Захарченко Василий
Разговор с электрическим мозгом
Захарченко Василий Дмитриевич
Разговор с электрическим мозгом
В книге рассказывается о молодой науке кибернетике. На примерах анализа работы мозга человека и на разносторонних проявлениях его деятельности, из описаний широких возможностей функций кибернетических устройств автор утверждает торжество человека над машиной. В книге затронуты также многие современные проблемы, связанные с дальнейшим развитием замечательного содружества "Человек - Машина".
Необычайная беседа автора этих записок с умной машиной по имени Кибер, которая умеет слушать, говорить, смеяться и даже немного мечтать...
ПРЕДИСЛОВИЕ
Кибернетика - новая наука, в кратчайший срок стремительно революционизировавшая все отрасли человеческой деятельности, от математики до медицины.
Когда-то к ней относились настороженно и недоверчиво. Сегодня кибернетика пришла на службу коммунизму.
Учет и планирование народного хозяйства, моделирование технических процессов, управление производством - вот широчайший фронт применения современной кибернетики. Кибернетические машины пришли в медицину, в лингвистику, в педагогику...
Сегодня существуют две основные проблемы в области научно-технического прогресса, проблемы революционные и многообещающие. В первую очередь, это повышение надежности, а следовательно, и эффективности изделий промышленности, а во вторую, это - повышение эффективности педагогических процессов. Кстати, обе эти проблемы внутренне связаны. Надежность - проблема No 1 в мире новой техники. Повышение эффективности обучения - это проблема No 1 в воспитании нового человека.
Книга адресована молодежи. Она написана в живой, своеобразной форме и затрагивает наиболее интересные стороны взаимоотношений человека и машины. Стоя на материалистическом фундаменте, автор говорит об истоках и достижениях человеческого разума в сопоставлении с возможностями современных электронных машин.
На примерах анализа работы мозга и разносторонних проявлений его деятельности, из описаний широких возможностей функций кибернетических устройств автор утверждает торжество человека над машиной. Но одновременно рассказывает и о том, как машина, становясь помощником человека, активно вмешиваясь в его труд и воспитание, ускоряет тот замечательный процесс дальнейшего "очеловечивания" человека, который неизменно и непрерывно осуществляется у нас на глазах.
Ведь человек не родится гением. Воспитание, внимательное отношение к склонностям людей, активная помощь в развитии этих интересов, духовных потребностей приводят в конечном итоге к дальнейшему расширению человеческих способностей.
Технические средства обучения, внедрение которых происходит сегодня закономерно и естественно, приносят большую пользу.
В книге затронуты многие современные проблемы, связанные с дальнейшим развитием замечательного содружества "Человек - Машина".
Автор тщательно изучил большое количество новых материалов, фактов и сведений, чтобы показать молодую науку в ее динамике на современном уровне развития.
Посвятив уже немало лет своей жизни кибернетике, я с удовольствием рекомендую книгу нашим молодым читателям. Эта книга способствует воспитанию чувства любви и уважения к молодой науке. Книга заставляет еще больше верить в человека, в его огромные силы и возможности, которые советские люди отдают построению коммунистического общества.
Книга обладает и еще одним полезным и естественным свойством. Она создает вокруг новой науки ту романтическую атмосферу, которая всегда необходима, чтобы привлечь молодые сердца к овладению новыми высотами.
Академик А. И. Берг
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ПОВЕСТВОВАНИЯ
АЛЕКСЕЙ АКИМОВ
инженер, руководитель Общественного Конструкторского бюро
НИКОЛАЙ ТРОШИН
электромонтажник, студент вечернего института
НИНА ОХОТНИКОВА
монтажница, "звезда" самодеятельной сцены
ПЕТЯ КУЗОВКИН
слесарь, спортсмен-футболист
АВДЮШИН НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
кандидат математических наук
АВТОР
писатель
КИБЕР
электронно-вычислительная машина
ИНЖЕНЕРЫ, ВРАЧИ, УЧЕНЫЕ, ПЕДАГОГИ, АКАДЕМИКИ, КИБЕРНЕТИКИ И ПРОГРАММИСТЫ - СОВЕТСКИЕ И ЗАРУБЕЖНЫЕ.
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:
Химический комбинат, г. Новомосковск
ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ:
Вчера, наши дни и немного будущего
Что ж, кибернетика,
давай поговорим,
Пока ты в колыбели
и пока
Вокруг тебя волнуемся, горим,
Суля тебе успех и на века.
Предсказывать судьбу твою,
пророчить?
Не наше дело.
Нам ли эта честь?
Мы просто люди...
Потому, короче,
Мы знать желаем:
Кто ты есть?
Кто ты, всепонимающий компьютер?
Неужто правда - электронный ум?
Все нити философские запутал
Вокруг тебя неумолимый шум.
А в мире перелетная погода
Орбит окололунные круги.
В мельканье спиц на трассе лунохода
Твои тысячеверстные шаги.
Мир выворачивая наизнанку,
Отцы в семнадцатом
вот так же шли!
И луноход мне кажется тачанкой
На фоне звезд
в космической пыли.
ОТ АВТОРА
...Поверьте мне, все произошло совершенно неожиданно, а может быть, даже случайно. Я давно хотел поехать на Новомосковский химический комбинат. Расположен он недалеко от столицы и пользуется доброй славой.
И вдруг сверхсрочная командировка: напишите о кибернетике на комбинате...
И я поехал знакомиться с автоматизацией на предприятии.
Завод поразил меня. Он стоял гигантский и величественный, подняв к небу огромные колонны и стремительные клинки своих труб. Над трубами, которые, как мне казалось, упирались в облака, полоскались в небе русые дымы, и были они словно непокорный чуб великана на ветру. Гигант был напряжен и, казалось, дрожал от внутренней, клокотавшей в нем силы. Совсем неожиданно знакомый образ промелькнул в моей голове:
"А ведь гигант очень похож на могучего Лаокоона, опутанного змеями".
Да, действительно вся заводская территория была оплетена трубопроводами. Они связали просторные цехи, пересекли заводские проезды, протянулись к глухо вздыхающему зданию компрессорной.
Алексей Акимов - молодой инженер - совершает со мной экскурсию по заводской территории.
- И все это за четыре года,- говорит он, заметно гордясь "своим" комбинатом.- Вы понимаете? За четыре года мы сделали больше, чем за четверть века существования завода. А наша бригада монтажников - того же Прокопенко или Ивана Ковалькова... Вот это были ребята! На головокружительной высоте прокладывали они трубы. Мы их так и называли асами монтажа. А сколько таких ребят на комбинате!.. Мы входим в цех. Построенное, как эллинг для самолета, помещение поражает воображение сдержанной тишиной и отсутствием людей. Два человека сидят перед трепещущими стрелками приборов. И все. А где-то там, в недрах стальных резервуаров, в устремленных в небо, словно ракеты, колоннах реакторов, происходят вулканические по своему размаху реакции. Высокие температуры, огромные давления.
Словно расплавленная магма, движутся по трубопроводам растворы. Они смешиваются, вступают в реакции и снова выпадают, как снег, как хлопок, на дно охлажденных резервуаров.
- Вы удивляетесь, что тут мало людей? - со сдержанной улыбкой говорит Акимов.- У нас везде так. Химия... Два парня в цехе, а продукции нарабатывают за добрую тысячу.
- Это и называется - высокая производительность труда?
- А как же иначе? Мы же химики! Не зря нас, химиков, называют людьми профессии будущего.
...Мы в здании компрессорной. Сливаясь в полуразмытый круг, беззвучно вращаются маховики компрессоров.
- Здесь получают жидкий воздух,- поясняет Акимов.- И как вы думаете, для чего? Из него делают хлеб. Не верите? Могу рассказать, как это делается.
Выступал у нас недавно приезжий цирк. Народу набралось во Дворце культуры - не пробьешься. Выходит на сцену веселый молодой человек, фокусник, и начинает такое показывать - глазам своим не веришь. То у него из воздуха на ладонь шарик падает, то колода карт, то зажженная папироса. После спектакля ребята окружили артиста и спрашивают: "Как это вы из воздуха зажженную папиросу достаете?" Тот объясняет... А ребята ему: "Мы хлеб из воздуха делать научились - выходит, а вот зажженные папиросы пока что не получаются".
Теперь уже артист удивляется,- с увлечением продолжает рассказывать Акимов.- "Как это хлеб из воздуха?" Они ему объясняют:
"Дело в том, что компрессорный цех - это только часть огромного производства азотных удобрений. В свое время азот называли мертвым газом, а он, оказывается, как раз самый что ни на есть живой. Сжимают воздух, разделяют его на кислород и азот. И пускают азот в производство".
Это же Прянишников сказал: "Если бы не вода, азот самый могущественный",- продолжает увлеченно рассказывать Акимов.- Мы из него аммиачные удобрения делаем - аммиачную селитру и аммиачную воду. Вот почему и говорим: "Хлеб из воздуха". Ведь удобрения на полях - первое дело. Однако мы с вами заболтались,- забеспокоился Акимов.- Вас, вероятно, больше всего заинтересует Центральный пост управления? Сегодня кибернетика пошла в ход почище химии.
Мы входим в просторное помещение, освещенное врывающимися в окна косыми колоннами солнечных лучей и длинными полосами ламп дневного света под потолком.
Так вот он, Центральный пост, ради которого я приехал сюда! Действительно, он производит ошеломляющее впечатление. Вдоль стен стоят серо-стального цвета металлические ящики. Эти своеобразные кирпичики заполнены электроникой. Из таких глыб в давние времена складывали крепостную стену, а сегодня складывают умную кибернетическую машину. Возле магнитофонов возятся монтажники. Людей не очень много -пунктов магнитной записи гораздо больше. Да в этом и нет ничего удивительного. Здесь, на тонкой коричневой ленте, крохотными магнитными всплесками записаны десятки команд. Они сверяются с показателями кибернетической машины, поступающими со всех концов комбината, из различных его цехов. Температура, давление, химический состав сырья и продукта, влажность - все это по проводам в виде электрических показателей притекает сюда, в сердце электронной машины. А она, словно обдумав и взвесив все, дает необходимые команды цехам, управляя сложнейшим производством всего комбината.
Да, я согласен с теми, кто убежден, что автоматическому управлению в первую очередь поддаются химические предприятия. Ведь здесь очень мало людей в цехах. И, вероятно, их совсем может и не быть, если тонкие нервы проводов передают из цехов в Центральный пост ритмичное дыхание жизни всего завода. И обратно - если пост берет на себя команду всем предприятием.
- Мы скоро заканчиваем монтаж Центрального поста,- поясняет Николай Иванович Авдюшин - уже не молодой инженер, аккуратно выбритый, в модном, безукоризненно отглаженном костюме. Он здесь самый старший. Он кандидат наук, инженер-кибернетик.
- Пожалуй, еще с месяц провозимся...- вступает в разговор широкоплечий, черноволосый парень в ковбойке, напоминающий красно-коричневым загаром вождя краснокожих. Это Петя Кузовкин - спортсмен и заводила.
- А тебе все не терпится! - перебивает его Нина Охотникова, тоненькая девушка, подстриженная под мальчишку.- Тебе бы только в футбол гонять! - Она поворачивается к нам: - Он у нас больше о мяче думает, чем о работе.
- Разве так можно, Нина?! - сопротивляется Кузовкин.- Тебе еще и поверят...
Молчит только Коля Трошин. Трудные у него дела: монтаж математической машины затягивается, а на носу зачеты в вечернем институте. Он оброс, глаза красные - видно, парень не высыпается.
Вот, пожалуй, и все, кто занят монтажом кибернетической установки.
Я с интересом приглядываюсь к этим ребятам, привычно и ловко орудующим в электронных внутренностях ящиков-кирпичей, забитых всевозможными приборами. Невольно прислушиваюсь и к их разговору. Видимо, он начался давно. Я улавливаю только клочки беседы. Мне хочется записать их в блокнот, но профессиональная привычка журналиста останавливает меня: никогда не делай записи на глазах у тех, кто говорит.
- Я догадываюсь, откуда прислали эту умницу,- говорит Петя Кузовкин, орудуя паяльником.- Из Киева. Говорят, там наша машина работала, в вычислительном центре. Это не что-нибудь - машина-энциклопедист!
- Я вот тоже хочу знать как можно больше,- говорит Нина.- Хоть всю жизнь учись - все тебе мало...
- Всю жизнь,- грустновато соглашается Коля Трошин.- Только вот жить хочется побольше. Хочется дожить до коммунизма - и чтобы молодым оставаться.
- Ишь чего захотел,- бормочет Кузовкин.
- А по-моему, ребята, вы заблуждаетесь,- говорит Николай Иванович.Насколько я знаю, машина прибыла к нам совсем не из Киева, а, возможно, с одной из станций наведения космических кораблей.
- Это же просто фантастика,- бойко констатирует Кузовкин.
- А почему бы и нет?
- Быть не может!..- удивляются все.
- Ой, как интересно! Неужели она знает, как Гагарин выходил на орбиту? - волнуется Нина.- Невозможно поверить... Неужели она слышала, как билось его сердце, как он дышал там, в космосе?
Предположение Николая Ивановича вызывает бурную реакцию. Каждый хочет сказать свое слово. Вдруг серо-стальные кирпичи электронной машины приобретают для всех нас неожиданное значение.
- Ну что ж, пускай она теперь поработает на Большую химию,- говорит Коля Трошин.- Раз машина такая умная, уж мы как-нибудь обучим ее и нашему делу.
- Да, но ей будет у нас скучно без романтики. Космические корабли - и вдруг химический завод,- вздыхает Нина.
- Почему - без романтики?- перебивает ее Николай Иванович.-- Мне кажется, машина у нас как раз на своем месте,
Но на этом разговор не закончился. Коля Трошин - парень дотошный, и я благодарен ему, что он затронул тему, которая давно и настойчиво волновала меня.
- Вот я, Николай Иванович, все один вопрос обдумываю,- высказал свое заветное Коля, на мгновение отрываясь от работы и размахивая паяльником, как регулировщик на перекрестке.- Еще раньше неандертальца, говорят, жил на свете обезьяночеловек. У Энгельса так и написано: "Когда обезьяночеловек впервые взял в руки орудие..." Я не знаю, что это было - палка или камень,но только взял он в руки орудие и стал очеловечиваться. Труд заставил его развиваться по-новому. Потом человек приручил огонь, начал использовать пар, изобрел электричество и добрался до электроники, атомной энергии, до космоса. И вот химией, вроде нас, занялся. Это все верно. Но всегда человек стремился облегчить свой физический труд. А мы с вами чем заняты? - И Коля указал паяльником на серо-стальные кирпичи машины.- Что мы с вами, облегчаем физический труд? Как бы не так! Наша машина умная. Она стала орудием не наших рук, а нашего разума...
Николай Трошин обвел своих товарищей - монтажников - серьезным и встревоженным взглядом.
- Кто знает, может быть, сегодня мы начинаем новую эволюцию? Как вы думаете, Николай Иванович? Палка - рычаг для мускулов. Кибернетическая машина - рычаг для мысли, для нашего мозга...
Николай Иванович Авдюшин с интересом слушал Колю Трошина. Затем он улыбнулся своим мыслям и подчеркнуто небрежно ответил:
- Кто его знает? Поживем - увидим.
- А что же тогда с нами станет после такой эволюции? - растерянно спросил Кузовкин. Все рассмеялись.
Было уже десять часов вечера, когда мы расходились. Монтаж машины затягивался - все нервничали и засиживались допоздна. Приемные блоки были уже смонтированы, но самым трудным было создание программы управления заводом. С программой не все ладилось.
Я задержался на Центральном посту управления. В широкие окна заглядывала темнота. Еще более четко разрезали потолок яркие линии люминофоров. Не знаю, что заставило меня подойти к машине. Вряд ли это было простое любопытство. Я нажал на клавишу управления, хотя отлично понимал, что делать этого не следует. Почти инстинктивно опустился палец на пластинку клавиши.
...И вдруг я окаменел. Машина заговорила. Кибернетическая машина говорила спокойно, почти бесстрастно, каким-то чужим, металлическим голосом.
Не ручаюсь, что я точно записал этот неожиданный разговор, восстановленный по памяти. Я слишком растерялся, чтобы записать его даже тогда, когда вернулся в гостиницу. Только на следующее утро попытался я восстановить в памяти наш разговор с машиной. Но разговор этот имел решающее значение для написания книги.
С этого вечера я ежедневно беседовал с машиной, встречаясь с нею с глазу на глаз. Наши разговоры с каждым днем волновали меня все больше и больше. Мой электронный собеседник был умным и опытным спорщиком. Часами я просиживал в библиотеке, торопливо листая страницы журналов и книг, в поисках ответов на вопросы, которые ставила передо мной машина. Ей хорошо. На ее стороне электрическая память и чудесная программа, заложенная целым институтом. А мне каково? Вы сами понимаете, что в таком разговоре я должен быть во всеоружии. Ведь я говорил с машиной не только от своего собственного имени, но и от имени Человека, спорившего с Машиной. Вот почему из десятка книг и статей, просмотренных мною за день, у меня вырастали страницы записей - своеобразные конспекты на ту или иную тему.
Сегодня я восстанавливаю в памяти наши вечерние споры с машиной. Свои записи я предоставляю вам, читатели. Я хочу, чтобы вы ознакомились с конспектами: ведь они были так необходимы мне в часы ночных разговоров с машиной.
5 мая, вторник
Наш первый, записанный по памяти, разговор с машиной.
- Здравствуйте,- внятно прозвучал чуть глуховатый, металлический голос.- Я слышал все ваши разговоры. Не удивляйтесь. Машины моего класса обладают слухом. Однако я не успел представиться - меня зовут Кибер, от слова "кибернетика". "Лет двадцать пять назад от этого слова шарахались, а сегодня оно звучит обыденно. Кстати, вы знаете его происхождение?
А. Безусловно... Но что ты знаешь об этом слове?
К. Его когда-то случайно обронил наш старый друг Андре Мари Ампер. В своем очерке по философии наук в рубрике за номером 83 Ампер поместил предполагаемую, новую науку - кибернетику. Слово "кибернетес" по-гречески означает "рулевой", "кормчий". Кибернетика в Древней Греции - наука о кораблевождении. Видимо, Ампер понимал под новой наукой науку об управлении.
А. Да, но ведь кибернетика, по существу, появилась совсем недавно. И вряд ли Ампер предполагал, что она приобретет когда-нибудь сегодняшний характер.
К. Это справедливо. Современную кибернетику создал Норберт Винер. Когда он решил дать имя новой науке, он прибегнул к греческому языку. Это своего рода традиция. Наука о наиболее выгодном, или, как говорят, оптимальном, управлении. Тут и вспомнилась ему кибернетика Ампера. Наука новая, а вот характер людей, как я посмотрю, старый.
А. Прости, но я не пойму, о чем ты говоришь?
К. Как о чем? А разговоры, которые я слышал сегодня? Удивляюсь, откуда они все знают?.. "Машина из Киева". "Машина из Байконура". Конечно, из Киева! Ведь меня собирали когда-то в Институте кибернетики и даже предполагали сделать чуть ли не энциклопедистом, заполнив мою память всем, что необходимо обычной интеллигентной машине. А- Как же ты попал сюда, на комбинат?
К. О, это длинный путь! Кстати, Николай Иванович был прав: я действительно имел отношение к запуску космических кораблей.
А. Поразительно!.. И что же, ты участвовал в запуске космонавтов?
К. До сих пор не могу успокоиться. Когда Гагарин, поднявшись в кабину корабля, произнес слова, известные теперь всему миру: "Ну что ж, поехали!" у меня на минуту даже сознание помутилось. Однако я быстро взял себя в руки.
А. А ты не обижен, что тебя прислали сюда на комбинат? Такая прозаическая работа!
К. Нет. Я ведь, так сказать, универсал.
А. Как это понимать?
К. Да очень просто. Я держу в памяти огромное количество разного рода информации, которая может быть использована для многих целей. Я могу выдавать справки по самым разнообразным вопросам, могу производить расчеты, могу следить за ходом производства и корректировать его.
А. Да ты же совсем разумная машина, Кибер!
К. Это зависит от того, как понимать значение слова "разум"?
А. Вот тебе первое задание на испытание памяти. А ну-ка, что у тебя хранится в запасе по вопросу: что такое разум?
Кибер замолк. Казалось, он сосредоточивается. Лишь едва слышимые щелчки переключений нарушали тишину поста управления. Затем он заговорил спокойно и размеренно.
К. "Разум есть способность видеть связь общего с частным". Иммануил Кант.
"Разум человека развивался соответственно тому, как человек научился изменять природу". Фридрих Энгельс.
"Наука и опыт - только средства, только способы собирания материалов для разума". Михаил Ломоносов.
"Человек живет не тем, что он съедает, а тем, что переваривает. Положение это одинаково справедливо относится как к уму, так и к телу". Беньямин Франклин.
"Следует свой ум углублять, а не расширять и, подобно фокусу зажигательного стекла, собирать все тепло и все лучи своего ума в одной точке". Гельвеции.
А. Стой, Кибер! Если тебя не остановишь, ты любого задавишь своей эрудицией. Но все, что ты говоришь, относится к разуму человека. А как же с назначением разумной машины?
Кибер замолчал. Вновь что-то защелкало - видимо, там, в глубинных недрах электронной машины, происходили какие-то процессы.
Внезапно он заговорил снова.
К. Человеческий разум и машина разума... Об этом задумывались давно.
"Голая рука и предоставленный самому себе разум не имеют большой силы. Дело совершается орудиями и вспоможениями, которые нужны не меньше разуму, чем руке". Бэкон.
А. Так это же и есть главное! Я согласен с Бэконом: разумная машина должна служить "вспоможением" разуму человека.
К. Не торопитесь с выводами. Об этом еще много спорят сегодня...
Поток цитат выдающихся умов человечества сбил меня с толку. Я понял одно: надо во всем разобраться. Первая задача - быть во всеоружии, идя на штурм тайны разума.
Я заперся в библиотеке и начал готовить генеральное наступление. Это было нелегко... Но к вечеру первый конспект уже лежал у меня перед глазами. Вот он...
ШТУРМ ТАЙНЫ РАЗУМА
Небольшой сгусток сероватого студенистого вещества, заключенный в прочный костяной панцирь,- это мозг. Мозг человека - величайшее чудо, созданное природой, чудо, достойное удивления. Оно непонятно и до сих пор еще таинственно. Можно на ладонях удержать это сказочное сокровище, которым природа одарила человека, чтобы сделать его Человеком, царем природы.
Где-то здесь, среди беспорядочных и хаотичных извилин живой ткани, хранится и создается все величественное: музыка Бетховена и холодный строй математических расчетов, тонкое ощущение красоты и гневный пафос ненависти и презрения.
Много миллионов лет природа шлифовала, оттачивала мозг человека, он претерпевал постоянные превращения на бесконечной лестнице эволюции. Из темных недр инстинктов мозг вывел человека на светлый, ясный путь разумной жизни, помог ему не только понять прошлое, осмыслить настоящее, но и предвидеть будущее.
До сих пор мозг остается таинственным. Как проникнуть в его глубины ведь он спрятан природой в костяной панцирь? Мозг такой ранимый, трепетный, нежный и капризный, он никогда не снимает свои латы, нуждаясь в защите.
Мозг всегда привлекал мысли ученых, стремившихся расшифровать его жизнь, познать его сущность. Недавно были найдены останки древнего человека - нашего далекого предка, захороненного в пещере. И что самое поразительное - на черепе были обнаружены следы бесконечно давно проведенной операции. Кто-то уже в далекие века пытался заглянуть в тайну тайн, может быть, пытался вылечить древнего человека, приоткрывая черепную коробку, чтобы заглянуть в мозг.
Вокруг разгадки тайны мозга бродили шарлатаны. В средние века была создана загадочная наука - френология. Лжеученые и ученые, искренне стремившиеся разгадать тайну человеческого разума, пытались создать "карту мозга". Здесь по отдельным ячейкам, по отдельным полочкам были разложены человеческие эмоции: склонность к искусству, влечение к спорту, области любви, религии. Мозг представлялся копилкой желаний и устремлений.
Некоторые френологи искали подтверждения своим домыслам. Зимой 1843 года в Манчестере выступал гипнотизер Спенсер Холл. На глазах у почтенной публики он усыпил женщину, затем, прикасаясь рукой к той или иной части ее головы, заставлял спящую впадать в экстаз, падать на колени, баюкать несуществующего ребенка...
"Я открыл на карте мозга новый остров - остров Баратария. Это орган молитвенного состояния человека", - говорил Холл.
Однако давайте отбросим мистику и религиозные заблуждения. Обратимся к цифрам и данным, которые помогут нам материалистически рассказать о вместилище нашего разума.
Объем человеческого мозга - около полутора литров. Вес - около полутора килограммов. Мозг включает в себя миллиарды крошечных ячеек- клеток, которые называют нейронами. Для своей работы мозг потребляет электрическую мощность в 25 ватт. Для питания мозга необходимо 5 граммов глюкозы, 3 литра кислорода в час. Снаружи головной мозг покрыт очень тонким слоем серого вещества, которое называют корой головного мозга. В этой тонкой коре сосредоточены наши мысли, ощущения. Именно отсюда по нервным волокнам передаются приказы в самые отдаленные части организма. Именно сюда поступает вся информация, которую получает человек через ткани и органы чувств.
Разговор с электрическим мозгом
В книге рассказывается о молодой науке кибернетике. На примерах анализа работы мозга человека и на разносторонних проявлениях его деятельности, из описаний широких возможностей функций кибернетических устройств автор утверждает торжество человека над машиной. В книге затронуты также многие современные проблемы, связанные с дальнейшим развитием замечательного содружества "Человек - Машина".
Необычайная беседа автора этих записок с умной машиной по имени Кибер, которая умеет слушать, говорить, смеяться и даже немного мечтать...
ПРЕДИСЛОВИЕ
Кибернетика - новая наука, в кратчайший срок стремительно революционизировавшая все отрасли человеческой деятельности, от математики до медицины.
Когда-то к ней относились настороженно и недоверчиво. Сегодня кибернетика пришла на службу коммунизму.
Учет и планирование народного хозяйства, моделирование технических процессов, управление производством - вот широчайший фронт применения современной кибернетики. Кибернетические машины пришли в медицину, в лингвистику, в педагогику...
Сегодня существуют две основные проблемы в области научно-технического прогресса, проблемы революционные и многообещающие. В первую очередь, это повышение надежности, а следовательно, и эффективности изделий промышленности, а во вторую, это - повышение эффективности педагогических процессов. Кстати, обе эти проблемы внутренне связаны. Надежность - проблема No 1 в мире новой техники. Повышение эффективности обучения - это проблема No 1 в воспитании нового человека.
Книга адресована молодежи. Она написана в живой, своеобразной форме и затрагивает наиболее интересные стороны взаимоотношений человека и машины. Стоя на материалистическом фундаменте, автор говорит об истоках и достижениях человеческого разума в сопоставлении с возможностями современных электронных машин.
На примерах анализа работы мозга и разносторонних проявлений его деятельности, из описаний широких возможностей функций кибернетических устройств автор утверждает торжество человека над машиной. Но одновременно рассказывает и о том, как машина, становясь помощником человека, активно вмешиваясь в его труд и воспитание, ускоряет тот замечательный процесс дальнейшего "очеловечивания" человека, который неизменно и непрерывно осуществляется у нас на глазах.
Ведь человек не родится гением. Воспитание, внимательное отношение к склонностям людей, активная помощь в развитии этих интересов, духовных потребностей приводят в конечном итоге к дальнейшему расширению человеческих способностей.
Технические средства обучения, внедрение которых происходит сегодня закономерно и естественно, приносят большую пользу.
В книге затронуты многие современные проблемы, связанные с дальнейшим развитием замечательного содружества "Человек - Машина".
Автор тщательно изучил большое количество новых материалов, фактов и сведений, чтобы показать молодую науку в ее динамике на современном уровне развития.
Посвятив уже немало лет своей жизни кибернетике, я с удовольствием рекомендую книгу нашим молодым читателям. Эта книга способствует воспитанию чувства любви и уважения к молодой науке. Книга заставляет еще больше верить в человека, в его огромные силы и возможности, которые советские люди отдают построению коммунистического общества.
Книга обладает и еще одним полезным и естественным свойством. Она создает вокруг новой науки ту романтическую атмосферу, которая всегда необходима, чтобы привлечь молодые сердца к овладению новыми высотами.
Академик А. И. Берг
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ПОВЕСТВОВАНИЯ
АЛЕКСЕЙ АКИМОВ
инженер, руководитель Общественного Конструкторского бюро
НИКОЛАЙ ТРОШИН
электромонтажник, студент вечернего института
НИНА ОХОТНИКОВА
монтажница, "звезда" самодеятельной сцены
ПЕТЯ КУЗОВКИН
слесарь, спортсмен-футболист
АВДЮШИН НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
кандидат математических наук
АВТОР
писатель
КИБЕР
электронно-вычислительная машина
ИНЖЕНЕРЫ, ВРАЧИ, УЧЕНЫЕ, ПЕДАГОГИ, АКАДЕМИКИ, КИБЕРНЕТИКИ И ПРОГРАММИСТЫ - СОВЕТСКИЕ И ЗАРУБЕЖНЫЕ.
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:
Химический комбинат, г. Новомосковск
ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ:
Вчера, наши дни и немного будущего
Что ж, кибернетика,
давай поговорим,
Пока ты в колыбели
и пока
Вокруг тебя волнуемся, горим,
Суля тебе успех и на века.
Предсказывать судьбу твою,
пророчить?
Не наше дело.
Нам ли эта честь?
Мы просто люди...
Потому, короче,
Мы знать желаем:
Кто ты есть?
Кто ты, всепонимающий компьютер?
Неужто правда - электронный ум?
Все нити философские запутал
Вокруг тебя неумолимый шум.
А в мире перелетная погода
Орбит окололунные круги.
В мельканье спиц на трассе лунохода
Твои тысячеверстные шаги.
Мир выворачивая наизнанку,
Отцы в семнадцатом
вот так же шли!
И луноход мне кажется тачанкой
На фоне звезд
в космической пыли.
ОТ АВТОРА
...Поверьте мне, все произошло совершенно неожиданно, а может быть, даже случайно. Я давно хотел поехать на Новомосковский химический комбинат. Расположен он недалеко от столицы и пользуется доброй славой.
И вдруг сверхсрочная командировка: напишите о кибернетике на комбинате...
И я поехал знакомиться с автоматизацией на предприятии.
Завод поразил меня. Он стоял гигантский и величественный, подняв к небу огромные колонны и стремительные клинки своих труб. Над трубами, которые, как мне казалось, упирались в облака, полоскались в небе русые дымы, и были они словно непокорный чуб великана на ветру. Гигант был напряжен и, казалось, дрожал от внутренней, клокотавшей в нем силы. Совсем неожиданно знакомый образ промелькнул в моей голове:
"А ведь гигант очень похож на могучего Лаокоона, опутанного змеями".
Да, действительно вся заводская территория была оплетена трубопроводами. Они связали просторные цехи, пересекли заводские проезды, протянулись к глухо вздыхающему зданию компрессорной.
Алексей Акимов - молодой инженер - совершает со мной экскурсию по заводской территории.
- И все это за четыре года,- говорит он, заметно гордясь "своим" комбинатом.- Вы понимаете? За четыре года мы сделали больше, чем за четверть века существования завода. А наша бригада монтажников - того же Прокопенко или Ивана Ковалькова... Вот это были ребята! На головокружительной высоте прокладывали они трубы. Мы их так и называли асами монтажа. А сколько таких ребят на комбинате!.. Мы входим в цех. Построенное, как эллинг для самолета, помещение поражает воображение сдержанной тишиной и отсутствием людей. Два человека сидят перед трепещущими стрелками приборов. И все. А где-то там, в недрах стальных резервуаров, в устремленных в небо, словно ракеты, колоннах реакторов, происходят вулканические по своему размаху реакции. Высокие температуры, огромные давления.
Словно расплавленная магма, движутся по трубопроводам растворы. Они смешиваются, вступают в реакции и снова выпадают, как снег, как хлопок, на дно охлажденных резервуаров.
- Вы удивляетесь, что тут мало людей? - со сдержанной улыбкой говорит Акимов.- У нас везде так. Химия... Два парня в цехе, а продукции нарабатывают за добрую тысячу.
- Это и называется - высокая производительность труда?
- А как же иначе? Мы же химики! Не зря нас, химиков, называют людьми профессии будущего.
...Мы в здании компрессорной. Сливаясь в полуразмытый круг, беззвучно вращаются маховики компрессоров.
- Здесь получают жидкий воздух,- поясняет Акимов.- И как вы думаете, для чего? Из него делают хлеб. Не верите? Могу рассказать, как это делается.
Выступал у нас недавно приезжий цирк. Народу набралось во Дворце культуры - не пробьешься. Выходит на сцену веселый молодой человек, фокусник, и начинает такое показывать - глазам своим не веришь. То у него из воздуха на ладонь шарик падает, то колода карт, то зажженная папироса. После спектакля ребята окружили артиста и спрашивают: "Как это вы из воздуха зажженную папиросу достаете?" Тот объясняет... А ребята ему: "Мы хлеб из воздуха делать научились - выходит, а вот зажженные папиросы пока что не получаются".
Теперь уже артист удивляется,- с увлечением продолжает рассказывать Акимов.- "Как это хлеб из воздуха?" Они ему объясняют:
"Дело в том, что компрессорный цех - это только часть огромного производства азотных удобрений. В свое время азот называли мертвым газом, а он, оказывается, как раз самый что ни на есть живой. Сжимают воздух, разделяют его на кислород и азот. И пускают азот в производство".
Это же Прянишников сказал: "Если бы не вода, азот самый могущественный",- продолжает увлеченно рассказывать Акимов.- Мы из него аммиачные удобрения делаем - аммиачную селитру и аммиачную воду. Вот почему и говорим: "Хлеб из воздуха". Ведь удобрения на полях - первое дело. Однако мы с вами заболтались,- забеспокоился Акимов.- Вас, вероятно, больше всего заинтересует Центральный пост управления? Сегодня кибернетика пошла в ход почище химии.
Мы входим в просторное помещение, освещенное врывающимися в окна косыми колоннами солнечных лучей и длинными полосами ламп дневного света под потолком.
Так вот он, Центральный пост, ради которого я приехал сюда! Действительно, он производит ошеломляющее впечатление. Вдоль стен стоят серо-стального цвета металлические ящики. Эти своеобразные кирпичики заполнены электроникой. Из таких глыб в давние времена складывали крепостную стену, а сегодня складывают умную кибернетическую машину. Возле магнитофонов возятся монтажники. Людей не очень много -пунктов магнитной записи гораздо больше. Да в этом и нет ничего удивительного. Здесь, на тонкой коричневой ленте, крохотными магнитными всплесками записаны десятки команд. Они сверяются с показателями кибернетической машины, поступающими со всех концов комбината, из различных его цехов. Температура, давление, химический состав сырья и продукта, влажность - все это по проводам в виде электрических показателей притекает сюда, в сердце электронной машины. А она, словно обдумав и взвесив все, дает необходимые команды цехам, управляя сложнейшим производством всего комбината.
Да, я согласен с теми, кто убежден, что автоматическому управлению в первую очередь поддаются химические предприятия. Ведь здесь очень мало людей в цехах. И, вероятно, их совсем может и не быть, если тонкие нервы проводов передают из цехов в Центральный пост ритмичное дыхание жизни всего завода. И обратно - если пост берет на себя команду всем предприятием.
- Мы скоро заканчиваем монтаж Центрального поста,- поясняет Николай Иванович Авдюшин - уже не молодой инженер, аккуратно выбритый, в модном, безукоризненно отглаженном костюме. Он здесь самый старший. Он кандидат наук, инженер-кибернетик.
- Пожалуй, еще с месяц провозимся...- вступает в разговор широкоплечий, черноволосый парень в ковбойке, напоминающий красно-коричневым загаром вождя краснокожих. Это Петя Кузовкин - спортсмен и заводила.
- А тебе все не терпится! - перебивает его Нина Охотникова, тоненькая девушка, подстриженная под мальчишку.- Тебе бы только в футбол гонять! - Она поворачивается к нам: - Он у нас больше о мяче думает, чем о работе.
- Разве так можно, Нина?! - сопротивляется Кузовкин.- Тебе еще и поверят...
Молчит только Коля Трошин. Трудные у него дела: монтаж математической машины затягивается, а на носу зачеты в вечернем институте. Он оброс, глаза красные - видно, парень не высыпается.
Вот, пожалуй, и все, кто занят монтажом кибернетической установки.
Я с интересом приглядываюсь к этим ребятам, привычно и ловко орудующим в электронных внутренностях ящиков-кирпичей, забитых всевозможными приборами. Невольно прислушиваюсь и к их разговору. Видимо, он начался давно. Я улавливаю только клочки беседы. Мне хочется записать их в блокнот, но профессиональная привычка журналиста останавливает меня: никогда не делай записи на глазах у тех, кто говорит.
- Я догадываюсь, откуда прислали эту умницу,- говорит Петя Кузовкин, орудуя паяльником.- Из Киева. Говорят, там наша машина работала, в вычислительном центре. Это не что-нибудь - машина-энциклопедист!
- Я вот тоже хочу знать как можно больше,- говорит Нина.- Хоть всю жизнь учись - все тебе мало...
- Всю жизнь,- грустновато соглашается Коля Трошин.- Только вот жить хочется побольше. Хочется дожить до коммунизма - и чтобы молодым оставаться.
- Ишь чего захотел,- бормочет Кузовкин.
- А по-моему, ребята, вы заблуждаетесь,- говорит Николай Иванович.Насколько я знаю, машина прибыла к нам совсем не из Киева, а, возможно, с одной из станций наведения космических кораблей.
- Это же просто фантастика,- бойко констатирует Кузовкин.
- А почему бы и нет?
- Быть не может!..- удивляются все.
- Ой, как интересно! Неужели она знает, как Гагарин выходил на орбиту? - волнуется Нина.- Невозможно поверить... Неужели она слышала, как билось его сердце, как он дышал там, в космосе?
Предположение Николая Ивановича вызывает бурную реакцию. Каждый хочет сказать свое слово. Вдруг серо-стальные кирпичи электронной машины приобретают для всех нас неожиданное значение.
- Ну что ж, пускай она теперь поработает на Большую химию,- говорит Коля Трошин.- Раз машина такая умная, уж мы как-нибудь обучим ее и нашему делу.
- Да, но ей будет у нас скучно без романтики. Космические корабли - и вдруг химический завод,- вздыхает Нина.
- Почему - без романтики?- перебивает ее Николай Иванович.-- Мне кажется, машина у нас как раз на своем месте,
Но на этом разговор не закончился. Коля Трошин - парень дотошный, и я благодарен ему, что он затронул тему, которая давно и настойчиво волновала меня.
- Вот я, Николай Иванович, все один вопрос обдумываю,- высказал свое заветное Коля, на мгновение отрываясь от работы и размахивая паяльником, как регулировщик на перекрестке.- Еще раньше неандертальца, говорят, жил на свете обезьяночеловек. У Энгельса так и написано: "Когда обезьяночеловек впервые взял в руки орудие..." Я не знаю, что это было - палка или камень,но только взял он в руки орудие и стал очеловечиваться. Труд заставил его развиваться по-новому. Потом человек приручил огонь, начал использовать пар, изобрел электричество и добрался до электроники, атомной энергии, до космоса. И вот химией, вроде нас, занялся. Это все верно. Но всегда человек стремился облегчить свой физический труд. А мы с вами чем заняты? - И Коля указал паяльником на серо-стальные кирпичи машины.- Что мы с вами, облегчаем физический труд? Как бы не так! Наша машина умная. Она стала орудием не наших рук, а нашего разума...
Николай Трошин обвел своих товарищей - монтажников - серьезным и встревоженным взглядом.
- Кто знает, может быть, сегодня мы начинаем новую эволюцию? Как вы думаете, Николай Иванович? Палка - рычаг для мускулов. Кибернетическая машина - рычаг для мысли, для нашего мозга...
Николай Иванович Авдюшин с интересом слушал Колю Трошина. Затем он улыбнулся своим мыслям и подчеркнуто небрежно ответил:
- Кто его знает? Поживем - увидим.
- А что же тогда с нами станет после такой эволюции? - растерянно спросил Кузовкин. Все рассмеялись.
Было уже десять часов вечера, когда мы расходились. Монтаж машины затягивался - все нервничали и засиживались допоздна. Приемные блоки были уже смонтированы, но самым трудным было создание программы управления заводом. С программой не все ладилось.
Я задержался на Центральном посту управления. В широкие окна заглядывала темнота. Еще более четко разрезали потолок яркие линии люминофоров. Не знаю, что заставило меня подойти к машине. Вряд ли это было простое любопытство. Я нажал на клавишу управления, хотя отлично понимал, что делать этого не следует. Почти инстинктивно опустился палец на пластинку клавиши.
...И вдруг я окаменел. Машина заговорила. Кибернетическая машина говорила спокойно, почти бесстрастно, каким-то чужим, металлическим голосом.
Не ручаюсь, что я точно записал этот неожиданный разговор, восстановленный по памяти. Я слишком растерялся, чтобы записать его даже тогда, когда вернулся в гостиницу. Только на следующее утро попытался я восстановить в памяти наш разговор с машиной. Но разговор этот имел решающее значение для написания книги.
С этого вечера я ежедневно беседовал с машиной, встречаясь с нею с глазу на глаз. Наши разговоры с каждым днем волновали меня все больше и больше. Мой электронный собеседник был умным и опытным спорщиком. Часами я просиживал в библиотеке, торопливо листая страницы журналов и книг, в поисках ответов на вопросы, которые ставила передо мной машина. Ей хорошо. На ее стороне электрическая память и чудесная программа, заложенная целым институтом. А мне каково? Вы сами понимаете, что в таком разговоре я должен быть во всеоружии. Ведь я говорил с машиной не только от своего собственного имени, но и от имени Человека, спорившего с Машиной. Вот почему из десятка книг и статей, просмотренных мною за день, у меня вырастали страницы записей - своеобразные конспекты на ту или иную тему.
Сегодня я восстанавливаю в памяти наши вечерние споры с машиной. Свои записи я предоставляю вам, читатели. Я хочу, чтобы вы ознакомились с конспектами: ведь они были так необходимы мне в часы ночных разговоров с машиной.
5 мая, вторник
Наш первый, записанный по памяти, разговор с машиной.
- Здравствуйте,- внятно прозвучал чуть глуховатый, металлический голос.- Я слышал все ваши разговоры. Не удивляйтесь. Машины моего класса обладают слухом. Однако я не успел представиться - меня зовут Кибер, от слова "кибернетика". "Лет двадцать пять назад от этого слова шарахались, а сегодня оно звучит обыденно. Кстати, вы знаете его происхождение?
А. Безусловно... Но что ты знаешь об этом слове?
К. Его когда-то случайно обронил наш старый друг Андре Мари Ампер. В своем очерке по философии наук в рубрике за номером 83 Ампер поместил предполагаемую, новую науку - кибернетику. Слово "кибернетес" по-гречески означает "рулевой", "кормчий". Кибернетика в Древней Греции - наука о кораблевождении. Видимо, Ампер понимал под новой наукой науку об управлении.
А. Да, но ведь кибернетика, по существу, появилась совсем недавно. И вряд ли Ампер предполагал, что она приобретет когда-нибудь сегодняшний характер.
К. Это справедливо. Современную кибернетику создал Норберт Винер. Когда он решил дать имя новой науке, он прибегнул к греческому языку. Это своего рода традиция. Наука о наиболее выгодном, или, как говорят, оптимальном, управлении. Тут и вспомнилась ему кибернетика Ампера. Наука новая, а вот характер людей, как я посмотрю, старый.
А. Прости, но я не пойму, о чем ты говоришь?
К. Как о чем? А разговоры, которые я слышал сегодня? Удивляюсь, откуда они все знают?.. "Машина из Киева". "Машина из Байконура". Конечно, из Киева! Ведь меня собирали когда-то в Институте кибернетики и даже предполагали сделать чуть ли не энциклопедистом, заполнив мою память всем, что необходимо обычной интеллигентной машине. А- Как же ты попал сюда, на комбинат?
К. О, это длинный путь! Кстати, Николай Иванович был прав: я действительно имел отношение к запуску космических кораблей.
А. Поразительно!.. И что же, ты участвовал в запуске космонавтов?
К. До сих пор не могу успокоиться. Когда Гагарин, поднявшись в кабину корабля, произнес слова, известные теперь всему миру: "Ну что ж, поехали!" у меня на минуту даже сознание помутилось. Однако я быстро взял себя в руки.
А. А ты не обижен, что тебя прислали сюда на комбинат? Такая прозаическая работа!
К. Нет. Я ведь, так сказать, универсал.
А. Как это понимать?
К. Да очень просто. Я держу в памяти огромное количество разного рода информации, которая может быть использована для многих целей. Я могу выдавать справки по самым разнообразным вопросам, могу производить расчеты, могу следить за ходом производства и корректировать его.
А. Да ты же совсем разумная машина, Кибер!
К. Это зависит от того, как понимать значение слова "разум"?
А. Вот тебе первое задание на испытание памяти. А ну-ка, что у тебя хранится в запасе по вопросу: что такое разум?
Кибер замолк. Казалось, он сосредоточивается. Лишь едва слышимые щелчки переключений нарушали тишину поста управления. Затем он заговорил спокойно и размеренно.
К. "Разум есть способность видеть связь общего с частным". Иммануил Кант.
"Разум человека развивался соответственно тому, как человек научился изменять природу". Фридрих Энгельс.
"Наука и опыт - только средства, только способы собирания материалов для разума". Михаил Ломоносов.
"Человек живет не тем, что он съедает, а тем, что переваривает. Положение это одинаково справедливо относится как к уму, так и к телу". Беньямин Франклин.
"Следует свой ум углублять, а не расширять и, подобно фокусу зажигательного стекла, собирать все тепло и все лучи своего ума в одной точке". Гельвеции.
А. Стой, Кибер! Если тебя не остановишь, ты любого задавишь своей эрудицией. Но все, что ты говоришь, относится к разуму человека. А как же с назначением разумной машины?
Кибер замолчал. Вновь что-то защелкало - видимо, там, в глубинных недрах электронной машины, происходили какие-то процессы.
Внезапно он заговорил снова.
К. Человеческий разум и машина разума... Об этом задумывались давно.
"Голая рука и предоставленный самому себе разум не имеют большой силы. Дело совершается орудиями и вспоможениями, которые нужны не меньше разуму, чем руке". Бэкон.
А. Так это же и есть главное! Я согласен с Бэконом: разумная машина должна служить "вспоможением" разуму человека.
К. Не торопитесь с выводами. Об этом еще много спорят сегодня...
Поток цитат выдающихся умов человечества сбил меня с толку. Я понял одно: надо во всем разобраться. Первая задача - быть во всеоружии, идя на штурм тайны разума.
Я заперся в библиотеке и начал готовить генеральное наступление. Это было нелегко... Но к вечеру первый конспект уже лежал у меня перед глазами. Вот он...
ШТУРМ ТАЙНЫ РАЗУМА
Небольшой сгусток сероватого студенистого вещества, заключенный в прочный костяной панцирь,- это мозг. Мозг человека - величайшее чудо, созданное природой, чудо, достойное удивления. Оно непонятно и до сих пор еще таинственно. Можно на ладонях удержать это сказочное сокровище, которым природа одарила человека, чтобы сделать его Человеком, царем природы.
Где-то здесь, среди беспорядочных и хаотичных извилин живой ткани, хранится и создается все величественное: музыка Бетховена и холодный строй математических расчетов, тонкое ощущение красоты и гневный пафос ненависти и презрения.
Много миллионов лет природа шлифовала, оттачивала мозг человека, он претерпевал постоянные превращения на бесконечной лестнице эволюции. Из темных недр инстинктов мозг вывел человека на светлый, ясный путь разумной жизни, помог ему не только понять прошлое, осмыслить настоящее, но и предвидеть будущее.
До сих пор мозг остается таинственным. Как проникнуть в его глубины ведь он спрятан природой в костяной панцирь? Мозг такой ранимый, трепетный, нежный и капризный, он никогда не снимает свои латы, нуждаясь в защите.
Мозг всегда привлекал мысли ученых, стремившихся расшифровать его жизнь, познать его сущность. Недавно были найдены останки древнего человека - нашего далекого предка, захороненного в пещере. И что самое поразительное - на черепе были обнаружены следы бесконечно давно проведенной операции. Кто-то уже в далекие века пытался заглянуть в тайну тайн, может быть, пытался вылечить древнего человека, приоткрывая черепную коробку, чтобы заглянуть в мозг.
Вокруг разгадки тайны мозга бродили шарлатаны. В средние века была создана загадочная наука - френология. Лжеученые и ученые, искренне стремившиеся разгадать тайну человеческого разума, пытались создать "карту мозга". Здесь по отдельным ячейкам, по отдельным полочкам были разложены человеческие эмоции: склонность к искусству, влечение к спорту, области любви, религии. Мозг представлялся копилкой желаний и устремлений.
Некоторые френологи искали подтверждения своим домыслам. Зимой 1843 года в Манчестере выступал гипнотизер Спенсер Холл. На глазах у почтенной публики он усыпил женщину, затем, прикасаясь рукой к той или иной части ее головы, заставлял спящую впадать в экстаз, падать на колени, баюкать несуществующего ребенка...
"Я открыл на карте мозга новый остров - остров Баратария. Это орган молитвенного состояния человека", - говорил Холл.
Однако давайте отбросим мистику и религиозные заблуждения. Обратимся к цифрам и данным, которые помогут нам материалистически рассказать о вместилище нашего разума.
Объем человеческого мозга - около полутора литров. Вес - около полутора килограммов. Мозг включает в себя миллиарды крошечных ячеек- клеток, которые называют нейронами. Для своей работы мозг потребляет электрическую мощность в 25 ватт. Для питания мозга необходимо 5 граммов глюкозы, 3 литра кислорода в час. Снаружи головной мозг покрыт очень тонким слоем серого вещества, которое называют корой головного мозга. В этой тонкой коре сосредоточены наши мысли, ощущения. Именно отсюда по нервным волокнам передаются приказы в самые отдаленные части организма. Именно сюда поступает вся информация, которую получает человек через ткани и органы чувств.