Жукова-Гладкова Мария. А я верну тебе свободу

   Девчонки, стоявшие левее, передачу сигнала закончили и теперь курили, чего-то ожидая.
   Я подошла к ним и поинтересовалась «масками-шоу», которые в этот момент волновали меня больше всего. Не хватало только после бандитских лап попасть еще в ментовские. Всегда, конечно, можно предъявить журналистское удостоверение, сказать, что материал собирала… Да и узнают меня в лицо, наверное. Но пока объяснишься с нашими ментами…
   Две подружки ответили, что сами ни разу не сталкивались. Или пока везло. Одна приходит к своему парню, вторая – за компанию. Сейчас ждут, когда милый пульнет ответную записку. Я кивнула. Тоже собиралась подождать.
   – Юля, а вы беременны, да? – девчонки кивнули на куклу в моих руках. Меня они узнали. – А вы будете хотя бы писать в декретном отпуске? То мы из ваших статей и репортажей столько узнали всего…
   Я решила, что лучше просто подтвердить их догадку, не объясняя истинной ситуации. Не нужны девчонкам все детали. Сказала, что писать не брошу, да и телерепортажи тоже, скорее всего, не прекратятся. Просто камера не будет брать мой живот.
   – А тебе удалось со своим трахнуться? – девчонки смотрели на меня, с нетерпением ожидая ответа.
   – Ну если беременна, то естественно, – заметила я.
   Они переглянулись.
   – Нет, ты не поняла. Или твой что, недавно тут? Ах да, ты же нас про «маски-шоу» спрашивала.
   Я сказала, что совсем недавно и практически ничего не знаю. Репортажи – это Одно, а когда твой мужчина оказывается "за забором" – совсем другое. Девчонка же, которая ходит к своему парню, со вздохом пояснила: она пока не нашла подходов для проникновения внутрь так, чтобы можно было заняться любовью и иметь хотя бы шанс забеременеть.
   После чего мне рассказали историю про некую Любку (девчонкам ее в свою очередь тоже рассказали на этой же набережной), страстно желавшую ребенка от своего парня.
   До его отсидки она была одной из многих девушек (парень отличался любвеобильностью), но когда он оказался под следствием, осталась одна-единственная. Парню светил длительный срок, а Любка хотела родить именно от этого человека, не зная, куда его могут послать отбывать наказание, и не представляя, удастся ли ей его еще когда-то увидеть. Проявив чудеса изворотливости, Любка смогла встретиться с любимым в мрачных стенах, возвышавшихся перед нами, причем в определенный день – когда зачатие было наиболее вероятно. И явно встречалась она с ним не через стекло и не в присутствии администрации.
   Случилось удивительное: девушка в самом деле забеременела, а потом парня освободили по амнистии – до того, как она отправилась в роддом. Парень желал нести на руках не только родившегося ребенка, но и его маму, быстро ставшую законной женой. Он оценил самопожертвование русской женщины, которая и за декабристом в Сибирь, и за бандитом на стрелку. Про остальных девушек парень забыл и стал примерным семьянином, поняв, какое счастье ему привалило. Девушка получила то, о чем могла только мечтать.
   Правда ли так было, или история, передавая из уст в уста, обросла множеством подробностей – не знаю. Но приведена она в том виде, в котором я услышала ее на Арсенальной набережной.
   – А вы не в курсе, кого можно подкупить, чтобы туда попасть? – спросила меня девушка, у которой парень сидел в «Крестах». – Мы тут всех спрашиваем. Никто сказать не может. Неужели и вы не знаете? Интересно, сколько возьмут?
   Я пожала плечами. Наверное, можно найти того, кто проведет очередную Любку к ее мужчине. Ведь в России слова "не разрешается" не существует. У нас можно все – только нужно знать, к кому обратиться и сколько дать. А если очень хочется – любая цель достижима. Для русской женщины, которая искренне любит своего мужчину и страстно желает от него ребенка.
   Наш разговор пришлось прервать: к нашим ногам практически одна за другой упали две записки. Мы с девушкой бросились к ним, быстро поняли, кому какая адресована, и тут где-то неподалеку послышался вой сирены.
   Не дожидаясь, чтобы выяснить, милиция это или нет, сюда они едут или в другое место, мы прощально махнули руками в сторону «наших» окон и рванули с набережной. Подскочив к своей машине, я села за руль, быстро отъехала, а потом припарковалась в тихом переулочке, чтобы спокойно прочитать Серегино послание.
   "Юленька, любимая! Я все понял. Скажи Сизо, что бабки у Колобка. Значит, он их просто не взял с собой. Пусть Сизо берет Колобка за задницу. Если бабки, конечно, еще не уплыли. Дай Сизо это прочитать. Люблю. Целую.
   Твой Сергей".

Глава 29

   Прошло две недели. Нас с Татьяной пригласил к себе в особняк Сухоруков. Даже прислал за нами своего лопоухого подчиненного на джипе, чтобы доставить на место. Я положила в сумку диктофон, парочку запасных кассет, батарейки, фотоаппарат. Не просто же так ехать?
   Татьяна же не могла не взять Сару с Барсиком.
   Оружия-то у нас нет, приходится пользоваться тем, что есть.
   Однако сумки у нас отобрали при входе. Самих, правда, не обыскивали – увидев диктофон в моей. К Татьяне в сумку даже заглядывать не стали. Опасались змей?
   Нас проводили в тот же зал, где нам уже довелось побывать. На этот раз стол был накрыт на троих. Лопоухий замер у двери, скрестив руки на груди.
   – А он что, есть не будет? – кивнула Татьяна. – Неудобно как-то…
   – А чужие деньги брать удобно?! А совать свой нос, куда не просят?
   Татьяна вежливо попросила Сухорукова не вопить: у нас со слухом проблем нет, а вообще нам бы хотелось лично для себя узнать, что же произошло в выборгской гостинице в ночь, когда там не посчастливилось ночевать мне. Ведь Иван Захарович пригласил нас именно за этим, не так ли?
   Банкир хмыкнул, кивнул и начал свой рассказ. Он провел свое расследование, поскольку деньги пропали немалые, да и престиж того требовал. Убедился в одном: не скудеет земля русская на желающих обогатиться на халяву, причем сразу, без особых усилий. Зачем работать, если можно стибрить?
   Про желание Аллы Кренинкой и Толика нам уже было известно со слов самой Аллы. Ее рассказ соответствовал действительности. Она подслушала разговор матери, подключила Толика, тот поехал в Выборг… Правда, по всей вероятности, преследовал иные цели – не те, ради которых его подключила к делу Алла. Он решил умыкнуть денежки.
   Но его опередил Сергей Иванович, действовавший на пару с тестем.
   – Так какие у них на самом деле были отношения с Креницким? – спросила я. – Ведь кто что говорил…
   – На самом деле они были деловыми партнерами. Нельзя сказать, что любили друг друга, но понимали и принимали. Работали они в паре. Причем у них главной все-таки была не цель умыкнуть денежки, а подставить Колобова и турнуть его из «Импорт-сервиса». У Колобова пропадают деньги – значит, виноват он. Ну и я тут подключаюсь… Сергей с Редькой вполне могли представить, какие будут последствия для Колобова. Денег нет, товар ушел, прибыль потеряна. Да я с него голову должен был снять.
   – Но вы дали ему время их найти?
   Сухоруков кивнул. Колобов бил себя кулаком в грудь и обещал представить виновного.
   Сухорукова это устраивало. Он вообще с самого начала подозревал Сергея. И решил для себя: докажет Колобов ему злой умысел Сереги – банкир заберет долю семейства Креницких себе.
   – Вы прямо как следователь, – хмыкнула Татьяна.
   – Э, нет, – покачал головой Сизо. – Мне нужны были просто убедительные доказательства. Я не связан по рукам и ногам никакими законами, указами и постановлениями. Если бы оказалось, что деньги умыкнул Серега или Серега на пару с тестем, я получил бы обратно и их, и свою упущенную прибыль, и, так сказать, моральный ущерб, – Сухоруков хохотнул.
   Колобов развернул бурную деятельность – о чем нам с Татьяной было прекрасно известно: цейтнот засосал и нас. Колобов показательно прорабатывал разные версии, не упустил ни одной, даже самой незначительной. Если б наша милиция так трудилась… Но у них нет ни средств Колобова, ни возможностей. Ведь в наше время в нашей стране любые двери открывает лишь СКВ. Она же развязывает любые языки. Ментам бы валютные резервы Колобова – они раскрывали бы почти все преступления. Да и над ментами все-таки не висит дамоклов меч, как висел над его головой.
   Когда умер Редька, Колобов решил валить все на него. С мертвого не спросишь. Колобов сразу же выделил Сереге своего адвоката, чтобы держать руку на пульсе и показать свою активность, а потом, например, вытащить Серегу за дачу нужных Колобову показаний – конечно, не в городском суде. После смерти Редьки Сереге поступило предложение: ты говоришь, что Редька велел тебе умыкнуть у меня деньги, ты умыкнул, но сел благодаря гаду тестю, который решил воспользоваться ими единолично. А теперь ищи-свищи ветра в поле.
   – Но ведь он должен был предполагать, что Серега в самом деле умыкнул чемоданчик?
   С фальшивыми бабками?
   – Он знал, что это сделал Серега по предварительному сговору с Редькой. Только он и предположить не мог, что Серега не узнал, что там «куклы». Ведь Серега скинул чемоданчик в лесу, не заглянув внутрь. Серега не погнушался и другими деньгами, лежавшими в номере Колобова, – но это были деньги Редьки, которые тот вкладывал, то есть собирался вложить в "русские дискотеки", желая стать совладельцем вместе с Колобовым, который уже давно занимался этим проектом. За этим Редька и приехал в Выборг: чтобы передать Колобову бабки на дискотеки, которые в тот день получил у оптовиков за какой-то товар. Причем на встрече и веселом вечере в гостинице настоял Колобов, хотя ведь должен был бы нигде не останавливаться. С двумя миллионами баксов в чемодане! Нормальный человек рвал бы из пункта А в пункт Б. И подгадывал бы аккурат под смену купленных таможенников. А тут он, видите ли, решил немного поразвлечься, с приятелем.
   И бабки оставил в гостиничном номере пусть и закрытой гостиницы, где все многократно проверены. Вот это меня и смутило в первую очередь. Надо быть полным идиотом, чтобы ночевать с такими деньгами в гостинице и оставлять их без присмотра в номере. А Колобов идиотом никогда не был. Он как бы специально предлагал чемоданчик: пожалуйста, украдите. И вот вам еще немного денежек, чтобы вы сразу же не лезли внутрь.
   "Значит, вот из каких денег мне Сергей заплатил десять тысяч, – поняла я. – Конечно, зачем ему было открывать кейс? Мне дал, себе на первое время хватит…"
   Колобов изначально хотел сделать Сергея с Редькой козлами отпущения. Потом ему еще был любезно предоставлен Толик. Узнав про находящегося в гостинице «прибалта», Колобов тут же отрядил верного человека за ним следить. Человек видел и удивительное превращение «прибалта» в Толика, и то, как Толик сел в нашу с Серегой машину. Тогда Колобов, правда, посчитал, что Серега с Толиком заодно. В любом случае Толика следовало нейтрализовать, а его квартиру распотрошить. Потом это убийство можно свалить на Серегу, вроде бы не поделившего с партнером деньги. Или еще увести интересующихся лиц в сторону: за «прибалтом» могли стоять какие-то "серьезные люди". Они прослышали про деньги, груз, деньги забрали, исполнителя убили.
   В общем, Толик был обречен.
   Сергей, узнав по возвращении от своей жены Аллы Креницкой про Толика, решил, что двойную игру ведет тесть. Тот, в свою очередь, дико разозлился, выслушав все, что ему сказала дочь. В офисе «Импорт-сервиса» Серега с Редькой бросали обвинения друг другу. Редька считал, что Серега засвечен. Тесть в самом деле отдал приказ автослесарю поработать с тормозами Серегиной машины. Креницкий ведь понял: если Серегу припрут к стенке (не органы, а более серьезные инстанции), он молчать не будет, сдаст его с потрохами. И тут еще Аллочка подтвердит, что ее муж – негодяй. Поэтому Креницкий решил: для него лучше видеть Серегу мертвым, а уж денежки он как-нибудь найдет – в Серегиной берлоге, в моей квартире, у Серегиных родителей. Ведь не в банк же зять их отнес, право слово? Но Серега не погиб, а оказался в «Крестах». Серега не знал точно, кто поработал с его тормозами, но для начала хотел, чтобы тесть его вытащил, используя свои связи.
   Однако тесть этого делать не собирался. Он, наоборот, хотел засадить зятя на более длительный срок.
   – Кто убил девушку в Выборге? Ту, которая оказалась в Серегином багажнике?
   – Человек Колобова. По его приказу. Серегу подставляли целенаправленно.
   – То есть Серега на пару с Редькой имели свой план отъема денег, Толик – свой, Колобов вынашивал свой, – пришла к выводу Татьяна. – У меня два вопроса. Где сейчас деньги? Или, вернее, куда их дел Колобов? И второй: а кого оповещала Елена Сергеевна? Ведь именно подслушав ее разговор, Аллочка начала действовать. Серегу? Он ей пудрил мозги?
   Сухоруков тяжело вздохнул.
   – Знаете одну русскую народную мудрость: где черт не сладит, туда бабу пошлет. Колобов сам, во-первых, никогда бы не решился на подобное, а во-вторых, ему требовался сообщник, который поможет подставить членов семьи Креницких. С Еленой же Сергеевной их связывают давние теплые отношения. Ведь такую бабу поискать надо… Колобов еще в молодости на нее облизывался – ведь они с Креницким знакомы много лет. Потом уломал, купил – ну не знаю точно. Да и Алена наверняка поняла, что с выбором просчиталась: Колобов в новые времена оказался гораздо более завидным женихом.
   – Но он вроде бы женат на шведке, – вспомнила я.
   – Женат. Ну и что? Для него это – брак по расчету. А с Аленой они тайно встречаются уже, наверное, лет семь-восемь, а то и десять.
   – Ну как же тайно? – хмыкнула Татьяна. – Бели вы об этом знаете.
   Сухоруков пояснил, что свои отношения Колобов с Еленой Сергеевной никогда не афишировали. Колобов вообще предпочитал все делать тайно. Но Сухоруков старался держать руку на пульсе – в том, что касается деловых партнеров и своих сотрудников, и откладывал по крупицам собираемую информацию, чтобы потом, в случае необходимости, ею воспользоваться.
   У нас с Татьяной невольно возникли вопросы об отношениях Елены Сергеевны с Серегой и нашим соседом Стасом. Сухоруков ответил, что, скорее всего, они были частью давно вынашиваемого плана, разработанного Еленой и Колобовым. Ведь Александр Иванович давно трудился курьером, возил бабки за грузы вполне определенного рода.
   – А грузы-то как в Россию попадали?! – воскликнула Татьяна. – Он что, потом через финскую и нашу границы героин пер, или что вы там ввозите?
   – А поставки старой техники со свалок на что? – посмотрел на нас с хитринкой в глазах Сухоруков. – В технике много потайных уголков, в особенности если у тебя есть специалист с руками. Известный вам Сергей Иванович, например. У нас ведь не было ни одного прокола.
   Раньше партии были небольшими. Старый хитрец придерживался мнения, что лучше сто раз получить по рублю и без риска, чем всю сотню сразу и с большим риском. Поэтому грузы шли маленькие, но часто. Серега оборудовал маленькие тайнички, потом их опорожнял – все сам, не привлекая посторонних.
   Но Колобов с Еленой Сергеевной ждали своего звездного часа. Ведь должен был наступить день, когда у «папы» Сизо или аппетиты возрастут, или на горизонте появится такая партия, отказаться от которой будет невозможно.
   И дождались. Они решили, что двух миллионов долларов им хватит на всю оставшуюся жизнь.
   И начали действовать.
   Колобов хитро ввернул сумму в разговор с Редькой. Тесть сговорился с зятьком. Елена по телефону вроде как предупредила Колобова об опасности: гады готовятся прихватить какие-то деньги, которые повезешь ты, дорогой. Она слышала, как они строили планы. Елена должна была знать, что дочь дома и, в свою очередь, подслушает ее разговор. Колобов с Еленой также предполагали, что Сухоруков начнет расследование, да и не только предполагали, а были в этом уверены. И вот вам, Иван Захарович, еще один камушек в огород Сереги с тестем: это точно они. А Елена Сергеевна, «подслушав» разговор мужа и зятя, хотела предупредить своего давнего любовника, чтобы был вдвойне осторожен.
   А в последние дни они показательно разругались. Колобов потребовал у Елены отписать ему унаследованную ею часть акций «Импорт-сервиса». Все оформлял колобовский адвокат.
   Для посторонних: Елена в обиде на Колобова, он, в свою очередь, тоже не хочет больше иметь с нею дел.
   Сереге крупно повезло, что он в Финляндии встретил меня и что я согласилась провести с ним ночь. В противном случае он на самом деле взял бы жену Артура. Артур, кстати, жив-здоров и вернулся к своим обычным занятиям.
   Просто отсиделся где-то в тихом месте, пока им активно интересовались из России.
   "Значит, алиби в офис, о котором говорил Сергей, было липовым, а каких-то бизнесменов они с Редькой просто надули, пригласив в офис и не появившись, и даже не предупредив секретаршу. Не зря же секретарша не знала, что это за партнеры. Сереге нужно было другое алиби… Или он хотел все свалить на меня".
   Для Колобова и в дальнейшем Сухорукова появление Сергея в гостинице должно было быть случайностью. И тут свою роль сыграла я.
   Случайно встретились – и разместились на ночку. Откуда невинный агнец мог знать про деньги? Увидев в гостинице «прибалта», Сергей понял: тот может стать еще одним козлом отпущения. А так и меня можно подставить – хитрая журналистка не зря просочилась в закрытое заведение именно в эту ночь. А вообще я должна была подтверждать, что мы с Сергеем безвылазно сидели в номере (то есть лежали), наслаждаясь обществом друг друга. Он собирался идти в номер Колобова, когда я засну.
   Но тут администратор Любаша неожиданно решила проявить заботу о своем молодом любовнике – и сообщить о прибытии тестя. Вернее, попыталась. Она позвонила нам в номер.
   Сергей испугался. Он предполагал, что звонит Редька, – мало ли что случилось. Он пошел выяснять ситуацию. Сексуально озабоченная Любаша сграбастала его в объятия. Потом состоялась моя встреча с «прибалтом». Серега решил действовать немедленно, пока я выясняю отношения с другими мужчинами. Пистолет Сергею дала Любаша.
   Свой большой кейс он постоянно носил не зря: я должна была запомнить, что он все время с ним не расставался – в Финляндии, потом в гостинице. То есть в нем вроде бы изначально было что-то ценное. Да и баксы следовало куда-то прятать. Ведь не мог он выйти из номера с пустыми руками, а вернуться с чемоданчиком?
   Или свертком? Вдруг я проснусь? Колобов, кстати, всегда останавливался в одном и том же «люксе», и Сергей об этом знал, так что представлял, куда идти.
   Но Колобов оказался хитрее всех: он приготовил "куклу".
   – " Так где же деньги?! – воскликнула Татьяна. – Вы их нашли?
   – Думаю, их вывезла законная жена Колобова. Шведка, влюбленная в него как кошка.
   Госпожа Эриксон. Я выяснил: она приезжала в Россию как раз в те дни. Прилетела на самолете, обратно отправилась на пароме.
   – То есть вы до них не добрались?!
   Сухоруков пояснил, что сейчас его люди находятся в Швеции: туда вылетели «голубки» Колобов и Елена Сергеевна, правда, по отдельности. Сухоруков хотел, чтобы их (или хотя бы Колобова) взяли на месте.
   – Так что будем ждать результатов.
   – А нам что-нибудь причитается за наши мучения? – спросила Татьяна. – Юлька вон то к шесту прикованная сидела, то негодяи в ее квартиру вламывались… Мои змеи сколько трудились.
   Сухоруков рассмеялся.
   – Все вы бабы одинаковые, – заметил он. – Все деньги любите. Я вас пальцем не тронул – уже за это спасибо сказать должны. Хотя за все ваши подвиги… Но я могу у вас кое-что купить. У тебя, Татьяна.
   Мы встрепенулись. Сухоруков хотел купить Сару и Барсика, чтобы охраняли его владения.
   – Друзей не продают, – заявила Татьяна с гордым видом.
   – Иван Захарович, вопрос можно? – Мне в голову вдруг ударила одна мысль.
   – Валяй.
   – Иван Захарович… – Мысли проносились с катастрофической скоростью.
   – Юля, захотела – спрашивай. Ты, насколько мне известно, робостью никогда не страдала.
   – Иван Захарович, я не верю, что вы сидели в колобовском сарае, – выдала я.
   Сизо внимательно посмотрел на меня, Татьяна хотела что-то ляпнуть, но сдержалась. Сухоруков же вдруг дико расхохотался, а когда успокоился, попросил пояснить, почему я так решила. Я выдохнула воздух и заговорила:
   – Я, может, и не права, но… Вы, Иван Захарович, личность в городе известная. О вас все – или большинство питерцев – хотя бы слышали.
   Я сама, как криминальный репортер, не раз слышала о вас. А уж сколько разговоров идет про ваши начинания! Как вы что задумаете – мне несколько человек сообщают. В общем, вы постоянно фигурируете в средствах массовой информации – то в одной связи, то в другой. И не только в них. О вас знают. О вас говорят. – Сухоруков довольно кивнул. – А кто такие Колобов с Редькой? Мелкие сошки в сравнении с вами. Уровень художественной самодеятельности, не больше. – Сизо хмыкнул, но опять кивнул. – О них никто не знает, и не потому, что они сидят в глубоком подполье. Я прекрасно понимаю: есть люди, специально избегающие общения с прессой и оберегающие от нас, журналистов, свою личную жизнь, семью, бизнес, что-то еще… Но здесь не тот случай. Я постоянно слежу за ситуацией в городе – это моя работа.
   Но о Редьке я знала только из-за Сергея: потому что он пошел к нему работать и женился на его дочери. В противном случае я о Креницком, скорее всего, никогда бы не услышала. Да, я написала несколько очерков на тему "Наши в Финляндии", но даже тогда фамилия Креницкий не фигурировала, и не потому, что он затаился.
   Наоборот, он, возможно, на каком-то этапе нуждался в рекламе. О Колобове я не слышала никогда. Менты, регулярно сливающие мне информацию, тоже не слышали ни про того, ни про другого. Они – средние, даже скорее мелкие бизнесмены. Ну пусть средние, тяготеющие к мелким. Они – птицы низкого полета в сравнении с вами. И они работали на вас. Они – одни из многих, кто работал и работает на вас. Колобов бы не осмелился вас посадить в сарай.
   Я замолчала, вопросительно глядя на Сизо.
   Он опять хмыкнул.
   – Молодец, Юля, – сказал наконец. – Все так и есть. Они – курьеры. И «Импорт-сервис» для меня – курьерская фирма. Только не вздумай меня цитировать! Тираж под нож пущу и вашу редакцию прикрою. Ты же понимаешь, что я могу это сделать?
   Я кивнула.
   – Но ты и сама знаешь, что можно писать и снимать, а что нельзя. Иначе не продержалась бы столько времени. Так вот «Импорт-сервис» – это небольшая фирма, через которую удобно перебрасывать товар. Все. Организовали ее в самом деле Колобов с Редькой, имели там что-то с поставок техники, да и немало имели – по меркам среднего россиянина. Я их обоих давно знаю. Всегда ведь лучше работать со старыми знакомыми, чем с новыми людьми. Да и такие курьеры привлекают меньше внимания – как ты сама знаешь.
   Я кивнула. Когда я собирала материал о наших в Финляндии, с удивлением выяснила, что для переправки мелких партий травки через границу часто используются пожилые люди: к ним меньше подозрений. Например, травку возят в суповых пакетах. Мне даже удалось поговорить с одной бабулей шестидесяти семи лет, которая решила выйти замуж за финна, – и регулярно ездит на встречи, знакомится с претендентами, а по ходу дела подрабатывает.
   А у Колобова с Редькой в придачу ко всему были «свои» таможенники, которые, правда, понятия не имели про наркоту. Им платили за провоз денег, чтобы покупать товар, затем – за провоз товара. Да и у Александра Ивановича с Павлом Степановичем была официальная фирма, как раз этим товаром и занимающаяся.
   – И насчет сарая ты права. И насчет того, что Колобов не осмелился бы меня туда засадить, – продолжал Сизо. – Но это на самом деле сарай Колобова. Для меня они с Редькой – мелочь, но все-таки они не на начальном уровне работали. Это не юнцы, торгующие на дискотеке таблетками. У них были деньги, мальчики в охране – престижно теперь мальчиков иметь. Вот только смотря каких… – Сизо усмехнулся.
   Сухоруков многократно слышал про сарай.
   В нем сидело немало людей, с которых Колобов по своей инициативе стриг деньги. Сизо до него все было как-то не добраться. Ну может, не занимался серьезно. Других дел было много.
   А тут вернулся из Швейцарии – ребята ему статью дают. Юлия Смирнова добралась. Все в точности описала – сидевшие в сарае подтвердили. Ну Сизо и сорвался.
   – Поэтому и говорил тебе, чтобы ты про меня Колобову не упоминала. Я люблю сам о себе напоминать… Кстати, а тебе натурпродуктов-то привезли?
   Я покачала головой. Подозреваю, что и самому Колобову, и его людям в последнее время было не до этого.
   – А я думаю договориться с бабулей и дедулей. Пусть мне их регулярно поставляют. Если стольким людям понравилось… И для организма полезно. Как считаешь, Юля?
   Я же уже думала, о чем писать в следующем номере нашего еженедельника… Не сделать ли мне какую-нибудь "Сарайную хронику"? Поможет Сизо договориться об интервью? И снять бы хорошо. Такой телерепортаж получится…
   Он обещал – после того, как вернет деньги.
   – А что будет с Сергеем? – под конец спросила я.
   – Пока еще не решил, – довольно резко ответил Сухоруков.
   – Но…
   – Не зли меня, Юля. – В глазах Сизо мелькнул нехороший огонек.
   Я решила оставить этот вопрос до нашей следующей встречи. В том, что мы с Иваном Захаровичем еще встретимся, я не сомневалась. Ну а если не встретимся… буду действовать сама.