Страница:
В его работе принял участие секретарь Центрального Комитета ВЛКСМ Н. М. Михайлов.
Комсомольцы и молодежь наших частей включились в борьбу за достойную встречу юбилея своего Союза. И нужно сказать, мы имели немало примеров отличной работы молодых воинов.
В этот "мирный" период в наших войсках был совершен 23-й воздушный таран. Его автором стал молодой летчик-комсомолец из 565-го истребительного авиационного полка младший лейтенант Геннадий Сырейщиков. Он поднялся на перехват вражеского разведчика. Встреча с "юнкерсом" состоялась на высоте семь тысяч метров. В то время наведение уже не было для локаторщиков таким сложным делом, как в первый год войны.
Противник попался опытный. Геннадий расстрелял весь бортовой боекомплект, а "юнкерс" уходил. Тогда Сырейщиков решил таранить врага. Он нанес бомбардировщику сильнейший удар. "Юнкерс" камнем полетел вниз, но и истребитель стал беспорядочно падать. Нашему летчику пришлось выброситься с парашютом. Приземлившись, Геннадий на попутной машине добрался до места падения "Ю-88". Он увидел груду обломков и трупы членов экипажа. Это было все, что осталось от неприятельского разведчика.
Еще в 1941 году, стремясь сохранить за собой господство в воздухе, командование люфтваффе бросало в бой самолеты не только новых типов, но и устаревших конструкций. А в 1943 году нам пришлось встретиться и вовсе с диковинной машиной. Вот как это произошло.
Однажды меня предупредили: в районе Гжатска ожидается высадка с самолета вражеской диверсионной группы. Было указано и точное место ее приземления.
Немедленно в этот район мы выслали взвод малокалиберных орудий. На поляне, где должен был сесть самолет, выкопали несколько ям и замаскировали их, чтобы вражеская машина не смогла взлететь. К приему "гостей" все было готово, но прошла ночь, потом другая, третья, а самолет все не появлялся. На четвертую ночь зенитчики наконец услышали гул мотора. Они затаились, готовые в любую минуту открыть огонь.
Самолет стал снижаться, но летчик, видимо, заметил что-то подозрительное, и машина взмыла вверх. Зенитчики немедленно дали по ней несколько коротких очередей. Но она на бреющем полете ушла в сторону линии фронта.
Однако вскоре наблюдатели поста ВНОС донесли, что какой-то самолет совершил вынужденную посадку невдалеке от них. Туда немедленно была выслана группа захвата. Воины обнаружили место посадки, скорее, падения вражеской машины. Специалисты определили - это "арадо", самолет для десантных диверсионных операций. Никого из членов экипажа и пассажиров около самолета захватить не удалось. Все они были схвачены позже в лесах недалеко от Гжатска.
Нам стало известно, что эту операцию немецкое командование готовило долго и очень тщательно. Для ее выполнения был использован один из специально построенных несерийных самолетов "Арадо-332". После провала высадки гитлеровцы больше не пытались засылать в наш тыл свои "арадо".
Большой популярностью в наших войсках пользовалась многотиражная газета "Тревога". На ее страницах постоянно публиковались материалы, мобилизующие воинов на бдительное несение службы, настойчивое совершенствование боевого мастерства. В дни напряженной боевой работы газета оперативно информировала читателей о ходе событий, о подвигах наших воинов, призывала следовать примеру героев. Не меньшую роль сыграла она и в период, когда вражеская авиация прекратила налеты на Москву. Умело и изобретательно наши журналисты и военкоры рассказывали о соревновании за высокую боевую готовность частей и подразделений, своими статьями боролись против проявлений самоуспокоенности и благодушия.
Многие сотрудники "Тревоги" были удостоены правительственных наград. В их числе ответственный редактор газеты батальонный комиссар М. Т. Скобеев, политруки Н. М. Балакин, А. А. Ильин и другие.
Большой популярностью пользовалась и газета 1-й воздушной армии "За храбрость", которую редактировал старший политрук Н. Я. Бойко. С любовью и знанием дела рассказывала она об опыте передовых летчиков, инженеров, младших авиаспециалистов, умело ставила перед читателями актуальные вопросы: о борьбе за высокую боевую готовность, сбережение техники, укрепление летной дисциплины.
Оказавшись к середине 1942 года почти свободными от боевой работы, мы смогли организовать у себя ремонт боевой техники, оружия, снаряжения, обмундирования и обуви.
В конце года у нас появилась фронтовая артиллерийская ремонтная мастерская. Ее коллектив был невелик. Но там трудились люди с золотыми руками и пытливой мыслью. В мастерской имелись большие хорошо оборудованные цехи, где восстанавливались орудия, приборы, средства связи. Там же производился сложный ремонт различной аппаратуры.
Снаряжение и обмундирование мы не только приводили в порядок, но и многое изготовляли заново. Моим деятельным помощником по вопросам тыла был полковник интендантской службы Я. С. Жемерикин, интендант фронта, руководитель сложного и большого войскового хозяйства.
Предметом постоянных забот был у нас автотранспорт. Разбросанность наших подразделений требовала непрерывных перевозок, в большинстве случаев по бездорожью. Автомашин не хватало, тем более, если учесть, что много их нам приходилось отдавать фронтам. Вот и "колдовали" наши автомобилисты над брошенными, разбитыми автомобилями, возвращая их в строй.
В организованной нами фронтовой ремонтной мастерской научились изготовлять 117 наименований деталей. Можно было только удивляться находчивости и расторопности автомобилистов, возглавляемых начальником автотракторной службы полковником К. В. Щербаковым, а позже инженер-полковником В. Л. Емельяновым, прекрасными организаторами и знатоками своего дела.
Весной 1942 года мы взялись за создание собственной продовольственной базы. Это позволило отказаться от централизованного снабжения по некоторым видам продовольствия и сэкономить значительные государственные средства. Части получили задание, не ослабляя боевой готовности, довольно значительные площади засеять зерновыми, посадить картофель и овощи. Наградой за труд был богатый урожай. Мы получили возможность снабжать продуктами не только наши столовые, но и семьи военнослужащих.
Широкий размах в тот период получила в наших частях красноармейская художественная самодеятельность.
Среди искусных зенитчиков, авиаторов, вносовцев оказалось немало певцов, танцоров и музыкантов.
Для культурного обслуживания личного состава в каждой части создавались агитмашины. Приезд их на огневую позицию, на пост ВНОС или аэродром становился для воинов подлинным праздником. Приезжали лектор, группа участников полковой самодеятельности, киноустановка, библиотека-передвижка. По установленному графику агитмашины объезжали все позиции.
Большую работу проводил и армейский ансамбль песни и пляски. Из него впоследствии на профессиональную сцену пришло немало способных исполнителей. Среди них баянисты А. Шалаев и Н. Крылов.
К нам в гости охотно приезжали ученые, писатели, художники, артисты. Я не ошибусь, если скажу, что у нас побывали все без исключения ведущие артисты Большого, Малого и Художественного государственных академических театров. Только за пять первых месяцев войны выездные бригады московских артистов дали в наших частях 148 концертов.
Большую роль в организации культурно-массовой и политико-просветительной работы в наших войсках сыграл Московский горком партии. Он создал специальную группу лекторов и докладчиков для наших частей. В нее вошли 60 ученых, профессоров и доцентов московских вузов. Активное участие в этой работе принимали члены столичной писательской организации.
В 1942-1943 годах большой размах получило движение за сбор средств в фонд обороны. Горячо поддержали этот почин и защитники неба столицы. На средства, собранные воинами Московской противовоздушной обороны, были построены самолеты для авиационного соединения "Москва".
Помимо коллективных взносов делались и индивидуальные. Летчик 126-го истребительного авиационного полка Герой Советского Союза капитан П. Н. Белясник внес 30 тыс. рублей на постройку самолета. В торжественной обстановке ему вручили "именной" истребитель. Такую же машину получил и летчик Н. Т. Самонов, на боевом счету которого было 13 вражеских самолетов. Вместе с капитаном Белясником он сражался в небе Сталинграда. По примеру старшего товарища Самонов внес свои сбережения на постройку истребителя.
Запомнилась мне история еще одного подаренного самолета. Его вручили односельчане нашему замечательному летчику Герою Советского Союза Ивану Николаевичу Калабушкину.
Войну Калабушкин начал на западной границе, в районе Бреста. Возглавляемое им звено в одном из первых боев одержало крупную победу: уничтожило четыре вражеских самолета, не потеряв ни одного своего. А на следующий день Калабушкин сбил еще два самолета противника.
Таким же отважным и умелым летчиком зарекомендовал себя Иван Николаевич и в наших войсках. Он продолжал увеличивать счет сбитых неприятельских самолетов.
Комиссар полка послал как-то на родину Калабушкина, в село Спудня Ивановской области, письмо, в котором рассказал о его боевых делах. Весточка порадовала односельчан, и они решили собрать деньги на постройку истребителя для Ивана Калабушкина. Весной 1942 года в торжественной обстановке делегация жителей Спудни передала своему отважному земляку самолет, построенный на их сбережения. Иван Николаевич Калабушкин с честью выполнил наказ односельчан. За время войны он сбил 15 вражеских самолетов.
Нужно сказать, что в наших истребительных авиационных полках имелось немало самолетов, построенных на средства трудящихся. Их обычно вручали лучшим летчикам. Один из таких самолетов был закреплен за Героем Советского Союза гвардии капитаном А. Н. Катричем. Между ним и саратовским колхозником Иваном Дмитриевичем Фроловым, на чьи средства был построен самолет, завязалась интересная переписка.
С письмами старого коммуниста, участника гражданской войны И. Д. Фролова и ответами ему Героя Советского Союза А. Н. Катрича газета 1-й воздушной армии ознакомила весь личный состав. Эта патриотическая переписка сыграла большую роль в воспитании наших воинов.
К лету 1943 года москвичи уже отвыкли от грохота орудий. И вдруг они снова услышали стрельбу. Но это были уже не те залпы, что раздавались в трудные дни 1941-го. Это были залпы салютов. Они вызывали радость в сердцах советских людей, всех друзей вашей Родины.
Первый салют прозвучал 5 августа 1943 года в честь освобождения Орла и Белгорода войсками Западного, Центрального, Воронежского, Брянского и Степного фронтов.
И. В. Сталин, находившийся в то время в войсках Калининского фронта, распорядился отметить освобождение Орла и Белгорода поторжественнее - лучше всего салютом из орудий. Прежде мне никогда не приходилось выполнять таких поручений. К тому же мы не имели холостых снарядов, а стрелять боевыми было опасно: осколки, падающие на город, могли поразить людей.
Мне и генералу П. А. Артемьеву предложили подумать, где взять холостые снаряды, а также решить все другие вопросы, связанные с организацией салюта.
Пришлось поставить на ноги своих артснабженцев во главе с начальником этой службы полковником М. И. Бобцовым. Проверили все склады. Боевых снарядов было предостаточно. Но где взять холостые? Мы давно забыли, что они существуют в перечне боеприпасов для зенитных пушек. И все же кто-то вспомнил, что такие снаряды есть. В предвоенные годы в нашем Костеревском лагере имелась пушка, из которой каждый вечер давали выстрел, означавший, что наступило время сна. Оказалось, что для этой цели было запасено более тысячи снарядов. Они-то нам и пригодились.
Я тоже сделал счастливое открытие: вспомнил, что в Кремле видел дивизион горных пушек. Немедленно позвонил коменданту Кремля и выяснил, что у него есть 24 горных орудия и к ним холостые снаряды. Это была удачная "находка", в какой-то мере облегчавшая нашу задачу. Когда у нас появилась ясность, каким количеством холостых снарядов мы располагаем, взялись за подсчеты. Прикинули, что к салюту нужно привлечь около сотни зенитных орудий, иначе залпы не будут слышны в городе. Значит, на каждый залп необходимо израсходовать сто снарядов, а у нас их 1200 штук. Следовательно, можно дать двенадцать залпов. Если учесть, что вместе с нашими орудиями будут стрелять и кремлевские горные пушки, то получится салют из 124 орудий.
К вечеру меня и генерала Артемьева вызвали в Кремль. Только что вернувшийся в Москву И. В. Сталин и члены правительства заслушали наше сообщение о плане организации салюта. Он был утвержден.
Мы еще раз детально уточнили места расположения салютных точек. Группы орудий поставили на стадионах и пустырях в разных районах Москвы, чтобы раскаты залпов были слышны повсеместно. Старшими на каждой из салютных точек решили назначить ответственных работников штабов Московской зоны обороны и Особой московской армии ПВО. Помню, П. А. Артемьев выделил для этой цели даже начальника артиллерии зоны генерала Г. Н. Тихонова, моего предшественника на посту командира 1-го корпуса ПВО.
Когда все эти соображения и план размещения салютных точек вновь доложили правительству, И. В. Сталин сказал:
- В прежние времена, когда войска одерживали победы, звонили в колокола во всех церквах. Мы тоже достойно ознаменуем нашу победу. Смотрите, товарищи, - обратился он к нам, - чтобы все было в порядке...
Как только по радио закончилось чтение поздравительного приказа Верховного Главнокомандующего, над Москвой прогремел артиллерийский залп. Через 30 секунд - второй, потом третий... Последний, двенадцатый, грянул ровно через шесть минут после первого.
Эти шесть минут заставили меня поволноваться. Стоя на вышке командного пункта с секундомером в одной руке и телефонной трубкой - в другой, я подавал команду "Огонь!". Признаюсь, после каждой команды не без волнения ждал ее выполнения. Проходили секунды, и в темноте ночи в разных концах Москвы возникали багровые всполохи, слышался гул залпов. Наша наскоро созданная система управления сработала надежно. Не подкачали и орудийные расчеты, а боеприпасы сохранили свои качества за годы хранения: осечек не было.
Среди зенитчиков, принимавших участие в первом салюте, было немало героев боев с фашистской авиацией. Например, батарея старшего лейтенанта Н. Редькина.
Такова история первого за годы Великой Отечественной войны победного салюта. А всего за время войны их прозвучало более трехсот пятидесяти. Случайно родившиеся цифры - 124 орудия, 12 залпов - в дальнейшем стали традиционными. Изменился только темп стрельбы. Во время первого салюта интервал между залпами был 30 секунд. Впоследствии по указанию И. В. Сталина его сократили до 20 секунд.
Позже при проведении салютов иногда менялось и количество участвовавших в них орудий и число залпов. Случалось, что на "салютные позиции" вывозили и по 200 и по 300 орудий, а число залпов увеличивали до 20 или 24. Эффект стали усиливать ракетным фейерверком.
Вторая половина 1943 года, 1944 год и первые месяцы 1945 года ознаменовались многими замечательными победами Советских Вооруженных Сил. Мы изгнали врага с нашей территории. Потом Советская Армия, выполняя свой интернациональный долг, освобождала Будапешт, Варшаву, Бухарест, Прагу, Вену, громила немецко-фашистские войска в Кенигсберге, Берлине и других городах Германии. Все эти победы были отмечены поздравительными приказами Верховного Главнокомандующего и салютами.
Между прочим, впервые по радио транслировался салют за Харьков. Для этого на "салютных точках" были установлены микрофоны. Раскаты залпов радио разносило по всей стране, по всему миру.
Каждый раз, как только меня вызывали в Кремль, я уже знал: сегодня опять будет объявлен поздравительный приказ. К этому привыкла и охрана Кремля. Стоило моей машине появиться у Спасских ворот, как дежурные, улыбаясь, говорили:
- Генерал Журавлев едет, значит, сегодня снова салют!
Бывало, что салюты над Москвой гремели по нескольку раз в день, и зенитчики не покидали "салютных точек", пока не завершали свою "работу".
Если в 1943 году мы еще опасались, как бы выезд нескольких десятков батарей со своих огневых позиций не ослабил противовоздушную оборону в каком-нибудь секторе, то позже беспокоиться по этому поводу почти не приходилось: линия фронта далеко отодвинулась от Москвы, а дела немецко-фашистской армии становились все хуже. Впрочем, и в тот завершающий период войны мы не допускали ослабления боевой готовности войск.
1 Мая 1944 года была учреждена медаль "За оборону Москвы". Многие солдаты, сержанты и офицеры, служившие в то время в войсках противовоздушной обороны Москвы, и те, кто ушел от нас в действующие фронты, получили дорогую награду. Она и сейчас напоминает нам о трудных, но славных днях боев за родную столицу.
Необыкновенно радостным, неповторимым для всех советских людей было 9 мая 1945 года. В этот день прозвучал самый торжественный и эффектный салют в честь нашей Победы над фашистской Германией. Мне не довелось наблюдать его: я находился тогда в Берлине. Но по рассказам товарищей знаю, какое это было грандиозное зрелище. В тот вечер над Москвой прогремело 30 залпов из 1000 орудий. Впечатляющим был и фейерверк, сопровождавший эти залпы, и световой шатер над центром Москвы, образованный лучами 160 прожекторов.
24 июня 1945 года на Красной площади состоялся Парад Победы. Перед трибунами Мавзолея пронесли свои боевые знамена представители всех наших фронтов. И каждую колонну встречала буря оваций. Немало аплодисментов раздалось тогда и в адрес защитников московского неба, колонна которых участвовала в параде.
Мне посчастливилось присутствовать на этой торжественной церемонии, а потом - на приеме в Кремле в честь участников парада. Неизгладимое впечатление произвел в тот день и праздничный салют. Сияние фейерверков, гул залпов - все это так гармонировало с нашим приподнятым настроением, с огромной радостью от сознания того, что победоносно окончилась труднейшая из войн. Мне часто вспоминается этот день и друзья, не дожившие до победы. Очень хорошо чувства людей, прошедших войну, передал в словах песни "Салюты" поэт Лев Кропп:
Я слышу сквозь годы,
Как залпы гремят боевые.
Я вижу, как насмерть
Простые ребята встают...
Пусть небо цветет
Это им салютует Россия,
Пусть пушки палят
Это нашим ребятам салют!
Война принесла советским людям много горя. Кажется, не было семьи, которая не оплакивала бы своих близких, отдавших жизнь за свободу и независимость Родины. Но ни утраты, ни огромные трудности, которые приходилось переживать нашему народу, не сломили его воли к победе.
Глaвa 11.
Нам родная Москва дорога
Вместе с нами вся страна. Воины столичной ПВО на других фронтах. Еще одна реорганизация Войск ПВО страны. Боевой опыт защитников московского неба. Славные судьбы. Наследники боевых традиций.
К героической обороне Москвы было приковано внимание всех советских людей, многочисленных друзей за пределами нашей Родины. Осенью 1941 года, когда у степ столицы развернулась гигантская битва, вся страна с тревогой и волнением следила за сводками Совинформбюро. Очень хорошо чувства советских людей выразил ленинградский поэт Александр Прокофьев:
Вся родина встала заслоном,
Нам биться с врагом до конца,
Ведь пояс твоей обороны
Идет через наши сердца!
Столь же пристально наш народ следил и за борьбой воинов Московской противовоздушной обороны с вражескими бомбардировщиками, рвавшимися к столице. К защитникам неба Москвы со словами любви и привета обращались жители различных уголков нашей необъятной Родины. Каким теплом веяло от их многочисленных писем! Мы постоянно ощущали заботу и любовь народа.
Тесная дружба связывала наших воинов с предприятиями и учреждениями Москвы, с воинами противовоздушной обороны Ленинграда и других городов, с фронтами, где развертывались наиболее напряженные боевые действия.
В трудную осень 1941 года и после разгрома немцев под Москвой наши войска являлись арсеналом для подготовки резервов. Сколько истребительных авиационных и зенитных частей, прожекторных и пулеметных подразделений отправили мы на фронты. Многие руководители противовоздушной обороны городов были воспитанниками наших войск.
Авиаторов, выделенных из состава столичной противовоздушной обороны, можно было встретить на Северном флоте, где действовал наш 95-й истребительный авиационный полк. Его летчики, пилотировавшие многоцелевые самолеты Пе-3, успешно выполняли боевые задачи по сопровождению кораблей и штурмовке вражеских войск. На Северо-Западный фронт мы перебросили десять истребительных авиационных полков, на Брянский - четыре истребительных авиационных полка. Под Воронежем сражался сформированный у нас 1693-й зенитный артиллерийский полк. Но особенно суровое испытание выпало на долю тех наших воинов, которые были командированы в Сталинград. Здесь с августа 1942 года сражались три истребительных авиационных полка, выделенных из состава Московской ПВО, - 27, 126 и 176-й.
Весьма характерно, что в небе Сталинграда нашим летчикам пришлось скрестить оружие с фашистскими асами из противовоздушной обороны Берлина.
Летчики Московской ПВО с честью выдержали это испытание. Особенно чувствительные удары наносили противнику воины 126-го полка, возглавляемого опытным воздушным бойцом майором В. М. Найденко. В свое время он сражался в небе Испании, позже громил японских захватчиков, вторгшихся на территорию братской Монголии. Под стать командиру были и его подчиненные - Герои Советского Союза В. Г. Каменщиков, С. Г. Ридный и другие.
После Сталинградских боев Героем Советского Союза стал лейтенант Н. Е. Глазов - воспитанник 176-го истребительного авиационного полка. В небе Сталинграда умножил свою боевую славу и другой летчик этого полка лейтенант Г. К. Гультяев. В воздушных боях он уничтожил десять вражеских самолетов лично и пять - в группе. Один из сбитых самолетов пилотировал известный фашистский ас, имевший на своем счету 37 побед в воздушных боях, проведенных в Западной Европе, и летавший на машине, подаренной ему Герингом. Григорий Капитонович Гультяев в феврале 1943 года был удостоен звания Героя Советского Союза.
Своими умелыми и отважными действиями наши летчики оказали существенную помощь авиаторам 102-й истребительной авиационной дивизии, входившей в состав ПВО Сталинграда.
В Сталинградской битве принимали участие и наши прожектористы. Среди них были воины батальона капитана М. Д. Трибуля.
Прожектористы сразу активно включились в боевую работу. С их помощью летчики и зенитчики Сталинградской ПВО в ночных боях уничтожили немало вражеских самолетов. Свои прожекторы воины применяли и в борьбе с наземным противником. Организуя освещение неприятельских танков, участвовавших в ночных атаках, прожектористы помогали уничтожать бронированные машины. Впоследствии, участвуя в составе войск 5-го Краснознаменного корпуса ПВО в Берлинской операции, прожектористы использовали свой опыт освещения наземного противника.
Ведя тяжелую борьбу с вражеской авиацией, воины Сталинградского корпусного района ПВО с помощью представителей других соединений Войск противовоздушной обороны страны и фронтовых ВВС нанесли люфтваффе огромный урон. За успешные боевые действия Сталинградский корпусной район ПВО, которым командовал воспитанник наших войск полковник Е. А. Райнин, был награжден орденом Красного Знамени.
В войсках столичной противовоздушной обороны выросли и многие другие способные руководители соединений и частей ПВО страны. Так, командиром 105-й истребительной авиационной дивизии, осуществлявшей противовоздушную оборону Ростова, стал полковник Л. Г. Рыбкин, бывший командир нашего 34-го полка. Руководимая им дивизия отлично зарекомендовала себя, участвуя в гигантской битве в небе Кубани.
Опытным авиационным командиром стал Герой Советского Союза Евгений Михайлович Горбатюк. Начав войну в наших войсках командиром эскадрильи, он одержал 19 побед в воздушных боях, провел 50 штурмовок. К 1944 году Е. М. Горбатюк возглавил полк, успешно действовавший на Северо-Западном фронте, а позже в Прибалтике. В этом полку сражался прославленный летчик Герой Советского Союза Алексей Петрович Маресьев. В послевоенные годы Е. М. Горбатюк получил звание генерал -полковника авиации, стал одним из крупных авиационных военачальников.
Воины Московской противовоздушной обороны участвовали и в одном из гигантских сражений Великой Отечественной войны - битве на Курской дуге. Стремясь сорвать снабжение советских войск, гитлеровцы предприняли массированные налеты на ряд железнодорожных узлов. Особенно настойчиво авиация противника пыталась вывести из строя Курский железнодорожный узел. Здесь 2 июня 1943 года был произведен один из самых больших налетов, которые немецкие ВВС совершали на Восточном фронте. Фашисты бросили сюда 543 самолета.
В воздушном сражении над Курском успешно взаимодействовали истребители войсковой противовоздушной обороны и Войск ПВО страны. В ходе этих боев противник потерял 162 самолета, но своей цели не достиг. Работа Курского железнодорожного узла практически не прекращалась. Войска Центрального и Воронежского фронтов бесперебойно получали все необходимое.
В воздушных боях в районе Курской дуги продемонстрировали высокое мужество и мастерство многие наши летчики, в том числе воспитанник 28-го истребительного авиационного полка Московской ПВО Герой Советского Союза И. М. Холодов. После войны он стал генералом.
Комсомольцы и молодежь наших частей включились в борьбу за достойную встречу юбилея своего Союза. И нужно сказать, мы имели немало примеров отличной работы молодых воинов.
В этот "мирный" период в наших войсках был совершен 23-й воздушный таран. Его автором стал молодой летчик-комсомолец из 565-го истребительного авиационного полка младший лейтенант Геннадий Сырейщиков. Он поднялся на перехват вражеского разведчика. Встреча с "юнкерсом" состоялась на высоте семь тысяч метров. В то время наведение уже не было для локаторщиков таким сложным делом, как в первый год войны.
Противник попался опытный. Геннадий расстрелял весь бортовой боекомплект, а "юнкерс" уходил. Тогда Сырейщиков решил таранить врага. Он нанес бомбардировщику сильнейший удар. "Юнкерс" камнем полетел вниз, но и истребитель стал беспорядочно падать. Нашему летчику пришлось выброситься с парашютом. Приземлившись, Геннадий на попутной машине добрался до места падения "Ю-88". Он увидел груду обломков и трупы членов экипажа. Это было все, что осталось от неприятельского разведчика.
Еще в 1941 году, стремясь сохранить за собой господство в воздухе, командование люфтваффе бросало в бой самолеты не только новых типов, но и устаревших конструкций. А в 1943 году нам пришлось встретиться и вовсе с диковинной машиной. Вот как это произошло.
Однажды меня предупредили: в районе Гжатска ожидается высадка с самолета вражеской диверсионной группы. Было указано и точное место ее приземления.
Немедленно в этот район мы выслали взвод малокалиберных орудий. На поляне, где должен был сесть самолет, выкопали несколько ям и замаскировали их, чтобы вражеская машина не смогла взлететь. К приему "гостей" все было готово, но прошла ночь, потом другая, третья, а самолет все не появлялся. На четвертую ночь зенитчики наконец услышали гул мотора. Они затаились, готовые в любую минуту открыть огонь.
Самолет стал снижаться, но летчик, видимо, заметил что-то подозрительное, и машина взмыла вверх. Зенитчики немедленно дали по ней несколько коротких очередей. Но она на бреющем полете ушла в сторону линии фронта.
Однако вскоре наблюдатели поста ВНОС донесли, что какой-то самолет совершил вынужденную посадку невдалеке от них. Туда немедленно была выслана группа захвата. Воины обнаружили место посадки, скорее, падения вражеской машины. Специалисты определили - это "арадо", самолет для десантных диверсионных операций. Никого из членов экипажа и пассажиров около самолета захватить не удалось. Все они были схвачены позже в лесах недалеко от Гжатска.
Нам стало известно, что эту операцию немецкое командование готовило долго и очень тщательно. Для ее выполнения был использован один из специально построенных несерийных самолетов "Арадо-332". После провала высадки гитлеровцы больше не пытались засылать в наш тыл свои "арадо".
Большой популярностью в наших войсках пользовалась многотиражная газета "Тревога". На ее страницах постоянно публиковались материалы, мобилизующие воинов на бдительное несение службы, настойчивое совершенствование боевого мастерства. В дни напряженной боевой работы газета оперативно информировала читателей о ходе событий, о подвигах наших воинов, призывала следовать примеру героев. Не меньшую роль сыграла она и в период, когда вражеская авиация прекратила налеты на Москву. Умело и изобретательно наши журналисты и военкоры рассказывали о соревновании за высокую боевую готовность частей и подразделений, своими статьями боролись против проявлений самоуспокоенности и благодушия.
Многие сотрудники "Тревоги" были удостоены правительственных наград. В их числе ответственный редактор газеты батальонный комиссар М. Т. Скобеев, политруки Н. М. Балакин, А. А. Ильин и другие.
Большой популярностью пользовалась и газета 1-й воздушной армии "За храбрость", которую редактировал старший политрук Н. Я. Бойко. С любовью и знанием дела рассказывала она об опыте передовых летчиков, инженеров, младших авиаспециалистов, умело ставила перед читателями актуальные вопросы: о борьбе за высокую боевую готовность, сбережение техники, укрепление летной дисциплины.
Оказавшись к середине 1942 года почти свободными от боевой работы, мы смогли организовать у себя ремонт боевой техники, оружия, снаряжения, обмундирования и обуви.
В конце года у нас появилась фронтовая артиллерийская ремонтная мастерская. Ее коллектив был невелик. Но там трудились люди с золотыми руками и пытливой мыслью. В мастерской имелись большие хорошо оборудованные цехи, где восстанавливались орудия, приборы, средства связи. Там же производился сложный ремонт различной аппаратуры.
Снаряжение и обмундирование мы не только приводили в порядок, но и многое изготовляли заново. Моим деятельным помощником по вопросам тыла был полковник интендантской службы Я. С. Жемерикин, интендант фронта, руководитель сложного и большого войскового хозяйства.
Предметом постоянных забот был у нас автотранспорт. Разбросанность наших подразделений требовала непрерывных перевозок, в большинстве случаев по бездорожью. Автомашин не хватало, тем более, если учесть, что много их нам приходилось отдавать фронтам. Вот и "колдовали" наши автомобилисты над брошенными, разбитыми автомобилями, возвращая их в строй.
В организованной нами фронтовой ремонтной мастерской научились изготовлять 117 наименований деталей. Можно было только удивляться находчивости и расторопности автомобилистов, возглавляемых начальником автотракторной службы полковником К. В. Щербаковым, а позже инженер-полковником В. Л. Емельяновым, прекрасными организаторами и знатоками своего дела.
Весной 1942 года мы взялись за создание собственной продовольственной базы. Это позволило отказаться от централизованного снабжения по некоторым видам продовольствия и сэкономить значительные государственные средства. Части получили задание, не ослабляя боевой готовности, довольно значительные площади засеять зерновыми, посадить картофель и овощи. Наградой за труд был богатый урожай. Мы получили возможность снабжать продуктами не только наши столовые, но и семьи военнослужащих.
Широкий размах в тот период получила в наших частях красноармейская художественная самодеятельность.
Среди искусных зенитчиков, авиаторов, вносовцев оказалось немало певцов, танцоров и музыкантов.
Для культурного обслуживания личного состава в каждой части создавались агитмашины. Приезд их на огневую позицию, на пост ВНОС или аэродром становился для воинов подлинным праздником. Приезжали лектор, группа участников полковой самодеятельности, киноустановка, библиотека-передвижка. По установленному графику агитмашины объезжали все позиции.
Большую работу проводил и армейский ансамбль песни и пляски. Из него впоследствии на профессиональную сцену пришло немало способных исполнителей. Среди них баянисты А. Шалаев и Н. Крылов.
К нам в гости охотно приезжали ученые, писатели, художники, артисты. Я не ошибусь, если скажу, что у нас побывали все без исключения ведущие артисты Большого, Малого и Художественного государственных академических театров. Только за пять первых месяцев войны выездные бригады московских артистов дали в наших частях 148 концертов.
Большую роль в организации культурно-массовой и политико-просветительной работы в наших войсках сыграл Московский горком партии. Он создал специальную группу лекторов и докладчиков для наших частей. В нее вошли 60 ученых, профессоров и доцентов московских вузов. Активное участие в этой работе принимали члены столичной писательской организации.
В 1942-1943 годах большой размах получило движение за сбор средств в фонд обороны. Горячо поддержали этот почин и защитники неба столицы. На средства, собранные воинами Московской противовоздушной обороны, были построены самолеты для авиационного соединения "Москва".
Помимо коллективных взносов делались и индивидуальные. Летчик 126-го истребительного авиационного полка Герой Советского Союза капитан П. Н. Белясник внес 30 тыс. рублей на постройку самолета. В торжественной обстановке ему вручили "именной" истребитель. Такую же машину получил и летчик Н. Т. Самонов, на боевом счету которого было 13 вражеских самолетов. Вместе с капитаном Белясником он сражался в небе Сталинграда. По примеру старшего товарища Самонов внес свои сбережения на постройку истребителя.
Запомнилась мне история еще одного подаренного самолета. Его вручили односельчане нашему замечательному летчику Герою Советского Союза Ивану Николаевичу Калабушкину.
Войну Калабушкин начал на западной границе, в районе Бреста. Возглавляемое им звено в одном из первых боев одержало крупную победу: уничтожило четыре вражеских самолета, не потеряв ни одного своего. А на следующий день Калабушкин сбил еще два самолета противника.
Таким же отважным и умелым летчиком зарекомендовал себя Иван Николаевич и в наших войсках. Он продолжал увеличивать счет сбитых неприятельских самолетов.
Комиссар полка послал как-то на родину Калабушкина, в село Спудня Ивановской области, письмо, в котором рассказал о его боевых делах. Весточка порадовала односельчан, и они решили собрать деньги на постройку истребителя для Ивана Калабушкина. Весной 1942 года в торжественной обстановке делегация жителей Спудни передала своему отважному земляку самолет, построенный на их сбережения. Иван Николаевич Калабушкин с честью выполнил наказ односельчан. За время войны он сбил 15 вражеских самолетов.
Нужно сказать, что в наших истребительных авиационных полках имелось немало самолетов, построенных на средства трудящихся. Их обычно вручали лучшим летчикам. Один из таких самолетов был закреплен за Героем Советского Союза гвардии капитаном А. Н. Катричем. Между ним и саратовским колхозником Иваном Дмитриевичем Фроловым, на чьи средства был построен самолет, завязалась интересная переписка.
С письмами старого коммуниста, участника гражданской войны И. Д. Фролова и ответами ему Героя Советского Союза А. Н. Катрича газета 1-й воздушной армии ознакомила весь личный состав. Эта патриотическая переписка сыграла большую роль в воспитании наших воинов.
К лету 1943 года москвичи уже отвыкли от грохота орудий. И вдруг они снова услышали стрельбу. Но это были уже не те залпы, что раздавались в трудные дни 1941-го. Это были залпы салютов. Они вызывали радость в сердцах советских людей, всех друзей вашей Родины.
Первый салют прозвучал 5 августа 1943 года в честь освобождения Орла и Белгорода войсками Западного, Центрального, Воронежского, Брянского и Степного фронтов.
И. В. Сталин, находившийся в то время в войсках Калининского фронта, распорядился отметить освобождение Орла и Белгорода поторжественнее - лучше всего салютом из орудий. Прежде мне никогда не приходилось выполнять таких поручений. К тому же мы не имели холостых снарядов, а стрелять боевыми было опасно: осколки, падающие на город, могли поразить людей.
Мне и генералу П. А. Артемьеву предложили подумать, где взять холостые снаряды, а также решить все другие вопросы, связанные с организацией салюта.
Пришлось поставить на ноги своих артснабженцев во главе с начальником этой службы полковником М. И. Бобцовым. Проверили все склады. Боевых снарядов было предостаточно. Но где взять холостые? Мы давно забыли, что они существуют в перечне боеприпасов для зенитных пушек. И все же кто-то вспомнил, что такие снаряды есть. В предвоенные годы в нашем Костеревском лагере имелась пушка, из которой каждый вечер давали выстрел, означавший, что наступило время сна. Оказалось, что для этой цели было запасено более тысячи снарядов. Они-то нам и пригодились.
Я тоже сделал счастливое открытие: вспомнил, что в Кремле видел дивизион горных пушек. Немедленно позвонил коменданту Кремля и выяснил, что у него есть 24 горных орудия и к ним холостые снаряды. Это была удачная "находка", в какой-то мере облегчавшая нашу задачу. Когда у нас появилась ясность, каким количеством холостых снарядов мы располагаем, взялись за подсчеты. Прикинули, что к салюту нужно привлечь около сотни зенитных орудий, иначе залпы не будут слышны в городе. Значит, на каждый залп необходимо израсходовать сто снарядов, а у нас их 1200 штук. Следовательно, можно дать двенадцать залпов. Если учесть, что вместе с нашими орудиями будут стрелять и кремлевские горные пушки, то получится салют из 124 орудий.
К вечеру меня и генерала Артемьева вызвали в Кремль. Только что вернувшийся в Москву И. В. Сталин и члены правительства заслушали наше сообщение о плане организации салюта. Он был утвержден.
Мы еще раз детально уточнили места расположения салютных точек. Группы орудий поставили на стадионах и пустырях в разных районах Москвы, чтобы раскаты залпов были слышны повсеместно. Старшими на каждой из салютных точек решили назначить ответственных работников штабов Московской зоны обороны и Особой московской армии ПВО. Помню, П. А. Артемьев выделил для этой цели даже начальника артиллерии зоны генерала Г. Н. Тихонова, моего предшественника на посту командира 1-го корпуса ПВО.
Когда все эти соображения и план размещения салютных точек вновь доложили правительству, И. В. Сталин сказал:
- В прежние времена, когда войска одерживали победы, звонили в колокола во всех церквах. Мы тоже достойно ознаменуем нашу победу. Смотрите, товарищи, - обратился он к нам, - чтобы все было в порядке...
Как только по радио закончилось чтение поздравительного приказа Верховного Главнокомандующего, над Москвой прогремел артиллерийский залп. Через 30 секунд - второй, потом третий... Последний, двенадцатый, грянул ровно через шесть минут после первого.
Эти шесть минут заставили меня поволноваться. Стоя на вышке командного пункта с секундомером в одной руке и телефонной трубкой - в другой, я подавал команду "Огонь!". Признаюсь, после каждой команды не без волнения ждал ее выполнения. Проходили секунды, и в темноте ночи в разных концах Москвы возникали багровые всполохи, слышался гул залпов. Наша наскоро созданная система управления сработала надежно. Не подкачали и орудийные расчеты, а боеприпасы сохранили свои качества за годы хранения: осечек не было.
Среди зенитчиков, принимавших участие в первом салюте, было немало героев боев с фашистской авиацией. Например, батарея старшего лейтенанта Н. Редькина.
Такова история первого за годы Великой Отечественной войны победного салюта. А всего за время войны их прозвучало более трехсот пятидесяти. Случайно родившиеся цифры - 124 орудия, 12 залпов - в дальнейшем стали традиционными. Изменился только темп стрельбы. Во время первого салюта интервал между залпами был 30 секунд. Впоследствии по указанию И. В. Сталина его сократили до 20 секунд.
Позже при проведении салютов иногда менялось и количество участвовавших в них орудий и число залпов. Случалось, что на "салютные позиции" вывозили и по 200 и по 300 орудий, а число залпов увеличивали до 20 или 24. Эффект стали усиливать ракетным фейерверком.
Вторая половина 1943 года, 1944 год и первые месяцы 1945 года ознаменовались многими замечательными победами Советских Вооруженных Сил. Мы изгнали врага с нашей территории. Потом Советская Армия, выполняя свой интернациональный долг, освобождала Будапешт, Варшаву, Бухарест, Прагу, Вену, громила немецко-фашистские войска в Кенигсберге, Берлине и других городах Германии. Все эти победы были отмечены поздравительными приказами Верховного Главнокомандующего и салютами.
Между прочим, впервые по радио транслировался салют за Харьков. Для этого на "салютных точках" были установлены микрофоны. Раскаты залпов радио разносило по всей стране, по всему миру.
Каждый раз, как только меня вызывали в Кремль, я уже знал: сегодня опять будет объявлен поздравительный приказ. К этому привыкла и охрана Кремля. Стоило моей машине появиться у Спасских ворот, как дежурные, улыбаясь, говорили:
- Генерал Журавлев едет, значит, сегодня снова салют!
Бывало, что салюты над Москвой гремели по нескольку раз в день, и зенитчики не покидали "салютных точек", пока не завершали свою "работу".
Если в 1943 году мы еще опасались, как бы выезд нескольких десятков батарей со своих огневых позиций не ослабил противовоздушную оборону в каком-нибудь секторе, то позже беспокоиться по этому поводу почти не приходилось: линия фронта далеко отодвинулась от Москвы, а дела немецко-фашистской армии становились все хуже. Впрочем, и в тот завершающий период войны мы не допускали ослабления боевой готовности войск.
1 Мая 1944 года была учреждена медаль "За оборону Москвы". Многие солдаты, сержанты и офицеры, служившие в то время в войсках противовоздушной обороны Москвы, и те, кто ушел от нас в действующие фронты, получили дорогую награду. Она и сейчас напоминает нам о трудных, но славных днях боев за родную столицу.
Необыкновенно радостным, неповторимым для всех советских людей было 9 мая 1945 года. В этот день прозвучал самый торжественный и эффектный салют в честь нашей Победы над фашистской Германией. Мне не довелось наблюдать его: я находился тогда в Берлине. Но по рассказам товарищей знаю, какое это было грандиозное зрелище. В тот вечер над Москвой прогремело 30 залпов из 1000 орудий. Впечатляющим был и фейерверк, сопровождавший эти залпы, и световой шатер над центром Москвы, образованный лучами 160 прожекторов.
24 июня 1945 года на Красной площади состоялся Парад Победы. Перед трибунами Мавзолея пронесли свои боевые знамена представители всех наших фронтов. И каждую колонну встречала буря оваций. Немало аплодисментов раздалось тогда и в адрес защитников московского неба, колонна которых участвовала в параде.
Мне посчастливилось присутствовать на этой торжественной церемонии, а потом - на приеме в Кремле в честь участников парада. Неизгладимое впечатление произвел в тот день и праздничный салют. Сияние фейерверков, гул залпов - все это так гармонировало с нашим приподнятым настроением, с огромной радостью от сознания того, что победоносно окончилась труднейшая из войн. Мне часто вспоминается этот день и друзья, не дожившие до победы. Очень хорошо чувства людей, прошедших войну, передал в словах песни "Салюты" поэт Лев Кропп:
Я слышу сквозь годы,
Как залпы гремят боевые.
Я вижу, как насмерть
Простые ребята встают...
Пусть небо цветет
Это им салютует Россия,
Пусть пушки палят
Это нашим ребятам салют!
Война принесла советским людям много горя. Кажется, не было семьи, которая не оплакивала бы своих близких, отдавших жизнь за свободу и независимость Родины. Но ни утраты, ни огромные трудности, которые приходилось переживать нашему народу, не сломили его воли к победе.
Глaвa 11.
Нам родная Москва дорога
Вместе с нами вся страна. Воины столичной ПВО на других фронтах. Еще одна реорганизация Войск ПВО страны. Боевой опыт защитников московского неба. Славные судьбы. Наследники боевых традиций.
К героической обороне Москвы было приковано внимание всех советских людей, многочисленных друзей за пределами нашей Родины. Осенью 1941 года, когда у степ столицы развернулась гигантская битва, вся страна с тревогой и волнением следила за сводками Совинформбюро. Очень хорошо чувства советских людей выразил ленинградский поэт Александр Прокофьев:
Вся родина встала заслоном,
Нам биться с врагом до конца,
Ведь пояс твоей обороны
Идет через наши сердца!
Столь же пристально наш народ следил и за борьбой воинов Московской противовоздушной обороны с вражескими бомбардировщиками, рвавшимися к столице. К защитникам неба Москвы со словами любви и привета обращались жители различных уголков нашей необъятной Родины. Каким теплом веяло от их многочисленных писем! Мы постоянно ощущали заботу и любовь народа.
Тесная дружба связывала наших воинов с предприятиями и учреждениями Москвы, с воинами противовоздушной обороны Ленинграда и других городов, с фронтами, где развертывались наиболее напряженные боевые действия.
В трудную осень 1941 года и после разгрома немцев под Москвой наши войска являлись арсеналом для подготовки резервов. Сколько истребительных авиационных и зенитных частей, прожекторных и пулеметных подразделений отправили мы на фронты. Многие руководители противовоздушной обороны городов были воспитанниками наших войск.
Авиаторов, выделенных из состава столичной противовоздушной обороны, можно было встретить на Северном флоте, где действовал наш 95-й истребительный авиационный полк. Его летчики, пилотировавшие многоцелевые самолеты Пе-3, успешно выполняли боевые задачи по сопровождению кораблей и штурмовке вражеских войск. На Северо-Западный фронт мы перебросили десять истребительных авиационных полков, на Брянский - четыре истребительных авиационных полка. Под Воронежем сражался сформированный у нас 1693-й зенитный артиллерийский полк. Но особенно суровое испытание выпало на долю тех наших воинов, которые были командированы в Сталинград. Здесь с августа 1942 года сражались три истребительных авиационных полка, выделенных из состава Московской ПВО, - 27, 126 и 176-й.
Весьма характерно, что в небе Сталинграда нашим летчикам пришлось скрестить оружие с фашистскими асами из противовоздушной обороны Берлина.
Летчики Московской ПВО с честью выдержали это испытание. Особенно чувствительные удары наносили противнику воины 126-го полка, возглавляемого опытным воздушным бойцом майором В. М. Найденко. В свое время он сражался в небе Испании, позже громил японских захватчиков, вторгшихся на территорию братской Монголии. Под стать командиру были и его подчиненные - Герои Советского Союза В. Г. Каменщиков, С. Г. Ридный и другие.
После Сталинградских боев Героем Советского Союза стал лейтенант Н. Е. Глазов - воспитанник 176-го истребительного авиационного полка. В небе Сталинграда умножил свою боевую славу и другой летчик этого полка лейтенант Г. К. Гультяев. В воздушных боях он уничтожил десять вражеских самолетов лично и пять - в группе. Один из сбитых самолетов пилотировал известный фашистский ас, имевший на своем счету 37 побед в воздушных боях, проведенных в Западной Европе, и летавший на машине, подаренной ему Герингом. Григорий Капитонович Гультяев в феврале 1943 года был удостоен звания Героя Советского Союза.
Своими умелыми и отважными действиями наши летчики оказали существенную помощь авиаторам 102-й истребительной авиационной дивизии, входившей в состав ПВО Сталинграда.
В Сталинградской битве принимали участие и наши прожектористы. Среди них были воины батальона капитана М. Д. Трибуля.
Прожектористы сразу активно включились в боевую работу. С их помощью летчики и зенитчики Сталинградской ПВО в ночных боях уничтожили немало вражеских самолетов. Свои прожекторы воины применяли и в борьбе с наземным противником. Организуя освещение неприятельских танков, участвовавших в ночных атаках, прожектористы помогали уничтожать бронированные машины. Впоследствии, участвуя в составе войск 5-го Краснознаменного корпуса ПВО в Берлинской операции, прожектористы использовали свой опыт освещения наземного противника.
Ведя тяжелую борьбу с вражеской авиацией, воины Сталинградского корпусного района ПВО с помощью представителей других соединений Войск противовоздушной обороны страны и фронтовых ВВС нанесли люфтваффе огромный урон. За успешные боевые действия Сталинградский корпусной район ПВО, которым командовал воспитанник наших войск полковник Е. А. Райнин, был награжден орденом Красного Знамени.
В войсках столичной противовоздушной обороны выросли и многие другие способные руководители соединений и частей ПВО страны. Так, командиром 105-й истребительной авиационной дивизии, осуществлявшей противовоздушную оборону Ростова, стал полковник Л. Г. Рыбкин, бывший командир нашего 34-го полка. Руководимая им дивизия отлично зарекомендовала себя, участвуя в гигантской битве в небе Кубани.
Опытным авиационным командиром стал Герой Советского Союза Евгений Михайлович Горбатюк. Начав войну в наших войсках командиром эскадрильи, он одержал 19 побед в воздушных боях, провел 50 штурмовок. К 1944 году Е. М. Горбатюк возглавил полк, успешно действовавший на Северо-Западном фронте, а позже в Прибалтике. В этом полку сражался прославленный летчик Герой Советского Союза Алексей Петрович Маресьев. В послевоенные годы Е. М. Горбатюк получил звание генерал -полковника авиации, стал одним из крупных авиационных военачальников.
Воины Московской противовоздушной обороны участвовали и в одном из гигантских сражений Великой Отечественной войны - битве на Курской дуге. Стремясь сорвать снабжение советских войск, гитлеровцы предприняли массированные налеты на ряд железнодорожных узлов. Особенно настойчиво авиация противника пыталась вывести из строя Курский железнодорожный узел. Здесь 2 июня 1943 года был произведен один из самых больших налетов, которые немецкие ВВС совершали на Восточном фронте. Фашисты бросили сюда 543 самолета.
В воздушном сражении над Курском успешно взаимодействовали истребители войсковой противовоздушной обороны и Войск ПВО страны. В ходе этих боев противник потерял 162 самолета, но своей цели не достиг. Работа Курского железнодорожного узла практически не прекращалась. Войска Центрального и Воронежского фронтов бесперебойно получали все необходимое.
В воздушных боях в районе Курской дуги продемонстрировали высокое мужество и мастерство многие наши летчики, в том числе воспитанник 28-го истребительного авиационного полка Московской ПВО Герой Советского Союза И. М. Холодов. После войны он стал генералом.