Юля Лемеш. Дозвониться до небес

   Прямо под ноги мне кинулся тощий черный кот. Мяукал и настойчиво терся об ноги. Явно просясь на руки.
   – Отвянь. Я это уже проходила!
   Возьмешь такого подержать, погладить, а он тут же изобразит вонючий воротник вокруг шеи. И не факт, что у вашего лица окажется его рожа. И потом вы его начнете отрывать от себя с мясом. Причем мясо будет исключительно вашим. Орущий кот, вцепившийся руками-ногами вам в шею, навсегда отучит вас от попыток пожалеть мяукающую животинку. Ну, и про блох и чесотку тоже помнить нужно.
   Аккуратно поддев навязчивого злодея ногой, я метко послала его в темный проем парадной. Мелькнул желтый свет его глаз. Тишина. Кот даже не обиделся, а у меня появился шанс удрать от его внимания. Я знаю их повадки. Не успеешь набрать скорость – настигнет. Всего метров сто преследователь семенил за мной. Хвост трубой, глаза честные, ножки тощие, плачет, но неискренне.
   – Кися-кися-кися, – скрипучим голосом воззвала какая-то старушка.
   – Нафиг-нафиг-нафиг, – пропищала я в ответ.
   Секунд десять стояла абсолютная звенящая тишина. Потом котейко мяукнул. А владелица этого блохастого счастья высунула голову в форточку. То еще зрелище. Как горгулья, а вместо потока воды изо рта полилась отборная ругань:
   – Если ты, пидарас, сейчас домой не придешь, я тебя в Купчино отвезу! Ишь, тварь, дразниться вздумал! Только вернись – полотенце по тебе скучает! Гнииида!
   Стоя за водосточной трубой, я корчилась от беззвучного смеха. И чего она его Купчиным пугает? Нормальный район. Для кота.
   Ребята ушли далеко вперед. Забыв про старуху, я погналась вслед за ними. Увидела их спины. Уф! Теперь можно было сбавить скорость и продолжать неспешную слежку.
   Шла я и размышляла, как это меня совесть не мучает. Если бы у меня была дочь с такими задвигами, я бы ее дома к батарее пристегнула. Ну, не совсем так, но вы поняли. Свинья я. Но не гулять по ночам не могу. Значит, я – свинья, гуляющая по ночам.
   Мы долго конфликтовали с родителями из-за моих поздних возвращений домой. Хотя я всегда все маме рассказывала. Ну, или почти все. Где была, что видела, почему задержалась. Но она волновалась, а папа – тот на говно исходил. Даже обозвал меня пару раз нехорошим подзаборным словом. Но потом мы устроили семейный совет, на котором достигли мирного соглашения. По которому я обязуюсь предупреждать заранее, если приду поздно или утром. Родители решили, что хватит меня контролировать, если я справляюсь с учебой и не лезу во всякое дерьмо типа спиртного и наркотиков. Я гуляла по ночам, а они делали вид, что спят спокойно. Ну, и враки про подругу тоже помогли. Обзавестись ею на самом деле, что ли? Только как? Объявление написать? «Ищу подругу для отмазок перед родаками»?
   Я так сильно задумалась, что едва не треснулась лбом об фонарный столб. Порыв преследования не остыл. Скорее – даже наоборот, стало еще интереснее. Появилось предвкушение приключения. Странная компания пару раз ныряла во дворы, и я их с трудом догоняла.
   «Как славно, что я в таких удобных ботинках. Подошва невысокая и отличного качества. Вещага – крутой армейский ботинок. Неубиваемый. Не гады. В них я бы стучала копытами как тяжеловоз, – размышляла я, пока ребята повозились у какой-то двери и исчезли внутри парадной. – Только бы они ее не заперли!»
   Дверь мольбы не услышала и преспокойно захлопнулась прямо перед моим любопытным носом.
   – Черт! Черт! Черт! – громко выругалась я от растерянности.
   Словно по волшебству дверь снова открылась.
   – Ты че за нами ползаешь? Шпионишь, что ли? – спросил парень в куртке с капюшоном, почти закрывшим лицо.
   – Не-а. Я просто хотела узнать, куда вы идете.
   – Укуренная, что ли?
   – Сам ты укуренный! Я даже пива не пью, – обида превратила мой голос в писк.
   – Ладно, заходи. Только не верещать.
   Не сообразив, какого лешего я могла бы заверещать, я прошла за ним. Лестница была темная. Ни единой горящей лампочки. Запах половозрелого кота. Застоялый пыльный воздух. Рука нащупала многослойные краски на стене. Лучше не прикасаться – об них и сопли иногда вытирают.
   – А потом куда?
   – На крышу, – пояснил он.
   Настроение упало до нуля. Я с детства до усеру боюсь высоты. У меня от нее голова кружится и ноги подкашиваются.
   – Ага, – ненатурально обрадовалась я и уже медленнее пошла дальше.
   Дело принимало фиговый оборот с непредсказуемым результатом. Возможно, даже со смертельным исходом лично для меня. Тут даже нарисованные линии на руке не помогут.
   Но как отказаться от такого приключения? Правильно – никак. И я решила выяснить, как оно там – наверху. Чисто из любопытства.
   Пусть даже если это будет мое последние приключение.
   Чердак был темен. Как сундук, запертый изнутри.
   Но у них были фонарики. У меня не было ничего, кроме панического ужаса. Я спотыкалась о какие-то предметы и врезалась в какие-то кирпичные штуковины. В волосах успел пробежаться паук. Или многоножка. Я побоялась стряхивать незнакомое насекомое руками и принялась трясти головой в надежде, что оно само свалится. Упало. Стою. Не шевелюсь. Проверяю – бегает ли кто по мне или нет? Вроде как нет. Насекомое свалило, оставив меня с испорченным настроением.
   В силу упертости характера я поковыляла дальше. Ковыляла и думала – какого лешего такой некомпанейский человек, как я, поперся преследовать чужую компанию? Ну не дура ли?
   Новое препятствие – слуховое окно. Через которое надо выбраться наружу. Я уже хочу на крышу. Мне разонравился чердак.
   – Одежда у тебя не та.
   Голос был пофигический. Типа – какая мне разница, в каком виде ты потом пойдешь домой.
   Спорить без толку – одежда не та, и я не та. Если бы знала, куда меня занесет любопытство, оделась бы иначе. Уж явно не в белую кофточку и черный жилет. Поверху – длинный кожаный плащ со шнуровкой на спине. Плащ пришлось снять и свернуть подкладкой наружу. Он мне был дорог во всех смыслах этого слова.
   А потом я ступила дрожащей ногой на крышу. И поняла, что меня проще убить, чем оторвать от дверцы слухового окна.
   – Мы пошли.
   И они действительно ушли куда-то по своим делам. Не грохоча по кровельному железу. На них кеды были.
   «Мне хана», – обреченно подумала я и оглянулась, прикидывая, как теперь возвращаться обратно.
   – Эй, ты что, ночевать тут собралась? У нас не принято новичков оставлять без присмотра. Давай руку. И, главное, не дергайся как свинья на веревке.
   Определенно, все-таки я свинья, которая не только гуляет по ночам, но и лазит по крышам. Если я свалюсь – получится костлявая свиная отбивная. Или я овца, которая сама себя повела на заклание? Вот доведусь до края крыши и во имя неведомого бога кину свое тело вниз. А бог асфальта скажет:
   – Дуры с неба валятся. К дождю, наверное.
   Интересно, как выглядит бог города? У каждой улицы тоже должен быть свой бог. И у дома. Иначе и быть не может.
   Голова кружилась приступами. Словно сознание пребывало в двух измерениях. Одно – безопасное, другое – между домами. Потом мозг пришел к какому-то выводу, и приступы прошли. А потом был рассвет. Который я никогда не забуду. Ребята делали шедевральные снимки, а я наслаждалась бескрайними полями крыш. И смотрела на рассветное небо. Но это только после того, как меня прислонили к трубе. Около которой было удобно сидеть, глазея на горизонты.
   – Дикая какая-то, – глядя на меня, пробормотал один из крышеведов.
   – Зато какая счастливая, – заметила девушка, которая была с ними на равных, отчего я ей отчаянно завидовала.
   Девушка не была фотографом, она была моделью. Красивая. И торт нарезала аккуратно. Я отказалась от угощения. После сладкого завтрака ребята тщательно собрали мусор и взяли его с собой.
   В организме произошел какой-то сдвиг, и мне казалось, что тело стало в два раза легче. Словно оно не мое и успело насытиться впечатлениями.
   «Вот когда буду помирать, это станет одним из самых ярких воспоминаний», – решила я. Жаль, что половину пути назад смотрела только под ноги, а после того как случайно увидела, где находится улица и какого размера машины, не спускала глаз со своего проводника, крепко вцепившись ему в руку.
   Оставалось придумать, как напроситься на еще одну такую прогулку. Я не обольщалась – шансов было ноль. Ребята просто так меня не пригласят. На фиг им такая неуклюжая свинка на веревке нужна.
   – А где на фото глянуть можно будет? – отважилась я на вопрос.
   – В группе ВКонтакте.
   На что я рассчитывала? На обмен телефонами? На радушное приглашение погулять?
   Парень приподнял капюшон, подмигнул мне хитрым зеленым глазом и сообщил название группы.
   – Так я как-нибудь еще напрошусь, а?
   – Напрашивайся. Я не против. Меня Максом зовут. Запомнишь?
   Поняв смысл ответа, я немного огорчилась. Обнадеживал только тон, которым он был сказан. Не антипатичный.
   На следующий день после прогулки у меня так болели все мышцы ног, что я ходила на полусогнутых и только по квартире.
   – Ты рехнулась! – обозлился Арсений, когда, рассказав о ночном приключении, я пригласила его на крышу нашего дома.
   У меня имелись ключи от чердака, и крыша была явно безопаснее тех, по которым меня водили.
   – Крышелюб всегда прав, если жив, – моя горбатая шутка Арсению не понравилась.
   – И часто их с асфальта соскребают?
   – Да нет. Ребята сказали, что пока никто не свалился. Они по-умному гуляют. Макс знаешь какой? Он профи. И с юмором у него все в порядке.
   Легко догадаться, у меня появилась своя компания, а Арсений продолжал влачить скучное существование. Да, теперь все, что было «до» крыш, казалось мне тоской зеленой. Изображая великого и таинственного любителя крыш, я старалась не уточнять, что и в этой компании я не стала своей. Я была вроде как вместе с ними, но сама по себе и то изредка. Гораздо реже, чем мне хотелось.

Совет

   Если вам достался гневливый несправедливый начальник, который вас угнетает, не спешите увольняться. Есть простой способ наладить с ним отношения. Возьмите две монеты по пять рублей и перед выходом на работу положите их себе в обувь под пятки. Вскоре вас перестанут принижать.
   Для особо крупных начальников, увесистых и толстокожих, в дополнение к совету требуется вообразить, что монеты – это свиные пятачки.

Глава 9
Спонсорская помощь Министерству внутренних дел, или Начало неприятностей

   У меня ум кривой. Точнее, непропорционально развитый. Что-то я могу понять, а что-то – никогда. Хотя я стараюсь, но мозгу трудновато разобраться во всем, что связано с техникой и абстрактными понятиями. Особенно – с формулами и цифрами. В этом мы с Арсением похожи, только он ни за что не признается. Ведь он – мужчина, а по его мнению, это обязывает вкручивать лампочки и чинить все сломанное.
   Услышанная от Гоши легенда о мобильном номере не давала мне покоя. В общем, суммировав свои познания о магии, я решила: для полноты картины мне надо разобраться с теорией чисел. Как и следовало ожидать, не поняла почти ничего, зато почуяла какую-то взаимосвязь между теорией и магией. Она просто плавала на поверхности, но в руки не давалась.
   Обругав неорганизованный ум обидными словами, я попыталась представить, как числа могут повлиять на жизнь отдельно взятого человека. Номер дома, квартиры, машины, дата рождения, алфавит в виде чисел – ничего нового и полезного для применения на практике. Я не могу провести опыт со сменой даты своего рождения – обратно меня никто не родит. Зато я могу сменить имя, но что это изменит? Хотя некоторые исследователи уверены в обратном. Досадно, но придумать себе новое имя не получалось. Мне и свое не шибко нравилось, но остальные были явно чужими, и если бы изменения и случились, то явно не в лучшую сторону.
   – Арс, а правда, что вокруг нас все пронизано волнами от радио, телевизора, мобилок и раций? – пытаясь нащупать ускользающее открытие, спросила я.
   – Правда. Вокруг одни волны и излучения, – изобразив утомленного ученого, подтвердил он.
   – Мобилок много стало. И у них есть номера… – задумчиво сообщила я.
   – И что с того?
   – Если мир устроен так, как я думаю, то это что-то да означает.
   Поразмыслив еще немного, я пришла к выводу: если в стародавние времена великие мудрецы придавали цифрам такое огромное значение, а маги с помощью тех же цифр умели общаться с разными сущностями, то им для удобства только мобильника и не хватало.
   – Бог всемогущ?
   – Ну да, – не понимая, куда я клоню, ответил Арсений.
   – Значит, это Он подкинул нам идею с мобильниками?
   – А на хрена?
   – Да затем, чтобы мы могли с Ним общаться! – обрадовалась я.
   Почему-то я была на все сто уверена, что Арсений меня поймет и тоже восхитится. Вопреки ожиданиям, его лицо выражало всё что угодно, кроме восторга.
   – А к доктору ты не хочешь сходить? – сердито предложил он.
   – Тебе надо – ты и иди. – Я была просто поражена его тугоумием.
   Мне казалось – все просто. Казалось до того момента, пока Арсений не напомнил мне, что Бог не только всемогущ, но и является каждым из нас.
   – Бог есть ты. Ты мне сама говорила, что ты Бог.
   – Здоров ты врать! Я не так говорила! Каждый человек – Бог!
   – Офигеть! У тебя логики – ноль. Ты же тоже человек. Ну, поняла? То-то я смотрю, как эти боги деградируют со страшной силой! – Я сначала подумала, что он про меня говорит, но Арсений кивнул в сторону местных гопников, распивающих пиво. – Ты бы сходила, сказала им, кто они такие.
   А я все равно продолжала думать на тему цифр и волн. Волновая теория цифр никак не хотела складываться в единую четкую картину. Я же говорила – у меня мозг кривой, зато пронырливый. Сдавшись, я плюнула на теорию и решила отложить ее в долгий ящик. Потом как-нибудь достану и снова буду над ней ломать голову.
   Переехав от родителей, Арсений вдруг почувствовал себя почти взрослым. Он уже воображал себя свободным человеком, который сумеет проявить себя. Мечтам мешала бабка. Она возмутительно не желала видеть во внуке мужчину, обращаясь с ним как с младенцем.
   Она почти прекратила прием «пациентов». Только три часа в день работала, а в остальное время для одной ей ведомой цели занималась самопознанием и прочими экспериментами над собственной психикой. Не то сознание расширяла, не то сужала. Кто ж ее знает. Но иногда новые качества прорывались наружу в самой непредсказуемой форме.
   Выглядело это дело примерно так. Тишина. Небольшая опрятная комната. Стол, ноутбук, на котором установлен раскрытый учебник по физике. Арсений, нога на ногу, руки скрещены на груди, мозг напряжен до предела в попытке вникнуть в смысл формулы. Размышления прерывает громкий топот. Сначала по бабкиной комнате. Потом по коридору. Тишина. Арсений заранее поворачивается лицом к двери. Снова топот ног. Теперь он все ближе.
   – Ты ничего не слышал? Нет, не мог ты не слышать! Вот сейчас! – Бабка ворвалась в комнату Арсения и замерла на пороге, глаза отсутствующие, лоб сморщенный.
   – Слышал. Как ты носилась по дому.
   – Нет! Я не про это. Вот сейчас слышишь?
   Арсений, как ни напрягал слух, кроме потрескивания рассохшихся половиц, не сумел уловить ни единого постороннего звука.
   – А что ты слышишь? – осторожно поинтересовался он.
   – Ты не поверишь! Цифры! Две очень отчетливо, а дальше – неразборчиво.
   – А еще что?
   – Тебе мало?
   – Нет. Мне хватает, – убежденно ответил Арсений.
   У бабки в глазах возникла осмысленность, но тут же снова испарилась.
   – Знать бы еще, что это означает… Вот вчера какие-то судороги в мыслях начались, а потом снова эти цифры. Комбинации из цифр. Первые все время одинаковые. Только с последними двумя какая-то катавасия. Еле слышно… а иногда и не слышно вовсе. Все равно докопаюсь, в чем тут секрет. И знаешь, что меня больше всего беспокоит? Твоя подружка. Как только с ней увижусь – у меня словно обострение начинается. Цифровое.
   Учебник физики соскользнул, шлепнулся на пол, раскрывшись и вяло покачивая страницами. Бросок бабки соперничал в стремительности с атакой ястреба.
   – Ага! – торжествующе возопила она и уставилась на номера страниц.
   Арсений выбрался из-за стола, мысленно распрощавшись с учебником. И несказанно радуясь этому.
   – Ага, – разочарованно повторила бабка и вернула внуку книгу.
   Голоса, выходившие с бабкой на контакт, не соблаговолили пояснить, как обезопасить себя от ошибок, применяя волшебный код. Тем паче что, куда этот код совать, было пока неизвестно. Арсений подозревал голоса в принадлежности к бабкиному подсознанию, вероятно, этим все недомолвки и объяснялись. А как иначе понять масштабные пробелы в инструкции по применению?
   Устав от общения со странной старостью, Арсений вызвонил меня и пригласил на концерт. Он даже билеты купил. Я что – я не отказалась. Я всегда только за. Даже не спросила, на кого мы идем. Оказалось – на Кипелова.
   Места были не те. Арсений решил произвести на меня впечатление и купил билеты в ВИП-зону. Вроде как неплохие места. Сцена рядом. Справа. Все видно. И слышно так, что закладывает уши. А потом я начала бешено завидовать тем, кто потратился меньше, зато орал песни и скакал у сцены. Как же так? Я тоже право имею! Не тут-то было. Оказывается, цена билета засунула мое право в одно место. На котором мне пришлось сидеть. Бдительные секьюрити, они же омоновцы, переодетые в охрану, не давали никакой надежды прорваться в фан-зону. Сиди и не рыпайся. Потому как нельзя.
   Внутри все бурлило от невыраженных эмоций. Просто распирало. Вот взорвусь сейчас и всех тут желчью забрызгаю! Пузатый охранник с издевкой посмотрел на мое перекошенное лицо. Нет, такого амбала мне не обойти.
   Блин, кто выдумал в «Ледовом» правила как в театре. Садюги! Это все Арсений виноват и его поганые барские замашки. Я пару раз злобно задела его локтем. И на ногу наступила.
   А потом концерт взял и закончился.
   Знаете, за что я люблю Кипелова? После его концерта не хочется просто существовать. Хочется срочно что-то делать.
   Мы топали по городу пешком. Возмещали упущенное и орали любимые песни. Переполненный впечатлениями, Арсений выглядел взбудораженным психопатом. Постоянно запрыгивал на скамейки и даже пытался забраться на дерево.
   – Кто поверит, что ты не алкаш и не нарик? – рассердилась я, когда мимо нас проехала ментовская машина. – Вот загребут сейчас – я тебя выручать не стану.
   – Ну и не надо. Я трезвый. Они права не имеют.
   – Ага. А кто недавно мечтал о ментовских корочках? Типа – тогда все можно будет? – вспомнилось мне.
   – Это не я. Это Борька с Вовкой хотят. А мне по фигу эти корочки. Я в ментовку работать не пойду. И вообще туда только после армии попасть можно, а мне армия не светит.
   Может, он и прав. Но мне лично непонятно, при чем тут армия? Если там парня деды покалечат на всю голову, то какой из него страж порядка? Вдруг его там чморили по-черному, а он в менты подался, чтобы всем отомстить? Но факт есть факт, многие знакомые мальчишки мечтали о кусочке власти, который дают корочки. Особенно, когда их обижали гопники.
   Знаете, что меня в Арсении раздражало? У него почти всегда развязывались шнурки. Вот и сейчас они снова болтаются по асфальту. Грязные уже, а он не замечает. Пришлось указать ему на это безобразие, не то грохнется. Пока он ругался и грозил оборвать их на фиг, я вспомнила про бабку:
   – А как бабка тебя отпустила? Или неприятности уже позади и волноваться не о чем?
   – А она и не отпускала. Ее дома не было. Я записку на столе оставил. Она каждое утро мне инструктаж устраивает – сиди дома, тогда ничего плохого не случится. Задрало. И вообще – что ты до меня докопалась? Думаешь, я верю во все бабкины страшилки?
   Я пришла в ужас. Привыкла верить в бабкины предсказания. А этому придурку приспичило из дома выйти, и он искренне считает, что все обойдется. Блин, как же я не догадалась его расспросить чуть раньше? Сказано – сиди дома, значит, так нужно. Потерпеть не мог!
   Город спал. Молча. Странная, почти абсолютная тишина. Редкое явление. От которого звон в ушах и постоянное желание оглянуться. Как будто кто-то подглядывает из-за угла. Или вон тот старый дом решил обратить на нас внимание. Или дерево не спит, ожидая неприятностей в виде уплотнительной застройки. А быть может, вон там спрятался кот, которому мы помешали поймать мышь. Стоит в темноте и тихо, но люто нас ненавидит.
   Мимо снова проехала та же примечательная машина. Остановилась рядом с нами. Вышел невысокого роста мальчик-милиционер в форме паршивого вида и тихо прожевал свое звание и фамилию.
   – Вы поздороваться забыли, – напомнила я, совершенно уверенная: вот они, обещанные бабкой неприятности.
   Арсений заметно струхнул и соорудил дебильное лицо честного гражданина.
   – Предъявите ваши документы… пожалуйста, – равнодушно сообщил милиционер, глядя куда-то в пространство.
   – А по какому поводу? – науськанная папой, спросила я, прикидывая, чем эта встреча может для нас закончиться.
   – Ваша внешность похожа на личность, находящуюся в розыске, – монотонной скороговоркой пробормотал мальчик в форме.
   – Да вы что? А на какую личность?
   – Ориентировка номер… – номер был прожеван так же, как и приветствие.
   Документы были предъявлены. Изучены. Отвергнуты. Они ему откровенно не понравились. Чем именно – он не пожелал озвучить.
   Из машины выбрался мальчик номер два. Однояйцевый близняшка первого произвола. И ленивой походкой приблизился к месту событий.
   Пока я пыталась добиться от номера два внятного произнесения его фамилии, Арсений оказался прижат к стенке дома. Вид у него был перепуганно-заинтересованный. Типа – ну и что теперь? Арсения прохлопали по всему телу. Как выяснилось – в поисках оружия. Которое, по мнению стража правопорядка, могло оказаться в отворотах носков.
   – Меня тоже трогать станете? Я активно против. Я визжать буду, – ошалев от их действий, предупредила я на всякий пожарный случай.
   Тем временем мальчик номер один приветливо приобнял Арсения за плечи и начал вещать почти человеческим голосом:
   – Есть подозрения, что личность, находящаяся в розыске и очень похожая на вас, торгует наркотиками. Придется проехать в отделение. Мы по закону имеем право задержать вас на три часа. А если сомнения останутся, то и на двадцать четыре часа…
   – Такого не может быть! – рассердилась я.
   – Это еще почему?
   – Одна личность никак не может быть похожа сразу на нас обоих.
   – Еще как может.
   – Мы же разного пола!
   – А эта опасная личность – гермафродит, – еле выговаривая явно заученное слово, выпалил мальчик номер один.
   С таким убойным аргументом не поспоришь.
   – Ни хрена се! – вырвалось у меня.
   – А на месте разобраться никак? – проснулся Арсений.
   – И что вы мне предлагаете?
   – Пятьдесят рублей, – осторожно предположил Арсений, поглядывая на меня.
   – Вы мне взятку даете? Вы знаете, что за это бывает? – угрожающе обозлился милиционер.
   – Не-а. А как насчет ста рублей? У нас больше ничего нет. Честное слово. – Моя лепта сыграла решающую роль.
   Они поверили. При ощупывании Арсения уже поняли, что он пустой.
   – Ну что, согласимся на мизерную спонсорскую помощь Министерству внутренних дел? – лениво спросил номер один у напарника.
   – Помощь Министерству всегда приветствуется, – согласился тот, и на этой благожелательной ноте инцидент был исчерпан.
   На лицах правоохранительных органов читалась легкая скука. Она быстро сменилась острой заинтересованностью при виде подвыпившего беспечного менеджера, пытающегося сесть за руль бежевого «Рено». Дождавшись, пока он заведет двигатель и отчалит, оба стража порядка поскакали к своей машине и бросились в погоню за более достойным вложением в дело финансовой помощи МВД.
   Помахивая рукой им вслед, я попыталась вообразить, как должен выглядеть гермафродит, похожий на меня и Арсения одновременно. Получалась что-то гееобразное. Непристойное. И очень смешное.
   – Прав был Борька. Нельзя на концерты таскать с собой ничего ценного. Были бы мобилки, конфискнули бы не глядя. – Арсений жизнерадостно размахивал руками.
   – Для Министерства внутренних дел ничего не жаль, – хихикнула я, страшно довольная, что все так нестрашно закончилось.
   В этот момент прямо перед нами на асфальт грохнулся какой-то предмет. Угодив прямиком в лужу. И зашипев как змея. Мы мигом отскочили за припаркованную машину.
   – А это че было-то? Хрень какая-то нездоровая. Может, менты обозлились за мелкий табош и решили нас прибить? – прошептал Арсений.
   Вслед за предметом сверху плавно опустился окурок. Как падающая звезда с дурным запахом. Секунд десять спустя что-то брякнулось рядом с первым предметом.
   – Четвертый, – рявкнул кто-то с небес, выматерился и громко захлопнул оконную раму.
   Наступившая тишина внушала некоторую надежду на прекращение обстрела.
   – Ну и дела! – Арсений осторожно выглянул из-за машины.
   Посреди тротуара чернела тушка закопченного чайника, испускающая пузыри и немного вонючего дыма. У него даже ручка оплавилась от долго стояния на огне. Мы подобрались поближе. Не знаю почему, но мы оба пригибались и втягивали головы в плечи.
   Рядом с чайником блестели осколки мобильника.
   – Вдребезги. – Разочарование Арсения было мне понятно.
   – Пошли отсюда. Пока этот придурок еще чем-нибудь не метнул.