радовало меня -- ветер все время аккуратно дул с Запада. Келеборн
сказал, что это там о нас думают. Если бы я все время икал, мне
было бы легче поверить. Кроме того, все, кто в принципе мог обо
мне вспомнить, и так находились к западу от ордорских пустынь.
Постепенно к моим заскокам добавилось чувство вины перед эльфом
-- он все время суетился со мной, пытаясь как-то поддержать. Я
вбил себе в башку, что порчу ему интересное путешествие, ведь он
уже отплатил сторицей за всю мою возню с ним по пути до Ну нена.
Особенно Келеборна беспокоило то, что я перестал есть. Меня это
слегка удивляло, но собственные запасы на боках у меня еще остав-
ляли шанс выжить. Я приписывал отсутствие аппетита жаре. У эльфа
были какие-то свои соображения, однако он держал их при с бе. Так
мы дотрюхали до речки Харнен и стали спускаться вдоль нее к судо-
ходному участку. В этих местах, по крайней мере, была трава и ка-
кие-то ивы по берегам. Но мне уже надоело путешествовать, я хотел
домой, в Дориат. Прихватить туда Келеборна, поселить на одном из
мэллорнов, а захочет, можно и домик купить... И снова я упирался
в то, ч о все это неправильно, что это нужно мне и, может быть,
Ширу, но никак не эльфу. В Лориэне остались мэллорны, но туда он
возвращаться не хотел. Келеборн ото всех этих дел выглядел много
старше, чем в начале пути. Никто, конечно, не молодеет, но ведь
известно, что у фей и эльфов возраст больше зависит от внутренне-
го мира, чем от внешнего. Я не мог с ним говорить, но все время
смотрел ему в ли о и про себя твердил: "Прости, прости меня, и
моих предков, и всех участников этой подлой истории! Я все бы
сделал, чтобы отдать долг, но я не знаю, что надо делать..." Ке-
леборн явно воспринимал мой безмолвный скулеж, морщился, отвора-
чивался, пытался меня успокоить -- все без толку. Однажды вечером
он сказал: -- Если бы я знал, Рэнди, что на вас так подействует
эта история, я бы лучше промолчал или солгал. Ведь вы ровно ни в
чем не виноваты. Все члены моей семьи действовали в здравом уме и
предвидели последствия, в том числе и я сам. Как я понимаю, у вас
уча родственников, носящих ту же фамилию. Неужто все они должны
пойти вашим путем и так мучаться? И тут меня прорвало. -- Моим
путем?! -- заорал я. -- Это я сам иду путем! Путем Мертвых, не
выполнивших долг! А я пока живой, и не собираюсь откладывать дол-
ги на загробную жизнь, тем более что ее нет! -- Дальше я уже
только хрипел и хохотал, дергался и задыхался. Келебор , что-то
вспомнив, слазил в сумку, извлек спрэй и обдал меня струей аце-
лас. Потом зафиксировал меня, как младенца, уселся в тележке поу-
добнее и стал петь и укачивать. После такой истерики я тут же и
вырубился. Даже заколдовывать не пришлось. Утром я проснулся бо-
лее спокойным и менее дурным. Эльф так и просидел всю ночь со
мной на руках. Видимо, это оградило меня от кошмаров и как-то из-
лечило. Кроме того, стало легче дышать -- мы приблизились к морю.
-- Вот и польза, что я не ел,-- сказал я Келеборну.-- А то от мо-
ей туши на вас бы уже пролежни появились. -- Да уж, вы развопло-
тились изрядно,-- хмыкнул он.-- Ничего, наберете. Когда я в прош-
лый раз видел ваших сородичей, они за месяц растолстели вдвое.
Но, Рэнди, вы пытаетесь шутить? -- Сам не пойму,-- честно сказал
я. -- Особо на выходки не тянет, но и крыша дальше не едет. Тут
пришлось объяснять идиому, а потом "Мумак-трофи" вдруг кончилось:
мы прибыли в порт. На реке стояло несколько посудин, но ничего
похожего на "Князя Имрахила" не было. Вообще ничего белого и
трехпалубного в этой реке не могло и уместиться. Экскурсовод с
перекошенной мордой куда-то побежал выяснять и ругаться. Я нашел
ларек с мороженым и окопался в его тени, решив просидеть тут до
отплытия, когда бы оно ни состоялось. Эльф походил по пристани,
разглядывая корабли, и присоединился ко мне в неожиданно припод-
нятом настроении. Мы жрали порцию за порцией и поглядывали по
сторонам. Я мах ул рукой на долги: подвернется чем -- заплачу.
Даже если собственной шкурой. Но шкура пока висела невостребован-
ной, мороженое было холодным, а погода жаркой. Вдруг из-за киоска
показался Барин Обатута собственной персоной. -- Господа, я уез-
жаю и пришел проститься,-- заявил он. -- Очень удачно идет попут-
ный слон. Вот моя визитная карточка, будете у нас в Хараде -- ми-
лости прошу. Я вскочил, потряс черную руку и тоже дал ему свою
карточку. Келеборн сидел с обычным отсутствующим видом и только
сказал: "Прощайте". Барин преподнес мне костяной брелок для клю-
чей, а я обещал выслать ему семена лучших подсолнухов лузгальных
сортов. И выслал сразу по приезде.) Чуть позже мимо прошагал му-
мак, за ним тарахтела повозка, а из нее махала черная профессорс-
кая рука. -- До чего привыкаешь к спутникам,-- сказал я. -- Того
гляди, в Тирит и с "внучатами" жаль будет расставаться. Келеборн
не успел ответить, как прибежал "дунаданец". -- На посадочку,
третий причал! Пожалуйста, не задерживайте, скоро отплытие! Река
обмелела, и пароход пришлось заменить, к сожалению. Разница в це-
не будет компенсирована в виде бесплатного питания! -- Вот это
сервис! -- сказал я, швырнул в урну последнюю бумажку, подхватил
эльфа и двинулся на третий причал. Корабль оказался не так чтоб
очень. На нем везде слишком близко была вода. И двухместные каю-
ты. Келеборн, конечно, очень приятный спутник, но ведь и ему надо
от меня отдыхать. И так я его заездил. Ну ладно, не меняться же с
этими деятелями... А свобо ной каюты, конечно, не осталось. Даже
экскурсовод подселился к одному из айзенгардцев. Суденышко носило
вычурное и пышное не по конструкции название: "Пенный цветок".
Келеборн, к моему удивлению, отнесся к этой посудине с нежностью,
если не с любовью. Он гладил медные детали, отчего они заблесте-
ли, как золотые, приложился щекой к парусу -- более декоративно-
му, чем дельному, поскольку это судно ходило на моторе. То ько в
реке их использовать запрещалось, и тогда в дело пускали паруса.
Я вопросительно поглядывал на эльфа, но тот занимался исключи-
тельно "Цветком". Угонит вот в Валинор, подумал я. Эх! С досады я
пошел и завалился спать до обеда. Пока я спал, посудина отчалила,
спустилась вниз по реке и вышла в море. Келеборн извлек меня, как
сурка из норы, проветрил, как шубу, на палубе и отвел кормить. Он
за эти часы скинул несколько веков. Что-то ему очень нравилось,
даже глаза светились н
тем жутким блеском, а как уютная настольная лампа. Радостный му-
зыкальный фон забил напрочь все звуки. На все вопросы он только
насвистывал какие-то песенки. На закате мы стояли на самом высо-
ком месте палубы и созерцали море, небо и далекий берег. Вдруг
посреди красного солнечного диска показалась какая-то точка. Она
двигалась к нам с запада, росла -- и оказалась стаей чаек, кото-
рые тут же стали виться во руг корабля, вопить и требовать пищи.
У меня в кармане завалялся бутерброд с сыром. Я отломил кусочек и
подбросил в воздух. Здоровенная чайка метнулась, промазала -- и
на полном ходу врезалась мне в грудь. Я полетел вверх ногами ку-
да-то на нижнюю пал бу, а проклятая тварь с перепугу обдала меня
полупереваренной рыбой и хрен знает чем еще... Такого хохота, ка-
кой поднялся на палубе, я не слыхал и в лучших цирках Средиземья.
Келеборн кинулся мне на выручку, помог встать, зачерпнул заборт-
ной воды вед ом, которое отнял у скисшего от смеха матроса, и как
следует меня окатил. Потом последовали еще и еще ведра, но запах
оставался непередаваемым, веселье продолжалось, а самое обидное
было то, что и эльф смеялся. В конце концов я выкинул рубашку за
бор , и стало легче дышать. Келеборн попросил у меня прощения. --
Я не над вами смеялся, Рэнди. Просто как-то я прочел в людских
книгах, что история совершается как трагедия, а повторяется как
фарс... Я не понял, надулся и пошел вытираться и спать. Келеборн
заночевал где-то на палубе, и удивляться этому не приходилось: в
тесном помещении чайка вспоминалась еще сутки.
За полдень пятого дня плавания мы поднялись по Андуину к Ньюмина-
су -- спальному району Минас Тирит. Он расположился с южного
склона Белых Гор, и основная часть населения столицы обитала
именно здесь, оставив древнюю крепость под сити и королевскую ре
иденцию. Связаны части города были скоростным метро, шоссе и ка-
натной дорогой через вершину. За спиной у нас остался Пеларгир,
Лебеннин, Южный Итилиэн. Все это оказались очень милые места. На
мое счастье, никаких из ряда вон выходящих событий больше е слу-
чалось. Погода стояла великолепная, тропическая растительность
зеленела и благоухала. Ко мне вернулись остатки душевного равно-
весия, я отъелся и, по мнению айзенгардцев, окончательно обнаг-
лел. Экскурсовод не мог уже без отвращения видеть меня и елебор-
на, особенно после нескольких вполне безобидных шуток с моей сто-
роны. Но он, честь ему и хвала, все время помнил, что находится
при исполнении. Не знаю, какова должна быть зарплата, чтобы я ра-
ди нее проявил такую выдержку. Итак, мы приближались к столице, а
вместе с этим и к концу нашего путешествия. Я несколько раз заки-
дывал удочку насчет дальнейших действий эльфа, но тот неопреде-
ленно пожимал плечами и переводил разговор. Я мысленно готовился
к посиделкам с Трофи и О е -- то-то разговоров будет! Ведь отпуск
у меня еще неделю, а если понадобится, то возьму отгул -- мало я,
что ли, проковырялся в картофелехранилище? И вот уже "Пенный цве-
ток" заглушил иашину и зашуршал бортом по краю причала. С юга на-
летела стая проклятых тварей -- то есть белых чаек, чтоб им пусто
было. Они так и вились над кораблем, а Келеборн перекрикивался с
ними, будто разговаривая. Я старал я не выходить на открытые
сверху участки. Потом чайки смылись, и все двинулись по сходням
на берег. Сразу стало заметно, что общество милосердия даром вре-
мени не теряло и добилось больших льгот: среди прочих лотошников,
к счастью, не столь многочисле ных, как на Нурнене, стоял крепкий
румяный орк и продавал трилогию "Властелин Колец" в переводе на
оркский неких Кистяковского и Муравьева (должно быть, людей).
Произведение именовалось "Зайн Назг". На обложке красовался порт-
рет молодого Саурона нуме орского периода жизни и деятельности.
Келеборн с отвращением посмотрел на лоток, повернулся и стал
смотреть на заходящее за Минас Тирит солнце. Оно уже почти каса-
лось вершин, и длинные тени тянулись от города к пристани. Айзен-
гардцы разбирали сгруженный с корабля багаж и ждали носильщико
с тележками. Гномы выколупывали что-то у себя из-под ног -- на-
верное, там был скальный выход. Экскурсовод, еще держа на лице
заученную улыбку, прощался с клиентами, желал им счастливого пути
и ждал их следующим летом. Было видно, что ему все здорово подна-
доели, и сегодня он как следует оттянется где-нибудь в неофици-
альных условиях. Я не знал, что делать: чемодан и мешки уже стоя-
ли рядом со мной, но даже вместе с эльфом мы не дотащили бы их до
фуникулера. К носильщикам была очередь. Тут до нас дошел экскур-
совод. -- От всего сердца надеюсь, что вы хорошо отдохнули и по-
веселились,-- произнес он. Это была ложь: от всего сердца он мог
только пожелать нам провалиться в Морию. -- Как вам понравилась
экскурсия? Только я открыл рот, чтобы сообщить, что все истори-
ческие места были бы куда лучше без него и всей этой шарашки, как
вдруг Келеборн опередил меня. -- Да, вполне. Благодаря вам я те-
перь знаю, что Зла в мире не прибавляется. Просто оно не собрано
в одной Руке, а разлито по капле во многих существах.-- И, бросив
внимательный взгляд на экскурсовода, добавил: -- Нечисть стала
многочисленной, но безо асной. "Дунаданец" ощерился, кожаные дос-
пехи встопорщились, как чешуя. -- А сами-то! -- вдруг заорал он
противным голосом. -- Пакостники! Проходимцы психованные! Видел
я, как в Хеннете маки облизывали, небось и впрок там же прихвати-
ли! Наркоманы голубые, хулиганье! Тут мне показалось, что холеная
нуменорская рожа как-то расплылась, перекосилась и приняла замет-
ное сходство с портретом на обложке "Зайн Назга". Род Гэмджи
всегда славился умением сильно и метко швырять тяжелые предметы.
Я выдернул из кармана заваля шийся там фиал и засветил им в лоб
экскурсоводу. Вот именно что -- засветил. Потому что после сопри-
косновения с дунаданским черепом фиал вдруг засиял в наступающих
сумерках ярким белым светом, таким ярким, что даже фотовспышка не
могла бы с ним сравниться. И, однако, свет не резал глаза, а
просто-т ки ласкал взгляд. В наступившем всеобщем оцепенении я
кинулся вперед и подобрал флакончик. Он светился и сквозь руку,
но не красным, как если смотреть на солнце сквозь пальцы, а все
равно белым звездным светом. Гномы вышли из своего тихого состоя-
ния
заорали: "Аркенстоун! Аркенстоун!" "Дунаданец" метнулся куда-то
в сторону, "внучата" с визгом присели за багажом. Я стоял и, улы-
баясь во весь рот, глядел на Келеборна. Келеборн, как заворожен-
ный, уставился на источник света в моей ладони. Тут первоначаль-
ная эйфория победы схлынула с м ня, и я тоже вперился в фиал. --
Это что же... я в сувенирном развале подлинник приобрел?! -- Нет,
это не тот фиал,-- ответил Келеборн. -- Подлинник Гэндальф унес
из Мордора. -- Но свет! Свет подлинный? -- Именно так. Только я
думаю, что дело не в фиале, а в руке, которая его держит. Меня
била мелкая дрожь, а от таких слов мои уши, кажется, составили
конкуренцию фиалу, только в красной части спектра. И тут я вдруг
понял, что надо делать, понял так хорошо, как будто кто-то объяс-
нил мне вслух. -- Возьмите,-- протянул я фиал Келеборну. Эльф
взял, но не фиал, а мою руку, держащую склянку. Он смотрел мне в
глаза, как будто искал что-то на дне моей души. -- Рэнди, вы по-
нимаете, что вы отдаете? Это же дар вечной жизни, пропуск в
Аман... -- Потому и отдаю,-- выдавил я уже перехваченным горлом.
И тут эльф впервые за все это время улыбнулся светлой, открытой
улыбкой радости и понимания. -- Рэнди, друг эльфов,-- ласково
сказал он.-- Нет -- Рэнди, Мой Друг в Средиземье. Просто Рэнди?
Скрывать дальше не имело смысла. -- Эарендил,-- со вздохом сказал
я. -- Эарендил Гэмджи. Келеборн кивнул так, будто оправдались все
его догадки и предчувствия. Он снял с плеча свой ягдташ и надел
на меня. Сжал в руке фиал -- и весь засветился таким же белым
светом. И стал королем королей: величественным, вечноюным и --
нездешним. -- Прощай, Мой Друг! -- сказал он, повернулся и пошел
прямо на Запад. Я смотрел ему вслед, как он идет живой звездой по
Пеленнорским полям, удаляется, становится меньше и меньше, --
вот-вот высокая фигура скроется за горизонтом. Но он все шел и
шел и не скрывался, а потом я понял, что земля-то круглая, а он
идет по прямому лучу, -- туда, в Валинор. Свет слился в точку и
вдруг затерялся среди высыпавших звезд: я не заметил, как стемне-
ло.
Слухи в Минас Тирит распространяются мгновенно, поэтому я еще не
успел дойти до телефонной будки, как из ворот выскочили Трофи и
Оле, а за ними лично его королевское величество. Следом набежало
еще очень много всякого народу, но для меня это уже не и ело зна-
чения. Ничего никому я не стал объяснять. Оле только посмотрел на
меня, щелкнул пальцами -- подбежали "мальчики" из секьюрити, взя-
ли мое барахло и потащили в город. Ягдташ я не отдал, хотя он бил
меня по лодыжкам. Трофи что-то сказал королю, т т кивнул и шел
молча. Дрессированный он у них, с удивлением подумал я. Надо ска-
зать, что королю был двадцать один год, и на престоле он был три
месяца, -- с тех пор, как его отец заявил, что на всю жизнь наси-
делся в тронном зале, и переехал с супругой в Эрегион. Юное вели-
чество было личностью весьма многообещающей. Оста ьные царствен-
ные дети были розданы по дорогим школам и колледжам (ох и не за-
видую я этим учебным заведениям!) Поэтому ширские раздолбаи приш-
лись ко двору в самом прямом смысле: их возраст и наклонности
вполне соответствовали Арамировым. Все барахло сгрузили у Оле,
король отпустил, чтоб не сказать "выгнал", охрану, потом все трое
подступили ко мне и хором сказали: -- А теперь рассказывай! Я
спросил позволения сесть, получил таковое и сел. Остальные угнез-
дились без разговоров. После этого я вкратце изложил все, что со
мной произошло. Дружки мои пихались локтями, ржали и повизгивали.
Арамир, сидевший в низком хоббитском кресле, слушал с каким-то
знакомым выражением и кивал. И когда он усмехнулся по поводу
старта "Мумак-трофи", я вдруг понял, что он похож на Келеборна,
несмотря на доставшиеся от матери черные кудри и темно-серые гла-
за. Все-таки это был потомок великого рода. Потомок, выслушав все
до конца, сидел и задумчиво загибал пальцы, что-то считая. Затем
он оглядел нас, воодушевился тем самым воодушевлением, которого
так боялся Оле, и сказал: -- А не вызвать ли мне эту сволочь на
дуэль? Все-таки он оскорбил моего... э... пра-пра-пра... опять
сбился... Мы замахали на него руками, но остановить Арамира было
непросто. Трофи что-то сообразил и начал коварную речь: -- Не го-
воря уже о том, что упомянутый деятель культурного бизнеса скорее
всего не имеет дворянского звания, вам не следует защищать честь
своего родственника: во-первых, это уже сделал господин Гэмджи, а
во-вторых, вы гораздо более высокородны, чем елеборн Мудрый, и
надо еще посмотреть в архивах, имеете ли вы право на защиту чести
худородного вассала... Арамир от такой наглости застыл с открытым
ртом, и я, видя, что дуэль состоится прямо сейчас, и не с "дуна-
данцем", а с советником по культуре, встрял: -- Кстати, Трофи,
Келеборн завещал тебе адресок: Гавани, Морская, 13. Это хижина
Кирдана Корабела, ключ под ковриком... Трофи исчез, как будто на-
дел Кольцо. Король, потеряв из виду объект, успокоился, и я пред-
ложил сделать перерыв. Что и было сделано. После ужина решили об-
судить, пока нету Трофи, стоит ли продолжать такую "культурную"
деятельность, как экскурсия ЗКС. Главный запретитель отсутство-
вал, и мы быстро пришли к выводу, что никого трогать и ничего ме-
нять не будем: даже Келеборн считал, чт
это полезно для познания добра и зла. Так и записали в постанов-
лении, которое потом подсунули в Трофину папку. Иначе это будет
охота на ведьм, важно сказал Оле. Арамир опять воодушевился, ре-
шив, что это экскурсионный аттракцион. Мы подавили его, и О е
обещал в следующем году свозить его на эту экскурсию инкогнито,
"если в течение года не науправляете лишнего". Брендибак появился
ровно через сутки. Оказалось, он захватил королевский самолет и
налетел в Гавани. Там он вывернул наизнанку домишко на рабочей
окраине, приволок тот самый баул, набитый каким-то окаменелым ба-
рахлом, и сел его классифицировать. Тут я вспомнил кое-что еще.
-- Трофи,-- сказал я,-- он посылал факс об отставке. Трофи пос-
мотрел на меня отсутствующим взглядом и продолжил свои занятия.
Постепенно его движения замедлились, и вдруг он подскочил и зао-
рал: -- Кирдан?! -- Келеборн,-- холодно ответил я. -- Что? Ког-
да?! -- вцепился он мне в воротник. -- С месяц тому, я полагаю.
Трофи опять исчез -- видимо, в канцелярию. Тут после какой-то за-
седанки ввалились Оле и король. Тук позвонил насчет ужина. Но еще
до официанта прискакал Трофи, размахивая бумагой. Это был тот са-
мый факс. На листке была размашисто написана фраза на Синдарине.
Арамир отнял листочек, с интересом прочел написанное, завизировал
и вдруг, повернувшись ко мне, спросил: -- Сэр, а ведь у вас тоже
кое-что осталось от Келеборна? Я, собственно, имею в виду сумку,
которая висела у вас на шее. -- А с чего вы взяли, что это его
сумка? -- притворился я дурачком. -- Прежде всего на это наводит
длина ремня и то, что вы никому ее не отдавали,-- спокойно и на-
хально заявил Арамир. Я восхитился: качества Тельконтара тоже
сохранились в достойном наследнике. Фиг с вами, подумал я. -- Вы
правы. Сейчас принесу и покажу. Я смотался в соседние покои, вы-
копал ягдташ из глубины чемодана и вернулся. Трофи аж дрожал от
нетерпения и жадности. Я очистил часть стола и выложил: корону из
золотых листьев, моток веревки из серебристого волокна, тонкий
хлыст, туго свернутый плащ с застежкой в виде малахитового лист-
ка, флакон ацелас, который я сам туда и положил, восковой памят-
ник мне и горсть золотых и серебряных мелочей -- наверное, драго-
ценности лориэнской короны. Мы вчетвером сидели и глядели на эти
предметы. Арамир тронул пальцем венец и вопросительно посмотрел
на меня. -- Нет,-- решительно сказал я. -- Завещаю, несомненно,
вам. Король еще посмотрел, понял, что я действительно отдам коро-
ну только через свой труп, и унялся. Остальное его не слишком за-
интересовало. Оле перебирал блестящие вещички. Просмотрев их, он
сказал: -- Госбюджет на ближайшее десятилетие. А так -- для мато-
мария. Трофи же уставился на воск. Он не касался статуэтки, а
когда Арамир потянулся за ней, чуть не съездил королю по рукам.
Тот их сразу отдернул и спросил: -- А это что, он делал? Я кив-
нул. Трофи взвыл. Он предлагал мне деньги и недвижимость. Он зак-
линал меня от имени всех изящных искусств. Он был готов на самоу-
бийство, только бы я отдал фигурку в спецхран, в особую холодиль-
ную витрину, под лазерный контроль деформации. Я всласть помуча
его и уступил: дома вещица недолго бы прожила. Король посмотрел
еще раз на историческое наследие и повернулся к Трофи. Тот забес-
покоился: начальство могло проявить злопамятность. И точно. -- А
чем Келеборн худороднее меня? -- с легкой агрессивностью вопросил
он. Трофи вздохнул. -- Видите ли, ваше-ство, Келеборн -- всего
лишь синдарский принц, родич Элу Тингола. А в вашей родословной
нет разве только самих валаров. Во всяком случае, они не зафикси-
рованы. Остальные же -- майа, ваниары, нолдоры, синдары, люди --
имеют место. П ичем из наиболее славных семейств, родов и племен.
А ведь и верно, с изумлением подумал я. Мальчишка-то и правда
сосредоточил в себе всю историю четырех эпох. -- Только хоббитов
да гномов не хватает,-- фыркнул Оле. -- Не знаю, как с гномами, а
с хоббитами это дело поправимое,-- сказал я. -- Вот дочка подрас-
тет... Они у нас нынче акселераты, кабы не лапы волосатые, так и
не скажешь, что хоббит. -- Как звать? -- деловито спросил Арамир.
-- Лаура, Эльвин и Тельпери -- на выбор. Только молоды еще --
старшей всего пятнадцать. Лет двадцать придется погодить. -- За-
метано,-- решительно сказал король. -- Если только удастся ее так
же легко уговорить,-- хихикнул Оле.
сказал, что это там о нас думают. Если бы я все время икал, мне
было бы легче поверить. Кроме того, все, кто в принципе мог обо
мне вспомнить, и так находились к западу от ордорских пустынь.
Постепенно к моим заскокам добавилось чувство вины перед эльфом
-- он все время суетился со мной, пытаясь как-то поддержать. Я
вбил себе в башку, что порчу ему интересное путешествие, ведь он
уже отплатил сторицей за всю мою возню с ним по пути до Ну нена.
Особенно Келеборна беспокоило то, что я перестал есть. Меня это
слегка удивляло, но собственные запасы на боках у меня еще остав-
ляли шанс выжить. Я приписывал отсутствие аппетита жаре. У эльфа
были какие-то свои соображения, однако он держал их при с бе. Так
мы дотрюхали до речки Харнен и стали спускаться вдоль нее к судо-
ходному участку. В этих местах, по крайней мере, была трава и ка-
кие-то ивы по берегам. Но мне уже надоело путешествовать, я хотел
домой, в Дориат. Прихватить туда Келеборна, поселить на одном из
мэллорнов, а захочет, можно и домик купить... И снова я упирался
в то, ч о все это неправильно, что это нужно мне и, может быть,
Ширу, но никак не эльфу. В Лориэне остались мэллорны, но туда он
возвращаться не хотел. Келеборн ото всех этих дел выглядел много
старше, чем в начале пути. Никто, конечно, не молодеет, но ведь
известно, что у фей и эльфов возраст больше зависит от внутренне-
го мира, чем от внешнего. Я не мог с ним говорить, но все время
смотрел ему в ли о и про себя твердил: "Прости, прости меня, и
моих предков, и всех участников этой подлой истории! Я все бы
сделал, чтобы отдать долг, но я не знаю, что надо делать..." Ке-
леборн явно воспринимал мой безмолвный скулеж, морщился, отвора-
чивался, пытался меня успокоить -- все без толку. Однажды вечером
он сказал: -- Если бы я знал, Рэнди, что на вас так подействует
эта история, я бы лучше промолчал или солгал. Ведь вы ровно ни в
чем не виноваты. Все члены моей семьи действовали в здравом уме и
предвидели последствия, в том числе и я сам. Как я понимаю, у вас
уча родственников, носящих ту же фамилию. Неужто все они должны
пойти вашим путем и так мучаться? И тут меня прорвало. -- Моим
путем?! -- заорал я. -- Это я сам иду путем! Путем Мертвых, не
выполнивших долг! А я пока живой, и не собираюсь откладывать дол-
ги на загробную жизнь, тем более что ее нет! -- Дальше я уже
только хрипел и хохотал, дергался и задыхался. Келебор , что-то
вспомнив, слазил в сумку, извлек спрэй и обдал меня струей аце-
лас. Потом зафиксировал меня, как младенца, уселся в тележке поу-
добнее и стал петь и укачивать. После такой истерики я тут же и
вырубился. Даже заколдовывать не пришлось. Утром я проснулся бо-
лее спокойным и менее дурным. Эльф так и просидел всю ночь со
мной на руках. Видимо, это оградило меня от кошмаров и как-то из-
лечило. Кроме того, стало легче дышать -- мы приблизились к морю.
-- Вот и польза, что я не ел,-- сказал я Келеборну.-- А то от мо-
ей туши на вас бы уже пролежни появились. -- Да уж, вы развопло-
тились изрядно,-- хмыкнул он.-- Ничего, наберете. Когда я в прош-
лый раз видел ваших сородичей, они за месяц растолстели вдвое.
Но, Рэнди, вы пытаетесь шутить? -- Сам не пойму,-- честно сказал
я. -- Особо на выходки не тянет, но и крыша дальше не едет. Тут
пришлось объяснять идиому, а потом "Мумак-трофи" вдруг кончилось:
мы прибыли в порт. На реке стояло несколько посудин, но ничего
похожего на "Князя Имрахила" не было. Вообще ничего белого и
трехпалубного в этой реке не могло и уместиться. Экскурсовод с
перекошенной мордой куда-то побежал выяснять и ругаться. Я нашел
ларек с мороженым и окопался в его тени, решив просидеть тут до
отплытия, когда бы оно ни состоялось. Эльф походил по пристани,
разглядывая корабли, и присоединился ко мне в неожиданно припод-
нятом настроении. Мы жрали порцию за порцией и поглядывали по
сторонам. Я мах ул рукой на долги: подвернется чем -- заплачу.
Даже если собственной шкурой. Но шкура пока висела невостребован-
ной, мороженое было холодным, а погода жаркой. Вдруг из-за киоска
показался Барин Обатута собственной персоной. -- Господа, я уез-
жаю и пришел проститься,-- заявил он. -- Очень удачно идет попут-
ный слон. Вот моя визитная карточка, будете у нас в Хараде -- ми-
лости прошу. Я вскочил, потряс черную руку и тоже дал ему свою
карточку. Келеборн сидел с обычным отсутствующим видом и только
сказал: "Прощайте". Барин преподнес мне костяной брелок для клю-
чей, а я обещал выслать ему семена лучших подсолнухов лузгальных
сортов. И выслал сразу по приезде.) Чуть позже мимо прошагал му-
мак, за ним тарахтела повозка, а из нее махала черная профессорс-
кая рука. -- До чего привыкаешь к спутникам,-- сказал я. -- Того
гляди, в Тирит и с "внучатами" жаль будет расставаться. Келеборн
не успел ответить, как прибежал "дунаданец". -- На посадочку,
третий причал! Пожалуйста, не задерживайте, скоро отплытие! Река
обмелела, и пароход пришлось заменить, к сожалению. Разница в це-
не будет компенсирована в виде бесплатного питания! -- Вот это
сервис! -- сказал я, швырнул в урну последнюю бумажку, подхватил
эльфа и двинулся на третий причал. Корабль оказался не так чтоб
очень. На нем везде слишком близко была вода. И двухместные каю-
ты. Келеборн, конечно, очень приятный спутник, но ведь и ему надо
от меня отдыхать. И так я его заездил. Ну ладно, не меняться же с
этими деятелями... А свобо ной каюты, конечно, не осталось. Даже
экскурсовод подселился к одному из айзенгардцев. Суденышко носило
вычурное и пышное не по конструкции название: "Пенный цветок".
Келеборн, к моему удивлению, отнесся к этой посудине с нежностью,
если не с любовью. Он гладил медные детали, отчего они заблесте-
ли, как золотые, приложился щекой к парусу -- более декоративно-
му, чем дельному, поскольку это судно ходило на моторе. То ько в
реке их использовать запрещалось, и тогда в дело пускали паруса.
Я вопросительно поглядывал на эльфа, но тот занимался исключи-
тельно "Цветком". Угонит вот в Валинор, подумал я. Эх! С досады я
пошел и завалился спать до обеда. Пока я спал, посудина отчалила,
спустилась вниз по реке и вышла в море. Келеборн извлек меня, как
сурка из норы, проветрил, как шубу, на палубе и отвел кормить. Он
за эти часы скинул несколько веков. Что-то ему очень нравилось,
даже глаза светились н
тем жутким блеском, а как уютная настольная лампа. Радостный му-
зыкальный фон забил напрочь все звуки. На все вопросы он только
насвистывал какие-то песенки. На закате мы стояли на самом высо-
ком месте палубы и созерцали море, небо и далекий берег. Вдруг
посреди красного солнечного диска показалась какая-то точка. Она
двигалась к нам с запада, росла -- и оказалась стаей чаек, кото-
рые тут же стали виться во руг корабля, вопить и требовать пищи.
У меня в кармане завалялся бутерброд с сыром. Я отломил кусочек и
подбросил в воздух. Здоровенная чайка метнулась, промазала -- и
на полном ходу врезалась мне в грудь. Я полетел вверх ногами ку-
да-то на нижнюю пал бу, а проклятая тварь с перепугу обдала меня
полупереваренной рыбой и хрен знает чем еще... Такого хохота, ка-
кой поднялся на палубе, я не слыхал и в лучших цирках Средиземья.
Келеборн кинулся мне на выручку, помог встать, зачерпнул заборт-
ной воды вед ом, которое отнял у скисшего от смеха матроса, и как
следует меня окатил. Потом последовали еще и еще ведра, но запах
оставался непередаваемым, веселье продолжалось, а самое обидное
было то, что и эльф смеялся. В конце концов я выкинул рубашку за
бор , и стало легче дышать. Келеборн попросил у меня прощения. --
Я не над вами смеялся, Рэнди. Просто как-то я прочел в людских
книгах, что история совершается как трагедия, а повторяется как
фарс... Я не понял, надулся и пошел вытираться и спать. Келеборн
заночевал где-то на палубе, и удивляться этому не приходилось: в
тесном помещении чайка вспоминалась еще сутки.
За полдень пятого дня плавания мы поднялись по Андуину к Ньюмина-
су -- спальному району Минас Тирит. Он расположился с южного
склона Белых Гор, и основная часть населения столицы обитала
именно здесь, оставив древнюю крепость под сити и королевскую ре
иденцию. Связаны части города были скоростным метро, шоссе и ка-
натной дорогой через вершину. За спиной у нас остался Пеларгир,
Лебеннин, Южный Итилиэн. Все это оказались очень милые места. На
мое счастье, никаких из ряда вон выходящих событий больше е слу-
чалось. Погода стояла великолепная, тропическая растительность
зеленела и благоухала. Ко мне вернулись остатки душевного равно-
весия, я отъелся и, по мнению айзенгардцев, окончательно обнаг-
лел. Экскурсовод не мог уже без отвращения видеть меня и елебор-
на, особенно после нескольких вполне безобидных шуток с моей сто-
роны. Но он, честь ему и хвала, все время помнил, что находится
при исполнении. Не знаю, какова должна быть зарплата, чтобы я ра-
ди нее проявил такую выдержку. Итак, мы приближались к столице, а
вместе с этим и к концу нашего путешествия. Я несколько раз заки-
дывал удочку насчет дальнейших действий эльфа, но тот неопреде-
ленно пожимал плечами и переводил разговор. Я мысленно готовился
к посиделкам с Трофи и О е -- то-то разговоров будет! Ведь отпуск
у меня еще неделю, а если понадобится, то возьму отгул -- мало я,
что ли, проковырялся в картофелехранилище? И вот уже "Пенный цве-
ток" заглушил иашину и зашуршал бортом по краю причала. С юга на-
летела стая проклятых тварей -- то есть белых чаек, чтоб им пусто
было. Они так и вились над кораблем, а Келеборн перекрикивался с
ними, будто разговаривая. Я старал я не выходить на открытые
сверху участки. Потом чайки смылись, и все двинулись по сходням
на берег. Сразу стало заметно, что общество милосердия даром вре-
мени не теряло и добилось больших льгот: среди прочих лотошников,
к счастью, не столь многочисле ных, как на Нурнене, стоял крепкий
румяный орк и продавал трилогию "Властелин Колец" в переводе на
оркский неких Кистяковского и Муравьева (должно быть, людей).
Произведение именовалось "Зайн Назг". На обложке красовался порт-
рет молодого Саурона нуме орского периода жизни и деятельности.
Келеборн с отвращением посмотрел на лоток, повернулся и стал
смотреть на заходящее за Минас Тирит солнце. Оно уже почти каса-
лось вершин, и длинные тени тянулись от города к пристани. Айзен-
гардцы разбирали сгруженный с корабля багаж и ждали носильщико
с тележками. Гномы выколупывали что-то у себя из-под ног -- на-
верное, там был скальный выход. Экскурсовод, еще держа на лице
заученную улыбку, прощался с клиентами, желал им счастливого пути
и ждал их следующим летом. Было видно, что ему все здорово подна-
доели, и сегодня он как следует оттянется где-нибудь в неофици-
альных условиях. Я не знал, что делать: чемодан и мешки уже стоя-
ли рядом со мной, но даже вместе с эльфом мы не дотащили бы их до
фуникулера. К носильщикам была очередь. Тут до нас дошел экскур-
совод. -- От всего сердца надеюсь, что вы хорошо отдохнули и по-
веселились,-- произнес он. Это была ложь: от всего сердца он мог
только пожелать нам провалиться в Морию. -- Как вам понравилась
экскурсия? Только я открыл рот, чтобы сообщить, что все истори-
ческие места были бы куда лучше без него и всей этой шарашки, как
вдруг Келеборн опередил меня. -- Да, вполне. Благодаря вам я те-
перь знаю, что Зла в мире не прибавляется. Просто оно не собрано
в одной Руке, а разлито по капле во многих существах.-- И, бросив
внимательный взгляд на экскурсовода, добавил: -- Нечисть стала
многочисленной, но безо асной. "Дунаданец" ощерился, кожаные дос-
пехи встопорщились, как чешуя. -- А сами-то! -- вдруг заорал он
противным голосом. -- Пакостники! Проходимцы психованные! Видел
я, как в Хеннете маки облизывали, небось и впрок там же прихвати-
ли! Наркоманы голубые, хулиганье! Тут мне показалось, что холеная
нуменорская рожа как-то расплылась, перекосилась и приняла замет-
ное сходство с портретом на обложке "Зайн Назга". Род Гэмджи
всегда славился умением сильно и метко швырять тяжелые предметы.
Я выдернул из кармана заваля шийся там фиал и засветил им в лоб
экскурсоводу. Вот именно что -- засветил. Потому что после сопри-
косновения с дунаданским черепом фиал вдруг засиял в наступающих
сумерках ярким белым светом, таким ярким, что даже фотовспышка не
могла бы с ним сравниться. И, однако, свет не резал глаза, а
просто-т ки ласкал взгляд. В наступившем всеобщем оцепенении я
кинулся вперед и подобрал флакончик. Он светился и сквозь руку,
но не красным, как если смотреть на солнце сквозь пальцы, а все
равно белым звездным светом. Гномы вышли из своего тихого состоя-
ния
заорали: "Аркенстоун! Аркенстоун!" "Дунаданец" метнулся куда-то
в сторону, "внучата" с визгом присели за багажом. Я стоял и, улы-
баясь во весь рот, глядел на Келеборна. Келеборн, как заворожен-
ный, уставился на источник света в моей ладони. Тут первоначаль-
ная эйфория победы схлынула с м ня, и я тоже вперился в фиал. --
Это что же... я в сувенирном развале подлинник приобрел?! -- Нет,
это не тот фиал,-- ответил Келеборн. -- Подлинник Гэндальф унес
из Мордора. -- Но свет! Свет подлинный? -- Именно так. Только я
думаю, что дело не в фиале, а в руке, которая его держит. Меня
била мелкая дрожь, а от таких слов мои уши, кажется, составили
конкуренцию фиалу, только в красной части спектра. И тут я вдруг
понял, что надо делать, понял так хорошо, как будто кто-то объяс-
нил мне вслух. -- Возьмите,-- протянул я фиал Келеборну. Эльф
взял, но не фиал, а мою руку, держащую склянку. Он смотрел мне в
глаза, как будто искал что-то на дне моей души. -- Рэнди, вы по-
нимаете, что вы отдаете? Это же дар вечной жизни, пропуск в
Аман... -- Потому и отдаю,-- выдавил я уже перехваченным горлом.
И тут эльф впервые за все это время улыбнулся светлой, открытой
улыбкой радости и понимания. -- Рэнди, друг эльфов,-- ласково
сказал он.-- Нет -- Рэнди, Мой Друг в Средиземье. Просто Рэнди?
Скрывать дальше не имело смысла. -- Эарендил,-- со вздохом сказал
я. -- Эарендил Гэмджи. Келеборн кивнул так, будто оправдались все
его догадки и предчувствия. Он снял с плеча свой ягдташ и надел
на меня. Сжал в руке фиал -- и весь засветился таким же белым
светом. И стал королем королей: величественным, вечноюным и --
нездешним. -- Прощай, Мой Друг! -- сказал он, повернулся и пошел
прямо на Запад. Я смотрел ему вслед, как он идет живой звездой по
Пеленнорским полям, удаляется, становится меньше и меньше, --
вот-вот высокая фигура скроется за горизонтом. Но он все шел и
шел и не скрывался, а потом я понял, что земля-то круглая, а он
идет по прямому лучу, -- туда, в Валинор. Свет слился в точку и
вдруг затерялся среди высыпавших звезд: я не заметил, как стемне-
ло.
Слухи в Минас Тирит распространяются мгновенно, поэтому я еще не
успел дойти до телефонной будки, как из ворот выскочили Трофи и
Оле, а за ними лично его королевское величество. Следом набежало
еще очень много всякого народу, но для меня это уже не и ело зна-
чения. Ничего никому я не стал объяснять. Оле только посмотрел на
меня, щелкнул пальцами -- подбежали "мальчики" из секьюрити, взя-
ли мое барахло и потащили в город. Ягдташ я не отдал, хотя он бил
меня по лодыжкам. Трофи что-то сказал королю, т т кивнул и шел
молча. Дрессированный он у них, с удивлением подумал я. Надо ска-
зать, что королю был двадцать один год, и на престоле он был три
месяца, -- с тех пор, как его отец заявил, что на всю жизнь наси-
делся в тронном зале, и переехал с супругой в Эрегион. Юное вели-
чество было личностью весьма многообещающей. Оста ьные царствен-
ные дети были розданы по дорогим школам и колледжам (ох и не за-
видую я этим учебным заведениям!) Поэтому ширские раздолбаи приш-
лись ко двору в самом прямом смысле: их возраст и наклонности
вполне соответствовали Арамировым. Все барахло сгрузили у Оле,
король отпустил, чтоб не сказать "выгнал", охрану, потом все трое
подступили ко мне и хором сказали: -- А теперь рассказывай! Я
спросил позволения сесть, получил таковое и сел. Остальные угнез-
дились без разговоров. После этого я вкратце изложил все, что со
мной произошло. Дружки мои пихались локтями, ржали и повизгивали.
Арамир, сидевший в низком хоббитском кресле, слушал с каким-то
знакомым выражением и кивал. И когда он усмехнулся по поводу
старта "Мумак-трофи", я вдруг понял, что он похож на Келеборна,
несмотря на доставшиеся от матери черные кудри и темно-серые гла-
за. Все-таки это был потомок великого рода. Потомок, выслушав все
до конца, сидел и задумчиво загибал пальцы, что-то считая. Затем
он оглядел нас, воодушевился тем самым воодушевлением, которого
так боялся Оле, и сказал: -- А не вызвать ли мне эту сволочь на
дуэль? Все-таки он оскорбил моего... э... пра-пра-пра... опять
сбился... Мы замахали на него руками, но остановить Арамира было
непросто. Трофи что-то сообразил и начал коварную речь: -- Не го-
воря уже о том, что упомянутый деятель культурного бизнеса скорее
всего не имеет дворянского звания, вам не следует защищать честь
своего родственника: во-первых, это уже сделал господин Гэмджи, а
во-вторых, вы гораздо более высокородны, чем елеборн Мудрый, и
надо еще посмотреть в архивах, имеете ли вы право на защиту чести
худородного вассала... Арамир от такой наглости застыл с открытым
ртом, и я, видя, что дуэль состоится прямо сейчас, и не с "дуна-
данцем", а с советником по культуре, встрял: -- Кстати, Трофи,
Келеборн завещал тебе адресок: Гавани, Морская, 13. Это хижина
Кирдана Корабела, ключ под ковриком... Трофи исчез, как будто на-
дел Кольцо. Король, потеряв из виду объект, успокоился, и я пред-
ложил сделать перерыв. Что и было сделано. После ужина решили об-
судить, пока нету Трофи, стоит ли продолжать такую "культурную"
деятельность, как экскурсия ЗКС. Главный запретитель отсутство-
вал, и мы быстро пришли к выводу, что никого трогать и ничего ме-
нять не будем: даже Келеборн считал, чт
это полезно для познания добра и зла. Так и записали в постанов-
лении, которое потом подсунули в Трофину папку. Иначе это будет
охота на ведьм, важно сказал Оле. Арамир опять воодушевился, ре-
шив, что это экскурсионный аттракцион. Мы подавили его, и О е
обещал в следующем году свозить его на эту экскурсию инкогнито,
"если в течение года не науправляете лишнего". Брендибак появился
ровно через сутки. Оказалось, он захватил королевский самолет и
налетел в Гавани. Там он вывернул наизнанку домишко на рабочей
окраине, приволок тот самый баул, набитый каким-то окаменелым ба-
рахлом, и сел его классифицировать. Тут я вспомнил кое-что еще.
-- Трофи,-- сказал я,-- он посылал факс об отставке. Трофи пос-
мотрел на меня отсутствующим взглядом и продолжил свои занятия.
Постепенно его движения замедлились, и вдруг он подскочил и зао-
рал: -- Кирдан?! -- Келеборн,-- холодно ответил я. -- Что? Ког-
да?! -- вцепился он мне в воротник. -- С месяц тому, я полагаю.
Трофи опять исчез -- видимо, в канцелярию. Тут после какой-то за-
седанки ввалились Оле и король. Тук позвонил насчет ужина. Но еще
до официанта прискакал Трофи, размахивая бумагой. Это был тот са-
мый факс. На листке была размашисто написана фраза на Синдарине.
Арамир отнял листочек, с интересом прочел написанное, завизировал
и вдруг, повернувшись ко мне, спросил: -- Сэр, а ведь у вас тоже
кое-что осталось от Келеборна? Я, собственно, имею в виду сумку,
которая висела у вас на шее. -- А с чего вы взяли, что это его
сумка? -- притворился я дурачком. -- Прежде всего на это наводит
длина ремня и то, что вы никому ее не отдавали,-- спокойно и на-
хально заявил Арамир. Я восхитился: качества Тельконтара тоже
сохранились в достойном наследнике. Фиг с вами, подумал я. -- Вы
правы. Сейчас принесу и покажу. Я смотался в соседние покои, вы-
копал ягдташ из глубины чемодана и вернулся. Трофи аж дрожал от
нетерпения и жадности. Я очистил часть стола и выложил: корону из
золотых листьев, моток веревки из серебристого волокна, тонкий
хлыст, туго свернутый плащ с застежкой в виде малахитового лист-
ка, флакон ацелас, который я сам туда и положил, восковой памят-
ник мне и горсть золотых и серебряных мелочей -- наверное, драго-
ценности лориэнской короны. Мы вчетвером сидели и глядели на эти
предметы. Арамир тронул пальцем венец и вопросительно посмотрел
на меня. -- Нет,-- решительно сказал я. -- Завещаю, несомненно,
вам. Король еще посмотрел, понял, что я действительно отдам коро-
ну только через свой труп, и унялся. Остальное его не слишком за-
интересовало. Оле перебирал блестящие вещички. Просмотрев их, он
сказал: -- Госбюджет на ближайшее десятилетие. А так -- для мато-
мария. Трофи же уставился на воск. Он не касался статуэтки, а
когда Арамир потянулся за ней, чуть не съездил королю по рукам.
Тот их сразу отдернул и спросил: -- А это что, он делал? Я кив-
нул. Трофи взвыл. Он предлагал мне деньги и недвижимость. Он зак-
линал меня от имени всех изящных искусств. Он был готов на самоу-
бийство, только бы я отдал фигурку в спецхран, в особую холодиль-
ную витрину, под лазерный контроль деформации. Я всласть помуча
его и уступил: дома вещица недолго бы прожила. Король посмотрел
еще раз на историческое наследие и повернулся к Трофи. Тот забес-
покоился: начальство могло проявить злопамятность. И точно. -- А
чем Келеборн худороднее меня? -- с легкой агрессивностью вопросил
он. Трофи вздохнул. -- Видите ли, ваше-ство, Келеборн -- всего
лишь синдарский принц, родич Элу Тингола. А в вашей родословной
нет разве только самих валаров. Во всяком случае, они не зафикси-
рованы. Остальные же -- майа, ваниары, нолдоры, синдары, люди --
имеют место. П ичем из наиболее славных семейств, родов и племен.
А ведь и верно, с изумлением подумал я. Мальчишка-то и правда
сосредоточил в себе всю историю четырех эпох. -- Только хоббитов
да гномов не хватает,-- фыркнул Оле. -- Не знаю, как с гномами, а
с хоббитами это дело поправимое,-- сказал я. -- Вот дочка подрас-
тет... Они у нас нынче акселераты, кабы не лапы волосатые, так и
не скажешь, что хоббит. -- Как звать? -- деловито спросил Арамир.
-- Лаура, Эльвин и Тельпери -- на выбор. Только молоды еще --
старшей всего пятнадцать. Лет двадцать придется погодить. -- За-
метано,-- решительно сказал король. -- Если только удастся ее так
же легко уговорить,-- хихикнул Оле.