Страница:
– А что это с вами, командир? - с дрожью в голосе произнес стоявший на пороге комнаты Тилс, все еще потирая рукой огромную шишку, торчащую точно посередине головы. Истинное лицо командира было столь ужасно, что на юношу напал столбняк.
«Эх, парень-парень, слишком рано ты очнулся, полежал бы еще, - с горечью подумал рыцарь, питавший к подручному искреннюю симпатию. - Вот жизнь-поганка, как извернулась! Жаль мне тебя, но в живых оставить, увы, не могу… слишком много ты видел». Не сказав вслух ни слова и даже не смотря в удивленно моргавшие, голубые глаза помощника, Ликарас метнул меч и тут же отвернулся, как ни в чем не бывало занявшись прерванной перевязкой. Ему не нужно было убеждаться, он знал, что попал доверчивому пареньку, отпрыску благородного рода маркизов Тилсов, точно в юное, пламенное сердце; в сердце, которое могло не только любить и верить, но и еще весьма пригодиться в борьбе за правое дело защиты Небес.
– А ты ничего, со временем толк из тебя выйдет, - произнес Вебалс и, как всегда, немного с ехидцей улыбнувшись, похлопал компаньона по плечу.
В устах колдуна эти слова прозвучали как наивысшая похвала и аванс в счет будущих заслуг. Палион не мог понять оптимизма товарища, на самом деле их положение было не ахти, но, кроме того, разведчик был возмущен снобизмом компаньона. Божеством колдун когда-то, возможно, действительно был, умел кое-что и сейчас, но вот навыки лазутчика крайне разочаровали бывшего майора диверсионной службы.
«Физическая подготовка на слабую четверочку: дерется отменно, бегает тоже вроде ничего, а вот по заборам лазает, как девчонка, притом в критические дни, - размышлял разведчик, чувствующий дискомфорт и раздражение, оттого что пошел на опасное дело с неумехой-дилетантом. - Техника незаметного проникновения на троечку, если бы я тогда, у ворот, не оглушил стражника, то сидеть бы нам теперь в маленькой, сырой камере подземелья за компанию с голодными крысами и обглоданными ими скелетами наших предшественников. В общем, еще учиться и учиться колдунишке надо, а пока что я, как всегда, необоснованно рискую и отдуваюсь за двоих. Надо было одному идти, да вот только темнит напарничек, чего ему от попа понадобилось?»
– В свое время узнаешь, - усмехнулся Вебалс, естественно, подслушавший пламенный внутренний монолог возмущенного профессионала.
На самом деле Палион преувеличивал. Всего за полчаса партнеры успели миновать внешний периметр охраны, форсировали крайне запущенный парк с бесчисленным количеством заполненных водой ям и успели проникнуть внутрь здания. Маленький инцидент со стражником у ворот был единственной кляксой на идеально аккуратном письме их темных деяний. К тому же все так привыкли, что часовые по ночам спят, что дежурному офицеру охраны даже не придет голову разбудить навалившегося на ограду солдата. К чему? Лодырь все равно заснет через пять минут после его ухода.
Несмотря на успехи и покровительство капризной удачи, до заветного третьего этажа диверсантам оставалось очень и очень далеко. Виной тому были просчеты строителей здания. Наверх вела всего одна лестница, в основании которой вольготно расположился самый многочисленный пост стражи. На мраморных ступенях скучало около десятка солдат, а из боковых коридоров, поболтать с ними, регулярно приходили выставленные на другие посты сослуживцы.
– Что делать будем? - задал вопрос Палион, проанализировав ситуацию и решив, что настала пора отказаться от бредовой затеи и отступить.
– Ты у меня спрашиваешь? - искренне удивился Вебалс.
– Ну, ты же у нас колдун!
– А ты профессионал экстра-класса диверсионной работы. - Озет опять блеснул знанием мудреных слов, выловленных из чужой головы и употребленных более или менее контекстуально обоснованно.
– Может, ты солдатикам в головки залезешь и попросишь на пару стаканчиков отойти? - предложил Палион, предчувствуя, что получит отрицательный ответ.
– Нe могу, не умею, - не обманул его ожиданий колдун. - Вот то, о чем они думают, поведать могу, а мысленно приказывать не научен.
– Да нужны мне их мысли, - презрительно хмыкнул разведчик, - я и так их знаю: вино, жрачка, бабы, устав, больше в солдатскую голову не поместится.
– Ты прав, - вздохнул Озет, еще раз мельком выглянув из-за колонны, за которой они прятались. - Слушай, дружище, придется тебе одному с епископом побеседовать, я стражу отвлеку, а ты тем временем…
– Логичнее наоборот, - перебил Палион, - ты хоть знаешь, зачем мы сюда притащились. О чем я со святейшеством болтать-то буду?
– Не беспокойся, расскажу. Тех бродяг, что на нас возле пруда напали, именно он подослал.
– Зачем?
– Вот и я того понять не могу, мы с ним не враждуем, я его даже ни разу в жизни не видел, - пожал плечами колдун. - Единственно разумное объяснение, что убить нас ему приказал или сам Кергарн, или кто-то, кто у него на побегушках.
– А может, все проще, может, он просто узнал, что в городе объявился один из Озетов, и, как истинный пастырь, решил спасти прихожан от слуги Вулака? - предположил Палион.
– Нет, тогда бы он Орден вызвал, простые священники сами только отказавших им прихожанок жгут: ведьмой обзовут и палят невинную душу, - презрительно поморщился Озет. - В общем, рассуждать можно много, а выяснить это все равно тебе предстоит.
– Не нравится мне это, давай лучше я стражу на себя возьму? - предложил Палион, боясь ответственного поручения.
– Не говори глупости, только я солдат надолго отвлечь смогу и при этом не пасть смертью храбрых. Давай отползай вон в тот темный уголок. Как заварушка начнется, сразу к лестнице пробирайся. Да что я тебя учу? Ты и сам лучше меня все знаешь.
Лучший способ отстоять свое мнение - не дать оппоненту времени для высказывания контраргументов. Вебалс поднялся в полный рост и как ни в чем не бывало вышел из-за колонны. Внезапное появление чужака произвело на стражников неизгладимое впечатление. Сначала они несколько проведенных в гробовой тишине секунд таращились на колдуна, а затем разразились недружным хором проклятий и, поскакав с насиженных мест, схватились за оружие, притом парочка алебардщиков умудрилась наставить на врага тупой конец.
– Спокойней, господа, спокойней, прошу вас, - рассмеялся колдун, с облегчением отметив, что стрелковое оружие у служителей порядка отсутствовало.
– Меч на пол, придурок, и сам тоже… туда же! - грозно проорал сержант с закрученными вверх усами и жидким, разноцветным пушком в форме козлиной бородки.
– Ну, стоит ли так возмущаться? - дразня противников, рассмеялся Озет и, достав свой любимый меч, стал медленно отступать к входной двери.
Расчет колдуна оказался верным. Стражники увидели, что нарушитель всего один, и не стали звать на подмогу. Порой менее опасно самим изловить преступника, чем потревожить покой спесивого вельможи. Солдаты окружили Вебалса полукругом и начали прижимать к запертой двери. В охоте приняли участие все, кто находился на лестнице, и еще трое стражников, вернувшихся с патрулирования левого крыла. Дистанция сокращалась, вот-вот должна была начаться потеха, а Палион так и не появился на нижних ступенях лестницы.
«Чего он медлит, растяпа, чего ждет? Я же специально подманиваю их к двери», - негодовал Вебалс, но вдруг его осенила догадка. Колдун попытался прочесть мысли напарника, но это у него не получилось, значит, майор уже был на большом удалении от холла, в котором вот-вот должно было начаться сражение. «Во, шельмец, успел проскользнуть, даже я его не заметил», - с довольной улыбкой на лице подумал колдун и, когда противники приблизились почти вплотную бросил на пол свой меч.
Долгих речей не последовало. Всего один удар тупым концом древка по затылку лишил колдуна сознания. Вопросы: «кто, почему и как проник внутрь?» удобней задавать, если допрашиваемый закован в кандалы.
Воспользовавшись театрализованным актом самопожертвования, устроенным его партнером внизу, Палион мгновенно взбежал по лестнице на третий этаж и, дав на бегу в ухо храпевшему на посту стражу, сразу ворвался в нужную дверь.
Как ни странно, колдун оказался прав. В апартаментах правого крыла действительно попахивало изысканным церковным вином, в то время как от комнат левого нестерпимо несло менее возвышенными напитками и рассолом. Осторожно прокравшись мимо запертых комнат, из-за которых не доносилось ни звука, разведчик приблизился к нужной двери. Табличек и прочих опознавательных знаков, естественно, не было: обитатели дворца и так знали, кто, где живет, а посторонние в лучшее здание города захаживали крайне редко, то есть почти никогда. Тем не менее определить, где находится опочивальня епископа, было необычайно просто: как водится, за самой большой и самой богато украшенной дверью.
Разведывательно-диверсионная работа накладывает неизгладимый отпечаток на характер и систему жизненных ценностей любого, кто занимается этим делом более одного года. Авторитетов не существует, как, впрочем, и уважения к чинам: мирским или духовным, естественно, если речь не идет о собственном начальстве. Не думая о морально-этических последствиях своего возмутительного поступка, Палион вышиб ногой дверь и ворвался внутрь покоев священнослужителя.
Огромная кровать, занимающая большую часть комнаты; запахи дорогих благовоний и не менее дешевых вин, бьющие прямо в нос и сбивающие с ног; роскошная мебель ручной работы, все это как-то не сочеталось в восприятии разведчика с образом скромного служителя Господнего. Правда, надо отдать епископу должное, в комнате имелись и некоторые аксессуары церковной службы: расшитая золотом сутана, пара-другая книг на столе и т. д., однако они были незаметны и тонули на фоне вопиющей роскоши.
Под кучей подушек разной величины и атласных одеял кто-то учащенно дышал. Тихо прикрыв поломанные створки двери, Палиои на цыпочках приблизился к огромному ложу, рассчитанному как минимум на восемь человек, и резко сбросил на пол одеяло. Толстенькое, лысенькое существо свернулось калачиком и, зажмурившись, задрожало, время от времени испуская слюнявыми губами нечленораздельные звуки.
«Так вот ты какой, епископ дукабесский», - усмехнулся про себя Палион, почему-то подумав, что для полноты картины ханжеского великолепия не хватает двух-трех обнаженных девиц.
– С добрым утром, ваше… - разведчик призадумался, он не помнил, как нужно обращаться к епископу, поэтому пошел по проторенному колдуном пути, -… преосвященство.
– С добрым… - кивнул шарообразной головой толстенький старичок и, ввиду отсутствия под рукой одеяла, попытался прикрыть уродливую наготу простынкой.
– Вы меня узнаете… ваше?… А, ладно, не важно.
Ответом были интенсивное мотание головой и подергивание многослойных жировых складок.
– Вот и я удивляюсь, мы с вами никогда не встречались, а вы убийц наемных ко мне подсылаете, ваше… епископство. Нехорошо как-то получается, нехорошо! - изобразив на лице крайнюю степень недоумения, покачал головой разведчик и как будто нечаянно водрузил на белоснежную простыню грязный сапог. - Зачем же вы так озорничаете? Неужто ради того, чтобы меня позабавить? А может, в вашем городишке просто чужаков карвелесских не любят?
– Любят, мы всех любим, - слетело с трясущихся губ.
Высший духовный сан города был на грани нервного срыва и вот-вот должен был разрыдаться. Палион решил, что не время дальше тянуть, и задал более конкретный вопрос; вопрос, на который старичок просто не мог не ответить:
– А может, вы не на меня охотились? Может, ваше преосвященство мой дружок непоседливый беспокоит… Вебалс из рода Озетов?
Имя колдуна было явно знакомо священнику. Перепуганные глазенки расширились так, что чуть не вылезли из орбит, а жировые складки задергались, как волны, катящиеся по океанской глади. Старик не ответил, только быстро перевел испуганный взгляд с лица Палиона на что-то, что должно было находиться точно за спиной разведчика.
Инстинкты снова взяли свое. В голове разведчика не успел созреть вопрос: «почему?», а якобы существующее у людей шестое чувство еще не зафиксировало легкое колебание воздуха за спиной, как Палион резко отпрянул в сторону и выбросил назад вытянутую руку с мечом. Оружие натолкнулось на вязкое препятствие, Палион повернул голову и обнаружил, что острие клинка глубоко вошло в обнаженную женскую грудь, аккуратно разделив ее на две одинаковые половинки. Неизвестно, как и откуда появившаяся за спиной девица зашаталась и выронила из руки нацеленный в его печень кинжал. Лицо красавицы исказилось от боли, а в глазах застыло недоумение. Не дав подружке епископа опомниться, Палион резко отдернул руку назад, выдернул меч из глубокой раны, а затем одним круговым взмахом отделил красивую головку от обворожительного тела. Труп тут же повалился на бок, разбрызгивая по полу и постели фонтан багровой жидкости.
– Кто это?! - прошипел разведчик, повернув голову к вжавшемуся в матрас старику.
Трудно сказать, чего епископ испугался больше: вида обезглавленного тела возле кровати или злобно сверкавшего глазами разведчика, напрягшего скулы и с каплями чужой крови на искаженном ненавистью лице.
– Я не хотел… это не я… я все-все расскажу! - неожиданно прорвалась плотина молчания, и изо рта духовного сана хлынул бурный поток откровенных признаний. - Это не я, меня заставил герцог Самвил… Он приказал срочно избавиться от колдуна, приехавшего в город… и от его товарища тоже… - затрясся всем телом старик. - Зачем ему это, я не знаю, но не мне рассуждать… я ему должен… он посодействовал моему назначению епископом… Ну вот, а на все готовых бродяг найти в Дукабесе не сложно… Я иногда к их помощи прибегаю, ну, когда другие поручения герцога выполняю…
– Понятно, где герцог?! - прикрикнул разведчик, понявший по усилившейся амплитуде трясущихся рук и слезам, выступившим на толстых щеках, что словоохотливость священника вот-вот сменится совершенно неуправляемой истерикой, и толку от него будет мало.
– Он на втором этаже гостит, но только этим днем уезжает. Он… он из меня всю душу вытряс, все нервы измотал… а еще девицу эту приставил…
Рыдания и слезы, грязные делишки и запоздалые раскаяния, как много подобных сцен повидал Палион на своем веку. Примерно так стенают предатели и дезертиры перед расстрелом, рвут на своей ухоженной голове волосы важные политики, понявшие, что послали на смерть не одного, не двух, а многие тысячи невинных. Слова и эмоции, они субъективны и ничего не значат в мире, где реальную цену имеют только дела.
Перепуганный старик врядли запомнил его лицо. С точки зрения соблюдения конспирации епископ угрозы не представлял, но в тот миг Палион думал лишь о несчастных, страдающих от комплексов и фобий этого жалкого, никчемного для общества существа, с удовольствием паразитирующего на других. «Сколько чужих жизней попортил этот чинуша от духовенства, чтобы спать на мягкой кровати, вдоволь жрать и тискать молоденьких девиц? Сколько голов он раздавил своими грязными башмаками, стремясь к вершинам власти и благополучия?» - подумал Палион, а рука разведчика сама собой подняла острый меч.
Утром этого дня слуга, принесший господину горячую воду и полотенце, обнаружил в опочивальне пол, залитый запекшейся кровью, два обезглавленных тела, в чем мать родила, две головы, закатившиеся под кроватъ, и зловещую надпись, вырезанную мечом на стене: «Здесь был Палач!»
Глава 11
«Эх, парень-парень, слишком рано ты очнулся, полежал бы еще, - с горечью подумал рыцарь, питавший к подручному искреннюю симпатию. - Вот жизнь-поганка, как извернулась! Жаль мне тебя, но в живых оставить, увы, не могу… слишком много ты видел». Не сказав вслух ни слова и даже не смотря в удивленно моргавшие, голубые глаза помощника, Ликарас метнул меч и тут же отвернулся, как ни в чем не бывало занявшись прерванной перевязкой. Ему не нужно было убеждаться, он знал, что попал доверчивому пареньку, отпрыску благородного рода маркизов Тилсов, точно в юное, пламенное сердце; в сердце, которое могло не только любить и верить, но и еще весьма пригодиться в борьбе за правое дело защиты Небес.
– А ты ничего, со временем толк из тебя выйдет, - произнес Вебалс и, как всегда, немного с ехидцей улыбнувшись, похлопал компаньона по плечу.
В устах колдуна эти слова прозвучали как наивысшая похвала и аванс в счет будущих заслуг. Палион не мог понять оптимизма товарища, на самом деле их положение было не ахти, но, кроме того, разведчик был возмущен снобизмом компаньона. Божеством колдун когда-то, возможно, действительно был, умел кое-что и сейчас, но вот навыки лазутчика крайне разочаровали бывшего майора диверсионной службы.
«Физическая подготовка на слабую четверочку: дерется отменно, бегает тоже вроде ничего, а вот по заборам лазает, как девчонка, притом в критические дни, - размышлял разведчик, чувствующий дискомфорт и раздражение, оттого что пошел на опасное дело с неумехой-дилетантом. - Техника незаметного проникновения на троечку, если бы я тогда, у ворот, не оглушил стражника, то сидеть бы нам теперь в маленькой, сырой камере подземелья за компанию с голодными крысами и обглоданными ими скелетами наших предшественников. В общем, еще учиться и учиться колдунишке надо, а пока что я, как всегда, необоснованно рискую и отдуваюсь за двоих. Надо было одному идти, да вот только темнит напарничек, чего ему от попа понадобилось?»
– В свое время узнаешь, - усмехнулся Вебалс, естественно, подслушавший пламенный внутренний монолог возмущенного профессионала.
На самом деле Палион преувеличивал. Всего за полчаса партнеры успели миновать внешний периметр охраны, форсировали крайне запущенный парк с бесчисленным количеством заполненных водой ям и успели проникнуть внутрь здания. Маленький инцидент со стражником у ворот был единственной кляксой на идеально аккуратном письме их темных деяний. К тому же все так привыкли, что часовые по ночам спят, что дежурному офицеру охраны даже не придет голову разбудить навалившегося на ограду солдата. К чему? Лодырь все равно заснет через пять минут после его ухода.
Несмотря на успехи и покровительство капризной удачи, до заветного третьего этажа диверсантам оставалось очень и очень далеко. Виной тому были просчеты строителей здания. Наверх вела всего одна лестница, в основании которой вольготно расположился самый многочисленный пост стражи. На мраморных ступенях скучало около десятка солдат, а из боковых коридоров, поболтать с ними, регулярно приходили выставленные на другие посты сослуживцы.
– Что делать будем? - задал вопрос Палион, проанализировав ситуацию и решив, что настала пора отказаться от бредовой затеи и отступить.
– Ты у меня спрашиваешь? - искренне удивился Вебалс.
– Ну, ты же у нас колдун!
– А ты профессионал экстра-класса диверсионной работы. - Озет опять блеснул знанием мудреных слов, выловленных из чужой головы и употребленных более или менее контекстуально обоснованно.
– Может, ты солдатикам в головки залезешь и попросишь на пару стаканчиков отойти? - предложил Палион, предчувствуя, что получит отрицательный ответ.
– Нe могу, не умею, - не обманул его ожиданий колдун. - Вот то, о чем они думают, поведать могу, а мысленно приказывать не научен.
– Да нужны мне их мысли, - презрительно хмыкнул разведчик, - я и так их знаю: вино, жрачка, бабы, устав, больше в солдатскую голову не поместится.
– Ты прав, - вздохнул Озет, еще раз мельком выглянув из-за колонны, за которой они прятались. - Слушай, дружище, придется тебе одному с епископом побеседовать, я стражу отвлеку, а ты тем временем…
– Логичнее наоборот, - перебил Палион, - ты хоть знаешь, зачем мы сюда притащились. О чем я со святейшеством болтать-то буду?
– Не беспокойся, расскажу. Тех бродяг, что на нас возле пруда напали, именно он подослал.
– Зачем?
– Вот и я того понять не могу, мы с ним не враждуем, я его даже ни разу в жизни не видел, - пожал плечами колдун. - Единственно разумное объяснение, что убить нас ему приказал или сам Кергарн, или кто-то, кто у него на побегушках.
– А может, все проще, может, он просто узнал, что в городе объявился один из Озетов, и, как истинный пастырь, решил спасти прихожан от слуги Вулака? - предположил Палион.
– Нет, тогда бы он Орден вызвал, простые священники сами только отказавших им прихожанок жгут: ведьмой обзовут и палят невинную душу, - презрительно поморщился Озет. - В общем, рассуждать можно много, а выяснить это все равно тебе предстоит.
– Не нравится мне это, давай лучше я стражу на себя возьму? - предложил Палион, боясь ответственного поручения.
– Не говори глупости, только я солдат надолго отвлечь смогу и при этом не пасть смертью храбрых. Давай отползай вон в тот темный уголок. Как заварушка начнется, сразу к лестнице пробирайся. Да что я тебя учу? Ты и сам лучше меня все знаешь.
Лучший способ отстоять свое мнение - не дать оппоненту времени для высказывания контраргументов. Вебалс поднялся в полный рост и как ни в чем не бывало вышел из-за колонны. Внезапное появление чужака произвело на стражников неизгладимое впечатление. Сначала они несколько проведенных в гробовой тишине секунд таращились на колдуна, а затем разразились недружным хором проклятий и, поскакав с насиженных мест, схватились за оружие, притом парочка алебардщиков умудрилась наставить на врага тупой конец.
– Спокойней, господа, спокойней, прошу вас, - рассмеялся колдун, с облегчением отметив, что стрелковое оружие у служителей порядка отсутствовало.
– Меч на пол, придурок, и сам тоже… туда же! - грозно проорал сержант с закрученными вверх усами и жидким, разноцветным пушком в форме козлиной бородки.
– Ну, стоит ли так возмущаться? - дразня противников, рассмеялся Озет и, достав свой любимый меч, стал медленно отступать к входной двери.
Расчет колдуна оказался верным. Стражники увидели, что нарушитель всего один, и не стали звать на подмогу. Порой менее опасно самим изловить преступника, чем потревожить покой спесивого вельможи. Солдаты окружили Вебалса полукругом и начали прижимать к запертой двери. В охоте приняли участие все, кто находился на лестнице, и еще трое стражников, вернувшихся с патрулирования левого крыла. Дистанция сокращалась, вот-вот должна была начаться потеха, а Палион так и не появился на нижних ступенях лестницы.
«Чего он медлит, растяпа, чего ждет? Я же специально подманиваю их к двери», - негодовал Вебалс, но вдруг его осенила догадка. Колдун попытался прочесть мысли напарника, но это у него не получилось, значит, майор уже был на большом удалении от холла, в котором вот-вот должно было начаться сражение. «Во, шельмец, успел проскользнуть, даже я его не заметил», - с довольной улыбкой на лице подумал колдун и, когда противники приблизились почти вплотную бросил на пол свой меч.
Долгих речей не последовало. Всего один удар тупым концом древка по затылку лишил колдуна сознания. Вопросы: «кто, почему и как проник внутрь?» удобней задавать, если допрашиваемый закован в кандалы.
Воспользовавшись театрализованным актом самопожертвования, устроенным его партнером внизу, Палион мгновенно взбежал по лестнице на третий этаж и, дав на бегу в ухо храпевшему на посту стражу, сразу ворвался в нужную дверь.
Как ни странно, колдун оказался прав. В апартаментах правого крыла действительно попахивало изысканным церковным вином, в то время как от комнат левого нестерпимо несло менее возвышенными напитками и рассолом. Осторожно прокравшись мимо запертых комнат, из-за которых не доносилось ни звука, разведчик приблизился к нужной двери. Табличек и прочих опознавательных знаков, естественно, не было: обитатели дворца и так знали, кто, где живет, а посторонние в лучшее здание города захаживали крайне редко, то есть почти никогда. Тем не менее определить, где находится опочивальня епископа, было необычайно просто: как водится, за самой большой и самой богато украшенной дверью.
Разведывательно-диверсионная работа накладывает неизгладимый отпечаток на характер и систему жизненных ценностей любого, кто занимается этим делом более одного года. Авторитетов не существует, как, впрочем, и уважения к чинам: мирским или духовным, естественно, если речь не идет о собственном начальстве. Не думая о морально-этических последствиях своего возмутительного поступка, Палион вышиб ногой дверь и ворвался внутрь покоев священнослужителя.
Огромная кровать, занимающая большую часть комнаты; запахи дорогих благовоний и не менее дешевых вин, бьющие прямо в нос и сбивающие с ног; роскошная мебель ручной работы, все это как-то не сочеталось в восприятии разведчика с образом скромного служителя Господнего. Правда, надо отдать епископу должное, в комнате имелись и некоторые аксессуары церковной службы: расшитая золотом сутана, пара-другая книг на столе и т. д., однако они были незаметны и тонули на фоне вопиющей роскоши.
Под кучей подушек разной величины и атласных одеял кто-то учащенно дышал. Тихо прикрыв поломанные створки двери, Палиои на цыпочках приблизился к огромному ложу, рассчитанному как минимум на восемь человек, и резко сбросил на пол одеяло. Толстенькое, лысенькое существо свернулось калачиком и, зажмурившись, задрожало, время от времени испуская слюнявыми губами нечленораздельные звуки.
«Так вот ты какой, епископ дукабесский», - усмехнулся про себя Палион, почему-то подумав, что для полноты картины ханжеского великолепия не хватает двух-трех обнаженных девиц.
– С добрым утром, ваше… - разведчик призадумался, он не помнил, как нужно обращаться к епископу, поэтому пошел по проторенному колдуном пути, -… преосвященство.
– С добрым… - кивнул шарообразной головой толстенький старичок и, ввиду отсутствия под рукой одеяла, попытался прикрыть уродливую наготу простынкой.
– Вы меня узнаете… ваше?… А, ладно, не важно.
Ответом были интенсивное мотание головой и подергивание многослойных жировых складок.
– Вот и я удивляюсь, мы с вами никогда не встречались, а вы убийц наемных ко мне подсылаете, ваше… епископство. Нехорошо как-то получается, нехорошо! - изобразив на лице крайнюю степень недоумения, покачал головой разведчик и как будто нечаянно водрузил на белоснежную простыню грязный сапог. - Зачем же вы так озорничаете? Неужто ради того, чтобы меня позабавить? А может, в вашем городишке просто чужаков карвелесских не любят?
– Любят, мы всех любим, - слетело с трясущихся губ.
Высший духовный сан города был на грани нервного срыва и вот-вот должен был разрыдаться. Палион решил, что не время дальше тянуть, и задал более конкретный вопрос; вопрос, на который старичок просто не мог не ответить:
– А может, вы не на меня охотились? Может, ваше преосвященство мой дружок непоседливый беспокоит… Вебалс из рода Озетов?
Имя колдуна было явно знакомо священнику. Перепуганные глазенки расширились так, что чуть не вылезли из орбит, а жировые складки задергались, как волны, катящиеся по океанской глади. Старик не ответил, только быстро перевел испуганный взгляд с лица Палиона на что-то, что должно было находиться точно за спиной разведчика.
Инстинкты снова взяли свое. В голове разведчика не успел созреть вопрос: «почему?», а якобы существующее у людей шестое чувство еще не зафиксировало легкое колебание воздуха за спиной, как Палион резко отпрянул в сторону и выбросил назад вытянутую руку с мечом. Оружие натолкнулось на вязкое препятствие, Палион повернул голову и обнаружил, что острие клинка глубоко вошло в обнаженную женскую грудь, аккуратно разделив ее на две одинаковые половинки. Неизвестно, как и откуда появившаяся за спиной девица зашаталась и выронила из руки нацеленный в его печень кинжал. Лицо красавицы исказилось от боли, а в глазах застыло недоумение. Не дав подружке епископа опомниться, Палион резко отдернул руку назад, выдернул меч из глубокой раны, а затем одним круговым взмахом отделил красивую головку от обворожительного тела. Труп тут же повалился на бок, разбрызгивая по полу и постели фонтан багровой жидкости.
– Кто это?! - прошипел разведчик, повернув голову к вжавшемуся в матрас старику.
Трудно сказать, чего епископ испугался больше: вида обезглавленного тела возле кровати или злобно сверкавшего глазами разведчика, напрягшего скулы и с каплями чужой крови на искаженном ненавистью лице.
– Я не хотел… это не я… я все-все расскажу! - неожиданно прорвалась плотина молчания, и изо рта духовного сана хлынул бурный поток откровенных признаний. - Это не я, меня заставил герцог Самвил… Он приказал срочно избавиться от колдуна, приехавшего в город… и от его товарища тоже… - затрясся всем телом старик. - Зачем ему это, я не знаю, но не мне рассуждать… я ему должен… он посодействовал моему назначению епископом… Ну вот, а на все готовых бродяг найти в Дукабесе не сложно… Я иногда к их помощи прибегаю, ну, когда другие поручения герцога выполняю…
– Понятно, где герцог?! - прикрикнул разведчик, понявший по усилившейся амплитуде трясущихся рук и слезам, выступившим на толстых щеках, что словоохотливость священника вот-вот сменится совершенно неуправляемой истерикой, и толку от него будет мало.
– Он на втором этаже гостит, но только этим днем уезжает. Он… он из меня всю душу вытряс, все нервы измотал… а еще девицу эту приставил…
Рыдания и слезы, грязные делишки и запоздалые раскаяния, как много подобных сцен повидал Палион на своем веку. Примерно так стенают предатели и дезертиры перед расстрелом, рвут на своей ухоженной голове волосы важные политики, понявшие, что послали на смерть не одного, не двух, а многие тысячи невинных. Слова и эмоции, они субъективны и ничего не значат в мире, где реальную цену имеют только дела.
Перепуганный старик врядли запомнил его лицо. С точки зрения соблюдения конспирации епископ угрозы не представлял, но в тот миг Палион думал лишь о несчастных, страдающих от комплексов и фобий этого жалкого, никчемного для общества существа, с удовольствием паразитирующего на других. «Сколько чужих жизней попортил этот чинуша от духовенства, чтобы спать на мягкой кровати, вдоволь жрать и тискать молоденьких девиц? Сколько голов он раздавил своими грязными башмаками, стремясь к вершинам власти и благополучия?» - подумал Палион, а рука разведчика сама собой подняла острый меч.
Утром этого дня слуга, принесший господину горячую воду и полотенце, обнаружил в опочивальне пол, залитый запекшейся кровью, два обезглавленных тела, в чем мать родила, две головы, закатившиеся под кроватъ, и зловещую надпись, вырезанную мечом на стене: «Здесь был Палач!»
Глава 11
В МЫШЕЛОВКЕ
Неприятно, когда по голове бьют, а уж тем более обидно когда ею пересчитывают каменные плиты. Затылок Вебалса ощутил ровно тридцать четыре удара об пол, пока двое стражников, взяв его за ноги, как тюк с мукой, волокли по длинному темному коридору к лестнице, ведущей в подвал. Опасаясь, что ступени будут железными, да еще с узкими краями, колдун решил прекратить притворяться и к великому удивлению стражников внезапно воскрес.
Один из солдат вдруг почувствовал, что нога в руке напряглась и потащила его назад. Затем был резкий рывок, и пустые пальцы стража порядка принялись хватать воздух, а нижняя часть левой ягодицы ощутила разрывающий мышцы удар кованого каблука. Не успев даже открыть рта, чтобы осквернить воздух ругательством, юноша полетел вперед и врезался лбом в каменную стену. Мир перед глазами потух, а колени вдруг подкосились. Следующая картинка, которая всплыла в раскалывающейся и гудящей голове, - усатая физиономия орущего на него офицера, но это было позже, через несколько часов, проведенных в беспамятстве. Со вторым тюремщиком Вебалс обошелся намного грубее, за что потом себя нещадно корил: вскочив на ноги, ударил его кулаком влицо, сорвал с головы шлем с острым шишаком и, припомнив, что именно его лень была виновницей болезненной транспортировки, отхлестал обомлевшего солдата стальным головным убором по небритым щекам.
Всего за двадцать секунд решительных действий колдун вернул себе свободу, но, увы, не меч. Любимое оружие присвоил себе козлобородый сержант, который не понравился Вебалсу сразу, как только колдун взглянул в его маленькие провороватые глазки. К сожалению, времени на поиски наглеца и на возврат отобранного имущества не было. Колдун решил, что должен как можно быстрее попасть на третий этаж, пока оставленный без присмотра компаньон не натворил бед и не привлек внимания не успевшей успокоиться стражи.
Предчувствия не обманули представителя рода Озетов. Еще на подходе к приемной зале, в которой он так эффектно сдался в плен, Вебалс услышал доносившийся сверху шум боя: лязг мечей, скрежетание ломающихся копий, визг, стоны, проклятия и надрывный рев тревожного рожка. Грохоча тяжелыми каблуками, наверх по лестнице бежали все новые и новые группы стражников, а вниз, ломая о ступени с перилами доспехи и ребра, скатывались солдаты, уже удостоившиеся чести принять участие в жестоком бою.
«Ишь, дружок мой разошелся! Не ожидал я от него такой прыти, не ожидал», - подивился Озет, выбегая в залу и тут же напав на бежавшее к лестнице подкрепление. Отсутствие оружия не помешало смельчаку вступить в бой, тем более что проворные руки и быстрые ноги куда надежнее плохонького меча и растущих не из того места культяп. Быстро расправившись с тремя солдатами, двоих из которых он просто столкнул незащищенными шлемами лбами, колдун поспешил на площадку второго этажа, откуда скатывались раненые тела и где, собственно, и кипел бой.
Увиденное заставило Вебалса остановиться, он даже чуть не пропустил топор, летящий точно ему в голову, но в последний миг все-таки отошел от оцепенения. Со стражами сражался не Палион, а кто-то другой, высокий и крепкий в плечах, чье лицо было замотано окровавленной тряпкой. Широко расставив ноги и прижавшись спиной к двери, одинокий воин отражал массированную атаку полутора десятков солдат. Ловко орудуя двумя мечами, он не только отводил в сторону сыпавшиеся на него под разными углами удары мечей, дубин и алебард, но иногда и сам переходил в наступление. Каждая внезапная вылазка имела ощутимый результат: один из стражников или падал замертво, или, выронив оружие, хватался за раненое место. Бой кипел, и широкоплечий мужчина явно не нуждался в помощниках. Вебалса поразила не только могучая сила, но и завидная выносливость великана, который, кажется, просто не умел уставать.
Внезапно их глаза встретились. Вебалс не смог разглядеть лица под сбившимися повязками, а вот незнакомец его узнал.
– Ты?! - грозно проревело чудовище в лоскутах и подарило колдуну взгляд, который трудно было забыть.
«Я», - прошептал себе под нос Вебалс и благоразумно поспешил ретироваться. Драться неизвестно с кем и неизвестно за что колдуну не хотелось, тем более что противник уже наглядно продемонстрировал свои завидные бойцовские качества.
Хоть объект поисков случайно оказался в непосредственной близости, Ликарас не последовал за ним следом. За считанные доли секунды искусственный мозг рыцаря определил, что преследование цели при данных обстоятельствах с большой вероятностью могло привести к негативным последствиям, то есть к смерти от рук не прекращающих атаки стражников.
До выхода Вебалс добрался быстро, поскольку внимание стражников было приковано к сумасшедшему бойцу, по всей вероятности, бывшему одним из рыцарей Небесного Ордена. Так предположил колдун, и предположение это основывалось на одном неоспоримом факте. Чтобы понять, кто же скрывается за окровавленной повязкой, Вебалс попытался прочесть мысли чужака, но не добился результата. Только Пришедшая с Небес нежить могла блокировать его способности и не пускать чужаков внутрь их стальных голов. В сложившейся ситуации самым разумным было незамедлительно покинуть дворец, или Дом городского управителя, как он скромно назывался. Именно к этому решению и пришел колдун, смирившийся с тем, что где-то там наверху, в апартаментах третьего этажа за него в одиночку отдувается Палион. У разведчика было достаточно времени, чтобы выпытать у епископа тайну ночного нападения, и имелись хорошие шансы, чтобы, пользуясь замешательством стражи, незаметно покинуть опасную территорию. В любом бою всегда наступает момент, когда каждый за себя, по-другому не получается, по крайней мере у хороших бойцов, привыкших к выполнению задач повышенной сложности.
Успешно вырвавшись из дворца и миновав запущенный парк, Вебалс оказался у ворот. Лазать по заборам колдуну не хотелось, да и в этом не было больше необходимости. Хоть вокруг и суетилось множество сонных стражников, спешивших из казарм во дворец, но в поднявшейся суматохе они не обращали ни на что и ни на кого внимания. Однако уже после того, как Вебалс вышел из ворот и, быстро пробежав через площадь, свернул на тихую боковую улочку, на него было совершено вероломное нападение. Кто-то, невероятно ловкий и сильный, накинулся на колдуна сзади и, зажав ладонью рот, с силой потащил в ближайшую подворотню. Сначала Вебалс сопротивлялся, но уже через пару секунд расслабил мышцы, абсолютно уверенный, что напавший не причинит ему вреда.
– Мог бы предупредить, паразит! - отплевываясь и откашливаясь, произнес колдун, как только хватка стальных рук ослабла.
– Зачем? Ты же все равно мысли читаешь, а мне орать попусту, - усмехнулся Палион, обрадованный, что, во-первых, им удалось выбраться, а во-вторых, что ему наконец-то удалось поставить напарника в неудобное положение. - Вон, ветрина, вишь, какой? Так и горлышко простудить недолго.
– Лучше простудить, чем… а-а-а, ладно, Вулак с тобой, дармоедом, - решил не устраивать шума из-за пустяка колдун и принялся наспех заплетать растрепавшуюся при возне косичку.
– Наводи, наводи красотищу, - позлорадствовал Палион, - как раз вовремя. Когда шумиха во дворце уляжется, нам вернуться придется, одной очень важной персоне визит перед отъездом нанести, так сказать, пожелать приятного пути и дать кой-чего под зад для пущей прыткости его аристократической тарантайке.
– Что-то ты больно радостный, не нравится мне это. Давай поумерь браваду и расскажи, о чем тебе его преосвященство поведало. Надеюсь, перед смертью… ведь нам лишние свидетели ни к чему? - вопросил колдун и пронзил собеседника пытливым взглядом.
– Перед смертью, конечно, перед смертью. - Палион надел на свое добродушное лицо маску жестокого убийцы и ответил колдуну точно таким же взглядом. - Епископ сам по себе фигура весьма незначительная… была, - уточнил разведчик. - Голодранцев трущобных он на нас натравил, а вот позаботиться о нас ему приказала другая персона, которая сейчас как раз на втором этаже дворца гостит, а днем из Дукабеса уезжает.
– Кто? - кратко спросил Озет.
– Герцог Самвил какой-то, - ответил Палион и с неприязнью поморщился. - Хоть и не люблю я с аристократами общаться, да хотел к нему сразу после священника зайти…
– Почему же не зашел? Самвил, хитрая бестия, неладное почует, и нам до него ой как сложно добраться будет.
– Кутерьма во дворце началась, как раз возле его покоев. Я уж соваться не стал, слишком опасно, - ответил Палион и удивленно посмотрел на вдруг севшего на холодные камни мостовой Озета. - Что с тобой?
– Да так, ничего, продолжай.
– А продолжать-то и нечего, - развел руками разведчик. - Я не дурак в чужую драку ввязываться. На лестнице потеха шла, вот и пришлось мне на карниз выбираться да с третьего этажа на дерево перепрыгивать, благо, что одно как раз возле окна росло.
– Значит, ты лица смутьяна не видел и начало схватки не застал? - уточнил Вебалси, получив в ответ интенсивное мотание головой, стал еще мрачнее. - Плохо, очень плохо. Похоже, мы идем по ложному следу. Герцог скорее связан с Орденом, нежели с Кергарном, хотя и этой возможности исключать нельзя. Нам очень нужно побеседовать с особой королевских кровей, но во дворец соваться опасно.
– А как же тогда поступим? - удивился Палион алогичности и противоречивости рассуждений.
– На выезде из города караулить будем, потом следом поедем, - уставившись в одну точку, изрек Озет. - Открыто нападать не станем, охрана наверняка многочисленной будет. Проследуем за кортежем, а в дороге всяко улучим подходящий момент, чтобы всю правду из сиятельной персоны выбить.
– Поясни, пожалуйста, слово «выбить»: допрос с пристрастием или так, метафора? - попытался уточнить Палион, начавший входить во вкус кровавых забав.
– Как получится, - отмахнулся колдун. - Ты вообще сейчас совсем не о том думаешь.
– А о чем же, собственно, мне размышлять прикажете? - съязвил Палион, не скрывая на губах усмешки.
Один из солдат вдруг почувствовал, что нога в руке напряглась и потащила его назад. Затем был резкий рывок, и пустые пальцы стража порядка принялись хватать воздух, а нижняя часть левой ягодицы ощутила разрывающий мышцы удар кованого каблука. Не успев даже открыть рта, чтобы осквернить воздух ругательством, юноша полетел вперед и врезался лбом в каменную стену. Мир перед глазами потух, а колени вдруг подкосились. Следующая картинка, которая всплыла в раскалывающейся и гудящей голове, - усатая физиономия орущего на него офицера, но это было позже, через несколько часов, проведенных в беспамятстве. Со вторым тюремщиком Вебалс обошелся намного грубее, за что потом себя нещадно корил: вскочив на ноги, ударил его кулаком влицо, сорвал с головы шлем с острым шишаком и, припомнив, что именно его лень была виновницей болезненной транспортировки, отхлестал обомлевшего солдата стальным головным убором по небритым щекам.
Всего за двадцать секунд решительных действий колдун вернул себе свободу, но, увы, не меч. Любимое оружие присвоил себе козлобородый сержант, который не понравился Вебалсу сразу, как только колдун взглянул в его маленькие провороватые глазки. К сожалению, времени на поиски наглеца и на возврат отобранного имущества не было. Колдун решил, что должен как можно быстрее попасть на третий этаж, пока оставленный без присмотра компаньон не натворил бед и не привлек внимания не успевшей успокоиться стражи.
Предчувствия не обманули представителя рода Озетов. Еще на подходе к приемной зале, в которой он так эффектно сдался в плен, Вебалс услышал доносившийся сверху шум боя: лязг мечей, скрежетание ломающихся копий, визг, стоны, проклятия и надрывный рев тревожного рожка. Грохоча тяжелыми каблуками, наверх по лестнице бежали все новые и новые группы стражников, а вниз, ломая о ступени с перилами доспехи и ребра, скатывались солдаты, уже удостоившиеся чести принять участие в жестоком бою.
«Ишь, дружок мой разошелся! Не ожидал я от него такой прыти, не ожидал», - подивился Озет, выбегая в залу и тут же напав на бежавшее к лестнице подкрепление. Отсутствие оружия не помешало смельчаку вступить в бой, тем более что проворные руки и быстрые ноги куда надежнее плохонького меча и растущих не из того места культяп. Быстро расправившись с тремя солдатами, двоих из которых он просто столкнул незащищенными шлемами лбами, колдун поспешил на площадку второго этажа, откуда скатывались раненые тела и где, собственно, и кипел бой.
Увиденное заставило Вебалса остановиться, он даже чуть не пропустил топор, летящий точно ему в голову, но в последний миг все-таки отошел от оцепенения. Со стражами сражался не Палион, а кто-то другой, высокий и крепкий в плечах, чье лицо было замотано окровавленной тряпкой. Широко расставив ноги и прижавшись спиной к двери, одинокий воин отражал массированную атаку полутора десятков солдат. Ловко орудуя двумя мечами, он не только отводил в сторону сыпавшиеся на него под разными углами удары мечей, дубин и алебард, но иногда и сам переходил в наступление. Каждая внезапная вылазка имела ощутимый результат: один из стражников или падал замертво, или, выронив оружие, хватался за раненое место. Бой кипел, и широкоплечий мужчина явно не нуждался в помощниках. Вебалса поразила не только могучая сила, но и завидная выносливость великана, который, кажется, просто не умел уставать.
Внезапно их глаза встретились. Вебалс не смог разглядеть лица под сбившимися повязками, а вот незнакомец его узнал.
– Ты?! - грозно проревело чудовище в лоскутах и подарило колдуну взгляд, который трудно было забыть.
«Я», - прошептал себе под нос Вебалс и благоразумно поспешил ретироваться. Драться неизвестно с кем и неизвестно за что колдуну не хотелось, тем более что противник уже наглядно продемонстрировал свои завидные бойцовские качества.
Хоть объект поисков случайно оказался в непосредственной близости, Ликарас не последовал за ним следом. За считанные доли секунды искусственный мозг рыцаря определил, что преследование цели при данных обстоятельствах с большой вероятностью могло привести к негативным последствиям, то есть к смерти от рук не прекращающих атаки стражников.
До выхода Вебалс добрался быстро, поскольку внимание стражников было приковано к сумасшедшему бойцу, по всей вероятности, бывшему одним из рыцарей Небесного Ордена. Так предположил колдун, и предположение это основывалось на одном неоспоримом факте. Чтобы понять, кто же скрывается за окровавленной повязкой, Вебалс попытался прочесть мысли чужака, но не добился результата. Только Пришедшая с Небес нежить могла блокировать его способности и не пускать чужаков внутрь их стальных голов. В сложившейся ситуации самым разумным было незамедлительно покинуть дворец, или Дом городского управителя, как он скромно назывался. Именно к этому решению и пришел колдун, смирившийся с тем, что где-то там наверху, в апартаментах третьего этажа за него в одиночку отдувается Палион. У разведчика было достаточно времени, чтобы выпытать у епископа тайну ночного нападения, и имелись хорошие шансы, чтобы, пользуясь замешательством стражи, незаметно покинуть опасную территорию. В любом бою всегда наступает момент, когда каждый за себя, по-другому не получается, по крайней мере у хороших бойцов, привыкших к выполнению задач повышенной сложности.
Успешно вырвавшись из дворца и миновав запущенный парк, Вебалс оказался у ворот. Лазать по заборам колдуну не хотелось, да и в этом не было больше необходимости. Хоть вокруг и суетилось множество сонных стражников, спешивших из казарм во дворец, но в поднявшейся суматохе они не обращали ни на что и ни на кого внимания. Однако уже после того, как Вебалс вышел из ворот и, быстро пробежав через площадь, свернул на тихую боковую улочку, на него было совершено вероломное нападение. Кто-то, невероятно ловкий и сильный, накинулся на колдуна сзади и, зажав ладонью рот, с силой потащил в ближайшую подворотню. Сначала Вебалс сопротивлялся, но уже через пару секунд расслабил мышцы, абсолютно уверенный, что напавший не причинит ему вреда.
– Мог бы предупредить, паразит! - отплевываясь и откашливаясь, произнес колдун, как только хватка стальных рук ослабла.
– Зачем? Ты же все равно мысли читаешь, а мне орать попусту, - усмехнулся Палион, обрадованный, что, во-первых, им удалось выбраться, а во-вторых, что ему наконец-то удалось поставить напарника в неудобное положение. - Вон, ветрина, вишь, какой? Так и горлышко простудить недолго.
– Лучше простудить, чем… а-а-а, ладно, Вулак с тобой, дармоедом, - решил не устраивать шума из-за пустяка колдун и принялся наспех заплетать растрепавшуюся при возне косичку.
– Наводи, наводи красотищу, - позлорадствовал Палион, - как раз вовремя. Когда шумиха во дворце уляжется, нам вернуться придется, одной очень важной персоне визит перед отъездом нанести, так сказать, пожелать приятного пути и дать кой-чего под зад для пущей прыткости его аристократической тарантайке.
– Что-то ты больно радостный, не нравится мне это. Давай поумерь браваду и расскажи, о чем тебе его преосвященство поведало. Надеюсь, перед смертью… ведь нам лишние свидетели ни к чему? - вопросил колдун и пронзил собеседника пытливым взглядом.
– Перед смертью, конечно, перед смертью. - Палион надел на свое добродушное лицо маску жестокого убийцы и ответил колдуну точно таким же взглядом. - Епископ сам по себе фигура весьма незначительная… была, - уточнил разведчик. - Голодранцев трущобных он на нас натравил, а вот позаботиться о нас ему приказала другая персона, которая сейчас как раз на втором этаже дворца гостит, а днем из Дукабеса уезжает.
– Кто? - кратко спросил Озет.
– Герцог Самвил какой-то, - ответил Палион и с неприязнью поморщился. - Хоть и не люблю я с аристократами общаться, да хотел к нему сразу после священника зайти…
– Почему же не зашел? Самвил, хитрая бестия, неладное почует, и нам до него ой как сложно добраться будет.
– Кутерьма во дворце началась, как раз возле его покоев. Я уж соваться не стал, слишком опасно, - ответил Палион и удивленно посмотрел на вдруг севшего на холодные камни мостовой Озета. - Что с тобой?
– Да так, ничего, продолжай.
– А продолжать-то и нечего, - развел руками разведчик. - Я не дурак в чужую драку ввязываться. На лестнице потеха шла, вот и пришлось мне на карниз выбираться да с третьего этажа на дерево перепрыгивать, благо, что одно как раз возле окна росло.
– Значит, ты лица смутьяна не видел и начало схватки не застал? - уточнил Вебалси, получив в ответ интенсивное мотание головой, стал еще мрачнее. - Плохо, очень плохо. Похоже, мы идем по ложному следу. Герцог скорее связан с Орденом, нежели с Кергарном, хотя и этой возможности исключать нельзя. Нам очень нужно побеседовать с особой королевских кровей, но во дворец соваться опасно.
– А как же тогда поступим? - удивился Палион алогичности и противоречивости рассуждений.
– На выезде из города караулить будем, потом следом поедем, - уставившись в одну точку, изрек Озет. - Открыто нападать не станем, охрана наверняка многочисленной будет. Проследуем за кортежем, а в дороге всяко улучим подходящий момент, чтобы всю правду из сиятельной персоны выбить.
– Поясни, пожалуйста, слово «выбить»: допрос с пристрастием или так, метафора? - попытался уточнить Палион, начавший входить во вкус кровавых забав.
– Как получится, - отмахнулся колдун. - Ты вообще сейчас совсем не о том думаешь.
– А о чем же, собственно, мне размышлять прикажете? - съязвил Палион, не скрывая на губах усмешки.