Страница:
– Да как ты!… - вскипел герцог, снова потянувшийся за мечом.
– Раз, - нарушив свое обещание, стал считать вслух Жанор.
– Я… - Два…
– Король Лиотона, Гернс Великодушный, послал меня за помощью, - пробормотал скороговоркой вельможа, перепуганный серьезностью намерений мужлана-оппонента. - По ночам темные силы похищают благородных девиц. Только за последние десять дней бесследно пропали герцогиня Нувия, баронесса Октана, гостившая при дворе принцесса Нара из Меполиса и еще…
– Где они были похищены? - задал интересующий его прежде всего вопрос Наставник и не забыл добавить: - Три.
– На герцогиню напали, когда она возвращалась в столицу из Дукабеса, баронесса пропала в замке своего отца, а меполисская принцесса бесследно исчезла из дворца. Мы хотим, чтобы Орден…
– Четыре. Мне плевать, что вы хотите, а у тебя еще есть время, чтобы успеть добежать до кареты, - произнес Жанор, повернувшись к особе королевских кровей спиной.
Дальше говорить с двоюродным братом короля было не о чем. Он все равно ничего толком не знал, только надувал щеки и усердно делал умное лицо. Жанора не интересовали похищения отпрысков благородных семейств, но информация никогда не бывает лишней. Вебалс из рода Озетов находился в Лиотоне, где-то поблизости, и он мог вполне быть причастным к этим делишкам. В конце концов все мужчины, даже если они богомерзкие колдуны, имеют одинаковые помыслы в отношении дам.
Герцог воспользовался советом Меруна и поспешил покинуть негостеприимный лагерь церковных вояк. Его карета быстро скрылась за воротами и, поднимая облака дорожной пыли, помчалась в столицу. Наставник не сомневался, что подробности этой краткой беседы будут детально переданы королю, и что отношения Ордена с лиотонским Двором на какое-то время испортятся. Однако это было не важно, светская возня не должна всерьез волновать тех, кто исполняет волю Небес.
Наставник только подумал, что перед сном необходимо отдать несколько распоряжений, как на пороге возникла широкоплечая фигура Ликараса.
– Звали, Наставник? - спросил бывший аристократ, добровольно променявший роскошь светской жизни на плащ небесного рыцаря.
– Нет, но ты вовремя. - Жанор скинул с ложа оскверненное белье и положил на него медвежью шкуру. - Нужно отправить полсотни всадников в Бобровые Горки. Брок задерживается, мне это не нравится.
– Отряд повести мне?
– Нет, поручи Кверсо, ты мне здесь понадобишься. Надеюсь, мой разговор с придворным сморчком слышал? - Мерун отстегнул пояс, снял одежду и растянулся на зверином меху.
– Вы рискуете, господин Наставник, очень рискуете, - осмелился высказать свое мнение помощник. - Сейчас Лиотон важен для Ордена как никогда. Боюсь, Патриарх не одобрит…
– Патриарх не одобряет только лености и бездействия. Всякий труд во благо, каждая метла на что-то да сгодится, пусть она даже сделана криворуким слепцом с перепоя, - изрек Жанор, закрывая глаза и, наконец, позволив усталости овладеть его телом. - Пошли в Дукабес маленькую разведывательную группу, троих рыцарей вполне хватит.
– Кого послать?
– На твое усмотрение, - пожал плечами Жанор. - Одна из трех жертв пропала или в самом городе, или в его окрестностях, это нам на руку. Ко двору нас не пустят, в родовом замке тоже не разойдешься, а вот горожане да сельский сброд - наша стихия.
– Цель разведчиков? - решил прояснить до конца дотошный Ликарас.
– Только определить, не связано ли как-то похищение с досугом колдуна. Если нет, то меня поиски родовитых барышень не интересуют, пускай за ними бездельники-принцы гоняются. Полномочия даю неограниченные, но в бой без надобности не вступать. Вебалс очень опасен, хоть и выглядит обычно как деревенский дурачок. Ни за что, как бы ни сложились обстоятельства, запрещаю им приближаться к колдуну более чем на двадцать шагов, вспугнут только да головы зря сложат.
Последнюю точку в разговоре поставил храп подуставшего за ночь воина. Старший рыцарь Ликарас отдал распоряжение стражам-послушникам не пропускать никого в шатер Наставника до вечера, а сам отправился выполнять его приказы. Послать полсотни бойцов в Бобровые Горки было просто, а вот подобрать троицу смышленых ребят для миссии в Дукабесе было куда сложнее: далеко не у каждого из Рьщарей Ордена хватит терпения идти по следу чудовища и не предпринимать активных действий.
Золотисто-малахитовая карета, украшенная вензелями и искусно выкованным герцогским гербом, неслась по проселочнойдороге с умопомрачительной скоростью. Безжалостный кучер загонял шестерку лошадей, выполняя волю своего господина. Конвой из тридцати тяжеловооруженных всадников едва поспевал за дребезжащим по ухабам экипажем. Породистые скакуны, несшие на своей спине закованных в латы воинов, не выдерживали высокого темпа передвижения и вот-вот должны были пасть. Командир отряда сопровождения уже трижды поднимал на копье зеленый стяг - знак остановки на привал, но кучер на козлах кареты продолжал гнать лошадей.
Герцог Самвил спешил, никто не знал, куда и зачем. Не в привычках вельмож оповещать слуг о своих планах. Потеющим в седлах солдатам ни к чему знать, что произойдет в конечной точке длинного маршрута: важная беседа или тайная встреча с влюбленной дамой, будет ли их господин пить дорогое вино или вершить судьбы мира. Охранники высокопоставленной особы должны обеспечивать безопасность и не забивать себе голову всякой светской ерундой.
Даже командир конвоя, молчаливый рыцарь Андре Фуро, пребывал в неведении, сколько еще продлится эта сумасшедшая скачка: час, два, а может, и целый день. Поняв еще в лагере Ордена, что разговор между герцогом и Наставником был не из приятных, умудренный опытом капитан осмелился предположить… да что там предположить… был абсолютно уверен, что Самвил отправится в королевский дворец. Жаловаться и просить защиты вместо того, чтобы вызвать обидчика на честный поединок, не принято среди особ благородного происхождения, но для аристократов, верхушки рыцарства, и эти законы не писаны. За двадцать лет службы в гвардии Андре насмотрелся, как графы, бароны и даже герцоги без стеснения выстраивались перед королевскими покоями в длинную-предлинную очередь, и все лишь для того, чтобы всучить венценосной особе мерзкую кляузу.
Однако догадка командира конвоя была неверной. Поспешный отъезд из лагеря Небесного Ордена не превратился в гонку до королевских покоев. Через час быстрой езды карета не свернула на столичный тракт, а направилась дальше на юго-восток, к Дукабесу. Капитан перестал понимать замысел своего господина. До города оставалось не более двадцати миль, день только начинался, до закрытия городских ворот оставалось более десяти часов. Куда торопился герцог, неужели к синелийской границе? Но там ведь одни пустоши да топи, убогая местность, куда неохотно заглядывают даже сборщики податей. Что мог забыть там их хозяин, четвертое, если не третье лицо в королевстве?
К счастью, одолевающие души путников бесы не погнали герцога так далеко. Не доехав до Дукабеса всего семи миль, кучер повернул лошадей налево. Золотисто-малахитовый экипаж сбавил ход и, как огромная, толстая жаба, запрыгал по кочкам проселочной дороги, ведущей к опушке леса.
«Поехал нервишки успокаивать. Держитесь, пышечки-крестьянки!» - подумал капитан Фуро, не так давно побывавший в этих местах с особым поручением герцога и знавший, что за двумя милями поросшего деревьями и кустарниками болота находилась маленькая деревушка с весьма аппетитными и непритязательными обитательницами. Конечно, в хибарках за лесом водились и мужчины, но когда сиятельный герцог хочет развлечься, то не обращает внимания на подобные пустяки. В конце концов, у придворного вельможи были они, гвардейцы-телохранители, умеющие объяснить тугодумам-деревенщинам элементарные правила жизни.
Видимо, у капитана был день неудач, уже второе предположение не оправдалось. Сильные мира сего вообще существа необычайно непредсказуемые и поэтому вдвойне опасные. Карета внезапно остановилась, не доехав до опушки каких-то десять шагов. Кучер свернул в траву и, несмотря на преклонный возраст, по-молодецки спрыгнул с козел. Зашевелилась и парочка слуг, всю дорогу ютившихся на маленьком пятачке между дорожными сундуками. Они вскочили и забавно прихрамывая на затекших ногах, понеслись наперегонки к ближайшему дереву. Воспользовались короткой остановкой и солдаты, тут же повыпрыгивавшие из седел и рухнувшие в траву. Наглотавшимся дорожной пыли и растрясшим бока в тяжелых доспехах бедолагам хотелось как минимум полчаса не трогаться с места, но, к несчастью, и капитан, и его солдаты понимали, что передышка на лужайке продлится недолго, через пару минут золотисто-малахитовая коробчонка поскачет дальше по заросшей травой дороге через лес, а они, повинуясь нелегкому долгу, последуют вслед за ней. Вельможи хоть и люди, но не умеют ценить естественной красоты. Если нужда застала их на лоне природы, то справляют они ее как-то неправильно: чрезвычайно поспешно и с недовольством на лице; чертыхаясь, брюзжа и сетуя на отсутствие должных удобств.
Однако с герцогом Самвилом в этот день творилось что-то неладное. Андре заподозрил, что виной тому был не только неприятный разговор с Наставником Ордена. Вместо того чтобы жеманно вылезти из экипажа и величественно прошествовать в кусты, герцог только высунул из окна руку и взмахнул белым платочком, подзывая к себе командира отряда.
Повинуясь воле хозяина, капитан Фуро вновь оседлал коня и неспешным аллюром подъехал к карете. Животное устало не меньше его, животному тоже нужно было немного отдохнуть перед тем, как продолжить путь неизвестно куда и зачем.
– Почему так долго?! Замечтался о службе на дальней заставе?! - на свой обычный манер поприветствовал рыцаря герцог.
Андре уже давно перестал воспринимать всерьез господский тон и нелепые угрозы. Если верить клятвам вельмож, в особенности Самвила, чье настроение имеет дурную привычку меняться каждые полчаса, то можно сойти с ума или окончить жизнь на виселице за убийство особы королевских кровей.
– Жеребец устал, ваша светлость, - с поклоном ответил капитан.
– С чего?! Твои люди всю дорогу тащились, как инвалидная рота на побитых клячах. Обленились совсем, дармоеды! - продолжал разговор в том же тоне герцог, но, что порадовало Андре, уже без угроз карьерного роста до должности коменданта крепости в приграничном захолустье.
Капитан не стал вдаваться в подробности, что лошади у его отряда хоть и породистые скакуны, но не рыцарские тяжеловозы. Они физически не способны мчаться во весь опор целый час, неся на спинах здоровенных гвардейцев в полной походной броне. А ведь именно он, недовольно кривящий сейчас губы герцог, отдал перед отъездом из замка приказ облачиться, как будто на бой.
– Виноват, ваша светлость, но кони не кормленные, ослабли, - не моргнув глазом, соврал капитан. - В лагере Ордена народец прижимистый, со вчерашнего вечера во рту ни маковой росинки.
– У кого, у коней? - удивленно вскинул тонкие брови герцог.
– И у них тоже, - выкрутился капитан.
– Ладно, потом на судьбинушку лихую пожалуешься… и не мне, - смилостивился Самвил. - Слушай теперь мой приказ. Подбери трех солдат покрепче, пусть проводят меня в лес. Сам с остальными бездельниками останешься здесь. Пока я не вернусь, следи, чтоб ни одна живая душа в лес не сунулась: ни местные мужланы, ни служивый люд, ни благородные господа. Ослушается кто, убей, понял?!
– Так точно, - привычно отрапортовал капитан. - Да вот только вчетвером в лес идти…
– Не твоего клопиного ума дело! - вновь перешел герцог на крик. - Я не для того тебя держу, чтобы глупые советы выслушивать!
«Держат только собак да кошек. Хотя ты меня, дружок именно псом цепным и считаешь, - подумал Андре, ни за что и ни при каких обстоятельствах не осмелившийся произнести эти крамольные слова вслух. - Ну что ж, натасканный сторожевой пес в хозяйстве всяко расфуфыренного индюка полезней. Ори, голубчик, беснуйся! Чтоб ты осип, самодур!»
– Карету за деревья отгони да ветками прикрой, чтоб ее с дороги видно не было, - приказал Самвил, необычайно быстро успокоившись и оборвав только начавшееся нравоучение. - Люди твои пусть тоже на опушке не толкутся, но в лес дальше, чем на сто шагов, заходить запрещаю! К вечеру вернусь.
– А что нам делать, если не вернетесь? Ваша светлость, в лесу зверье, разбойники, всякое случиться может, взяли бы охрану побольше, - сделал вторую попытку вразумить самоуверенного вельможу капитан.
– Сказал - вернусь, значит, вернусь, - произнес уже спокойно, без крика, герцог Самвил и открыл дверцу, вылезая из кареты.
Капитан, к сожалению, не мог ослушаться глупого приказа, хотя если с герцогом что-то случилось бы в чаще, то виноватым бы все равно был только он. Мучаясь нехорошими предчувствиями, Андре послал с вельможей своих лучших людей и, утешая себя, как всегда, весьма расплывчатой надеждой: «Авось и обойдется!», стал отдавать приказы по обустройству стоянки за деревьями леса. Гвардеец-ветеран не мог знать, что именно с двоюродным братом короля в лесу и не могло ничего произойти, а вот троих своих лучших людей он послал на верную гибель.
По возвращении отряда с ночного рейда жизнь походного лагеря вернулась в прежнее русло. Слуги с усердием принялись за грязную работу, благородные послушники в перерывах между молитвами помогали наемным мастерам в подготовке снаряжения к следующей вылазке, а рыцари и наемные солдаты оттачивали ратное мастерство, доводя упорными тренировками до совершенства сложные комбинации ударов и защитных блоков. Отдыхали лишь те, кто вернулся из ночного похода и кому только еще предстояло отправиться в опасный путь.
Рыцарь Ликарас медленно прохаживался вокруг огороженной изгородью тренировочной площадки. Он внимательно наблюдал за движениями своих братьев, отмечая про себя слабые и сильные стороны каждого из упражняющихся бойцов. Стрелявшие рядом по мишеням лучники не интересовали коменданта, как, впрочем, и группа легких пехотинцев, пытавшаяся совместными усилиями добиться слаженности действий в плотном строю. И те, и другие были недостойными внимания наемниками, платным сбродом, к услугам которого порой приходилось прибегать. В борьбе против порождений Тьмы стрелки с пехотинцами не стоили и ломаного синдора, но Ордену приходилось иметь дело и с чудовищами о двух ногах: беглыми каторжниками, сбивающимися в шайки и бродящими по лесам; разбойничьими формированиями из разношерстного воровского сброда; да и с армиями некоторых королевств, чьи правители не понимали важности возложенной на Братию миссии. К примеру, сейчас назревал весьма кровопролитный конфликте лиотонским Двором, на землях которого имел несчастье находиться их отряд.
«Наставник Мерун или близорук, или обладает информацией, которой не спешит со мной делиться, - размышлял Ликарас, нутром чувствуя, что Орден стоит на пороге важных событий и больших перемен. - Зачем он злит короля? Почему не скрывает своего презрения к правящей династии и не пускается в хитрые дипломатические игры? Он слишком прямолинеен, недостаточно умен, чтобы представлять интересы Ордена…»
Рыцарь испугался. Вначале невинные размышления привели его к крамольным выводам, чуть не подтолкнули на разрушающий душу путь заговоров и интриг, в то время как его истинные помыслы были далеки от грязной возни за власть. Рыцарь Ликарас, когда-то бывший графом Асканом, одним из троих крупнейших землевладельцев Тульвии, уже давно питал отвращение к напыщенности светской жизни и той низкопробной мерзости, которую в его кругах было принято называть политикой. «Жизнь человека слишком коротка, чтобы растрачивать ее по пустякам. Стремящийся достичь высот вынужден не только идти по трупам, но и обкрадывать самого себя», - высказанная когда-то давно бродячим мудрецом мудрость глубоко запала в сердце уже успевшего кое-чего достичь и нажить пару дюжин врагов графа. За время службы Ордену рыцарь ни разу не пожалел, что отказался от своих владений в пользу младшего сводного брата. Он жил полной жизнью: боролся, любил, ненавидел, тешил свой мозг погонями и расследованиями, в то время как младший из Асканов то чах от скуки в родовом замке, то «воевал» в кулуарах тульвийского дворца.
Среди двух десятков упражнявшихся на площадке рыцарей нельзя было выделить самого сильного и ловкого. У каждого были свои плюсы и минусы, каждый совершал глупые ошибки и радовался, как ребенок, когда точно проводил победоносную комбинацию рубящих и колющих ударов. «Новички!» - это слово звучало в голове Ликараса, не как оскорбление вновь поступивших в Орден, а как жестокая реалия ежедневной борьбы. Опытных бойцов в их отряде осталось не очень много. Чем активнее командир отряда гонялся за чудовищами, тем меньше было в рядах ветеранов. Наставник Мерун всегда славился своей неуемностью, постоянным желанием преследовать и убивать.
Тех, кто сейчас отдыхал по палаткам, задействовать в разведывательной экспедиции было нельзя, полсотни всадников ускакали в Бобровые Горки, а среди оставшихся не было достойных кандидатов. Конечно, даже среди новичков отыскалась бы троица проворных да смышленых дворян, но отсутствие жизненного опыта могло сыграть с ними злую шутку. Какой из рыцарей, пускай он даже из Небесного Братства, не кинется спасать попавшую в беду баронессу или герцогиню? Цель же их миссии состояла совершенно в ином, они должны были действовать тихо, а не греметь по округе мечами, гоняясь за шайкой разбойников. К тому же высока была вероятность и того, что от слишком осведомленных о нежити дамочек в конечном итоге придется избавиться. Ветеран смог бы совладать с эмоциями, а сопливый новичок, привыкший видеть мир исключительно в черно-белом цвете, естественно, нет. Ликарас не мог рисковать и полагаться на случай, он должен был добыть информацию как можно быстрее и желательно без потерь, в то время как присутствие дам всегда оборачивалось кровопролитием.
Наставник Мерун был хорошим стратегом, но не видел, что для решения поставленных им задач элементарно не хватало средств. Из двух десятков кандидатов благородный рыцарь Ликарас в конце концов выбрал двух новичков потолковей, а третьим данной ему властью назначил себя. Только в этом случае у разведывательной экспедиции в Дукабесе имелись шансы на успех.
В лесу было жутко, даже несмотря на день. Солнечные лучи кое-как добирались до земли сквозь густые кроны прямых и тощих, как ошкуренные жерди изгороди, деревьев. Под ногами путников хлюпала грязная, мутная жижа, порой доходившая аж до пояса. Временами на фоне монотонного скрипа гниющих снизу и рассохшихся ближе к верхушке стволов слышались уханье какой-то птицы и зловещее бульканье: то ли за отрядом из четверых смельчаков следовала проголодавшаяся болотная тварь, то ли просто на поверхность воды со дна поднимался воздух.
Солдаты не знали, чем были вызваны тревожные звуки, и, на всякий случай обнажив мечи, держались плечом к плечу. Тяжелые доспехи служивого люда уже давно наполнились холодной водой и невероятно сковывали движения, но ни один из охранников ни за что не решился бы ослабить крепежные ремни лат или хотя бы снять натершие руки наручи. Местность была чужой, зловещей; в воздухе веяло смертью, а царившая вокруг тишина поднимала из глубин напуганных душ самые страшные предчувствия. И лишь члену королевского семейства были нипочем ни странные звуки, ни гнетущее безмолвие, ни омерзительный пейзаж гниющего в воде леса.
Герцог Самвил двигался неестественно легко и уверенно, как будто не брел по заболоченной чаще, а вытанцовывал мазурку на балу, только вместо сухощавой партнерши-аристократки в руках брат короля вертел крепкую ольховую палку, которой он то прощупывал почву в воде под ногами, то отодвигал в сторону хлещущие по лицу ветки. С таким проворством передвигаться в лесу мог не каждый крестьянский мальчишка, охранники еле поспевали за своим господином, а тот так ловко маневрировал между деревьями и подныривал под корягами, что не только не порвал, но даже нигде не испачкал расшитого золотыми нитями и бриллиантами камзола. Конечно, без доспехов продвигаться было сподручнее, а тяжелый щит не оттягивал господскую спину, но все равно солдаты не ожидали от изнеженного вельможи подобной прыти и даже прониклись к нему чем-то вроде уважения.
За полчаса блуждания по топям так ничего и не произошло: из воды не выскочили скользкие, змеевидные твари, а с верхушек гладкоствольных деревьев не повыпрыгивали зубастые вутеры. Лес как будто смирился с присутствием в нем четверых чужаков, но вряд ли найдется что-то обманчивее и коварнее продолжительного спокойствия. Уставшие воины успокоились, растянулись в одну линию и вложили в ножны мечи. Тем временем их хозяин продолжал уверенно продвигаться в глубь топи и, казалось, совершенно не обращал внимания на падение дисциплины в рядах его немногочисленных защитников.
Местность изменилась. Вода под ногами заметно мутнела и теперь источала особо зловонный аромат. Деревья стали ниже и раскидистее, их ветви часто сплетались в невообразимо уродливые формы, дразнящие острыми углами воспаленное страхом воображение воинов. Внезапно герцог остановился и закрутил головой, что-то выискивая среди клубов густого, стелющегося над водой тумана, затем решительно направился к единственно прямому дереву и бесстрашно засунул руку по локоть в дупло. Неизвестно, какой потайной механизм привел придворный вельможа в действие, но полый ствол задрожал и наполнил воздух монотонно гудящим звуком, от которого у невольных свидетелей этого странного поступка забегали мурашки по коже.
– Ваша светлость, - обратился к вельможе самый старший из солдат, испуганно вертя головой и кладя на всякий случай широкую ладонь на мокрую рукоять меча, - а что это вы делаете?
– Заткнись! - Герцог Самвил решил не снисходить до объяснения своего странного действия. - Не твоего ума дело, смерд! Приказывают - выполняй, а пасть без спросу не разевай!
Над поверхностью то ли залитого водой леса, то ли поросшего деревьями болота прокатился второй, в точности такой же звук, но только исходивший откуда-то издалека. Позабыв о долге и верности короне, солдаты дружно выхватили мечи и обступили вельможу полукругом.
– Ты куда нас завел, супостат?! Погибели нашей хочешь?! - прорычал седобородый солдат, держа острие меча на уровне барского кадыка.
– Ясно дело, - поддакнул товарищ по несчастью, заходящий справа. - В сговор ирод благородный с нечистью вступил, честный люд в чащу заводит!
– Что, душами нашими с бесовским отродьем расплачиваешься, да-а-а?! - истерично заверещал третий, нанося в припадке безумия смертоносный удар тому, кого еще несколько минут назад был готов прикрыть собственной грудью.
Острый меч взлетел в воздух и вот-вот должен был разрубить правую лопатку вельможи, прикрытую лишь дорогой тканью и не защищенную даже тонкой кольчугой. Солдаты не пытались остановить наносящего удар товарища, для них цель прогулки в дремучий лес теперь тоже была ясна. Зачем же еще завел их вельможа в чащу? Кому подавал странный сигнал? И вообще, что делать праведному человеку в гиблом месте, среди болот, кишащих ползучими тварями?
Меч пролетел по воздуху, но цели так и не достиг, замер всего в паре сантиметров от мерно вздымающейся плоти. Когтистая чешуйчатая лапа, неожиданно вынырнувшая из тумана, схватила оружие прямо за середину острого лезвия и с хрустом переломила его пополам. Остальные охранники не успели даже вскрикнуть, не то что сдвинуться с места. Точно такие же лапы схватили их за шеи и за считанные доли секунды отделили головы в шлемах от закованных в латы тел.
– Почему так долго? - недовольно проворчал герцог, глядя, как вода с бульканьем поглощает бездыханное тело последнего из солдат.
– Зачем ты их привел? Разве не знал, кто тебя встретит? - прозвучал встречный вопрос вышедшего из тумана чудовища.
– Вообще-то не твое дело, но так уж и быть, скажу, - подбоченившись ответил вельможа, ничуть не испугавшись вида троих безобразных чешуйчатых вутеров. - Мне по болоту пешком несколько миль тащиться пришлось, а вдруг разбойники?!
Откровенное признание венценосного вельможи было встречено залпом дружного демонического хохота. Хищные твари не могли предположить, что столичный дворянчик окажется настолько глуп. Последний лесной лиходей, обитавший поблизости от их болот, был сожран еще полгода назад.
– Ладно, хватит ржать! - прикрикнуло одно из чудовищ на своих дружков. - И ты, благородная вырезка, рожу сердитую тут не корчь! Тебя хозяин уже заждался, пошли!
Разговорчивый вутер махнул чешуйчатой лапой, приказывая следовать за ним, и вместе с подручными скрылся в тумане. С секунду покрутив в руках обломок меча, герцог недовольно хмыкнул и поспешил следом за новыми провожатыми.
Глава 6
– Раз, - нарушив свое обещание, стал считать вслух Жанор.
– Я… - Два…
– Король Лиотона, Гернс Великодушный, послал меня за помощью, - пробормотал скороговоркой вельможа, перепуганный серьезностью намерений мужлана-оппонента. - По ночам темные силы похищают благородных девиц. Только за последние десять дней бесследно пропали герцогиня Нувия, баронесса Октана, гостившая при дворе принцесса Нара из Меполиса и еще…
– Где они были похищены? - задал интересующий его прежде всего вопрос Наставник и не забыл добавить: - Три.
– На герцогиню напали, когда она возвращалась в столицу из Дукабеса, баронесса пропала в замке своего отца, а меполисская принцесса бесследно исчезла из дворца. Мы хотим, чтобы Орден…
– Четыре. Мне плевать, что вы хотите, а у тебя еще есть время, чтобы успеть добежать до кареты, - произнес Жанор, повернувшись к особе королевских кровей спиной.
Дальше говорить с двоюродным братом короля было не о чем. Он все равно ничего толком не знал, только надувал щеки и усердно делал умное лицо. Жанора не интересовали похищения отпрысков благородных семейств, но информация никогда не бывает лишней. Вебалс из рода Озетов находился в Лиотоне, где-то поблизости, и он мог вполне быть причастным к этим делишкам. В конце концов все мужчины, даже если они богомерзкие колдуны, имеют одинаковые помыслы в отношении дам.
Герцог воспользовался советом Меруна и поспешил покинуть негостеприимный лагерь церковных вояк. Его карета быстро скрылась за воротами и, поднимая облака дорожной пыли, помчалась в столицу. Наставник не сомневался, что подробности этой краткой беседы будут детально переданы королю, и что отношения Ордена с лиотонским Двором на какое-то время испортятся. Однако это было не важно, светская возня не должна всерьез волновать тех, кто исполняет волю Небес.
Наставник только подумал, что перед сном необходимо отдать несколько распоряжений, как на пороге возникла широкоплечая фигура Ликараса.
– Звали, Наставник? - спросил бывший аристократ, добровольно променявший роскошь светской жизни на плащ небесного рыцаря.
– Нет, но ты вовремя. - Жанор скинул с ложа оскверненное белье и положил на него медвежью шкуру. - Нужно отправить полсотни всадников в Бобровые Горки. Брок задерживается, мне это не нравится.
– Отряд повести мне?
– Нет, поручи Кверсо, ты мне здесь понадобишься. Надеюсь, мой разговор с придворным сморчком слышал? - Мерун отстегнул пояс, снял одежду и растянулся на зверином меху.
– Вы рискуете, господин Наставник, очень рискуете, - осмелился высказать свое мнение помощник. - Сейчас Лиотон важен для Ордена как никогда. Боюсь, Патриарх не одобрит…
– Патриарх не одобряет только лености и бездействия. Всякий труд во благо, каждая метла на что-то да сгодится, пусть она даже сделана криворуким слепцом с перепоя, - изрек Жанор, закрывая глаза и, наконец, позволив усталости овладеть его телом. - Пошли в Дукабес маленькую разведывательную группу, троих рыцарей вполне хватит.
– Кого послать?
– На твое усмотрение, - пожал плечами Жанор. - Одна из трех жертв пропала или в самом городе, или в его окрестностях, это нам на руку. Ко двору нас не пустят, в родовом замке тоже не разойдешься, а вот горожане да сельский сброд - наша стихия.
– Цель разведчиков? - решил прояснить до конца дотошный Ликарас.
– Только определить, не связано ли как-то похищение с досугом колдуна. Если нет, то меня поиски родовитых барышень не интересуют, пускай за ними бездельники-принцы гоняются. Полномочия даю неограниченные, но в бой без надобности не вступать. Вебалс очень опасен, хоть и выглядит обычно как деревенский дурачок. Ни за что, как бы ни сложились обстоятельства, запрещаю им приближаться к колдуну более чем на двадцать шагов, вспугнут только да головы зря сложат.
Последнюю точку в разговоре поставил храп подуставшего за ночь воина. Старший рыцарь Ликарас отдал распоряжение стражам-послушникам не пропускать никого в шатер Наставника до вечера, а сам отправился выполнять его приказы. Послать полсотни бойцов в Бобровые Горки было просто, а вот подобрать троицу смышленых ребят для миссии в Дукабесе было куда сложнее: далеко не у каждого из Рьщарей Ордена хватит терпения идти по следу чудовища и не предпринимать активных действий.
Золотисто-малахитовая карета, украшенная вензелями и искусно выкованным герцогским гербом, неслась по проселочнойдороге с умопомрачительной скоростью. Безжалостный кучер загонял шестерку лошадей, выполняя волю своего господина. Конвой из тридцати тяжеловооруженных всадников едва поспевал за дребезжащим по ухабам экипажем. Породистые скакуны, несшие на своей спине закованных в латы воинов, не выдерживали высокого темпа передвижения и вот-вот должны были пасть. Командир отряда сопровождения уже трижды поднимал на копье зеленый стяг - знак остановки на привал, но кучер на козлах кареты продолжал гнать лошадей.
Герцог Самвил спешил, никто не знал, куда и зачем. Не в привычках вельмож оповещать слуг о своих планах. Потеющим в седлах солдатам ни к чему знать, что произойдет в конечной точке длинного маршрута: важная беседа или тайная встреча с влюбленной дамой, будет ли их господин пить дорогое вино или вершить судьбы мира. Охранники высокопоставленной особы должны обеспечивать безопасность и не забивать себе голову всякой светской ерундой.
Даже командир конвоя, молчаливый рыцарь Андре Фуро, пребывал в неведении, сколько еще продлится эта сумасшедшая скачка: час, два, а может, и целый день. Поняв еще в лагере Ордена, что разговор между герцогом и Наставником был не из приятных, умудренный опытом капитан осмелился предположить… да что там предположить… был абсолютно уверен, что Самвил отправится в королевский дворец. Жаловаться и просить защиты вместо того, чтобы вызвать обидчика на честный поединок, не принято среди особ благородного происхождения, но для аристократов, верхушки рыцарства, и эти законы не писаны. За двадцать лет службы в гвардии Андре насмотрелся, как графы, бароны и даже герцоги без стеснения выстраивались перед королевскими покоями в длинную-предлинную очередь, и все лишь для того, чтобы всучить венценосной особе мерзкую кляузу.
Однако догадка командира конвоя была неверной. Поспешный отъезд из лагеря Небесного Ордена не превратился в гонку до королевских покоев. Через час быстрой езды карета не свернула на столичный тракт, а направилась дальше на юго-восток, к Дукабесу. Капитан перестал понимать замысел своего господина. До города оставалось не более двадцати миль, день только начинался, до закрытия городских ворот оставалось более десяти часов. Куда торопился герцог, неужели к синелийской границе? Но там ведь одни пустоши да топи, убогая местность, куда неохотно заглядывают даже сборщики податей. Что мог забыть там их хозяин, четвертое, если не третье лицо в королевстве?
К счастью, одолевающие души путников бесы не погнали герцога так далеко. Не доехав до Дукабеса всего семи миль, кучер повернул лошадей налево. Золотисто-малахитовый экипаж сбавил ход и, как огромная, толстая жаба, запрыгал по кочкам проселочной дороги, ведущей к опушке леса.
«Поехал нервишки успокаивать. Держитесь, пышечки-крестьянки!» - подумал капитан Фуро, не так давно побывавший в этих местах с особым поручением герцога и знавший, что за двумя милями поросшего деревьями и кустарниками болота находилась маленькая деревушка с весьма аппетитными и непритязательными обитательницами. Конечно, в хибарках за лесом водились и мужчины, но когда сиятельный герцог хочет развлечься, то не обращает внимания на подобные пустяки. В конце концов, у придворного вельможи были они, гвардейцы-телохранители, умеющие объяснить тугодумам-деревенщинам элементарные правила жизни.
Видимо, у капитана был день неудач, уже второе предположение не оправдалось. Сильные мира сего вообще существа необычайно непредсказуемые и поэтому вдвойне опасные. Карета внезапно остановилась, не доехав до опушки каких-то десять шагов. Кучер свернул в траву и, несмотря на преклонный возраст, по-молодецки спрыгнул с козел. Зашевелилась и парочка слуг, всю дорогу ютившихся на маленьком пятачке между дорожными сундуками. Они вскочили и забавно прихрамывая на затекших ногах, понеслись наперегонки к ближайшему дереву. Воспользовались короткой остановкой и солдаты, тут же повыпрыгивавшие из седел и рухнувшие в траву. Наглотавшимся дорожной пыли и растрясшим бока в тяжелых доспехах бедолагам хотелось как минимум полчаса не трогаться с места, но, к несчастью, и капитан, и его солдаты понимали, что передышка на лужайке продлится недолго, через пару минут золотисто-малахитовая коробчонка поскачет дальше по заросшей травой дороге через лес, а они, повинуясь нелегкому долгу, последуют вслед за ней. Вельможи хоть и люди, но не умеют ценить естественной красоты. Если нужда застала их на лоне природы, то справляют они ее как-то неправильно: чрезвычайно поспешно и с недовольством на лице; чертыхаясь, брюзжа и сетуя на отсутствие должных удобств.
Однако с герцогом Самвилом в этот день творилось что-то неладное. Андре заподозрил, что виной тому был не только неприятный разговор с Наставником Ордена. Вместо того чтобы жеманно вылезти из экипажа и величественно прошествовать в кусты, герцог только высунул из окна руку и взмахнул белым платочком, подзывая к себе командира отряда.
Повинуясь воле хозяина, капитан Фуро вновь оседлал коня и неспешным аллюром подъехал к карете. Животное устало не меньше его, животному тоже нужно было немного отдохнуть перед тем, как продолжить путь неизвестно куда и зачем.
– Почему так долго?! Замечтался о службе на дальней заставе?! - на свой обычный манер поприветствовал рыцаря герцог.
Андре уже давно перестал воспринимать всерьез господский тон и нелепые угрозы. Если верить клятвам вельмож, в особенности Самвила, чье настроение имеет дурную привычку меняться каждые полчаса, то можно сойти с ума или окончить жизнь на виселице за убийство особы королевских кровей.
– Жеребец устал, ваша светлость, - с поклоном ответил капитан.
– С чего?! Твои люди всю дорогу тащились, как инвалидная рота на побитых клячах. Обленились совсем, дармоеды! - продолжал разговор в том же тоне герцог, но, что порадовало Андре, уже без угроз карьерного роста до должности коменданта крепости в приграничном захолустье.
Капитан не стал вдаваться в подробности, что лошади у его отряда хоть и породистые скакуны, но не рыцарские тяжеловозы. Они физически не способны мчаться во весь опор целый час, неся на спинах здоровенных гвардейцев в полной походной броне. А ведь именно он, недовольно кривящий сейчас губы герцог, отдал перед отъездом из замка приказ облачиться, как будто на бой.
– Виноват, ваша светлость, но кони не кормленные, ослабли, - не моргнув глазом, соврал капитан. - В лагере Ордена народец прижимистый, со вчерашнего вечера во рту ни маковой росинки.
– У кого, у коней? - удивленно вскинул тонкие брови герцог.
– И у них тоже, - выкрутился капитан.
– Ладно, потом на судьбинушку лихую пожалуешься… и не мне, - смилостивился Самвил. - Слушай теперь мой приказ. Подбери трех солдат покрепче, пусть проводят меня в лес. Сам с остальными бездельниками останешься здесь. Пока я не вернусь, следи, чтоб ни одна живая душа в лес не сунулась: ни местные мужланы, ни служивый люд, ни благородные господа. Ослушается кто, убей, понял?!
– Так точно, - привычно отрапортовал капитан. - Да вот только вчетвером в лес идти…
– Не твоего клопиного ума дело! - вновь перешел герцог на крик. - Я не для того тебя держу, чтобы глупые советы выслушивать!
«Держат только собак да кошек. Хотя ты меня, дружок именно псом цепным и считаешь, - подумал Андре, ни за что и ни при каких обстоятельствах не осмелившийся произнести эти крамольные слова вслух. - Ну что ж, натасканный сторожевой пес в хозяйстве всяко расфуфыренного индюка полезней. Ори, голубчик, беснуйся! Чтоб ты осип, самодур!»
– Карету за деревья отгони да ветками прикрой, чтоб ее с дороги видно не было, - приказал Самвил, необычайно быстро успокоившись и оборвав только начавшееся нравоучение. - Люди твои пусть тоже на опушке не толкутся, но в лес дальше, чем на сто шагов, заходить запрещаю! К вечеру вернусь.
– А что нам делать, если не вернетесь? Ваша светлость, в лесу зверье, разбойники, всякое случиться может, взяли бы охрану побольше, - сделал вторую попытку вразумить самоуверенного вельможу капитан.
– Сказал - вернусь, значит, вернусь, - произнес уже спокойно, без крика, герцог Самвил и открыл дверцу, вылезая из кареты.
Капитан, к сожалению, не мог ослушаться глупого приказа, хотя если с герцогом что-то случилось бы в чаще, то виноватым бы все равно был только он. Мучаясь нехорошими предчувствиями, Андре послал с вельможей своих лучших людей и, утешая себя, как всегда, весьма расплывчатой надеждой: «Авось и обойдется!», стал отдавать приказы по обустройству стоянки за деревьями леса. Гвардеец-ветеран не мог знать, что именно с двоюродным братом короля в лесу и не могло ничего произойти, а вот троих своих лучших людей он послал на верную гибель.
* * *
По возвращении отряда с ночного рейда жизнь походного лагеря вернулась в прежнее русло. Слуги с усердием принялись за грязную работу, благородные послушники в перерывах между молитвами помогали наемным мастерам в подготовке снаряжения к следующей вылазке, а рыцари и наемные солдаты оттачивали ратное мастерство, доводя упорными тренировками до совершенства сложные комбинации ударов и защитных блоков. Отдыхали лишь те, кто вернулся из ночного похода и кому только еще предстояло отправиться в опасный путь.
Рыцарь Ликарас медленно прохаживался вокруг огороженной изгородью тренировочной площадки. Он внимательно наблюдал за движениями своих братьев, отмечая про себя слабые и сильные стороны каждого из упражняющихся бойцов. Стрелявшие рядом по мишеням лучники не интересовали коменданта, как, впрочем, и группа легких пехотинцев, пытавшаяся совместными усилиями добиться слаженности действий в плотном строю. И те, и другие были недостойными внимания наемниками, платным сбродом, к услугам которого порой приходилось прибегать. В борьбе против порождений Тьмы стрелки с пехотинцами не стоили и ломаного синдора, но Ордену приходилось иметь дело и с чудовищами о двух ногах: беглыми каторжниками, сбивающимися в шайки и бродящими по лесам; разбойничьими формированиями из разношерстного воровского сброда; да и с армиями некоторых королевств, чьи правители не понимали важности возложенной на Братию миссии. К примеру, сейчас назревал весьма кровопролитный конфликте лиотонским Двором, на землях которого имел несчастье находиться их отряд.
«Наставник Мерун или близорук, или обладает информацией, которой не спешит со мной делиться, - размышлял Ликарас, нутром чувствуя, что Орден стоит на пороге важных событий и больших перемен. - Зачем он злит короля? Почему не скрывает своего презрения к правящей династии и не пускается в хитрые дипломатические игры? Он слишком прямолинеен, недостаточно умен, чтобы представлять интересы Ордена…»
Рыцарь испугался. Вначале невинные размышления привели его к крамольным выводам, чуть не подтолкнули на разрушающий душу путь заговоров и интриг, в то время как его истинные помыслы были далеки от грязной возни за власть. Рыцарь Ликарас, когда-то бывший графом Асканом, одним из троих крупнейших землевладельцев Тульвии, уже давно питал отвращение к напыщенности светской жизни и той низкопробной мерзости, которую в его кругах было принято называть политикой. «Жизнь человека слишком коротка, чтобы растрачивать ее по пустякам. Стремящийся достичь высот вынужден не только идти по трупам, но и обкрадывать самого себя», - высказанная когда-то давно бродячим мудрецом мудрость глубоко запала в сердце уже успевшего кое-чего достичь и нажить пару дюжин врагов графа. За время службы Ордену рыцарь ни разу не пожалел, что отказался от своих владений в пользу младшего сводного брата. Он жил полной жизнью: боролся, любил, ненавидел, тешил свой мозг погонями и расследованиями, в то время как младший из Асканов то чах от скуки в родовом замке, то «воевал» в кулуарах тульвийского дворца.
Среди двух десятков упражнявшихся на площадке рыцарей нельзя было выделить самого сильного и ловкого. У каждого были свои плюсы и минусы, каждый совершал глупые ошибки и радовался, как ребенок, когда точно проводил победоносную комбинацию рубящих и колющих ударов. «Новички!» - это слово звучало в голове Ликараса, не как оскорбление вновь поступивших в Орден, а как жестокая реалия ежедневной борьбы. Опытных бойцов в их отряде осталось не очень много. Чем активнее командир отряда гонялся за чудовищами, тем меньше было в рядах ветеранов. Наставник Мерун всегда славился своей неуемностью, постоянным желанием преследовать и убивать.
Тех, кто сейчас отдыхал по палаткам, задействовать в разведывательной экспедиции было нельзя, полсотни всадников ускакали в Бобровые Горки, а среди оставшихся не было достойных кандидатов. Конечно, даже среди новичков отыскалась бы троица проворных да смышленых дворян, но отсутствие жизненного опыта могло сыграть с ними злую шутку. Какой из рыцарей, пускай он даже из Небесного Братства, не кинется спасать попавшую в беду баронессу или герцогиню? Цель же их миссии состояла совершенно в ином, они должны были действовать тихо, а не греметь по округе мечами, гоняясь за шайкой разбойников. К тому же высока была вероятность и того, что от слишком осведомленных о нежити дамочек в конечном итоге придется избавиться. Ветеран смог бы совладать с эмоциями, а сопливый новичок, привыкший видеть мир исключительно в черно-белом цвете, естественно, нет. Ликарас не мог рисковать и полагаться на случай, он должен был добыть информацию как можно быстрее и желательно без потерь, в то время как присутствие дам всегда оборачивалось кровопролитием.
Наставник Мерун был хорошим стратегом, но не видел, что для решения поставленных им задач элементарно не хватало средств. Из двух десятков кандидатов благородный рыцарь Ликарас в конце концов выбрал двух новичков потолковей, а третьим данной ему властью назначил себя. Только в этом случае у разведывательной экспедиции в Дукабесе имелись шансы на успех.
В лесу было жутко, даже несмотря на день. Солнечные лучи кое-как добирались до земли сквозь густые кроны прямых и тощих, как ошкуренные жерди изгороди, деревьев. Под ногами путников хлюпала грязная, мутная жижа, порой доходившая аж до пояса. Временами на фоне монотонного скрипа гниющих снизу и рассохшихся ближе к верхушке стволов слышались уханье какой-то птицы и зловещее бульканье: то ли за отрядом из четверых смельчаков следовала проголодавшаяся болотная тварь, то ли просто на поверхность воды со дна поднимался воздух.
Солдаты не знали, чем были вызваны тревожные звуки, и, на всякий случай обнажив мечи, держались плечом к плечу. Тяжелые доспехи служивого люда уже давно наполнились холодной водой и невероятно сковывали движения, но ни один из охранников ни за что не решился бы ослабить крепежные ремни лат или хотя бы снять натершие руки наручи. Местность была чужой, зловещей; в воздухе веяло смертью, а царившая вокруг тишина поднимала из глубин напуганных душ самые страшные предчувствия. И лишь члену королевского семейства были нипочем ни странные звуки, ни гнетущее безмолвие, ни омерзительный пейзаж гниющего в воде леса.
Герцог Самвил двигался неестественно легко и уверенно, как будто не брел по заболоченной чаще, а вытанцовывал мазурку на балу, только вместо сухощавой партнерши-аристократки в руках брат короля вертел крепкую ольховую палку, которой он то прощупывал почву в воде под ногами, то отодвигал в сторону хлещущие по лицу ветки. С таким проворством передвигаться в лесу мог не каждый крестьянский мальчишка, охранники еле поспевали за своим господином, а тот так ловко маневрировал между деревьями и подныривал под корягами, что не только не порвал, но даже нигде не испачкал расшитого золотыми нитями и бриллиантами камзола. Конечно, без доспехов продвигаться было сподручнее, а тяжелый щит не оттягивал господскую спину, но все равно солдаты не ожидали от изнеженного вельможи подобной прыти и даже прониклись к нему чем-то вроде уважения.
За полчаса блуждания по топям так ничего и не произошло: из воды не выскочили скользкие, змеевидные твари, а с верхушек гладкоствольных деревьев не повыпрыгивали зубастые вутеры. Лес как будто смирился с присутствием в нем четверых чужаков, но вряд ли найдется что-то обманчивее и коварнее продолжительного спокойствия. Уставшие воины успокоились, растянулись в одну линию и вложили в ножны мечи. Тем временем их хозяин продолжал уверенно продвигаться в глубь топи и, казалось, совершенно не обращал внимания на падение дисциплины в рядах его немногочисленных защитников.
Местность изменилась. Вода под ногами заметно мутнела и теперь источала особо зловонный аромат. Деревья стали ниже и раскидистее, их ветви часто сплетались в невообразимо уродливые формы, дразнящие острыми углами воспаленное страхом воображение воинов. Внезапно герцог остановился и закрутил головой, что-то выискивая среди клубов густого, стелющегося над водой тумана, затем решительно направился к единственно прямому дереву и бесстрашно засунул руку по локоть в дупло. Неизвестно, какой потайной механизм привел придворный вельможа в действие, но полый ствол задрожал и наполнил воздух монотонно гудящим звуком, от которого у невольных свидетелей этого странного поступка забегали мурашки по коже.
– Ваша светлость, - обратился к вельможе самый старший из солдат, испуганно вертя головой и кладя на всякий случай широкую ладонь на мокрую рукоять меча, - а что это вы делаете?
– Заткнись! - Герцог Самвил решил не снисходить до объяснения своего странного действия. - Не твоего ума дело, смерд! Приказывают - выполняй, а пасть без спросу не разевай!
Над поверхностью то ли залитого водой леса, то ли поросшего деревьями болота прокатился второй, в точности такой же звук, но только исходивший откуда-то издалека. Позабыв о долге и верности короне, солдаты дружно выхватили мечи и обступили вельможу полукругом.
– Ты куда нас завел, супостат?! Погибели нашей хочешь?! - прорычал седобородый солдат, держа острие меча на уровне барского кадыка.
– Ясно дело, - поддакнул товарищ по несчастью, заходящий справа. - В сговор ирод благородный с нечистью вступил, честный люд в чащу заводит!
– Что, душами нашими с бесовским отродьем расплачиваешься, да-а-а?! - истерично заверещал третий, нанося в припадке безумия смертоносный удар тому, кого еще несколько минут назад был готов прикрыть собственной грудью.
Острый меч взлетел в воздух и вот-вот должен был разрубить правую лопатку вельможи, прикрытую лишь дорогой тканью и не защищенную даже тонкой кольчугой. Солдаты не пытались остановить наносящего удар товарища, для них цель прогулки в дремучий лес теперь тоже была ясна. Зачем же еще завел их вельможа в чащу? Кому подавал странный сигнал? И вообще, что делать праведному человеку в гиблом месте, среди болот, кишащих ползучими тварями?
Меч пролетел по воздуху, но цели так и не достиг, замер всего в паре сантиметров от мерно вздымающейся плоти. Когтистая чешуйчатая лапа, неожиданно вынырнувшая из тумана, схватила оружие прямо за середину острого лезвия и с хрустом переломила его пополам. Остальные охранники не успели даже вскрикнуть, не то что сдвинуться с места. Точно такие же лапы схватили их за шеи и за считанные доли секунды отделили головы в шлемах от закованных в латы тел.
– Почему так долго? - недовольно проворчал герцог, глядя, как вода с бульканьем поглощает бездыханное тело последнего из солдат.
– Зачем ты их привел? Разве не знал, кто тебя встретит? - прозвучал встречный вопрос вышедшего из тумана чудовища.
– Вообще-то не твое дело, но так уж и быть, скажу, - подбоченившись ответил вельможа, ничуть не испугавшись вида троих безобразных чешуйчатых вутеров. - Мне по болоту пешком несколько миль тащиться пришлось, а вдруг разбойники?!
Откровенное признание венценосного вельможи было встречено залпом дружного демонического хохота. Хищные твари не могли предположить, что столичный дворянчик окажется настолько глуп. Последний лесной лиходей, обитавший поблизости от их болот, был сожран еще полгода назад.
– Ладно, хватит ржать! - прикрикнуло одно из чудовищ на своих дружков. - И ты, благородная вырезка, рожу сердитую тут не корчь! Тебя хозяин уже заждался, пошли!
Разговорчивый вутер махнул чешуйчатой лапой, приказывая следовать за ним, и вместе с подручными скрылся в тумане. С секунду покрутив в руках обломок меча, герцог недовольно хмыкнул и поспешил следом за новыми провожатыми.
Глава 6
СВИНЬИ ГРЯЗИ НЕ БОЯТСЯ
Мужика за соседним столом стошнило. Неприятное зрелище, в особенности если учесть, что опухшая, покрытая красными пятнами рожа горожанина смотрела в этот момент именно в их сторону. Палион отвернулся, едва сдерживая подкативший к горлу ком, а вот на его сотрапезника сей казус не произвел удручающего впечатления, скорее, наоборот, рассмешил и позабавил. Обросшая рыжими бакенбардами физиономия колдуна растянулась в широкой улыбке, а в зеленоватых глазах появились огоньки азарта.