Житинский Александр. Хранитель планеты

   После таких разговоров колбаса поперек горла стоит. С отвращением жуешь. Вот, оказывается, в чем причина всех несчастий! В колбасе! Потому что у одних она по девять пятьдесят, а у нас с котенком - по два двадцать.
   Короче говоря, отправился я Юрку Родюшкина искать, чтобы ему рыло начистить. Марцеллий по хозяйству остался. Я сказал ему, что сдаваться не стану, буду пока соблюдать конспирацию. А то опять куда-нибудь засадят.
   В школу нельзя было, схватят сразу. Мама наверняка уже сообщила, что я сбежал. Пробрался к школьному двору, сижу за кустами. Надо Катьку вызвать. Увидел первоклашку, сунул ему записку. "Передай, - говорю, - Тимошиной из шестого "б". Только чтоб никто не видел!".
   На переменке Катька из школы выбежала, озирается. Я ее из кустов поманил. Спрятались мы подальше, я ей все рассказал.
   - Ладно! - говорит. - Я Родюшкина живым или мертвым притащу.
   - Лучше живым, - говорю. - Мертвый он нам не нужен.
   Подождал я следующей переменки, смотрю - Катька с Родюшкиным выходят. Она ему что-то рассказывает, глазки строит. А он уши развесил. Идет за ней, как на ниточке.
   Я затаился, словно тигр в засаде. Проходят они мимо, слышу - Катя ему поет:
   - ...Они на "липучках", такого небесного цвета. Очень приятные шузы...
   Знает Катька, чем его можно достать! И тут я как брошусь на него сзади! Обхватил обеими руками и потащил в кусты. Катька мне помогает. Родюшкин пикнуть не успел.
   А мы его прямиком - во двор соседнего дома и там в подъезд затащили. Приперли к стенке.
   - Где ПИНГВИН? - спрашиваю.
   Юрка только глазами хлопает.
   - Отвечай! - Катька прикрикнула.
   - Не знаю... Честное слово, это не я...
   Я его тряхнул, а Катька такие глаза сделала, что даже я испугался.
   - Не выйдешь отсюда, - говорит, - пока не расколешься!
   Ну, в общем, раскололи мы его. Все выложил, как миленький! Но от этого нам легче не стало. Наоборот.
   Юрка сказал, что он проговорился про ПИНГВИНа Панасонику. Ну, тому фарцовщику, помните? Панасоник вначале не верил, а потом решил рискнуть. Мало ли, вдруг правда? Узнал от Родюшкина мой адрес и явился к маме под видом биолога.
   Дальше ПИНГВИН жил у Панасоника, тот ему подсовывал, что под руку попадется. То счет из ресторана, то американский журнал. А сам в это время связывался с иностранцами. Он хотел обменять ПИНГВИНа на видеомагнитофон. ПИНГВИН-то Панасонику ни к чему.
   Юрка Родюшкин Панасоника убеждал, что лучше не менять ПИНГВИНа, а попросить в центре чего-нибудь для фарцовки. Панасоник не верил, что пришлют. Тогда Юрка написал записку про телевизор в часах и сунул Глюку. Тот записку передал, и Юрка с Панасоником стали ждать результата.
   Они же не знали, что Марцеллий на мою волну прилетит!
   Короче, не дожидались они ничего, и вечером Панасоник отнес ПИНГВИНа к одному японцу. Представителю фирмы "Тошиба". Тот ему плейер за Глюка дал. Видик пожалел.
   - В общем, у японца он теперь, - сказал Юрка.
   Не успел я опомниться, как Тимошина так влепила ему по физиономии ладошкой, что даже у меня в ушах зазвенело!
   - За что?.. - заныл Юрка. - Как зовут японца? - спросил я.
   - Господин Мацуката, кажется...
   - Кажется или точно? - я его опять встряхнул.
   - Точно.
   Я отпустил Родюшкина.
   - Можешь идти. Если скажешь кому-нибудь, что видел меня... В общем, если пикнешь - испепелю!
   - А ты умеешь? - испугался Родюшкин.
   - Чего?
   - Пепелить...
   - А то нет! - Катька отвечает. - Мы уже двоих испепелили!
   Юрка задрожал, как щенячий хвост, и сбежал из подъезда. Вот бы его испепелить!
   Глава 10 В ТРУБЕ
   Я возвратился в трубу, к Марцеллию. Но сперва позвонил маме на работу. Она ведь там с ума сходит, наверное. Первый раз я дома не ночевал. Не считая поездок в пионерский лагерь.
   - Мама, это я, - говорю.
   - Бабасечка! Господи! Ты где? Что с тобой? - а сама уже плачет.
   - Я неподалеку, - говорю.
   - Сейчас приду. Скажи только, где ты?
   - Не надо, мама. Я выполняю миссию, - сказал я сурово.
   - Какую?! Боже мой!
   - Я храню планету, - отвечаю еще суровей.
   - Ну храни ее, пожалуйста, дома. Ведь ты можешь дома жить? Никто не запрещает, я узнавала, все хранители дома живут, - запричитала мама.
   Опять она обманывает... Зачем собственного сына обманывать, вот скажите? Нигде она этого не могла узнать, придумала на ходу, лишь бы я вернулся. Подрывает доверие.
   - Нет, я вернусь, когда найду ПИНГВИНа, - отвечаю.
   - Мы тебе купим другого! Дунин папа привезет!
   - Мне другой не нужен. Не волнуйся: у меня все в порядке. Живу хорошо, - сказал я и сразу повесил
   трубку, потому что сил не было слышать, как мама рыдает.
   Залез в трубу. Марцеллий читает книжку про дореволюционных подпольщиков.
   - Интересные, - говорит, - факты вскрываются!
   - Сейчас я еще интереснее расскажу, - отвечаю. Уселись мы на ящики, и я поведал ему про Панасоника. Стыдно было - не передать! Представляете, в кои-то веки появилась возможность космического контакта! И все срывается! Из-за кого? Из-за фарцовщика!
   В голове не укладывается.
   - А что, у вас так принято? - осторожно поинтересовался Марцеллий.
   - Что принято?
   - Ну... воровать... Вещи выменивать у иностранцев... - говорит Марцеллий, но мягко, чтобы человечество не обидеть.
   - Не принято, но делают, - отвечаю.
   - В энциклопедии про это не написано.
   - Еще бы! - говорю.
   - Чего же ты нам не дал знать? Это важно для планеты, - упрекнул Марцеллий.
   - Мы с этим боремся. Скоро искореним, - говорю. - Зачем вам знать лишнее?
   Марцеллий обиделся.
   - В жизни ничего лишнего не бывает, Бабася. Ты уж, пожалуйста, правду нам передавай...
   - Как мне ее передавать? ПИНГВИН-то у японца!
   Стали мы думать. Сначала хотели, чтобы нам прислали нового ПИНГВИНа из Центра. Но с этим сложно. Все ПИНГВИНы на учете, по одному на планету. А тут получится два - у японца и у меня. И неизвестно, что станет передавать японский ПИНГВИН. Не информация будет, а каша.
   Тут приползла по трубе Катька. Принесла с собою хлеба и яиц.
   - Яйца вареные? - спрашиваю.
   - Сырые. Не смогла сварить. Подозрительно, - отвечает.
   - Эх, яичницу бы сейчас... - вздохнул я.
   Марцеллий оживился.
   - Давайте сделаю вам яичницу, - предложил он.
   - В чем только?
   - Сковородку могу дома стащить, - сказала Катя. - А где газ достать?
   - Ничего, я без газа, - говорит Марцеллий.
   Катька тут же исчезла, через десять минут возвращается с алюминиевой сковородкой. Из Катьки подпольщица бы получилась крутая! И даже масла кусочек принесла!
   Марцеллий ставит сковородку на ящик, разбивает яйца - и туда!
   Достает из кармана ту самую дудочку, что я у него в первый раз видел. Нажимает какие-то кнопки на ней, потом свистит.
   И сразу же вокруг сковородки образуется легкое сияние, а яйца с маслом начинают шипеть. Аромат в трубе возник очень приятный. Через минуту яичница изжарилась. Марцеллий дунул в трубочку - сиянье пропало.
   Мы с Катькой на яичницу навалились. Прямо из сковороды.
   - Как это делается? - спросил я, жуя.
   - Очень просто. Это энергетический клапан, - показал Марцеллий дудочку. - Вроде бы как водопроводный кран. Набираешь программу, задаешь координаты, и энергия стекается куда нужно. Можно что-то подогреть, можно заморозить, а можно кусочек пространства перенести в другое место.
   Он набрал на дудочке новую программу, свистнул, и над нашими головами на потолке трубы зажегся светящийся шарик. Почти как электрическая лампочка. В трубе светло стало.
   - Классно, - говорит Катька.
   От этого светящегося шара потеплело. Сидим мы втроем, нам уютно. Хотя, если вдуматься, картина дикая! В бетонной старой трубе сидят космический пришелец, Хранитель планеты и девчонка. Связистка с волей... Кстати, связистка рассказала, что выпытала у Родюшкина дополнительные сведения об этом японце. Господине Мацуката. Оказывается, он представитель фирмы "Тошиба" на выставке, которая в Гавани. Средства вычислительной техники и связи.
   - Завтра я к нему наведаюсь, - говорю. - Разговор есть.
   - Ой, смотри! - говорит Катька. - не отдаст он ПИНГВИНа так просто.
   - Почему просто? Я его обратно на часики выменяю. - показал я подарок Марцеллия.
   Марцеллий стал собираться в дорогу.
   - У вас тут хорошо, а дома лучше, - говорит.
   - А кто там вас ждет? - поинтересовалась Катя. - У вас есть близкие?
   Марцеллий как расхохочется!
   - У меня там все близкие, дальних нет, - говорит. - Мы все - одна семья. Вы тоже к этому придете, только не скоро.
   - И если мозгов хватит, - добавляю я. - Знаем.
   - А шарик будет гореть, когда вы улетите? - спросила Катька.
   Марцеллий задумался, вздохнул, потом снова вынимает дудочку из кармана.
   - Вот что, - говорит, - я вам ее оставлю. Может, пригодится.
   И он объяснил, как пользоваться энергетическим клапаном. Все кнопочки показал. Штука действительно классная! Качает энергию прямо из космоса. Может даже перемещать энергетически с места на место, хоть на другую планету.
   - Только нужно правильно задать координаты, чтобы не промахнуться, сказал Марцеллий.
   - И к вам в Центр можно попасть? - спрашиваю.
   - Почему нет? Только не советую, - сказал Марцеллий. - Во-первых, мне потом не отчитаться, слишком много энергии растратите. Во-вторых, там у нас форма жизни другая.
   - Как это? - спрашиваем с Катькой.
   - Ну, не в виде людей. Это я здесь такой - с головой и руками. Чтобы легче было с вами общаться. А там я... другой, - Марцеллий загадочно пошевелил пальцами.
   - Какой? - Катька не выдержала.
   - В виде света. Мы все в виде света. Но это долго объяснять. - Марцеллий заторопился, лег на ящики, набрал координаты на трубочке и свистнул.
   Он успел сунуть дудочку мне и начал быстро растворяться в воздухе.
   - Прилетайте еще, не забывайте нас, - сказала Катя.
   - Пока! - Марцеллий помахал уже почти растаявшей рукой.
   Он исчез. Остался только светящийся жаркий шарик над нашими головами, освещающий длинное дуло трубы. И дудочка с кнопками у меня в руках.
   Глава 11 ВОЛШЕБНАЯ ДУДОЧКА
   Мы погрустили немного, когда одни остались. Я попытался представить, как Марцеллий в Центр прилетает, где все в виде света... Светло у них там, наверное! Не то что здесь, в трубе, хотя ихняя лампочка и горит.
   А дальше мы с Катькой на дудочку перекинулись. Стали ее исследовать. Зажгли еще пару лампочек. Стало жарко, как в бане. Мы лишние лампочки потушили.
   И тут у меня родился план.
   - Если этот Мацуката ПИНГВИНа менять не захочет, - сказал я, - то придется выкрадывать.
   - Ой! А как? - Катя спрашивает.
   - С помощью дудочки. Мне главное - до Глюка добраться. А там я быстренько кусочек пространства с собою и Глюком перекину в другое место.
   - Куда?
   - Да хоть обратно в трубу. Или домой, - говорю.
   - Надо попробовать. Так сразу может не получиться, - Катя сомневается.
   Вообще она правильная девчонка. Рассудительная. На велосипеде ездить - и то надо учиться. А тут путешествие без колес и дороги. Надо испытания провести.
   Но как? Вылезать из трубы опасно, могут обнаружить. Катька сказала, что меня уже милиция ищет вместе с ПИНГВИНом.
   Решили провести малые испытания прямо здесь, в трубе. Катька ушла в дальний конец, отсчитала шагами двадцать метров. А я стал координаты на кнопочках набирать.
   Там система простая. Задаешь сначала радиус в метрах. Он отсчитывается от кончика дудочки. Это значит, что кусок пространства в виде шара с таким радиусом будет перемещен. Потом задаешь расстояние, на которое нужно переместиться, а направление указываешь дудочкой. А можно задавать точку пространства в виде географических координат.
   Ну, наших географических координат мы не знали. Решили по направлению. А в качестве объекта эксперимента избрали котенка. Животные не раз сЛУжИЛИ науке.
   Радиус котенка, то есть радиус шара, в котором он помещается, я взял на глаз. С небольшим запасом. Я взял двадцать сантиметров. Затем я приставил дудочку к уху котенка, чтобы отметить центр шара, и набрал радиус. Котенок сидел на ящике, ничего не подозревая...
   - Ну? - спросила Катя с того конца трубы.
   - Сейчас...
   Я набрал расстояние в двадцать метров, направил дудочку вдоль трубы к Катьке и дунул.
   Котенок шерсть вздыбил и... исчез вместе с куском одеяла и ящика. Смотрю - на том месте идеально круглая дыра.
   - Ой! - кричит Катя.
   Я к ней. А котенок уже у нее в руках. На полу валяется круглый кусочек одеяла и планочки от деревянного ящика. Аккуратно так по кругу вырезаны, будто лобзиком.
   - Не слабо, - говорю, а у самого мурашки по коже. Все-таки немножко сверхъестественно. Но надо привыкать.
   - Давай теперь ты, - говорю Кате.
   - Что я?
   - Отправляй его назад, - и протягиваю ей дудочку.
   Катька испугалась. Я ее подбодрил, показал, как надо транслировать котенка, и ушел назад, к лампочке.
   Через пять секунд смотрю - прямо перед моим носом появляется в воздухе едва светящийся шар. В нем котенок и еще что-то. Свечение тут же исчезает - и котенок плюхается вниз на все четыре лапы. А вместе с ним грохнулся кусок бетона из трубы. Вырезан аккуратно в форме чечевицы.
   Котенок мяучит. Наклонился я к нему и вижу - нету кончика хвоста! Будто отрезало. Тут Катька подбегает, плачет. В руках держит этот самый кончик, сантиметра два. Он, как видно, в шаре не уместился, махнул им котенок, что ли?
   Я похолодел. Опасный приборчик оставил нам Марцеллий! А что если бы Катька промахнулась и котенок с куском бетонной трубы попал внутрь меня?! Ему же все равно, где образовываться - в воздухе или в желудке! Кошмар! Этак, если координаты задать неправильно, вполне можно без башки куда-нибудь залететь!
   Котенок мяукать перестал. Катька ему кончик хвоста перевязала тряпочкой, от носового платка оторванной. С энергией шутить нельзя!
   В общем, сидим мы с Катькой в трубе, и впечатление такое, будто у нас за пазухой атомная бомба! Представляете?
   Вскоре Катя ушла. Я соорудил себе с помощью дудочки кубик пространства с температурой плюс двадцать пять по Цельсию, Лампочку убрал, и мы с котенком в этом кубике уснули.
   Утром я дудочку в карман - и на выход. Вылез из трубы, осмотрелся и поехал в Гавань. Там стоит стеклянный павильон для выставок. Денег у меня не было. кое-как протырился мимо контролерши. Народу - тьма! Я хожу, а дудочка в кармане прямо шевелится. Чувствую себя этим... всемогущим. Могу любого забросить хоть на Луну. Даже милиционера.
   Нашел павильон фирмы "Тошиба". Стоят телевизоры цветные, на всех экранах Брюса Ли показывают. А я сейчас сильнее, чем Брюс Ли! Прямо зверское чувство силы. Хочется применить, но лучше бы в мирных целях.
   Японцы все при галстуках, одинаковые. Я подошел к одному, спрашиваю: "Не знаете ли, где господин Мацуката?". И тут он меня огорошил.
   - Господин Мацуката, - говорит, - вчера улетел Токио.
   - Как улетел?! - кричу.
   - Самолетом, - отвечает, а сам по-японски улыбается.
   - Он с птицей улетел? С пингвином?
   - О да! Йес! С птицей.
   Ну все! Кранты! ПИНГВИН в Токио попал! Панасоника испепелю! Напущу на него энергию из космоса в миллион градусов! Будет знать.
   Поехал я без билета домой. То есть в свое убежище. По дороге думаю: что делать? Надо лететь в Токио, не иначе. У меня опять мурашки по спине.
   Еле-еле дождался Катерины. Она опять приползла с едой - мне и котенку.
   - Вот что, Катя, - говорю. - Ползи в библиотеку, узнавай координаты Токио. Только поточней. С точностью до секунд. И заодно наши координаты, чтобы мне назад возвратиться.
   - Ты что задумал?! - у нее глаза квадратные.
   - Слетаю в Токио. Ненадолго.
   - А международный паспорт?
   - Плевал я на паспорт. У меня дудочка волшебная.
   Катьки долго не было. Я успел собраться с духом, прикинул мысленно, как я там буду искать этого господина Мацуката. Хорошо бы переводчика с собой захватить. Но где его взять? И кто согласится? Вот вы бы согласились ни с того, ни с сего в Токио лететь? Да еще не самолетом, а неизвестно как!
   Катька приползла, запыхавшись. Совсем я ее загонял своими поручениями. Но держится героически. Принесла листочек, на котором координаты Токио, Ленинграда, Москвы, Нью-Йорка, Парижа и Лондона.
   - Зачем так много? - спрашиваю.
   - На всякий случай. Мало ли куда этот Мацуката вздумает прогуляться.
   - Где взяла?
   - В библиотеке Пулковской обсерватории. Сказала, что работаю красным следопытом.
   Я ее похвалил. Катька вынимает из кармана плаща маленькую такую сумочку. Косметичку. А в ней нитки и иголка. Берет она мою куртку и начинает зашивать - хлястик оборвался, и клапаны на карманах болтаются.
   - Чтобы ты в Японии выглядел прилично, - говорит.
   Я чуть не прослезился. Все-таки у девчонок это в крови. Я имею в виду - забота. Правда, не у всех.
   Пока она шила, я дудочку настраивал на координаты Токио. Кусок пространства, который я туда хотел захватить, ограничил радиусом в два метра. Чтобы с запасом, а то оттяпает чего-нибудь, как котенку хвост.
   - Когда буду улетать, отойди подальше, - наставляю Катьку.
   - Угу, - она нитку перекусывает.
   - Если меня долго не будет, маме позвони. Скажи, что я выехал за границу, чтобы она не волновалась.
   - Поняла.
   - Ну, присядем на дорожку. - Я куртку надел и уселся на ящик.
   Катерина рядом уселась, опечалилась.
   - Что я тут без тебя делать буду?
   - Будешь котенка кормить, - отвечаю.
   Только я хотел ее отогнать, чтобы без помех улететь в Токио, как в трубе раздался крик:
   - Вот они!
   И сразу же из темноты показались две морды - Юрки Родюшкина и Панасоника. Свирепые, как акулы. Выследили!
   - Вот этот меня бил, - Юрка ткнул в меня пальцем и назад отступил.
   Я слегка растерялся. Захотелось сразу их испепелить, но надо дудку настраивать. На ней же координаты Токио!
   Панасоник шагнул ко мне, увидел дудку и вырвал ее у меня их рук.
   - Отдай назад, урла несчастная! - закричал я.
   - Урла? - он улыбается. - А ты, оказывается, музыкант, Бепс? Вот не знал. Фирменная флейта.
   Я только хотел на него броситься, как он поднес дудочку по рту и дунул в нее. Проверить хотел, наверное.
   Представляю изумление Юрки Родюшкина, когда перед ним образовалась круглая дыра радиусом в два метра! Не хотел бы я быть на его месте!
   Да и на своем не хотел бы я быть! Потому что мы втроем, конечно, тут же улетучились. Катька, я и Панасоник. Точнее - вчетвером, потому что котенок тоже в этот шар попал.
   Теперь-то я знаю, что это длилось ровно одно мгновение. Но ощущение я запомнил на всю жизнь.
   Во-первых, меня не стало. И в то же время я был. Не знаю, как объяснить. Я почувствовал легкость, меня будто оторвало от земли и стало затягивать вверх, в какую-то воронку. То есть не меня самого - меня-то не было! - а что-то другое, что от меня осталось... Нет, это невозможно объяснить... Надо почувствовать.
   Ни рук, ни ног, ни головы! Одна душа. Вы не знаете, что такое душа? А я знаю. Это когда все видишь и чувствуешь в тысячу раз сильнее, чем раньше, но тебя нет. Мне почему-то песенка вспомнилась, которую Кристина пела: "Я был сияющим светом, я был полетом стрелы...".
   И Землю я увидел - сразу всю - такой красивый голубой шарик, почему-то очень маленький. Он летел в кромешной тьме, и за ним оставался шлейф из света. Жутко красиво!
   Я раньше знал, что Земля - планета, а тут наконец это понял. Маленькая одинокая планета в черном космосе.
   Беречь ее надо.
   Но эти мысли потом пришли, а тогда размышлять было некогда, потому что нас швырнуло прямо в Токио.
   Глава 12 САД КАМНЕЙ
   Вы никогда не образовывались из пустоты? Ну, как в телевизоре: только что не было никого, и вдруг человек в кресле сидит? Не пробовали так?
   А я пробовал.
   Мы возникли в Токио одним щелчком, будто нас включили. И не просто в Токио, а на ровной зеленой лужайке. Травка пострижена, умыта, из травки камни торчат. Не очень большие, но и не маленькие. Типа валунов.
   Я потом узнал, что это у них называется "сад камней".
   Конечно, нам жутко повезло. Могли бы возникнуть посреди улицы, а движение там - ого-го! Или плюхнуться в пруд и сразу пойти ко дну. Обидно в кои-то веки прилететь в Японию и сразу пойти ко дну!
   Значит, оказались мы в саду камней. В этот сад японцы ходят отдыхать душой. Допустим, у них неприятности на работе, стачка какая-нибудь - они идут себе в сад камней и созерцают. От этого им легче становится. Понимаете?
   Теперь представьте японцев, которые отдыхают от стачки, смотрят на свои валуны. И вдруг - трах-та-рарах! Прямо посреди лужайки появляется кусок русской бетонной трубы, а в том куске - три человека и котенок!
   Может, японцы сразу не сообразили, что труба - русская, но все равно страшно!
   К тому же мы с Панасоником рвем друг у друга дудочку, а Катька молотит его кулаками по спине. Котенок шипит, естественно.
   У японцев челюсти отпали. Японцы сами стали, как валуны. Такие же неподвижные.
   Тут мы замечаем, что мы в Японии. Перестаем драться, озираемся из трубы. Появляется даже желание раскланяться, как на сцене, потому что японцы смотрят на нас со страхом и восхищением.
   Японцев немного было, человек семь.
   - Вылезай из трубы! - это я шепотом Панасонику.
   - Где мы? - он трясется от страха.
   - Где-где?! В Токио, не видишь?!
   Тут Катька меня просто поразила! Выпрыгнула из трубы на зеленую травку с котенком на руках, сделала перед японцами книксен и говорит:
   - Господа японцы! Мы прибыли к вам с визитом доброй воли из Советского Союза. Кто из вас говорит по-русски?
   Японцев как ветром сдуло. Женщины подхватили свои кимоно - и бегом по аллее! Катька удивленно посмотрела им вслед:
   - Что я такого сказала?
   Панасоник наконец очухался: Тоже вылез на траву, нагнулся, пощупал.
   - Хы! - говорит. - Настоящая...
   Смотрим, от домика с черепичной крышей, что вдали, бегут к нам трое. Пожилой лысый японец и два полицейских в касках. Подбежали, быстренько сложили ладони, поклонились. И лысый что-то залепетал по-японски.
   Я толкнул Панасоника.
   - Ну ты, фарца! Скажи им что-нибудь. С туристами-то ведь общаешься.
   Панасоник и вправду что-то вякнул по-ихнему. Японцы переглянулись.
   - Что ты им сказал? - спрашиваю.
   - Спросил, нет ли у них чего на продажу.
   Тут Катька наконец догадалась. Она ткнула себя пальцем в грудь, потом указала на нас и отчеканила громко:
   - Ра-ша! Ю-эс-эс-ааа!
   Японские полицейские разом выхватили из карманов портативные рации и стали в них что-то говорить.
   И началось!
   Через три минуты приехали два фургона и легковой автомобиль. Из одного фургона высыпали полицейские, из другого - врачи. Из легковой машины вылезли три хорошо одетых японца. Один из них оказался переводчиком.
   Пока полицейские зачем-то устанавливали вокруг сада камней сетчатое ограждение, а врачи возились с какой-то аппаратурой, мы беседовали с господами
   через переводчика. Они оказались из министерства иностранных дел.
   Вокруг сетки уже бегали журналисты и фотографировали нас издали через сетку. Полицейские их ближе не пускали.
   Господа сначала обратились к Панасонику, считая его старшим. Но этот гад только тыкал в меня пальцем и плаксиво приговаривал:
   - Это все он! Я не виноват!
   Японцы начали переговоры со мной. Я решил говорить правду, только немного соврал. Я не хотел рассказывать, зачем мы прибыли в Японию. Сказал, что назначен Хранителем планеты, обследую свое хозяйство, решил заглянуть в Японию... Эти товарищи, что со мной, мне помогают. А котенок просто так. За компанию.
   - Как вас зовут? - невозмутимо спросил переводчик.
   - Бабася, - почему-то сказал я.
   - Бабася-сан, представьте нам своих помощников, - попросил переводчик.
   Ну, я представил. Моих помощников звали Катюша-сан, Панасоник-сан и котенок-сан. "Сан" - это такое словечко, которым японцы пользуются, чтобы выразить уважение. Вроде как "уважаемый товарищ".
   Японцы глазом не моргнули. Записали наши имена в блокноты. Сказали только, что Панасоник - тезка известной ихней фирмы, которая магнитофоны делает. Затем они попросили разрешения увезти наш летательный аппарат на обследование.
   - Какой летательный аппарат? - спрашиваю.
   Они на огрызок бетонной трубы показывают. Думают, что мы в ней прилетели. Я разрешил. Пусть обследуют и удивляются, как это у русских даже бетонные трубы летают!
   Про дудочку я им - ни слова. А то плюнут на международное право и украдут. Знаю я их! ПИНГВИНа уже украли.
   Правда, о ПИНГВИНе и господине Мацуката я пока тоже помалкиваю. Говорил о биополях, биоволнах, о Центре Вселенной и о том, как нужно хранить планету. Главным образом, не ссориться по пустякам. Японцы кивали, записывали. Потом трубу погрузили краном на грузовик - увезли.
   К нам врачи подступили. Мы отказывались, а они очень вежливо, но твердо говорят: надо! Вы, мол, приехали издалека. Может быть, больны. Чего доброго, нас заразите.
   Стали кровь брать на анализ, мазки из горла, рентгеном просветили. Все это прямо здесь, среди камней для созерцания, внутри железной сетки.
   Народу вокруг нее собралось - тьма! Все глазеют, прямо как у нас. Делать им, что ли нечего?
   Под конец сделали нам каждому по три укола каких-то прививок. И разрешили общаться с журналистами.
   К этому времени уже телевидение приехало, стулья поставили, столики. Операторы бегают, снимают... Мы потихоньку освоились - каждый уже с тремя журналистами сразу разговаривает. Я им что-то про экологию вкручиваю, Катюша-сан рассказывает о проблеме эмансипации женщин... Катька-то, оказывается, начитанная! В этот гад все про шмотки - где, что и почем.
   Катька вдруг в ладоши захлопала, чтобы внимание привлечь, и говорит:
   - Граждане японцы, может, накормите котенка? Он проголодался с дороги!
   Переводчик перевел. Японцы забегали, заулыбались, принесли котенку специальных кошачьих консервов и молока.