Страница:
Когда экипаж доехал до Чарлстона, Кэтлин попросила Калеба высадить ее у причала, а после этого заняться своими делами. Однако тот и слышать об этом не хотел. Как и Дульси, он считал причал небезопасным местом для леди. Но в отличие от служанки он промолчал, хотя твердо решил не спускать глаз с хозяйки.
Кэтлин же, встретив на набережной незнакомого матроса, спросила, нет ли новостей о корабле «Полет чайки».
— Разве вы ничего не слышали, леди? — удивился он. — Да, вижу, и впрямь ничего не слышали.
— Так расскажи, что тебе известно, — улыбнулась Кэтлин, подумав, что этот парень, должно быть, из лондонских трущоб.
—Мы лишь сегодня обо всем узнали, а теперь в доках только об этом и говорят. Похоже, «Полет чайки» будет не слишком много плавать в ближайшее время.
— Что, корабль попал в шторм? — встревожилась Кэтлин.
— Да нет, мэм. Это все пираты, к тому же какие-то мерзавцы. Судно «Дженни Ли» обнаружило этот корабль к северу от Бермудов. Матросы увидели ужасное зрелище: вся команда с перерезанными глотками, море крови и все перевернуто вверх дном.
Калеба возмутило, что этот грубый и неотесанный матрос рассказывает леди о таких жутких подробностях. Однако тот, очевидно, получал от этого удовольствие и надеялся, что собеседница упадет и обморок, тогда он сможет как следует посмеяться. Но его постигло разочарование: Кэтлин не выказала никаких признаков страха, она не раз наблюдала такое.
— Так что же, все члены команды «Полета чайки» погибли?
— Большинство, мэм. Говорят, только один или двое подавали какие-то признаки жизни. Они-то и описали убийцу, напавшего на них.
— И кто же это был?
— Он не сообщил им своего имени и даже не оставил расписки, — насмешливо ответил матрос. — Хотя эта жуткая резня имеет определенный почерк. Они сказали, что он подплыл на большом парусном судне и был самым настоящим громилой с широченными плечами.
На мгновение у Кэтлин потемнело в глазах. Она вспомнила огромного Эрика и его изящную трехмачтовую баркентину «Сейведж». Однако Кэтлин тотчас отбросила эту нелепую мысль, прекрасно понимая, что Эрик не способен на подобное.
— А было ли что-то примечательное во внешности этого человека?
— А вы, мэм, как погляжу, очень любопытны, — усмехнулся матрос. — Никто не видел его лица. Он был во всем черном и в маске.
Кэтлин протянула матросу монету.
— Спасибо, что рассказал мне все это.
— Не оскорбляйте меня, мэм.
— Прости, — сказала Кэтлин. — Окажи мне еще одну услугу. Не видел ли ты, где стоит «Дженни Ли»?
— Вон там, внизу. Шестнадцатый причал…
Кэтлин быстро нашла «Дженни Ли». Судно только что вернулось с Барбадоса и направлялось в Новый Амстердам. Однако, как выяснилось, это торговое судно не делало по пути остановки в Кингстоне, так что писем не доставило. С каждым днем надежды Кэтлин на добрые вести таяли. Капитан Мерси подтвердил все, о чем рассказал матрос.
Кэтлин и Калеб, сев в экипаж, отправились по делам. В «Белые дубы» они вернулись только вечером. Люди Виглесворта доставили только что изготовленные дубовый стол, буфет и стулья.
Заметив возле дома легкую двухместную коляску тетки, Кэтлин направилась к ней.
— Простите, тетя Эстелла. Я не ждала вас сегодня.
— Я хотела дать тебе больше времени на размышления, однако Оуэн настаивал, чтобы мы поговорили сегодня.
— Пожалуйста, тетя Эстелла, садитесь. Я прикажу подать чай…
— Спасибо, дорогая, но твоя служанка Дульси уже принесла мне чай.
Налив себе чашку чаю, Кэтлин расположилась напротив тетки.
— Полагаю, мистер Синклер уже побеседовал с дядей Оуэном?
— Да. Я, правда, не слышала, о чем они говорили, но твой дядя ужасно расстроился. Поэтому он и потребовал, чтобы я отправилась к тебе сегодня.
— Тетя Эстелла, мы, конечно, все обсудим, однако уверена, толку от этого не будет. Я не соглашусь выйти замуж за Гая Синклера, и ничто не заставит меня изменить моих намерений.
— Но, Кэтлин, ведь мистер Синклер — прекрасный человек, и он обожает тебя! Не понимаю, почему ты так упрямишься.
Кэтлин почти не сомневалась: Оуэн что-то затевает. Но ей казалось, что тетка в этом не участвует. Тем не менее она решила не говорить ей о своих подозрениях.
— Дело в том, тетя Эстелла, что я не люблю Гая. Более того, мне не нравится этот холодный человек. Не убеждайте меня в том, что любовь когда-нибудь придет, я не верю в это. Я всегда дорожила независимостью, поэтому не пожертвую своей свободой первому встречному.
— Тебе всегда предоставляли слишком много свободы. То, что ты делала, не вписывается ни в какие рамки. А твое упрямство… Когда-нибудь ты пожалеешь о том, что тобой не руководил сильный человек.
— Мне претит сама мысль о том, что женщина не способна жить без помощи или покровительства мужчины. Я не желаю, чтобы кто-то принимал за меня решения. Никто на свете не заставит меня выйти замуж за Гая Синклера.
— Что ж. — Эстелла тяжело вздохнула. — Конечно, это не мое дело, Кэтлин, но, по-моему, здесь затронуто что-то очень личное, и мне хотелось бы спросить…
— О чем же? — перебила ее Кэтлин.
— Ты любишь кого-то другого? И поэтому отказываешься выходить замуж за Гая Синклера?
Дрожащей рукой Кэтлин поставила чашку на стол и подошла к окну. Вопрос застал ее врасплох, и теперь она собиралась с мыслями. Но не успела Кэтлин ответить, как Эстелла проговорила:
— Так я и думала. И кто же он, дорогая?
— Кто бы он ни был, больше я его никогда не увижу, тетя Эстелла. И поверьте, мой отказ не связан с этим.
— Но даже если ты и не собираешься больше с ним видеться…
— Не понимаю, о чем вы, тетя… Да, когда-то я по глупости влюбилась в того, в кого не следовало влюбляться. Однако все это в прошлом.
— Кэтлин… — Эстелла чуть помолчала. — Кэтлин, я отношусь к тебе как к дочери, и желаю тебе только добра.
— Я знаю, тетя, как вы стараетесь, чтобы мне было хорошо, и как заботитесь обо мне.
— Может, это эгоистично, Кэтлин, но заботы о тебе доставляют мне удовольствие. Видишь ли, твой дядя… гм… не привык проявлять чувства. Однако нас охватило отчаяние, когда выяснилось, что я не могу иметь детей. Оуэн так мечтал о наследнике.
Кэтлин, слушая тетку, подумала, что ее рассказ имеет какое-то, отношение к ней.
— Ты, наверное, не знаешь всего этого — да и откуда тебе знать! — но когда-то я всей душой желала родить ребенка. Я сходила с ума от зависти к каждой беременной женщине. Дело дошло до того, что, глядя на женщин, я задавала себе один и тот же вопрос: беременна она или нет? — Эстелла покраснела. — И постепенно я научилась распознавать первые признаки беременности. Когда женщина носит ребенка, от нее исходит какой-то особый внутренний свет, это и выдает ее, даже если она сама ни о чем не подозревает. — При этих словах Эстелла проницательно посмотрела на Кэтлин.
Поняв, куда клонит Эстелла, девушка пришла в полное замешательство. А ведь в последний раз месячные у нее были слишком давно… И тут Кэтлин осенило. Так вот откуда эти приступы тошноты, учащавшиеся день ото дня, вот откуда внезапные головокружения! Боясь упасть в обморок, она ухватилась за тяжелую портьеру.
Эстелла поднялась и подошла к племяннице.
— Прости меня, дорогая, вижу, ты и в самом деле ничего не знала… Да и сама я, признаться, думала, что ошиблась… Однако в связи с этим предложение Гая Синклера для тебя сейчас как нельзя кстати. Ведь если бы ты любила отца ребенка, а он — тебя, вы с ним не расстались бы. Поскольку же ты не можешь родить внебрачного ребенка, тебе остается только принять предложение Синклера. Думаю, срок у тебя еще не слишком большой и, если устроить свадьбу не откладывая, никто и сомневаться не будет в том, что это ребенок Синклера.
— А дядя Оуэн знает обо всем этом? — спросила Кэтлин. «Возможно, — подумала она, — потому он так и спешит выдать меня замуж».
— Нет, дорогая моя, ну что ты… Я бы никогда в жизни не сказала ему об этом, не поговорив с тобой. Могло ведь оказаться и так, что все это — мои фантазии. Правда, я редко ошибалась в этих делах.
У Кэтлин закружилась голова. Она хотела собраться с мыслями.
— Простите, тетя Эстелла, но сейчас мне лучше остаться одной. Я должна обо всем хорошенько подумать.
Эстелла сочувственно похлопала Кэтлин по плечу.
— Ну конечно, дорогая моя, я прекрасно тебя понимаю. Но скажи мне одно: могу ли я сообщить Оуэну, что ты согласна на брак с Синклером?
— Нет, тетя Эстелла, эта ситуация ничего не меняет в моем отношении к Гаю Синклеру. Я не выйду замуж за человека, которого не люблю. И уж конечно, никогда не стану обманывать Гая и убеждать в том, что это его ребенок.
— Но Кэтлин…
— Нет, тетя Эстелла, я никогда не выйду замуж за Гая Синклера.
— Что ж, дорогая. Я оставлю тебя, а ты хорошенько все обдумай. Не спеши с выводами. Ну в самом деле, тебе остается только одно: выйти замуж за человека, который любит тебя. Боюсь, отец ребенка не вернется к тебе, а ведь у малютки должен быть отец… И если уж ты не хочешь позаботиться о себе, подумай хотя бы о ребенке.
— Именно о нем я и думаю, — устало ответила Кэтлин. — Пожалуйста…
— Да-да, дорогая моя, я ухожу. — Эстелла, обняв племянницу, подошла к дивану и взяла свою сумочку. — Ох, чуть не забыла… — Достав из сумки пакет, она протянула его Кэтлин. — В следующие выходные твой дядя устраивает прием. Хочет развлечь своих новых партнеров, а заодно отпраздновать завершение какого-то прибыльного дела. Он пригласил в Чарлстон много гостей и просил передать приглашение и тебе. Приедешь?
— Конечно, тетя. Спасибо.
Кэтлин проводила глазами Эстеллу.
«Ведь это ребенок Эрика», — подумала она, и лицо ее осветилось улыбкой. В этот момент, несмотря на все предстоящие трудности, Кэтлин почувствовала себя счастливой.
Покинув Кингстон, она была безутешна, ибо считала, что Эрик потерян для нее навсегда. Однако теперь в ней живет частичка Эрика. Кэтлин улыбнулась еще лучезарнее, представив себе, каким будет ее ребенок. Она горячо надеялась, что у нее родится мальчик с такими же густыми темными волосами и теплыми, смеющимися глазами, как и у его отца.
Долго еще сидела Кэтлин, блаженно улыбаясь. Только когда совсем стемнело, она поднялась, зажгла лампы и решила обдумать практическую сторону вопроса. Убежденная в том, что никто не заставит ее изменить отношение к Гаю Синклеру, Кэтлин решила каким-то образом перехитрить дядю. Ведь если он и раньше настаивал, чтобы она вышла за Синклера, то теперь, узнав о ее положении, займет еще более твердую позицию.
За ужином Кэтлин была задумчива и молчалива, и слуги так и не поняли, почему на лице хозяйки блуждает печальная и светлая улыбка. Кэтлин улыбалась и в последующие дни, но взгляд ее выражал сосредоточенную решимость. Со стороны казалось, что она ломает голову над серьезной проблемой, поглощающей все ее внимание и мысли. Однако через неделю слуги заметили перемены в поведении хозяйки. Она держалась так, словно с плеч ее свалилась тяжесть и все проблемы были наконец разрешены. Только с ее прекрасного лица по-прежнему не сходила печальная и светлая улыбка…
Глава 21
Кэтлин же, встретив на набережной незнакомого матроса, спросила, нет ли новостей о корабле «Полет чайки».
— Разве вы ничего не слышали, леди? — удивился он. — Да, вижу, и впрямь ничего не слышали.
— Так расскажи, что тебе известно, — улыбнулась Кэтлин, подумав, что этот парень, должно быть, из лондонских трущоб.
—Мы лишь сегодня обо всем узнали, а теперь в доках только об этом и говорят. Похоже, «Полет чайки» будет не слишком много плавать в ближайшее время.
— Что, корабль попал в шторм? — встревожилась Кэтлин.
— Да нет, мэм. Это все пираты, к тому же какие-то мерзавцы. Судно «Дженни Ли» обнаружило этот корабль к северу от Бермудов. Матросы увидели ужасное зрелище: вся команда с перерезанными глотками, море крови и все перевернуто вверх дном.
Калеба возмутило, что этот грубый и неотесанный матрос рассказывает леди о таких жутких подробностях. Однако тот, очевидно, получал от этого удовольствие и надеялся, что собеседница упадет и обморок, тогда он сможет как следует посмеяться. Но его постигло разочарование: Кэтлин не выказала никаких признаков страха, она не раз наблюдала такое.
— Так что же, все члены команды «Полета чайки» погибли?
— Большинство, мэм. Говорят, только один или двое подавали какие-то признаки жизни. Они-то и описали убийцу, напавшего на них.
— И кто же это был?
— Он не сообщил им своего имени и даже не оставил расписки, — насмешливо ответил матрос. — Хотя эта жуткая резня имеет определенный почерк. Они сказали, что он подплыл на большом парусном судне и был самым настоящим громилой с широченными плечами.
На мгновение у Кэтлин потемнело в глазах. Она вспомнила огромного Эрика и его изящную трехмачтовую баркентину «Сейведж». Однако Кэтлин тотчас отбросила эту нелепую мысль, прекрасно понимая, что Эрик не способен на подобное.
— А было ли что-то примечательное во внешности этого человека?
— А вы, мэм, как погляжу, очень любопытны, — усмехнулся матрос. — Никто не видел его лица. Он был во всем черном и в маске.
Кэтлин протянула матросу монету.
— Спасибо, что рассказал мне все это.
— Не оскорбляйте меня, мэм.
— Прости, — сказала Кэтлин. — Окажи мне еще одну услугу. Не видел ли ты, где стоит «Дженни Ли»?
— Вон там, внизу. Шестнадцатый причал…
Кэтлин быстро нашла «Дженни Ли». Судно только что вернулось с Барбадоса и направлялось в Новый Амстердам. Однако, как выяснилось, это торговое судно не делало по пути остановки в Кингстоне, так что писем не доставило. С каждым днем надежды Кэтлин на добрые вести таяли. Капитан Мерси подтвердил все, о чем рассказал матрос.
Кэтлин и Калеб, сев в экипаж, отправились по делам. В «Белые дубы» они вернулись только вечером. Люди Виглесворта доставили только что изготовленные дубовый стол, буфет и стулья.
Заметив возле дома легкую двухместную коляску тетки, Кэтлин направилась к ней.
— Простите, тетя Эстелла. Я не ждала вас сегодня.
— Я хотела дать тебе больше времени на размышления, однако Оуэн настаивал, чтобы мы поговорили сегодня.
— Пожалуйста, тетя Эстелла, садитесь. Я прикажу подать чай…
— Спасибо, дорогая, но твоя служанка Дульси уже принесла мне чай.
Налив себе чашку чаю, Кэтлин расположилась напротив тетки.
— Полагаю, мистер Синклер уже побеседовал с дядей Оуэном?
— Да. Я, правда, не слышала, о чем они говорили, но твой дядя ужасно расстроился. Поэтому он и потребовал, чтобы я отправилась к тебе сегодня.
— Тетя Эстелла, мы, конечно, все обсудим, однако уверена, толку от этого не будет. Я не соглашусь выйти замуж за Гая Синклера, и ничто не заставит меня изменить моих намерений.
— Но, Кэтлин, ведь мистер Синклер — прекрасный человек, и он обожает тебя! Не понимаю, почему ты так упрямишься.
Кэтлин почти не сомневалась: Оуэн что-то затевает. Но ей казалось, что тетка в этом не участвует. Тем не менее она решила не говорить ей о своих подозрениях.
— Дело в том, тетя Эстелла, что я не люблю Гая. Более того, мне не нравится этот холодный человек. Не убеждайте меня в том, что любовь когда-нибудь придет, я не верю в это. Я всегда дорожила независимостью, поэтому не пожертвую своей свободой первому встречному.
— Тебе всегда предоставляли слишком много свободы. То, что ты делала, не вписывается ни в какие рамки. А твое упрямство… Когда-нибудь ты пожалеешь о том, что тобой не руководил сильный человек.
— Мне претит сама мысль о том, что женщина не способна жить без помощи или покровительства мужчины. Я не желаю, чтобы кто-то принимал за меня решения. Никто на свете не заставит меня выйти замуж за Гая Синклера.
— Что ж. — Эстелла тяжело вздохнула. — Конечно, это не мое дело, Кэтлин, но, по-моему, здесь затронуто что-то очень личное, и мне хотелось бы спросить…
— О чем же? — перебила ее Кэтлин.
— Ты любишь кого-то другого? И поэтому отказываешься выходить замуж за Гая Синклера?
Дрожащей рукой Кэтлин поставила чашку на стол и подошла к окну. Вопрос застал ее врасплох, и теперь она собиралась с мыслями. Но не успела Кэтлин ответить, как Эстелла проговорила:
— Так я и думала. И кто же он, дорогая?
— Кто бы он ни был, больше я его никогда не увижу, тетя Эстелла. И поверьте, мой отказ не связан с этим.
— Но даже если ты и не собираешься больше с ним видеться…
— Не понимаю, о чем вы, тетя… Да, когда-то я по глупости влюбилась в того, в кого не следовало влюбляться. Однако все это в прошлом.
— Кэтлин… — Эстелла чуть помолчала. — Кэтлин, я отношусь к тебе как к дочери, и желаю тебе только добра.
— Я знаю, тетя, как вы стараетесь, чтобы мне было хорошо, и как заботитесь обо мне.
— Может, это эгоистично, Кэтлин, но заботы о тебе доставляют мне удовольствие. Видишь ли, твой дядя… гм… не привык проявлять чувства. Однако нас охватило отчаяние, когда выяснилось, что я не могу иметь детей. Оуэн так мечтал о наследнике.
Кэтлин, слушая тетку, подумала, что ее рассказ имеет какое-то, отношение к ней.
— Ты, наверное, не знаешь всего этого — да и откуда тебе знать! — но когда-то я всей душой желала родить ребенка. Я сходила с ума от зависти к каждой беременной женщине. Дело дошло до того, что, глядя на женщин, я задавала себе один и тот же вопрос: беременна она или нет? — Эстелла покраснела. — И постепенно я научилась распознавать первые признаки беременности. Когда женщина носит ребенка, от нее исходит какой-то особый внутренний свет, это и выдает ее, даже если она сама ни о чем не подозревает. — При этих словах Эстелла проницательно посмотрела на Кэтлин.
Поняв, куда клонит Эстелла, девушка пришла в полное замешательство. А ведь в последний раз месячные у нее были слишком давно… И тут Кэтлин осенило. Так вот откуда эти приступы тошноты, учащавшиеся день ото дня, вот откуда внезапные головокружения! Боясь упасть в обморок, она ухватилась за тяжелую портьеру.
Эстелла поднялась и подошла к племяннице.
— Прости меня, дорогая, вижу, ты и в самом деле ничего не знала… Да и сама я, признаться, думала, что ошиблась… Однако в связи с этим предложение Гая Синклера для тебя сейчас как нельзя кстати. Ведь если бы ты любила отца ребенка, а он — тебя, вы с ним не расстались бы. Поскольку же ты не можешь родить внебрачного ребенка, тебе остается только принять предложение Синклера. Думаю, срок у тебя еще не слишком большой и, если устроить свадьбу не откладывая, никто и сомневаться не будет в том, что это ребенок Синклера.
— А дядя Оуэн знает обо всем этом? — спросила Кэтлин. «Возможно, — подумала она, — потому он так и спешит выдать меня замуж».
— Нет, дорогая моя, ну что ты… Я бы никогда в жизни не сказала ему об этом, не поговорив с тобой. Могло ведь оказаться и так, что все это — мои фантазии. Правда, я редко ошибалась в этих делах.
У Кэтлин закружилась голова. Она хотела собраться с мыслями.
— Простите, тетя Эстелла, но сейчас мне лучше остаться одной. Я должна обо всем хорошенько подумать.
Эстелла сочувственно похлопала Кэтлин по плечу.
— Ну конечно, дорогая моя, я прекрасно тебя понимаю. Но скажи мне одно: могу ли я сообщить Оуэну, что ты согласна на брак с Синклером?
— Нет, тетя Эстелла, эта ситуация ничего не меняет в моем отношении к Гаю Синклеру. Я не выйду замуж за человека, которого не люблю. И уж конечно, никогда не стану обманывать Гая и убеждать в том, что это его ребенок.
— Но Кэтлин…
— Нет, тетя Эстелла, я никогда не выйду замуж за Гая Синклера.
— Что ж, дорогая. Я оставлю тебя, а ты хорошенько все обдумай. Не спеши с выводами. Ну в самом деле, тебе остается только одно: выйти замуж за человека, который любит тебя. Боюсь, отец ребенка не вернется к тебе, а ведь у малютки должен быть отец… И если уж ты не хочешь позаботиться о себе, подумай хотя бы о ребенке.
— Именно о нем я и думаю, — устало ответила Кэтлин. — Пожалуйста…
— Да-да, дорогая моя, я ухожу. — Эстелла, обняв племянницу, подошла к дивану и взяла свою сумочку. — Ох, чуть не забыла… — Достав из сумки пакет, она протянула его Кэтлин. — В следующие выходные твой дядя устраивает прием. Хочет развлечь своих новых партнеров, а заодно отпраздновать завершение какого-то прибыльного дела. Он пригласил в Чарлстон много гостей и просил передать приглашение и тебе. Приедешь?
— Конечно, тетя. Спасибо.
Кэтлин проводила глазами Эстеллу.
«Ведь это ребенок Эрика», — подумала она, и лицо ее осветилось улыбкой. В этот момент, несмотря на все предстоящие трудности, Кэтлин почувствовала себя счастливой.
Покинув Кингстон, она была безутешна, ибо считала, что Эрик потерян для нее навсегда. Однако теперь в ней живет частичка Эрика. Кэтлин улыбнулась еще лучезарнее, представив себе, каким будет ее ребенок. Она горячо надеялась, что у нее родится мальчик с такими же густыми темными волосами и теплыми, смеющимися глазами, как и у его отца.
Долго еще сидела Кэтлин, блаженно улыбаясь. Только когда совсем стемнело, она поднялась, зажгла лампы и решила обдумать практическую сторону вопроса. Убежденная в том, что никто не заставит ее изменить отношение к Гаю Синклеру, Кэтлин решила каким-то образом перехитрить дядю. Ведь если он и раньше настаивал, чтобы она вышла за Синклера, то теперь, узнав о ее положении, займет еще более твердую позицию.
За ужином Кэтлин была задумчива и молчалива, и слуги так и не поняли, почему на лице хозяйки блуждает печальная и светлая улыбка. Кэтлин улыбалась и в последующие дни, но взгляд ее выражал сосредоточенную решимость. Со стороны казалось, что она ломает голову над серьезной проблемой, поглощающей все ее внимание и мысли. Однако через неделю слуги заметили перемены в поведении хозяйки. Она держалась так, словно с плеч ее свалилась тяжесть и все проблемы были наконец разрешены. Только с ее прекрасного лица по-прежнему не сходила печальная и светлая улыбка…
Глава 21
— Ну наконец-то ты приехала, дорогая моя, а я уже боялась, что опоздаешь. — Эстелла проводила Кэтлин в холл. — Джорджиана покажет Дульси твою комнату. Гости начнут прибывать через несколько часов…
Крепкая, сильная горничная Джорджиана молча кивнула Дульси, указав на винтовую лестницу, ведущую к прежней комнате Кэтлин. Как и предполагала девушка, миссис Дженкинс весьма благотворно повлияла на ее служанок. Дульси уже держалась гораздо лучше и почти не вступала в пререкания с хозяйкой.
— Добрый день, Кэтлин. — Дядя Оуэн, войдя в гостиную, направился к шкафу со спиртными напитками.
Кэтлин, сидевшая рядом с Эстеллой, постоянно чувствовала на себе взгляд дяди. Три дня назад у них состоялся бурный разговор. Эстелла из лучших намерений рассказала Оуэну о деликатном положении Кэтлин, и тот заявил племяннице, что, хочет она выйти замуж за Гая Синклера или нет, ей придется сделать это, и очень скоро. Кэтлин так разгневалась, что дядя спешно покинул ее дом. Эта ссора окончательно укрепила девушку в намерении противостоять замыслам Оуэна, и в последние два дня она приступила к воплощению своего плана в жизнь. Для этого ей пришлось прибегнуть к обману и к не вполне законным действиям, но Кэтлин надеялась на помощь Эдварда. Она написала ему письмо, в котором осторожно сообщила о том, что он должен сделать для нее.
Зная, что прием продлится допоздна, Кэтлин собиралась заночевать у родственников. Наутро Оуэн снова начнет убеждать ее выйти замуж за Синклера… Вот тут-то и раскроет она ему свой секрет. Если повезет, ее письмо к Эдварду придет гораздо раньше, чем Оуэн успеет навести нужные справки. И тогда, если план сработает, Кэтлин удастся избежать неприемлемого для нее брака. Пока же она старалась избегать общества дяди и не вступать с ним в конфликты.
Однако на сей счет ей не стоило беспокоиться. Оуэн так же тщательно, как и она, избегал касаться деликатной темы. Они поговорили о холодной погоде, установившейся в Чарлстоне, о том, как красиво осенью за городом. Кэтлин даже поинтересовалась деловыми партнерами Оуэна, приглашенными им на сегодняшний прием. Дядюшка сказал ей что-то о деловом союзе, заключенном в связи с морскими перевозками грузов. Беседа протекала вполне безобидно, и наконец Кэтлин, извинившись перед хозяевами, ушла в свою комнату, чтобы принять ванну и переодеться.
Поднявшись к себе, она прилегла, а Дульси и Джорджиана принесли воду для ванны.
Погрузившись в воду, Кэтлин с наслаждением вдохнула запах сирени и, как часто делала в последнее время, положила руку на живот, где созревал плод их с Эриком любви. Закрыв глаза, она представила себе красивое лицо капитана, и тут же ее охватило горячее желание.
Решив смотреть на вещи философски, Кэтлин сказала себе, что Эрик для нее не потерян, напротив, теперь он останется с ней навсегда. И хотя ей больше не суждено увидеть его, пустоту заполнит их сын.
И снова на лице Кэтлин появилась светлая, печальная улыбка.
К тому времени как Кэтлин закончила свой туалет, внизу праздник был уже в полном разгаре. Небольшой оркестрик играл на возвышении в конце огромного зала, сверкающего огнями. В четырех мраморных каминах потрескивали дрова. Прекрасная резьба по дереву украшала верхнюю часть стен — недаром этот дом считался одним из самых роскошных в Чарлстоне. Кэтлин удивляло, что дядя, скаредно контролировавший семейные расходы, не жалел средств на роскошное убранство своего дома. Тут уж он не скупился. Конечно, Оуэн мог позволить себе это. Он занимался весьма выгодным делом, связанным с морскими перевозками, и, как слышала Кэтлин, вкладывал деньги в Карибы и во многие северные колонии. Его деловые интересы простирались далеко и были разнообразны. Поэтому Кэтлин не удивлялась тому, что дядя получал удовольствие, устраивая роскошные приемы.
Прислушиваясь к музыке, Кэтлин прошла через арку и миновала две колонны у входа в зал. Виноградные листья и искусно вырезанные цветы, инкрустированные золотом, увивали подножия мраморных колонн. Кэтлин сосредоточенно размышляла о том, где сейчас Гай Синклер. Не сомневаясь, что Оуэн пригласил его, она хотела избежать встречи с ним. Зная, где он, Кэтлин могла бы держаться от него подальше. В таком огромном зале и при таком стечении гостей это не составило бы особого труда. Когда музыка стихла и танцующие пары освободили центр зала, Кэтлин увидела, что в самом его конце Синклер беседует с Оуэном.
— Кэтлин, как ты прекрасно выглядишь! — воскликнула Эстелла, заметив племянницу. Сама Эстелла уже начинала стареть, но все еще была весьма привлекательна. Сейчас на щеках ее играл румянец, а глаза радостно сияли. Ее очень красило темно-бордовое бархатное платье с небольшим декольте.
Ярко-зеленое атласное платье Кэтлин так облегало ее стройную фигуру, что взоры всех мужчин обратились на нее.
Вскоре один из кавалеров пригласил ее на танец, после чего Кэтлин уже ни на минуту не оставляли в покое. Непрерывно протанцевав более часа, она, несмотря на усталость, не отказывала ни одному из джентльменов. Из центра зала ей было очень удобно следить за Гаем Синклером. И несколько раз Кэтлин принимала приглашения лишь для того, чтобы увести своего партнера подальше от приближающегося к ней Гая.
Наконец после одной кадрили Кэтлин отклонила настойчивое приглашение кавалера. У нее кружилась голова, и она опасалась потерять сознание. Получив отказ, удрученный джентльмен удалился, но не успела Кэтлин добраться до стула, как кто-то коснулся ее плеча. Обернувшись, она увидела Руфь Эллу Махаон, одну из самых назойливых женщин в городе. Однако сейчас та появилась весьма кстати: ухватившись за нее, Кэтлин устояла на ногах. Мадам Махаон повела ее куда-то, протискиваясь через толпу гостей и непрерывно болтая. Вдова Махаон имела особую склонность к сплетням. Если кто-то хотел узнать пикантную новость, стоило лишь намекнуть этой женщине, и уже вскоре она выкладывала все известные ей подробности. Зная все о прибывших в город людях, мадам Махаон обожала делиться сведениями о них с местным обществом.
— …он только что приехал, но уже хочет с вами поговорить. Он видел, как вы танцевали, и уверена, найдет с вами общий язык, — тараторила мадам Махаон, однако Кэтлин почти не слушала ее. Приведя свою спутницу в противоположный конец зала, вдова проговорила: — А вот и он, дорогая. Мисс Кэтлин Валентин, имею удовольствие представить вам капитана Эрика Кросса, лорда Кандлейского.
Потрясенная, Кэтлин онемела. Поскольку Эрик тоже молчал, миссис Махаон почувствовала себя неловко.
— Ну что ж, я покину вас ненадолго, а вы пока получше познакомьтесь друг с другом. — И она ретировалась.
Немного оправившись от шока, Кэтлин заметила, что Эрик очень изменился. Сейчас он казался ей совершенно чужим. Его глаза, обычно теплые, сейчас выражали гнев и злобу, на скулах играли желваки. Появилась в нем и странная холодность, какой она не видела прежде. Да и смотрел он на нее с явной недоброжелательностью.
— Думаю, вы не ожидали увидеть меня снова, мисс Валентин. — В его глубоком, звучном голосе тоже слышалась необъяснимая злоба.
— Да, капитан, не ожидала. Я слышала, что вы уплыли на юг от Ямайки. Впрочем, это было несколько месяцев назад…
— В этом году сезон ураганов пришелся мне не по вкусу, вот я и решил направиться в более спокойные воды…
— И поэтому приплыли сюда.
На мгновение Кэтлин показалось, что суровое лицо Эрика несколько смягчилось и тепло снова появилось в его глазах, однако это мимолетное впечатление исчезло. Взгляд Эрика пронзал ее как кинжал.
Внезапно оркестр смолк, и Кэтлин услышала голос дяди. Он обратился к гостям с небольшого возвышения, где сидели музыканты:
— Друзья мои, искренне благодарю вас за то, что вы почтили сегодня своим присутствием наш веселый праздник. Благодарю вас и за терпение: ведь много раз, когда вы спрашивали меня, в честь чего устроено сегодняшнее торжество, я уходил от ответа. Что ж, все собравшиеся здесь — друзья, поэтому для веселья нам не нужен предлог. И все-таки сегодня я собрал вас сюда в связи с одним радостным обстоятельством. — Умолкнув, Оуэн устремил взгляд в толпу, и Кэтлин заметила, что гости, стоявшие ближе к нему, начали расступаться. Казалось, взгляд Оуэна обращен к кому-то определенному, однако Кэтлин не видела, к кому именно.
— Леди и джентльмены, имею честь сообщить вам о предстоящей свадьбе моей племянницы и подопечной Кэтлин Валентин и мистера Гая Синклера…
«Нет!» — хотела закричать Кэтлин, но из горла ее вырвался всего лишь слабый стон. И как только Оуэн решился на это? Перед глазами Кэтлин все закружилось и поплыло, пол покачнулся, и ей показалось, что она куда-то проваливается.
Эрик был потрясен сообщением Оуэна не меньше, чем Кэтлин.
Разгневанный, он протянул к ней руки, но ослабил хватку, поняв, что Кэтлин в глубоком обмороке. Прижав Кэтлин к себе и глядя на ее прекрасное лицо, он почувствовал, что злоба его иссякла.
Кэтлин была сейчас такой ранимой и беззащитной… Однако в Эрике тотчас всколыхнулись воспоминания о том, какую жестокость и бессердечность она проявила. И злоба снова охватила его.
По толпе гостей прошел ропот изумления, когда Эрик подхватил Кэтлин на руки и понес через зал к выходу. Он выглядел столь внушительно, что все расступались перед ним, но еще больше пугало людей выражение его глаз.
Увидев в конце зала женщину, представленную ему как хозяйку дома, Эрик бесцеремонно обратился к ней:
— Покажите мне комнату, где ее можно положить. Услышав властный тон Эрика, Эстелла кивнула, намереваясь проводить его, но тут увидела спешащего к ней Оуэна. За ним следовал Гай.
— Спасибо, что помогли нашей Кэтлин, сэр, однако теперь мы справимся и сами. Гай! — Оуэн сделал жест рукой, и Синклер подошел к Эрику, чтобы взять у него Кэтлин. Но взгляд горящих глаз капитана пригвоздил его к месту.
— Попробуй только дотронуться до этой леди — и клянусь, тебе не сносить головы!
Поняв, что с незнакомцем шутки плохи, Гай поспешил опустить руки.
— А теперь, мадам, — снова обратился Эрик к Эстелле, — покажите мне комнату Кэтлин.
— Вот сюда, пожалуйста. — И Эстелла, встревоженная состоянием племянницы, провела Эрика по коридору и по лестнице к спальне.
Следуя за Эстеллой, Эрик заметил, что Оуэн и жених Кэтлин идут за ним по пятам. Войдя в комнату Кэтлин, Эрик осторожно уложил ее на кровать.
— Мадам, пошлите, пожалуйста, за доктором немедленно, — распорядился Эрик, не отрывая глаз от Кэтлин.
Эстелла пошла было к двери, но ее остановил Оуэн, возмущенный вмешательством незнакомца в их семейные дела и рассерженный его дерзостью:
— Не вижу в этом необходимости. Кэтлин уже не первый раз надает в обморок, и, уверяю вас, здесь нет ничего серьезного.
Глаза Эрика сверкнули.
— Я хорошо знаю эту леди, сэр. Она не из тех, кто подвержен женским истерикам. А если это с ней уже не в первый раз, значит, она больна. Я хочу знать, что с ней происходит. Причем немедленно. А теперь позовите доктора, мадам!
Полагая, что все уладил, Эрик снова повернулся к Кэтлин и тут же забыл о двух мужчинах, стоявших у двери. Время, проведенное без нее, показалось ему вечностью. Напрасно пытался он забыть о Кэтлин. Ее предательство терзало его, как кровоточащая рана, как удар, нанесенный в сердце. И теперь, когда Кэтлин неподвижно лежала перед ним, Эрик смотрел на ее лицо, которое преследовало его во сне и наяву и превращало жизнь капитана в сущий ад. Как Эрик ни тревожился за нее, это не смягчало его; он почти не чувствовал жалости, особенно после сообщения о ее предстоящей свадьбе с другим.
— Оуэн, что тут у вас происходит? — спросил невысокий человек, входя в комнату.
Эрик быстро повернулся к нему:
— Вы доктор?
Несколько озадаченный тем, что вопрос ему задал незнакомец, тот осторожно ответил:
— Да, я доктор Захария Талмейдж. Мне сказали, что молодая леди упала в обморок, и я поспешил сюда. — Доктор взглянул на Кэтлин и попросил всех покинуть комнату. — Я осмотрю ее. Уверен, у нее нет ничего серьезного.
Эстелла, Оуэн и Гай вышли в коридор, но Эрик не двинулся с места.
— Это и вас касается, мистер…
— Кросс, капитан Эрик Кросс.
— Что ж, капитан, прошу вас тоже выйти. Эрик последовал за остальными.
Оуэн, раздраженный его высокомерным поведением, не выдержал:
— Капитан, то, что здесь происходит, наше семейное дело. Думаю, вам лучше покинуть нас и присоединиться к гостям.
— Простите, сэр, но я уйду только тогда, когда увижу, что с Кэтлин все в порядке.
Все поняли, что спорить с ним бессмысленно, и в коридоре воцарилось тягостное молчание. Наконец дверь в комнату распахнулась, и вышел доктор.
— Так что же, с ней все в порядке? — быстро спросил Эрик, и доктор снова подумал, кто же этот любопытный незнакомец и по какому праву он требует информации о здоровье племянницы Оуэна.
Сделав вид, что не замечает Эрика, доктор обратился к Оуэну и Эстелле:
— Я хотел бы поговорить с вами наедине. Эрик с угрожающим видом подошел к доктору:
— Нет, сначала вы скажете мне, что происходит с этой женщиной! И немедленно.
Эстелла, уверенная в том, что обморок Кэтлин связан не только с сообщением Оуэна, но и с ее беременностью, взглянула на Эрика:
— Извините, капитан, но это наше семейное дело. С моей племянницей не происходит ничего серьезного. Поверьте, для женщин в таком положении это вполне естественно.
— Эстелла! — рявкнул Оуэн. — Замолчи немедленно!
Постепенно Эрик начал понимать, что происходит. Кэтлин приехала в Чарлстон пару месяцев назад, а дядюшка уже объявляет о ее предстоящей свадьбе. Возможно, Кэтлин и не подозревала об этом. Еще до того, как она потеряла сознание, Эрику показалось, что Кэтлин попыталась возразить дяде, но ее слова прозвучали слишком тихо. Теперь все прояснилось: эта поспешная подготовка к свадьбе, обмороки Кэтлин, семейное дело, в которое не желали посвящать посторонних… Эрик догадался, что Кэтлин беременна. Но чей же это ребенок? Неужели отпрыск напыщенного хлыща, которого объявили женихом Кэтлин?
Крепкая, сильная горничная Джорджиана молча кивнула Дульси, указав на винтовую лестницу, ведущую к прежней комнате Кэтлин. Как и предполагала девушка, миссис Дженкинс весьма благотворно повлияла на ее служанок. Дульси уже держалась гораздо лучше и почти не вступала в пререкания с хозяйкой.
— Добрый день, Кэтлин. — Дядя Оуэн, войдя в гостиную, направился к шкафу со спиртными напитками.
Кэтлин, сидевшая рядом с Эстеллой, постоянно чувствовала на себе взгляд дяди. Три дня назад у них состоялся бурный разговор. Эстелла из лучших намерений рассказала Оуэну о деликатном положении Кэтлин, и тот заявил племяннице, что, хочет она выйти замуж за Гая Синклера или нет, ей придется сделать это, и очень скоро. Кэтлин так разгневалась, что дядя спешно покинул ее дом. Эта ссора окончательно укрепила девушку в намерении противостоять замыслам Оуэна, и в последние два дня она приступила к воплощению своего плана в жизнь. Для этого ей пришлось прибегнуть к обману и к не вполне законным действиям, но Кэтлин надеялась на помощь Эдварда. Она написала ему письмо, в котором осторожно сообщила о том, что он должен сделать для нее.
Зная, что прием продлится допоздна, Кэтлин собиралась заночевать у родственников. Наутро Оуэн снова начнет убеждать ее выйти замуж за Синклера… Вот тут-то и раскроет она ему свой секрет. Если повезет, ее письмо к Эдварду придет гораздо раньше, чем Оуэн успеет навести нужные справки. И тогда, если план сработает, Кэтлин удастся избежать неприемлемого для нее брака. Пока же она старалась избегать общества дяди и не вступать с ним в конфликты.
Однако на сей счет ей не стоило беспокоиться. Оуэн так же тщательно, как и она, избегал касаться деликатной темы. Они поговорили о холодной погоде, установившейся в Чарлстоне, о том, как красиво осенью за городом. Кэтлин даже поинтересовалась деловыми партнерами Оуэна, приглашенными им на сегодняшний прием. Дядюшка сказал ей что-то о деловом союзе, заключенном в связи с морскими перевозками грузов. Беседа протекала вполне безобидно, и наконец Кэтлин, извинившись перед хозяевами, ушла в свою комнату, чтобы принять ванну и переодеться.
Поднявшись к себе, она прилегла, а Дульси и Джорджиана принесли воду для ванны.
Погрузившись в воду, Кэтлин с наслаждением вдохнула запах сирени и, как часто делала в последнее время, положила руку на живот, где созревал плод их с Эриком любви. Закрыв глаза, она представила себе красивое лицо капитана, и тут же ее охватило горячее желание.
Решив смотреть на вещи философски, Кэтлин сказала себе, что Эрик для нее не потерян, напротив, теперь он останется с ней навсегда. И хотя ей больше не суждено увидеть его, пустоту заполнит их сын.
И снова на лице Кэтлин появилась светлая, печальная улыбка.
К тому времени как Кэтлин закончила свой туалет, внизу праздник был уже в полном разгаре. Небольшой оркестрик играл на возвышении в конце огромного зала, сверкающего огнями. В четырех мраморных каминах потрескивали дрова. Прекрасная резьба по дереву украшала верхнюю часть стен — недаром этот дом считался одним из самых роскошных в Чарлстоне. Кэтлин удивляло, что дядя, скаредно контролировавший семейные расходы, не жалел средств на роскошное убранство своего дома. Тут уж он не скупился. Конечно, Оуэн мог позволить себе это. Он занимался весьма выгодным делом, связанным с морскими перевозками, и, как слышала Кэтлин, вкладывал деньги в Карибы и во многие северные колонии. Его деловые интересы простирались далеко и были разнообразны. Поэтому Кэтлин не удивлялась тому, что дядя получал удовольствие, устраивая роскошные приемы.
Прислушиваясь к музыке, Кэтлин прошла через арку и миновала две колонны у входа в зал. Виноградные листья и искусно вырезанные цветы, инкрустированные золотом, увивали подножия мраморных колонн. Кэтлин сосредоточенно размышляла о том, где сейчас Гай Синклер. Не сомневаясь, что Оуэн пригласил его, она хотела избежать встречи с ним. Зная, где он, Кэтлин могла бы держаться от него подальше. В таком огромном зале и при таком стечении гостей это не составило бы особого труда. Когда музыка стихла и танцующие пары освободили центр зала, Кэтлин увидела, что в самом его конце Синклер беседует с Оуэном.
— Кэтлин, как ты прекрасно выглядишь! — воскликнула Эстелла, заметив племянницу. Сама Эстелла уже начинала стареть, но все еще была весьма привлекательна. Сейчас на щеках ее играл румянец, а глаза радостно сияли. Ее очень красило темно-бордовое бархатное платье с небольшим декольте.
Ярко-зеленое атласное платье Кэтлин так облегало ее стройную фигуру, что взоры всех мужчин обратились на нее.
Вскоре один из кавалеров пригласил ее на танец, после чего Кэтлин уже ни на минуту не оставляли в покое. Непрерывно протанцевав более часа, она, несмотря на усталость, не отказывала ни одному из джентльменов. Из центра зала ей было очень удобно следить за Гаем Синклером. И несколько раз Кэтлин принимала приглашения лишь для того, чтобы увести своего партнера подальше от приближающегося к ней Гая.
Наконец после одной кадрили Кэтлин отклонила настойчивое приглашение кавалера. У нее кружилась голова, и она опасалась потерять сознание. Получив отказ, удрученный джентльмен удалился, но не успела Кэтлин добраться до стула, как кто-то коснулся ее плеча. Обернувшись, она увидела Руфь Эллу Махаон, одну из самых назойливых женщин в городе. Однако сейчас та появилась весьма кстати: ухватившись за нее, Кэтлин устояла на ногах. Мадам Махаон повела ее куда-то, протискиваясь через толпу гостей и непрерывно болтая. Вдова Махаон имела особую склонность к сплетням. Если кто-то хотел узнать пикантную новость, стоило лишь намекнуть этой женщине, и уже вскоре она выкладывала все известные ей подробности. Зная все о прибывших в город людях, мадам Махаон обожала делиться сведениями о них с местным обществом.
— …он только что приехал, но уже хочет с вами поговорить. Он видел, как вы танцевали, и уверена, найдет с вами общий язык, — тараторила мадам Махаон, однако Кэтлин почти не слушала ее. Приведя свою спутницу в противоположный конец зала, вдова проговорила: — А вот и он, дорогая. Мисс Кэтлин Валентин, имею удовольствие представить вам капитана Эрика Кросса, лорда Кандлейского.
Потрясенная, Кэтлин онемела. Поскольку Эрик тоже молчал, миссис Махаон почувствовала себя неловко.
— Ну что ж, я покину вас ненадолго, а вы пока получше познакомьтесь друг с другом. — И она ретировалась.
Немного оправившись от шока, Кэтлин заметила, что Эрик очень изменился. Сейчас он казался ей совершенно чужим. Его глаза, обычно теплые, сейчас выражали гнев и злобу, на скулах играли желваки. Появилась в нем и странная холодность, какой она не видела прежде. Да и смотрел он на нее с явной недоброжелательностью.
— Думаю, вы не ожидали увидеть меня снова, мисс Валентин. — В его глубоком, звучном голосе тоже слышалась необъяснимая злоба.
— Да, капитан, не ожидала. Я слышала, что вы уплыли на юг от Ямайки. Впрочем, это было несколько месяцев назад…
— В этом году сезон ураганов пришелся мне не по вкусу, вот я и решил направиться в более спокойные воды…
— И поэтому приплыли сюда.
На мгновение Кэтлин показалось, что суровое лицо Эрика несколько смягчилось и тепло снова появилось в его глазах, однако это мимолетное впечатление исчезло. Взгляд Эрика пронзал ее как кинжал.
Внезапно оркестр смолк, и Кэтлин услышала голос дяди. Он обратился к гостям с небольшого возвышения, где сидели музыканты:
— Друзья мои, искренне благодарю вас за то, что вы почтили сегодня своим присутствием наш веселый праздник. Благодарю вас и за терпение: ведь много раз, когда вы спрашивали меня, в честь чего устроено сегодняшнее торжество, я уходил от ответа. Что ж, все собравшиеся здесь — друзья, поэтому для веселья нам не нужен предлог. И все-таки сегодня я собрал вас сюда в связи с одним радостным обстоятельством. — Умолкнув, Оуэн устремил взгляд в толпу, и Кэтлин заметила, что гости, стоявшие ближе к нему, начали расступаться. Казалось, взгляд Оуэна обращен к кому-то определенному, однако Кэтлин не видела, к кому именно.
— Леди и джентльмены, имею честь сообщить вам о предстоящей свадьбе моей племянницы и подопечной Кэтлин Валентин и мистера Гая Синклера…
«Нет!» — хотела закричать Кэтлин, но из горла ее вырвался всего лишь слабый стон. И как только Оуэн решился на это? Перед глазами Кэтлин все закружилось и поплыло, пол покачнулся, и ей показалось, что она куда-то проваливается.
Эрик был потрясен сообщением Оуэна не меньше, чем Кэтлин.
Разгневанный, он протянул к ней руки, но ослабил хватку, поняв, что Кэтлин в глубоком обмороке. Прижав Кэтлин к себе и глядя на ее прекрасное лицо, он почувствовал, что злоба его иссякла.
Кэтлин была сейчас такой ранимой и беззащитной… Однако в Эрике тотчас всколыхнулись воспоминания о том, какую жестокость и бессердечность она проявила. И злоба снова охватила его.
По толпе гостей прошел ропот изумления, когда Эрик подхватил Кэтлин на руки и понес через зал к выходу. Он выглядел столь внушительно, что все расступались перед ним, но еще больше пугало людей выражение его глаз.
Увидев в конце зала женщину, представленную ему как хозяйку дома, Эрик бесцеремонно обратился к ней:
— Покажите мне комнату, где ее можно положить. Услышав властный тон Эрика, Эстелла кивнула, намереваясь проводить его, но тут увидела спешащего к ней Оуэна. За ним следовал Гай.
— Спасибо, что помогли нашей Кэтлин, сэр, однако теперь мы справимся и сами. Гай! — Оуэн сделал жест рукой, и Синклер подошел к Эрику, чтобы взять у него Кэтлин. Но взгляд горящих глаз капитана пригвоздил его к месту.
— Попробуй только дотронуться до этой леди — и клянусь, тебе не сносить головы!
Поняв, что с незнакомцем шутки плохи, Гай поспешил опустить руки.
— А теперь, мадам, — снова обратился Эрик к Эстелле, — покажите мне комнату Кэтлин.
— Вот сюда, пожалуйста. — И Эстелла, встревоженная состоянием племянницы, провела Эрика по коридору и по лестнице к спальне.
Следуя за Эстеллой, Эрик заметил, что Оуэн и жених Кэтлин идут за ним по пятам. Войдя в комнату Кэтлин, Эрик осторожно уложил ее на кровать.
— Мадам, пошлите, пожалуйста, за доктором немедленно, — распорядился Эрик, не отрывая глаз от Кэтлин.
Эстелла пошла было к двери, но ее остановил Оуэн, возмущенный вмешательством незнакомца в их семейные дела и рассерженный его дерзостью:
— Не вижу в этом необходимости. Кэтлин уже не первый раз надает в обморок, и, уверяю вас, здесь нет ничего серьезного.
Глаза Эрика сверкнули.
— Я хорошо знаю эту леди, сэр. Она не из тех, кто подвержен женским истерикам. А если это с ней уже не в первый раз, значит, она больна. Я хочу знать, что с ней происходит. Причем немедленно. А теперь позовите доктора, мадам!
Полагая, что все уладил, Эрик снова повернулся к Кэтлин и тут же забыл о двух мужчинах, стоявших у двери. Время, проведенное без нее, показалось ему вечностью. Напрасно пытался он забыть о Кэтлин. Ее предательство терзало его, как кровоточащая рана, как удар, нанесенный в сердце. И теперь, когда Кэтлин неподвижно лежала перед ним, Эрик смотрел на ее лицо, которое преследовало его во сне и наяву и превращало жизнь капитана в сущий ад. Как Эрик ни тревожился за нее, это не смягчало его; он почти не чувствовал жалости, особенно после сообщения о ее предстоящей свадьбе с другим.
— Оуэн, что тут у вас происходит? — спросил невысокий человек, входя в комнату.
Эрик быстро повернулся к нему:
— Вы доктор?
Несколько озадаченный тем, что вопрос ему задал незнакомец, тот осторожно ответил:
— Да, я доктор Захария Талмейдж. Мне сказали, что молодая леди упала в обморок, и я поспешил сюда. — Доктор взглянул на Кэтлин и попросил всех покинуть комнату. — Я осмотрю ее. Уверен, у нее нет ничего серьезного.
Эстелла, Оуэн и Гай вышли в коридор, но Эрик не двинулся с места.
— Это и вас касается, мистер…
— Кросс, капитан Эрик Кросс.
— Что ж, капитан, прошу вас тоже выйти. Эрик последовал за остальными.
Оуэн, раздраженный его высокомерным поведением, не выдержал:
— Капитан, то, что здесь происходит, наше семейное дело. Думаю, вам лучше покинуть нас и присоединиться к гостям.
— Простите, сэр, но я уйду только тогда, когда увижу, что с Кэтлин все в порядке.
Все поняли, что спорить с ним бессмысленно, и в коридоре воцарилось тягостное молчание. Наконец дверь в комнату распахнулась, и вышел доктор.
— Так что же, с ней все в порядке? — быстро спросил Эрик, и доктор снова подумал, кто же этот любопытный незнакомец и по какому праву он требует информации о здоровье племянницы Оуэна.
Сделав вид, что не замечает Эрика, доктор обратился к Оуэну и Эстелле:
— Я хотел бы поговорить с вами наедине. Эрик с угрожающим видом подошел к доктору:
— Нет, сначала вы скажете мне, что происходит с этой женщиной! И немедленно.
Эстелла, уверенная в том, что обморок Кэтлин связан не только с сообщением Оуэна, но и с ее беременностью, взглянула на Эрика:
— Извините, капитан, но это наше семейное дело. С моей племянницей не происходит ничего серьезного. Поверьте, для женщин в таком положении это вполне естественно.
— Эстелла! — рявкнул Оуэн. — Замолчи немедленно!
Постепенно Эрик начал понимать, что происходит. Кэтлин приехала в Чарлстон пару месяцев назад, а дядюшка уже объявляет о ее предстоящей свадьбе. Возможно, Кэтлин и не подозревала об этом. Еще до того, как она потеряла сознание, Эрику показалось, что Кэтлин попыталась возразить дяде, но ее слова прозвучали слишком тихо. Теперь все прояснилось: эта поспешная подготовка к свадьбе, обмороки Кэтлин, семейное дело, в которое не желали посвящать посторонних… Эрик догадался, что Кэтлин беременна. Но чей же это ребенок? Неужели отпрыск напыщенного хлыща, которого объявили женихом Кэтлин?