Страница:
Бисхофф А что хотели эти женщины, которые видели вас в «Апострофе»?
Боулз Может быть, им понравилось то, что я сказал ведущему, Бернару Пиво. Многие, наверное, думают, что я слишком добр с теми людьми, которые ко мне приезжают, потому что Бернар Пиво сказал: «Почему вы пускаете всех этих людей?!» А я ответил: «Потому что они приезжают». Все засмеялись, так что, наверное, это прозвучало смешно. Но это была правда! Именно поэтому я их пускаю.
Даниэль Родо из «Либерасьон» написал мне четыре года назад и прислал вопрос: «Почему вы пишете?» Я выбросил его письмо. Я никогда не слышал о «Либерасьон», мне это ни о чем не говорило. Я получил еще одно письмо: «Полагаю, что вы не получили мое первое письмо? Почему вы пишете?» Я и это выбросил, еще в большем раздражении. Потом кто-то другой мне написал: «Даниэль Родо пытается связаться с вами и хочет получить ответ на свой вопрос». Так что я ответил очень быстро: «Дорогой Даниэль Родо, я пишу, потому что я жив!» И он решил, что это замечательно, и опубликовал. Это единственный вменяемый ответ, разве нет? Если вы писатель и вы живы, так почему бы вам не писать?
Бисхофф Очевидно, он хотел узнать, почему вы стали писателем?
Боулз Об этом он меня не спросил! Он спросил, почему я пишу!
Бисхофф А что бы вы ответили на вопрос, почему вы стали писателем?
Боулз Отвечу, что я ничего другого не умею делать!
Бисхофф Но вы ведь были композитором.
Боулз Я умею сочинять музыку, да. Но я не мог бы стать композитором здесь, в Танжере. Необходимо пианино.
Бисхофф Ну, невеликая проблема.
Боулз Колоссальная проблема — это невозможно! Когда Танжер был европейским городом, тут были музыкальные магазины — два, по меньшей мере, французские, можно было взять пианино напрокат. Теперь невозможно достать, даже если хочешь купить.
Бисхофф Но ведь нетрудно выписать из Испании.
Боулз Скорее всего, его не пропустят, ведь оно деревянное. Мне придется купить железное пианино. Уже представляю, как оно прибывает в порт, его сгружают и разглядывают: «Вы не можете ввозить это, мсье». — «Почему?» — «Оно деревянное». — «Ах, да». Мне даже это не позволили бы ввезти (показывает на электронное мини-пианино ).
Бисхофф А как вы его достали?
Боулз Один француз приехал, у него оно было в трейлере. Такой большой трейлер, с кроватью, кухней, горячей водой, душем… и вот этой штукой! Я сказал: «Какая замечательная вещь!» Он спросил: «Хотите купить?» Я подумал, согласился, и мы договорились о цене. Даже помню, сколько я заплатил. Я платил долларами: 450 долларов. Хорошее, «Филипс», очень мощное. Оно у меня уже 15 лет и прекрасно работает. Но я написал на нем всего одну или две вещи. Я привык к пианино, а здесь клавиатура такая короткая, приходится воображать, как это будет звучать на пианино. Думаю, на нем можно написать струнный квартет. Там не нужна большая тесситура.
Бисхофф Так это главная причина, почему вы больше не пишете музыку — отсутствие пианино?
БоулзДа, но дело не только в этом, мне все равно его тут некуда поставить в квартире, нужен дом. Это была бы совершенно другая жизнь. Я не против, но это очень дорого! Прежде всего найти дом — тут ни одного не найдешь! Почти невозможно снять дом с обстановкой; пустой — да, но ведь придется покупать мебель. У меня нет обстановки для дома. У меня вообще нет мебели! Здесь все ужасно дорого и все равно плохого качества. Раньше марокканские вещи были хорошие. Сомневаюсь, что они хороши сейчас. Все, что я вижу, мне совсем не нравится, потому что это наполовину европейское. Они используют европейские ткани, наносят на них европейские узоры, вечно накрывают свои тайфоры12 этим ужасным материалом, который называют «формика», что-то вроде пластика. Ужас! Несколько месяцев уйдет на то, чтобы обставить дом. У меня нет времени, сил и даже интереса. Нет, я абсолютно счастлив здесь, пока мне дают здесь жить, и я не думаю, что они выгонят меня отсюда.
Бисхофф А могут?
Боулз Из Марокко? Да! В любой момент. Каждый год приходится обновлять вид на жительство. И когда это делаешь, нужны три копии письма из твоего банка с указанием, сколько точно у тебя денег, откуда ты их получил, как их перевели… много всего. Каждый год масса проблем. А бывает, что они не хотят давать. Я ждал два года и два месяца разрешения. Я по-прежнему здесь, как видите. Но у меня нет вида на жительство! И в любой момент, когда ты живешь без разрешения, они могут сказать, что запрещают тебе здесь находиться, и придется уехать. В прошлом году у меня шесть месяцев не было разрешения. Ждал, ждал и ждал. Даже дольше: не шесть, а восемь месяцев. И наконец оно пришло — как раз перед тем, как его срок истекал. Еще четыре месяца, и оно заканчивалось. Безумие, я этого не понимаю.
Так что они могут отказать в любой момент. Нужно подать заявку и через какое-то время что-то происходит. Они говорят — либо «удовлетворено», либо «отказано». Если отказ, приходится уезжать. Они так сделали с Альфредом Честером13 . Но он сам напрашивался на неприятности. Если ты портишь дома, все бьешь и ломаешь, можно такого ожидать. Он за все заплатил, но я ему не помогал.
Бисхофф А что за человек был Альфред Честер?
Боулз Безумец. Сумасшедший, совершенно сумасшедший!
Бисхофф В каком смысле?
Боулз Во всех смыслах! Я впервые встретил его в Нью-Йорке в доме женщины по имени Энн Морисетт, и он мне показался очень интересным и образованным. В тот вечер он говорил о Сьюзан Зонтаг. Он вдруг сказал мне: «Ну пошли! Вставай!» Со всеми попрощался, мы вышли и пошли к Зонтаг. Так я с ней познакомился. А оттуда мы пошли к Джеймсу Болдуину, негритянскому писателю. Альфред знал всех. Он жил в Париже девять лет, когда мы снова встретились. Тогда он еще не был такой сумасшедший. Он сошел с ума в Марокко. Сьюзан Зонтаг тоже так считала. А я ей сказал: «Знаю, но ведь мы все сумасшедшие». А она: «Нет, он по-настоящему сумасшедший. Он ведь лежал в сумасшедшем доме».
Бисхофф А почему он сошел с ума?
Боулз Ну, он влюбился в Марокко, его тут все восхищало, он курил много кифа и стал пить коньяк. Выпивал литр коньяка в день — это ведь очень много. Да еще с кифом… Его мозг никогда не был в нормальном состоянии.
Бисхофф То же самое произошло с Джейн, верно?
Боулз Нет, она ведь не курила киф, а пить начала до приезда сюда. Так что Марокко не изменило ее так, как изменило Альфреда.
Бисхофф Вы не думаете, что марокканский опыт ее изменил?
Боулз Не знаю, что с ней сделала Шерифа14 , что она ей давала. Конечно, у нее было кровоизлияние в мозг. Но это, возможно, произошло от высокого давления из-за алкоголя. У всех врачей свои теории. Многие люди думают, что Шерифа давала ей что-то.
Бисхофф А зачем?
Боулз Не знаю, зачем, разве что хотела ее убить. Но зачем ей это понадобилось? Она получала от нее деньги. Джейн давала ей деньги каждый день. Если вы получаете от кого-то деньги, обычно в ваших интересах, чтобы этот человек был жив. Она могла давать ей что-то, чтобы помрачить ее рассудок, так тут принято. Иногда они неточно определяют дозу и дают слишком много, парализуют жертву или сводят с ума, в зависимости от количества снадобий. Так что не знаю. Врач, лечившая Джейн, убеждена, что ей что-то давали, она всегда это говорила. Она 18 лет проработала в Марокко, в разных городах, и многим ее пациентам давали так называемую «магию», а на самом деле это разного типа яды. Она говорила, что встречала похожие случаи. Но доказательств нет. Кто может сказать? Шерифа никогда ничего не говорила. А я никогда ее не обвинял. Только она одна знает, делала она что-то или нет…
Бисхофф А она никогда не скажет!
Боулз Нет! (Смеется. ) Разумеется, нет. Надеюсь, никогда ее больше не увижу.
Бисхофф Почему Джейн в нее влюбилась?
Боулз Понятия не имею! Не знаю. Разве такие вещи можно понять? Объяснения нет. Кто угодно может влюбиться в кого угодно. Можно объяснить, почему марокканцы влюбляются в европейцев: потому что у тех есть деньги! Но при этом они не имеют в виду то же самое, что и европейцы. Их представление о любви — это благополучие. Если кто-то обеспечивает им благополучие, они любят этого человека. Но они всегда опасаются, что благополучие может кончиться. И тут они начинают давать им наркотики, или подсыпать «магию» в еду, или даже пытаются убить.
Бисхофф А Шерифа ее любила?
Боулз Нет!! Нет! Я думаю, совсем не в этом дело. Джейн обеспечивала ей благополучие. Вот что такое любовь для марокканцев: знать, что у тебя будет что поесть (смеется ). Это относится к абсолютно неграмотным марокканцам, у которых ничего нет. Такие у них представления. Другие люди, которые умеют читать и писать, может быть, чувствуют по-другому. Так что теперь у молодых людей должно быть иное восприятие. Что-то вроде европейского представления о романтической любовной привязанности. Но в те времена такого не было. Это ведь произошло довольно давно, много лет назад…
Джейн все время работала над романом, который она не могла собрать вместе. Так что весь роман состоит из кусочков.
Бисхофф Почему она не могла его закончить?
Боулз Понятия не имею. Ей не нравилось то, что у нее получалось. Она писала и перечеркивала все, потом целую неделю пыталась переписать и снова все зачеркивала. Почти за двадцать лет не продвинулась. Только записные книжки, полные идей.
Бисхофф Это как-то связано с тем, что ей пришлось жить в Марокко?
Боулз Нет, вовсе нет! Она написала два рассказа в Марокко.
Бисхофф Два рассказа и статью для журнала «Мадмуазель».
Боулз Да. А потом вернулась к роману и попыталась его дописать. Но не смогла.
Боулз Да.
Бисхофф Почему они разошлись?
Боулз Они не расходились. Полиция выгнала Альфреда из Марокко. Ему дали восемь дней на то, чтобы он уехал из страны без права возвращения. Он дважды пытался вернуться, разными способами. Однажды приплыл на югославском корабле. В порту ему не дали сойти на берег. Он хотел повидаться с Дриссом. На следующий год прилетел на самолете. И в аэропорту его опять не впустили. Потом он вроде бы жил в Штатах. И в конце концов поехал в Израиль. Некоторое время жил в Иерусалиме. Не знаю, как долго: кажется, меньше года. Там он покончил с собой. Об этом писали в нью-йоркских газетах. Мне кажется, он всегда был сумасшедший. Он не расставался с огромной, толстенной книгой — Талмудом на иврите. Он знал иврит. Его мать хотела, чтобы он стал раввином. Но когда ему было лет девять, он чем-то таким заболел, и у него исчезли все волосы на теле: у него не было ресниц, вообще никаких волос, ужас. Дрисс всегда говорил: это все равно, что трахать младенца (смеется ). Так что оказалось, что он не может стать раввином. У раввина должны быть волосы. Не знаю, почему (смеется ). Так что он это дело бросил, и его мать, разумеется, заставила его носить парик. Он выходил из дома в парике, но, как только оказывался на улице, снимал…
Бисхофф А что же случилось с Честером в Марокко?
Боулз Его выгнали из Марокко потому, что он ломал все дома, которые снимал. Ломал все. Вбивал гвозди в матрасы, сжигал вещи, разбивал холодильники, бил раковину молотком, ломал стены. Ему нравилось ломать вещи.
Владелец пошел в полицию, сказал, что Честер сумасшедший, что он разломал два дома в Танжере и один в Арчиле, а потом пришел к нему в контору, кричал и визжал, оскорблял его секретаршу и его самого, конечно, тоже. И полиция дала ему восемь дней. Так что ему не удалось вернуться. Когда делаешь такие вещи, не удивительно, что тебя высылают.
БисхоффА с Дриссом он так и не встретился?
Боулз Нет. Альфред ведь не мог вернуться в Марокко. И потом Дрисс нашел себе женщину из Голландии, и Альфред его больше не интересовал. Вероятно, она давала ему больше денег.
Бисхофф Обычно у марокканцев нет представления о физической красоте.
Боулз Да, думаю, что нет.
Бисхофф Они больше думают о характере человека.
Боулз Ну да, и дает ли он им денег на еду, покупает ли одежду. У Альфреда почти не было денег. Все, что у него было, он отдавал Дриссу. И тот готовил ему, занимался хозяйством.
Бисхофф Так что вы думаете, что сексуальные и любовные отношения основаны только на деньгах?
Боулз Да, я думаю, это основное представление у марокканцев, что все можно свести к вопросу «сколько?». Так у них устроено сознание. Может быть, в деревне, где встречается молодая пара и женится, все по-другому. Они не думают о деньгах, но они несомненно думают о том, что родят детей, которые будут их содержать. И в этом смысле, не напрямую, они тоже думают о деньгах — да, абсолютно все! Небогатые люди по всему миру думают прежде всего об этом.
Мне надо прочитать письма Честера. Их готовят к печати, и публикатор прислал их мне и сказал, что я должен их прочитать, потому что там обо мне много оскорбительных упоминаний. Совершенно ясно, что Честер был сумасшедший, но он ненавидел меня с такой силой, что не мог написать ни одного письма без того, чтобы не напасть на меня, выдумывал обо мне всякие ужасные истории. Не вижу никакого смысла разрешать их публикацию, мне это совершенно ни к чему. Вы бы разрешили? Он ведь просто врал. Придумывал все эти истории, чтобы изобразить меня чудовищем, ужасным человеком, который заслуживает смерти. Но у него ничего не вышло, так что я все еще жив! (Смеется. )
Боулз Очень странный, очень суеверный. Он считал это религиозностью, но… Когда он болел, он все время проклинал Бога: «Я ненавижу Бога, ненавижу… Ты слышишь меня? Я тебя ненавижу! Я вел достойную жизнь, а ты сделал меня таким!» Он, конечно, верил, был настоящим мусульманином. Но его реакция была немусульманской. Ни один добрый мусульманин не начнет кричать на Бога: «Я тебя ненавижу!» Это немыслимо.
Бисхофф Он отличался от Мрабета15 ?
Боулз О да, очень. Якуби был «примитивным», его реакции были совсем первобытными. Вот что меня восхищало. Когда он заканчивал картину, он сидел перед ней минут десять и играл на флейте — говорил, что вдыхает в нее жизнь, потому что где-то слышал легенду о Боге, который вдохнул жизнь в Адама, вылепив его из глины. И он решил: картина по-настоящему не живая, но я оживлю ее, если буду играть перед ней на флейте. Он верил в это! Почему? Это очень примитивно, мне кажется… Я всегда старался, чтобы он был как можно примитивнее… ну, то есть оставался таким, как есть… Так что мы говорили только на диалекте. Он не знал ни слова по-французски, по-испански и, конечно, по-английски. В общем, приходилось очень трудно — ведь я не говорил по-арабски, знал только отдельные слова. Так что он учил меня, и мы общались. Ну, у него не было со мной особых проблем — не знаю уж почему — сначала жесты, гримасы, а потом я научился с ним говорить. Он говорил на диалекте очень странно. Я сперва этого не знал, а потом Питер Мейн сказал мне, что он говорит как ребенок. Странно. Видимо, он считал, что так я лучше пойму. Возможно, так и было! Но потом он стал говорить так с другими европейцами, знавшими арабский, и все они думали: «Какой странный парень, он говорит, как будто ему четыре года». Вот так он говорил с ними, но не с другими марокканцами. Забавно!
Мы обедали в китайском ресторане, а потом кто-то ему сказал: «Знаешь, что они всегда добавляют свинину в любую еду?» И он выбежал, его стошнило, хотя это было на следующий день, и потом он плохо себя чувствовал и говорил: «Ах, я должен много часов молиться, прости меня, я не знал, что ел свинину». Вышел из туалета и говорит: «Бог наказывает меня! Но это не моя вина, я не хотел есть свинину». А я: «Но ты же не знаешь, ел ли ты свинину?» — «О да, ел!» Потому что ему сказали, что свинина во всех блюдах. При этом он ел утку, там вовсе не было свинины. «Но там была свинина в соусе, они любят свинину, нет никаких сомнений…» Он все время думал, что его наказывает Аллах. Потом, когда он оказался в Америке, он не мог исполнять предписания — не знал, когда начинается Рамадан, потому что вокруг не было мусульман, у которых можно спросить.
Бисхофф А он не возражал, что вы не мусульманин?
Боулз Нет. Иногда он пытался меня обратить, но я, разумеется, отвечал: «Нет, нет, отстань!» А он говорил: «Но ты ведь не любишь Иисуса Христа, верно?» — «Нет, не люблю». — «Тогда почему бы тебе не стать мусульманином?» Я не мог ему объяснить, что я вообще не люблю никакого бога, это бы его ужаснуло. Они вообще не понимают атеизма — бедные мусульмане! Я часто от них слышал: «Христианин или иудей лучше, чем атеист: у тебя должен быть Бог, какая-то религия, если у тебя ее вообще нет, ты хуже всех». Такое у них представление, что это очень плохо. Но я многому научился у Якуби.
Бисхофф Сколько вы прожили вместе?
Боулз Не знаю, это было не постоянно. Он приезжал в Танжер иногда, проводил месяц и возвращался в Фес, потом опять уезжал. Мы жили вместе в одном доме примерно пять лет. Мы много путешествовали: были в Египте, Судане, Шри-Ланке, Индии, Малайзии, Гонконге, Японии, потом на Занзибаре, в ЮАР, Америке, на Канарах, в Испании, ездили по Европе, однажды поехали в Турцию, в Стамбул…
Бисхофф Вы ведь писали об этом?
Боулз Да.
Бисхофф И это единственный раз, когда вы о нем писали?
Боулз Не знаю, наверняка еще где-то…
Бисхофф В «Доме паука»?
Боулз Да, тут большая связь, конечно, там было все о нем. Ну то есть вдохновлено, навеяно им. Не о нем непосредственно.
Бисхофф Как закончились ваши отношения?
Боулз Хмм… Дайте припомнить… Я уезжал, он вернулся… кажется, из Америки, и он был женат на какой-то американке, и она увезла его в Бразилию. Она сюда много раз приезжала, они тут жили, у них родилась дочь… и они то уезжали в Нью-Йорк, то возвращались сюда. И потом она с ним серьезно поссорилась, и у него появилась еще одна девушка, он привез ее сюда… и у него было великое множество друзей… мы с ним не ссорились, просто не встречались. Он часто приезжал сюда в свою мастерскую. У него была большая мастерская, которую он постоянно снимал. Он часто уезжал в Америку на выставки. Так что мы не виделись. Он не любил Мрабета; Мрабет, естественно, не любил его. Они никогда не любят друг друга, марокканцы.
Бисхофф Ревнуют?
Боулз Не знаю. Само собой разумеется, что они настроены друг против друга. Каждому кажется, что другой получает все деньги. Даже если у него нет возможности получить самому, потому что он здесь не живет, да еще и женат. Я считаю это само собой разумеющимся, что они будут не любить друг друга. Например, Темсамани, мой шофер, и Якуби ненавидели друг друга. Им приходилось встречаться каждый день, но они беспрерывно говорили мне друг о друге гадости. Они всегда тебя предупреждают: «Не смотри на него, не обращай на него внимания, все эти люди плохие, только один я, я надежный, я честный, а они все плохие…»
Бисхофф Они всегда надеются, что их полюбят.
Боулз Это не просто любовь: они ищут благополучия. И если марокканец видит, что Икс уделяет ему много внимания, любит его, привязан к нему, он чувствует, что удастся что-то получить… Я всегда считал это само собой разумеющимся, всегда смотрел на них предельно цинично, считал, что весь их интерес состоит в том, чтобы как можно больше получить — вещей или денег. Знаю, что это не совсем правда, но ведь так с ними проще иметь дело, верно?
Бисхофф И именно в этом суть ваших отношений с Ахмедом Якуби?
Боулз Думаю, что да. Конечно, я не знаю, до какого предела. Я не думаю, что он хотел что-то конкретное получить, потому что я взял его на полное содержание. Он получал все, что хотел, а больше всего он хотел, чтобы я его не выгнал. Хотел быть рядом со мной, куда бы я ни направлялся, что бы я ни делал. Но я полагаю, все это потому, что он знал, что о нем будут заботиться.
Бисхофф Только в материалистическом смысле — все измерялось в деньгах и подарках?
Боулз Ну, так мне всегда казалось…
Бисхофф И как же вы на это согласились?
Боулз А что тут такого? Вы ведь тоже хотите, чтобы марокканцы вас любили, верно?
Бисхофф Да, но не только за деньги! На это я не готов.
Боулз Ну а я привык. Я всегда на это соглашался, с самого начала. За все отношения, которые у меня были, приходилось платить. У меня никогда не было бесплатного секса, даже когда я был намного моложе. Так что я принял это как должное. Вы не понимаете (cмеется ).
Бисхофф Но разве это дружба?
Боулз Нет, конечно! Можно назвать это собственностью. Так, видимо, точнее.
Бисхофф Но разве вы с Якуби не были и друзьями тоже?
Боулз Кто знает, где начинается дружба… или кончается. Я бы сказал, что мы были друзьями, да, разумеется. Но я не ожидал, что он будет об этом думать, в той или иной степени… Я взял его в Америку, мы поселились у Либби Хольман16 . И тут она заявляет: «Я влюбилась в него, я его забираю себе!» И забрала. И он остался с ней. Не было вообще никакой проблемы.
Бисхофф Но ведь для вас это наверняка была проблема?
Боулз Ну уж рад я не был, нет! Я огорчился.
Бисхофф Это было своего рода предательство.
Боулз Да, но я всегда ожидал, что они будут так себя вести. Если по-другому, то тут что-то странное! Они не обязательно так поступали, но я этого ожидал. Я не ожидал, что марокканцы будут относиться ко мне как к личности. Я бы удивился, если бы это случилось. Думаю, что это относится в целом к людям в странах Третьего мира. Уверен, что это справедливо для мексиканцев, а я прожил среди них четыре года. Они воспринимают нас как туристов. Да, Мрабет сказал, что он считает европейцев тлями, которые живут на листьях. Муравьи идут и доят их, но никогда не нападают, просто используют их, как коров… Так что он думает, что европейцы — тли для марокканцев. Марокканцы используют их. Главное, что они существуют за их счет, собирают молоко или что там производят тли, и тащат себе домой. Вот это очень точно отражает их точку зрения. При этом они думают, что европейцы уже и так все у них отобрали. Так что, по меньшей мере, они пытаются забрать то, что могут. Это с их точки зрения…
Бисхофф А письма Джейн?
Боулз Джейн никогда не думала, что ее письма захотят публиковать. И я не думал. Если бы я подумал, что они понадобятся, я бы сохранил, потому что у меня было очень много. Но я все выбросил. Очень трудно хранить письма, когда ты все время путешествуешь. Они были очень забавные. Но что мне было с ними делать? Мне негде было их хранить!
Бисхофф Так что она писала много писем?
Боулз Мне писала много, но не всем, даже своей матери не писала. Никогда не хотела писать матери. Не любила ее. Когда от ее матери приходили письма, она бросала их на пол, не распечатывая, и топтала. Странно! Я всегда говорил: «Джейн, так нельзя поступать с этим письмом, нужно его прочитать!» Ее мать к ней беспрестанно лезла. Иногда писала ей каждый день и всегда начинала: «Джейн, милая, ты — все, что у меня есть!» А она этого не переносила, естественно. «Не может оставить меня в покое!» А ее мать действительно не могла, она была одержима ею. Джейн была единственным ребенком. Ужасно иметь мать, которая все время за тебя цепляется. Она ей писала всякие глупости: «Ухаживай за волосами! Дам тебе особый совет, как сделать, чтобы они выглядели мягкими и пушистыми. Возьми три яйца, разбей их, затем шесть лимонов, выжми, налей сок…» Конечно, Джейн ничего этого не делала, только чтобы позлить ее. А мать писала: «Заботься о коже!» А когда Джейн поехала в Центральную Америку, мать сказала: «У тебя там быстро испортится цвет лица».
Бисхофф А ее матери нравились произведения Джейн?
Боулз Вовсе нет! Она ненавидела их! Всей ее семье не понравился роман17 . Им казалось, что это позор, что она его напечатала. А мои родственники сказали: «Почему она не подписалась девичьей фамилией, а взяла нашу и вымазала ее в грязи?»
Когда вышла книга Джейн, ее мать написала ей: «Я не горжусь своей девочкой!» (Смеется. ) Ну, если бы рецензии были хвалебные, может быть, они бы отнеслись по-другому. Но хороших рецензий не было. На обложке первого издания было написано что-то вроде: «Вот книга, которая вас шокирует». А один критик сказал: «Единственное, что шокирует в этой книге, это то, что она нашла издателя!» (Смеется. ) И многие так думали… Многие критики писали, что все в книге сумасшедшие и нет ни одного здравомыслящего персонажа. Странно, теперь никто ничего подобного не говорит. Когда роман переиздавали через двадцать, тридцать лет, всем казалось, что там все нормально. Почему? Странно…
Да, некоторые рецензии в Америке были очень смешные. На Гора Видала много лет назад написали рецензию, в которой говорилось: «Это худшая книга, написанная когда-либо кем-либо о чем-либо» (смеется ). Чудесно! Это было о романе «Город и столп» о гомосексуальных отношениях. Люди были в таком ужасе, в некоторых штатах он был запрещен, это было сорок лет назад, в 1947 году. На такую тему нельзя было писать. Вот поэтому рецензент мог сказать только одно: «худшая книга, написанная когда-либо кем-либо о чем-либо». То есть сам факт, что она вообще существует. В ту пору приходилось делать вид, что таких вещей вообще нет. Многие так и делали. Это было сразу после войны. Книгу Видала считали извращенной.
Боулз Может быть, им понравилось то, что я сказал ведущему, Бернару Пиво. Многие, наверное, думают, что я слишком добр с теми людьми, которые ко мне приезжают, потому что Бернар Пиво сказал: «Почему вы пускаете всех этих людей?!» А я ответил: «Потому что они приезжают». Все засмеялись, так что, наверное, это прозвучало смешно. Но это была правда! Именно поэтому я их пускаю.
Даниэль Родо из «Либерасьон» написал мне четыре года назад и прислал вопрос: «Почему вы пишете?» Я выбросил его письмо. Я никогда не слышал о «Либерасьон», мне это ни о чем не говорило. Я получил еще одно письмо: «Полагаю, что вы не получили мое первое письмо? Почему вы пишете?» Я и это выбросил, еще в большем раздражении. Потом кто-то другой мне написал: «Даниэль Родо пытается связаться с вами и хочет получить ответ на свой вопрос». Так что я ответил очень быстро: «Дорогой Даниэль Родо, я пишу, потому что я жив!» И он решил, что это замечательно, и опубликовал. Это единственный вменяемый ответ, разве нет? Если вы писатель и вы живы, так почему бы вам не писать?
Бисхофф Очевидно, он хотел узнать, почему вы стали писателем?
Боулз Об этом он меня не спросил! Он спросил, почему я пишу!
Бисхофф А что бы вы ответили на вопрос, почему вы стали писателем?
Боулз Отвечу, что я ничего другого не умею делать!
Бисхофф Но вы ведь были композитором.
Боулз Я умею сочинять музыку, да. Но я не мог бы стать композитором здесь, в Танжере. Необходимо пианино.
Бисхофф Ну, невеликая проблема.
Боулз Колоссальная проблема — это невозможно! Когда Танжер был европейским городом, тут были музыкальные магазины — два, по меньшей мере, французские, можно было взять пианино напрокат. Теперь невозможно достать, даже если хочешь купить.
Бисхофф Но ведь нетрудно выписать из Испании.
Боулз Скорее всего, его не пропустят, ведь оно деревянное. Мне придется купить железное пианино. Уже представляю, как оно прибывает в порт, его сгружают и разглядывают: «Вы не можете ввозить это, мсье». — «Почему?» — «Оно деревянное». — «Ах, да». Мне даже это не позволили бы ввезти (показывает на электронное мини-пианино ).
Бисхофф А как вы его достали?
Боулз Один француз приехал, у него оно было в трейлере. Такой большой трейлер, с кроватью, кухней, горячей водой, душем… и вот этой штукой! Я сказал: «Какая замечательная вещь!» Он спросил: «Хотите купить?» Я подумал, согласился, и мы договорились о цене. Даже помню, сколько я заплатил. Я платил долларами: 450 долларов. Хорошее, «Филипс», очень мощное. Оно у меня уже 15 лет и прекрасно работает. Но я написал на нем всего одну или две вещи. Я привык к пианино, а здесь клавиатура такая короткая, приходится воображать, как это будет звучать на пианино. Думаю, на нем можно написать струнный квартет. Там не нужна большая тесситура.
Бисхофф Так это главная причина, почему вы больше не пишете музыку — отсутствие пианино?
БоулзДа, но дело не только в этом, мне все равно его тут некуда поставить в квартире, нужен дом. Это была бы совершенно другая жизнь. Я не против, но это очень дорого! Прежде всего найти дом — тут ни одного не найдешь! Почти невозможно снять дом с обстановкой; пустой — да, но ведь придется покупать мебель. У меня нет обстановки для дома. У меня вообще нет мебели! Здесь все ужасно дорого и все равно плохого качества. Раньше марокканские вещи были хорошие. Сомневаюсь, что они хороши сейчас. Все, что я вижу, мне совсем не нравится, потому что это наполовину европейское. Они используют европейские ткани, наносят на них европейские узоры, вечно накрывают свои тайфоры12 этим ужасным материалом, который называют «формика», что-то вроде пластика. Ужас! Несколько месяцев уйдет на то, чтобы обставить дом. У меня нет времени, сил и даже интереса. Нет, я абсолютно счастлив здесь, пока мне дают здесь жить, и я не думаю, что они выгонят меня отсюда.
Бисхофф А могут?
Боулз Из Марокко? Да! В любой момент. Каждый год приходится обновлять вид на жительство. И когда это делаешь, нужны три копии письма из твоего банка с указанием, сколько точно у тебя денег, откуда ты их получил, как их перевели… много всего. Каждый год масса проблем. А бывает, что они не хотят давать. Я ждал два года и два месяца разрешения. Я по-прежнему здесь, как видите. Но у меня нет вида на жительство! И в любой момент, когда ты живешь без разрешения, они могут сказать, что запрещают тебе здесь находиться, и придется уехать. В прошлом году у меня шесть месяцев не было разрешения. Ждал, ждал и ждал. Даже дольше: не шесть, а восемь месяцев. И наконец оно пришло — как раз перед тем, как его срок истекал. Еще четыре месяца, и оно заканчивалось. Безумие, я этого не понимаю.
Так что они могут отказать в любой момент. Нужно подать заявку и через какое-то время что-то происходит. Они говорят — либо «удовлетворено», либо «отказано». Если отказ, приходится уезжать. Они так сделали с Альфредом Честером13 . Но он сам напрашивался на неприятности. Если ты портишь дома, все бьешь и ломаешь, можно такого ожидать. Он за все заплатил, но я ему не помогал.
Бисхофф А что за человек был Альфред Честер?
Боулз Безумец. Сумасшедший, совершенно сумасшедший!
Бисхофф В каком смысле?
Боулз Во всех смыслах! Я впервые встретил его в Нью-Йорке в доме женщины по имени Энн Морисетт, и он мне показался очень интересным и образованным. В тот вечер он говорил о Сьюзан Зонтаг. Он вдруг сказал мне: «Ну пошли! Вставай!» Со всеми попрощался, мы вышли и пошли к Зонтаг. Так я с ней познакомился. А оттуда мы пошли к Джеймсу Болдуину, негритянскому писателю. Альфред знал всех. Он жил в Париже девять лет, когда мы снова встретились. Тогда он еще не был такой сумасшедший. Он сошел с ума в Марокко. Сьюзан Зонтаг тоже так считала. А я ей сказал: «Знаю, но ведь мы все сумасшедшие». А она: «Нет, он по-настоящему сумасшедший. Он ведь лежал в сумасшедшем доме».
Бисхофф А почему он сошел с ума?
Боулз Ну, он влюбился в Марокко, его тут все восхищало, он курил много кифа и стал пить коньяк. Выпивал литр коньяка в день — это ведь очень много. Да еще с кифом… Его мозг никогда не был в нормальном состоянии.
Бисхофф То же самое произошло с Джейн, верно?
Боулз Нет, она ведь не курила киф, а пить начала до приезда сюда. Так что Марокко не изменило ее так, как изменило Альфреда.
Бисхофф Вы не думаете, что марокканский опыт ее изменил?
Боулз Не знаю, что с ней сделала Шерифа14 , что она ей давала. Конечно, у нее было кровоизлияние в мозг. Но это, возможно, произошло от высокого давления из-за алкоголя. У всех врачей свои теории. Многие люди думают, что Шерифа давала ей что-то.
Бисхофф А зачем?
Боулз Не знаю, зачем, разве что хотела ее убить. Но зачем ей это понадобилось? Она получала от нее деньги. Джейн давала ей деньги каждый день. Если вы получаете от кого-то деньги, обычно в ваших интересах, чтобы этот человек был жив. Она могла давать ей что-то, чтобы помрачить ее рассудок, так тут принято. Иногда они неточно определяют дозу и дают слишком много, парализуют жертву или сводят с ума, в зависимости от количества снадобий. Так что не знаю. Врач, лечившая Джейн, убеждена, что ей что-то давали, она всегда это говорила. Она 18 лет проработала в Марокко, в разных городах, и многим ее пациентам давали так называемую «магию», а на самом деле это разного типа яды. Она говорила, что встречала похожие случаи. Но доказательств нет. Кто может сказать? Шерифа никогда ничего не говорила. А я никогда ее не обвинял. Только она одна знает, делала она что-то или нет…
Бисхофф А она никогда не скажет!
Боулз Нет! (Смеется. ) Разумеется, нет. Надеюсь, никогда ее больше не увижу.
Бисхофф Почему Джейн в нее влюбилась?
Боулз Понятия не имею! Не знаю. Разве такие вещи можно понять? Объяснения нет. Кто угодно может влюбиться в кого угодно. Можно объяснить, почему марокканцы влюбляются в европейцев: потому что у тех есть деньги! Но при этом они не имеют в виду то же самое, что и европейцы. Их представление о любви — это благополучие. Если кто-то обеспечивает им благополучие, они любят этого человека. Но они всегда опасаются, что благополучие может кончиться. И тут они начинают давать им наркотики, или подсыпать «магию» в еду, или даже пытаются убить.
Бисхофф А Шерифа ее любила?
Боулз Нет!! Нет! Я думаю, совсем не в этом дело. Джейн обеспечивала ей благополучие. Вот что такое любовь для марокканцев: знать, что у тебя будет что поесть (смеется ). Это относится к абсолютно неграмотным марокканцам, у которых ничего нет. Такие у них представления. Другие люди, которые умеют читать и писать, может быть, чувствуют по-другому. Так что теперь у молодых людей должно быть иное восприятие. Что-то вроде европейского представления о романтической любовной привязанности. Но в те времена такого не было. Это ведь произошло довольно давно, много лет назад…
Джейн все время работала над романом, который она не могла собрать вместе. Так что весь роман состоит из кусочков.
Бисхофф Почему она не могла его закончить?
Боулз Понятия не имею. Ей не нравилось то, что у нее получалось. Она писала и перечеркивала все, потом целую неделю пыталась переписать и снова все зачеркивала. Почти за двадцать лет не продвинулась. Только записные книжки, полные идей.
Бисхофф Это как-то связано с тем, что ей пришлось жить в Марокко?
Боулз Нет, вовсе нет! Она написала два рассказа в Марокко.
Бисхофф Два рассказа и статью для журнала «Мадмуазель».
Боулз Да. А потом вернулась к роману и попыталась его дописать. Но не смогла.
***
Бисхофф Честер ведь жил с марокканцем, Дриссом?Боулз Да.
Бисхофф Почему они разошлись?
Боулз Они не расходились. Полиция выгнала Альфреда из Марокко. Ему дали восемь дней на то, чтобы он уехал из страны без права возвращения. Он дважды пытался вернуться, разными способами. Однажды приплыл на югославском корабле. В порту ему не дали сойти на берег. Он хотел повидаться с Дриссом. На следующий год прилетел на самолете. И в аэропорту его опять не впустили. Потом он вроде бы жил в Штатах. И в конце концов поехал в Израиль. Некоторое время жил в Иерусалиме. Не знаю, как долго: кажется, меньше года. Там он покончил с собой. Об этом писали в нью-йоркских газетах. Мне кажется, он всегда был сумасшедший. Он не расставался с огромной, толстенной книгой — Талмудом на иврите. Он знал иврит. Его мать хотела, чтобы он стал раввином. Но когда ему было лет девять, он чем-то таким заболел, и у него исчезли все волосы на теле: у него не было ресниц, вообще никаких волос, ужас. Дрисс всегда говорил: это все равно, что трахать младенца (смеется ). Так что оказалось, что он не может стать раввином. У раввина должны быть волосы. Не знаю, почему (смеется ). Так что он это дело бросил, и его мать, разумеется, заставила его носить парик. Он выходил из дома в парике, но, как только оказывался на улице, снимал…
Бисхофф А что же случилось с Честером в Марокко?
Боулз Его выгнали из Марокко потому, что он ломал все дома, которые снимал. Ломал все. Вбивал гвозди в матрасы, сжигал вещи, разбивал холодильники, бил раковину молотком, ломал стены. Ему нравилось ломать вещи.
Владелец пошел в полицию, сказал, что Честер сумасшедший, что он разломал два дома в Танжере и один в Арчиле, а потом пришел к нему в контору, кричал и визжал, оскорблял его секретаршу и его самого, конечно, тоже. И полиция дала ему восемь дней. Так что ему не удалось вернуться. Когда делаешь такие вещи, не удивительно, что тебя высылают.
БисхоффА с Дриссом он так и не встретился?
Боулз Нет. Альфред ведь не мог вернуться в Марокко. И потом Дрисс нашел себе женщину из Голландии, и Альфред его больше не интересовал. Вероятно, она давала ему больше денег.
Бисхофф Обычно у марокканцев нет представления о физической красоте.
Боулз Да, думаю, что нет.
Бисхофф Они больше думают о характере человека.
Боулз Ну да, и дает ли он им денег на еду, покупает ли одежду. У Альфреда почти не было денег. Все, что у него было, он отдавал Дриссу. И тот готовил ему, занимался хозяйством.
Бисхофф Так что вы думаете, что сексуальные и любовные отношения основаны только на деньгах?
Боулз Да, я думаю, это основное представление у марокканцев, что все можно свести к вопросу «сколько?». Так у них устроено сознание. Может быть, в деревне, где встречается молодая пара и женится, все по-другому. Они не думают о деньгах, но они несомненно думают о том, что родят детей, которые будут их содержать. И в этом смысле, не напрямую, они тоже думают о деньгах — да, абсолютно все! Небогатые люди по всему миру думают прежде всего об этом.
Мне надо прочитать письма Честера. Их готовят к печати, и публикатор прислал их мне и сказал, что я должен их прочитать, потому что там обо мне много оскорбительных упоминаний. Совершенно ясно, что Честер был сумасшедший, но он ненавидел меня с такой силой, что не мог написать ни одного письма без того, чтобы не напасть на меня, выдумывал обо мне всякие ужасные истории. Не вижу никакого смысла разрешать их публикацию, мне это совершенно ни к чему. Вы бы разрешили? Он ведь просто врал. Придумывал все эти истории, чтобы изобразить меня чудовищем, ужасным человеком, который заслуживает смерти. Но у него ничего не вышло, так что я все еще жив! (Смеется. )
***
Бисхофф Что за человек был Ахмед Якуби?Боулз Очень странный, очень суеверный. Он считал это религиозностью, но… Когда он болел, он все время проклинал Бога: «Я ненавижу Бога, ненавижу… Ты слышишь меня? Я тебя ненавижу! Я вел достойную жизнь, а ты сделал меня таким!» Он, конечно, верил, был настоящим мусульманином. Но его реакция была немусульманской. Ни один добрый мусульманин не начнет кричать на Бога: «Я тебя ненавижу!» Это немыслимо.
Бисхофф Он отличался от Мрабета15 ?
Боулз О да, очень. Якуби был «примитивным», его реакции были совсем первобытными. Вот что меня восхищало. Когда он заканчивал картину, он сидел перед ней минут десять и играл на флейте — говорил, что вдыхает в нее жизнь, потому что где-то слышал легенду о Боге, который вдохнул жизнь в Адама, вылепив его из глины. И он решил: картина по-настоящему не живая, но я оживлю ее, если буду играть перед ней на флейте. Он верил в это! Почему? Это очень примитивно, мне кажется… Я всегда старался, чтобы он был как можно примитивнее… ну, то есть оставался таким, как есть… Так что мы говорили только на диалекте. Он не знал ни слова по-французски, по-испански и, конечно, по-английски. В общем, приходилось очень трудно — ведь я не говорил по-арабски, знал только отдельные слова. Так что он учил меня, и мы общались. Ну, у него не было со мной особых проблем — не знаю уж почему — сначала жесты, гримасы, а потом я научился с ним говорить. Он говорил на диалекте очень странно. Я сперва этого не знал, а потом Питер Мейн сказал мне, что он говорит как ребенок. Странно. Видимо, он считал, что так я лучше пойму. Возможно, так и было! Но потом он стал говорить так с другими европейцами, знавшими арабский, и все они думали: «Какой странный парень, он говорит, как будто ему четыре года». Вот так он говорил с ними, но не с другими марокканцами. Забавно!
Мы обедали в китайском ресторане, а потом кто-то ему сказал: «Знаешь, что они всегда добавляют свинину в любую еду?» И он выбежал, его стошнило, хотя это было на следующий день, и потом он плохо себя чувствовал и говорил: «Ах, я должен много часов молиться, прости меня, я не знал, что ел свинину». Вышел из туалета и говорит: «Бог наказывает меня! Но это не моя вина, я не хотел есть свинину». А я: «Но ты же не знаешь, ел ли ты свинину?» — «О да, ел!» Потому что ему сказали, что свинина во всех блюдах. При этом он ел утку, там вовсе не было свинины. «Но там была свинина в соусе, они любят свинину, нет никаких сомнений…» Он все время думал, что его наказывает Аллах. Потом, когда он оказался в Америке, он не мог исполнять предписания — не знал, когда начинается Рамадан, потому что вокруг не было мусульман, у которых можно спросить.
Бисхофф А он не возражал, что вы не мусульманин?
Боулз Нет. Иногда он пытался меня обратить, но я, разумеется, отвечал: «Нет, нет, отстань!» А он говорил: «Но ты ведь не любишь Иисуса Христа, верно?» — «Нет, не люблю». — «Тогда почему бы тебе не стать мусульманином?» Я не мог ему объяснить, что я вообще не люблю никакого бога, это бы его ужаснуло. Они вообще не понимают атеизма — бедные мусульмане! Я часто от них слышал: «Христианин или иудей лучше, чем атеист: у тебя должен быть Бог, какая-то религия, если у тебя ее вообще нет, ты хуже всех». Такое у них представление, что это очень плохо. Но я многому научился у Якуби.
Бисхофф Сколько вы прожили вместе?
Боулз Не знаю, это было не постоянно. Он приезжал в Танжер иногда, проводил месяц и возвращался в Фес, потом опять уезжал. Мы жили вместе в одном доме примерно пять лет. Мы много путешествовали: были в Египте, Судане, Шри-Ланке, Индии, Малайзии, Гонконге, Японии, потом на Занзибаре, в ЮАР, Америке, на Канарах, в Испании, ездили по Европе, однажды поехали в Турцию, в Стамбул…
Бисхофф Вы ведь писали об этом?
Боулз Да.
Бисхофф И это единственный раз, когда вы о нем писали?
Боулз Не знаю, наверняка еще где-то…
Бисхофф В «Доме паука»?
Боулз Да, тут большая связь, конечно, там было все о нем. Ну то есть вдохновлено, навеяно им. Не о нем непосредственно.
Бисхофф Как закончились ваши отношения?
Боулз Хмм… Дайте припомнить… Я уезжал, он вернулся… кажется, из Америки, и он был женат на какой-то американке, и она увезла его в Бразилию. Она сюда много раз приезжала, они тут жили, у них родилась дочь… и они то уезжали в Нью-Йорк, то возвращались сюда. И потом она с ним серьезно поссорилась, и у него появилась еще одна девушка, он привез ее сюда… и у него было великое множество друзей… мы с ним не ссорились, просто не встречались. Он часто приезжал сюда в свою мастерскую. У него была большая мастерская, которую он постоянно снимал. Он часто уезжал в Америку на выставки. Так что мы не виделись. Он не любил Мрабета; Мрабет, естественно, не любил его. Они никогда не любят друг друга, марокканцы.
Бисхофф Ревнуют?
Боулз Не знаю. Само собой разумеется, что они настроены друг против друга. Каждому кажется, что другой получает все деньги. Даже если у него нет возможности получить самому, потому что он здесь не живет, да еще и женат. Я считаю это само собой разумеющимся, что они будут не любить друг друга. Например, Темсамани, мой шофер, и Якуби ненавидели друг друга. Им приходилось встречаться каждый день, но они беспрерывно говорили мне друг о друге гадости. Они всегда тебя предупреждают: «Не смотри на него, не обращай на него внимания, все эти люди плохие, только один я, я надежный, я честный, а они все плохие…»
Бисхофф Они всегда надеются, что их полюбят.
Боулз Это не просто любовь: они ищут благополучия. И если марокканец видит, что Икс уделяет ему много внимания, любит его, привязан к нему, он чувствует, что удастся что-то получить… Я всегда считал это само собой разумеющимся, всегда смотрел на них предельно цинично, считал, что весь их интерес состоит в том, чтобы как можно больше получить — вещей или денег. Знаю, что это не совсем правда, но ведь так с ними проще иметь дело, верно?
Бисхофф И именно в этом суть ваших отношений с Ахмедом Якуби?
Боулз Думаю, что да. Конечно, я не знаю, до какого предела. Я не думаю, что он хотел что-то конкретное получить, потому что я взял его на полное содержание. Он получал все, что хотел, а больше всего он хотел, чтобы я его не выгнал. Хотел быть рядом со мной, куда бы я ни направлялся, что бы я ни делал. Но я полагаю, все это потому, что он знал, что о нем будут заботиться.
Бисхофф Только в материалистическом смысле — все измерялось в деньгах и подарках?
Боулз Ну, так мне всегда казалось…
Бисхофф И как же вы на это согласились?
Боулз А что тут такого? Вы ведь тоже хотите, чтобы марокканцы вас любили, верно?
Бисхофф Да, но не только за деньги! На это я не готов.
Боулз Ну а я привык. Я всегда на это соглашался, с самого начала. За все отношения, которые у меня были, приходилось платить. У меня никогда не было бесплатного секса, даже когда я был намного моложе. Так что я принял это как должное. Вы не понимаете (cмеется ).
Бисхофф Но разве это дружба?
Боулз Нет, конечно! Можно назвать это собственностью. Так, видимо, точнее.
Бисхофф Но разве вы с Якуби не были и друзьями тоже?
Боулз Кто знает, где начинается дружба… или кончается. Я бы сказал, что мы были друзьями, да, разумеется. Но я не ожидал, что он будет об этом думать, в той или иной степени… Я взял его в Америку, мы поселились у Либби Хольман16 . И тут она заявляет: «Я влюбилась в него, я его забираю себе!» И забрала. И он остался с ней. Не было вообще никакой проблемы.
Бисхофф Но ведь для вас это наверняка была проблема?
Боулз Ну уж рад я не был, нет! Я огорчился.
Бисхофф Это было своего рода предательство.
Боулз Да, но я всегда ожидал, что они будут так себя вести. Если по-другому, то тут что-то странное! Они не обязательно так поступали, но я этого ожидал. Я не ожидал, что марокканцы будут относиться ко мне как к личности. Я бы удивился, если бы это случилось. Думаю, что это относится в целом к людям в странах Третьего мира. Уверен, что это справедливо для мексиканцев, а я прожил среди них четыре года. Они воспринимают нас как туристов. Да, Мрабет сказал, что он считает европейцев тлями, которые живут на листьях. Муравьи идут и доят их, но никогда не нападают, просто используют их, как коров… Так что он думает, что европейцы — тли для марокканцев. Марокканцы используют их. Главное, что они существуют за их счет, собирают молоко или что там производят тли, и тащат себе домой. Вот это очень точно отражает их точку зрения. При этом они думают, что европейцы уже и так все у них отобрали. Так что, по меньшей мере, они пытаются забрать то, что могут. Это с их точки зрения…
***
БоулзУ меня нет никаких моих писем! Откуда им взяться — я их пишу, отправляю, и их больше нет!Бисхофф А письма Джейн?
Боулз Джейн никогда не думала, что ее письма захотят публиковать. И я не думал. Если бы я подумал, что они понадобятся, я бы сохранил, потому что у меня было очень много. Но я все выбросил. Очень трудно хранить письма, когда ты все время путешествуешь. Они были очень забавные. Но что мне было с ними делать? Мне негде было их хранить!
Бисхофф Так что она писала много писем?
Боулз Мне писала много, но не всем, даже своей матери не писала. Никогда не хотела писать матери. Не любила ее. Когда от ее матери приходили письма, она бросала их на пол, не распечатывая, и топтала. Странно! Я всегда говорил: «Джейн, так нельзя поступать с этим письмом, нужно его прочитать!» Ее мать к ней беспрестанно лезла. Иногда писала ей каждый день и всегда начинала: «Джейн, милая, ты — все, что у меня есть!» А она этого не переносила, естественно. «Не может оставить меня в покое!» А ее мать действительно не могла, она была одержима ею. Джейн была единственным ребенком. Ужасно иметь мать, которая все время за тебя цепляется. Она ей писала всякие глупости: «Ухаживай за волосами! Дам тебе особый совет, как сделать, чтобы они выглядели мягкими и пушистыми. Возьми три яйца, разбей их, затем шесть лимонов, выжми, налей сок…» Конечно, Джейн ничего этого не делала, только чтобы позлить ее. А мать писала: «Заботься о коже!» А когда Джейн поехала в Центральную Америку, мать сказала: «У тебя там быстро испортится цвет лица».
Бисхофф А ее матери нравились произведения Джейн?
Боулз Вовсе нет! Она ненавидела их! Всей ее семье не понравился роман17 . Им казалось, что это позор, что она его напечатала. А мои родственники сказали: «Почему она не подписалась девичьей фамилией, а взяла нашу и вымазала ее в грязи?»
Когда вышла книга Джейн, ее мать написала ей: «Я не горжусь своей девочкой!» (Смеется. ) Ну, если бы рецензии были хвалебные, может быть, они бы отнеслись по-другому. Но хороших рецензий не было. На обложке первого издания было написано что-то вроде: «Вот книга, которая вас шокирует». А один критик сказал: «Единственное, что шокирует в этой книге, это то, что она нашла издателя!» (Смеется. ) И многие так думали… Многие критики писали, что все в книге сумасшедшие и нет ни одного здравомыслящего персонажа. Странно, теперь никто ничего подобного не говорит. Когда роман переиздавали через двадцать, тридцать лет, всем казалось, что там все нормально. Почему? Странно…
Да, некоторые рецензии в Америке были очень смешные. На Гора Видала много лет назад написали рецензию, в которой говорилось: «Это худшая книга, написанная когда-либо кем-либо о чем-либо» (смеется ). Чудесно! Это было о романе «Город и столп» о гомосексуальных отношениях. Люди были в таком ужасе, в некоторых штатах он был запрещен, это было сорок лет назад, в 1947 году. На такую тему нельзя было писать. Вот поэтому рецензент мог сказать только одно: «худшая книга, написанная когда-либо кем-либо о чем-либо». То есть сам факт, что она вообще существует. В ту пору приходилось делать вид, что таких вещей вообще нет. Многие так и делали. Это было сразу после войны. Книгу Видала считали извращенной.