заперто!
Несмотря на вежливые извинения, Зверда не выглядела ни смущенной, ни
виноватой.
Она даже не старалась казаться такой. Весь ее вид, подумалось Эгину,
говорил: "Ты мой гость, а значит - находишься в моей власти. Вот почему я
могу врываться в твою комнату в любое время дня и ночи, если на меня найдет
такая блажь. И замки послушны мне, как слуги."
Эгин поклонился, в свою очередь разглядывая баронессу, которая была
одета в мужское платье.
Волосы Зверды были собраны в высокий пучок на затылке и заплетены во
множество косичек. На конце каждой такой косички болтался крохотный
серебряный шарик. Стоило Зверде резко повернуть голову, как ее чудесные
косички разлетались стремительным веером. Эгину очень понравилась эта
необычная прическа, - было в ней что-то проникновенно воинственное и
прекрасное.
Да и сама Зверда, приходилось признать, была прекрасна. Высокая и
стройная, как молодой тополь, она держалась легко и с достоинством,
двигалась проворно и мягко.
Она вошла в комнату так легко, словно была обута не в тяжелые мужские
сапоги, а в легендарные крылатые сандалии.
- Вы кланяетесь на варанский манер, - тут же заявила Зверда. - Это
глупо. Потому что мы не в Варане, а на Фальме.
- Но я... я, собственно... - спросонья Эгин соображал довольно
посредственно.
Зверда протянула ему руку ладонью вверх. Свою ладошку так протягивала
ему и баронесса Лоя. В общем, он успел привыкнуть.
- Можете поцеловать, - разрешила Зверда.
Эгин чмокнул прохладную ладонь баронессы, попутно обнаружив, что рука
Зверды, ее дивная узкая рука, похоже, привычна к мечу и луку больше, чем к
рукоделью. Кожа на ладони местами была жесткой и загрубевшей, да и мозоли
на большом и указательном пальцах свидетельствовали именно об этом.
- Дворецкий рассказал мне про вас. Можете оставаться, пока Маш-Магарт
вам не опротивеет. Уверена, это произойдет довольно скоро. Никто из
путешественников, насколько я помню, больше трех дней здесь не выдерживал,
- Зверда не смогла сдержать смешок.
- Их донимали духи оленей, убитых на охоте? - попробовал пошутить Эгин,
указывая взглядом в сторону настенных оберегов.
- Вы не поверите, но их донимал ночной шум моря.
- Моря? - переспросил Эгин. - Но море ведь в сотне лиг отсюда!
- То-то и оно. Но это не значит, что здесь не слышно шума моря, - с
нажимом сказала Зверда.
- Но сейчас ночь, а никакого шума я не слышал!
- Море начинает шуметь после полуночи. Сейчас еще тихо.
Сочтя чокнутые заявления баронессы чем-то вроде местной манеры вести
беседу, Эгин не стал вдаваться в дальнейшие расспросы, чтобы не показаться
дураком.
Тем временем баронесса Зверда расхаживала по комнате Эгина. Она
бесцеремонно разглядывала его вещи, в беспорядке разбросанные повсюду.
Дошла очередь и до "облачного" клинка.
- Откуда у вас такой меч? - спросила Зверда, бросив на Эгина въедливый
взгляд через плечо.
- Когда-то давно я был офицером Свода Равновесия. Если это название вам
о чем-то говорит, - бросил Эгин, стараясь казаться легкомысленным.
- Говорит, - без энтузиазма сказала Зверда. - А теперь?
- А теперь - нет. Я уволен из Свода. И теперь путешествую. Иногда живу
в собственном поместье близ Пиннарина.
- Понятно. А это что? - Зверда вертела в руках... подарок Итской Девы -
духи с "запахом времени".
- Это флакон. А в нем духи, - сдержанно сказал Эгин.
"Еще не хватало, чтобы она сейчас сняла жемчужную крышку!" - с тревогой
подумал он при этом.
- И как они пахнут?
- Девочка, которая подарила мне эти духи, сказала, что они пахнут
ключевой водой.
- В самом деле? - глаза Зверды горели любопытством.
- Не знаю. Пока.
Во избежание эксцессов - мало ли, вдруг Зверда сейчас самовольно
выдернет крышку, поднесет флакон к носу и погрузится в приятные
воспоминания на всю ночь? - Эгин подошел к Зверде и, действуя мягко, но
решительно, забрал у нее итский сувенир. Словно Зверда была не баронессой,
а маленькой шалуньей, тянущей свои шкодные ручонки к хрупким безделушкам со
стола взрослого дяди.
Их руки соприкоснулись. Как вдруг Эгин почувствовал такое острое
плотское желание, что на время потерял дар речи. Он счел за лучшее сесть на
ложе, которое располагалось в безопасной полутьме, и закрыть глаза. Реакция
его тела на близость Зверды почти испугала Эгина. Со стороны его поведение
выглядело несколько странным. Но Зверда сумела найти ему объяснение.
- Простите мне мою бесцеремонность, - смущенно усмехнулась она. На сей
раз, показалось Эгину, ей действительно стало неловко. - Двое суток скачки
без остановок вытрясли из меня остатки воспитания.
- Ваша непосредственность, госпожа Зверда, нравится мне больше, чем так
называемое "воспитание", - вдруг признался Эгин, все еще страшась
приближаться к баронессе. - Но скажите, какая необходимость была в том,
чтобы не делать в пути остановок? Даже мужчина с трудом выдерживает день
безостановочной езды...
- Необходимости, в общем-то, не было. Но мне так хотелось попасть домой
побыстрее!
- Дворецкий говорил, вы ездили в Уяз-Намарн? - Эгин ухватился за первую
же возможность сменить тему. На Зверду он теперь старался даже не смотреть
- он боялся, что нежданный взрыв желания повторится.
- Все верно. У нас там были дела. Но по пути мы, как всегда,
перессорились с Шошей. Но я, оставив его и Лида возиться с рекрутами, села
на свою Вербелину - и была такова!
- Значит, барон Шоша не приехал вместе с вами?
"За такую работу офицеры Свода могли бы получать и больше."
Есмар, Царь Города и Озера
Красная метка на хрустальных планшетах офицеров службы Наружного
Ведения дернулась и поползла прочь из здания Свода Равновесия за полчаса до
захода солнца.
Направление движения метки свидетельствовало о том, что "лис" намерен
покинуть здание Свода через тоннель, приводящий в Дом Народного
Просвещения, расположенный на пересечении Желтого Кольца и Конногвардейской
улицы.
Через сорок минут "лис" - им оказался высокий тучный человек с
браслетом младшего письмоводителя - вышел из свежеструганных временных
дверей Дома и, расчихавшись в клубах известковой пыли, повернул направо.
Липовый письмоводитель, а в действительности неопознанный пока что
офицер Опоры Благонравия, нес четыре бутыли вина - по две в каждой руке.
Похищенная книга, несомненно, была заткнута за пояс и укрыта под длинной
плащ-накидкой.
Лепные барельефы на фасаде Дома, изображающие сцены научения сорока
четырем дозволенным наукам и ремеслам, превратились во время недавнего
землетрясения в пустынный пейзаж Пояса Усопших. Над восстановлением
барельефов круглосуточно, в две смены трудилась сводная артель мастеровых,
обсевшая ажурные строительные леса, навороченные вдоль всего фасада.
Младший письмоводитель дошел до угла и исчез за шеренгой бочек с белой
глиной.
Рах-саванн Мальрог, начальник Третьей плеяды службы Наружного Ведения,
ковыляющий по строительным лесам на уровне второго этажа с двумя ведрами
известки, видел, как "лис" зашел в дощатую времянку, где храпела ночная
смена строителей.
Пять коротких колоколов не происходило вообще ничего. Потом с Желтого
Кольца на Конногвардейскую свернул крытый конный экипаж с эмблемой "Легкого
ветерка".
Экипаж остановился. Высокий тучный человек с браслетом письмоводителя
поспешно вышел из времянки, причем все четыре бутыли вина оставались
по-прежнему при нем. Он бросил кучеру пару слов и скрылся внутри экипажа.
Кучер кивнул - на шляпе звякнули три колокольца - бросил лошадям грютское
"Иэйя!" и повез пассажира по названному адресу.
Мальрог передал ведра своему "коллеге" и сладко зевнул. Этот
великолепный зевок видели семеро эрм-саваннов из его плеяды, двадцать минут
назад выведенные на позиции по периметру вокруг Дома Народного Просвещения.
Зевок начальника означал "Всем оставаться на своих местах". Заместитель
Мальрога после секундного замешательства наконец сообразил, что хорошо бы
свериться с хрустальным планшетом.
Мальрог был совершенно прав! В то время как экипаж вместе с кем-то, кто
переоделся письмоводителем, удалялся прочь со значительной скоростью,
красная метка на хрустальных планшетах покоилась. Следовательно, настоящий
"лис" с бесценной "мышкой" в зубах по-прежнему оставался во времянке.
Еще битый час Мальрог, чувствуя растущее раздражение, таскался с
тяжеленными ведрами взад-вперед. Было уже совсем темно. Офицеры его плеяды
не подавали никаких знаков. Не примечал ничего и Мальрог.
Предатели Князя и Истины, действующие заодно с Сонном, явно проверяли,
нет ли за ними слежки. Мальрог теперь был уверен, что помимо его плеяды,
занявшей избранные чердаки и окна вокруг Дома Народного Просвещения, где-то
поблизости находится и прикрытие, отряженное Сонном.
Банальная игра с переодеванием была затеяна именно для того, чтобы
проверить, не устремится ли вслед за экипажем пара-тройка ряженых
"посыльных", выскользнув из каких-нибудь парадных ворот, которыми изобилуют
частные особняки и казенные здания на Желтом Кольце.
Поскольку речь шла о деле государственной важности, Йор и три весьма
опытных аррума-щупача из его Опоры дублировали усилия плеяды Мальрога, не
прибегая к помощи новомодных, а оттого не вызывающих доверия хрустальных
планшетов. Это требовало от них колоссального расхода сил, поэтому каждый
имел при себе целый арсенал флакончиков с различными эликсирами и
бальзамами.
Свита Йора, в которую входили связные, телохранители и две
истребительных плеяды - из Опоры Единства и из Опоры Безгласых Тварей -
безмолвно и бесстрастно ожидала приказаний.
Четверо офицеров связи со световыми трубами и зеркалами-уловителями
засели на каланче одной из пожарных казарм Пиннарина, где временно
размещался штаб охоты на Сонна.
Еще несколько сводных истребительных групп, каждая из которых
насчитывала около двадцати офицеров Свода и десять-пятнадцать боевых
животных из Опоры Безгласых Тварей, были укрыты в подходящих постройках
вдоль внешнего обвода пиннаринских крепостных укреплений. Между всеми
боевыми группами и головным отрядом Йора поддерживалась световая связь.
Пучки света, испускаемые трубами через магические кристаллы, были
настолько тонкими, что заметить луч со стороны не мог никто. Трубы были
отрегулированы так, чтобы лучи точно попадали в зеркала-уловители и
сообщение, зашифрованное в чередовании вспышек различной длительности,
попадало именно к своему адресату.
Пожарная казарма находилась в двух лигах от Дома Народного Просвещения.
Если бы Йор и его аррумы не получили донесения от плеяды Мальрога и не
знали точно, на каком районе Пиннарина сконцентрировать свои Взоры, то они
даже со всеми своими эликсирами выдохлись бы за полчаса.
Да и так им приходилось не сладко.
Один из аррумов лежал на коврике, выбросив правую руку далеко вперед, а
левую ногу подогнув к животу. Другой - сидел, подобрав колени к подбородку.
Третий как-то чудно перетаптывался, временами выбрасывая руки вперед вместе
с резким, гулким выдохом. Только Йор стоял прямо и спокойно, но ровно раз в
минуту по щеке пар-арценца сбегала тяжелая капля слабо флюоресцирующего
пота.
Со стороны это выглядело как разминка клоунов из бродячего балагана
блажных и юродивых, но никто из офицеров истребительных плеяд и не подумал
улыбнуться. Наоборот, на их лицах застыло выражение почтительного
благоговейного восторга. Так вершится история, милостивые гиазиры!
Эту картину и застал Лараф, когда в сопровождении четырех посыльных из
свиты пар-арценца прибыл в казарму пожарников.
Как неумело воскрешенный мертвец может лишь невпопад клацать зубами и
малоосмысленно дрыгать конечностями, так и Лараф во время вчерашнего
разговора с Йором нашел в себе силы только для многозначительного
раздувания щек. Это он осознал утром, когда, как следует выспавшись и
частично избавившись от колоссальной усталости вчерашнего дня, принимал от
Эри свежевыглаженную, белую, душистую рубаху.
"Нельзя было пускать это дело на самотек! Там же все-таки книга! Этим
волкодавам хватит ума шарахнуть в Сонна своими молниями... И хорошо еще,
если только молниями! Да от книги не то что пепла, а даже дыма не
останется..."
Поэтому гнорр Свода Равновесия изволил призвать к себе Йора для
повторной беседы и потребовал, чтобы как только люди Сонна заявят о себе,
его, гнорра, доставили в штаб охоты.
Ларафа все встретили вставанием и молчаливыми почтительными поклонами.
Все, кроме Йора и аррумов-щупачей, которые на появление гнорра никак не
отреагировали. Они были полностью поглощены обременительным дальновидением.
Лараф, не глядя на офицеров, кивнул. Но даже того, что он заметил краем
глаза, хватило ему, чтобы наполниться шибучей смесью испуга, омерзения и
дурных предчувствий. В плеяде Опоры Безгласых Тварей находился любовник
Анагелы! Тот самый хозяин боевого ворона, который едва не достал копьем его
прежнее тело на просеке.
На полусогнутых к Ларафу подбежал заместитель Йора и, поцеловав
перстень на его руке, вполголоса доложил самые свежие новости: никаких
новостей нет.
- Ну что же, подождем.
Лараф постарался сказать эту короткую фразу повелительно-небрежно. Но
на самом деле он сейчас весь был комком трепещущих нервов. В эту ночь
события могли повернуться самым опасным образом. Ну а встреча с проклятым
заклинателем воронов - любовником Анагелы - показалась Ларафу наихудшим из
возможных знаков судьбы.
Ларафу стоило большого усилия посмотреть на эрм- и рах-саваннов
истребительных плеяд с ободряющей улыбкой.
- Ну, как наши птички? Как наши милые песики? - спросил он, имея в виду
полдюжины боевых воронов и столько же немыслимо длинноногих псов, живописно
развалившихся и рассевшихся вокруг своих хозяев.
Все офицеры, видевшие гнорра на давешнем утреннем смотре, единодушно и
безмолвно отметили, что вид у их небесно красивого повелителя неважнец. А
эти совершенно неуместные, натянуто шутливые "песики" свидетельствуют о
том, что настроение гнорра полностью отвечает его изможденной физиономии.
Любовник Анагелы вытянулся во фрунт и браво пролаял:
- Не извольте беспокоиться, милостивый гиазир! Зверюги отменные, из-под
земли Сонна достанут! Сказать по правде, не те доходяги, которых в Старый
Ордос списывают!
"А парень не из робкого десятка", - подумал Лараф, впервые позволив
себе мысленно одобрить выбор Анагелы.
- Как тебя зовут?
- Егур, рах-саванн.
- Как я понял, ты служил в Старом Ордосе?
- Точно так, милостивый гиазир. В сторожевой плеяде "Белые крылья". Две
недели назад выполнял ваше специальное распоряжение по наблюдению за
баронами Фальмскими. В ходе выполнения задания встретил истребительную
плеяду из Пиннарина под началом аррума Опоры Вещей. От него я получил
устный приказ присоединиться к его плеяде. Аррум сказал...
Егур осекся и выразительно скосил глаза в сторону. Дескать, отнюдь не
все служебные вопросы можно обсуждать привселюдно.
- Вы должны помнить мой рапорт, - заключил он.
Лараф многозначительно кивнул. Вовкулацкая погадка, надо все-таки время
от времени хотя бы просматривать свежие донесения, которые каждое утро
появляются на стеллажах его кабинета! Шилол знает что мог наплести
проклятый Егур в своем отчете о встрече со странным юношей, которому
удалось при помощи какой-то книги оторвать голову ворону и разнести
вдребезги его копье!
- Я надеюсь, Егур, что вы и ваши люди оправдают мое доверие, -
расплывчато заключил Лараф и протянул рах-саванну перстень для поцелуя.
"Фиалки на моей могиле всегда будут черными, о да! Что бы сказала
Анагела, если б узнала, что ее герой-любовник стоит на коленях перед ее
ненавистным братцем? "
Эта мысль доставила Ларафу удовольствие.
Пар-арценц Йор вынырнул из транса, оглушительно громко щелкнул пальцами
и издал негромкий вскрик:
- Двинулось!
На большее Йора не хватило. Он схватил сразу два пузырька с эликсирами
и вырвал из их горлышек плотно притертые пробки. Пар-арценц залпом
опорожнил оба пузырька и несколько мгновений бессмысленно таращился куда-то
в потолок.
Наконец к нему вернулся дар речи.
- Приветствую вас, милостивый гиазир, - скороговоркой выпалил он,
позабыв припасть на колено. - Искомый предмет находится у животного-девять,
которое сейчас перемещается по главному стволу пиннаринской клоаки.
Не успел Йор договорить, как с каланчи кубарем скатился один из
сигнальщиков-наблюдателей.
- Плеяда Мальрога сообщила, что "лис" пришел в движение и направляется
на северо-восток. Однако они его не видят. Так и передали...
- "Лис" как раз остался на месте, - поправил Йор, глядя на гнорра.
Пар-арценц был очень горд тем, что издалека, собственным Взором, видит
все лучше, чем офицеры Наружного Ведения, оснащенные хрустальными
планшетами. Пусть Лагха оценит многоискусность своего преданного слуги по
достоинству!
- Но времянка, - продолжал Йор, - куда зашел "лис", по всей вероятности
была установлена над одним из провалов в городскую клоаку. После
землетрясения этих провалов в городе не меньше сотни. Только что в поле
моего Взора появилось существо. Мне трудно определить точно, что это такое,
но более всего по характеру перемещений оно похоже на животное-девять. Я
думаю, животное снабжено пристяжной сумкой, в которую агент Сонна и
переложил искомый предмет. Одного не понимаю: как агенту Сонна удалось
проделать все это среди десятка рабочих, которые находятся во времянке?
Неужели же никто не проснулся? Или все они - тоже агенты Сонна? Но это было
бы уже чересчур!
- Это мы узнаем позже, - отрывисто бросил Лараф. - Сейчас не до
праздной болтовни.
- Вы совершенно правы, милостивый гиазир. Но кто мог подумать, что Сонн
сможет раздобыть боевого пса!? И, главное, отчего пес слушается его, ведь
это такая капризная тварь!
- Вам следовало раньше обо всем этом подумать, - отрезал Лараф. - А
сейчас - немедленно в погоню!
Йор удивленно вскинул брови.
- Но зачем, милостивый гиазир? Куда бы ни направилось животное-девять,
его будет вести плеяда Мальрога и я с моими аррумами-щупачами. А когда
животное-девять прибудет в точку следующего рандеву, когда и если в поле
нашего зрения окажется Сонн - тогда мы и спустим с цепи две-три ближайших
боевых плеяды.
Лараф резко обернулся к Егуру.
- Скажите, рах-саванн, какова выносливость животного-девять?
Егур приосанился и, задумчиво прищурившись, начал с расстановкой:
- Зависит от многого: пола, возраста, кормежки...
- К Шилолу! Я внимательно знакомлюсь с отчетами Опоры Безгласых Тварей
и отлично помню все данные! - соврал Лараф, не поморщившись. - Меня
интересует ваше личное мнение, ваша интуиция знатока этих отродий. Сколько
именно сегодня, в этот день, сможет пробежать именно эта тварь? Быстро!
Егур, сбитый с толку странными притязаниями гнорра, понял только одно:
двусмысленностей и общих рассуждений тот не потерпит.
- С такой скоростью - не более десяти лиг, милостивый гиазир!
Животные-девять непревзойденны в беге на короткие расстояния, но плохи на
больших дистанциях! Особенно на излете зимы.
- Вы слышали, Йор? Следующее рандеву наверняка состоится через
считанные минуты! И я не я буду, если там не окажется Сонна!
В действительности, Лараф сейчас не знал, да и не мог знать ничего
сверх того, что было известно Йору и другим офицерам Свода. У него не было
ни "предчувствий", ни "сверхчувствий".
Но страх потерять книгу, страх всепобедительный, проницающий его
сознание до самого донца непроглядных ртутных озер памяти, требовал от
Ларафа прервать выжидательное бездействие и немедленно начать
преследование.
Ждать, пока омерзительная черная псина занесет книгу невесть куда,
Лараф полагал наихудшим из зол.
"И тут началось такое! Бах! Ба-бах! Буммм! Тарабум!"
Варм окс Ларгис. "Эр окс Эрр и морское диво"
Красив и страшен лет двадцати всадников, владеющих ключами жизни и
смерти! Грохочут подковы, снопы искр бьют в закрытые ставнями окна первых
этажей, очумелая кошка с оглушительным шипеньем исчезает в подвальной
отдушине.
Дюжина псов с выпученными жестокими глазами - впереди их. Дюжина
воронов с клювами, что крепче стали - над головами их. Князь и Истина - в
сердцах их.
Но сердце и рассудок Ларафа были наполнены унылой прозой.
Промозглый воздух ночи разрывал ему легкие. Пот стекал по хребту,
струился по бедрам и наполнял сапоги. Совершенно ненужный ему, Ларафу, но
необходимый ему, гнорру, "облачный" клинок глухо шкворчал и тяжелел едва ли
не с каждой секундой.
Относительно этого мрачного мертвительного чуда, которых у гнорра было
по меньшей мере четыре, Зверда учила Ларафа, чтобы тот ни при каких
обстоятельствах не пытался извлечь Измененную сталь из ножен.
В творениях Элиена, Белого Кузнеца Гаиллириса, молоту и молодой удали
которого было обязано своим существованием "облачное" оружие, Зверда не
понимала ровным счетом ничего. И потому втройне беспокоилась, узнает ли
"облачный" клинок Лагху или заподозрит подмену. Оба варианта представлялись
ей равно вероятными.
Лараф и не пытался извлекать что-либо из ножен. Но таскаться с
"облачным" клинком время от времени для поддержания реноме был обязан.
На пересечении Морской улицы и Красного Кольца офицерская стая стала
как вкопанная.
К Йору и Ларафу подскочил связной из плеяды Мальрога.
- Животное-девять движется по направлению к Башне Отчуждения. Это можно
утверждать со всей определенностью. Восточный отряд уже предупрежден.
Башня Отчуждения представляла собой дипломатическую гостиницу для
незваных и маложелательных посольств, расположенную на небольшом пустынном
полуострове к востоку от варанской столицы, в полутора лигах от городских
стен. Неподалеку от гостиницы к морю спускался главный ствол городской
клоаки.
До княжения Занга окс Саггора эта дипломатическая гостиница и впрямь
являлась массивной башней, обнесенной рвом и сторожевым валом. На верхних
этажах башни иноземные посольства могли месяцами дожидаться приема в
пиннаринском дворце. А на нижних этажах и в караульных башенках на валу
полусотня солдат Внешней Службы и соглядатаи из Опоры Единства стерегли
посланцев супостата.
Однако при Сиятельном князе Занге, взявшемся развивать внешнюю торговлю
Варана, стало ясно, что Башня Отчуждения в своем теперешнем виде не
справляется с потоком посланцев купеческих гильдий из всех уголков
Сармонтазары. Прежнюю башню снесли, а вместо нее поставили внушительный
дом-замок, за которым, однако, сохранилось прежнее название.
Если бы в теле Лагхи Коалары в настоящий момент действительно находился
Лагха Коалара, последнему не составило бы труда за короткий колокол
полностью раскрыть план Сонна, разом провернув три-четыре сотни силлогизмов
и перебрав четыре десятка версий.
Лараф же мог только обратить к Йору свое надменное красивое лицо и
осведомиться:
- Ваше мнение, пар-арценц?
Но Йор ответил не сразу. Пробыв некоторое время в ступоре, он лично
убедился посредством дальновидения, что плеяда Мальрога не ошибается.
Действительно, в Башне Отчуждения кто-то был.
Учитывая, что за всю зиму единственным посольством было странное
явление баронов Фальмских, в Башне Отчуждения в настоящее время не должно
было быть никого, кроме постоянной охраны из четырех офицеров Опоры
Единства.
Однако, поскольку недавний "каприз природы" растряс не только
полстраны, но и всю плановую работу Свода, четверку скучающих эрм-саваннов
пришлось оттуда убрать и отправить в Новый Ордос. В руинах тамошнего Свода
Равновесия нашла свой конец целая плеяда Опоры Единства вместе с Ойфой,
тайным советником уезда. Эрм-саванны нежданно-негаданно были повышены в
звании на одну ступень и убыли латать паучьи сети Свода вдали от столицы.
Неделю назад Башню Отчуждения заперли на тяжелые замки с двойным ключом
и опечатали хитроумным Знаком пар-арценца Опоры Единства. Ни человек, ни
зверь, ни живущий-вне-плоти не могли проникнуть в Башню.
Но сейчас Йор видел, видел совершенно отчетливо чей-то След,
перемещающийся внутри замковых стен. Судя по всему, неизвестный находился в
районе так называемой "калитки зеленщиков", через которую охрана впускала и
выпускала из замка прачек, прислугу, молочниц, собственно зеленщиков и,
конечно же, шпионов в обличье первых, вторых и третьих.
Снять Знак мог только Сонн, бывший в силу своего ранга пар-арценца
Опоры Писаний более сильным магом, нежели Йор.
Йор вышел из транса и ответил Ларафу:
- Нужно немедленно перекрыть все подходы к Башне. В главный ствол
городской клоаки, по которой двигается животное-девять, следует отправить
по меньшей мере одну плеяду Опоры Безгласых Тварей. И еще - посыльного в
порт. Там стоит в полной боевой готовности флотилия сторожевых галер. Пусть
подойдут к выходу из гавани, но из-за мола до времени не высовываются.
Боюсь, как бы не пришлось гоняться за Сонном по морю. Потому что море...
- ...единственный сравнительно безопасный путь отхода из Башни, -
заключил Лараф.
При этом он сделал безмерно умное лицо и степенно кивнул. Дескать,
Несмотря на вежливые извинения, Зверда не выглядела ни смущенной, ни
виноватой.
Она даже не старалась казаться такой. Весь ее вид, подумалось Эгину,
говорил: "Ты мой гость, а значит - находишься в моей власти. Вот почему я
могу врываться в твою комнату в любое время дня и ночи, если на меня найдет
такая блажь. И замки послушны мне, как слуги."
Эгин поклонился, в свою очередь разглядывая баронессу, которая была
одета в мужское платье.
Волосы Зверды были собраны в высокий пучок на затылке и заплетены во
множество косичек. На конце каждой такой косички болтался крохотный
серебряный шарик. Стоило Зверде резко повернуть голову, как ее чудесные
косички разлетались стремительным веером. Эгину очень понравилась эта
необычная прическа, - было в ней что-то проникновенно воинственное и
прекрасное.
Да и сама Зверда, приходилось признать, была прекрасна. Высокая и
стройная, как молодой тополь, она держалась легко и с достоинством,
двигалась проворно и мягко.
Она вошла в комнату так легко, словно была обута не в тяжелые мужские
сапоги, а в легендарные крылатые сандалии.
- Вы кланяетесь на варанский манер, - тут же заявила Зверда. - Это
глупо. Потому что мы не в Варане, а на Фальме.
- Но я... я, собственно... - спросонья Эгин соображал довольно
посредственно.
Зверда протянула ему руку ладонью вверх. Свою ладошку так протягивала
ему и баронесса Лоя. В общем, он успел привыкнуть.
- Можете поцеловать, - разрешила Зверда.
Эгин чмокнул прохладную ладонь баронессы, попутно обнаружив, что рука
Зверды, ее дивная узкая рука, похоже, привычна к мечу и луку больше, чем к
рукоделью. Кожа на ладони местами была жесткой и загрубевшей, да и мозоли
на большом и указательном пальцах свидетельствовали именно об этом.
- Дворецкий рассказал мне про вас. Можете оставаться, пока Маш-Магарт
вам не опротивеет. Уверена, это произойдет довольно скоро. Никто из
путешественников, насколько я помню, больше трех дней здесь не выдерживал,
- Зверда не смогла сдержать смешок.
- Их донимали духи оленей, убитых на охоте? - попробовал пошутить Эгин,
указывая взглядом в сторону настенных оберегов.
- Вы не поверите, но их донимал ночной шум моря.
- Моря? - переспросил Эгин. - Но море ведь в сотне лиг отсюда!
- То-то и оно. Но это не значит, что здесь не слышно шума моря, - с
нажимом сказала Зверда.
- Но сейчас ночь, а никакого шума я не слышал!
- Море начинает шуметь после полуночи. Сейчас еще тихо.
Сочтя чокнутые заявления баронессы чем-то вроде местной манеры вести
беседу, Эгин не стал вдаваться в дальнейшие расспросы, чтобы не показаться
дураком.
Тем временем баронесса Зверда расхаживала по комнате Эгина. Она
бесцеремонно разглядывала его вещи, в беспорядке разбросанные повсюду.
Дошла очередь и до "облачного" клинка.
- Откуда у вас такой меч? - спросила Зверда, бросив на Эгина въедливый
взгляд через плечо.
- Когда-то давно я был офицером Свода Равновесия. Если это название вам
о чем-то говорит, - бросил Эгин, стараясь казаться легкомысленным.
- Говорит, - без энтузиазма сказала Зверда. - А теперь?
- А теперь - нет. Я уволен из Свода. И теперь путешествую. Иногда живу
в собственном поместье близ Пиннарина.
- Понятно. А это что? - Зверда вертела в руках... подарок Итской Девы -
духи с "запахом времени".
- Это флакон. А в нем духи, - сдержанно сказал Эгин.
"Еще не хватало, чтобы она сейчас сняла жемчужную крышку!" - с тревогой
подумал он при этом.
- И как они пахнут?
- Девочка, которая подарила мне эти духи, сказала, что они пахнут
ключевой водой.
- В самом деле? - глаза Зверды горели любопытством.
- Не знаю. Пока.
Во избежание эксцессов - мало ли, вдруг Зверда сейчас самовольно
выдернет крышку, поднесет флакон к носу и погрузится в приятные
воспоминания на всю ночь? - Эгин подошел к Зверде и, действуя мягко, но
решительно, забрал у нее итский сувенир. Словно Зверда была не баронессой,
а маленькой шалуньей, тянущей свои шкодные ручонки к хрупким безделушкам со
стола взрослого дяди.
Их руки соприкоснулись. Как вдруг Эгин почувствовал такое острое
плотское желание, что на время потерял дар речи. Он счел за лучшее сесть на
ложе, которое располагалось в безопасной полутьме, и закрыть глаза. Реакция
его тела на близость Зверды почти испугала Эгина. Со стороны его поведение
выглядело несколько странным. Но Зверда сумела найти ему объяснение.
- Простите мне мою бесцеремонность, - смущенно усмехнулась она. На сей
раз, показалось Эгину, ей действительно стало неловко. - Двое суток скачки
без остановок вытрясли из меня остатки воспитания.
- Ваша непосредственность, госпожа Зверда, нравится мне больше, чем так
называемое "воспитание", - вдруг признался Эгин, все еще страшась
приближаться к баронессе. - Но скажите, какая необходимость была в том,
чтобы не делать в пути остановок? Даже мужчина с трудом выдерживает день
безостановочной езды...
- Необходимости, в общем-то, не было. Но мне так хотелось попасть домой
побыстрее!
- Дворецкий говорил, вы ездили в Уяз-Намарн? - Эгин ухватился за первую
же возможность сменить тему. На Зверду он теперь старался даже не смотреть
- он боялся, что нежданный взрыв желания повторится.
- Все верно. У нас там были дела. Но по пути мы, как всегда,
перессорились с Шошей. Но я, оставив его и Лида возиться с рекрутами, села
на свою Вербелину - и была такова!
- Значит, барон Шоша не приехал вместе с вами?
"За такую работу офицеры Свода могли бы получать и больше."
Есмар, Царь Города и Озера
Красная метка на хрустальных планшетах офицеров службы Наружного
Ведения дернулась и поползла прочь из здания Свода Равновесия за полчаса до
захода солнца.
Направление движения метки свидетельствовало о том, что "лис" намерен
покинуть здание Свода через тоннель, приводящий в Дом Народного
Просвещения, расположенный на пересечении Желтого Кольца и Конногвардейской
улицы.
Через сорок минут "лис" - им оказался высокий тучный человек с
браслетом младшего письмоводителя - вышел из свежеструганных временных
дверей Дома и, расчихавшись в клубах известковой пыли, повернул направо.
Липовый письмоводитель, а в действительности неопознанный пока что
офицер Опоры Благонравия, нес четыре бутыли вина - по две в каждой руке.
Похищенная книга, несомненно, была заткнута за пояс и укрыта под длинной
плащ-накидкой.
Лепные барельефы на фасаде Дома, изображающие сцены научения сорока
четырем дозволенным наукам и ремеслам, превратились во время недавнего
землетрясения в пустынный пейзаж Пояса Усопших. Над восстановлением
барельефов круглосуточно, в две смены трудилась сводная артель мастеровых,
обсевшая ажурные строительные леса, навороченные вдоль всего фасада.
Младший письмоводитель дошел до угла и исчез за шеренгой бочек с белой
глиной.
Рах-саванн Мальрог, начальник Третьей плеяды службы Наружного Ведения,
ковыляющий по строительным лесам на уровне второго этажа с двумя ведрами
известки, видел, как "лис" зашел в дощатую времянку, где храпела ночная
смена строителей.
Пять коротких колоколов не происходило вообще ничего. Потом с Желтого
Кольца на Конногвардейскую свернул крытый конный экипаж с эмблемой "Легкого
ветерка".
Экипаж остановился. Высокий тучный человек с браслетом письмоводителя
поспешно вышел из времянки, причем все четыре бутыли вина оставались
по-прежнему при нем. Он бросил кучеру пару слов и скрылся внутри экипажа.
Кучер кивнул - на шляпе звякнули три колокольца - бросил лошадям грютское
"Иэйя!" и повез пассажира по названному адресу.
Мальрог передал ведра своему "коллеге" и сладко зевнул. Этот
великолепный зевок видели семеро эрм-саваннов из его плеяды, двадцать минут
назад выведенные на позиции по периметру вокруг Дома Народного Просвещения.
Зевок начальника означал "Всем оставаться на своих местах". Заместитель
Мальрога после секундного замешательства наконец сообразил, что хорошо бы
свериться с хрустальным планшетом.
Мальрог был совершенно прав! В то время как экипаж вместе с кем-то, кто
переоделся письмоводителем, удалялся прочь со значительной скоростью,
красная метка на хрустальных планшетах покоилась. Следовательно, настоящий
"лис" с бесценной "мышкой" в зубах по-прежнему оставался во времянке.
Еще битый час Мальрог, чувствуя растущее раздражение, таскался с
тяжеленными ведрами взад-вперед. Было уже совсем темно. Офицеры его плеяды
не подавали никаких знаков. Не примечал ничего и Мальрог.
Предатели Князя и Истины, действующие заодно с Сонном, явно проверяли,
нет ли за ними слежки. Мальрог теперь был уверен, что помимо его плеяды,
занявшей избранные чердаки и окна вокруг Дома Народного Просвещения, где-то
поблизости находится и прикрытие, отряженное Сонном.
Банальная игра с переодеванием была затеяна именно для того, чтобы
проверить, не устремится ли вслед за экипажем пара-тройка ряженых
"посыльных", выскользнув из каких-нибудь парадных ворот, которыми изобилуют
частные особняки и казенные здания на Желтом Кольце.
Поскольку речь шла о деле государственной важности, Йор и три весьма
опытных аррума-щупача из его Опоры дублировали усилия плеяды Мальрога, не
прибегая к помощи новомодных, а оттого не вызывающих доверия хрустальных
планшетов. Это требовало от них колоссального расхода сил, поэтому каждый
имел при себе целый арсенал флакончиков с различными эликсирами и
бальзамами.
Свита Йора, в которую входили связные, телохранители и две
истребительных плеяды - из Опоры Единства и из Опоры Безгласых Тварей -
безмолвно и бесстрастно ожидала приказаний.
Четверо офицеров связи со световыми трубами и зеркалами-уловителями
засели на каланче одной из пожарных казарм Пиннарина, где временно
размещался штаб охоты на Сонна.
Еще несколько сводных истребительных групп, каждая из которых
насчитывала около двадцати офицеров Свода и десять-пятнадцать боевых
животных из Опоры Безгласых Тварей, были укрыты в подходящих постройках
вдоль внешнего обвода пиннаринских крепостных укреплений. Между всеми
боевыми группами и головным отрядом Йора поддерживалась световая связь.
Пучки света, испускаемые трубами через магические кристаллы, были
настолько тонкими, что заметить луч со стороны не мог никто. Трубы были
отрегулированы так, чтобы лучи точно попадали в зеркала-уловители и
сообщение, зашифрованное в чередовании вспышек различной длительности,
попадало именно к своему адресату.
Пожарная казарма находилась в двух лигах от Дома Народного Просвещения.
Если бы Йор и его аррумы не получили донесения от плеяды Мальрога и не
знали точно, на каком районе Пиннарина сконцентрировать свои Взоры, то они
даже со всеми своими эликсирами выдохлись бы за полчаса.
Да и так им приходилось не сладко.
Один из аррумов лежал на коврике, выбросив правую руку далеко вперед, а
левую ногу подогнув к животу. Другой - сидел, подобрав колени к подбородку.
Третий как-то чудно перетаптывался, временами выбрасывая руки вперед вместе
с резким, гулким выдохом. Только Йор стоял прямо и спокойно, но ровно раз в
минуту по щеке пар-арценца сбегала тяжелая капля слабо флюоресцирующего
пота.
Со стороны это выглядело как разминка клоунов из бродячего балагана
блажных и юродивых, но никто из офицеров истребительных плеяд и не подумал
улыбнуться. Наоборот, на их лицах застыло выражение почтительного
благоговейного восторга. Так вершится история, милостивые гиазиры!
Эту картину и застал Лараф, когда в сопровождении четырех посыльных из
свиты пар-арценца прибыл в казарму пожарников.
Как неумело воскрешенный мертвец может лишь невпопад клацать зубами и
малоосмысленно дрыгать конечностями, так и Лараф во время вчерашнего
разговора с Йором нашел в себе силы только для многозначительного
раздувания щек. Это он осознал утром, когда, как следует выспавшись и
частично избавившись от колоссальной усталости вчерашнего дня, принимал от
Эри свежевыглаженную, белую, душистую рубаху.
"Нельзя было пускать это дело на самотек! Там же все-таки книга! Этим
волкодавам хватит ума шарахнуть в Сонна своими молниями... И хорошо еще,
если только молниями! Да от книги не то что пепла, а даже дыма не
останется..."
Поэтому гнорр Свода Равновесия изволил призвать к себе Йора для
повторной беседы и потребовал, чтобы как только люди Сонна заявят о себе,
его, гнорра, доставили в штаб охоты.
Ларафа все встретили вставанием и молчаливыми почтительными поклонами.
Все, кроме Йора и аррумов-щупачей, которые на появление гнорра никак не
отреагировали. Они были полностью поглощены обременительным дальновидением.
Лараф, не глядя на офицеров, кивнул. Но даже того, что он заметил краем
глаза, хватило ему, чтобы наполниться шибучей смесью испуга, омерзения и
дурных предчувствий. В плеяде Опоры Безгласых Тварей находился любовник
Анагелы! Тот самый хозяин боевого ворона, который едва не достал копьем его
прежнее тело на просеке.
На полусогнутых к Ларафу подбежал заместитель Йора и, поцеловав
перстень на его руке, вполголоса доложил самые свежие новости: никаких
новостей нет.
- Ну что же, подождем.
Лараф постарался сказать эту короткую фразу повелительно-небрежно. Но
на самом деле он сейчас весь был комком трепещущих нервов. В эту ночь
события могли повернуться самым опасным образом. Ну а встреча с проклятым
заклинателем воронов - любовником Анагелы - показалась Ларафу наихудшим из
возможных знаков судьбы.
Ларафу стоило большого усилия посмотреть на эрм- и рах-саваннов
истребительных плеяд с ободряющей улыбкой.
- Ну, как наши птички? Как наши милые песики? - спросил он, имея в виду
полдюжины боевых воронов и столько же немыслимо длинноногих псов, живописно
развалившихся и рассевшихся вокруг своих хозяев.
Все офицеры, видевшие гнорра на давешнем утреннем смотре, единодушно и
безмолвно отметили, что вид у их небесно красивого повелителя неважнец. А
эти совершенно неуместные, натянуто шутливые "песики" свидетельствуют о
том, что настроение гнорра полностью отвечает его изможденной физиономии.
Любовник Анагелы вытянулся во фрунт и браво пролаял:
- Не извольте беспокоиться, милостивый гиазир! Зверюги отменные, из-под
земли Сонна достанут! Сказать по правде, не те доходяги, которых в Старый
Ордос списывают!
"А парень не из робкого десятка", - подумал Лараф, впервые позволив
себе мысленно одобрить выбор Анагелы.
- Как тебя зовут?
- Егур, рах-саванн.
- Как я понял, ты служил в Старом Ордосе?
- Точно так, милостивый гиазир. В сторожевой плеяде "Белые крылья". Две
недели назад выполнял ваше специальное распоряжение по наблюдению за
баронами Фальмскими. В ходе выполнения задания встретил истребительную
плеяду из Пиннарина под началом аррума Опоры Вещей. От него я получил
устный приказ присоединиться к его плеяде. Аррум сказал...
Егур осекся и выразительно скосил глаза в сторону. Дескать, отнюдь не
все служебные вопросы можно обсуждать привселюдно.
- Вы должны помнить мой рапорт, - заключил он.
Лараф многозначительно кивнул. Вовкулацкая погадка, надо все-таки время
от времени хотя бы просматривать свежие донесения, которые каждое утро
появляются на стеллажах его кабинета! Шилол знает что мог наплести
проклятый Егур в своем отчете о встрече со странным юношей, которому
удалось при помощи какой-то книги оторвать голову ворону и разнести
вдребезги его копье!
- Я надеюсь, Егур, что вы и ваши люди оправдают мое доверие, -
расплывчато заключил Лараф и протянул рах-саванну перстень для поцелуя.
"Фиалки на моей могиле всегда будут черными, о да! Что бы сказала
Анагела, если б узнала, что ее герой-любовник стоит на коленях перед ее
ненавистным братцем? "
Эта мысль доставила Ларафу удовольствие.
Пар-арценц Йор вынырнул из транса, оглушительно громко щелкнул пальцами
и издал негромкий вскрик:
- Двинулось!
На большее Йора не хватило. Он схватил сразу два пузырька с эликсирами
и вырвал из их горлышек плотно притертые пробки. Пар-арценц залпом
опорожнил оба пузырька и несколько мгновений бессмысленно таращился куда-то
в потолок.
Наконец к нему вернулся дар речи.
- Приветствую вас, милостивый гиазир, - скороговоркой выпалил он,
позабыв припасть на колено. - Искомый предмет находится у животного-девять,
которое сейчас перемещается по главному стволу пиннаринской клоаки.
Не успел Йор договорить, как с каланчи кубарем скатился один из
сигнальщиков-наблюдателей.
- Плеяда Мальрога сообщила, что "лис" пришел в движение и направляется
на северо-восток. Однако они его не видят. Так и передали...
- "Лис" как раз остался на месте, - поправил Йор, глядя на гнорра.
Пар-арценц был очень горд тем, что издалека, собственным Взором, видит
все лучше, чем офицеры Наружного Ведения, оснащенные хрустальными
планшетами. Пусть Лагха оценит многоискусность своего преданного слуги по
достоинству!
- Но времянка, - продолжал Йор, - куда зашел "лис", по всей вероятности
была установлена над одним из провалов в городскую клоаку. После
землетрясения этих провалов в городе не меньше сотни. Только что в поле
моего Взора появилось существо. Мне трудно определить точно, что это такое,
но более всего по характеру перемещений оно похоже на животное-девять. Я
думаю, животное снабжено пристяжной сумкой, в которую агент Сонна и
переложил искомый предмет. Одного не понимаю: как агенту Сонна удалось
проделать все это среди десятка рабочих, которые находятся во времянке?
Неужели же никто не проснулся? Или все они - тоже агенты Сонна? Но это было
бы уже чересчур!
- Это мы узнаем позже, - отрывисто бросил Лараф. - Сейчас не до
праздной болтовни.
- Вы совершенно правы, милостивый гиазир. Но кто мог подумать, что Сонн
сможет раздобыть боевого пса!? И, главное, отчего пес слушается его, ведь
это такая капризная тварь!
- Вам следовало раньше обо всем этом подумать, - отрезал Лараф. - А
сейчас - немедленно в погоню!
Йор удивленно вскинул брови.
- Но зачем, милостивый гиазир? Куда бы ни направилось животное-девять,
его будет вести плеяда Мальрога и я с моими аррумами-щупачами. А когда
животное-девять прибудет в точку следующего рандеву, когда и если в поле
нашего зрения окажется Сонн - тогда мы и спустим с цепи две-три ближайших
боевых плеяды.
Лараф резко обернулся к Егуру.
- Скажите, рах-саванн, какова выносливость животного-девять?
Егур приосанился и, задумчиво прищурившись, начал с расстановкой:
- Зависит от многого: пола, возраста, кормежки...
- К Шилолу! Я внимательно знакомлюсь с отчетами Опоры Безгласых Тварей
и отлично помню все данные! - соврал Лараф, не поморщившись. - Меня
интересует ваше личное мнение, ваша интуиция знатока этих отродий. Сколько
именно сегодня, в этот день, сможет пробежать именно эта тварь? Быстро!
Егур, сбитый с толку странными притязаниями гнорра, понял только одно:
двусмысленностей и общих рассуждений тот не потерпит.
- С такой скоростью - не более десяти лиг, милостивый гиазир!
Животные-девять непревзойденны в беге на короткие расстояния, но плохи на
больших дистанциях! Особенно на излете зимы.
- Вы слышали, Йор? Следующее рандеву наверняка состоится через
считанные минуты! И я не я буду, если там не окажется Сонна!
В действительности, Лараф сейчас не знал, да и не мог знать ничего
сверх того, что было известно Йору и другим офицерам Свода. У него не было
ни "предчувствий", ни "сверхчувствий".
Но страх потерять книгу, страх всепобедительный, проницающий его
сознание до самого донца непроглядных ртутных озер памяти, требовал от
Ларафа прервать выжидательное бездействие и немедленно начать
преследование.
Ждать, пока омерзительная черная псина занесет книгу невесть куда,
Лараф полагал наихудшим из зол.
"И тут началось такое! Бах! Ба-бах! Буммм! Тарабум!"
Варм окс Ларгис. "Эр окс Эрр и морское диво"
Красив и страшен лет двадцати всадников, владеющих ключами жизни и
смерти! Грохочут подковы, снопы искр бьют в закрытые ставнями окна первых
этажей, очумелая кошка с оглушительным шипеньем исчезает в подвальной
отдушине.
Дюжина псов с выпученными жестокими глазами - впереди их. Дюжина
воронов с клювами, что крепче стали - над головами их. Князь и Истина - в
сердцах их.
Но сердце и рассудок Ларафа были наполнены унылой прозой.
Промозглый воздух ночи разрывал ему легкие. Пот стекал по хребту,
струился по бедрам и наполнял сапоги. Совершенно ненужный ему, Ларафу, но
необходимый ему, гнорру, "облачный" клинок глухо шкворчал и тяжелел едва ли
не с каждой секундой.
Относительно этого мрачного мертвительного чуда, которых у гнорра было
по меньшей мере четыре, Зверда учила Ларафа, чтобы тот ни при каких
обстоятельствах не пытался извлечь Измененную сталь из ножен.
В творениях Элиена, Белого Кузнеца Гаиллириса, молоту и молодой удали
которого было обязано своим существованием "облачное" оружие, Зверда не
понимала ровным счетом ничего. И потому втройне беспокоилась, узнает ли
"облачный" клинок Лагху или заподозрит подмену. Оба варианта представлялись
ей равно вероятными.
Лараф и не пытался извлекать что-либо из ножен. Но таскаться с
"облачным" клинком время от времени для поддержания реноме был обязан.
На пересечении Морской улицы и Красного Кольца офицерская стая стала
как вкопанная.
К Йору и Ларафу подскочил связной из плеяды Мальрога.
- Животное-девять движется по направлению к Башне Отчуждения. Это можно
утверждать со всей определенностью. Восточный отряд уже предупрежден.
Башня Отчуждения представляла собой дипломатическую гостиницу для
незваных и маложелательных посольств, расположенную на небольшом пустынном
полуострове к востоку от варанской столицы, в полутора лигах от городских
стен. Неподалеку от гостиницы к морю спускался главный ствол городской
клоаки.
До княжения Занга окс Саггора эта дипломатическая гостиница и впрямь
являлась массивной башней, обнесенной рвом и сторожевым валом. На верхних
этажах башни иноземные посольства могли месяцами дожидаться приема в
пиннаринском дворце. А на нижних этажах и в караульных башенках на валу
полусотня солдат Внешней Службы и соглядатаи из Опоры Единства стерегли
посланцев супостата.
Однако при Сиятельном князе Занге, взявшемся развивать внешнюю торговлю
Варана, стало ясно, что Башня Отчуждения в своем теперешнем виде не
справляется с потоком посланцев купеческих гильдий из всех уголков
Сармонтазары. Прежнюю башню снесли, а вместо нее поставили внушительный
дом-замок, за которым, однако, сохранилось прежнее название.
Если бы в теле Лагхи Коалары в настоящий момент действительно находился
Лагха Коалара, последнему не составило бы труда за короткий колокол
полностью раскрыть план Сонна, разом провернув три-четыре сотни силлогизмов
и перебрав четыре десятка версий.
Лараф же мог только обратить к Йору свое надменное красивое лицо и
осведомиться:
- Ваше мнение, пар-арценц?
Но Йор ответил не сразу. Пробыв некоторое время в ступоре, он лично
убедился посредством дальновидения, что плеяда Мальрога не ошибается.
Действительно, в Башне Отчуждения кто-то был.
Учитывая, что за всю зиму единственным посольством было странное
явление баронов Фальмских, в Башне Отчуждения в настоящее время не должно
было быть никого, кроме постоянной охраны из четырех офицеров Опоры
Единства.
Однако, поскольку недавний "каприз природы" растряс не только
полстраны, но и всю плановую работу Свода, четверку скучающих эрм-саваннов
пришлось оттуда убрать и отправить в Новый Ордос. В руинах тамошнего Свода
Равновесия нашла свой конец целая плеяда Опоры Единства вместе с Ойфой,
тайным советником уезда. Эрм-саванны нежданно-негаданно были повышены в
звании на одну ступень и убыли латать паучьи сети Свода вдали от столицы.
Неделю назад Башню Отчуждения заперли на тяжелые замки с двойным ключом
и опечатали хитроумным Знаком пар-арценца Опоры Единства. Ни человек, ни
зверь, ни живущий-вне-плоти не могли проникнуть в Башню.
Но сейчас Йор видел, видел совершенно отчетливо чей-то След,
перемещающийся внутри замковых стен. Судя по всему, неизвестный находился в
районе так называемой "калитки зеленщиков", через которую охрана впускала и
выпускала из замка прачек, прислугу, молочниц, собственно зеленщиков и,
конечно же, шпионов в обличье первых, вторых и третьих.
Снять Знак мог только Сонн, бывший в силу своего ранга пар-арценца
Опоры Писаний более сильным магом, нежели Йор.
Йор вышел из транса и ответил Ларафу:
- Нужно немедленно перекрыть все подходы к Башне. В главный ствол
городской клоаки, по которой двигается животное-девять, следует отправить
по меньшей мере одну плеяду Опоры Безгласых Тварей. И еще - посыльного в
порт. Там стоит в полной боевой готовности флотилия сторожевых галер. Пусть
подойдут к выходу из гавани, но из-за мола до времени не высовываются.
Боюсь, как бы не пришлось гоняться за Сонном по морю. Потому что море...
- ...единственный сравнительно безопасный путь отхода из Башни, -
заключил Лараф.
При этом он сделал безмерно умное лицо и степенно кивнул. Дескать,