Страница:
Четверг (планета-покровитель – Юпитер). Косметические маски и обертывания, совершенные в этот день, способствуют переменам в отношениях с окружающими и разрешению социальных и финансовых проблем. Например, с утра полежала в антицеллюлитных морских водорослях, а днем… президент какой-нибудь полезный указ неожиданно издал! Или в твоем учреждении зарплаты неожиданно повысили. Или любимый мужчина вдруг решил разориться на крутой подарок для тебя… В общем, что-нибудь приятное обязательно произойдет. Если, конечно, ты не родилась в среду. Тогда в четверг займись лучше всем чем угодно, только не уходом за собой.
Пятница (планета-покровитель – Венера). Этот день, покровительствуемый планетой красоты, хорош для любых салонных и домашних косметических процедур и подходит всем, кроме, увы, рожденных во вторник. Остальным же любые виды ухода за своим лицом и телом в этот день сулят судьбоносные знакомства, перспективные контакты и волнующие свидания. Однако будь осторожна: тотальная смена имиджа в пятницу способна буквально перевернуть твою жизнь! Поэтому прежде чем в последний рабочий день превращаться, например, из блондинки в брюнетку, хорошенько подумай: действительно ли ты готова к тотальным переменам?
Суббота (планета-покровитель – Сатурн). Ты удивишься, но сеанс эпиляции в первый выходной день недели способен улучшить твою судьбу в целом! Считается, что в субботу вместе с излишней растительностью с тебя «снимаются» все кармические долги и грехи всего твоего рода. Химическая завивка в этот день стабилизирует психику и привлекает материальное благополучие. Массаж волосистой части головы способствует развитию логического мышления и выявлению творческих способностей. Субботнее посещение солярия придает бодрость духа и энергию. Однако ни одна из субботних процедур не рекомендована рожденным в воскресенье.
Воскресенье (планета-покровитель – Солнце).
Крайне негативный день для стрижки: можно «отрезать от себя удачу». Если ты находишься в процессе решения каких-либо проблем или на полпути к завершению важного дела, стрижка в воскресный день способна отбросить тебя далеко назад. Причем это касается всех без исключения, но особенно – тех, кто родился в понедельник: для них воскресный поход к парикмахеру может стать роковым еще и относительно личной жизни. Зато по воскресеньям рожденным абсолютно в любой день недели благоприятно делать маникюр и наращивать ногти: считается, что так можно «нарастить и отполировать» свою удачу!
Глава 3
Это все? или Офисы миранды в лицах
Миранда № 1: мистер Ин Мо Ан, южнокорейский предприниматель
Пятница (планета-покровитель – Венера). Этот день, покровительствуемый планетой красоты, хорош для любых салонных и домашних косметических процедур и подходит всем, кроме, увы, рожденных во вторник. Остальным же любые виды ухода за своим лицом и телом в этот день сулят судьбоносные знакомства, перспективные контакты и волнующие свидания. Однако будь осторожна: тотальная смена имиджа в пятницу способна буквально перевернуть твою жизнь! Поэтому прежде чем в последний рабочий день превращаться, например, из блондинки в брюнетку, хорошенько подумай: действительно ли ты готова к тотальным переменам?
Суббота (планета-покровитель – Сатурн). Ты удивишься, но сеанс эпиляции в первый выходной день недели способен улучшить твою судьбу в целом! Считается, что в субботу вместе с излишней растительностью с тебя «снимаются» все кармические долги и грехи всего твоего рода. Химическая завивка в этот день стабилизирует психику и привлекает материальное благополучие. Массаж волосистой части головы способствует развитию логического мышления и выявлению творческих способностей. Субботнее посещение солярия придает бодрость духа и энергию. Однако ни одна из субботних процедур не рекомендована рожденным в воскресенье.
Воскресенье (планета-покровитель – Солнце).
Крайне негативный день для стрижки: можно «отрезать от себя удачу». Если ты находишься в процессе решения каких-либо проблем или на полпути к завершению важного дела, стрижка в воскресный день способна отбросить тебя далеко назад. Причем это касается всех без исключения, но особенно – тех, кто родился в понедельник: для них воскресный поход к парикмахеру может стать роковым еще и относительно личной жизни. Зато по воскресеньям рожденным абсолютно в любой день недели благоприятно делать маникюр и наращивать ногти: считается, что так можно «нарастить и отполировать» свою удачу!
День твоего рождения – День-антагонист: твой удачный день для процедур красоты
Понедельник – Воскресенье
Вторник – Пятница
Среда – Четверг
Четверг – Среда
Пятница – Вторник
Суббота – Воскресенье
Воскресенье – Понедельник
Глава 3
Образование и трудоустройство
Коль подданных сердца их царь насильем ранит,
В ненастный день из них могучий враг восстанет.
Будь в дружбе с подданным – и войн не опасайся.
Тогда народ твоим могучим войском станет.
Саади, «Гулистан»
Это все? или Офисы миранды в лицах
Прочитав крайне выразительный роман Лорен Вайсбергер «Дьявол носит Prada», я с удивительной отчетливостью вспомнила нескольких «Миранд» из собственной жизни. Оно и понятно: ведь самодурство на руководящем посту не имеет ни национальности, ни эпохи, ни строгой профессиональной принадлежности. Достаточно смерить сотрудника высокомерным взглядом, отдать невыполнимый приказ, презрительно бросив: «Это все!», – и тебя возненавидят. И неважно, кто у тебя в подчинении – редакция журналистов, футбольная команда или бригада шахтеров.
Но что касается нас, вечных подчиненных, полезно было бы, прежде чем записываться в ряды обиженных, хорошенько подумать: а не сулят ли нам бредовые указания сумасбродного руководства какой-нибудь выгоды? Именно к такому неожиданному выводу (с положительным ответом на поставленный вопрос) я пришла, проанализировав свой личный опыт. В любом начальственном бреде – всего лишь доля бреда. Остальное – чистая польза! Суди сама.
Но что касается нас, вечных подчиненных, полезно было бы, прежде чем записываться в ряды обиженных, хорошенько подумать: а не сулят ли нам бредовые указания сумасбродного руководства какой-нибудь выгоды? Именно к такому неожиданному выводу (с положительным ответом на поставленный вопрос) я пришла, проанализировав свой личный опыт. В любом начальственном бреде – всего лишь доля бреда. Остальное – чистая польза! Суди сама.
Миранда № 1: мистер Ин Мо Ан, южнокорейский предприниматель
Место и время действия. Москва, 1992 год. В условиях тогдашнего безвременья попасть в процветающую иностранную компанию считалось верхом везения!
К господину Ану я пришла, едва выпустившись с филологического факультета МГУ, в качестве личной помощницы и переводчицы – разумеется, по рекомендации «правильных» людей. И, естественно, не с корейским, а с английским языком. Мистер Ан, хотя и был этническим корейцем, в свободное от работы время проживал в Нью-Йорке, и английский знал практически как родной. Только вот самого его в «новой свободной России» понимали далеко не все…
Для обеспечения полноценного функционирования мистера Ана в условиях «сумасшедшей» Москвы и нужна была я. Получала я у него сто пятьдесят долларов в месяц – по тем временам едва ли не целое состояние!
За эти сказочные деньги я не только сидела в офисе «от забора до обеда» и переводила на русский многочисленные переговоры, но и сопровождала своего шефа по всяким пафосным местам столицы, доступным в те годы только иностранцам. В компании своего босса я, можно сказать, почти привыкла завтракать исключительно в «Венском кафе» Хаммеровского центра, на коктейль заезжать в «Шаляпин-бар» в свежеотреставрированном «Метрополе», а ужинать – на казавшемся мне тогда невероятно крутым теплоходе «Александр Блок». В общем, по тем временам образ жизни у меня выглядел почти что гламурно. (В качестве представителя фирмы-спонсора однажды я даже оказалась в числе почетных гостей на открытии первого московского ночного клуба «Арлекино»!)
Наша компания (господин Ан любил называть ее корпорацией) занималась поставками в Россию товаров народного потребления. А попросту говоря, с прибылью почти в 200 % торговала в Москве модными шмотками и аксессуарами. С упором на жутко популярные в то время изделия из ангоры. Всяческие ангорские кардиганы, свитера, шарфы и даже пальто «честно» производили в Сеуле. «Родными» были также реализуемые в моем БГ бижутерия и свадебные платья (очень красивые, кстати говоря).
Что же касается всех остальных нарядов, то… просто в шоуруме нашего офиса мы, сотрудники, ежемесячно вывешивали (предварительно срезав этикетки) «новые образцы», которые мистер Ан самолично закупал в Америке и Европе. Затем торжественно приглашали взглянуть на «новую южнокорейскую коллекцию» товароведов самых элитных на тот момент магазинов Москвы – Петровского пассажа, ГУМа, ЦУМа, двух уцелевших «Березок» и пары-тройки центральных универмагов. Товароведы придирчиво рассматривали безупречные (у мистера Ана был отменный вкус!) модели из миланских, парижских и манхэттенских бутиков, затем дружно принимались восхищаться, как прекрасно шьют в Корее.
Мы (кроме меня из русских в нашей конторе служили еще секретарша и менеджер по контрактам) тихо меж собой хихикали. Потому что именно нас (по причине весьма экономного отношения корейцев к оплачиваемой рабсиле) заставляли спарывать с «корейских образцов» брендовые лейбаки, что казалось нам тогда прямо-таки богохульством! Затем отобранные товароведами модели фотографировались (нами же), и снимки отправлялись факсом в Сеул. Гд е на принадлежащей господину Ану фабрике несколько цехов трудолюбивых как пчелки корейцев круглосуточно строчили, ориентируясь на наши полароидные снимки и выдавая на-гора крупные «корейские товарные партии». Которые затем торжественно переправлялись в Москву и прекрасно, буквально на ура, распродавались в уже упомянутых магазинах. Правда (но это уже исключительно по инициативе самих реализаторов). Под маркой европейских производителей. Вот такой «круговорот вещей в природе» организовал наш ушлый мистер Ан. Не без помощи, конечно, прибитого тогдашним дефицитом руководства московских элитарных торговых точек.
Что интересно: когда господин Ан соизволивал компенсировать мне очередной overtime (сверхурочные, которые у меня случались практически через день), он (опять-таки из экономии) платил не деньгами, а просто снимал с вешалки в шоуруме один из образцов и дарил его мне. Благо все модели для удобства завозились только одного размера S, который являлся как раз моим. Я была на седьмом небе от восторга! Еще бы: с завидной регулярностью я становилась счастливой обладательницей подлинных Диора, Кляйна, Дольче Габбанна и Версаче. И всего лишь за то, что лишний раз сходила с Аном в ресторан и помогла ему сделать заказ! О, как я была благодарна всем московским официантам и продавцам тех времен, которые, по всей видимости, в школах на уроках английского дружно плевали в потолок! Теперь я думаю, что мистер Ан тоже был в восторге от моей русской непритязательности. Ну в какой еще европейской стране наемная сотрудница с университетским дипломом потратит на вас свой вечер (а это – время!) пусть и за дизайнерскую, но всего-навсего тряпку?
Наша замечательная корпорация носила сложносочиненное название «Хьюп Ву Корпорейшн». Мы, трое русских, волей случая угодивших в корейский трудоголический оазис, называли ее между собой «Хьюп Вам». Разумеется, любя.
Бред. Естественно, мистер Ан не только не знал (и даже не пытался узнать) ни слова по-русски, но и «не догонял» многих реалий новой российской действительности. И оттого часто вел себя по-цивилизованному бестолково. Под офис он втридорога снимал огромную квартиру на 12-м этаже сталинской высотки, что на Баррикадной. Ему казалось, что это очень круто – иметь офис в самом «the most famous of stalin’s skyscrapers» (самом известном из сталинских небоскребов). Данным фактом он часто хвастался по телефону своим друзьям во всем мире, которые искренне недоумевали, как он живет, да еще и ведет бизнес – в страшной, варварской и голодной России?! Но при этом и сам Ан страшно боялся «русской мафии», о которой регулярно читал в журнале new yorker и узнавал из передач cnn. Поэтому однажды, не выдержав, он выписал из Штатов суперсовременную камеру видеонаблюдения и самолично проконтролировал, как ее вмонтировали на входной двери подъезда.
Пока довольный Ан и инженер из американской компании, только что установивший суперкамеру, поднимались на двенадцатый этаж в офис, внизу камеру уже свинтили и сперли личности, пожелавшие остаться неизвестными. Господин Ан долго охал и ахал и принимал корейские успокоительные снадобья. А потом опять часами названивал знакомым по всему земному шару, смачно живописуя, как его дерзко ограбили в «this awful city» (в этом ужасном городе). Ему сочувствовали и называли героем. Ан был страшно горд.
А однажды с утра пораньше он мне заявил:
– Find me beeper, please. Urgently! («Найди мне бипер. Это срочно!»)
Увы, я не знала, что такое beeper. А Ан всегда очень нервничал, если его распоряжения не выполнялись немедленно. Я судорожно полезла в словарь. В словаре между словами been и beer ничего не было! Я стала в отчаянии расспрашивать окружающих. Такое слово, увы, все слышали впервые… Когда я попыталась уточнить суть приказа у самого господина Ана, он страшно рассердился и сказал, что, типа, я совсем тупая, раз не могу просто обзвонить магазины и спросить, где можно купить beeper. Уже легче! Его хотя бы можно купить! «А какие магазины?» – вкрадчиво осведомилась я у шефа. И тут он окончательно рассвирипел:
– Are you laughing at me? I hope this country doesn’t sell beepers in food-stores! Anyway I wouldn’t be surprised too much! Check all electronics shops. I need it by yesterday! («Ты что, смеешься надо мной? Надеюсь, в вашей стране не торгуют биперами в продуктовых? Хотя я бы не удивился! Проверь все магазины электроники! Мне нужно это вчера!»)
«Мне нужно это вчера!» (любимое выражение Ана) означало – срочно, срочнее некуда! Второй его любимой идиомой было словосочетание «monkey business», или «мартышкин труд». Так назывались им любые действия, которые не приносили ожидаемого эффекта, даже если честно и своевременно выполнялись.
После столь гневной тирады босса в мой адрес я скорбно принялась за явный monkey business – поиск сама не знаю чего. Для начала позвонила в отдел электроники «Березки», что в Астраханском переулке: этот магазин казался мне наиболее продвинутым, так как только в нем торговали японской и немецкой аппаратурой последних моделей.
– Здравствуйте, – начала я вежливо, – скажите, а у вас есть бипер?
– Би… что? – неласково отозвались на том конце провода. – Уточните, что вам надо!
– Мне нужен бипер! – твердо сказала я.
– А что это?
– Это я у вас хотела спросить!
Понятно, что мой собеседник сразу же бросил трубку.
Дальше я стала хитрее и, прежде чем оглоушить собеседника своим «бипером», начинала официально и очень важно представляться:
– Добрый день, беспокоит южнокорейская компания «Хьюп Ву Корпорейшн», секретариат господина Ин Мо Ана…
Это уже действовало магически. В те годы просто невероятно страшно обожали все, что было так или иначе связано с иностранцами! Однако, прозвонившись еще в несколько крупнейших московских магазинов электроники, я поняла: увы, не я одна не знаю, что такое бипер. Этого не знает никто!
Я пребывала в шоке. Мистер Ан забегал ко мне в кабинет каждые шесть секунд и кричал страшным голосом:
– Where is my beeper, finally? Are you sleeping now? («Где мой бипер наконец? Ты что, спишь тут?»)
Наконец где-то аж в двадцать пятом по счету магазине, перед тем как послать меня куда подальше, какая-то добрая продвинутая душа посоветовала мне позвонить в сотовую компанию. Дело осложнялось тем, что я (до кучи) не знала еще и что такое сотовая компания! Но зато ее рекламный блок красовался в последнем номере Moscow News, который в ярости швырнул мне на стол мистер Ан. Я позвонила туда и уже чуть не плача изложила всю горькую правду. Дескать, так и так, служу у иностранца, он хочет какой-то бипер – вынь да положь! А я совершенно не знаю, что это такое, и вы – моя последняя надежда!
Оказалось, что я звоню в Moscow Cellular (так изначально называлась «Московская сотовая»), которая буквально за день до этого открыла свой первый офис в Москве. И любезный менеджер – есть Бог на свете! – меня спас:
– Да не волнуйтесь вы так, дорогая девушка! Бипер – это пейджер. Но этого не знаете не только вы, но и пока никто в Москве. Этот вид связи только еще будет налаживаться в нашем городе. Оставьте нам ваши координаты, а своему шефу передайте: как только пейджинговая компания начнет функционировать, мы сразу же с ним свяжемся. И продадим ему наш лучший бипер! Ха-ха-ха!
Полагаю, сотрудники «Московской сотовой» еще долго корпоративно ржали над звонком близкой к истерике девицы, ищущей несуществующий прибор для осуществления несуществующей связи. А мистер Ан в ответ на мой отчет только пробурчал:
– Fucking country! (Переводить не буду, и так все ясно.)
Я не буду здесь пересказывать все свои многочисленные задания из серии «Купи японские водоросли, это срочно!» или «Сделай заказ в клубе с мужским стриптизом, я хочу удивить друга». Скажу одно: в Москве 1992 года никаких японских продуктов и мужского стриптиза не было и в помине! Но мистер Ан не хотел в это верить и считал, что мне просто лень все это найти! Пару раз я реально была на грани того, чтобы подсунуть ему в качестве японских водорослей нашу дальневосточную консервированную морскую капусту, а мужской стриптиз устроить силами своих тогдашних ухажеров…
А как-то господину Ану назначил встречу сам южнокорейский посол в Москве. Рандеву должно было проходить в единственном в то время корейском ресторане в Москве – возле Даниловского рынка. Ан решил взять с собой меня – в основном «для блезиру»: уж переводить-то там явно было нечего. Но он сказал, что я должна буду фиксировать в блокноте основные моменты беседы и руководить его личным шофером, который по-английски не понимал. А перед самым выездом в ресторан мистер Ан вдруг заявил:
– Before we go, check for Mafia! («Прежде чем мы поедем, проверь, нет ли там мафии?»)
Что он имел в виду, я, кстати, и до сих пор не понимаю. Может, он думал, что такие справки дает по телефону метрдотель ресторана? Или я должна была позвонить в КГБ и запросить информацию о конкретном местонахождении русской мафии на данный вечер? Однако к тому моменту я уже была настолько научена множеством горьких опытов, что взяла на себя страшную ответственность за жизнь и безопасность своего господина, уверенно заявив:
– I’ve checked already. Everything is clean! («Я уже проверила. Все чисто!»)
Мистер Ан удовлетворенно кивнул. Наверное, в тот момент ему казалось, что у него на службе (при зарплате в сто пятьдесят баксов) состоит сам Джеймс Бонд! Только русский, в юбке и двадцати двух лет от роду…
Польза. По милости господина Ана я постоянно попадала в разные казусные ситуации. Но благодаря ему же в итоге научилась реагировать на них спокойно, не смущаться и не краснеть.
Каждый раз, когда очередные переговоры с моим участием происходили в жевально-питейных заведениях, мистер Ан в первую очередь у меня, как у единственной за столом дамы, спрашивал:
– What would you like to drink? («Что ты будешь пить?»)
И я, с неистребимой девичьей деликатностью (ведь мы посещали исключительно дорогие валютные заведения) и с отчетливым пониманием, что один дринк тут стоит всю мою зарплату, исправно отвечала:
– Thanks, It’s up to you («Спасибо, на ваше усмотрение»).
Наконец мистеру Ану надоело выбирать за меня напитки, и он провел со мной краткое занятие по этикету. «Знаешь, – сказал он, – когда тебя спрашивают “Что ты будешь пить?” – это значит, что люди действительно хотят знать, что именно для тебя заказать. И не надо все время перекладывать свой выбор на кого-то другого, это просто неприлично! Ведь таким образом ты возлагаешь на меня совершенно не нужную мне ответственность – угодить твоему вкусу. А я же не твой бойфренд, чтобы каждый раз угадывать, что тебе понравится, а что нет! К тому же я занят более важными вещами. Поэтому будь добра: впредь отвечай по существу. Если не знаешь, что подают в приличных местах, выбирай хотя бы Campari Orange juice, это очень прилично для юной девушки».
Лекция босса произвела на меня тогда сильное впечатление! Во-первых, для меня явилось настоящим сюрпризом то, что, оказывается, моя трепетная деликатность – не что иное, как верх неприличия! А я-то, наивная, хотела как лучше! Думала, что таким образом позволяю своему боссу сэкономить на моих дринках! (Еще бы: ведь тогда я даже не представляла, какая безделица все эти дринки по сравнению с гигантскими карго шмоток, ежедневно летящими «FOB Сеул, CIF Москва» благодаря мною же переведенным контрактам!) Те м не менее я выучила магическое словосочетание «Campari Orange juice» наизусть и приготовилась им при случае щегольнуть. В Москве начала девяностых кампари продавали только в розлив в очень дорогих барах, и потому простой пьющий народ даже понятия не имел, что это за ерш такой – кампари орэндж джус.
Случай очень скоро представился. На Красной Пресне как раз открылась крупная международная выставка товаров народного потребления, где мы с Аном представляли стенд своей компании. В первый же день с самого утра к нам потянулись с приветствиями южнокорейские и прочие иностранные коллеги по бизнесу. Некоторых из них господин Ан решил почтить особым вниманием, в связи с чем пригласил побеседовать приватно в более уютной обстановке Piano Bar в «Садко-Аркада». Как только мы (я, Ан и четверо японских бизнесменов) уселись за столик, раздался сакраментальный вопрос Ана:
– Что будет пить наша единственная леди?
– Кампари орэндж джус! – гордо выпалила я, крайне довольная собой.
За столом повисла пауза. Затем господин Ан многозначительно кашлянул, посмотрел на часы и спросил:
– Ты уверена?
О, Боже! На часах было одиннадцать утра! А в кампари – 18 градусов алкоголя! Япошки сейчас подумают, что мне пора опохмеляться! Но что-то внутри меня подсказало: заднюю не включай! Еще в фильме «Москва слезам не верит» героиня Муравьевой учила: «И ляпай! Но ляпай уверенно!» Я широко улыбнулась и сказала:
– Да, уверена. Немного кампари с апельсиновым соком, кофе и мороженое. – И, повернувшись к япошкам, кокетливо добавила: – Обожаю добавлять кампари в мороженое, это очень бодрит. Особенно с утра!
Япошки облегченно засмеялись. Я демонстративно вылила четверть бокала своего коктейля в вазочку с мороженым, а остатки гордо отодвинула в сторону. Раз не жалко Ану денег – пусть и платит тогда за нетронутые помпезные дринки!
Кстати, после этого инцидента, чуть позже, Ан меня даже похвалил:
– Молодец, что не растерялась! Но вообще, советуя тебе кампари с соком, я имел в виду вечерние часы. Или в вашей стране принято употреблять алкоголь с утра?..
Как-то я попросила у мистера Ана разрешения отлучиться из офиса на 10 минут – сбегать в соседний магазин и купить колготки, поскольку мои чулки «поехали», а на мне была короткая юбка. Шеф внимательно посмотрел на внушительную «стрелку» на моих ногах и… в просьбе отказал:
– Запомни: настоящую леди не должны смущать подобные мелочи! Если ты уверена в собственной исключительности, никакая дырка на чулках не будет тебя сковывать! Это здесь есть поблизости чулочный магазин, а представь, если бы его не было? И что, ты сразу вышла бы из строя? Учти, ты должна соблюдать спокойствие, что бы ни случилось! Вот сейчас, кстати, и потренируешься…
И он жестом пригласил меня в переговорную комнату, где уже заседали какие-то московские товароведки. О, уж они-то мгновенно разглядели мои драные чулки! И тут же хором уставились осуждающе: мол, надо же, а еще в иностранной фирме работает, стыдоба! Первые пять минут я, каюсь, всячески извивалась, пытаясь прикрыть злосчастную дырку то блокнотом, то прайс-листом, а потом – плюнула! И сразу стало так легко! Даже товароведки, будто бы по мановению волшебной палочки, перестали обращать внимание на мою безобразную стрелку. В тот момент я раз и навсегда усвоила одну простую истину: окружающие очень чутко улавливают, как ты сама относишься к себе! И подсознательно начинают относиться так же. Поэтому если тебя лично не парят и не выбивают из колеи драные колготки (потекшая тушь, вчерашний маникюр, попавшая под дождь прическа и т. д.), то и остальные будут считать, что просто все так и было задумано. Как говорится, главное – деловая походка и уверенная речь! Всегда можно грамотно преподнести любой досадный сбой во внешности – если только общая «бомжеватость» натуры не является твоим фирменным стилем по жизни.
Вообще, трудясь в «Хьюп Вам», я научилась многим полезным по жизни вещам. Например, не стесняясь звонить когда угодно и в какую угодно организацию (хоть в приемную президента!) и, важно представляясь «южнокорейской корпорацией», задавать абсолютно любые интересующие меня вопросы. И всегда и везде, заметь, получать учтивый ответ! Я натренировалась резервировать таким образом себе и своим друзьям столики в самых пафосных заведениях города! Когда в указанный час наша чисто славянская компашка прибывала в ресторан, никто даже не спрашивал: а где же ваши корейские бизнесмены? В крайнем случае я говорила, что мой босс мистер Ан срочно улетел по делам, а чтобы reservation не пропал, прислал своих сотрудников – то есть типа нас…
Да, такое трудно было не заметить: от имени «Хьюп Ву Корпорейшн» самые обыденные дела в Москве решались куда быстрее и эффективнее! Однажды, например, впечатлившись звонком из неведомой «южнокорейской корпорации», мне даже без очереди прислали сантехника из районного ЖЭКа!..
Но главная заслуга моего шефа состоит все-таки в том, что он… не дал мне выйти замуж! В тот период я как раз пребывала в состоянии пылкого юношеского увлечения. И противоположная сторона, кстати, отвечала мне взаимностью. Настолько, что в один прекрасный день даже сделала предложение руки и сердца! При этом мой Ромео по причине того, что отвлекался на службу в Вооруженные силы, еще даже не окончил институт. И жил с папой и мамой. Как и я. Но нас тогда почему-то все это не смущало. Мне, например, ни разу даже в голову не пришло, что моя зарплата во много раз больше его стипендии, и содержание молодой «ячейки общества», по сути, ляжет на меня и на наших с ним родителей. Во всяком случае вплоть до того, пока мой милый не закончит учебу. Любовь затмила все вокруг, и мы… подали заявление.
Где-то примерно за месяц до волнительного «часа икс» я стала просить господина Ана дать мне три дополнительных выходных. Он спросил: зачем? Я гордо сообщила, что выхожу замуж. Его это известие на удивление сильно заинтересовало, пришлось выдержать лавину вопросов: кто жених, сколько ему лет, где мы будем жить и даже – не беременна ли я? Я все рассказала как есть. А что – я девчонка честная! (И тогда была, и по сей день такой осталась!) Ан сказал, что даст ответ к концу рабочего дня – сначала, мол, должен проверить свое расписание. А вечером с корейско-невозмутимой категоричностью заявил:
– Я тебя очень прошу перенести церемонию. Именно на эти числа у нас выпадает крупная выставка в Санкт-Петербурге.
Я послушалась. К большому и бурно выраженному неудовольствию своего жениха. Именно тогда я впервые и задумалась: а куда это он, собственно, так торопится? Ну, месяцем раньше, месяцем позже… Какая разница, если у нас – ЛЮБОВЬ? Словом, вместо загса я отправилась с господином Аном в Питер.
К господину Ану я пришла, едва выпустившись с филологического факультета МГУ, в качестве личной помощницы и переводчицы – разумеется, по рекомендации «правильных» людей. И, естественно, не с корейским, а с английским языком. Мистер Ан, хотя и был этническим корейцем, в свободное от работы время проживал в Нью-Йорке, и английский знал практически как родной. Только вот самого его в «новой свободной России» понимали далеко не все…
Для обеспечения полноценного функционирования мистера Ана в условиях «сумасшедшей» Москвы и нужна была я. Получала я у него сто пятьдесят долларов в месяц – по тем временам едва ли не целое состояние!
За эти сказочные деньги я не только сидела в офисе «от забора до обеда» и переводила на русский многочисленные переговоры, но и сопровождала своего шефа по всяким пафосным местам столицы, доступным в те годы только иностранцам. В компании своего босса я, можно сказать, почти привыкла завтракать исключительно в «Венском кафе» Хаммеровского центра, на коктейль заезжать в «Шаляпин-бар» в свежеотреставрированном «Метрополе», а ужинать – на казавшемся мне тогда невероятно крутым теплоходе «Александр Блок». В общем, по тем временам образ жизни у меня выглядел почти что гламурно. (В качестве представителя фирмы-спонсора однажды я даже оказалась в числе почетных гостей на открытии первого московского ночного клуба «Арлекино»!)
Наша компания (господин Ан любил называть ее корпорацией) занималась поставками в Россию товаров народного потребления. А попросту говоря, с прибылью почти в 200 % торговала в Москве модными шмотками и аксессуарами. С упором на жутко популярные в то время изделия из ангоры. Всяческие ангорские кардиганы, свитера, шарфы и даже пальто «честно» производили в Сеуле. «Родными» были также реализуемые в моем БГ бижутерия и свадебные платья (очень красивые, кстати говоря).
Что же касается всех остальных нарядов, то… просто в шоуруме нашего офиса мы, сотрудники, ежемесячно вывешивали (предварительно срезав этикетки) «новые образцы», которые мистер Ан самолично закупал в Америке и Европе. Затем торжественно приглашали взглянуть на «новую южнокорейскую коллекцию» товароведов самых элитных на тот момент магазинов Москвы – Петровского пассажа, ГУМа, ЦУМа, двух уцелевших «Березок» и пары-тройки центральных универмагов. Товароведы придирчиво рассматривали безупречные (у мистера Ана был отменный вкус!) модели из миланских, парижских и манхэттенских бутиков, затем дружно принимались восхищаться, как прекрасно шьют в Корее.
Мы (кроме меня из русских в нашей конторе служили еще секретарша и менеджер по контрактам) тихо меж собой хихикали. Потому что именно нас (по причине весьма экономного отношения корейцев к оплачиваемой рабсиле) заставляли спарывать с «корейских образцов» брендовые лейбаки, что казалось нам тогда прямо-таки богохульством! Затем отобранные товароведами модели фотографировались (нами же), и снимки отправлялись факсом в Сеул. Гд е на принадлежащей господину Ану фабрике несколько цехов трудолюбивых как пчелки корейцев круглосуточно строчили, ориентируясь на наши полароидные снимки и выдавая на-гора крупные «корейские товарные партии». Которые затем торжественно переправлялись в Москву и прекрасно, буквально на ура, распродавались в уже упомянутых магазинах. Правда (но это уже исключительно по инициативе самих реализаторов). Под маркой европейских производителей. Вот такой «круговорот вещей в природе» организовал наш ушлый мистер Ан. Не без помощи, конечно, прибитого тогдашним дефицитом руководства московских элитарных торговых точек.
Что интересно: когда господин Ан соизволивал компенсировать мне очередной overtime (сверхурочные, которые у меня случались практически через день), он (опять-таки из экономии) платил не деньгами, а просто снимал с вешалки в шоуруме один из образцов и дарил его мне. Благо все модели для удобства завозились только одного размера S, который являлся как раз моим. Я была на седьмом небе от восторга! Еще бы: с завидной регулярностью я становилась счастливой обладательницей подлинных Диора, Кляйна, Дольче Габбанна и Версаче. И всего лишь за то, что лишний раз сходила с Аном в ресторан и помогла ему сделать заказ! О, как я была благодарна всем московским официантам и продавцам тех времен, которые, по всей видимости, в школах на уроках английского дружно плевали в потолок! Теперь я думаю, что мистер Ан тоже был в восторге от моей русской непритязательности. Ну в какой еще европейской стране наемная сотрудница с университетским дипломом потратит на вас свой вечер (а это – время!) пусть и за дизайнерскую, но всего-навсего тряпку?
Наша замечательная корпорация носила сложносочиненное название «Хьюп Ву Корпорейшн». Мы, трое русских, волей случая угодивших в корейский трудоголический оазис, называли ее между собой «Хьюп Вам». Разумеется, любя.
Бред. Естественно, мистер Ан не только не знал (и даже не пытался узнать) ни слова по-русски, но и «не догонял» многих реалий новой российской действительности. И оттого часто вел себя по-цивилизованному бестолково. Под офис он втридорога снимал огромную квартиру на 12-м этаже сталинской высотки, что на Баррикадной. Ему казалось, что это очень круто – иметь офис в самом «the most famous of stalin’s skyscrapers» (самом известном из сталинских небоскребов). Данным фактом он часто хвастался по телефону своим друзьям во всем мире, которые искренне недоумевали, как он живет, да еще и ведет бизнес – в страшной, варварской и голодной России?! Но при этом и сам Ан страшно боялся «русской мафии», о которой регулярно читал в журнале new yorker и узнавал из передач cnn. Поэтому однажды, не выдержав, он выписал из Штатов суперсовременную камеру видеонаблюдения и самолично проконтролировал, как ее вмонтировали на входной двери подъезда.
Пока довольный Ан и инженер из американской компании, только что установивший суперкамеру, поднимались на двенадцатый этаж в офис, внизу камеру уже свинтили и сперли личности, пожелавшие остаться неизвестными. Господин Ан долго охал и ахал и принимал корейские успокоительные снадобья. А потом опять часами названивал знакомым по всему земному шару, смачно живописуя, как его дерзко ограбили в «this awful city» (в этом ужасном городе). Ему сочувствовали и называли героем. Ан был страшно горд.
А однажды с утра пораньше он мне заявил:
– Find me beeper, please. Urgently! («Найди мне бипер. Это срочно!»)
Увы, я не знала, что такое beeper. А Ан всегда очень нервничал, если его распоряжения не выполнялись немедленно. Я судорожно полезла в словарь. В словаре между словами been и beer ничего не было! Я стала в отчаянии расспрашивать окружающих. Такое слово, увы, все слышали впервые… Когда я попыталась уточнить суть приказа у самого господина Ана, он страшно рассердился и сказал, что, типа, я совсем тупая, раз не могу просто обзвонить магазины и спросить, где можно купить beeper. Уже легче! Его хотя бы можно купить! «А какие магазины?» – вкрадчиво осведомилась я у шефа. И тут он окончательно рассвирипел:
– Are you laughing at me? I hope this country doesn’t sell beepers in food-stores! Anyway I wouldn’t be surprised too much! Check all electronics shops. I need it by yesterday! («Ты что, смеешься надо мной? Надеюсь, в вашей стране не торгуют биперами в продуктовых? Хотя я бы не удивился! Проверь все магазины электроники! Мне нужно это вчера!»)
«Мне нужно это вчера!» (любимое выражение Ана) означало – срочно, срочнее некуда! Второй его любимой идиомой было словосочетание «monkey business», или «мартышкин труд». Так назывались им любые действия, которые не приносили ожидаемого эффекта, даже если честно и своевременно выполнялись.
После столь гневной тирады босса в мой адрес я скорбно принялась за явный monkey business – поиск сама не знаю чего. Для начала позвонила в отдел электроники «Березки», что в Астраханском переулке: этот магазин казался мне наиболее продвинутым, так как только в нем торговали японской и немецкой аппаратурой последних моделей.
– Здравствуйте, – начала я вежливо, – скажите, а у вас есть бипер?
– Би… что? – неласково отозвались на том конце провода. – Уточните, что вам надо!
– Мне нужен бипер! – твердо сказала я.
– А что это?
– Это я у вас хотела спросить!
Понятно, что мой собеседник сразу же бросил трубку.
Дальше я стала хитрее и, прежде чем оглоушить собеседника своим «бипером», начинала официально и очень важно представляться:
– Добрый день, беспокоит южнокорейская компания «Хьюп Ву Корпорейшн», секретариат господина Ин Мо Ана…
Это уже действовало магически. В те годы просто невероятно страшно обожали все, что было так или иначе связано с иностранцами! Однако, прозвонившись еще в несколько крупнейших московских магазинов электроники, я поняла: увы, не я одна не знаю, что такое бипер. Этого не знает никто!
Я пребывала в шоке. Мистер Ан забегал ко мне в кабинет каждые шесть секунд и кричал страшным голосом:
– Where is my beeper, finally? Are you sleeping now? («Где мой бипер наконец? Ты что, спишь тут?»)
Наконец где-то аж в двадцать пятом по счету магазине, перед тем как послать меня куда подальше, какая-то добрая продвинутая душа посоветовала мне позвонить в сотовую компанию. Дело осложнялось тем, что я (до кучи) не знала еще и что такое сотовая компания! Но зато ее рекламный блок красовался в последнем номере Moscow News, который в ярости швырнул мне на стол мистер Ан. Я позвонила туда и уже чуть не плача изложила всю горькую правду. Дескать, так и так, служу у иностранца, он хочет какой-то бипер – вынь да положь! А я совершенно не знаю, что это такое, и вы – моя последняя надежда!
Оказалось, что я звоню в Moscow Cellular (так изначально называлась «Московская сотовая»), которая буквально за день до этого открыла свой первый офис в Москве. И любезный менеджер – есть Бог на свете! – меня спас:
– Да не волнуйтесь вы так, дорогая девушка! Бипер – это пейджер. Но этого не знаете не только вы, но и пока никто в Москве. Этот вид связи только еще будет налаживаться в нашем городе. Оставьте нам ваши координаты, а своему шефу передайте: как только пейджинговая компания начнет функционировать, мы сразу же с ним свяжемся. И продадим ему наш лучший бипер! Ха-ха-ха!
Полагаю, сотрудники «Московской сотовой» еще долго корпоративно ржали над звонком близкой к истерике девицы, ищущей несуществующий прибор для осуществления несуществующей связи. А мистер Ан в ответ на мой отчет только пробурчал:
– Fucking country! (Переводить не буду, и так все ясно.)
Я не буду здесь пересказывать все свои многочисленные задания из серии «Купи японские водоросли, это срочно!» или «Сделай заказ в клубе с мужским стриптизом, я хочу удивить друга». Скажу одно: в Москве 1992 года никаких японских продуктов и мужского стриптиза не было и в помине! Но мистер Ан не хотел в это верить и считал, что мне просто лень все это найти! Пару раз я реально была на грани того, чтобы подсунуть ему в качестве японских водорослей нашу дальневосточную консервированную морскую капусту, а мужской стриптиз устроить силами своих тогдашних ухажеров…
А как-то господину Ану назначил встречу сам южнокорейский посол в Москве. Рандеву должно было проходить в единственном в то время корейском ресторане в Москве – возле Даниловского рынка. Ан решил взять с собой меня – в основном «для блезиру»: уж переводить-то там явно было нечего. Но он сказал, что я должна буду фиксировать в блокноте основные моменты беседы и руководить его личным шофером, который по-английски не понимал. А перед самым выездом в ресторан мистер Ан вдруг заявил:
– Before we go, check for Mafia! («Прежде чем мы поедем, проверь, нет ли там мафии?»)
Что он имел в виду, я, кстати, и до сих пор не понимаю. Может, он думал, что такие справки дает по телефону метрдотель ресторана? Или я должна была позвонить в КГБ и запросить информацию о конкретном местонахождении русской мафии на данный вечер? Однако к тому моменту я уже была настолько научена множеством горьких опытов, что взяла на себя страшную ответственность за жизнь и безопасность своего господина, уверенно заявив:
– I’ve checked already. Everything is clean! («Я уже проверила. Все чисто!»)
Мистер Ан удовлетворенно кивнул. Наверное, в тот момент ему казалось, что у него на службе (при зарплате в сто пятьдесят баксов) состоит сам Джеймс Бонд! Только русский, в юбке и двадцати двух лет от роду…
Польза. По милости господина Ана я постоянно попадала в разные казусные ситуации. Но благодаря ему же в итоге научилась реагировать на них спокойно, не смущаться и не краснеть.
Каждый раз, когда очередные переговоры с моим участием происходили в жевально-питейных заведениях, мистер Ан в первую очередь у меня, как у единственной за столом дамы, спрашивал:
– What would you like to drink? («Что ты будешь пить?»)
И я, с неистребимой девичьей деликатностью (ведь мы посещали исключительно дорогие валютные заведения) и с отчетливым пониманием, что один дринк тут стоит всю мою зарплату, исправно отвечала:
– Thanks, It’s up to you («Спасибо, на ваше усмотрение»).
Наконец мистеру Ану надоело выбирать за меня напитки, и он провел со мной краткое занятие по этикету. «Знаешь, – сказал он, – когда тебя спрашивают “Что ты будешь пить?” – это значит, что люди действительно хотят знать, что именно для тебя заказать. И не надо все время перекладывать свой выбор на кого-то другого, это просто неприлично! Ведь таким образом ты возлагаешь на меня совершенно не нужную мне ответственность – угодить твоему вкусу. А я же не твой бойфренд, чтобы каждый раз угадывать, что тебе понравится, а что нет! К тому же я занят более важными вещами. Поэтому будь добра: впредь отвечай по существу. Если не знаешь, что подают в приличных местах, выбирай хотя бы Campari Orange juice, это очень прилично для юной девушки».
Лекция босса произвела на меня тогда сильное впечатление! Во-первых, для меня явилось настоящим сюрпризом то, что, оказывается, моя трепетная деликатность – не что иное, как верх неприличия! А я-то, наивная, хотела как лучше! Думала, что таким образом позволяю своему боссу сэкономить на моих дринках! (Еще бы: ведь тогда я даже не представляла, какая безделица все эти дринки по сравнению с гигантскими карго шмоток, ежедневно летящими «FOB Сеул, CIF Москва» благодаря мною же переведенным контрактам!) Те м не менее я выучила магическое словосочетание «Campari Orange juice» наизусть и приготовилась им при случае щегольнуть. В Москве начала девяностых кампари продавали только в розлив в очень дорогих барах, и потому простой пьющий народ даже понятия не имел, что это за ерш такой – кампари орэндж джус.
Случай очень скоро представился. На Красной Пресне как раз открылась крупная международная выставка товаров народного потребления, где мы с Аном представляли стенд своей компании. В первый же день с самого утра к нам потянулись с приветствиями южнокорейские и прочие иностранные коллеги по бизнесу. Некоторых из них господин Ан решил почтить особым вниманием, в связи с чем пригласил побеседовать приватно в более уютной обстановке Piano Bar в «Садко-Аркада». Как только мы (я, Ан и четверо японских бизнесменов) уселись за столик, раздался сакраментальный вопрос Ана:
– Что будет пить наша единственная леди?
– Кампари орэндж джус! – гордо выпалила я, крайне довольная собой.
За столом повисла пауза. Затем господин Ан многозначительно кашлянул, посмотрел на часы и спросил:
– Ты уверена?
О, Боже! На часах было одиннадцать утра! А в кампари – 18 градусов алкоголя! Япошки сейчас подумают, что мне пора опохмеляться! Но что-то внутри меня подсказало: заднюю не включай! Еще в фильме «Москва слезам не верит» героиня Муравьевой учила: «И ляпай! Но ляпай уверенно!» Я широко улыбнулась и сказала:
– Да, уверена. Немного кампари с апельсиновым соком, кофе и мороженое. – И, повернувшись к япошкам, кокетливо добавила: – Обожаю добавлять кампари в мороженое, это очень бодрит. Особенно с утра!
Япошки облегченно засмеялись. Я демонстративно вылила четверть бокала своего коктейля в вазочку с мороженым, а остатки гордо отодвинула в сторону. Раз не жалко Ану денег – пусть и платит тогда за нетронутые помпезные дринки!
Кстати, после этого инцидента, чуть позже, Ан меня даже похвалил:
– Молодец, что не растерялась! Но вообще, советуя тебе кампари с соком, я имел в виду вечерние часы. Или в вашей стране принято употреблять алкоголь с утра?..
Как-то я попросила у мистера Ана разрешения отлучиться из офиса на 10 минут – сбегать в соседний магазин и купить колготки, поскольку мои чулки «поехали», а на мне была короткая юбка. Шеф внимательно посмотрел на внушительную «стрелку» на моих ногах и… в просьбе отказал:
– Запомни: настоящую леди не должны смущать подобные мелочи! Если ты уверена в собственной исключительности, никакая дырка на чулках не будет тебя сковывать! Это здесь есть поблизости чулочный магазин, а представь, если бы его не было? И что, ты сразу вышла бы из строя? Учти, ты должна соблюдать спокойствие, что бы ни случилось! Вот сейчас, кстати, и потренируешься…
И он жестом пригласил меня в переговорную комнату, где уже заседали какие-то московские товароведки. О, уж они-то мгновенно разглядели мои драные чулки! И тут же хором уставились осуждающе: мол, надо же, а еще в иностранной фирме работает, стыдоба! Первые пять минут я, каюсь, всячески извивалась, пытаясь прикрыть злосчастную дырку то блокнотом, то прайс-листом, а потом – плюнула! И сразу стало так легко! Даже товароведки, будто бы по мановению волшебной палочки, перестали обращать внимание на мою безобразную стрелку. В тот момент я раз и навсегда усвоила одну простую истину: окружающие очень чутко улавливают, как ты сама относишься к себе! И подсознательно начинают относиться так же. Поэтому если тебя лично не парят и не выбивают из колеи драные колготки (потекшая тушь, вчерашний маникюр, попавшая под дождь прическа и т. д.), то и остальные будут считать, что просто все так и было задумано. Как говорится, главное – деловая походка и уверенная речь! Всегда можно грамотно преподнести любой досадный сбой во внешности – если только общая «бомжеватость» натуры не является твоим фирменным стилем по жизни.
Вообще, трудясь в «Хьюп Вам», я научилась многим полезным по жизни вещам. Например, не стесняясь звонить когда угодно и в какую угодно организацию (хоть в приемную президента!) и, важно представляясь «южнокорейской корпорацией», задавать абсолютно любые интересующие меня вопросы. И всегда и везде, заметь, получать учтивый ответ! Я натренировалась резервировать таким образом себе и своим друзьям столики в самых пафосных заведениях города! Когда в указанный час наша чисто славянская компашка прибывала в ресторан, никто даже не спрашивал: а где же ваши корейские бизнесмены? В крайнем случае я говорила, что мой босс мистер Ан срочно улетел по делам, а чтобы reservation не пропал, прислал своих сотрудников – то есть типа нас…
Да, такое трудно было не заметить: от имени «Хьюп Ву Корпорейшн» самые обыденные дела в Москве решались куда быстрее и эффективнее! Однажды, например, впечатлившись звонком из неведомой «южнокорейской корпорации», мне даже без очереди прислали сантехника из районного ЖЭКа!..
Но главная заслуга моего шефа состоит все-таки в том, что он… не дал мне выйти замуж! В тот период я как раз пребывала в состоянии пылкого юношеского увлечения. И противоположная сторона, кстати, отвечала мне взаимностью. Настолько, что в один прекрасный день даже сделала предложение руки и сердца! При этом мой Ромео по причине того, что отвлекался на службу в Вооруженные силы, еще даже не окончил институт. И жил с папой и мамой. Как и я. Но нас тогда почему-то все это не смущало. Мне, например, ни разу даже в голову не пришло, что моя зарплата во много раз больше его стипендии, и содержание молодой «ячейки общества», по сути, ляжет на меня и на наших с ним родителей. Во всяком случае вплоть до того, пока мой милый не закончит учебу. Любовь затмила все вокруг, и мы… подали заявление.
Где-то примерно за месяц до волнительного «часа икс» я стала просить господина Ана дать мне три дополнительных выходных. Он спросил: зачем? Я гордо сообщила, что выхожу замуж. Его это известие на удивление сильно заинтересовало, пришлось выдержать лавину вопросов: кто жених, сколько ему лет, где мы будем жить и даже – не беременна ли я? Я все рассказала как есть. А что – я девчонка честная! (И тогда была, и по сей день такой осталась!) Ан сказал, что даст ответ к концу рабочего дня – сначала, мол, должен проверить свое расписание. А вечером с корейско-невозмутимой категоричностью заявил:
– Я тебя очень прошу перенести церемонию. Именно на эти числа у нас выпадает крупная выставка в Санкт-Петербурге.
Я послушалась. К большому и бурно выраженному неудовольствию своего жениха. Именно тогда я впервые и задумалась: а куда это он, собственно, так торопится? Ну, месяцем раньше, месяцем позже… Какая разница, если у нас – ЛЮБОВЬ? Словом, вместо загса я отправилась с господином Аном в Питер.