Страница:
А. В. Суворов, наблюдавший за ходом сражения с Кинбурнской косы, спустя 2 часа после начала боя послал депешу князю Потемкину: «Ура, светлейший князь! У нас шебека 18-пушечная. Корабль 60-пушечный не палит, окружен. Адмиральский 70-пу-шечный корабль спустил свой флаг. Наши на нем».
Дружная атака небольших русских гребных судов была исключительно успешной. Неприятель не смог использовать своего превосходства в крупных парусных кораблях, так как на Лимане сложилось положение, напоминавшее обстановку в балтийских шхерах, где подвижные галеры Петра успешно боролись с громоздкими парусными кораблями шведских адмиралов. Но Гассан-паша, кроме парусной эскадры (10 линейных кораблей и 6 фрегатов), располагал 40 боевыми судами гребного флота, которые могли легко маневрировать независимо от ветра и контратаковать русскую флотилию. Но перевес в сражении был на стороне русских моряков.
В течение четырех часов залпы следовали с обеих сторон. После потери двух парусных кораблей и нескольких гребных судов Гассан-паша отступил к Очаковской крепости, а когда наступила темнота, принял решение выйти из Лимана в море.
Около 10 часов вечера турецкие корабли стали отходить от Очакова и направляться к выходу в морс. Их путь лежал мимо. Кинбурнской косы, на которой А. В. Суворовым были заранее установлены батареи. Гассан-паша рассчитывал незаметно выйти из Лимана, однако на русских наблюдательных постах заметили силуэты вражеских кораблей. Они шли плотной, сомкнутой колонной, что делало их очень уязвимыми для огня русской артиллерии. Неприятельская эскадра попала под сильнейший обстрел. «Наши ядра, - говорил А. В. Суворов, - пробивали оба борта, достигая до противного берега»1.
Чтобы полностью использовать критическое положение неприятеля и довершить его разгром, А. В. Суворов еще ночью послал курьера к командующему Лиманской флотилией с извещением о прорыве неприятельского флота из Очакова. На рассвете 18 июня флотилия в двух колоннах подошла к вражескому флоту и окружила его. Разделившись на несколько отрядов, русские суда атаковали одновременно сразу несколько вражеских кораблей. Одни из них, подожженные огнем артиллерии, горели и взрывались; другие оказывали упорное сопротивление. Русским морякам приходилось вплотную приближаться к ним, брать на абордаж и сражаться на палубах. В этих рукопашных схватках, было убито и ранено 85 моряков; одна русская плавучая батарея была потоплена. Но неприятель дорогой ценой заплатил за этот бой, потеряв 11 своих кораблей.
Всего в течение 17-18 июня Гассан-паша не досчитался 15 кораблей, в том числе пяти линейных кораблей и пяти фрегатов, на которых было около 500 орудий. Потери турок в экипажах превышали 6 тысяч человек, из которых 1673 человека было взято в плен. Со времени битвы при Чесме турецкий флот не испытывал столь тяжелого поражения, как в двухдневном Очаковском сражении. Победа в этом бою была достигнута благодаря
мужеству и бесстрашию черноморских моряков. Высоко оценивая их подвиги, А. В. Суворов писал: «Жаль, что не был на абордаже; мне остается только ревновать!» Командующий флотилией в реляции отмечал, что из состава экипажей трудно выделить достойнейших, так как «все отличились храбростью и неустрашимостью, не поддающимися никакому описанию».
В то время как в Днепровско-Бугском лимане шли ожесточенные бои с турецким флотом, основная часть русского Черноморского флота - Севастопольская эскадра находилась в своей базе. Шторм, выдержанный эскадрой в сентябре 1787 г., более чем на полгода вывел.ее из строя. Лишь к весне 1788 г. боеспособность эскадры была восстановлена. Но командующий эскадрой контр-адмирал М. И. Войновнч и после этого не торопился с выходом в море. Зная численный состав турецкого флота, он боялся встречи с Гассан-пашой и придумывал различные предлоги, чтобы уклониться от боя с неприятелем. Только после решительных требований Потемкина эскадра Войновича вышла в боевой поход.
18 июня 1788 г., в день Очаковского сражения, корабли вышли из Севастополя и взяли курс к Днепровско-Бугскому лиману. В пути эскадра была задержана встречным ветром и лишь через 10 "суток смогла достичь острова Тендра. Навстречу ей от Очакова двигался турецкий флот. Адмирал Гассан-паша, получивший донесение о приближении русской эскадры из Севастополя, сразу же принял решение дать ей сражение. и Когда турецкий флот был замечен с кораблей Севастопольской эскадры, /русских кораблей насчитали 45 турецких судов; впоследствии к противнику прибыло на подкрепление еще несколько боевых кораблей. По соотношению сил неприятель, несмотря на серьезные потери под Очаковом, имел по сравнению с Севастопольской эскадрой очень большое преимущество. Против двух русских линейных кораблей Гассан-паша располагал 17 линейными кораблями. Весьма значительное превосходство противника было и в артиллерийском вооружении кораблей: турки имели более 1500 орудий, а русские ~ всего лишь 550 орудий.
Контр-адмирал Войновнч, еще до встречи с неприятелем боявшийся боевого столкновения, при виде большого турецкого флота оказался не в состоянии возглавить управление вверенной ему эскадрой. В минуту решительной встречи с противником он самоустранился от руководства предстоящим сражением и передал фактическое командование своему подчиненному - командиру авангарда (передовой части эскадры). Возглавлял передовую" эскадру командир линейного корабля у;Павел» капитан бригадирского ранга Ф. Ф. Ушаков.
В течение трех дней русские и турецкие корабли маневрировали в море, стараясь занять наветренное положение для боя. К 3 июля оба флота находились против устья Дуная, невдалеке от острова Фидониси. Турецкому флоту удалось сохранить наветренное положение, которое для парусных кораблей давало ряд преимуществ?) К числу таких преимуществ' относилось то, что наветренный флот мог выбирать время нападения и дистанцию боя, то есть обладал инициативой и возможностью навязать свою волю противнику, исходя из особенностей своего оружия и степени подготовки к бою. Во время сражения наветренным кораблям было значительно проще маневрировать и сближаться с неприятельскими
кораблями. При артиллерийской перестрелке густой пороховой дым застилал подветренные корабли и мешал канонирам вести прицельный огонь; от наветренного флота дым относило в сторону подветренного флота, что облегчало ведение огня и обеспечивало хорошую видимость сигналов.
Выполнение маневра, задуманного Ф. Ф. Ушаковым, позволяло занять наветренное положение и поставить неприятельские корабли «в два огня», т. е. обстреливать их с обоих бортов. Однако турецкий адмирал поспешил принять необходимые меры: турецкие корабли также увеличили ход, не давая возможности русским кораблям обойти их и нарушить боевой порядок. Благодаря этому Гассан-паше удалось избежать обхода его боевой линии русскими кораблями. Но маневр Ушакова не позволил неприятелю нанести сосредоточенный удар по русскому авангарду в самом начале сражения. Тогда турецкий адмирал предпринял вторичную попытку сосредоточить основные силы против русского авангарда.
После маневрирования турецкий флот сблизился на дистанцию пушечного выстрела и начал обстрел русских кораблей. Турецкий адмирал стремился выбрать такое расстояние между кораблями, чтобы огонь больших турецких орудий мог быть эффективным, а русские корабли, имевшие орудия меньшего калибра и стрелявшие на меньшее расстояние, не могли' причинить большого ущерба. Шесть турецких линейных кораблей поравнялись с русским авангардом и начали обстреливать три русских корабля.
сТассан-паша, писал Ф. Ф. Ушаков, «прибавя все паруса, бросился с чрезвычайной скоростью, как лев, атаковать передовые мои фрегаты»1. По сигналу Ушакова на русских кораблях также поставили все паруса, чтобы не допустить сближения неприятельских кораблей и в то же время отрезать от авангарда Гассзн-паши часть его боевых судов. Замысел Ушакова удался. Передовые турецкие корабли увидели, что остаются отрезанными; один турецкий корабль, шедший впереди, «не дожидаясь никакого сигнала, с великой торопливостью без бою поворотил и ушел». По второму турецкому кораблю с фрегатов «Борислав» и «Стрела» было сделано несколько удачных выстрелов, и он тоже повернул вспять. Гассан-паша стал палить ядрами по своим уходящим кораблям, но они тем не менее вышли из боевой линии авангарда.
Оказавшись впереди, Гассан-паша «с превеликого азарту спустился еще ближе и стал бортом прямо против двух фрегатов». Хотя «дрался он с чрезвычайным жаром*.русские фрегаты нанесли ему большие повреждения: «…видно было, как большие'доски летели с кормы его корабля». На помощь турецкому адмиралу стремились подойти другие его соседние корабли, но все они были отогнаны кораблем Ушакова. У одного из этих кораблей артиллеристы «Павла» сбили фок-мачту, у другого фор-стеньгу, а третий «за великой течью в самой скорости подо всеми парусами ушел к стороне Аккермана». В корабле же Гассан-паши было «столько пушечных пробоин, что скоро сосчитать нельзя».
Одновременно" с авангардом сражались и другие корабли русской эскадры. Фрегат «Киниурн» удачными выстрелами дважды зажигал турецкий вице-адмиральский корабль, который стремилея подойти на выручку Гаееаи-паше.(^В результате меткого огня черноморских моряков неприятель не стал пытаться продолжать сражение. В 5 часов вечера флагманский корабль вышел из боя и стал отходить. Это послужило сигналом для всего неприятельского флота. Сражение закончилось отступлением противника. ^
,,Морская баталия при острове Фидониси явилась первым боевым крещением Севастопольской эскадры - основного боевого ядра молодого Черноморского флота. Успех русского флота в сражении был достигнут смелостью и отвагой черноморских моряков, их высокой боевой выучкой и мастерством. «Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей, - писал Ушаков.- Они стреляли в неприятельские'корабли не часто и с такой сноровкой, что казалось, каждый учится стрелять по цели, снаравливая, чтоб не потерять свой выстрел»1.
Высокое мастерство в бою проявили командиры кораблей, и прежде всего командир авангарда Ф. Ф. Ушаков, являвшийся фактическим руководителем всей эскадры. Если до сражения при Фидониси многие турецкие военачальники считали русских моряков неопытными и неспособными для бон в открытом море, то успех в этой морской баталии лучше всего свидетельствовал о подготовленности русского Черноморского флота к решению сложных боевых задач.
Сражение при ФиДониси имело важные последствия. До сих пор турецкий флот обладал господством на Черном море, не позволяя русским кораблям совершать дальние походы. Рейсы русских кораблей ограничивались прибрежными районами, преимущественно между Керчью, Севастополем, Херсоном. После же сражения, когда вражеский флот впервые был вынужден отступить перед русской парусной эскадрой в открытом море, положение изменилось. В сентябре 1788 г. отряд крейсерских судов под командованием Д. Н. Сенявина вышел в первый боевой поход к берегам Турции. Русские корабли пересекли все Черное море, достигли Синопа и прошли вдоль турецкого побережья, обстреливая приморские опорные пункты.
Боевые успехи Черноморского флота оказывали сильное влияние на действия в районе Очакова. После понесенных потерь и повреждений адмирал Гассан-паша осенью 1788 г. поспешил уйти из Очакова и направиться на ремонт в Константинополь. Русский флот получил полную свободу действий, что не замедлило сказаться на дальнейшем ходе боевых действий.
Еще с лета Очаков был осажден армией Потемкина. Крепость ежедневно обстреливалась с осадных батарей и кораблей. В ноябре 1788 г. флотилия казачьих лодок под командованием войскового атамана А. Головатого, прикрываемая кораблями Лиман-ской флотилии, совершила стремительный налет на остров Березань, расположенный перед Очаковом. Парламентеры от начальника гарнизона сдали казакам ключи от крепости, более 20 орудий, 11 знамен, 150 бочек пороха,'свыше тысячи ядер. Над крепостью взвился русский флаг. Наконец, в декабре 1788 г. русские войска штурмом овладели Очаковом. Турки потеряли свыше 7 тысяч убитыми, 170 знамен, 323 орудия и большое число пленных. Со взятием Очакова русские войска приобрели важный стратегический пункт, который должен был прикрывать с моря весь Днепровско-Бугский лиман с находящейся там кораблестроительной базой Черноморского флота. Недаром современники отмечали, что «Очаков есть южный естественный Кронштадт».
Вступив в должность командующего, Ушаков столкнулся с громадными трудностями^ оставленными в наследство его предшественниками. На кораблях и в базах был большой некомплект команд, много матросов болело из-за плохого питания и жестокого обращения офицеров1. В Адмиралтействе в течение многих предшествующих лет был «хаос неописуемый, крайняя неизвестность во всех наличностях». В базах ощущался большой недостаток парусов, мачт, такелажа, якорей. Не хватало артиллерийского вооружения. «Здесь во многом находятся великие недостатки», - докладывал Ушаков князю Потемкину. «Разных припасов и материалов, тож и лесов, особливо жидкой и густой смолы, здесь совсем нет, также медикаментов не только на судах, но и в госпитале не имеется»,- писал он главному интенданту флота2!
Адмирал Ушаков деятельно приступил к повышению боеспособности флота и его подготовке к активным действиям против неприятеля. Однако ни со стороны Потемкина, ни из Петербурга он не получал того, что было остро необходимо для совершенствования всех отраслей флотского хозяйства. Тратя огромные суммы на разнообразные личные нужды, царское правительство пренебрегало насущными потребностями флота3. Дело доходило
до того, что «по неимению при севастопольском порте денежной казны» Ушакову приходилось вкладывать в строительство флота личные средства. «Дохожу до такой крайности, - писал он летом 1790 г.,-что вынужден заложить собственный дом Ф. Ф. Ушаков понимал, что боеспособность флота зависит прежде всего от рядовых матросов. Он высоко ценил доверие матросов к нему. «Всякое доверие их ко мне совершает мои успехи, - говорил он. Постоянная забота об экипажах кораблей, являлась важнейшим требованием Ушакова, которое он предъявлял ко всем командирам кораблей. Большое внимание уделял он здоровью матросов, улучшению их питания и бытовых условий на кораблях и на берегу. Установив однажды, что находящиеся в госпитале матросы плохо питаются, Ушаков предписал конторе Севастопольского порта «употребить всевозможное старание, дабы лучшим содержанием подкрепить., людей и при-весть в здоровье». Офицеров, которые не желали заботиться о личном составе, он строго наказывал^
Чтобы постоянно повышать боевое мастерство экипажей и
готовить их к борьбе с сильным и опытным противником на море,
адмирал Ушаков большое внимание уделял обучению личного
состава. Боевая подготовка строилась на наиболее рациональных
приемах. Он разрабатывал инструкции и руководства, в которых
излагал свои требования к обучению моряков, прежде всего -
учить в сложных условиях.
Корабли в любую погоду выходили в море, проводили там парусные, артиллерийские, абордажные и другие учения. «:Рекомендую командующим, - писал адмирал Ушаков в одном из приказов, - приучать служителей (матросов) к скорым беганьям по снастям. Отдачу и прибавку парусов приказать делать с отменной скоростью»2. Мастерство черноморских моряков неуклонно росло, что повышало боеспособность флота не меньше, чем пополнение его новыми боевыми кораблями'.!
Около двух лет после сражения у острова Фидониси турецкий флот не предпринимал активных действий в Черном море. В Турции велось усиленное строительство новых кораблей. Одновременно с усилением своей военной мощи Османская империя активно участвовала в дипломатической борьбе против России
В сражениях парусных флотов успех но многом определился умелым использованием силы и направления ветра и опережением протииника в Производстве различных маневров (поворотов и трестроением Кораблей), что зависело от быстроты и сноровки матросов в постановке и уборке n.ipy-Сов. Хорошо подготовленный -жипаж и ос с почивал поворот 80-пушечного корабли при свежем ветре за 5-6 минут, при слабом ветре -а 10-13 минут.
В разгаре боевых действий на юге для России сложилась тяжелая военно-политическая обстановка на Балтике. Дипломатия Англии и Пруссии стремилась вовлечь в войну против России Шведское королевство, усиленно разжигая реваншистские планы шведского правительства, направленные на завоевание приморских областей, перешедших к России в Северной войне. Шведский король Густав III расценивал сложившуюся обстановку как весьма выгодную для осуществления этих планов, так как основные силы России были сосредоточены против Турции, а позиция Англии и Пруссии позволяла надеяться на помощь этих европейских держав. В июне 1788 г. русскому правительству было вручено ультимативное требование Густава III, в котором шведский король требовал от России возвратить ему часть Карелии с городом Кексгольмом, разоружить Балтийский флот, отдать Турции Крым и принять его «посредничество» в русско-турецком конфликте.
В это время русский Балтийский флот готовился к дальнему походу в Средиземное море, чтобы принять участие в боевых действиях против Турции в тех же районах, где в 1770-1774 гг. действовала эскадра Г. А. Спиридова. Эскадра Балтийского флота была полностью подготовлена к походу. Три линейных корабля и пять других судов уже вышли из Кронштадта и в конце июня достигли Копенгагена. Однако дальнейшее плавание не состоялось из-за назревавшей войны с Швецией, которая действовала в полном контакте с Турцией.
В конце июня 1788 г. Швеция начала военные действия против России. Густав III объявил поход на Петербург, обещая своей свите «дать завтрак в Петергофе». Шведский флот должен был прорваться в восточную часть Финского залива и угрожать Кронштадту и Петербургу. Вступление Швеции в войну очень осложнило положение России, так как ей пришлось вести борьбу на два фронта - на юге и северо-западе.
В течение двух лет продолжалась русско-шведская война (1788-1790). Агрессивные замыслы Густава не осуществились. Русская армия и флот обеспечили безопасность Петербурга и прибалтийских областей. Балтийский флот успешно действовал против сильного шведского флота. В Гогландском, Эландском, Ревел ьском, Фридрихсгамском, Красногорском, Выборгском морских сражениях русские моряки нанесли большие потери неприятелю, В этих сражениях многие корабли противника вынуждены были спускать свои флаги перед русскими кораблями. Почетными трофеями русских моряков стали штандарт герцога Зюдерманладского, флаги шведских линейных кораблей «Принц Густав», «Принц Карл» и др.
В 1790 г. между Швецией и Россией был заключен Верель-ский мирный договор, согласно которому оба государства сохраняли свои прежние границы. Окончание войны со Швецией улучшило положение России, однако длительная война на два фронта сильно истощила ее военно-экономические ресурсы, что существенно отражалось на ходе боевых действий с Османской империей.
На юге в это время не прекращались сражения с турецкой сухопутной армией. В качестве союзника России здесь в 1788- 1790 гг. выступала Австрия. Однако действия австрийских войск были неудачны, турецкая армия нанесла им ряд крупных поражений. Вслед за этим, однако, турецким войскам были нанесены серьезные удары. В июле 1789 г. русская армия под командованием А. В. Суворова одержала блестящую победу при Фокшанах; спустя два месяца Суворов нанес сильнейшее поражение туркам при Рымнике. Русские войска продвинулись далеко на запад от Днепровско-Бугекого лимана и других исходных позиций, которые они занимали к началу войны. Турция должна была вести оборонительные действия на Дунае.
Успехи русской армии создавали возможность прочного укрепления на Черноморском побережье. В июле*!789 г. при слиянии Буга и Ингула был основан портовый город Николаев1, где развернулось строительство кораблей; впоследствии сюда было перенесено из Херсона Черноморское Адмиралтейство. В сентябре 1789 г. в 65 км к западу от Очакова был взят небольшой турецкий замок Гаджибеи. Через несколько лет на этом месте развернулось строительство гавани. Новый портовый город был назван Одессой.
Порта не предполагала прекращать борьбу и разрабатывала планы новых военных кампаний. Она рассчитывала, в частности, что продвижение главных сил русской армии к Дунаю неминуемо должно ослабить те прибрежные области, которые остались вдйлеке от театра военных действий. Исходя из этого, намечались удары по тем участкам русского побережья, где предполагалось встретить сопротивление небольших русских сил.'Первое место в этих расчетах занимал Крымский полуостров.
Русское командование считало угрозу для Крыма очень серьезной, так как он был сильно уязвим со стороны моря. Десантные ВОЙСКУ, посаженные на корабли в Сннопе, Самсуне и других турецких портах, могли менее чем за двое суток достичь Крыма и высадиться на его побережье. Особенную опасность представляли турецкие войска, сосредоточенные на Кавказском побережье. В то время весь кавказский берег, кроме
Таманского полуострова, находился у Турции. Передовым опорным пунктом здесь являлась крепость Анапа, в которой находился большой турецкий гарнизон. Отсюда до Керчи или Феодосии требовалось всего несколько часов хода.
В Севастополе и Херсоне постоянно получали сведения о подготовке турецких вооруженных сил к высадке на Крымский полуостров. Турецкая эскадра имела «повеление искать по крымским б'ерегам способное место для десанта, а особливо около Кафы (Феодосии)»1. С этой целью, как писал Потемкин весной 1790 г., турки «великим прилежанием и поспешностью стараются вооружить флот в Константинополе»2. Командующим турецким флотом был назначен адмирал Гуссейн-паша.
Чтобы помешать русскому флоту противодействовать десантам, английские инструкторы готовили для турецкого флота специальные брандеры для уничтожения русских кораблей; они же рекомендовали туркам наполнить зажигательными веществами одно из торговых судов и подослать его под нейтральным флагом в русский порт с тем намерением, «чтобы сие судно, остановись между кораблями, зажгло их ночью»3.
Командующий. Черноморским флотом контр-адмирал Ф. Ф. Ушаков развернул активную подготовку к кампании 1790 г. Когда большинство кораблей Севастопольской эскадры было подготовлено к дальнему плаванию, Ушаков вышад в поход с целью разведать силы неприятеля и нарушить его коммуникации в юго-восточном районе Черноморского театра. Русские корабли пересекли все Черное море, достигли Синопа, оттуда пошли вдоль турецких берегов к Самсуну, далее - к Анапе и затем возвратились в Севастополь.
Появление русской эскадры у побережья Турции вызвало у неприятеля «великий страх и беспокойство». Черноморские моряки захватили более десяти турецких судов, экипажи кото -рых сообщили, что в Константинополе ведется усиленная подготовка к выходу в Черное море многочисленного турецкого флота с десантными войсками.
2 июля 1790 г. русская эскадра вышла в море «для поисков неприятельского флота и охранения таврических берегов». Оценив обстановку и предугадывая замыслы противника в отношении высадки десанта на Керченский полуостров со стороны Анапы, адмирал Ушаков избрал курс на восток. 6 июля эскадра пришла на Феодосийский рейд, где было получено сообщение о том, что за полсуток до этого здесь находилась турецкая эскадра, обладавшая русскими секретными опознавательными сигналами. О курсе противника было известно лишь то, что он «по-щел прямо в открытое море».
Утром 8 июля русская эскадра находилась против Керченского пролива - «между Крымским берегом и Таманью на открытом море в довольной дистанции от всех берегов». Этот район Ф. Ф. Ушаков считал наилучшим-для наблюдения за противником и для защиты Крымского полуострова. И действительно, одно из крейсерских судов1, высланное на разведку, сигналом дало знать, что видит «посторонние суда». Через полчаса на эскадре увидели большой неприятельский флот, шедший со стороны Анапы по направлению к Крыму.
Адмирал Гуссейн-паша имел превосходство в силах. Хотя по количеству линейных кораблей обе эскадры были равны, но у турок было в два раза больше других боевых судов- бомбардирских кораблей, бригантин и др. Важным преимуществом неприятеля являлось превосходство его в артиллерийском вооружении кораблей, (более 1100 турецких орудий против 850 русских), а также занятие им наветренного положения.
Заметив русскую эскадру, Гуссейн-паша сразу же дал сигнал своим кораблям атаковать ее. Все турецкие корабли, отмечал адмирал Ушаков, пошли «прямо по ветру на наш флот». Началось сражение у Керченского пролива.
В полдень неприятельский флот подошел к русской эскадре на расстояние пушечного выстрела и открыл огонь. К этому времени Ушаков построил свою эскадру в боевой порядок, полностью подготовился к решительной встрече с врагом и, «будучи во всем готов в лучшем порядке, с поспешностью шел ему навстречу».
Гуссейн-паша обрушил главный удар по авангарду русской эскадры, в который входили два линейных корабля и один фрегат. Русские корабли начали ответный огонь по неприятелю. Особенно сильная перестрелка велась между авангардными кораблями обеих эскадр. «Авангард нашего флота, - говорил Ушаков,- усиливающееся нападение неприятеля выдерживал с отличной храбростью и жестокостью огня приводил его в замешательство и расстройку, так что оный'пальбу свою весьма уменьшил». Видя, что турецкие авангардные корабли не могут нанести решительного поражения русским передовым кораблям, Гуссейн-паша направил против них огонь других своих судов.
Дружная атака небольших русских гребных судов была исключительно успешной. Неприятель не смог использовать своего превосходства в крупных парусных кораблях, так как на Лимане сложилось положение, напоминавшее обстановку в балтийских шхерах, где подвижные галеры Петра успешно боролись с громоздкими парусными кораблями шведских адмиралов. Но Гассан-паша, кроме парусной эскадры (10 линейных кораблей и 6 фрегатов), располагал 40 боевыми судами гребного флота, которые могли легко маневрировать независимо от ветра и контратаковать русскую флотилию. Но перевес в сражении был на стороне русских моряков.
В течение четырех часов залпы следовали с обеих сторон. После потери двух парусных кораблей и нескольких гребных судов Гассан-паша отступил к Очаковской крепости, а когда наступила темнота, принял решение выйти из Лимана в море.
Около 10 часов вечера турецкие корабли стали отходить от Очакова и направляться к выходу в морс. Их путь лежал мимо. Кинбурнской косы, на которой А. В. Суворовым были заранее установлены батареи. Гассан-паша рассчитывал незаметно выйти из Лимана, однако на русских наблюдательных постах заметили силуэты вражеских кораблей. Они шли плотной, сомкнутой колонной, что делало их очень уязвимыми для огня русской артиллерии. Неприятельская эскадра попала под сильнейший обстрел. «Наши ядра, - говорил А. В. Суворов, - пробивали оба борта, достигая до противного берега»1.
Чтобы полностью использовать критическое положение неприятеля и довершить его разгром, А. В. Суворов еще ночью послал курьера к командующему Лиманской флотилией с извещением о прорыве неприятельского флота из Очакова. На рассвете 18 июня флотилия в двух колоннах подошла к вражескому флоту и окружила его. Разделившись на несколько отрядов, русские суда атаковали одновременно сразу несколько вражеских кораблей. Одни из них, подожженные огнем артиллерии, горели и взрывались; другие оказывали упорное сопротивление. Русским морякам приходилось вплотную приближаться к ним, брать на абордаж и сражаться на палубах. В этих рукопашных схватках, было убито и ранено 85 моряков; одна русская плавучая батарея была потоплена. Но неприятель дорогой ценой заплатил за этот бой, потеряв 11 своих кораблей.
Всего в течение 17-18 июня Гассан-паша не досчитался 15 кораблей, в том числе пяти линейных кораблей и пяти фрегатов, на которых было около 500 орудий. Потери турок в экипажах превышали 6 тысяч человек, из которых 1673 человека было взято в плен. Со времени битвы при Чесме турецкий флот не испытывал столь тяжелого поражения, как в двухдневном Очаковском сражении. Победа в этом бою была достигнута благодаря
мужеству и бесстрашию черноморских моряков. Высоко оценивая их подвиги, А. В. Суворов писал: «Жаль, что не был на абордаже; мне остается только ревновать!» Командующий флотилией в реляции отмечал, что из состава экипажей трудно выделить достойнейших, так как «все отличились храбростью и неустрашимостью, не поддающимися никакому описанию».
В то время как в Днепровско-Бугском лимане шли ожесточенные бои с турецким флотом, основная часть русского Черноморского флота - Севастопольская эскадра находилась в своей базе. Шторм, выдержанный эскадрой в сентябре 1787 г., более чем на полгода вывел.ее из строя. Лишь к весне 1788 г. боеспособность эскадры была восстановлена. Но командующий эскадрой контр-адмирал М. И. Войновнч и после этого не торопился с выходом в море. Зная численный состав турецкого флота, он боялся встречи с Гассан-пашой и придумывал различные предлоги, чтобы уклониться от боя с неприятелем. Только после решительных требований Потемкина эскадра Войновича вышла в боевой поход.
18 июня 1788 г., в день Очаковского сражения, корабли вышли из Севастополя и взяли курс к Днепровско-Бугскому лиману. В пути эскадра была задержана встречным ветром и лишь через 10 "суток смогла достичь острова Тендра. Навстречу ей от Очакова двигался турецкий флот. Адмирал Гассан-паша, получивший донесение о приближении русской эскадры из Севастополя, сразу же принял решение дать ей сражение. и Когда турецкий флот был замечен с кораблей Севастопольской эскадры, /русских кораблей насчитали 45 турецких судов; впоследствии к противнику прибыло на подкрепление еще несколько боевых кораблей. По соотношению сил неприятель, несмотря на серьезные потери под Очаковом, имел по сравнению с Севастопольской эскадрой очень большое преимущество. Против двух русских линейных кораблей Гассан-паша располагал 17 линейными кораблями. Весьма значительное превосходство противника было и в артиллерийском вооружении кораблей: турки имели более 1500 орудий, а русские ~ всего лишь 550 орудий.
Контр-адмирал Войновнч, еще до встречи с неприятелем боявшийся боевого столкновения, при виде большого турецкого флота оказался не в состоянии возглавить управление вверенной ему эскадрой. В минуту решительной встречи с противником он самоустранился от руководства предстоящим сражением и передал фактическое командование своему подчиненному - командиру авангарда (передовой части эскадры). Возглавлял передовую" эскадру командир линейного корабля у;Павел» капитан бригадирского ранга Ф. Ф. Ушаков.
В течение трех дней русские и турецкие корабли маневрировали в море, стараясь занять наветренное положение для боя. К 3 июля оба флота находились против устья Дуная, невдалеке от острова Фидониси. Турецкому флоту удалось сохранить наветренное положение, которое для парусных кораблей давало ряд преимуществ?) К числу таких преимуществ' относилось то, что наветренный флот мог выбирать время нападения и дистанцию боя, то есть обладал инициативой и возможностью навязать свою волю противнику, исходя из особенностей своего оружия и степени подготовки к бою. Во время сражения наветренным кораблям было значительно проще маневрировать и сближаться с неприятельскими
кораблями. При артиллерийской перестрелке густой пороховой дым застилал подветренные корабли и мешал канонирам вести прицельный огонь; от наветренного флота дым относило в сторону подветренного флота, что облегчало ведение огня и обеспечивало хорошую видимость сигналов.
Выполнение маневра, задуманного Ф. Ф. Ушаковым, позволяло занять наветренное положение и поставить неприятельские корабли «в два огня», т. е. обстреливать их с обоих бортов. Однако турецкий адмирал поспешил принять необходимые меры: турецкие корабли также увеличили ход, не давая возможности русским кораблям обойти их и нарушить боевой порядок. Благодаря этому Гассан-паше удалось избежать обхода его боевой линии русскими кораблями. Но маневр Ушакова не позволил неприятелю нанести сосредоточенный удар по русскому авангарду в самом начале сражения. Тогда турецкий адмирал предпринял вторичную попытку сосредоточить основные силы против русского авангарда.
После маневрирования турецкий флот сблизился на дистанцию пушечного выстрела и начал обстрел русских кораблей. Турецкий адмирал стремился выбрать такое расстояние между кораблями, чтобы огонь больших турецких орудий мог быть эффективным, а русские корабли, имевшие орудия меньшего калибра и стрелявшие на меньшее расстояние, не могли' причинить большого ущерба. Шесть турецких линейных кораблей поравнялись с русским авангардом и начали обстреливать три русских корабля.
сТассан-паша, писал Ф. Ф. Ушаков, «прибавя все паруса, бросился с чрезвычайной скоростью, как лев, атаковать передовые мои фрегаты»1. По сигналу Ушакова на русских кораблях также поставили все паруса, чтобы не допустить сближения неприятельских кораблей и в то же время отрезать от авангарда Гассзн-паши часть его боевых судов. Замысел Ушакова удался. Передовые турецкие корабли увидели, что остаются отрезанными; один турецкий корабль, шедший впереди, «не дожидаясь никакого сигнала, с великой торопливостью без бою поворотил и ушел». По второму турецкому кораблю с фрегатов «Борислав» и «Стрела» было сделано несколько удачных выстрелов, и он тоже повернул вспять. Гассан-паша стал палить ядрами по своим уходящим кораблям, но они тем не менее вышли из боевой линии авангарда.
Оказавшись впереди, Гассан-паша «с превеликого азарту спустился еще ближе и стал бортом прямо против двух фрегатов». Хотя «дрался он с чрезвычайным жаром*.русские фрегаты нанесли ему большие повреждения: «…видно было, как большие'доски летели с кормы его корабля». На помощь турецкому адмиралу стремились подойти другие его соседние корабли, но все они были отогнаны кораблем Ушакова. У одного из этих кораблей артиллеристы «Павла» сбили фок-мачту, у другого фор-стеньгу, а третий «за великой течью в самой скорости подо всеми парусами ушел к стороне Аккермана». В корабле же Гассан-паши было «столько пушечных пробоин, что скоро сосчитать нельзя».
Одновременно" с авангардом сражались и другие корабли русской эскадры. Фрегат «Киниурн» удачными выстрелами дважды зажигал турецкий вице-адмиральский корабль, который стремилея подойти на выручку Гаееаи-паше.(^В результате меткого огня черноморских моряков неприятель не стал пытаться продолжать сражение. В 5 часов вечера флагманский корабль вышел из боя и стал отходить. Это послужило сигналом для всего неприятельского флота. Сражение закончилось отступлением противника. ^
,,Морская баталия при острове Фидониси явилась первым боевым крещением Севастопольской эскадры - основного боевого ядра молодого Черноморского флота. Успех русского флота в сражении был достигнут смелостью и отвагой черноморских моряков, их высокой боевой выучкой и мастерством. «Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей, - писал Ушаков.- Они стреляли в неприятельские'корабли не часто и с такой сноровкой, что казалось, каждый учится стрелять по цели, снаравливая, чтоб не потерять свой выстрел»1.
Высокое мастерство в бою проявили командиры кораблей, и прежде всего командир авангарда Ф. Ф. Ушаков, являвшийся фактическим руководителем всей эскадры. Если до сражения при Фидониси многие турецкие военачальники считали русских моряков неопытными и неспособными для бон в открытом море, то успех в этой морской баталии лучше всего свидетельствовал о подготовленности русского Черноморского флота к решению сложных боевых задач.
Сражение при ФиДониси имело важные последствия. До сих пор турецкий флот обладал господством на Черном море, не позволяя русским кораблям совершать дальние походы. Рейсы русских кораблей ограничивались прибрежными районами, преимущественно между Керчью, Севастополем, Херсоном. После же сражения, когда вражеский флот впервые был вынужден отступить перед русской парусной эскадрой в открытом море, положение изменилось. В сентябре 1788 г. отряд крейсерских судов под командованием Д. Н. Сенявина вышел в первый боевой поход к берегам Турции. Русские корабли пересекли все Черное море, достигли Синопа и прошли вдоль турецкого побережья, обстреливая приморские опорные пункты.
Боевые успехи Черноморского флота оказывали сильное влияние на действия в районе Очакова. После понесенных потерь и повреждений адмирал Гассан-паша осенью 1788 г. поспешил уйти из Очакова и направиться на ремонт в Константинополь. Русский флот получил полную свободу действий, что не замедлило сказаться на дальнейшем ходе боевых действий.
Еще с лета Очаков был осажден армией Потемкина. Крепость ежедневно обстреливалась с осадных батарей и кораблей. В ноябре 1788 г. флотилия казачьих лодок под командованием войскового атамана А. Головатого, прикрываемая кораблями Лиман-ской флотилии, совершила стремительный налет на остров Березань, расположенный перед Очаковом. Парламентеры от начальника гарнизона сдали казакам ключи от крепости, более 20 орудий, 11 знамен, 150 бочек пороха,'свыше тысячи ядер. Над крепостью взвился русский флаг. Наконец, в декабре 1788 г. русские войска штурмом овладели Очаковом. Турки потеряли свыше 7 тысяч убитыми, 170 знамен, 323 орудия и большое число пленных. Со взятием Очакова русские войска приобрели важный стратегический пункт, который должен был прикрывать с моря весь Днепровско-Бугский лиман с находящейся там кораблестроительной базой Черноморского флота. Недаром современники отмечали, что «Очаков есть южный естественный Кронштадт».
Вступив в должность командующего, Ушаков столкнулся с громадными трудностями^ оставленными в наследство его предшественниками. На кораблях и в базах был большой некомплект команд, много матросов болело из-за плохого питания и жестокого обращения офицеров1. В Адмиралтействе в течение многих предшествующих лет был «хаос неописуемый, крайняя неизвестность во всех наличностях». В базах ощущался большой недостаток парусов, мачт, такелажа, якорей. Не хватало артиллерийского вооружения. «Здесь во многом находятся великие недостатки», - докладывал Ушаков князю Потемкину. «Разных припасов и материалов, тож и лесов, особливо жидкой и густой смолы, здесь совсем нет, также медикаментов не только на судах, но и в госпитале не имеется»,- писал он главному интенданту флота2!
Адмирал Ушаков деятельно приступил к повышению боеспособности флота и его подготовке к активным действиям против неприятеля. Однако ни со стороны Потемкина, ни из Петербурга он не получал того, что было остро необходимо для совершенствования всех отраслей флотского хозяйства. Тратя огромные суммы на разнообразные личные нужды, царское правительство пренебрегало насущными потребностями флота3. Дело доходило
до того, что «по неимению при севастопольском порте денежной казны» Ушакову приходилось вкладывать в строительство флота личные средства. «Дохожу до такой крайности, - писал он летом 1790 г.,-что вынужден заложить собственный дом Ф. Ф. Ушаков понимал, что боеспособность флота зависит прежде всего от рядовых матросов. Он высоко ценил доверие матросов к нему. «Всякое доверие их ко мне совершает мои успехи, - говорил он. Постоянная забота об экипажах кораблей, являлась важнейшим требованием Ушакова, которое он предъявлял ко всем командирам кораблей. Большое внимание уделял он здоровью матросов, улучшению их питания и бытовых условий на кораблях и на берегу. Установив однажды, что находящиеся в госпитале матросы плохо питаются, Ушаков предписал конторе Севастопольского порта «употребить всевозможное старание, дабы лучшим содержанием подкрепить., людей и при-весть в здоровье». Офицеров, которые не желали заботиться о личном составе, он строго наказывал^
Чтобы постоянно повышать боевое мастерство экипажей и
готовить их к борьбе с сильным и опытным противником на море,
адмирал Ушаков большое внимание уделял обучению личного
состава. Боевая подготовка строилась на наиболее рациональных
приемах. Он разрабатывал инструкции и руководства, в которых
излагал свои требования к обучению моряков, прежде всего -
учить в сложных условиях.
Корабли в любую погоду выходили в море, проводили там парусные, артиллерийские, абордажные и другие учения. «:Рекомендую командующим, - писал адмирал Ушаков в одном из приказов, - приучать служителей (матросов) к скорым беганьям по снастям. Отдачу и прибавку парусов приказать делать с отменной скоростью»2. Мастерство черноморских моряков неуклонно росло, что повышало боеспособность флота не меньше, чем пополнение его новыми боевыми кораблями'.!
Около двух лет после сражения у острова Фидониси турецкий флот не предпринимал активных действий в Черном море. В Турции велось усиленное строительство новых кораблей. Одновременно с усилением своей военной мощи Османская империя активно участвовала в дипломатической борьбе против России
В сражениях парусных флотов успех но многом определился умелым использованием силы и направления ветра и опережением протииника в Производстве различных маневров (поворотов и трестроением Кораблей), что зависело от быстроты и сноровки матросов в постановке и уборке n.ipy-Сов. Хорошо подготовленный -жипаж и ос с почивал поворот 80-пушечного корабли при свежем ветре за 5-6 минут, при слабом ветре -а 10-13 минут.
В разгаре боевых действий на юге для России сложилась тяжелая военно-политическая обстановка на Балтике. Дипломатия Англии и Пруссии стремилась вовлечь в войну против России Шведское королевство, усиленно разжигая реваншистские планы шведского правительства, направленные на завоевание приморских областей, перешедших к России в Северной войне. Шведский король Густав III расценивал сложившуюся обстановку как весьма выгодную для осуществления этих планов, так как основные силы России были сосредоточены против Турции, а позиция Англии и Пруссии позволяла надеяться на помощь этих европейских держав. В июне 1788 г. русскому правительству было вручено ультимативное требование Густава III, в котором шведский король требовал от России возвратить ему часть Карелии с городом Кексгольмом, разоружить Балтийский флот, отдать Турции Крым и принять его «посредничество» в русско-турецком конфликте.
В это время русский Балтийский флот готовился к дальнему походу в Средиземное море, чтобы принять участие в боевых действиях против Турции в тех же районах, где в 1770-1774 гг. действовала эскадра Г. А. Спиридова. Эскадра Балтийского флота была полностью подготовлена к походу. Три линейных корабля и пять других судов уже вышли из Кронштадта и в конце июня достигли Копенгагена. Однако дальнейшее плавание не состоялось из-за назревавшей войны с Швецией, которая действовала в полном контакте с Турцией.
В конце июня 1788 г. Швеция начала военные действия против России. Густав III объявил поход на Петербург, обещая своей свите «дать завтрак в Петергофе». Шведский флот должен был прорваться в восточную часть Финского залива и угрожать Кронштадту и Петербургу. Вступление Швеции в войну очень осложнило положение России, так как ей пришлось вести борьбу на два фронта - на юге и северо-западе.
В течение двух лет продолжалась русско-шведская война (1788-1790). Агрессивные замыслы Густава не осуществились. Русская армия и флот обеспечили безопасность Петербурга и прибалтийских областей. Балтийский флот успешно действовал против сильного шведского флота. В Гогландском, Эландском, Ревел ьском, Фридрихсгамском, Красногорском, Выборгском морских сражениях русские моряки нанесли большие потери неприятелю, В этих сражениях многие корабли противника вынуждены были спускать свои флаги перед русскими кораблями. Почетными трофеями русских моряков стали штандарт герцога Зюдерманладского, флаги шведских линейных кораблей «Принц Густав», «Принц Карл» и др.
В 1790 г. между Швецией и Россией был заключен Верель-ский мирный договор, согласно которому оба государства сохраняли свои прежние границы. Окончание войны со Швецией улучшило положение России, однако длительная война на два фронта сильно истощила ее военно-экономические ресурсы, что существенно отражалось на ходе боевых действий с Османской империей.
На юге в это время не прекращались сражения с турецкой сухопутной армией. В качестве союзника России здесь в 1788- 1790 гг. выступала Австрия. Однако действия австрийских войск были неудачны, турецкая армия нанесла им ряд крупных поражений. Вслед за этим, однако, турецким войскам были нанесены серьезные удары. В июле 1789 г. русская армия под командованием А. В. Суворова одержала блестящую победу при Фокшанах; спустя два месяца Суворов нанес сильнейшее поражение туркам при Рымнике. Русские войска продвинулись далеко на запад от Днепровско-Бугекого лимана и других исходных позиций, которые они занимали к началу войны. Турция должна была вести оборонительные действия на Дунае.
Успехи русской армии создавали возможность прочного укрепления на Черноморском побережье. В июле*!789 г. при слиянии Буга и Ингула был основан портовый город Николаев1, где развернулось строительство кораблей; впоследствии сюда было перенесено из Херсона Черноморское Адмиралтейство. В сентябре 1789 г. в 65 км к западу от Очакова был взят небольшой турецкий замок Гаджибеи. Через несколько лет на этом месте развернулось строительство гавани. Новый портовый город был назван Одессой.
Порта не предполагала прекращать борьбу и разрабатывала планы новых военных кампаний. Она рассчитывала, в частности, что продвижение главных сил русской армии к Дунаю неминуемо должно ослабить те прибрежные области, которые остались вдйлеке от театра военных действий. Исходя из этого, намечались удары по тем участкам русского побережья, где предполагалось встретить сопротивление небольших русских сил.'Первое место в этих расчетах занимал Крымский полуостров.
Русское командование считало угрозу для Крыма очень серьезной, так как он был сильно уязвим со стороны моря. Десантные ВОЙСКУ, посаженные на корабли в Сннопе, Самсуне и других турецких портах, могли менее чем за двое суток достичь Крыма и высадиться на его побережье. Особенную опасность представляли турецкие войска, сосредоточенные на Кавказском побережье. В то время весь кавказский берег, кроме
Таманского полуострова, находился у Турции. Передовым опорным пунктом здесь являлась крепость Анапа, в которой находился большой турецкий гарнизон. Отсюда до Керчи или Феодосии требовалось всего несколько часов хода.
В Севастополе и Херсоне постоянно получали сведения о подготовке турецких вооруженных сил к высадке на Крымский полуостров. Турецкая эскадра имела «повеление искать по крымским б'ерегам способное место для десанта, а особливо около Кафы (Феодосии)»1. С этой целью, как писал Потемкин весной 1790 г., турки «великим прилежанием и поспешностью стараются вооружить флот в Константинополе»2. Командующим турецким флотом был назначен адмирал Гуссейн-паша.
Чтобы помешать русскому флоту противодействовать десантам, английские инструкторы готовили для турецкого флота специальные брандеры для уничтожения русских кораблей; они же рекомендовали туркам наполнить зажигательными веществами одно из торговых судов и подослать его под нейтральным флагом в русский порт с тем намерением, «чтобы сие судно, остановись между кораблями, зажгло их ночью»3.
Командующий. Черноморским флотом контр-адмирал Ф. Ф. Ушаков развернул активную подготовку к кампании 1790 г. Когда большинство кораблей Севастопольской эскадры было подготовлено к дальнему плаванию, Ушаков вышад в поход с целью разведать силы неприятеля и нарушить его коммуникации в юго-восточном районе Черноморского театра. Русские корабли пересекли все Черное море, достигли Синопа, оттуда пошли вдоль турецких берегов к Самсуну, далее - к Анапе и затем возвратились в Севастополь.
Появление русской эскадры у побережья Турции вызвало у неприятеля «великий страх и беспокойство». Черноморские моряки захватили более десяти турецких судов, экипажи кото -рых сообщили, что в Константинополе ведется усиленная подготовка к выходу в Черное море многочисленного турецкого флота с десантными войсками.
2 июля 1790 г. русская эскадра вышла в море «для поисков неприятельского флота и охранения таврических берегов». Оценив обстановку и предугадывая замыслы противника в отношении высадки десанта на Керченский полуостров со стороны Анапы, адмирал Ушаков избрал курс на восток. 6 июля эскадра пришла на Феодосийский рейд, где было получено сообщение о том, что за полсуток до этого здесь находилась турецкая эскадра, обладавшая русскими секретными опознавательными сигналами. О курсе противника было известно лишь то, что он «по-щел прямо в открытое море».
Утром 8 июля русская эскадра находилась против Керченского пролива - «между Крымским берегом и Таманью на открытом море в довольной дистанции от всех берегов». Этот район Ф. Ф. Ушаков считал наилучшим-для наблюдения за противником и для защиты Крымского полуострова. И действительно, одно из крейсерских судов1, высланное на разведку, сигналом дало знать, что видит «посторонние суда». Через полчаса на эскадре увидели большой неприятельский флот, шедший со стороны Анапы по направлению к Крыму.
Адмирал Гуссейн-паша имел превосходство в силах. Хотя по количеству линейных кораблей обе эскадры были равны, но у турок было в два раза больше других боевых судов- бомбардирских кораблей, бригантин и др. Важным преимуществом неприятеля являлось превосходство его в артиллерийском вооружении кораблей, (более 1100 турецких орудий против 850 русских), а также занятие им наветренного положения.
Заметив русскую эскадру, Гуссейн-паша сразу же дал сигнал своим кораблям атаковать ее. Все турецкие корабли, отмечал адмирал Ушаков, пошли «прямо по ветру на наш флот». Началось сражение у Керченского пролива.
В полдень неприятельский флот подошел к русской эскадре на расстояние пушечного выстрела и открыл огонь. К этому времени Ушаков построил свою эскадру в боевой порядок, полностью подготовился к решительной встрече с врагом и, «будучи во всем готов в лучшем порядке, с поспешностью шел ему навстречу».
Гуссейн-паша обрушил главный удар по авангарду русской эскадры, в который входили два линейных корабля и один фрегат. Русские корабли начали ответный огонь по неприятелю. Особенно сильная перестрелка велась между авангардными кораблями обеих эскадр. «Авангард нашего флота, - говорил Ушаков,- усиливающееся нападение неприятеля выдерживал с отличной храбростью и жестокостью огня приводил его в замешательство и расстройку, так что оный'пальбу свою весьма уменьшил». Видя, что турецкие авангардные корабли не могут нанести решительного поражения русским передовым кораблям, Гуссейн-паша направил против них огонь других своих судов.