Страница:
Корда последовал совету Коломбины и, пока шел обед, избегал разговоров о деле, дожидаясь десерта. Только после того как официант (робот в форме золотой рыбки, снабженный маленьким антигравитационным устройством, который развозил заказы на тележке из морской раковины) оставил на столе графин с кофе и чай, Корда дал возможность Тико вернуться к обсуждению возможных действий против диверсанта.
— Корда, друг мой, — сказал Тико, — мы видели, с каким упорством ты старался вывести Аравию из стасиса. Мы настаиваем на том, чтобы ты разрешил нам помочь тебе на Фортуне. Никогда не поверю, что ты не собираешься помешать диверсанту и будешь спокойно играть в азартные игры и поглощать деликатесы, пока враг делает свое черное дело.
— Тико тебя поймал, солнце мое, — вмешалась Коломбина. — Расскажи ему о своих планах.
Корда воздел руки к небу в деланном отчаянии и посмотрел на молодоженов:
— Я привез вас на лучший курорт, какой только существует на свете, дал вам возможность провести такой медовый месяц, о котором вы стали бы с гордостью рассказывать своим внукам… А вы просите, чтобы я пристроил вас к делу!
— И не забывай обо мне, — сказал Арабу. — Этот слепой старик давно понял, что слепота иногда помогает узнавать чужие секреты, поскольку людям почему-то кажется, будто слепой еще и глух одновременно.
— Я о тебе не забыл, Арабу, — заверил Корда, положив руку ему на плечо. — Ладно, давайте обратимся к истории вопроса. Сейчас от этого не много пользы, но потом может очень пригодиться.
Мириам кивнула:
— Как тогда, когда ты понял, что Двистор ни за что не откажется от дуэли, — и в результате сохранил нам жизнь.., вдруг полезная информация еще раз спасет кого-нибудь из нас.
— Или не спасет, — пожал плечами Корда. — Так или иначе, вот чем я располагаю. Коломбина провела по моей просьбе кое-какие исследования и выяснила, что такое сорокопут. Би?
— У этого слова есть несколько значений, — заговорила Коломбина важным профессорским тоном. — Однако большую часть можно спокойно отбросить. Нас с Рене привлекло следующее: «птица-хищник, иногда ее называют „мясником“ из-за странной привычки развешивать добычу на колючках, создавая таким образом запасы».
Корда постучал по столу, привлекая внимание забавного морского ангела.
— Мы не смогли попасть на «Сорокопут»; кроме того, мы предполагаем, что корабль запрограммирован на самоуничтожение, если на него проникнет кто-то чужой.
— Самоуничтожение! — воскликнул Тико. — По-моему, это уже слишком. Наш диверсант окажется тогда в очень сложном положении.
— Не думаю, — возразил Корда. — Его действия показывают, что он полностью в себе уверен. Его дерзость поразительна. Я подозреваю, что, если «Сорокопут» произведет самоликвидацию, диверсант просто захватит чужой корабль.
Арабу сделал несколько глотков черного густого кофе и поставил чашку на стол.
— Ты описываешь человека с криминальным менталитетом.
— Пожалуй, — кивнул Корда. — Закрытие карманных вселенных, принадлежащих частным лицам, — деяние, не свойственное законопослушному гражданину. Однако наш диверсант может считать себя выше закона. Би, расскажи им об имени Монтгомери Кристо.
— Ладно, босс, — продолжала Коломбина своим профессорским тоном. — Во Франции в первый век Толстого Романа — по определению литературного календаря — писатель по имени Александр Дюма опубликовал книгу «Граф Монте-Кристо».
— Ой! — воскликнула Мириам и захлопала в ладоши. — Я читала: история о молодом человеке, арестованном за политическое преступление, которого он не совершал. Враги добились того, что бедняжка был осужден на пожизненное заключение. Один из них получил его работу, другой взял в жены невесту несчастного.
Коломбина запрыгала в воздухе, профессорский тон исчез, ее захватил драматизм старой истории.
— Эдмон Дантес — так звали героя — сбежал из тюрьмы и, превратившись в богатого и могущественного человека, вернулся к себе на родину, чтобы отомстить тем, кто разрушил его жизнь.
Мириам продолжала, но повторяла медленнее, словно теперь многое стало для нее ясно:
— Дантес считал, что стоит выше человеческих и даже божественных законов; дерзость привела к тому, что погибали невинные люди. В конце он оставляет письмо, обращенное к сыну и дочери своих врагов, в котором просит у них прощения.
— Интересно, — задумчиво промолвил Арабу, — помнит ли Монтгомери Кристо всю историю, или его привлекает только та часть, где говорится про месть Эдмона Дантеса, и он не обратил внимания на последние слова?
Корда покачал головой:
— Не знаю, но думаю, что псевдоним может дать нам некоторое представление о том, как работает голова у нашего диверсанта.
— Кто же причинил ему зло? — спросил Тико. — Мститель атаковал уже три вселенные. Он хочет добраться до их владельцев или создателей?
— Я подозреваю, что до владельцев, — ответил Корда. — Вселенные были созданы по меньшей мере тремя разными дизайнерами. Насколько мне известно, никто не проявлял чрезмерного интереса к другим их творениям. А эти миры принадлежат консорциуму «Карманы Бога». Наверняка диверсант сводит счеты.
— Ты говорил с создателями вселенных? — спросил Арабу.
— Да, — ответил Корда. — Один из них мой старый друг — я у него учился, — а остальные проявили необходимую профессиональную солидарность. Ну, во всяком случае, одна, а другая.., другая погибла при подозрительных обстоятельствах.
— Ага! — воскликнула Мириам. Тико и Арабу помрачнели.
— Да, — продолжал Корда. — Она погибла в пожаре, который заодно уничтожил и весь ее архив. Коломбина, напомни мне послать сообщения Низзим Роктар и Чарли Беллу о смерти Клиа Трифит. Если грамотно сформулировать, оно послужит им предупреждением.
— Хорошая мысль, босс, — сказала Коломбина. — Ты знаешь, если диверсанту известно, кто владеет «Карманами Бога», он нас опережает. Мы и понятия не имеем об истинных личностях хозяев. Я навела справки о Детере, Двисторе и Алакре — мне не удалось получить никакой информации о том, чем они занимались, прежде чем стать владельцами вселенных.
— Я видел это в твоем отчете, — сказал Корда, — а вселенная-прайм слишком велика, чтобы проследить путь каждого из них.
— Знаешь, босс, — заявила Коломбина, — я размышляла о том, что Алакра в разговоре с нами использовал слово «Терри».
— Терри? — переспросил Тико.
— Именно, — принялась объяснять Коломбина. — Это преступный сленг, им обычно пользуются космические пираты — сокращенное название правительства Терры. Каждая планета и карманная вселенная имеет собственный аппарат для борьбы с местной преступностью, но только юрисдикция правительства Терры распространяется на космические пространства между ними. Контрабандисты и пираты особенно боятся федеральной власти, потому что во многих мирах и в некоторых вселенных детективы Терры имеют право на продолжение расследования.
— Насколько я понял, — сказал Арабу, — «Карманы Бога» не дали такого разрешения?
— Именно, — кивнул Корда. — Если бы Алакра не пригласил нас, я бы не имел возможности открыто делать свое дело. Урб и Аравия находились в стасисе, так что здесь у нас могли бы возникнуть серьезные осложнения с законом.
Тико потер свою бороду ладоням.
— Значит, ты рассматриваешь вариант, при котором Алакра, а заодно и Детер с Двистором — преступники? Если бы только вселенная не была столь огромной! Я сомневаюсь, что даже быстрая Коломбина сумеет отыскать ответ на этот вопрос до того, как диверсант нанесет следующий удар.
— Я в состоянии найти лишь ту информацию, которая содержится в моих базах данных, — согласилась Коломбина. — Конечно, попытаться можно, но если я буду одновременно помогать боссу и выполнять свои обычные функции, то эта задача отодвинется на задний план.
Корда успокаивающе погладил ПЦП:
— Не волнуйся, Би. Мне нужно, чтобы ты находилась поблизости. Он нахмурился.
— И еще одна деталь мне кажется странной. По словам Представителя правительства Терры, она сообщила Алакре об угрозе для Фортуны через третьих лиц, но он дал мне понять, что прекрасно знает, кто стоит за этим предупреждением.
— Следовательно, у него имеется хорошо налаженная шпионская сеть, — задумчиво произнес Тико.
— И он ее активно использует, — добавил Арабу, — что несколько не соответствует его доброжелательным, открытым манерам.
— Что ты планируешь делать, Рене? — спросила Мириам.
— Я собираюсь найти ключ от мира, — ответил Корда. — Алакра не захотел мне в этом помочь, но я сам все разузнаю и подожду там диверсанта. У меня появится больше шансов с ним встретиться, если мы будем преследовать одну и ту же цель.
— Блестяще! — воскликнул Тико. — А что делать нам?
— Ждать и быть наготове — на случай, если потребуется ваша помощь, — ответил Корда. — Обращайте внимание на слухи о любопытных незнакомцах, странных преступлениях, неожиданно сработавшей сигнализации. Возможно, мы сумеем обнаружить мистера Кристо.
— Наши обязанности не кажутся мне серьезными, — с сомнением заметила Мириам. Корда улыбнулся:
— Трудно сказать, какие из действий принесут успех. Кто из вас умеет обращаться с оружием?
— Я, — ответил Тико. — На Урбе тебя уважают только в том случае, если ты в совершенстве овладеешь одним или несколькими видами оружия. Я выбрал ручное энергетическое, потому что оно маленьких размеров и им довольно легко научиться пользоваться.
Мириам внимательно посмотрела на него:
— И много уважения тебе это принесло? Тико засмеялся и обнял девушку.
— Не очень, однако достаточно, чтобы со мной согласились вести торговые переговоры. Ты хочешь, чтобы я кого-нибудь подстрелил, Рене?
— Никого, если это будет зависеть от меня, — ответил Корда. — Но мне пришло в голову, что, как только Фортуна попадет в стасис, диверсант попытается вернуться на свой корабль. Если ты там окажешься раньше и сумеешь задержать его, будет совсем неплохо.
Тико быстро кивнул:
— Теперь я знаю, где мой пост.
— Не относись к этому слишком серьезно, — сказал Корда. — Я надеюсь помешать врагу. В таком случае умение владеть оружием тебе не понадобится.
Арабу взял кофейник и, убедившись, что он пуст, поставил обратно на стол.
— Ты хочешь, чтобы я заказала еще? — заботливо спросила Коломбина.
— Нет, — ответил Арабу. — Пожалуй, хватит. Я вернусь в отель и немного вздремну. Мой друг Сэм пригласил меня завтра вечером в гости. Я хочу быть в хорошей форме и получить удовольствие от встречи.
— Давай мы проводим тебя до Старого Запада, — предложил Тико. — После обеда полезно немного прогуляться.
Арабу хотел было запротестовать, потом улыбнулся:
— Ты хороший сын, Тико. Да, прогуляйтесь со мной. Я думаю, вам с Мириам понравится поезд. Мириам повернулась к Корде:
— Не присоединишься к нам, Рене? Корда покачал головой:
— Нет, я собираюсь несколько часов поспать, а потом примусь за работу.
Они расстались возле казино «Океаник», и Корда быстро зашагал в сторону «Черной Пирамиды».
— Коломбина, так где, ты говоришь, находится магнитный север?
— На самом деле, босс, он располагается в конце маршрута поезда, неподалеку от района Старый Запад, где остановился Арабу.
Корда посмотрел вслед своим друзьям. Они еще не успели скрыться с глаз.
— Эй! — закричал он. — Подождите! Я передумал. Аравийцы остановились, и Корда бегом их догнал.
ПЦП летела рядом с его ухом.
— Босс, ты не собираешься немного поспать? Корда беззвучно зашевелил губами:
— Я это сказал, только чтобы успокоить остальных. Пусть они наслаждаются отдыхом. На самом деле я не знаю, сколько времени у нас осталось до того, как диверсант сделает свой ход.
Вскоре вся компания шагала в сторону станции. И хотя Корда шутил, его не оставляло подозрение, что время — консервированное или нет — кончается.
Глава 15
— Корда, друг мой, — сказал Тико, — мы видели, с каким упорством ты старался вывести Аравию из стасиса. Мы настаиваем на том, чтобы ты разрешил нам помочь тебе на Фортуне. Никогда не поверю, что ты не собираешься помешать диверсанту и будешь спокойно играть в азартные игры и поглощать деликатесы, пока враг делает свое черное дело.
— Тико тебя поймал, солнце мое, — вмешалась Коломбина. — Расскажи ему о своих планах.
Корда воздел руки к небу в деланном отчаянии и посмотрел на молодоженов:
— Я привез вас на лучший курорт, какой только существует на свете, дал вам возможность провести такой медовый месяц, о котором вы стали бы с гордостью рассказывать своим внукам… А вы просите, чтобы я пристроил вас к делу!
— И не забывай обо мне, — сказал Арабу. — Этот слепой старик давно понял, что слепота иногда помогает узнавать чужие секреты, поскольку людям почему-то кажется, будто слепой еще и глух одновременно.
— Я о тебе не забыл, Арабу, — заверил Корда, положив руку ему на плечо. — Ладно, давайте обратимся к истории вопроса. Сейчас от этого не много пользы, но потом может очень пригодиться.
Мириам кивнула:
— Как тогда, когда ты понял, что Двистор ни за что не откажется от дуэли, — и в результате сохранил нам жизнь.., вдруг полезная информация еще раз спасет кого-нибудь из нас.
— Или не спасет, — пожал плечами Корда. — Так или иначе, вот чем я располагаю. Коломбина провела по моей просьбе кое-какие исследования и выяснила, что такое сорокопут. Би?
— У этого слова есть несколько значений, — заговорила Коломбина важным профессорским тоном. — Однако большую часть можно спокойно отбросить. Нас с Рене привлекло следующее: «птица-хищник, иногда ее называют „мясником“ из-за странной привычки развешивать добычу на колючках, создавая таким образом запасы».
Корда постучал по столу, привлекая внимание забавного морского ангела.
— Мы не смогли попасть на «Сорокопут»; кроме того, мы предполагаем, что корабль запрограммирован на самоуничтожение, если на него проникнет кто-то чужой.
— Самоуничтожение! — воскликнул Тико. — По-моему, это уже слишком. Наш диверсант окажется тогда в очень сложном положении.
— Не думаю, — возразил Корда. — Его действия показывают, что он полностью в себе уверен. Его дерзость поразительна. Я подозреваю, что, если «Сорокопут» произведет самоликвидацию, диверсант просто захватит чужой корабль.
Арабу сделал несколько глотков черного густого кофе и поставил чашку на стол.
— Ты описываешь человека с криминальным менталитетом.
— Пожалуй, — кивнул Корда. — Закрытие карманных вселенных, принадлежащих частным лицам, — деяние, не свойственное законопослушному гражданину. Однако наш диверсант может считать себя выше закона. Би, расскажи им об имени Монтгомери Кристо.
— Ладно, босс, — продолжала Коломбина своим профессорским тоном. — Во Франции в первый век Толстого Романа — по определению литературного календаря — писатель по имени Александр Дюма опубликовал книгу «Граф Монте-Кристо».
— Ой! — воскликнула Мириам и захлопала в ладоши. — Я читала: история о молодом человеке, арестованном за политическое преступление, которого он не совершал. Враги добились того, что бедняжка был осужден на пожизненное заключение. Один из них получил его работу, другой взял в жены невесту несчастного.
Коломбина запрыгала в воздухе, профессорский тон исчез, ее захватил драматизм старой истории.
— Эдмон Дантес — так звали героя — сбежал из тюрьмы и, превратившись в богатого и могущественного человека, вернулся к себе на родину, чтобы отомстить тем, кто разрушил его жизнь.
Мириам продолжала, но повторяла медленнее, словно теперь многое стало для нее ясно:
— Дантес считал, что стоит выше человеческих и даже божественных законов; дерзость привела к тому, что погибали невинные люди. В конце он оставляет письмо, обращенное к сыну и дочери своих врагов, в котором просит у них прощения.
— Интересно, — задумчиво промолвил Арабу, — помнит ли Монтгомери Кристо всю историю, или его привлекает только та часть, где говорится про месть Эдмона Дантеса, и он не обратил внимания на последние слова?
Корда покачал головой:
— Не знаю, но думаю, что псевдоним может дать нам некоторое представление о том, как работает голова у нашего диверсанта.
— Кто же причинил ему зло? — спросил Тико. — Мститель атаковал уже три вселенные. Он хочет добраться до их владельцев или создателей?
— Я подозреваю, что до владельцев, — ответил Корда. — Вселенные были созданы по меньшей мере тремя разными дизайнерами. Насколько мне известно, никто не проявлял чрезмерного интереса к другим их творениям. А эти миры принадлежат консорциуму «Карманы Бога». Наверняка диверсант сводит счеты.
— Ты говорил с создателями вселенных? — спросил Арабу.
— Да, — ответил Корда. — Один из них мой старый друг — я у него учился, — а остальные проявили необходимую профессиональную солидарность. Ну, во всяком случае, одна, а другая.., другая погибла при подозрительных обстоятельствах.
— Ага! — воскликнула Мириам. Тико и Арабу помрачнели.
— Да, — продолжал Корда. — Она погибла в пожаре, который заодно уничтожил и весь ее архив. Коломбина, напомни мне послать сообщения Низзим Роктар и Чарли Беллу о смерти Клиа Трифит. Если грамотно сформулировать, оно послужит им предупреждением.
— Хорошая мысль, босс, — сказала Коломбина. — Ты знаешь, если диверсанту известно, кто владеет «Карманами Бога», он нас опережает. Мы и понятия не имеем об истинных личностях хозяев. Я навела справки о Детере, Двисторе и Алакре — мне не удалось получить никакой информации о том, чем они занимались, прежде чем стать владельцами вселенных.
— Я видел это в твоем отчете, — сказал Корда, — а вселенная-прайм слишком велика, чтобы проследить путь каждого из них.
— Знаешь, босс, — заявила Коломбина, — я размышляла о том, что Алакра в разговоре с нами использовал слово «Терри».
— Терри? — переспросил Тико.
— Именно, — принялась объяснять Коломбина. — Это преступный сленг, им обычно пользуются космические пираты — сокращенное название правительства Терры. Каждая планета и карманная вселенная имеет собственный аппарат для борьбы с местной преступностью, но только юрисдикция правительства Терры распространяется на космические пространства между ними. Контрабандисты и пираты особенно боятся федеральной власти, потому что во многих мирах и в некоторых вселенных детективы Терры имеют право на продолжение расследования.
— Насколько я понял, — сказал Арабу, — «Карманы Бога» не дали такого разрешения?
— Именно, — кивнул Корда. — Если бы Алакра не пригласил нас, я бы не имел возможности открыто делать свое дело. Урб и Аравия находились в стасисе, так что здесь у нас могли бы возникнуть серьезные осложнения с законом.
Тико потер свою бороду ладоням.
— Значит, ты рассматриваешь вариант, при котором Алакра, а заодно и Детер с Двистором — преступники? Если бы только вселенная не была столь огромной! Я сомневаюсь, что даже быстрая Коломбина сумеет отыскать ответ на этот вопрос до того, как диверсант нанесет следующий удар.
— Я в состоянии найти лишь ту информацию, которая содержится в моих базах данных, — согласилась Коломбина. — Конечно, попытаться можно, но если я буду одновременно помогать боссу и выполнять свои обычные функции, то эта задача отодвинется на задний план.
Корда успокаивающе погладил ПЦП:
— Не волнуйся, Би. Мне нужно, чтобы ты находилась поблизости. Он нахмурился.
— И еще одна деталь мне кажется странной. По словам Представителя правительства Терры, она сообщила Алакре об угрозе для Фортуны через третьих лиц, но он дал мне понять, что прекрасно знает, кто стоит за этим предупреждением.
— Следовательно, у него имеется хорошо налаженная шпионская сеть, — задумчиво произнес Тико.
— И он ее активно использует, — добавил Арабу, — что несколько не соответствует его доброжелательным, открытым манерам.
— Что ты планируешь делать, Рене? — спросила Мириам.
— Я собираюсь найти ключ от мира, — ответил Корда. — Алакра не захотел мне в этом помочь, но я сам все разузнаю и подожду там диверсанта. У меня появится больше шансов с ним встретиться, если мы будем преследовать одну и ту же цель.
— Блестяще! — воскликнул Тико. — А что делать нам?
— Ждать и быть наготове — на случай, если потребуется ваша помощь, — ответил Корда. — Обращайте внимание на слухи о любопытных незнакомцах, странных преступлениях, неожиданно сработавшей сигнализации. Возможно, мы сумеем обнаружить мистера Кристо.
— Наши обязанности не кажутся мне серьезными, — с сомнением заметила Мириам. Корда улыбнулся:
— Трудно сказать, какие из действий принесут успех. Кто из вас умеет обращаться с оружием?
— Я, — ответил Тико. — На Урбе тебя уважают только в том случае, если ты в совершенстве овладеешь одним или несколькими видами оружия. Я выбрал ручное энергетическое, потому что оно маленьких размеров и им довольно легко научиться пользоваться.
Мириам внимательно посмотрела на него:
— И много уважения тебе это принесло? Тико засмеялся и обнял девушку.
— Не очень, однако достаточно, чтобы со мной согласились вести торговые переговоры. Ты хочешь, чтобы я кого-нибудь подстрелил, Рене?
— Никого, если это будет зависеть от меня, — ответил Корда. — Но мне пришло в голову, что, как только Фортуна попадет в стасис, диверсант попытается вернуться на свой корабль. Если ты там окажешься раньше и сумеешь задержать его, будет совсем неплохо.
Тико быстро кивнул:
— Теперь я знаю, где мой пост.
— Не относись к этому слишком серьезно, — сказал Корда. — Я надеюсь помешать врагу. В таком случае умение владеть оружием тебе не понадобится.
Арабу взял кофейник и, убедившись, что он пуст, поставил обратно на стол.
— Ты хочешь, чтобы я заказала еще? — заботливо спросила Коломбина.
— Нет, — ответил Арабу. — Пожалуй, хватит. Я вернусь в отель и немного вздремну. Мой друг Сэм пригласил меня завтра вечером в гости. Я хочу быть в хорошей форме и получить удовольствие от встречи.
— Давай мы проводим тебя до Старого Запада, — предложил Тико. — После обеда полезно немного прогуляться.
Арабу хотел было запротестовать, потом улыбнулся:
— Ты хороший сын, Тико. Да, прогуляйтесь со мной. Я думаю, вам с Мириам понравится поезд. Мириам повернулась к Корде:
— Не присоединишься к нам, Рене? Корда покачал головой:
— Нет, я собираюсь несколько часов поспать, а потом примусь за работу.
Они расстались возле казино «Океаник», и Корда быстро зашагал в сторону «Черной Пирамиды».
— Коломбина, так где, ты говоришь, находится магнитный север?
— На самом деле, босс, он располагается в конце маршрута поезда, неподалеку от района Старый Запад, где остановился Арабу.
Корда посмотрел вслед своим друзьям. Они еще не успели скрыться с глаз.
— Эй! — закричал он. — Подождите! Я передумал. Аравийцы остановились, и Корда бегом их догнал.
ПЦП летела рядом с его ухом.
— Босс, ты не собираешься немного поспать? Корда беззвучно зашевелил губами:
— Я это сказал, только чтобы успокоить остальных. Пусть они наслаждаются отдыхом. На самом деле я не знаю, сколько времени у нас осталось до того, как диверсант сделает свой ход.
Вскоре вся компания шагала в сторону станции. И хотя Корда шутил, его не оставляло подозрение, что время — консервированное или нет — кончается.
Глава 15
Путешествие на поезде оказалось приятным и увлекательным и подтвердило предположение Корды, что Клиа Трифит наверняка заняла бы достойное место среди лучших создателей вселенных, если бы скоропостижно не скончалась.
Друзья сели в изящный сверхскоростной пассажирский экспресс, который, словно на крыльях, понес их прочь из района порта. Как только они оказались вдали от главных казино, пейзаж сразу изменился, стал не таким броским. В темноте путники смогли рассмотреть огромные кактусы-цереусы и более округлые очертания кустов можжевельника и полыни.
Когда поезд помчался по пустыне, изменился звук — почти безмолвное продвижение к цели теперь сопровождалось ритмичным постукиванием. Неожиданно воздух разорвал жутковатый свисток.
Изумленный, Корда отвернулся от окна, чтобы проверить, обратили ли внимание его спутники на эти перемены. И вдруг обнаружил, что купе тоже стало другим. Сиденья из пластика и пенопласта превратились в резные деревянные скамьи, обитые бархатом и отделанные позолотой.
— Чух-чух-чух! Чух-чух! Ту-ту-у-у! Ту-ту-у-у! — Арабу весело смеялся. — Я прав, дочь моя? Суперсовременный поезд превратился в старомодный паровоз?
Мириам потянулась к нему и сжала его ладонь:
— Верно, именно так и произошло. Когда ты бывал тут раньше, здесь ходили такие поезда?
— Подозреваю, что такие, — сказал Арабу, — только мне ни разу не довелось на них прокатиться. Я в основном оставался в торговых центрах. А сегодня по дороге в отель услышал, как изменились звуки, и почувствовал, что мебель стала немного другой формы, — мне показалось, что я попал в волшебную сказку.
Они добрались на чудесном поезде Арабу до района Старый Запад и проводили купца в гостиницу. Когда Арабу ушел к себе, Тико и Мириам извинились и сказали, что хотели бы вернуться в «Океаник». Корда немного задержался, сделав вид, что его заинтересовала архитектура. Он шагал по тротуару из грубого булыжника в сторону, где, по сведениям Коломбины, находился магнитный север.
Старый Запад, в соответствии с традициями Фортуны, был многим обязан не только истории, но и кино. Улицы оказались пыльными и невеселыми, хотя не особенно грязными. Кроме отеля, в котором остановился Арабу, повсюду рекламировались магазины галантереи, платные конюшни, почта и фотостудии. Баров тут имелось в три раза больше, чем порядочных заведений любого другого типа, — Корда подозревал, что здесь создатель Фортуны воспользовался данными, взятыми из исторических источников.
Коломбина показала ему на бар, расположенный в самом конце улицы, там, где пышно и вольно разрослась полынь. Из щелей постоянно открывающейся и закрывающейся двери падал желтый свет, а изнутри доносились звуки непритязательной музыки; кажется, это был регтайм.
— Мы пришли, приятель, — немного растягивая слова, объявила Коломбина.
— Бар, — проговорил Корда. — Вряд ли судьба решила сжалиться и приготовила нам подарочек, расположив магнитный север среди полыни и кактусов.
— Ты уж меня прости, дружище, — ответила Коломбина, — я построила треугольник, учитывая показания приборов — магнитный север в баре.
— Ну, — тяжело вздохнув, сказал Корда, — я и не рассчитывал ни на что другое. Пошли, изучим обстановку.
— Я всегда рядом с тобой, приятель, — заявила Коломбина. — Держи свой шестизарядный револьвер наготове. Боюсь, нас ждут неприятности.
— Би, — сделал замечание Корда, — не переигрывай.
Его ботинки громко — и успокаивающе — стучали по раскачивающимся доскам мостка, ведущего к бару. Рене распахнул дверь и был слегка разочарован тем, что никто и глазом не повел, когда он вошел.
Время было довольно позднее, так что посетителей в баре оказалось совсем немного. Какой-то парень в широкополой ковбойской шляпе, белой рубашке, красном шейном платке и джинсах играл на пианино. Четверо других мужчин в темных рубашках, шляпах и джинсах сидели за маленьким столиком посреди бара и резались в карты.
— Сейчас я тут за бармена, а заодно развлекаю посетителей! — крикнул, не поворачиваясь, музыкант. — Остался еще час.
— А что произойдет через час? — поинтересовался Корда и, подойдя к пианино, прислонился к нему.
Мужчина поднял голову и улыбнулся. У него было честное лицо, которое почему-то напомнило Корде фотографии Роя Роджерса в более зрелом возрасте.
— Закончится моя смена, — лаконично ответил пианист. — А потом я выпью снотворного и просплю до завтрашней ночи. Тут все будет тихо, пока продолжается регата, но мы никогда не закрываем наше заведение.
— Никогда? — удивился Корда. — А если нужно сделать уборку или пополнить запасы?
— Нет, — ответил музыкант. — Мы обслуживаем картежников. Здесь всегда кто-нибудь играет. Ни разу не видел, чтобы тот стол пустовал, — люди появляются, потом вспоминают, что пора идти домой, садятся другие… Игра не прекращается.
«УГАДАЙ, ГДЕ НАХОДИТСЯ МАГНИТНЫЙ СЕВЕР, ДРУЖИЩЕ?» — написала Коломбина на внутренней поверхности очков.
— Они никогда не покидают своих мест? — спросил Корда.
— Почти, — уточнил пианист, — ну, на пару минут выходят покурить. Как-то раз один из игроков обвинил сдающего карты, что тот жульничает… Так вот, возник небольшой перерыв — убирали тела. И пожалуй, все. Принести вам пива?
— Ясное дело, — согласился Корда.
Они вместе подошли к полированной деревянной стойке бара. Корда опустился на один из табуретов, а ноги поставил на специальную медную перекладину. «Интересно, — подумал он, — пользовался ли хоть раз кто-нибудь блестящими плевательницами, расставленными по всему залу?»
— Сухое подойдет? — спросил пианист.
— Отлично, — ответил Корда, протягивая ему кредитную карточку. — И себе налей.
— Спасибо, но я, пожалуй, выпью шипучки с экстрактом сарсапарели, — ответил пианист. — У меня завтра свидание во время ленча. Не хочу, чтобы с похмелья болела голова.
Корда поднял свою кружку, сделал глоток и обнаружил, что пиво здесь подают вполне приличное. Еще немного отпил. Картежники у него за спиной изредка обменивались какими-то замечаниями:
— Дай две…
— Пас…
— Ухожу…
— Две пары бьют одну…
— Первая ставка…
Правила игры, ее тонкости и особенности всплыли в памяти Рене, пока он сидел, потягивая пиво. Похоже, тут играют в обычный покер с пятью картами. В репликах не прозвучало ничего такого, с чем он не смог бы справиться.
— Как думаешь, примут в игру еще одного человека? — спросил он пианиста, подтолкнув к нему пустую кружку.
Тот фыркнул:
— Они всегда рады, когда появляется новая жертва. Вы знаете, что такое покер?
— Баловался когда-то, давно, — ответил Корда, вспомнив бесконечные партии, которые он играл два века назад, когда занимался терраформированием Персефоны. — У меня довольно неплохо получалось. Бьюсь об заклад, что смогу быстро все вспомнить.
— Ну, — промолвил пианист, — я с вами спорить не стану — какая мне от этого выгода? Подойдите к ним в начале следующей партии и сделайте свою ставку. Желаю удачи.
— Спасибо, — ответил Корда.
Пианист снова заиграл какую-то мелодию, напомнившую Рене старые фильмы, где исполненный высоких идеалов горожанин с востока пытается призвать к ответу разбойников. Подходящее музыкальное оформление для этой сцены.
Подойдя к столу, он остановился так, чтобы можно было наблюдать за игрой не заглядывая ни в чьи карты.
«КОГДА ВОЙДЕШЬ В ИГРУ, — написала ему записочку Коломбина, — Я МОГУ ПОДСМОТРЕТЬ, ЧТО ТАМ У ОСТАЛЬНЫХ ИГРОКОВ, И СКАЗАТЬ ТЕБЕ».
— Нет, спасибо, — ответил Корда. — Не думаю, что эти ребята отнесутся дружелюбно к парню из большого города, поймав его на обмане. Меня не удивит, если у них сначала стреляют, а потом задают вопросы. «ФУ, — возмутилась ПЦП. — КАКИЕ ДИКАРИ!» Сдающий чуть развернулся на своем стуле.
— Ставки!
— Я вхожу в игру, — сказал Корда.
Два игрока чуть сдвинулись в разные стороны, и он поставил свой стул между ними. У мужчин были такие широкополые шляпы, что, даже находясь совсем рядом, Корда не мог разглядеть их лиц. Они сидели совершенно спокойно, сложив перед собой руки. И хотя на столе стояли кружки с пивом, никто не пил.
Корде стало не по себе.
— Какова первая ставка? — спросил он у сдающего.
— Пять кредитов, — ответил тот. — Мы играем в покер с пятью картами, никаких глупостей, никаких особых правил, кроме одного.
— И какого же? — поинтересовался Корда, пытаясь разговаривать таким же грубоватым голосом.
— Игры с вероятностью запрещены, — ответил сдающий. — Наказание — смерть через повешение, если нам будет не лень искать веревку. Тогда мы тебя застрелим. Понял?
Корда с трудом сглотнул, потому что сразу вспомнил о том, что его УИ имеет вероятностный драйвер. Он надеялся, что его не прикончат за владение этим прибором.
Рене вставил кредитную карточку в старомодный считыватель, стоявший посередине стола, и оттуда выскочила фишка. Он добавил ее к остальным.
Ему выдали просто ужасные карты — ни одного туза. Корда немедленно бросил их, предоставив возможность играть другим. Тот, что сидел прямо напротив, получил пару тузов, которые побили пару троек.
Корда продолжал играть, периодически пасовал, временами побеждал, когда подходила его очередь, сдавал карты. Все другие игроки относились к происходящему невероятно серьезно. Никаких возмущенных восклицаний, криков радости или комментариев. Кружки с пивом так и остались нетронутыми. Корда почувствовал, что у него во рту все пересохло, но напряженность, с которой его партнеры вели себя, не давала ему пошевелиться.
Он уже начал сомневаться в том, что у него появится возможность установить резонансный искатель, когда засек, как мужчина, сидевший напротив, — который победил во время первой раздачи, — вытащил из рукава туза. Проделано это было просто мастерски. Корда был уверен, что ничего бы не заметил, если бы не смотрел прямо на него, когда он производил замену.
Этот тип выиграл, показав стрит. Когда снова пришла его очередь сдавать, он опять победил, на этот раз при помощи королевского флеша. Корда решил, что пришла пора действовать.
— Секундочку, — заявил он и положил руку на кучу фишек, которые собрался забрать шулер. — Я хочу проверить карты. Мне кажется, я тут кое-что заметил…
— Обман? — спросил тот парень, что выиграл. — Это серьезное обвинение, приятель.
Корда чувствовал, как забилось в груди сердце, но отступать было поздно.
— Именно. Я думаю, мы обнаружим в колоде лишнего туза — точно такого же, как в твоей выигрышной комбинации.
Тот из игроков, что сидел справа от Рене, молча протянул руку и взял колоду. Начал перебирать карты, бросая по одной на стол. Шулер вытащил шестизарядный револьвер и навел его на Корду.
Корда заставил себя смотреть только на падающие на стол карты, уверенный в том, что стоит ему отвернуться, как туз, о котором идет речь, мгновенно исчезнет. Он чувствовал, как на него уставилось дуло, словно еще один глаз.
Две последние карты легли на стол, и тут показался бубновый туз. Остальные игроки зашевелились.
— А вот и туз бубен, — сказал мужчина, сидевший слева от Корды.
— Ложись, солнце мое! — выкрикнула Коломбина. Корда рухнул на пол, чудом не став жертвой перекрестного огня. Стреляли все четверо. Стол перевернулся, карты, пиво и покерные фишки разлетелись в разные стороны.
Когда стихла стрельба, Корда поднялся на колени. Воздух стал голубым от дыма, пахло пороховой гарью. Шулер был мертв, его грудь превратилась в алое решето. С ужасом Корда обнаружил, что смотрит на зомби, — кожа сморщилась, исчезла, проступили кости, безгубый рот ощерился желтыми зубами.
— Пора на перекур, — объявил один из картежников.
Они дружно куда-то ушли, а Корда так и не смог заставить себя удостовериться в том, кто они такие, — может быть, тоже зомби. Он поднялся на ноги, его трясло.
— Второй раз за эту неделю, — сказал пианист. Он надел кожаную куртку с бахромой и явно собирался домой. — Знаете, я рад, что это случилось в конце моей смены. Убирать придется не мне — я валю отсюда.
Корда посмотрел на дверь, понимая, что следует задать несколько вопросов, но был так потрясен, что не мог заставить себя открыть рот. Неожиданно ветер принес легкий запах сигаретного дыма.
— Солнце мое, — проговорила Коломбина, которая повисла прямо у него перед лицом, — тебе, пожалуй, стоит настроить резонансный искатель, пока не вернулись те ребятки. Не думаю, что им понравится, если ты еще раз прервешь их игру.
Корда быстро проделал все необходимые операции, а когда данные были благополучно занесены в память Коломбины, убрал прибор. В этот момент появился сменщик бармена и разложил новые карты на другом столе. Как только Корда поднялся, он передвинул стол таким образом, чтобы бесконечная покерная партия снова прикрыла магнитный север.
— Хотите пива? — дружелюбно спросил бармен и достал швабру из-за стойки.
Корда посмотрел на зомби, лежащего на полу, услышал топот его возвращающихся партнеров.
— Нет, спасибо, — ответил он и бессознательно повторил слова пианиста:
— Я валю отсюда.
Коломбина настояла на том, что он должен немного поспать, и привела весьма убедительный довод: Кристо наверняка знает о регате и поэтому планирует совершить нападение либо во время самих соревнований, когда большинство Сторон Света будут заняты, либо после того, как туристы покинут Фортуну.
Друзья сели в изящный сверхскоростной пассажирский экспресс, который, словно на крыльях, понес их прочь из района порта. Как только они оказались вдали от главных казино, пейзаж сразу изменился, стал не таким броским. В темноте путники смогли рассмотреть огромные кактусы-цереусы и более округлые очертания кустов можжевельника и полыни.
Когда поезд помчался по пустыне, изменился звук — почти безмолвное продвижение к цели теперь сопровождалось ритмичным постукиванием. Неожиданно воздух разорвал жутковатый свисток.
Изумленный, Корда отвернулся от окна, чтобы проверить, обратили ли внимание его спутники на эти перемены. И вдруг обнаружил, что купе тоже стало другим. Сиденья из пластика и пенопласта превратились в резные деревянные скамьи, обитые бархатом и отделанные позолотой.
— Чух-чух-чух! Чух-чух! Ту-ту-у-у! Ту-ту-у-у! — Арабу весело смеялся. — Я прав, дочь моя? Суперсовременный поезд превратился в старомодный паровоз?
Мириам потянулась к нему и сжала его ладонь:
— Верно, именно так и произошло. Когда ты бывал тут раньше, здесь ходили такие поезда?
— Подозреваю, что такие, — сказал Арабу, — только мне ни разу не довелось на них прокатиться. Я в основном оставался в торговых центрах. А сегодня по дороге в отель услышал, как изменились звуки, и почувствовал, что мебель стала немного другой формы, — мне показалось, что я попал в волшебную сказку.
Они добрались на чудесном поезде Арабу до района Старый Запад и проводили купца в гостиницу. Когда Арабу ушел к себе, Тико и Мириам извинились и сказали, что хотели бы вернуться в «Океаник». Корда немного задержался, сделав вид, что его заинтересовала архитектура. Он шагал по тротуару из грубого булыжника в сторону, где, по сведениям Коломбины, находился магнитный север.
Старый Запад, в соответствии с традициями Фортуны, был многим обязан не только истории, но и кино. Улицы оказались пыльными и невеселыми, хотя не особенно грязными. Кроме отеля, в котором остановился Арабу, повсюду рекламировались магазины галантереи, платные конюшни, почта и фотостудии. Баров тут имелось в три раза больше, чем порядочных заведений любого другого типа, — Корда подозревал, что здесь создатель Фортуны воспользовался данными, взятыми из исторических источников.
Коломбина показала ему на бар, расположенный в самом конце улицы, там, где пышно и вольно разрослась полынь. Из щелей постоянно открывающейся и закрывающейся двери падал желтый свет, а изнутри доносились звуки непритязательной музыки; кажется, это был регтайм.
— Мы пришли, приятель, — немного растягивая слова, объявила Коломбина.
— Бар, — проговорил Корда. — Вряд ли судьба решила сжалиться и приготовила нам подарочек, расположив магнитный север среди полыни и кактусов.
— Ты уж меня прости, дружище, — ответила Коломбина, — я построила треугольник, учитывая показания приборов — магнитный север в баре.
— Ну, — тяжело вздохнув, сказал Корда, — я и не рассчитывал ни на что другое. Пошли, изучим обстановку.
— Я всегда рядом с тобой, приятель, — заявила Коломбина. — Держи свой шестизарядный револьвер наготове. Боюсь, нас ждут неприятности.
— Би, — сделал замечание Корда, — не переигрывай.
Его ботинки громко — и успокаивающе — стучали по раскачивающимся доскам мостка, ведущего к бару. Рене распахнул дверь и был слегка разочарован тем, что никто и глазом не повел, когда он вошел.
Время было довольно позднее, так что посетителей в баре оказалось совсем немного. Какой-то парень в широкополой ковбойской шляпе, белой рубашке, красном шейном платке и джинсах играл на пианино. Четверо других мужчин в темных рубашках, шляпах и джинсах сидели за маленьким столиком посреди бара и резались в карты.
— Сейчас я тут за бармена, а заодно развлекаю посетителей! — крикнул, не поворачиваясь, музыкант. — Остался еще час.
— А что произойдет через час? — поинтересовался Корда и, подойдя к пианино, прислонился к нему.
Мужчина поднял голову и улыбнулся. У него было честное лицо, которое почему-то напомнило Корде фотографии Роя Роджерса в более зрелом возрасте.
— Закончится моя смена, — лаконично ответил пианист. — А потом я выпью снотворного и просплю до завтрашней ночи. Тут все будет тихо, пока продолжается регата, но мы никогда не закрываем наше заведение.
— Никогда? — удивился Корда. — А если нужно сделать уборку или пополнить запасы?
— Нет, — ответил музыкант. — Мы обслуживаем картежников. Здесь всегда кто-нибудь играет. Ни разу не видел, чтобы тот стол пустовал, — люди появляются, потом вспоминают, что пора идти домой, садятся другие… Игра не прекращается.
«УГАДАЙ, ГДЕ НАХОДИТСЯ МАГНИТНЫЙ СЕВЕР, ДРУЖИЩЕ?» — написала Коломбина на внутренней поверхности очков.
— Они никогда не покидают своих мест? — спросил Корда.
— Почти, — уточнил пианист, — ну, на пару минут выходят покурить. Как-то раз один из игроков обвинил сдающего карты, что тот жульничает… Так вот, возник небольшой перерыв — убирали тела. И пожалуй, все. Принести вам пива?
— Ясное дело, — согласился Корда.
Они вместе подошли к полированной деревянной стойке бара. Корда опустился на один из табуретов, а ноги поставил на специальную медную перекладину. «Интересно, — подумал он, — пользовался ли хоть раз кто-нибудь блестящими плевательницами, расставленными по всему залу?»
— Сухое подойдет? — спросил пианист.
— Отлично, — ответил Корда, протягивая ему кредитную карточку. — И себе налей.
— Спасибо, но я, пожалуй, выпью шипучки с экстрактом сарсапарели, — ответил пианист. — У меня завтра свидание во время ленча. Не хочу, чтобы с похмелья болела голова.
Корда поднял свою кружку, сделал глоток и обнаружил, что пиво здесь подают вполне приличное. Еще немного отпил. Картежники у него за спиной изредка обменивались какими-то замечаниями:
— Дай две…
— Пас…
— Ухожу…
— Две пары бьют одну…
— Первая ставка…
Правила игры, ее тонкости и особенности всплыли в памяти Рене, пока он сидел, потягивая пиво. Похоже, тут играют в обычный покер с пятью картами. В репликах не прозвучало ничего такого, с чем он не смог бы справиться.
— Как думаешь, примут в игру еще одного человека? — спросил он пианиста, подтолкнув к нему пустую кружку.
Тот фыркнул:
— Они всегда рады, когда появляется новая жертва. Вы знаете, что такое покер?
— Баловался когда-то, давно, — ответил Корда, вспомнив бесконечные партии, которые он играл два века назад, когда занимался терраформированием Персефоны. — У меня довольно неплохо получалось. Бьюсь об заклад, что смогу быстро все вспомнить.
— Ну, — промолвил пианист, — я с вами спорить не стану — какая мне от этого выгода? Подойдите к ним в начале следующей партии и сделайте свою ставку. Желаю удачи.
— Спасибо, — ответил Корда.
Пианист снова заиграл какую-то мелодию, напомнившую Рене старые фильмы, где исполненный высоких идеалов горожанин с востока пытается призвать к ответу разбойников. Подходящее музыкальное оформление для этой сцены.
Подойдя к столу, он остановился так, чтобы можно было наблюдать за игрой не заглядывая ни в чьи карты.
«КОГДА ВОЙДЕШЬ В ИГРУ, — написала ему записочку Коломбина, — Я МОГУ ПОДСМОТРЕТЬ, ЧТО ТАМ У ОСТАЛЬНЫХ ИГРОКОВ, И СКАЗАТЬ ТЕБЕ».
— Нет, спасибо, — ответил Корда. — Не думаю, что эти ребята отнесутся дружелюбно к парню из большого города, поймав его на обмане. Меня не удивит, если у них сначала стреляют, а потом задают вопросы. «ФУ, — возмутилась ПЦП. — КАКИЕ ДИКАРИ!» Сдающий чуть развернулся на своем стуле.
— Ставки!
— Я вхожу в игру, — сказал Корда.
Два игрока чуть сдвинулись в разные стороны, и он поставил свой стул между ними. У мужчин были такие широкополые шляпы, что, даже находясь совсем рядом, Корда не мог разглядеть их лиц. Они сидели совершенно спокойно, сложив перед собой руки. И хотя на столе стояли кружки с пивом, никто не пил.
Корде стало не по себе.
— Какова первая ставка? — спросил он у сдающего.
— Пять кредитов, — ответил тот. — Мы играем в покер с пятью картами, никаких глупостей, никаких особых правил, кроме одного.
— И какого же? — поинтересовался Корда, пытаясь разговаривать таким же грубоватым голосом.
— Игры с вероятностью запрещены, — ответил сдающий. — Наказание — смерть через повешение, если нам будет не лень искать веревку. Тогда мы тебя застрелим. Понял?
Корда с трудом сглотнул, потому что сразу вспомнил о том, что его УИ имеет вероятностный драйвер. Он надеялся, что его не прикончат за владение этим прибором.
Рене вставил кредитную карточку в старомодный считыватель, стоявший посередине стола, и оттуда выскочила фишка. Он добавил ее к остальным.
Ему выдали просто ужасные карты — ни одного туза. Корда немедленно бросил их, предоставив возможность играть другим. Тот, что сидел прямо напротив, получил пару тузов, которые побили пару троек.
Корда продолжал играть, периодически пасовал, временами побеждал, когда подходила его очередь, сдавал карты. Все другие игроки относились к происходящему невероятно серьезно. Никаких возмущенных восклицаний, криков радости или комментариев. Кружки с пивом так и остались нетронутыми. Корда почувствовал, что у него во рту все пересохло, но напряженность, с которой его партнеры вели себя, не давала ему пошевелиться.
Он уже начал сомневаться в том, что у него появится возможность установить резонансный искатель, когда засек, как мужчина, сидевший напротив, — который победил во время первой раздачи, — вытащил из рукава туза. Проделано это было просто мастерски. Корда был уверен, что ничего бы не заметил, если бы не смотрел прямо на него, когда он производил замену.
Этот тип выиграл, показав стрит. Когда снова пришла его очередь сдавать, он опять победил, на этот раз при помощи королевского флеша. Корда решил, что пришла пора действовать.
— Секундочку, — заявил он и положил руку на кучу фишек, которые собрался забрать шулер. — Я хочу проверить карты. Мне кажется, я тут кое-что заметил…
— Обман? — спросил тот парень, что выиграл. — Это серьезное обвинение, приятель.
Корда чувствовал, как забилось в груди сердце, но отступать было поздно.
— Именно. Я думаю, мы обнаружим в колоде лишнего туза — точно такого же, как в твоей выигрышной комбинации.
Тот из игроков, что сидел справа от Рене, молча протянул руку и взял колоду. Начал перебирать карты, бросая по одной на стол. Шулер вытащил шестизарядный револьвер и навел его на Корду.
Корда заставил себя смотреть только на падающие на стол карты, уверенный в том, что стоит ему отвернуться, как туз, о котором идет речь, мгновенно исчезнет. Он чувствовал, как на него уставилось дуло, словно еще один глаз.
Две последние карты легли на стол, и тут показался бубновый туз. Остальные игроки зашевелились.
— А вот и туз бубен, — сказал мужчина, сидевший слева от Корды.
— Ложись, солнце мое! — выкрикнула Коломбина. Корда рухнул на пол, чудом не став жертвой перекрестного огня. Стреляли все четверо. Стол перевернулся, карты, пиво и покерные фишки разлетелись в разные стороны.
Когда стихла стрельба, Корда поднялся на колени. Воздух стал голубым от дыма, пахло пороховой гарью. Шулер был мертв, его грудь превратилась в алое решето. С ужасом Корда обнаружил, что смотрит на зомби, — кожа сморщилась, исчезла, проступили кости, безгубый рот ощерился желтыми зубами.
— Пора на перекур, — объявил один из картежников.
Они дружно куда-то ушли, а Корда так и не смог заставить себя удостовериться в том, кто они такие, — может быть, тоже зомби. Он поднялся на ноги, его трясло.
— Второй раз за эту неделю, — сказал пианист. Он надел кожаную куртку с бахромой и явно собирался домой. — Знаете, я рад, что это случилось в конце моей смены. Убирать придется не мне — я валю отсюда.
Корда посмотрел на дверь, понимая, что следует задать несколько вопросов, но был так потрясен, что не мог заставить себя открыть рот. Неожиданно ветер принес легкий запах сигаретного дыма.
— Солнце мое, — проговорила Коломбина, которая повисла прямо у него перед лицом, — тебе, пожалуй, стоит настроить резонансный искатель, пока не вернулись те ребятки. Не думаю, что им понравится, если ты еще раз прервешь их игру.
Корда быстро проделал все необходимые операции, а когда данные были благополучно занесены в память Коломбины, убрал прибор. В этот момент появился сменщик бармена и разложил новые карты на другом столе. Как только Корда поднялся, он передвинул стол таким образом, чтобы бесконечная покерная партия снова прикрыла магнитный север.
— Хотите пива? — дружелюбно спросил бармен и достал швабру из-за стойки.
Корда посмотрел на зомби, лежащего на полу, услышал топот его возвращающихся партнеров.
— Нет, спасибо, — ответил он и бессознательно повторил слова пианиста:
— Я валю отсюда.
Коломбина настояла на том, что он должен немного поспать, и привела весьма убедительный довод: Кристо наверняка знает о регате и поэтому планирует совершить нападение либо во время самих соревнований, когда большинство Сторон Света будут заняты, либо после того, как туристы покинут Фортуну.