Страница:
Блестящий знаток теории стрельбы зенитной артиллерии, один из старейших советских зенитчиков, Иван Иванович Кюпар воспитал в стенах академии сотни умелых специалистов. А в дни войны он оказал нам, практикам, большую услугу, разработав принципиально новый метод организации заградительного огня.
Вместе с ним деятельное участие в работе приняли руководители кафедр и преподаватели академии генерал-майоры артиллерии П. М. Прохоров, П. С. Дмитриев, полковник А. А. Гродзинский, подполковник Б. А. Шерстнев и другие.
В довоенных наставлениях рекомендовалось ставить неподвижную завесу заградительного огня. Способы ее организации были весьма сложны и недостаточно эффективны.
И. И. Кюпар, наблюдая за ходом первых боев против вражеской авиации на подступах к Москве, по личной инициативе взялся за разработку более эффективного метода борьбы с воздушным противником. Созданный им новый способ организации заградительного огня был детально обсужден зенитчиками академии. Предложение нас заинтересовало. И хотя проверять его на практике во время отражения налета было делом довольно рискованным, мы пошли на это.
Проверку решили произвести в одном из лучших дивизионов, стоявших на наиболее угрожаемом направлении. Но, как назло, бомбардировщиков не было две ночи подряд.
На третью ночь они появились. Командир дивизиона майор С. Ф. Рундин быстро определил по планшету необходимые данные и подал команду. Теперь расчетам надо было лишь придавать орудиям необходимые установки и точно соблюдать темп огня. Стрельба велась в течение 20 секунд. За это время в избранной для встречи воздушного противника зоне возникло до сотни разрывов. Вражеские летчики не выдержали и повернули обратно.
Несколько позже, в конце октября 1941 года, новый метод отлично применил командир одной из батарей старший лейтенант П. И. Лозицкий. Он зарекомендовал себя мастером точного огня еще до войны, завоевав призовое место на одном из Всеармейских зенитных артиллерийских состязаний.
Ночь выдалась особенно темной. Воспользовавшись этим, группа вражеских бомбардировщиков на большой высоте попыталась прорваться к Москве. Но плотный заградительный огонь зенитчиков рассеял их строй. Тогда противник, обнаружив по вспышкам выстрелов местоположение батареи, решил подавить ее бомбовым ударом. Однако все бомбы упали в стороне, не причинив зенитчикам вреда. Немецкие летчики повторили атаку и стали пикировать на огневую позицию с выключенными моторами. Но и такой маневр не принес успеха. Подвижные завесы заградительного огня заставили врага ретироваться. А один бомбардировщик, сраженный снарядом, так и не вышел из пике.
Новый способ оправдал себя. В частях зенитной артиллерии была проведена большая работа по внедрению его в практику. А 20 августа все дивизионы корпуса уже вели заградительный огонь по квадратной, подвижной системе. В дальнейшем новый метод был усовершенствован при участии многих зенитчиков наших частей. Надо сказать, что все это делалось в период самой напряженной боевой работы, когда каждую ночь приходилось вести интенсивный огонь по воздушному противнику, днем заботиться о пополнении боекомплекта, о подготовке техники к следующим боям.
И уж если речь зашла об инициативе людей, хочется коснуться и другого вопроса, решение которого во многом зависело не только от распорядительности командования корпуса, организаторских способностей командиров частей, а в первую очередь от инициативы, смекалки, хозяйственной хватки младшего офицерского звена. Я имею в виду инженерное оборудование наших боевых порядков, бытовое устройство людей в полевых условиях.
Эта проблема возникла с первого дня войны, как только части заняли свои позиции согласно боевому расписанию. Конечно, и в предвоенный период определенное число подразделений противовоздушной обороны несли боевое дежурство по охране неба столицы. Для них были созданы позиции, достаточно капитально оборудованные в инженерном отношении. На случай развертывания войск по боевой тревоге была заранее подготовлена сеть запасных зенитных артиллерийских, прожекторных, вносовских позиций. Но естественно, их было недостаточно. Ведь в ряде мест в мирное время просто невозможно было рыть окопы и сооружать землянки. Как они выглядели бы, например, в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького, на площади Коммуны или на территории завода "Шарикоподшипник"? Непригодными оказались и многие из заранее подготовленных сооружений. И это понятно: невозможно поддерживать позиции в полном порядке, если войска их не занимают.
Короче говоря, прибыв по тревоге на место боевой дислокации, многие командиры подразделений были поставлены перед фактом - сооружений для техники, помещений для людей не было. Вопросы организации питания, сбережения боеприпасов, помывки людей и стирки белья тоже пришлось решать заново.
На помощь пришла смекалка наших воинов, их золотые руки, привычные к любому ремеслу. Сколько искусных плотников, каменщиков, столяров и маляров оказалось среди зенитчиков, прожектористов, вносовцев! А материалы, инструмент защитникам Москвы охотно давали окрестные колхозы, предприятия, стройки. Отказа воинам не было ни в чем.
Вскоре подавляющее большинство наших подразделений имело прекрасные позиции, все условия для боевой работы и отдыха личного состава. Повсюду вокруг Москвы и на территории города появились подземные сооружения, в которых размещались командные пункты полков, дивизионов и батальонов, командирские пункты и позиции зенитных артиллерийских батарей, прожекторных, пулеметных, аэростатных и вносовских рот, взводов, постов, расчетов.
Особенно тщательно оборудовались командные пункты частей. И это понятно. Для войск ПВО строгая централизация и четкость управления решающее условие успешного выполнения боевых задач. В период массированных налетов вражеской авиации на Москву не было ни одного случая нарушения деятельности командных пунктов.
Постоянную помощь нашим войскам оказывали и труженики Москвы. Они участвовали в строительстве аэродромов, площадок для зенитных пулеметов и орудий на крышах заводских зданий. Заводы "Каучук" и "Красная роза" изготовляли оболочки для аэростатов. Не перечислить всех видов помощи, которую мы получали от жителей столицы.
Методическими налетами гитлеровцы хотели воздействовать на психику москвичей, морально подавить их, сломить волю к сопротивлению. Но враг просчитался. В дни напряженных боев на подступах к Москве в городе без перебоев работали заводы, фабрики, транспорт, огромное коммунальное хозяйство. Люди не покидали своих рабочих мест даже во время воздушных тревог.
Москва стала подлинным арсеналом фронтов. К осени 1941 года около 2 тыс. ее предприятий, выпускавших до войны самую мирную продукцию, стали специализироваться на производстве оружия, боеприпасов, снаряжения для армии. На нужды обороны была переключена и местная промышленность. Ремонтные мастерские восстанавливали боевую технику, возвращавшуюся с фронтов. И это было огромным вкладом в укрепление боеспособности войск, защищавших столицу.
Самоотверженно боролись москвичи с вражескими зажигалками, спасая свои предприятия, жилые дома, памятники культуры от уничтожения огнем, быстро ликвидировали последствия взрывов фугасных бомб.
На заводе "Серп и молот" в группах местной противовоздушной обороны состояли все рабочие и служащие. Каждый из них нес дежурство в часы, свободные от смены. На завод "Динамо" вражеские бомбардировщики трижды сбрасывали зажигалки. В 1941 году их обезвредили здесь около 1200 штук. Завод не пострадал и ни на один день не прекратил выпуск продукции.
Во время одного из первых массированных налетов десятки зажигательных бомб упали на строения и во двор Музея-усадьбы Л. Н. Толстого. Там дежурили лишь заведующий музеем Теодорович и сотрудники Гусева, Зубарев, Тюрина, Юнисов. Чтобы сохранить от уничтожения священный памятник русской культуры, они бесстрашно вступили в бой с огнем и отстояли музей.
Подлинный героизм проявила пожилая москвичка М. П. Нестерова, возглавлявшая команду местной противовоздушной обороны одного из московских домов. На охраняемый ею объект упало полторы сотни зажигательных бомб. Рядом разорвалось пять фугасок. Мария Прокофьевна Нестерова была дважды ранена, но не покинула своего поста. Она обезвредила более десятка зажигательных бомб. И это не было каким-то исключением. Жители столицы, пережившие вместе со своим родным городом тяжкие дни обороны, активно помогали его защитникам и с полным основанием могут считать себя участниками великой битвы, достойными гражданами города-героя.
Приводя эти примеры, не могу удержаться от сравнений. К концу войны, когда Берлин оказался столь же близко к линии фронта, как Москва осенью 1941 года, население немецкой столицы потерпело моральное поражение и оказалось не в состоянии бороться с последствиями воздушных бомбардировок. Вот что писал по этому поводу немецкий историк Греффрат:
"Огромные потери, плохие вести с фронтов, недостаточное питание и большое количество налетов, как дневных, так и ночных (за сутки воздушная тревога зачастую объявлялась по три-четыре раза), довели нервное напряжение гражданского населения до предела. Часть населения вообще упала духом и перестала противодействовать налетам..."{7}.
Пропагандистскими и административными мерами городским властям не удавалось организовать дежурство населения в домах во время воздушных тревог. В результате служба местной противовоздушной обороны почти отсутствовала в жилых кварталах Берлина, и поэтому даже небольшие пожары разрастались до огромных размеров.
Иначе обстояло дело в Москве. В самые трудные для столицы дни, в октябре 1941 года, от имени партии к москвичам по радио обратился А. С. Щербаков. "Над Москвой нависла угроза, - сказал он, - но за Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови... В связи с тем, что линия фронта приблизилась к Москве, увеличилась опасность воздушных бомбардировок. Теперь фашистские бомбардировщики имеют возможность появляться в сопровождении истребителей. Таким образом, борьба с вражеской авиацией стала труднее, но нет сомнений, что наши летчики, зенитчики, прожектористы - все, кому вверена защита Москвы, сумеют дать отпор фашистским стервятникам. Товарищи москвичи! Каждый из вас, на каком бы посту он ни стоял, какую бы работу ни выполнял, пусть будет бойцом армии, отстаивающей Москву от фашистских захватчиков"{8}.
Этот призыв нашел самый горячий отклик у трудящихся нашей столицы. Москвичи мужественно и самоотверженно боролись за свой город и отстояли его.
Ожесточенные налеты требовали от нас огромного напряжения сил, бессонных ночей, немалых материальных затрат. Но и вражеской авиации попытки нанести удары по нашей столице обошлись недешево. В июле и августе люфтваффе потеряли от атак истребителей и огня зенитчиков противовоздушной обороны Москвы около 200 самолетов - в общей сложности почти три эскадры. Нам стало известно, что 55-я бомбардировочная эскадра к концу августа лишилась половины своих самолетов и экипажей, 53-я - "Легион Кондор" - 70 процентов бомбардировщиков. Обе эти эскадры немецко-фашистскому командованию пришлось отводить на переформирование.
Не меньшие потери понесли и другие части 2-го воздушного флота немцев, принимавшие участие в налетах на Москву. Для восполнения потерь гитлеровскому командованию пришлось перебросить из Западной Европы четыре новые группы дальних бомбардировщиков, насчитывающие в общей сложности сто самолетов.
Безусловно, мы не были одиноки в борьбе с вражеской авиацией, выделенной для налетов на Москву. Части ВВС фронтов и дальнебомбардировочиой авиации нередко наносили удары по аэродромам люфтваффе. Например, в период с 22 июля по 15 августа 1941 года фронтовая авиация совершила налеты на 67 аэродромов противника. За это же время летчики дальнебомбардировочной авиации подвергли бомбовым ударам 51 аэродром. Немцы при этом потеряли значительное количество самолетов и, попятно, не могли использовать их для участия в налетах на Москву.
Правда, позже, осенью, когда обстановка для нас особенно осложнилась, фронтовые авиаторы и экипажи дальних бомбардировщиков уже не могли помочь нам. Все свое внимание им приходилось сосредоточивать на поддержке наших войск на поле боя. Больше того, эту задачу пришлось выполнять и летчикам 6-го истребительного авиационного корпуса. Так, в ноябре 1941 года ВВС Западного фронта произвели 4451 самолето-вылет, однако только 122 из них, или 2,7 процента, с целью ударов по аэродромам противника.
В середине августа 1941 года мы зафиксировали окончание второго этапа деятельности вражеской авиации - периода массированных налетов. Наступила новая фаза обороны столицы от воздушного противника.
Убедившись, что при полетах крупными группами бомбардировщики несут большие потери, командование 2-го воздушного флота немцев решило изменить тактику. Противник стал действовать мелкими группами и одиночными самолетами, значительно повысил потолок полетов. В зону огня зенитной артиллерии бомбардировщики пытались входить с различных направлений, стремясь проложить курс по тем районам, где в то время у нас но было световых прожекторных полей.
22 августа 1941 года Советское информбюро опубликовало сообщение, подводившее итоги двух месяцев войны. Этот документ имеет большое значение для уяснения точки зрения Советского правительства на ведение боевых действий против крупных политических, административных и экономических центров воюющих государств. Я позволю себе привести его достаточно полно.
"Советская авиация, - говорилось в сообщении, - имела полную возможность систематически бомбить Берлин в начале и в ходе войны. Но командование Красной Армии не делало этого, считая, что Берлин является большим столичным городом, с большим количеством трудящегося населения, в Берлине расположены иностранные посольства и миссии и бомбежка такого города могла привести к серьезным жертвам среди гражданского населения. Мы полагали, что немцы в свою очередь будут воздерживаться от бомбежки нашей столицы - Москвы. Но оказалось, что для фашистских извергов законы не писаны и правила войны не существуют. В течение месяца, с 22 июля по 22 августа, немецкая авиация 24 раза произвела налеты на Москву. Жертвами этих налетом явились не военные объекты, а жилые здания в центре и на окраинах Москвы, больница и две поликлиники, три детских сада, театр им. Вахтангова, одно из зданий Академии наук СССР, несколько мелких предприятий местной промышленности и несколько колхозов в окрестностях Москвы. В результате бомбардировки жилых домов вражеской авиацией в Москве убито 736, тяжело ранено 1444, легко ранено 2069 человек.
Разумеется, советское командование не могло оставить безнаказанными эти зверские налеты немецкой авиации на Москву. На бомбежку мирного населения Москвы советская авиация ответила систематическими налетами на военные и промышленные объекты Берлина и других городов Германии. Так будет и впредь. Жертвы, понесенные трудящимися Москвы, не останутся без возмездия"{9}.
Глава 4.
Против наземного и воздушного противника
Враг рвется к Москве. Парад на Красной площади. Плечом к плечу с пехотой. На обороне Тулы и Каширы. В рядах наступающих. Итоги первого полугодия войны.
Летом 1941 года Красная Армия сорвала попытку врага выполнить главную задачу плана "Барбаросса" - с ходу овладеть Москвой. Понеся в этих боях огромные потери, гитлеровцы вынуждены были сделать длительную паузу для перегруппировки сил, пополнения их за счет других участков фронта и мобилизации в тылу новых резервов. Около месяца продолжалась подготовка противника к новому, "генеральному" наступлению на нашу столицу. План этой операции получил кодовое название "Тайфун".
Для осуществления своего намерения фашистское командование выделило огромные силы, почти половину всех войск и боевой техники, имевшихся на советско-германском фронте. В состав группы армий "Центр" входило 75,5 дивизий, в том числе 14 танковых и 8 моторизованных. Действия наземных войск поддерживали 950 самолетов, более половины которых бомбардировщики. Замечу, что эти ВВС по числу самолетов превосходили авиацию противостоящих ей трех наших фронтов в 1,7 раза.
Уверенный в достижении быстрой победы, Гитлер накануне "генерального" наступления обратился к войскам со словами: "...созданы наконец предпосылки для того, чтобы посредством мощного удара сокрушить противника еще до наступления зимы. Вся подготовка, насколько это было в человеческих силах, закончена... Сегодня начинается последняя решающая битва этого года "{10}. 30 сентября - 2 октября противник предпринял свое новое, "генеральное" наступление на Москву.
Главная задача войск противовоздушной обороны Москвы состояла, как известно, в обороне города и ряда промышленных объектов вокруг него от нападения авиации противника. Однако воинам противовоздушной обороны пришлось сражаться у степ столицы и с наземными силами неприятеля, принимать активное участие в последующем контрнаступлении.
В дни решающих боев за Москву Ставка Верховного Главнокомандования смогла сосредоточить на подступах к столице мощные силы. В ее обороне участвовало в общей сложности 1134 самолета разных типов и предназначения. В их число входило 459 истребителей (более 40 процентов), находившихся в составе войск ПВО.
Активное участие в борьбе с наземным и воздушным противником принимал весь 6-й истребительный авиационный корпус. Располагая значительным количеством отлично подготовленных экипажей, корпус мог выделять ежедневно 200-400 самолетов на штурмовку неприятельских войск и патрулирование в прифронтовой полосе, а также осуществлять задачи противовоздушной обороны столицы.
Существенный вклад в разгром вражеских полчищ у стен Москвы внесли зенитчики-артиллеристы и пулеметчики столичной противовоздушной обороны. Их точные удары по воздушному противнику способствовали тому, что люфтваффе, потеряв в октябре господство в воздухе, не сумели вернуть его до конца Московской битвы.
В октябре 1941 года, когда под Москвой создалась напряженная обстановка, Ставка Верховного Главнокомандования отдала приказ зенитчикам 1-го корпуса ПВО быть готовыми к борьбе с наземным противником. В приказе говорилось:
"1. Всем зенитным батареям корпуса Московской зоны ПВО, расположенным к западу, юго-западу и югу от Москвы, кроме основной задачи - отражения воздушного противника, быть готовыми к отражению и истреблению прорвавшихся танковых частей и живой силы противника.
2. Частям ВНОС корпуса и зенитной артиллерии усилить наблюдение за наземным противником и усилить непосредственное сохранение"{11}.
Все мы ясно представляли себе сложность задачи, возложенной на войска ПВО столицы. Бойцы и командиры готовы были отдать все силы, чтобы с честью выполнить свой воинский долг. В огромной степени этому подъему боевой активности личного состава способствовала умелая политическая работа, пример коммунистов и комсомольцев.
Особенно напряженно эта работа велась в 30 зенитных артиллерийских батареях, занимавших огневые позиции на путях наиболее вероятного продвижения к Москве вражеских наземных войск. Не всем нашим батареям довелось встретиться лицом к лицу с пехотой и танками противника. Но те зенитчики, которые впоследствии вели огонь по наземным целям, зарекомендовали себя отлично.
Зенитное орудие, поднятое на постамент в районе деревни Киово, где некогда зенитчики вели особенно ожесточенные бои с врагом, рвавшимся к Москве, символизирует мужество и стойкость воинов ПВО.
Следует иметь в виду, что участие войск Московской зоны ПВО в боях с наземным противником было вызвано чрезвычайными обстоятельствами. Иногда нашим воинам приходилось встречать и останавливать гитлеровцев там, где на их пути к Москве уже не было оборонительных рубежей.
Первыми из воинов ПВО лицом к лицу с врагом в начале октября 1941 года встретились вносовцы. Посты ВНОС, оказавшиеся в боевых порядках наших наземных войск, отходили вместе с ними. Но в ряде случаев они оставались за линией фронта и продолжали передавать данные о противнике.
Для всех нас особенно тревожной была неделя с 5 по 12 октября. Дело в том, что наши летчики, на которых была возложена разведка наземной обстановки в юго-западном направлении от Москвы, на рассвете 5 октября обнаружили большую моторизованную колонну с танками на участке шоссе Рославль - Юхнов.
Прорыв вражеской колонны в районе Юхнова означал, что противник вышел в тыл Резервному фронту и может беспрепятственно двигаться к Малоярославцу, а затем и к Москве. На его пути до Можайской линии обороны не было достаточных сил и средств, способных задержать рвущиеся вперед механизированные колонны из состава 4-й танковой группы немцев.
Помнится, мы не сразу поверили в точность сведений, доложенных воздушной разведкой. Для проверки послали еще несколько наиболее опытных летчиков. Они на бреющем полете прошли над колоннами войск и убедились - это враг. Необходимо было принимать экстренные меры, чтобы остановить продвижение танков и механизированных частей гитлеровцев к Москве.
В эти трудные дни большая нагрузка легла на плечи наших авиаторов. Отражая систематические налеты вражеских бомбардировщиков на Москву, они в то же время должны были совершать ежедневно по нескольку сот вылетов на штурмовку наземных войск.
Активное участие в борьбе с неприятельской колонной, прорвавшейся в район Юхнова, а затем Боровска, приняла созданная по заданию Ставки большая группа зенитных артиллерийских батарей и зенитных пулеметных взводов, снятых с подмосковных огневых позиций. Располагая автомобилями, она представляла собой внушительный подвижный заслон, способный нанести серьезное поражение механизированным частям противника.
Группу возглавил заместитель командира 767-го полка малокалиберной зенитной артиллерии майор М. В. Добрицкий. Этот молодой, но уже опытный зенитчик зарекомендовал себя мужественным воином, хорошим тактиком и волевым командиром. Его деятельными помощниками стали младший политрук Аникин, назначенный комиссаром, и капитан Грицай, выполнявший обязанности начальника штаба.
В состав группы вошли четыре батареи 76-мм зенитных пушек, две батареи малокалиберной зенитной артиллерии и восемнадцать расчетов крупнокалиберных зенитных пулеметов.
10 октября группа Добрицкого сосредоточилась в районе деревни Воробьи, поступив в распоряжение командующего 33-й армией. Сразу же по разным направлениям, где мог появиться противник, были высланы подвижные разведывательные отряды. Однако они не обнаружили вражеских войск.
12 октября авиаразведка донесла о движении неприятельских колонн на Малоярославец и Боровск. Командующий 33-й армией приказал майору Добрицкому занять оборону на западной окраине Боровска и удержать этот город во что бы то ни стало: захват его позволил бы противнику выйти к Наро-Фоминску, от которого начинался только что построенный участок Киевского шоссе, ведущего в Москву.
Днем зенитчики вышли к реке Протва, на берегу которой раскинулся старинный русский город Боровск. Трудно было поверить, что на его тихих улицах с маленькими домиками, окруженными садами, скоро разгорится упорная и кровопролитная битва. Но именно так и произошло. Передовые отряды немецкого 57-го моторизованного корпуса приближались к Протве.
Бой начался в 23 часа. Встретив сильное сопротивление со стороны зенитчиков и потеряв несколько танков, противник вынужден был остановиться. Всю ночь продолжалась огневая дуэль. Обе стороны понесли потери, но фашистам не удалось продвинуться ни на шаг. К рассвету немецкие автоматчики стали обходить огневые позиции артиллеристов. Для прикрытия флангов майор Добрицкий выдвинул пулеметные установки. Они сумели оттеснить противника, но вскоре сами оказались под огнем его артиллерии и минометов. Однако пулеметчики не дрогнули. Их разящие очереди продолжали прижимать вражескую нехоту к земле. В это время в воздухе появились бомбардировщики неприятеля. Пришлось вести борьбу и с наземным и с воздушным противником. Под руководством старшего лейтенанта В. Г. Бобкова и политрука П. П. Жукова воины сумели отразить все атаки. Один "хейнкель" был сбит.
Однако обстановка осложнялась с каждой минутой. Нужно было отходить за реку. И тогда сержант К. А. Майоров, не обращая внимания на разрывы вражеских мин, повел свою машину с пулеметной установкой к мосту. Вскоре пулеметчики перебрались на противоположный берег. А потом, поддерживая друг друга огнем, организованно сменили позиции и другие расчеты.
Бой у стен Боровска длился не утихая почти девять часов. Зенитчикам удалось задержать гитлеровцев у степ города и выиграть драгоценное время. Враг потерял в этом бою восемь танков, два бомбардировщика и до батальона пехоты.
В этот период Ставка обязала нас выделить максимальное число истребителей для ударов по моторизованным колоннам немцев, прорвавшимся в район городов Белый и Юхнов, чтобы предотвратить их продвижение к Москве.
Опыт показал - да этого требовала и обстановка, - что для штурмовых действий целесообразнее применять массированные налеты авиации.
6-й истребительный авиационный корпус подготовил и обеспечил одновременный, согласованный по времени вылет четырех истребительных авиационных полков. Внезапным налетом истребители вызвали панику во вражеских войсках, нанесли немецкой мотопехоте и танкам чувствительный урон.
Вместе с ним деятельное участие в работе приняли руководители кафедр и преподаватели академии генерал-майоры артиллерии П. М. Прохоров, П. С. Дмитриев, полковник А. А. Гродзинский, подполковник Б. А. Шерстнев и другие.
В довоенных наставлениях рекомендовалось ставить неподвижную завесу заградительного огня. Способы ее организации были весьма сложны и недостаточно эффективны.
И. И. Кюпар, наблюдая за ходом первых боев против вражеской авиации на подступах к Москве, по личной инициативе взялся за разработку более эффективного метода борьбы с воздушным противником. Созданный им новый способ организации заградительного огня был детально обсужден зенитчиками академии. Предложение нас заинтересовало. И хотя проверять его на практике во время отражения налета было делом довольно рискованным, мы пошли на это.
Проверку решили произвести в одном из лучших дивизионов, стоявших на наиболее угрожаемом направлении. Но, как назло, бомбардировщиков не было две ночи подряд.
На третью ночь они появились. Командир дивизиона майор С. Ф. Рундин быстро определил по планшету необходимые данные и подал команду. Теперь расчетам надо было лишь придавать орудиям необходимые установки и точно соблюдать темп огня. Стрельба велась в течение 20 секунд. За это время в избранной для встречи воздушного противника зоне возникло до сотни разрывов. Вражеские летчики не выдержали и повернули обратно.
Несколько позже, в конце октября 1941 года, новый метод отлично применил командир одной из батарей старший лейтенант П. И. Лозицкий. Он зарекомендовал себя мастером точного огня еще до войны, завоевав призовое место на одном из Всеармейских зенитных артиллерийских состязаний.
Ночь выдалась особенно темной. Воспользовавшись этим, группа вражеских бомбардировщиков на большой высоте попыталась прорваться к Москве. Но плотный заградительный огонь зенитчиков рассеял их строй. Тогда противник, обнаружив по вспышкам выстрелов местоположение батареи, решил подавить ее бомбовым ударом. Однако все бомбы упали в стороне, не причинив зенитчикам вреда. Немецкие летчики повторили атаку и стали пикировать на огневую позицию с выключенными моторами. Но и такой маневр не принес успеха. Подвижные завесы заградительного огня заставили врага ретироваться. А один бомбардировщик, сраженный снарядом, так и не вышел из пике.
Новый способ оправдал себя. В частях зенитной артиллерии была проведена большая работа по внедрению его в практику. А 20 августа все дивизионы корпуса уже вели заградительный огонь по квадратной, подвижной системе. В дальнейшем новый метод был усовершенствован при участии многих зенитчиков наших частей. Надо сказать, что все это делалось в период самой напряженной боевой работы, когда каждую ночь приходилось вести интенсивный огонь по воздушному противнику, днем заботиться о пополнении боекомплекта, о подготовке техники к следующим боям.
И уж если речь зашла об инициативе людей, хочется коснуться и другого вопроса, решение которого во многом зависело не только от распорядительности командования корпуса, организаторских способностей командиров частей, а в первую очередь от инициативы, смекалки, хозяйственной хватки младшего офицерского звена. Я имею в виду инженерное оборудование наших боевых порядков, бытовое устройство людей в полевых условиях.
Эта проблема возникла с первого дня войны, как только части заняли свои позиции согласно боевому расписанию. Конечно, и в предвоенный период определенное число подразделений противовоздушной обороны несли боевое дежурство по охране неба столицы. Для них были созданы позиции, достаточно капитально оборудованные в инженерном отношении. На случай развертывания войск по боевой тревоге была заранее подготовлена сеть запасных зенитных артиллерийских, прожекторных, вносовских позиций. Но естественно, их было недостаточно. Ведь в ряде мест в мирное время просто невозможно было рыть окопы и сооружать землянки. Как они выглядели бы, например, в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького, на площади Коммуны или на территории завода "Шарикоподшипник"? Непригодными оказались и многие из заранее подготовленных сооружений. И это понятно: невозможно поддерживать позиции в полном порядке, если войска их не занимают.
Короче говоря, прибыв по тревоге на место боевой дислокации, многие командиры подразделений были поставлены перед фактом - сооружений для техники, помещений для людей не было. Вопросы организации питания, сбережения боеприпасов, помывки людей и стирки белья тоже пришлось решать заново.
На помощь пришла смекалка наших воинов, их золотые руки, привычные к любому ремеслу. Сколько искусных плотников, каменщиков, столяров и маляров оказалось среди зенитчиков, прожектористов, вносовцев! А материалы, инструмент защитникам Москвы охотно давали окрестные колхозы, предприятия, стройки. Отказа воинам не было ни в чем.
Вскоре подавляющее большинство наших подразделений имело прекрасные позиции, все условия для боевой работы и отдыха личного состава. Повсюду вокруг Москвы и на территории города появились подземные сооружения, в которых размещались командные пункты полков, дивизионов и батальонов, командирские пункты и позиции зенитных артиллерийских батарей, прожекторных, пулеметных, аэростатных и вносовских рот, взводов, постов, расчетов.
Особенно тщательно оборудовались командные пункты частей. И это понятно. Для войск ПВО строгая централизация и четкость управления решающее условие успешного выполнения боевых задач. В период массированных налетов вражеской авиации на Москву не было ни одного случая нарушения деятельности командных пунктов.
Постоянную помощь нашим войскам оказывали и труженики Москвы. Они участвовали в строительстве аэродромов, площадок для зенитных пулеметов и орудий на крышах заводских зданий. Заводы "Каучук" и "Красная роза" изготовляли оболочки для аэростатов. Не перечислить всех видов помощи, которую мы получали от жителей столицы.
Методическими налетами гитлеровцы хотели воздействовать на психику москвичей, морально подавить их, сломить волю к сопротивлению. Но враг просчитался. В дни напряженных боев на подступах к Москве в городе без перебоев работали заводы, фабрики, транспорт, огромное коммунальное хозяйство. Люди не покидали своих рабочих мест даже во время воздушных тревог.
Москва стала подлинным арсеналом фронтов. К осени 1941 года около 2 тыс. ее предприятий, выпускавших до войны самую мирную продукцию, стали специализироваться на производстве оружия, боеприпасов, снаряжения для армии. На нужды обороны была переключена и местная промышленность. Ремонтные мастерские восстанавливали боевую технику, возвращавшуюся с фронтов. И это было огромным вкладом в укрепление боеспособности войск, защищавших столицу.
Самоотверженно боролись москвичи с вражескими зажигалками, спасая свои предприятия, жилые дома, памятники культуры от уничтожения огнем, быстро ликвидировали последствия взрывов фугасных бомб.
На заводе "Серп и молот" в группах местной противовоздушной обороны состояли все рабочие и служащие. Каждый из них нес дежурство в часы, свободные от смены. На завод "Динамо" вражеские бомбардировщики трижды сбрасывали зажигалки. В 1941 году их обезвредили здесь около 1200 штук. Завод не пострадал и ни на один день не прекратил выпуск продукции.
Во время одного из первых массированных налетов десятки зажигательных бомб упали на строения и во двор Музея-усадьбы Л. Н. Толстого. Там дежурили лишь заведующий музеем Теодорович и сотрудники Гусева, Зубарев, Тюрина, Юнисов. Чтобы сохранить от уничтожения священный памятник русской культуры, они бесстрашно вступили в бой с огнем и отстояли музей.
Подлинный героизм проявила пожилая москвичка М. П. Нестерова, возглавлявшая команду местной противовоздушной обороны одного из московских домов. На охраняемый ею объект упало полторы сотни зажигательных бомб. Рядом разорвалось пять фугасок. Мария Прокофьевна Нестерова была дважды ранена, но не покинула своего поста. Она обезвредила более десятка зажигательных бомб. И это не было каким-то исключением. Жители столицы, пережившие вместе со своим родным городом тяжкие дни обороны, активно помогали его защитникам и с полным основанием могут считать себя участниками великой битвы, достойными гражданами города-героя.
Приводя эти примеры, не могу удержаться от сравнений. К концу войны, когда Берлин оказался столь же близко к линии фронта, как Москва осенью 1941 года, население немецкой столицы потерпело моральное поражение и оказалось не в состоянии бороться с последствиями воздушных бомбардировок. Вот что писал по этому поводу немецкий историк Греффрат:
"Огромные потери, плохие вести с фронтов, недостаточное питание и большое количество налетов, как дневных, так и ночных (за сутки воздушная тревога зачастую объявлялась по три-четыре раза), довели нервное напряжение гражданского населения до предела. Часть населения вообще упала духом и перестала противодействовать налетам..."{7}.
Пропагандистскими и административными мерами городским властям не удавалось организовать дежурство населения в домах во время воздушных тревог. В результате служба местной противовоздушной обороны почти отсутствовала в жилых кварталах Берлина, и поэтому даже небольшие пожары разрастались до огромных размеров.
Иначе обстояло дело в Москве. В самые трудные для столицы дни, в октябре 1941 года, от имени партии к москвичам по радио обратился А. С. Щербаков. "Над Москвой нависла угроза, - сказал он, - но за Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови... В связи с тем, что линия фронта приблизилась к Москве, увеличилась опасность воздушных бомбардировок. Теперь фашистские бомбардировщики имеют возможность появляться в сопровождении истребителей. Таким образом, борьба с вражеской авиацией стала труднее, но нет сомнений, что наши летчики, зенитчики, прожектористы - все, кому вверена защита Москвы, сумеют дать отпор фашистским стервятникам. Товарищи москвичи! Каждый из вас, на каком бы посту он ни стоял, какую бы работу ни выполнял, пусть будет бойцом армии, отстаивающей Москву от фашистских захватчиков"{8}.
Этот призыв нашел самый горячий отклик у трудящихся нашей столицы. Москвичи мужественно и самоотверженно боролись за свой город и отстояли его.
Ожесточенные налеты требовали от нас огромного напряжения сил, бессонных ночей, немалых материальных затрат. Но и вражеской авиации попытки нанести удары по нашей столице обошлись недешево. В июле и августе люфтваффе потеряли от атак истребителей и огня зенитчиков противовоздушной обороны Москвы около 200 самолетов - в общей сложности почти три эскадры. Нам стало известно, что 55-я бомбардировочная эскадра к концу августа лишилась половины своих самолетов и экипажей, 53-я - "Легион Кондор" - 70 процентов бомбардировщиков. Обе эти эскадры немецко-фашистскому командованию пришлось отводить на переформирование.
Не меньшие потери понесли и другие части 2-го воздушного флота немцев, принимавшие участие в налетах на Москву. Для восполнения потерь гитлеровскому командованию пришлось перебросить из Западной Европы четыре новые группы дальних бомбардировщиков, насчитывающие в общей сложности сто самолетов.
Безусловно, мы не были одиноки в борьбе с вражеской авиацией, выделенной для налетов на Москву. Части ВВС фронтов и дальнебомбардировочиой авиации нередко наносили удары по аэродромам люфтваффе. Например, в период с 22 июля по 15 августа 1941 года фронтовая авиация совершила налеты на 67 аэродромов противника. За это же время летчики дальнебомбардировочной авиации подвергли бомбовым ударам 51 аэродром. Немцы при этом потеряли значительное количество самолетов и, попятно, не могли использовать их для участия в налетах на Москву.
Правда, позже, осенью, когда обстановка для нас особенно осложнилась, фронтовые авиаторы и экипажи дальних бомбардировщиков уже не могли помочь нам. Все свое внимание им приходилось сосредоточивать на поддержке наших войск на поле боя. Больше того, эту задачу пришлось выполнять и летчикам 6-го истребительного авиационного корпуса. Так, в ноябре 1941 года ВВС Западного фронта произвели 4451 самолето-вылет, однако только 122 из них, или 2,7 процента, с целью ударов по аэродромам противника.
В середине августа 1941 года мы зафиксировали окончание второго этапа деятельности вражеской авиации - периода массированных налетов. Наступила новая фаза обороны столицы от воздушного противника.
Убедившись, что при полетах крупными группами бомбардировщики несут большие потери, командование 2-го воздушного флота немцев решило изменить тактику. Противник стал действовать мелкими группами и одиночными самолетами, значительно повысил потолок полетов. В зону огня зенитной артиллерии бомбардировщики пытались входить с различных направлений, стремясь проложить курс по тем районам, где в то время у нас но было световых прожекторных полей.
22 августа 1941 года Советское информбюро опубликовало сообщение, подводившее итоги двух месяцев войны. Этот документ имеет большое значение для уяснения точки зрения Советского правительства на ведение боевых действий против крупных политических, административных и экономических центров воюющих государств. Я позволю себе привести его достаточно полно.
"Советская авиация, - говорилось в сообщении, - имела полную возможность систематически бомбить Берлин в начале и в ходе войны. Но командование Красной Армии не делало этого, считая, что Берлин является большим столичным городом, с большим количеством трудящегося населения, в Берлине расположены иностранные посольства и миссии и бомбежка такого города могла привести к серьезным жертвам среди гражданского населения. Мы полагали, что немцы в свою очередь будут воздерживаться от бомбежки нашей столицы - Москвы. Но оказалось, что для фашистских извергов законы не писаны и правила войны не существуют. В течение месяца, с 22 июля по 22 августа, немецкая авиация 24 раза произвела налеты на Москву. Жертвами этих налетом явились не военные объекты, а жилые здания в центре и на окраинах Москвы, больница и две поликлиники, три детских сада, театр им. Вахтангова, одно из зданий Академии наук СССР, несколько мелких предприятий местной промышленности и несколько колхозов в окрестностях Москвы. В результате бомбардировки жилых домов вражеской авиацией в Москве убито 736, тяжело ранено 1444, легко ранено 2069 человек.
Разумеется, советское командование не могло оставить безнаказанными эти зверские налеты немецкой авиации на Москву. На бомбежку мирного населения Москвы советская авиация ответила систематическими налетами на военные и промышленные объекты Берлина и других городов Германии. Так будет и впредь. Жертвы, понесенные трудящимися Москвы, не останутся без возмездия"{9}.
Глава 4.
Против наземного и воздушного противника
Враг рвется к Москве. Парад на Красной площади. Плечом к плечу с пехотой. На обороне Тулы и Каширы. В рядах наступающих. Итоги первого полугодия войны.
Летом 1941 года Красная Армия сорвала попытку врага выполнить главную задачу плана "Барбаросса" - с ходу овладеть Москвой. Понеся в этих боях огромные потери, гитлеровцы вынуждены были сделать длительную паузу для перегруппировки сил, пополнения их за счет других участков фронта и мобилизации в тылу новых резервов. Около месяца продолжалась подготовка противника к новому, "генеральному" наступлению на нашу столицу. План этой операции получил кодовое название "Тайфун".
Для осуществления своего намерения фашистское командование выделило огромные силы, почти половину всех войск и боевой техники, имевшихся на советско-германском фронте. В состав группы армий "Центр" входило 75,5 дивизий, в том числе 14 танковых и 8 моторизованных. Действия наземных войск поддерживали 950 самолетов, более половины которых бомбардировщики. Замечу, что эти ВВС по числу самолетов превосходили авиацию противостоящих ей трех наших фронтов в 1,7 раза.
Уверенный в достижении быстрой победы, Гитлер накануне "генерального" наступления обратился к войскам со словами: "...созданы наконец предпосылки для того, чтобы посредством мощного удара сокрушить противника еще до наступления зимы. Вся подготовка, насколько это было в человеческих силах, закончена... Сегодня начинается последняя решающая битва этого года "{10}. 30 сентября - 2 октября противник предпринял свое новое, "генеральное" наступление на Москву.
Главная задача войск противовоздушной обороны Москвы состояла, как известно, в обороне города и ряда промышленных объектов вокруг него от нападения авиации противника. Однако воинам противовоздушной обороны пришлось сражаться у степ столицы и с наземными силами неприятеля, принимать активное участие в последующем контрнаступлении.
В дни решающих боев за Москву Ставка Верховного Главнокомандования смогла сосредоточить на подступах к столице мощные силы. В ее обороне участвовало в общей сложности 1134 самолета разных типов и предназначения. В их число входило 459 истребителей (более 40 процентов), находившихся в составе войск ПВО.
Активное участие в борьбе с наземным и воздушным противником принимал весь 6-й истребительный авиационный корпус. Располагая значительным количеством отлично подготовленных экипажей, корпус мог выделять ежедневно 200-400 самолетов на штурмовку неприятельских войск и патрулирование в прифронтовой полосе, а также осуществлять задачи противовоздушной обороны столицы.
Существенный вклад в разгром вражеских полчищ у стен Москвы внесли зенитчики-артиллеристы и пулеметчики столичной противовоздушной обороны. Их точные удары по воздушному противнику способствовали тому, что люфтваффе, потеряв в октябре господство в воздухе, не сумели вернуть его до конца Московской битвы.
В октябре 1941 года, когда под Москвой создалась напряженная обстановка, Ставка Верховного Главнокомандования отдала приказ зенитчикам 1-го корпуса ПВО быть готовыми к борьбе с наземным противником. В приказе говорилось:
"1. Всем зенитным батареям корпуса Московской зоны ПВО, расположенным к западу, юго-западу и югу от Москвы, кроме основной задачи - отражения воздушного противника, быть готовыми к отражению и истреблению прорвавшихся танковых частей и живой силы противника.
2. Частям ВНОС корпуса и зенитной артиллерии усилить наблюдение за наземным противником и усилить непосредственное сохранение"{11}.
Все мы ясно представляли себе сложность задачи, возложенной на войска ПВО столицы. Бойцы и командиры готовы были отдать все силы, чтобы с честью выполнить свой воинский долг. В огромной степени этому подъему боевой активности личного состава способствовала умелая политическая работа, пример коммунистов и комсомольцев.
Особенно напряженно эта работа велась в 30 зенитных артиллерийских батареях, занимавших огневые позиции на путях наиболее вероятного продвижения к Москве вражеских наземных войск. Не всем нашим батареям довелось встретиться лицом к лицу с пехотой и танками противника. Но те зенитчики, которые впоследствии вели огонь по наземным целям, зарекомендовали себя отлично.
Зенитное орудие, поднятое на постамент в районе деревни Киово, где некогда зенитчики вели особенно ожесточенные бои с врагом, рвавшимся к Москве, символизирует мужество и стойкость воинов ПВО.
Следует иметь в виду, что участие войск Московской зоны ПВО в боях с наземным противником было вызвано чрезвычайными обстоятельствами. Иногда нашим воинам приходилось встречать и останавливать гитлеровцев там, где на их пути к Москве уже не было оборонительных рубежей.
Первыми из воинов ПВО лицом к лицу с врагом в начале октября 1941 года встретились вносовцы. Посты ВНОС, оказавшиеся в боевых порядках наших наземных войск, отходили вместе с ними. Но в ряде случаев они оставались за линией фронта и продолжали передавать данные о противнике.
Для всех нас особенно тревожной была неделя с 5 по 12 октября. Дело в том, что наши летчики, на которых была возложена разведка наземной обстановки в юго-западном направлении от Москвы, на рассвете 5 октября обнаружили большую моторизованную колонну с танками на участке шоссе Рославль - Юхнов.
Прорыв вражеской колонны в районе Юхнова означал, что противник вышел в тыл Резервному фронту и может беспрепятственно двигаться к Малоярославцу, а затем и к Москве. На его пути до Можайской линии обороны не было достаточных сил и средств, способных задержать рвущиеся вперед механизированные колонны из состава 4-й танковой группы немцев.
Помнится, мы не сразу поверили в точность сведений, доложенных воздушной разведкой. Для проверки послали еще несколько наиболее опытных летчиков. Они на бреющем полете прошли над колоннами войск и убедились - это враг. Необходимо было принимать экстренные меры, чтобы остановить продвижение танков и механизированных частей гитлеровцев к Москве.
В эти трудные дни большая нагрузка легла на плечи наших авиаторов. Отражая систематические налеты вражеских бомбардировщиков на Москву, они в то же время должны были совершать ежедневно по нескольку сот вылетов на штурмовку наземных войск.
Активное участие в борьбе с неприятельской колонной, прорвавшейся в район Юхнова, а затем Боровска, приняла созданная по заданию Ставки большая группа зенитных артиллерийских батарей и зенитных пулеметных взводов, снятых с подмосковных огневых позиций. Располагая автомобилями, она представляла собой внушительный подвижный заслон, способный нанести серьезное поражение механизированным частям противника.
Группу возглавил заместитель командира 767-го полка малокалиберной зенитной артиллерии майор М. В. Добрицкий. Этот молодой, но уже опытный зенитчик зарекомендовал себя мужественным воином, хорошим тактиком и волевым командиром. Его деятельными помощниками стали младший политрук Аникин, назначенный комиссаром, и капитан Грицай, выполнявший обязанности начальника штаба.
В состав группы вошли четыре батареи 76-мм зенитных пушек, две батареи малокалиберной зенитной артиллерии и восемнадцать расчетов крупнокалиберных зенитных пулеметов.
10 октября группа Добрицкого сосредоточилась в районе деревни Воробьи, поступив в распоряжение командующего 33-й армией. Сразу же по разным направлениям, где мог появиться противник, были высланы подвижные разведывательные отряды. Однако они не обнаружили вражеских войск.
12 октября авиаразведка донесла о движении неприятельских колонн на Малоярославец и Боровск. Командующий 33-й армией приказал майору Добрицкому занять оборону на западной окраине Боровска и удержать этот город во что бы то ни стало: захват его позволил бы противнику выйти к Наро-Фоминску, от которого начинался только что построенный участок Киевского шоссе, ведущего в Москву.
Днем зенитчики вышли к реке Протва, на берегу которой раскинулся старинный русский город Боровск. Трудно было поверить, что на его тихих улицах с маленькими домиками, окруженными садами, скоро разгорится упорная и кровопролитная битва. Но именно так и произошло. Передовые отряды немецкого 57-го моторизованного корпуса приближались к Протве.
Бой начался в 23 часа. Встретив сильное сопротивление со стороны зенитчиков и потеряв несколько танков, противник вынужден был остановиться. Всю ночь продолжалась огневая дуэль. Обе стороны понесли потери, но фашистам не удалось продвинуться ни на шаг. К рассвету немецкие автоматчики стали обходить огневые позиции артиллеристов. Для прикрытия флангов майор Добрицкий выдвинул пулеметные установки. Они сумели оттеснить противника, но вскоре сами оказались под огнем его артиллерии и минометов. Однако пулеметчики не дрогнули. Их разящие очереди продолжали прижимать вражескую нехоту к земле. В это время в воздухе появились бомбардировщики неприятеля. Пришлось вести борьбу и с наземным и с воздушным противником. Под руководством старшего лейтенанта В. Г. Бобкова и политрука П. П. Жукова воины сумели отразить все атаки. Один "хейнкель" был сбит.
Однако обстановка осложнялась с каждой минутой. Нужно было отходить за реку. И тогда сержант К. А. Майоров, не обращая внимания на разрывы вражеских мин, повел свою машину с пулеметной установкой к мосту. Вскоре пулеметчики перебрались на противоположный берег. А потом, поддерживая друг друга огнем, организованно сменили позиции и другие расчеты.
Бой у стен Боровска длился не утихая почти девять часов. Зенитчикам удалось задержать гитлеровцев у степ города и выиграть драгоценное время. Враг потерял в этом бою восемь танков, два бомбардировщика и до батальона пехоты.
В этот период Ставка обязала нас выделить максимальное число истребителей для ударов по моторизованным колоннам немцев, прорвавшимся в район городов Белый и Юхнов, чтобы предотвратить их продвижение к Москве.
Опыт показал - да этого требовала и обстановка, - что для штурмовых действий целесообразнее применять массированные налеты авиации.
6-й истребительный авиационный корпус подготовил и обеспечил одновременный, согласованный по времени вылет четырех истребительных авиационных полков. Внезапным налетом истребители вызвали панику во вражеских войсках, нанесли немецкой мотопехоте и танкам чувствительный урон.