Страница:
Передышка была недолгой. К вечеру показались 40 вражеских танков и самоходных орудий в сопровождении почти батальона автоматчиков. В воздухе вновь появились "юнкерсы". Стрелковые подразделения в рукопашной схватке отбросили немецкую пехоту, но танки прорвались, несмотря на сильнейший заградительный огонь нашей артиллерии и мощные удары гвардейских минометов.
Положение родионовской батареи опять стало крайне тяжелым. Создавалось впечатление, что гитлеровцы хотят прорваться именно на этом участке. Позже выяснилось: оп вплотную примыкал к направлению главного удара вражеских сил на Ольховатку. В неравном бою батарейцы уничтожили и подбили еще восемь танков и САУ противника, потеряв при этом два своих орудия. У последнего уцелевшего орудия с разбитым прицельным приспособлением остались всего трое: комбатр, артмастер и санинструктор. Пришлось наводить пушку в цель через канал ствола. И все же герои подбили еще четыре вражеских танка!..
Подвиг артиллеристов 6-й батареи был высоко оценен командованием. Звание Героя Советского Союза посмертно присвоили гвардии младшему лейтенанту Виктору Ловчеву, гвардии старшему сержанту Федору Резнику и гвардии рядовому Ивану Пимонову. Из оставшихся в живых этого звания были удостоены комбатр гвардии старший лейтенант С. И. Родионов и командир орудия гвардии старший сержант Мансур Абдуллин. Пять Героев Советского Союза в одной батарее! Остальные воины батареи были отмечены высокими правительственными наградами.
Напряженный бой стрелковых соединений и поддерживавшей их 1-й гвардейской артиллерийской дивизии, а также других артиллерийских частей с пехотой и танками противника на правом фланге 70-й армии не утихал еще два дня. Большие потери в живой силе и технике, которые понес враг в боях под Самодуровкой и Ольховаткой, ослабили ударную силу его танковых и мотопехотных соединений. Противник был остановлен и обескровлен. Его замыслы сорваны...
12 июля утром на нашем участке фронта все стихло. Еще ночью наблюдатели докладывали о подозрительных перемещениях в стане врага, и мы насторожились. Однако утром стало ясно: противник отходил. Я немедленно доложил об этом по команде. Командиры стрелковых частей выслали вперед усиленные группы разведчиков.
Часам к 10 утра на НП пришел комдив Годин. Он внес полную ясность в обстановку. Как оказалось, войска Брянского и Западного фронтов перешли в наступление на Орел, и противник снял свои лучшие соединения и части с нашего участка фронта, чтобы бросить их туда.
В блиндаже собрались все командиры полков и бригад. Не было среди нас только подполковников М. А. Грехова и Н. Г. Ушакова. 9 июля командир 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады М. А. Грехов был тяжело ранен. В эту должность вступил Н. Г. Ушаков. Но вечером 11 июля его постигла та же участь. Накануне я тоже получил легкую контузию, но благодаря заботам старшего врача полка гвардии капитана медицинской службы М. А. Шипулиной и медсестры штабной батареи гвардии старшего военфельдшера А. Ф. Прядко смог остаться в строю. Однако контузия давала себя знать: постоянно болела голова, шумело в ушах. Вот и сейчас будто издалека донесся до меня голос комдива:
- Вам, товарищ Жагала, приказываю сегодня же вступить в командование 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригадой.
С этого дня и до окончания Великой Отечествен ной войны я прошел о 3-й легкоартиллерийокой бригадой длинный путь от Орла до Праги.
"Шреклихес эндшпиль"
Такой фразой (ужасный конец) заканчивалась последняя страница дневника, найденного Андреем Шаповаленко в сумке убитого фашистского офицера. Запись немногословна, и делалась она, видимо, в большой спешке. Гитлеровец жаловался, что "солдат осталось мало, во всяком случае у фюрера, а у русских - такая силища! Мой бог, что же будет дальше?..". А дальше было вот что.
В полосе обороны 70-й и 13-й "армий Центрального фронта за шесть дней наступления немцам ценой больших потерь удалось продвинуться всего на 10-12 километров. Однако наши дивизии тоже несли потери, личный состав нуждался в отдыхе, да и материальную часть не мешало бы пополнить. Это относилось и к нашей 1-й гвардейской артиллерийской дивизии, и прежде всего к ее 3-й легкоартиллерийской бригаде, в командование которой мне предстояло вступить.
12 июля я принял эту бригаду. Сформированная под Сталинградом из трех истребительно-противотанковых артиллерийских полков, еще недостаточно организационно окрепшая, она с ходу была брошена в бой. Особенно тяжело ей пришлось на северном фасе Орловско-Курского выступа. Гвардейцы потеряли там немало своих однополчан и почти половину орудий. Но боеспособность бригада не утратила. Она продолжала оставаться мобильным противотанковым и противопехотным соединением РВГК, способным успешно вести борьбу с пехотой и танками противника как с открытых, так и закрытых огневых позиций, включая и борьбу с вражеской артиллерией и минометами.
Личному составу бригады многому приходилось учиться в процессе боев. Мастерски овладев искусством стрельбы прямой наводкой, артиллеристы продолжали совершенствовать свое мастерство. Предполагалось делать это и впредь. Я со своими заместителями и командирами полков решил использовать для усиленной боевой подготовки частей и подразделений любую возможность. А пока требовалось срочно провести перестановку кадров, пополнить подразделения, перераспределить людей в орудийных расчетах, правильно расставить коммунистов и комсомольцев.
Чтобы познакомиться с людьми, я вместе с начальником политотдела гвардии подполковником Я. И. Гордиенко обошел полки. Мою задачу облегчало то, что все командиры частей, дивизионов и многие командиры батарей были мне хорошо знакомы.
В состав 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады входило три полка. 167-м гвардейским легкоартиллерийским полком командовал гвардии подполковник А. А. Бутко. Александра Андреевича все любили и уважали не только за отличное знание дела, высокую требовательность и принципиальность, но еще и за веселый нрав, умение пошутить, подбодрить к месту сказанным острым словом. Метко подмеченные детали, остроумные суждения как нельзя лучше поднимали настроение окружающих. В обществе Бутко никогда не было скучно. Отважный, находчивый командир, он пользовался большим авторитетом в полку.
Во главе 200-го гвардейского легкоартиллерийского полка стоял гвардии подполковник Юрий Ильич Артеменко. Это был беспредельно влюбленный в артиллерию офицер, хороший организатор и хозяйственник.
206-м гвардейским легкоартиллерийским полком командовал гвардии майор Даниил Петрович Тыквач. Отличный специалист, решительный, смелый командир, он, как и его задушевный друг Артеменко, не мыслил своей жизни без артиллерии.
Опытный, вдумчивый политработник Яков Иванович Гордиенко прекрасно находил общий язык с каждым из командиров полков.
Больше всего меня интересовала обстановка в огневых взводах и расчетах. Но и там артиллеристы нас порадовали. Настроение у бойцов, несмотря на недавно прошедшие тяжелые бои, было бодрое, боевое. Многие воины, получившие недавно ранение, остались в строю, что свидетельствовало о их высоком патриотизме, любви к своей части. Я с радостью подумал, что с таким коллективом можно многое сделать.
Доложив на другой день командиру дивизии о вступлении в должность, я тут же получил от него задачу: немедленно готовить бригаду к наступательным боям.
- Все, что было отдано врагу, должно быть возвращено в самые ближайшие дни, - сказал комдив. - Так что, Виктор Макарьевич, готовьтесь, пополняйтесь личным составом, недостающей техникой. Все указания штабу на сей счет мною даны. Вам в первую очередь будут и пополнение, и пушки.
Поставленную комдивом задачу я в тот же день довел до командиров полков и начальника политотдела, приказал ям сразу же начинать готовить подразделения к предстоящим боям.
Замечу, кстати, что артиллерийские части и соединения РВГК стояли на особом, централизованном снабжении и довольствии, поэтому заявки штаба бригады на восполнение потерь в личном составе и материальной части (орудия, тягачи, артиллерийские приборы) удовлетворялись немедленно.
Так было и на этот раз. К утру 13 июля в бригаду прибыло пополнение рядовые и младшие командиры-артиллеристы, а также около 20 новых 76-миллиметровых дивизионных пушек ЗИС-3 образца 1942 года. Эти системы предназначались для борьбы с пехотой и главным образом с танками противника. Автоматический затвор, дульный тормоз, удлиненный ствол, другие усовершенствования обеспечивали повышенную начальную скорость полета снаряда, его могущество, а применение подкалиберных и кумулятивных снарядов - высокую эффективность огня по новым образцам вражеских танков T-V ("пантера") и T-VI ("тигр").
Все у нас очень обрадовались этим пушкам. В батареях, которые их получили, стали интенсивно изучать материальную часть и боевые характеристики нового оружия, да и не только в этих батареях. Ознакомились с ними воины других подразделений на специальных занятиях, организованных штабом бригады по моему указанию.
Политработники во главе с начальником политотдела гвардии подполковником Гордиенко провели в полках беседы, на которых разъяснили бойцам и офицерам общую обстановку, сложившуюся на нашем участке фронта, задачу соединения в предстоящих боях. Несколько позже в полках состоялись митинги. Воины давали клятву с честью выполнить свой долг. В эти дни напряженно работала партийная комиссия, рассматривавшая многочисленные заявления о приеме в ряды ВКП(б). Командиры и политработники, офицеры штабов оформляли наградные листы на отличившихся в боях воинов.
Вся эта многогранная работа шла одновременно с разработкой штабами соединения боевых документов, рекогносцировкой местности совместно с командирами общевойсковых и танковых частей и соединений. Командиры батарей и дивизионов готовили данные для стрельбы по разведанным целям, занимались пристрелкой ориентиров и рубежей подвижного огня в общей системе огней предстоящего артиллерийского наступления.
Направление общего удара стрелковых соединений на нашем участке фронта - Троена, населенный пункт, откуда мы начали вынужденный отход неделю назад. Наступление намечалось на 15 июля. Мы располагали двумя днями на подготовку к нему. Всего два дня! Но этого времени оказалось достаточно, чтобы подвезти боеприпасы, дооборудовать элементы боевого порядка, произвести доразведку противника, утрясти вопросы взаимодействия о танкистами, пехотинцами, артиллеристами поддерживаемых частей и частями родной дивизии.
И вот наступило 15 июля. После мощной артподготовки войска Центрального фронта перешли в наступление. Вражеские соединения и части яростно сопротивлялись, контратаковали, пытались организованным огнем из всех видов оружия остановить атакующие советские подразделения. Но тщетно. Огонь артиллерии, надежное прикрытие войск с воздуха сделали свое дело Троена была освобождена, и 1-я гвардейская артиллерийская дивизия вместе с пехотой и танками, изменив направление наступления на запад и северо-запад, устремилась к Дмитровск-Орловскому. После его освобождения, совершив 120-километровый марш, мы передислоцировались на другой участок фронта, в полосу действий 60-й армии генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского. С того момента 1-я гвардейская артиллерийская дивизия надолго перешла в оперативное подчинение этой общевойсковой армии.
Вечером 5 августа столица нашей Родины Москва впервые в ходе Великой Отечественной войны салютовала артиллерийскими залпами войскам пяти фронтов за доблесть и отвагу, проявленные при освобождении городов Орел и Белгород.
Бойцы и офицеры нашего соединения ходили именинниками: еще бы, ведь в приказе Верховного Главнокомандующего указывалась и 1-я гвардейская артиллерийская дивизия.
А неделей позже в селе Звенячка бригадам и полкам дивизии в торжественной обстановке были вручены гвардейские знамена. Коленопреклоненные воины-гвардейцы в звенящей тишине произносили слова клятвы Родине: беспощадно, не жалея крови и самой жизни, бить немецко-фашистских захватчиков, беззаветно сражаться за свободу, честь и независимость Советской Отчизны.
На днепровских кручах
Прорыв
Согласно плану предстоящей наступательной операции, разработанному штабом Центрального фронта в середине августа 1943 года, главный удар по оборонявшемуся противнику должны были нанести соединения усиленной танками и авиацией 65-й армии генерал-лейтенанта П. И. Батова. В ее полосе и должны были развернуться решающие события.
60-й армии предстояло действовать левее, на второстепенном направлении, имея задачу нанести вспомогательный удар и надежно прикрыть левый фланг ударной группировки фронта от возможных контратак противника с юго-запада.
Сосредоточив на участке главного удара армии (на фланге, смежном с 65-й армией) 90 процентов всей имевшейся штатной артиллерии и почти все танки, 24-й стрелковый корпус генерала Н. И. Кирюхина, усиленный 1-й гвардейской артиллерийской дивизией и 150-й танковой бригадой, командарм дал указание закончить последние приготовления к операции, определив для ударной группировки участок прорыва шириной в 10 километров.
Второй эшелон составлял прибывший из 70-й армии 17-й гвардейский стрелковый корпус генерала А. Л. Бондарева. Он предназначался для наращивания усилий и развития успеха в общем направлении на города Рыльск и Глухов. Соединения 30-го стрелкового корпуса под командованием генерала Г. С. Лазько готовились наступать на другом участке.
3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада получила задачу в ходе артиллерийского наступления подавить огневую систему противника в районе сел Красное и Прилепы.
Накануне наступления, 25 августа 1943 года, в частях бригады состоялись короткие митинги личного состава, на которых было зачитано обращение Военного совета армии к солдатам, сержантам и офицерам. В нем говорилось: "...настал час... выполнить свой священный долг перед матерью-Родиной. Отчизна зовет нас. Вперед, на запад! Вперед, туда, где стонут от голода и пыток наши братья и сестры... К победе и славе зовут нас боевые знамена..." Выступавшие на митингах командиры, политработники, солдаты и сержанты призывали своих однополчан отомстить фашистам за горе, слезы и гибель своих родных и близких.
- Меня зовут не только отец и мать, сестры и братья, о судьбе которых мне ничего не известно. Меня посылает в бой память о наших погибших товарищах - гвардии лейтенанте Ловчеве, гвардии старшем сержанте Резнике, моем друге и боевом товарище, - сказал в своей речи командир орудия гвардии старший сержант Е. И. Онуприенко.
- Предстоящее наступление - давно желанный для нас день освобождения родных мест. Нема такой силы, которая помешала бы мени ступить на дедовскую землю! - так выразил свои чувства солдат-связист Тарас Дубовнюк.
Дубовнюку не суждено было дойти до родного дома. Свалила его вражеская пуля, когда он очередной раз устранял порыв линии связи. Но его ратный труд, его солдатский подвиг никогда не забудутся.
На совещании командного состава дивизии, состоявшемся 25 августа, генерал Годин предупредил нас, что, по всей вероятности, враг на нашем участке фронта попытается оказать ожесточенное сопротивление не только в первые дни и часы наступления, но и перед такими крупными водными преградами, как Десна и Днепр.
- Вот почему всему личному составу надо быть готовым к отражению яростных контратак крупных сил пехоты и танков противника, умело сочетать маневр огнем и колесами, оказывать войскам эффективную огневую поддержку в динамике боя, - сказал комдив.
Для бригады началом наступления стала команда "Огонь!". Артиллерийская подготовка продолжалась 45 минут. Тысячи снарядов и мин обрушились на головы фашистов. Как только замолкли орудия, в атаку пошли стрелковые и танковые подразделения. Бригада
перенесла огонь в глубину и приступила к методическому уничтожению огневых точек врага как ранее разведанных, так и вновь обнаруженных после артподготовки. Артиллерийские наблюдатели, которые ушли вперед вместе с частями 322-й стрелковой дивизии полковника П. Н. Лащенко, непрерывно корректировали стрельбу батарей. Вместе со стрелковыми подразделениями вперед устремились танкисты 150-й танковой бригады полковника С. Ф. Пушкарева.
Опомнившись после первого удара нашей артиллерии, гитлеровцы начали постепенно наращивать ответный огонь своих орудий и минометов. Вокруг стали рваться снаряды и мины. Мне казалось невероятным, что после такого массированного огня с нашей стороны гитлеровцы нам смогут чем-то ответить. Именно поэтому все мы как-то забыли об опасности. И тут же поплатились за это.
Совсем рядом сверкнули молнии, пронзительно засвистели осколки. Я упал и с трудом поднялся - получил легкую контузию. А вот Александр Андреевич Бутко был ранен. Хотя ранение оказалось и не тяжелым, все-таки пришлось отправить его в медсанбат. Командование полком Бутко передал своему заместителю по строевой части гвардии майору В. С. Амеличеву. К счастью, недели через полторы Александр Андреевич возвратился в полк.
Между тем немцы перешли к контратакам. Позже выяснилось, что гитлеровцам пришлось подтянуть из глубины резервы, так как наша артиллерия не оставила в их обороне камня на камне.
В сложившейся обстановке пришлось выбрасывать вперед отдельные батареи и даже целые дивизионы нашей бригады, парировать удары противника с флангов.
Четыре батареи бригады, орудия которых транспортировались маневренными автотягачами "студебеккер", двигались непосредственно в боевых порядках поддерживаемого стрелкового полка, уничтожая своим огнем вражескую пехоту, бронемашины, противотанковые орудия. В этих подразделениях было много героев, и среди них командир орудия гвардии сержант Исхаков, гвардии рядовые Садыков и Нориков, уничтожившие четыре машины с фашистскими автоматчиками, изготовившимися для контратаки, и несколько пулеметных точек.
В тех трудных боях очень многое зависело от корректировщиков. Комбатр гвардии старший лейтенант А. Н. Костюченко вместе с радистом обосновался в боевой машине одного из танковых подразделений. Вражеские снаряды трижды попадали в танк. Костюченко был ранен, но продолжал успешно корректировать огонь всех батарей дивизиона. Это помогло воинам подразделения вместе с танкистами отбить несколько контратак противника, уничтожить много огневых точек, подавить две минометные батареи.
В ночь на 26 августа командир взвода управления гвардии лейтенант И. Д. Олейников и семнадцатилетний разведчик гвардии рядовой Федор Бондарь скрытно подобрались через поле пшеницы и заросли бурьяна к траншее противника. Утром лейтенант сориентировался на местности и точно определил координаты изготовившегося к контратаке танкового подразделения гитлеровцев. Подготовив данные для стрельбы, он передал их на огневую позицию. Два дивизиона 200-го гвардейского полка ударили по врагу. В результате этого большая часть неприятельских машин была выведена из строя, а контратака сорвана.
Когда ваша артиллерия закончила очередной налет и перенесла огонь в глубину, Олейников и Бондарь, воспользовавшись замешательством немцев, проникли в их траншею и захватили в плен немецкого офицера. Лейтенант Олейников был тяжело ранен. Тащить на себе лейтенанта и вести пленного Бондарь не мог. Тогда он не растерялся и заставил гитлеровца нести раненого на себе. Этот смелый юноша в ходе боев не раз проявлял находчивость и отвагу. Он умел найти выход из очень трудных ситуаций.
В полк Федя пришел в феврале 1943 года, когда потерял в Сталинграде своих родителей. Он был зачислен в штат части сыном полка. Его любили все в бригаде и старались беречь. Однако парнишку тянуло к разведчикам. Он просился на самые опасные задания. Погиб Федя в августе 1944 года в Польше при освобождении города Ланьцут.
Мужеству и мастерству таких наших артиллеристов, как комбатр А. Н. Костюченко, командиры взводов управления А. М. Дударев и И. Д. Олейников, разведчик Федя Бондарь, корректировавших огонь батарей, мы во многом обязаны своими боевыми успехами.
Воспользовавшись некоторой передышкой, решили подтянуть тылы, пополниться боеприпасами, заправить машины горючим, распределить по подразделениям прибывшее пополнение.
Вечером 26 августа я заехал в штаб 200-го, который находился на окраине хутора Мартыновский. Было время ужина. Старшины батарей кормили людей горячей пищей. Подзаправившись, солдаты повеселели, сразу откуда-то появился гармонист. И словно не было недавно жаркого боя, нечеловеческого напряжения...
Мы с командиром полка гвардии подполковником Ю. А. Артеменко радовались, что молодость берет свое, что люди могут от души веселиться после всего пережитого, но горькие утраты не давали покоя. Память о погибших тяжелой болью отдавалась в сердце. Из подразделений приходили новые вести о потерях. Ранен заместитель командира полка гвардии майор Н. Т. Еремин, убиты командиры орудий гвардии сержанты Д. Я. Силенко и М. А. Катаев, связист Т. Дубовнюк... Я хорошо знал этих людей. Не так давно вручал им боевые награды...
На рассвете 27 августа бригада уже поддерживала стрелковые подразделения и танки ударной группировки армии.
В этих боях запомнились мне два командира батарей - гвардии лейтенант Девер и гвардии капитан Фирсов. Действуя очень согласованно с командирами стрелковых батальонов, они обеспечили их успешное продвижение.
28 августа командарм И. Д. Черняховский ввел в сражение 17-й гвардейский стрелковый и 9-й танковый корпуса, которые с ходу прорвали вторую полосу обороны немцев и, выйдя на оперативный простор, устремились в направлении города Глухов. Для поддержания высокого темпа наступления стрелковые части были посажены на автомашины. Полки бригады сопровождали их, все время находясь в боевых порядках пехотинцев и танкистов.
30 августа войска 60-й армии освободили города Рыльск и Глухов, вступили на территорию Украины и продвинулись по ней на запад на 60 километров.
Каждый из нас по-своему переживал торжественный момент начала освобождения Украины. Если учесть, что в подразделениях бригады многие воины были украинцами, то можно понять их чувства... Немало было связано с этими местами. Для меня, например, город Сумы был как бы вторым после Драбова родным городом. В Драбове я родился, а в Сумах окончил семилетку, работал на Сумско-Степановском сахарном заводе подручным слесаря, учился в Сумском артиллерийском училище. В тридцать девятом там похоронил отца. Здесь же в оккупации осталась жена моего брата с сыном Виктором. Она была уже вдовой: брат служил матросом на эсминце "Быстрый" и погиб в Севастополе в сорок первом...
Запомнилась ярко освещенная солнцем сосновая роща, около которой остановился наш "виллис". Выйдя с Андреем Шаповаленко из машины, мы опустились на колени и поцеловали родную землю...
31 августа столица нашей Родины Москва вновь салютовала доблестным войскам 60-й армии, освободившим Рыльск и Глухов. 1-й гвардейской артиллерийской дивизии РВГК было присвоено наименование Глуховской.
Используя успех соединений 60-й армии, командующий войсками фронта К. К. Рокоссовский перенес основные усилия на левый фланг, в полосу действий этой армии. Так вспомогательное направление стало главным.
1 сентября войска армии перешли к преследованию отходящего противника. Главный удар наносился в юго-западном направлении, вдоль оси Конотоп Бахмач. 3-ю гвардейскую легкоартиллерийскую бригаду, как высокоподвижное артиллерийское соединение, перебросили на это же направление.
3 сентября части 6-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Д. П. Онуприенко при поддержке 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады освободили город Шостка Сумской области. В боях за город смертью храбрых пали заместитель командира 167-го гвардейского полка гвардии майор В. С. Амеличев, командир 2-й батареи гвардии старший лейтенант Ф. Я. Залукаев, солдаты и сержанты 200-го гвардейского полка Н. Ш. Наливайко, Я. Г. Ткачев, М. В. Гуняга, А. Ф. Вереница, II. И. Кондрашев, И. А. Хибабулин, И. Г. Бондарь...
С чувством глубокой благодарности вспоминаю я наших замечательных медиков, спасших жизнь не одной сотне воинов бригады. Как и огневики, они не жалели сил, выполняя свой воинский долг, проявляя героизм и самопожертвование.
Служил в 1-м дивизионе 167-го артполка военфельдшер гвардии лейтенант медицинской службы И. К. Кармазин. В период боев под Сталинградом он вынес из-под огня 70 тяжело раненных бойцов и командиров, а на пути от Сталинграда до Берлина оказал первую помощь 199 воинам и вынес их с поля боя.
За годы войны Иван Кузьмин сам был четыре раза ранен, два ранения оказались тяжелыми. Отважный медик награжден четырьмя боевыми орденами и многими медалями. В мирное время он окончил Харьковский медицинский институт, был направлен на работу в Воркуту, да так и остался там навсегда...
Жители украинских сел и городов с огромной радостью встречали своих освободителей. Особенно запомнился мне город Шостка. Там нас буквально засыпали цветами, обнимали, целовали, рассказывали о своих бедах в период фашистской оккупации. Сейчас в Шостке организован Музей боевой славы гордость горожан, особенно школьников, которые продолжают поддерживать тесную связь с ветеранами 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады. Об этом мне рассказал А. Г. Журавлев - бывший командир огневого взвода 167-го гвардейского полка, а ныне секретарь совета ветеранов 1-й гвардейской артиллерийской дивизии.
Положение родионовской батареи опять стало крайне тяжелым. Создавалось впечатление, что гитлеровцы хотят прорваться именно на этом участке. Позже выяснилось: оп вплотную примыкал к направлению главного удара вражеских сил на Ольховатку. В неравном бою батарейцы уничтожили и подбили еще восемь танков и САУ противника, потеряв при этом два своих орудия. У последнего уцелевшего орудия с разбитым прицельным приспособлением остались всего трое: комбатр, артмастер и санинструктор. Пришлось наводить пушку в цель через канал ствола. И все же герои подбили еще четыре вражеских танка!..
Подвиг артиллеристов 6-й батареи был высоко оценен командованием. Звание Героя Советского Союза посмертно присвоили гвардии младшему лейтенанту Виктору Ловчеву, гвардии старшему сержанту Федору Резнику и гвардии рядовому Ивану Пимонову. Из оставшихся в живых этого звания были удостоены комбатр гвардии старший лейтенант С. И. Родионов и командир орудия гвардии старший сержант Мансур Абдуллин. Пять Героев Советского Союза в одной батарее! Остальные воины батареи были отмечены высокими правительственными наградами.
Напряженный бой стрелковых соединений и поддерживавшей их 1-й гвардейской артиллерийской дивизии, а также других артиллерийских частей с пехотой и танками противника на правом фланге 70-й армии не утихал еще два дня. Большие потери в живой силе и технике, которые понес враг в боях под Самодуровкой и Ольховаткой, ослабили ударную силу его танковых и мотопехотных соединений. Противник был остановлен и обескровлен. Его замыслы сорваны...
12 июля утром на нашем участке фронта все стихло. Еще ночью наблюдатели докладывали о подозрительных перемещениях в стане врага, и мы насторожились. Однако утром стало ясно: противник отходил. Я немедленно доложил об этом по команде. Командиры стрелковых частей выслали вперед усиленные группы разведчиков.
Часам к 10 утра на НП пришел комдив Годин. Он внес полную ясность в обстановку. Как оказалось, войска Брянского и Западного фронтов перешли в наступление на Орел, и противник снял свои лучшие соединения и части с нашего участка фронта, чтобы бросить их туда.
В блиндаже собрались все командиры полков и бригад. Не было среди нас только подполковников М. А. Грехова и Н. Г. Ушакова. 9 июля командир 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады М. А. Грехов был тяжело ранен. В эту должность вступил Н. Г. Ушаков. Но вечером 11 июля его постигла та же участь. Накануне я тоже получил легкую контузию, но благодаря заботам старшего врача полка гвардии капитана медицинской службы М. А. Шипулиной и медсестры штабной батареи гвардии старшего военфельдшера А. Ф. Прядко смог остаться в строю. Однако контузия давала себя знать: постоянно болела голова, шумело в ушах. Вот и сейчас будто издалека донесся до меня голос комдива:
- Вам, товарищ Жагала, приказываю сегодня же вступить в командование 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригадой.
С этого дня и до окончания Великой Отечествен ной войны я прошел о 3-й легкоартиллерийокой бригадой длинный путь от Орла до Праги.
"Шреклихес эндшпиль"
Такой фразой (ужасный конец) заканчивалась последняя страница дневника, найденного Андреем Шаповаленко в сумке убитого фашистского офицера. Запись немногословна, и делалась она, видимо, в большой спешке. Гитлеровец жаловался, что "солдат осталось мало, во всяком случае у фюрера, а у русских - такая силища! Мой бог, что же будет дальше?..". А дальше было вот что.
В полосе обороны 70-й и 13-й "армий Центрального фронта за шесть дней наступления немцам ценой больших потерь удалось продвинуться всего на 10-12 километров. Однако наши дивизии тоже несли потери, личный состав нуждался в отдыхе, да и материальную часть не мешало бы пополнить. Это относилось и к нашей 1-й гвардейской артиллерийской дивизии, и прежде всего к ее 3-й легкоартиллерийской бригаде, в командование которой мне предстояло вступить.
12 июля я принял эту бригаду. Сформированная под Сталинградом из трех истребительно-противотанковых артиллерийских полков, еще недостаточно организационно окрепшая, она с ходу была брошена в бой. Особенно тяжело ей пришлось на северном фасе Орловско-Курского выступа. Гвардейцы потеряли там немало своих однополчан и почти половину орудий. Но боеспособность бригада не утратила. Она продолжала оставаться мобильным противотанковым и противопехотным соединением РВГК, способным успешно вести борьбу с пехотой и танками противника как с открытых, так и закрытых огневых позиций, включая и борьбу с вражеской артиллерией и минометами.
Личному составу бригады многому приходилось учиться в процессе боев. Мастерски овладев искусством стрельбы прямой наводкой, артиллеристы продолжали совершенствовать свое мастерство. Предполагалось делать это и впредь. Я со своими заместителями и командирами полков решил использовать для усиленной боевой подготовки частей и подразделений любую возможность. А пока требовалось срочно провести перестановку кадров, пополнить подразделения, перераспределить людей в орудийных расчетах, правильно расставить коммунистов и комсомольцев.
Чтобы познакомиться с людьми, я вместе с начальником политотдела гвардии подполковником Я. И. Гордиенко обошел полки. Мою задачу облегчало то, что все командиры частей, дивизионов и многие командиры батарей были мне хорошо знакомы.
В состав 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады входило три полка. 167-м гвардейским легкоартиллерийским полком командовал гвардии подполковник А. А. Бутко. Александра Андреевича все любили и уважали не только за отличное знание дела, высокую требовательность и принципиальность, но еще и за веселый нрав, умение пошутить, подбодрить к месту сказанным острым словом. Метко подмеченные детали, остроумные суждения как нельзя лучше поднимали настроение окружающих. В обществе Бутко никогда не было скучно. Отважный, находчивый командир, он пользовался большим авторитетом в полку.
Во главе 200-го гвардейского легкоартиллерийского полка стоял гвардии подполковник Юрий Ильич Артеменко. Это был беспредельно влюбленный в артиллерию офицер, хороший организатор и хозяйственник.
206-м гвардейским легкоартиллерийским полком командовал гвардии майор Даниил Петрович Тыквач. Отличный специалист, решительный, смелый командир, он, как и его задушевный друг Артеменко, не мыслил своей жизни без артиллерии.
Опытный, вдумчивый политработник Яков Иванович Гордиенко прекрасно находил общий язык с каждым из командиров полков.
Больше всего меня интересовала обстановка в огневых взводах и расчетах. Но и там артиллеристы нас порадовали. Настроение у бойцов, несмотря на недавно прошедшие тяжелые бои, было бодрое, боевое. Многие воины, получившие недавно ранение, остались в строю, что свидетельствовало о их высоком патриотизме, любви к своей части. Я с радостью подумал, что с таким коллективом можно многое сделать.
Доложив на другой день командиру дивизии о вступлении в должность, я тут же получил от него задачу: немедленно готовить бригаду к наступательным боям.
- Все, что было отдано врагу, должно быть возвращено в самые ближайшие дни, - сказал комдив. - Так что, Виктор Макарьевич, готовьтесь, пополняйтесь личным составом, недостающей техникой. Все указания штабу на сей счет мною даны. Вам в первую очередь будут и пополнение, и пушки.
Поставленную комдивом задачу я в тот же день довел до командиров полков и начальника политотдела, приказал ям сразу же начинать готовить подразделения к предстоящим боям.
Замечу, кстати, что артиллерийские части и соединения РВГК стояли на особом, централизованном снабжении и довольствии, поэтому заявки штаба бригады на восполнение потерь в личном составе и материальной части (орудия, тягачи, артиллерийские приборы) удовлетворялись немедленно.
Так было и на этот раз. К утру 13 июля в бригаду прибыло пополнение рядовые и младшие командиры-артиллеристы, а также около 20 новых 76-миллиметровых дивизионных пушек ЗИС-3 образца 1942 года. Эти системы предназначались для борьбы с пехотой и главным образом с танками противника. Автоматический затвор, дульный тормоз, удлиненный ствол, другие усовершенствования обеспечивали повышенную начальную скорость полета снаряда, его могущество, а применение подкалиберных и кумулятивных снарядов - высокую эффективность огня по новым образцам вражеских танков T-V ("пантера") и T-VI ("тигр").
Все у нас очень обрадовались этим пушкам. В батареях, которые их получили, стали интенсивно изучать материальную часть и боевые характеристики нового оружия, да и не только в этих батареях. Ознакомились с ними воины других подразделений на специальных занятиях, организованных штабом бригады по моему указанию.
Политработники во главе с начальником политотдела гвардии подполковником Гордиенко провели в полках беседы, на которых разъяснили бойцам и офицерам общую обстановку, сложившуюся на нашем участке фронта, задачу соединения в предстоящих боях. Несколько позже в полках состоялись митинги. Воины давали клятву с честью выполнить свой долг. В эти дни напряженно работала партийная комиссия, рассматривавшая многочисленные заявления о приеме в ряды ВКП(б). Командиры и политработники, офицеры штабов оформляли наградные листы на отличившихся в боях воинов.
Вся эта многогранная работа шла одновременно с разработкой штабами соединения боевых документов, рекогносцировкой местности совместно с командирами общевойсковых и танковых частей и соединений. Командиры батарей и дивизионов готовили данные для стрельбы по разведанным целям, занимались пристрелкой ориентиров и рубежей подвижного огня в общей системе огней предстоящего артиллерийского наступления.
Направление общего удара стрелковых соединений на нашем участке фронта - Троена, населенный пункт, откуда мы начали вынужденный отход неделю назад. Наступление намечалось на 15 июля. Мы располагали двумя днями на подготовку к нему. Всего два дня! Но этого времени оказалось достаточно, чтобы подвезти боеприпасы, дооборудовать элементы боевого порядка, произвести доразведку противника, утрясти вопросы взаимодействия о танкистами, пехотинцами, артиллеристами поддерживаемых частей и частями родной дивизии.
И вот наступило 15 июля. После мощной артподготовки войска Центрального фронта перешли в наступление. Вражеские соединения и части яростно сопротивлялись, контратаковали, пытались организованным огнем из всех видов оружия остановить атакующие советские подразделения. Но тщетно. Огонь артиллерии, надежное прикрытие войск с воздуха сделали свое дело Троена была освобождена, и 1-я гвардейская артиллерийская дивизия вместе с пехотой и танками, изменив направление наступления на запад и северо-запад, устремилась к Дмитровск-Орловскому. После его освобождения, совершив 120-километровый марш, мы передислоцировались на другой участок фронта, в полосу действий 60-й армии генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского. С того момента 1-я гвардейская артиллерийская дивизия надолго перешла в оперативное подчинение этой общевойсковой армии.
Вечером 5 августа столица нашей Родины Москва впервые в ходе Великой Отечественной войны салютовала артиллерийскими залпами войскам пяти фронтов за доблесть и отвагу, проявленные при освобождении городов Орел и Белгород.
Бойцы и офицеры нашего соединения ходили именинниками: еще бы, ведь в приказе Верховного Главнокомандующего указывалась и 1-я гвардейская артиллерийская дивизия.
А неделей позже в селе Звенячка бригадам и полкам дивизии в торжественной обстановке были вручены гвардейские знамена. Коленопреклоненные воины-гвардейцы в звенящей тишине произносили слова клятвы Родине: беспощадно, не жалея крови и самой жизни, бить немецко-фашистских захватчиков, беззаветно сражаться за свободу, честь и независимость Советской Отчизны.
На днепровских кручах
Прорыв
Согласно плану предстоящей наступательной операции, разработанному штабом Центрального фронта в середине августа 1943 года, главный удар по оборонявшемуся противнику должны были нанести соединения усиленной танками и авиацией 65-й армии генерал-лейтенанта П. И. Батова. В ее полосе и должны были развернуться решающие события.
60-й армии предстояло действовать левее, на второстепенном направлении, имея задачу нанести вспомогательный удар и надежно прикрыть левый фланг ударной группировки фронта от возможных контратак противника с юго-запада.
Сосредоточив на участке главного удара армии (на фланге, смежном с 65-й армией) 90 процентов всей имевшейся штатной артиллерии и почти все танки, 24-й стрелковый корпус генерала Н. И. Кирюхина, усиленный 1-й гвардейской артиллерийской дивизией и 150-й танковой бригадой, командарм дал указание закончить последние приготовления к операции, определив для ударной группировки участок прорыва шириной в 10 километров.
Второй эшелон составлял прибывший из 70-й армии 17-й гвардейский стрелковый корпус генерала А. Л. Бондарева. Он предназначался для наращивания усилий и развития успеха в общем направлении на города Рыльск и Глухов. Соединения 30-го стрелкового корпуса под командованием генерала Г. С. Лазько готовились наступать на другом участке.
3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада получила задачу в ходе артиллерийского наступления подавить огневую систему противника в районе сел Красное и Прилепы.
Накануне наступления, 25 августа 1943 года, в частях бригады состоялись короткие митинги личного состава, на которых было зачитано обращение Военного совета армии к солдатам, сержантам и офицерам. В нем говорилось: "...настал час... выполнить свой священный долг перед матерью-Родиной. Отчизна зовет нас. Вперед, на запад! Вперед, туда, где стонут от голода и пыток наши братья и сестры... К победе и славе зовут нас боевые знамена..." Выступавшие на митингах командиры, политработники, солдаты и сержанты призывали своих однополчан отомстить фашистам за горе, слезы и гибель своих родных и близких.
- Меня зовут не только отец и мать, сестры и братья, о судьбе которых мне ничего не известно. Меня посылает в бой память о наших погибших товарищах - гвардии лейтенанте Ловчеве, гвардии старшем сержанте Резнике, моем друге и боевом товарище, - сказал в своей речи командир орудия гвардии старший сержант Е. И. Онуприенко.
- Предстоящее наступление - давно желанный для нас день освобождения родных мест. Нема такой силы, которая помешала бы мени ступить на дедовскую землю! - так выразил свои чувства солдат-связист Тарас Дубовнюк.
Дубовнюку не суждено было дойти до родного дома. Свалила его вражеская пуля, когда он очередной раз устранял порыв линии связи. Но его ратный труд, его солдатский подвиг никогда не забудутся.
На совещании командного состава дивизии, состоявшемся 25 августа, генерал Годин предупредил нас, что, по всей вероятности, враг на нашем участке фронта попытается оказать ожесточенное сопротивление не только в первые дни и часы наступления, но и перед такими крупными водными преградами, как Десна и Днепр.
- Вот почему всему личному составу надо быть готовым к отражению яростных контратак крупных сил пехоты и танков противника, умело сочетать маневр огнем и колесами, оказывать войскам эффективную огневую поддержку в динамике боя, - сказал комдив.
Для бригады началом наступления стала команда "Огонь!". Артиллерийская подготовка продолжалась 45 минут. Тысячи снарядов и мин обрушились на головы фашистов. Как только замолкли орудия, в атаку пошли стрелковые и танковые подразделения. Бригада
перенесла огонь в глубину и приступила к методическому уничтожению огневых точек врага как ранее разведанных, так и вновь обнаруженных после артподготовки. Артиллерийские наблюдатели, которые ушли вперед вместе с частями 322-й стрелковой дивизии полковника П. Н. Лащенко, непрерывно корректировали стрельбу батарей. Вместе со стрелковыми подразделениями вперед устремились танкисты 150-й танковой бригады полковника С. Ф. Пушкарева.
Опомнившись после первого удара нашей артиллерии, гитлеровцы начали постепенно наращивать ответный огонь своих орудий и минометов. Вокруг стали рваться снаряды и мины. Мне казалось невероятным, что после такого массированного огня с нашей стороны гитлеровцы нам смогут чем-то ответить. Именно поэтому все мы как-то забыли об опасности. И тут же поплатились за это.
Совсем рядом сверкнули молнии, пронзительно засвистели осколки. Я упал и с трудом поднялся - получил легкую контузию. А вот Александр Андреевич Бутко был ранен. Хотя ранение оказалось и не тяжелым, все-таки пришлось отправить его в медсанбат. Командование полком Бутко передал своему заместителю по строевой части гвардии майору В. С. Амеличеву. К счастью, недели через полторы Александр Андреевич возвратился в полк.
Между тем немцы перешли к контратакам. Позже выяснилось, что гитлеровцам пришлось подтянуть из глубины резервы, так как наша артиллерия не оставила в их обороне камня на камне.
В сложившейся обстановке пришлось выбрасывать вперед отдельные батареи и даже целые дивизионы нашей бригады, парировать удары противника с флангов.
Четыре батареи бригады, орудия которых транспортировались маневренными автотягачами "студебеккер", двигались непосредственно в боевых порядках поддерживаемого стрелкового полка, уничтожая своим огнем вражескую пехоту, бронемашины, противотанковые орудия. В этих подразделениях было много героев, и среди них командир орудия гвардии сержант Исхаков, гвардии рядовые Садыков и Нориков, уничтожившие четыре машины с фашистскими автоматчиками, изготовившимися для контратаки, и несколько пулеметных точек.
В тех трудных боях очень многое зависело от корректировщиков. Комбатр гвардии старший лейтенант А. Н. Костюченко вместе с радистом обосновался в боевой машине одного из танковых подразделений. Вражеские снаряды трижды попадали в танк. Костюченко был ранен, но продолжал успешно корректировать огонь всех батарей дивизиона. Это помогло воинам подразделения вместе с танкистами отбить несколько контратак противника, уничтожить много огневых точек, подавить две минометные батареи.
В ночь на 26 августа командир взвода управления гвардии лейтенант И. Д. Олейников и семнадцатилетний разведчик гвардии рядовой Федор Бондарь скрытно подобрались через поле пшеницы и заросли бурьяна к траншее противника. Утром лейтенант сориентировался на местности и точно определил координаты изготовившегося к контратаке танкового подразделения гитлеровцев. Подготовив данные для стрельбы, он передал их на огневую позицию. Два дивизиона 200-го гвардейского полка ударили по врагу. В результате этого большая часть неприятельских машин была выведена из строя, а контратака сорвана.
Когда ваша артиллерия закончила очередной налет и перенесла огонь в глубину, Олейников и Бондарь, воспользовавшись замешательством немцев, проникли в их траншею и захватили в плен немецкого офицера. Лейтенант Олейников был тяжело ранен. Тащить на себе лейтенанта и вести пленного Бондарь не мог. Тогда он не растерялся и заставил гитлеровца нести раненого на себе. Этот смелый юноша в ходе боев не раз проявлял находчивость и отвагу. Он умел найти выход из очень трудных ситуаций.
В полк Федя пришел в феврале 1943 года, когда потерял в Сталинграде своих родителей. Он был зачислен в штат части сыном полка. Его любили все в бригаде и старались беречь. Однако парнишку тянуло к разведчикам. Он просился на самые опасные задания. Погиб Федя в августе 1944 года в Польше при освобождении города Ланьцут.
Мужеству и мастерству таких наших артиллеристов, как комбатр А. Н. Костюченко, командиры взводов управления А. М. Дударев и И. Д. Олейников, разведчик Федя Бондарь, корректировавших огонь батарей, мы во многом обязаны своими боевыми успехами.
Воспользовавшись некоторой передышкой, решили подтянуть тылы, пополниться боеприпасами, заправить машины горючим, распределить по подразделениям прибывшее пополнение.
Вечером 26 августа я заехал в штаб 200-го, который находился на окраине хутора Мартыновский. Было время ужина. Старшины батарей кормили людей горячей пищей. Подзаправившись, солдаты повеселели, сразу откуда-то появился гармонист. И словно не было недавно жаркого боя, нечеловеческого напряжения...
Мы с командиром полка гвардии подполковником Ю. А. Артеменко радовались, что молодость берет свое, что люди могут от души веселиться после всего пережитого, но горькие утраты не давали покоя. Память о погибших тяжелой болью отдавалась в сердце. Из подразделений приходили новые вести о потерях. Ранен заместитель командира полка гвардии майор Н. Т. Еремин, убиты командиры орудий гвардии сержанты Д. Я. Силенко и М. А. Катаев, связист Т. Дубовнюк... Я хорошо знал этих людей. Не так давно вручал им боевые награды...
На рассвете 27 августа бригада уже поддерживала стрелковые подразделения и танки ударной группировки армии.
В этих боях запомнились мне два командира батарей - гвардии лейтенант Девер и гвардии капитан Фирсов. Действуя очень согласованно с командирами стрелковых батальонов, они обеспечили их успешное продвижение.
28 августа командарм И. Д. Черняховский ввел в сражение 17-й гвардейский стрелковый и 9-й танковый корпуса, которые с ходу прорвали вторую полосу обороны немцев и, выйдя на оперативный простор, устремились в направлении города Глухов. Для поддержания высокого темпа наступления стрелковые части были посажены на автомашины. Полки бригады сопровождали их, все время находясь в боевых порядках пехотинцев и танкистов.
30 августа войска 60-й армии освободили города Рыльск и Глухов, вступили на территорию Украины и продвинулись по ней на запад на 60 километров.
Каждый из нас по-своему переживал торжественный момент начала освобождения Украины. Если учесть, что в подразделениях бригады многие воины были украинцами, то можно понять их чувства... Немало было связано с этими местами. Для меня, например, город Сумы был как бы вторым после Драбова родным городом. В Драбове я родился, а в Сумах окончил семилетку, работал на Сумско-Степановском сахарном заводе подручным слесаря, учился в Сумском артиллерийском училище. В тридцать девятом там похоронил отца. Здесь же в оккупации осталась жена моего брата с сыном Виктором. Она была уже вдовой: брат служил матросом на эсминце "Быстрый" и погиб в Севастополе в сорок первом...
Запомнилась ярко освещенная солнцем сосновая роща, около которой остановился наш "виллис". Выйдя с Андреем Шаповаленко из машины, мы опустились на колени и поцеловали родную землю...
31 августа столица нашей Родины Москва вновь салютовала доблестным войскам 60-й армии, освободившим Рыльск и Глухов. 1-й гвардейской артиллерийской дивизии РВГК было присвоено наименование Глуховской.
Используя успех соединений 60-й армии, командующий войсками фронта К. К. Рокоссовский перенес основные усилия на левый фланг, в полосу действий этой армии. Так вспомогательное направление стало главным.
1 сентября войска армии перешли к преследованию отходящего противника. Главный удар наносился в юго-западном направлении, вдоль оси Конотоп Бахмач. 3-ю гвардейскую легкоартиллерийскую бригаду, как высокоподвижное артиллерийское соединение, перебросили на это же направление.
3 сентября части 6-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Д. П. Онуприенко при поддержке 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады освободили город Шостка Сумской области. В боях за город смертью храбрых пали заместитель командира 167-го гвардейского полка гвардии майор В. С. Амеличев, командир 2-й батареи гвардии старший лейтенант Ф. Я. Залукаев, солдаты и сержанты 200-го гвардейского полка Н. Ш. Наливайко, Я. Г. Ткачев, М. В. Гуняга, А. Ф. Вереница, II. И. Кондрашев, И. А. Хибабулин, И. Г. Бондарь...
С чувством глубокой благодарности вспоминаю я наших замечательных медиков, спасших жизнь не одной сотне воинов бригады. Как и огневики, они не жалели сил, выполняя свой воинский долг, проявляя героизм и самопожертвование.
Служил в 1-м дивизионе 167-го артполка военфельдшер гвардии лейтенант медицинской службы И. К. Кармазин. В период боев под Сталинградом он вынес из-под огня 70 тяжело раненных бойцов и командиров, а на пути от Сталинграда до Берлина оказал первую помощь 199 воинам и вынес их с поля боя.
За годы войны Иван Кузьмин сам был четыре раза ранен, два ранения оказались тяжелыми. Отважный медик награжден четырьмя боевыми орденами и многими медалями. В мирное время он окончил Харьковский медицинский институт, был направлен на работу в Воркуту, да так и остался там навсегда...
Жители украинских сел и городов с огромной радостью встречали своих освободителей. Особенно запомнился мне город Шостка. Там нас буквально засыпали цветами, обнимали, целовали, рассказывали о своих бедах в период фашистской оккупации. Сейчас в Шостке организован Музей боевой славы гордость горожан, особенно школьников, которые продолжают поддерживать тесную связь с ветеранами 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады. Об этом мне рассказал А. Г. Журавлев - бывший командир огневого взвода 167-го гвардейского полка, а ныне секретарь совета ветеранов 1-й гвардейской артиллерийской дивизии.