Страница:
Меня вызывал Менелай. Он возвращался с охоты на южноавстралийских мако. Двух акул они сразили из ампулометов. Акулы, получив большую дозу снотворного, опустились на дно и больше никогда не поднимутся оттуда. Они умрут от удушья: чтобы дышать, акулы должны всегда, всю жизнь, находиться в движении, пропуская струи воды через жабры. Одна акула скрылась на «черном дне» — табу для дельфинов, Менелай предупреждал об опасности.
— Мы не уйдем, — сказал он в заключение, — будем ждать, когда мако появится, и отправим ее навсегда на «черное дно».
Здесь же вертелся и Пуффи. Когда Менелай отплыл от гидрофона, Пуффи спросил:
— Ты любишь плавники акулы?
— Да, варю из них суп.
— Я принесу тебе плавники мако. Хочешь?
— Ни в коем случае! — испугался я. — Выкинь из головы. Мако проглотит тебя целиком. Лучше я возьму тебя на ночь в бассейн.
Пуффи издал насмешливый свист:
— В бассейн — когда здесь Менелай и все его охотники! Ты хочешь, чтобы я, как трусливый краб, сидел в норе? Недавно ты сам говорил, что человек должен быть сильным и храбрым. Как же я стану храбрым, сидя в твоей раковине?
Что можно было ответить на это Пуффи?
— Мы не уйдем, — сказал он в заключение, — будем ждать, когда мако появится, и отправим ее навсегда на «черное дно».
Здесь же вертелся и Пуффи. Когда Менелай отплыл от гидрофона, Пуффи спросил:
— Ты любишь плавники акулы?
— Да, варю из них суп.
— Я принесу тебе плавники мако. Хочешь?
— Ни в коем случае! — испугался я. — Выкинь из головы. Мако проглотит тебя целиком. Лучше я возьму тебя на ночь в бассейн.
Пуффи издал насмешливый свист:
— В бассейн — когда здесь Менелай и все его охотники! Ты хочешь, чтобы я, как трусливый краб, сидел в норе? Недавно ты сам говорил, что человек должен быть сильным и храбрым. Как же я стану храбрым, сидя в твоей раковине?
Что можно было ответить на это Пуффи?
НАШЕСТВИЕ
На лаге накручивается ровно шесть миль. Гарри-робот, штурвальный, хорошо отлажен и держит эту скорость уже вторую неделю. Если северо-восточный пассат стихает, Гарри тотчас же убирает рифы или ставит добавочные паруса, если же усиливается, то молниеносно свертывает лишнюю парусину, нажимая клавиши на доске управления. Ни один морской патруль не может похвастаться чем-либо подобным. Есть стандартные установки разной степени надежности, но таких, как Гарри, нет! Он — наше детище, и мы гордимся им. Мы — это наш капитан Айкити Тосио, или Тоси, Тосик, но чаще всего Тосио-сенсей, что значит — «прежде рожденный» или «учитель». Действительно, Тосио-сенсей пользуется у нас непререкаемым авторитетом, как потомственный моряк и незаурядный биолог моря. Второй член экипажа — Костя, мой старый друг, третий — я, затем — Гарри. Он один заменяет четырех матросов.
«Золотая корифена» скользит по ослепительно синей воде Большой Лагуны. Слева по борту, затянутый нежной дымкой, виднеется австралийский берег — горы, укутанные зеленым ковром тропического леса; справа, тоже в сверкающем мареве, — Большой Барьерный риф. Сейчас прилив, и почти все коралловые сооружения под водой. Пассат еле доносит шум прибоя. Волны Кораллового моря дробятся за много километров от нас. В Лагуне тихо. Мелкая волна бьет в золотой бок яхты. Солнце перевалило зенит, и паруса кладут на палубу оранжевую тень. Нас перегоняют и расходятся на встречных курсах катера, яхты, корабли среднего тоннажа — Лагуна не особенно подходящая дорога для судов водоизмещением более пятидесяти тысяч тонн. Иногда хочется посостязаться в скорости с достойным противником, обходящим нас как стоячих, да нельзя, — мы на работе.
Вот и сейчас мимо нас проносится трехсоттонный «Мустанг» и на экране видеофона появляется прокопченная физиономия Дэва Тейлора с выгоревшими добела волосами. «Мустанг» давнишний наш соперник. Последний раз, по ту сторону Барьерного рифа, мы обошли его на целую милю.
— Пройдемся? — предлагает Дэв. — Мы сейчас убавим парусины, чтобы вам не тащиться в хвосте до самой Гвинеи.
Сенсей парирует:
— Что может быть приятней, чем тащиться в хвосте за таким великолепным «Мустангом», только простите, великодушный Дэви-сан, что наша жалкая лохань не может сегодня доставить вам такое приятное удовольствие.
— Мне все понятно, — глаза Дэва насмешливо щурятся, — вы уже участвуете в гонках.
— Для нас это новость! С кем, позвольте задать вопрос?
— С «Катрин», конечно. Бедные девочки, они безнадежно отстали. Я предлагал им помощь, но ведь ты знаешь их темперамент.
— Сочувствую тебе, Дэв. Уверен, что помощь им не нужна, просто они заняты делом.
— Я и забыл — их занимают рифовые рыбки и полипы?
— Да, рыбки и, естественно, полипы, а нас — звезды. Что занимает тебя, Дэв?
— Тоже рыбы, только крупней — акулы, и главное — ветер и океан…
Между Тоси и Дэвом и прежде происходили подобные перепалки, но особенно они участились после того, как в Лагуне появилась «Катрин» с командой из одних девушек-студенток и капитаном Наташей Стоун.
— Я желаю тебе удачи, Дэв, — печально сказал Тоси. — Океан необъятен, и ветра хватит для всех.
— И тебе удачи, Тосио-сенсей. Ты прав — ветра хватит для всех, но если бы только можно было довольствоваться одним ветром!
— Человек ненасытен в своих желаниях.
— Ты прав,сенсей.
— Я повторяю только чужие мысли.
— Ты же сам говорил, что хорошая чужая мысль становится достоянием человечества…
Дэв неплохой парень, только жизнь он воспринимает как парусные гонки, в которых он обязательно должен приходить первым. Всякий проигрыш его глубоко огорчает.
Между Тосио и Дэвом при каждой встрече происходят ожесточенные словесные турниры, в которых наш сенсей, как правило, берет верх.
У Тейлора часто не хватает выдержки в спорах, а его противник холоден и расчетлив.
Сегодня Дэв что-то уж очень покладист, мы с Костей подозреваем, что он опасается, не следят ли за их перепалкой «морские амазонки» с «Катрин». Между прочим, для такого чудовищного обвинения у нас нет никаких оснований. Все дело, видимо, в том, что мы подходим к Дэву с излишней подозрительностью, не учитывая благотворного влияния на него нашего сенсея.
Вот и сейчас, излучая благожелательную улыбку, он советует Дэву внимательно следить за барометром: служба погоды только что предупреждала о шквалах, которые могут пересечь Лагуну на нашем курсе.
— Знаю, — ответил Дэв. — Благодарю, сенсей.
— Все же есть смысл убрать марсели и взять рифы у грота.
— Успеем. Видимость отличная. Желаю удачи!
— Ровного тебе ветра.
— И тебе, сенсей, ровного ветра и пути, усыпанного звездами. Что-то об этих звездах много разговоров, и чем скорее вы их обнаружите, тем лучше. Если будет нужна наша помощь, то в любое время дня и ночи мы к вашим услугам. Мы идем к Желтому рифу, там появилось несколько мако, у меня распоряжение инспектора выловить их и, представь, не повредив ни одного плавника у этих милых созданий, доставить их в Коралловое море и освободить с глубокими извинениями. Инспектор считает, что мако необходимы для экологического равновесия в океане.
Тосио сказал:
— Инспектор всегда прав.
— Да, он непогрешим, — кротко ответил Дэв и помахал рукой.
Костя не преминул заметить:
— Пай-мальчик, прямо с обложки детской книжки.
Тосио, улыбаясь чему-то, обвел взглядом даль и задержался на показавшихся из-под горизонта ослепительно белых парусах «Катрин». Его грудная клетка расширилась в глубоком вздохе.
— Лихо идут сегодня девочки! — сказал Костя, тоже посмотрев на белые паруса яхты, и снова быстро перевел взгляд на обзорный экран, занимающий всю переднюю сторону рубки ниже ветрового стекла, теперь спрятанного в стенку.
На экране движется на нас дно канала. Необыкновенное зрелище!
Залитые солнцем коралловые заросли!
Рои рыб, словно изваянных из драгоценных камней, перламутра и солнечных закатов.
Трепещущие кружева водорослей, поляны морских перьев, лилий, рощицы колоний неподвижных животные, напоминающих кустарники! Анемоны!
И все это — в бесконечном коралловом лесу, цветущем алыми, желтыми, зелеными, фиолетовыми цветами бесчисленных оттенков. Можно рассматривать эту волшебную картину сколько угодно, мягкие пастельные тона и бесконечно разнообразные формы животных и растений не утомляют глаза, а только приносят радость и восторг перед трепещущей жизнью. Невольно возникает гордая мысль, что ты — господин всей этой красоты, обилия жизни и от тебя зависит ее существование.
Иногда на экране мелькает упругое тело одного из наших дельфинов. Все мои друзья с радостью приняли предложение патрулировать Большую Лагуну. Тут и Пуффи. Он сильно вырос, и теперь мы только по привычке зовем его маленьким; характер его мало изменился, он такой же шалун и хвастунишка.
На дельфинов все наши надежды. «Подводные глаза» фиксируют незначительный участок дна, у дельфинов шире диапазон, от них ничто и никто не может укрыться на дне. Нам еще не приходилось встречаться с тигровой звездой. Мы только видели видеозаписи с ее изображением. Зловещее и в то же время прекрасное создание. Звезда, пойманная у Новой Гвинеи, достигала четырех метров в размахе своих тридцати трех «рук», на ее бугристом радужном теле симметрично расположены длинные ядовитые шипы. У нее ядовита каждая клеточка.
У тигровой звезды нет врагов. Все способное плавать или ползать при ее приближении спешит укрыться в коралловых ветвях. Даже акулы обходят ее на почтительном расстоянии. Она же пожирает все живое. При такой полной безнаказанности у тигровой звезды не выработалась защитная окраска, да и не могла выработаться за такой короткий срок ее жизни как нового вида: она появилась, по всей вероятности, всего каких-нибудь сто лет назад! И может быть, у этой выскочки поэтому такая наглая, яркая внешность — кармин, золото, перламутр пошли на ее наряд. Ночью она излучает нежный голубоватый свет. Ко всему следует добавить, что она взяла все самое дурное от своего предка. Алик Фультон из Сиднейского океанологического центра считает, что предок тигровой звезды — довольно распространенная в тропических водах очень красивая рогатая морская звезда, названная древними полинезийцами «подушкой акулы» или «подушкой ведьмы». Мутант усилил свойства прародительницы. Страшные шипы и ворсинки, покрывающие «руки» тигровой звезды, очень ядовиты. С колоссальным трудом удалось найти противоядие, изготовить сыворотку. Все охотники за звездами теперь получают прививки.
Десять лет назад нашествием тигровых звезд были уничтожены коралловые полипы на территории в тысячу пятьсот квадратных километров. За медленно двигающейся лавиной звезд оставались мертвые скелеты застывших ветвей. Потребовались неимоверные усилия многих тысяч людей, чтобы уничтожить хищниц и восстановить жизнь на рифах.
С тех пор встречались лишь единичные экземпляры тигровых звезд. В борьбе с ними неоценимую услугу оказали дельфины. Приматы моря несли постоянную службу в опасных районах и немедленно сообщали о появлении тигровых звезд; сами они не могли справиться с ними, обычные средства не годились для борьбы. Рассеченная на части тигровая звезда, как и другие виды морских звезд, из каждой части восстанавливала все утраченные органы; можно было только способствовать ее размножению. Потребовались яды, специальное парализующее оружие, и нужно было обязательно извлекать ее со дна, иначе, разлагаясь, эта тварь отравляла все вокруг. Поэтому в районе поисков курсировали специальные рефрижераторы.
Борьба с гигантской тигровой звездой вошла во Всемирную программу сохранения экологической среды. Нашему поколению приходилось еще очищать реки, озера, гигантские водохранилища от ила, насыщенного ядовитыми отходами, извлекать со дна стволы спиленных деревьев, находить средства для использования гор мусора из неистребимой пластмассы и многое другое, оставленное нам в наследство во времена неразумного использования земных благ, в ту пору, когда люди еще сжигали каменный уголь, нефть, древесину, перенасытили атмосферу углекислым газом, что привело к резкому изменению климата и резко отразилось на биосфере.
Сейчас, в светлом коммунистическом мире, нам выпало на долю исправлять ошибки прошлого. Многое уже сделано, и все же нет-нет, да появляются такие сюрпризы, как тигровая звезда или синезеленая водоросль.
Снова в большом количестве тигровые звезды появились вблизи рифов Лахоу. Есть предположение, что звезды вызревают в глубинах океана и, достигнув трех-четырех метров в диаметре, отправляются в свои пиратские набеги. Молоди не было замечено в лавинах тигровок при первом их налете.
Некоторое время мы все трое смотрели на бегущее на нас морское дно, думая каждый о своем.
Тосио сказал:
— Надо найти места, где звезды проходят начальные циклы своего развития, надо ставить сети в местах вероятного вторжения. Как мы мало подготовлены к отражению нашествия!
Пользуясь правом капитана, Тосио кивнул нам, что значило: гляди, ребята, в оба, а сам прошелся по левому наветренному борту, подошел к Гарри, похлопал его по пластиковой спине, затем уселся на палубе в тени грота и стал смотреть на приближающиеся паруса «Катрин». Созерцание парусов длилось минут пять.
Мы с Костей устали от мелькавшего перед глазами дна Лагуны, да и нас тоже не меньше, чем капитана, интересовала «Катрин». Костя, подмигнув мне, переключил наблюдение за дном на всевидящее око — прибор подаст сигнал, как только «увидит» звезду, ее образ введен в его программу, — и мы подсели к капитану.
Собственно, сел только я, а Костя вначале прошелся на руках вокруг Гарри и только потом, перекувырнувшись, лег рядом со мной.
— Ты правильно поступаешь, — сказал Тосио, — хождение на руках, а также стояние на голове, помимо доставляемого удовольствия от сознания своей силы, необходимо и в физиологическом плане — усиливается приток крови к головному мозгу, особенно к мозжечку. Древние путем логических умозаключений пришли к таким же выводам и ввели их в жизнь как одно из условий сохранения бодрости и долголетия.
— Я знаю, — ответил Костя, — читал и слышал от тебя восемь раз.
— Девять. Но не в такой интерпретации. Все же, Костя, прости, что я надоедаю тебе повторениями. Извинением может служить моя работа о поведении человека в замкнутом пространстве, его реакция на привычные раздражения.
— Знаю. Ну, и как? Что дают тебе твои наблюдения над моей особой?
— Очень немного. Ты на редкость уравновешен. От избытка накопившейся энергии, от недовольства различными явлениями жизни ты избавляешься очень легко и просто; например, вот сейчас прошелся на руках и подумываешь: а не порезвиться ли мне в обществе дельфинов?
— Ты прав, сенсей! — Костю будто подняла невидимая сила и перебросила через борт.
Через минуту с четвертью он вынырнул далеко за кормой, возле него весело закувыркались несколько дельфинов; он обхватил двух, и они все вместе припустились догонять яхту. Костя помогал дельфинам, отрабатывая ногами так, что оставлял за собой густой пенный след.
Внезапно Костя с посуровевшим лицом появился у борта, поднялся по штормтрапу и, не говоря ни слова, бросился в рубку. Выйдя оттуда, он сказал:
— Я отметил место на карте. Тоси, надо лечь в дрейф!
— Тигровки? — спросил Тосио.
— Пока только следы в сторону берега.
— Вот почему промолчало «всевидящее око».
— Да, оно реагирует только на звезду. Я сейчас включу в программу и реакцию на обглоданные кораллы.
Тосио отдал команду Гарри. Через минуту паруса были убраны, и «Корифена», теряя ход, закачалась на мелкой волне.
Костя объяснил:
— На дне я видел следы нескольких звезд. Они начисто обглодали небольшой риф и ушли. След довольно старый; думаю, что они побывали здесь с месяц назад. До сих пор на рифе нет жизни. Сейчас Гера со своим семейством обследует окрестные коралловые заросли. — Костя провел рукой по коротко стриженой голове, и мельчайшие кристаллики соли сверкнули на солнце.
Тосио сказал:
— Придется задержаться в этом квадрате и хорошенько его обследовать. Надо установить направление движения звезд, Гарри!
Наш рулевой был нем. Он ответил низким ворчливым гудком, что означало: «слушаю, кэп».
— Поднять грот и фок!
Тосио ушел в рубку, и мы слышали, как он разговаривает с нашим флагманом, сообщая о следах тигровок.
Теперь приходилось глядеть в оба. На всякий случай мы не выключали «всевидящее око», хотя оно расходовало много энергии. Тосио сказал, глядя на летевшую на нас «Катрин»:
— Ничего, сэкономим в последующем, а сейчас весьма острая ситуация… Слишком много несет парусов, а шквал нас захватит. Гарри! Возьми два рифа!
Горизонт на северо-востоке затянуло искрящейся мглой, ветер стал стихать, паруса заполоскались.
На экране видеофона сразу появилась вся команда гоночной яхты «Катрин». Девчонки с нарочитой суровостью «старых просоленных моряков» смотрели на нас. У всей команды, включая капитана, нос украшали разноцветные колпачки — предохранители от солнца.
Мы хором поздоровались.
В ответ улыбнулась вся команда «Катрин», а Наташа спросила:
— Дрейфуете, мальчики?
В тот миг ее грудной голос заставил затрепетать наши сердца. Все мы тогда были влюблены в нее, не говоря уж о нашем капитане, чувство которого, по выражению Кости, достигало двенадцатибалльной силы и продолжало усиливаться.
— Вы поджидаете нас, чтобы начать гонки? — спросила Наташа Стоун. — Если так, то поднимайте всю вашу парусину. — Она спросила своих девчат: — А не дать ли им фору? Хотя бы с километр.
— Конечно!.. Дать!.. Можно и побольше! — ответили вразнобой матросы «Катрин».
И я заметил, что Костя любуется ими. Стройные, длинноногие, орехового загара, они могли соперничать со своим капитаном.
Тосио ответил:
— О Натали-сан, фора нам не нужна! Мы счастливы были бы идти в кильватер с вами до Счастливых островов!
Наташа улыбнулась.
— Кто же мешает, сенсей?
— Звезды…
— Ах, звезды усеяли ваш путь и мешают движению «Корифены»? Все-таки, может, найдется у вас часок, пройдем только вон до того атолла, что машет нам кронами пальм?
— Не успеем, Натали-сан.
— Но что может случиться за это время?
— Налетит шквал. Посмотри на северо-восток. Барометр падает, Натали-сан.
— Пустяки, Тосик. Мы ждем этого легкого вихря.
— Уберите хоть верхние паруса, а у нижних возьмите два рифа.
— Спасибо, Тосик, но только такие меры не входят в наши планы. Ты разве не знаешь, что наша яхта как раз и ищет бури! Нам бы тайфунчик средней силы, не так ли, девочки?
В ответ команда «Катрин» хором запела протяжную полинезийскую песню. Слов я не знал, но, судя по серьезным лицам исполнительниц, в ней содержался по крайней мере вызов богам моря и неба. Тосио подтвердил мои догадки, сказав:
— Ваше желание скоро исполнится. Движется на нас не обыкновенный шквал, а нечто посерьезней. Не теряйте времени, уберите все лишние паруса, оставьте только штормовые.
— И не подумаем! — ответила Наташа Стоун. — Прощайте, осторожные молодые люди! Берегите себя — и доживете до двухсот лет… — Она сказала еще что-то, снизив голос, лукаво посматривая на нас.
В ответ команда дружно разразилась хохотом.
Тосио невозможно было смутить, да еще в такие минуты, когда уже видно было, как ураганный ветер мнет воду и черный гребень штормового облака навис над нами, закрыв солнце.
Наш капитан сказал, улыбаясь:
— Если вы хотите испытать прочность такелажа, то не следует рисковать вам самим. Поручите «Катрин» автопилоту, а сами закройтесь в рубке, а еще лучше — спуститесь в кубрик и задрайте люк. Надеюсь, Наташа-сан, тебя не оскорбит совет коллеги? Впрочем, ты можешь поступать, как подсказывает тебе опыт и всем известное благоразумие.
Мы с Костей отвернулись от экрана, чтобы не выдать своей улыбки.
— Благодарю, сенсей, за столь высокое мнение о нашем опыте и благоразумии. Если вопрос только в этом, то ты превзошел нас в этом качестве: лег в дрейф, когда шквал показался возле Соломоновых островов. Боюсь, что нам далеко до тебя. Желаем благополучно перенести ураган, если он захватит вас своим крылом.
Порывом ветра сорвало с Наташиного носа предохранитель от загара, и на какое-то мгновение на экране сверкнул ее облупившийся носик.
Оставшись перед выключенным видеофоном, Тосио причмокнул губами, что у него выражало глубочайшее огорчение.
Все мы пережили несколько незабываемо жутких мгновений: «Катрин», шедшая с нами параллельным курсом, неожиданно вильнула и устремилась на «Корифену». Казалось, еще несколько секунд — и она врежется нам в борт! Яхта прошла в каких-нибудь четырех метрах по корме.
Наташа весело хохотала, держась за штурвал. Несмотря на выступивший холодный пот, мы залюбовались этой сумасшедшей девчонкой в красных шортах, в кофточке из тончайшего пестрого шелка, с рыжей гривой волос, треплющейся от бешеного ветра за плечами. Она хохотала, а ее команда «морских амазонок» вторила ей, махая нам руками.
Костя, не в силах сдержать восторг, бросился на бак и стоял там, потрясая руками над головой.
Тосио сказал:
— По всей видимости, в ее роду были камикадзе.
Затем он приказал Гарри включить двигатель и идти вслед за «Катрин», потом, подойдя к гидрофону, стал вызывать дельфинов, оставшихся с нами:
— Гера, Хох, Протей, Нинон!
Ему пришлось повторить вызов несколько раз, пока дельфины не показались у борта.
— Прошу не уходить далеко и очень внимательно следить за яхтой, идущей впереди нас. Люди могут упасть за борт. Окажите им помощь.
— Любому существу, попавшему в беду, кроме акулы, следует оказывать помощь! — Судя по ответу, слова принадлежали Хоху, необыкновенно обидчивому и самолюбивому дельфину.
— Ты прав, Хох. Я не хотел тебя обидеть. Прими мои извинения. Не спускай глаз с «Катрин».
Ответ слился с ревом налетевшего вихря. Хотя «Корифена» встречала шквал с голыми мачтами, ее сильно положило на борт, и если бы мы не находились в рубке, то на палубе удержаться можно было бы только чудом. Бухту тяжелого троса, хорошо принайтованного к палубе, вихревой поток воздуха сорвал и выбросил за борт, размотав на всю длину. Сразу стало темно. Яхта судорожно заметалась на клокотавшей поверхности Лагуны. К свисту ветра и гулу волн примешивался густой, тяжелый рев прибоя у ближнего атолла.
Палубу затопила зеленая клокочущая волна. Вода бурлила возле мачт и надстроек, словно силясь снести все за борт.
За себя мы не боялись. На невозмутимого Гарри можно было положиться. Вся электроника работала безукоризненно, нас почти не сбивало с курса.
Все наше внимание приковал обзорный экран носового локатора. Вцепившись в поручни, то лежа на боку, то чуть ли не стоя на голове, мы ухитрялись следить за «Катрин». Девчонки так и не убрали паруса.
С минуту «Катрин» судорожно билась, лежа на боку, сквозь пену краснел ее тяжелый киль. Затем яхта поднялась и стала вращаться на месте. Паруса из «вечной, нервущейся ткани» летели клочьями. Мы вглядывались в палубу, залитую водой, стараясь увидеть хоть кого-либо из этой сумасшедшей команды. На вызов рубка «Катрин» не ответила.
Тоси крикнул в гидрофон:
— Гера, Гера! Скольких вы спасли?
— Никого не спасли. Никого нет в воде…
Мелькнула страшная мысль: а не унес ли их вихрь? Такие случаи бывали…
Выглянуло солнце, но серый шлейф дождя еще закрывал от нас «Катрин». И тут на экране видеофона появились все девушки, промокшие до нитки. Испуг еще держался в их глазах, они смущенно улыбались. Улыбались все, кроме их капитана.
Наташа спросила:
— Как дела, мальчики? Никто не простудился?
— Вы находились на палубе? — простонал Тосио.
— Где же мы еще могли находиться? — Тут Наташа улыбнулась, а девчонки захохотали. — Спасибо тебе, сенсей, за заботу. Убери своих дельфинов. Как видишь, все остались живы. Только паруса разлетелись в клочья. Но не беда, поставим новые, конечно, с вашей помощью.
— У них с рубки колпак сорвало! — восторженно крикнул Костя. — Ну и девчонки! Ну молодцы!
— Видишь, сенсей, как необходимо нам было испытывать «Катрин»… — сказала Наташа. — Мы еще ни разу не были в приличной переделке. Представь, что мы попали не в этот жалкий шквалик, а в настоящий тайфун! Что бы ты тогда сказал, Тосик?
— Не знаю. Видимо, сказать мне было бы некому. А сейчас я, как начальник патруля, должен буду сообщить обо всем на Центральный пост службы безопасности плавания в Коралловом море…
— …и в его окрестностях, — добавила Наташа, к восторгу своего экипажа. — Доложи также, Тосик, что ткань, поставляемая фирмой «Нептун», годится разве для зонтиков, и то в тихую погоду. Я знаю, сенсей, ты выполняешь свой долг, и выполняй его на здоровье, напиши полный отчет с приложением иллюстраций, кое-что мы тебе дадим, в частности колпак от рубки, нам его рекомендовал поставить сам начальник порта Лусинды. Вон, смотри, как его колпак толкают носами твои дельфины — нетонущий пластик, зато и вылетел, как пробка из бутылки.
Тосио покрутил головой (ох уж это женское многословие!) .
— Будем надеяться, Натали-сан, что гнев начальников пронесется над нами, как недавний вихрь. Мы поможем поставить на «Катрин» и колпак и новые паруса, только необходимо вернуться, — он посмотрел на карту, — на десять миль, в квадрат, где обнаружены тигровые звезды.
— Ах, звезды! Девочки, вперед, к звездам! — воскликнула Наташа Стоун, и команда ответила ей дружно и радостно.
Что говорить, пережили они немало за четверть часа и сейчас находились в приподнятом настроении.
К разговору подключился Дэв Тейлор.
— Я и вся моя команда восхищены! — сказал он, появляясь на нашем экране рядом с Геей, боцманом «Катрин».
— Чем? — спросила Наташа Стоун, хмуря брови.
— Как чем? Вашим поведением во время шквала нельзя не восхищаться…
— Слышите, девочки? Ему понравилось, как мы, дрожа от страха, обламывая ногти, цеплялись за все, за что можно уцепиться, призывая древние божества смилостивиться над нами. Твои слова, Дэв, мы можем расценить только как неуместную шутку.
«Золотая корифена» скользит по ослепительно синей воде Большой Лагуны. Слева по борту, затянутый нежной дымкой, виднеется австралийский берег — горы, укутанные зеленым ковром тропического леса; справа, тоже в сверкающем мареве, — Большой Барьерный риф. Сейчас прилив, и почти все коралловые сооружения под водой. Пассат еле доносит шум прибоя. Волны Кораллового моря дробятся за много километров от нас. В Лагуне тихо. Мелкая волна бьет в золотой бок яхты. Солнце перевалило зенит, и паруса кладут на палубу оранжевую тень. Нас перегоняют и расходятся на встречных курсах катера, яхты, корабли среднего тоннажа — Лагуна не особенно подходящая дорога для судов водоизмещением более пятидесяти тысяч тонн. Иногда хочется посостязаться в скорости с достойным противником, обходящим нас как стоячих, да нельзя, — мы на работе.
Вот и сейчас мимо нас проносится трехсоттонный «Мустанг» и на экране видеофона появляется прокопченная физиономия Дэва Тейлора с выгоревшими добела волосами. «Мустанг» давнишний наш соперник. Последний раз, по ту сторону Барьерного рифа, мы обошли его на целую милю.
— Пройдемся? — предлагает Дэв. — Мы сейчас убавим парусины, чтобы вам не тащиться в хвосте до самой Гвинеи.
Сенсей парирует:
— Что может быть приятней, чем тащиться в хвосте за таким великолепным «Мустангом», только простите, великодушный Дэви-сан, что наша жалкая лохань не может сегодня доставить вам такое приятное удовольствие.
— Мне все понятно, — глаза Дэва насмешливо щурятся, — вы уже участвуете в гонках.
— Для нас это новость! С кем, позвольте задать вопрос?
— С «Катрин», конечно. Бедные девочки, они безнадежно отстали. Я предлагал им помощь, но ведь ты знаешь их темперамент.
— Сочувствую тебе, Дэв. Уверен, что помощь им не нужна, просто они заняты делом.
— Я и забыл — их занимают рифовые рыбки и полипы?
— Да, рыбки и, естественно, полипы, а нас — звезды. Что занимает тебя, Дэв?
— Тоже рыбы, только крупней — акулы, и главное — ветер и океан…
Между Тоси и Дэвом и прежде происходили подобные перепалки, но особенно они участились после того, как в Лагуне появилась «Катрин» с командой из одних девушек-студенток и капитаном Наташей Стоун.
— Я желаю тебе удачи, Дэв, — печально сказал Тоси. — Океан необъятен, и ветра хватит для всех.
— И тебе удачи, Тосио-сенсей. Ты прав — ветра хватит для всех, но если бы только можно было довольствоваться одним ветром!
— Человек ненасытен в своих желаниях.
— Ты прав,сенсей.
— Я повторяю только чужие мысли.
— Ты же сам говорил, что хорошая чужая мысль становится достоянием человечества…
Дэв неплохой парень, только жизнь он воспринимает как парусные гонки, в которых он обязательно должен приходить первым. Всякий проигрыш его глубоко огорчает.
Между Тосио и Дэвом при каждой встрече происходят ожесточенные словесные турниры, в которых наш сенсей, как правило, берет верх.
У Тейлора часто не хватает выдержки в спорах, а его противник холоден и расчетлив.
Сегодня Дэв что-то уж очень покладист, мы с Костей подозреваем, что он опасается, не следят ли за их перепалкой «морские амазонки» с «Катрин». Между прочим, для такого чудовищного обвинения у нас нет никаких оснований. Все дело, видимо, в том, что мы подходим к Дэву с излишней подозрительностью, не учитывая благотворного влияния на него нашего сенсея.
Вот и сейчас, излучая благожелательную улыбку, он советует Дэву внимательно следить за барометром: служба погоды только что предупреждала о шквалах, которые могут пересечь Лагуну на нашем курсе.
— Знаю, — ответил Дэв. — Благодарю, сенсей.
— Все же есть смысл убрать марсели и взять рифы у грота.
— Успеем. Видимость отличная. Желаю удачи!
— Ровного тебе ветра.
— И тебе, сенсей, ровного ветра и пути, усыпанного звездами. Что-то об этих звездах много разговоров, и чем скорее вы их обнаружите, тем лучше. Если будет нужна наша помощь, то в любое время дня и ночи мы к вашим услугам. Мы идем к Желтому рифу, там появилось несколько мако, у меня распоряжение инспектора выловить их и, представь, не повредив ни одного плавника у этих милых созданий, доставить их в Коралловое море и освободить с глубокими извинениями. Инспектор считает, что мако необходимы для экологического равновесия в океане.
Тосио сказал:
— Инспектор всегда прав.
— Да, он непогрешим, — кротко ответил Дэв и помахал рукой.
Костя не преминул заметить:
— Пай-мальчик, прямо с обложки детской книжки.
Тосио, улыбаясь чему-то, обвел взглядом даль и задержался на показавшихся из-под горизонта ослепительно белых парусах «Катрин». Его грудная клетка расширилась в глубоком вздохе.
— Лихо идут сегодня девочки! — сказал Костя, тоже посмотрев на белые паруса яхты, и снова быстро перевел взгляд на обзорный экран, занимающий всю переднюю сторону рубки ниже ветрового стекла, теперь спрятанного в стенку.
На экране движется на нас дно канала. Необыкновенное зрелище!
Залитые солнцем коралловые заросли!
Рои рыб, словно изваянных из драгоценных камней, перламутра и солнечных закатов.
Трепещущие кружева водорослей, поляны морских перьев, лилий, рощицы колоний неподвижных животные, напоминающих кустарники! Анемоны!
И все это — в бесконечном коралловом лесу, цветущем алыми, желтыми, зелеными, фиолетовыми цветами бесчисленных оттенков. Можно рассматривать эту волшебную картину сколько угодно, мягкие пастельные тона и бесконечно разнообразные формы животных и растений не утомляют глаза, а только приносят радость и восторг перед трепещущей жизнью. Невольно возникает гордая мысль, что ты — господин всей этой красоты, обилия жизни и от тебя зависит ее существование.
Иногда на экране мелькает упругое тело одного из наших дельфинов. Все мои друзья с радостью приняли предложение патрулировать Большую Лагуну. Тут и Пуффи. Он сильно вырос, и теперь мы только по привычке зовем его маленьким; характер его мало изменился, он такой же шалун и хвастунишка.
На дельфинов все наши надежды. «Подводные глаза» фиксируют незначительный участок дна, у дельфинов шире диапазон, от них ничто и никто не может укрыться на дне. Нам еще не приходилось встречаться с тигровой звездой. Мы только видели видеозаписи с ее изображением. Зловещее и в то же время прекрасное создание. Звезда, пойманная у Новой Гвинеи, достигала четырех метров в размахе своих тридцати трех «рук», на ее бугристом радужном теле симметрично расположены длинные ядовитые шипы. У нее ядовита каждая клеточка.
У тигровой звезды нет врагов. Все способное плавать или ползать при ее приближении спешит укрыться в коралловых ветвях. Даже акулы обходят ее на почтительном расстоянии. Она же пожирает все живое. При такой полной безнаказанности у тигровой звезды не выработалась защитная окраска, да и не могла выработаться за такой короткий срок ее жизни как нового вида: она появилась, по всей вероятности, всего каких-нибудь сто лет назад! И может быть, у этой выскочки поэтому такая наглая, яркая внешность — кармин, золото, перламутр пошли на ее наряд. Ночью она излучает нежный голубоватый свет. Ко всему следует добавить, что она взяла все самое дурное от своего предка. Алик Фультон из Сиднейского океанологического центра считает, что предок тигровой звезды — довольно распространенная в тропических водах очень красивая рогатая морская звезда, названная древними полинезийцами «подушкой акулы» или «подушкой ведьмы». Мутант усилил свойства прародительницы. Страшные шипы и ворсинки, покрывающие «руки» тигровой звезды, очень ядовиты. С колоссальным трудом удалось найти противоядие, изготовить сыворотку. Все охотники за звездами теперь получают прививки.
Десять лет назад нашествием тигровых звезд были уничтожены коралловые полипы на территории в тысячу пятьсот квадратных километров. За медленно двигающейся лавиной звезд оставались мертвые скелеты застывших ветвей. Потребовались неимоверные усилия многих тысяч людей, чтобы уничтожить хищниц и восстановить жизнь на рифах.
С тех пор встречались лишь единичные экземпляры тигровых звезд. В борьбе с ними неоценимую услугу оказали дельфины. Приматы моря несли постоянную службу в опасных районах и немедленно сообщали о появлении тигровых звезд; сами они не могли справиться с ними, обычные средства не годились для борьбы. Рассеченная на части тигровая звезда, как и другие виды морских звезд, из каждой части восстанавливала все утраченные органы; можно было только способствовать ее размножению. Потребовались яды, специальное парализующее оружие, и нужно было обязательно извлекать ее со дна, иначе, разлагаясь, эта тварь отравляла все вокруг. Поэтому в районе поисков курсировали специальные рефрижераторы.
Борьба с гигантской тигровой звездой вошла во Всемирную программу сохранения экологической среды. Нашему поколению приходилось еще очищать реки, озера, гигантские водохранилища от ила, насыщенного ядовитыми отходами, извлекать со дна стволы спиленных деревьев, находить средства для использования гор мусора из неистребимой пластмассы и многое другое, оставленное нам в наследство во времена неразумного использования земных благ, в ту пору, когда люди еще сжигали каменный уголь, нефть, древесину, перенасытили атмосферу углекислым газом, что привело к резкому изменению климата и резко отразилось на биосфере.
Сейчас, в светлом коммунистическом мире, нам выпало на долю исправлять ошибки прошлого. Многое уже сделано, и все же нет-нет, да появляются такие сюрпризы, как тигровая звезда или синезеленая водоросль.
Снова в большом количестве тигровые звезды появились вблизи рифов Лахоу. Есть предположение, что звезды вызревают в глубинах океана и, достигнув трех-четырех метров в диаметре, отправляются в свои пиратские набеги. Молоди не было замечено в лавинах тигровок при первом их налете.
Некоторое время мы все трое смотрели на бегущее на нас морское дно, думая каждый о своем.
Тосио сказал:
— Надо найти места, где звезды проходят начальные циклы своего развития, надо ставить сети в местах вероятного вторжения. Как мы мало подготовлены к отражению нашествия!
Пользуясь правом капитана, Тосио кивнул нам, что значило: гляди, ребята, в оба, а сам прошелся по левому наветренному борту, подошел к Гарри, похлопал его по пластиковой спине, затем уселся на палубе в тени грота и стал смотреть на приближающиеся паруса «Катрин». Созерцание парусов длилось минут пять.
Мы с Костей устали от мелькавшего перед глазами дна Лагуны, да и нас тоже не меньше, чем капитана, интересовала «Катрин». Костя, подмигнув мне, переключил наблюдение за дном на всевидящее око — прибор подаст сигнал, как только «увидит» звезду, ее образ введен в его программу, — и мы подсели к капитану.
Собственно, сел только я, а Костя вначале прошелся на руках вокруг Гарри и только потом, перекувырнувшись, лег рядом со мной.
— Ты правильно поступаешь, — сказал Тосио, — хождение на руках, а также стояние на голове, помимо доставляемого удовольствия от сознания своей силы, необходимо и в физиологическом плане — усиливается приток крови к головному мозгу, особенно к мозжечку. Древние путем логических умозаключений пришли к таким же выводам и ввели их в жизнь как одно из условий сохранения бодрости и долголетия.
— Я знаю, — ответил Костя, — читал и слышал от тебя восемь раз.
— Девять. Но не в такой интерпретации. Все же, Костя, прости, что я надоедаю тебе повторениями. Извинением может служить моя работа о поведении человека в замкнутом пространстве, его реакция на привычные раздражения.
— Знаю. Ну, и как? Что дают тебе твои наблюдения над моей особой?
— Очень немного. Ты на редкость уравновешен. От избытка накопившейся энергии, от недовольства различными явлениями жизни ты избавляешься очень легко и просто; например, вот сейчас прошелся на руках и подумываешь: а не порезвиться ли мне в обществе дельфинов?
— Ты прав, сенсей! — Костю будто подняла невидимая сила и перебросила через борт.
Через минуту с четвертью он вынырнул далеко за кормой, возле него весело закувыркались несколько дельфинов; он обхватил двух, и они все вместе припустились догонять яхту. Костя помогал дельфинам, отрабатывая ногами так, что оставлял за собой густой пенный след.
Внезапно Костя с посуровевшим лицом появился у борта, поднялся по штормтрапу и, не говоря ни слова, бросился в рубку. Выйдя оттуда, он сказал:
— Я отметил место на карте. Тоси, надо лечь в дрейф!
— Тигровки? — спросил Тосио.
— Пока только следы в сторону берега.
— Вот почему промолчало «всевидящее око».
— Да, оно реагирует только на звезду. Я сейчас включу в программу и реакцию на обглоданные кораллы.
Тосио отдал команду Гарри. Через минуту паруса были убраны, и «Корифена», теряя ход, закачалась на мелкой волне.
Костя объяснил:
— На дне я видел следы нескольких звезд. Они начисто обглодали небольшой риф и ушли. След довольно старый; думаю, что они побывали здесь с месяц назад. До сих пор на рифе нет жизни. Сейчас Гера со своим семейством обследует окрестные коралловые заросли. — Костя провел рукой по коротко стриженой голове, и мельчайшие кристаллики соли сверкнули на солнце.
Тосио сказал:
— Придется задержаться в этом квадрате и хорошенько его обследовать. Надо установить направление движения звезд, Гарри!
Наш рулевой был нем. Он ответил низким ворчливым гудком, что означало: «слушаю, кэп».
— Поднять грот и фок!
Тосио ушел в рубку, и мы слышали, как он разговаривает с нашим флагманом, сообщая о следах тигровок.
Теперь приходилось глядеть в оба. На всякий случай мы не выключали «всевидящее око», хотя оно расходовало много энергии. Тосио сказал, глядя на летевшую на нас «Катрин»:
— Ничего, сэкономим в последующем, а сейчас весьма острая ситуация… Слишком много несет парусов, а шквал нас захватит. Гарри! Возьми два рифа!
Горизонт на северо-востоке затянуло искрящейся мглой, ветер стал стихать, паруса заполоскались.
На экране видеофона сразу появилась вся команда гоночной яхты «Катрин». Девчонки с нарочитой суровостью «старых просоленных моряков» смотрели на нас. У всей команды, включая капитана, нос украшали разноцветные колпачки — предохранители от солнца.
Мы хором поздоровались.
В ответ улыбнулась вся команда «Катрин», а Наташа спросила:
— Дрейфуете, мальчики?
В тот миг ее грудной голос заставил затрепетать наши сердца. Все мы тогда были влюблены в нее, не говоря уж о нашем капитане, чувство которого, по выражению Кости, достигало двенадцатибалльной силы и продолжало усиливаться.
— Вы поджидаете нас, чтобы начать гонки? — спросила Наташа Стоун. — Если так, то поднимайте всю вашу парусину. — Она спросила своих девчат: — А не дать ли им фору? Хотя бы с километр.
— Конечно!.. Дать!.. Можно и побольше! — ответили вразнобой матросы «Катрин».
И я заметил, что Костя любуется ими. Стройные, длинноногие, орехового загара, они могли соперничать со своим капитаном.
Тосио ответил:
— О Натали-сан, фора нам не нужна! Мы счастливы были бы идти в кильватер с вами до Счастливых островов!
Наташа улыбнулась.
— Кто же мешает, сенсей?
— Звезды…
— Ах, звезды усеяли ваш путь и мешают движению «Корифены»? Все-таки, может, найдется у вас часок, пройдем только вон до того атолла, что машет нам кронами пальм?
— Не успеем, Натали-сан.
— Но что может случиться за это время?
— Налетит шквал. Посмотри на северо-восток. Барометр падает, Натали-сан.
— Пустяки, Тосик. Мы ждем этого легкого вихря.
— Уберите хоть верхние паруса, а у нижних возьмите два рифа.
— Спасибо, Тосик, но только такие меры не входят в наши планы. Ты разве не знаешь, что наша яхта как раз и ищет бури! Нам бы тайфунчик средней силы, не так ли, девочки?
В ответ команда «Катрин» хором запела протяжную полинезийскую песню. Слов я не знал, но, судя по серьезным лицам исполнительниц, в ней содержался по крайней мере вызов богам моря и неба. Тосио подтвердил мои догадки, сказав:
— Ваше желание скоро исполнится. Движется на нас не обыкновенный шквал, а нечто посерьезней. Не теряйте времени, уберите все лишние паруса, оставьте только штормовые.
— И не подумаем! — ответила Наташа Стоун. — Прощайте, осторожные молодые люди! Берегите себя — и доживете до двухсот лет… — Она сказала еще что-то, снизив голос, лукаво посматривая на нас.
В ответ команда дружно разразилась хохотом.
Тосио невозможно было смутить, да еще в такие минуты, когда уже видно было, как ураганный ветер мнет воду и черный гребень штормового облака навис над нами, закрыв солнце.
Наш капитан сказал, улыбаясь:
— Если вы хотите испытать прочность такелажа, то не следует рисковать вам самим. Поручите «Катрин» автопилоту, а сами закройтесь в рубке, а еще лучше — спуститесь в кубрик и задрайте люк. Надеюсь, Наташа-сан, тебя не оскорбит совет коллеги? Впрочем, ты можешь поступать, как подсказывает тебе опыт и всем известное благоразумие.
Мы с Костей отвернулись от экрана, чтобы не выдать своей улыбки.
— Благодарю, сенсей, за столь высокое мнение о нашем опыте и благоразумии. Если вопрос только в этом, то ты превзошел нас в этом качестве: лег в дрейф, когда шквал показался возле Соломоновых островов. Боюсь, что нам далеко до тебя. Желаем благополучно перенести ураган, если он захватит вас своим крылом.
Порывом ветра сорвало с Наташиного носа предохранитель от загара, и на какое-то мгновение на экране сверкнул ее облупившийся носик.
Оставшись перед выключенным видеофоном, Тосио причмокнул губами, что у него выражало глубочайшее огорчение.
Все мы пережили несколько незабываемо жутких мгновений: «Катрин», шедшая с нами параллельным курсом, неожиданно вильнула и устремилась на «Корифену». Казалось, еще несколько секунд — и она врежется нам в борт! Яхта прошла в каких-нибудь четырех метрах по корме.
Наташа весело хохотала, держась за штурвал. Несмотря на выступивший холодный пот, мы залюбовались этой сумасшедшей девчонкой в красных шортах, в кофточке из тончайшего пестрого шелка, с рыжей гривой волос, треплющейся от бешеного ветра за плечами. Она хохотала, а ее команда «морских амазонок» вторила ей, махая нам руками.
Костя, не в силах сдержать восторг, бросился на бак и стоял там, потрясая руками над головой.
Тосио сказал:
— По всей видимости, в ее роду были камикадзе.
Затем он приказал Гарри включить двигатель и идти вслед за «Катрин», потом, подойдя к гидрофону, стал вызывать дельфинов, оставшихся с нами:
— Гера, Хох, Протей, Нинон!
Ему пришлось повторить вызов несколько раз, пока дельфины не показались у борта.
— Прошу не уходить далеко и очень внимательно следить за яхтой, идущей впереди нас. Люди могут упасть за борт. Окажите им помощь.
— Любому существу, попавшему в беду, кроме акулы, следует оказывать помощь! — Судя по ответу, слова принадлежали Хоху, необыкновенно обидчивому и самолюбивому дельфину.
— Ты прав, Хох. Я не хотел тебя обидеть. Прими мои извинения. Не спускай глаз с «Катрин».
Ответ слился с ревом налетевшего вихря. Хотя «Корифена» встречала шквал с голыми мачтами, ее сильно положило на борт, и если бы мы не находились в рубке, то на палубе удержаться можно было бы только чудом. Бухту тяжелого троса, хорошо принайтованного к палубе, вихревой поток воздуха сорвал и выбросил за борт, размотав на всю длину. Сразу стало темно. Яхта судорожно заметалась на клокотавшей поверхности Лагуны. К свисту ветра и гулу волн примешивался густой, тяжелый рев прибоя у ближнего атолла.
Палубу затопила зеленая клокочущая волна. Вода бурлила возле мачт и надстроек, словно силясь снести все за борт.
За себя мы не боялись. На невозмутимого Гарри можно было положиться. Вся электроника работала безукоризненно, нас почти не сбивало с курса.
Все наше внимание приковал обзорный экран носового локатора. Вцепившись в поручни, то лежа на боку, то чуть ли не стоя на голове, мы ухитрялись следить за «Катрин». Девчонки так и не убрали паруса.
С минуту «Катрин» судорожно билась, лежа на боку, сквозь пену краснел ее тяжелый киль. Затем яхта поднялась и стала вращаться на месте. Паруса из «вечной, нервущейся ткани» летели клочьями. Мы вглядывались в палубу, залитую водой, стараясь увидеть хоть кого-либо из этой сумасшедшей команды. На вызов рубка «Катрин» не ответила.
Тоси крикнул в гидрофон:
— Гера, Гера! Скольких вы спасли?
— Никого не спасли. Никого нет в воде…
Мелькнула страшная мысль: а не унес ли их вихрь? Такие случаи бывали…
Выглянуло солнце, но серый шлейф дождя еще закрывал от нас «Катрин». И тут на экране видеофона появились все девушки, промокшие до нитки. Испуг еще держался в их глазах, они смущенно улыбались. Улыбались все, кроме их капитана.
Наташа спросила:
— Как дела, мальчики? Никто не простудился?
— Вы находились на палубе? — простонал Тосио.
— Где же мы еще могли находиться? — Тут Наташа улыбнулась, а девчонки захохотали. — Спасибо тебе, сенсей, за заботу. Убери своих дельфинов. Как видишь, все остались живы. Только паруса разлетелись в клочья. Но не беда, поставим новые, конечно, с вашей помощью.
— У них с рубки колпак сорвало! — восторженно крикнул Костя. — Ну и девчонки! Ну молодцы!
— Видишь, сенсей, как необходимо нам было испытывать «Катрин»… — сказала Наташа. — Мы еще ни разу не были в приличной переделке. Представь, что мы попали не в этот жалкий шквалик, а в настоящий тайфун! Что бы ты тогда сказал, Тосик?
— Не знаю. Видимо, сказать мне было бы некому. А сейчас я, как начальник патруля, должен буду сообщить обо всем на Центральный пост службы безопасности плавания в Коралловом море…
— …и в его окрестностях, — добавила Наташа, к восторгу своего экипажа. — Доложи также, Тосик, что ткань, поставляемая фирмой «Нептун», годится разве для зонтиков, и то в тихую погоду. Я знаю, сенсей, ты выполняешь свой долг, и выполняй его на здоровье, напиши полный отчет с приложением иллюстраций, кое-что мы тебе дадим, в частности колпак от рубки, нам его рекомендовал поставить сам начальник порта Лусинды. Вон, смотри, как его колпак толкают носами твои дельфины — нетонущий пластик, зато и вылетел, как пробка из бутылки.
Тосио покрутил головой (ох уж это женское многословие!) .
— Будем надеяться, Натали-сан, что гнев начальников пронесется над нами, как недавний вихрь. Мы поможем поставить на «Катрин» и колпак и новые паруса, только необходимо вернуться, — он посмотрел на карту, — на десять миль, в квадрат, где обнаружены тигровые звезды.
— Ах, звезды! Девочки, вперед, к звездам! — воскликнула Наташа Стоун, и команда ответила ей дружно и радостно.
Что говорить, пережили они немало за четверть часа и сейчас находились в приподнятом настроении.
К разговору подключился Дэв Тейлор.
— Я и вся моя команда восхищены! — сказал он, появляясь на нашем экране рядом с Геей, боцманом «Катрин».
— Чем? — спросила Наташа Стоун, хмуря брови.
— Как чем? Вашим поведением во время шквала нельзя не восхищаться…
— Слышите, девочки? Ему понравилось, как мы, дрожа от страха, обламывая ногти, цеплялись за все, за что можно уцепиться, призывая древние божества смилостивиться над нами. Твои слова, Дэв, мы можем расценить только как неуместную шутку.