— Черт побери! Я бы тебе помог! — упрекнул я его.
— Я еще способен сам отлить, — проворчал он, возвращаясь и пошатываясь в комнату, держась здоровой рукой за стенку. — Надо было проверить, могу ли я хоть с этим справиться, — добавил он, опускаясь на край постели. Он положил руку на грудь и тяжело дышал. — Дерьмо! Больно!
— Дай, я помогу тебе лечь.
— Ладно. Слушай, не давай ей понять, что я способен хотя бы на это.
— Ладно, — согласился я. — А теперь успокойся. Отдохни.
— Я хочу рассказать тебе как можно больше до того, как она снова вернется сюда, — покачал головой он. — А она обязательно вернется, можешь мне поверить.
— Ты точно это знаешь?
— Да. Она не человек, и она больше настроена на нас обоих, чем когда-либо это делали голубые камни. Я не понимаю твоего образа магии, но у меня есть свой, и я знаю, что он мне говорит. Хотя разбираться с этой задачей я начал из-за твоего вопроса о том, кем она была. Ты уже вычислил ее?
— Нет, не полностью.
— А я знаю, что она может менять тела, словно платья, и может путешествовать по Отражениям.
— А имена Мег Девлин и Джордж Хансен для тебя что-нибудь значат? спросил я.
— Нет. А должны?
— Не думаю. Но уверен, она бывала в их телах.
Я оставил пропущенным Дэна Мартинеса, не потому, что он вступил в перестрелку с Люком, и сообщение об этом вызвало бы у него еще большее недоверие к ней, а потому, что не хотел давать ему знать, что мне известно о партизанской базе в Нью-Мексико; я чувствовал, что упоминание о Мартинесе может повести его мысли в этом направлении.
— Она была также и Гейл Лампрен.
— Твоей подружкой по университетским дням? — уточнил я.
— Да. Я сразу заметил, то в ней есть что-то знакомое. Но осенило меня только потом. У нее все мелкие привычки Гейл — то, как она поворачивает голову, как жестикулирует руками и смотрит, когда говорит. И потом, она упомянула два события, у которых был один общий свидетель — Гейл.
— Похоже, что она хотела, чтобы ты знал это.
— Я считаю, что она действительно хотела этого, — согласился он.
— Интересно, почему же тогда она просто не взяла да и выложила все напрямик?
— По-моему она не может. Возможно, на нее наложено какое-то заклятье, да только об этом трудно судить, ведь она не человек, — произнося эти слова, он украдкой взглянул на дверь. — Проверь еще разок.
— По-прежнему чисто, — доложил я. — Теперь, что касается…
— В другой раз, — прервал он. — Я должен убраться отсюда.
— Я могу понять твое желание убраться от нее подальше, — начал я.
— Не в этом дело, — покачал он головой. — Я должен напасть на Замок Четырех Миров. И поскорее.
— В твоем теперешнем состоянии?
— Вот-вот. Именно это я и имею в виду. Я должен вырваться отсюда, чтобы поскорее быть в форме. По-моему, старый Шару Гаррул оказался на свободе. Только так я могу объяснить случившееся.
— А что же случилось?
— Я получил от матери сигнал бедствия. После того, как я вырвал ее у тебя, она вернулась в Замок.
— Почему?
— Что почему?
— Почему она отправилась в Замок?
— Это место — сосредоточение силы. Из-за того, что там пересекаются четыре мира, происходит высвобождение страшно большого количества даровой энергии, к которой может подключиться адепт.
— Четыре мира действительно сходятся там? Ты хочешь сказать, что можешь оказаться в любом из Отражений в зависимости от того, в каком двинешься направлении?
Он с минуту изучал меня взглядом.
— Да, — наконец услышал я подтверждение, данное словно бы нехотя. Но я никогда не расскажу тебе все, до конца, даже если ты очень захочешь знать все подробности.
— А я не пойму сути, если слишком многое останется опущенным. Значит, она отправилась в Замок Четырех Миров набирать какую-то мощь, а вместо этого попала в беду. И позвала тебя на помощь. А для чего ей вообще понадобилась эта мощь.
— М-м. Вообще-то у меня возникли осложнения с Колесом-Призраком. Я думал, что почти уговорил его перейти на мою сторону, но она, вероятно подумала, что я продвигаюсь к цели недостаточно быстро, и явно решила попробовать опутать его массированным заклинанием наподобие того, что…
— Минуточку. Ты разговаривал с Призраком? Как тебе удалось связаться? Для этого нарисованные тобою Козыри не годятся.
— Знаю. Я прошел.
— Как ты сумел?
— С аквалангом. Надел резиновый костюм и баллон с кислородом.
— Вот сукин кот. Интересное решение.
— Не зря же я считался лучшим коммивояжером в "Гранд Д". И мне к тому же, почти удалось убедить его. Но она узнала, где я тебя запер, и решила попробовать ускорить дело, взяв тебя под контроль, а потом использовать для заключения сделки — это выглядело бы так, как будто ты перешел на нашу сторону. Так или иначе, когда этот план провалился, и мне пришлось прийти на помощь, чтобы вырвать ее у тебя, мы снова разделились. Я думал, она направилась в Кашеру, но вместо этого она кинулась в Замок. Как я уже говорил, с целью разработать массированное заклинание для Колеса-Призрака. Мне кажется, какое-то ее случайное деяние освободило Шару, и тот снова взял власть в Замке в свои руки и захватил ее в плен. Так или иначе, я получил от нее лихорадочный сигнал о помощи, и поэтому…
— Э… тот старый чародей, — вмешался я, — пробыл там в заточении… сколько времени?
Люк хотел было пожать плечами, но потом, видимо решив, что лучше не стоит, ответил:
— Черт, не знаю. Кого это волнует? Он служил вешалкой еще в ту пору, когда я был мальчишкой.
— Вешалкой?
— Да. Он проиграл в колдовском поединке. Я не знаю, кто его победил на самом деле, она или отец. Но кто бы это ни был, его застигли на самой середине заклинания, руки в стороны и все такое. Вот в таком виде он и застыл, негнущийся, как доска. Потом его перенесли поближе к входу. Люди вешали на него свои плащи и шляпы. Слуги время от времени стирали с него пыль. Я даже вырезал у него на ноге свое имя, когда был мальцом, словно это была деревяшка. Я всегда считал его просто мебелью. Но позже, в свое время, я узнал, что он считался весьма неплохим колдуном.
— Этот тип когда-нибудь носил за работой синюю маску?
— Ты поставил меня в тупик. Я ничего на знал о стиле его работы. Слушай, давай не будем вдаваться в долгие рассуждения, а то она будет здесь раньше, чем я закончу. Я думаю, скорее всего, нам надо побыстрее сматываться отсюда, а остальное я тебе расскажу попозже.
— Угу, — промычал я. — Как ты верно заметил прошлой ночью, ты — мой пленник. Я был бы психом, позволив тебе куда-то уйти, не узнав намного больше, черт побери, чем знаю. Ты — угроза Эмберу. Та бомба, брошенная тобой на похоронах, была очень даже настоящей. Думаешь, я хочу дать тебе возможность еще разик пальнуть по нам?
Он улыбнулся, а затем улыбка исчезла с его лица.
— И зачем тебя вообще угораздило родиться сыном Корвина? — спросил он, похоже, самого себя, а затем уже меня: — Можно, я дам честное слово по этой части?
— Не знаю. У меня будет куча неприятностей, если узнают, что я держал тебя в руках и не доставил в Эмбер. О каких условиях ты говоришь? Ты поклянешься прекратить свою войну против Эмбера?
Он пожевал нижнюю губу.
— Этого я никак не могу сделать. Мерль.
— Есть обстоятельства, о которых ты умалчиваешь, не так ли?
Он кивнул. Потом внезапно усмехнулся.
— Но я предложу тебе сделку, от которой ты не сможешь отказаться.
— Люк, не надо устраивать мне это дерьмо, с навязыванием товара.
— Дай мне только минуту, идет? Ты увидишь, почему тебе никак нельзя такое упустить.
— Люк, я на эту удочку не клюю.
— Всего одну минуту. Шестьдесят секунд. Когда я закончу, ты волен отказаться.
— Ладно, — вздохнул я. — Говори.
— Хорошо. У меня есть сведения, жизненно важные для безопасности Эмбера, и я уверен, что никто не имеет о них ни малейшего представления. После того, как ты мне поможешь, я сообщу их тебе.
— С какой это стати тебе захотелось сообщать что-либо подобное? Это может оказаться голом в свои ворота.
— Это правда, что мне не хочется. Но это все, что я могу предложить. Помоги мне убраться отсюда в одно место, где время течет настолько быстрее, что я исцелюсь за день-другой по меркам местного времени в Замке.
— Или здешнего, если уж на то пошло.
— Верно. И тогда, о-о-о!
Он вытянулся на кровати, схватился здоровой рукой за грудь и застонал.
— Люк!
Он поднял голову, подмигнул мне, бросил взгляд на дверь и опять принялся стонать.
Вскоре раздался стук в дверь.
— Войдите, — разрешил я.
Вошла Винта и окинула взглядом нас обоих. Когда она смотрела на Люка, у нее на лице, кажется, появилось выражение искренней озабоченности. Затем она приблизилась к постели и положила руку на плечи. Постояв так примерно с пол-минуты, она объявила:
— Он будет жить.
— В данную минуту, — отозвался Люк. — Я не знаю, благословение это, или проклятие.
Затем он внезапно обвил ее здоровой рукой за талию, привлек к себе и поцеловал.
— Привет, Гейл, — поздоровался он. — Давненько мы не виделись.
Она высвободилась с меньшей поспешностью, чем могла бы.
— Тебе, кажется, уже лучше, — заметила она. — И я вижу, что Мерль заодно помог тебе какими-то чарами, — на миг она слабо улыбнулась, а затем добавила: Да, давненько, охломон ты этакий. Ты все еще любишь омлет, поджаренный с обоих сторон?
— Конечно же, — признался он. — Но не из полудюжины яиц. Сегодня может быть всего два. Я не форме.
— Ладно, — согласилась она. — Пошли, Мерль. Ты мне понадобишься в роли управляющего.
Люк бросил на меня веселый взгляд, несомненно уверенный, что она хотела поговорить со мной о нем. И если уж на то пошло, я не был уверен, что хочу оставить его одного, даже при условии, что все его Карты лежали у меня в кармане. Я был по-прежнему не уверен в уровне его способностей, и намного меньше знал о его намерениях. Поэтому я задержался.
— Может быть, кому-нибудь лучше остаться с раненым? — спросил я.
— С ним все будет в порядке, — заверила она меня. — Зато мне может понадобиться твоя помощь, если я не смогу нагнать страху на слуг.
С другой стороны, может, она хотела сообщить мне нечто интересное?
Я нашел рубашку и натянул ее. Затем провел рукой по волосам.
— Ладно, — сказал я. — До скорого, Люк.
— Эй, — отозвался он, — посмотри, не найдется ли тут для меня трости, или сруби мне посох или хоть что-нибудь в этом роде.
— А тебе не кажется, что ты несколько торопишь события? — спросила Винта.
— Никогда нельзя сказать наверняка, — ответил Люк.
Поэтому я сходил за мечом и забрал его с собой. Когда я последовал за Винтой по коридору и вниз по лестнице, мне пришло в голову, что если двое из нас соберутся вместе, нам наверняка найдется что сказать о третьем.
Как только мы удалились за пределы слышимости, Винта заметила:
— Он здорово рисковал, обращаясь к тебе.
— Да, рисковал.
— Значит, дела его идут плохо, если последней инстанцией он избрал тебя.
— Наверное.
— Кой черт «наверное»! Он, должно быть, уже говорил с тобой.
— Может быть.
— Нет уж. Что-нибудь одно — либо просил, либо нет.
— Винта, ты явно сказала мне все, что собиралась сказать, — осадил я ее. — Мы квиты. Я не задолжал тебе никаких объяснений. Если я почувствую желание довериться Люку, то доверюсь. По крайней мере, я еще не решил.
— Значит, он все-таки агитировал тебя на свою сторону. Возможно, я сумею помочь тебе выбрать правильную линию поведения, если ты дашь мне знать, что именно он говорил.
— Нет, спасибо. Ты ничуть не лучше его.
— Я забочусь о твоем же благополучии. Не нужно торопиться отвергать союзников.
— Я не отвергаю, — возразил я. — Но, если подумать, то я знаю о Люке намного больше, чем ты. По-моему, тебе известно, в каких вопросах ему нельзя доверять, а в каких можно без опаски.
— Надеюсь, ты не ставишь на кон свою жизнь, рассчитывая на это?
Я улыбнулся.
— По этому вопросу я склонен проявлять консерватизм.
Мы вошли на кухню, где она заговорила с незнакомой мне еще женщиной, распоряжавшейся там. Сделав ей заказы на завтрак, она вывела меня через боковую дверь во внутренний двор. А оттуда показала на лесок на востоке.
— Вон там должно отыскаться подходящее деревце, — сказала она, — на посох Люку.
— Вероятно, — отозвался я, когда мы направились в том направлении. Так значит, ты действительно была Гейл Лампрен? — внезапно спросил я.
— Да.
— Я совершенно не понимаю этой смены тел.
— Я не собираюсь тебе все рассказывать.
— И не желаешь мне объяснить, почему?
— Нет.
— Не можешь или не хочешь?
— Не могу.
— Но если я уже кое-что знаю, ты согласишься немного добавить?
— Может быть. Попробуй.
— Когда ты была Дэном Мартинесом, ты стреляла по одному из нас. По кому именно?
— По Люку, — ответила она.
— Почему?
— Я убедилась, что он представляет угрозу для тебя…
— И ты просто хотела защитить меня? — закончил я.
— Именно.
— А как ты убедилась?
— А, ерунда. Вон там, похоже, хорошее дерево.
— Слишком толстое, — усмехнулся я. — Ладно, пусть будет так.
Я направился в рощу. Там было из чего выбирать.
Проходя по залитым утренним светом полянам, среди прилипающих к сапогам листьев и росы, я стал замечать какой-то необычный след, чьи-то следы, ведущие дальше и вправо, где…
— Что это? — задал я риторический вопрос, так как не думал, что Винта знает об этом больше моего, и направился к темнеющей массе у затененных корней старого дерева.
Я добрался до дерева раньше ее. Там лежала одна из собак Бейля, большой коричневый пес. Ему разодрали горло. Кровь уже потемнела и свернулась. По трупу ползало несколько насекомых. Дальше и чуть вправо я заметил останки собаки поменьше. Ей выпустили кишки.
Я осмотрел местность вблизи трупов. На влажной земле отпечатались следы очень больших лап. По крайней мере, это были не трехпалые отпечатки, встречавшихся мне в недалеком прошлом смертоносных собакообразных тварей. Они просто казались следами очень большой собаки.
— Вот здесь-то, должно быть, и произошла свара, которую я слышал прошлой ночью, — заметил я. — Мне показалось еще, что дрались собаки.
— Когда это было? — спросила она.
— Спустя некоторое время после твоего ухода. Я дремал.
И тут она поступила довольно странно. Она опустилась на колени, пригнулась и стала нюхать след. Когда она поднялась, лицо ее выражало некоторую озабоченность.
— Что ты нашла? — спросил я.
Она покачала головой, затем поглядела на северо-восток.
— Не буду утверждать, — сказала она, — но, кажется, оно ушло туда.
Я еще раз осмотрел близлежащий участок, поднялся с колен и двинулся по странному следу. Тот тянулся в указанном Винтой направлении, правда, я потерял его через несколько сот футов; когда он вышел на опушку леса. Наконец, я повернул обратно.
— Полагаю, одна из собак напала на других, — заметил я. — Если мы хотим застать завтрак горячим, нам лучше всего побыстрее вырезать палку и вернуться.
В доме я узнал, что завтрак Люку уже отнесли. Я разрывался на части. Мне хотелось забрать свой завтрак наверх, присоединиться к нему и продолжить наш разговор. Но если я это сделаю, то Винта навяжется сопровождать меня, и разговор не состоится. Не мог я разговаривать при ней в таких обстоятельствах. Поэтому придется присоединиться к ней здесь, внизу, и разумеется, оставить Люка одного на время, большее, чем мне хотелось бы.
Поэтому я не возражал, когда она предложила: "Перекусим здесь" и отвела меня в большой зал. Я догадался, что она выбрала его потому, что моя комната с открытым окном находилась над внутренним двором, и Люк мог услышать наш разговор, если бы мы завтракали там.
Мы уселись в конце длинного стола из темного дерева, на котором нам сервировали завтрак. Когда мы остались одни, она спросила:
— Что ты собираешься делать теперь?
— Что ты имеешь в виду? — ответил я вопросом на вопрос, отпив виноградного сока.
Она взглянула на потолок.
— С ним, — пояснила она. — Отвезешь его в Эмбер?
— Это кажется логичным, — ответил я.
— Хорошо, — сказала она. — Вероятно, тебе следует переправить его поскорее. Во дворце приличное медицинское обслуживание.
— Да.
Мы еще немного поели, а затем она спросила:
— Ты намерен сделать именно это, не так ли?
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что прочее было бы совершеннейшей глупостью, и он явно не захочет на это пойти. Следовательно, он постарается уговорить тебя сделать что-то другое, такое, что даст ему какую-то меру свободы, пока он выздоравливает. Ты знаешь, как он умеет пудрить мозги. Он так все распишет, что это покажется отличным планом, что бы там ни вышло. Но ты должен помнить, что он — враг Эмбера, и когда он будет готов снова вступить в игру, ты окажешься на его пути.
— Это не лишено смысла. — признал я.
— Я не закончила.
— О?
Она улыбнулась и принялась за еду, чтобы я терялся в догадках. И, наконец, продолжила:
— Он явился к тебе не без причины. Он мог уйти в любое другое место и зализывать раны там. Но он явился к тебе, потому что ему что-то нужно. Он играет рискованно, но это рассчитанный риск. Не соглашайся на это, Мерль. Ты ничем ему не обязан.
— Не понимаю, почему ты считаешь, что я не способен сам позаботиться о себе? — несколько разозлился я.
— Я этого никогда не говорила, — возразила она. — Но некоторые решения находятся в очень шатком равновесии. Разницу иногда составляет небольшая гирька на той или иной чаше весов. Ты знаешь Люка, но и я тоже знаю. Сейчас не время предоставлять ему фору.
— Тут ты приводишь здравый довод, — признал я.
— Значит, ты все-таки решил дать ему то, что он просит!
Я улыбнулся и отхлебнул кофе.
— Черт возьми, он же еще не так долго пробыл в сознании, чтобы расхваливать свой товар, — сказал я. — Я подумал об этом, и хочу также знать, что у него на уме.
— Я никогда не говорила тебе, что не следует вдаваться в подробности. Я просто хотела напомнить, что говорить с Люком иногда — все равно, что говорить с драконом.
— Да, — признал я. — Я знаю.
— И чем дольше ты ждешь, тем труднее будет, — добавила она.
Я отхлебнул кофе, затем спросил:
— Он тебе нравится?
— Нравится? — переспросила она. — Да. По-прежнему нравится. Но в данный момент это не главное.
— Сейчас я не об этом.
— Что же ты хочешь сказать?
— Ты не стала бы причинять ему вреда без веской причины.
— Да, не стала бы.
— Он в данный момент не представляет для меня угрозы.
— Кажется, да.
— Что, если бы я оставил его здесь, поручив твоим заботам и отправился в Эмбер, чтобы пройти Лабиринт и подготовить родных к этой новости?
— Нет! — она энергично затрясла головой. — Я не согласна, я не могу взваливать на себя бремя такой ответственности.
— Почему же?
Она заколебалась.
— И пожалуйста не надо о том, что дескать ты не имеешь права мне говорить, — попросил я. — Найди способ сказать мне ровно столько, сколько можешь.
Тогда он заговорила очень медленно, словно тщательно подбирая слова:
— Потому что для меня важнее сохранить тебя, чем Люка. Тебе по-прежнему грозит какая-то непонятная мне опасность, даже сейчас, хотя она исходит уже не от Люка. Охранять тебя от этой неизвестной угрозы главнее, чем не спускать глаз с Люка. Следовательно, я не могу остаться здесь. Если ты возвратишься в Эмбер, то и я туда тоже вернусь.
— Ценю твою заботу, — поблагодарил я, — но не желаю, чтобы ты бегала за мной по пятам, как собачонка.
— Ни у тебя, ни у меня нет выбора.
— А что, если я просто козырнусь отсюда в какое-нибудь отдаленное Отражение?
— Я буду вынуждена последовать за тобой.
— В этом обличьи, или в другом?
Она отвела взгляд, поковырялась вилкой в еде.
— Ты уже признала, что можешь быть разными лицами. Ты каким-то таинственным образом находишь меня, а потом завладеваешь телом того, кто находится поблизости.
Она отпила кофе.
— Наверное что-то мешает тебе признаться в этом, — продолжал я. — Но это так. Я знаю это.
Она коротко кивнула разок и вернулась к еде.
— Предположим, я козырнусь прямо сейчас, — сказал я. — И ты последуешь за мной, непонятным мне образом… — Я мысленно вернулся к телефонным разговорам с Мег Девлин и миссис Хансен. — Тогда настоящая Винта Бейль проснется в собственном теле с провалом в памяти, верно?
— Да, — тихо ответила она.
— И это приведет к тому, что Люк останется здесь в обществе женщины, которая с удовольствием уничтожит его, если у нее возникнет хоть малейшее подозрение насчет того, кто он такой на самом деле.
— Именно так, — слабо улыбнулась она.
Какое-то время мы ели молча. Она постаралась предугадать любой мой поступок, вынудить меня козырнуться обратно в Эмбер и забрать с собой Люка. Мне не нравилось, что мной манипулируют и принуждают к чему-то. Ведь тогда мое рефлекторное стремление делать нечто противоположное тому, что от меня требуют, тоже кажется навязанным.
Когда мы закончили есть, и я снова налил кофе и уперся взглядом в экспозицию собак на противоположной стене. Смакуя, я неторопливо потягивал кофе. И ничего не говорил, так как не мог придумать тему для разговора.
Наконец она спросила меня:
— Так что же ты собираешься делать?
Я допил кофе и поднялся.
— Собираюсь отнести Люку трость.
Пододвинув кресло к столу, я направился обратно в угол зала, где оставил палку, срезанную роще.
— А потом? — не отставала она. — Что ты будешь делать?
Я оглянулся на нее, взяв посох и прикидывая его на вес. Она сидела очень прямо, положив руки на стол ладонями вниз. В ее чертах снова проступила внешность Немезиды.
— То, что должен, — ответил я и направился к двери.
Едва удалившись из поля ее зрения, я ускорил шаг. Добравшись до лестницы, я увидел, что она не следует за мной, и побежал наверх, перемахивая сразу через две ступеньки. На ходу я вытащил Карты и отыскал нужную.
Войдя в комнату, я увидел, что Люк отдыхает, привалившись к куче подушек. Поднос с завтраком стоял на кресле рядом с кроватью. Я накинул щеколду на двери.
— Что стряслось, старик? На нас напали, или еще что-нибудь? — спросил Люк.
— Поднимайся! — велел я.
Затем я взял его оружие и подошел к постели. Помог ему подняться и сунул ему в руки посох и меч.
— Меня вынудили ходить первым, — кратко объяснил я, — и я не собираюсь выдавать тебя Рэндому.
— Это несколько утешает, — заметил он.
— Но нам надо сматываться, причем сейчас же.
— Меня это вполне устраивает.
Он оперся на посох и медленно поднялся на ноги. Я услышал в коридоре какой-то шум, но было уже слишком поздно. Я поднял Козырь и сосредоточился.
Раздался громкий стук в дверь.
— Ты что-то затеял, и, по-моему, это ошибка! — крикнула Винта.
Я не ответил. Видение уже становилось вещественным.
Дверной косяк треснул от мощного пинка, и щеколду сорвало с двери. Когда я потянулся к Люку и схватил его за руку, на лице его отразилось понимание.
— Идем, — скомандовал я.
Когда я потащил Люка, в комнату ворвалась Винта, сверкая глазами, вытянув руки, устремившись к нам. Ее крик: "Дурак!", казалось, сменился воем, а затем ее видение поплыло всеми цветами радуги, зарябило и растаяло.
Мы стояли на лужайке, и Люк испустил глубокий вздох облегчения.
— Ты, приятель, любишь рисковые трюки, — заметил он, а затем оглянулся и узнал это место.
Он криво улыбнулся.
— Знакомое местечко, — произнес он. — Хрустальная пещера.
— Насколько я могу судить по собственному опыту, — напомнил я, здесь течение времени как раз такое, какое тебе требовалось.
Он кивнул, и мы медленно двинулись к возвышавшейся голубой горе.
— Еды по-прежнему в избытке, — добавил я, — и спальный мешок должен лежать там, где я его оставил.
— Это подойдет, — признал он.
Когда мы достигли подножия, он остановился, тяжело дыша. Я увидел, что его взгляд остановился на множестве раскиданных слева от нас костей. С тех пор, как тут погибла парочка, удалявшая валун, прошел, надо полагать, не один месяц, срок, достаточно долгий, чтобы пожиратели падали проделали свою работу вполне основательно. Люк пожал плечами, прошел немного, прислонился к голубому камню. И медленно опустился, сев на землю.
— Придется подождать, прежде, чем я смогу забраться туда, — сказал он, — даже с твоей помощью.
— Разумеется, — согласился я. — Мы сможем закончить наш разговор. Как мне помнится, ты собирался мне сделать такое предложение, на которое я не смогу ответить отказом. Я должен был доставить тебя в место подобное этому, где ты сможешь быстро поправиться, причем в Замке пройдет гораздо меньше времени. А у тебя, в свою очередь, имелись сведения, жизненно важные для безопасности Эмбера.
— Правильно, — согласился он. — Но ты еще не выслушал до конца мою историю. Эти две темы тесно связаны друг с другом.
Я присел на корточки напротив него.
— Ты рассказал мне, что твоя мать бежала в Замок, попала, видимо, там в беду, и позвала тебя на помощь.
— Да, — сказал он. — Поэтому я бросил возиться с Колесом-Призраком и попытался ей помочь. Я связался с Далтом, и он согласился напасть на Замок.
— Всегда полезно иметь под рукой отряд наемников, которых можно спешно вызвать на подмогу, — процедил я сквозь зубы.
— Я еще способен сам отлить, — проворчал он, возвращаясь и пошатываясь в комнату, держась здоровой рукой за стенку. — Надо было проверить, могу ли я хоть с этим справиться, — добавил он, опускаясь на край постели. Он положил руку на грудь и тяжело дышал. — Дерьмо! Больно!
— Дай, я помогу тебе лечь.
— Ладно. Слушай, не давай ей понять, что я способен хотя бы на это.
— Ладно, — согласился я. — А теперь успокойся. Отдохни.
— Я хочу рассказать тебе как можно больше до того, как она снова вернется сюда, — покачал головой он. — А она обязательно вернется, можешь мне поверить.
— Ты точно это знаешь?
— Да. Она не человек, и она больше настроена на нас обоих, чем когда-либо это делали голубые камни. Я не понимаю твоего образа магии, но у меня есть свой, и я знаю, что он мне говорит. Хотя разбираться с этой задачей я начал из-за твоего вопроса о том, кем она была. Ты уже вычислил ее?
— Нет, не полностью.
— А я знаю, что она может менять тела, словно платья, и может путешествовать по Отражениям.
— А имена Мег Девлин и Джордж Хансен для тебя что-нибудь значат? спросил я.
— Нет. А должны?
— Не думаю. Но уверен, она бывала в их телах.
Я оставил пропущенным Дэна Мартинеса, не потому, что он вступил в перестрелку с Люком, и сообщение об этом вызвало бы у него еще большее недоверие к ней, а потому, что не хотел давать ему знать, что мне известно о партизанской базе в Нью-Мексико; я чувствовал, что упоминание о Мартинесе может повести его мысли в этом направлении.
— Она была также и Гейл Лампрен.
— Твоей подружкой по университетским дням? — уточнил я.
— Да. Я сразу заметил, то в ней есть что-то знакомое. Но осенило меня только потом. У нее все мелкие привычки Гейл — то, как она поворачивает голову, как жестикулирует руками и смотрит, когда говорит. И потом, она упомянула два события, у которых был один общий свидетель — Гейл.
— Похоже, что она хотела, чтобы ты знал это.
— Я считаю, что она действительно хотела этого, — согласился он.
— Интересно, почему же тогда она просто не взяла да и выложила все напрямик?
— По-моему она не может. Возможно, на нее наложено какое-то заклятье, да только об этом трудно судить, ведь она не человек, — произнося эти слова, он украдкой взглянул на дверь. — Проверь еще разок.
— По-прежнему чисто, — доложил я. — Теперь, что касается…
— В другой раз, — прервал он. — Я должен убраться отсюда.
— Я могу понять твое желание убраться от нее подальше, — начал я.
— Не в этом дело, — покачал он головой. — Я должен напасть на Замок Четырех Миров. И поскорее.
— В твоем теперешнем состоянии?
— Вот-вот. Именно это я и имею в виду. Я должен вырваться отсюда, чтобы поскорее быть в форме. По-моему, старый Шару Гаррул оказался на свободе. Только так я могу объяснить случившееся.
— А что же случилось?
— Я получил от матери сигнал бедствия. После того, как я вырвал ее у тебя, она вернулась в Замок.
— Почему?
— Что почему?
— Почему она отправилась в Замок?
— Это место — сосредоточение силы. Из-за того, что там пересекаются четыре мира, происходит высвобождение страшно большого количества даровой энергии, к которой может подключиться адепт.
— Четыре мира действительно сходятся там? Ты хочешь сказать, что можешь оказаться в любом из Отражений в зависимости от того, в каком двинешься направлении?
Он с минуту изучал меня взглядом.
— Да, — наконец услышал я подтверждение, данное словно бы нехотя. Но я никогда не расскажу тебе все, до конца, даже если ты очень захочешь знать все подробности.
— А я не пойму сути, если слишком многое останется опущенным. Значит, она отправилась в Замок Четырех Миров набирать какую-то мощь, а вместо этого попала в беду. И позвала тебя на помощь. А для чего ей вообще понадобилась эта мощь.
— М-м. Вообще-то у меня возникли осложнения с Колесом-Призраком. Я думал, что почти уговорил его перейти на мою сторону, но она, вероятно подумала, что я продвигаюсь к цели недостаточно быстро, и явно решила попробовать опутать его массированным заклинанием наподобие того, что…
— Минуточку. Ты разговаривал с Призраком? Как тебе удалось связаться? Для этого нарисованные тобою Козыри не годятся.
— Знаю. Я прошел.
— Как ты сумел?
— С аквалангом. Надел резиновый костюм и баллон с кислородом.
— Вот сукин кот. Интересное решение.
— Не зря же я считался лучшим коммивояжером в "Гранд Д". И мне к тому же, почти удалось убедить его. Но она узнала, где я тебя запер, и решила попробовать ускорить дело, взяв тебя под контроль, а потом использовать для заключения сделки — это выглядело бы так, как будто ты перешел на нашу сторону. Так или иначе, когда этот план провалился, и мне пришлось прийти на помощь, чтобы вырвать ее у тебя, мы снова разделились. Я думал, она направилась в Кашеру, но вместо этого она кинулась в Замок. Как я уже говорил, с целью разработать массированное заклинание для Колеса-Призрака. Мне кажется, какое-то ее случайное деяние освободило Шару, и тот снова взял власть в Замке в свои руки и захватил ее в плен. Так или иначе, я получил от нее лихорадочный сигнал о помощи, и поэтому…
— Э… тот старый чародей, — вмешался я, — пробыл там в заточении… сколько времени?
Люк хотел было пожать плечами, но потом, видимо решив, что лучше не стоит, ответил:
— Черт, не знаю. Кого это волнует? Он служил вешалкой еще в ту пору, когда я был мальчишкой.
— Вешалкой?
— Да. Он проиграл в колдовском поединке. Я не знаю, кто его победил на самом деле, она или отец. Но кто бы это ни был, его застигли на самой середине заклинания, руки в стороны и все такое. Вот в таком виде он и застыл, негнущийся, как доска. Потом его перенесли поближе к входу. Люди вешали на него свои плащи и шляпы. Слуги время от времени стирали с него пыль. Я даже вырезал у него на ноге свое имя, когда был мальцом, словно это была деревяшка. Я всегда считал его просто мебелью. Но позже, в свое время, я узнал, что он считался весьма неплохим колдуном.
— Этот тип когда-нибудь носил за работой синюю маску?
— Ты поставил меня в тупик. Я ничего на знал о стиле его работы. Слушай, давай не будем вдаваться в долгие рассуждения, а то она будет здесь раньше, чем я закончу. Я думаю, скорее всего, нам надо побыстрее сматываться отсюда, а остальное я тебе расскажу попозже.
— Угу, — промычал я. — Как ты верно заметил прошлой ночью, ты — мой пленник. Я был бы психом, позволив тебе куда-то уйти, не узнав намного больше, черт побери, чем знаю. Ты — угроза Эмберу. Та бомба, брошенная тобой на похоронах, была очень даже настоящей. Думаешь, я хочу дать тебе возможность еще разик пальнуть по нам?
Он улыбнулся, а затем улыбка исчезла с его лица.
— И зачем тебя вообще угораздило родиться сыном Корвина? — спросил он, похоже, самого себя, а затем уже меня: — Можно, я дам честное слово по этой части?
— Не знаю. У меня будет куча неприятностей, если узнают, что я держал тебя в руках и не доставил в Эмбер. О каких условиях ты говоришь? Ты поклянешься прекратить свою войну против Эмбера?
Он пожевал нижнюю губу.
— Этого я никак не могу сделать. Мерль.
— Есть обстоятельства, о которых ты умалчиваешь, не так ли?
Он кивнул. Потом внезапно усмехнулся.
— Но я предложу тебе сделку, от которой ты не сможешь отказаться.
— Люк, не надо устраивать мне это дерьмо, с навязыванием товара.
— Дай мне только минуту, идет? Ты увидишь, почему тебе никак нельзя такое упустить.
— Люк, я на эту удочку не клюю.
— Всего одну минуту. Шестьдесят секунд. Когда я закончу, ты волен отказаться.
— Ладно, — вздохнул я. — Говори.
— Хорошо. У меня есть сведения, жизненно важные для безопасности Эмбера, и я уверен, что никто не имеет о них ни малейшего представления. После того, как ты мне поможешь, я сообщу их тебе.
— С какой это стати тебе захотелось сообщать что-либо подобное? Это может оказаться голом в свои ворота.
— Это правда, что мне не хочется. Но это все, что я могу предложить. Помоги мне убраться отсюда в одно место, где время течет настолько быстрее, что я исцелюсь за день-другой по меркам местного времени в Замке.
— Или здешнего, если уж на то пошло.
— Верно. И тогда, о-о-о!
Он вытянулся на кровати, схватился здоровой рукой за грудь и застонал.
— Люк!
Он поднял голову, подмигнул мне, бросил взгляд на дверь и опять принялся стонать.
Вскоре раздался стук в дверь.
— Войдите, — разрешил я.
Вошла Винта и окинула взглядом нас обоих. Когда она смотрела на Люка, у нее на лице, кажется, появилось выражение искренней озабоченности. Затем она приблизилась к постели и положила руку на плечи. Постояв так примерно с пол-минуты, она объявила:
— Он будет жить.
— В данную минуту, — отозвался Люк. — Я не знаю, благословение это, или проклятие.
Затем он внезапно обвил ее здоровой рукой за талию, привлек к себе и поцеловал.
— Привет, Гейл, — поздоровался он. — Давненько мы не виделись.
Она высвободилась с меньшей поспешностью, чем могла бы.
— Тебе, кажется, уже лучше, — заметила она. — И я вижу, что Мерль заодно помог тебе какими-то чарами, — на миг она слабо улыбнулась, а затем добавила: Да, давненько, охломон ты этакий. Ты все еще любишь омлет, поджаренный с обоих сторон?
— Конечно же, — признался он. — Но не из полудюжины яиц. Сегодня может быть всего два. Я не форме.
— Ладно, — согласилась она. — Пошли, Мерль. Ты мне понадобишься в роли управляющего.
Люк бросил на меня веселый взгляд, несомненно уверенный, что она хотела поговорить со мной о нем. И если уж на то пошло, я не был уверен, что хочу оставить его одного, даже при условии, что все его Карты лежали у меня в кармане. Я был по-прежнему не уверен в уровне его способностей, и намного меньше знал о его намерениях. Поэтому я задержался.
— Может быть, кому-нибудь лучше остаться с раненым? — спросил я.
— С ним все будет в порядке, — заверила она меня. — Зато мне может понадобиться твоя помощь, если я не смогу нагнать страху на слуг.
С другой стороны, может, она хотела сообщить мне нечто интересное?
Я нашел рубашку и натянул ее. Затем провел рукой по волосам.
— Ладно, — сказал я. — До скорого, Люк.
— Эй, — отозвался он, — посмотри, не найдется ли тут для меня трости, или сруби мне посох или хоть что-нибудь в этом роде.
— А тебе не кажется, что ты несколько торопишь события? — спросила Винта.
— Никогда нельзя сказать наверняка, — ответил Люк.
Поэтому я сходил за мечом и забрал его с собой. Когда я последовал за Винтой по коридору и вниз по лестнице, мне пришло в голову, что если двое из нас соберутся вместе, нам наверняка найдется что сказать о третьем.
Как только мы удалились за пределы слышимости, Винта заметила:
— Он здорово рисковал, обращаясь к тебе.
— Да, рисковал.
— Значит, дела его идут плохо, если последней инстанцией он избрал тебя.
— Наверное.
— Кой черт «наверное»! Он, должно быть, уже говорил с тобой.
— Может быть.
— Нет уж. Что-нибудь одно — либо просил, либо нет.
— Винта, ты явно сказала мне все, что собиралась сказать, — осадил я ее. — Мы квиты. Я не задолжал тебе никаких объяснений. Если я почувствую желание довериться Люку, то доверюсь. По крайней мере, я еще не решил.
— Значит, он все-таки агитировал тебя на свою сторону. Возможно, я сумею помочь тебе выбрать правильную линию поведения, если ты дашь мне знать, что именно он говорил.
— Нет, спасибо. Ты ничуть не лучше его.
— Я забочусь о твоем же благополучии. Не нужно торопиться отвергать союзников.
— Я не отвергаю, — возразил я. — Но, если подумать, то я знаю о Люке намного больше, чем ты. По-моему, тебе известно, в каких вопросах ему нельзя доверять, а в каких можно без опаски.
— Надеюсь, ты не ставишь на кон свою жизнь, рассчитывая на это?
Я улыбнулся.
— По этому вопросу я склонен проявлять консерватизм.
Мы вошли на кухню, где она заговорила с незнакомой мне еще женщиной, распоряжавшейся там. Сделав ей заказы на завтрак, она вывела меня через боковую дверь во внутренний двор. А оттуда показала на лесок на востоке.
— Вон там должно отыскаться подходящее деревце, — сказала она, — на посох Люку.
— Вероятно, — отозвался я, когда мы направились в том направлении. Так значит, ты действительно была Гейл Лампрен? — внезапно спросил я.
— Да.
— Я совершенно не понимаю этой смены тел.
— Я не собираюсь тебе все рассказывать.
— И не желаешь мне объяснить, почему?
— Нет.
— Не можешь или не хочешь?
— Не могу.
— Но если я уже кое-что знаю, ты согласишься немного добавить?
— Может быть. Попробуй.
— Когда ты была Дэном Мартинесом, ты стреляла по одному из нас. По кому именно?
— По Люку, — ответила она.
— Почему?
— Я убедилась, что он представляет угрозу для тебя…
— И ты просто хотела защитить меня? — закончил я.
— Именно.
— А как ты убедилась?
— А, ерунда. Вон там, похоже, хорошее дерево.
— Слишком толстое, — усмехнулся я. — Ладно, пусть будет так.
Я направился в рощу. Там было из чего выбирать.
Проходя по залитым утренним светом полянам, среди прилипающих к сапогам листьев и росы, я стал замечать какой-то необычный след, чьи-то следы, ведущие дальше и вправо, где…
— Что это? — задал я риторический вопрос, так как не думал, что Винта знает об этом больше моего, и направился к темнеющей массе у затененных корней старого дерева.
Я добрался до дерева раньше ее. Там лежала одна из собак Бейля, большой коричневый пес. Ему разодрали горло. Кровь уже потемнела и свернулась. По трупу ползало несколько насекомых. Дальше и чуть вправо я заметил останки собаки поменьше. Ей выпустили кишки.
Я осмотрел местность вблизи трупов. На влажной земле отпечатались следы очень больших лап. По крайней мере, это были не трехпалые отпечатки, встречавшихся мне в недалеком прошлом смертоносных собакообразных тварей. Они просто казались следами очень большой собаки.
— Вот здесь-то, должно быть, и произошла свара, которую я слышал прошлой ночью, — заметил я. — Мне показалось еще, что дрались собаки.
— Когда это было? — спросила она.
— Спустя некоторое время после твоего ухода. Я дремал.
И тут она поступила довольно странно. Она опустилась на колени, пригнулась и стала нюхать след. Когда она поднялась, лицо ее выражало некоторую озабоченность.
— Что ты нашла? — спросил я.
Она покачала головой, затем поглядела на северо-восток.
— Не буду утверждать, — сказала она, — но, кажется, оно ушло туда.
Я еще раз осмотрел близлежащий участок, поднялся с колен и двинулся по странному следу. Тот тянулся в указанном Винтой направлении, правда, я потерял его через несколько сот футов; когда он вышел на опушку леса. Наконец, я повернул обратно.
— Полагаю, одна из собак напала на других, — заметил я. — Если мы хотим застать завтрак горячим, нам лучше всего побыстрее вырезать палку и вернуться.
В доме я узнал, что завтрак Люку уже отнесли. Я разрывался на части. Мне хотелось забрать свой завтрак наверх, присоединиться к нему и продолжить наш разговор. Но если я это сделаю, то Винта навяжется сопровождать меня, и разговор не состоится. Не мог я разговаривать при ней в таких обстоятельствах. Поэтому придется присоединиться к ней здесь, внизу, и разумеется, оставить Люка одного на время, большее, чем мне хотелось бы.
Поэтому я не возражал, когда она предложила: "Перекусим здесь" и отвела меня в большой зал. Я догадался, что она выбрала его потому, что моя комната с открытым окном находилась над внутренним двором, и Люк мог услышать наш разговор, если бы мы завтракали там.
Мы уселись в конце длинного стола из темного дерева, на котором нам сервировали завтрак. Когда мы остались одни, она спросила:
— Что ты собираешься делать теперь?
— Что ты имеешь в виду? — ответил я вопросом на вопрос, отпив виноградного сока.
Она взглянула на потолок.
— С ним, — пояснила она. — Отвезешь его в Эмбер?
— Это кажется логичным, — ответил я.
— Хорошо, — сказала она. — Вероятно, тебе следует переправить его поскорее. Во дворце приличное медицинское обслуживание.
— Да.
Мы еще немного поели, а затем она спросила:
— Ты намерен сделать именно это, не так ли?
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что прочее было бы совершеннейшей глупостью, и он явно не захочет на это пойти. Следовательно, он постарается уговорить тебя сделать что-то другое, такое, что даст ему какую-то меру свободы, пока он выздоравливает. Ты знаешь, как он умеет пудрить мозги. Он так все распишет, что это покажется отличным планом, что бы там ни вышло. Но ты должен помнить, что он — враг Эмбера, и когда он будет готов снова вступить в игру, ты окажешься на его пути.
— Это не лишено смысла. — признал я.
— Я не закончила.
— О?
Она улыбнулась и принялась за еду, чтобы я терялся в догадках. И, наконец, продолжила:
— Он явился к тебе не без причины. Он мог уйти в любое другое место и зализывать раны там. Но он явился к тебе, потому что ему что-то нужно. Он играет рискованно, но это рассчитанный риск. Не соглашайся на это, Мерль. Ты ничем ему не обязан.
— Не понимаю, почему ты считаешь, что я не способен сам позаботиться о себе? — несколько разозлился я.
— Я этого никогда не говорила, — возразила она. — Но некоторые решения находятся в очень шатком равновесии. Разницу иногда составляет небольшая гирька на той или иной чаше весов. Ты знаешь Люка, но и я тоже знаю. Сейчас не время предоставлять ему фору.
— Тут ты приводишь здравый довод, — признал я.
— Значит, ты все-таки решил дать ему то, что он просит!
Я улыбнулся и отхлебнул кофе.
— Черт возьми, он же еще не так долго пробыл в сознании, чтобы расхваливать свой товар, — сказал я. — Я подумал об этом, и хочу также знать, что у него на уме.
— Я никогда не говорила тебе, что не следует вдаваться в подробности. Я просто хотела напомнить, что говорить с Люком иногда — все равно, что говорить с драконом.
— Да, — признал я. — Я знаю.
— И чем дольше ты ждешь, тем труднее будет, — добавила она.
Я отхлебнул кофе, затем спросил:
— Он тебе нравится?
— Нравится? — переспросила она. — Да. По-прежнему нравится. Но в данный момент это не главное.
— Сейчас я не об этом.
— Что же ты хочешь сказать?
— Ты не стала бы причинять ему вреда без веской причины.
— Да, не стала бы.
— Он в данный момент не представляет для меня угрозы.
— Кажется, да.
— Что, если бы я оставил его здесь, поручив твоим заботам и отправился в Эмбер, чтобы пройти Лабиринт и подготовить родных к этой новости?
— Нет! — она энергично затрясла головой. — Я не согласна, я не могу взваливать на себя бремя такой ответственности.
— Почему же?
Она заколебалась.
— И пожалуйста не надо о том, что дескать ты не имеешь права мне говорить, — попросил я. — Найди способ сказать мне ровно столько, сколько можешь.
Тогда он заговорила очень медленно, словно тщательно подбирая слова:
— Потому что для меня важнее сохранить тебя, чем Люка. Тебе по-прежнему грозит какая-то непонятная мне опасность, даже сейчас, хотя она исходит уже не от Люка. Охранять тебя от этой неизвестной угрозы главнее, чем не спускать глаз с Люка. Следовательно, я не могу остаться здесь. Если ты возвратишься в Эмбер, то и я туда тоже вернусь.
— Ценю твою заботу, — поблагодарил я, — но не желаю, чтобы ты бегала за мной по пятам, как собачонка.
— Ни у тебя, ни у меня нет выбора.
— А что, если я просто козырнусь отсюда в какое-нибудь отдаленное Отражение?
— Я буду вынуждена последовать за тобой.
— В этом обличьи, или в другом?
Она отвела взгляд, поковырялась вилкой в еде.
— Ты уже признала, что можешь быть разными лицами. Ты каким-то таинственным образом находишь меня, а потом завладеваешь телом того, кто находится поблизости.
Она отпила кофе.
— Наверное что-то мешает тебе признаться в этом, — продолжал я. — Но это так. Я знаю это.
Она коротко кивнула разок и вернулась к еде.
— Предположим, я козырнусь прямо сейчас, — сказал я. — И ты последуешь за мной, непонятным мне образом… — Я мысленно вернулся к телефонным разговорам с Мег Девлин и миссис Хансен. — Тогда настоящая Винта Бейль проснется в собственном теле с провалом в памяти, верно?
— Да, — тихо ответила она.
— И это приведет к тому, что Люк останется здесь в обществе женщины, которая с удовольствием уничтожит его, если у нее возникнет хоть малейшее подозрение насчет того, кто он такой на самом деле.
— Именно так, — слабо улыбнулась она.
Какое-то время мы ели молча. Она постаралась предугадать любой мой поступок, вынудить меня козырнуться обратно в Эмбер и забрать с собой Люка. Мне не нравилось, что мной манипулируют и принуждают к чему-то. Ведь тогда мое рефлекторное стремление делать нечто противоположное тому, что от меня требуют, тоже кажется навязанным.
Когда мы закончили есть, и я снова налил кофе и уперся взглядом в экспозицию собак на противоположной стене. Смакуя, я неторопливо потягивал кофе. И ничего не говорил, так как не мог придумать тему для разговора.
Наконец она спросила меня:
— Так что же ты собираешься делать?
Я допил кофе и поднялся.
— Собираюсь отнести Люку трость.
Пододвинув кресло к столу, я направился обратно в угол зала, где оставил палку, срезанную роще.
— А потом? — не отставала она. — Что ты будешь делать?
Я оглянулся на нее, взяв посох и прикидывая его на вес. Она сидела очень прямо, положив руки на стол ладонями вниз. В ее чертах снова проступила внешность Немезиды.
— То, что должен, — ответил я и направился к двери.
Едва удалившись из поля ее зрения, я ускорил шаг. Добравшись до лестницы, я увидел, что она не следует за мной, и побежал наверх, перемахивая сразу через две ступеньки. На ходу я вытащил Карты и отыскал нужную.
Войдя в комнату, я увидел, что Люк отдыхает, привалившись к куче подушек. Поднос с завтраком стоял на кресле рядом с кроватью. Я накинул щеколду на двери.
— Что стряслось, старик? На нас напали, или еще что-нибудь? — спросил Люк.
— Поднимайся! — велел я.
Затем я взял его оружие и подошел к постели. Помог ему подняться и сунул ему в руки посох и меч.
— Меня вынудили ходить первым, — кратко объяснил я, — и я не собираюсь выдавать тебя Рэндому.
— Это несколько утешает, — заметил он.
— Но нам надо сматываться, причем сейчас же.
— Меня это вполне устраивает.
Он оперся на посох и медленно поднялся на ноги. Я услышал в коридоре какой-то шум, но было уже слишком поздно. Я поднял Козырь и сосредоточился.
Раздался громкий стук в дверь.
— Ты что-то затеял, и, по-моему, это ошибка! — крикнула Винта.
Я не ответил. Видение уже становилось вещественным.
Дверной косяк треснул от мощного пинка, и щеколду сорвало с двери. Когда я потянулся к Люку и схватил его за руку, на лице его отразилось понимание.
— Идем, — скомандовал я.
Когда я потащил Люка, в комнату ворвалась Винта, сверкая глазами, вытянув руки, устремившись к нам. Ее крик: "Дурак!", казалось, сменился воем, а затем ее видение поплыло всеми цветами радуги, зарябило и растаяло.
Мы стояли на лужайке, и Люк испустил глубокий вздох облегчения.
— Ты, приятель, любишь рисковые трюки, — заметил он, а затем оглянулся и узнал это место.
Он криво улыбнулся.
— Знакомое местечко, — произнес он. — Хрустальная пещера.
— Насколько я могу судить по собственному опыту, — напомнил я, здесь течение времени как раз такое, какое тебе требовалось.
Он кивнул, и мы медленно двинулись к возвышавшейся голубой горе.
— Еды по-прежнему в избытке, — добавил я, — и спальный мешок должен лежать там, где я его оставил.
— Это подойдет, — признал он.
Когда мы достигли подножия, он остановился, тяжело дыша. Я увидел, что его взгляд остановился на множестве раскиданных слева от нас костей. С тех пор, как тут погибла парочка, удалявшая валун, прошел, надо полагать, не один месяц, срок, достаточно долгий, чтобы пожиратели падали проделали свою работу вполне основательно. Люк пожал плечами, прошел немного, прислонился к голубому камню. И медленно опустился, сев на землю.
— Придется подождать, прежде, чем я смогу забраться туда, — сказал он, — даже с твоей помощью.
— Разумеется, — согласился я. — Мы сможем закончить наш разговор. Как мне помнится, ты собирался мне сделать такое предложение, на которое я не смогу ответить отказом. Я должен был доставить тебя в место подобное этому, где ты сможешь быстро поправиться, причем в Замке пройдет гораздо меньше времени. А у тебя, в свою очередь, имелись сведения, жизненно важные для безопасности Эмбера.
— Правильно, — согласился он. — Но ты еще не выслушал до конца мою историю. Эти две темы тесно связаны друг с другом.
Я присел на корточки напротив него.
— Ты рассказал мне, что твоя мать бежала в Замок, попала, видимо, там в беду, и позвала тебя на помощь.
— Да, — сказал он. — Поэтому я бросил возиться с Колесом-Призраком и попытался ей помочь. Я связался с Далтом, и он согласился напасть на Замок.
— Всегда полезно иметь под рукой отряд наемников, которых можно спешно вызвать на подмогу, — процедил я сквозь зубы.