Страница:
дин профессор, что эти страны должны быть благодарны моему пред-
ку. Ведь крах Великого Саурона вывел Харад из числа держав-побе-
дителей, и, сколь я понимаю, вы только недавно избавились от гон-
дорской оккупационной администрации. Удар попал в точку, да толь-
ко не в ту. Профессор посерьезнел и почернел еще больше, поправил
свои золотые очки и умоляюще произнес: -- Не говорите так, госпо-
дин Гэмджи. Моя страна, мой народ очень благодарны вашему уважае-
мому предку и его друзьям. Победители! -- он начал волноваться.--
Возможно! Только потомок этих победителей Барин Обатута вряд ли
мог бы изучать харадскую деревя ную скульптуру -- ее просто не
было бы, потому что орки свели бы лес по всему Средиземью, и не-
откуда было бы импортировать дерево. И я не мог бы изучать и со-
бирать Кхандскую резьбу по кости, потому что все мумаки шли на
военные цели и оставляли свои ивни где угодно, но не там, где жи-
вут скульпторы и резчики. И вообще искусства в Мордоре не поощря-
лись. И купаться в озере Нурнен не довелось бы Обатуте -- рабам
не до купания. И гонял бы Обатута мумаков по степям, и крутил бы
им хвосты, а то еще мог рыться на золотом прииске. Сейчас я про-
фессор, а был бы неграмотным негром... Я заржал, не смог сдер-
жаться. Но Обатута не заметил каламбура. -- Вы смеетесь, но вы
ведь не представляете себе, как жил Харад до гондорской "оккупа-
ции"! Да я мог умереть и не узнать, чего лишился в жизни! Ваша
страна, как мне известно, была под оккупацией -- и не Саурона да-
же, а какого-то его вассала -- меньше ода, а сколько потом ликви-
дировали последствия? Я вспомнил обломки красного кирпича, посто-
янно выбираемые из почвы, свистнул и устыдился. Кроме того, про-
фессор так разгорячился, что я испугался за него -- еще удар хва-
тит. Пришлось извиняться и просить не принимать мои слова всерь-
ез. -- Да,-- сказал Барин.-- Вы тоже простите мою несдержанность,
господин Гэмджи. Это мое больное место. Понимаете, такое отноше-
ние к Войне Кольца -- как к спортивному матчу. Эти победили, те
проиграли, победа по очкам... У нас появились какие-то м-м-м.
. полуграмотные проповедники, толкующие о "Великом Хараде, кото-
рый мы потеряли". Их пока мало кто слушает, но я испугался, поду-
мав, что такие настроения есть и на Западе. -- Да что вы, я прос-
то пошутил. И, видимо, неудачно. Профессор обрадовался и понес
что-то про какие-то ценностные инверсии, являющиеся необходимым
атрибутом всех систем юмора... или юмористических систем... Я
почти заснул под жарким солнцем и этим словесным ливнем, как
вдруг Обатута сказал: -- Скажите, если это не секрет, кто ваш се-
дой молчаливый спутник? Это не королевский инспектор по культуре?
Я сообразил, что профессор подослан экскурсоводом, может быть,
сам того не подозревая -- Обатута производил впечатление довольно
наивного человека. Наверное, кожаный ему чего-нибудь наплел, вот
он и пришел поинтересоваться, а под конец вспомнил, с че о начи-
нался разговор с "дунаданцем". -- Нет, это Келеборн Мудрый,--
ровным голосом ответил я, решив, что правда в данном случае фан-
тастичнее всякой лжи. Так оно и вышло. Профессор понимающе улыб-
нулся. -- Вы опять шутите? Разумеется, я не настаиваю. У всех
есть право на тайну личности, в том числе и у инспектора. После
этого Барин откланялся, а я полез в воду охладиться. Поплескав-
шись на мелком месте, я вылез, купил мороженого, черешни, пива и
пошел осматривать здешние россыпи. Мне понравились "Треугольники
Саурона" -- плетение из двадцати колец, 1--3--7--9. Сзади их сое-
диняла цепочка. Потом я купил фиал-лимонку -- п глядеть, как он
светится в темноте. Здесь нигде не было темноты. Мне не понравил-
ся гном, пытавшийся всучить мне алюминиевую бутафорскую кольчугу
по цене мифрильной, и я ему об этом сказал в таких выражениях,
что не постыдился бы (или как раз постыдил я бы) многократно по-
мянутый знаменитый мой предок. Выходя с пляжа, я встретил гномов
с "Мифрильной". Они крутились возле прилавка с какими-то стеклян-
ными шариками. Над прилавком реяло слово "Палантир". Я подошел
поглядеть. Оказалось, это лазерные голограммки "Око Саурона" и
"Костер Денетора". Гномы о али, что это дешевка, что серьезная
телефирма упустила название и теперь зовется "ПАЛ"... Шарики были
не то чтобы дешевые по цене, и вот их-то я и не купил. Зато наб-
рал клинков -- из тех хохмаческих, ткнешь им кого-нибудь, и лез-
вие испаряется. Это у ас любят не детишки, а лоботрясы лет под
тридцать. Под занавес мне попался окровавленный резиновый палец с
Кольцом. Вещь, подумал я. Ну, кому-то я устрою. Только бы эльф не
наткнулся... После пляжа я пошел гулять по городку. На карте его
не было, но он занимал несколько акров вокруг гостиницы и являл-
ся, видимо, ее подсобным хозяйством. В каждом доме внизу был
склад. Названия магазинов и парикмахерских были несколько однооб-
разны: "Ти увиэль", "Ариэль", "Галадриэль", "Нимродель" и так да-
лее. Предлагалось тряпье и парфюмерия от Диора и какого-то Каран-
тина. Может, я чего забыл, может, они тут клюнули на созвучие. На
углу продавались покрывала "Мелиан". Только мужской обувной пора-
дов л оригинальностью и смелой выдумкой: назывался он "Хоббит".
Когда я постучал к Келеборну, должно было уже стемнеть. На самом
деле свет солнца всего лишь заменился на неоновые вывески, подс-
ветку зданий и бегущие экраны. Келеборн впустил меня. Вид у него
был до крайности усталый и разочарованный. За окном полых ла рек-
лама "Водка Лучиэнь! Выпейте -- и даже летучая мышь покажется вам
прекрасной девушкой!" Сверху доносилась громкая музыка, иногда ее
глушили взрывы салюта на озере. По-моему, атмосфера была вполне
праздничная. У меня в номере кучей лежали сувени ы. Я сгреб их в
угол, но эльфа туда лучше было не водить. Он и так смотрел на ме-
ня с отвращением. Я опустил глаза: точно, забыл снять Кольца. Они
закрывали меня спереди, как кольчуга. И еще что-то в кармане...
Тьфу, да это фиал. Вон просвечивает. Мне хотелось разрядиться и
заодно отомстить за вчерашнее усыпление. Я прошел на лоджию, оки-
нул сияющую бездну сияющим взором и сказал: -- Весна Арды, да и
только! Иллуинация! Келеборн похлопал меня по загривку и сказал:
-- Рэнди, не пытайтесь меня обмануть и не сердитесь, пожалуйста.
Я расскажу вам все, что вас интересует... но не сейчас. Опять я
забыл, что эльф если не читает мысли, то уж подвох просекает с
гарантией. Оставался последний способ одержать верх. -- Пошли
жрать,-- сказал я. -- Небось такой высоты и в Лориэне деревьев
нет. Может, море увидим. К ужасу Келеборна, ресторан именовался
"Валинор". Я почувствовал, что за меня отомстили, и преисполнился
благодушия. Никаких одежных требований не было, ибо климат не
позволял. Сидели в купальниках, шортах, лавалавах и фиговых лист-
ках. По-моему, были и вовсе голые. На сцене во всяком случае. Я
выбрал столик подальше от края. Келеборн заметил, что он предпо-
чел бы поужинать под лихолесским кусачим кустом на камешке. --
Ну, кабы там так же кормили...-- ответил я, кликнул человека и
продиктовал ему эпическое меню в пяти частях, с прологом и эпило-
гом (эпитафией, поправил меня эльф). Ни один хоббит еще не умер
от обжорства, гордо заявил я. Кто-то же должен быть перв м, пари-
ровал Келеборн. Моря видно не было. Я не смотрел вниз, но эльф
сходил к парапету, пока мы ждали ужина, и доложил, что внизу вид-
но только всякую подсветку и ее отражение в Нурнене. За пределами
светового поля даже эльф ничего не мог разглядеть. Я предложил в
качестве увеселения сходить после ужина в подвал и поискать там
главный рубильник или кабель. Посмотрим, как тут в темноте. Когда
Келеборн осознал масштаб идеи, он, по-моему, вспомнил, что был
королем и нес ответственность за целое племя -- и с сожалением
отк зался от моего предложения. -- Представьте, Рэнди, что тут
начнется... Они все друг друга подавят. И потом, лифты... Они же
остановятся, а вы не взбежите на тридцать этажей. Не стоит. Слиш-
ком опасно. Тут подали закуски, и мне стало не до великих идей.
Келеборн не столько ел, сколько глазел по сторонам. Его внимание
приковывала самая толстая айзенгардка, нарядившаяся в очень ма-
ленькое черное платье. Бока у ней свисали тремя складками каждый.
Келеб рн собрался сказать какую-то гадость, но я его опередил,
упомянув беконные породы вкусных животных, широко распространен-
ных в Средиземье. Потом мы стали смотреть варьете топлесс. По-мо-
ему, режиссер этого дела сам был топлесс -- "задниц без головы".
К леборн сказал, что как-то в Эдорасе лет двести назад видел цирк
с собачками и мартышками, и ему понравилось больше. Кроме того,
он заявил, что раньше никогда не понимал, почему люди так падки
на эльфинь, а браков между женщинами и эльфами не отмечено
Теперь же ему все стало ясно. Мне-то давно все было ясно, поэто-
му я больше смотрел в тарелку. Шерсть, стало быть, дыбом, а боль-
ше ни-ни... Когда эпилог из восьми сортов мороженого с орехами,
сиропами, фруктами и шоколадами все-таки подошел к концу, я по-
чувствовал себя надутым аэростатом. Меня распирало во все сторо-
ны, и казалось -- подуй сейчас ветерок, и я плавно взлечу над
крышей, а п том сяду в центре озера и закачаюсь на волнах. Но
ветра не было никакого, воздух стоял вокруг, как стена, свет и
табачный дым создавали впечатление подпола, а не открытого места.
Келеборн смотрел ехидно и ел только фрукты и мороженое, к которо-
му я ус ел его приохотить. -- Ну что, пройдемся вокруг озера? --
поинтересовался Келеборн. -- Сславные ххоббитцы любят ссмотреть
фейерверки? -- Меньше читайте исторической макулатуры,-- мужест-
венно сказал я, встал и чуть не рыгнул.-- Пойдемте. А то тут ат-
мосферка -- хоть топор вешай. Мы спустились на скоростном лифте
-- мне показалось, что желудок мой остался в ресторане, а теперь
вот-вот догонит и хлопнется мне на голову. В момент приземления я
сел. Келеборн с преувеличенной натугой поставил меня на ноги и
погнал на набережную. Там было так же светло, людно и шумно, как
в "Валиноре". Торгующих не убыло, зато появился специфический ас-
сортимент и вечерний набор услуг. К людям приставали сильно. Нас,
к счастью, не трогали -- может быть, потому, что глаза Келеборна
светились яр е всей этой фотонной помойки, а может, потому, что
он многозначительно поигрывал хлыстиком. Я опасности не представ-
лял, но и интереса, видимо, тоже. Так мы прошли с милю. Выбрав
местечко, где толпа почему-то оказалась пореже, Келеборн забрел в
воду по пояс. Он постоял, поболтал в озере рукой, понюхал воду,
попробовал, сплюнул и вышел на берег. Что-то ему очень не понра-
вилось. Он погрустнел, перес ал язвить в ответ на мои подколки,
запел что-то на неизвестном языке -- пел он обычно на Синдарине,
это я понимал, нахватался от Трофи. То есть, конечно, не смысл
понимал, а на каком языке. Но это было что-то еще, более протяж-
ное и гнусавое, если так е понятия вообще применимы к эльфийскому
пению. Меня тоже охватила тоска, явились видения темной звездной
ночи, эльфийских хороводов в дремучих лесах... Я брел, спотыкаясь
и колыхаясь, ничего не соображая, пока эльф не сжалился и не сдал
меня проходи шему мимо экскурсоводу. Тот как раз вел группу с ку-
пания в отель. Вместе с айзенгардцами я был доставлен, отведен и
с поклоном засунут в номер. Там я сразу лег, полежал с полчасика
на ковре, потом позвал коридорного и велел вытащить диван на лод-
жию. от не удивился, видимо, просьба была стандартной. Удивился
он, когда сдвинул диван, и из угла посыпались-покатились мои ма-
томы. На лоджии я заткнул уши ватой, опустил наружные занавески,
хлопнулся на диван и заснул.
Следующий день был не лучше и не хуже, но гораздо жарче. Эльфа и
того проняло: вместо овсянки он заказал мороженое. Мы сидели и
лежали то в его номере, то в моем, то расползались по ваннам с
холодной водой. По радио предупредили, что температура воды в
Нурнене 34 градуса, а воздуха 38 в тени. Разговаривать не хоте-
лось. Когда плавятся мозги, то дела затертых эпох малоинтересны.
Наступивший вечер принес некоторое облегчение: во-первых, подул
слабый ветерок с Запада. Стало можно дышать без кондиционера.
Во-вторых, Келеборн оживился, вышел из транса и напевал какие-то
игривые песенки, отказываясь переводить. В-третьих, за ужин м
экскурсовод всем напомнил, что дальше мы поедем на слонах, а ав-
тобус вернется в Минас Тирит через Мораннон. Я поинтересовался,
как седлают мумака. "Дунаданец" любезно объяснил, что наверху
слона укреплена беседка с подушками, в которой можно сидеть
.. и лежать, добавил он, измерив меня взглядом. Сзади слона прицеплена тележка, в которой спят. Или едут все время те, кого укачивает на мумаке. Слон выдается на двоих, к нему прилагается погонщик, который его кормит, чистит и направляет. Остановки в
оазисах. Крыши тележек -- это солнечные батареи, обеспечивающие
постоянно доступ к холодным напиткам и блюдам. Выезжать хотели в
полночь. Мы вышли погулять. Во дворе гостиницы уже слонялись му-
маки и погонщики. Пахло зоопарком и коровником. Я скривился. Ке-
леборн предложил напоследок сходить макнуться. В этот вечер на
Нурнене открывался фестиваль фейерверков и воздушных шаров имени
памяти Гэндальфа Серого. Фейерверки еще не начались, хотя кое-ка-
кие ракеты взлетали там и сям, но так было и вчера. Ожидали, од-
нако, чего-то грандиозного. Пока не совсем стемнело, все смотрели
шары. То есть наоборот: пока не выключили подсветку шаров, фейер-
верки начинать не было смысла. Мы вышли к пляжу. Здесь аэростаты
на тросах росли из каждого квадратного фута. Над нами болтался
яркий, большущий Том Бомбадил, весь исписанный рекламой мыла
"Злато умертвий". Эльф осуждающе зацокал языком. Немного дальше,
над водой, колыхался очень расивый голубой Валинор, с собственной
бегущей подсветкой и рекламой ресторана. Потом было еще много
всякой мелочи: драконы с алой светящейся пастью, оки сауронов --
страшноватые, красные и пурпурные; птицы и звери, портреты всяких
политических деяте ей, исторические персонажи... Все это обильно
уснащено было самой незатейливой и прямолинейной рекламой. Я вер-
телся во все стороны, чтобы ничего не пропустить. Тут меня дернул
за майку какой-то орчонок и предложил свой товар. Я прикинул к
руке -- пон авилось. Цена оказалась ерундовой, и я купил. Орчонок
тут же сгинул, как и не было. Налетел порыв ветерка, шары закача-
лись, приспустились, поднялись. Картина сменилась, теперь я видел
еще "палантир" из полупрозрачной пленки и несколько рыб. Вдруг
Келеборн застонал, да так, что я аж похолодел. Я резко обернулся.
Он закрыл лицо руками и опускался на песок. В шуме и толчее никто
не обращал на это внимания. Я быстро огляделся. Ага! Вот оно: два
шара в огромном кружевном бюстгальтере, и надпись "Белье Келебри-
ан". Ну это уж слишком. Я вытащил товар орчонка -- хорошую рогат-
ку с крепкой резинкой, отцепил с себя значок отеля "Минас Итил"
-- остренький полумесяц -- и засандалил
шары. Удивительно, но одним зарядом я убил их оба. Они зашипели,
один хлопнул, и вся кружевная гора ухнула под ноги мумакам, кото-
рых как раз вывели из двора. Тут началось такое, что мне пришлось
стащить неподвижного эльфа в воду, чтобы нас не затоптали. Де
яток перепуганных слонов и сотни перепуганных людей, да в сумер-
ках -- слишком много для одного хоббита. К счастью, в воде Келе-
борн сразу включился. Он дикими глазами глянул вокруг, и как раз
в это время один из мумаков прошлепал рядом, таща за собой овоз-
ку. Эльф схватил один из плававших тут же надувных плотов, заки-
нул меня сверху и оттолкнулся от берега. Футах в ста от пляжа
оказалось достаточно глубоко, чтобы ни один мумак туда не забе-
жал. Мы развернулись лицом к берегу и стали наблюдать. Заодно я
рассказал Келеборну, в чем дело. Тот слушал-слушал, потом ушел
под воду и довольно долго не высовывался
Шли пузыри. Наконец он вынырнул.
-- Покажите оружие,-- сказал он слегка дрожащим от смеха голосом.
Я достал из кармана рогатку и протянул ему. Он повертел ее, при-
целился в ближайший шар, одобрительно кивнул и с сожалением отдал
мне. -- Оставьте у себя,-- предложил я. Келеборн покачал головой.
-- Лучше пустите ее по волнам, а то еще доберутся до вас, если
заметят. Этот летающий предмет, должно быть, немало стоил. Ну --
Мордор! Даже от Мордора такого не ожидал! -- Чего ж вы ждали от
Мордора? -- риторически вопросил я, соскальзывая и цепляясь за
плот. -- Чего ждал? Вот по дороге и расскажу,-- неожиданно отве-
тил Келеборн. -- На слонах долго ехать, а любопытные будут дале-
ко. Я чуть не утонул, спрятал рогатку поглубже и стал ждать, ког-
да на берегу все утихнет: скорее бы в путь!
Когда мумаков отловили, успокоили и запрягли, было уже далеко за
полночь. Мы высохли, побродили по набережной, я еще раз поужинал
всякой хрустящей дрянью, какой везде торговали с лотков. Кончину
гигантского бюстгальтера объясняли по-разному, но, на м е
счастье, победила версия об электрическом разряде между баллона-
ми. Значок, конечно, не нашли, да если бы и нашли, ничего бы это
не изменило. Экскурсовод, не спрашивая, отвел нам с Келеборном
одну тележку. Вторую заняли гномы и Барин -- он был небол шого
роста. В остальных попарно разместились "внучата". Экскурсовод
ехал на индивидуальном верблюде. Келеборн был слегка не в духе:
по-моему, несмотря ни на что, он не хотел уезжать отсюда. Но я
ждал обещанного рассказа, как кот рыбы, ходил вокруг, заглядывал
в глаза и только что не орал. В конце концов подали экипаж. Я
проверил, все ли погружено -- чемодан, матомы в двух мешках -- и
приступил к восхождению на мумака. Из беседки на его спине свиса-
ла веревочная лесенка, но я очень плохо приспособлен к такому
спорту. Вскоре я надоел даже слону, тогда он взял меня хоботом и
зашвырнул наверх. Келебо н взошел следом, как по ровному месту.
Мы уселись лицом назад по трем соображениям: впереди сидел махут,
который хоть плохо, но владел вестроном; смотреть вперед не имело
смысла -- там было темно; над озером наконец-то начались фейер-
верки. -- Так вот, к вопросу о том, чего я ждал от Мордора,-- на-
чал Келеборн.-- В Лориэне у меня было не так уж много занятий,
поэтому я покупал на пристани книги и журналы, преимущественно
научно-популярные. Очень забавно было читать там исторические
очерк
о событиях, известных мне не понаслышке. Лет двадцать назад мне
попалась статья, в которой автор обсуждал движение материковых
плит. Вы знаете, что это такое? -- спросил он меня на всякий слу-
чай. Я утвердительно кивнул. -- Я тоже знал, что земли мен ют
свои очертания и формы, но удивился, что короткоживущие люди
как-то постигли это. Поэтому я прочел все внимательно и натолк-
нулся на любопытное предположение. Вы слышали, Рэнди, про озеро
Куивиэнен? Неужели? Хорошо учат в Шире. Так автор высказал п ед-
положение, что в результате подвижки плит воды этого озера собра-
лись в той котловине, где сейчас озеро Нурнен. -- Вот это да! --
ахнул я. -- И тогда у меня появилась мысль -- когда-нибудь побы-
вать на этом озере. Мне казалось почему-то, что любой эльф узнает
воды озера Куивиэнен даже в пробирке. -- И вы... проверили? -- с
замиранием сердца спросил я. -- Проверил,-- досадливо махнул ру-
кой Келеборн. -- И... как? Подтвердилось? -- Неважно. Просто я
понял, что даже если Нурнен действительно образовался из Куивиэ-
нена, то никто уже не увидит тех вод и берегов. Более того, не
увидит даже звезд, что светили пробудившимся Квэнди. И тут его
рассказ перешел в тихую печальную песню. А я все смотрел назад --
там над Нурненом крутились и разлетались огни, метались лучи,
гремели пушки и дискотеки, светилась и гасла на миг реклама...
Фестиваль имени Гэндальфа был в разгаре.
Я проснулся и никак не мог понять, где нахожусь. Субстрат колы-
хался, было очень жарко, земля виднелась довольно далеко внизу.
А, да это же мумак! Мумак-трофи! При попытке сесть оказалось, что
я принайтован к столбам беседки четырьмя углами покрывала. Отвя-
зав один, вылез и огляделся. Махут дремал на слоновьем загривке,
Келеборн, видимо, спал в тележке -- зеркальная крыша закрывала
его от меня. Слон целеустр мленно топал по пустыне. Как бы слезть
в тележку, думал я. Где там ихние холодные напитки? К тележке со
спины мумака вела более крепкая лесенка, и она же служила оглоб-
лей в упряжи. Я весь упрел, пока слез, руки-ноги дрожали -- высо-
ко, узко, да на ходу... Не для меня все это. Ввалился в повозку,
огляделся -- ага, вот холодильник... А вот и льф. Уполовинив все
жидкости, я уселся поудобнее. Келеборн спал. Скорее бы оазис, что
ли... Пустыня состояла из песка и глины с солью, не было видно
даже саксаула. Я заскучал по умыванию и завтраку. Потом стал
вспоминать вчерашний день и вечерний разговор
Что-то царапало, не давая признать картину мира завершенной. А,
вот оно! Почему он ждал двадцать лет, чтобы проверить идею про
озеро? Ведь не мой же проезд через Лориэн был решающим фактором?
(Я не хотел себе льстить, но версия соблазняла.) Тут зашевелился
эльф. Посмотрел на меня, потянулся, заняв тележку по диагонали,
сел. Еще посмотрел. Хмыкнул: -- Ну, Рэнди, спрашивайте. Вижу.
Согласен отвечать. Я подал ему бутылку с лимонадом и сказал: --
Почему только сейчас поехали? Келеборн опять принял давешний до-
вольно-радостный вид. Он удовлетворенно вздохнул, открыл бутылку
и вылил содержюимое в глотку винтом. Я думал, так умеют только в
Шире. Он развесил конечности по тележке и сказал: -- Семью отпра-
вил -- и поехал. -- К-к-как семью?! -- Да очень просто. Моя внуч-
ка вышла замуж за этого человека -- короля Арагорна. Прожили они
вместе сто двадцать лет. И встал вопрос -- что ей делать теперь,
когда муж умер, дети выросли, Галадриэль и Элронд ушли... Она,
бедняжка, думала, что я тожюе ушел, когда пришла в Лориэн и нико-
го там не застала. А я просто жил в Ривенделле, потому что там
было довольно много наших. И годы шли незаметно, и вот случайно я
услышал птичьи разговоры, что на Керин Амросе лежит спящая краса-
вица, и цветы скрывают е ото всех, кто проходит мимо. Тут я почу-
ял неладное. Ривенделл к этому времени почти опустел -- все дви-
нулись на Запад, кто через Гавани, кто через Андуин и Итилиэн.
Внуки тоже ушли. И вот я пошел обратно в Лориэн, и на указанном
месте нашел Арвен. о есть нашел ее тело, а где была ее душа --
мне и сейчас неведомо. Она была живая, но ничего не чувствовала,
и разбудить ее я не смог. Потом я узнал из летописи, что она от-
дала свое место на корабле Фродо Бэггинсу. И вот с тех пор я жил
в Лориэне и с ерег Арвен Андомиэль. -- Но... что же дальше? Куда
она делась?... раз вы не в Лориэне, так и она... -- Этой весной
мне прислал письмо Кирдан Корабел из Гаваней. Он писал, что отп-
равит письмо наобум, по старому адресу, потому что по его данным,
никого из эльфов не осталось в Средиземье, кроме него да меня. А
он очень стар. Он хотел уйти на Запад, по а его не прибрал Ман-
дос. Окна его хижины выходили на рыбно-грузовой порт. И он пред-
лагал мне поторопиться, если я не возражаю. Вот тогда я решился.
На вокзале взял билет в одноместное купе до Гаваней, купил баул
-- знаете, как у всех айзенгардцев, зд ровенный, капроновый,--
согнул Арвен втрое, упаковал и сел с ней в вагон. Ей было все
равно. Проводника я не пускал. В Гаванях пришел на Морскую, 13 --
кстати, запомните для вашего Матомария адрес, там жил Кирдан и
осталось много интересного. Ключ по
ковриком. Мы поправили корабль, я отнес туда Арвен и письмо же-
не. Кирдан простился со мной... навсегда, я полагаю. В письме я
попросил Галадриэль позаботиться о девочке -- все-таки там и она,
и Элронд, и Гэндальф, и Келебриан... Дочь, правда, не сил ная
волшебница, она пошла в меня, а не в жену. Но все же... Да. И еще
я просил Галадриэль извинить меня, что не приду в Аман: хорош был
бы я король, если бросил бы даже самого распоследнего своего под-
данного. И каков я был бы дедушка, если покинул бы несчастную
внучку? Да с таким пятном на совести и в Амане успокоения не най-
ти... -- Неужели Галадриэль не сможет попросить за вас?! -- выр-
валось у меня. -- Если бы вы, Рэнди, внимательно читали сказки,
то знали бы, что исполняются не больше трех желаний. Галадриэль
очень могущественна и влиятельна, поэтому у нее были в запасе
именно три желания. Другим и этого не дано. Первое она истратила
на гнома Г мли, сына Глоина, чтобы Леголас мог взять своего друга
в Валинор. Второе, как я полагаю, пошло на Сэмвайза Гэмджи -- с
той же целью. И вот третье желание: воссоединить тело и душу Ар-
вен. Все-таки ни я, ни Элронд никогда до конца не одобряли этого
бра а, и в конце концов она тоже пожалела о своем решении... в
отличие от Люзиэн.
Я сидел, как оглушенный. Даже необычное произношение имени Лучи-
энь не вывело меня из ступора. Значит, Сэм все-таки ушел за Море.
Все заняли чужое место -- и крайним остался Келеборн! Мне стало
так за него обидно, что на глаза навернулись слезы, и я п икусил
губу до крови. Что же я могу сделать для него, чем помогу? Попро-
сить у Оле ракету? Как попасть в этот Валинор? Как убедить их
там, чтобы забрали Келеборна к себе? Голова трещала и разрывалась
от мыслей. Среди них была и такая: "Вот уж Трофи рв нет в Гавани!
Экспонат: в этом бауле была вывезена на Запад первая королева ди-
настии Тельконтаров Арвен Андомиэль!" Тут я не сдержался и запла-
кал, как последний идиот.
Путешествие наше проходило дальше безрадостно. Я впал в депрес-
сию, чудовищная несправедливость давила меня. Мысли метались все
по тому же кругу, и выхода никакого не было. На ночь эльфу прихо-
дилось заколдовывать меня, иначе в первом же поселке я был ы гос-
питализирован в палату для буйных. Во сне все становилось на мес-
та, все гуляли по облакам и радовались исполненным желаниям. По
утрам действительность набрасывалась на меня, как спецназгул с
дубиной, и опять втягивала в эту безумную круговерть. Одно только
ку. Ведь крах Великого Саурона вывел Харад из числа держав-побе-
дителей, и, сколь я понимаю, вы только недавно избавились от гон-
дорской оккупационной администрации. Удар попал в точку, да толь-
ко не в ту. Профессор посерьезнел и почернел еще больше, поправил
свои золотые очки и умоляюще произнес: -- Не говорите так, госпо-
дин Гэмджи. Моя страна, мой народ очень благодарны вашему уважае-
мому предку и его друзьям. Победители! -- он начал волноваться.--
Возможно! Только потомок этих победителей Барин Обатута вряд ли
мог бы изучать харадскую деревя ную скульптуру -- ее просто не
было бы, потому что орки свели бы лес по всему Средиземью, и не-
откуда было бы импортировать дерево. И я не мог бы изучать и со-
бирать Кхандскую резьбу по кости, потому что все мумаки шли на
военные цели и оставляли свои ивни где угодно, но не там, где жи-
вут скульпторы и резчики. И вообще искусства в Мордоре не поощря-
лись. И купаться в озере Нурнен не довелось бы Обатуте -- рабам
не до купания. И гонял бы Обатута мумаков по степям, и крутил бы
им хвосты, а то еще мог рыться на золотом прииске. Сейчас я про-
фессор, а был бы неграмотным негром... Я заржал, не смог сдер-
жаться. Но Обатута не заметил каламбура. -- Вы смеетесь, но вы
ведь не представляете себе, как жил Харад до гондорской "оккупа-
ции"! Да я мог умереть и не узнать, чего лишился в жизни! Ваша
страна, как мне известно, была под оккупацией -- и не Саурона да-
же, а какого-то его вассала -- меньше ода, а сколько потом ликви-
дировали последствия? Я вспомнил обломки красного кирпича, посто-
янно выбираемые из почвы, свистнул и устыдился. Кроме того, про-
фессор так разгорячился, что я испугался за него -- еще удар хва-
тит. Пришлось извиняться и просить не принимать мои слова всерь-
ез. -- Да,-- сказал Барин.-- Вы тоже простите мою несдержанность,
господин Гэмджи. Это мое больное место. Понимаете, такое отноше-
ние к Войне Кольца -- как к спортивному матчу. Эти победили, те
проиграли, победа по очкам... У нас появились какие-то м-м-м.
. полуграмотные проповедники, толкующие о "Великом Хараде, кото-
рый мы потеряли". Их пока мало кто слушает, но я испугался, поду-
мав, что такие настроения есть и на Западе. -- Да что вы, я прос-
то пошутил. И, видимо, неудачно. Профессор обрадовался и понес
что-то про какие-то ценностные инверсии, являющиеся необходимым
атрибутом всех систем юмора... или юмористических систем... Я
почти заснул под жарким солнцем и этим словесным ливнем, как
вдруг Обатута сказал: -- Скажите, если это не секрет, кто ваш се-
дой молчаливый спутник? Это не королевский инспектор по культуре?
Я сообразил, что профессор подослан экскурсоводом, может быть,
сам того не подозревая -- Обатута производил впечатление довольно
наивного человека. Наверное, кожаный ему чего-нибудь наплел, вот
он и пришел поинтересоваться, а под конец вспомнил, с че о начи-
нался разговор с "дунаданцем". -- Нет, это Келеборн Мудрый,--
ровным голосом ответил я, решив, что правда в данном случае фан-
тастичнее всякой лжи. Так оно и вышло. Профессор понимающе улыб-
нулся. -- Вы опять шутите? Разумеется, я не настаиваю. У всех
есть право на тайну личности, в том числе и у инспектора. После
этого Барин откланялся, а я полез в воду охладиться. Поплескав-
шись на мелком месте, я вылез, купил мороженого, черешни, пива и
пошел осматривать здешние россыпи. Мне понравились "Треугольники
Саурона" -- плетение из двадцати колец, 1--3--7--9. Сзади их сое-
диняла цепочка. Потом я купил фиал-лимонку -- п глядеть, как он
светится в темноте. Здесь нигде не было темноты. Мне не понравил-
ся гном, пытавшийся всучить мне алюминиевую бутафорскую кольчугу
по цене мифрильной, и я ему об этом сказал в таких выражениях,
что не постыдился бы (или как раз постыдил я бы) многократно по-
мянутый знаменитый мой предок. Выходя с пляжа, я встретил гномов
с "Мифрильной". Они крутились возле прилавка с какими-то стеклян-
ными шариками. Над прилавком реяло слово "Палантир". Я подошел
поглядеть. Оказалось, это лазерные голограммки "Око Саурона" и
"Костер Денетора". Гномы о али, что это дешевка, что серьезная
телефирма упустила название и теперь зовется "ПАЛ"... Шарики были
не то чтобы дешевые по цене, и вот их-то я и не купил. Зато наб-
рал клинков -- из тех хохмаческих, ткнешь им кого-нибудь, и лез-
вие испаряется. Это у ас любят не детишки, а лоботрясы лет под
тридцать. Под занавес мне попался окровавленный резиновый палец с
Кольцом. Вещь, подумал я. Ну, кому-то я устрою. Только бы эльф не
наткнулся... После пляжа я пошел гулять по городку. На карте его
не было, но он занимал несколько акров вокруг гостиницы и являл-
ся, видимо, ее подсобным хозяйством. В каждом доме внизу был
склад. Названия магазинов и парикмахерских были несколько однооб-
разны: "Ти увиэль", "Ариэль", "Галадриэль", "Нимродель" и так да-
лее. Предлагалось тряпье и парфюмерия от Диора и какого-то Каран-
тина. Может, я чего забыл, может, они тут клюнули на созвучие. На
углу продавались покрывала "Мелиан". Только мужской обувной пора-
дов л оригинальностью и смелой выдумкой: назывался он "Хоббит".
Когда я постучал к Келеборну, должно было уже стемнеть. На самом
деле свет солнца всего лишь заменился на неоновые вывески, подс-
ветку зданий и бегущие экраны. Келеборн впустил меня. Вид у него
был до крайности усталый и разочарованный. За окном полых ла рек-
лама "Водка Лучиэнь! Выпейте -- и даже летучая мышь покажется вам
прекрасной девушкой!" Сверху доносилась громкая музыка, иногда ее
глушили взрывы салюта на озере. По-моему, атмосфера была вполне
праздничная. У меня в номере кучей лежали сувени ы. Я сгреб их в
угол, но эльфа туда лучше было не водить. Он и так смотрел на ме-
ня с отвращением. Я опустил глаза: точно, забыл снять Кольца. Они
закрывали меня спереди, как кольчуга. И еще что-то в кармане...
Тьфу, да это фиал. Вон просвечивает. Мне хотелось разрядиться и
заодно отомстить за вчерашнее усыпление. Я прошел на лоджию, оки-
нул сияющую бездну сияющим взором и сказал: -- Весна Арды, да и
только! Иллуинация! Келеборн похлопал меня по загривку и сказал:
-- Рэнди, не пытайтесь меня обмануть и не сердитесь, пожалуйста.
Я расскажу вам все, что вас интересует... но не сейчас. Опять я
забыл, что эльф если не читает мысли, то уж подвох просекает с
гарантией. Оставался последний способ одержать верх. -- Пошли
жрать,-- сказал я. -- Небось такой высоты и в Лориэне деревьев
нет. Может, море увидим. К ужасу Келеборна, ресторан именовался
"Валинор". Я почувствовал, что за меня отомстили, и преисполнился
благодушия. Никаких одежных требований не было, ибо климат не
позволял. Сидели в купальниках, шортах, лавалавах и фиговых лист-
ках. По-моему, были и вовсе голые. На сцене во всяком случае. Я
выбрал столик подальше от края. Келеборн заметил, что он предпо-
чел бы поужинать под лихолесским кусачим кустом на камешке. --
Ну, кабы там так же кормили...-- ответил я, кликнул человека и
продиктовал ему эпическое меню в пяти частях, с прологом и эпило-
гом (эпитафией, поправил меня эльф). Ни один хоббит еще не умер
от обжорства, гордо заявил я. Кто-то же должен быть перв м, пари-
ровал Келеборн. Моря видно не было. Я не смотрел вниз, но эльф
сходил к парапету, пока мы ждали ужина, и доложил, что внизу вид-
но только всякую подсветку и ее отражение в Нурнене. За пределами
светового поля даже эльф ничего не мог разглядеть. Я предложил в
качестве увеселения сходить после ужина в подвал и поискать там
главный рубильник или кабель. Посмотрим, как тут в темноте. Когда
Келеборн осознал масштаб идеи, он, по-моему, вспомнил, что был
королем и нес ответственность за целое племя -- и с сожалением
отк зался от моего предложения. -- Представьте, Рэнди, что тут
начнется... Они все друг друга подавят. И потом, лифты... Они же
остановятся, а вы не взбежите на тридцать этажей. Не стоит. Слиш-
ком опасно. Тут подали закуски, и мне стало не до великих идей.
Келеборн не столько ел, сколько глазел по сторонам. Его внимание
приковывала самая толстая айзенгардка, нарядившаяся в очень ма-
ленькое черное платье. Бока у ней свисали тремя складками каждый.
Келеб рн собрался сказать какую-то гадость, но я его опередил,
упомянув беконные породы вкусных животных, широко распространен-
ных в Средиземье. Потом мы стали смотреть варьете топлесс. По-мо-
ему, режиссер этого дела сам был топлесс -- "задниц без головы".
К леборн сказал, что как-то в Эдорасе лет двести назад видел цирк
с собачками и мартышками, и ему понравилось больше. Кроме того,
он заявил, что раньше никогда не понимал, почему люди так падки
на эльфинь, а браков между женщинами и эльфами не отмечено
Теперь же ему все стало ясно. Мне-то давно все было ясно, поэто-
му я больше смотрел в тарелку. Шерсть, стало быть, дыбом, а боль-
ше ни-ни... Когда эпилог из восьми сортов мороженого с орехами,
сиропами, фруктами и шоколадами все-таки подошел к концу, я по-
чувствовал себя надутым аэростатом. Меня распирало во все сторо-
ны, и казалось -- подуй сейчас ветерок, и я плавно взлечу над
крышей, а п том сяду в центре озера и закачаюсь на волнах. Но
ветра не было никакого, воздух стоял вокруг, как стена, свет и
табачный дым создавали впечатление подпола, а не открытого места.
Келеборн смотрел ехидно и ел только фрукты и мороженое, к которо-
му я ус ел его приохотить. -- Ну что, пройдемся вокруг озера? --
поинтересовался Келеборн. -- Сславные ххоббитцы любят ссмотреть
фейерверки? -- Меньше читайте исторической макулатуры,-- мужест-
венно сказал я, встал и чуть не рыгнул.-- Пойдемте. А то тут ат-
мосферка -- хоть топор вешай. Мы спустились на скоростном лифте
-- мне показалось, что желудок мой остался в ресторане, а теперь
вот-вот догонит и хлопнется мне на голову. В момент приземления я
сел. Келеборн с преувеличенной натугой поставил меня на ноги и
погнал на набережную. Там было так же светло, людно и шумно, как
в "Валиноре". Торгующих не убыло, зато появился специфический ас-
сортимент и вечерний набор услуг. К людям приставали сильно. Нас,
к счастью, не трогали -- может быть, потому, что глаза Келеборна
светились яр е всей этой фотонной помойки, а может, потому, что
он многозначительно поигрывал хлыстиком. Я опасности не представ-
лял, но и интереса, видимо, тоже. Так мы прошли с милю. Выбрав
местечко, где толпа почему-то оказалась пореже, Келеборн забрел в
воду по пояс. Он постоял, поболтал в озере рукой, понюхал воду,
попробовал, сплюнул и вышел на берег. Что-то ему очень не понра-
вилось. Он погрустнел, перес ал язвить в ответ на мои подколки,
запел что-то на неизвестном языке -- пел он обычно на Синдарине,
это я понимал, нахватался от Трофи. То есть, конечно, не смысл
понимал, а на каком языке. Но это было что-то еще, более протяж-
ное и гнусавое, если так е понятия вообще применимы к эльфийскому
пению. Меня тоже охватила тоска, явились видения темной звездной
ночи, эльфийских хороводов в дремучих лесах... Я брел, спотыкаясь
и колыхаясь, ничего не соображая, пока эльф не сжалился и не сдал
меня проходи шему мимо экскурсоводу. Тот как раз вел группу с ку-
пания в отель. Вместе с айзенгардцами я был доставлен, отведен и
с поклоном засунут в номер. Там я сразу лег, полежал с полчасика
на ковре, потом позвал коридорного и велел вытащить диван на лод-
жию. от не удивился, видимо, просьба была стандартной. Удивился
он, когда сдвинул диван, и из угла посыпались-покатились мои ма-
томы. На лоджии я заткнул уши ватой, опустил наружные занавески,
хлопнулся на диван и заснул.
Следующий день был не лучше и не хуже, но гораздо жарче. Эльфа и
того проняло: вместо овсянки он заказал мороженое. Мы сидели и
лежали то в его номере, то в моем, то расползались по ваннам с
холодной водой. По радио предупредили, что температура воды в
Нурнене 34 градуса, а воздуха 38 в тени. Разговаривать не хоте-
лось. Когда плавятся мозги, то дела затертых эпох малоинтересны.
Наступивший вечер принес некоторое облегчение: во-первых, подул
слабый ветерок с Запада. Стало можно дышать без кондиционера.
Во-вторых, Келеборн оживился, вышел из транса и напевал какие-то
игривые песенки, отказываясь переводить. В-третьих, за ужин м
экскурсовод всем напомнил, что дальше мы поедем на слонах, а ав-
тобус вернется в Минас Тирит через Мораннон. Я поинтересовался,
как седлают мумака. "Дунаданец" любезно объяснил, что наверху
слона укреплена беседка с подушками, в которой можно сидеть
.. и лежать, добавил он, измерив меня взглядом. Сзади слона прицеплена тележка, в которой спят. Или едут все время те, кого укачивает на мумаке. Слон выдается на двоих, к нему прилагается погонщик, который его кормит, чистит и направляет. Остановки в
оазисах. Крыши тележек -- это солнечные батареи, обеспечивающие
постоянно доступ к холодным напиткам и блюдам. Выезжать хотели в
полночь. Мы вышли погулять. Во дворе гостиницы уже слонялись му-
маки и погонщики. Пахло зоопарком и коровником. Я скривился. Ке-
леборн предложил напоследок сходить макнуться. В этот вечер на
Нурнене открывался фестиваль фейерверков и воздушных шаров имени
памяти Гэндальфа Серого. Фейерверки еще не начались, хотя кое-ка-
кие ракеты взлетали там и сям, но так было и вчера. Ожидали, од-
нако, чего-то грандиозного. Пока не совсем стемнело, все смотрели
шары. То есть наоборот: пока не выключили подсветку шаров, фейер-
верки начинать не было смысла. Мы вышли к пляжу. Здесь аэростаты
на тросах росли из каждого квадратного фута. Над нами болтался
яркий, большущий Том Бомбадил, весь исписанный рекламой мыла
"Злато умертвий". Эльф осуждающе зацокал языком. Немного дальше,
над водой, колыхался очень расивый голубой Валинор, с собственной
бегущей подсветкой и рекламой ресторана. Потом было еще много
всякой мелочи: драконы с алой светящейся пастью, оки сауронов --
страшноватые, красные и пурпурные; птицы и звери, портреты всяких
политических деяте ей, исторические персонажи... Все это обильно
уснащено было самой незатейливой и прямолинейной рекламой. Я вер-
телся во все стороны, чтобы ничего не пропустить. Тут меня дернул
за майку какой-то орчонок и предложил свой товар. Я прикинул к
руке -- пон авилось. Цена оказалась ерундовой, и я купил. Орчонок
тут же сгинул, как и не было. Налетел порыв ветерка, шары закача-
лись, приспустились, поднялись. Картина сменилась, теперь я видел
еще "палантир" из полупрозрачной пленки и несколько рыб. Вдруг
Келеборн застонал, да так, что я аж похолодел. Я резко обернулся.
Он закрыл лицо руками и опускался на песок. В шуме и толчее никто
не обращал на это внимания. Я быстро огляделся. Ага! Вот оно: два
шара в огромном кружевном бюстгальтере, и надпись "Белье Келебри-
ан". Ну это уж слишком. Я вытащил товар орчонка -- хорошую рогат-
ку с крепкой резинкой, отцепил с себя значок отеля "Минас Итил"
-- остренький полумесяц -- и засандалил
шары. Удивительно, но одним зарядом я убил их оба. Они зашипели,
один хлопнул, и вся кружевная гора ухнула под ноги мумакам, кото-
рых как раз вывели из двора. Тут началось такое, что мне пришлось
стащить неподвижного эльфа в воду, чтобы нас не затоптали. Де
яток перепуганных слонов и сотни перепуганных людей, да в сумер-
ках -- слишком много для одного хоббита. К счастью, в воде Келе-
борн сразу включился. Он дикими глазами глянул вокруг, и как раз
в это время один из мумаков прошлепал рядом, таща за собой овоз-
ку. Эльф схватил один из плававших тут же надувных плотов, заки-
нул меня сверху и оттолкнулся от берега. Футах в ста от пляжа
оказалось достаточно глубоко, чтобы ни один мумак туда не забе-
жал. Мы развернулись лицом к берегу и стали наблюдать. Заодно я
рассказал Келеборну, в чем дело. Тот слушал-слушал, потом ушел
под воду и довольно долго не высовывался
Шли пузыри. Наконец он вынырнул.
-- Покажите оружие,-- сказал он слегка дрожащим от смеха голосом.
Я достал из кармана рогатку и протянул ему. Он повертел ее, при-
целился в ближайший шар, одобрительно кивнул и с сожалением отдал
мне. -- Оставьте у себя,-- предложил я. Келеборн покачал головой.
-- Лучше пустите ее по волнам, а то еще доберутся до вас, если
заметят. Этот летающий предмет, должно быть, немало стоил. Ну --
Мордор! Даже от Мордора такого не ожидал! -- Чего ж вы ждали от
Мордора? -- риторически вопросил я, соскальзывая и цепляясь за
плот. -- Чего ждал? Вот по дороге и расскажу,-- неожиданно отве-
тил Келеборн. -- На слонах долго ехать, а любопытные будут дале-
ко. Я чуть не утонул, спрятал рогатку поглубже и стал ждать, ког-
да на берегу все утихнет: скорее бы в путь!
Когда мумаков отловили, успокоили и запрягли, было уже далеко за
полночь. Мы высохли, побродили по набережной, я еще раз поужинал
всякой хрустящей дрянью, какой везде торговали с лотков. Кончину
гигантского бюстгальтера объясняли по-разному, но, на м е
счастье, победила версия об электрическом разряде между баллона-
ми. Значок, конечно, не нашли, да если бы и нашли, ничего бы это
не изменило. Экскурсовод, не спрашивая, отвел нам с Келеборном
одну тележку. Вторую заняли гномы и Барин -- он был небол шого
роста. В остальных попарно разместились "внучата". Экскурсовод
ехал на индивидуальном верблюде. Келеборн был слегка не в духе:
по-моему, несмотря ни на что, он не хотел уезжать отсюда. Но я
ждал обещанного рассказа, как кот рыбы, ходил вокруг, заглядывал
в глаза и только что не орал. В конце концов подали экипаж. Я
проверил, все ли погружено -- чемодан, матомы в двух мешках -- и
приступил к восхождению на мумака. Из беседки на его спине свиса-
ла веревочная лесенка, но я очень плохо приспособлен к такому
спорту. Вскоре я надоел даже слону, тогда он взял меня хоботом и
зашвырнул наверх. Келебо н взошел следом, как по ровному месту.
Мы уселись лицом назад по трем соображениям: впереди сидел махут,
который хоть плохо, но владел вестроном; смотреть вперед не имело
смысла -- там было темно; над озером наконец-то начались фейер-
верки. -- Так вот, к вопросу о том, чего я ждал от Мордора,-- на-
чал Келеборн.-- В Лориэне у меня было не так уж много занятий,
поэтому я покупал на пристани книги и журналы, преимущественно
научно-популярные. Очень забавно было читать там исторические
очерк
о событиях, известных мне не понаслышке. Лет двадцать назад мне
попалась статья, в которой автор обсуждал движение материковых
плит. Вы знаете, что это такое? -- спросил он меня на всякий слу-
чай. Я утвердительно кивнул. -- Я тоже знал, что земли мен ют
свои очертания и формы, но удивился, что короткоживущие люди
как-то постигли это. Поэтому я прочел все внимательно и натолк-
нулся на любопытное предположение. Вы слышали, Рэнди, про озеро
Куивиэнен? Неужели? Хорошо учат в Шире. Так автор высказал п ед-
положение, что в результате подвижки плит воды этого озера собра-
лись в той котловине, где сейчас озеро Нурнен. -- Вот это да! --
ахнул я. -- И тогда у меня появилась мысль -- когда-нибудь побы-
вать на этом озере. Мне казалось почему-то, что любой эльф узнает
воды озера Куивиэнен даже в пробирке. -- И вы... проверили? -- с
замиранием сердца спросил я. -- Проверил,-- досадливо махнул ру-
кой Келеборн. -- И... как? Подтвердилось? -- Неважно. Просто я
понял, что даже если Нурнен действительно образовался из Куивиэ-
нена, то никто уже не увидит тех вод и берегов. Более того, не
увидит даже звезд, что светили пробудившимся Квэнди. И тут его
рассказ перешел в тихую печальную песню. А я все смотрел назад --
там над Нурненом крутились и разлетались огни, метались лучи,
гремели пушки и дискотеки, светилась и гасла на миг реклама...
Фестиваль имени Гэндальфа был в разгаре.
Я проснулся и никак не мог понять, где нахожусь. Субстрат колы-
хался, было очень жарко, земля виднелась довольно далеко внизу.
А, да это же мумак! Мумак-трофи! При попытке сесть оказалось, что
я принайтован к столбам беседки четырьмя углами покрывала. Отвя-
зав один, вылез и огляделся. Махут дремал на слоновьем загривке,
Келеборн, видимо, спал в тележке -- зеркальная крыша закрывала
его от меня. Слон целеустр мленно топал по пустыне. Как бы слезть
в тележку, думал я. Где там ихние холодные напитки? К тележке со
спины мумака вела более крепкая лесенка, и она же служила оглоб-
лей в упряжи. Я весь упрел, пока слез, руки-ноги дрожали -- высо-
ко, узко, да на ходу... Не для меня все это. Ввалился в повозку,
огляделся -- ага, вот холодильник... А вот и льф. Уполовинив все
жидкости, я уселся поудобнее. Келеборн спал. Скорее бы оазис, что
ли... Пустыня состояла из песка и глины с солью, не было видно
даже саксаула. Я заскучал по умыванию и завтраку. Потом стал
вспоминать вчерашний день и вечерний разговор
Что-то царапало, не давая признать картину мира завершенной. А,
вот оно! Почему он ждал двадцать лет, чтобы проверить идею про
озеро? Ведь не мой же проезд через Лориэн был решающим фактором?
(Я не хотел себе льстить, но версия соблазняла.) Тут зашевелился
эльф. Посмотрел на меня, потянулся, заняв тележку по диагонали,
сел. Еще посмотрел. Хмыкнул: -- Ну, Рэнди, спрашивайте. Вижу.
Согласен отвечать. Я подал ему бутылку с лимонадом и сказал: --
Почему только сейчас поехали? Келеборн опять принял давешний до-
вольно-радостный вид. Он удовлетворенно вздохнул, открыл бутылку
и вылил содержюимое в глотку винтом. Я думал, так умеют только в
Шире. Он развесил конечности по тележке и сказал: -- Семью отпра-
вил -- и поехал. -- К-к-как семью?! -- Да очень просто. Моя внуч-
ка вышла замуж за этого человека -- короля Арагорна. Прожили они
вместе сто двадцать лет. И встал вопрос -- что ей делать теперь,
когда муж умер, дети выросли, Галадриэль и Элронд ушли... Она,
бедняжка, думала, что я тожюе ушел, когда пришла в Лориэн и нико-
го там не застала. А я просто жил в Ривенделле, потому что там
было довольно много наших. И годы шли незаметно, и вот случайно я
услышал птичьи разговоры, что на Керин Амросе лежит спящая краса-
вица, и цветы скрывают е ото всех, кто проходит мимо. Тут я почу-
ял неладное. Ривенделл к этому времени почти опустел -- все дви-
нулись на Запад, кто через Гавани, кто через Андуин и Итилиэн.
Внуки тоже ушли. И вот я пошел обратно в Лориэн, и на указанном
месте нашел Арвен. о есть нашел ее тело, а где была ее душа --
мне и сейчас неведомо. Она была живая, но ничего не чувствовала,
и разбудить ее я не смог. Потом я узнал из летописи, что она от-
дала свое место на корабле Фродо Бэггинсу. И вот с тех пор я жил
в Лориэне и с ерег Арвен Андомиэль. -- Но... что же дальше? Куда
она делась?... раз вы не в Лориэне, так и она... -- Этой весной
мне прислал письмо Кирдан Корабел из Гаваней. Он писал, что отп-
равит письмо наобум, по старому адресу, потому что по его данным,
никого из эльфов не осталось в Средиземье, кроме него да меня. А
он очень стар. Он хотел уйти на Запад, по а его не прибрал Ман-
дос. Окна его хижины выходили на рыбно-грузовой порт. И он пред-
лагал мне поторопиться, если я не возражаю. Вот тогда я решился.
На вокзале взял билет в одноместное купе до Гаваней, купил баул
-- знаете, как у всех айзенгардцев, зд ровенный, капроновый,--
согнул Арвен втрое, упаковал и сел с ней в вагон. Ей было все
равно. Проводника я не пускал. В Гаванях пришел на Морскую, 13 --
кстати, запомните для вашего Матомария адрес, там жил Кирдан и
осталось много интересного. Ключ по
ковриком. Мы поправили корабль, я отнес туда Арвен и письмо же-
не. Кирдан простился со мной... навсегда, я полагаю. В письме я
попросил Галадриэль позаботиться о девочке -- все-таки там и она,
и Элронд, и Гэндальф, и Келебриан... Дочь, правда, не сил ная
волшебница, она пошла в меня, а не в жену. Но все же... Да. И еще
я просил Галадриэль извинить меня, что не приду в Аман: хорош был
бы я король, если бросил бы даже самого распоследнего своего под-
данного. И каков я был бы дедушка, если покинул бы несчастную
внучку? Да с таким пятном на совести и в Амане успокоения не най-
ти... -- Неужели Галадриэль не сможет попросить за вас?! -- выр-
валось у меня. -- Если бы вы, Рэнди, внимательно читали сказки,
то знали бы, что исполняются не больше трех желаний. Галадриэль
очень могущественна и влиятельна, поэтому у нее были в запасе
именно три желания. Другим и этого не дано. Первое она истратила
на гнома Г мли, сына Глоина, чтобы Леголас мог взять своего друга
в Валинор. Второе, как я полагаю, пошло на Сэмвайза Гэмджи -- с
той же целью. И вот третье желание: воссоединить тело и душу Ар-
вен. Все-таки ни я, ни Элронд никогда до конца не одобряли этого
бра а, и в конце концов она тоже пожалела о своем решении... в
отличие от Люзиэн.
Я сидел, как оглушенный. Даже необычное произношение имени Лучи-
энь не вывело меня из ступора. Значит, Сэм все-таки ушел за Море.
Все заняли чужое место -- и крайним остался Келеборн! Мне стало
так за него обидно, что на глаза навернулись слезы, и я п икусил
губу до крови. Что же я могу сделать для него, чем помогу? Попро-
сить у Оле ракету? Как попасть в этот Валинор? Как убедить их
там, чтобы забрали Келеборна к себе? Голова трещала и разрывалась
от мыслей. Среди них была и такая: "Вот уж Трофи рв нет в Гавани!
Экспонат: в этом бауле была вывезена на Запад первая королева ди-
настии Тельконтаров Арвен Андомиэль!" Тут я не сдержался и запла-
кал, как последний идиот.
Путешествие наше проходило дальше безрадостно. Я впал в депрес-
сию, чудовищная несправедливость давила меня. Мысли метались все
по тому же кругу, и выхода никакого не было. На ночь эльфу прихо-
дилось заколдовывать меня, иначе в первом же поселке я был ы гос-
питализирован в палату для буйных. Во сне все становилось на мес-
та, все гуляли по облакам и радовались исполненным желаниям. По
утрам действительность набрасывалась на меня, как спецназгул с
дубиной, и опять втягивала в эту безумную круговерть. Одно только