информацию. Нужно было видеть их вытянутые от удивления рожи. Я искренно
верил, что они хотят найти убийцу моего друга. Под конец разговора они
попросили меня помочь им в расследовании этого дела, так как они не могут по
закону заниматься расследованием.
Я им поверил. В итоге через месяц работы непосредственно с Вовой Глухих
я понял по вопросам и заданиям, осознал по намекам, почувствовал на
подсознании - моего друга стрелял, нажимая на курок, сам Глухих! Нет,
ошибиться я не мог. Привожу его фразы дословно: "Их компаньоны тоже
наказаны. Сейчас с них трясут шестьдесят тысяч долларов. Пусть против них не
возбуждено уголовное дело, они не сядут в тюрьму, но все равно наказаны"
(речь шла о крупных обменщиках валюты со стадиона "Сибирь").
Мне захотелось повеситься. Они спокойно меня использовали, превратив в
проститутку, для своих целей! Так ведут себя только конченые скоты.
Порядочные люди... Господи, о чем я?!!! О какой порядочности можно тут
говорить?! А я, кретин, думал, что помогаю им найти убийцу!
Но с другой стороны, я его нашел. Такое даже в "Криминальном
Петербурге" не придумаешь! Но проблема в том, что Я НИЧЕГО НЕ ПРИДУМЫВАЮ. Я
постепенно, незаметно, стал выходить из этой сатанинской игры. По большому
счету, писать про этих тварей незачем и неинтересно. Это я пишу для того,
что бы было лучше понятно другое.
...Еще на похоронах Андрея, наш одноклассник (у нас очень дружный
класс, пришли почти все одноклассники), Яков Лондон, сказал тогда:
- Ну что теперь, только на похоронах будем все собираться? - словно
чувствовал, что через несколько лет на него самого будет совершено
покушение. Я подошел к нему (мы с ним были близкими друзьями до четвертого
класса, пока он не перешел в другую школу) и сказал:
- Яша, Андрей написал песню на мои стихи. Может быть, сделаем
простенький клип и покажем по ТВ?
- Без проблем. Я позвоню Наталье Горинсон (фирма "Горинсон-шоу"
проводила тогда все местные КВНы), а ты принеси кассету с записью. Она
сделает фонограмму, а дальше посмотрим.
Дней через десять, записав на кассету свои песни, я отнес ее. На ней
были записаны две песни: одна Андрея, а вторая - моя, на стихи Сергея
Есенина. И ночью этого же дня я увидел...
В первый момент я решил, что я умер. За маленьким столиком напротив
меня сидел... Андрей Коробко. Он сидел, смотря куда-то в сторону, потом
бросал мимолетный взгляд на меня, прыскал от смеха себе под нос, изо всех
сил стараясь сдержать хохот, и опять отворачивался в сторону. Это
продолжалось достаточно долго. Андрей любовался окружающим пространством,
изредка глядя на меня. Мы сидели в летнем кафе. Но это была не Россия. За
моей спиной было высокое здание (я его ощущал физически), а впереди была
широкая улица с аллеей посередине, где росли деревья вроде каштанов.
Чувствовалось, что кругом есть люди, я слышал даже тихий гомон неторопливых
разговоров, но не видел ни одного человека. Я помаленьку приходил в себя от
пережитого шока. Рассуждая логически, я хотел понять - сон это, или явь.
"Если это не сон, то я должен ущипнуть себя, или притронуться к Андрею", - с
этими мыслями я протянул к нему руку. Он не дал дотронуться до себя.
В следующий миг мы оказались около его дома. Дома, который он сильно
любил, который был для него родным в последние годы. Я спросил у него (я
чувствовал, что я именно говорю):
- Ты успел что-нибудь заметить?
В ответ он замотал головой.
- Кто это сделал?
- Тебе это лучше не знать...
В следующий момент я подумал, спросить ли у него по поводу его обещания
помочь мне с квартирой, но спрашивать не стал. Он пронзительно глянул и
стремительно убежал в квартиру на первом этаже, заполненную ярким солнечным
светом (насколько я понимаю, он ушел в будущее). Не было его долго. Наконец
он вернулся, очень расстроенный, тяжело дыша. Словно он бежал со всей силой
километров десять. Устало облокотившись на перила подъезда, глядя вниз, он
сокрушенно покачал головой...
В следующий миг я проснулся. Было уже утро. Сон продолжался всю ночь,
как говориться, в реальном масштабе времени. Это было на семнадцатый день
его смерти, и я только через две недели буду помогать упырям из ФСБ найти
убийцу...
Дня через два я зашел к вдове Андрея. Она еще не могла отойти от горя.
Я помнил, как на похоронах, она шла обратно к свежезакопанной могиле со
словами: "Я пойду к своему мальчику", когда все уже садились в автобусы. Но
что меня удивило - это то, что у нее лежало пять книг: "Жизнь после смерти",
"Загробный мир" и тому подобное.
- Откуда у тебя эти книги?
- Дали почитать.
- Зачем? - некоторых книг я не видел никогда раньше, хотя это моя
прямая "забота" в течение всей жизни.
- Ко мне несколько раз приходил Андрей во сне. Я видела его также
реально, как тебя. Разговаривала с ним. Просилась к нему. А моя сестра даже
почувствовала его щетину, когда он ее поцеловал в щеку...
Я незаметно усмехнулся. Да, были у Андрея сильные симпатии к сестре. Но
только симпатии. Я рассказал о своей встрече с ним...
- Еще вопрос: Андрею нравился Китай?
- Не то слово. Он его просто любил.
Все правильно. Во сне он "утащил" меня в Китай. Я же говорил, нерусским
духом пахло! Невероятно в это поверить. А с другой стороны,... мне все
равно... не верьте! Видит зрячий, и слышит не глухой.
Когда я вел расследование, то пытался вывести ее на откровения по
поводу некоторых тонкостей и нюансов, связанных со смертью Андрея. Она
ничего не говорила, сказав только одно:
- Никогда не убивают за долги. Это не выгодно. Проще человека "доить"
до конца жизни. Убивают, когда у него берут взаймы. Представь, ты взял у
знакомого миллион долларов, а завтра платишь киллеру десять тысяч долларов,
и он убивает твоего знакомого. В итоге у тебя миллион долларов без десяти
тысяч. И не надо ничего возвращать. И я не настолько глупа, чтобы говорить
правду.
Естественно, по настоянию Глухих, я, как Штирлиц, писал отчеты о
встречах, о разговорах с другими людьми. Правда, без указания имен и
фамилий, и свою не ставил нигде. Но почерк-то мой!
И вот теперь, через два месяца после смерти (после этих снов смерть
звучит как насмешка) Андрея, я незаметно старался выйти из игры. Глухих я
сказал, что все что можно, я сделал по ходу расследования. Он бодро ответил,
мол, хорошо, теперь будут другие. Я сказал, что мне это неинтересно. В ответ
он замолчал. А через день он попросил просто зайти к вдове. Ничего он не
просил узнать. Я зашел к ней. До этого она всегда искренне радовалась,
увидев меня. Сейчас она, и все ее знакомые, смотрели на меня, как на
последнего подонка... Я вышел, как оплеванный. На следующий день я
встретился с Вовой Глухих. Он спросил, о чем говорили, что говорила она. Не
вдаваясь в ее эмоции, я пересказал наш короткий разговор. На что тот
ответил:
- Очень хорошо. Значит, молчит. Я вчера ее вызывал к себе на беседу.
И тут до меня дошло. Эта сволочь просто показала мои записки! Эта б...ь
мстила мне за то, что я не хочу быть его рабом! Этот подонок не успокоится
никогда! Теперь я тебе говорю, мразь: рано или поздно, но именно тогда,
когда это будет нужно, ты у меня заткнешься, сволочь!!! Навсегда. Причем я к
тебе не прикоснусь - мараться о тебя не хочется.
... Следующим летом, через десять месяцев, я не мог уснуть. Кто-то не
давал мне спать. Я стал перебирать всех подряд, пока случайно не вспомнил об
Андрее. Его лицо, перекореженное от сильного испуга, перепугало меня до
смерти.
- Андрей, у меня проблемы?
В ответ он замотал головой, что-то шевеля губами, и показывая в
сторону.
- Твоя жена?
Он радостно, что я догадался, закивал головой.
На следующий день я появился у жены Андрея. Она была измученная, у нее
были проблемы. Вкладчики корпорации "Валикор", подали на нее в суд, желая
отобрать две однокомнатные квартиры, которые Андрей успел купить, желая
обменять. Вкладчики, в основном пенсионеры, желая сохранить свои деньги от
инфляции, в общей сложности положили около трех миллиардов рублей. А перед
смертью они исчезли, вместе с кредитами банков. И они хотели компенсировать
убытки с помощью этих квартир! Бред! Было понятно - работает Глухих с рыжим
дегенератом, и иже с ними. Я ей сказал, что видел на днях Андрея. Она
ответила, что давно его не видела, и просила передать ему, что бы он зашел к
ней. Я пообещал.
Тогда мы считались с Вовой еще знакомыми, и поэтому на следующий день я
пригласил его на кружку чая к себе домой. Он радостный прибежал, надеясь,
что я решил опять работать на него. Дальнейший разговор привожу почти
дословно, поскольку я запомнил его навсегда:
- Володя, со мной на связь выходил Коробко.
Его взгляд стал сосредоточенный и серьезный, словно ему говорят о
смертельной опасности со стороны чеченских боевиков, которые уже проникли в
город.
- Когда?
- Я тебе этого не скажу. Но имей ввиду, если у Вас начнутся
неприятности, на меня не сваливайте, я тут ни при чем.
Он ничего не ответил. Веселость сошла с его лица.
Вечером я вышел на Андрея. Он смеялся до слез. И тут я его спросил:
- Зачем ты так сделал? Ведь ты должен был предугадать...
В ответ он расстроился, обиделся, и медленно стал уходить. Я буквально
крикнул ему в след: "Тебя просила зайти жена!". Он через плечо бросил:
"Ладно".
Через три месяца, на очередных поминках от вдовы я узнал, что дело
пенсионеров прикрыли. Андрей приходил к ней, "наговорил кучу гадостей и
ушел". От этой фразы я чуть не рассмеялся. Просто получалось до того
реально, словно Андрей сейчас стоит за дверью...
- Андрей, песню, которую я посвятил тебе, петь не буду. Только напишу
стихи Сергея Есенина. Его тоже убили чекисты. Это подробно и точно доказано
в книге "Тайна гостиницы "Англитер"". Была идея спеть, записать и файл
поместить в Интернете. Но уже не хочу. Ничего не хочу. ...Последний раз я
видел тебя три месяца назад. Ты, в своей манере, смеялся и говорил: "Да
брось ты Алеську! Нашел, о ком жалеть!". Андрюха, за эти слова ты у меня
получишь (в тот день, когда я набирал эти строки, ночью появился Андрей, и
хлопнув по плечу, опустив глаза, сказал: "Не обижайся. Ну, пошутил... А ты
не понял. Прости...").
Я опять отвлекся:
Мир таинственный, мир мой древний, Ты, как ветер, затих и присел.
Вот сдавили за шею деревню Каменные руки шоссе.
Так испуганно, в снежную выбель, Заметалась звенящая жуть.
Здравствуй ты, моя черная гибель, Я навстречу к тебе выхожу!
Город, город! Ты в схватке жестокой Окрестил нас, как падаль, как
мразь.
Стынет поле в тоске волоокой, Телеграфными столбами давясь.
Жилист мускул у дьявольской выи, И легка ей чугунная гать.
Ну, да что же? Ведь нам не впервые И расшатываться и пропадать.
Пусть для сердца тягучее колко, Эта песня звериных прав!...
... Так охотники травят волка, Зажимая в тиски облав.
Зверь припал... и из пасмурных недр Кто-то спустит сейчас курки...
Вдруг прыжок... и двуногого недруга Раздирают на части клыки.
О, привет тебе, зверь мой любимый! Ты недаром даешься ножу.
Как и ты - я, отвсюду гонимый, Средь железных врагов прохожу.
Как и ты - я всегда на готове, И хоть слышу победный рожок,
Но отпробует вражеской крови Мой последний, смертельный прыжок!
И пускай я на рыхлую выбель Упаду и зароюсь в снегу....
Все же песню отмщенья за гибель Пропоют мне на том берегу.
Я спел песню... На этом берегу. Клянусь, в моих словах нет ни слова
лжи.
И еще: один из бывших начальников в милиции, взял у меня вторую
подписку о неразглашении тайны, спутано что-то объясняя, и у меня на глазах
отдал ее подполковнику ФСБ - тот был в форме. Заявляю официально -
затолкайте эту подписку вместе с моими записками себе в ....., и медленно, с
наслаждением, вытаскивайте. Нет, Вы - не мужики.
Естественно, такой же финт они могли сделать и с Алесей. Она работая
журналистом, встречалась на пресс-конференциях и с пресс-секретарем ФСБ. Он
мог, например, "случайно встретить" ее на улице. А дальше логика понятна:
они говорят, что на самом деле я причастен к убийству своего друга, что я
маньяк, что я специально познакомился с Алесей, чтобы выяснить все о
любовнике ее подруги, а теперь подбираюсь к ее родственнику. После всего
вышеописанного это выглядит вполне реально.
Именно об этом я спросил Алесиного родственника еще в первый разговор:
- Может быть, она считает меня стукачом, и что я причастен к убийству
близкого человека ее подруги?
- Да ну, брось ты, - был его ответ. Значит, они не рискнули сделать
такой шаг. Или просто Алеся молчит. Ведь она очень скрытная.
ОПЯТЬ СНЫ
Мне очень редко снятся сны. За день набегаешься так, что спишь без
задних ног. И кроме того, "купание" в этих эфирно-информационных полях
дожимает все силы. Поэтому душа во сне отдыхает. Мне никто и никогда не
снился так часто, как Алеся. Никого другого я не видел так часто по
биовизору, как ее. И что самое противное - это не дает никакой разгадки! Или
я - полный дурак. Через два дня после разговора с родственником я опять
увидел ее во сне.
Стоит очень радостная и счастливая Алеся. Говорит: "Купи бутылку водки,
0,75 л. "Столицу Сибири". Другие мне тоже помогут". После вижу какой-то
магазин, которого в городе у нас нет. По крайней мере, мне незнаком. Потом
опять радостная Алеся. Я спрашиваю: "Кто это сделал?". Отвечает: "Конечно,
же, родственник".
Ничего не понял! Слава богу, что хоть увидел. Увидел ту, ласковую и
родную, которая осталась в прошлом тысячелетии.
Через четыре дня новый сон.
Сидит Алеся, вся серьезная, и говорит: "Я тебя простила, но боли
останутся".
Утром из меня лез сплошной сарказм. "Какая радость! Она меня простила!
Знать бы, за что?!" Но боль, жгучая, невыносимая, не прекращается. Точнее,
утром боли нет. Пока она спит. Она всегда поздно встает. Сова... Совенок мой
глупый.
В эти дни я старался обидеться на Алесю. Старался ругаться на нее. И
вновь новый сон, который перекликался с моими думами. Но не вспоминайте
Фрейда, как осознанную визуализацию неосознанных помыслов. Это совсем
другое.
Мы идем рядом. Молчим. Я обижаюсь на Алесю. Она ждет, что я ей скажу. Я
молчу. Наконец, не выдержав, она убегает за угол дома, на остановку
троллейбуса пятого маршрута.
С этим троллейбусом связано много загадок. Анастасия дала сигнал по
поводу его еще в середине февраля. Я долго думал об этом. Конечные остановки
- Ленинградская, Аэропорт. Аэропорт... Авиация - неписаный символ разведки.
Ленинград, Санкт-Петербург... С городом на Неве сразу возникают мрачные и
зловещие ассоциации. А президент - бывший разведчик... Или есть другой
смысл? Это не наведенные сны. Тогда откуда они? Я постепенно начал понимать,
что действительно захлебываюсь информацией, которую не в состоянии
переварить. Зачем тогда она приходит?
Но, видимо, у высших миров свои правила. А в чужой монастырь, как
известно, со своим Уставом не ходят. Я бы даже сказал точнее - со своей
Библией не ходят. При слове "Устав" меня слегка коробит в последнее время.
Мне их последние ультрасовременные виды вооружений в виде психотропного
оружия уже достали до почек. В течение последних пятнадцати лет. Наверное, я
действительно, ненормальный. Нормальный человек уже бы давно сошел с ума или
повесился.
И еще. Во второй половине апреля, когда первая часть "Луча Анастасии"
еще была не дописана, я видел знак, который дала Анастасия.
Включился биовизор. Я вижу руку Анастасии. На круглой песочнице, хорошо
мне знакомой, она обводит по периметру круг. Потом двумя перпендикулярными
отрезками обозначает центр. После сбоку от песочницы я вижу саму Анастасию.
Она устало мотает головой. В следующий миг в самом центре пишет букву С.
Что я только не передумал! С - или Сам ты, или Самойлова. А крест?
Что-то зачеркнуто. Что? Сон Алеси, когда мы едим мороженное? Как раз тогда
снег оголил песок. Или ее правки в "Отречении"? Ведь основные казусы она
исправляла в первой части, на песчаной планете! Сразу оговорюсь - буква была
другая. Но эта тоже хорошо подходит. Но не о Саморе она говорила. Или что-то
может мне помочь понять мой друг, первоклассный парашютист? Мы были у него в
гостях с Алесей. Ведь Анастасия нарисовала парашютный крест для приземления!
В центре города? Я позвонил своему другу-парашютисту, узнал, как у него
дела. Я не смог прицепиться ни к одному слову, ни к одной интонации, ни к
одному намеку! Не было ничего. А через десять дней Анастасия будет заклинать
меня в течение трех часов. Разгадка будет через два месяца. Наверное, именно
разгадка. Но все по порядку.
ГОЛУБКА И ФЕЯ
Она прилетела незвано негаданно, через неделю после одного, тоже
загадочного знака Анастасии (этот знак можно трактовать тоже трояко). Она
прислала сообщение на пейджер, подписавшись своей новой, недевической,
фамилией. Но когда я услышал ее голос, то сразу узнал. Я не успел в нее
влюбиться до безумия до того, как ее отсекли. Только писал стихи, и посвящал
песни: "Храни меня, мой милый ангел. Я доверяю все тебе. Нет, ты - не Бог,
ты ниже рангом. Но верю я твоей мечте". Она потерялась на четыре года. Я
через знакомых передал ей свой пейджер еще год назад. А позвонила она в
середине марта. Мы раза два пили кофе в "Милан-Пицце". Именно ей я дал
"Луч".
- Что скажешь мне по поводу прочитанного?
- Знаешь, мне кажется, она... - девушка замялась, подбирая слово. Я
сосчитал мысль, подсказал слово.
- Да, - выдохнула она из себя.
- Вряд ли, - ответил я, - б...ь не будет стоять на коленях перед
мужчиной, положив свою голову мне на колени, когда я допивал чай, ужиная у
нее. Это было очень часто.
Она растерялась, не зная, что сказать. Мы говорили довольно долго. Она
пыталась доказать свою мысль, а я приводил ненаписанные факты в противовес.
Господи, неужели я написал так, что перевернул все наоборот? Если
расписывать каждую минуту, то можно написать "Войну и Мир" с описанием всего
одного вечера. Я описывал, на мой взгляд, самое основное. Но именно с этой
встречи, наверное, начался поворот всех этих событий... Или мне кажется.
Нет, действительно, где-то в эти дни была грань, которую я переступил,
незаметно выходя на тропинку под названием "Прозрение".
В этот день я опять вижу сон. Передо мной стоит удивленная и слегка
обиженная Алеся. Я говорю: "Видишь, все дороги закрыты. Нам только туда". И
показываю на деревянную дверь, через щели которой льется ослепительно белый,
яркий свет. Невероятно яркий. Алеся смотрит на эту дверь, потом переводит
взгляд удивленно на меня. Смотрит как на чудо.
Проснувшись, я не столько вспоминал ошарашенную Алесю, сколько
невероятную красоту этого Белого Света. Вы не представляете, как это
красиво!
И был еще один эксперт. Еще одна очень красивая женщина. Она сказала
противоположное: "Ты написал только о себе. О своих переживаниях. О своих
ощущениях. Но ты не смог найти в себе самом ошибки. Ты не смог ее удержать".
Мне хотелось сказать,... а потом передумал.
Я понял одно - сто человек, сто мнений, и никто не может помочь пролить
свет, глядя на это со стороны. Значит, действительно, книга не о нас с
Алесей, а о беспределе вурдалаков и упырей. И об Анастасии.
ПРОЗРЕНИЕ
Боль не прекращается. Нет никакой возможности уйти от нее. В течение
всего месяца я пытался связаться хоть с кем-нибудь. Но молчали все. Любое
общение с людьми только добавляло боль. Я понял одно - Алеся, осознанно или
неосознанно, просто пытается убить меня. Не много ни мало. Ярость человека,
доведенного до полного отчаяния. Один раз, когда стихла боль, я связался с
Анастасией. Она ответила: "Она чувствует, слышит наше с тобой общение, и
начинает очень сильно злиться". Я просто был в западне. Силы таяли буквально
на глазах. Мои слова до нее не доходили. Все то, что я говорил про любовь,
ничего не давало. И однажды я еще раз увидел ее по биовизору. Алеся сидела в
своей комнате, и с яростью и злостью смотрела в угол комнаты. Я глянул в ту
сторону. Там стояла... Банка с елочными лапками. В новый год, вместо елки, я
принес елочные ветки, и Алеся поставила их в банку. И я вспомнил еще один
эпизод, который уходил своими корнями в октябрь, в самое начало.
В первый день, когда я появился в комнате Алеси, я увидел у нее
гадальные карты. Поморщившись про себя, я ничего не сказал. Однажды Алеся
при мне гадала. Получалось, что я для нее - "Крест" (церковный), а она для
меня - "сильное увлечение". Алеся расстроилась, я смутился. Как-то я решил
сам погадать. На вопрос "что будет в Новый год?" у меня получился ответ -
"Ссора". Я нервно, в психе, отбросил лист расшифровки. Алеся в тот момент
что-то делала по хозяйству, то ли убирала, то ли готовила ужин. Увидев мои
жесты, она обняла меня со спины и, смеясь, словно разговаривая с маленьким
ребенком, сказала:
- Мой маленький Игорек гадает на картах!
Я ей не сказал о том, что я гадал. Не хотел сглазить.
А в Новый год мы не то чтобы поссорились, но прошел он скомкано и
тускло. Подробности не хочу писать. А в четыре утра пришла Наташа и ее
подружка, у которой она встречала Новый год. В комнате подружки спали гости,
поэтому она пришла к Наташе ночевать. Дверь открывала, естественно, Алеся.
Но я проснулся сразу - мало ли что... Подружка думала, что я сплю. Она
разделась до трусиков и легла с Наташей спать. Утром я пошутил:
- А ты помнишь, как ты вчера на столе устраивала стриптиз? Было очень
красиво!
Девушка покраснела, недоуменно захлопала глазами. Но все весело
рассмеялись, и она, понимая, что это шутка, смущенно заулыбалась. И только
теперь я вспомнил, что при встрече со мной она всегда открыто улыбалась мне.
При этом я всегда был с Алесей. И однажды, в очередной раз, когда мы
встретись с ней, и просто поздоровались, у Алеси резко испортилось
настроение. Я не помню, как я спросил, но я помню, что ответила Алеся:
- Ты ей симпатичен. При виде тебя у нее загораются глазки, она вся
преображается.
Я вроде бы что-то фыркнул в ответ, и сразу об этом забыл. И вот теперь
этот эпизод в Новый год. Дня два Алеся была слегка варенная. А потом мы
поссорились. ...Я утром пришел к Алесе и мы лежали вместе. Зашла эта
девушка, что-то спросила у Алеси, я тоже перекинулся парой фраз, что-то
пошутил в своей манере. Девушка ушла. Алеся ни с того ни с сего перестала со
мной разговаривать. В итоге разозлила меня таким молчаливым бойкотом, и я,
тогда совсем не понимая, из-за чего сыр-бор, уходя, сказал:
- Пора идти.
- Проблемы на работе? - спросила она.
- Проблемы в тебе.
И с того времени мы встречались меньше и меньше.
Но я даже этого предположить не мог! Получается, я преувеличивал
пси-воздействие в тот момент! Но... не спешите с выводами. Просто лодка была
уже хорошо раскачена. И естественно, предлог создавали мы, превращая его в
будущий раскол. Точнее, Алеся. Если бы не биовизор, то я бы вообще бы этого
не вспомнил! Сколько думал, а об этом пустяке - по моим понятиям - даже не
приходило в голову.
Боже мой, какая ты ревнивая, оказывается! А ведь я сам тебе это
говорил, анализируя форму пальцев рук и ног, анализируя на уровне
метаболических обменов! И забыл! Но если до сих пор мы обмениваемся
информацией, постигая непонятое раньше, значит... Вообще-то это уже полный
дурдом.
Кстати, после моего гадания карты исчезли. Я спросил об этом Алесю.
- Я их выкинула. Подарила. Просто я поняла, что гадая, влияю на события
будущего. На будущее свое и тех, кому гадаю.
Я не помню, сказал ли что я в ответ, но точно помню, что я обрадовался.
...Эти карты, те же самые, появились у нее в феврале...
Господи, какая ты ревнивая! Алеська, ты не устраивала скандалов
ревности. Какая ты скрытная! Боже мой, до чего мы разные. И ведь ты сама мне
это говорила!
Алеся, РУБИ В СЕБЕ РЕВНОСТЬ! Ревность - страшная, черная сила. Она
полностью убивает любовь. Ревность - четкий признак того, что к любимому
относятся как к личной вещи, как к рабу! Никогда и никому ревность не дала
ничего хорошего на этой планете!
И тут до меня дошло, что же могло произойти 26 февраля. Хотя еще раз
повторяю - Вову Глухих я ощущал физически в тот день. Я чувствовал, как он
счастливо смеется. Видимо, Алеся, зная мой код пейджера, прочитала
сообщение, которое прислали мне девушки с работы 23 февраля: "Игорь, мы тебя
очень ждем и скучаем. Елена и Светлана". Я тогда удивился, поскольку никогда
ничего подобного не было. И я не опаздывал на торжественный вечер по случаю
праздника. Обычное послание. А следом прислала сообщение Алеся. Не хочу
повторяться. И, видимо, 26 февраля она решила просмотреть мои сообщения... И
явно, этот гад Глухих, со своими упырями-поддельниками, как-то подлил масла
в огонь.
Но боль, жгучая, невыносимая, не позволяла анализировать всю эту
информацию. Анализ всего понятого начнется позже. Грудь жгло. Я тратил много
сил, что бы спрятать гримасу муки на лице и чтобы улыбаться. Я чувствовал
себя мухой в время первых заморозков. Еще чуть-чуть, и все. Еще немного - и
я провалюсь. Провалюсь в коридор смерти. Спокойно и незаметно. Боль выжимала
все терпение, все силы. Я начинал уже просто метаться в агонии, в бреду. Я
пробовал ругаться на Алесю. Это ничего не меняло. Боль стихала чуть, но
потом разгоралась еще сильнее.
Господи, Алеся, ты, закрывшись сама в себе, даже не представляешь,
какие изуверские боли создают твои мысли! Когда мы ходили в кино, ты прятала
свою голову мне в плечо, как страус в песок - ты не можешь смотреть сцены
насилия и смерти на экране. Но ты неверием в меня, взамен моей любви,
создаешь образ изувера-изверга, который меня уничтожает. Интересно, если бы
я умер, тебе стало бы легче?
Это был новый вопрос взамен того, который я говорил месяц назад. Тогда
верил, что они хотят найти убийцу моего друга. Под конец разговора они
попросили меня помочь им в расследовании этого дела, так как они не могут по
закону заниматься расследованием.
Я им поверил. В итоге через месяц работы непосредственно с Вовой Глухих
я понял по вопросам и заданиям, осознал по намекам, почувствовал на
подсознании - моего друга стрелял, нажимая на курок, сам Глухих! Нет,
ошибиться я не мог. Привожу его фразы дословно: "Их компаньоны тоже
наказаны. Сейчас с них трясут шестьдесят тысяч долларов. Пусть против них не
возбуждено уголовное дело, они не сядут в тюрьму, но все равно наказаны"
(речь шла о крупных обменщиках валюты со стадиона "Сибирь").
Мне захотелось повеситься. Они спокойно меня использовали, превратив в
проститутку, для своих целей! Так ведут себя только конченые скоты.
Порядочные люди... Господи, о чем я?!!! О какой порядочности можно тут
говорить?! А я, кретин, думал, что помогаю им найти убийцу!
Но с другой стороны, я его нашел. Такое даже в "Криминальном
Петербурге" не придумаешь! Но проблема в том, что Я НИЧЕГО НЕ ПРИДУМЫВАЮ. Я
постепенно, незаметно, стал выходить из этой сатанинской игры. По большому
счету, писать про этих тварей незачем и неинтересно. Это я пишу для того,
что бы было лучше понятно другое.
...Еще на похоронах Андрея, наш одноклассник (у нас очень дружный
класс, пришли почти все одноклассники), Яков Лондон, сказал тогда:
- Ну что теперь, только на похоронах будем все собираться? - словно
чувствовал, что через несколько лет на него самого будет совершено
покушение. Я подошел к нему (мы с ним были близкими друзьями до четвертого
класса, пока он не перешел в другую школу) и сказал:
- Яша, Андрей написал песню на мои стихи. Может быть, сделаем
простенький клип и покажем по ТВ?
- Без проблем. Я позвоню Наталье Горинсон (фирма "Горинсон-шоу"
проводила тогда все местные КВНы), а ты принеси кассету с записью. Она
сделает фонограмму, а дальше посмотрим.
Дней через десять, записав на кассету свои песни, я отнес ее. На ней
были записаны две песни: одна Андрея, а вторая - моя, на стихи Сергея
Есенина. И ночью этого же дня я увидел...
В первый момент я решил, что я умер. За маленьким столиком напротив
меня сидел... Андрей Коробко. Он сидел, смотря куда-то в сторону, потом
бросал мимолетный взгляд на меня, прыскал от смеха себе под нос, изо всех
сил стараясь сдержать хохот, и опять отворачивался в сторону. Это
продолжалось достаточно долго. Андрей любовался окружающим пространством,
изредка глядя на меня. Мы сидели в летнем кафе. Но это была не Россия. За
моей спиной было высокое здание (я его ощущал физически), а впереди была
широкая улица с аллеей посередине, где росли деревья вроде каштанов.
Чувствовалось, что кругом есть люди, я слышал даже тихий гомон неторопливых
разговоров, но не видел ни одного человека. Я помаленьку приходил в себя от
пережитого шока. Рассуждая логически, я хотел понять - сон это, или явь.
"Если это не сон, то я должен ущипнуть себя, или притронуться к Андрею", - с
этими мыслями я протянул к нему руку. Он не дал дотронуться до себя.
В следующий миг мы оказались около его дома. Дома, который он сильно
любил, который был для него родным в последние годы. Я спросил у него (я
чувствовал, что я именно говорю):
- Ты успел что-нибудь заметить?
В ответ он замотал головой.
- Кто это сделал?
- Тебе это лучше не знать...
В следующий момент я подумал, спросить ли у него по поводу его обещания
помочь мне с квартирой, но спрашивать не стал. Он пронзительно глянул и
стремительно убежал в квартиру на первом этаже, заполненную ярким солнечным
светом (насколько я понимаю, он ушел в будущее). Не было его долго. Наконец
он вернулся, очень расстроенный, тяжело дыша. Словно он бежал со всей силой
километров десять. Устало облокотившись на перила подъезда, глядя вниз, он
сокрушенно покачал головой...
В следующий миг я проснулся. Было уже утро. Сон продолжался всю ночь,
как говориться, в реальном масштабе времени. Это было на семнадцатый день
его смерти, и я только через две недели буду помогать упырям из ФСБ найти
убийцу...
Дня через два я зашел к вдове Андрея. Она еще не могла отойти от горя.
Я помнил, как на похоронах, она шла обратно к свежезакопанной могиле со
словами: "Я пойду к своему мальчику", когда все уже садились в автобусы. Но
что меня удивило - это то, что у нее лежало пять книг: "Жизнь после смерти",
"Загробный мир" и тому подобное.
- Откуда у тебя эти книги?
- Дали почитать.
- Зачем? - некоторых книг я не видел никогда раньше, хотя это моя
прямая "забота" в течение всей жизни.
- Ко мне несколько раз приходил Андрей во сне. Я видела его также
реально, как тебя. Разговаривала с ним. Просилась к нему. А моя сестра даже
почувствовала его щетину, когда он ее поцеловал в щеку...
Я незаметно усмехнулся. Да, были у Андрея сильные симпатии к сестре. Но
только симпатии. Я рассказал о своей встрече с ним...
- Еще вопрос: Андрею нравился Китай?
- Не то слово. Он его просто любил.
Все правильно. Во сне он "утащил" меня в Китай. Я же говорил, нерусским
духом пахло! Невероятно в это поверить. А с другой стороны,... мне все
равно... не верьте! Видит зрячий, и слышит не глухой.
Когда я вел расследование, то пытался вывести ее на откровения по
поводу некоторых тонкостей и нюансов, связанных со смертью Андрея. Она
ничего не говорила, сказав только одно:
- Никогда не убивают за долги. Это не выгодно. Проще человека "доить"
до конца жизни. Убивают, когда у него берут взаймы. Представь, ты взял у
знакомого миллион долларов, а завтра платишь киллеру десять тысяч долларов,
и он убивает твоего знакомого. В итоге у тебя миллион долларов без десяти
тысяч. И не надо ничего возвращать. И я не настолько глупа, чтобы говорить
правду.
Естественно, по настоянию Глухих, я, как Штирлиц, писал отчеты о
встречах, о разговорах с другими людьми. Правда, без указания имен и
фамилий, и свою не ставил нигде. Но почерк-то мой!
И вот теперь, через два месяца после смерти (после этих снов смерть
звучит как насмешка) Андрея, я незаметно старался выйти из игры. Глухих я
сказал, что все что можно, я сделал по ходу расследования. Он бодро ответил,
мол, хорошо, теперь будут другие. Я сказал, что мне это неинтересно. В ответ
он замолчал. А через день он попросил просто зайти к вдове. Ничего он не
просил узнать. Я зашел к ней. До этого она всегда искренне радовалась,
увидев меня. Сейчас она, и все ее знакомые, смотрели на меня, как на
последнего подонка... Я вышел, как оплеванный. На следующий день я
встретился с Вовой Глухих. Он спросил, о чем говорили, что говорила она. Не
вдаваясь в ее эмоции, я пересказал наш короткий разговор. На что тот
ответил:
- Очень хорошо. Значит, молчит. Я вчера ее вызывал к себе на беседу.
И тут до меня дошло. Эта сволочь просто показала мои записки! Эта б...ь
мстила мне за то, что я не хочу быть его рабом! Этот подонок не успокоится
никогда! Теперь я тебе говорю, мразь: рано или поздно, но именно тогда,
когда это будет нужно, ты у меня заткнешься, сволочь!!! Навсегда. Причем я к
тебе не прикоснусь - мараться о тебя не хочется.
... Следующим летом, через десять месяцев, я не мог уснуть. Кто-то не
давал мне спать. Я стал перебирать всех подряд, пока случайно не вспомнил об
Андрее. Его лицо, перекореженное от сильного испуга, перепугало меня до
смерти.
- Андрей, у меня проблемы?
В ответ он замотал головой, что-то шевеля губами, и показывая в
сторону.
- Твоя жена?
Он радостно, что я догадался, закивал головой.
На следующий день я появился у жены Андрея. Она была измученная, у нее
были проблемы. Вкладчики корпорации "Валикор", подали на нее в суд, желая
отобрать две однокомнатные квартиры, которые Андрей успел купить, желая
обменять. Вкладчики, в основном пенсионеры, желая сохранить свои деньги от
инфляции, в общей сложности положили около трех миллиардов рублей. А перед
смертью они исчезли, вместе с кредитами банков. И они хотели компенсировать
убытки с помощью этих квартир! Бред! Было понятно - работает Глухих с рыжим
дегенератом, и иже с ними. Я ей сказал, что видел на днях Андрея. Она
ответила, что давно его не видела, и просила передать ему, что бы он зашел к
ней. Я пообещал.
Тогда мы считались с Вовой еще знакомыми, и поэтому на следующий день я
пригласил его на кружку чая к себе домой. Он радостный прибежал, надеясь,
что я решил опять работать на него. Дальнейший разговор привожу почти
дословно, поскольку я запомнил его навсегда:
- Володя, со мной на связь выходил Коробко.
Его взгляд стал сосредоточенный и серьезный, словно ему говорят о
смертельной опасности со стороны чеченских боевиков, которые уже проникли в
город.
- Когда?
- Я тебе этого не скажу. Но имей ввиду, если у Вас начнутся
неприятности, на меня не сваливайте, я тут ни при чем.
Он ничего не ответил. Веселость сошла с его лица.
Вечером я вышел на Андрея. Он смеялся до слез. И тут я его спросил:
- Зачем ты так сделал? Ведь ты должен был предугадать...
В ответ он расстроился, обиделся, и медленно стал уходить. Я буквально
крикнул ему в след: "Тебя просила зайти жена!". Он через плечо бросил:
"Ладно".
Через три месяца, на очередных поминках от вдовы я узнал, что дело
пенсионеров прикрыли. Андрей приходил к ней, "наговорил кучу гадостей и
ушел". От этой фразы я чуть не рассмеялся. Просто получалось до того
реально, словно Андрей сейчас стоит за дверью...
- Андрей, песню, которую я посвятил тебе, петь не буду. Только напишу
стихи Сергея Есенина. Его тоже убили чекисты. Это подробно и точно доказано
в книге "Тайна гостиницы "Англитер"". Была идея спеть, записать и файл
поместить в Интернете. Но уже не хочу. Ничего не хочу. ...Последний раз я
видел тебя три месяца назад. Ты, в своей манере, смеялся и говорил: "Да
брось ты Алеську! Нашел, о ком жалеть!". Андрюха, за эти слова ты у меня
получишь (в тот день, когда я набирал эти строки, ночью появился Андрей, и
хлопнув по плечу, опустив глаза, сказал: "Не обижайся. Ну, пошутил... А ты
не понял. Прости...").
Я опять отвлекся:
Мир таинственный, мир мой древний, Ты, как ветер, затих и присел.
Вот сдавили за шею деревню Каменные руки шоссе.
Так испуганно, в снежную выбель, Заметалась звенящая жуть.
Здравствуй ты, моя черная гибель, Я навстречу к тебе выхожу!
Город, город! Ты в схватке жестокой Окрестил нас, как падаль, как
мразь.
Стынет поле в тоске волоокой, Телеграфными столбами давясь.
Жилист мускул у дьявольской выи, И легка ей чугунная гать.
Ну, да что же? Ведь нам не впервые И расшатываться и пропадать.
Пусть для сердца тягучее колко, Эта песня звериных прав!...
... Так охотники травят волка, Зажимая в тиски облав.
Зверь припал... и из пасмурных недр Кто-то спустит сейчас курки...
Вдруг прыжок... и двуногого недруга Раздирают на части клыки.
О, привет тебе, зверь мой любимый! Ты недаром даешься ножу.
Как и ты - я, отвсюду гонимый, Средь железных врагов прохожу.
Как и ты - я всегда на готове, И хоть слышу победный рожок,
Но отпробует вражеской крови Мой последний, смертельный прыжок!
И пускай я на рыхлую выбель Упаду и зароюсь в снегу....
Все же песню отмщенья за гибель Пропоют мне на том берегу.
Я спел песню... На этом берегу. Клянусь, в моих словах нет ни слова
лжи.
И еще: один из бывших начальников в милиции, взял у меня вторую
подписку о неразглашении тайны, спутано что-то объясняя, и у меня на глазах
отдал ее подполковнику ФСБ - тот был в форме. Заявляю официально -
затолкайте эту подписку вместе с моими записками себе в ....., и медленно, с
наслаждением, вытаскивайте. Нет, Вы - не мужики.
Естественно, такой же финт они могли сделать и с Алесей. Она работая
журналистом, встречалась на пресс-конференциях и с пресс-секретарем ФСБ. Он
мог, например, "случайно встретить" ее на улице. А дальше логика понятна:
они говорят, что на самом деле я причастен к убийству своего друга, что я
маньяк, что я специально познакомился с Алесей, чтобы выяснить все о
любовнике ее подруги, а теперь подбираюсь к ее родственнику. После всего
вышеописанного это выглядит вполне реально.
Именно об этом я спросил Алесиного родственника еще в первый разговор:
- Может быть, она считает меня стукачом, и что я причастен к убийству
близкого человека ее подруги?
- Да ну, брось ты, - был его ответ. Значит, они не рискнули сделать
такой шаг. Или просто Алеся молчит. Ведь она очень скрытная.
ОПЯТЬ СНЫ
Мне очень редко снятся сны. За день набегаешься так, что спишь без
задних ног. И кроме того, "купание" в этих эфирно-информационных полях
дожимает все силы. Поэтому душа во сне отдыхает. Мне никто и никогда не
снился так часто, как Алеся. Никого другого я не видел так часто по
биовизору, как ее. И что самое противное - это не дает никакой разгадки! Или
я - полный дурак. Через два дня после разговора с родственником я опять
увидел ее во сне.
Стоит очень радостная и счастливая Алеся. Говорит: "Купи бутылку водки,
0,75 л. "Столицу Сибири". Другие мне тоже помогут". После вижу какой-то
магазин, которого в городе у нас нет. По крайней мере, мне незнаком. Потом
опять радостная Алеся. Я спрашиваю: "Кто это сделал?". Отвечает: "Конечно,
же, родственник".
Ничего не понял! Слава богу, что хоть увидел. Увидел ту, ласковую и
родную, которая осталась в прошлом тысячелетии.
Через четыре дня новый сон.
Сидит Алеся, вся серьезная, и говорит: "Я тебя простила, но боли
останутся".
Утром из меня лез сплошной сарказм. "Какая радость! Она меня простила!
Знать бы, за что?!" Но боль, жгучая, невыносимая, не прекращается. Точнее,
утром боли нет. Пока она спит. Она всегда поздно встает. Сова... Совенок мой
глупый.
В эти дни я старался обидеться на Алесю. Старался ругаться на нее. И
вновь новый сон, который перекликался с моими думами. Но не вспоминайте
Фрейда, как осознанную визуализацию неосознанных помыслов. Это совсем
другое.
Мы идем рядом. Молчим. Я обижаюсь на Алесю. Она ждет, что я ей скажу. Я
молчу. Наконец, не выдержав, она убегает за угол дома, на остановку
троллейбуса пятого маршрута.
С этим троллейбусом связано много загадок. Анастасия дала сигнал по
поводу его еще в середине февраля. Я долго думал об этом. Конечные остановки
- Ленинградская, Аэропорт. Аэропорт... Авиация - неписаный символ разведки.
Ленинград, Санкт-Петербург... С городом на Неве сразу возникают мрачные и
зловещие ассоциации. А президент - бывший разведчик... Или есть другой
смысл? Это не наведенные сны. Тогда откуда они? Я постепенно начал понимать,
что действительно захлебываюсь информацией, которую не в состоянии
переварить. Зачем тогда она приходит?
Но, видимо, у высших миров свои правила. А в чужой монастырь, как
известно, со своим Уставом не ходят. Я бы даже сказал точнее - со своей
Библией не ходят. При слове "Устав" меня слегка коробит в последнее время.
Мне их последние ультрасовременные виды вооружений в виде психотропного
оружия уже достали до почек. В течение последних пятнадцати лет. Наверное, я
действительно, ненормальный. Нормальный человек уже бы давно сошел с ума или
повесился.
И еще. Во второй половине апреля, когда первая часть "Луча Анастасии"
еще была не дописана, я видел знак, который дала Анастасия.
Включился биовизор. Я вижу руку Анастасии. На круглой песочнице, хорошо
мне знакомой, она обводит по периметру круг. Потом двумя перпендикулярными
отрезками обозначает центр. После сбоку от песочницы я вижу саму Анастасию.
Она устало мотает головой. В следующий миг в самом центре пишет букву С.
Что я только не передумал! С - или Сам ты, или Самойлова. А крест?
Что-то зачеркнуто. Что? Сон Алеси, когда мы едим мороженное? Как раз тогда
снег оголил песок. Или ее правки в "Отречении"? Ведь основные казусы она
исправляла в первой части, на песчаной планете! Сразу оговорюсь - буква была
другая. Но эта тоже хорошо подходит. Но не о Саморе она говорила. Или что-то
может мне помочь понять мой друг, первоклассный парашютист? Мы были у него в
гостях с Алесей. Ведь Анастасия нарисовала парашютный крест для приземления!
В центре города? Я позвонил своему другу-парашютисту, узнал, как у него
дела. Я не смог прицепиться ни к одному слову, ни к одной интонации, ни к
одному намеку! Не было ничего. А через десять дней Анастасия будет заклинать
меня в течение трех часов. Разгадка будет через два месяца. Наверное, именно
разгадка. Но все по порядку.
ГОЛУБКА И ФЕЯ
Она прилетела незвано негаданно, через неделю после одного, тоже
загадочного знака Анастасии (этот знак можно трактовать тоже трояко). Она
прислала сообщение на пейджер, подписавшись своей новой, недевической,
фамилией. Но когда я услышал ее голос, то сразу узнал. Я не успел в нее
влюбиться до безумия до того, как ее отсекли. Только писал стихи, и посвящал
песни: "Храни меня, мой милый ангел. Я доверяю все тебе. Нет, ты - не Бог,
ты ниже рангом. Но верю я твоей мечте". Она потерялась на четыре года. Я
через знакомых передал ей свой пейджер еще год назад. А позвонила она в
середине марта. Мы раза два пили кофе в "Милан-Пицце". Именно ей я дал
"Луч".
- Что скажешь мне по поводу прочитанного?
- Знаешь, мне кажется, она... - девушка замялась, подбирая слово. Я
сосчитал мысль, подсказал слово.
- Да, - выдохнула она из себя.
- Вряд ли, - ответил я, - б...ь не будет стоять на коленях перед
мужчиной, положив свою голову мне на колени, когда я допивал чай, ужиная у
нее. Это было очень часто.
Она растерялась, не зная, что сказать. Мы говорили довольно долго. Она
пыталась доказать свою мысль, а я приводил ненаписанные факты в противовес.
Господи, неужели я написал так, что перевернул все наоборот? Если
расписывать каждую минуту, то можно написать "Войну и Мир" с описанием всего
одного вечера. Я описывал, на мой взгляд, самое основное. Но именно с этой
встречи, наверное, начался поворот всех этих событий... Или мне кажется.
Нет, действительно, где-то в эти дни была грань, которую я переступил,
незаметно выходя на тропинку под названием "Прозрение".
В этот день я опять вижу сон. Передо мной стоит удивленная и слегка
обиженная Алеся. Я говорю: "Видишь, все дороги закрыты. Нам только туда". И
показываю на деревянную дверь, через щели которой льется ослепительно белый,
яркий свет. Невероятно яркий. Алеся смотрит на эту дверь, потом переводит
взгляд удивленно на меня. Смотрит как на чудо.
Проснувшись, я не столько вспоминал ошарашенную Алесю, сколько
невероятную красоту этого Белого Света. Вы не представляете, как это
красиво!
И был еще один эксперт. Еще одна очень красивая женщина. Она сказала
противоположное: "Ты написал только о себе. О своих переживаниях. О своих
ощущениях. Но ты не смог найти в себе самом ошибки. Ты не смог ее удержать".
Мне хотелось сказать,... а потом передумал.
Я понял одно - сто человек, сто мнений, и никто не может помочь пролить
свет, глядя на это со стороны. Значит, действительно, книга не о нас с
Алесей, а о беспределе вурдалаков и упырей. И об Анастасии.
ПРОЗРЕНИЕ
Боль не прекращается. Нет никакой возможности уйти от нее. В течение
всего месяца я пытался связаться хоть с кем-нибудь. Но молчали все. Любое
общение с людьми только добавляло боль. Я понял одно - Алеся, осознанно или
неосознанно, просто пытается убить меня. Не много ни мало. Ярость человека,
доведенного до полного отчаяния. Один раз, когда стихла боль, я связался с
Анастасией. Она ответила: "Она чувствует, слышит наше с тобой общение, и
начинает очень сильно злиться". Я просто был в западне. Силы таяли буквально
на глазах. Мои слова до нее не доходили. Все то, что я говорил про любовь,
ничего не давало. И однажды я еще раз увидел ее по биовизору. Алеся сидела в
своей комнате, и с яростью и злостью смотрела в угол комнаты. Я глянул в ту
сторону. Там стояла... Банка с елочными лапками. В новый год, вместо елки, я
принес елочные ветки, и Алеся поставила их в банку. И я вспомнил еще один
эпизод, который уходил своими корнями в октябрь, в самое начало.
В первый день, когда я появился в комнате Алеси, я увидел у нее
гадальные карты. Поморщившись про себя, я ничего не сказал. Однажды Алеся
при мне гадала. Получалось, что я для нее - "Крест" (церковный), а она для
меня - "сильное увлечение". Алеся расстроилась, я смутился. Как-то я решил
сам погадать. На вопрос "что будет в Новый год?" у меня получился ответ -
"Ссора". Я нервно, в психе, отбросил лист расшифровки. Алеся в тот момент
что-то делала по хозяйству, то ли убирала, то ли готовила ужин. Увидев мои
жесты, она обняла меня со спины и, смеясь, словно разговаривая с маленьким
ребенком, сказала:
- Мой маленький Игорек гадает на картах!
Я ей не сказал о том, что я гадал. Не хотел сглазить.
А в Новый год мы не то чтобы поссорились, но прошел он скомкано и
тускло. Подробности не хочу писать. А в четыре утра пришла Наташа и ее
подружка, у которой она встречала Новый год. В комнате подружки спали гости,
поэтому она пришла к Наташе ночевать. Дверь открывала, естественно, Алеся.
Но я проснулся сразу - мало ли что... Подружка думала, что я сплю. Она
разделась до трусиков и легла с Наташей спать. Утром я пошутил:
- А ты помнишь, как ты вчера на столе устраивала стриптиз? Было очень
красиво!
Девушка покраснела, недоуменно захлопала глазами. Но все весело
рассмеялись, и она, понимая, что это шутка, смущенно заулыбалась. И только
теперь я вспомнил, что при встрече со мной она всегда открыто улыбалась мне.
При этом я всегда был с Алесей. И однажды, в очередной раз, когда мы
встретись с ней, и просто поздоровались, у Алеси резко испортилось
настроение. Я не помню, как я спросил, но я помню, что ответила Алеся:
- Ты ей симпатичен. При виде тебя у нее загораются глазки, она вся
преображается.
Я вроде бы что-то фыркнул в ответ, и сразу об этом забыл. И вот теперь
этот эпизод в Новый год. Дня два Алеся была слегка варенная. А потом мы
поссорились. ...Я утром пришел к Алесе и мы лежали вместе. Зашла эта
девушка, что-то спросила у Алеси, я тоже перекинулся парой фраз, что-то
пошутил в своей манере. Девушка ушла. Алеся ни с того ни с сего перестала со
мной разговаривать. В итоге разозлила меня таким молчаливым бойкотом, и я,
тогда совсем не понимая, из-за чего сыр-бор, уходя, сказал:
- Пора идти.
- Проблемы на работе? - спросила она.
- Проблемы в тебе.
И с того времени мы встречались меньше и меньше.
Но я даже этого предположить не мог! Получается, я преувеличивал
пси-воздействие в тот момент! Но... не спешите с выводами. Просто лодка была
уже хорошо раскачена. И естественно, предлог создавали мы, превращая его в
будущий раскол. Точнее, Алеся. Если бы не биовизор, то я бы вообще бы этого
не вспомнил! Сколько думал, а об этом пустяке - по моим понятиям - даже не
приходило в голову.
Боже мой, какая ты ревнивая, оказывается! А ведь я сам тебе это
говорил, анализируя форму пальцев рук и ног, анализируя на уровне
метаболических обменов! И забыл! Но если до сих пор мы обмениваемся
информацией, постигая непонятое раньше, значит... Вообще-то это уже полный
дурдом.
Кстати, после моего гадания карты исчезли. Я спросил об этом Алесю.
- Я их выкинула. Подарила. Просто я поняла, что гадая, влияю на события
будущего. На будущее свое и тех, кому гадаю.
Я не помню, сказал ли что я в ответ, но точно помню, что я обрадовался.
...Эти карты, те же самые, появились у нее в феврале...
Господи, какая ты ревнивая! Алеська, ты не устраивала скандалов
ревности. Какая ты скрытная! Боже мой, до чего мы разные. И ведь ты сама мне
это говорила!
Алеся, РУБИ В СЕБЕ РЕВНОСТЬ! Ревность - страшная, черная сила. Она
полностью убивает любовь. Ревность - четкий признак того, что к любимому
относятся как к личной вещи, как к рабу! Никогда и никому ревность не дала
ничего хорошего на этой планете!
И тут до меня дошло, что же могло произойти 26 февраля. Хотя еще раз
повторяю - Вову Глухих я ощущал физически в тот день. Я чувствовал, как он
счастливо смеется. Видимо, Алеся, зная мой код пейджера, прочитала
сообщение, которое прислали мне девушки с работы 23 февраля: "Игорь, мы тебя
очень ждем и скучаем. Елена и Светлана". Я тогда удивился, поскольку никогда
ничего подобного не было. И я не опаздывал на торжественный вечер по случаю
праздника. Обычное послание. А следом прислала сообщение Алеся. Не хочу
повторяться. И, видимо, 26 февраля она решила просмотреть мои сообщения... И
явно, этот гад Глухих, со своими упырями-поддельниками, как-то подлил масла
в огонь.
Но боль, жгучая, невыносимая, не позволяла анализировать всю эту
информацию. Анализ всего понятого начнется позже. Грудь жгло. Я тратил много
сил, что бы спрятать гримасу муки на лице и чтобы улыбаться. Я чувствовал
себя мухой в время первых заморозков. Еще чуть-чуть, и все. Еще немного - и
я провалюсь. Провалюсь в коридор смерти. Спокойно и незаметно. Боль выжимала
все терпение, все силы. Я начинал уже просто метаться в агонии, в бреду. Я
пробовал ругаться на Алесю. Это ничего не меняло. Боль стихала чуть, но
потом разгоралась еще сильнее.
Господи, Алеся, ты, закрывшись сама в себе, даже не представляешь,
какие изуверские боли создают твои мысли! Когда мы ходили в кино, ты прятала
свою голову мне в плечо, как страус в песок - ты не можешь смотреть сцены
насилия и смерти на экране. Но ты неверием в меня, взамен моей любви,
создаешь образ изувера-изверга, который меня уничтожает. Интересно, если бы
я умер, тебе стало бы легче?
Это был новый вопрос взамен того, который я говорил месяц назад. Тогда