Зинченко Майя Анатольевна. Маг Эдвин

   В поселке в основном были женщины и дети. Значит, основная часть воинов находится за пределами селения, возможно, в поисках новых жертв для своего бога-червя. Где же они хранят вещи пленников? Жаль, что я не понимаю их языка, похожего больше на бульканье воды, чем на человеческую речь. А вот мой друг частично разобрал, о чем они говорили. Определенно, у Нормана есть склонность к изучению языков.
   Допустим, мы отыщем свои вещи, но как нам выбраться отсюда? Тем путем, каким мы попали сюда, это сделать невозможно. Водоворот не позволит. Будь я один, я бы еще мог попытаться, имея в запасе Омир, но Нормана ему не обучить, и он захлебнется, не преодолев и половины пути.
   Дым от костров поднимался к потолку и исчезал сквозь маленькие вентиляционные отверстия. Нет, сквозь них тоже не скроешься, даже если сумеешь туда добраться.
   Выходов из пещеры было много – я насчитал их шестнадцать. Но меня не прельщала перспектива терять драгоценное время, блуждая по лабиринту Подземелья, подвергая свою жизнь и жизнь Нормана постоянной опасности. Но, видимо, другого выхода у нас просто не было.
   Свои вещи я заметил в маленькой комнатке, находившейся по соседству рядом с клетками. Там было свалено много разного хлама, который охранял скучающий батт. Он сидел на четвереньках возле входа и похоже, что спал. Первым делом я отыскал свою сумку. Она лежала прямо под мантией и рубашкой. Только кончик ремня выглядывал.
   Когда я увидел мантию, то обрадовался ей если и меньше, чем сумке, то ненамного. Да – она была грязная, порванная, левый рукав держался на своем месте только благодаря чуду, но зато это была она! За столько лет мантия стала для меня чем-то вроде барьера между мною и остальными людьми. Чем-то вроде второй кожи, которая принимает на себя основной груз напастей, хоть умом я понимал, что это всего лишь обычный кусок материи. Мантия отделяет меня от других людей, заставляет острее чувствовать свою исключительность, умножает веру в собственные силы, а для мага это очень важно. Дома в моем шкафу найдется немало одежды на все случаи жизни, но если после всех передряг именно от этой мантии останется хоть что-нибудь, то я обязательно отдам ее в починку и верну ей подобающий вид.
   Хватит играть в прятки с самим собой. Бестелесность теперь только мешала, и мне нужно было снова стать человеком. Это оказалось нелегко, у меня почти не осталось сил. Я был изможден больше, чем предполагал. Сначала появились кисти, которые стали безумно чесаться, потом ноги, но только до колена. Дальше дело застопорилось. Позвольте представиться – Прозрачный маг собственной персоной. Причем прозрачный в прямом смысле слова, потому что у меня были только руки, старые сапоги и заправленные в них штанины, которые исчезали прямо в воздухе.
   Ладно, одежду и вещи я смогу унести, а о возвращении себе привычного облика позабочусь позже, когда накоплю достаточно энергии. Я сложил нехитрый скарб в одну кучу, завязав его в узел, предварительно удостоверившись, на месте ли мои главные ценности – венец и палец демона. Они были в полном порядке. Непохоже было, что сумку вообще кто-то открывал. Не то, чтобы я был этим огорчен, но данный факт наводил на определенные мысли: или у них просто не было на это времени, или не хватило мозгов, чтобы справиться с элементарным замком. Эти батты не производили впечатления интеллектуалов.
   Отложив внушительный узелок в сторону, я принялся копаться в куче хлама, представленной плетеными ковриками, засушенными листьями, бусами, гибкими, вырезанными из дерева палками и плащами из рыбьей чешуи. Человеческих вещей попадалось мало. Несколько рубашек, явно крестьянского происхождения, плащ, старый кожаный ремень. Печальные находки, если вспомнить, какая участь постигла их владельцев. Ряса Нормана обнаружилась под маленьким круглым щитом. С многочисленными следами засохшей слизи, она была еще в худшем состоянии, чем моя мантия, если это, конечно, возможно. Но делать нечего, пришлось брать ее в таком виде. Нательная рубаха, забытая внутри рясы, была не лучше. Надеюсь, Норман будет доволен.
   Оставалось найти только Уал, а вот его-то нигде и не было. Душу терзали тревожные предчувствия. Я переворачивал горы хлама, в надежде найти кинжал, но безрезультатно. Именно за этим занятием меня, а точнее, видимую часть меня, застал охранник. Его внимание наконец-то привлек подозрительный шум за спиной. Откровенно говоря, поглощенный поисками, я совсем забыл о нем и поэтому перестал таиться.
   – Тарак! – закричал человечек, вытаращив глаза, и замахнулся копьем.
   Больше я ничего не дал ему сказать. Я начертал знак холода и заморозил его, пока он не успел позвать на помощь. Теперь пещера украсилась симпатичной ледяной статуей. Так как знак действовал только на живую материю, то ни одна вещь на поясе батта от холода не пострадала. Я снял его пояс, подвергнув беглому осмотру.
   На нем висели какой-то костяной крючок с белым шариком непонятного назначения и фляга с водой – похоже, физиология баттов не особенно отличается от нашей, поэтому вода должна быть питьевая. Еще на поясе были мешочек с разноцветными камешками, скорее всего для гадания, коробочка с черной грязью и набор плетеных косичек, две из которых остались незаконченными. Пояс я повесил замерзшему батту на шею, оставив себе флягу с водой для Нормана, коробочку и костяной крючок. Вернувшись наверх, я отошлю образцы грязи для исследования в университетскую лабораторию. Пусть выяснят, где ее можно использовать.
   Я оглянулся и пронизывающим взглядом посмотрел на кучу хлама, надеясь, что Уал перестанет упрямиться и даст о себе знать. Если Уал в этой пещере, то венец Сумерек показал бы мне его местонахождение, но я не мог сейчас рисковать, надевая его. Венец тотчас же воспользовался бы моей слабостью и превратил меня в послушную марионетку. Ведь он этого уже давно дожидается.
   Выйдя из пещеры, я огляделся. Пока что на меня никто не обращал внимания, но рисковать не стоило. Подобравшись к клетке Нормана, я постучал по прутьям.
   – Эдвин, ты где? – удивленно спросил священник, подползая к самому краю.
   – Здесь. Пытаюсь сообразить, как открыть твою клетку. Ты случайно не знаешь, как этим пользоваться?
   Норман увидел парящую в воздухе кисть с зажатым костяным крючком и испуганно отпрянул.
   – Что с тобой случилось? – прошептал он. – Где все остальное?
   – Скоро будет, не волнуйся. Так как насчет этой костяшки?
   – Я вроде бы видел ее у воинов, но для чего она, не знаю.
   – Думай лучше, я тебе воду принес. И она потихоньку испаряется… Это же ключ, верно? Но как им можно открыть клетку?
   – Попробуй поводить им по костям, скажи заклинание. Вдруг получится? – Норман не сводил жадного взгляда с пузатой фляги.
   – Какая странная конструкция, простая – да, но что-то в ней есть…
   Я принялся методично тыкать крючком в разные участки клетки. После тычка в левый верхний угол шарик загорелся, и прутья, они же кости, разомкнулись. Дверь отворилась, и на меня упал священник, пребольно попав по носу локтем.
   – Ой, прости! Кажется, я задел твое лицо… Но ведь я не вижу тебя.
   – Ориентируйся по рукам, – проворчал я, растирая ушибленное место. – Вот тебе твоя ряса, забирай, если хочешь.
   – Спасибо, что отыскал ее, – невнятно поблагодарил друг и приник к фляге.
   Когда он протянул ее мне, она была пуста.
   – Оставь себе, у меня и так куча вещей. Когда найдем воду, она нам пригодится.
   – Подожди минутку, у меня затекли ноги, я не могу двигаться.
   – Как? Совсем?
   – Нет-нет. Вот сейчас разомну их, и пойдем… И как открываются эти проклятые клетки?
   – Если попасть вот в это место, – я продемонстрировал, куда именно, – то сей затейливый крючок испускает импульс. Честно говоря, я так не понял принцип работы ключа. Если это и магия, то здешняя, а в ней бесполезно разбираться.
   – Уал у тебя?
   – Нет, – я покачал головой, – его не было среди остальных вещей.
   – Но без него нет смысла возвращаться на поверхность.
   – В том-то все и дело. Я сейчас же начну поиски.
   – Эдвин, а ты не хочешь вернуть себе облик полностью? – спросил мой друг, смиренно надевая то, что осталось от его одежды. – С тобой тяжело разговаривать.
   – Пока что для меня так даже удобнее. Я привлекаю меньше внимания. Ты уже можешь идти?
   – Да. – Норман, поморщившись, сделал несколько шагов и удовлетворенно кивнул головой.
   – Бороться против всего племени не входит в мою задачу, поэтому на время ты тоже станешь незаметным.
   – Как это?
   – Заклятие Мика Старого, более известное в народе как «хамелеон». Пока ты двигаешься, ты виден, но стоит тебе замереть и ты – невидимка. Поэтому при приближении врагов стой спокойно.
   – Заклятие безвредно?
   – Безвредным вообще ничего не бывает, – философски ответил я. – Но вред от него минимальный. Приготовься!
   Едва я произнес последнее слово в заклинании, как неподалеку от нас прошла группа из нескольких баттов. Это были женщины, они несли в руках плетеные корзины, доверху наполненные жареной рыбой. Женщины оживленно переговаривались, и то, что происходило возле клеток, их не интересовало.
   – Когда нужно активировать заклинание, совсем необязательно прекращать дышать. Достаточно не делать резких движений, – негромко сказал я Норману, когда батты скрылись из виду.
   – Да, я понял. – Священник шумно вдохнул воздух.
   – Тогда пойдем искать Уал.
   – Подожди, – он поймал меня за руку, – сначала нужно освободить остальных узников.
   – Каких еще узников? Эти клетки пусты.
   – Но есть другие. Неужели ты покинешь несчастных созданий, обреченных на съедение монстру?
   – Запомни, Норман – в Подземелье не бывает несчастных созданий. Даже если на первый взгляд они тебе кажутся таковыми. Будь здесь наши люди, я освободил бы их, не колеблясь, но то, что ты предлагаешь сделать – просто глупо.
   – Дай мне ключ, я сам это сделаю.
   – А дальше что? – с иронией спросил я. – Возглавишь ваш разношерстный отряд? Да откуда тебе известно, что там за твари? Они тебя сожрут и не поморщатся.
   – Я должен это сделать, иначе больше никогда не смогу спать спокойно, – твердо ответил Норман.
   – Вот и связывайся со священниками… Своими действиями ты поднимешь на ноги все племя.
   – Отлично, это отвлечет их, пока ты будешь искать Уал.
   – А ты не подумал, что если батты забрали кинжал, то он им для чего-то нужен? А раз нужен, значит, представляет собою ценность. И когда происходит что-то из ряда вон выходящее – вроде побега пленников – ценности обычно прячут. Если племя начнет разбегаться, мне что, по всему Подземелью разыскивать батта с кинжалом короля демонов?
   – Тогда давай ты сначала найдешь Уал, а пленников мы освободим после. Они прикроют наше отступление. Кстати, а как мы выберемся отсюда?
   – Ты знаешь дорогу?
   – Нет, – покачал головой священник.
   – Я тоже. Путь через озеро и реку закрыт, а это значит, что обратно в лагерь мы по нему не вернемся. Ладно, выберемся в какой-нибудь туннель, а дальше посмотрим. Будем надеяться, что к людям нас выведет моя интуиция.
   – Нам придется путешествовать по Подземелью? – В его голосе звучал страх.
   – Совсем недолго. Пока не найдем выход.
   – Если бы я мог помочь тебе, – с грустью сказал священник, – то обязательно сделал бы это.
   – О чем это ты? – спросил я, чувствуя неладное.
   – Эдвин, мне кажется, что твои силы на исходе. Именно поэтому ты частично здесь, а частично…
   – Ерунда, мне просто долгое время не удавалось как следует отдохнуть. И на нервы действуют разные мелкие неприятности, вроде удара по затылку и твоего пугающего милосердия к совершенно незнакомым существам. Лучше всего будет, если ты выкинешь все это из головы и доверишься мне.
   – Так ты согласен освободить пленников?
   – Какой ты скучный! Заладил одно и то же… Хорошо. Но потом, в самом конце, ладно? Когда Уал будет в самом надежном месте, то есть в моих руках. А пока запомни – если ты в опасности, то сразу же замри на месте. Надеюсь, батты не обладают особым зрением…
   – Каким зрением?
   – Позволяющим определить местонахождение теплокровных существ. – Тут я усмехнулся. Жаль, что Норман не мог этого видеть. – Тогда вся наша конспирация терпит фиаско. Ясно?
   Священник кивнул и знаком показал, что он готов идти. Я пропустил его вперед.
   Часто замирая, прижимаясь к камням, мы все дальше и дальше отдалялись от клеток. Жизнь в поселке постепенно замирала. Мы выбрали удачное время для своей вылазки. Дети закончили шумные игры и вместе с взрослыми спрятались под навесы. В поселке почти все легли спать, остались только часовые возле каждого выхода и еще несколько дежурных, бродивших между навесами. Они то и дело подходили к двум последним непотушенным кострам и завязывали разговор.
   Мы с Норманом заняли удобную позицию между двумя рядами гигантских долбленых тыкв, в которых, судя по запаху, хранился местный алкогольный напиток. Мы лежали, не двигаясь, и были совершенно незаметны. Но тут мой друг изменил позу, и я увидел, что священник не сводит глаз с жертвенного камня.
   – Норман, как ты думаешь, где обитают вождь и главный жрец? Вряд ли они спят под простыми навесами вместе со всеми.
   – Думаешь, что Уал у них?
   – Скорее всего. Нам надо найти их палатки и посмотреть там.
   – Жреца я узнаю – он носит накладные витые рога и красное ожерелье.
   – Но это же только во время церемонии, – засомневался я. – Не думаю, что он в них спит.
   – Еще у него на руках татуировка красного цвета.
   – Ты опять строишь планы мести?
   – Нет, – сказал Норман.
   Но меня не проведешь, я прекрасно вижу, когда меня обманывают.
   – Главное – найти Уал, – еще раз напомнил я ему. – Давай обследуем вон те белые палатки, что стоят в стороне от остальных. Они выглядят богато.
   Мы покинули временное убежище и сразу же наткнулись на скучающего охранника. Норман, в отличие от меня, замер, поэтому батт его не заметил. Охранник оторопело уставился на мои сапоги. Это было последнее, что он увидел в своей жизни. Через мгновение в этом мире стало на одну ледяную скульптуру больше.
   – Нужно оттащить его в сторону, чтобы другие не увидели, – сказал я Норману.
   – Хорошо, я с этим справлюсь.
   Священник проворно обхватил туловище статуи и потащил ее к тыквам.
   Мою правую руку сжигал невидимый огонь, а это означало, что нужно было срочно прекращать колдовать. Никакой магии, пока организм не восстановится. Но как можно не колдовать, если через десяток метров мы наткнулись уже не на одного, а на двух охранников? Их постигла та же горькая участь.
   Огонь охватил обе руки до самых плеч. Ей-богу, и почему я не выбрал себе занятие рыбака или садовода? Хорошо, что Норман не мог видеть моего теперешнего лица – он всерьез стал бы опасаться не только за мое здоровье, но и за мою жизнь.
   Белые палатки не были палатками в прямом смысле этого слова. Ими оказались выдолбленные изнутри и высушенные шляпки гигантских грибов. На фоне грязного пола пещеры и серых баттов шляпки выглядели нарядно. Всего мы насчитали двенадцать таких «палаток». Так как я понятия не имел, где может быть кинжал, то нам предстояло обыскать каждую из них. Вход в палатку был прикрыт тряпичным пологом.
   – Ты или я? – одними губами спросил священник, прячась в тени.
   – Стой здесь.
   Я откинул полог и, затаив дыхание, быстро полез внутрь. Там было темно. Мое сердце испуганно билось, норовя выскочить из груди. Но ни криков, ни попыток убить незваного гостя не последовало, и я вздохнул с облегчением. Мало-помалу мои глаза привыкли к полумраку, и я различил лежащего на коврике хозяина. Толстый батт мирно спал, не подозревая, что он находится в смертельной опасности. Если бы я захотел убить его, то мог бы сделать это голыми руками. Личные вещи человечка были разбросаны по полу. В основном это была одежда и украшения. Аккуратность, бесспорно, не главная отличительная черта данного народа.
   Потратив десять или больше минут, но так и не найдя кинжал, я бросил поиски и вылез наружу.
   – Норман, в мои рассуждения закралась ошибка.
   – Уал не здесь? – догадался священник.
   – Еще одна попытка… – пробормотал я, подходя к следующему грибу.
   Таких попыток – и с тем же результатом – я совершил еще пять. Потом мы обнаружили пустующее жилье, а в нем – роскошные витые рога, о которых говорил Норман.
   – Это место жреца. Уал у него, я это чувствую, – убежденно сказал мой друг.
   – А ты не чувствуешь, где этот неугомонный жрец сейчас?
   Священник пожал плечами.
   – Вот так вот всегда… – прошептал я, и моя рука потянулась к сумке, но на полпути остановилась. – Надеюсь, он успел дотронуться до лезвия, и теперь Уал валяется рядом с его мертвым телом.
   – Что ты делаешь? – спросил Норман.
   – Исполняю твою просьбу, – со вздохом ответил я. – Хоть это и нелегко.
   Моих сил могло не хватить, но попытаться стоило. В глазах потемнело, неровный закопченный свод пещеры то отдалялся, то приближался ко мне. Снова дала о себе знать тошнота, хотя как может тошнить того, у кого нет желудка? Загадка, честное слово. Промаявшись пять минут, я добился желаемого результата и получил свое тело назад. Правда, вместе с ним вернулась былая боль и судороги в суставах и спине, но это ерунда, потому что теперь на мою голову можно было надеть венец.
   Норман с огорчением смотрел на меня:
   – Тебе очень плохо?
   – Справляюсь. Тебе, по-моему, пришлось хуже, чем мне.
   – Священники издавна привычны к лишениям, поэтому мне переносить их значительно легче. Только пить все еще хочется.
   – Тогда что не так с моим телом? – буркнул я, поспешно натягивая рубашку. – Кроме синяков и ссадин, естественно.
   – Прости мне мое удивление. До этого я никогда не видел тебя раздетым и не предполагал, что ты настолько худой. Особенно если учесть, сколько ты всего ешь.
   – А ты когда-нибудь видел хоть одного толстого мага? Это издержки нашей работы. – За рубашкой последовала мантия. – Сейчас мне понадобится твоя помощь.
   Я закончил одеваться и достал зловеще поблескивающий венец.
   – Норман, если я начну себя странно вести, сорви эту штуку с моей головы, ладно? Сбей, сними, сделай что хочешь, но чтобы ее на мне не было. Ты понял?
   – Да. Это из-за Уала?
   – Угадал.
   – Я постараюсь, но…
   – Отлично, – перебил его я, – мне бы не хотелось стать одержимым.
   – А вдруг ты начнешь сопротивляться? Мне тебя не одолеть.
   – Не будем загадывать, – ответил я и надел венец.
   Обруч сковал мою голову ледяным холодом. Он почувствовал, что я не могу сопротивляться его атакам, и в мозгу вдруг промелькнул странный образ – словно мое отражение в зеркале вдруг принялось довольно потирать руки и ухмыляться в предвкушении чего-то хорошего. Стало жутко.
   – Сохраняй спокойствие… – Мой собственный голос звучал глухо и отрешенно.
   – Эдвин? – священник добросовестно занес руки у меня над головой.
   – Постой! – Я отстранил его и обернулся, всматриваясь вглубь пещеры.
   Кинжал должен находиться где-то поблизости, нельзя отчаиваться. Венец исподволь подчинял меня себе, но я еще мог пользоваться его возможностями. Колдовские нити, черные и бесцветные, то возникали, то рассеивались в пространстве. Я сделал несколько осторожных шагов к краю обрыва, чтобы осмотреть нижние ярусы. Но там ничего не было.
   – Где же ты? Тысячу проклятий на твою рукоятку! Тусклые отблески от микроскопических огоньков, словно пыльца, летали в воздухе вокруг нас и только сбивали с толку. Это были следы местной магии. Время мое было на исходе, а я не чувствовал ни притяжения, ни зова кинжала, хотя очень старался его услышать.
   Отбросив всякую осторожность, я выбежал на открытое пространство, стараясь охватить глазами как можно большую площадь пещеры. Блеснул тонкий синий луч. Это уже интереснее… Я присел, изменив ракурс.
   – Эдвин, что ты делаешь! Здесь же кругом батты! – зашипел Норман, пытаясь оттащить меня обратно в тень.
   – Он там! – Я едва успел показать другу направление, как ослеп, а следом и оглох.
   Такой давящей темноты я еще никогда в жизни не ощущал. Это темнота не затрудняла дыхания, потому что тело было ей не подвластно. Она парализовывала мысли. Сковывала личность, оставляя тебя на растерзание страху. Его липкие щупальца подбирались ко мне все ближе и ближе… Двойник прошел сквозь гладкую поверхность зеркала и, гадливо усмехаясь, приблизился. Ему оставалось сделать всего шаг. Двойник протянул руку, чтобы дотронуться до моего плеча, но не успел.
   Толчок и удар по голове снова вернул меня в реальный мир.
   – Что же ты так долго? – с укором спросил я Нормана.
   Я дышал тяжело, со свистом, словно загнанная лошадь.
   – Неправда. Как только твои глаза остекленели, я сразу же сбил с тебя венец. А ты вместо упреков хоть бы спасибо сказал!
   – Обязательно было попадать по затылку? Он и так у меня уже настрадался. Чем ты меня так сильно ударил?
   – Рукой, – невозмутимо ответил священник. – Забирай свою вещь и больше не проси меня ни о чем подобном.
   – Ну и силища у тебя! Спасибо, Норман. Пойдем скорее, пока жрец не ушел в другое место.
   – Нас заметили охранники.
   – О нет, только не сейчас!..
   – Не волнуйся, я их уже вырубил. – Священник показал кивком в сторону двух тел, лежащих в бессознательном состоянии. – Вот этим камнем.
   – Норман, ты меня поражаешь!
   – У меня не было выбора. Нужно было действовать, пока они не подняли тревогу.
   – И когда ты только все успел? И мне по голове дать, и им?
   – Талантлив, не скрою, – усмехнулся священник.
   Мы прошли ряды шляпок и, крадучись, принялись спускаться по вырубленной в камне лестнице. Ступеньки от долгого использования стерлись и стали гладкими. Норман несколько раз поскользнулся.
   – Так что там случилось с моими глазами? – спросил я его.
   – Они остекленели. Ты весь застыл. Не поверишь, но мне показалось, будто ты умер. Признаюсь, я даже испугался, что так и есть. А что с тобой было?
   – Кошмар. Лучше не спрашивай.
   – Зачем ты носишь с собой эту волшебную вещь, если она так опасна? Избавься от нее.
   – И как? Выкинуть? Или отдать другому магу? Ножи тоже очень опасная штука, но ты же держишь их у себя на кухне. Не отрицай, я сам видел.
   – Я и не отрицаю. Но мои ножи не норовят мне отрезать палец, как только я зазеваюсь. У них нет собственного сознания.
   – Откуда ты знаешь? Вспомни о своих словах, когда в следующий раз порежешься.
   Норман замолчал, не зная, что на это ответить. Дальше мы шли молча.
   Скверный у меня стал характер… Это все от недосыпания, синяков и магического истощения. Как только доберусь до осевого столба, обязательно пополню свои силы. При мысли о подобной подпитке мне стало тошно. Я точно перестарался, перекачав этим способом сквозь себя слишком много магической энергии. Только бы не заболеть от магического дисбаланса!
   Ладно, будем восстанавливаться по примеру предков. Обильная еда, продолжительный сон и хорошая компания – Мелл, например. Если желанный результат не был достигнут, все следует повторить сначала, и так до тех пор, пока не наступит полное выздоровление.
   – Эдвин, куда нам теперь идти? – спросил священник, шепча прямо мне в ухо.
   – Мимо того костра. Справа от него есть вход в пещеру. Жрец там.
   – Но возле костра стоит охрана.
   – Да, вижу. Их всего четверо.
   – Ты с такого расстояния можешь их заколдовать?
   Я трезво оценил свой нынешний потенциал и грустно покачал головой.
   – По-моему, мы слишком обленились, постоянно рассчитывая на магию, – сказал священник. – Без нее можно прекрасно обойтись. Я отвлеку их, а ты в это время побежишь в пещеру.
   – Нет, нам нельзя разделяться. Да и чем ты собираешься их отвлекать?
   – Тогда что же нам делать? Ждать, пока они не уйдут?
   – Хм, а если просто бросить в сторонку камень? Может, они им заинтересуются?
   – Все четверо? – с сомнением спросил Норман.
   – Мне проще воевать с полчищами демонов, чем решать, что делать в подобной ситуации.
   Тут стражники заволновались, принялись возбужденно переговариваться и куда-то исчезли. Проблема разрешилась сама собой. Недолго думая, мы с Норманом воспользовались их отлучкой и быстро перебежали освещенный участок. Вот и пещера. Хотя это громко сказано – скорее маленькая вонючая нора, где стоит треножник, на котором курятся какие-то травы. Из пещеры не было выхода, и мы немного успокоились. Освещение здесь оставляло желать лучшего, но удивленное лицо пожилого батта, когда он заметил нас, было очень хорошо видно.
   Норман нагнулся и подобрал лежащий на полу камень. В нарочито медленных движениях священника было что-то зловещее.
   – Это жрец, – тихонько сказал он, и по его тону я заключил, что жить тому осталось недолго.
   Кроме жреца, здесь был еще его молодой помощник. Он мгновенно оценил ситуацию и кинулся в нашу сторону, надеясь прошмыгнуть между ногами. Так как я был в мантии, а мой друг в рясе, то маневра для движения у батта не оставалось. Камень Нормана нашел свою цель, и помощник жреца распластался на земле. У него был крепкий череп, и поэтому он остался жив. Батт еще легко отделался, принимая во внимание кровожадность моего друга.