– Я хотела стать известной, хотела, чтобы меня печатали. А на криминал самый большой спрос – в нашей стране, в наше время. Можно, конечно, о вкусной и здоровой пище писать, о теплицах и грядках, но какая там известность?
   Кто будет ждать твоих статей? И их ведь, скорее всего, пришлось бы подавать как "Советы Марии Ивановны", а не подписывать своей фамилией. И не интересуют меня грядки. Но главное: читатель ждет сенсацию, причем с изюминкой.
   И мне интересно их выискивать. Можно, конечно, было податься в эротику, тоже хорошо продается. Но это не для меня.
   – А что тебе интересно? Лично тебе.
   Я задумалась на мгновение.
   – Да вот это, пожалуй, и интересно. Ну не на труп смотреть, конечно, а проводить журналистские расследования. Затягивает похуже наркотика. И нравится быть известной. Где еще я могла этого добиться? Петь я не умею, хотя для того, чтобы пробиться на нашей эстраде, это и не обязательное условие, но тем не менее…
   И там нужно вложить много денег. Тут не надо.
   Много работать, быть очень настойчивой с издателями, чуть-чуть удачи… И вот меня не только печатают, но еще и моя физиономия в "ящике".
   На улице узнают, письма пишут. Приятно.
   Александр Иванович медленно кивнул.
   – А теперь вы мне на вопросик ответите? – хитро посмотрела я на него.
   – Смотря на какой.
   – Что за «перстни» были у вас на пальцах?
   Он чуть заметно дернулся, потом посмотрел на зажившие шрамы, крякнул, глянул на меня и заявил, что сейчас нарисует. Взял салфетку, я любезно протянула ему ручку.
   – Один нарисую, – сказал, уже коснувшись пером салфетки. И нарисовал. – Знаешь, что означает? – спросил.
   "Перстень" имел значение "сидел в тюрьме Кресты"";
   – Можно спросить, что вам больше всего запомнилось из той отсидки?
   Я всегда задаю этот вопрос и каких только ответов не слышала… Александру Ивановичу больше всего запомнился Бим.
   – Кто это?
   Бим был крупным черным тараканом, регулярно наведывавшимся в камеру. Если в тюрьме есть тараканы, бороться с ними бесполезно, а вот с клопами, хотя и временно, справляются: поливают кипятком или выжигают.
   Бим, по словам толстяка, очень любил сухарики, а когда добирался до них, то в камере был слышен хруст…
   Только я собралась спросить, что больше всего удивило, как Павел Степанович, все это время молчавший, откашлялся. Я поняла, что мне пора откланяться.
   Я пожелала господам приятного времяпрепровождения, они мне – спокойной ночи. Александр Иванович заявил, что я получу обещанные материалы через пару-тройку дней. Меня найдут.
   Я поблагодарила и отправилась в фойе, где Люба продолжала сидеть за стойкой. На меня она посмотрела удивленно, но ничего не сказала и не остановила меня, когда я потопала вверх по лестнице.
   В коридоре, с которым у меня были связаны неприятные воспоминания, никого не оказалось. Я быстро долетела до двери нашего с Серегой номера, открыла ее, вскочила внутрь, дверь захлопнула и нажала на кнопку выключателя, включающего свет над креслами. Лампы под потолком тут не было.
   И увидела направленное в меня дуло.
***
   – Юлия Владиславовна, – наш медиамагнат позвонил мне лично, – ко мне обратилась группа людей, которые хотят, чтобы вы осветили их инициативы в нашем городе.
   "Еще кто такие?" – подумала я. Оказалось – американские проповедники.
   При личной встрече выяснилось, что американские проповедники состоят исключительно из наших бывших граждан, в свое время сваливших за бугор из страны Советов. Теперь осознали, что бабки можно и нужно делать в России. И ломанулись сюда. С бизнесом не получилось, вот придумали новый ход.
   – Юлия Владиславовна, чего хотите? – спросил старший в группе – мужик деловой и прекрасно понимающий значение слова «сделка». – Нам нужны хвалебные репортажи. Немного иронии, но никакого поливания грязью. Сюсюканья и щенячьих восторгов тоже не надо. Разумно, по-деловому. Вот хорошие парни, к ним нужно идти.
   Итак?
   Я предложила сходить в «Кресты» – с благотворительной помощью (а проповедники ее привезли). И реклама им, и на самом деле людям помогут продуктами – тем, кому «дачек» не носят.
   – У вас какой-то личный интерес?
   – Мне нужно, чтобы вы прошлись по камерам. А если точнее, то зашли в одну определенную.
   – Легко, – сказал старший.
   "Это вы так думаете". Например, для получения разрешения на то, чтобы взять интервью у осужденного, следует обратиться в пресс-службу ГУИН, мотивируя свое желание, потом представить от СМИ нужную бумагу, а также получить согласие осужденного, лучше (для самого журналиста) – письменное, чтобы потом не возникало проблем. Без согласия подследственного, подсудимого и осужденного их нельзя снимать и у них нельзя брать интервью.
   Сложнее всего получить разрешение на интервью с подсудимым (тем, чье уголовное дело находится на рассмотрении в суде) – для этого журналисту требуется обращаться в суд. Решение принимает судья. Следует представить заявление от СМИ, в котором трудится журналист, с обоснованием, заявление самого журналиста и письменное согласие подсудимого. Но совсем не факт, что журналист получит желаемое даже после того, как судья изрядно потреплет ему нервы.
   Разрешение на интервью с подследственным дает следователь, который ведет дело (а если официально, то "лицо или орган, в производстве которого находится дело"). Но следователя еще нужно убедить, что вы не собираетесь передавать подследственному сведения с воли, информацию по делу и т. п. А убедить ох как сложно…
   Но лучше всего брать интервью у тех, кто находится по эту сторону забора. Мороки меньше.

Глава 4

   С другой стороны кровати стоял Сергей, сжимая в руке вороненую сталь.
   – Ты что, сдурел? – спросила я, на этот раз быстро придя в себя.
   После приключений сегодняшней ночи милый друг с пистолетом показался мне не очень страшным. Этакая невинная забава для школьников. Или любовная игра с изюминкой.
   Сергей опустил оружие, выдохнул, матюгнулся, потом устало посмотрел на меня.
   – Где шлялась? – спросил.
   – Тебя искала, – ответила я, поставила сумку на пол, прошла к креслу и плюхнулась в него. «Дипломат», как я заметила, стоял с той стороны кровати, где пристроился Сергей.
   – Зачем было меня искать? – Серега убрал пистолет в кобуру, оказавшуюся у него под пиджаком. Еще недавно ее там не было.
   – Может, объяснишь, куда это ты бегал, – спросила я. – Где оружие раздобыл? С какой целью? Боишься покушения? А ты знаешь, что меня тут чуть не изнасиловали?
   – Тебя изнасилуешь, пожалуй, если ты сама этого не хочешь, – хмыкнул Сергей, подошел к столу, где так и стояла бутылка виски, и отпил из горлышка. – Давай ложиться. Нам завтра очень рано вставать.
   Я вопросительно приподняла одну бровь.
   – В гостинице находится мой тесть, – заявил Сергей.
   – М-м-м, – промычала я.
   – Это ты с ним сейчас разговаривала?! – вдруг завопил милый друг.
   – Э, да у тебя нервишки явно пошаливают, – невозмутимо заметила я. – Не волнуйся: тебя не сдала. Я все-таки не такая сволочь.
   Сергей устало плюхнулся в кресло, потер лицо ладонями и спросил, чего его тестю было нужно от меня. Я пожала плечами и вкратце поведала о своих приключениях в гостинице. Потом сказала, что пришел черед Сергея объяснить мне, в чем дело.
   – Звонила в самом деле Люба. Я зря не взял трубку. И тебя не попросил. Тогда мы избежали бы всего этого беспокойства. Она как раз хотела сообщить, что прибыл Редька и, чтобы я был осторожен.
   – Слушай, а Люба вообще на кого работает? Или – нашим, вашим, вместе спляшем?
   – Меня она предпочитает Редьке, – усмехнулся Сергей. – Поэтому предупредила меня, а не его.
   – А как фамилия второго, ты знаешь?
   – Судя по твоему описанию и имени-отчеству – Колобов. Правда, сейчас он – Эриксон.
   – Что за мода у вас пошла на смены фамилий? – рассмеялась я. – Он что, тоже с контрабандой влетал? И финны не давали визу?
   – Нет, – Серега покачал головой. – То есть да.
   Я опять вопросительно приподняла бровь.
   Оказалось, что Александр Иванович за какие-то грешки, в которые Серега не углублялся, попал в финские компьютеры как представитель русской мафии. Числятся у них там в такой категории некоторые наши граждане, которых они не желают видеть в своей законопослушной стране.
   Но Александр Иванович не растерялся, правда, пошел дальше подвигов Сергея. Он решил заделаться шведом и вступил в законный брак с гражданкой этой страны, которую впервые увидел, когда приехал в Пулково-2 встречать ее с самолета. Правда, шведского гражданства он до сих пор не получил (возможно, потому что не проживает постоянно в Швеции, а наведывается туда время от времени: у него в Питере дел хватает). Брак со стороны шведки оказался нефиктивным: она влюбилась в Александра Ивановича и, когда шведы не хотели давать ему мультивизу, сама обивала всякие шведские пороги. В результате Александр Иванович, как законный муж, теперь летает в Швецию, когда пожелает, а также без проблем пересекает и границу с Финляндией.
   – Я чего-то не совсем понимаю с визами, – заметила я. – Ведь и Швеция, и Финляндия теперь входят в шенгенскую зону. И если…
   – Юля, ну, конечно, можно ехать в Москву через Пекин! Но кто же поедет в Финляндию из Питера через Мадрид? А через Стокгольм можно: первой страной посещения должна быть та, представительство которой выдало визу. Шведы Колобку дают без проблем. Стали и финны. То ли потому, что дают шведы, то ли потому, что у финнов, судя по всему, нет данных по смене фамилий. Хотя откуда? Конечно, если его возьмут в Финляндии и прокатают пальчики – все, на вылет. И мои пальчики у них есть. Но я же езжу?
   Надо только не борзеть. А теперь он еще и деньги там вкладывает.
   – Куда? – мне стало любопытно.
   Оказалось, что Александр Иванович открывает в скандинавских странах так называемые "русские дискотеки". Уже открыл несколько в Швеции, теперь нацелился на Финляндию. Они пользуются успехом, Александр Иванович получает прибыль.
   Серегин тесть с Колобовым большие друзья – начинали трудовую деятельность с фарцовки, потом сели вместе по валютной статье.
   Сейчас часто отдыхают вместе, имеют общие деловые интересы: часть акций «Импорт-сервиса» принадлежит Колобову.
   – А здесь они сегодня что делают? – полюбопытствовала я.
   – Чего ж ты у них не спросила? – осклабился милый друг. – Тебе, наверное, скорее сказали бы, чем мне.
   Я пожала плечами, а Серега теперь нормальным, а не ехидным тоном заметил, что Колобов наверняка направляется в Финляндию – или из нее возвращается, а Редька приехал его проводить (или встретить) и заодно на пару развлечься в этой гостинице. На местную баню обычно бывает большой спрос, и заказы делаются заранее.
   Они или заказали ее специально, или она вдруг оказалась свободной. Колобов вполне мог вызвать приятеля поразвлечься. Одному-то скучно.
   Вот Редька и принесся.
   Сергей также сказал мне, что попросил Любу разбудить нас пораньше, чтобы не столкнуться с тестем. Тот просто не умеет вставать рано утром.
   Поэтому следует смотаться до его подъема.
   – А как же переговоры у вас в офисе? – вспомнила я. – Если я тебя правильно поняла сегодня днем, ты как раз искал оправдание, чтобы на них не присутствовать, и меня сюда зазвал, чтобы было алиби. Мы вроде как задержались, предаваясь любовным утехам…
   – Приходится переигрывать, – вздохнул Сергей. – Ситуация-то изменилась. Кто ж знал, что черти принесут сюда тестюшку? Никогда мы с ним тут не встречались, а сегодня, как назло…
   Хотя, может, оно и к лучшему? Ты в случае чего скажешь, что была как раз со мной, ему меня не назвала по понятным причинам.
   – А завтра? Ты поедешь в офис?
   – Нет, – покачал головой Сергей. – К тебе напрошусь, если примешь. Или тебя к себе приглашу. Посмотришь на мое новое гнездышко.
   Для тестя будет та же причина – обо всем забыл, снова встретившись с тобой. А он пусть сам себя винит, что не появился в офисе. Он ведь явно проспит – они сейчас нажрутся с Колобовым, потом на повестке дня любовные утехи…
   Кстати…
   Серега застыл на месте. Я внимательно следила за ним, понимая, что милого друга посетила какая-то мысль.
   – Юлька, – вдруг прошептал Серега, – Юлька, а ведь Редька тоже может себе алиби обеспечивать…
   Серега посмотрел на меня расширившимися глазами. Меня же жутко заинтересовало, что же такое намечается завтра у них в офисе. А вообще хороши родственнички – желают подставить друг друга…
   – Ладно, давай ложиться спать, – сказала я Сереге. – В особенности, если завтра рано вставать.
   Мы устроились каждый со своей стороны широкой кровати, больше не предаваясь греху, и вскоре оба заснули. Я – сном праведницы, насчет Сереги сказать не могу.
***
   Утром нас разбудил настойчивый телефонный звонок. На этот раз Серега не колебался, сразу же схватил трубку и хриплым ото сна голосом пробормотал:
   – Спасибо, Любаш.
   Мы оба по-быстрому приняли душ, Серега не стал бриться, мы оделись, прихватили свои вещички и покинули номер.
   – Слушай, а как ты вчера попал внутрь, если ключ был у меня? – спросила я уже в коридоре.
   – Ты думаешь, в гостинице только один ключ? – удивленно посмотрел на меня милый друг.
   Меня, признаться, волновало, как мы могли разойтись с Сергеем. И вообще где он вчера пропадал? Так долго разговаривал с Любашей?
   Он ведь должен был опасаться столкнуться с тестем в фойе. Или Любаша покидала пост вместе с Сережей? Не зря же она так благоволит ему.
   Любаша мило улыбнулась Сергею, профессионально – мне и сказала, что ждет нас снова.
   – И меня тоже? – решила я немного показать женскую стервозность.
   – Я вообще удивляюсь, Юлия Владиславовна, как это вы не пожаловали к нам раньше, – Любаша улыбнулась улыбкой кобры. – Теперь, конечно, предполагаю, что пожалуете к нам еще раз. До встречи.
   – До встречи, – я улыбнулась не менее ядовито.
   На улице мы быстро прошли к Серегиной машине, он раскрыл передо мной переднюю дверцу, потом обошел машину, положил кейс на заднее сиденье, а сам сел за руль.
   – А почему ты вчера уходил из номера с «дипломатом»? – задала я мучивший меня вопрос.
   – На всякий случай, – ответил милый друг.
   – Это на какой?
   – Я… не мог его оставить. Ни с кем. Даже с тобой. Не обижайся, Юля, но я тебя знаю не первый год. Ты очень любопытна. Женщина и журналистка в одном лице – убойная смесь.
   Я не был уверен, что ты не сунешь внутрь свой любопытный нос.
   Я надулась. До такого, по-моему, я еще никогда не опускалась, о нем и сказала вслух.
   – Прости, но я не мог рисковать. Тебе не следовало смотреть документы, которые у меня там лежат.
   – Высади меня на железнодорожном вокзале, – сказала я.
   – Юля! Ты что, обалдела?
   Серега притормозил у края тротуара, обнял меня, но я сбросила его руку с плеча и уже собралась покинуть машину. Но Серега напомнил про обещанные мне десять тысяч долларов. Он ведь отдал мне только две восемьсот.
   – Завезешь мне домой. Если ты еще не разучился держать слово.
   – Я тебе сейчас их отдам! И надеюсь, ты сдержишь свое слово и обеспечишь мне алиби!
   Помнишь, ты согласилась обеспечить мне алиби за десять тысяч долларов? Вот и обеспечивай! Какой еще бабе предлагают за одну ночь и полдня столько заработать?
   Серега выскочил из машины, открыл заднюю дверцу, сел назад, открыл кейс – так, что я не видела содержимого, достал оттуда нераспечатанную пачку, просунул мне между сиденьями, закрыл кейс и сел за руль.
   – Теперь довольна? – спросил у меня. Вернуть две восемьсот не просил.
   "Ах вот какие документы" у него в дипломате"! Значит, решил, что я не смогу удержаться от искушения?" – подумала я. Хотя вчера он вроде бы говорил, что не сможет мне отдать десять тысяч сразу же, так как их у него нет. Теперь появились?
   – Давай попить купим, – ворвался в поток моих мыслей Сергей. – Вон магазинчик "24 часа".
   Я кивнула: мы не успели утром даже выпить чаю, сматываясь из гостиницы. Я утром, правда, есть никогда не хочу, предпочитая ночное обжорство, но пить, в особенности после пропущенного вчера алкоголя, хотелось.
   – Юлька, можешь ты сходить? – спросил Серега. – Я…
   – Не хочешь ни оставлять свой «дипломат», ни брать с собой?
   – Я дам тебе денег и…
   – Я в состоянии купить воду.
   – Мне – «Фанту», – попросил Серега.
   Я кивнула и вышла, держа спортивную сумку на плече. В магазинчике купила две бутылки «Фанты», гроздь бананов и две шоколадки.
   Когда вышла из магазина, чуть не выронила пакет с покупками: на переднем месте пассажира Серегиной машины, где только что сидела я, устроился незнакомый мужик.
***
   – Юль, – позвонила моя одноклассница Ольга, с которой мы поддерживали связь все годы после окончания школы. – Мой дядя Леня только что откинулся. Мама стол делает. И дядя Леня тебя очень видеть хочет. Говорит: читал тебя весь последний год. И тебе кое-чего интересное рассказать хочет. Придешь?
   – А как же!
   И как я могла забыть про такой ценный кадр, как Леонид Петрович? Шесть раз сидел за кражи, да я о нем такой репортажик заделаю… И разрешений ничьих получать не нужно. Думаю, Леонид Петрович, как обычно, недолго на воле продержится. Надо пользоваться. Уж он-то мне много чего рассказать может. И, кстати, проконсультировать. Уже сегодня.
   – А он сейчас дома? – спросила у подруги.
   – Рядом стоит. Дать?
   Я поздравила Леонида Петровича с освобождением и тут же попросила проконсультировать.
   Сегодня иду в «Кресты» снимать раздачу благотворительной помощи. Что Леонид Петрович посоветует мне надеть?
   – Юль, ты чего меня-то спрашиваешь? Я-то откуда могу знать? Я за модой не слежу. Об этом лучше с Ольгой…
   – Э, нет, Ольга мне тут не советчица, а вы почти при всех режимах зону топтали. Что лучше надеть: то, что скроет фигуру, или, наоборот, то, что выгодно ее покажет? Я понимаю: мужикам тяжело. Но что они хотели бы? Чтобы их не искушали или, наоборот, посмотреть на женские ножки?
   – Юбку короткую надень, – сказал Леонид Петрович.

Глава 5

   При виде меня Серега открыл дверцу у водительского места, высунулся и махнул мне рукой.
   – Юля, парень попросил до Питера подбросить, – сказал он.
   Парень открыл дверцу со своей стороны и обратился ко мне с милой улыбкой:
   – Я, наверное, занял ваше место? Я пересяду назад.
   – Нет-нет, – тут же сказал Сергей. – Пусть лучше Юля садится назад. Юленька, ты, наверное, захочешь вздремнуть? А мы по очереди поведем машину.
   "Не желает сажать парня рядом с драгоценным грузом?" – промелькнула мысль, но я ничего не сказала вслух. Парень же открыл мне заднюю дверцу, даже взял пакет из рук, а потом поставил его на заднее сиденье, где я теперь находилась между кейсом и продуктами.
   Серега тронулся с места, парень с довольно приятной улыбкой повернулся ко мне и, как бы извиняясь, сказал, что ему срочно нужно в Питер, а тут он, следуя на вокзал, увидел, как мы притормозили перед магазинчиком. Машина с питерскими номерами, значит, мы, по всей вероятности, туда и направляемся.
   – Конечно подкинем, – тут же вставил Сергей. – Какие проблемы?
   "Еще один свидетель, подтверждающий твое алиби?" – так и подмывало меня спросить, но сдержалась. Вообще-то я порадовалась, что в машине оказался еще один человек, а то теперь мне очень не хотелось сидеть в ней вдвоем с Сергеем. Или, может, он понял, как я обиделась, ему самому неловко, а посторонний сгладит трения? И он согласился, когда парень попросил его взять.
   Парень представился Анатолием. Ему на вид было лет двадцать пять, высокий, где-то на голову выше меня, плечи широкие, лицо чисто выбрито, в отличие от Серегиного, светлые волосы коротко подстрижены Одет он был просто – в старенький черный джинсовый костюм, из-под которого проглядывала клетчатая рубашка. На коленях держал молодежный рюкзак черного цвета.
   Правда, у меня почему-то появилось ощущение, что я его где-то видела. Хотя с моей активной жизнью это и неудивительно: постоянно по своим журналистским делам бегаю, со многими людьми встречаюсь, в разных организациях бываю. Иногда вижу человека, точно знаю – мы где-то пересекались, но вспомнить, где именно, не могу. Может, Толя сам подскажет? Или он меня не узнал?
   Толя тем временем рассказал, что он сам родом из Выборга и у него тут живут родители, к которым он как раз и наведывался. Планировал остаться подольше, но вчера позвонили с работы и велели сегодня прибыть как можно раньше.
   – А работаешь где? – спросил Серега.
   Толя назвал одну довольно известную в городе фирму, занимающуюся жилищным строительством. На вопрос, кем, усмехнулся и сказал:
   – Спросите что-нибудь полегче. Официально числюсь менеджером, но это та-акое растяжимое понятие. Неприятно признаваться, но я – мальчик на побегушках. Бегаю за квартиру.
   – Понятно, – кивнул Сергей.
   Милый друг рассказал Толику, чем он сам занимается (официально), про меня умолчал, за что я была благодарна. Незачем лишний раз засвечиваться. Когда нужно, я сама представлюсь (если не узнали), в особенности, если захочу взять интервью А вообще у известности есть и оборотная сторона медали… Наверное, было бы лучше, если бы я оставалась в пишущей братии, а не вылезала на экран.
   Где-то на полпути Толик попросил тормознуть у лесочка. Деревья стояли сплошняком по обеим сторонам дороги. Нигде поблизости никаких населенных пунктов не наблюдалось.
   – Юль, давай ты первая, – повернулся ко мне Серега.
   Я подхватила свою спортивную сумку (не оставлять же мне в машине двенадцать восемьсот «зеленью»? И это – не считая своих кровных, прихваченных в Финляндию и не потраченных там) и углубилась в лес. При моем приближении к машине после орошения какой-то кочки Толик во второй раз за сегодняшний день выскочил и открыл передо мной заднюю дверцу.
   Я ему улыбнулась, а Серега сказал:
   – Толя, теперь ты иди, а уж я последним.
   Парень кивнул, бросив быстрый взгляд на нас обоих, и ушел. Наверное, решил, что мы хотим перекинуться парой фраз. Я в самом деле намеревалась воспользоваться его отсутствием.
   – Зачем ты его взял? – спросила.
   – Ну а чего? – повернулся ко мне Сергей. – Подошел парнишка, попросился… Вроде безобидный. Тебе чего, жалко?
   – Да мне по барабану Бери, кого хочешь!
   Хоть всю машину заполни до отказа и еще в багажник труп положи!
   – Вот поэтому и взял, – рявкнул Сергей в ответ. – Чтоб ты истерик не закатывала!
   – У нас в багажнике труп?
   – Что ты несешь? Дура набитая?
   – Сам дурак!
   Наша семейная сцена была прервана появлением Толика. Сергей схватил кейс с заднего сиденья и вместе с ним рванул в лес, на всех парах пролетев мимо Толика. Парень застыл на месте, провожая Серегу странным взглядом.
   А тот, казалось, ничего не соображал – врезался лбом в молодую березку, от чего та переломилась пополам. То ли лоб у Сереги слишком крепкий, то ли березки пошли чахлые. Наверное, радиация.
   Толик медленно подошел к машине и открыл дверцу, молча сел и не оборачиваясь ко мне, тихо сказал:
   – Простите, что я к вам навязался. У первой же станции метро я сойду.
   – Я, наоборот, очень рада, что вы к нам сели, – ответила я. – Иначе мы ругались бы всю дорогу.
   – И зачем только люди женятся? – ни к селу ни к городу произнес Толик. – Я смотрю на своих женатых друзей и думаю: зачем они себе так жизнь испортили? Хотя все думали по-другому, когда женились. И жены были другие, пока еще ходили в невестах.
   – Если вы решили, что я замужем за этим бараном, то ошибаетесь.
   Как раз в этот момент упомянутое животное появилось из лесу. Судя по внешним признакам, взяло себя в руки. Смотрелось весьма эффектно, вылезая на дорогу в деловом костюме и с "дипломатом".
   Когда Серега распахнул заднюю дверцу со стороны дороги, где раньше и лежал кейс, то взглянул на меня сурово и спросил:
   – Успокоилась?
   – Успокоюсь полностью, когда ты продемонстрируешь, что трупа в багажнике нет.
   Толик аж подпрыгнул на своем месте. Серега выматерился, назвал меня сумасшедшей журналюгой, у которой от копания в чужом дерьме и встреч с преступниками мозги съехали набекрень, просунулся в машину, схватил меня за руку, вытянул на шоссе. «Дипломат», который я не могла не задеть, грохнулся на асфальт, но Серега в ярости о нем забыл. Что это у парня с нервами в самом-то деле?
   Толя, наблюдая за этой сценой, тоже решил выпрыгнуть из машины. Свой рюкзак, который он надевал на спину перед тем, как пойти в лесочек (что было вполне естественно с двумя незнакомыми людьми, остающимися в своей машине), на этот раз он оставил на переднем сиденье.
   Серега, изрыгая проклятия, открыл багажник. Мы с Толей стояли по обеим его сторонам.
   По трассе проносились редкие машины, но на нас никто не обращал внимания. Подобные заходы в лесок здесь – самое обычное дело. И никто, кроме нас, не мог видеть содержимого багажника.
   Но когда нашим взорам представилось это самое содержимое, мы все втроем замерли на своих местах. Потом Толик присвистнул и как-то странно посмотрел на Серегу, Серега раскрыл рот. По-моему, его удивление было искренним. А я нагнулась пониже, чтобы рассмотреть уже посиневшую девушку, лежащую в позе эмбриона.
   Я, конечно, могла и ошибиться, но, по-моему, она была одной из тех четырех, которых я видела в бане вместе с Редькой и Колобовым.