Страница:
ет слабее, чем, скажем, в Итилиэне, где не накладывались специал
ные заклятия против нечисти. -- А в отеле? -- спросил я. -- Он
ведь довольно новый, лет сто -- сто двадцать всего. Откуда там
такой фон? -- Это новое зло. Его многие носят в себе, родятся с
ним или находят на пути. Раньше в Лориэне великолепно выявляли
его, показывали носителю и уничтожали. Но если он слишком цеплял-
ся за свое зло... -- эльф не договорил и насупился. -- То уничто-
жали вместе с носителем,-- легко договорил я и рассмеялся. Келе-
борн изумленно уставился на меня. -- Рэнди, а вы куда более жес-
токи, чем можно о вас подумать,-- сказал он. -- Даже меня обманы-
вает ваш золотой ореол и ласковый взгляд. Ну, хоббиты! Дивный на-
род! Как говорит в подобных случаях Трофи, мы с Оле не обременены
абстрактным гуманизмом. То есть не стесняемся сказать мерзавцу,
что он мерзавец, двинуть в глаз подонку, а живи мы в другую эпо-
ху, так и мечом махали бы без особых моральных проблем. Трофи ов-
сем не такой, он мучается несовершенством мира молча, поэтому
иногда его прорывает в своем кругу, и нам достается по первое
число. Подозреваю, что его подпись стоит на той бумаге, из-за ко-
торой так поскучнели Пеленнорские корты. Однако стоит припом ить,
что известный абстрактный гуманист Фродо Бэггинс был урожденный
Брендибак, и несмотря на отсутствие у него прямых потомков, Трофи
вполне мог заполучить из семьи тот же генный комплекс. Туристи-
ческая тропа обвивала Ородруин по спирали. Все время приходилось
идти вверх, без перепадов и ровных мест. Кое-где встречались вы-
работки, в которых добывали гранит и гнейс для постройки отеля.
Последующие разработки запретила Минас Тиритская ге логическая
комиссия, потому что работяги докопались местами до лавы. У вхо-
дов в выработки стояли знаки "Осторожно, Балрог!", желтые треу-
гольники с красной лохматой рожей. Эльф при виде первого из них
усмехнулся. -- Ишь, выдумали,-- сказал он. -- Уж это зло точно
перевелось в Средиземье, благодарение Митрандиру. Правда, он до
самого ухода не мог про них слышать. Мы плелись и плелись, уже
дважды обойдя вулкан. Эльфийская музыка почти стихла, и без нее
уже было пусто на душе. Мне порядком опостылела эта каменно-пыль-
ная страна, где ни росточка, ни лужицы не было даже после вчераш-
него ливня. В поле зрения появля ся то отель, то горы, то камен-
ная пустыня, то снова горы, то проход в Удун. Пахло сероводоро-
дом, парило, солнце припекало черные камни и нас заодно. Я упрел,
как лошадь. Келеборн шел легко, но его лицо стало принимать ка-
кой-то подозрительно розовый о тенок. -- Да вы так сгорите! --
необдуманно брякнул я. Эльф споткнулся, резко остановился и наст-
роился на оборону. Я сообразил, что наши простейшие понятия могут
быть неизвестны существу другой культуры. -- Я не о балрогах го-
ворю,-- пустился я в объяснения.-- Просто вы, наверно, давно не
ходили днем по открытому месту, и солнце обожгло вам лицо. Это
называется "сгореть". На пляже еще так бывает. Келеборн заметно
успокоился, но потом как-то загрустил. Он то мерил взглядом расс-
тояние до входа в Саммат Наур, где, по преданию, было изготовле-
но, а потом и уничтожено Кольцо Власти, то поглядывал на меня с
недоумением, то что-то начинал петь вслух
снова замолкал. Наконец мы добрались до прохода, обращенного к
Барад Дуру, и сунулись в гору. Под ногами что-то вздрагивало, со
стен сыпались мелкие камешки. Как бы не попасть в извержение, по-
думал я. Но тут к вибрациям добавился шум явно инструмент льного
происхождения: барабаны, духовые, гитары... Мы переглянулись и
одновременно пожали плечами. Тут кто-то метнулся нам навстречу --
оказалось, экскурсовод. -- Добро пожаловать на дискотеку "В серд-
це вулкана"! -- завопил он. -- Светомузыка, натуральная подсветка
из жерла и вид на руины -- все оптом! Келеборн посмотрел на него
так, что я уж решил, что сейчас эльф как минимум плюнет "дунадан-
цу" на ноги. Однако он только развернулся, как по команде, и
быстрым шагом направился к выходу. Я не собирался плясать на дис-
котеке, но заглянуть в Огненную Бе дну хотелось. Ладно, никуда
Келеборн не денется. Я к нему тоже не пристегнут. Экскурсовод
провел меня в глубину. Там коридор расширялся в зал, где уже пры-
гали айзенгардцы и харадримец. Гномы чинно подпирали стену и не-
заметно совали кусочки камня в карманы. Я подошел к барьеру и
глянул вниз. Стало горячо и вонюче. Ничего разгля еть не удалось,
потому что глаза сами жмурились. Я отступил и зацепился за что-то
на полу, отчего и шлепнулся. Танцующие заржали. Я увидел, что в
пол вделана мемориальная доска: "На этом самом месте был откушен
Голлумом Смеаголом палец с Кольцом Власти у Фродо Бэггинса в 01
г. н.э." Мне показалось, что я сыт Мордором навсегда и по самые
уши. Встал -- и пулей вылетел вслед за Келеборном. Однако тот ку-
да-то исчез. Я покрутился на месте, попрыгал, посвистел -- все
без толку. Моторная тачка стояла чуть дальше к вершине, около нее
на камне сидел водила -- видимо, из восточных Людей. Он одновре-
менно курил сигарету, жевал резинку и сплевыв л себе под ноги. Я
подошел. -- Извините, тут не проходил высокий такой старик? В се-
ром одет... -- Нэт, никого нэ було,-- доложил водила. Я задумал-
ся, но в коридоре спрятаться было негде, а все вокруг просматри-
валось как на ладони. Орки его взяли, что ли? Я начал беспокоить-
ся. Может, он смотался в отель? Так его бы видел водила. Ну даже
если не видел, все равно за это время Келеборн обошел бы виток
тропы и появился внизу. Если только он застрял по ту сторону? А
вдруг ему все-та и стало плохо? Ах я сволочь, ах я идиот любопыт-
ный... Я ругал себя на бегу, мчась под горку на ту сторону Ород-
руина. Вот уже не видно руин, скрылся за поворотом Удун... Нико-
го. А может, я проглядел-таки его в проходе, когда выбегал? И я
рванул обратн
вверх, ловя воздух пересохшим ртом и истекая потом. С болью в
боку и ушибленным пальцем ноги добрался до входа в жерло, поорал
внутрь -- ответил залп дискотеки. Тогда я встал на четвереньки и
стал шарить вдоль стен: а вдруг он невидим? Не нашел. Выл з нару-
жу и из последних сил хрипло заорал: -- Элберет!!! И тут из-за
камешка, за которым и крыса не укрылась бы, поднялся вполне живой
Келеборн. Лицо, шея и руки у него светились малиновым, не хуже
лавы. Я и сам чувствовал, что загар становится лишним, но такого
даже представить не мог. Я сел на землю и ош лело уставился на
эльфа. Тот встревоженно оглядел меня. Видимо, я тоже был хорош.
-- Что случилось, Рэнди? Почему вы так взволнованы и... и пере-
пачканы? Вас обидели эти... -- Никто меня не обижал! -- рявкнул
я.-- Почему вы не откликались? Я весь Мордор облазил! Эльф очень
удивился. -- Но я встал сразу, как вы сказали "Элберет". Когда же
вы успели... Я зарычал. Я хрипел, кашлял, крякал, но все же изло-
жил ему, как было дело, и прибавил, что по моим часам все это за-
няло пятьдесят минут. Келеборн что-то соображал, хмурился, потом
подхватил с земли сумку и сказал: -- Немедленно уходим отсюда.
Это злые чары непонимания. Неужели вы не заметили... ну, да я сам
виноват. Я перестал чувствовать ваши мысли у подножия, а вы, на-
верное, чуть позже отключились от меня. Это же сердце Мордора.
Как я мог предположить только
что тут все чисто?!
-- Я эльф? Я -- идиот! -- гаркнул я и облегченно расхохотался.
Келеборн оскалил белые, совсем не стариковские зубы, помотал го-
ловой и потянул меня за руку. -- Погодите,-- сказал я. Я подошел
к водиле и вывел его из жевательного транса зеленой бумажкой. Тот
завел свою колымагу, и мы с пыльным ветерком скатились с Огненной
Горы и благополучно прибыли в отель. От подножия было видно, как
высыпали наружу экскурсанты -- наверное, как раз кончилась диско-
тека. Но между мной и водилой чары понимания были очень прочно
установлены зеленым талисманом.
В отеле мы для начала ра-
зошлись по домам, и я завалился в ванну. Мимоходом отметив, что в
номере потрудилась уборщица, я пустил воду похолоднее. Потом я
стал думать на разные темы: что подумала горничная, посетив наши
номера, что делать с красным как рак эльфом, чего бы пожрать и
т.п. Поскольку у меня давно вошло в привычку повсюду таскать с
собой телефон, то я позвонил и заказал подать через полчаса два
фунта сметаны. Я вспомнил, что ширские девицы считают ее главным
противоядием от загара. Для онспирации добавил заказ на пять фун-
тов клубники и фунт сахарной пудры, а потом еще пломбира. Когда
со всем этим добром я стукнулся в соседнюю дверь, она открылась
сама. Келеборн нашелся в ванной, явно отмытый и снова лохматый.
Все мои вчерашние труды были сведены на нет махровым полотенцем.
Эльф стоял, почти упершись носом в зеркало, и мрачн
изучал свое отражение. Цвет лица у него был такой, что мне
вспомнилась перенесенная в детстве краснуха. Сначала он не согла-
шался подвергнуться обработке сметаной, потому что, во-первых, не
признавал прокисших сливок за продукт, а во-вторых, просто не же-
лал ими пачкаться. Я пообещал ему, что он рискует стать первым в
мире веснушчатым эльфом. Он спросил, что это такое. Я сказал, что
это такие пятнышки, с которыми его родная мать не узнает. Я не
надеялся убедить его словами, на себе мне показать было нечего,
поэтому я полистал рекламные проспекты, валявшиеся в номере пов-
сюду, и в одном нашел фото впол е симпатичной человечки с веснуш-
ками. Келеборн посмотрел, закрыл глаза и сказал: -- Делайте что
хотите, Рэнди. Этого невозможно допустить. Я тщательно заштукату-
рил его половиной сметаны, а остаток смешал с ягодами и сахаром.
Пока блюдо настаивалось, я сунул в руки Келеборну креманку с
пломбиром и ложку. Глаза он открыть не мог, потому что на веках
лежал дюймовый слой жирной густой смета ы. Однако пломбиру воздал
должное без потерь. Я с трудом сдерживал смех, глядя на него. По-
том вдруг вспомнил, что тоже слегка обгорел, хотя работа в "Дори-
ате", конечно, выдубила мне шкуру. Тогда я зачерпнул ложку смеси
и размазал себе по физиономии.
сахаром держалось хорошо, а созерцать меня было некому. Келеборн
тем временем начал как бы таять, сметана потекла ему за воротник,
закапала на ковер, на кресло... Я уже не мог сдерживаться и фырк-
нул вслух, да тут еще Келеборн спросил, в чем дело, и лизнул
часть сметаны у себя из-под носа. Я ржал и ничего не мог объяс-
нить. Вдруг в дверь постучали. Пришел экскурсовод с айзенгардской
парой. Все трое с порога начали укорять нас за угон телеги и гро-
зить санкциями типа "сообщить по месту работы". Я представил, как
получаю "телегу" на самого себя, и заржал еще громче. Потом поду-
мал, как будут счастл вы получить бумагу на Келеборна где-нибудь
в Калакирии, и чуть не лопнул. Чем громче я ржал, тем сильнее
возмущались айзенгардцы. Экскурсовод, однако, давно замолчал и
внимательно осматривал меня и номер. Моя тонированная клубникой
личность ему не по равилась, но Келеборна он просто-таки испугал-
ся, когда эльфу надоело слушать визг, и он воздвигся над креслом
и подошел поучаствовать в конфликте. До сих пор его не было видно
от двери за высокой спинкой, а дальше я посетителей не пускал.
Эльф протер в сметане дырки для глаз и приближался каким-то ко-
шачьим шагом, облизывая на ходу пальцы. Зрелище не для слабонерв-
ных. Айзенгардцы смолкли и выкатились. "Дунаданец" оказался пос-
мелее, повторил Келеборну вкратце претензии и попросил нас не де-
лать анти бщественных поступков. А его глаза в это время обшари-
вали номер и нас, как будто собирали компромат. Келеборн сделал
еще шаг вперед, и экскурсовод, видимо, вспомнив судьбу лампочки
над прудом, исчез в коридоре, не забыв прикрыть за собой дверь.
Клубнику я доел один и с испорченным настроением. Эльф залег вро-
де бы спать -- лежал на кровати и молчал до вечера. Я просидел
полдня у себя. Вечер ничего приятного не добавил. Еду опять приш-
лось заказывать наверх, потому что смокингов в хозяйстве эльфа не
прибавилось, а я не хотел идти один в ресторан. Противостоять в
одиночку недружелюбию многих я не люблю, не м зохист же я по на-
туре. Тем более что оно и так чувствовалось сквозь стены. Я думал
о том, что этой поездкой сделаю себе не лучшую рекламную кампа-
нию. Впрочем, Шир не обратит внимания на закордонных моралистов,
какие бы грехи -- истинные или мнимые -- мне ни приписали. Но тот
бедняга, который в ближайшее время поедет в Айзенгард с поставка-
ми, к примеру, от Кроттов, может поиметь большие сложности. Хоро-
шо бы это был Сэндимен с центрального элеватора. Недавно я морил
у него хрущаков и сам надышался ианидов так, что еле откачали.
Явился коридорный с ужином и со счетом. Туда были включены и про-
водка, и аренда телеги, и ковер в сметане. Я подписался и выгнал
его, пригрозив еще и зеркало разбить. Он выскочил и крикнул из-за
двери, что отправление автобуса в 23 часа. Я звякнул Келеборну и
позвал питаться. Тот пришел, посидел, почти ничего не съел и выг-
лядел очень плохо. С загаром это связано не было, так как то ли
сметана подействовала, то ли регенерация у эльфов быстрая, но вся
краснота прошла бесследно. Мне был
жалко и его, и себя, но что я мог поделать?
-- Но даже над Мордором светят лучи созвездия Элберет,-- вспомнил
я вслух строчку популярной в Шире песни. Эльф печально покивал и
добавил: -- Светит, да не греет. И ушел к себе. Драпать отсюда
надо, думал я, яростно закидывая в чемодан барахло. Еще чтобы его
звезды грели... На Нурнене должно быть жарко, южные пустыни близ-
ко. Вот там пусть греется сколько и под чем хочет. А я от такого
отдыха уже спекся. Голова раскалывается, как с похмелья. Небось
тепловой удар. Как раз для поездки на юг... Еле передвигая ноги,
я зашел за эльфом, и мы потащились в автобус. Почти все уже сиде-
ли на местах, и когда мы заняли свои кресла, экскурсовод окинул
нас неодобрительным оком и поднял трап. Его раздражала необходи-
мость возиться с этой алюминиевой желе якой из-за меня, ведь гно-
мы запрыгивали на подножку без ее помощи. Меня вдруг одолел стыд
за свое поведение, захотелось исчезнуть -- хоть бы и с помощью
Кольца. И плевать на последствия... Я очнулся. В салоне и снаружи
было темно, автобус быстро ехал по трассе, но я почему-то лежал
лицом к небу, усыпанному звездами. Пошевелившись, я понял, что
лежу поперек сидений, головой на левой руке Келеборна. Эльф по-
чувствовал мое движение и нагну ся. -- Как вы, Рэнди? -- спросил
он. Я повертел головой -- не гудела. Подумал о своем поведении --
преисполнился гордости. Порядок. -- Спасибо, хорошо,-- сказал я и
сел. Келеборн что-то тихо напевал -- а может, я опять слышал его
музыку. Мне стало спокойно и уютно. Я устроился поудобнее и зас-
нул. Весь следующий день мы катили к югу, останавливаясь в придо-
рожных забегаловках, чтобы поесть. Местность опять стала зеленой,
преобладали ксерофиты с колючками или восковыми листочками. Кон-
дишен сильно облегчал жизнь, но на стоянках жара стояла невыно
имая. Несмотря на эти привходящие, и я, и Келеборн были в благоп-
риятном расположении духа, развлекались чем и как могли и сильно
достали "дунаданца". Особенно все взъерепенились, когда Келеборн
купил у бабки-дунгарки, невесть как затесавшейся в эти к ая, ку-
лек дуриана, и мы смачно сожрали его на ходу. Понимания этот акт
не встретил, зато было много крику о производимых нами всю дорогу
запахах. Я помалкивал, а потом высказался (обращаясь исключитель-
но к Келеборну, но во весь голос) на тему потреби ельских свойств
рябиновых духов. Когда дуриан кончился, я еще попросил остановить
автобус у ближайшей урны, чтобы не мусорить в салоне. Айзенгардцы
шипели, харадримец качал головой, "дунаданец", наконец-то сбро-
сивший кожу, злобно вел экскурсию, не от тупая от утвержденного
текста. Гномы сидели тихо, ни во что не вмешивались и играли в
каменные кости. Когда экскурсовод замолкал, включалась радиот-
рансляция с юмористическими передачами и оркскими народными пес-
нями. Я не все улавливал, потому что музыкальный фон от эльфа
опять забивал всю эту шелуху, и поэтому лишь отметил такой образ-
чик: "У Илуватара спросили: -- Вы Детей любите? Единый ответил:
-- Не очень. Но сам процесс..." Спрашивать эльфа, слышал ли он и
понял ли, я не рискнул. Наверно, слышал -- полыхнул глазами, но
ничего не сказал. К вечеру все устали от дороги и шума. Интелли-
гентный харадримец предложил публике выключить радио и дать от-
дохнуть ведущему. Все согласились, и музыка сменилась храпом так
быстро, что я еле успел заметить этот переход. Мы с эльфом потре-
пались еще обо всяких пустяках: он спросил, действительно ли в
Шире есть мэллорны, а я ответил, что как не быть, если моему
предку семечко и микроудобрения дала сама Галадриэль. Келеборн
принял вид весьма довольный, даже польщенный. Я не понял, с чего
это он, и из ежливости спросил, как звать его жену. Келеборн пос-
мотрел в окно поверх меня и сказал: -- Сейчас, наверное, ее зовут
Алтириэль. Я снова чего-то не понял: как это "сейчас"? И перевел
тему на озеленение Минас Тирит. Среди ночи "Инканус" проколол ка-
меру на какой-то мордорской колючке. Подскок и резкая остановка
разбудили меня в середине длинного эпического сна, и сначала я не
понимал, что куда подевалось и почему тут только один эльф, да и
тот спит. И вдруг я всп мнил! Я понял! И устыдился своей необра-
зованности до слез. Я встал и тряхнул Келеборна за плечи, потому
что не мог сдержать в себе столь прекрасного открытия. Тот прос-
нулся и уставился на меня, как на призрак. -- Так вы видели моего
предка, Сэма Гэмджи? И ваша прекрасная жена -- это Галадриэль?!
-- я почти визжал шепотом от возбуждения. -- Рэнди! -- Келеборн с
трудом сдерживал смех.-- Мы с вами беседуем днем и ночью почти
неделю, и вы только сейчас сопоставили такие очевидные вещи! Ти-
ше, тише вы, зачем вам лишние уши? Я зажал себе рот обеими руками
и сел. Невысказанное давило мне изнутри на глаза, и я чувствовал,
как они выпучиваются. Келеборн понял, что меня пора вязать эль-
фийским тросом. Он сделал в воздухе движение рукой, что-то сказал
-- и я моментально выруби ся до утра.
Глаза я продрал, когда велели высаживаться -- Нурнен. Келеборн не
дал мне и рта открыть, сразу зашипел и показал на народ. Но я уже
был куда спокойнее, видимо, во сне переработав информацию. И все
же -- сесть в такую галошу! Я мысленно спихнул с себя вину на ис-
ториков и авторов учебников, которые много пишут о Галадриэли и
почти ничего о ее родичах. Но вина не спихнулась, зато помогала
мне вести себя прилично. К тому же я обиделся на эльфа, что вчера
он меня заколдовал. Сразу, как "Инканус" остановился, набежали
торговцы. Чего только тут не было! Чтобы свести Трофи в могилу,
хватило бы и десятой части ассортимента: блестящие Кольца Власти
-- по-моему, от пластиковых до дутого золота включительно, рези-
новые маски вся их троллей и голлумов, игрушки в виде всех участ-
ников событий Войны Кольца, кто имел хоть какой-то зафиксирован-
ный облик; фиалы Галадриэли -- хрустальная граната-лимонка с ка-
кой-то флюоресцирующей дрянью внутри, псевдоарнорские и кривомор-
дорские клин и... Келеборн старательно обходил лотки, прокладывая
себе путь к гостинице "Ромелла". Я не удержался и стал прицени-
ваться ко всякой дряни. Тогда эльф вернулся, молча поймал меня,
перехватил покрепче за руку и поволок прочь. И до чего ж любят
нас все оспитывать, думал я, болтаясь, как тележка на веревочке.
Вот теперь нарочно куплю матом-другой! У самой гостиницы торговля
не велась -- за этим следили спецназгулы. В холле, конечно, была
куча сувенирных киосков и даже магазинчик. Но я решил сначала от-
делаться от эльфа, потому что его трясло -- и на сей раз от бес-
сильной злобы -- при виде кичев и со знакомыми именами. Гостиница
была большая, очень новая, тридцатиэтажная. Архитектура ее была
направлена на недопущение в комнаты солнца и суховеев с пылью.
Лоджии имели в глубину футов пятнадцать. Я сразу решил, что там и
буду спать. Паразит эльф затащил меня на седьмо
этаж, но я уж был рад, что не на тридцатый. C видом оскорбленно-
го достоинства мы заползли в свои номера. Оба несколько пережима-
ли -- Келеборн всячески показывал, какая пошлость нас окружила, а
я намекал, что сам за себя отвечаю и таскать от игрушек не позво-
лю. В общем, детский сад для дебилов. Самое здешнее заведение.
Распаковался, умылся, пошел завтракать. В этой гостинице на каж-
дом этаже была кафешка, а ресторан занимал крышу. Туда я, конеч-
но, не полез -- мало того, что высоко, так ведь еще и жарко. Ве-
чером обдумаем... В кафешке меня перехватил эльф. Мы в мрачном
молчании отзавтракали, потом посмотрели друг на друга и развесе-
лились. -- Рэнди, непоследовательное вы создание,-- сказал Келе-
борн.-- Ну неужели вы хоть на миг допускаете мысль, что веревки
фирмы "Галадриэль лимитед" достойны употребления в хозяйстве? --
Почему бы и нет,-- сказал я.-- Капрон хороший, насколько я успел
заметить. Плетение прочное. А что до названия... Не можете ведь
вы мне продать настоящую лориэнскую веревку. -- Нет, могу только
подарить, -- сказал эльф. Когда до меня дошло, я засмущался. --
Выходит, на подарок напрашиваюсь... Неудобно как-то. -- Чего
там,-- сказал эльф легко.-- Мне-то она на что? Повеситься раз-
ве... Я замахал на него, понес какую-то чушь. Но своих намерений
не оставил. Шикарные матомы продаются, всем подарю -- когда вер-
нусь, все в гости сбегутся, и родня, и сотрудники, и Туки, и
Брендибаки. А настоящая веревка -- это ДСП, для собственного
пользо ания, так-то. -- Пойдем на озеро? -- поинтересовался Келе-
борн. -- Если не будете становиться между мной и сувенирами. Эльф
криво усмехнулся: -- Не могу пообещать. Может, вы уж закупитесь
тогда без меня, а ближе к вечеру пройдемся? -- Ага,-- сказал я.
-- И фейерверк посмотрим. Эльф завел глаза под скальп и пошел до
хаты. Я спустился в царство сувенирных развалов. Сначала в "Г-ли-
митед" укупил тягучую авоську с мелкой ячеей и неограниченной
вместимостью, а потом пошел ее набивать. Больше всего, конечно, я
брал игрушек: какой же хоббит в гости без деточки придет... Это
ам не Арнор с проблемой второго ребенка. Заводные и разборные ор-
ки, мечи с подсветкой, свистки "Назгул", куклы Гали (видимо, все
та же Галадриэль, только для маленьких), наборы "Братство Коль-
ца", накладные бороды, роанские кони на колесиках... Видимо
Дэйл прочно освоил этот рынок. Чего не было -- это кукол Арагор-
на и Арвен. То есть в "Братство" входил девятый элемент, но эта
пластмассовая мелочевка не в счет. А вот отдельно, с именами --
не было. Видимо, все еще сказывалось, что это, как-никак, редки
нынешнего Короля. Я отнес авоську и пошел на пляж. Там торговля
шла еще интенсивнее. Повсюду торчали рекламные щиты, летали воз-
душные шары с названиями фирм и их продукции, все орали и хватали
курортников за штаны. Голубая гладь Нурнена была густо усеяна ку-
пальщиками, катерами, лодками, надувными плотами и матрасами,
спасательными кругами, плавающими игрушками. Немного подальше от
берега, где все-таки можно было разглядеть воду, катались на вод-
ных лыжах и велосипедах. Сверху весь этот муравейник был присыпан
горст ой спасательных вертолетов, причем из каждого свисала лест-
ница, а на ней болтался спасатель. Я мысленно одобрил эту меру
предосторожности -- с берега добраться до утопающего заняло бы
слишком много времени. Найдя место, где я умещался во весь рост,
я улегся загорать и балдеть. Однако недолго музыка играла, недол-
го фраер загорал. -- Извините, я вам не помешаю? -- раздался надо
мной смутно знакомый голос. Разлепив глаза, я натолкнулся взгля-
дом на нашего харадримца. Он был все в той же набедренной повяз-
ке, но здесь, на пляже она выглядела абсолютно естественной. --
Нисколько, -- как можно непринужденнее ответил я, а сам подумал:
"Интересно, он что, тоже хочет позагорать?" Эта мысль возымела
такое действие, что как я ни крепился, удержаться от невнятного
хрюка так и не удалось. Пришлось срочно спасать положен е: --
Простите, я подумал: как забавно -- мы уже неделю не расстаемся,
а до сих пор незнакомы. -- Да, в самом деле, -- с готовностью
подхватил харадримец. -- Позвольте представиться: Барин Обатута,
профессор Харадского университета, доктор искусствоведения. Я
назвал себя. Как я и опасался, мое родовое имя произвело на собе-
седника должное впечатление. -- Вы ведь... да... хоббит, кажется?
Для нас это так экзотично... -- Как для нас харадримцы... -- Что?
Ну да, конечно... Извините, я не хотел бы показаться навязчивым,
но... вы имеете какое-нибудь отношение к тому самому Гэмджи? Я
мысленно навесил на себя мраморную мемориальную доску семь на во-
семь футов и ответил: -- Имею. Я прямой потомок Того Самого Гэмд-
жи -- Друга и Соратника Великого Фродо Бэггинса... ну и так да-
лее. А что? -- Нет, ничего, -- профессор смешался, но после не-
долгой паузы все же продолжил. -- Я вот думаю: неужели с вас тоже
взяли деньги за этот тур? Вас бы следовало пригласить за счет
фирмы, как почетного гостя. -- Если всех Гэмджи катать за счет
фирмы, она обанкротится,-- важно сообщил я. И почему я вечно
страдаю за предка? Он-то таких любопытных гнал метлой из Бэг-эн-
да. Только потому я там и живу. Сейчас начнется: как вам преобра-
женный Мордор (а чего в нем преображенного, я что, другой ви-
дел?), что сказал бы знаменитый Сэмвайз... Ух, что бы сказал Сэм-
вайз. Ни в одну летопись эти его выражения не вошли, но в Хобби-
тоне среди мужской половины их вспоминают в крайнем душевном исс-
туплении. И хоть одна зараз
знала бы селекционера Гэмджи. Нанять, что ли, пресс-секретаря.
Из Фэрбэрнов. Который век кормятся, паразиты, памятью предка да
выборными должностями. А ко мне пытаются экскурсии водить, прямо
домой. Что характерно, бесплатные, то есть за мой счет. П авда,
после того, как я купил Хуана и посадил у двери на очень длинной
(и очень тонкой) цепи, экскурсий поубавилось. Харадримский Барин
продолжал за что-то благодарить моего предка в моем лице. Кажет-
ся, за процветание Мордора и Харада. Обратился бы к Оле. Тут я
наполнился неожиданной злостью и прервал его: -- Не думаю, госпо-
ные заклятия против нечисти. -- А в отеле? -- спросил я. -- Он
ведь довольно новый, лет сто -- сто двадцать всего. Откуда там
такой фон? -- Это новое зло. Его многие носят в себе, родятся с
ним или находят на пути. Раньше в Лориэне великолепно выявляли
его, показывали носителю и уничтожали. Но если он слишком цеплял-
ся за свое зло... -- эльф не договорил и насупился. -- То уничто-
жали вместе с носителем,-- легко договорил я и рассмеялся. Келе-
борн изумленно уставился на меня. -- Рэнди, а вы куда более жес-
токи, чем можно о вас подумать,-- сказал он. -- Даже меня обманы-
вает ваш золотой ореол и ласковый взгляд. Ну, хоббиты! Дивный на-
род! Как говорит в подобных случаях Трофи, мы с Оле не обременены
абстрактным гуманизмом. То есть не стесняемся сказать мерзавцу,
что он мерзавец, двинуть в глаз подонку, а живи мы в другую эпо-
ху, так и мечом махали бы без особых моральных проблем. Трофи ов-
сем не такой, он мучается несовершенством мира молча, поэтому
иногда его прорывает в своем кругу, и нам достается по первое
число. Подозреваю, что его подпись стоит на той бумаге, из-за ко-
торой так поскучнели Пеленнорские корты. Однако стоит припом ить,
что известный абстрактный гуманист Фродо Бэггинс был урожденный
Брендибак, и несмотря на отсутствие у него прямых потомков, Трофи
вполне мог заполучить из семьи тот же генный комплекс. Туристи-
ческая тропа обвивала Ородруин по спирали. Все время приходилось
идти вверх, без перепадов и ровных мест. Кое-где встречались вы-
работки, в которых добывали гранит и гнейс для постройки отеля.
Последующие разработки запретила Минас Тиритская ге логическая
комиссия, потому что работяги докопались местами до лавы. У вхо-
дов в выработки стояли знаки "Осторожно, Балрог!", желтые треу-
гольники с красной лохматой рожей. Эльф при виде первого из них
усмехнулся. -- Ишь, выдумали,-- сказал он. -- Уж это зло точно
перевелось в Средиземье, благодарение Митрандиру. Правда, он до
самого ухода не мог про них слышать. Мы плелись и плелись, уже
дважды обойдя вулкан. Эльфийская музыка почти стихла, и без нее
уже было пусто на душе. Мне порядком опостылела эта каменно-пыль-
ная страна, где ни росточка, ни лужицы не было даже после вчераш-
него ливня. В поле зрения появля ся то отель, то горы, то камен-
ная пустыня, то снова горы, то проход в Удун. Пахло сероводоро-
дом, парило, солнце припекало черные камни и нас заодно. Я упрел,
как лошадь. Келеборн шел легко, но его лицо стало принимать ка-
кой-то подозрительно розовый о тенок. -- Да вы так сгорите! --
необдуманно брякнул я. Эльф споткнулся, резко остановился и наст-
роился на оборону. Я сообразил, что наши простейшие понятия могут
быть неизвестны существу другой культуры. -- Я не о балрогах го-
ворю,-- пустился я в объяснения.-- Просто вы, наверно, давно не
ходили днем по открытому месту, и солнце обожгло вам лицо. Это
называется "сгореть". На пляже еще так бывает. Келеборн заметно
успокоился, но потом как-то загрустил. Он то мерил взглядом расс-
тояние до входа в Саммат Наур, где, по преданию, было изготовле-
но, а потом и уничтожено Кольцо Власти, то поглядывал на меня с
недоумением, то что-то начинал петь вслух
снова замолкал. Наконец мы добрались до прохода, обращенного к
Барад Дуру, и сунулись в гору. Под ногами что-то вздрагивало, со
стен сыпались мелкие камешки. Как бы не попасть в извержение, по-
думал я. Но тут к вибрациям добавился шум явно инструмент льного
происхождения: барабаны, духовые, гитары... Мы переглянулись и
одновременно пожали плечами. Тут кто-то метнулся нам навстречу --
оказалось, экскурсовод. -- Добро пожаловать на дискотеку "В серд-
це вулкана"! -- завопил он. -- Светомузыка, натуральная подсветка
из жерла и вид на руины -- все оптом! Келеборн посмотрел на него
так, что я уж решил, что сейчас эльф как минимум плюнет "дунадан-
цу" на ноги. Однако он только развернулся, как по команде, и
быстрым шагом направился к выходу. Я не собирался плясать на дис-
котеке, но заглянуть в Огненную Бе дну хотелось. Ладно, никуда
Келеборн не денется. Я к нему тоже не пристегнут. Экскурсовод
провел меня в глубину. Там коридор расширялся в зал, где уже пры-
гали айзенгардцы и харадримец. Гномы чинно подпирали стену и не-
заметно совали кусочки камня в карманы. Я подошел к барьеру и
глянул вниз. Стало горячо и вонюче. Ничего разгля еть не удалось,
потому что глаза сами жмурились. Я отступил и зацепился за что-то
на полу, отчего и шлепнулся. Танцующие заржали. Я увидел, что в
пол вделана мемориальная доска: "На этом самом месте был откушен
Голлумом Смеаголом палец с Кольцом Власти у Фродо Бэггинса в 01
г. н.э." Мне показалось, что я сыт Мордором навсегда и по самые
уши. Встал -- и пулей вылетел вслед за Келеборном. Однако тот ку-
да-то исчез. Я покрутился на месте, попрыгал, посвистел -- все
без толку. Моторная тачка стояла чуть дальше к вершине, около нее
на камне сидел водила -- видимо, из восточных Людей. Он одновре-
менно курил сигарету, жевал резинку и сплевыв л себе под ноги. Я
подошел. -- Извините, тут не проходил высокий такой старик? В се-
ром одет... -- Нэт, никого нэ було,-- доложил водила. Я задумал-
ся, но в коридоре спрятаться было негде, а все вокруг просматри-
валось как на ладони. Орки его взяли, что ли? Я начал беспокоить-
ся. Может, он смотался в отель? Так его бы видел водила. Ну даже
если не видел, все равно за это время Келеборн обошел бы виток
тропы и появился внизу. Если только он застрял по ту сторону? А
вдруг ему все-та и стало плохо? Ах я сволочь, ах я идиот любопыт-
ный... Я ругал себя на бегу, мчась под горку на ту сторону Ород-
руина. Вот уже не видно руин, скрылся за поворотом Удун... Нико-
го. А может, я проглядел-таки его в проходе, когда выбегал? И я
рванул обратн
вверх, ловя воздух пересохшим ртом и истекая потом. С болью в
боку и ушибленным пальцем ноги добрался до входа в жерло, поорал
внутрь -- ответил залп дискотеки. Тогда я встал на четвереньки и
стал шарить вдоль стен: а вдруг он невидим? Не нашел. Выл з нару-
жу и из последних сил хрипло заорал: -- Элберет!!! И тут из-за
камешка, за которым и крыса не укрылась бы, поднялся вполне живой
Келеборн. Лицо, шея и руки у него светились малиновым, не хуже
лавы. Я и сам чувствовал, что загар становится лишним, но такого
даже представить не мог. Я сел на землю и ош лело уставился на
эльфа. Тот встревоженно оглядел меня. Видимо, я тоже был хорош.
-- Что случилось, Рэнди? Почему вы так взволнованы и... и пере-
пачканы? Вас обидели эти... -- Никто меня не обижал! -- рявкнул
я.-- Почему вы не откликались? Я весь Мордор облазил! Эльф очень
удивился. -- Но я встал сразу, как вы сказали "Элберет". Когда же
вы успели... Я зарычал. Я хрипел, кашлял, крякал, но все же изло-
жил ему, как было дело, и прибавил, что по моим часам все это за-
няло пятьдесят минут. Келеборн что-то соображал, хмурился, потом
подхватил с земли сумку и сказал: -- Немедленно уходим отсюда.
Это злые чары непонимания. Неужели вы не заметили... ну, да я сам
виноват. Я перестал чувствовать ваши мысли у подножия, а вы, на-
верное, чуть позже отключились от меня. Это же сердце Мордора.
Как я мог предположить только
что тут все чисто?!
-- Я эльф? Я -- идиот! -- гаркнул я и облегченно расхохотался.
Келеборн оскалил белые, совсем не стариковские зубы, помотал го-
ловой и потянул меня за руку. -- Погодите,-- сказал я. Я подошел
к водиле и вывел его из жевательного транса зеленой бумажкой. Тот
завел свою колымагу, и мы с пыльным ветерком скатились с Огненной
Горы и благополучно прибыли в отель. От подножия было видно, как
высыпали наружу экскурсанты -- наверное, как раз кончилась диско-
тека. Но между мной и водилой чары понимания были очень прочно
установлены зеленым талисманом.
В отеле мы для начала ра-
зошлись по домам, и я завалился в ванну. Мимоходом отметив, что в
номере потрудилась уборщица, я пустил воду похолоднее. Потом я
стал думать на разные темы: что подумала горничная, посетив наши
номера, что делать с красным как рак эльфом, чего бы пожрать и
т.п. Поскольку у меня давно вошло в привычку повсюду таскать с
собой телефон, то я позвонил и заказал подать через полчаса два
фунта сметаны. Я вспомнил, что ширские девицы считают ее главным
противоядием от загара. Для онспирации добавил заказ на пять фун-
тов клубники и фунт сахарной пудры, а потом еще пломбира. Когда
со всем этим добром я стукнулся в соседнюю дверь, она открылась
сама. Келеборн нашелся в ванной, явно отмытый и снова лохматый.
Все мои вчерашние труды были сведены на нет махровым полотенцем.
Эльф стоял, почти упершись носом в зеркало, и мрачн
изучал свое отражение. Цвет лица у него был такой, что мне
вспомнилась перенесенная в детстве краснуха. Сначала он не согла-
шался подвергнуться обработке сметаной, потому что, во-первых, не
признавал прокисших сливок за продукт, а во-вторых, просто не же-
лал ими пачкаться. Я пообещал ему, что он рискует стать первым в
мире веснушчатым эльфом. Он спросил, что это такое. Я сказал, что
это такие пятнышки, с которыми его родная мать не узнает. Я не
надеялся убедить его словами, на себе мне показать было нечего,
поэтому я полистал рекламные проспекты, валявшиеся в номере пов-
сюду, и в одном нашел фото впол е симпатичной человечки с веснуш-
ками. Келеборн посмотрел, закрыл глаза и сказал: -- Делайте что
хотите, Рэнди. Этого невозможно допустить. Я тщательно заштукату-
рил его половиной сметаны, а остаток смешал с ягодами и сахаром.
Пока блюдо настаивалось, я сунул в руки Келеборну креманку с
пломбиром и ложку. Глаза он открыть не мог, потому что на веках
лежал дюймовый слой жирной густой смета ы. Однако пломбиру воздал
должное без потерь. Я с трудом сдерживал смех, глядя на него. По-
том вдруг вспомнил, что тоже слегка обгорел, хотя работа в "Дори-
ате", конечно, выдубила мне шкуру. Тогда я зачерпнул ложку смеси
и размазал себе по физиономии.
сахаром держалось хорошо, а созерцать меня было некому. Келеборн
тем временем начал как бы таять, сметана потекла ему за воротник,
закапала на ковер, на кресло... Я уже не мог сдерживаться и фырк-
нул вслух, да тут еще Келеборн спросил, в чем дело, и лизнул
часть сметаны у себя из-под носа. Я ржал и ничего не мог объяс-
нить. Вдруг в дверь постучали. Пришел экскурсовод с айзенгардской
парой. Все трое с порога начали укорять нас за угон телеги и гро-
зить санкциями типа "сообщить по месту работы". Я представил, как
получаю "телегу" на самого себя, и заржал еще громче. Потом поду-
мал, как будут счастл вы получить бумагу на Келеборна где-нибудь
в Калакирии, и чуть не лопнул. Чем громче я ржал, тем сильнее
возмущались айзенгардцы. Экскурсовод, однако, давно замолчал и
внимательно осматривал меня и номер. Моя тонированная клубникой
личность ему не по равилась, но Келеборна он просто-таки испугал-
ся, когда эльфу надоело слушать визг, и он воздвигся над креслом
и подошел поучаствовать в конфликте. До сих пор его не было видно
от двери за высокой спинкой, а дальше я посетителей не пускал.
Эльф протер в сметане дырки для глаз и приближался каким-то ко-
шачьим шагом, облизывая на ходу пальцы. Зрелище не для слабонерв-
ных. Айзенгардцы смолкли и выкатились. "Дунаданец" оказался пос-
мелее, повторил Келеборну вкратце претензии и попросил нас не де-
лать анти бщественных поступков. А его глаза в это время обшари-
вали номер и нас, как будто собирали компромат. Келеборн сделал
еще шаг вперед, и экскурсовод, видимо, вспомнив судьбу лампочки
над прудом, исчез в коридоре, не забыв прикрыть за собой дверь.
Клубнику я доел один и с испорченным настроением. Эльф залег вро-
де бы спать -- лежал на кровати и молчал до вечера. Я просидел
полдня у себя. Вечер ничего приятного не добавил. Еду опять приш-
лось заказывать наверх, потому что смокингов в хозяйстве эльфа не
прибавилось, а я не хотел идти один в ресторан. Противостоять в
одиночку недружелюбию многих я не люблю, не м зохист же я по на-
туре. Тем более что оно и так чувствовалось сквозь стены. Я думал
о том, что этой поездкой сделаю себе не лучшую рекламную кампа-
нию. Впрочем, Шир не обратит внимания на закордонных моралистов,
какие бы грехи -- истинные или мнимые -- мне ни приписали. Но тот
бедняга, который в ближайшее время поедет в Айзенгард с поставка-
ми, к примеру, от Кроттов, может поиметь большие сложности. Хоро-
шо бы это был Сэндимен с центрального элеватора. Недавно я морил
у него хрущаков и сам надышался ианидов так, что еле откачали.
Явился коридорный с ужином и со счетом. Туда были включены и про-
водка, и аренда телеги, и ковер в сметане. Я подписался и выгнал
его, пригрозив еще и зеркало разбить. Он выскочил и крикнул из-за
двери, что отправление автобуса в 23 часа. Я звякнул Келеборну и
позвал питаться. Тот пришел, посидел, почти ничего не съел и выг-
лядел очень плохо. С загаром это связано не было, так как то ли
сметана подействовала, то ли регенерация у эльфов быстрая, но вся
краснота прошла бесследно. Мне был
жалко и его, и себя, но что я мог поделать?
-- Но даже над Мордором светят лучи созвездия Элберет,-- вспомнил
я вслух строчку популярной в Шире песни. Эльф печально покивал и
добавил: -- Светит, да не греет. И ушел к себе. Драпать отсюда
надо, думал я, яростно закидывая в чемодан барахло. Еще чтобы его
звезды грели... На Нурнене должно быть жарко, южные пустыни близ-
ко. Вот там пусть греется сколько и под чем хочет. А я от такого
отдыха уже спекся. Голова раскалывается, как с похмелья. Небось
тепловой удар. Как раз для поездки на юг... Еле передвигая ноги,
я зашел за эльфом, и мы потащились в автобус. Почти все уже сиде-
ли на местах, и когда мы заняли свои кресла, экскурсовод окинул
нас неодобрительным оком и поднял трап. Его раздражала необходи-
мость возиться с этой алюминиевой желе якой из-за меня, ведь гно-
мы запрыгивали на подножку без ее помощи. Меня вдруг одолел стыд
за свое поведение, захотелось исчезнуть -- хоть бы и с помощью
Кольца. И плевать на последствия... Я очнулся. В салоне и снаружи
было темно, автобус быстро ехал по трассе, но я почему-то лежал
лицом к небу, усыпанному звездами. Пошевелившись, я понял, что
лежу поперек сидений, головой на левой руке Келеборна. Эльф по-
чувствовал мое движение и нагну ся. -- Как вы, Рэнди? -- спросил
он. Я повертел головой -- не гудела. Подумал о своем поведении --
преисполнился гордости. Порядок. -- Спасибо, хорошо,-- сказал я и
сел. Келеборн что-то тихо напевал -- а может, я опять слышал его
музыку. Мне стало спокойно и уютно. Я устроился поудобнее и зас-
нул. Весь следующий день мы катили к югу, останавливаясь в придо-
рожных забегаловках, чтобы поесть. Местность опять стала зеленой,
преобладали ксерофиты с колючками или восковыми листочками. Кон-
дишен сильно облегчал жизнь, но на стоянках жара стояла невыно
имая. Несмотря на эти привходящие, и я, и Келеборн были в благоп-
риятном расположении духа, развлекались чем и как могли и сильно
достали "дунаданца". Особенно все взъерепенились, когда Келеборн
купил у бабки-дунгарки, невесть как затесавшейся в эти к ая, ку-
лек дуриана, и мы смачно сожрали его на ходу. Понимания этот акт
не встретил, зато было много крику о производимых нами всю дорогу
запахах. Я помалкивал, а потом высказался (обращаясь исключитель-
но к Келеборну, но во весь голос) на тему потреби ельских свойств
рябиновых духов. Когда дуриан кончился, я еще попросил остановить
автобус у ближайшей урны, чтобы не мусорить в салоне. Айзенгардцы
шипели, харадримец качал головой, "дунаданец", наконец-то сбро-
сивший кожу, злобно вел экскурсию, не от тупая от утвержденного
текста. Гномы сидели тихо, ни во что не вмешивались и играли в
каменные кости. Когда экскурсовод замолкал, включалась радиот-
рансляция с юмористическими передачами и оркскими народными пес-
нями. Я не все улавливал, потому что музыкальный фон от эльфа
опять забивал всю эту шелуху, и поэтому лишь отметил такой образ-
чик: "У Илуватара спросили: -- Вы Детей любите? Единый ответил:
-- Не очень. Но сам процесс..." Спрашивать эльфа, слышал ли он и
понял ли, я не рискнул. Наверно, слышал -- полыхнул глазами, но
ничего не сказал. К вечеру все устали от дороги и шума. Интелли-
гентный харадримец предложил публике выключить радио и дать от-
дохнуть ведущему. Все согласились, и музыка сменилась храпом так
быстро, что я еле успел заметить этот переход. Мы с эльфом потре-
пались еще обо всяких пустяках: он спросил, действительно ли в
Шире есть мэллорны, а я ответил, что как не быть, если моему
предку семечко и микроудобрения дала сама Галадриэль. Келеборн
принял вид весьма довольный, даже польщенный. Я не понял, с чего
это он, и из ежливости спросил, как звать его жену. Келеборн пос-
мотрел в окно поверх меня и сказал: -- Сейчас, наверное, ее зовут
Алтириэль. Я снова чего-то не понял: как это "сейчас"? И перевел
тему на озеленение Минас Тирит. Среди ночи "Инканус" проколол ка-
меру на какой-то мордорской колючке. Подскок и резкая остановка
разбудили меня в середине длинного эпического сна, и сначала я не
понимал, что куда подевалось и почему тут только один эльф, да и
тот спит. И вдруг я всп мнил! Я понял! И устыдился своей необра-
зованности до слез. Я встал и тряхнул Келеборна за плечи, потому
что не мог сдержать в себе столь прекрасного открытия. Тот прос-
нулся и уставился на меня, как на призрак. -- Так вы видели моего
предка, Сэма Гэмджи? И ваша прекрасная жена -- это Галадриэль?!
-- я почти визжал шепотом от возбуждения. -- Рэнди! -- Келеборн с
трудом сдерживал смех.-- Мы с вами беседуем днем и ночью почти
неделю, и вы только сейчас сопоставили такие очевидные вещи! Ти-
ше, тише вы, зачем вам лишние уши? Я зажал себе рот обеими руками
и сел. Невысказанное давило мне изнутри на глаза, и я чувствовал,
как они выпучиваются. Келеборн понял, что меня пора вязать эль-
фийским тросом. Он сделал в воздухе движение рукой, что-то сказал
-- и я моментально выруби ся до утра.
Глаза я продрал, когда велели высаживаться -- Нурнен. Келеборн не
дал мне и рта открыть, сразу зашипел и показал на народ. Но я уже
был куда спокойнее, видимо, во сне переработав информацию. И все
же -- сесть в такую галошу! Я мысленно спихнул с себя вину на ис-
ториков и авторов учебников, которые много пишут о Галадриэли и
почти ничего о ее родичах. Но вина не спихнулась, зато помогала
мне вести себя прилично. К тому же я обиделся на эльфа, что вчера
он меня заколдовал. Сразу, как "Инканус" остановился, набежали
торговцы. Чего только тут не было! Чтобы свести Трофи в могилу,
хватило бы и десятой части ассортимента: блестящие Кольца Власти
-- по-моему, от пластиковых до дутого золота включительно, рези-
новые маски вся их троллей и голлумов, игрушки в виде всех участ-
ников событий Войны Кольца, кто имел хоть какой-то зафиксирован-
ный облик; фиалы Галадриэли -- хрустальная граната-лимонка с ка-
кой-то флюоресцирующей дрянью внутри, псевдоарнорские и кривомор-
дорские клин и... Келеборн старательно обходил лотки, прокладывая
себе путь к гостинице "Ромелла". Я не удержался и стал прицени-
ваться ко всякой дряни. Тогда эльф вернулся, молча поймал меня,
перехватил покрепче за руку и поволок прочь. И до чего ж любят
нас все оспитывать, думал я, болтаясь, как тележка на веревочке.
Вот теперь нарочно куплю матом-другой! У самой гостиницы торговля
не велась -- за этим следили спецназгулы. В холле, конечно, была
куча сувенирных киосков и даже магазинчик. Но я решил сначала от-
делаться от эльфа, потому что его трясло -- и на сей раз от бес-
сильной злобы -- при виде кичев и со знакомыми именами. Гостиница
была большая, очень новая, тридцатиэтажная. Архитектура ее была
направлена на недопущение в комнаты солнца и суховеев с пылью.
Лоджии имели в глубину футов пятнадцать. Я сразу решил, что там и
буду спать. Паразит эльф затащил меня на седьмо
этаж, но я уж был рад, что не на тридцатый. C видом оскорбленно-
го достоинства мы заползли в свои номера. Оба несколько пережима-
ли -- Келеборн всячески показывал, какая пошлость нас окружила, а
я намекал, что сам за себя отвечаю и таскать от игрушек не позво-
лю. В общем, детский сад для дебилов. Самое здешнее заведение.
Распаковался, умылся, пошел завтракать. В этой гостинице на каж-
дом этаже была кафешка, а ресторан занимал крышу. Туда я, конеч-
но, не полез -- мало того, что высоко, так ведь еще и жарко. Ве-
чером обдумаем... В кафешке меня перехватил эльф. Мы в мрачном
молчании отзавтракали, потом посмотрели друг на друга и развесе-
лились. -- Рэнди, непоследовательное вы создание,-- сказал Келе-
борн.-- Ну неужели вы хоть на миг допускаете мысль, что веревки
фирмы "Галадриэль лимитед" достойны употребления в хозяйстве? --
Почему бы и нет,-- сказал я.-- Капрон хороший, насколько я успел
заметить. Плетение прочное. А что до названия... Не можете ведь
вы мне продать настоящую лориэнскую веревку. -- Нет, могу только
подарить, -- сказал эльф. Когда до меня дошло, я засмущался. --
Выходит, на подарок напрашиваюсь... Неудобно как-то. -- Чего
там,-- сказал эльф легко.-- Мне-то она на что? Повеситься раз-
ве... Я замахал на него, понес какую-то чушь. Но своих намерений
не оставил. Шикарные матомы продаются, всем подарю -- когда вер-
нусь, все в гости сбегутся, и родня, и сотрудники, и Туки, и
Брендибаки. А настоящая веревка -- это ДСП, для собственного
пользо ания, так-то. -- Пойдем на озеро? -- поинтересовался Келе-
борн. -- Если не будете становиться между мной и сувенирами. Эльф
криво усмехнулся: -- Не могу пообещать. Может, вы уж закупитесь
тогда без меня, а ближе к вечеру пройдемся? -- Ага,-- сказал я.
-- И фейерверк посмотрим. Эльф завел глаза под скальп и пошел до
хаты. Я спустился в царство сувенирных развалов. Сначала в "Г-ли-
митед" укупил тягучую авоську с мелкой ячеей и неограниченной
вместимостью, а потом пошел ее набивать. Больше всего, конечно, я
брал игрушек: какой же хоббит в гости без деточки придет... Это
ам не Арнор с проблемой второго ребенка. Заводные и разборные ор-
ки, мечи с подсветкой, свистки "Назгул", куклы Гали (видимо, все
та же Галадриэль, только для маленьких), наборы "Братство Коль-
ца", накладные бороды, роанские кони на колесиках... Видимо
Дэйл прочно освоил этот рынок. Чего не было -- это кукол Арагор-
на и Арвен. То есть в "Братство" входил девятый элемент, но эта
пластмассовая мелочевка не в счет. А вот отдельно, с именами --
не было. Видимо, все еще сказывалось, что это, как-никак, редки
нынешнего Короля. Я отнес авоську и пошел на пляж. Там торговля
шла еще интенсивнее. Повсюду торчали рекламные щиты, летали воз-
душные шары с названиями фирм и их продукции, все орали и хватали
курортников за штаны. Голубая гладь Нурнена была густо усеяна ку-
пальщиками, катерами, лодками, надувными плотами и матрасами,
спасательными кругами, плавающими игрушками. Немного подальше от
берега, где все-таки можно было разглядеть воду, катались на вод-
ных лыжах и велосипедах. Сверху весь этот муравейник был присыпан
горст ой спасательных вертолетов, причем из каждого свисала лест-
ница, а на ней болтался спасатель. Я мысленно одобрил эту меру
предосторожности -- с берега добраться до утопающего заняло бы
слишком много времени. Найдя место, где я умещался во весь рост,
я улегся загорать и балдеть. Однако недолго музыка играла, недол-
го фраер загорал. -- Извините, я вам не помешаю? -- раздался надо
мной смутно знакомый голос. Разлепив глаза, я натолкнулся взгля-
дом на нашего харадримца. Он был все в той же набедренной повяз-
ке, но здесь, на пляже она выглядела абсолютно естественной. --
Нисколько, -- как можно непринужденнее ответил я, а сам подумал:
"Интересно, он что, тоже хочет позагорать?" Эта мысль возымела
такое действие, что как я ни крепился, удержаться от невнятного
хрюка так и не удалось. Пришлось срочно спасать положен е: --
Простите, я подумал: как забавно -- мы уже неделю не расстаемся,
а до сих пор незнакомы. -- Да, в самом деле, -- с готовностью
подхватил харадримец. -- Позвольте представиться: Барин Обатута,
профессор Харадского университета, доктор искусствоведения. Я
назвал себя. Как я и опасался, мое родовое имя произвело на собе-
седника должное впечатление. -- Вы ведь... да... хоббит, кажется?
Для нас это так экзотично... -- Как для нас харадримцы... -- Что?
Ну да, конечно... Извините, я не хотел бы показаться навязчивым,
но... вы имеете какое-нибудь отношение к тому самому Гэмджи? Я
мысленно навесил на себя мраморную мемориальную доску семь на во-
семь футов и ответил: -- Имею. Я прямой потомок Того Самого Гэмд-
жи -- Друга и Соратника Великого Фродо Бэггинса... ну и так да-
лее. А что? -- Нет, ничего, -- профессор смешался, но после не-
долгой паузы все же продолжил. -- Я вот думаю: неужели с вас тоже
взяли деньги за этот тур? Вас бы следовало пригласить за счет
фирмы, как почетного гостя. -- Если всех Гэмджи катать за счет
фирмы, она обанкротится,-- важно сообщил я. И почему я вечно
страдаю за предка? Он-то таких любопытных гнал метлой из Бэг-эн-
да. Только потому я там и живу. Сейчас начнется: как вам преобра-
женный Мордор (а чего в нем преображенного, я что, другой ви-
дел?), что сказал бы знаменитый Сэмвайз... Ух, что бы сказал Сэм-
вайз. Ни в одну летопись эти его выражения не вошли, но в Хобби-
тоне среди мужской половины их вспоминают в крайнем душевном исс-
туплении. И хоть одна зараз
знала бы селекционера Гэмджи. Нанять, что ли, пресс-секретаря.
Из Фэрбэрнов. Который век кормятся, паразиты, памятью предка да
выборными должностями. А ко мне пытаются экскурсии водить, прямо
домой. Что характерно, бесплатные, то есть за мой счет. П авда,
после того, как я купил Хуана и посадил у двери на очень длинной
(и очень тонкой) цепи, экскурсий поубавилось. Харадримский Барин
продолжал за что-то благодарить моего предка в моем лице. Кажет-
ся, за процветание Мордора и Харада. Обратился бы к Оле. Тут я
наполнился неожиданной злостью и прервал его: -- Не думаю, госпо-