Зеттел Сара. Наследие чародея (Изавальта - 1)

   Но то, что заставил ее увидеть этот человек... Это было словно из сказки. Нечто неведомое и загадочное. Бриджит сжала виски ладонями, как будто это могло ей помочь. Что до прежних видений, то она находила утешение в том, что знала: о них нужно рассказать. Даже много лет назад, когда люди еще не верили ее словам, она чувствовала, что должна рассказывать - о тонущих судах, о разрушенном разливом мосте... С детства она была уверена, что Бог или некто другой хочет, чтобы она говорила вслух о том, что является ее мысленному взору.
   Но нынешние видения были не такими. В них не было никаких приказаний, они не приносили ни уверенности, ни цели. Только страх.
   "Нет, так нельзя! - Бриджит выпрямилась и положила пояс обратно на подоконник. Если этот человек останется здесь, она может лишиться рассудка. - Надо срочно что-то делать!"
   - Что вы видели?
   Бриджит резко обернулась. Незнакомец спокойно глядел на нее. Над грудой одеял возвышалась только его голова, и на секунду Бриджит показалось, что у него и вовсе нет тела.
   - Что вы видели? - повторил он. Голос у него был слабый, но резкий; такой мог бы быть у человека, лишенного легких.
   - Рада, что вы проснулись, - Бриджит попыталась выбросить из головы эти нелепые образы. Она подошла к кровати, взяла кувшин, наполнила водой чашку и подала незнакомцу. Его руки не дрожали, и воду он выпил залпом.
   - Спасибо, - он отдал ей чашку, и она вернула ее на столик.
   - Как вы себя чувствуете? - спросила Бриджит, поправляя передник. Голова не кружится? Не болит? Жара или боли нигде не чувствуете?
   Каким бы странным и чужим ни был этот человек, он все же едва не утонул и нуждался в отдыхе и уходе.
   - Спасибо, госпожа. Ничего из перечисленного. - Он подложил под спину подушку и, тихо застонав, сел на кровати, словно для того, чтобы показать, что тело у него все-таки есть. - За исключением того, что я довольно слаб и чрезвычайно голоден, чувствую я себя великолепно.
   - Очень хорошо, - кивнула Бриджит. Она вновь ощутила себя в своей тарелке. - Я распоряжусь, чтобы вам приготовили что-нибудь поесть. Например, молочную кашу. Если не возражаете, от более грубой пищи пока следует воздержаться.
   Он покорно склонил голову:
   - Я согласен на все, что вы посчитаете нужным, госпожа.
   Бриджит глянула на него с удивлением: ни один из спасенных ею рыбаков так легко не согласился бы есть кашу, когда по дому разносятся запахи бекона и яичницы. "Что ж, спасибо ему за эту любезность". Она скрестила руки на груди.
   - Могу я узнать ваше имя, сэр?
   Секундное колебание отразилось на его лице. Затем он, очевидно, принял решение.
   - Мое имя Вэлин Калами. Я главный чародей и советник Ее Величества вдовствующей императрицы Медеан, дочери Эдемско, внучки Начерады - владычицы государства Изавальта. По ее повелению я прошел через Земли Смерти и Духов, чтобы найти вас здесь.
   Глаза Бриджит изумленно округлились.
   - Понимаю...
   "Видимо, все-таки сотрясение мозга".
   Калами, или кто бы он ни был, покачал головой:
   - Нет, госпожа. Не понимаете.
   - Не смешно. - Бриджит попыталась придать своему голосу деловитость. Я прикажу принести ваш завтрак. Мой вам совет: отдохните...
   Калами поднял тонкую смуглую руку:
   - Не соблаговолите ли вы все же ответить на мой вопрос?
   - Какой вопрос, сэр? - Бриджит уже взялась за ручку двери.
   - Когда вы прикасались к моей пряжке - что вы видели?
   Вопрос застал ее врасплох - но только на мгновение. Бриджит обернулась и посмотрела ему в глаза, сделав вид, что ничуть не смутилась:
   - Я видела красивую вещицу из благородного металла. - Она вскинула голову. - А что еще я должна была увидеть?
   Калами опустил глаза и покачал головой:
   - Как знаете, госпожа. Не смею возражать.
   "Спасибо и на этом. - Бриджит сдвинула брови. - Откуда же ты узнал о моих странностях? Думаешь, я такая же безумная, как ты сам? Потому и явился сюда?"
   Внезапно у Бриджит возникло ощущение, что она не выдержит больше ни минуты рядом с этим человеком. Ей захотелось быть где угодно, только не здесь. А лучше всего было бы сейчас оказаться там, где она сможет спокойно обдумать все, что происходит, и прийти в себя. Она не желала больше находиться рядом с человеком, который проникает в ее видения, обжигает ее светом черных глаз и разговаривает с ней так почтительно, что становится не по себе.
   - Советую вам отдохнуть, сэр, - повторила Бриджит. - Откуда бы вы к нам ни прибыли, вам здорово досталось этой ночью, и теперь вам нужно набираться сил.
   - Да, госпожа, - ответил он подчеркнуто смиренно, точно так же как миссис Хансен, когда подшучивала над Бриджит.
   "Я окружена". Ее смятение вдруг сменилось раздражением, и она вышла из комнаты, чуть ли не хлопнув дверью.
   На кухне миссис Хансен мыла оставшуюся после завтрака посуду.
   - Знаете, - Бриджит оперлась кончиками пальцев о свежевыскобленный стол и вдохнула успокаивающие запахи теплой воды и мыла, - похоже, наш гость страдает каким-то душевным расстройством.
   "Ну вот, сказала - и сразу полегчало на душе".
   - Он сумасшедший?! - Вода так и брызнула с рук экономки, когда она схватилась за крестик на груди.
   Реакция пожилой женщины была такой знакомой, что Бриджит успокоилась окончательно.
   - Возможно, это просто временное помрачение рассудка от того, что он ударился головой. Точнее скажет доктор Ханнум.
   Она взяла миссис Хансен за руку:
   - Я поеду за доктором и заодно подыщу для этого человека более подходящее место, - она ободряюще улыбнулась, и миссис Хансен с неохотой, но все же выпустила крест из распаренных рук. - Он еще очень слаб и, скорее всего, будет спать весь день. Не надо нервничать, лучше скажите Сэмюэлю, чтобы он отнес ему кашу. Бояться вам нечего.
   - Ну, если вы уверены... - Миссис Хансен с сомнением взглянула на Бриджит.
   - Уверена, - твердо ответили та. - Если бы моему дому угрожала опасность, я бы об этом знала.
   - Все-таки надо быть настороже, Бриджит Ледерли, - сурово сказала экономка. - Не нравится мне этот тип.
   Бриджит сжала мокрую ладонь миссис Хансен:
   - Не беспокойтесь. Я постараюсь вернуться поскорее. Осенний день короток, и ей нельзя задерживаться на материке до темноты.
   Приободрившись, миссис Хансен кивнула:
   - Я послежу за ним, пока вы не вернетесь.
   Бриджит задержалась у дверей, чтобы надеть шляпу и шаль. Почту, которую нужно было отправить, в том числе квартальный отчет в Управление маяков, она вместе со списком покупок сунула в карман передника и вышла навстречу утру. Вздохнула и по скрипучим ступеням направилась к причалу.
   Стоя у окна спальни, Калами наблюдал, как лодка Бриджит отчалила от берега. Видно, она сочла его слишком измученным и слабым, чтобы представлять опасность для ее домочадцев. Ясно также и то, что она сочла его безумным. А еще она думает, что видит его впервые...
   По правде говоря, он действительно очень устал. Пресноводное море, лежавшее у дверей Бриджит Ледерли, разъярившись, едва его не погубило. За последние восемь лет он и забыл, что озеро такое широкое. К тому же предыдущие два раза он переплывал его в тихую погоду. Да, этот мир суров и могуч. Калами покачал головой: вот бы провести здесь год или даже больше и хорошенько разведать эти земли. "Когда-нибудь, но не теперь, - подумал он, возвращаясь на жесткую кровать. - Сейчас у меня другие задачи".
   Сочтя его сумасшедшим, Бриджит, скорее всего, отправилась за лекарем. И есть опасность, что его увезут из ее дома прежде, чем она его выслушает. Кто же станет держать у себя душевнобольного?..
   Калами сел на кровати. Необходимо поговорить с Бриджит. Он обязан заставить ее все понять и всему поверить.
   Послышался робкий стук в дверь. Калами откинулся на подушки и прикрыл одеялом обнаженное тело.
   - Войдите.
   Дверь отворилась, и в комнату вошел упитанный парень с подносом, на котором стояла дымящаяся тарелка. Пока он с преувеличенной осторожностью подбирался к кровати, Калами почувствовал густой запах овсяной каши с медом и улыбнулся.
   Во время своего первого посещения Калами нужно было понять лишь Бриджит, а не тот мир, в котором она жила. Во второй раз ему требовались только темнота и крепко спящий дом. Поэтому его представления об этом мире были в лучшем случае поверхностными. Если ему придется убеждать доктора в здравости своего рассудка, к этому нужно подготовиться.
   - Спасибо, - сказал он, когда парень неуклюже протянул ему завтрак. "Ну а теперь, мой мальчик, посмотрим, что у тебя имеется и чем ты мне поможешь".
   - Пожалуйста, - произнес тот, пятясь назад. Широко распахнув голубые глаза, он опасливо разглядывал Калами.
   "Что ж ты так уставился? Ни разу сумасшедшего не видел?" Калами отодвинул поднос в сторону:
   - Не могли бы вы подать мне воды?
   Парень, должно быть, привык делать то, что ему приказывали. Не раздумывая, он наполнил кружку водой и протянул ее Калами. Пока он стоял спиной к кровати, тот достал из мешочка шнурок для чтения мыслей, и теперь петля туго затянулась на запястье юноши. Похолодев от ужаса, тот промычал нечто невразумительное и попытался вырваться, но лишь пролил воду из кружки на пол. Заклятье держало крепко.
   - Ш-ш-ш... - кончиками пальцев Калами коснулся его губ, и парень окаменел. Затем осторожно вынул чашку из рук парализованного и поставил ее на столик. - Не надо бояться, ты же хороший мальчик... Мне только нужно немного твоих воспоминаний, вот и все.
   Здесь требовался совсем другой подход. Если от Бриджит Калами нужно было простое понимание, то сейчас необходимо нечто более глубокое.
   - Ты меня помнишь, я нормальный человек, хороший человек. Ты видел меня и раньше, наверное, возле лодок. Дай-ка я взгляну... Сэмюэль. - Калами усмехнулся, узнав имя парня из мысленного потока, перетекающего в его мозг через шнурок.
   Сознание Сэмюэля повиновалось. Калами расслабился и стал ждать, пока все воспоминания юноши перейдут к нему. Теперь у Сэмюэля не будет воспоминаний. Но они и раньше не приносили ему особой пользы. К тому же он так простодушен, что вряд ли кто-нибудь заметит произошедшую перемену.
   Получив то, что нужно, Калами освободил запястье Сэмюэля и взял чашку.
   - Спасибо, Сэм. Теперь можешь идти.
   Тот пошатнулся и тупо уставился на свою руку, словно пытаясь припомнить что-то важное.
   - Можешь идти, - строго повторил Калами. - Ты сказал, что хозяйка попросила тебя вытащить на берег мою лодку. Так вот, особенно позаботься о парусах и куске веревки, перевязанном красной лентой. Это важнее всего. Ты понял?
   - Да, сэр. - Все еще глядя на свое запястье, Сэм повернулся и двинулся к двери. По мере того как он удалялся от Калами, плечи его расправлялись, и из комнаты он вышел уже так, как будто ничего и не произошло.
   Калами улыбнулся, взял ложку и принялся за густую горячую кашу. Вот теперь можно ждать, отдыхать и собираться с силами. Теперь у него есть все, что нужно. По крайней мере до тех пор, пока не вернется Бриджит.
   Глава 2
   Бейфилд был большим, грязным и шумным городом. Над обрывистым берегом высились каменные дома зажиточных горожан, бдительно наблюдающие за раскинувшейся внизу громадой порта. Покрытые сажей пароходы и старые рыбацкие шлюпки стояли в пропахших рыбой, нефтью, опилками и дегтем доках. Даже свежий ветер с озера не в силах был развеять этот смрад. Воздух был наполнен грохотом, криками, руганью мальчишек и взрослых рабочих, грузивших на отплывающие пароходы лес, щебень и рыбу и разгружавших суда с привезенными товарами.
   Бриджит привыкла к тишине и покою на своем острове, и ей было не по себе от этого шума и суеты. Она почти физически ощущала, как все это давит на нее, прижимая к земле. Стиснув зубы, она прошла по пыльному дощатому настилу между бондарной мастерской и депо к Вашингтон-авеню, чтобы слиться там с потоком пешеходов и повозок. Небо слегка прояснилось, выглянуло солнце, и Бриджит с радостью ощутила тепло его лучей. Вокруг сновали толпы рабочих и служащих. Они проходили мимо, не узнавая ее, не обращая на нее никакого внимания. Ей нравилось это ощущение анонимности, оно придавало уверенности в себе. Но Бриджит помнила, что сегодня ей придется пойти туда, где ее хорошо знают, и выдержать все, что с этим связано... Ничего не поделаешь, дело срочное и откладывать его нельзя.
   В Бейфилде было два кладбища. Оба находились на вершине пологого холма и отделялись друг от друга посыпанной гравием дорожкой. Бриджит никогда не заходила на ту половину кладбища, что была предназначена для католических покойников, зато хорошо знала другую его часть. Ступая по жухлой траве, прибитой первыми морозами, она прошла мимо скромных гранитных надгробий и причудливых мраморных памятников в дальний конец кладбища, за которым начинался лес. Сюда почти не доносились городские и портовые звуки.
   У самой ограды из земли выступали корни старого дуба, а рядом лежали две простые серые плиты. Под одной из них была похоронена мама. Надпись на камне гласила: "Ингрид Лофтфилд Ледерли, любимая жена и мать. 12 марта 1848 - 15 октября 1872". Вторая могила была папина. "Эверет Ледерли, любимый муж и отец. 19 июля 1845 - 27 февраля 1892". Бриджит прошла мимо, коснувшись холодного камня в знак тихой скорби, и направилась к третьей плите, меньшей по размеру. На белом мраморе были высечены слова: "Анна Ледерли Кьости. 2 августа 1891 - 28 августа 1891. Любимая дочь".
   Несколько бурых дубовых листьев упало на могилу. Бриджит присела на корточки и смахнула их на землю.
   - Доброе утро, милая, - прошептала она каменной плите, под которой покоился прах ее дочери. - Прости, что ничего не принесла тебе сегодня. Опять наступила осень, и все цветочки уснули. Мне нужно зайти в церковь по одному делу, но сперва я решила поздороваться с тобой.
   Бриджит коснулась губами холодного мрамора. На глаза навернулись слезы. Восемь лет... Они промчались незаметно, но мысль о смерти Анны, как и прежде, отдавалась болью в сердце.
   - Мамочка любит тебя, - прошептала Бриджит. - Я скоро приду к тебе опять.
   Она постояла у могилы еще чуть-чуть, вытирая ладонью слезы, а когда они высохли, побрела обратно мимо других, более солидных и дорогих памятников. Белый камень хранил под собой столько горя, что когда-нибудь, думала Бриджит, оно утянет за собой и ее.
   Рождение Анны было последствием одной-единственной ночи. Бриджит тогда было девятнадцать. Она все еще ясно помнила то, что было тогда - эту ночь, и эту страсть, что соединила ее и Азу в темноте у озера. Встретив ее, Аза не произнес ни слова и так же безмолвно ушел. Она думала, он вернется. Верила, что он любит ее. До той безумной ночи он говорил, что любит, и она верила. Потом, когда он не вернулся, она решила, что ее утешением будет Анна, но та умерла, не прожив и месяца. Бриджит видела беспощадные глаза женщин, заполонивших галерку зала суда во время дознания. Все они жаждали увидеть, как "эта девка Ледерли" будет признана виновной в убийстве своего внебрачного младенца. Она помнила, как по душному помещению разносился шепоток, на разные лады повторяющий старые и новые сплетни: что ее ясновидение - от нечистого, что Эверет Ледерли не отец ей, что ее мать в молодости исчезла и, вернувшись только через год, уже наверняка беременной, долго еще вздыхала по какому-то сбежавшему любовнику.
   Все эти россказни Бриджит слышала тысячи раз, с тех пор как стала достаточно взрослой, чтобы их понимать. Они были вечным фоном ее существования, подобно тому как озеро вечно окружало ее дом на острове.
   Погрузившись в эти невеселые мысли, Бриджит ничего не замечала вокруг, как вдруг услышала чье-то осторожное покашливание. Она вздрогнула и машинально взглянула туда, откуда донесся звук. На тропинке, прямо перед ней, стояла женщина. Ее напудренное лицо было пухлым и бледным, линялые светлые волосы топорщились от неумелой завивки. В ушах у женщины побрякивали серьги с нанизанными монетками, на веснушчатой груди красовалось такое же ожерелье. Еще больше золота, по всей вероятности поддельного, сверкало у нее на руках. Несколько дырочек на черной кружевной шали с бахромой, точно так же как и прорехи на кремово-зеленой юбке, были старательно заштопаны.
   - Тетя Грэйс, - сказала Бриджит так спокойно, как только сумела, зачем вы сюда пожаловали?
   "Уж конечно, не для того, чтобы посетить могилу своей сестры?" Бриджит едва удержалась от того, чтобы сказать это вслух. Грэйс Лофтфилд вдруг изменилась в лице, словно услышала эту невысказанную мысль, но тут же гордо расправила плечи, демонстрируя, что она слишком великодушна, чтобы обижаться.
   - Мне нужно с тобой поговорить, - заявила она. Бриджит вздохнула:
   - Так говорите же. - Она скрестила руки на груди и принялась раздраженно постукивать носком ботинка по гравию, но тут же, спохватившись, перестала. Даже если тетя и заметила ее нетерпение, то виду не подала, только огляделась по сторонам. Неизвестно, что именно она там увидела, но что-то ее встревожило.
   - Не здесь. Пойдем ко мне.
   Бриджит начала злиться. "У меня нет ни малейшего желания потакать вашим капризам, милая тетушка".
   - У меня есть дела поважнее. К тому же я должна вернуться домой до темноты. - Бриджит решительно обошла тетку. - Если вы действительно хотите мне что-то сказать, можете идти со мной.
   Грэйс окаменела от такой дерзости, и у Бриджит возникла надежда, что тетя оставит ее в покое. Однако вскоре у нее за спиной послышались хруст гравия, шелест юбок и звон украшений. Бриджит продолжала смотреть прямо перед собой, а поля шляпки защищали ее лицо от настойчивых взглядов тети.
   Наконец терпение Грэйс лопнуло, и она воскликнула:
   - Бриджит! Я хочу тебе помочь!
   - Помочь?! - Бриджит резко остановилась и взглянула на свою тетку глазами, полными изумления. - Никогда, ни разу в жизни вы не предлагали мне свою помощь! С какой стати это понадобилось вам теперь?
   Тетя Грэйс расправила плечи и с наигранной гордостью вздернула круглый подбородок, видимо, решив еще раз проявить чудеса благородства и оставить без внимания новое оскорбление.
   - Тебе угрожает опасность, - объявила она, - я ВИДЕЛА это.
   Бриджит пристально, не понимая, посмотрела на тетю, и тут до нее дошло. Она невесело рассмеялась:
   - Вы видели? О, тетя, я вас умоляю!
   Грэйс покинула Песчаный остров и переехала в Бейфилд в ранней молодости. Вскоре после этого она объявила себя медиумом и гадалкой. Те самые дамы, что брезгливо отворачивались при встрече с Бриджит, сидели, трепеща и затаив дыхание, в полутемной гостиной Грэйс Лофтфилд, пока та сверлила глазами голубой стеклянный шар и сообщала им о том, что "видит".
   В шестнадцать лет Бриджит, нарушив запрет отца, пробралась на один из сеансов тети Грэйс. Она надеялась, что если тетя и вправду окажется ясновидящей, то в ее лице она обретет союзника. Ведь она понимает, каково это, когда реальность ускользает и на смену ей приходят видения. Может, тетя Грэйс даже возьмет ее к себе, в город, где так много людей, не то что на маяке. А может, она расскажет Бриджит о маме... Бриджит сидела в полутемной гостиной, опустив поля шляпки, которую ни разу до этого не надевала, так низко, чтобы другие посетительницы не разглядели ее лица, и нервно теребила передник. Из-за кружевной занавески в комнату впорхнула Грэйс и, останавливаясь перед каждой из женщин, обошла гостиную по кругу.
   - Сегодня вы получите ответ на ваш вопрос, - сказала она первой даме.
   Обращаясь к другой, она лишь покачала головой:
   - Сожалею, но известия, которых вы так ждете, принесут весьма печальные перемены.
   Наконец она поравнялась с Бриджит, та подняла голову, и взгляды их встретились. Бриджит поняла, что тетя ее узнала. Но Грэйс произнесла:
   - Сожалею, но для вас у меня ничего нет, - и двинулась дальше.
   Спиритический сеанс продолжался, где-то грохотали невидимые барабаны, беспокойно трясся и двигался столик, Грэйс закатывала глаза, что-то бормотала и завывала потусторонними голосами... Все это время Бриджит сидела ни жива ни мертва, а когда тетушка уронила голову на руки, изображая изнеможение, Бриджит поднялась и ушла.
   Грэйс была мошенницей. Даже хуже, ведь и мошенникам вовсе необязательно плевать на своих родных.
   - Знаю, ты думаешь, будто ты - единственная, кто наделен даром ясновидения, - сказала Грэйс, - но хочу напомнить, что ты не первая в нашей семье, кто...
   Это уж чересчур!
   - Прошу вас, тетя Грэйс, - Бриджит подняла руку, не желая больше слушать, - вы можете продавать свой товар городским кумушкам, но не надейтесь, что его буду покупать я. Я видела, как вы работаете, и, признаюсь, невысокого мнения о ваших талантах.
   Под подбородком Грэйс заколыхались складки кожи и жира.
   - Я не обязана отчитываться перед тобой, девчонка, - огрызнулась она.
   - Разумеется. Собственно, вы вообще не обязаны со мной разговаривать, Бриджит подобрала подол юбки и решительно зашагала дальше, глядя прямо перед собой.
   Позади послышалось пыхтенье и голос тети:
   - Тот человек, что находится на маяке. Он собирается забрать тебя с собой.
   Бриджит остановилась как вкопанная. Какое-то время она не слышала ничего, кроме собственного дыхания и шума ветра в ветвях деревьев. "Не поддавайся. Не давай ей запугать себя". Она обернулась:
   - Откуда вы можете знать, что происходит на маяке?
   Грэйс тем временем приближалась - медленно, шаг за шагом, будто кошка, готовая наброситься на свою жертву.
   - Держись от него подальше, - злобно прошипела Грэйс, и Бриджит не могла не заметить, как побледнело ее лицо. - Он увезет тебя так же, как...
   "А вот это вы зря, тетя. Это уж чересчур".
   - Так же, как что?
   Но та уже и сама поняла, что сболтнула лишнее. Глубоко вздохнув, она вернулась к своему обычному жеманству:
   - Как мешок сахара, - сказала она, растягивая губы в улыбке, - увезет тебя в своей маленькой красной лодке.
   Это было невыносимо. Тетя Грэйс просто обманщица! Но если так, то откуда она знает о необычной окраске лодки? Конечно, от Песчаного острова до Бейфилда слухи доходят быстро, но ведь кроме нее самой, миссис Хансен и Сэмюэля незнакомца еще никто не видел...
   На лице тети Грэйс отразилась тревога, и на этот раз, похоже, искренняя.
   - Я просто не хочу, чтобы ты попала в беду, - кротко сказала она.
   Только теперь Бриджит заметила, что запуталась пальцами в концах шали и машинально туго скручивает ткань, словно пытаясь ее разорвать.
   - Но почему вы решили помочь мне именно теперь? - спросила она и смутилась, услышав свой хриплый, дрожащий голос. - Я попадала в беду много раз, однако раньше вас это не волновало.
   Грэйс не стала изображать раскаяние.
   - Я зарабатываю на жизнь, играя на женских слабостях, - ответила она. Конечно, мои клиентки ожидают от меня некоторой эксцентричности, но есть вещи, которых они бы мне не простили.
   И в этот миг волшебство исчезло. Ветер донес до кладбища отголоски городского шума, и Бриджит с ненавистной четкостью снова осознала свое место среди людей.
   - Ну да, например, если бы вас увидели в обществе ублюдка и убийцы в одном лице? - усмехнулась она.
   На этот раз Грэйс отвела взгляд, сердито стрельнула глазами куда-то в сторону и скрестила руки на затянутой в корсет груди.
   - Я никогда не говорила о тебе ничего подобного, Бриджит.
   - Но вы никогда этого и не отрицали, разве не так?
   Грэйс не появилась в доме на острове, когда Бриджит лежала в горячке после родов. Она не появилась и в зале суда, когда Бриджит обвинялась в убийстве собственного ребенка.
   - Мы все пытаемся прожить свою жизнь как можно лучше, Бриджит, сказала Грэйс, как будто это было достаточное оправдание для стольких лет предательского молчания. - Возможно, я и совершила ошибку, что тянула так долго... Но теперь-то я здесь! - Она картинно раскинула для объятия свои полные, унизанные кольцами руки.
   Бриджит едва удержалась, чтобы не фыркнуть, и отступила.
   Грейс сделала шажок к ней:
   - Теперь я раскаиваюсь и готова на все, что в моих силах. Говорю тебе: ты в большой опасности из-за этого человека.
   - И что же мне теперь делать? - спросила Бриджит скептически, выпутывая пальцы из шали. - Об этом ваши видения сообщили?
   Грэйс немного помедлила. Только секунду, но Бриджит не могла ошибиться: тетя на что-то решилась.
   - Увези его подальше, - сказала она, - и живи, как жила раньше.
   - Как жила раньше... - эхом отозвалась Бриджит и притворно вздохнула. Хорошо, тетя. - Она поправила шаль и взглянула вверх, чтобы проверить, как высоко над деревьями поднялось солнце. - Благодарю за совет. А теперь, если не возражаете, мне все-таки пора идти.
   Но тетя Грэйс решила оставить последнее слово за собой:
   - Если бы твоя мать была жива, она сказала бы тебе то же самое.
   Это была последняя капля. Бриджит не выдержала.
   - Да как вы смеете! - сказала она ровным тихим голосом, чеканя слова. Отец говорил, вы даже не пришли на ее похороны! Прощайте, тетя Грэйс.
   На этот раз тетка не пыталась ее остановить. Сердце Бриджит готово было разорваться от ярости, обиды и невысказанных слов. И все же, несмотря на гнев, она понимала, что тетя Грэйс действительно что-то знает и рассказала далеко не все. Однако возвращаться было уже поздно. Бриджит оставалось только идти и идти вперед, спускаясь вниз по холму обратно в город.
   Будучи крупным и быстро развивающимся городом, для отправления религиозных нужд Бейфилд предоставлял своим разношерстным обитателям выбор из шести церквей. Целью Бриджит была Епископальная церковь Христа на Третьей улице, похожая на изящный пряничный домик. Дом священника, стоявший по соседству, был таким же беленьким и аккуратным. Цветочные клумбы перед домом заботливо вскопаны, газончик очищен от опавших листьев.