Страница:
Корда, ничего не понимая, смотрел на буквы, пляшущие перед глазами. Затем его мозг словно пронзила вспышка — он сообразил, что происходит, и заставил себя оглядеться. Слайв уже был всего в нескольких дюймах от его ноги и приготовился укусить.
Собрав все силы, Корда с трудом отступил на несколько шагов, но этого оказалось достаточно: укус Слайва пришелся в песок. Пока тарантул отплевывался, Корда потряс головой в надежде, что она хоть немного прояснится. Кристалл-сирена все еще находился внутри его темпорального поля, призывая вернуться к управлению невидимым оркестром. Сделав несколько торопливых шагов в сторону, Рене заставил кристалл замолчать.
Слайв бросился вслед за ним. Человек понимал, что паук рано или поздно его догонит, сообразит, что нужно просто вернуться на свою паутину и опутать противника клейкими нитями.
Тогда Корда сделал вид, что споткнулся, и тут же у него в мозгу послышался радостный смех Слайва. Тарантул устремился вперед, чтобы вонзить ядовитые клыки в обнажившуюся икру ноги, но Корда схватил горсть песка и швырнул пауку прямо в морду. Белый тарантул на мгновение ослеп, Корда протянул руку и выхватил у Слайва фляжку с консервированным временем, а потом откатился в сторону, чтобы паук оказался вне темпорального поля.
Однако Корда действовал недостаточно быстро. Слайв успел впиться ему в ногу. Рене почувствовал обжигающую боль, которая вместе с кровью стала стремительно распространяться по венам и артериям. Собрав последние силы, он пинком отбросил Слайва в сторону.
Как только паук вылетел из темпорального поля Корды, он завис в воздухе. Позднее Корда так и не был до конца уверен, видел ли он на самом деле следующий эпизод, или это уже было началом галлюцинаций, которые очень скоро овладели его сознанием. Ему показалось, что светловолосый мужчина-британец с точеными чертами лица, в одеянии арабского шейха, возник рядом с тарантулом и подхватил замершего в воздухе Слайва.
Корда падал — или стремительно поднимался? Все мышцы отчаянно болели, словно существовали отдельно и старались вырваться на свободу. С усилием, которое чуть не прикончило его, он сумел заставить свое тело снова стать единым целым. В голове что-то пульсировало, но перед глазами понемногу прояснилось. Рене уже видел возникший на горизонте дворец.
Когда Корда приземлился на пенорезиновом коврике у порога, от удара задрожали кости, обращая костный мозг в персиковый джем. Часть его выдавилась через нос, и он тщательно стер его. Следовало выглядеть наилучшим образом, потому что швейцар (который походил на невероятно толстого вомбата в кимоно, запахнутом слева направо) вышел, чтобы представить его всемогущему господу для суда за содеянные им за долгую жизнь преступления.
Корда подозревал, что всемогущий будет не в восторге от его деятельности. Разве он сам не чувствовал себя богом, когда создавал карманные вселенные и терраформировал миры? Господу определенно не понравится такая дерзость. Чего ждать дальше — Корда сможет пользоваться его кредитной карточкой или заснет в постели господа?
Зал для аудиенций всемогущего господа напоминал пивной бар на Земле. Господь играл в бильярд на столе, покрытом черным бархатом. Подойдя поближе, Корда разглядел, что шары — вовсе не шары, а светила и планеты. Лузы были вселенными. «Может быть, некоторые из них создал я, — подумал Корда. — Интересно, одобряет ли господь мое искусство?» Всемогущий господь оказался похожим на Чарли Белла: свисающие усы и все такое. Нос, однако, был заостренным, а длинные бакенбарды закручивались вверх (усы же свешивались вниз). У господа имелось множество шляп — шелковый цилиндр, соломенное сомбреро, бейсбольная кепка, надетая козырьком назад, высокая русская меховая папаха. Зеленые солнцезащитные очки скрывали лоб.
Когда он посмотрел на Корду, тот увидел, что у всемогущего оранжевые глаза, которые пылают, точно солнца, готовые превратиться в сверхновую.
— Эйнштейн говорил, что господь не станет играть в кости со вселенными, — вполне дружелюбно произнес он, — поэтому я больше не играю. Я хочу сказать — кто станет спорить с Эйнштейном? Бильярд тоже не слишком благородная игра, но не могу же я разочаровать болельщиков. Насколько я понимаю, ты пришел сюда для суда, не так ли?
Корда заморгал:
— Полагаю, да.
— Как угодно, — проворчал всемогущий господь, — но я бы лучше поиграл в бильярд. Одному мне уже надоело. Я достиг совершенства — так зачем же продолжать тренироваться?
Корда вяло кивнул. Откуда-то появился рой пчел, и они принялись его жалить. Господь, казалось, этого не замечал. Он протянул своему собеседнику бильярдный кий и кусочек мела. Кий был очень похож на окаменевшего удава, но мел ничем не отличался от обычного.
Всемогущий господь устанавливал шары в центре стола при помощи божественного триединства. Корда узнал Старую Терру, Марс и Юпитер, разглядел двойные светила Аравии и парочку небесных тел, которые ему были незнакомы, включая планету, по форме и окраске напоминающую пасхальное яйцо, и другую, похожую на ограненный рубин.
— Я разрешаю тебе разбить и сделать первый удар, — благородно предложил Всемогущий. — Если начну я, то тебе не удастся поиграть. Я же верх совершенства, не забыл?
— Не забыл, — ответил Корда, устанавливая ударный шар (он смахивал на ПЦП Коломбины). Ему очень хотелось удачно начать.
Когда Корда приготовился, всемогущий господь небрежно бросил:
— Почему же тогда ты исправляешь мои творения, Рене? Разве я не сделал свою работу безупречно с самого начала?
Корда пытался найти ответ на этот вопрос, когда бильярдный шар взлетел со стола, — перед самым его лицом парила ПЦП Коломбины.
— Коломбина, — прошипел Корда. — Отправляйся на место! Я не могу заставлять господа ждать!
— Солнце мое! — позвала его Коломбина. — У тебя галлюцинации?
— Коломбина, — сурово сказал Корда, — возвращайся на стол!
ПЦП осталась там, где была. Корда услышал, как господь тяжело вздохнул.
— Я жду ответа, Рене Корда. Почему ты пытаешься улучшить мои безупречные творения?
Корда схватил ПЦП и поставил на бильярдный стол.
— Потому что они попались мне на глаза? — предложил он в качестве ответа и разбил пирамиду — планеты и светила разбежались в разных направлениях, карманные вселенные — лузы — угрожающе вырисовывались в углах и на сторонах бильярдного стола. Одна из них оказалась больше других, и Корда понял, что она собирается его проглотить.
Он увидел песок и скалы.
— Это Аравия! — удивленно пробормотал Рене. Потом он почувствовал, как чьи-то руки трясут его, на лоб полилась холодная вода.
«СОЛНЦЕ МОЕ! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?» — маршировали слова по линзам его очков.
— Коломбина? — проговорил он, пытаясь сесть, и обнаружил, что его голова лежит на коленях Мириам. — Я играл в бильярд с господом. Как я сюда попал?
ПЦП рассмеялась:
— Босс, ты все время находился здесь. Слайв укусил тебя, но я ввела противоядие. Тебе уже лучше?
— Я чувствую себя.., странно, — ответил Корда, неохотно убирая голову с мягких коленей Мириам. — Даже очень.
Тико протянул ему фляжку с водой:
— Яд будет действовать на тебя в течение двадцати четырех часов. Может быть, стоит вернуться на «Коломбину» и подождать, пока все пройдет? Кстати, у нас осталось шесть часов консервированного времени.
Корда покачал головой и тут же пожалел об этом, потому что все перед глазами поплыло, однако он заставил себя подняться на ноги.
— Нет, останавливаться нельзя. По каким-то причинам Двистор не хочет нам содействовать, хотя мы и пытаемся помочь Аравии. Необходимо идти вперед, пока он не успел поставить новые ловушки.
— Шейх Двистор, — сказал Тико, — мало кому доверяет. Скорее всего ему не нравится, что нам удалось открыть кое-какие секреты его вселенной, и он боится, что мы узнаем еще больше.
— Сможет ли он примириться с тем, что мы сделали, и простить нас? — спросил Корда.
— Нет, — уверенно ответил Тико.
— Тогда следует завершить начатое, — заявил Корда. — Может быть, если мы реактивируем Аравию, он поймет, что у нас нет дурных намерений относительно его вселенной.
— Возможно, — сказала Мириам, вставая и отряхивая песок со своих шаровар, что несколько отвлекло Корду. — Нас не касаются страхи Двистора, мы должны помочь живущим здесь людям. Если мы оставим их в стасисе, они окажутся совершенно беззащитны перед мародерами и вандалами, в распоряжении которых имеется консервированное время.
Тико показал в сторону багряного Озера Перемещений:
— Я уже взял амулеты для тебя и Мириам, Рене, но озеро поможет нам еще в одном случае.
Молодой человек вылил остатки воды в чашку и протянул ее Корде, а потом подошел к озеру и наполнил фляжку водой.
— Вода из Озера Перемещений, — объяснил Тико, — если ее выпить, дарует способность к телепортации. Нужно только мысленно сосредоточиться на том месте, где ты хочешь оказаться, и, если твое желание достаточно сильно, ты мгновенно туда перенесешься.
Корда нахмурился:
— Зачем же тогда люди используют вихри, крылатых верблюдов и другие средства передвижения? Этот способ представляется мне гораздо более эффективным. Тико встал и закрыл фляжку.
— Потому что, мой добрый Рене, желание должно быть одновременно сильным и точным. Многие попадали совсем не туда, куда собирались, а иные исчезли навсегда. В давние времена Двистор издал указ, запрещающий применение волшебной воды для перемещений в пространстве. Теперь она используется только для хранения амулетов и экстренных случаев.
Корда кивнул, подумав при этом, что «давние времена» были каких-нибудь шестьдесят лет назад. Иногда вселенные создавались вместе с прошлым. Судя по всему, Аравия принадлежала именно к такой категории.
— Ну, сейчас у нас сложилась именно такая экстренная ситуация, — сказал он. — Будем надеяться, что, если в ней возникнет необходимость, вода будет действовать и в стасисе.
— Будем надеяться, — промолвила Мириам, крепко держа Тико за руку, — что она совсем не понадобится.
— Мы теряем время! — напомнила Коломбина. — Давайте найдем нужный вихрь и отправимся во дворец!
Когда они вышли из лабиринта, Тико показал, как нужно потереть амулет между большим и указательным пальцами.
— Таким образом мы вызовем вихрь, — объяснил он. — Кроме того, мне кажется, это еще один урок самодисциплины, который шейх Двистор преподал своим советникам. Нам было предписано всегда носить амулет на цепочке и никогда не снимать, чтобы никто не мог его украсть. Конечно, те, кто были не в состоянии удержаться и все время теребили свой амулет…
— Наверное, случались самые невероятные происшествия, — усмехнувшись, заметил Корда.
— В самом деле, — кивнул Тико. — К счастью, меня Аллах миновал.
ПЦП поднялась в воздух.
— Босс! Посмотри, что-то приближается к нам с востока!
Все повернули головы, и Тико сказал:
— Это вихрь, Коломбина, советую тебе спрятать свое второе «я» в карман Рене. В противном случае оно будет разбито или заброшено неизвестно куда.
ПЦП снизилась большими кругами, напоминающими движение приближающегося ветра. Корда открыл карман куртки.
— Здесь ты будешь в безопасности, — сказал он, жестом приглашая ПЦП.
— О, солнце мое, — тихонько проговорила Коломбина. — Ты прячешь меня рядом с сердцем!
Корда неожиданно почувствовал, что краснеет. Он сделал вид, что ничего особенного не произошло, сосредоточившись на том, чтобы подняться на ноги. Лекарство, которое дала ему Коломбина, почти компенсировало воздействие яда, но в теле все еще чувствовалась небольшая слабость.
Появившийся вихрь вел себя совсем смирно по сравнению с песчаной бурей, в которую попал Корда неподалеку от магнитного севера. Его скромное поведение не вызывало сомнений в том, что он был вызван Тико, но Корда обнаружил, что вытирает о брюки внезапно вспотевшие ладони.
— Как… Как он действует? Я не вижу сидений.
— Если вихрь обычный, — ответила Мириам, — то нужно просто войти внутрь спирали. Поток подхватывает тебя и переносит в око бури, как это было с тобой на магнитном севере, где воздух неподвижен и можно свободно дышать. А потом ты попадаешь в место назначения.
— Кстати, где находится дворец? — поинтересовался Корда. — Я хотел спросить об этом с того самого момента, как обнаружил, что определитель направления упорно показывает в сторону миража.
— Твой прибор не ошибается, — ответил Тико, — хотя создается впечатление, что он вдруг забарахлил. — Молодой человек говорил и одновременно размахивал руками, направляя вихрь. — Дворец Двистора расположен примерно в миле от миража. Шейх решил, что никто не станет искать дворец там, где его нет. Волшебство на Аравии не дает возможности бомбам взрываться — здесь другие законы физики. Поэтому дворец лучше всего спрятать на виду у всех.
— Шейх Двистор, — заметил Корда, не спускавший взгляда с вихря, который, как танцовщик, завертелся на одной ноге, а потом остановился прямо перед ними, — очень умен. Интересно, чего же он боится?
— Будем надеяться, — сказал Тико, жестом пригласив следовать за ним в вихрь, — что мы не узнаем ответа на этот вопрос. В противном случае нам не жить.
— Ветер ждет, — заметила Мириам, обернув лицо шелковым шарфом, так что остались открытыми лишь блестящие черные глаза. — Пора.
Корда воспользовался носовым платком — и не пожалел об этом. Вихрь вел себя не так, как песчаная буря, но защита совсем не помешала. Корда последовал за легко покачивающейся фигуркой Мириам прямо в око бури и обнаружил, что центробежная сила надежно удерживает его на месте.
— Это напоминает мне детство, когда я еще мальчишкой катался на каруселях в парке, — прокомментировал Рене, отметив про себя, что в те времена не только Тико и Мириам еще не родились, но и самой Аравии не существовало — не было сделано даже предварительных расчетов.
Тико, который держал Мириам за руку, улыбнулся товарищу:
— Я надеюсь, что, в отличие от карусели в парке, в конце пути у тебя даже голова не закружится. Против этого существуют особые чары. Шейх Двистор был бы очень недоволен, если бы его советники, всякий раз появляясь во дворце, качались, точно пьяные придурки.
— Это хорошо, — ответил Корда. — Всемогущий господь все еще желает играть со мной в бильярд. Сейчас мне совсем ни к чему головокружение.
Вихрь принес путников на вымощенный плиткой двор. Он вращался на месте, но, когда Корда хотел выйти, Тико жестом остановил его:
— Подожди, Рене.
Корда стоял внутри мечущегося песка, а спираль начала медленно, виток за витком, оседать. Когда все закончилось, путники оказались посреди маленькой дюны.
— Когда мы уйдем отсюда, — объяснил Тико, — вихрь снова поднимется в воздух и присоединится к остальным в песках неподалеку от дворца. Там, дожидаясь, когда его призовут снова, он станет причинять жестокие неприятности всем незваным гостям Двистора.
Корда кончиками пальцев стряхнул с волос песок.
— Так будет, когда в Аравию вернется время.., а сейчас мы уйдем, темпоральное поле переместится вслед за нами, значит, песок останется лежать на месте.
«У НАС ЕСТЬ ПЯТЬ ЧАСОВ И СОРОК ПЯТЬ МИНУТ КОНСЕРВИРОВАННОГО ВРЕМЕНИ, — гласило сообщение на внутренней поверхности очков Корды. — НЕЛЬЗЯ ЛИ МНЕ ВЫЙТИ ИЗ КАРМАНА? БЛИЗОСТЬ ТВОЕГО БЬЮЩЕГОСЯ СЕРДЦА ПРИВОДИТ МЕНЯ В ТРЕПЕТ, НО, К СОЖАЛЕНИЮ, СИДЯ ЗДЕСЬ, Я НЕ МОГУ ПРИНОСИТЬ ТЕБЕ ПОЛЬЗУ».
Корда быстро расстегнул карман куртки, довольный тем, что Коломбина не стала говорить все это вслух. Ей явно понравились цветистые выражения Тико. Рене чувствовал, что его терпение подходит к концу. А краска на щеках — признак повышающегося кровяного давления.
— Добро пожаловать во дворец шейха Двистора! — сказал Тико, проводя своих спутников через железные ворота, украшенные изящными арабесками. — Лишь немногим жителям Аравии посчастливилось тут побывать. В действительности целые поколения семей, живущих на нашей планете, ни разу не входили во дворец.
Мириам пренебрежительно фыркнула:
— Красиво, конечно, но мне больше нравится твой дом, Тико. Если бы шейх Двистор привез меня сюда, меня бы его дворец не привел в восторг.
— О роза пустыни… — пробормотал Тико. Вежливо игнорируя обмен любезностями между молодоженами, Корда сделал несколько шагов вперед. Он не мог согласиться с Мириам. Если бы он сам был шейхом на этой пустынной планете, его жилище было бы точно таким же. Корда пришел к выводу, что ненависть Мириам к Двистору мешает ей оценить красоту дворца.
Вскоре путники вышли на широкую площадь, украшенную лишь плитами, которыми ее вымостили; оказалось, что это грубо обработанные алмазы, сверкающие в лучах двойного светила. Впереди высилась куполообразная громада дворца в форме луковицы, покрытой чеканным золотом и цветной эмалью вдоль арочных окон и дверей Они без помех пересекли площадь, а когда подошли к главным воротам, створки распахнулись сами. Дворец окружала целая серия дворов в стиле классического восточного базара. Здесь, в отличие от беспорядочного торжища в городе, все товары были прямо-таки королевскими.
Застывший в стасисе вождь кочевников продавал скаковых верблюдов. Один из них, белый как снег, покрытый алой атласной попоной с бахромой, был так красив, что Корде захотелось его погладить. Рядом с ним женщина разложила на серебряных подносах прозрачные, сочные фрукты. Другой купец привез низкие, массивные фарфоровые сосуды, стенки которых были разрисованы великолепными цветами. Еще один, в расшитом мистическими символами одеянии, казалось, ничем не торговал; стасис застал его с поднятыми вверх руками, как если бы он произносил речь перед собравшимися вокруг людьми в дворцовой ливрее.
— Если мы будем осторожны, — проговорил Корда, с трудом отрывая взгляд от красочной сцены, — нам удастся пересечь базар и никого не вывести из стасиса. Здесь гораздо меньше народу, чем в Дворцовых Воротах.
— Так и должно быть, — кивнул Тико. — Этот базар тут скорее для вида. Шейху Двистору нравится шум благородного торга, поэтому его устроили исключительно для развлечения. Некоторые купцы, вроде вождя кочевников с верблюдами, попали сюда в первый раз. Другие, волшебник например, служат во дворце.
Они медленно пробирались через базар, ПЦП летела впереди и советовала, как лучше обойти скопления людей. Несколько раз темпоральное поле будило какого-нибудь купца ото сна, и тогда тишину прорезал крик:
— Холодная вода! Питье со льдом в хрустальных бокалах!
— Предсказание будущего! Узнайте свою судьбу!
— Тико! Как я рад видеть вас, милорд! Могу я предложить вам драгоценности для красавицы с глазами газели, что идет рядом с вами?
Тико собрался было достать кошелек, но Мириам потащила его дальше.
— Я только хотел купить что-нибудь соответствующее твоей красоте! — запротестовал молодой человек.
— Потом, Тико, — рассмеялась Мириам. — Я обещаю тебе, что не всегда буду такой бескорыстной, но сейчас у нас другая задача.
Корда усмехнулся. Несмотря на то, что он завидовал Тико, который сумел завоевать Мириам еще до того, как он сам успел вступить в соревнование, его радовало то, как эти двое любят друг друга. Коломбина как будто испытывала похожие чувства — ПЦП тихонько вздохнула.
— Они такие милые, — пробормотала она.
На этот раз Корда так и не понял, хотела ли Коломбина, чтобы он услышал ее слова.
Оставив позади дворцовый базар, путники вошли в само здание. Сразу у входа начинался просторный вестибюль, от которого отходило три коридора. После открытого пространства показалось, что здесь темно, однако, когда глаза привыкли. Корда увидел, что шейх Двистор с удовольствием демонстрирует не только свое могущество, но и богатство.
Вымощенные плиткой полы сверкали, как зеркало. На стенах висели мерцающие яркие ковры, рядом с которыми их ковер-самолет выглядел грубым и дешевым. Колонны с каннелюрами поддерживали куполообразный потолок и обозначали альковы, где красовались прекрасные статуи и тонкий, изумительный фарфор.
Здесь впервые Корда заметил стражу. Перед коридорами стояли охранники. Они так походили друг на друга, что вполне могли быть тройняшками, — мощные атлеты футов в шесть ростом были одеты в темно-синие шаровары и тюрбаны. Одинаковые жилеты украшало золотое шитье. Руки великаны скрестили на груди, но у каждого на боку висело по блестящему ятагану.
— Ну, босс? — спросила Коломбина. — Куда пойдем?
Корда пожал плечами и посмотрел на Тико:
— Есть какие-нибудь идеи? Тико покачал головой:
— Я мало знаю о внутреннем устройстве дворца, но поделюсь с вами всем, что мне известно. Левый коридор ведет к покоям, где шейх Двистор встречается со своими советниками. Там имеется ванна, несколько комнат для совещаний, банкетный зал и декоративные сады., Я слышал, что центральный коридор выходит в личные покои шейха Двистора. Правый коридор — тут у меня практически нет сомнений, я видел, как им пользовался министр финансов, — открывает путь в сокровищницу и кладовые, однако сам я никогда там не был.
Корда достал определитель направления.
— Возможно, нам поможет этот прибор. Он включил его, и мерцающая стрелка сразу показала на центральный коридор.
— Ситуация проясняется. Тико, что тебе известно о стражниках?
— Их невозможно победить в бою, — с сожалением проговорил Тико. — Они — естественно рожденная тройня. Сама история их рождения — уже чудо. Их отец — великий волшебник и седьмой сын седьмого сына, а мать — двенадцатая дочь двенадцатой дочери…
— Дюжина дюжин дочерей, — пробормотала Коломбина. — Вот это да!
— Сама тройня была зачата под полной луной третьего месяца третьего года брака их родителей, — продолжал Тико. — А родились они на третий час схваток. — Голос Тико стал тише. — Говорят, что, для того чтобы ни один из братьев не родился раньше, волшебник рассек своей жене живот и помог им появиться на свет. Их пуповины были разрезаны одним ударом. В результате все трое обладают могущественным волшебством с самого рождения, а с того момента, как они научились ползать, каждый стал замечательным воином. Корда нахмурился:
— Я создал немало волшебства для карманных вселенных и понимаю, что с такими ребятами связываться не стоит. Коломбина, мы можем проскочить на ковре-самолете у них над головами?
ПЦП подлетела, чтобы сделать измерения.
— Слишком узко, босс. Даже если вы все ляжете на животы, ваше темпоральное поле разбудит красавца-великана.
Тико поднял руку, чтобы привлечь внимание к своим словам.
— Мы можем пройти мимо стража, охраняющего левый коридор. Наши амулеты показывают, что мы гости, получившие приглашения; кроме того, я имею право там находиться. Уверенности у меня нет, но внутри должны быть проходы, связывающие одну часть дворца с другой.
— Разумная мысль, — кивнул Корда. — Не вызывает сомнения, что шейх Двистор не станет каждый раз выходить сюда, чтобы перебраться в другую часть дворца. Учитывая, что Двистор никому не верит, он наверняка распорядился построить потайные ходы. Остается только надеяться, что он не пользуется волшебством для перемещения по дворцу.
Тико покачал головой:
— Сомневаюсь. Волшебство можно отвести. Я уверен, что он не будет полностью полагаться на магию. А теперь встаньте у меня за спиной и следуйте моему примеру.
Тико зашагал вперед и остановился так, чтобы его темпоральное поле оживило стража. Тот низко поклонился. Корда решил, что для начала это совсем неплохо.
— Хассан, — строго и уверенно обратился к стражу Тико. — Я здесь с гостями шейха Двистора. Тут Хассан обнажил меч.
— Я должен увидеть их амулеты перемещения.
Тико изящным жестом предложил им предъявить амулеты. Молча, словно пораженные великолепием дворца (на самом деле, если уж быть честным до конца, на Корду гораздо большее впечатление произвела скрытая угроза, исходящая от стража), они достали свои амулеты.
Внимательно осмотрев их, Хассан перевел взгляд на Рене и Мириам, словно хотел навсегда запомнить лица гостей, прежде чем пропустить их к шейху Двистору.
— Не забудьте, — сказал воин, когда они проходили мимо него, — мой меч острее бритвы, а удары неотвратимы. Если вы предадите моего господина, я раскромсаю вас на мелкие кусочки, и ваша кровь напитает песок.
Мириам содрогнулась и ускорила шаг. Тико стоял между Хассаном и своими спутниками, пока они не углубились в коридор.
— Я запомню твои слова, — обещал Тико.
Он дождался, пока Хассан займет свой пост, а потом пустился вдогонку за Кордой и Мириам, чтобы стасис снова заставил устрашающего воителя застыть на месте.
Корда и Коломбина осторожно продвигались вперед по коридору, ПЦП сканировала стены, рассчитывая найти полость, указывающую на наличие потайного хода.
Вскоре они оказались в зале для совещаний. Тот, впрочем, совсем не походил на официальные помещения, к которым Корда привык во вселенной-прайм. Огромные подушки были разбросаны по устланному коврами полу. На низких столиках можно было найти не только бумаги и ручки, но и украшенные чеканкой латунные графины для кофе и чая, стеклянные кальяны. Воздух был напоен ароматами, исходящими от искусно скрытых курительниц с благовониями.
Собрав все силы, Корда с трудом отступил на несколько шагов, но этого оказалось достаточно: укус Слайва пришелся в песок. Пока тарантул отплевывался, Корда потряс головой в надежде, что она хоть немного прояснится. Кристалл-сирена все еще находился внутри его темпорального поля, призывая вернуться к управлению невидимым оркестром. Сделав несколько торопливых шагов в сторону, Рене заставил кристалл замолчать.
Слайв бросился вслед за ним. Человек понимал, что паук рано или поздно его догонит, сообразит, что нужно просто вернуться на свою паутину и опутать противника клейкими нитями.
Тогда Корда сделал вид, что споткнулся, и тут же у него в мозгу послышался радостный смех Слайва. Тарантул устремился вперед, чтобы вонзить ядовитые клыки в обнажившуюся икру ноги, но Корда схватил горсть песка и швырнул пауку прямо в морду. Белый тарантул на мгновение ослеп, Корда протянул руку и выхватил у Слайва фляжку с консервированным временем, а потом откатился в сторону, чтобы паук оказался вне темпорального поля.
Однако Корда действовал недостаточно быстро. Слайв успел впиться ему в ногу. Рене почувствовал обжигающую боль, которая вместе с кровью стала стремительно распространяться по венам и артериям. Собрав последние силы, он пинком отбросил Слайва в сторону.
Как только паук вылетел из темпорального поля Корды, он завис в воздухе. Позднее Корда так и не был до конца уверен, видел ли он на самом деле следующий эпизод, или это уже было началом галлюцинаций, которые очень скоро овладели его сознанием. Ему показалось, что светловолосый мужчина-британец с точеными чертами лица, в одеянии арабского шейха, возник рядом с тарантулом и подхватил замершего в воздухе Слайва.
Корда падал — или стремительно поднимался? Все мышцы отчаянно болели, словно существовали отдельно и старались вырваться на свободу. С усилием, которое чуть не прикончило его, он сумел заставить свое тело снова стать единым целым. В голове что-то пульсировало, но перед глазами понемногу прояснилось. Рене уже видел возникший на горизонте дворец.
Когда Корда приземлился на пенорезиновом коврике у порога, от удара задрожали кости, обращая костный мозг в персиковый джем. Часть его выдавилась через нос, и он тщательно стер его. Следовало выглядеть наилучшим образом, потому что швейцар (который походил на невероятно толстого вомбата в кимоно, запахнутом слева направо) вышел, чтобы представить его всемогущему господу для суда за содеянные им за долгую жизнь преступления.
Корда подозревал, что всемогущий будет не в восторге от его деятельности. Разве он сам не чувствовал себя богом, когда создавал карманные вселенные и терраформировал миры? Господу определенно не понравится такая дерзость. Чего ждать дальше — Корда сможет пользоваться его кредитной карточкой или заснет в постели господа?
Зал для аудиенций всемогущего господа напоминал пивной бар на Земле. Господь играл в бильярд на столе, покрытом черным бархатом. Подойдя поближе, Корда разглядел, что шары — вовсе не шары, а светила и планеты. Лузы были вселенными. «Может быть, некоторые из них создал я, — подумал Корда. — Интересно, одобряет ли господь мое искусство?» Всемогущий господь оказался похожим на Чарли Белла: свисающие усы и все такое. Нос, однако, был заостренным, а длинные бакенбарды закручивались вверх (усы же свешивались вниз). У господа имелось множество шляп — шелковый цилиндр, соломенное сомбреро, бейсбольная кепка, надетая козырьком назад, высокая русская меховая папаха. Зеленые солнцезащитные очки скрывали лоб.
Когда он посмотрел на Корду, тот увидел, что у всемогущего оранжевые глаза, которые пылают, точно солнца, готовые превратиться в сверхновую.
— Эйнштейн говорил, что господь не станет играть в кости со вселенными, — вполне дружелюбно произнес он, — поэтому я больше не играю. Я хочу сказать — кто станет спорить с Эйнштейном? Бильярд тоже не слишком благородная игра, но не могу же я разочаровать болельщиков. Насколько я понимаю, ты пришел сюда для суда, не так ли?
Корда заморгал:
— Полагаю, да.
— Как угодно, — проворчал всемогущий господь, — но я бы лучше поиграл в бильярд. Одному мне уже надоело. Я достиг совершенства — так зачем же продолжать тренироваться?
Корда вяло кивнул. Откуда-то появился рой пчел, и они принялись его жалить. Господь, казалось, этого не замечал. Он протянул своему собеседнику бильярдный кий и кусочек мела. Кий был очень похож на окаменевшего удава, но мел ничем не отличался от обычного.
Всемогущий господь устанавливал шары в центре стола при помощи божественного триединства. Корда узнал Старую Терру, Марс и Юпитер, разглядел двойные светила Аравии и парочку небесных тел, которые ему были незнакомы, включая планету, по форме и окраске напоминающую пасхальное яйцо, и другую, похожую на ограненный рубин.
— Я разрешаю тебе разбить и сделать первый удар, — благородно предложил Всемогущий. — Если начну я, то тебе не удастся поиграть. Я же верх совершенства, не забыл?
— Не забыл, — ответил Корда, устанавливая ударный шар (он смахивал на ПЦП Коломбины). Ему очень хотелось удачно начать.
Когда Корда приготовился, всемогущий господь небрежно бросил:
— Почему же тогда ты исправляешь мои творения, Рене? Разве я не сделал свою работу безупречно с самого начала?
Корда пытался найти ответ на этот вопрос, когда бильярдный шар взлетел со стола, — перед самым его лицом парила ПЦП Коломбины.
— Коломбина, — прошипел Корда. — Отправляйся на место! Я не могу заставлять господа ждать!
— Солнце мое! — позвала его Коломбина. — У тебя галлюцинации?
— Коломбина, — сурово сказал Корда, — возвращайся на стол!
ПЦП осталась там, где была. Корда услышал, как господь тяжело вздохнул.
— Я жду ответа, Рене Корда. Почему ты пытаешься улучшить мои безупречные творения?
Корда схватил ПЦП и поставил на бильярдный стол.
— Потому что они попались мне на глаза? — предложил он в качестве ответа и разбил пирамиду — планеты и светила разбежались в разных направлениях, карманные вселенные — лузы — угрожающе вырисовывались в углах и на сторонах бильярдного стола. Одна из них оказалась больше других, и Корда понял, что она собирается его проглотить.
Он увидел песок и скалы.
— Это Аравия! — удивленно пробормотал Рене. Потом он почувствовал, как чьи-то руки трясут его, на лоб полилась холодная вода.
«СОЛНЦЕ МОЕ! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?» — маршировали слова по линзам его очков.
— Коломбина? — проговорил он, пытаясь сесть, и обнаружил, что его голова лежит на коленях Мириам. — Я играл в бильярд с господом. Как я сюда попал?
ПЦП рассмеялась:
— Босс, ты все время находился здесь. Слайв укусил тебя, но я ввела противоядие. Тебе уже лучше?
— Я чувствую себя.., странно, — ответил Корда, неохотно убирая голову с мягких коленей Мириам. — Даже очень.
Тико протянул ему фляжку с водой:
— Яд будет действовать на тебя в течение двадцати четырех часов. Может быть, стоит вернуться на «Коломбину» и подождать, пока все пройдет? Кстати, у нас осталось шесть часов консервированного времени.
Корда покачал головой и тут же пожалел об этом, потому что все перед глазами поплыло, однако он заставил себя подняться на ноги.
— Нет, останавливаться нельзя. По каким-то причинам Двистор не хочет нам содействовать, хотя мы и пытаемся помочь Аравии. Необходимо идти вперед, пока он не успел поставить новые ловушки.
— Шейх Двистор, — сказал Тико, — мало кому доверяет. Скорее всего ему не нравится, что нам удалось открыть кое-какие секреты его вселенной, и он боится, что мы узнаем еще больше.
— Сможет ли он примириться с тем, что мы сделали, и простить нас? — спросил Корда.
— Нет, — уверенно ответил Тико.
— Тогда следует завершить начатое, — заявил Корда. — Может быть, если мы реактивируем Аравию, он поймет, что у нас нет дурных намерений относительно его вселенной.
— Возможно, — сказала Мириам, вставая и отряхивая песок со своих шаровар, что несколько отвлекло Корду. — Нас не касаются страхи Двистора, мы должны помочь живущим здесь людям. Если мы оставим их в стасисе, они окажутся совершенно беззащитны перед мародерами и вандалами, в распоряжении которых имеется консервированное время.
Тико показал в сторону багряного Озера Перемещений:
— Я уже взял амулеты для тебя и Мириам, Рене, но озеро поможет нам еще в одном случае.
Молодой человек вылил остатки воды в чашку и протянул ее Корде, а потом подошел к озеру и наполнил фляжку водой.
— Вода из Озера Перемещений, — объяснил Тико, — если ее выпить, дарует способность к телепортации. Нужно только мысленно сосредоточиться на том месте, где ты хочешь оказаться, и, если твое желание достаточно сильно, ты мгновенно туда перенесешься.
Корда нахмурился:
— Зачем же тогда люди используют вихри, крылатых верблюдов и другие средства передвижения? Этот способ представляется мне гораздо более эффективным. Тико встал и закрыл фляжку.
— Потому что, мой добрый Рене, желание должно быть одновременно сильным и точным. Многие попадали совсем не туда, куда собирались, а иные исчезли навсегда. В давние времена Двистор издал указ, запрещающий применение волшебной воды для перемещений в пространстве. Теперь она используется только для хранения амулетов и экстренных случаев.
Корда кивнул, подумав при этом, что «давние времена» были каких-нибудь шестьдесят лет назад. Иногда вселенные создавались вместе с прошлым. Судя по всему, Аравия принадлежала именно к такой категории.
— Ну, сейчас у нас сложилась именно такая экстренная ситуация, — сказал он. — Будем надеяться, что, если в ней возникнет необходимость, вода будет действовать и в стасисе.
— Будем надеяться, — промолвила Мириам, крепко держа Тико за руку, — что она совсем не понадобится.
— Мы теряем время! — напомнила Коломбина. — Давайте найдем нужный вихрь и отправимся во дворец!
* * *
Путники легко выбрались из туннеля, потому что Коломбина записала правильный путь. Поскольку Корда все еще чувствовал слабость, они летели на ковре-самолете, стараясь не подниматься высоко и спешиваясь только для того, чтобы обойти большие скопления кристаллов-сирен.Когда они вышли из лабиринта, Тико показал, как нужно потереть амулет между большим и указательным пальцами.
— Таким образом мы вызовем вихрь, — объяснил он. — Кроме того, мне кажется, это еще один урок самодисциплины, который шейх Двистор преподал своим советникам. Нам было предписано всегда носить амулет на цепочке и никогда не снимать, чтобы никто не мог его украсть. Конечно, те, кто были не в состоянии удержаться и все время теребили свой амулет…
— Наверное, случались самые невероятные происшествия, — усмехнувшись, заметил Корда.
— В самом деле, — кивнул Тико. — К счастью, меня Аллах миновал.
ПЦП поднялась в воздух.
— Босс! Посмотри, что-то приближается к нам с востока!
Все повернули головы, и Тико сказал:
— Это вихрь, Коломбина, советую тебе спрятать свое второе «я» в карман Рене. В противном случае оно будет разбито или заброшено неизвестно куда.
ПЦП снизилась большими кругами, напоминающими движение приближающегося ветра. Корда открыл карман куртки.
— Здесь ты будешь в безопасности, — сказал он, жестом приглашая ПЦП.
— О, солнце мое, — тихонько проговорила Коломбина. — Ты прячешь меня рядом с сердцем!
Корда неожиданно почувствовал, что краснеет. Он сделал вид, что ничего особенного не произошло, сосредоточившись на том, чтобы подняться на ноги. Лекарство, которое дала ему Коломбина, почти компенсировало воздействие яда, но в теле все еще чувствовалась небольшая слабость.
Появившийся вихрь вел себя совсем смирно по сравнению с песчаной бурей, в которую попал Корда неподалеку от магнитного севера. Его скромное поведение не вызывало сомнений в том, что он был вызван Тико, но Корда обнаружил, что вытирает о брюки внезапно вспотевшие ладони.
— Как… Как он действует? Я не вижу сидений.
— Если вихрь обычный, — ответила Мириам, — то нужно просто войти внутрь спирали. Поток подхватывает тебя и переносит в око бури, как это было с тобой на магнитном севере, где воздух неподвижен и можно свободно дышать. А потом ты попадаешь в место назначения.
— Кстати, где находится дворец? — поинтересовался Корда. — Я хотел спросить об этом с того самого момента, как обнаружил, что определитель направления упорно показывает в сторону миража.
— Твой прибор не ошибается, — ответил Тико, — хотя создается впечатление, что он вдруг забарахлил. — Молодой человек говорил и одновременно размахивал руками, направляя вихрь. — Дворец Двистора расположен примерно в миле от миража. Шейх решил, что никто не станет искать дворец там, где его нет. Волшебство на Аравии не дает возможности бомбам взрываться — здесь другие законы физики. Поэтому дворец лучше всего спрятать на виду у всех.
— Шейх Двистор, — заметил Корда, не спускавший взгляда с вихря, который, как танцовщик, завертелся на одной ноге, а потом остановился прямо перед ними, — очень умен. Интересно, чего же он боится?
— Будем надеяться, — сказал Тико, жестом пригласив следовать за ним в вихрь, — что мы не узнаем ответа на этот вопрос. В противном случае нам не жить.
— Ветер ждет, — заметила Мириам, обернув лицо шелковым шарфом, так что остались открытыми лишь блестящие черные глаза. — Пора.
Корда воспользовался носовым платком — и не пожалел об этом. Вихрь вел себя не так, как песчаная буря, но защита совсем не помешала. Корда последовал за легко покачивающейся фигуркой Мириам прямо в око бури и обнаружил, что центробежная сила надежно удерживает его на месте.
— Это напоминает мне детство, когда я еще мальчишкой катался на каруселях в парке, — прокомментировал Рене, отметив про себя, что в те времена не только Тико и Мириам еще не родились, но и самой Аравии не существовало — не было сделано даже предварительных расчетов.
Тико, который держал Мириам за руку, улыбнулся товарищу:
— Я надеюсь, что, в отличие от карусели в парке, в конце пути у тебя даже голова не закружится. Против этого существуют особые чары. Шейх Двистор был бы очень недоволен, если бы его советники, всякий раз появляясь во дворце, качались, точно пьяные придурки.
— Это хорошо, — ответил Корда. — Всемогущий господь все еще желает играть со мной в бильярд. Сейчас мне совсем ни к чему головокружение.
Вихрь принес путников на вымощенный плиткой двор. Он вращался на месте, но, когда Корда хотел выйти, Тико жестом остановил его:
— Подожди, Рене.
Корда стоял внутри мечущегося песка, а спираль начала медленно, виток за витком, оседать. Когда все закончилось, путники оказались посреди маленькой дюны.
— Когда мы уйдем отсюда, — объяснил Тико, — вихрь снова поднимется в воздух и присоединится к остальным в песках неподалеку от дворца. Там, дожидаясь, когда его призовут снова, он станет причинять жестокие неприятности всем незваным гостям Двистора.
Корда кончиками пальцев стряхнул с волос песок.
— Так будет, когда в Аравию вернется время.., а сейчас мы уйдем, темпоральное поле переместится вслед за нами, значит, песок останется лежать на месте.
«У НАС ЕСТЬ ПЯТЬ ЧАСОВ И СОРОК ПЯТЬ МИНУТ КОНСЕРВИРОВАННОГО ВРЕМЕНИ, — гласило сообщение на внутренней поверхности очков Корды. — НЕЛЬЗЯ ЛИ МНЕ ВЫЙТИ ИЗ КАРМАНА? БЛИЗОСТЬ ТВОЕГО БЬЮЩЕГОСЯ СЕРДЦА ПРИВОДИТ МЕНЯ В ТРЕПЕТ, НО, К СОЖАЛЕНИЮ, СИДЯ ЗДЕСЬ, Я НЕ МОГУ ПРИНОСИТЬ ТЕБЕ ПОЛЬЗУ».
Корда быстро расстегнул карман куртки, довольный тем, что Коломбина не стала говорить все это вслух. Ей явно понравились цветистые выражения Тико. Рене чувствовал, что его терпение подходит к концу. А краска на щеках — признак повышающегося кровяного давления.
— Добро пожаловать во дворец шейха Двистора! — сказал Тико, проводя своих спутников через железные ворота, украшенные изящными арабесками. — Лишь немногим жителям Аравии посчастливилось тут побывать. В действительности целые поколения семей, живущих на нашей планете, ни разу не входили во дворец.
Мириам пренебрежительно фыркнула:
— Красиво, конечно, но мне больше нравится твой дом, Тико. Если бы шейх Двистор привез меня сюда, меня бы его дворец не привел в восторг.
— О роза пустыни… — пробормотал Тико. Вежливо игнорируя обмен любезностями между молодоженами, Корда сделал несколько шагов вперед. Он не мог согласиться с Мириам. Если бы он сам был шейхом на этой пустынной планете, его жилище было бы точно таким же. Корда пришел к выводу, что ненависть Мириам к Двистору мешает ей оценить красоту дворца.
Вскоре путники вышли на широкую площадь, украшенную лишь плитами, которыми ее вымостили; оказалось, что это грубо обработанные алмазы, сверкающие в лучах двойного светила. Впереди высилась куполообразная громада дворца в форме луковицы, покрытой чеканным золотом и цветной эмалью вдоль арочных окон и дверей Они без помех пересекли площадь, а когда подошли к главным воротам, створки распахнулись сами. Дворец окружала целая серия дворов в стиле классического восточного базара. Здесь, в отличие от беспорядочного торжища в городе, все товары были прямо-таки королевскими.
Застывший в стасисе вождь кочевников продавал скаковых верблюдов. Один из них, белый как снег, покрытый алой атласной попоной с бахромой, был так красив, что Корде захотелось его погладить. Рядом с ним женщина разложила на серебряных подносах прозрачные, сочные фрукты. Другой купец привез низкие, массивные фарфоровые сосуды, стенки которых были разрисованы великолепными цветами. Еще один, в расшитом мистическими символами одеянии, казалось, ничем не торговал; стасис застал его с поднятыми вверх руками, как если бы он произносил речь перед собравшимися вокруг людьми в дворцовой ливрее.
— Если мы будем осторожны, — проговорил Корда, с трудом отрывая взгляд от красочной сцены, — нам удастся пересечь базар и никого не вывести из стасиса. Здесь гораздо меньше народу, чем в Дворцовых Воротах.
— Так и должно быть, — кивнул Тико. — Этот базар тут скорее для вида. Шейху Двистору нравится шум благородного торга, поэтому его устроили исключительно для развлечения. Некоторые купцы, вроде вождя кочевников с верблюдами, попали сюда в первый раз. Другие, волшебник например, служат во дворце.
Они медленно пробирались через базар, ПЦП летела впереди и советовала, как лучше обойти скопления людей. Несколько раз темпоральное поле будило какого-нибудь купца ото сна, и тогда тишину прорезал крик:
— Холодная вода! Питье со льдом в хрустальных бокалах!
— Предсказание будущего! Узнайте свою судьбу!
— Тико! Как я рад видеть вас, милорд! Могу я предложить вам драгоценности для красавицы с глазами газели, что идет рядом с вами?
Тико собрался было достать кошелек, но Мириам потащила его дальше.
— Я только хотел купить что-нибудь соответствующее твоей красоте! — запротестовал молодой человек.
— Потом, Тико, — рассмеялась Мириам. — Я обещаю тебе, что не всегда буду такой бескорыстной, но сейчас у нас другая задача.
Корда усмехнулся. Несмотря на то, что он завидовал Тико, который сумел завоевать Мириам еще до того, как он сам успел вступить в соревнование, его радовало то, как эти двое любят друг друга. Коломбина как будто испытывала похожие чувства — ПЦП тихонько вздохнула.
— Они такие милые, — пробормотала она.
На этот раз Корда так и не понял, хотела ли Коломбина, чтобы он услышал ее слова.
Оставив позади дворцовый базар, путники вошли в само здание. Сразу у входа начинался просторный вестибюль, от которого отходило три коридора. После открытого пространства показалось, что здесь темно, однако, когда глаза привыкли. Корда увидел, что шейх Двистор с удовольствием демонстрирует не только свое могущество, но и богатство.
Вымощенные плиткой полы сверкали, как зеркало. На стенах висели мерцающие яркие ковры, рядом с которыми их ковер-самолет выглядел грубым и дешевым. Колонны с каннелюрами поддерживали куполообразный потолок и обозначали альковы, где красовались прекрасные статуи и тонкий, изумительный фарфор.
Здесь впервые Корда заметил стражу. Перед коридорами стояли охранники. Они так походили друг на друга, что вполне могли быть тройняшками, — мощные атлеты футов в шесть ростом были одеты в темно-синие шаровары и тюрбаны. Одинаковые жилеты украшало золотое шитье. Руки великаны скрестили на груди, но у каждого на боку висело по блестящему ятагану.
— Ну, босс? — спросила Коломбина. — Куда пойдем?
Корда пожал плечами и посмотрел на Тико:
— Есть какие-нибудь идеи? Тико покачал головой:
— Я мало знаю о внутреннем устройстве дворца, но поделюсь с вами всем, что мне известно. Левый коридор ведет к покоям, где шейх Двистор встречается со своими советниками. Там имеется ванна, несколько комнат для совещаний, банкетный зал и декоративные сады., Я слышал, что центральный коридор выходит в личные покои шейха Двистора. Правый коридор — тут у меня практически нет сомнений, я видел, как им пользовался министр финансов, — открывает путь в сокровищницу и кладовые, однако сам я никогда там не был.
Корда достал определитель направления.
— Возможно, нам поможет этот прибор. Он включил его, и мерцающая стрелка сразу показала на центральный коридор.
— Ситуация проясняется. Тико, что тебе известно о стражниках?
— Их невозможно победить в бою, — с сожалением проговорил Тико. — Они — естественно рожденная тройня. Сама история их рождения — уже чудо. Их отец — великий волшебник и седьмой сын седьмого сына, а мать — двенадцатая дочь двенадцатой дочери…
— Дюжина дюжин дочерей, — пробормотала Коломбина. — Вот это да!
— Сама тройня была зачата под полной луной третьего месяца третьего года брака их родителей, — продолжал Тико. — А родились они на третий час схваток. — Голос Тико стал тише. — Говорят, что, для того чтобы ни один из братьев не родился раньше, волшебник рассек своей жене живот и помог им появиться на свет. Их пуповины были разрезаны одним ударом. В результате все трое обладают могущественным волшебством с самого рождения, а с того момента, как они научились ползать, каждый стал замечательным воином. Корда нахмурился:
— Я создал немало волшебства для карманных вселенных и понимаю, что с такими ребятами связываться не стоит. Коломбина, мы можем проскочить на ковре-самолете у них над головами?
ПЦП подлетела, чтобы сделать измерения.
— Слишком узко, босс. Даже если вы все ляжете на животы, ваше темпоральное поле разбудит красавца-великана.
Тико поднял руку, чтобы привлечь внимание к своим словам.
— Мы можем пройти мимо стража, охраняющего левый коридор. Наши амулеты показывают, что мы гости, получившие приглашения; кроме того, я имею право там находиться. Уверенности у меня нет, но внутри должны быть проходы, связывающие одну часть дворца с другой.
— Разумная мысль, — кивнул Корда. — Не вызывает сомнения, что шейх Двистор не станет каждый раз выходить сюда, чтобы перебраться в другую часть дворца. Учитывая, что Двистор никому не верит, он наверняка распорядился построить потайные ходы. Остается только надеяться, что он не пользуется волшебством для перемещения по дворцу.
Тико покачал головой:
— Сомневаюсь. Волшебство можно отвести. Я уверен, что он не будет полностью полагаться на магию. А теперь встаньте у меня за спиной и следуйте моему примеру.
Тико зашагал вперед и остановился так, чтобы его темпоральное поле оживило стража. Тот низко поклонился. Корда решил, что для начала это совсем неплохо.
— Хассан, — строго и уверенно обратился к стражу Тико. — Я здесь с гостями шейха Двистора. Тут Хассан обнажил меч.
— Я должен увидеть их амулеты перемещения.
Тико изящным жестом предложил им предъявить амулеты. Молча, словно пораженные великолепием дворца (на самом деле, если уж быть честным до конца, на Корду гораздо большее впечатление произвела скрытая угроза, исходящая от стража), они достали свои амулеты.
Внимательно осмотрев их, Хассан перевел взгляд на Рене и Мириам, словно хотел навсегда запомнить лица гостей, прежде чем пропустить их к шейху Двистору.
— Не забудьте, — сказал воин, когда они проходили мимо него, — мой меч острее бритвы, а удары неотвратимы. Если вы предадите моего господина, я раскромсаю вас на мелкие кусочки, и ваша кровь напитает песок.
Мириам содрогнулась и ускорила шаг. Тико стоял между Хассаном и своими спутниками, пока они не углубились в коридор.
— Я запомню твои слова, — обещал Тико.
Он дождался, пока Хассан займет свой пост, а потом пустился вдогонку за Кордой и Мириам, чтобы стасис снова заставил устрашающего воителя застыть на месте.
Корда и Коломбина осторожно продвигались вперед по коридору, ПЦП сканировала стены, рассчитывая найти полость, указывающую на наличие потайного хода.
Вскоре они оказались в зале для совещаний. Тот, впрочем, совсем не походил на официальные помещения, к которым Корда привык во вселенной-прайм. Огромные подушки были разбросаны по устланному коврами полу. На низких столиках можно было найти не только бумаги и ручки, но и украшенные чеканкой латунные графины для кофе и чая, стеклянные кальяны. Воздух был напоен ароматами, исходящими от искусно скрытых курительниц с благовониями.