Житинский Александр. Государь всея Сети

   Власть же ещё не определилась, как быть с Царевичем. Это мы поняли уже на следующее утро.
   Кирилл прислал мне по аське сообщение, когда я знакомился с новостями, прочитавши его пост: «Дон, зайдите в штаб, есть разговор».
   Все же на «ты» он меня называет не всегда, а в перереписке только на «вы».
   Я дошел по гостиничному коридору до одноместного номера, служившего нам штабом, и постучался. Было около половины десятого, мы ещё не спускались на завтрак.
   В номере находились Кирилл и тот самый лейтенат-омоновец, который вчера предложил нам отдыхать, уходя. При виде меня он встал и представился:
   – Лейтенант Козловский Вадим.
   – Донников, – сказал я, пожимая его протянутую руку.
   – Да мы знаем… – улыбнулся он. – Нам оперативные разработки разослали.
   Оказалось, милиция сопровождала нас негласно, передавая от одного районного управления другому, а не гоняясь за нами на машинах, подобно бандитам. В настоящий момент мы находились в ведении лейтенанта Козловского, который сообщил нам, что ему поручено впредь до особого указания нас из города Козлова не выпускать.
   – Что значит – не выпускать? Вы нас арестуете? – спросил Кирилл.
   – Ни в коем разе! Мы задерживаем, а не арестовываем. Просто вы должны дать подписку о невыезде, пока там разберутся, – он указал пальцем на потолок.
   – А основания? Как вы видите, меня не похитили, я покинул дом по собственной воле. Я совершеннолетний, – Кирилл говорил спокойно, не горячился, уверенный в своей правоте.
   – То-то и оно… – с тоской вздохнул лейтенант. – Если б похитили, мы бы мигом всех скрутили… Но какой-то непорядок есть. Я не знаю – какой. Мне велено вас держать в Козлове. Свободу передвижения мы вам не ограничиваем.
   – А если я не дам подписку о невыезде?
   Милиционер взглянул на Кирилла ещё более тоск-ливо.
   – Придется вас как-то блокировать… Не хотелось бы. Машину вашу на штрафстоянку поставим. ещё что-нибудь… Да у нас хорошо! Оставайтесь! – вдруг горячо принялся убеждать он.
   – Видели мы, как у вас хорошо, – сказал я.
   – Мужики горячие, – согласился лейтенант. – Партизаны. Но мы на стрёме.
   – Ладно, мы подумаем, – сказал Кирилл.
   Лейтенант откозырял и ушёл, а мы стали держать военный совет.
   – Собственно, куда нам спешить, – вслух размышлял Кирилл. – Поживём здесь, поосмотримся… Морозы настают, ехать не с руки… Будет у нас здесь стояние!
   Я пожал плечами. Стояние так стояние. Единственное, что не радовало, – это некоторая спонтанность здешнего населения. Чуть что – сразу в табло.
   – …Типа стояние на Угре, – добавил Кирилл.
   – Что это за стояние на Угре? – не понял я.
   – Было такое в 1480 году. Великий князь Иван Васильевич и татарский хан Ахмет стояли с войском по разные берега реки Угры, а потом у татар животы разболелись и они убежали. И кончилось иго на Руси при помощи дизентерии без всякой Куликовской битвы…
   – Да? – я был смущён. Детали русской истории давно испарились из моей памяти.
   – Кстати, Дон, знаешь ли ты, как называется река, где мы пытались поговорить с подводным партизаном?
   – Нет, – сказал я.
   – Она Угра и есть! – засмеялся Кирилл. – Так что наше стояние на Угре будет символическим!
   «Молодец Фихтенгольц, – подумал я. – Научил мальчика истории. А я Иван, не помнящий родства, технарь хренов…»
 
   И началось наше великое стояние.
   Вообще-то для стояния можно было выбрать место получше Козлова. В том же Баранове не в пример приятнее, да и песни поют человеческие, не то, что здесь.
   По вечерам из «Серого козла» доносился все тот же репертуар: «Брянский лес», «Матрос Железняк-партизан», «По долинам и по взгорьям».
   Мы в этот ресторан больше не ходили, а столовались напротив в кафе «Взрывпакет». Там подавали блины в ассортименте, которые и назывались «взрывпакетами». Взрывпакет с мясом, с икрой, с творогом.
   Нашей команде мы с Кириллом объявили о зимних каникулах. И вправду, начинались Рождественские морозы, которые грозили перейти в Крещенские. Всемирное потепление не коснулось Козлова. Здесь всё было не по-детски серьёзно. Если уж мороз – то за тридцать. И нам срочно пришлось обзаводиться зимним обмундированием.
 
   Задача экспедиции была поставлена простая: виртуальные прогулки и исследование Сети. Информационные волны, порожденные бегством Кирилла и его заявлениями, расходились всё далее, создавали сложную интерференционную картину, которую всё труднее было охватить одним взглядом.
   Для начала мы связали наши компьютеры в одну сеть посредством WiFi, для чего была куплена коробочка с маленькой антенной, так называемая «точка доступа», которая уверенно связывала компютеры в радиусе ста метров. Чтобы Даша не выпадала из коллектива, ей тоже был куплен ноутбук и Кирилл взялся учить ее компьютерной грамоте.
   По-моему, он придумал эту сеть именно с такой целью. Теперь они часами сидели в комнате Кирилла, поставив компьютеры рядышком, и Кирилл, положив свою руку на руку Даше, водил Дашиной компьютерной мышью.
   И мыши, и клавиатуры мы купили внешние.
   Лиза не переставала подкалывать Кирилла, когда мы собирались во «Взрывпакете», но уже без ревности. Они тоже сидели с Васютой рядышком в своём номере и предавались компьютерному и иному общению.
   Один я, как сыч, сидел в своем номере и «гуглил» Сеть по ключевым словам «царевич», «кирилл первый» «государев круг» и так далее.
   Любопытно было наблюдать, как реагирует система на внешнее раздражение. В таких случаях различают два вида колебаний. В одном случае внешний импульс вызывает кратковременный всплеск после чего система приходит в равновесное состояние. Такая система называется устойчивой.
   В другом случае раздражение нарастает, рождает новые импульсы, система начинает идти вразнос и часто разрушается, если не принять меры.
   Россия, без сомнения, была очень инерционной системой. Чтобы вывести её из равновесия, требовался мощный импульс, причём реакция зависела от точки приложения, а не только от величины импульса.
   Другими словами, не всякая информация или событие способны были раскачать систему. Громкое убийство, наводнение или землетрясение давно уже не приводили Россию в какое-либо движение и даже замешательство. Равно как и создание политической партии или суд над олигархом. Совершив несколько информационных колебаний, испытав ряд мелких возмущений в виде митингов и пикетов, Россия возвращалась в устойчивое положение спокойствия, называемое стабилизацией.
   На что могло повлиять возмущение, вызванное заявлением какого-то подростка о том, что он намерен стать Государем всея Руси? И тем не менее, я с удивлением замечал, что колебания системы нарастают и возникают новые очаги напряженности.
   Видимо, дело было в том, что воздействие передавалось по самому быстрому каналу связи, каким является Интернет, и в том, что обеспеченность населения этим каналом достигла некой критической величины в несколько десятков миллионов человек.
   Эти миллионы уже могли обойтись без радио, телевидения и газет. Они свободно мониторили Сеть, находили там все новости и без помех обменивались информацией.
   Но самым главным было всё же не это. Кирилла действительно ждали, как выразилась Даша. Ждали доброго, мудрого и справедливого царя.
   Буквально через несколько дней всей Сети уже было известно, что мы находимся в городе Козлове на Угре, живём в гостинице «Серенький козлик», а первый вечер царевича в ресторане закончился небольшой потасовкой.
   По крайней мере трое партизан в зале ресторана были юзерами Живого Журнала и поведали сообществу о деталях инцидента со своей, партизанской точки зрения.
   Юзер kozlo_tur сообщил о том, что робкое и уважительное приглашение на танец вызвало неадекватную реакцию царевича и его охраны. Я тут даю краткий перевод, на самом деле вот цитата:
   «Царь совсем оборзел, сцуко. Пацан его бабу пригласил, да? За это его в ебло, менты прискакали, партизан повязали. Царь неправ адназначно. Долой эта… самодержавье!»
   Ну, вранье это. Никаких партизан не повязали. Однако ряд возмущенных комментариев последовал, а результатом этих сообщений было то, что к нам уже на третий день нашего пребывания в Козлове стали регулярно наезжать корреспонденты из Москвы.
   Мне пришлось играть роль пресс-атташе царевича. Мы с ним решили, что он не будет снисходить до разговоров с прессой, а по-прежнему может излагать свои мысли в ЖЖ.
   Поэтому я переместился в штаб-квартиру, где принимал корреспондентов, решительно отказывая в «доступе к телу». Заодно узнал, что это практически официальный термин в отношении главы государства. «Доступ к телу» решает многое.
   Тело, между тем, запершись в номере, изучало с карандашом в руках Конституцию Российской Федерации, отмечая те пункты, которые требовали изменений и дополнений. Я же комментировал наши действия и слова царевича.
   Первое интервью я дал «Коммерсанту», приславшему симпатичного лысоватого человека в очках, довольно молодого. Он был тих и лиричен. Его интересовали нравственные аспекты и он сам. А также отношение царевича к режиму.
   – По-моему, он никак к режиму не относится. Не помню его высказываний на эту тему. А зачем вам?
   – Я ненавижу режим, – сказал он, слегка заикаясь.
   Не понял, зачем он приезжал. Ненавидеть режим можно было, не выезжая из Москвы.
   Спецкорр журнала «Максим» поймал Васюту в коридоре и взял интервью у него. Естественно, не обошлось без вопросов о сексе. Васюта сказал, что царевич против иностранных слов, однако, назвать русский эквивалент отказался. Наш водитель рассказал мне об этом по секрету, потому что нечего было и думать, чтобы посвятить в это Кирилла, который ненавидел всякие шутки на тему секса.
   Через три дня в гостинице невозможно стало жить. Фотографы высовывали свои черные трубы из каждой дыры. Корреспонденты не вылезали из «Серого козла», устраивая по вечерам пьяные дебоши и драки с партизанами.
   В ночь перед Рождеством мы бежали на частную квартиру, которую подобрал нам тот же лейтенант Козловский. Наш минивэн спрятали в закрытом гараже, а мы разместились в меблированной трёхкомнатной квартире на пятом этаже. Маленькую детскую комнату заняла Даша, мы поселились в большой гостиной с Кириллом, а Васюта с Лизой стали жить в бывшей спальне с двуспальной кроватью.
   – Та-ак… Летом подадимся в леса партизанить, – сказала Лиза, оглядев помещение.
   Но Кирилл, казалось, не замечал неудобств и того, что цель путешествия куда-то испарилась, а само путешествие превратилось в домашний арест. У него было теперь другое душевное занятие. Он влюбился.
   Это было ясно с первого дня, когда он привел меня в офис туристической фирмы. Дальше его чувство лишь нарастало. Это было видно по всему – взглядам, словам, модуляциям голоса, когда он обращался к Даше. Присутствовать при этом было невыносимо, будто подглядываешь в замочную скважину.
   Лиза проглотила язык, мы старались не нарушить нечаянной фразой ауру, которая окутывала молодых людей, каждый из которых переживал это чувство впервые – в этом можно было поклясться.
   Все троны мира, всё золото мира не стоили этой любви, которая на наших глазах творилась из ничего. Из совместных поисков в Яндексе и вечерних разговоров в «аське» через стенку. Уже засыпая на своем диване, я слышал эти тихие «ку-ку», которыми они обменивались, и завидовал, завидовал им, чего уж греха таить.
   Мы все, невольные свидетели этой любви, словно замерли в ожидании – но чего же мы ожидали?
   Ну да, мы ожидали, когда же это свершится.
   Но и наши влюблённые тоже замерли. Они не знали, что и как нужно делать.
   Они проводили вместе все свободное время. Ходили гулять, прихватив найденные в кладовке детские санки, чтобы вдоволь накататься с пологих берегов Угры, и возвращались с мороза раскрасневшиеся, пышущие паром. Они смеялись и дурачились, они совершенно не стеснялись нас, они нас просто не замечали.
   Даша добровольно приняла на себя роль поварихи, и Кирилл сидел с нею на кухне и чистил картошку, сдирал кожуру с лука и резал его, обливаясь слезами. При этом они непрестанно хохотали. Лиза с Васютой приносили продукты. А потом мы ели щи, приготовленные нашими влюблёнными, и вкуснее щей я не едал, это я вам точно говорю.
   Лиза не выдержала первая.
   Дождавшись, когда молодые – так мы их уже звали промеж собой – уйдут гулять, она вызвала меня на кухню и сказала:
   – Дон, ну надо же что-то делать! Невозможно смотреть!
   – Они тебе мешают? – спросил я.
   – Да! Мешают.
   По правде сказать, они мешали и мне. Невозможно жить рядом с такими искренними проявлениями человеческого счастья.
   – Что ты предлагаешь? – спросил я.
   – Поговорите с ним.
   – О чем?
   – Господи! Дон, не мне вас учить. Вы нарассказывали мне целую тьму ваших подвигов по женской части. Поделитесь опытом. Научите его. Им нужно переспать. Они не умеют.
   – Мой опыт здесь бессилен, – сказал я. – И любой опыт тоже. Это первый грех. Адамов грех. Никто научить этому не может.
   – Так что же, нам смотреть на них?! Глаза режет! – воскликнула Лиза. – Я поговорю с Дашей. Она хоть и детдомовка, но голова на плечах есть.
   – Не делай этого ни в коем случае, – сказал я.
   Лиза погрустнела.
   – Да я сама знаю… Любовь-морковь… Ну тогда давайте заниматься делом. А то мы как дураки. У нас с Васютой тоже, можно сказать, роман. А можно сказать и любовь. И никто не страдает, никому нет дела, – сказала она с затаённой обидой.
   – Потому что вы взрослые и у вас это не впервые. А они дети.
   – У меня есть книжка «Безопасный секс», – сказала Лиза. – Дайте ему.
   – Он оскорбится.
   – Фу ты, ну ты! Оскорбится! А то он порнушку не смотрел!
   – Не смотрел, представь себе. И спать Кирилл с Дашей не будет, хотя очень хочет, я уверен.
   – Почему?
   – Потому что сначала предлагают руку и сердце. Потом венчаются. А потом ведут жену на ложе, – сказал я.
   У Лизы челюсть отвисла.
   – И это говорите мне вы!? Который трахал одновременно трёх девиц!?
   – Не одновременно, а по очереди, – поправил я. – И это говорю я. Потому что наши представления о нравственности часто не совпадают с нашим поведением. И мы тогда испытываем муки совести.
   – Ладно, – улыбнулась наконец моя Совесть. – Вы правы, я тоже так думаю. И мучаюсь, между прочим.
 
   Мы исчезли из поля зрения Сети, как исчезает с экрана радара упавший самолет. Посыпались вопросы – где вы? Отзовитесь, дайте координаты, что случилось? Юзеров из Козлова допрашивали в ЖЖ, куда мы делись. Но те ничего не знали.
   Узнали только, что мы внезапно съехали из гостиницы и отправились в неизвестном направлении. Зарубежные юзеры тут же затянули свою любимую песню о «кровавой гэбне».
   «Кровавая гэбня» в лице омоновца Козловского нам не надоедала, мы только замечали, что патрульный милицейский «уазик» регулярно проезжает под нашими окнами и проверяет наличие нашей «Зафиры» в гараже. Ключ от гаража у лейтенанта имелся.
   Как вдруг Кирилл и Даша объявили, что мы приглашены на выступление в школу. Приглашение поступило от местного пятиклассника Дениса Козлова через форум на сайте виртуального Государя. И они с Дашей, обсудив его, решили пойти.
   – Как же я не увидел? Я, вроде бы, всё просматриваю, – сказал я.
   Хотя, конечно, в этом многосотенном потоке сообщений и комментов к последним постам Кирилла, я вполне мог этого и не заметить.
   Так и оказалось. Мне показали эту запись.
   Денис Козлов сообщал Кириллу, что живет и учится в Козлове и пишет этот коммент из интернет-кафе, единственного в городе. И он тоже хочет завести Живой Журнал, но не имеет возможности.
   А ещё он писал, что ему велено подготовить политинформацию в школе для пятых-шестых классов и он избрал темой «Самодержавие на Руси, его прошлое, настоящее и будущее». И очень просит Кирилла придти и выступить с сообщением «Как стать Царевичем?»
   Адрес и время политинформации прилагались. А также почта Дениса на mail.ru.
   – Я решил выступить, – сказал Кирилл твёрдо.
   – А то у нас мало царевичей. Высочество, ты конкуренции не боишься? – сказала Лиза.
   – Может, я преемника решил подготовить, – неосторожно пошутил Кирилл и тут же напоролся на ответную реплику:
   – Преемника тебе придется делать самостоятельно. Естественным путем!
   При этом Лиза выразительно взглянула на Дашу.
   Даша потупилась и тихо сказала:
   – Всему свой час.
   Кирилл кинул на Лизу испепеляющий взгляд, но сдержался.
   – Дон, я попрошу вас снять в банкомате для меня небольшую сумму, – обратился он ко мне официальным тоном. – Я бы хотел, чтобы мы все пришли на это выступление в школу.
   Желание монарха – закон.
   Как я уже говорил, перед тем, как отправляться в путешествие, Кирилл завел мне счет с дебетовой картой и перевел туда подобающую сумму на общие расходы. До тех пор, пока Мамикоев не отобрал у него деньги, он расплачивался за всё сам, но теперь потребовалось залезть в наш «общак».
   На эти деньги были куплены три компьютера, с которыми мы и явились в школу в указанное Денисом Козловым время.
   Сам Денис был предупреждён по электронной почте, что мы приедем и ждал нас в вестибюле вместе с толпой одноклассников, с которыми уже успел поспорить на «щелбаны» – приедет царевич или нет?
   Похоже, учителя вообще были не в курсе или не поверили россказням маленького фантазёра. Во всяком случае, из взрослых нас никто не встречал.
   Мы вошли в школу гуськом. Впереди наши девушки, а сзади мы втроем. У каждого в руках была картонная коробка с системным блоком. Мониторы пока остались в багажнике.
   – Ну, кто тут Денис Козлов? – весело спросил Кирилл, оглядывая притихшую публику.
   Вперед выступил невзрачный мальчишка в очках – некрасивый и худой, совсем не похожий на будущего партизана.
   – Я, – сказал он. – А вы – царевич?
   – Ну, ясное дело! Веди нас, куда надо.
   – Ну! Что я говорил!! – вдруг восторженно заорал Денис, оглядываясь на одноклассников.
   И мы, окружённые гурьбой пацанов и девчонок, прошествовали на второй этаж, где ожидали политинформации три класса во главе со своими классными руководительницами. Одна была молоденькой, а две другие, наоборот, явно пенсионного возраста.
   Они, конечно, опешили при виде неизвестных с картонными коробками в руках.
   – Марьсемённа, это к нам. Это Кирилл. Он царевич! Я вам правду говорил! – заявил Денис, обращаясь к одной из старушек.
   – Ох, Денис, ну будь хоть немного серьёзным. Простите его, – обратилась она к Кириллу. – Вечно он выдумает что-то. Вы из фирмы?
   – Какой фирмы? – в свою очередь опешил Денис.
   – Ну не знаю – какой… Вы ведь с подарками? Нам иногда дарят… бизнесмены… С барского плеча…
   Слово «бизнесмены» она произнесла с легким презрением, поджав губы.
   – Да, мы с подарками, – объявил Кирилл, ставя коробку на стол.
   Его примеру последовали и мы.
   – Тогда начнем наш сбор… То есть, полтическую информацию, – объявила Марья Семеновна. – Дети, рассаживайтесь… И вы садитесь, – указала нам она на первый пустой ряд стульев.
   Дети заняли места, наступила тишина. Васюта же отправился к машине за мониторами.
   – Сегодня Денис Козлов сделает нам доклад на тему, которую он сам выбрал… – учительница пожевала губами, на ее лице помимо ее воли возникло мучительное выражение. – Не знаю, кто ему посоветовал, но тема звучит так…
   Нет, она не в силах была произнести название темы и нашла выход:
   – Денис, назови её сам и начинай. А мы послушаем, – сказала она и села рядом со мною, очевидно, приняв меня по возрасту за руководителя фирмы.
   Тщедушный Денис, «очкарик», вышел к столу.
   – Он у нас вундеркинд, – шепнула мне учительница. – Знает всё, я просто поражаюсь. И фантазёр…
   – Тема «Самодержавие на Руси». Это не доклад, это мысли. Я не знаю, правильные или нет. Но я рассуждал так… – начал Денис.
   Он на секунду задумался, обводя взглядом слушателей, словно не зная, к кому обратиться, и остановился на Кирилле.
   – Вот у нас семья. Папа, мама и нас трое братьев. Я самый младший. Папа летом партизанит, зимой плетёт корзины. Мама работает учётчицей. Главный у нас папа. А почему? Мы его избирали? Нет. Он нам дан главным сразу, как родились. И будет папой всю жизнь… Нужно, чтобы кто-то был главным. К кому можно пойти и посоветоваться. А если он чего решит – то и делать так, не раздумывая. Потому что раздумывать и сомневаться надо до того. Но кто-то один должен решать – как быть… У нас в школе – Николай Егорович, в Козлове – наш мэр Козин Вадим Борисович, а в России – Президент. Правильно?
   Все молчали, не понимая ещё – куда клонит вундеркинд. В это время Васюта внёс первый монгитор в картонной упаковке и поставил на стол рядом с Денисом.
   – Это первое, – Денис перевел дух. – А второе очень просто. Он должен быть нам дан – самый главный, самый последний, кто решает. И нельзя его менять, пока он живой. Ни на пенсию, ни в отставку – никуда нельзя. Потому что он царь. И если он умрёт, мы никого выбирать не будем, потому что у него есть наследник, его сын. И ему уже нужно решать, даже если он маленький… Вот и получается: должен быть в России самый главный и его нельзя ни выбирать, ни смещать, он навсегда наш папа. То есть отец… Он за нас всех отвечает. А мы его любим и не рассуждаем – какой он, плохой или хороший. Вот это и есть самодержавие…
   Я исподтишка взглянул на Кирилла. У него дрожали губы от волнения.
   – Погоди, Козлов, – остановила его Марья Семеновна. – А как же власть народа? Демократия?
   – Марья Семеновна, это фикция… – как бы стесняясь такой простой мысли, отвечал Денис.
   – Что? – не поняла она.
   – Фигня, – перевёл он. – Демократия и власть народа – это фигня, её нет и не было никогда. Это выдумка тех, кто считает себя выше царя. А выше царя нельзя быть по определению…
   Я не верил своим ушам. Он так и сказал: «по определению». От горшка два вершка. Метр с кепкой. Очкарик. Сын партизана и учетчицы.
   – Но как же, как же… А выборы? Воля народа… – заволновалась учительница.
   – У народа нет воли, – поникнув, сказал Денис. – Безвольный он.
   – Ой, что-то ты странное, Козлов, говоришь, – учительница уже покрылась пятнами от волнения.. – Может быть, товарищи из фирмы объяснят нам? – она повернулась ко мне.
   – У нас есть специалист по этому вопросу, – кивнул я на Кирилла.
   Царевич метнул в меня яростный взгляд, не принимая моей иронии. Затем он встал, вышел к столу и повернулся к детям.
   – Представь меня, – сказал он Денису, кладя руку ему на плечо.
   – Я пригласил к нам Кирилла Первого, виртуального Государя всея Руси, – сказал Денис. – Он сейчас гостит в нашем городе. Ваше Величество, мы хотели узнать, как стать Царевичем…
   – Высочество, – поправил Кирилл.
   Я оглянулся на аудиторию. Глаза детей горели радостным ожиданием, учительницы выглядели остекленевшими и близкими к обмороку.
   Воспользовавшийся паузой Васюта выставил второй монитор рядом с первым и удалился.
   – Смотря что под этим понимать. Денис… Сядь пока, – направил он вундеркинда к пустому стулу. – Если понимать Царевича с большой буквы, наследника престола, то им становятся от рождения или с благословения Богородицы…
   При этих словах Марья Семёновна тихо выскользнула из аудитории.
   – Но ведь можно понимать это слово и в переносном смысле. Ведь говорят же о человеке – он царь в своем деле. Значит, царевич – это тот, кто хочет и может стать царём в своём призвании. А для этого что нужно?
   – Учиться! – воскликнула молодая училка.
   – …Узнать о нём, – сказал Кирилл. – Но как же узнать о своем призвании?
   – Читать книги! – не сдавалась училка.
   – …Полюбить его, – сказал Кирилл. – Больше себя. И тогда ты услышишь голос. И голос направит тебя к цели.
   – А чей голос? – спросила девочка из задних рядов.
   – Вы поймёте – чей, когда услышите. Голос царя в голове. Царь в голове. Слышали такое выражение?
   – Без царя в голове… Так говорят, – неуверенно возразила девочка.
   – Бывают и без царя. Собственно, их большинство. А есть и с царём. Вот Денис с царём, – Кирилл указал на вундеркинда. Тот уже переместился на задние ряды и там раздавал заработанные щелбаны соседям, не переставая слушать Кирилла. Проигравшие покорно подставляли свои лбы без признаков какого-либо царя в них.
   – Так что царь везде нужен, если вдуматься, – закончил Кирилл.
   – А вы? Почему вы виртуальный Государь? Что это такое? – опять взметнулась молодая училка.
   Васюта показался в дверях с третьим монитором. Кирилл сделал ему знак поставить его на стол.
   – Потому что Россия моя пока виртуальна, – ответил он училке.
   – Вы объясните. Дети не понимают этого слова, – сказала она. Наверняка она не понимала его тоже.
   – Виртуальный – это значит возможный, мыслимый…
   – Ненастоящий? – спросил кто-то.
   – Это как сказать. Иногда более настоящий, чем реальность… Вот смотрите. Перед вами стоят три компьютера. Отныне они ваши. Представьте себе, что Россия находится там, но она виртуальна. Вы сможете проникать в виртуальную Россию, когда захотите. И жить там, и находить друзей, и воевать с врагами…
   – Здоровски! – выдохнул Денис.
   Собственно, после этого дискуссия о самодержавии была мгновенно свёрнута, и мы приступили к установке компьютеров. Оставшиеся учительницы засуетились, не зная – в какой кабинет нести оборудование. Решили, что для этой цели лучше всего подойдёт класс, где проходят уроки труда для девочек. В этой школе сохранились и уроки труда, и военное дело.