Зайцев Сергей Григорьевич. Неистребимый

   Хоть так… Хоть что-то…
   Выстроившись длинной цепью, пять неполных клантов гигантских воинов мощной всесокрушающей волной пошли в атаку на авангард дал-роктов, появившийся вдали среди холмов. К Вестникам, сотрясая землю многочисленной тяжелой поступью, стремительно текла сама Смерть, ощетиненная лесом мечерук.
   Текла безмолвно и страшно.
   Потом глаза мага потускнели окончательно.

14. Гронт. Развилка

   Утренний туман уже сошел полностью, обнажив пожелтевшую, ломкую траву – яркую примету закончившейся осени. Лишь кое-где в долине, зажатой с одной стороны высокой каменистой грядой, простирающейся до подножия Ущербных гор, а с другой стороны обрезанной чередой изломанных, извилистых уступов, напоминающих гигантские ступени обвалившейся лестницы, еще виднелись сохранившиеся пятна зелени.
   Гронту было не до вялых красот природы Ничейных земель, скудных и на растительность, и на животных. Ему уже все наскучило до смерти, и перспектива торчать здесь в ожидании неизвестно чего его совсем не привлекала.
   Он сидел на утопленном в склоне холма шершавом валуне немного в стороне от остальных людей Алътареса и, сцепив руки на коленях в замок, презрительно разглядывал этот сброд, называющий себя профессиональными воинами. Большая часть спешившихся после отъезда Альтареса регуляров, разбившись на приятельские группы и рассевшись на корточках, травила пошлые байки, время от времени нарушая тишину идиотским гоготом, пятеро или шестеро вояк, оставшись верхом, разъезжали вокруг остальных дозором. Сотник, высокий корд с изуродованным несколькими жуткими шрамами лицом, имени которого Гронт так и не запомнил – впрочем, его это не интересовало, – пристроился среди сидящих, присоединяясь к общему веселью Сейчас Гронта заботила только собственная судьба. Проклятый Алътарес… Дядюшка приказал этим недоумкам присматривать за ним до его возвращения. Мысли Гронта лихорадочно теснились в голове, а напряженное ожидание уже достигло предела – после отъезда Альтареса прошло больше часа, но ничего придумать он так и не смог. Ситуация казалась безнадежной. Во-первых, дракх Гронта был намеренно размещен среди стаи остальных сородичей, чтобы мечнику не вздумалось играть в догонялки. Во-вторых, половина регуляров была вооружена арбалетами, а с пятьюдесятью стальными болтами, выпущенными тебе в спину, не особенно-то поспоришь. Из такого количества, как ни уворачивайся – будь ты даже хронком, этой неуловимой птицей-падальщиком, – обязательно несколько штук продырявят шкуру, даже если предположить, что эти болваны первый раз в жизни держат в руках подобное оружие.
   Не стоит даже и думать.
   Но не думать он не мог.
   Грязные тупоумные скоты, хорошо хоть не приказали сдать «косачи».
   Самые разнообразные слухи рано или поздно находят дорогу к любому, а в мире Гронта слухи были самым быстрым и доступным способом распространения информации. Поэтому, усиленно размышляя о создавшейся проблеме – благо, заняться все равно было нечем, – он в конце концов попутно вспомнил, что в Ничейных землях способности любых магов, будь у них хоть третий глаз во лбу, хоть Истинный Свет в заднице, неизбежно слабеют в несколько раз, и ничего поделать с этим невозможно. А в Мерцающей расселине, пересекающей Круг Причастия, магия вроде как и вовсе пропадает. Если бы не чрезвычайные обстоятельства, Гронт никогда бы не задумался об этом – плевать ему было на магов и их проблемы, но теперь, как он понимал, от них и следовало танцевать в дальнейших предположениях. Получалось, что Альтарес собирался использовать его в качестве обыкновенного наемника там, где магия будет бессильна. Но если регулярам за подобную работу полагалось стандартное жалованье, то Гронту достались лишь угрозы. Солдатня была способна приструнить его если и не воинским умением, то явно превосходящим числом – чтобы племянник, не дай Свет, не обратил оружие в таком удобном для расправы местечке, как Ничейные земли, против самого Альтареса.
   Подобные мысли вызвали у мечника ярость столь дикую и безысходную, что ему едва удалось удержаться от зубовного скрежета. Пришлось встряхнуть головой, чтобы вернуть способность к размышлению.
   Умен дядюшка, ничего не скажешь. Но больно уж опасные игры он затеял с ним, мастером мечей, всякие ведь бывают случайности… можно ненароком и клинок в брюхо получить, в то самое жирное брюхо, так обожающее сочные ляжки трескунов… Да, всякие бывают случайности… например, не срабатывают планы, на которых строился расчет, – как случилось сегодня. Ему до сих пор с трудом верилось, что дядюшка, этот властолюбивый, надменный мешок дерьма, вдруг так легко отдал себя во власть другого мага – Наместника Хааскана. Для подобного поступка должны иметься поистине неслыханной серьезности причины…
   Глаза Гронта злобно блеснули, лицо напряглось, превратив и без того резкие черты в грубую деревянную маску, кое-как вытесанную бестолковым резчиком. Пророчество… да подавитесь вы своим Пророчеством всем скопом и одновременно… откуда только берется столько идиотов, верящих в этот бред. Фанатики… даже этот ни во что не верящий Альтарес поддался на это дерьмо!
   Да и сам он тоже хорош – надо же было так пойти на поводу собственных эмоций, чтобы самого себя сдать в жирные руки родственничка! Ни о чем больше Гронт не жалел сейчас так сильно и ничего большего не желал, как возможности все переиграть, но это как раз было невозможно. И ему оставалось сейчас лишь одно – бесноваться, да и то мысленно.
   Внезапно он сообразил, что уже какое-то время слышит далекий, но быстро нарастающий звук с той стороны, откуда они приехали сами, – низкий, тяжелый рокот.
   Гронт вскочил, впившись взглядом в даль.
   Какая-то темная полоса двигалась к ним со стороны Кордоса, пока еще едва различимая из-за расстояния. Какой-то отряд, понял он. Большой отряд, уточнил он через несколько секунд, когда земля под ногами начала ощутимо дрожать. Или даже огромный – дрожь поднялась вверх по телу. Гронт забеспокоился. Кого это несет? Он не помнил, чтобы Альтарес отдавал распоряжения о подкреплении, которое должно прибыть позже. Но если это враги, то откуда они могли взяться именно со стороны Кордоса?
   Тут он заметил, что все регуляры уже суматошно несутся к своих дракхам, и рванул к собственному зверю. Сбив с ног какого-то низкорослого вояку, оказавшегося у него на пути, он взлетел в седло и вывел дракха из обшей беспорядочной толпы. Оглянулся. Сотник с изуродованным лицом громко отдавал распоряжения, пытаясь перекричать общий шум и придать своему отряду видимость боевого построения.
   Темная линия впереди стремительно росла, разбиваясь на отдельных всадников – черное с черным. От озарившей его догадки в висках застучала кровь, а лицо мгновенно покрылось жаркой испариной.
   Гронт сдавленно выругался, напрягая глаза изо всех сил. Дал-рокты!
   Проклятое Пророчество! Что еще могло привлечь сюда этих тварей в самый неподходящий для него, мечника, момент? И эти туда же, чтоб их столь любимый ими Мрак поглотил! Похоже, нынче у всех мозги набекрень!
   На него никто уже не обращал внимания, регуляры готовились к бою, видимо еще не сообразив, с кем им сейчас придется иметь дело, – воякам из Кордоса вряд ли когда приходилось видеть дал-рокта живым, слишком далеко находился Колдэн от их макора, и мало кто имел представление, на что способны эти чудовищные воины. Гронт представление имел. Он достаточно долго прожил в Нубесаре, чтобы стать случайным свидетелем одной из безумных по ярости и беспощадности схваток Вестников с нубесами – на границах, отделяющих этот макор от Колдэна. Схватка оказалась для него столь впечатляющей, что от одного воспоминания о ней бросало в мерзкую зябкую дрожь.
   Развернув дракха и сдерживая шаг, чтобы его не услышали раньше времени, он направил зверя в обход высокого холма, на котором они утром встретили всю эту компанию. Подыхать вместе с дядюшкиными идиотами он не собирался. Словно проникнувшись ответственностью момента, его дракх не рычал и не фыркал, оставив до лучших времен излюбленную манеру поведения, присущую практически всем этим тварям.
   Прежде чем скрыться за холмом, Гронт оглянулся последний раз и вздрогнул от открывшейся картины. Глаза его ошеломленно расширились. Теперь уже можно было определить, что Вестников тьмы было не менее нескольких сотен, и вся эта чудовищная черная лавина стали и плоти стремительно надвигалась, разворачиваясь широким фронтом, на отряд Альтареса – жалкий, бессмысленный отряд, просто случайно оказавшийся на пути у этой мощи.
   Не медля больше ни секунды, Гронт вонзил шпоры в чешуйчатые бока дракха и сломя голову понесся к Ущербным горам, заставляя зверя выкладываться на пределе – своих возможностей. Другого пути отступления просто не было. Справа – каменная гряда, слева – отвесный обрыв, после падения с которого от него мало что останется. Даже в дурном сне Гронту не могло привидеться, что ему когда-нибудь может понадобиться защита и покровительство мага, которого он ненавидел всей душой, а если бы кто-нибудь сказал ему об этом в лицо, он, скорее всего, зарубил бы наглеца на месте. Ситуация показалась ему столь идиотской, что он истерически расхохотался, не забывая раз за разом остервенело вбивать шпоры в бока зверя. Дракх протестующе вопил, рычал и плевался, но ослушаться был не в силах, клочья дерна, земли и щебня так и летели у него из-под копыт во все стороны.
   Несмотря на совершенно бешеную скачку, Ущербные горы приближались так медленно, что казалось, он не скачет, а стоит на месте, а темная линия вертикального разреза Мерцающей расселины была не толще нити, упорно не желая увеличиваться. Гронт от нетерпения и паники готов был соскочить с дракха и мчаться впереди него, если бы это помогло, но вынужден был оставаться в седле, и земля неслась перед глазами, сливаясь в серые, зеленые и желтые полосы, а грохот копыт в ушах нарастал странным множественным эхом…
   Эхом? Каким, к Матери Тьмы, эхом?!
   Резко оглянувшись, Гронт, к своему неописуемому ужасу, обнаружил, что растрепанные и жалкие остатки сотни Алътареса – десятка четыре – ошалело несутся вслед за ним, а гигантские черные всадники настигают их и на всем скаку, орудуя огромными мечами, рубят вместе с дракхами, отшвыривая их с пути броней чарсовых тел и не задерживаясь ни на мгновение.
   Между ним и преследователями осталось не больше шести-семи сотен шуггов.
   Шпоры вновь вонзились в разодранные до крови бока дракха, вырвав у того из глотки уже не рычание, а скорее пронзительный стон, но тем не менее скорость удалось увеличить еще немного. И все же Гронт понимал, что скорость дракха не идет ни в какое сравнение со скоростью чарса. Скорее всего тот шрамолиный сотник правильно успел оценить грозящую его отряду опасность и рванул со своей сотней сразу вслед за мечником, но дал-рокты нагнали их без труда и сейчас проходили сквозь строй кордов, как нож сквозь воду, оставляя за собой только изувеченные трупы людей и животных.
   Гронт прищурился, заметив у подножия гор, как раз напротив расселины, какое-то смутное движение, затем вспышку света. У него не возникло желания придержать дракха, чтобы рассмотреть все как следует, инстинкт неумолимо гнал его вперед. Что бы там ни было, хуже той опасности, что настигает его сзади, представить уже невозможно. Вероятно, это приготовления магов, и его единственный шанс – успеть к ним раньше, чем Вестники прорвутся к расселине.
   Гронт снова оглянулся, и увиденное ужаснуло еще больше. Регуляров насчитывалось уже не более десятка, и как раз в этот момент громадный дал-рокт опускал поистине гигантский, да еще и светящийся меч на спину шрамолицего сотника, низко пригнувшегося к шее дракха. Чудовищный удар без всякого видимого сопротивления не только разрубил защищенное жалкими доспехами тело корда вместе с седлом, но и спину его зверя. Черная лавина тут же поглотила оба трупа без следа. Жуткие мечи Вестников поднимались и опускались, поднимались и опускались – точно, безжалостно, равнодушно. Каждый удар стоил кому-нибудь жизни. Остатки кордов таяли быстрее, чем тает кусок жира на раскаленной жаровне.
   Зарычав от бессильной ярости, Гронт снова повернулся лицом к горам, чувствуя, как дыхание смерти уже касается его затылка. Все тело взмокло от горячечного пота, едкие капли непрерывно бежали по лицу, срываясь с носа и подбородка, разлетаясь с резкими выдохами изо рта веером брызг, оставляя вкус соли и горечи на губах, а сзади нарастал тяжелый мерный грохот копыт. Его захлестнуло отчаяние обреченного.
   Никаких шансов… Никаких.
   Глаза мечника вдруг изумленно расширились. Всего в двух сотнях шуггов перед собой он увидел густую цепь огромных воинов-нубесов, несущуюся ему навстречу гигантскими прыжками. Он едва успел принять вправо, вплотную прижаться к каменному боку гряды, как цепь атакующих исполинов пронеслась мимо, взвихрив воздух, словно ураган. Встречавшиеся на их пути невысокие холмы нубесы перемахивали одним движением, что не под силу было бы дракху. Как он мог их не заметить? Может быть, серые тела исполинов просто стерлись на таком же сером фоне гор? И откуда они здесь, Истинный Свет, взялись?! Не важно, тут же оборвал он свои рассуждения. Значение имела только собственная жизнь. И он успел.
   Подлетев к устью, он соскочил с дракха и бросился в провал расселины, лишь скользнув взглядом по распростертому на спине телу мага хааскинов, сплошь залитому кровью – маг, вне всякого сомнения, был мертв, – и по странным останкам нубеса, валявшимся в нескольких шагах от тела мага. У мастера мечей не было ни времени, ни желания задаваться вопросом, что здесь произошло, он просто пробежал мимо…
   Сшибка двух могучих сил позади была такой, что вздрогнувшая земля швырнула его на колени. Он услышал за спиной оглушительную музыку боя, звуки стали, крики бондов и рев чарсов, но, вскочив и больше не оглядываясь, побежал со всех ног к расселине, искривив губы в иронично-издевательской ухмылке. Он понимал, что теперь его бесценную шкуру мог спасти только дядюшка или засферник, которых он так мечтал убить… «Зверь меня заворожи, – думал он, чувствуя, как у него ум за разум заходит, – надо же было случиться такой нелепости…» А ведь там, внутри, находится еще один тип – подсотник, которому он поклялся отомстить. Но теперь месть придется отложить до лучших времен, если, конечно, он останется жив после сегодняшних событий…
   Он не видел, как в гуще вскипевшей сечи громадный всадник, отбросив двух нубесов, рвущихся к его защищенной сталью глотке, поднялся на стременах и острым концом своего меча бросил в его сторону невидимое заклятие. Но удар достиг цели, поразив Гронта в спину и с зубодробительной силой швырнув лицом на каменную стену.
   Когда мечник снова поднялся на ноги, левая сторона его лица превратилась в кровоточащую рану, но он не чувствовал ни боли, ни крови, сбегавшей из глубоких рваных ссадин на скуле по щеке и капавшей с подбородка на одежду. Потому что чужой темный огонь, пылавший в его душе, сжег все, кроме чувства жгучей ненависти и неукротимой жажды мести, – сжег дотла.
   Хищная судорога передернула окровавленное лицо Гронта, и ноги бросили его вперед, в узкий проход между отвесных стен. Никакие доводы рассудка больше не сдерживали его действий.

15. Стерегущий

   Я быстро и размеренно шагал по дну расселины, приближаясь к месту, охраняемому личным Стражем Волшебного Зверя. После колодца мерцающие серебристыми бликами стены каменной толщи раздвинулись пошире, но дно стало более изрезанным, так что приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о какой-нибудь коварный выступ. Иногда дно повышалось уступами, напоминающими неровные ступени, шаг ломался, приноравливаясь к рваному ритму подъема, затем снова тянулся ровный участок. Хрустел щебень.
   Что я знал о Страже? Немного. Но и немало, если учесть, что файл о нем был выцежен эмлотом со слепков сознания двух человек и одного дал-рокта. Не у меня одного возникла мысль рискнуть разобраться именно с ним – вместо того чтобы испытывать судьбу в Кругу Причастия. История Хабуса изобиловала примерами. Но если мои предшественники таким образом пытались разбудить Зверя, то я прежде всего стремился попасть в хкаси-телепорт. Попытки предшественников, понятное дело, были сплошь неудачными.
   Итак, Страж. Стерегущий. По сведениям очевидцев, не тех, кто непосредственно участвовал с ним в схватке, а тех, кто наблюдал со стороны, – Страж не имел своего облика и принимал облик своего противника, перенимая все его способности на время схватки. Казалось бы, шансы равны, если бы не одно «но» – Страж не уставал. Его раны заживали мгновенно. Поэтому равноправие было лишь эфемерным. Издевательским. Более того, начав с ним бой, остановить его было невозможно до гибели одного из противников. Волшебный Зверь обладал чувством юмора с явно садистским уклоном. Что Круг Причастия, что Страж – одно другого стоит. И везде – бесконечные человеческие жертвы. Но на Круг я уже насмотрелся… ничего, кроме смерти, там не увидев. Стоило взглянуть на Стерегущего.
   Мягкая волна воздуха толкнула в грудь, и я понял, что пришел.
   Я остановился.
   Ну и?
   Дальше, теряясь в сумеречном мерцании, текла все та же на вид расселина. Под ногами похрустывал все тот же щебень, пока я вертелся, силясь понять, что же меня остановило. Если это так называемый Порог, то где Страж?
   Я нетерпеливо шагнул вперед, и в грудь снова толкнула мягкая волна, оттащив обратно от невидимой черты, подошвы заскользили по камню, словно тот был смазан жиром.
   Тревога плеснула в вены бодрящим напитком, и тело мгновенным скачком перешло в состояние боевой готовности. Я не чувствовал смертельной опасности, но следовало учитывать, что сейчас мое восприятие притуплено. К тому же или Страж совсем не излучал ментального фона, обычного для любого живого существа, или его излучения для меня оказались недоступны.
   Я вздохнул и закрыл глаза, переключая восприятие.
   Как оказалось, вовремя.
   Визуальная картина пространства причудливо изменилась. Окружавшие меня серые стены словно просели и частично растворились в ровном бледном горении, а прямо передо мной проход перегораживало зеркальное полотнище, уходящее ввысь до самого края стен. Полотнище, в котором я увидел свое искаженное зеркальное отражение, гротескную, слабо оконтуренную и раздутую фигуру, сплавленную из кусков разноцветного излучения чакр. Нет, не отражение, понял я в следующую секунду. Это и был он, Страж, в стадии копирования моей сущности, перед тем, как возникнуть воочию… А зачем ждать? Я резко взмахнул перед собой правой рукой, выплеснув энергию из кончиков пальцев режущим веером поперек призрачного тела… И все изменилось. Стены отодвинулись и исчезли.
   Мы стояли друг против друга, в трех шагах, в цилиндре бледного света, ограждавшем нас от бесновавшегося за ним ливня. Тяжелые литые струи били в клокочущую воду, всполохи голубых и желтых молний взрывали мрак, высвечивая наши лица мгновенными резкими вспышками, и где-то оглушающе ворчали горы, угрюмо принимая эти молнии каменной грудью.
   Оглушенный резкой сменой фона, я отступил на шаг назад – и оказался в сухой расселине с мерцающими стенами. Иная реальность? Декорации для сцены схватки? Додумать я не успел.
   Полосуемый молниями и водяными струями мрак властно надвинулся на меня и вобрал в себя снова, поместив в световой цилиндр с молча поджидающим двойником.
   Похоже, контакт со Стражем состоялся, хотел я того или нет.
   Тело привычно ухнуло глубоко в Лешу, в несколько раз ускорив все жизненные процессы, и мир вокруг стремительно замедлил бег… Не замедлил. Ничего не изменилось. Ничего не изменилось, хотя я чувствовал, как непрерывно растет скорость восприятия, как сознание словно скользит по наклонной ледяной плоскости, как бы отщелкивая и откладывая в голове все необходимые подробности сканируемой реальности… Никаких подробностей.
   Струи ливня должны были застыть – они продолжали падать.
   Ситуация явно становилась неуправляемой в Лешу, хотя все мои способности сейчас были со мной! С таким я еще не сталкивался.
   – Может быть, поговорим? – не слишком уверенно предложил я.
   – Конечно. – Двойник сделал шаг вперед. – Черты лица, детали одежды – все как у меня. Даже голос – именно потому, что я слышал его искаженным, как запись с визора. – Итак, правила схватки. – Он приподнял уголки губ в пародии на улыбку, продемонстрировав, что я способен порой очень неприятно улыбаться. – Никаких правил. Примечание: я абсолютно равен тебе по силе и умею все, что умеешь ты.
   Я в этом уже убедился – я находился в Лешу, но он двигался столь непринужденно, словно быстровременья вокруг не существовало. Полный слепок с меня самого. Значит, на искусство Мобра тоже можно было особо не рассчитывать. Обычная драка. Банальная до омерзения. Если честно, всегда подсознательно боялся этого момента – когда попадется противник, не уступающий мне по скорости движения, но превосходящий в неуязвимости. И самое паршивое то, что отступать было некуда. Он не даст мне уйти. Осознание этого факта пришло совершенно отчетливо. Совершил ли я ошибку, предприняв этот шаг? Подумаю об этом позже, когда все закончится – так, или иначе, с некоторой долей черного юмора решил я. Если будет чем думать.
   – Я хочу поговорить не об этом. Мне не нужен Зверь. Мне нужен телепорт, что находится позади тебя…
   – Никаких исключений, – отрезал он. – Первый удар за тобой. Начинаем!
   Безмозглое запрограммированное чучело.
   Слева в линию гор вонзилась особенно яркая молния, и горы гневно загрохотали в ответ.
   Используя навыки Мобра, я слил энергию в правую руку, структурируя ее ключевым мыслеобразом тяжелого стального молота. И одним стремительным движением сместился к Стражу вплотную, безжалостно вбивая этот молот в его грудную клетку…
   Но его на этом месте уже не оказалось. Обернувшись, я увидел его на прежней дистанции в три шага. Мрак, вспышки света, буйство водяных струй за его спиной. Яркий сполох на миг целиком высветил его лицо. Страж насмешливо улыбнулся и бросил:
   – Очень примитивно. Ты же способен на большее, но почему-то не желаешь разбудить собственную фантазию. Что ж, мой черед…
   Я успел увидеть мелькнувшую тень, резко принял в сторону и присел, пытаясь провести подсечку… и снова остался один, ощутив лишь легкое чужое прикосновение к своей левой кисти.
   Я выпрямился.
   Мы снова стояли друг против друга.
   – Интересно, насколько тебя хватит? – спросил он, продолжая улыбаться с видом несомненного превосходства. – Жаль, если на этом наш поединок закончится.
   Я уже ненавидел это лицо – копию своего собственного…
   Но о чем это он?
   В следующую секунду я это почувствовал – с левой рукой, там, где он ее коснулся, творилось что-то необъяснимое. Я резко поднял ее к лицу, впившись взглядом. Пальцы уже превратились в камень – гладкий, холодный камень под цвет кожи, и линия реакции юркнула под рукав плаща, взбираясь вверх по руке. Процесс проворно добрался до плеча и смертным холодом растекся по грудным мышцам, захлестывая все новые и новые участки, проникая все глубже, к сердцу… Сердце остановилось. Грудь больше не двигалась, я не мог больше вдохнуть ни глотка воздуха. И чувствовал, как твердеет, превращаясь в камень, гортань, язык, нёбо… Все происходило слишком быстро, и не было времени осмыслить, принять контрмеры, как я привык не спеша это делать в Лешу. Контроль за ситуацией безнадежно ускользнул… «Значит, вот так? – под влиянием внезапного шока отстраненно билась в сознании мысль. – Вот так все и кончится?!»
   И тогда я сделал последнее, что мне оставалось. То, чего так боялся и так страстно, отчаянно не желал… Но ситуация не оставила мне выбора – как тогда, в первый раз…
   Я потянулся мыслью к Вечному Клинку, глядя угасающим взглядом в сторону снисходительно ухмыляющегося Стража…

* * *

   Мрак.
   Мрак мгновенно обрушился со всех сторон, совершенно отрезав всякие ощущения. Тело словно исчезло, оставив только обнаженный беззащитный мозг в окружении враждебной черноты… Состояние бестелесности не удивляло и не тревожило – я был к этому готов.
   Через нескончаемо долгое тягучее мгновение появилось ощущение какого-то движения… Бледные, быстро вращающиеся кольца энергии, нанизанные на ось из пустоты, возникнув из ниоткуда, втянули меня в себя, словно труба пылесоса, и окружающую темноту прорезали тусклые вспышки холодного призрачного света. Где-то рядом, а затем и сквозь меня, прокатился грозный, глубокий гул, пронизывающий пространство мощной неукротимой вибрацией…
   Внезапно в лицо вместе с ярким светом ударил ураганный ветер, едва не сбивая с ног, и я обнаружил, что обрел тело. Окружающие деревья шумели и стонали под неукротимым мощным напором – вокруг возник лес. Со всех сторон слышался треск ломающихся ветвей, в воздухе носились безжалостно сорванные листья и целые облака сухих песчинок, вздымаемых ветром из русла пересохшего ручья, обнаружившегося прямо возле ног. Прикрываясь когтистой серой рукой от секущего лицо песка, я обеспокоенно глянул в небо необычно измененными глазами и обнаружил, что зловеще чернеющие облака быстро разбухают, поглощая остатки голубого полотна. Еще миг – и над головой нависнет громадное непробиваемое покрывало, разделяющее миры…