Страница:
Церковь имеет три придела – два, как обычно, около алтаря и третий – рядом с северным крылом. Южное крыло помещено настолько близко к наружной поверхности утеса, что строитель смог сделать в нем окно, через которое видна северная стена стоящей рядом главной церкви.
Наружная лестница, к западу от притвора, через искусственный коридор в скале ведет в просторное подземное помещение с четырьмя колоннами посредине. Они соединены арками между собой и со стенами. Центральные арки, охваченные трапециеобразными обрамлениями, образуют квадрат, над которым высится сферический купол со световым отверстием, посылающим достаточное количество света лишь в летние дни, когда солнце стоит высоко над головой. Это подземное сооружение, строителями которого являются, согласно надписи на одной из колонн, сын Проша князь Папак и его супруга Рузукан (1288 г.), имеет вид обычного притвора, как и называется в надписи. В нем особенно примечательно то, что колонны, поддерживающие центральную часть, также высечены в монолите утеса.
В скалах, окружающих монастырь, рассеяны многочисленные пещеры-кельи, где пребывали в уединении члены монастырской братии.
Гегардский монастырь имел огромное значение для средневековой Армении. Сюда приходили люди из окрестных селений, здесь проводили часы в молитвах правители страны, их родственники и члены княжеских родов. Сам же монастырский комплекс по праву можно считать архитектурной и строительной школой. Зодчие, решая сложные композиционные и конструктивные задачи, сумели создать удивительно цельный ансамбль, в котором сама природа является органичным компонентом архитектурного образа.
Стиль изваянной архитектуры, наподобие той, которую можно увидеть в Гегарде и ряде других монастырских комплексов, скажем, в Ованнаванке и Сагмосаванке, не получил широкого распространения. Тем интереснее прикоснуться к уникальному памятнику, от которого веет седой стариной, поражающей богатством фантазии и воображения замечательных армянских мастеров.
Мечеть Омейядов в Дамаске
Площадь Регистан в Самарканде
Ангкор-Ват
Наружная лестница, к западу от притвора, через искусственный коридор в скале ведет в просторное подземное помещение с четырьмя колоннами посредине. Они соединены арками между собой и со стенами. Центральные арки, охваченные трапециеобразными обрамлениями, образуют квадрат, над которым высится сферический купол со световым отверстием, посылающим достаточное количество света лишь в летние дни, когда солнце стоит высоко над головой. Это подземное сооружение, строителями которого являются, согласно надписи на одной из колонн, сын Проша князь Папак и его супруга Рузукан (1288 г.), имеет вид обычного притвора, как и называется в надписи. В нем особенно примечательно то, что колонны, поддерживающие центральную часть, также высечены в монолите утеса.
В скалах, окружающих монастырь, рассеяны многочисленные пещеры-кельи, где пребывали в уединении члены монастырской братии.
Гегардский монастырь имел огромное значение для средневековой Армении. Сюда приходили люди из окрестных селений, здесь проводили часы в молитвах правители страны, их родственники и члены княжеских родов. Сам же монастырский комплекс по праву можно считать архитектурной и строительной школой. Зодчие, решая сложные композиционные и конструктивные задачи, сумели создать удивительно цельный ансамбль, в котором сама природа является органичным компонентом архитектурного образа.
Стиль изваянной архитектуры, наподобие той, которую можно увидеть в Гегарде и ряде других монастырских комплексов, скажем, в Ованнаванке и Сагмосаванке, не получил широкого распространения. Тем интереснее прикоснуться к уникальному памятнику, от которого веет седой стариной, поражающей богатством фантазии и воображения замечательных армянских мастеров.
Мечеть Омейядов в Дамаске
В самом центре старого Дамаска возвышается одна из величайших святынь мусульманского мира – Умайя, или мечеть Омейядов, Большая мечеть, построенная в начале VIII в. халифом аль Валид ибн Абд аль-Маликом.
В античные времена на этом месте римляне построили храм Юпитера с окружающим его архитектурным ансамблем. В IV в. в Дамаск пришли византийцы и, разрушив языческий храм, построили из его обломков православный собор во имя христианского пророка Иоанна Крестителя, казненного царем Иродом.
В начале VII в. арабы-мусульмане, захватив Сирию с ее церквами и монастырями, изумились их роскоши и пышности религиозных ритуалов покоренных византийцев. Полководец Халед бен Валид, войскам которого сдался в 636 г. гарнизон Дамаска, письменно гарантировал «неприкосновенность жителей города, их имущества, церквей и городских стен». Главный собор города стал местом молитвы мусульманских воинов, допускались сюда для своих молитв и христиане. Одним словом, места хватало всем. Таким образом, несколько десятилетий в Сирии сохранялась атмосфера религиозной терпимости и взаимного уважения христианской и мусульманской общин; звон колоколов над гигантской базиликой, посвященной Иоанну Крестителю, чередовался с молитвенным пением муэдзина.
Но шло время, и Дамаск из заурядного города времен пророка Мухаммеда и первых его преемников превратился в столицу огромного халифата, основанного династией Омейядов (661–750 гг.). Число приверженцев ислама возросло настолько, что грандиозная базилика Св. Иоанна с ее тремя 140-метровыми пролетами-нефами не могла вместить всех, а христиане здесь и вовсе оказались лишними. К тому же новая столица богатела, расцветала, и омейядские халифы справедливо решили, что она должна иметь собственное святилище, подобное первым мечетям в Мекке, Медине, Куфе, Басре… И шестой халиф из рода Омейядов аль Валид ибн Абд аль-Малик (705–715 гг.), владения которого простирались от Китая на востоке до Пиренеев и Атлантики на западе, начал переговоры с представителями христианской общины Дамаска, предложив им уступить мусульманам территорию базилики в обмен на разрешение беспрепятственно пользоваться пятью храмами в городе. Христиане заупрямились. Тогда халиф пригрозил, что прикажет разрушить церковь Св. Фомы, которая по размерам была еще больше, чем храм Св. Иоанна. Христианским старейшинам пришлось покориться. К слову сказать, впоследствии все храмы христиан были разрушены или превращены в мечети, кроме церкви Св. Марии, которая в наши дни является главным собором Антиохийского патриарха.
Аль-Валид приказал разрушить базилику, убрать остатки римских сооружений, на месте которых она была возведена, и начал строительство мечети, «прекрасней которой не было и не будет». По свидетельству арабского историка Абд ар-Рашид аль-Бакуви, строительство продолжалось все десять лет правления халифа при участии 12 тысяч рабочих. Правитель истратил на него семилетний харадж (доход) государства. Когда на восемнадцати верблюдах ему доставили бумаги со счетами, он даже не взглянул на них и сказал: «Это то, что мы израсходовали ради Аллаха, так не будем жалеть об этом».
Творение «ради Аллаха» было поистине грандиозным. То, что создали арабские архитекторы в начале VIII в., на протяжении столетий служило образцом всему мусульманскому миру. При строительстве мечети Омейядов использовались технические и художественные приемы сасанидского и византийского зодчества, были даже сохранены многие элементы древних храмов, на месте которых шло строительство. Однако план мечети и внутреннее устройство получили совершенно иную трактовку. А ее декор славился несравненным совершенством.
Ансамбль мечети представляет собой в плане прямоугольник 156×97 метров. Молитвенный зал свободно просматривается во всех направлениях – древние колонны, сохранившиеся от римлян и византийцев, отстоят друг от друга на пять и более метров. На них опираются двухъярусные арки, подчеркивающие высоту зала, увенчанного в центре куполом на четырех опорах, который называется «куббат аннаср» – «купол победы».
Зал мечети освещают массивные хрустальные люстры европейского типа. В XIX в. молитвенный зал несколько изменил свой вид. В частности, окна и проемы арок северной стены были украшены яркими красочными витражами.
Крутая лестница за резными высокими дверями ведет на высокий амвон (минбар) из белого мрамора. Отсюда духовные проповеди в настоящее время транслируются по радио по всей стране.
У Большой мечети три минарета, и каждый стоит на фундаменте римско-византийских времен. Все они имеют названия: минарет Невесты (четырехугольная башня, поскольку древнее основание квадратное), минарет Исы, то есть Иисуса Христа (возвышается над юго-западным углом мечети), и минарет Мухаммеда – западный (возведен в 1184 г.).
Мусульмане верят, что накануне Страшного суда Иса (Иисус Христос) спустится на землю возле «своего» минарета для борьбы с Антихристом. И когда это произойдет, из минарета Невесты выйдет девушка из племени гассанидов: она была невестой Иисуса, но красавицу замуровали в стены башни, стоявшей когда-то на этом месте.
В этой огромной мечети множество таинственных и загадочных мест. В глубине ее двора среди колонн галереи скрывается маленькая дверь, ведущая к так называемой Мешхед Хусейн – часовне Хусейна: все в Дамаске знают, что здесь, в капсуле под покрывалом, расшитым кораническими надписями, покоится голова внука пророка Мухаммеда – Хусейна, мученика ислама, убитого в сражении при Кербеле в 681 году. Голова его была отсечена, доставлена в Дамаск правителю Сирии Муавии и повешена на городских воротах – на том самом месте, где когда-то царь Ирод велел выставить голову Иоанна Крестителя. Соловьи, повествует легенда, запели в садах города так печально, что все его жители рыдали. Тогда Муавия, полный раскаяния, приказал поместить голову в золотой саркофаг и установить его в склепе, который позднее оказался внутри мечети Омейядов. Говорят, что там же хранятся волосы Мухаммеда, которые он остриг перед последним паломничеством в Мекку. Около склепа день и ночь мулла читает Коран.
И капсула с головой Иоанна Крестителя, известного на Руси как Иоанн Предтеча (в Коране он именуется Юханн), тоже находится здесь, в мечети Омейядов. Она хранится в центре храма, в маленьком изящном павильоне с куполом, повторяющим по форме перекинутую над ним арку, и за решетчатыми окошками. Как она здесь оказалась? Она всегда была здесь, но нашли ее, как рассказывают, несколько веков назад, во время реставрационных работ.
Сквозь знаменитый айван (колоннаду) Омейядов хорошо просматривается внутренний двор мечети. В центре двора – фонтан для омовения, ибо храм – это место очищения.
Пожалуй, нигде в мире не найти такой мозаики, как в мечети Омейядов. Панно общей площадью 35×7,5 метра выполнены вдалбливанием стеклянных или позолоченных смальтовых кубиков в связующую массу – так создавали мозаику и в Римской империи. По преданию, это панно сделали мастера, выписанные аль-Валидом из Константинополя. Что тут только ни изображено: и сельские пейзажи, и цветущие уголки Дамаска, и река Барад с замками на берегах. Наследники аль-Валида, боясь гнева Аллаха, приказали замазать известковым раствором эти изображения – образцы культуры раннеисламского периода, объединившие орнамент и изображение, символ и реалистическое воспроизведение земного мира. Сейчас они реставрированы.
Когда посланцы Византии впервые увидели Большую мечеть, они не могли сдержать восхищения, произнеся при этом историческую фразу: «Прекрасная мечеть заставила нас убедиться в том, что арабы окончательно закрепились в этой стране и мы никогда не сможем сюда вернуться».
К сожалению, несчастья и бедствия не обошли стороной этот шедевр архитектуры – между 1068 и 1893 годами мечеть и отдельные ее части бессчетное число раз горели. Трижды – в 1157, 1200 и 1759 годах – ей причиняли большой ущерб землетрясения. С тех пор как Дамаск перестал был столицей халифата, Сирия подвергалась опустошительным набегам то сельджуков, то монголов, то Османов. Но всякий раз мечеть восставала и снова радовала мусульманский мир своим великолепием.
К мечети Омейядов и сегодня стекаются мусульмане всего мира. В Дамаске она самая посещаемая. Мусульмане приходят сюда, чтобы очиститься и совершить молитву, услышать и увидеть там Слово Аллаха, приобщиться к красоте, ибо, как сказал пророк: «Аллах любит красивое», – только с Его помощью, с Его благословения могло появиться на земле такое чудо гармонии – храм в центре мусульманского мира, открытый для всех верующих.
В античные времена на этом месте римляне построили храм Юпитера с окружающим его архитектурным ансамблем. В IV в. в Дамаск пришли византийцы и, разрушив языческий храм, построили из его обломков православный собор во имя христианского пророка Иоанна Крестителя, казненного царем Иродом.
В начале VII в. арабы-мусульмане, захватив Сирию с ее церквами и монастырями, изумились их роскоши и пышности религиозных ритуалов покоренных византийцев. Полководец Халед бен Валид, войскам которого сдался в 636 г. гарнизон Дамаска, письменно гарантировал «неприкосновенность жителей города, их имущества, церквей и городских стен». Главный собор города стал местом молитвы мусульманских воинов, допускались сюда для своих молитв и христиане. Одним словом, места хватало всем. Таким образом, несколько десятилетий в Сирии сохранялась атмосфера религиозной терпимости и взаимного уважения христианской и мусульманской общин; звон колоколов над гигантской базиликой, посвященной Иоанну Крестителю, чередовался с молитвенным пением муэдзина.
Но шло время, и Дамаск из заурядного города времен пророка Мухаммеда и первых его преемников превратился в столицу огромного халифата, основанного династией Омейядов (661–750 гг.). Число приверженцев ислама возросло настолько, что грандиозная базилика Св. Иоанна с ее тремя 140-метровыми пролетами-нефами не могла вместить всех, а христиане здесь и вовсе оказались лишними. К тому же новая столица богатела, расцветала, и омейядские халифы справедливо решили, что она должна иметь собственное святилище, подобное первым мечетям в Мекке, Медине, Куфе, Басре… И шестой халиф из рода Омейядов аль Валид ибн Абд аль-Малик (705–715 гг.), владения которого простирались от Китая на востоке до Пиренеев и Атлантики на западе, начал переговоры с представителями христианской общины Дамаска, предложив им уступить мусульманам территорию базилики в обмен на разрешение беспрепятственно пользоваться пятью храмами в городе. Христиане заупрямились. Тогда халиф пригрозил, что прикажет разрушить церковь Св. Фомы, которая по размерам была еще больше, чем храм Св. Иоанна. Христианским старейшинам пришлось покориться. К слову сказать, впоследствии все храмы христиан были разрушены или превращены в мечети, кроме церкви Св. Марии, которая в наши дни является главным собором Антиохийского патриарха.
Аль-Валид приказал разрушить базилику, убрать остатки римских сооружений, на месте которых она была возведена, и начал строительство мечети, «прекрасней которой не было и не будет». По свидетельству арабского историка Абд ар-Рашид аль-Бакуви, строительство продолжалось все десять лет правления халифа при участии 12 тысяч рабочих. Правитель истратил на него семилетний харадж (доход) государства. Когда на восемнадцати верблюдах ему доставили бумаги со счетами, он даже не взглянул на них и сказал: «Это то, что мы израсходовали ради Аллаха, так не будем жалеть об этом».
Творение «ради Аллаха» было поистине грандиозным. То, что создали арабские архитекторы в начале VIII в., на протяжении столетий служило образцом всему мусульманскому миру. При строительстве мечети Омейядов использовались технические и художественные приемы сасанидского и византийского зодчества, были даже сохранены многие элементы древних храмов, на месте которых шло строительство. Однако план мечети и внутреннее устройство получили совершенно иную трактовку. А ее декор славился несравненным совершенством.
Ансамбль мечети представляет собой в плане прямоугольник 156×97 метров. Молитвенный зал свободно просматривается во всех направлениях – древние колонны, сохранившиеся от римлян и византийцев, отстоят друг от друга на пять и более метров. На них опираются двухъярусные арки, подчеркивающие высоту зала, увенчанного в центре куполом на четырех опорах, который называется «куббат аннаср» – «купол победы».
Зал мечети освещают массивные хрустальные люстры европейского типа. В XIX в. молитвенный зал несколько изменил свой вид. В частности, окна и проемы арок северной стены были украшены яркими красочными витражами.
Крутая лестница за резными высокими дверями ведет на высокий амвон (минбар) из белого мрамора. Отсюда духовные проповеди в настоящее время транслируются по радио по всей стране.
У Большой мечети три минарета, и каждый стоит на фундаменте римско-византийских времен. Все они имеют названия: минарет Невесты (четырехугольная башня, поскольку древнее основание квадратное), минарет Исы, то есть Иисуса Христа (возвышается над юго-западным углом мечети), и минарет Мухаммеда – западный (возведен в 1184 г.).
Мусульмане верят, что накануне Страшного суда Иса (Иисус Христос) спустится на землю возле «своего» минарета для борьбы с Антихристом. И когда это произойдет, из минарета Невесты выйдет девушка из племени гассанидов: она была невестой Иисуса, но красавицу замуровали в стены башни, стоявшей когда-то на этом месте.
В этой огромной мечети множество таинственных и загадочных мест. В глубине ее двора среди колонн галереи скрывается маленькая дверь, ведущая к так называемой Мешхед Хусейн – часовне Хусейна: все в Дамаске знают, что здесь, в капсуле под покрывалом, расшитым кораническими надписями, покоится голова внука пророка Мухаммеда – Хусейна, мученика ислама, убитого в сражении при Кербеле в 681 году. Голова его была отсечена, доставлена в Дамаск правителю Сирии Муавии и повешена на городских воротах – на том самом месте, где когда-то царь Ирод велел выставить голову Иоанна Крестителя. Соловьи, повествует легенда, запели в садах города так печально, что все его жители рыдали. Тогда Муавия, полный раскаяния, приказал поместить голову в золотой саркофаг и установить его в склепе, который позднее оказался внутри мечети Омейядов. Говорят, что там же хранятся волосы Мухаммеда, которые он остриг перед последним паломничеством в Мекку. Около склепа день и ночь мулла читает Коран.
И капсула с головой Иоанна Крестителя, известного на Руси как Иоанн Предтеча (в Коране он именуется Юханн), тоже находится здесь, в мечети Омейядов. Она хранится в центре храма, в маленьком изящном павильоне с куполом, повторяющим по форме перекинутую над ним арку, и за решетчатыми окошками. Как она здесь оказалась? Она всегда была здесь, но нашли ее, как рассказывают, несколько веков назад, во время реставрационных работ.
Сквозь знаменитый айван (колоннаду) Омейядов хорошо просматривается внутренний двор мечети. В центре двора – фонтан для омовения, ибо храм – это место очищения.
Пожалуй, нигде в мире не найти такой мозаики, как в мечети Омейядов. Панно общей площадью 35×7,5 метра выполнены вдалбливанием стеклянных или позолоченных смальтовых кубиков в связующую массу – так создавали мозаику и в Римской империи. По преданию, это панно сделали мастера, выписанные аль-Валидом из Константинополя. Что тут только ни изображено: и сельские пейзажи, и цветущие уголки Дамаска, и река Барад с замками на берегах. Наследники аль-Валида, боясь гнева Аллаха, приказали замазать известковым раствором эти изображения – образцы культуры раннеисламского периода, объединившие орнамент и изображение, символ и реалистическое воспроизведение земного мира. Сейчас они реставрированы.
Когда посланцы Византии впервые увидели Большую мечеть, они не могли сдержать восхищения, произнеся при этом историческую фразу: «Прекрасная мечеть заставила нас убедиться в том, что арабы окончательно закрепились в этой стране и мы никогда не сможем сюда вернуться».
К сожалению, несчастья и бедствия не обошли стороной этот шедевр архитектуры – между 1068 и 1893 годами мечеть и отдельные ее части бессчетное число раз горели. Трижды – в 1157, 1200 и 1759 годах – ей причиняли большой ущерб землетрясения. С тех пор как Дамаск перестал был столицей халифата, Сирия подвергалась опустошительным набегам то сельджуков, то монголов, то Османов. Но всякий раз мечеть восставала и снова радовала мусульманский мир своим великолепием.
К мечети Омейядов и сегодня стекаются мусульмане всего мира. В Дамаске она самая посещаемая. Мусульмане приходят сюда, чтобы очиститься и совершить молитву, услышать и увидеть там Слово Аллаха, приобщиться к красоте, ибо, как сказал пророк: «Аллах любит красивое», – только с Его помощью, с Его благословения могло появиться на земле такое чудо гармонии – храм в центре мусульманского мира, открытый для всех верующих.
Площадь Регистан в Самарканде
Первоначальное название Самарканда звучит как Симескинт, т. е. «большое, богатое селение». Такое название было вполне оправдано в те далекие годы, когда великий завоеватель Тимур решил сделать «селение» столицей своей державы, превосходившей по размерам Римскую империю. Безвестный летописец писал о Самарканде: «Тимур так хотел возвеличить этот город, что какие страны он ни завоевывал и ни покорял, отовсюду приводил людей, чтобы они населяли город и окрестную землю. Из Дамаска привел он всяких мастеров, каких только мог найти: таких, какие ткут разные шелковые ткани, таких, что делают луки для стрельбы и разное вооружение, таких, что обрабатывают стекло и глину, которые у него лучшие на всем свете. Из Турции привез он ремесленников, каких мог найти: каменщиков, золотых дел мастеров, сколько их нашлось. Кроме того, он привез инженеров и бомбардиров и тех, которые делают веревки для военных машин. Они посеяли коноплю и лен, которых до сих пор не было на этой земле. Сколько всякого народу со всех земель собрал он в этот город – как мужчин, так и женщин, – что всего, говорят, было больше полутораста тысяч человек».
Выстраивая свой город, «властелин Азии» шел по следам древних арабов, которые в VII–VIII вв. поселились в этих местах, принеся с собой религию ислама. Впоследствии многие города, в том числе и Самарканд, были начисто стерты с лица земли полчищами Чингисхана, и возрождаться они начали только с конца XIV в., после победоносных битв Тимура. Он не только разгромил Золотую Орду и открыл торговые пути на запад. Великий воитель наголову разбил грозного турецкого султана Баязета, завоевал часть Кавказа, Месопотамию и Сирию. В России Тимур дошел до Ельца, а в Индии разрушил древний город Дели. Став богатейшим властителем Востока, Тимур решил прославить свое имя в памятниках архитектуры, для чего и был избран древний город, чья слава отныне должна была связываться с именем покорителя азиатского континента. Начало было положено постройкой самой большой в мире мечети Биби-Ханым, которую по праву можно назвать «симфонией в камне».
Те части здания, которые воспринимаются только издали, покрыты крупными геометрическими узорами – синими, бирюзовыми, белыми с вкрапленными в них черными и зелеными кирпичами. В местах же, рассчитанных на рассматривание вблизи, преобладает изразцовая мозаика с мелким цветным орнаментом.
Самаркандские мастера умели изготовлять кирпичи настолько мягкие, что их легко можно было резать ножом. По заранее составленному рисунку мастера вырезали сотни тысяч маленьких цветных кусочков и выкладывали ими узорное панно, как ковром, покрывающее мечеть Биби-Ханым.
Всю центральную часть мечети, рассчитанную на десять тысяч молящихся, занимает огромный прямоугольный двор. В него ведет гигантский стрельчатый портал, словно охраняемый по бокам двумя башнями. Это минареты, откуда муэдзины, распевая молитвы, призывают правоверных в мечеть.
Колоссальный портал намного выше основного здания – черта, характерная для среднеазиатской архитектуры. Чем значительнее здание, тем больше и богаче его портал.
Главным сооружением мечети и гордостью являются арка ее второго портала и стоящий на ней купол, покрытый изразцовым нарядом, высотой в сорок один метр. Он так велик, что даже вход в египетский храм рядом с ним может показаться миниатюрным. Да и вся постройка подавляет своей грандиозностью, подчеркнутым контрастом огромных порталов и легких галерей, безмерными массами отдельных своих объемов и гигантскими масштабами плоскостей, покрытых мозаикой.
Здесь надо сказать, что керамические изделия – политая цветной глазурью мозаика и кафельные рельефные или гладкие плитки – в изобилии использовались для декора фасадов и внутренних поверхностей стен, а также в качестве покрытия нескольких заостренных в верхней своей части куполов мечетей и мавзолеев. Преобладающим цветом глазурованных плиток был сине-голубой. На этом общем голубом фоне выступали белые, зеленые и желтые детали так называемого арабескового орнамента (растительных и геометризованных орнаментальных мотивов). В этот орнамент вводилась вязь куфического, древнеарабского письма.
Строительство, затеянное Тимуром, продолжил его внук, Улугбек, которого в народе называли «Утешителем человечества». Эмир Улугбек прославился не только как продолжатель дела своего знаменитого деда, но и как выдающийся ученый, строитель величайшей обсерватории своего времени. Для новой мечети он выбрал место на обширной площади Регистан, что означает «песчаное поле». Это здание не просто мечеть, а одновременно и медресе – учебное заведение и общежитие для студентов, изучающих Коран.
В то время главным предметом в медресе было богословие. Но Улугбек стремился, чтобы учащиеся овладевали и точными науками, поэтому эмир сам читал здесь лекции по математике и астрономии.
Прямоугольный двор медресе Улугбека окружен двухэтажными арочными галереями, в которых место колонн заняли кирпичные столбы. За каждой стрельчатой аркой находится «худжра» – помещение, где живут студенты. Каждая галерея прерывается глубокой нишей, которая в жаркие летние дни служит аудиторией.
Еще одно медресе имеет название Шир-Дор. Это квадратное здание со стоящими по сторонам главного фасада двумя тонкими минаретами, облицованными голубым глазурованным кирпичом. В центре – громадный арочный портал, также одетый в голубые изразцы. Слева и справа от него со стороны двора – складчатые купола часовен. Входим внутрь. Вокруг – двухэтажные галереи, раскрытые в сторону двора посредством стрельчатых арок. Везде – в простенках арок, на деталях главного молитвенного помещения – остатки красивых небесно-голубых орнаментированных изразцов. Там, где облицовки уже нет, виден специфический песочно-сероватый кирпич, цвет которого вообще очень характерен для среднеазиатского строительства, где кирпичи делаются из лёссовой глины.
Невдалеке на той же площади Регистан находится фамильный склеп Тимура и тимуридов. В 1404 г., когда у Тимура умер любимый внук и наследник Мухамед-Султан, престарелый властелин приказал построить великолепный мавзолей. Имя «Гур-Эмир», что значит «гробница Эмира», усыпальница получила год спустя, когда в ней рядом с внуком под черным нефритовым монолитом был похоронен сам Тимур.
Гур-Эмир представляет собой восьмиугольное основание с большим ребристым куполом, приподнятым на высоком цилиндре, именуемом «барабаном».
Стены мавзолея покрыты сеткой геометрического орнамента из чередующихся кирпичиков серо-желтого цвета и изразцов, политых синей, голубой и белой глазурью. Барабан, сплошь облицованный изразцами, украшен вязью гигантских букв. Буквы складываются в слова, прославляющие Аллаха и пророка его, Магомета.
Возвышаясь над плоскими крышами домов, купол Гур-Эмира кажется огромной шапкой из бирюзы. Поверхность этой шапки не гладкая, как у европейских куполов. Белые, синие и голубые изразцы ковром покрывают толстые полукруглые жгуты, как будто опускающиеся с вершины купола вниз, к барабану.
Внутреннее убранство мавзолея поражает своим великолепием. Стены отделаны полупрозрачным, молочно-зеленоватого цвета ониксом, над полосой оникса протянут карниз, вырезанный из белого, расписанного золотом мрамора, а над ним широкая мраморная лента, сплошь покрытая изречениями из Корана.
Четыре глубокие ниши по сторонам мавзолея использованы для окон. Свет вливается через вязь двойной решетки. Наружная ее часть из белого алебастра, а внутренняя – из кусочков драгоценного дерева чинары. Однако более всего впечатляет резная дверь с инкрустацией из слоновой кости, перламутра и серебра.
В целом же, в декоративной изразцовой орнаментации мавзолея Гур-Эмир столько разнообразия (мрамор, оникс, мозаичные поливные панно, резная штукатурка, золоченое папье-маше), что мотивы, представленные здесь, могли бы составить целую энциклопедию декоративного искусства Средней Азии.
За несколько веков со времен правления Тимура на главной площади Самарканда выросла целая улица культовых сооружений под названием Шах-и-Зинда, что означает «Живой царь». Такой культ существовал задолго до возникновения ислама, но проповедники новой религии сумели обратить этот культ себе и верующим во благо. Так была создана легенда о родственнике пророка Магомета Кусаме-ибн-Аббасе, воине, ставшем святым и попавшем в рай благодаря неустанным молитвам. Его захоронение издревле почитали в Самарканде, а последующие правители и священнослужители считали, что если быть погребенным рядом с могилой святого, это принесет покой и отдохновение на том свете.
Всего в Самарканде насчитывается двадцать пять мавзолеев, в их числе и гробница Кусама. О ней арабский путешественник и географ Ибн-Батута писал: «Могила благословенна, над ней возведено четырехугольное здание с куполом, у каждого угла стоят по две мраморные колонны. Мрамор зеленого, черного, белого и красного цветов. Стены тоже из разноцветного мрамора с золотым орнаментом. Крыша сделана из свинца».
Примечательны в Шах-и-Зинда и арабески каллиграфических надписей. Большинство из них религиозного характера, но есть и сведения об истории Самарканда, и даже упомянуты имена архитекторов, строивших некрополь в разные эпохи. Это – Шамсиддин, Бадриддин, Али Сайфи, Фахралли и др.
Сегодняшнему туристу эти имена, наверное, мало что скажут. Зато плоды их творений видны отовсюду. Причем наиболее сильное впечатление ансамбль Регистана производит вечером, если смотреть на него, стоя возле рынка Чарсу после захода солнца. Тогда лиловые громады порталов, куполов и минаретов создают сказочный силуэт на фоне темнеющего неба. А ночью мозаичное убранство сооружений, освещенное мерцающим лунным сиянием и лучами прожекторов, переливается блеском драгоценных самоцветов. Пожалуй, такая живописная картина и есть лучшее напоминание о мастерстве и таланте великих самаркандских зодчих.
Выстраивая свой город, «властелин Азии» шел по следам древних арабов, которые в VII–VIII вв. поселились в этих местах, принеся с собой религию ислама. Впоследствии многие города, в том числе и Самарканд, были начисто стерты с лица земли полчищами Чингисхана, и возрождаться они начали только с конца XIV в., после победоносных битв Тимура. Он не только разгромил Золотую Орду и открыл торговые пути на запад. Великий воитель наголову разбил грозного турецкого султана Баязета, завоевал часть Кавказа, Месопотамию и Сирию. В России Тимур дошел до Ельца, а в Индии разрушил древний город Дели. Став богатейшим властителем Востока, Тимур решил прославить свое имя в памятниках архитектуры, для чего и был избран древний город, чья слава отныне должна была связываться с именем покорителя азиатского континента. Начало было положено постройкой самой большой в мире мечети Биби-Ханым, которую по праву можно назвать «симфонией в камне».
Те части здания, которые воспринимаются только издали, покрыты крупными геометрическими узорами – синими, бирюзовыми, белыми с вкрапленными в них черными и зелеными кирпичами. В местах же, рассчитанных на рассматривание вблизи, преобладает изразцовая мозаика с мелким цветным орнаментом.
Самаркандские мастера умели изготовлять кирпичи настолько мягкие, что их легко можно было резать ножом. По заранее составленному рисунку мастера вырезали сотни тысяч маленьких цветных кусочков и выкладывали ими узорное панно, как ковром, покрывающее мечеть Биби-Ханым.
Всю центральную часть мечети, рассчитанную на десять тысяч молящихся, занимает огромный прямоугольный двор. В него ведет гигантский стрельчатый портал, словно охраняемый по бокам двумя башнями. Это минареты, откуда муэдзины, распевая молитвы, призывают правоверных в мечеть.
Колоссальный портал намного выше основного здания – черта, характерная для среднеазиатской архитектуры. Чем значительнее здание, тем больше и богаче его портал.
Главным сооружением мечети и гордостью являются арка ее второго портала и стоящий на ней купол, покрытый изразцовым нарядом, высотой в сорок один метр. Он так велик, что даже вход в египетский храм рядом с ним может показаться миниатюрным. Да и вся постройка подавляет своей грандиозностью, подчеркнутым контрастом огромных порталов и легких галерей, безмерными массами отдельных своих объемов и гигантскими масштабами плоскостей, покрытых мозаикой.
Здесь надо сказать, что керамические изделия – политая цветной глазурью мозаика и кафельные рельефные или гладкие плитки – в изобилии использовались для декора фасадов и внутренних поверхностей стен, а также в качестве покрытия нескольких заостренных в верхней своей части куполов мечетей и мавзолеев. Преобладающим цветом глазурованных плиток был сине-голубой. На этом общем голубом фоне выступали белые, зеленые и желтые детали так называемого арабескового орнамента (растительных и геометризованных орнаментальных мотивов). В этот орнамент вводилась вязь куфического, древнеарабского письма.
Строительство, затеянное Тимуром, продолжил его внук, Улугбек, которого в народе называли «Утешителем человечества». Эмир Улугбек прославился не только как продолжатель дела своего знаменитого деда, но и как выдающийся ученый, строитель величайшей обсерватории своего времени. Для новой мечети он выбрал место на обширной площади Регистан, что означает «песчаное поле». Это здание не просто мечеть, а одновременно и медресе – учебное заведение и общежитие для студентов, изучающих Коран.
В то время главным предметом в медресе было богословие. Но Улугбек стремился, чтобы учащиеся овладевали и точными науками, поэтому эмир сам читал здесь лекции по математике и астрономии.
Прямоугольный двор медресе Улугбека окружен двухэтажными арочными галереями, в которых место колонн заняли кирпичные столбы. За каждой стрельчатой аркой находится «худжра» – помещение, где живут студенты. Каждая галерея прерывается глубокой нишей, которая в жаркие летние дни служит аудиторией.
Еще одно медресе имеет название Шир-Дор. Это квадратное здание со стоящими по сторонам главного фасада двумя тонкими минаретами, облицованными голубым глазурованным кирпичом. В центре – громадный арочный портал, также одетый в голубые изразцы. Слева и справа от него со стороны двора – складчатые купола часовен. Входим внутрь. Вокруг – двухэтажные галереи, раскрытые в сторону двора посредством стрельчатых арок. Везде – в простенках арок, на деталях главного молитвенного помещения – остатки красивых небесно-голубых орнаментированных изразцов. Там, где облицовки уже нет, виден специфический песочно-сероватый кирпич, цвет которого вообще очень характерен для среднеазиатского строительства, где кирпичи делаются из лёссовой глины.
Невдалеке на той же площади Регистан находится фамильный склеп Тимура и тимуридов. В 1404 г., когда у Тимура умер любимый внук и наследник Мухамед-Султан, престарелый властелин приказал построить великолепный мавзолей. Имя «Гур-Эмир», что значит «гробница Эмира», усыпальница получила год спустя, когда в ней рядом с внуком под черным нефритовым монолитом был похоронен сам Тимур.
Гур-Эмир представляет собой восьмиугольное основание с большим ребристым куполом, приподнятым на высоком цилиндре, именуемом «барабаном».
Стены мавзолея покрыты сеткой геометрического орнамента из чередующихся кирпичиков серо-желтого цвета и изразцов, политых синей, голубой и белой глазурью. Барабан, сплошь облицованный изразцами, украшен вязью гигантских букв. Буквы складываются в слова, прославляющие Аллаха и пророка его, Магомета.
Возвышаясь над плоскими крышами домов, купол Гур-Эмира кажется огромной шапкой из бирюзы. Поверхность этой шапки не гладкая, как у европейских куполов. Белые, синие и голубые изразцы ковром покрывают толстые полукруглые жгуты, как будто опускающиеся с вершины купола вниз, к барабану.
Внутреннее убранство мавзолея поражает своим великолепием. Стены отделаны полупрозрачным, молочно-зеленоватого цвета ониксом, над полосой оникса протянут карниз, вырезанный из белого, расписанного золотом мрамора, а над ним широкая мраморная лента, сплошь покрытая изречениями из Корана.
Четыре глубокие ниши по сторонам мавзолея использованы для окон. Свет вливается через вязь двойной решетки. Наружная ее часть из белого алебастра, а внутренняя – из кусочков драгоценного дерева чинары. Однако более всего впечатляет резная дверь с инкрустацией из слоновой кости, перламутра и серебра.
В целом же, в декоративной изразцовой орнаментации мавзолея Гур-Эмир столько разнообразия (мрамор, оникс, мозаичные поливные панно, резная штукатурка, золоченое папье-маше), что мотивы, представленные здесь, могли бы составить целую энциклопедию декоративного искусства Средней Азии.
За несколько веков со времен правления Тимура на главной площади Самарканда выросла целая улица культовых сооружений под названием Шах-и-Зинда, что означает «Живой царь». Такой культ существовал задолго до возникновения ислама, но проповедники новой религии сумели обратить этот культ себе и верующим во благо. Так была создана легенда о родственнике пророка Магомета Кусаме-ибн-Аббасе, воине, ставшем святым и попавшем в рай благодаря неустанным молитвам. Его захоронение издревле почитали в Самарканде, а последующие правители и священнослужители считали, что если быть погребенным рядом с могилой святого, это принесет покой и отдохновение на том свете.
Всего в Самарканде насчитывается двадцать пять мавзолеев, в их числе и гробница Кусама. О ней арабский путешественник и географ Ибн-Батута писал: «Могила благословенна, над ней возведено четырехугольное здание с куполом, у каждого угла стоят по две мраморные колонны. Мрамор зеленого, черного, белого и красного цветов. Стены тоже из разноцветного мрамора с золотым орнаментом. Крыша сделана из свинца».
Примечательны в Шах-и-Зинда и арабески каллиграфических надписей. Большинство из них религиозного характера, но есть и сведения об истории Самарканда, и даже упомянуты имена архитекторов, строивших некрополь в разные эпохи. Это – Шамсиддин, Бадриддин, Али Сайфи, Фахралли и др.
Сегодняшнему туристу эти имена, наверное, мало что скажут. Зато плоды их творений видны отовсюду. Причем наиболее сильное впечатление ансамбль Регистана производит вечером, если смотреть на него, стоя возле рынка Чарсу после захода солнца. Тогда лиловые громады порталов, куполов и минаретов создают сказочный силуэт на фоне темнеющего неба. А ночью мозаичное убранство сооружений, освещенное мерцающим лунным сиянием и лучами прожекторов, переливается блеском драгоценных самоцветов. Пожалуй, такая живописная картина и есть лучшее напоминание о мастерстве и таланте великих самаркандских зодчих.
Ангкор-Ват
В жизни каждого народа есть периоды, когда духовные силы, могущество, культура, искусство нации достигают высочайшего подъема. Расцвет Камбоджи приходится на конец IX – начало XIII века. За три с половиной столетия становления и величайшего могущества Кхмерского царства его народ создал замечательные произведения зодчества, лучшие из которых по своему размаху и совершенству по праву считаются памятниками мирового значения.
Среди них и храм-крепость Ангкор-Ват, три башни которого, похожие на бутоны лотоса, изображены на национальном флаге современной Камбоджи. Он находится в Ангкоре, городе, который король Ясоварман I основал в конце IX века как столицу своего царства. Почти два века спустя, при короле Сурьявармане II, правившем с 111З по 1152 год, здесь был построен главный храм столицы, названный Ангкор-Ват. Сурьяварман II был одним из самых могущественных королей Камбоджи: он вел беспрерывные войны, и при нем значительно расширились границы государства. Письменные источники называют «каменщиком» (иначе – архитектором, автором проекта) храма сына Сурьявармана II, а сохранившиеся легенды повествуют о том, что боги дали юному принцу «талант и нежность» и повелели создать «небесный дворец на земле». Возможно, дошедшая до нас характеристика особо одаренной натуры наследного принца объясняется полной отдачей творчеству, что и привело в итоге к отказу от наследования престола, занятого впоследствии его дальним родственником.
Впрочем, как и все великие постройки древности, Ангкор-Ват явился результатом коллективного творчества. Основной рабочей силой были крестьяне, мобилизуемые по приказу короля. Если рабочих рук не хватало, королевское войско совершало набеги на территорию соседей. Захваченные пленники участвовали в строительстве, пользуясь личной свободой и находясь в равном положении с кхмерскими крестьянами. Храм строился одновременно со всех четырех сторон, и число рабочих-строителей не раз пополнялось.
Гениальное пространственное мышление кхмерских строителей можно ощутить уже при приближении к Ангкор-Вату. Дорога от реки Сиемреап к южной стороне памятника идет под углом к прямой и ровной стене, отгораживающей храм от рва. Для того чтобы увидеть его, нужно проехать почти всю дорогу, и только на расстоянии 500 метров дорога слегка поворачивает и зритель оказывается напротив центральной башни храма.
Силуэт Ангкор-Вата сразу же впечатляет своей сложной гармонией. Поражает легкость, с какой вздымаются красивые башни, напоминающие бутоны огромных лотосов, и вместе с тем плавная протяженность храма, который, спускаясь уступами с вершины горы, широко раскинулся по обе ее стороны. Соразмерность горизонталей и вертикалей, уравновешенность всех частей – это первое, что ощущается сразу же при знакомстве с памятником. Дальше, двигаясь вдоль южной, а затем и западной стены, можно оценить протяженность самих стен: действительно, цифры поражают – 15 000×1300 метров.
На западной стене расположен главный (и единственный) вход на территорию храма. Южная и северная стены вообще не имеют внешнего выхода, а с востока земляная насыпь позволяет в сухое время года пересечь ров и добраться до входных павильонов. Возможно, что это остатки старой дороги, по которой переправлялись каменные блоки, подвозимые для постройки храма по воде.
Если подойти к Ангкор-Вату с западной стороны, то силуэты башен едва видны. На передний план мощно выступает стена с главным и двумя боковыми порталами. Весь храм обнесен стеной, вокруг которой в свою очередь проходит ров. А за стеной начинается царство прекрасной архитектуры. При приближении все лучше видно святилище, нарастает ощущение игры форм и объемов. Башни по углам и порталам стены, угловые павильоны и входы в храм, угловые и центральная башни – все как бы стягивается к центру. От этого сам храм воспринимается как нечто целостное и монолитное.
Через ров идет широкая дорога, выложенная крупными плитами песчаника, которая медленно и плавно, все время немного поднимаясь, направляет к центральному порталу, ведущему на территорию древнего храма. Ее ширина достигает 9,5 м, а длина – 340 м к центральной части. И как бы ни хотел путешественник поскорее преодолеть это расстояние, он невольно поддается торжественному настроению, приближаясь к террасе размеренным шагом.
Исключительный вид этой просторной, созданной для парадных шествий, величественной дороги позволяет представить развертывавшиеся здесь некогда процессии, кортежи и ритуалы в том виде, в каком они совершались 800 лет назад. Сохранившиеся надписи на стенах и великолепные рельефы Ангкор-Вата позволяют восстановить картину жизни кхмерской столицы XII в., когда строения, которые кажутся сегодня мертвыми и погруженными в тишину леса, жили необычайно интенсивной жизнью.
Среди них и храм-крепость Ангкор-Ват, три башни которого, похожие на бутоны лотоса, изображены на национальном флаге современной Камбоджи. Он находится в Ангкоре, городе, который король Ясоварман I основал в конце IX века как столицу своего царства. Почти два века спустя, при короле Сурьявармане II, правившем с 111З по 1152 год, здесь был построен главный храм столицы, названный Ангкор-Ват. Сурьяварман II был одним из самых могущественных королей Камбоджи: он вел беспрерывные войны, и при нем значительно расширились границы государства. Письменные источники называют «каменщиком» (иначе – архитектором, автором проекта) храма сына Сурьявармана II, а сохранившиеся легенды повествуют о том, что боги дали юному принцу «талант и нежность» и повелели создать «небесный дворец на земле». Возможно, дошедшая до нас характеристика особо одаренной натуры наследного принца объясняется полной отдачей творчеству, что и привело в итоге к отказу от наследования престола, занятого впоследствии его дальним родственником.
Впрочем, как и все великие постройки древности, Ангкор-Ват явился результатом коллективного творчества. Основной рабочей силой были крестьяне, мобилизуемые по приказу короля. Если рабочих рук не хватало, королевское войско совершало набеги на территорию соседей. Захваченные пленники участвовали в строительстве, пользуясь личной свободой и находясь в равном положении с кхмерскими крестьянами. Храм строился одновременно со всех четырех сторон, и число рабочих-строителей не раз пополнялось.
Гениальное пространственное мышление кхмерских строителей можно ощутить уже при приближении к Ангкор-Вату. Дорога от реки Сиемреап к южной стороне памятника идет под углом к прямой и ровной стене, отгораживающей храм от рва. Для того чтобы увидеть его, нужно проехать почти всю дорогу, и только на расстоянии 500 метров дорога слегка поворачивает и зритель оказывается напротив центральной башни храма.
Силуэт Ангкор-Вата сразу же впечатляет своей сложной гармонией. Поражает легкость, с какой вздымаются красивые башни, напоминающие бутоны огромных лотосов, и вместе с тем плавная протяженность храма, который, спускаясь уступами с вершины горы, широко раскинулся по обе ее стороны. Соразмерность горизонталей и вертикалей, уравновешенность всех частей – это первое, что ощущается сразу же при знакомстве с памятником. Дальше, двигаясь вдоль южной, а затем и западной стены, можно оценить протяженность самих стен: действительно, цифры поражают – 15 000×1300 метров.
На западной стене расположен главный (и единственный) вход на территорию храма. Южная и северная стены вообще не имеют внешнего выхода, а с востока земляная насыпь позволяет в сухое время года пересечь ров и добраться до входных павильонов. Возможно, что это остатки старой дороги, по которой переправлялись каменные блоки, подвозимые для постройки храма по воде.
Если подойти к Ангкор-Вату с западной стороны, то силуэты башен едва видны. На передний план мощно выступает стена с главным и двумя боковыми порталами. Весь храм обнесен стеной, вокруг которой в свою очередь проходит ров. А за стеной начинается царство прекрасной архитектуры. При приближении все лучше видно святилище, нарастает ощущение игры форм и объемов. Башни по углам и порталам стены, угловые павильоны и входы в храм, угловые и центральная башни – все как бы стягивается к центру. От этого сам храм воспринимается как нечто целостное и монолитное.
Через ров идет широкая дорога, выложенная крупными плитами песчаника, которая медленно и плавно, все время немного поднимаясь, направляет к центральному порталу, ведущему на территорию древнего храма. Ее ширина достигает 9,5 м, а длина – 340 м к центральной части. И как бы ни хотел путешественник поскорее преодолеть это расстояние, он невольно поддается торжественному настроению, приближаясь к террасе размеренным шагом.
Исключительный вид этой просторной, созданной для парадных шествий, величественной дороги позволяет представить развертывавшиеся здесь некогда процессии, кортежи и ритуалы в том виде, в каком они совершались 800 лет назад. Сохранившиеся надписи на стенах и великолепные рельефы Ангкор-Вата позволяют восстановить картину жизни кхмерской столицы XII в., когда строения, которые кажутся сегодня мертвыми и погруженными в тишину леса, жили необычайно интенсивной жизнью.