Страница:
— Пускай они свое мясо сами едят. А я сделаю Курск второй Москвой.
И усы улетели в Аргентину. Ибо рожденные летать, они не могут пахать. Пускай двадцать восемь заместителей пашут. Тем более, что меж ними имеются еще одни усы — Идигова Мусы, зам по аграрным делам. Человека, мягко говоря, сомнительной репутации, во время правления которого инвестиции в сельское хозяйство области снизились на сорок один процент.
Да, к сожалению, на неповторимые генеральские слетелось много пошлых чеченских усов. Когда-то эти колючие щетки под кавказскими носами допускались в России лишь на строительство коровников, теперь в Курске они “создают новый архитектурный ансамбль”, в то время когда бритые русичи из губернских строительных трестов кормятся пособиями по безработице…
После Аргентины его превосходительство изволили убыть в Израиль. Родина предков поразила “их” мясными индюками. Сорок килограммов белка в каждом! И какие красивые!
На совещании в своей резиденции было твердо сказано:
— Завозим тысячу индюков. Через два месяца будет уже три тысячи. Затем — девять. Пропорционально плодовитости. Индюки — это не только потенциальный продукт питания, но и предмет эстетического удовольствия.
На заунывные возражения консерваторов усы презрительно изогнулись и с трудом выслушали доводы о том, что в области есть четырнадцать законсервированных птицеферм. Бабы ждут — не дождутся самой малой копейки, чтобы тоже “пропорционально плодовитости” оставшихся на развод несушек раскрутить производство длинноногих бройлеров. Они готовы даже раскрашивать кур под израильских индюков для услады глаз высокого губернского начальства.
Но “они” говорят:
— Куры — это прошлый век, господа!
Дело лысого, безусого Хрущева, насаждавшего американскую кукурузу, живет и развивается.
Наши усы уже бонвиванно фланируют по Елисейским полям. Следят за погрузкой в теплушки стада лионских коров, чтобы потом любоваться ими на газонах показательных усадеб в своей губернии и гнать в шею надоевших оппонентов, убивать их такими доводами:
— У этих француженок, е…, удой 11 тысяч!
— Это там у них, Александр Владимирович, в дельте Роны и Луары. А у нас они быстренько станут самыми заурядными буренками. Климат не тот, уход, язык опять же не французский. А скотина все понимает. Давайте лучше купим племенных коров в Белгороде. Никаких потерь в удоях не будет. И “суседям” подмогнем. Потом и они нам чем-нибудь. Вот так и раскрутимся помаленьку…
Невозможно описать, какую линию изгиба изобразили усы и как негодующе затрепетали!
Губернаторский гений носителя пышной растительности на верхней губе не мог позволить себе унижаться до рутины глубинной русской жизни еще и потому, что как раз в это время из Ростова-на-Дону к Курску по оживленному Симферопольскому шоссе шли победной колонной девять комбайнов, и на головном впереди огромной фарой, прожектором, светочем немеркнущим сиял “их” портрет.
Акция нового витка популяризации знаменитых усов закончилась на главной площади Курска. На митинге ловкие подпевалы много говорили о спасителе губернии, обещали “собрать без потерь”. А когда отзвучали здравицы, комбайны пошли не на поля, где уже осыпался зрелый колос, а в мехмастерские — на ремонт после показушного пробега.
“Рутинеры, пошляки и консерваторы” опять досаждали “им” воспоминаниями о прошлой жизни, когда не девять, а тысяча восемьсот комбайнов прибывало в область к уборочной, и они бережно грузились на платформы в Ростове, новые, едва обкатанные, шли на поля.
Усы, шевелясь, в уме подсчитывали масштаб своей значимости, и выходило, что они к прежнему невзрачному пуританину — секретарю обкома — относились как 1 к 200.
Конечно же, недолго оставляла их в висячем состоянии жизнелюбивая натура носителя. Шерше ля фам, говорили они самим себе, садились в “ауди” и мчали в Рыльск.
— Ируль, венчаться поехали!
Труба звала бабенку в счастливое будущее губернаторской половины, единственной обладательницы несравненных усов и самого “дорогого Сашули”.
А знакомый по инаугурации поп хоть и под “их” властью ходил, однако вдруг засомневался.
— Насколько мне известно, вы не разведены с прежней супружницей. Может быть, я ошибаюсь. Скорее всего, мои сведения, конечно же, устарелые. Однако хотелось бы удостовериться из первых уст, так сказать.
— Какими глупостями свою голову забиваешь! Та жена у меня будет светская, а эта — духовная. Неужели непонятно? Давай, начинай.
— Не могу, ей-Богу, не могу. Сана лишат. Анафеме предадут. Пощадите вы меня, Александр Владимирович.
Усы растопорщились, разгневались.
— Ну погодите, и с вами, черноризцами, я еще разберусь!
Как искренне, как чувствительно вибрировали усы в этом же храме на помазании, и в “их” повлажневших глазах мерцал огонек свечи, будто из самой души.
А прежде, на инаугурации в областном театре драмы, усы лихо подкручивались.
И в театре, и в церкви они чувствовали себя как дома, переняв артистичность и режиссерский цинизм, конечно же, от усов Никиты Михалкова.
Вот и диссертацию “по аграрному вопросу” они защищали опять же в театре — уже напористо венчались здесь на докторскую. Хамовато затыкали рот единственному бескорыстному оппоненту — профессору Наталии Голиковой.
Никуда не деться от мучительного комплекса высшего пилотского образования, все кажется, что в тебе солдафона видят из-за выправки этой, из-за усов. Все время надо доказывать, что ты умный и талантливый.
Вслед за аграрной продвигать диссертацию архитектурную.
— Мы перестроим весь Курск!
И в угаре “реформ”, не замечая собственной пошлости, прямым текстом говорить Михайлову, тому самому, который ему власть отдал, подчиняясь проклятому демократическому централизму, ценя выше всего товарищество партийное, интересы народа, мнение интеллектуалов из НПРС:
— Слушай, Михайлов, чего ты такой смурной ходишь. Ну давай мы тебе построим дом трехэтажный. Дадим департамент какой-нибудь.
— Александр Владимирович, вы, помнится, обещали в областную законодательную власть не вмешиваться. Такое было у нас негласное условие. Вы честное слово офицера давали…
— Ты чего, только из пеленок? В политике друзей нет!
И коммуно-патриотически-либерально-демократические усы затряслись в здоровом смехе.
В Курске “их” зовут вторым Жириновским, а мне становится обидно за Владимира Вольфовича, который не делал свою политическую карьеру на крови, если и посылал дивизии в последний бросок на юг, то лишь теоретически, и никогда не изменял своим либерально-демократическим убеждениям.
Хотя методы “работы” схожие, это бесспорно.
Организовывают и “они” для себя час эфирного времени на областном телевидении и талантливо промывают мозги. С жаром, энергией образца осени 1993 года. Я смотрю на этот “крупный план” и вспоминаю тот октябрь. Усатая харизма опять обольщает меня, заставляет верить в мужественность и народность, но я-то вижу в этом лишь профессиональную, убедительную игру, а вот курский мужик еще находится в помрачении очарования.
Курские учителя еще идут к “всенародному губернатору” и просят дать автобус, чтобы съездить в Москву на забастовку, но “они” уже говорят:
— Пятнадцать суток я вам дам, а не автобус!
И уже в беседах, отнюдь не доверительного характера, “они” с почтением перечисляют имена великих людей нашего времени, для воплощения идей которых еще не созрела немытая курская губерния: Чубайс, Немцов, Лужков и Ельцин…
С новой женой запросто являются эти усы на приемы, презентации курско-московского бомонда.
Мадам тоже не робеет — меня, мол, не трожь: сами — с усами!
КАПИТАН КРЫС
ЗОНА КОБЗОНА
ТРИ ПОВОДЫРЯ
ЧИСТЫЙ СПИРТ И ГРЯЗНЫЙ КУШ
БОЛЬШЕ СКАЖЕШЬ — РАНЬШЕ ВЫЙДЕШЬ
И усы улетели в Аргентину. Ибо рожденные летать, они не могут пахать. Пускай двадцать восемь заместителей пашут. Тем более, что меж ними имеются еще одни усы — Идигова Мусы, зам по аграрным делам. Человека, мягко говоря, сомнительной репутации, во время правления которого инвестиции в сельское хозяйство области снизились на сорок один процент.
Да, к сожалению, на неповторимые генеральские слетелось много пошлых чеченских усов. Когда-то эти колючие щетки под кавказскими носами допускались в России лишь на строительство коровников, теперь в Курске они “создают новый архитектурный ансамбль”, в то время когда бритые русичи из губернских строительных трестов кормятся пособиями по безработице…
После Аргентины его превосходительство изволили убыть в Израиль. Родина предков поразила “их” мясными индюками. Сорок килограммов белка в каждом! И какие красивые!
На совещании в своей резиденции было твердо сказано:
— Завозим тысячу индюков. Через два месяца будет уже три тысячи. Затем — девять. Пропорционально плодовитости. Индюки — это не только потенциальный продукт питания, но и предмет эстетического удовольствия.
На заунывные возражения консерваторов усы презрительно изогнулись и с трудом выслушали доводы о том, что в области есть четырнадцать законсервированных птицеферм. Бабы ждут — не дождутся самой малой копейки, чтобы тоже “пропорционально плодовитости” оставшихся на развод несушек раскрутить производство длинноногих бройлеров. Они готовы даже раскрашивать кур под израильских индюков для услады глаз высокого губернского начальства.
Но “они” говорят:
— Куры — это прошлый век, господа!
Дело лысого, безусого Хрущева, насаждавшего американскую кукурузу, живет и развивается.
Наши усы уже бонвиванно фланируют по Елисейским полям. Следят за погрузкой в теплушки стада лионских коров, чтобы потом любоваться ими на газонах показательных усадеб в своей губернии и гнать в шею надоевших оппонентов, убивать их такими доводами:
— У этих француженок, е…, удой 11 тысяч!
— Это там у них, Александр Владимирович, в дельте Роны и Луары. А у нас они быстренько станут самыми заурядными буренками. Климат не тот, уход, язык опять же не французский. А скотина все понимает. Давайте лучше купим племенных коров в Белгороде. Никаких потерь в удоях не будет. И “суседям” подмогнем. Потом и они нам чем-нибудь. Вот так и раскрутимся помаленьку…
Невозможно описать, какую линию изгиба изобразили усы и как негодующе затрепетали!
Губернаторский гений носителя пышной растительности на верхней губе не мог позволить себе унижаться до рутины глубинной русской жизни еще и потому, что как раз в это время из Ростова-на-Дону к Курску по оживленному Симферопольскому шоссе шли победной колонной девять комбайнов, и на головном впереди огромной фарой, прожектором, светочем немеркнущим сиял “их” портрет.
Акция нового витка популяризации знаменитых усов закончилась на главной площади Курска. На митинге ловкие подпевалы много говорили о спасителе губернии, обещали “собрать без потерь”. А когда отзвучали здравицы, комбайны пошли не на поля, где уже осыпался зрелый колос, а в мехмастерские — на ремонт после показушного пробега.
“Рутинеры, пошляки и консерваторы” опять досаждали “им” воспоминаниями о прошлой жизни, когда не девять, а тысяча восемьсот комбайнов прибывало в область к уборочной, и они бережно грузились на платформы в Ростове, новые, едва обкатанные, шли на поля.
Усы, шевелясь, в уме подсчитывали масштаб своей значимости, и выходило, что они к прежнему невзрачному пуританину — секретарю обкома — относились как 1 к 200.
Конечно же, недолго оставляла их в висячем состоянии жизнелюбивая натура носителя. Шерше ля фам, говорили они самим себе, садились в “ауди” и мчали в Рыльск.
— Ируль, венчаться поехали!
Труба звала бабенку в счастливое будущее губернаторской половины, единственной обладательницы несравненных усов и самого “дорогого Сашули”.
А знакомый по инаугурации поп хоть и под “их” властью ходил, однако вдруг засомневался.
— Насколько мне известно, вы не разведены с прежней супружницей. Может быть, я ошибаюсь. Скорее всего, мои сведения, конечно же, устарелые. Однако хотелось бы удостовериться из первых уст, так сказать.
— Какими глупостями свою голову забиваешь! Та жена у меня будет светская, а эта — духовная. Неужели непонятно? Давай, начинай.
— Не могу, ей-Богу, не могу. Сана лишат. Анафеме предадут. Пощадите вы меня, Александр Владимирович.
Усы растопорщились, разгневались.
— Ну погодите, и с вами, черноризцами, я еще разберусь!
Как искренне, как чувствительно вибрировали усы в этом же храме на помазании, и в “их” повлажневших глазах мерцал огонек свечи, будто из самой души.
А прежде, на инаугурации в областном театре драмы, усы лихо подкручивались.
И в театре, и в церкви они чувствовали себя как дома, переняв артистичность и режиссерский цинизм, конечно же, от усов Никиты Михалкова.
Вот и диссертацию “по аграрному вопросу” они защищали опять же в театре — уже напористо венчались здесь на докторскую. Хамовато затыкали рот единственному бескорыстному оппоненту — профессору Наталии Голиковой.
Никуда не деться от мучительного комплекса высшего пилотского образования, все кажется, что в тебе солдафона видят из-за выправки этой, из-за усов. Все время надо доказывать, что ты умный и талантливый.
Вслед за аграрной продвигать диссертацию архитектурную.
— Мы перестроим весь Курск!
И в угаре “реформ”, не замечая собственной пошлости, прямым текстом говорить Михайлову, тому самому, который ему власть отдал, подчиняясь проклятому демократическому централизму, ценя выше всего товарищество партийное, интересы народа, мнение интеллектуалов из НПРС:
— Слушай, Михайлов, чего ты такой смурной ходишь. Ну давай мы тебе построим дом трехэтажный. Дадим департамент какой-нибудь.
— Александр Владимирович, вы, помнится, обещали в областную законодательную власть не вмешиваться. Такое было у нас негласное условие. Вы честное слово офицера давали…
— Ты чего, только из пеленок? В политике друзей нет!
И коммуно-патриотически-либерально-демократические усы затряслись в здоровом смехе.
В Курске “их” зовут вторым Жириновским, а мне становится обидно за Владимира Вольфовича, который не делал свою политическую карьеру на крови, если и посылал дивизии в последний бросок на юг, то лишь теоретически, и никогда не изменял своим либерально-демократическим убеждениям.
Хотя методы “работы” схожие, это бесспорно.
Организовывают и “они” для себя час эфирного времени на областном телевидении и талантливо промывают мозги. С жаром, энергией образца осени 1993 года. Я смотрю на этот “крупный план” и вспоминаю тот октябрь. Усатая харизма опять обольщает меня, заставляет верить в мужественность и народность, но я-то вижу в этом лишь профессиональную, убедительную игру, а вот курский мужик еще находится в помрачении очарования.
Курские учителя еще идут к “всенародному губернатору” и просят дать автобус, чтобы съездить в Москву на забастовку, но “они” уже говорят:
— Пятнадцать суток я вам дам, а не автобус!
И уже в беседах, отнюдь не доверительного характера, “они” с почтением перечисляют имена великих людей нашего времени, для воплощения идей которых еще не созрела немытая курская губерния: Чубайс, Немцов, Лужков и Ельцин…
С новой женой запросто являются эти усы на приемы, презентации курско-московского бомонда.
Мадам тоже не робеет — меня, мол, не трожь: сами — с усами!
КАПИТАН КРЫС
Владимир Винников
“Я последним из наших ушел с корабля…”
Шестеро маленьких, по сравнению со своими цюрихскими коллегами, “гномиков” побывали в гостях у президента. Встреча явно была рассчитана на широкую публику и призвана продемонстрировать, что в РФ — еще не полный беспредел, что есть кому крепко держать штурвал и верно прокладывать курс корабля российской государственности. Схватка за постсоветский корабельный груз, “карго” в туземном пиджин-инглиш, грозила, понимаешь, переходом в полный оверкиль: Потанин все акции-облигации тащил на сторону своего ОНЭКСИМа, а его друзья-конкуренты уже готовились дырявить борт на той стороне и топить всех присутствующих там в мутной воде компромата, если не в их собственной теплой кровушке — отбирать приглянувшееся карго обратно.
Здесь-то вновь понадобился Ельцин: не зря ведь его в президенты протолкнули год назад все те же туземные гномы, помешавшиеся на карго и черно-зеленых бумажках. Он, насколько мог доходчиво, объяснил зарвавшимся банкирам, что кое-какие грузы будут переброшены и на их сторону, что, хотя взятого Потаниным-Чубайсом обратно не вернуть, но и всем остальным достанутся кусочки жирного государственного пирога. Не знаю, какие уж гарантии давал дельцам от приватизации отец-гарант всей нашей нынешней жизни, но те увещеваниям вроде бы вняли, заявили, что проблем больше нет и разбежались по своим финансовым каютам-подземельям с новой силой копать под конкурентов.
Деньги — объект, не признающий художественной самодеятельности как жанра. В их круговороте существуют свои законы, нарушать которые более-менее безнаказанно можно только в случае причастности к высшим и тонким сферам земноводного действия. Например, к сферам власти. Год назад Ельцин сконвертировал деньги, раздобытые своими нынешними собеседниками, в президентское кресло. Те в ответ, естественно, рассчитывали сконвертировать подаренную Борису Николаевичу власть в еще большие деньги: согласно взносу каждого. Именно это, наконец, было им обещано. Не придется ли только обещанного еще три года ждать — до выборов-2000?
На недавней “встрече с населением” в Орловской губернии ТВ специально озвучило очередную бессмертную фразу всенародноизбранного, что, мол, газетная критика улучшает Чубайсу пищеварение, и тот сильно беспокоится, когда ее не слышит. Устроители шествия гномов и парада банковских планет в президентском кабинете могут быть довольны: их погасшее солнце все еще находится в центре мироздания по Птолемею.
Сегодня на палубе беспредельной “эрэфии” на неделю-другую воцарилось “бабье лето”, которое по ту сторону Атлантики именуют почему-то “индейским”. Затишье. Обвис на мачте “Веселый Роджер”. И только молнии из черных кризисных туч на североатлантическом горизонте внушают подозрения, что мы оказались в малоприятном месте, именуемом “глазом тайфуна”. Вот-вот вокруг начнется такое, что внутренние разборки на борту покажутся невинными забавами состарившихся раньше времени мальчиков. А во время шторма спасать корабль будут вовсе не наши “гномики” — их-то, скорее всего, стошнит, как крыс, от этой круговерти. И нырнут они с тонущего корабля на какую-нибудь родственную финикийскую подлодку: под водой ведь почти как под землей, гражданство позволяет.
А вот президенту с его командорством-гражданством Мальтийского ордена что делать? Неужто будет смотреть вслед убегающим с капитанской тоской? Или все-таки рванет первым? Впрочем, не исключено, что тучи пока разойдутся, а выяснение отношений за счет и насчет российской экономики успеет состояться. Но среди набора предполагаемых аргументов у полуотечественных подручных черно-зеленых зарубежных гномов вряд ли найдется место воспоминаниям о милой беседе с Б.Н.Ельциным в Кремле и достигнутых на ней очередных “окончательных” договоренностях.
Владимир ВИННИКОВ
“Я последним из наших ушел с корабля…”
Шестеро маленьких, по сравнению со своими цюрихскими коллегами, “гномиков” побывали в гостях у президента. Встреча явно была рассчитана на широкую публику и призвана продемонстрировать, что в РФ — еще не полный беспредел, что есть кому крепко держать штурвал и верно прокладывать курс корабля российской государственности. Схватка за постсоветский корабельный груз, “карго” в туземном пиджин-инглиш, грозила, понимаешь, переходом в полный оверкиль: Потанин все акции-облигации тащил на сторону своего ОНЭКСИМа, а его друзья-конкуренты уже готовились дырявить борт на той стороне и топить всех присутствующих там в мутной воде компромата, если не в их собственной теплой кровушке — отбирать приглянувшееся карго обратно.
Здесь-то вновь понадобился Ельцин: не зря ведь его в президенты протолкнули год назад все те же туземные гномы, помешавшиеся на карго и черно-зеленых бумажках. Он, насколько мог доходчиво, объяснил зарвавшимся банкирам, что кое-какие грузы будут переброшены и на их сторону, что, хотя взятого Потаниным-Чубайсом обратно не вернуть, но и всем остальным достанутся кусочки жирного государственного пирога. Не знаю, какие уж гарантии давал дельцам от приватизации отец-гарант всей нашей нынешней жизни, но те увещеваниям вроде бы вняли, заявили, что проблем больше нет и разбежались по своим финансовым каютам-подземельям с новой силой копать под конкурентов.
Деньги — объект, не признающий художественной самодеятельности как жанра. В их круговороте существуют свои законы, нарушать которые более-менее безнаказанно можно только в случае причастности к высшим и тонким сферам земноводного действия. Например, к сферам власти. Год назад Ельцин сконвертировал деньги, раздобытые своими нынешними собеседниками, в президентское кресло. Те в ответ, естественно, рассчитывали сконвертировать подаренную Борису Николаевичу власть в еще большие деньги: согласно взносу каждого. Именно это, наконец, было им обещано. Не придется ли только обещанного еще три года ждать — до выборов-2000?
На недавней “встрече с населением” в Орловской губернии ТВ специально озвучило очередную бессмертную фразу всенародноизбранного, что, мол, газетная критика улучшает Чубайсу пищеварение, и тот сильно беспокоится, когда ее не слышит. Устроители шествия гномов и парада банковских планет в президентском кабинете могут быть довольны: их погасшее солнце все еще находится в центре мироздания по Птолемею.
Сегодня на палубе беспредельной “эрэфии” на неделю-другую воцарилось “бабье лето”, которое по ту сторону Атлантики именуют почему-то “индейским”. Затишье. Обвис на мачте “Веселый Роджер”. И только молнии из черных кризисных туч на североатлантическом горизонте внушают подозрения, что мы оказались в малоприятном месте, именуемом “глазом тайфуна”. Вот-вот вокруг начнется такое, что внутренние разборки на борту покажутся невинными забавами состарившихся раньше времени мальчиков. А во время шторма спасать корабль будут вовсе не наши “гномики” — их-то, скорее всего, стошнит, как крыс, от этой круговерти. И нырнут они с тонущего корабля на какую-нибудь родственную финикийскую подлодку: под водой ведь почти как под землей, гражданство позволяет.
А вот президенту с его командорством-гражданством Мальтийского ордена что делать? Неужто будет смотреть вслед убегающим с капитанской тоской? Или все-таки рванет первым? Впрочем, не исключено, что тучи пока разойдутся, а выяснение отношений за счет и насчет российской экономики успеет состояться. Но среди набора предполагаемых аргументов у полуотечественных подручных черно-зеленых зарубежных гномов вряд ли найдется место воспоминаниям о милой беседе с Б.Н.Ельциным в Кремле и достигнутых на ней очередных “окончательных” договоренностях.
Владимир ВИННИКОВ
ЗОНА КОБЗОНА
Владимир Бондаренко
Может быть, зона Кобзона — это малый народ, буряты, и даже не из республики Бурятии, а из Читинской области, из Богом забытого Агинского автономного района, где нет ничего, кроме натурального бурятского хозяйства? Налаживался через этот округ великий контрабандный путь из Китая, но оказались выгоднее другие маршруты, и остались от контрабандной лихорадки лишь недостроенные суперсовременные отели… Вот тогда, может быть, и услышал Иосиф Кобзон об этом малом народе, которому предстояло стать избранным — самим певцом. Не буряты выбирали Кобзона, а Великий певец выбрал их.
Но, может быть, зона Кобзона — это вся Россия, опутанная многолетними концертными связями певца, тоскующая по былой стабильности, имперскости, значимости, одним из символов которой был певец, истинно советский артист Иосиф Кобзон? Говорят, агинские буряты в простоте своей решили, что Кобзон вернет им советскую власть. Таких простых людей полно не только в Читинской области. А может быть, зона Кобзона — это лужковская Москва? И его депутатство — это еще один прорыв в думскую политику будущего президента России Юрия Лужкова? Выбирался-то Иосиф Кобзон, но Москва вполне могла употребить свое немалое влияние и свои возможности, чтобы иметь еще одного лужковского эмиссара в Думе.
Что с того, что уже 20 стран отказали Иосифу Кобзону во въезде? У советских собственная гордость — на буржуев смотрим свысока. Наверняка с новеньким дипломатическим паспортом популярный певец попробует проехать именно по тем странам, куда его не пускали как “мафиозного деятеля”.
Иосифа Кобзона любят сравнивать с Фрэнком Синатрой. Что ж, Синатра всю жизнь дружил с американскими президентами и был любим американским народом. Неплохое сравнение…
Мне говорили, что то ли Эдуард Лимонов, то ли Виктор Ерофеев задумал роман “Певец”, где его герой, некий эстрадный певец, а заодно и один из лидеров национальной мафии, контролирует контрабандные пути на Восток, наркобизнес и часть нефтяных потоков… Не знаю, насколько этот певец кого-либо напоминает, но знаю, что по всей России уже окрепло немало структур, занимающихся подобными делами, и они сейчас ищут выход в большую политику. Разбойники с большой дороги мечтают стать лордами и президентами. Это — важнейший фактор новой региональной большой политики. Западные страны отказывают таким дельцам в признании и даже во въезде, вспомним судьбу Япончика и Михася, знакомящихся сейчас с западными тюрьмами. Поневоле лидеры неофициальной экономики становятся российскими патриотами. Они будут вкладывать деньги в развитие регионов, они будут формировать политику, независимую от мировых акул. Как ни парадоксально прозвучит, но интересы подобных героев романа “Певец” сегодня совпадают с интересами национальной России.
Кто он — Иосиф Кобзон?
Лишь представитель этих неафишируемых кругов, народный любимец, защищающий интересы растущего и игнорируемого бизнеса в большой политике? Или сам — подобно Синатре — один из лидеров и хозяев этого бизнеса?
Таким, как Иосиф Кобзон, хорошо жилось в советское время, и поэтому они часто его вспоминают. Но в чем-то они и разрушали в позднебрежневских вольготных условиях основы рухнувшей системы, создавая двойные стандарты и двойную мораль, которая всегда — свидетель скорого крушения.
Может быть, это и есть настоящая зона Кобзона — та, где он правит бал, контролирует финансовые потоки, определяет новые “шелковые пути”?
Как бы то ни было, избрание Иосифа Кобзона в Думу — свидетельство того, как в противовес и “семибанкирщине”, и чубайсовско-немцовской олигархии, и черномырдинским промышленникам и газовикам в реальную политику входят ранее не допускавшиеся, но уже имеющие зону влияния в бизнесе и экономике России, крепнущие финансовые возможности, отлученные от Запада и потому патриотически настроенные представители неофициальной экономики.
Может быть, наши “крестные отцы” и окажутся катализаторами национального возрождения России? У каждого своя песня.
Владимир БОНДАРЕНКО
Может быть, зона Кобзона — это малый народ, буряты, и даже не из республики Бурятии, а из Читинской области, из Богом забытого Агинского автономного района, где нет ничего, кроме натурального бурятского хозяйства? Налаживался через этот округ великий контрабандный путь из Китая, но оказались выгоднее другие маршруты, и остались от контрабандной лихорадки лишь недостроенные суперсовременные отели… Вот тогда, может быть, и услышал Иосиф Кобзон об этом малом народе, которому предстояло стать избранным — самим певцом. Не буряты выбирали Кобзона, а Великий певец выбрал их.
Но, может быть, зона Кобзона — это вся Россия, опутанная многолетними концертными связями певца, тоскующая по былой стабильности, имперскости, значимости, одним из символов которой был певец, истинно советский артист Иосиф Кобзон? Говорят, агинские буряты в простоте своей решили, что Кобзон вернет им советскую власть. Таких простых людей полно не только в Читинской области. А может быть, зона Кобзона — это лужковская Москва? И его депутатство — это еще один прорыв в думскую политику будущего президента России Юрия Лужкова? Выбирался-то Иосиф Кобзон, но Москва вполне могла употребить свое немалое влияние и свои возможности, чтобы иметь еще одного лужковского эмиссара в Думе.
Что с того, что уже 20 стран отказали Иосифу Кобзону во въезде? У советских собственная гордость — на буржуев смотрим свысока. Наверняка с новеньким дипломатическим паспортом популярный певец попробует проехать именно по тем странам, куда его не пускали как “мафиозного деятеля”.
Иосифа Кобзона любят сравнивать с Фрэнком Синатрой. Что ж, Синатра всю жизнь дружил с американскими президентами и был любим американским народом. Неплохое сравнение…
Мне говорили, что то ли Эдуард Лимонов, то ли Виктор Ерофеев задумал роман “Певец”, где его герой, некий эстрадный певец, а заодно и один из лидеров национальной мафии, контролирует контрабандные пути на Восток, наркобизнес и часть нефтяных потоков… Не знаю, насколько этот певец кого-либо напоминает, но знаю, что по всей России уже окрепло немало структур, занимающихся подобными делами, и они сейчас ищут выход в большую политику. Разбойники с большой дороги мечтают стать лордами и президентами. Это — важнейший фактор новой региональной большой политики. Западные страны отказывают таким дельцам в признании и даже во въезде, вспомним судьбу Япончика и Михася, знакомящихся сейчас с западными тюрьмами. Поневоле лидеры неофициальной экономики становятся российскими патриотами. Они будут вкладывать деньги в развитие регионов, они будут формировать политику, независимую от мировых акул. Как ни парадоксально прозвучит, но интересы подобных героев романа “Певец” сегодня совпадают с интересами национальной России.
Кто он — Иосиф Кобзон?
Лишь представитель этих неафишируемых кругов, народный любимец, защищающий интересы растущего и игнорируемого бизнеса в большой политике? Или сам — подобно Синатре — один из лидеров и хозяев этого бизнеса?
Таким, как Иосиф Кобзон, хорошо жилось в советское время, и поэтому они часто его вспоминают. Но в чем-то они и разрушали в позднебрежневских вольготных условиях основы рухнувшей системы, создавая двойные стандарты и двойную мораль, которая всегда — свидетель скорого крушения.
Может быть, это и есть настоящая зона Кобзона — та, где он правит бал, контролирует финансовые потоки, определяет новые “шелковые пути”?
Как бы то ни было, избрание Иосифа Кобзона в Думу — свидетельство того, как в противовес и “семибанкирщине”, и чубайсовско-немцовской олигархии, и черномырдинским промышленникам и газовикам в реальную политику входят ранее не допускавшиеся, но уже имеющие зону влияния в бизнесе и экономике России, крепнущие финансовые возможности, отлученные от Запада и потому патриотически настроенные представители неофициальной экономики.
Может быть, наши “крестные отцы” и окажутся катализаторами национального возрождения России? У каждого своя песня.
Владимир БОНДАРЕНКО
ТРИ ПОВОДЫРЯ
Евгений Нефедов
Конечно, поводыри они уже в прошлом: тот, кто при помощи этих и им подобных подпорок правдами и неправдами доковылял до вершины власти, легко и привычно погнал их прочь по причине полной дальнейшей ненадобности… Правда, такого обвального увольнения из президентской команды пока что все-таки не было: отставляли, бывало, тихонько по одному, потом, уже громко — сразу двоих, а ныне — целую троицу чохом! И ведь не мелкую сошку, а самого гендиректора ОРТ — раз, одного из первейших советников — два, и такого же опытного помощника — три. Что бы сие означало?
Ответ мы узнаем, похоже, лишь с назначением новых фигур на места Благоволина, Сатарова и Суханова, и уже по тому, будут ли это наглые “юные реформаторы”, сытые “новые патриоты” или еще какая-то разновидность вчерашних демократов — сможем определить, куда же, собственно, дует ветер. Пока понятно одно: ветер тот выдул из теплых гнезд ельцинистов первых призывов, время которых и впрямь ушло.
Судите сами: пребывавший где-то в тени телевизионных страстей Благоволин — назначенец еще Александра Яковлева. Ученый-международник, эксперт по безопасности, он влип когда-то в идеологию, но сегодня уже не в силах помочь Березовскому отражать накаты Чубайса и должен отдать канал кому-то покруче и повесомее: то ли политику искушенному, то ли корыстному дилетанту, ставленнику “семьи”…
Сатаров (вчинивший иск сатирикам “Завтра” в ответ на сравнение его с “лобком ведьмы”) строил работу яйцеголовых, “курировал” Думу и оппозицию, варился в выборах, рожал какую-то новую национальную идею, просчитывал ход социальных процессов — и коль скоро все же не стал потребен, выходит, и здесь грядут перемены. Что предложит его преемник? Что предложат его преемнику? Разворот идеологемы? Сплошную “патриотизацию” разрушителей державы? Судя по шоу “Москва-850” — весьма вероятно. Надо же как-то Ельцину и Лужкову, Чубайсу и Черномырдину отмыть грехи 93-го да и другие тоже. А значит — подальше теперь от Батуриных, Паиных, Костиковых, Урновых и разных прочих Сатаровых…
Суханов же, третий из лишних, банально отправлен на пенсию. Вот кому всех обиднее: с самого Свердловска служил патрону, вместе и коммунизм, и капитализм строили — а в итоге не только без благодарности выперли, без аудиенции высочайшей, но еще и допреж того кто-то там из юмашевского семейства мужское достоинство чуть ли не откусил. Это поводырю-то! Собаки…
Итак, еще трое. Кто на очереди? Ведь их там — ой, сколько! Кусать — не перекусать…
Евгений НЕФЕДОВ
Конечно, поводыри они уже в прошлом: тот, кто при помощи этих и им подобных подпорок правдами и неправдами доковылял до вершины власти, легко и привычно погнал их прочь по причине полной дальнейшей ненадобности… Правда, такого обвального увольнения из президентской команды пока что все-таки не было: отставляли, бывало, тихонько по одному, потом, уже громко — сразу двоих, а ныне — целую троицу чохом! И ведь не мелкую сошку, а самого гендиректора ОРТ — раз, одного из первейших советников — два, и такого же опытного помощника — три. Что бы сие означало?
Ответ мы узнаем, похоже, лишь с назначением новых фигур на места Благоволина, Сатарова и Суханова, и уже по тому, будут ли это наглые “юные реформаторы”, сытые “новые патриоты” или еще какая-то разновидность вчерашних демократов — сможем определить, куда же, собственно, дует ветер. Пока понятно одно: ветер тот выдул из теплых гнезд ельцинистов первых призывов, время которых и впрямь ушло.
Судите сами: пребывавший где-то в тени телевизионных страстей Благоволин — назначенец еще Александра Яковлева. Ученый-международник, эксперт по безопасности, он влип когда-то в идеологию, но сегодня уже не в силах помочь Березовскому отражать накаты Чубайса и должен отдать канал кому-то покруче и повесомее: то ли политику искушенному, то ли корыстному дилетанту, ставленнику “семьи”…
Сатаров (вчинивший иск сатирикам “Завтра” в ответ на сравнение его с “лобком ведьмы”) строил работу яйцеголовых, “курировал” Думу и оппозицию, варился в выборах, рожал какую-то новую национальную идею, просчитывал ход социальных процессов — и коль скоро все же не стал потребен, выходит, и здесь грядут перемены. Что предложит его преемник? Что предложат его преемнику? Разворот идеологемы? Сплошную “патриотизацию” разрушителей державы? Судя по шоу “Москва-850” — весьма вероятно. Надо же как-то Ельцину и Лужкову, Чубайсу и Черномырдину отмыть грехи 93-го да и другие тоже. А значит — подальше теперь от Батуриных, Паиных, Костиковых, Урновых и разных прочих Сатаровых…
Суханов же, третий из лишних, банально отправлен на пенсию. Вот кому всех обиднее: с самого Свердловска служил патрону, вместе и коммунизм, и капитализм строили — а в итоге не только без благодарности выперли, без аудиенции высочайшей, но еще и допреж того кто-то там из юмашевского семейства мужское достоинство чуть ли не откусил. Это поводырю-то! Собаки…
Итак, еще трое. Кто на очереди? Ведь их там — ой, сколько! Кусать — не перекусать…
Евгений НЕФЕДОВ
ЧИСТЫЙ СПИРТ И ГРЯЗНЫЙ КУШ
Антон Алексеев
О том, что наши пограничники третий месяц не пропускают из Грузии на территорию России спирт-сырец, знают все. Но что дальше? Сейчас у пунктов пропуска через границу “Верхний Ларс” и “Нижний Зарамаг” выстроились в колонны свыше 1,5 тысяч машин, в цистернах которых бултыхается примерно 15 тысяч тонн спирта, поступившего в Грузию из Турции, Канады, Украины и т.д. Это “великое спиртовое противостояние” не вышло бы за рамки рядовой пограничной ситуации — одни везут, другие не пускают — если бы не демарш Шеварднадзе, в знак протеста отказавшегося прибыть на празднование 850-летия Москвы, если бы не резкие заявления его соотечественников, если бы не…
В российских СМИ выражают лицемерное недоумение: как же, мол, так — о том, что Россия собирается ограничить ввоз на свою территорию спирта, Грузия неоднократно предупреждалась, можно было бы не тащить его из Турции, так нет, не услышали, вот теперь и конфликт…
Но при этом практически не говорится о прямой заинтересованности Грузии в транзите спирта через свою территорию в Россию — а ведь именно Тбилиси имеет 10 центов с каждого литра. Примерное количество спирта-сырца, скопившегося у границы, уже называлось, так что легко подсчитать, сколько наши соседи выручат за переправу зелья, из коего на полукустарных предприятиях Северной Осетии делают водку соответствующего качества. Цифра впечатляющая — около 10 млн. долларов.
И уж совсем нигде не упоминается, куда, собственно, власти Грузии планируют в первую очередь направить эти “спиртодоллары”. Над этим стоило задуматься. Совсем недавно министр обороны Грузии Вардико Надибаидзе на заседании членов парламента и правительства республики заявил, что возглавляемая им армия готова “решить абхазский вопрос силовым методом”. Одновременно воинственный министр развивает бурную деятельность по “проталкиванию” в серийное производство созданных или модернизированных грузинскими конструкторами образцов военной техники и оружия: установок залпового огня и гранатометов. Лично наблюдает на полигоне за показательными полетами двухместного штурмовика Су-25, а также за испытаниями 82-миллиметрового миномета. Он же объявляет и о проведении в конце сентября крупномасштабных учений, в которых впервые примет участие грузинский военно-морской флот и будет высаживаться морской десант… Всего же в учениях планируется задействовать свыше 10 тысяч военнослужащих и около 400 единиц боевой техники. На все это нужны немалые деньги, которых нищей республике надо же где-то взять…
С активизацией деятельности министерства обороны странным образом совпал визит в Грузию президента “независимой Ичкерии” А. Масхадова, который имел двухчасовую беседу с Шеварднадзе “с глазу на глаз”. А еще вдруг возник из небытия “Белый легион” — самая “странная” организация в сегодняшней Грузии. Большинство легионеров — уголовники, проживавшие прежде на территории Абхазии и выпущенные из тюрем в период свержения Гамсахурдиа, а также примкнувшие к ним мхедрионовцы. И как ни относись к “Белому легиону”, не следует забывать, что это реальная боевая сила, способная оказать существенное влияние на ход возможных боевых действий с Абхазией. У легионеров — самые современные образцы стрелкового оружия, минометы, огнеметы и многое другое. Конечно, все это не с неба упало. А возглавляет сей “легион”, по слухам, ряд высокопоставленных офицеров грузинских спецслужб и силовых структур из службы безопасности и штаба погранвойск Грузии. В этой связи нелишне вспомнить, кто больше и громогласнее всех возмущается действиями своих российских коллег, перекрывших дорогу спирту…
Впрочем, в Тбилиси уже обрушились на Россию с новыми обвинениями. Оказывается, те пограничники, которые стерегут собственно российские рубежи, отхватили-де у бедной Грузии кусок ее территории, коварно передвинув границу в районе Верхнего Ларса аж на 500 метров. Ладно бы написала об этом какая-нибудь грузинская “желтая” газета — но нет, “территориальные притязания” озвучивает заместитель министра иностранных дел Какабадзе. Как не устыдиться за официальных представителей народа, с незапамятных времен связанного с нами самой искренней дружбой!
Спирт, что ли, на них подействовал?..
Антон АЛЕКСЕЕВ
О том, что наши пограничники третий месяц не пропускают из Грузии на территорию России спирт-сырец, знают все. Но что дальше? Сейчас у пунктов пропуска через границу “Верхний Ларс” и “Нижний Зарамаг” выстроились в колонны свыше 1,5 тысяч машин, в цистернах которых бултыхается примерно 15 тысяч тонн спирта, поступившего в Грузию из Турции, Канады, Украины и т.д. Это “великое спиртовое противостояние” не вышло бы за рамки рядовой пограничной ситуации — одни везут, другие не пускают — если бы не демарш Шеварднадзе, в знак протеста отказавшегося прибыть на празднование 850-летия Москвы, если бы не резкие заявления его соотечественников, если бы не…
В российских СМИ выражают лицемерное недоумение: как же, мол, так — о том, что Россия собирается ограничить ввоз на свою территорию спирта, Грузия неоднократно предупреждалась, можно было бы не тащить его из Турции, так нет, не услышали, вот теперь и конфликт…
Но при этом практически не говорится о прямой заинтересованности Грузии в транзите спирта через свою территорию в Россию — а ведь именно Тбилиси имеет 10 центов с каждого литра. Примерное количество спирта-сырца, скопившегося у границы, уже называлось, так что легко подсчитать, сколько наши соседи выручат за переправу зелья, из коего на полукустарных предприятиях Северной Осетии делают водку соответствующего качества. Цифра впечатляющая — около 10 млн. долларов.
И уж совсем нигде не упоминается, куда, собственно, власти Грузии планируют в первую очередь направить эти “спиртодоллары”. Над этим стоило задуматься. Совсем недавно министр обороны Грузии Вардико Надибаидзе на заседании членов парламента и правительства республики заявил, что возглавляемая им армия готова “решить абхазский вопрос силовым методом”. Одновременно воинственный министр развивает бурную деятельность по “проталкиванию” в серийное производство созданных или модернизированных грузинскими конструкторами образцов военной техники и оружия: установок залпового огня и гранатометов. Лично наблюдает на полигоне за показательными полетами двухместного штурмовика Су-25, а также за испытаниями 82-миллиметрового миномета. Он же объявляет и о проведении в конце сентября крупномасштабных учений, в которых впервые примет участие грузинский военно-морской флот и будет высаживаться морской десант… Всего же в учениях планируется задействовать свыше 10 тысяч военнослужащих и около 400 единиц боевой техники. На все это нужны немалые деньги, которых нищей республике надо же где-то взять…
С активизацией деятельности министерства обороны странным образом совпал визит в Грузию президента “независимой Ичкерии” А. Масхадова, который имел двухчасовую беседу с Шеварднадзе “с глазу на глаз”. А еще вдруг возник из небытия “Белый легион” — самая “странная” организация в сегодняшней Грузии. Большинство легионеров — уголовники, проживавшие прежде на территории Абхазии и выпущенные из тюрем в период свержения Гамсахурдиа, а также примкнувшие к ним мхедрионовцы. И как ни относись к “Белому легиону”, не следует забывать, что это реальная боевая сила, способная оказать существенное влияние на ход возможных боевых действий с Абхазией. У легионеров — самые современные образцы стрелкового оружия, минометы, огнеметы и многое другое. Конечно, все это не с неба упало. А возглавляет сей “легион”, по слухам, ряд высокопоставленных офицеров грузинских спецслужб и силовых структур из службы безопасности и штаба погранвойск Грузии. В этой связи нелишне вспомнить, кто больше и громогласнее всех возмущается действиями своих российских коллег, перекрывших дорогу спирту…
Впрочем, в Тбилиси уже обрушились на Россию с новыми обвинениями. Оказывается, те пограничники, которые стерегут собственно российские рубежи, отхватили-де у бедной Грузии кусок ее территории, коварно передвинув границу в районе Верхнего Ларса аж на 500 метров. Ладно бы написала об этом какая-нибудь грузинская “желтая” газета — но нет, “территориальные притязания” озвучивает заместитель министра иностранных дел Какабадзе. Как не устыдиться за официальных представителей народа, с незапамятных времен связанного с нами самой искренней дружбой!
Спирт, что ли, на них подействовал?..
Антон АЛЕКСЕЕВ
БОЛЬШЕ СКАЖЕШЬ — РАНЬШЕ ВЫЙДЕШЬ
Александр Лысков
Из Лефортова освободили Янчева — подельника Ильюшенко.
От сотен тысяч уголовников, протирающих нары под следствием, мотающих сроки в праздных стационарах и в трудовых буднях зон, эти два мало чем отличаются. Они те же презренные “мужики” по воровской терминологии. Один прокурором работал до ареста. Другой деньгу зашибал. В газетах одного пышно называли коррупционером, другого — экономическим преступником.
Серые, известные, типичные личности нашего времени, утомленные допросами и пропитанные запахом параши.
Славная Лефортовская тюрьма еще помнит героев — узников 1993 года. Какие демонстрации бурлили возле этого “строения N 3” во дворе обычной пятиэтажки под прицелами подвижных телекамер вместо живых стрелков на вышках. Цветами встречали на выходе вождей народного восстания, слезами и клятвами.
А Янчев вышел на свободу со служебного входа, без шума — в кожаной куртке и джинсах, чем-то очень похожий на таких же рослых тюремных контролеров.
Техохранитель отворил ему дверку “мерседеса”, и Янчев уехал, совсем не обрадованный свободой, в весьма угнетенном состоянии. В отличие от мятежников, выбиравших между свободой и смертью на баррикадах, Янчеву пришлось выбирать между свободой в тюрьме и смертью духовной на воле.
На свободе он должен будет дать показания против Коржакова.
Еще год назад пролетел по Москве слух, будто у Янчева в камере “один генерал” — тогда еще властительный Корж — выколачивал важные сведения в пользу правящего семейства. Теперь это семейство из Янчева будет добывать компромат на Коржа. Поставлена цель — заложить “предателя”. В готовящейся против Коржакова акции Янчеву отводится одна из главных ролей. Оказавшись на свободе под подписку, косвенно согласившись таким образом на предложенную роль, Янчев как бы определился и в главном своем выборе — между “честным” воровским застенком и западловой свободой. Конечно, он подписал уже немало нужных документов и выдал не один компромат.
Ильюшенко же перестраховался из боязни, что даже если он “пойдет на искреннее сотрудничество” и согласится дублировать Янчева, то ему не вернут конфискованного имущества. По воровским законам он поступил благородно.
Со времени посадки Янчева и Ильюшенко прошло лишь два года, а размеры коррупции настолько возросли, что их грехи можно квалифицировать теперь по меркам подростковой преступности и отнестись к ним очень снисходительно. Теперь на таких, как Ильюшенко и Янчев, даже дело не заводят. Те взятки, из-за которых якобы сгорел Ильюшенко, теперь свободно вносят в декларации президент с премьер-министром.
Из Лефортова освободили Янчева — подельника Ильюшенко.
От сотен тысяч уголовников, протирающих нары под следствием, мотающих сроки в праздных стационарах и в трудовых буднях зон, эти два мало чем отличаются. Они те же презренные “мужики” по воровской терминологии. Один прокурором работал до ареста. Другой деньгу зашибал. В газетах одного пышно называли коррупционером, другого — экономическим преступником.
Серые, известные, типичные личности нашего времени, утомленные допросами и пропитанные запахом параши.
Славная Лефортовская тюрьма еще помнит героев — узников 1993 года. Какие демонстрации бурлили возле этого “строения N 3” во дворе обычной пятиэтажки под прицелами подвижных телекамер вместо живых стрелков на вышках. Цветами встречали на выходе вождей народного восстания, слезами и клятвами.
А Янчев вышел на свободу со служебного входа, без шума — в кожаной куртке и джинсах, чем-то очень похожий на таких же рослых тюремных контролеров.
Техохранитель отворил ему дверку “мерседеса”, и Янчев уехал, совсем не обрадованный свободой, в весьма угнетенном состоянии. В отличие от мятежников, выбиравших между свободой и смертью на баррикадах, Янчеву пришлось выбирать между свободой в тюрьме и смертью духовной на воле.
На свободе он должен будет дать показания против Коржакова.
Еще год назад пролетел по Москве слух, будто у Янчева в камере “один генерал” — тогда еще властительный Корж — выколачивал важные сведения в пользу правящего семейства. Теперь это семейство из Янчева будет добывать компромат на Коржа. Поставлена цель — заложить “предателя”. В готовящейся против Коржакова акции Янчеву отводится одна из главных ролей. Оказавшись на свободе под подписку, косвенно согласившись таким образом на предложенную роль, Янчев как бы определился и в главном своем выборе — между “честным” воровским застенком и западловой свободой. Конечно, он подписал уже немало нужных документов и выдал не один компромат.
Ильюшенко же перестраховался из боязни, что даже если он “пойдет на искреннее сотрудничество” и согласится дублировать Янчева, то ему не вернут конфискованного имущества. По воровским законам он поступил благородно.
Со времени посадки Янчева и Ильюшенко прошло лишь два года, а размеры коррупции настолько возросли, что их грехи можно квалифицировать теперь по меркам подростковой преступности и отнестись к ним очень снисходительно. Теперь на таких, как Ильюшенко и Янчев, даже дело не заводят. Те взятки, из-за которых якобы сгорел Ильюшенко, теперь свободно вносят в декларации президент с премьер-министром.