Страница:
- Ладно, хватит, - перебил Никита Никиктыч. И от строгости его вздрогнул больной. А потом, пошептывая что-то и не вытирая заслюнявившихся губ, глубоко задумался. - Доктор, может, положим его? - сказал я. - Да нет, не надо. Его лечить незачем, он придуряется. - И, чиркнув что-то на обратной стороне бумажки, Никита Никитыч вежливо протянул ее больному и сказал: - Работать надо, понял? - Понял - прошептал расстроенно мужичок, и вместо того, чтобы взять бумажку, пожал протянутую докторову руку. - Спасибо, жалкенький, спасибо, дорогой… А если я к областному насчет снега обращусь, может, там помогут? - Бесполезно, - буркнул Никита Никитыч. - Все равно к нам пришлют. Больной, криво усмехнувшись, протер глаза. И только тут я увидел его пальцы, до этого я не мог их увидеть из-за очень длинных рукавов его рубахи. Пальцы были тоненькие, сухонькие, все потрескавшиеся и обсыпанные морщинками; все это не шло к его полной фигуре. - Не пойму… - неприятно усмехнулся он: ему хотелось, наверное, высказаться. - Вон на днях в газете писали, да и сам пред говорил, что сейчас куда ни поедешь, везде тебя примут, везде тебе - и мать, и отец!.. Но Никита Никитыч даже не смотрел на него. Он молча сел за стол и начал писать что-то свое. Больной оказался сметливым. Он понял, наверное, что я практикант и почти ничего не решаю. Поэтому все его тихое, мирное беспокойство, проявляемое в желании получить группу, было направлено к Никите Никитычу. Но тот, увы, молчал. - Доктор, остановите его! - попросил я Никиту Никитыча, когда больной шагал мимо наших окон. - Успокойся, - резко ответил тот и добавил: - Поработаете с мое, тогда узнаете. Я тоже вот сейчас прикинусь дураком перед вами, скажу, что на меня день и ночь дождь льет, так что же, мне группу сразу давать… Нет, нет, это несерьезно. Он же здоровый малый, работай только. Смотрите, вон он как улепетывает. Я ПОДОШЕЛ К ОКНУ. У трех огромных больничных осин был длинный столик, окруженный скамейками, за ним в обеденный перерыв обычно сидели спокойные больные и, куря, болтали о том о сем, а точнее - о том, что относится больше к области мифов… И сейчас там сидели двое больных. Они подозрительно посмотрели на нашего больного, севшего за стол, и спросили: - Тебя обидели?.. Тот промолчал и, развязав узелок, в котором была еда, равнодушно смотря на больных, стал уплетать вареные яйца. - Тебя, случайно, по башке не били? - тихо и очень как-то сострадальчески спросил его тот, что был постарше. Спросил и вытянулся весь. - А у вас что, группа есть? - вопросом на вопрос хлестанул гость и вздохнул: - Э, братцы, снегу, наверное, в нашей деревне за это время, что я здесь, намело не пройти, не проехать… - Филипп? - опять спросил его больной. И второй гаркнул за ним следом: - Филипп! А потом оба хором: - Филипп, да ты, кажись, прошлый раз приезжал. - Он самый, - ответил он. Губы у него заметно задрожали, и длинная слюнка, выскочив изо рта, упала ему на грудь. - Филипп, мы тебя давно не видали… - опять хором прокричали больные. - Счастливые, - прошептал он им. - У вас группа есть… А мне не дали. Он не стал больше рассуждать. Конечно, от яиц сыт не будешь. Но даже от того, что он хоть уже полусыт, ему стало приятно. Внимательно, с беспокойством оглядел он себя, поправил кепку и, держа полегчавший в руках узелок, пошагал. - Теперь куда ж ты? - недоуменно вскрикнули больные и, встав из-за стола, тревожно посмотрели на него. - Прощайте. Что Бог даст… - ответил он и попытался улыбнуться, но улыбка не получилась. И он махнул им рукой по-братски, с душой. БОЛЬШЕ Я ЭТОГО больного и не видел. Но уже перед самым концом моей практики привезли родственники одного больного из той же самой деревни, где жил Филипп. Я спросил их, как он там жив. А они мне: - Так он же, чтобы его снег совсем не засыпал, взял и повесился. Все говорил, что у вас группу просил, а вы ему не дали. Ох и дурак же он был, ох и дурак. До того снегом забредился, что стал летом в теплом пальто и шапке ходить: боялся, что замерзнет. Маманька у него тоже чудачка, до сих пор ревет по нем. Один он у ней был, хоть и дурак, а все ж как-никак ободрял… А умер он, так и ей хоть в колодец прыгай. Только ничего хорошего одному помирать… Хорошо, когда после тебя на земле кто остается. А если один на старости лет умираешь, то примета нехорошая… Подошла санитарка. И родственники, дожидаясь Никиту Никитыча, разговорились еще более. Не знаю, но что-то оборвалось в моей душе. И такая вдруг горькая-прегорькая печаль охватила меня. Я пошел к больничному саду. Там мне хотелось побыть одному. Сад плавал перед моими глазами. Плыли куда-то и больничные корпуса. Кто-то невидимый бесцеремонно нагромождал деревья на здания, на облака, мешая все и погружая все в небесную дымку. Я не мог смотреть на все это и закрыл глаза. Белый Филипп стоит передо мной. На нем больничная рубашка. Ему, видно, так хотелось надеть ее. Вот он запустил руки в карманы, затем вытащил их. Подул ветерок. И на землю с его рук посыпался снежок. - Доктор, вот видишь, видишь, сколько снега на мне! - радостно произнес он. - А ты не верил, что я белый. Скажи, ну хоть теперь ты веришь, что я белый? - И, вздохнув, добавил: - Этот снег и вас может с ума свети. Я теряюсь. Ибо сам, как мне кажется, начинаю галлюцинировать. Отступаю назад. Один бок мой освещен солнцем, другой - в тени дерева. Нет, я не смогу спать спокойно в эту ночь. Придется опять выпить снотворного. Ведь я будущий доктор, должен учиться не падать духом. Однако боль все сильнее и сильнее сжимает мое сердце. - Доктор, какие странные у вас мысли, мало того, вы говорите их вслух. Я вздрагиваю. Передо мной стоит главврачиха, легкая, сентиментальная - и с раскрытым зонтиком на плече. Оказывается, идет мелкий дождик, а я его не замечаю. - Какие глупости, какой-то пастух Филипп… - усмехнулась она. - Это не глупости, это правда! - закричал я. - Я, можно сказать, убил его… Понимаете, когда решался его вопрос, я был равнодушным, я не настоял. А теперь его уже нет. Она рассеянно посмотрела на меня, затем пощупала мой лоб: - У вас жар, и поэтому вы бредите… Пойдемте ко мне в кабинет, я угощу вас кофе… И я понуро поплелся за ней… А на другой день я раньше положенного срока подписал заключение об отличном прохождении моей практики по психиатрии и уехал в институт. Я не мог оставаться больше в этой больнице. Филипп преследовал меня, как когда-то его преследовал снег. НА ДРУГОЙ ГОД в летние каникулы я поехал домой проведать маму. Деревенька, где она жила, находилась в трех шагах от больницы. Только я зашел на больничную территорию, как тут же встретил главврачиху. Она пополнела, но, увы, замуж так и не вышла. - Ой, милый доктор… Ты, как прежде, все так же смешон… - улыбнулась она и, жадно схватив меня за руку, повела в свой кабинет. Он был отделан по последнему слову техники: огромная люстра висела, блестя разноцветными огнями, в углу стоял огромный цветной телевизор, был даже камин, была даже и картина, где красноватый великий физиолог Павлов сжимал перед собой руки. - Я, может быть, некстати… - Все кстати, - сказала она. - Ну и противный же ты. Ладно, я больше не буду с тобой церемониться… Ведь ты уже почти доктор. Когда мы выпили по чашке кофе, она вдруг, волнуясь, сказала: - А у нас новости. Никите Никитычу пять лет дали за взятку, да плюс пять лет без права работы врачом. Мы все его защищали, но тут как назло одно к одному, ну, ты понимаешь… Я вздрогнул. Мне жаль было доктора, который учил меня психиатрии и который, как никто, доверял мне больных. Но в этот же самый момент я воочию увидел Филиппа. Он стоял передо мной белый-белый. И если раньше его взгляд пленил меня, то теперь он был пронзительно-горек. Подойдя ко мне поближе, он вдруг без всякой иронии, очень тихо, но так, чтобы слышал только я, сказал: “Этот снег и вас может свети с ума!” - исчез. Что это, рок?.. Был врач Никита Никитыч, старался выдвинуться в люди, писал диссертацию, а теперь его уже нет, как нет и Филиппа. Камин в кабинете главврачихи не горел, он был картинкой-игрушкой, видно, сделанным каким-нибудь больным художником по ее просьбе. - Ну как, люди переживают о докторе? - спросил я. - Да нет, почти все уже и забыли… - И улыбнулась. - Каждый ведь живет своим.
творческий вечер Татьяны Глушковой
2 декабря 18.30 Центральный Дом медика ул. Большая Никитская (быв. Герцена), д.19 Творческий вечер поэта и публициста Татьяны ГЛУШКОВОЙ Премьера новых поэтических книг “Всю смерть поправ…” и “Русские границы” В вечере участвуют: народный артист России Владимир ЗАМАНСКИЙ, солистка Московской филармонии, лауреат 1-го Всероссийского конкурса патриотической песни Майя КОХАНОВА, лауреат конкурса имени Чайковского пианистка Людмила НИКОЛАЕВА, кинорежиссер Борис КОНУХОВ Вечер ведет поэт, историк, телеведущий программы “Православный календарь” Николай ЛИСОВОЙ Вход по пригласительным билетам Справки по тел.: 925-00-50, 923-38-03
О “СЛОВЕ ОТЧЕМ” ВЛАДИМИРА БОГАТЫРЕВА [ КНИГИ ]
священник Дм. ДУДКО Вы закрыли книгу стихов “Слово Отчее” Владимира Богатырева и задумались… О чем это? О покаянии или о нашей запутанной жизни, что сказать? Я советую вам еще и еще перечитать эту книгу - это удивительные стихи. Таких еще не бывало не только в наше время, но и в предыдущие времена. Но скажу, что только наше время могло породить такие простые и одновременно выстраданные стихи. Да, автор не сразу пришел к этому. Только, может быть, сразу ему открылись глаза, хотя, впрочем, если бы не переживания народа и его личные (ведь все было - и страдания, и грехи!), может быть, этих стихов бы и не появилось. А началось так. Открыл он как-то Молитвослов, и такой на него повеяло свежестью. Обычно мы, современные люди, открывая Православный молитвослов, думаем, что это все давно известные слова, засушенные, зацапанные, закапанные воском, а для него это оказалось не так. Слова зазвучали иначе, чем вообще все слова звучат. Ему послышалась небесная мелодия, слова стоят каким-то особым образом, слова полновесные, вызревшие, как плод. Недаром они огромный плод духовной жизни многих Подвижников. Читай же, читатель, еще и еще. Правда, не сразу привыкнешь к чтению. Скажу о себе, какое у меня было впечатление. Прозу я его давно любил. Любил то, как он строит фразу - каждое слово занимает свое место. Нельзя ни переставить, ни убавить. Интересно, как он подает материал. Казалось бы, самый будничный, а на душе праздник. А стихов я его не понимал. Мне казалось, он прозаик, а не поэт. Но стал вчитываться, увидел даже что-то особое, но не доходило еще до меня, в чем эта особенность. А вот, когда услышал в его исполнении, сразу понял, что он такой же хороший поэт, как и прозаик. Может быть, поэт даже лучше. Конечно, не всякий удостоится слышать стихи в исполнении автора, автор даже поет их, хотя поет так, как вообще никто не поет, то есть не совсем певчески, а вот за душу сразу хватает. Это не только у меня впечатление такое. У нас с автором был совместный вечер, и я читал, и он. Когда я читал свои - ну кому-то, может быть, и нравились, а как начал он, послышалось и “браво”, и просили, чтоб читал еще и еще. Так что, читатель, читайте эти стихи еще и еще, и на вашу душу повеет еще большим впечатлением, чем тогда на вечере. Особенность стихов я не передаю, да и передать нельзя. Их нужно читать, а, может быть, больше слушать. И вот когда будете читать, конечно, читать надо умело, приблизительно так, как автор, впечатления будут необыкновенные. Это о самом заветном, святом, что не всегда бывает в нашей грешной жизни. Мы все грешим, а каяться не можем. Я думаю, если автор кого-то подвигнет к покаянию, молитве - это будет одновременно и автора, и ваша победа. * Владимир БОГАТЫРЕВ. Слово Отчее. Православные стихи. М., “Голос”, 1994. 132 с.
ОСОБО РУССКОЕ ИСКУССТВО [ ВЫСТАВКИ ]
В этом сезоне в залах Центрального дома художника прошли две широкомасштабные (по количеству представленных работ) выставки живописи, организованные Союзом художников России. Одна из них была посвящена 850-летнему юбилею столицы, другая называлась “Выставка произведений художников Центральной России”. Мы попросили рассказать об этих выставках друга нашей газеты, профессора, искусствоведа Виталия Серафимовича МАНИНА. В чем уникальность и важность данных экспозиций? Во-первых, эти две выставки, на мой взгляд, совпали с началом перемен в культурной политике властей. Конечно, это очень робкие перемены. Однако изменения в Министерстве культуры говорят и о том, что сейчас формируется новая линия в идеологии культуры. Та линия, которая предлагалась обществу в последние годы, не оправдала себя, более того, она себя дискредитировала. Далек от мысли, что правительство искренне болеет за традиционное русское искусство, но в чем не откажешь власти - она чувствует конъюнктуру. Прошедшие в ЦДХ выставки зримо предложили альтернативу тому, что искусствоведы назвали “диктатурой самоучек”. Действительно, в лице современного псевдоавангарда мы имели дело с самодеятельностью, которая, конечно, тоже имеет право на жизнь. Но снижение культурного потенциала народа до уровня самодеятельности, масскульта и попкульта - это не только оскорбительное пренебрежение к профессионализму в искусстве, но и снижение иммунитета населения к чуждым нам ценностям. Всероссийская выставка, посвященная Москве, по составу оказалась очень обширной. Отборочной комиссии было предложено около 9000 работ художников со всей России. Отобрали 1500 полотен, то есть каждое шестое произведение. Согласитесь, это строгий отбор. Самым важным на этой выставке было появление новых работ, осмысливающих вечные ценности через призму нашего времени. Например, всегда возвышенная и немного странная живопись Коржева вдруг оказалась наиболее современна. Все увидели, что Гелий Коржев изъясняется символами времени, раскрывает драму не только интеллигенции, но и народа. Об этом картины, изображающие повесившегося Иуду в традиционных для Коржева трагических Дона Кихота и Гулливера (последний столкнулся с облеченными властью лилипутами)… Гипертрофия формы, которую можно было бы отнести к гиперреализму, у Коржева задает особый масштаб мысли, заложенной в этих работах. В картине “Дон Кихот” автор привлекает внимание зрителя к выражению глаз поверженного человека, чьи романтические иллюзии жестоко опровергнуты. В глазах идальго видится конец того энтузиазма, которыми жили ниспровергатели старых обществ… Эта картина, по сути, о крушении надежд. Коржев - тот художник, которого надо уметь прочитывать, ибо он полон иносказаний. Сейчас только редкие художники напрямую подходят к важным темам современности. На выставке не было картин о том, как танки уничтожали “Белый дом”, или как не получающий много месяцев зарплату офицер пускает себе пулю в лоб. Не было картин и о современной войне, о трагедии Чечни, например. Однако в пейзажном жанре (пейзаж передает прежде всего состояние души) резко обозначились молодые таланты. Художник Полотнов пишет русский пейзаж пронзительно и трагично. У него печаль даже большая, чем у Саврасова. А некоторые работы сюжетного плана, например, “Колокола” братьев Ткачевых, тоже наполнены сильным чувством, демонстрируют понимание мистики русского пространства. Как удачу следует трактовать новый цикл работ Щербакова. Ранее в своих пейзажах он демонстрировал некоторую зависимость от Виктора Иванова, но на этой выставке Щербаков заметно вырос в очень выразительного и лиричного художника. Превосходные вещи показал Стекольщиков. Его работы словно приобрели новое качество (виды Борисоглебского монастыря производят непередаваемое ощущение святости тех мест). Историческая тема на выставке, увы, представлена “балаганными” работами. Художники рисуют жизнь Руси как вечный праздник. Это бытовое направление проявлялось и во времена русского академизма, но оно и тогда не дало каких-либо значительных результатов. Конечно, этот цикл можно трактовать как слабость исторического жанра, но, на мой взгляд, здесь прежде всего желание акцентировать внимание зрителя на национальную самобытность русских. Желание созерцать и декларировать русские национальные черты. Нельзя умолчать о художниках старшего поколения. Это В. Васнецов, В. Сидоров, С. Алимов, В. Дранишников, А. Бородин, А. Кузнецов, И. Сорокин и многие другие. Прошедшая выставка художественных произведений Центральной России, по определению, должна содержать что-то особо русское. Так оно и случилось, но требует разъяснения в своей особости. Одно из радостных достижений состоит в том, что художественная периферия сравнялась со столичным искусством. Трудно теперь узреть качественные различия Орла или Москвы, Смоленска или Петербурга. И это тем удивительней, что российское искусство позабыто-позаброшено властью, разорено и оболгано ревнителями, мелкопитающимися на кухне Минкульта. Все приняло неожиданный оборот: порядком надоевшая модернистская сутолока словно оттенила превосходство традиционного искусства. Я думаю, что именно традиционное искусство способно передать трепет неспокойной нашей жизни, вихри свалившиеся на нас катастрофы, разновеликие волнения обнищавшего общества. Ведь время открывает неограниченные возможности для отражения в искусстве нравственной проблематики, несогласия с произволом, социальной критики. Но то, чем всегда отличался русский реализм, ныне как бы ушло вглубь, явившись на поверхности лишь затаенной укоризной, печальным лиризмом пейзажа - меланхолическим созерцанием и тихой грустью по убывающей жизни. И вместе с тем, в пейзажах с очевидностью просматривается стойкая и мужественная верность своей земле, восхищение безбрежными горизонтами и светлыми просторами природы. В этом видится ностальгия по устойчивой и привычной жизни, сопротивление обескровленной души. Позитивные начала традиционного образа жизни позволяют укрепиться в родной почве, сохранить силы в оскорбительной для человека среде современного обитания. Подобные настроения ни что иное, как ненасильственное сопротивление сущему. Именно в чистой радости искусства необъяснимым образом смогли воплотиться волнения времени. Орловский мастер Курнаков, всегда чувствительно-тонкий и поэтичный, и на сей раз не изменил себе. Оригинальная, изящная композиция “Спасский прудик” - прямая аналогия легкому письму его земляка Ивана Тургенева. Именно эта композиция раскрывает необычный образный дар мастера, мыслящего метафорически ярко. Вовсе не странно, что Академия художеств РФ, населенная многими бездарностями, игнорирует этого замечательного мастера. Но самое знаменательное явление - это появление новых художников, не отличающихся от признанных мастеров. Перечень их обширен. Назову незначительную их часть, чтобы затем остановить внимание на некоторых из них: Кутилин, Смирнов, Белых (Кострома), Козленкова, Чернов (Иваново), Яшин (Брянск), Юга, Федоров (Тверь), Клюкин, Багров, Миронов, Захаров, Савинов, Матушевский, Ибрагимов (Московская обл.), Кузнецов, Денискин (Калуга), Шутов, Москаленко, Немировский, Французов, Ельчанинов (Смоленск), Власова (Рязань), Журов, Глушаков (Тула), Кочешков (Суздаль) и т. д. Каждый имеет весьма своеобразный и весьма проникновенный взгляд на вещи, каждый отличен ярким живописным даром или выразительным графическим почерком. Так, В. Кутилин привлекает внимание энергичной трактовкой свободной природы (“Ветер с Волги”). Страстная интенсивность цвета, дополненная порывистой композицией, приобщает зрителя к пониманию вольности и мощи, заключенной в характере русского человека. По-иному решается тема Е. Захаровым в пейзаже “Март”. Тесная улочка провинциального городка лепится мощной цветовой массой, от чего изображение приобретает необычную значительность. Так провинцию пишет, пожалуй, только замечательный живописец А. Морозов. Следует отметить еще одну существенную деталь. Художники, отторгнутые правительством от всякой поддержки культуры, оказались не нужными эпохе реформации. На смену коммунистическому отделению церкви от государства пришло отделение искусства от общества. В связи с этим нельзя не испытать уважения к тем художникам, которые, несмотря на тяжелейшие материальные условия, подвижнически служат искусству. Остается подытожить: Союз художников России - организация, способствующая сохранению драгоценного национального достояния - современного профессионального искусства. Национальное самосознание - категория стойкая (сколько не вытравливай из паспорта графу национальность), и нынешняя выставка центральных областей России - достойное и убедительное тому свидетельство.
“ЕК-МАКАРЕК ПРИШЕЛ!” [ НАШИ ]
Дмитрий Аграновский В субботу, 15 ноября, случилось невероятное - по РТР, в программе “Живая коллекция” показали, пусть и в сильно урезанном виде, концерт “Калинова моста”! Показали его в 2.10 ночи, когда уже закончились все эротические программы. Наверное, чтобы, не дай Бог, дети не увидели. А то послушают ревякинские “Ек-макарек”, “Вымыты дождем”, “Ранним утром”, да (опять же, не дай Бог!) на “Гражданскую оборону” сходят - все. Считай, человек для общечеловеческих ценностей потерян… 1. “КАЛИНОВ МОСТ”, “Покориться весне”, (Р) “Отделение ВЫХОД”, 1997. Кассета представляет собой концерт “Калинова моста” в клубе “VOX”, в Чертанове, 14 апреля 1994 года. Внешнее оформление - две прекрасные фотографии (эх, вот бы из каждой, да плакат сделать!). На внутренней стороне обложки кассеты - аннотация, написанная самим Ревякиным 27 марта 1997 года. Подборка песен - обычная для концертов “Калинова моста” - “Моя песня”, “Девочка летом”, “Пойдем со мной”, “Тропы в Китай”, “Колесо”, “Сберегла”, “Сентябрь” и другие. Объективности ради скажу, что моя любимая ревякинская песня - “СЕНТЯБРЬ” - звучит далеко не так пронзительно, как, например на кассете “ОХТА”. Но этого в данном случае и не требуется: та же “ОХТА” - это набор отдельных песен, каждая из которых - самостоятельное произведение искусства, а “ПОКОРИТЬСЯ ВЕСНЕ” - именно цельный концерт, голос Дмитрия Ревякина и гитара Василия Смоленцева делают его в самом лучшем смысле “легким” - светлым, тонким, чистым, душевным, и слушать его хочется, не отрываясь от начала до конца, а потом снова, снова и снова… 2. “ПЕСНИ О СТАЛИНЕ”, (Р) “Коррект”, 1997. Песни об Иосифе Виссарионовиче Сталине на двух аудиокассетах - “Я другой такой страны не знаю” и “Как вернее бить врагов”. Запись представляет собой подборку фонограмм 30-50-х годов, а потому для современного уха звучат эти великие Песни великого Времени, тысячи раз перепетые в разных застольях, очень непривычно. Кассеты были куплены мной в обычном коммерческом ларьке в Электростали. Раскупаются они, по словам продавца, мгновенно. Нисколько не удивительно, что в наше время И. В. Сталин становится ходовым товаром, удивительно другое - почему таких кассет не было видно раньше, почему не видно книг Сталина, его речей, почему вообще никто серьезно не пытается заработать на коммунистической продукции, ведь этот рынок в нашей стране поистине огромен. Дмитрий АГРАНОВСКИЙ
“БЕЛОРУССКИЙ ПРОЕКТ” [ СОЮЗ ]
Сергей Александров
Помещение известнейшего московского Театра “На юго-западе” имеет весьма скромные размеры. Количество мест - 100, сцена - 6 на 6, высота - 3,2 метра от пола до потолка. Раньше здесь, в пристройке к жилому дому, была мастерская “металлоремонт”. Когда-то решением райсовета мастерскую передали молодой театральной студии, основанной в пригородной подмосковной деревне Востряково. В составе кружка были в основном дети старших классов, но нашлись помощники и постарше: шофер-дальнобойщик Авилов, архитектор Бочоришвили. Возглавлял театральную самодеятельность (слово, которое ныне почему-то имеет лишь негативный оттенок) тогда еще тоже молодой (но уже с двумя высшими образованиями) Валерий Белякович. Работа кипела. Днем шли репетиции, в свободное время актеры сами варили каркас зрительской трибуны на 7 рядов, штукатурили стены, монтировали электропроводку… Зрители и соседи бескорыстно помогали, чем могли. Театр строился всем миром - как храм… С тех пор минуло двадцать лет. Студия “На юго-западе” приобрела известность и статус профессионального театра, меж тем, старое помещение служило верой и правдой. Но все же площадь театра - площадь большой комнаты, и билеты на спектакль Беляковича практически достать нельзя - нет мест. Поэтому руководство театра начало иссушающие переговоры с властью о необходимости строительства нового здания. Прошения, письма, ожидания… чиновничество, волокита! Но однажды, казалось, все препоны были преодолены, завертелось проектное колесо: мэр Лужков вынес решение об отводе участка под новое здание театра, была разработана проектная документация, прошли согласования, советы, экспертиза. Проект изготовлен под руководством прекрасного человека, замечательного архитектора Александра Сергеевича Веденкина … Надо сказать, что сам проект выполнен в исконных национальных традициях: материал стен - кирпич, витражи из анодированного алюминия. Основной объем театра двухэтажный, фойе подсвечено двумя фонарями и имеет выход на время антракта в лоджию-балкон, откуда открывается примыкающий к театру сквер и застройка микрорайона. В проекте примечательно и то, что овальная коробка зала несколько завышена по отношению к основному объему, но ее конструкции существенно облегчены, так как в этом театре не требуется колосников. Сам Веденкин говорит о проекте следующие: - Технологическая планировка принята в соответствии с режиссерской концепцией: проход актеров под зрительским амфитеатром, отсутствие занавеса, в полукружии сценической площадки две стены и постоянный металлический балкон, что дает возможность максимальных передвижений в изменяющихся сюжетных событиях. Вместимость зала 350 человек. Общая площадь театра - без площади, отводимой инвестору- 5600 кв.метров. Казалось, что скоро москвичи увидят новое здание театра “На юго-западе”. Однако еще один зигзаг - в новом экономическом рыночном пространстве оказалось, что на театр у государства денег нет, а переговоры с многочисленными потенциальными спонсорами - американцами, турками и (новыми) русскими - привели лишь к тому, что в проект театра были внесены изменения, увеличивающие “офисную” площадь до 60% от общей… И снова оказалось, что денег на театр нет (о виллах на берегах Франции или США сейчас говорить не будем, как-нибудь в другой раз). На этом печальную песнь о судьбе проекта нового здания театра можно было бы и закончить, если бы автор этих строк не побывал на Российско-Белорусском гуманитарном форуме, организованном писателями России и их белорусскими коллегами. В ходе “круглого стола”, между прочим, выяснилось, что цифры роста валового внутреннего продукта народного хозяйства Белоруссии - 11%, и, как следствие этого, происходит увеличение финансовых вливаний в культуру. Например, за последний год в Минске открылись три новых театра: Молодежный, Эстрады и Белорусского народного танца и песни. А известный советский актер, живущий в Минске, Николай Еременко сообщил, что руководством Белоруссии принято решение создать Всемирный центр славян… Конечно, идея открытия в Москве белорусского культурного и информационного центра кому-то покажется слишком современной… Еще бы - несколько лет назад такая идея бы просто кощунственной. Представляете: ваша правая рука налаживает “плодотворное сотрудничество с левой”… Однако в контексте всего происходящего, с учетом телевизионной блокады Белоруссии, создание такого центра было бы делом сверхважным. Разумеется, центр - это прежде всего люди, способные организовать работу по созданию динамичной культурной линии “Москва - Минск”, однако здание, помещение для такого центра требуется тоже особое… И здесь приходит на ум история с непостроенным пока театром, которым руководит московский белорус Валерий Белякович и под который “пролукашенковски” настроенный мэр уже выделил в Москве землю. Кто знает, быть может, на базе совместно построенного здания театра и возникнет Центр, который так необходим двум славянским народам? Сергей АЛЕКСАНДРОВ
творческий вечер Татьяны Глушковой
2 декабря 18.30 Центральный Дом медика ул. Большая Никитская (быв. Герцена), д.19 Творческий вечер поэта и публициста Татьяны ГЛУШКОВОЙ Премьера новых поэтических книг “Всю смерть поправ…” и “Русские границы” В вечере участвуют: народный артист России Владимир ЗАМАНСКИЙ, солистка Московской филармонии, лауреат 1-го Всероссийского конкурса патриотической песни Майя КОХАНОВА, лауреат конкурса имени Чайковского пианистка Людмила НИКОЛАЕВА, кинорежиссер Борис КОНУХОВ Вечер ведет поэт, историк, телеведущий программы “Православный календарь” Николай ЛИСОВОЙ Вход по пригласительным билетам Справки по тел.: 925-00-50, 923-38-03
О “СЛОВЕ ОТЧЕМ” ВЛАДИМИРА БОГАТЫРЕВА [ КНИГИ ]
священник Дм. ДУДКО Вы закрыли книгу стихов “Слово Отчее” Владимира Богатырева и задумались… О чем это? О покаянии или о нашей запутанной жизни, что сказать? Я советую вам еще и еще перечитать эту книгу - это удивительные стихи. Таких еще не бывало не только в наше время, но и в предыдущие времена. Но скажу, что только наше время могло породить такие простые и одновременно выстраданные стихи. Да, автор не сразу пришел к этому. Только, может быть, сразу ему открылись глаза, хотя, впрочем, если бы не переживания народа и его личные (ведь все было - и страдания, и грехи!), может быть, этих стихов бы и не появилось. А началось так. Открыл он как-то Молитвослов, и такой на него повеяло свежестью. Обычно мы, современные люди, открывая Православный молитвослов, думаем, что это все давно известные слова, засушенные, зацапанные, закапанные воском, а для него это оказалось не так. Слова зазвучали иначе, чем вообще все слова звучат. Ему послышалась небесная мелодия, слова стоят каким-то особым образом, слова полновесные, вызревшие, как плод. Недаром они огромный плод духовной жизни многих Подвижников. Читай же, читатель, еще и еще. Правда, не сразу привыкнешь к чтению. Скажу о себе, какое у меня было впечатление. Прозу я его давно любил. Любил то, как он строит фразу - каждое слово занимает свое место. Нельзя ни переставить, ни убавить. Интересно, как он подает материал. Казалось бы, самый будничный, а на душе праздник. А стихов я его не понимал. Мне казалось, он прозаик, а не поэт. Но стал вчитываться, увидел даже что-то особое, но не доходило еще до меня, в чем эта особенность. А вот, когда услышал в его исполнении, сразу понял, что он такой же хороший поэт, как и прозаик. Может быть, поэт даже лучше. Конечно, не всякий удостоится слышать стихи в исполнении автора, автор даже поет их, хотя поет так, как вообще никто не поет, то есть не совсем певчески, а вот за душу сразу хватает. Это не только у меня впечатление такое. У нас с автором был совместный вечер, и я читал, и он. Когда я читал свои - ну кому-то, может быть, и нравились, а как начал он, послышалось и “браво”, и просили, чтоб читал еще и еще. Так что, читатель, читайте эти стихи еще и еще, и на вашу душу повеет еще большим впечатлением, чем тогда на вечере. Особенность стихов я не передаю, да и передать нельзя. Их нужно читать, а, может быть, больше слушать. И вот когда будете читать, конечно, читать надо умело, приблизительно так, как автор, впечатления будут необыкновенные. Это о самом заветном, святом, что не всегда бывает в нашей грешной жизни. Мы все грешим, а каяться не можем. Я думаю, если автор кого-то подвигнет к покаянию, молитве - это будет одновременно и автора, и ваша победа. * Владимир БОГАТЫРЕВ. Слово Отчее. Православные стихи. М., “Голос”, 1994. 132 с.
ОСОБО РУССКОЕ ИСКУССТВО [ ВЫСТАВКИ ]
В этом сезоне в залах Центрального дома художника прошли две широкомасштабные (по количеству представленных работ) выставки живописи, организованные Союзом художников России. Одна из них была посвящена 850-летнему юбилею столицы, другая называлась “Выставка произведений художников Центральной России”. Мы попросили рассказать об этих выставках друга нашей газеты, профессора, искусствоведа Виталия Серафимовича МАНИНА. В чем уникальность и важность данных экспозиций? Во-первых, эти две выставки, на мой взгляд, совпали с началом перемен в культурной политике властей. Конечно, это очень робкие перемены. Однако изменения в Министерстве культуры говорят и о том, что сейчас формируется новая линия в идеологии культуры. Та линия, которая предлагалась обществу в последние годы, не оправдала себя, более того, она себя дискредитировала. Далек от мысли, что правительство искренне болеет за традиционное русское искусство, но в чем не откажешь власти - она чувствует конъюнктуру. Прошедшие в ЦДХ выставки зримо предложили альтернативу тому, что искусствоведы назвали “диктатурой самоучек”. Действительно, в лице современного псевдоавангарда мы имели дело с самодеятельностью, которая, конечно, тоже имеет право на жизнь. Но снижение культурного потенциала народа до уровня самодеятельности, масскульта и попкульта - это не только оскорбительное пренебрежение к профессионализму в искусстве, но и снижение иммунитета населения к чуждым нам ценностям. Всероссийская выставка, посвященная Москве, по составу оказалась очень обширной. Отборочной комиссии было предложено около 9000 работ художников со всей России. Отобрали 1500 полотен, то есть каждое шестое произведение. Согласитесь, это строгий отбор. Самым важным на этой выставке было появление новых работ, осмысливающих вечные ценности через призму нашего времени. Например, всегда возвышенная и немного странная живопись Коржева вдруг оказалась наиболее современна. Все увидели, что Гелий Коржев изъясняется символами времени, раскрывает драму не только интеллигенции, но и народа. Об этом картины, изображающие повесившегося Иуду в традиционных для Коржева трагических Дона Кихота и Гулливера (последний столкнулся с облеченными властью лилипутами)… Гипертрофия формы, которую можно было бы отнести к гиперреализму, у Коржева задает особый масштаб мысли, заложенной в этих работах. В картине “Дон Кихот” автор привлекает внимание зрителя к выражению глаз поверженного человека, чьи романтические иллюзии жестоко опровергнуты. В глазах идальго видится конец того энтузиазма, которыми жили ниспровергатели старых обществ… Эта картина, по сути, о крушении надежд. Коржев - тот художник, которого надо уметь прочитывать, ибо он полон иносказаний. Сейчас только редкие художники напрямую подходят к важным темам современности. На выставке не было картин о том, как танки уничтожали “Белый дом”, или как не получающий много месяцев зарплату офицер пускает себе пулю в лоб. Не было картин и о современной войне, о трагедии Чечни, например. Однако в пейзажном жанре (пейзаж передает прежде всего состояние души) резко обозначились молодые таланты. Художник Полотнов пишет русский пейзаж пронзительно и трагично. У него печаль даже большая, чем у Саврасова. А некоторые работы сюжетного плана, например, “Колокола” братьев Ткачевых, тоже наполнены сильным чувством, демонстрируют понимание мистики русского пространства. Как удачу следует трактовать новый цикл работ Щербакова. Ранее в своих пейзажах он демонстрировал некоторую зависимость от Виктора Иванова, но на этой выставке Щербаков заметно вырос в очень выразительного и лиричного художника. Превосходные вещи показал Стекольщиков. Его работы словно приобрели новое качество (виды Борисоглебского монастыря производят непередаваемое ощущение святости тех мест). Историческая тема на выставке, увы, представлена “балаганными” работами. Художники рисуют жизнь Руси как вечный праздник. Это бытовое направление проявлялось и во времена русского академизма, но оно и тогда не дало каких-либо значительных результатов. Конечно, этот цикл можно трактовать как слабость исторического жанра, но, на мой взгляд, здесь прежде всего желание акцентировать внимание зрителя на национальную самобытность русских. Желание созерцать и декларировать русские национальные черты. Нельзя умолчать о художниках старшего поколения. Это В. Васнецов, В. Сидоров, С. Алимов, В. Дранишников, А. Бородин, А. Кузнецов, И. Сорокин и многие другие. Прошедшая выставка художественных произведений Центральной России, по определению, должна содержать что-то особо русское. Так оно и случилось, но требует разъяснения в своей особости. Одно из радостных достижений состоит в том, что художественная периферия сравнялась со столичным искусством. Трудно теперь узреть качественные различия Орла или Москвы, Смоленска или Петербурга. И это тем удивительней, что российское искусство позабыто-позаброшено властью, разорено и оболгано ревнителями, мелкопитающимися на кухне Минкульта. Все приняло неожиданный оборот: порядком надоевшая модернистская сутолока словно оттенила превосходство традиционного искусства. Я думаю, что именно традиционное искусство способно передать трепет неспокойной нашей жизни, вихри свалившиеся на нас катастрофы, разновеликие волнения обнищавшего общества. Ведь время открывает неограниченные возможности для отражения в искусстве нравственной проблематики, несогласия с произволом, социальной критики. Но то, чем всегда отличался русский реализм, ныне как бы ушло вглубь, явившись на поверхности лишь затаенной укоризной, печальным лиризмом пейзажа - меланхолическим созерцанием и тихой грустью по убывающей жизни. И вместе с тем, в пейзажах с очевидностью просматривается стойкая и мужественная верность своей земле, восхищение безбрежными горизонтами и светлыми просторами природы. В этом видится ностальгия по устойчивой и привычной жизни, сопротивление обескровленной души. Позитивные начала традиционного образа жизни позволяют укрепиться в родной почве, сохранить силы в оскорбительной для человека среде современного обитания. Подобные настроения ни что иное, как ненасильственное сопротивление сущему. Именно в чистой радости искусства необъяснимым образом смогли воплотиться волнения времени. Орловский мастер Курнаков, всегда чувствительно-тонкий и поэтичный, и на сей раз не изменил себе. Оригинальная, изящная композиция “Спасский прудик” - прямая аналогия легкому письму его земляка Ивана Тургенева. Именно эта композиция раскрывает необычный образный дар мастера, мыслящего метафорически ярко. Вовсе не странно, что Академия художеств РФ, населенная многими бездарностями, игнорирует этого замечательного мастера. Но самое знаменательное явление - это появление новых художников, не отличающихся от признанных мастеров. Перечень их обширен. Назову незначительную их часть, чтобы затем остановить внимание на некоторых из них: Кутилин, Смирнов, Белых (Кострома), Козленкова, Чернов (Иваново), Яшин (Брянск), Юга, Федоров (Тверь), Клюкин, Багров, Миронов, Захаров, Савинов, Матушевский, Ибрагимов (Московская обл.), Кузнецов, Денискин (Калуга), Шутов, Москаленко, Немировский, Французов, Ельчанинов (Смоленск), Власова (Рязань), Журов, Глушаков (Тула), Кочешков (Суздаль) и т. д. Каждый имеет весьма своеобразный и весьма проникновенный взгляд на вещи, каждый отличен ярким живописным даром или выразительным графическим почерком. Так, В. Кутилин привлекает внимание энергичной трактовкой свободной природы (“Ветер с Волги”). Страстная интенсивность цвета, дополненная порывистой композицией, приобщает зрителя к пониманию вольности и мощи, заключенной в характере русского человека. По-иному решается тема Е. Захаровым в пейзаже “Март”. Тесная улочка провинциального городка лепится мощной цветовой массой, от чего изображение приобретает необычную значительность. Так провинцию пишет, пожалуй, только замечательный живописец А. Морозов. Следует отметить еще одну существенную деталь. Художники, отторгнутые правительством от всякой поддержки культуры, оказались не нужными эпохе реформации. На смену коммунистическому отделению церкви от государства пришло отделение искусства от общества. В связи с этим нельзя не испытать уважения к тем художникам, которые, несмотря на тяжелейшие материальные условия, подвижнически служат искусству. Остается подытожить: Союз художников России - организация, способствующая сохранению драгоценного национального достояния - современного профессионального искусства. Национальное самосознание - категория стойкая (сколько не вытравливай из паспорта графу национальность), и нынешняя выставка центральных областей России - достойное и убедительное тому свидетельство.
“ЕК-МАКАРЕК ПРИШЕЛ!” [ НАШИ ]
Дмитрий Аграновский В субботу, 15 ноября, случилось невероятное - по РТР, в программе “Живая коллекция” показали, пусть и в сильно урезанном виде, концерт “Калинова моста”! Показали его в 2.10 ночи, когда уже закончились все эротические программы. Наверное, чтобы, не дай Бог, дети не увидели. А то послушают ревякинские “Ек-макарек”, “Вымыты дождем”, “Ранним утром”, да (опять же, не дай Бог!) на “Гражданскую оборону” сходят - все. Считай, человек для общечеловеческих ценностей потерян… 1. “КАЛИНОВ МОСТ”, “Покориться весне”, (Р) “Отделение ВЫХОД”, 1997. Кассета представляет собой концерт “Калинова моста” в клубе “VOX”, в Чертанове, 14 апреля 1994 года. Внешнее оформление - две прекрасные фотографии (эх, вот бы из каждой, да плакат сделать!). На внутренней стороне обложки кассеты - аннотация, написанная самим Ревякиным 27 марта 1997 года. Подборка песен - обычная для концертов “Калинова моста” - “Моя песня”, “Девочка летом”, “Пойдем со мной”, “Тропы в Китай”, “Колесо”, “Сберегла”, “Сентябрь” и другие. Объективности ради скажу, что моя любимая ревякинская песня - “СЕНТЯБРЬ” - звучит далеко не так пронзительно, как, например на кассете “ОХТА”. Но этого в данном случае и не требуется: та же “ОХТА” - это набор отдельных песен, каждая из которых - самостоятельное произведение искусства, а “ПОКОРИТЬСЯ ВЕСНЕ” - именно цельный концерт, голос Дмитрия Ревякина и гитара Василия Смоленцева делают его в самом лучшем смысле “легким” - светлым, тонким, чистым, душевным, и слушать его хочется, не отрываясь от начала до конца, а потом снова, снова и снова… 2. “ПЕСНИ О СТАЛИНЕ”, (Р) “Коррект”, 1997. Песни об Иосифе Виссарионовиче Сталине на двух аудиокассетах - “Я другой такой страны не знаю” и “Как вернее бить врагов”. Запись представляет собой подборку фонограмм 30-50-х годов, а потому для современного уха звучат эти великие Песни великого Времени, тысячи раз перепетые в разных застольях, очень непривычно. Кассеты были куплены мной в обычном коммерческом ларьке в Электростали. Раскупаются они, по словам продавца, мгновенно. Нисколько не удивительно, что в наше время И. В. Сталин становится ходовым товаром, удивительно другое - почему таких кассет не было видно раньше, почему не видно книг Сталина, его речей, почему вообще никто серьезно не пытается заработать на коммунистической продукции, ведь этот рынок в нашей стране поистине огромен. Дмитрий АГРАНОВСКИЙ
“БЕЛОРУССКИЙ ПРОЕКТ” [ СОЮЗ ]
Сергей Александров
Помещение известнейшего московского Театра “На юго-западе” имеет весьма скромные размеры. Количество мест - 100, сцена - 6 на 6, высота - 3,2 метра от пола до потолка. Раньше здесь, в пристройке к жилому дому, была мастерская “металлоремонт”. Когда-то решением райсовета мастерскую передали молодой театральной студии, основанной в пригородной подмосковной деревне Востряково. В составе кружка были в основном дети старших классов, но нашлись помощники и постарше: шофер-дальнобойщик Авилов, архитектор Бочоришвили. Возглавлял театральную самодеятельность (слово, которое ныне почему-то имеет лишь негативный оттенок) тогда еще тоже молодой (но уже с двумя высшими образованиями) Валерий Белякович. Работа кипела. Днем шли репетиции, в свободное время актеры сами варили каркас зрительской трибуны на 7 рядов, штукатурили стены, монтировали электропроводку… Зрители и соседи бескорыстно помогали, чем могли. Театр строился всем миром - как храм… С тех пор минуло двадцать лет. Студия “На юго-западе” приобрела известность и статус профессионального театра, меж тем, старое помещение служило верой и правдой. Но все же площадь театра - площадь большой комнаты, и билеты на спектакль Беляковича практически достать нельзя - нет мест. Поэтому руководство театра начало иссушающие переговоры с властью о необходимости строительства нового здания. Прошения, письма, ожидания… чиновничество, волокита! Но однажды, казалось, все препоны были преодолены, завертелось проектное колесо: мэр Лужков вынес решение об отводе участка под новое здание театра, была разработана проектная документация, прошли согласования, советы, экспертиза. Проект изготовлен под руководством прекрасного человека, замечательного архитектора Александра Сергеевича Веденкина … Надо сказать, что сам проект выполнен в исконных национальных традициях: материал стен - кирпич, витражи из анодированного алюминия. Основной объем театра двухэтажный, фойе подсвечено двумя фонарями и имеет выход на время антракта в лоджию-балкон, откуда открывается примыкающий к театру сквер и застройка микрорайона. В проекте примечательно и то, что овальная коробка зала несколько завышена по отношению к основному объему, но ее конструкции существенно облегчены, так как в этом театре не требуется колосников. Сам Веденкин говорит о проекте следующие: - Технологическая планировка принята в соответствии с режиссерской концепцией: проход актеров под зрительским амфитеатром, отсутствие занавеса, в полукружии сценической площадки две стены и постоянный металлический балкон, что дает возможность максимальных передвижений в изменяющихся сюжетных событиях. Вместимость зала 350 человек. Общая площадь театра - без площади, отводимой инвестору- 5600 кв.метров. Казалось, что скоро москвичи увидят новое здание театра “На юго-западе”. Однако еще один зигзаг - в новом экономическом рыночном пространстве оказалось, что на театр у государства денег нет, а переговоры с многочисленными потенциальными спонсорами - американцами, турками и (новыми) русскими - привели лишь к тому, что в проект театра были внесены изменения, увеличивающие “офисную” площадь до 60% от общей… И снова оказалось, что денег на театр нет (о виллах на берегах Франции или США сейчас говорить не будем, как-нибудь в другой раз). На этом печальную песнь о судьбе проекта нового здания театра можно было бы и закончить, если бы автор этих строк не побывал на Российско-Белорусском гуманитарном форуме, организованном писателями России и их белорусскими коллегами. В ходе “круглого стола”, между прочим, выяснилось, что цифры роста валового внутреннего продукта народного хозяйства Белоруссии - 11%, и, как следствие этого, происходит увеличение финансовых вливаний в культуру. Например, за последний год в Минске открылись три новых театра: Молодежный, Эстрады и Белорусского народного танца и песни. А известный советский актер, живущий в Минске, Николай Еременко сообщил, что руководством Белоруссии принято решение создать Всемирный центр славян… Конечно, идея открытия в Москве белорусского культурного и информационного центра кому-то покажется слишком современной… Еще бы - несколько лет назад такая идея бы просто кощунственной. Представляете: ваша правая рука налаживает “плодотворное сотрудничество с левой”… Однако в контексте всего происходящего, с учетом телевизионной блокады Белоруссии, создание такого центра было бы делом сверхважным. Разумеется, центр - это прежде всего люди, способные организовать работу по созданию динамичной культурной линии “Москва - Минск”, однако здание, помещение для такого центра требуется тоже особое… И здесь приходит на ум история с непостроенным пока театром, которым руководит московский белорус Валерий Белякович и под который “пролукашенковски” настроенный мэр уже выделил в Москве землю. Кто знает, быть может, на базе совместно построенного здания театра и возникнет Центр, который так необходим двум славянским народам? Сергей АЛЕКСАНДРОВ