Страница:
Эриксон:Причем, проявив покорность.
Зейг:Стало быть, проиграв.
Зейг:Угу.
Салли: Сама не понимаю.
Эриксон: Вам удобно?
Салли:О, да, я вполне освоилась. (Говорит тихо.)Надеюсь, своим вторжением я не очень помешала присутствующим.
Эриксон: Может, вы стесняетесь?
Салли: М-м-м… Мне было бы уютнее сидеть где-нибудь подальше, но…
Эриксон: Чтобы вас не было видно?Салли: Не было видно? Да, пожалуй.
Зейг:Вот она говорит: «Надеюсь, я не очень помешала своим вторжением». Она второй раз выражает надежду, что не помешала своим опозданием. А между прочим, на следующий день, в среду, она опять опоздала. Очень упрямая.
Эриксон:Она оправдывается.
Зейг:Да, понимаю. Опоздав во второй раз, она оправдывается за первое опоздание.
Эриксон:Угу.
Зейг:И опять она выражает надежду, что никому не помешала тем, что прервала занятия. И продолжает упорно мешать людям своими опозданиями. Вот еще одно противоречие.
В ней проявляется еще ряд противоречий. Вот, пожалуйста: Салли говорит очень тихо, вроде бы не желая привлекать к себе внимания, а с другой стороны, все время опаздывает, привлекая общее внимание. Противоречие очевидно и в ее манере одеваться. На ней весьма смелый открыта топ, но сверху наброшен легкий блузон.
Есть еще одно противоречие, которое я отметил и хотел бы знать твое мнение о нем. Тебе не кажется, что в ней столкнулись взрослая девушка и маленькая девочка?
Эриксон:«Диллар, доллар» вернул ее в детство.
Зейг:Ты подтолкнул ее к внутренней ассоциации относительно необходимости взросления. Хорошо.
Эриксон:Где любят сидеть маленькие дети? В конце комнаты.
Зейг:В ней преобладают черты маленькой девочки.
Эриксон:Она сама их подчеркивает.
Эриксон: Что же это за желание?
Салли: Быть неприметной.
Эриксон: Так, значит, вы не любите, когда на вас обращают внимание?
Салли: Ой, совсем вы меня запутали.(Смеется, видно, как она смущена. Она слегка откашливается, прикрывая рот левой рукой.) Это не так… не совсем… нет… хм…
Эриксон:Что значит «неприметный»?
Зейг:То, что не замечаешь.
Эриксон:А еще что?
Зейг:Не знаю.
Эриксон:У меня на столе есть кое-что привлекающее глаз.
Зейг:Да, то, что выделяется среди других предметов.
Эриксон:Назови их.
Зейг:А, я обратил внимание на вырезанную из дерева птичку и на фигурку. (На столе стоит небольшая скульптура с лицом, похожим на Эриксона, в пурпурном одеянии.)
Эриксон:Вот абсолютно неприметный карандаш. Тоже лежит на виду. (Указывает на один из нескольких лежащих на столе карандашей.)Но он маленький.
Зейг:Быть маленьким значит быть неприметным.
Эриксон:Большая вещь всегда приметна. Когда Салли своим опозданием прервала занятия, после упоминания о «дилларе, долларе», она сразу почувствовала себя маленькой. Это когда она во второй раз извинялась.
Зейг:Верно.
Эриксон:Вот мы опять вернулись к «диллару, доллару», от которого она сразу стала школьницей, а значит, маленькой. На следующий день она является и сходу начинает играть роль «малышки».
Эриксон: Вам не нравится то, что я сейчас с вами делаю?
Салли: М-м-м… Нет. Скорее, у меня смешанное чувство. Я польщена вниманием и мне интересно то, что вы говорите.
Эриксон (перебивая): А сами думаете, когда же, черт побери, он от меня отвяжется.(Общий смех.)
Салли: Хм, смешанное чувство.(Подтверждает свои слова кивком головы.) Если бы я не прервала занятия, а мы просто беседовали с вами– это одно дело, а…
Эриксон:Когда, разговаривая с маленьким ребенком, человек говорит «черт побери», он подчеркивает, что он – взрослый, а ребенок – маленький.
Зейг:Понимаю, очень удачный ход. Ведь за этим вскорости следует формальная индукция, и ты вызываешь у Салли ассоциации, связаные с достигнутой регрессией. Ты строишь индукцию на ее представлении о себе как о маленькой девочке, еще только думающей о том, когда она станет взрослой. Поэтому все идет очень гладко.
Эриксон: Вам, значит, неловко перед остальными?
Салли: Да, пожалуй, я…
Эриксон: Хм-м-м.
Салли: …У них занятия… а я пришла и отняла столько времени.
Зейг:Вот она в третий раз упоминает, что помешала. В твоем «Хм-м-м» прозвучал вызов, словно ты поставил под сомнение ее внимание к интересам других людей.
Эриксон:Угу.
Эриксон (уставившись перед собой в пол): Давайте твердо запомним, что психотерапевт должен создать для своего пациента такую обстановку, чтобы ему было спокойно и удобно.
Зейг:Здесь ты впервые отвлекся от нее, переведя свой взгляд на пол. Ты употребил слова «спокойно» и «удобно», чтобы у нее возникла ассоциация с чувством покоя и удобства.
Эриксон:Угу. Причем это было произнесено неоспоримым тоном. Зейг:Спорить с этим просто невозможно.
Эриксон: Я не пожалел усилий, чтобы Салли почувствовала себя не в своей тарелке и смутилась, оказавшись в центре внимания, а это(обращаясь к группе) вряд ли служит установлению добрых, способствующих излечению отношений, не так ли?(Э. смотрит на С, берет кисть ее правой руки и медленно поднимает.) Закрой глаза.(Она смотрит на него, улыбается, затем смотрит вниз на свою руку и закрывает глаза.)
Зейг:Ты переключился на другую тему, и она перестала быть центром внимания. Она отключилась, потому что ты с ней непосредственно больше не разговаривал. Это был поворот вовнутрь.
Эриксон:Покой и удобство.
Зейг:Да, ты произнес «спокойно и удобно».
Эриксон:Итак, прежняя модель сознания была разрушена, за этим последовали покой и удобство, так как они направлены вовнутрь. Теперь я мог отделиться от нее. Но что же она собиралась делать с покоем и удобством? Пребывать в них и далее.
Эриксон: Гак и сиди с закрытыми глазами.(Э. отводит пальцы от ее правой руки, и она повисает в воздухе.) Входи в глубокий транс.(Э. снова берет ее за запястье. Рука слегка опустилась. Э. Медленно пригибает ее вниз. Он говорит неторопливым и размеренным голосом.)
Зейг:Так, рука у нее осталась поднятой. Но, похоже, тебе показалось, что рука у нее опускается. Поэтому ты проявил власть и опустил ее руку, еще раз подчеркнув свой контроль над ситуацией.
Эриксон:Да. Но я опускал ее руку точно таким же движением, как и поднимал ее. (Э. показывает, поднимая руку 3.)В движении моей руки неуверенность.
Зейг:Для того, чтобы она снова ушла в себя и сосредоточилась… Эриксон:На внутренней стороне.
Эриксон: Тебе очень удобно и очень спокойно, и ты наслаждаешься чувством покоя… такого покоя, что забываешь обо, всем, кроме этого чудесного состояния покоя.
Эриксон:Забываешь обо всем, кроме покоя.
Зейг:Да, она вошла в комнату, и ты заставил ее чувствовать себя очень неудобно. Ты нагнетал напряженность. А потом начал подбрасывать мысли о покое. Чтобы затем, уже напрямую, вернуться к мысли о покое, сняв тем самым напряжение.
Здесь ты начинаешь делать еще одну вещь. Ты от нее отстраняешься в прямом, физическом смысле. И тут же, вскоре, очень близко наклоняешься к ней, так что ей должно быть немного не по себе. Смотри, как близко ты к ней склонился. Однако, благодаря гипнотическому внушению, тело ее спокойно, расслаблено. Ты ее чуть ли не касаешься, но, несмотря на это, она чувствует себя комфортно.
Эриксон:Это тоже внутренняя реакция.
Зейг:Когда ты приближаешься, вначале в ней чувствуется некоторая напряженность, но ее тело расслабляется, как только она входит в транс. Ты все это проделал, чтобы избавить ее от нормальной внутренней реакции на ощущение дискомфорта?
Эриксон:Нет. В этом месте, наклонившись к ней, я изменил интонацию голоса и тем самым переключил ее внимание на мой голос.
Зейг:Из-за ее внутренней реакции?
Эриксон:Да. Для того, чтобы, независимо от моей позы, она уходила все глубже и глубже в транс и все дальше и дальше от меня, в то же время оставаясь рядом со мною.
Зейг:Ты хочешь сказать, все дальше от тебя, чтобы избавиться от чувства дискомфорта, вызванного твоей близостью?
Эриксон:Нет. Чем глубже транс, тем она дальше от меня. От внешней реальности. Поэтому я склонился к ней как можно ближе, чтобы, уходя от реальности, она оставалась рядом со мной.
Зейг:Теперь понимаю. Я думал, что твои действия связаны с ее реакцией на ощущение дискомфорта, вызванного чрезмерной близостью другого человека. Твоя близость могла вызвать дисфомфорт, но ты стал внушать ей ощущение покоя. Тем самым она осталась в непосредственной близости к другому человеку, но ее тело было спокойно и расслаблено.
Эриксон:Но я хотел, чтобы она отдалилась от остальных. Зейг:Понятно. Но чтобы она осталась рядом с тобой.
Эриксон: Еще немного, и тебе покажется, что твой разум отделяется от тела и плывет в пространстве– возвращается в про-шлое.(Пауза.)
Эриксон:Я вывел ее из действительности и перенес назад во времени. Зейг:Да.
Эриксон: Это уже не 1979-й и даже не 78 год. Вот остается позади 1975-й.(Эриксон близко наклоняется к Салли), и 1970-й улетает прочь, время откатывается вспять.
Эриксон:«Остается позади 1975-й».
Зейг:На этих словах ты сделал ударение и еще ближе придвинулся к ней.
Эриксон:Да.
Зейг:Еще раз закрепляя ее связь с тобой, независимо от того, где она находится во времени и пространстве.
Эриксон:Эта связь у нее ассоциируется с моим голосом.
Зейг:Сначала своей считалкой ты «имплантировал» в ней ощущение маленькой девочки. С помощью различных гипнотических коммуникационных приемов ты еще и еще раз укреплял в ней осознание себя маленькой девочкой.
Затем, на основании достигнутого, ты приступаешь к индукции. Ты медленно, но с постепенным нарастанием, оживляешь в ней маленькую девочку.
Эриксон: Вот сейчас будет 1960-й, а вот и 1955-й… и, наконец, ты узнаешь 1953 год… И ты понимаешь, что ты маленькая девочка.
Эриксон:Годы идут по убывающей: 1960-й, 1955-й, 1953-й. (Э. показывает, как с каждым названным годом его голова опускается все ниже.)
Зейг:Ты и сам словно отходишь назад с каждым названным годом.
Эриксон:Обрати внимание, звук голоса тоже словно переместился в пространстве.
Зейг:Это незначительное изменение в голосе вызывает у нее дополнительные ассоциации и реакции.
Эриксон:Где для человека естественно помещать будущее? Впереди за горизонтом жизни, в небесах.
Зейг:Понимаю. Тогда прошлое где-то внизу и позади.
Эриксон:Это общепринятое представление. Неосознанное представление. Вперед и вверх для будущего. Назад и вниз для прошлого.
Эриксон: Как хорошо быть маленькой.
Зейг:Вот что надо здесь добавить. Ты ей говоришь: «Ты понимаешь, что ты маленькая девочка. Как хорошо быть маленькой». Она могла истолковать твои слова двояко. На внутреннем уровне она могла подумать: «Видимо, во мне проявилось что-то от маленькой девочки, что, в принципе, мне присуще в жизни?» Другая ассоциация с восприятием себя как маленькой девочки могла возникнуть в связи с внушаемой тобой последовательностью во времени, которая идет по убывающей.
Эриксон:Это я говорю о времени, а у нее нет времени, чтобы думать о вещах, вроде «Как я выгляжу в жизни?» Я веду ее во времени.
Эриксон: Возможно, ты думаешь о предстоящем дне рождения, или о том, как едешь в гости к бабушке… или идешь в школу.
Эриксон:«Идешь» – это очень сильное слово. Не столь важна цель, как чувство, ощущение ходьбы, именно оно делает цель реальной.
Звйг:И еще, ты начинаешь употреблять слово «возможно». «Возможно, ты думаешь о предстоящем дне рождения». Салли из тех, кто берет инициативу в свои руки, а ты ей предлагаешь такую возможность.
Эриксон:Она тут же перехватывает инициативу.
Зейг:Однако в рамках предложенного тобой гипнотического рисунка.
Эриксон:Да, в предложенных ей рамках. Но она не в состоянии проанализировать этот рисунок.
Зейг:Не позволяет быстрота событий.
Эриксон: Может, как раз сейчас ты сидишь в классе и смотришь на учительницу.
Эриксон:«Может, как раз сейчас ты сидишь в классе». «Сейчас» – это настоящее, и я произношу слово нараспев. Растянутое настоящее. Произнесенное протяжно, слово «сейчас» дает время подумать о многом, но не дольше, чем длится слово «сейчас».
Зейг:Значит, она возвращается в прошлое, а прошлое становится настоящим.
Эриксон:Да. Растянутым настоящим. Это длительное настоящее. Мы думаем о сегодняшнем дне как о настоящем, но оно длится весь день. Вам не приходит в голову думать о какой-то части текущего дня как о прошлом. Вот я и придаю «настоящему» характер длительности, произнося слово «сейчас» протяжно – «сей-ча-а-ас…»
Зейг:То есть, придавая ему протяженность во времени. Здесь есть один очень забавный момент. Когда я выступаю, представляя тебя и твои методы индукции, я всего лишь предупреждаю присутствующих, что даже самые внимательные и наблюдательные не смогут уловить около половины того, что будет перед ними происходить. И вот перед тобой сидит тот, кто не уловил почти всю вторую половину.
Эриксон: А может, играешь в школьном дворе, а может, у тебя каникулы.(Э. откидывается на спинку кресла.) Ты хорошо проводишь, время.
Зейг:Сказано вполне определенно. «Ты хорошо проводишь время».
Эриксон:Что означает «хорошо проводить время»?
Зейг:Она хорошо проводит время в прошлом, которое воспринимается ею как «сейчас».
Эриксон:«Хорошо проводить время» не определяет время. Можно играть в подкидного дурака, прыгать через веревочку, качаться на качелях, в любом случае это будет хорошее времяпровождение «сей-ча-а-ас».
Зейг:Выбирать занятие предстоит ей.
Эриксон:Да, но в пределах «сейчас».
Зейг:То есть, в пределах гипноза.
Эриксон:Да, и школьных лет.
Эриксон: Порадуйся тому, что ты маленькая девочка, которой еще только предстоит стать взрослой.(Э. близко наклоняется к Салли.) Может, ты хочешь узнать, кем ты станешь, когда будешь взрослая. Вероятно, тебе захочется узнать, чем ты будешь заниматься, когда станешь девушкой. Мне интересно, захочется ли тебе учиться в высшей школе. Подумай и ты об этом.
Эриксон:«Когда ты станешь девушкой». (Э. говорит оживленным голосом.)
Зейг:Ты дополнительно подчеркиваешь голосом, что она пока еще «внизу» и только заглядывает «вверх», в будущее. Ты придаешь своему голосу мелодику, какой обычно пользуются, разговаривая с маленькими детьми. Таким образом, интонационно ты усиливаешь эффект внушения.
Эриксон:Да.
Зейг:Притом, ты устанавливаешь некое родство: «Мне интересно, захочется ли тебе учиться в высшей школе. Подумай и ты об этом».
Эриксон: Мой голос повсюду будет следовать за тобой и превратится в голоса твоих родителей, учителей, подруг, в голоса ветра и дождя.
Зейг:Это блестящая находка! «Превратится в голоса твоих родителей, учителей, подруг, в голоса ветра и дождя». Это так доверительно и охватывает все, включает многочисленные вероятности – и взрослеющих, и взрослых, Супер-Эго, подруг, Эго, всех, кто значим в жизни маленькой девочки. И, наконец, ветер и дождь, т.е. Ид, отождествление с первозданными эмоциями.
Эриксон:Весьма исчерпывающее толкование. Только вот чего ты обо мне не знаешь, Джефф. Мой отец был крайне беден. Я очень быстро научился читать, а моей книгой для чтения стал полный толковый словарь. Я мог читать его часами. Когда я учился в выпускном классе, мы все проходили тест на интеллектуальное развитие, так мой словарный запас потряс всех преподавателей.
Однажды в Монтане мне довелось оказаться в гостях у одного доктора. Заметив один предмет, я взял его в руки и стал с любопытством разглядывать. «Ты знаешь, что это такое?» – спросил хозяин. «Да, – ответил я, – бивень нарвала». «Господи, откуда ты знаешь? – удивился доктор. – У меня эта вещь еще от деда, и до сих пор никто не смог угадать, что это такое».
Рисунок нарвала и его бивня я видел в словаре. К концу третьего класса я от корки до корки прочел полный толковый словарь и приобрел неимоверный запас слов и их подробных значений.
Зейг:Замечательно. Итак, в своем последнем обращении к ней ты упоминаешь, если прибегнуть к психоаналитической терминологии, функции Супер-Эго – родителей и учителей, Ид – ветер и дождь, причем соблюдая естественную последовательность. Ты движешься сверху вниз с определенной всеохватывающей целью. Но ты достиг даже большего эффекта, чем охват всех и вся. Мне приходилось слышать твою фразу относительно того, что твой голос может изменяться, но добавления насчет ветра и дождя я ни разу не слышал.
Эриксон:Я часто это говорю. Что тебе в детстве напоминал ветер?
Зейг:Даже не знаю. Свист.
Эриксон (медленно и размеренно стучит по столу.):Тут сразу понятно, что это стук по столу. Ветер тоже издает звук, но откуда он, не видно. Удивительная вещь – звук ветра.
Зейг:Он здесь и в то же время его как бы нет здесь.
Эриксон:Он здесь, но он прилетает из «ниоткуда», но он здесь.
Зейг:Значит, у нее могла возникнуть подобная ассоциация в отношении твоего голоса.
Эриксон:Да. А капли дождя. Слышно, как они падают на листья дерева, под которым ты стоишь. Звук дождя исходит от кроны дерева, от крыши, отовсюду. И ты умеешь определять разницу в звуке капель, потому что в детстве все это ужасно занимательно.
Зейг:Приходит ниоткуда и заполняет все вокруг.
Эриксон:Период детства – это постоянное изумление. Понаблюдай, как двухлетний малыш прислушивается к ветру – у него на мордашке неописуемое изумление. В его представлении звук может исходить только от предмета. А тут звук есть, а предмета нет.
Зейг:Ты не можешь поподробнее остановиться на последовательности от родителей, учителей, подруг, вплоть до ветра и дождя?
Эриксон:Это делается с целью предельного охвата, с опорой на эмоциональные ассоциации с родителями, учителями. Все это связано с последовательным движением все дальше вниз.
Зейг:К более примитивным или первичным эмоциям.
Эриксон:Да, и это первичное чувство проявится в объекте гипноза.
Зейг:Хорошо. Ты прервал цепочку предлагаемых вероятностей типа «Возможно, сейчас каникулы». Пусть она сама выбирает любую из внутренних ассоциаций, присущих маленькой девочке. Ты меняешь тему и внушаешь, что твой голос будет следовать за ней повсюду. Далее ты намерен вернуться к характерным для маленькой девочки ассоциациям, чтобы она могла сделать свой выбор. Поэтому так выразительно звучит фраза: «Мой голос повсюду будет следовать за тобой».
Эриксон:Угу.
Эриксон: Возможно, ты собираешь цветы в саду. А когда ты станешь совсем взрослой девушкой, много людей повстречается на твоем пути и ты с радостью будешь расказыватъ им о той поре, когда ты была маленькой девочкой. И чем тебе удобнее и приятнее, тем сильнее будет у тебя ощущение того, что ты маленькая девочка, потому что ты и есть маленькая девочка.
Эриксон:Повторяя «ты маленькая девочка», я с каждым разом все ниже опускаю голову.
Зейг:Ты снова усиливаешь внушение, смещая звук голоса.
Эриксон (оживленным голосом):«Много людей повстречаются на твоем пути».
Зейг:Когда вырастешь. Таким образом, ты внушаешь…
Эриксон:Что ей предстоит стать взрослой и тогда она встретит много людей.
Зейг:И ты это внушаешь, меняя модуляцию голоса. Помимо этого, произнося «А когда…», ты выпрямляешься в кресле, а это ассоциируется с сознательным бодрствующим состоянием, и ты снова интонационно усиливаешь внушение.
Эриксон:Угу.
Эриксон: Не знаю, где ты живешь, но, кажется, ты любишь бегать босиком. Ты любишь сидеть на краю бассейна и болтать ногами в воде, жалея, что не умеешь плавать.(Салли слегка улыбается.) Хочешь свою любимую конфетку?(Салли улыбается и утвердительно кивает.) Вот, возьми, ты чувствуешь сейчас ее вкус во рту, и она тебе нравится.(Э. дотрагивается до ее руки, как будто дает что-то. Длинная пауза. Э. сидит, откинувшись на спинку кресла.)
Зейг:Просто замечательно. Ты делаешь несколько предложений на выбор. «Кажется, ты любишь бегать босиком. Ты любишь сидеть на краю бассейна… жалея, что не умеешь плавать». А затем следует это предложение: «Хочешь свою любимую конфетку?»
Что обычно внушают маленьким девочкам в связи с конфеткой? Что у незнакомых людей конфеты брать нельзя. А ты спрашиваешь, не хочет ли она конфетку, и она отвечает: «Да». Значит, она больше не считает тебя незнакомцем.
Э . Угу .
Зейг:Предлагая ей конфету, ты именно этот подтекст имел в виду?
Эриксон:Да. Тут вот еще что. Малыши любят конфеты. Я должен был убедиться в устойчивости гипнотического перемещения в детство. Болтать ногами в бассейне или бегать босиком – это разрешается. Этими двумя возможностями я подвел ее к тому, что вкусно, но не разрешается. Таким образом, я предопределил ответ.
Зейг:Значит, ты снова выстроил мысленную цепочку с установкой на «да». Сначала предлагается одна дозволенная мысль, затем другая дозволенная мысль, и вот девочка готова принять как дозволенную и третью мысль. Великолепный ход.
Теперь относительно доверия. Как ты устанавливаешь доверительные отношения в трансе? Ты даешь ей конфету, она ее берет. Ее решение взять конфету одновременно решает и вопрос о доверии.
Эриксон:Угу. А Фрейд утверждал, что нужно три месяца, чтобы добиться перемещения во времени.
Зейг:Великолепный ход. А затем ты интонационно подчеркиваешь, что она чувствует вкус конфеты во рту.
Эриксон:Вот еще что – болтать ногами в воде можно в любом возрасте. Гуляние босиком указывает на определенный возраст. Но все это из детства. Болтать ногами может и взрослый, поэтому она переводит болтание ногами на язык взрослого человека. Далее она переводит на свой язык гуляние босиком как привилегию детства и в силу этого туда же внутренне относит и болтание ногами. Далее следует конфета…
Зейг:В результате чего она все больше погружается вовнутрь и в детство.
Эриксон:Угу. Не всегда ясно, где ты в данный момент находишься во временном отношении. Но я знаю правила игры и многозначность слов. Тебе, я думаю, было интересно узнать, что будущее – это «впереди и вверху», а прошлое – «позади». А ведь ты это давным-давно знал, верно?
Эриксон: Придет время, ты вырастешь и будешь рассказывать своим новым знакомым, какая у тебя в детстве была самая любимая конфета.
Эриксон:Вот ты взял фотографию, на которой Рокси (дочь Эриксона), я с Лорел на руках (новорожденная дочь Рокси, прозванная «Совенком» за свой громкий крик) и еще фигурка совы. (Э. держит в руке подаренную Лорел сову, вырезанную из железного дерева.)Представляешь, насколько оживет этот снимок для Лорел, когда она взглянет на него, а меня уже давно не будет на свете? Эта сова наполнит снимок огромным содержанием – человечностью, добротой, глубокой задумчивостью, всколыхнет многое в душе. А все так просто. Сова маленькая, а она уже большая (если взять в сравнении). Сова внизу, а она вверху. (Э. указывает на снимок, где он прижимает к себе Лорел левой рукой, а в пальцах этой же руки, пониже девочки, видна деревянная сова.)
Сейчас, когда ей шестнадцать, посмотрев на снимок, она обратит внимание на то, какая сова маленькая по сравнению с большим младенцем. Невидимая связь установится между ее теперешним ощущением «большой» школьницы и теплыми воспоминаниями о себе, когда она была совсем маленькая, и об этой маленькой сове. Видишь, как незаметно увязываются между собой все эти воспоминания?
Зейг:Это очень трогательная символика. Итак, когда Салли вспомнит о конфете…
Эриксон:Все это останется у нее в памяти. Когда бы она меня ни встретила, она всегда вспомнит об этой конфете и обо мне.
Зейг:А все как следствие того, что тебе удалось установить чувство доверия, спокойствия. Ты перестал быть незнакомцем для нее.
Эриксон:Это долговременная связь. Эта фотография связала надолго… фигурку совы и Лорел.
3. Ты очень добр и к Салли, видно, как ты о ней заботишься.
Эриксон:А знаешь, какая реакция была у жены Ланса (сына Эриксона)? Когда они обручились, она попросила у Ланса его фотографию на память. Ланс подарил ей снимок, где я снял его лежащим голышом на ковре.
Зейг:Младенцем?
Эриксон:Малышом. И ее любовь словно началась с этого малыша и охватила Ланса на все последующее время.
Зейг:Вот еще один интересный символический прием, который ты использовал в работе с Салли.
Эриксон: Тебе придется многому учиться и многое узнать. Вот прямо сейчас я покажу тебе одну вещь. (Э. поднимает ее левую руку.)Я ее подниму и положу тебе на плечо. (Э. медленно поднимает ее руку за запястье и кладет ей на правое предплечье.)Я хочу, чтобы твою руку парализовало, теперь ты не можешь ею двигать. Пока я не скажу, что ты можешь ею двигать, твоя рука будет неподвижна. Даже когда ты станешь девушкой, даже когда станешь совсем взрослой. Ты не сможешь пошевелить левой рукой и предплечьем, • пока я не разрешу тебе это сделать.
Зейг:Стало быть, проиграв.
Зейг:Угу.
Салли: Сама не понимаю.
Эриксон: Вам удобно?
Салли:О, да, я вполне освоилась. (Говорит тихо.)Надеюсь, своим вторжением я не очень помешала присутствующим.
Эриксон: Может, вы стесняетесь?
Салли: М-м-м… Мне было бы уютнее сидеть где-нибудь подальше, но…
Эриксон: Чтобы вас не было видно?Салли: Не было видно? Да, пожалуй.
Зейг:Вот она говорит: «Надеюсь, я не очень помешала своим вторжением». Она второй раз выражает надежду, что не помешала своим опозданием. А между прочим, на следующий день, в среду, она опять опоздала. Очень упрямая.
Эриксон:Она оправдывается.
Зейг:Да, понимаю. Опоздав во второй раз, она оправдывается за первое опоздание.
Эриксон:Угу.
Зейг:И опять она выражает надежду, что никому не помешала тем, что прервала занятия. И продолжает упорно мешать людям своими опозданиями. Вот еще одно противоречие.
В ней проявляется еще ряд противоречий. Вот, пожалуйста: Салли говорит очень тихо, вроде бы не желая привлекать к себе внимания, а с другой стороны, все время опаздывает, привлекая общее внимание. Противоречие очевидно и в ее манере одеваться. На ней весьма смелый открыта топ, но сверху наброшен легкий блузон.
Есть еще одно противоречие, которое я отметил и хотел бы знать твое мнение о нем. Тебе не кажется, что в ней столкнулись взрослая девушка и маленькая девочка?
Эриксон:«Диллар, доллар» вернул ее в детство.
Зейг:Ты подтолкнул ее к внутренней ассоциации относительно необходимости взросления. Хорошо.
Эриксон:Где любят сидеть маленькие дети? В конце комнаты.
Зейг:В ней преобладают черты маленькой девочки.
Эриксон:Она сама их подчеркивает.
Эриксон: Что же это за желание?
Салли: Быть неприметной.
Эриксон: Так, значит, вы не любите, когда на вас обращают внимание?
Салли: Ой, совсем вы меня запутали.(Смеется, видно, как она смущена. Она слегка откашливается, прикрывая рот левой рукой.) Это не так… не совсем… нет… хм…
Эриксон:Что значит «неприметный»?
Зейг:То, что не замечаешь.
Эриксон:А еще что?
Зейг:Не знаю.
Эриксон:У меня на столе есть кое-что привлекающее глаз.
Зейг:Да, то, что выделяется среди других предметов.
Эриксон:Назови их.
Зейг:А, я обратил внимание на вырезанную из дерева птичку и на фигурку. (На столе стоит небольшая скульптура с лицом, похожим на Эриксона, в пурпурном одеянии.)
Эриксон:Вот абсолютно неприметный карандаш. Тоже лежит на виду. (Указывает на один из нескольких лежащих на столе карандашей.)Но он маленький.
Зейг:Быть маленьким значит быть неприметным.
Эриксон:Большая вещь всегда приметна. Когда Салли своим опозданием прервала занятия, после упоминания о «дилларе, долларе», она сразу почувствовала себя маленькой. Это когда она во второй раз извинялась.
Зейг:Верно.
Эриксон:Вот мы опять вернулись к «диллару, доллару», от которого она сразу стала школьницей, а значит, маленькой. На следующий день она является и сходу начинает играть роль «малышки».
Эриксон: Вам не нравится то, что я сейчас с вами делаю?
Салли: М-м-м… Нет. Скорее, у меня смешанное чувство. Я польщена вниманием и мне интересно то, что вы говорите.
Эриксон (перебивая): А сами думаете, когда же, черт побери, он от меня отвяжется.(Общий смех.)
Салли: Хм, смешанное чувство.(Подтверждает свои слова кивком головы.) Если бы я не прервала занятия, а мы просто беседовали с вами– это одно дело, а…
Эриксон:Когда, разговаривая с маленьким ребенком, человек говорит «черт побери», он подчеркивает, что он – взрослый, а ребенок – маленький.
Зейг:Понимаю, очень удачный ход. Ведь за этим вскорости следует формальная индукция, и ты вызываешь у Салли ассоциации, связаные с достигнутой регрессией. Ты строишь индукцию на ее представлении о себе как о маленькой девочке, еще только думающей о том, когда она станет взрослой. Поэтому все идет очень гладко.
Эриксон: Вам, значит, неловко перед остальными?
Салли: Да, пожалуй, я…
Эриксон: Хм-м-м.
Салли: …У них занятия… а я пришла и отняла столько времени.
Зейг:Вот она в третий раз упоминает, что помешала. В твоем «Хм-м-м» прозвучал вызов, словно ты поставил под сомнение ее внимание к интересам других людей.
Эриксон:Угу.
Эриксон (уставившись перед собой в пол): Давайте твердо запомним, что психотерапевт должен создать для своего пациента такую обстановку, чтобы ему было спокойно и удобно.
Зейг:Здесь ты впервые отвлекся от нее, переведя свой взгляд на пол. Ты употребил слова «спокойно» и «удобно», чтобы у нее возникла ассоциация с чувством покоя и удобства.
Эриксон:Угу. Причем это было произнесено неоспоримым тоном. Зейг:Спорить с этим просто невозможно.
Эриксон: Я не пожалел усилий, чтобы Салли почувствовала себя не в своей тарелке и смутилась, оказавшись в центре внимания, а это(обращаясь к группе) вряд ли служит установлению добрых, способствующих излечению отношений, не так ли?(Э. смотрит на С, берет кисть ее правой руки и медленно поднимает.) Закрой глаза.(Она смотрит на него, улыбается, затем смотрит вниз на свою руку и закрывает глаза.)
Зейг:Ты переключился на другую тему, и она перестала быть центром внимания. Она отключилась, потому что ты с ней непосредственно больше не разговаривал. Это был поворот вовнутрь.
Эриксон:Покой и удобство.
Зейг:Да, ты произнес «спокойно и удобно».
Эриксон:Итак, прежняя модель сознания была разрушена, за этим последовали покой и удобство, так как они направлены вовнутрь. Теперь я мог отделиться от нее. Но что же она собиралась делать с покоем и удобством? Пребывать в них и далее.
Эриксон: Гак и сиди с закрытыми глазами.(Э. отводит пальцы от ее правой руки, и она повисает в воздухе.) Входи в глубокий транс.(Э. снова берет ее за запястье. Рука слегка опустилась. Э. Медленно пригибает ее вниз. Он говорит неторопливым и размеренным голосом.)
Зейг:Так, рука у нее осталась поднятой. Но, похоже, тебе показалось, что рука у нее опускается. Поэтому ты проявил власть и опустил ее руку, еще раз подчеркнув свой контроль над ситуацией.
Эриксон:Да. Но я опускал ее руку точно таким же движением, как и поднимал ее. (Э. показывает, поднимая руку 3.)В движении моей руки неуверенность.
Зейг:Для того, чтобы она снова ушла в себя и сосредоточилась… Эриксон:На внутренней стороне.
Эриксон: Тебе очень удобно и очень спокойно, и ты наслаждаешься чувством покоя… такого покоя, что забываешь обо, всем, кроме этого чудесного состояния покоя.
Эриксон:Забываешь обо всем, кроме покоя.
Зейг:Да, она вошла в комнату, и ты заставил ее чувствовать себя очень неудобно. Ты нагнетал напряженность. А потом начал подбрасывать мысли о покое. Чтобы затем, уже напрямую, вернуться к мысли о покое, сняв тем самым напряжение.
Здесь ты начинаешь делать еще одну вещь. Ты от нее отстраняешься в прямом, физическом смысле. И тут же, вскоре, очень близко наклоняешься к ней, так что ей должно быть немного не по себе. Смотри, как близко ты к ней склонился. Однако, благодаря гипнотическому внушению, тело ее спокойно, расслаблено. Ты ее чуть ли не касаешься, но, несмотря на это, она чувствует себя комфортно.
Эриксон:Это тоже внутренняя реакция.
Зейг:Когда ты приближаешься, вначале в ней чувствуется некоторая напряженность, но ее тело расслабляется, как только она входит в транс. Ты все это проделал, чтобы избавить ее от нормальной внутренней реакции на ощущение дискомфорта?
Эриксон:Нет. В этом месте, наклонившись к ней, я изменил интонацию голоса и тем самым переключил ее внимание на мой голос.
Зейг:Из-за ее внутренней реакции?
Эриксон:Да. Для того, чтобы, независимо от моей позы, она уходила все глубже и глубже в транс и все дальше и дальше от меня, в то же время оставаясь рядом со мною.
Зейг:Ты хочешь сказать, все дальше от тебя, чтобы избавиться от чувства дискомфорта, вызванного твоей близостью?
Эриксон:Нет. Чем глубже транс, тем она дальше от меня. От внешней реальности. Поэтому я склонился к ней как можно ближе, чтобы, уходя от реальности, она оставалась рядом со мной.
Зейг:Теперь понимаю. Я думал, что твои действия связаны с ее реакцией на ощущение дискомфорта, вызванного чрезмерной близостью другого человека. Твоя близость могла вызвать дисфомфорт, но ты стал внушать ей ощущение покоя. Тем самым она осталась в непосредственной близости к другому человеку, но ее тело было спокойно и расслаблено.
Эриксон:Но я хотел, чтобы она отдалилась от остальных. Зейг:Понятно. Но чтобы она осталась рядом с тобой.
Эриксон: Еще немного, и тебе покажется, что твой разум отделяется от тела и плывет в пространстве– возвращается в про-шлое.(Пауза.)
Эриксон:Я вывел ее из действительности и перенес назад во времени. Зейг:Да.
Эриксон: Это уже не 1979-й и даже не 78 год. Вот остается позади 1975-й.(Эриксон близко наклоняется к Салли), и 1970-й улетает прочь, время откатывается вспять.
Эриксон:«Остается позади 1975-й».
Зейг:На этих словах ты сделал ударение и еще ближе придвинулся к ней.
Эриксон:Да.
Зейг:Еще раз закрепляя ее связь с тобой, независимо от того, где она находится во времени и пространстве.
Эриксон:Эта связь у нее ассоциируется с моим голосом.
Зейг:Сначала своей считалкой ты «имплантировал» в ней ощущение маленькой девочки. С помощью различных гипнотических коммуникационных приемов ты еще и еще раз укреплял в ней осознание себя маленькой девочкой.
Затем, на основании достигнутого, ты приступаешь к индукции. Ты медленно, но с постепенным нарастанием, оживляешь в ней маленькую девочку.
Эриксон: Вот сейчас будет 1960-й, а вот и 1955-й… и, наконец, ты узнаешь 1953 год… И ты понимаешь, что ты маленькая девочка.
Эриксон:Годы идут по убывающей: 1960-й, 1955-й, 1953-й. (Э. показывает, как с каждым названным годом его голова опускается все ниже.)
Зейг:Ты и сам словно отходишь назад с каждым названным годом.
Эриксон:Обрати внимание, звук голоса тоже словно переместился в пространстве.
Зейг:Это незначительное изменение в голосе вызывает у нее дополнительные ассоциации и реакции.
Эриксон:Где для человека естественно помещать будущее? Впереди за горизонтом жизни, в небесах.
Зейг:Понимаю. Тогда прошлое где-то внизу и позади.
Эриксон:Это общепринятое представление. Неосознанное представление. Вперед и вверх для будущего. Назад и вниз для прошлого.
Эриксон: Как хорошо быть маленькой.
Зейг:Вот что надо здесь добавить. Ты ей говоришь: «Ты понимаешь, что ты маленькая девочка. Как хорошо быть маленькой». Она могла истолковать твои слова двояко. На внутреннем уровне она могла подумать: «Видимо, во мне проявилось что-то от маленькой девочки, что, в принципе, мне присуще в жизни?» Другая ассоциация с восприятием себя как маленькой девочки могла возникнуть в связи с внушаемой тобой последовательностью во времени, которая идет по убывающей.
Эриксон:Это я говорю о времени, а у нее нет времени, чтобы думать о вещах, вроде «Как я выгляжу в жизни?» Я веду ее во времени.
Эриксон: Возможно, ты думаешь о предстоящем дне рождения, или о том, как едешь в гости к бабушке… или идешь в школу.
Эриксон:«Идешь» – это очень сильное слово. Не столь важна цель, как чувство, ощущение ходьбы, именно оно делает цель реальной.
Звйг:И еще, ты начинаешь употреблять слово «возможно». «Возможно, ты думаешь о предстоящем дне рождения». Салли из тех, кто берет инициативу в свои руки, а ты ей предлагаешь такую возможность.
Эриксон:Она тут же перехватывает инициативу.
Зейг:Однако в рамках предложенного тобой гипнотического рисунка.
Эриксон:Да, в предложенных ей рамках. Но она не в состоянии проанализировать этот рисунок.
Зейг:Не позволяет быстрота событий.
Эриксон: Может, как раз сейчас ты сидишь в классе и смотришь на учительницу.
Эриксон:«Может, как раз сейчас ты сидишь в классе». «Сейчас» – это настоящее, и я произношу слово нараспев. Растянутое настоящее. Произнесенное протяжно, слово «сейчас» дает время подумать о многом, но не дольше, чем длится слово «сейчас».
Зейг:Значит, она возвращается в прошлое, а прошлое становится настоящим.
Эриксон:Да. Растянутым настоящим. Это длительное настоящее. Мы думаем о сегодняшнем дне как о настоящем, но оно длится весь день. Вам не приходит в голову думать о какой-то части текущего дня как о прошлом. Вот я и придаю «настоящему» характер длительности, произнося слово «сейчас» протяжно – «сей-ча-а-ас…»
Зейг:То есть, придавая ему протяженность во времени. Здесь есть один очень забавный момент. Когда я выступаю, представляя тебя и твои методы индукции, я всего лишь предупреждаю присутствующих, что даже самые внимательные и наблюдательные не смогут уловить около половины того, что будет перед ними происходить. И вот перед тобой сидит тот, кто не уловил почти всю вторую половину.
Эриксон: А может, играешь в школьном дворе, а может, у тебя каникулы.(Э. откидывается на спинку кресла.) Ты хорошо проводишь, время.
Зейг:Сказано вполне определенно. «Ты хорошо проводишь время».
Эриксон:Что означает «хорошо проводить время»?
Зейг:Она хорошо проводит время в прошлом, которое воспринимается ею как «сейчас».
Эриксон:«Хорошо проводить время» не определяет время. Можно играть в подкидного дурака, прыгать через веревочку, качаться на качелях, в любом случае это будет хорошее времяпровождение «сей-ча-а-ас».
Зейг:Выбирать занятие предстоит ей.
Эриксон:Да, но в пределах «сейчас».
Зейг:То есть, в пределах гипноза.
Эриксон:Да, и школьных лет.
Эриксон: Порадуйся тому, что ты маленькая девочка, которой еще только предстоит стать взрослой.(Э. близко наклоняется к Салли.) Может, ты хочешь узнать, кем ты станешь, когда будешь взрослая. Вероятно, тебе захочется узнать, чем ты будешь заниматься, когда станешь девушкой. Мне интересно, захочется ли тебе учиться в высшей школе. Подумай и ты об этом.
Эриксон:«Когда ты станешь девушкой». (Э. говорит оживленным голосом.)
Зейг:Ты дополнительно подчеркиваешь голосом, что она пока еще «внизу» и только заглядывает «вверх», в будущее. Ты придаешь своему голосу мелодику, какой обычно пользуются, разговаривая с маленькими детьми. Таким образом, интонационно ты усиливаешь эффект внушения.
Эриксон:Да.
Зейг:Притом, ты устанавливаешь некое родство: «Мне интересно, захочется ли тебе учиться в высшей школе. Подумай и ты об этом».
Эриксон: Мой голос повсюду будет следовать за тобой и превратится в голоса твоих родителей, учителей, подруг, в голоса ветра и дождя.
Зейг:Это блестящая находка! «Превратится в голоса твоих родителей, учителей, подруг, в голоса ветра и дождя». Это так доверительно и охватывает все, включает многочисленные вероятности – и взрослеющих, и взрослых, Супер-Эго, подруг, Эго, всех, кто значим в жизни маленькой девочки. И, наконец, ветер и дождь, т.е. Ид, отождествление с первозданными эмоциями.
Эриксон:Весьма исчерпывающее толкование. Только вот чего ты обо мне не знаешь, Джефф. Мой отец был крайне беден. Я очень быстро научился читать, а моей книгой для чтения стал полный толковый словарь. Я мог читать его часами. Когда я учился в выпускном классе, мы все проходили тест на интеллектуальное развитие, так мой словарный запас потряс всех преподавателей.
Однажды в Монтане мне довелось оказаться в гостях у одного доктора. Заметив один предмет, я взял его в руки и стал с любопытством разглядывать. «Ты знаешь, что это такое?» – спросил хозяин. «Да, – ответил я, – бивень нарвала». «Господи, откуда ты знаешь? – удивился доктор. – У меня эта вещь еще от деда, и до сих пор никто не смог угадать, что это такое».
Рисунок нарвала и его бивня я видел в словаре. К концу третьего класса я от корки до корки прочел полный толковый словарь и приобрел неимоверный запас слов и их подробных значений.
Зейг:Замечательно. Итак, в своем последнем обращении к ней ты упоминаешь, если прибегнуть к психоаналитической терминологии, функции Супер-Эго – родителей и учителей, Ид – ветер и дождь, причем соблюдая естественную последовательность. Ты движешься сверху вниз с определенной всеохватывающей целью. Но ты достиг даже большего эффекта, чем охват всех и вся. Мне приходилось слышать твою фразу относительно того, что твой голос может изменяться, но добавления насчет ветра и дождя я ни разу не слышал.
Эриксон:Я часто это говорю. Что тебе в детстве напоминал ветер?
Зейг:Даже не знаю. Свист.
Эриксон (медленно и размеренно стучит по столу.):Тут сразу понятно, что это стук по столу. Ветер тоже издает звук, но откуда он, не видно. Удивительная вещь – звук ветра.
Зейг:Он здесь и в то же время его как бы нет здесь.
Эриксон:Он здесь, но он прилетает из «ниоткуда», но он здесь.
Зейг:Значит, у нее могла возникнуть подобная ассоциация в отношении твоего голоса.
Эриксон:Да. А капли дождя. Слышно, как они падают на листья дерева, под которым ты стоишь. Звук дождя исходит от кроны дерева, от крыши, отовсюду. И ты умеешь определять разницу в звуке капель, потому что в детстве все это ужасно занимательно.
Зейг:Приходит ниоткуда и заполняет все вокруг.
Эриксон:Период детства – это постоянное изумление. Понаблюдай, как двухлетний малыш прислушивается к ветру – у него на мордашке неописуемое изумление. В его представлении звук может исходить только от предмета. А тут звук есть, а предмета нет.
Зейг:Ты не можешь поподробнее остановиться на последовательности от родителей, учителей, подруг, вплоть до ветра и дождя?
Эриксон:Это делается с целью предельного охвата, с опорой на эмоциональные ассоциации с родителями, учителями. Все это связано с последовательным движением все дальше вниз.
Зейг:К более примитивным или первичным эмоциям.
Эриксон:Да, и это первичное чувство проявится в объекте гипноза.
Зейг:Хорошо. Ты прервал цепочку предлагаемых вероятностей типа «Возможно, сейчас каникулы». Пусть она сама выбирает любую из внутренних ассоциаций, присущих маленькой девочке. Ты меняешь тему и внушаешь, что твой голос будет следовать за ней повсюду. Далее ты намерен вернуться к характерным для маленькой девочки ассоциациям, чтобы она могла сделать свой выбор. Поэтому так выразительно звучит фраза: «Мой голос повсюду будет следовать за тобой».
Эриксон:Угу.
Эриксон: Возможно, ты собираешь цветы в саду. А когда ты станешь совсем взрослой девушкой, много людей повстречается на твоем пути и ты с радостью будешь расказыватъ им о той поре, когда ты была маленькой девочкой. И чем тебе удобнее и приятнее, тем сильнее будет у тебя ощущение того, что ты маленькая девочка, потому что ты и есть маленькая девочка.
Эриксон:Повторяя «ты маленькая девочка», я с каждым разом все ниже опускаю голову.
Зейг:Ты снова усиливаешь внушение, смещая звук голоса.
Эриксон (оживленным голосом):«Много людей повстречаются на твоем пути».
Зейг:Когда вырастешь. Таким образом, ты внушаешь…
Эриксон:Что ей предстоит стать взрослой и тогда она встретит много людей.
Зейг:И ты это внушаешь, меняя модуляцию голоса. Помимо этого, произнося «А когда…», ты выпрямляешься в кресле, а это ассоциируется с сознательным бодрствующим состоянием, и ты снова интонационно усиливаешь внушение.
Эриксон:Угу.
Эриксон: Не знаю, где ты живешь, но, кажется, ты любишь бегать босиком. Ты любишь сидеть на краю бассейна и болтать ногами в воде, жалея, что не умеешь плавать.(Салли слегка улыбается.) Хочешь свою любимую конфетку?(Салли улыбается и утвердительно кивает.) Вот, возьми, ты чувствуешь сейчас ее вкус во рту, и она тебе нравится.(Э. дотрагивается до ее руки, как будто дает что-то. Длинная пауза. Э. сидит, откинувшись на спинку кресла.)
Зейг:Просто замечательно. Ты делаешь несколько предложений на выбор. «Кажется, ты любишь бегать босиком. Ты любишь сидеть на краю бассейна… жалея, что не умеешь плавать». А затем следует это предложение: «Хочешь свою любимую конфетку?»
Что обычно внушают маленьким девочкам в связи с конфеткой? Что у незнакомых людей конфеты брать нельзя. А ты спрашиваешь, не хочет ли она конфетку, и она отвечает: «Да». Значит, она больше не считает тебя незнакомцем.
Э . Угу .
Зейг:Предлагая ей конфету, ты именно этот подтекст имел в виду?
Эриксон:Да. Тут вот еще что. Малыши любят конфеты. Я должен был убедиться в устойчивости гипнотического перемещения в детство. Болтать ногами в бассейне или бегать босиком – это разрешается. Этими двумя возможностями я подвел ее к тому, что вкусно, но не разрешается. Таким образом, я предопределил ответ.
Зейг:Значит, ты снова выстроил мысленную цепочку с установкой на «да». Сначала предлагается одна дозволенная мысль, затем другая дозволенная мысль, и вот девочка готова принять как дозволенную и третью мысль. Великолепный ход.
Теперь относительно доверия. Как ты устанавливаешь доверительные отношения в трансе? Ты даешь ей конфету, она ее берет. Ее решение взять конфету одновременно решает и вопрос о доверии.
Эриксон:Угу. А Фрейд утверждал, что нужно три месяца, чтобы добиться перемещения во времени.
Зейг:Великолепный ход. А затем ты интонационно подчеркиваешь, что она чувствует вкус конфеты во рту.
Эриксон:Вот еще что – болтать ногами в воде можно в любом возрасте. Гуляние босиком указывает на определенный возраст. Но все это из детства. Болтать ногами может и взрослый, поэтому она переводит болтание ногами на язык взрослого человека. Далее она переводит на свой язык гуляние босиком как привилегию детства и в силу этого туда же внутренне относит и болтание ногами. Далее следует конфета…
Зейг:В результате чего она все больше погружается вовнутрь и в детство.
Эриксон:Угу. Не всегда ясно, где ты в данный момент находишься во временном отношении. Но я знаю правила игры и многозначность слов. Тебе, я думаю, было интересно узнать, что будущее – это «впереди и вверху», а прошлое – «позади». А ведь ты это давным-давно знал, верно?
Эриксон: Придет время, ты вырастешь и будешь рассказывать своим новым знакомым, какая у тебя в детстве была самая любимая конфета.
Эриксон:Вот ты взял фотографию, на которой Рокси (дочь Эриксона), я с Лорел на руках (новорожденная дочь Рокси, прозванная «Совенком» за свой громкий крик) и еще фигурка совы. (Э. держит в руке подаренную Лорел сову, вырезанную из железного дерева.)Представляешь, насколько оживет этот снимок для Лорел, когда она взглянет на него, а меня уже давно не будет на свете? Эта сова наполнит снимок огромным содержанием – человечностью, добротой, глубокой задумчивостью, всколыхнет многое в душе. А все так просто. Сова маленькая, а она уже большая (если взять в сравнении). Сова внизу, а она вверху. (Э. указывает на снимок, где он прижимает к себе Лорел левой рукой, а в пальцах этой же руки, пониже девочки, видна деревянная сова.)
Сейчас, когда ей шестнадцать, посмотрев на снимок, она обратит внимание на то, какая сова маленькая по сравнению с большим младенцем. Невидимая связь установится между ее теперешним ощущением «большой» школьницы и теплыми воспоминаниями о себе, когда она была совсем маленькая, и об этой маленькой сове. Видишь, как незаметно увязываются между собой все эти воспоминания?
Зейг:Это очень трогательная символика. Итак, когда Салли вспомнит о конфете…
Эриксон:Все это останется у нее в памяти. Когда бы она меня ни встретила, она всегда вспомнит об этой конфете и обо мне.
Зейг:А все как следствие того, что тебе удалось установить чувство доверия, спокойствия. Ты перестал быть незнакомцем для нее.
Эриксон:Это долговременная связь. Эта фотография связала надолго… фигурку совы и Лорел.
3. Ты очень добр и к Салли, видно, как ты о ней заботишься.
Эриксон:А знаешь, какая реакция была у жены Ланса (сына Эриксона)? Когда они обручились, она попросила у Ланса его фотографию на память. Ланс подарил ей снимок, где я снял его лежащим голышом на ковре.
Зейг:Младенцем?
Эриксон:Малышом. И ее любовь словно началась с этого малыша и охватила Ланса на все последующее время.
Зейг:Вот еще один интересный символический прием, который ты использовал в работе с Салли.
Эриксон: Тебе придется многому учиться и многое узнать. Вот прямо сейчас я покажу тебе одну вещь. (Э. поднимает ее левую руку.)Я ее подниму и положу тебе на плечо. (Э. медленно поднимает ее руку за запястье и кладет ей на правое предплечье.)Я хочу, чтобы твою руку парализовало, теперь ты не можешь ею двигать. Пока я не скажу, что ты можешь ею двигать, твоя рука будет неподвижна. Даже когда ты станешь девушкой, даже когда станешь совсем взрослой. Ты не сможешь пошевелить левой рукой и предплечьем, • пока я не разрешу тебе это сделать.