Страница:
Констанция Беннет
Прекрасная разбойница
ЧАСТЬ 1
ВЕСТ-ИНДИЯ
Глава 1
Июль 1748 года
Кэтлин снова проснулась от кошмара, постоянно возвращавшего ее, красивую, уверенную в себе двадцатилетнюю женщину, в тот роковой день, когда она, любопытная четырнадцатилетняя девочка, резвилась на палубе «Хейзера», отцовского корабля.
Кэтлин только-только заснула, убаюканная плеском волн, разбивающихся о борт судна.
— Ларго, Ларго! — Девочка взобралась на груду огромных корзин, в которых перевозили груз. — Ларго, куда ты запропастилась? Сколько мне еще искать тебя, разбойница? Черт бы побрал эту кошку! — Четырнадцатилетняя Кэтлин О'Ши быстро прикрыла рот ладошкой, боясь, как бы этого не услышал ее отец. Впрочем, отец знал, что она уже многому научилась у корабельных матросов. Он не поощрял интерес дочери к морю и кораблям, но никому не позволял ругаться в ее присутствии.
— Вот выброшу тебя за борт, тогда будешь знать! — строго крикнула Кэтлин, подражая манере отца. — Смотри еще, схлопочешь у меня хорошей плетки! — Тут девочка рассмеялась, ибо представить себе не могла, чтобы отец так наказал свою единственную дочь.
— Глупая кошка! — Кэтлин решила, что Ларго наверняка в трюме «Хейзера», и углубилась в конец темного трюма. — Ну, кис-кис-кис… — ласково позвала она и тут заметила какую-то тень. — Ну же, Ларго, — продолжала Кэтлин, — хватит охотиться за крысами. Пошли спать, уже поздно…
Но вдруг все неосвещенное пространство трюма заполнило гнусное мужское хихиканье. Здесь, как и всегда в этом сне, счастливые воспоминания детства кончались и начинался сущий кошмар.
Сначала в этом противном смехе девочка не почувствовала ничего угрожающего. Но откуда-то из темноты вдруг появились огромные волосатые мужские руки и крепко схватили ее за волосы. Как ни пыталась вырваться напуганная Кэтлин, они крепко держали ее.
— Андре, Андре, это ты? — спросила она, стараясь не выказывать страха. — Андре, что за глупые шутки? — Девочка еще надеялась, что это старший офицер Андре, помощник ее отца.
В этот момент погас тусклый фонарик, горевший у входа в трюм, и тьма стала непроницаемой. Позади Кэтлин снова раздался омерзительный смех.
— Андре, это вовсе не смешно!
Девочка попыталась высвободиться и пробраться через груды корзин к люку на палубу — к свободе и спасению. Но едва она сделала шаг, руки вцепились в нее еще крепче и прижали к перегородке шпангоута. От мужчины несло ромом, табаком и потом. Он сильно прижал девочку к себе, сдавив огромными руками ее тонкую талию.
Только теперь Кэтлин узнала громилу Кларка, одного из двух матросов, с неохотой взятых ее отцом на борт «Хейзера» во время короткой стоянки на Барбадосе. Кэтлин Кларк не понравился с первого взгляда, как и Тулли, крайне неприятный тип, следовавший за Кларком по пятам. Кэтлин не знала почему, но при виде Кларка ей сразу становилось не по себе. Однако оснастка корабля интересовала девочку куда больше, чем странные мужчины, и поэтому она просто избегала Кларка, смущавшего ее своими жадными взглядами.
— Отпусти меня, Кларк, а то я закричу, и отец услышит, — пригрозила Кэтлин громиле.
Гадко ухмыльнувшись, он стиснул девочку.
— А, так ты узнала меня, детка? Это хорошо. Сейчас ты поймешь, что настоящий мужчина ничуть не похож на этого недоделанного француза Рено. Я научу тебя получать удовольствие от настоящего мужчины…
— Получать удовольствие? От… от настоящего мужчины?! — От страха голос Кэтлин предательски задрожал, она понимала, что необходимо бежать, чего бы это ни стоило.
Что-то твердое уперлось в девочку сзади, и в этот момент Кларк одним молниеносным движением разорвал на ней рубашку. Его дыхание участилось, когда он нащупал ее юную грудь. Кэтлин вскрикнула от омерзения.
— О, да она сладенькая! — прохрипел Кларк.
Кэтлин, отчаянно сопротивлявшаяся, вдруг услышала шум в глубине трюма и поняла, что там кто-то еще.
— На помощь! — закричала она. — Помогите, пожалуйста! Но в ответ раздался противный смех — и из темноты показалось лицо Тулли, верной тени Кларка.
— О да, крошка моя! — расхохотался он в лицо девочке. — О да, да, да… Я охотно помогу тебе — да и себе самому тоже…
— Потерпи, Тулли, — пробормотал Кларк. — Ты получишь все в свое время. И в свою очередь. Но сначала эту крошку поимею я…
— Нет! — Кэтлин вцепилась ногтями и зубами в пьяного от желания Кларка. От неожиданности тот отступил назад, и девочка почувствовала себя свободной… Но едва она бросилась к люку, ее схватил Тулли. Еще мгновение, и Кэтлин держали уже двое мерзавцев.
Один из них ударил девочку, другой же шарил по телу Кэтлин, добираясь до самых тайных мест. Она закричала от ужаса, но крик ее заглушил зловонный рот Кларка, почти вобравший в себя ее губы. Кэтлин почувствовала, что он расстегивает штаны, доставая оттуда что-то твердое, жуткое… Она изо всех сил вцепилась зубами в его губы. Взвизгнув от боли, Кларк отпрянул.
— Ты заплатишь за это, крошка, — рявкнул он. — Я хотел обойтись с тобой по-хорошему, но теперь… Держи ее крепче, Тулли… — И когда тот крепко обхватил Кэтлин сзади, Кларк широко раздвинул ее ноги…
Девочка завопила от страшной боли.
— Папа, помоги мне, папа, прошу тебя, помоги… — Рыдающей Кэтлин казалось, что ее разрывают на части…
— Кэтлин, проснись. Тише, тише… Я здесь, папа здесь. Успокойся, все хорошо…
Эти слова, казалось, донеслись откуда-то издалека и разбудили Кэтлин. Крупные капли пота смешались со слезами на ее щеках, когда отец обнял ее и начал тихонько убаюкивать, успокаивая, как он делал уже много-много раз за последние шесть лет.
— Все в порядке, ты в безопасности, дорогая. Ты в своей каюте, и никто не посмеет тебя обидеть, — нежно прошептал ее отец. Сияние полной луны проникало в каюту через небольшой иллюминатор над постелью Кэтлин.
Майлз О'Ши, понимая, какие кошмары преследуют его дочь, обвинял себя во всем случившемся. Прояви он силу воли несколько лет назад — и сейчас Кэтлин спала бы спокойно… Нежно и ласково Майлз погладил дочь по мягким каштановым волосам, ожидая той минуты, когда она окончательно придет в себя.
Недовольная тем, что отец видит ее такой слабой и беспомощной, Кэтлин отстранилась.
— Прости меня, папа. Не стоит волноваться из-за какого-то глупого сна.
— К сожалению, это не глупый сон! — мягко возразил Майлз.
— Именно глупый сон, и больше ничего, — упрямо повторила Кэтлин. — И незачем делать из этого трагедию.
Майлз участливо посмотрел на нее:
— Ты ведь моя единственная дочь, Кэтлин. И я люблю тебя всем сердцем…
Слезы снова показались на глазах девушки. Ее немногословный, но сильный и смелый отец никогда не выражал так откровенно свою нежность и любовь. И потому сейчас Кэтлин очень тронуло его признание.
— Я тоже люблю тебя, папа. И хочу, чтобы ты мог гордиться мной… Каждый раз, когда меня посещает этот кошмар, я молю Бога, чтобы это было в последний раз. Надеюсь, со временем я справлюсь со всем этим. — Кэтлин слабо улыбнулась. — Мне ведь уже двадцать лет, я взрослая женщина, а веду себя иногда как маленький ребенок.
— Для меня ты навсегда останешься маленьким ребенком. Но я горжусь тобой. В тебе есть все, чем может гордиться отец. А то, что произошло шесть лет назад, — не твоя вина, а моя. Из-за меня ты пережила это страшное несчастье.
— Неправда! — горячо возразила Кэтлин.
— Нет, правда. — Майлз зажег маленькую лампу, стоявшую на столе. — Если бы тогда, после смерти твоей матери, я проявил волю и не взял тебя с собой на корабль, никаких несчастий с тобой никогда бы не произошло.
— Не забывай: это я хотела остаться с тобой на корабле. Это было мое решение!
— Твое решение! Да ты была тогда ребенком-непоседой! Я, конечно, не мог оставить море — нам надо было на что-то жить… Но мне следовало отдать тебя на попечение родственникам твоей покойной матери или отправить к брату в Чарлстон. Одним словом, все что угодно — только не брать тебя на корабль. — И он покачал головой, сожалея о собственном безрассудстве. — Ты была тогда совсем маленькой девочкой, ничего не знающей о жестоком мире. И я должен был защищать тебя лучше. Твоя мать так хотела, чтобы ты…
— Да, она хотела для меня многого, но это именно тебя я должна благодарить за то, что все это имею. — Кэтлин поднялась и приблизилась к отцу. — Мама мечтала, чтобы я обучалась в лучшие школах у лучших учителей, чтобы я стала настоящей леди… — Кэтлин засмеялась, бросив взгляд на свои бриджи. — Может, тебе и трудно представить себе это, когда каждый день ты видишь меня на палубе в мужской одежде, но я вполне свободно чувствую себя в высших кругах общества — и для этих людей я тоже своя. Ведь почти никто не знает о том, что шесть месяцев в году я провожу на «Хейзере», называясь другим именем и принимая на себя обязанности твоего помощника. Никто ведь не знает этого, кроме верных тебе матросов, умеющих держать язык за зубами, да нескольких родственников. Пожалуйста, поверь мне: когда я должна вести себя как истинная леди, я именно так себя и веду, и мама гордилась бы мной… — И Кэтлин серьезно посмотрела на отца. — Но лучше всего мне в море, папа. Я люблю его так же сильно, как и ты. Шесть месяцев в году я появляюсь в обществе под именем Кэтлин Валентин, девушки из высшего общества, несколько эксцентричной молодой леди, которая, слушаясь своего отца и уважая его желания, живет на, берегу. Но, ведя такую жизнь, я считаю дни и думаю только о возвращении в море…
— Вот это и беспокоит меня, Кэтти. Как ты будешь жить одна? Капитан шхуны подвержен опасностям, и, боюсь, удача изменит мне… Что будет с тобой, когда я умру?
— Прошу тебя, не говори таких ужасных вещей! Ничего с тобой не случится…
— Ну а это уж одному Господу известно, — прервал ее Майлз. — И сейчас я хочу обрести уверенность в том, что после моей смерти ты будешь под надежной защитой и о тебе будет кому позаботиться.
Кэтлин упрямо вскинула голову, и каштановые пряди ее волос взметнулись.
— Неужели мне снова и снова надо повторять, что я и сама способна позаботиться о себе? Но раз уж ты затеял этот неприятный разговор, позволь напомнить тебе, что у меня есть семья, куда я всегда могу вернуться…
— Нет, Кэтлин, семьи у тебя нет. И это беспокоит меня больше всего. Своей семьи у тебя нет. У тебя есть моя семья — моя и моей покойной жены, твоей матери.
Видя, куда он клонит, Кэтлин напустила на себя холодность.
— Папа, прошу тебя, не веди таких разговоров. Завтра ведь очень важный день… Мне нужно как следует выспаться.
— Нет уж, Кэтлин, выслушай меня до конца. Не будешь же ты всю жизнь убегать от этого, правда? Ты — прекрасная молодая женщина, но вместе с тем упрямая, сильная и решительная. И в этом тоже моя вина, потому что эти качества ты унаследовала от меня. И, как и я, не всегда следуешь здравому смыслу… Тебе нужен муж, Кэтлин.
— Нет! — Кэтлин опустила глаза.
— Да! — твердо повторил Майлз. — Тебе нужен сильный человек, способный защищать тебя. — Майлз положил руку на плечо Кэтлин. — Любимая моя девочка, твои раны, оставшиеся от прошлого, глубоки. Я знаю, ты сильно страдала. Но забудь об обидах прошлого, живи сегодняшним днем и смотри в будущее. Не будешь ведь ты всю жизнь прятаться под грубой матросской одеждой! Тебе нужен…
— Мне никто не нужен! Я и сама позабочусь о себе!
— Какого черта, Кэтлин! Женщина получит от жизни куда больше, если не будет упрямо носить мужские бриджи и торчать на палубе корабля. Знаю, ты владеешь оружием не хуже любого мужчины, умеешь управлять кораблем и командовать экипажем, внушаешь матросам восхищение и уважение, умеешь драться, ругаться и пить ром наравне с матросами… Но только вот… Способна ли ты любить, дорогая моя доченька? Можешь ли ты раз и навсегда забыть о прошлом, обо всех пережитых обидах и оскорблениях — и почувствовать себя женщиной?
— Перестань! — закричала Кэтлин. — Мое прошлое принадлежит только мне, и оно осталось позади. Сейчас я счастлива, и ни один мужчина на свете не может дать мне большего.
— Ты уверена, дорогая девочка? А когда я умру, кто, скажи на милость, успокоит и утешит тебя, защищая от ночных кошмаров? Кто обнимет, приласкает, высушит твои слезы?
— Так что же, отец, мне ловить первого попавшегося щеголя? — И она с силой ударила ладонью по столу, разделявшему их. — Шесть лет назад гнусный скот изнасиловал меня. И с того дня я раз и навсегда решила, что ни один мужчина никогда не посмеет больше поступить со мной таким образом. Тогда я была беззащитным ребенком, но теперь сильна и решительна. Я научилась драться, думать и рассуждать так, как это делают настоящие мужчины. Здесь, на палубе твоего корабля, я постоянно рядом с матросами, которые уважают меня за мои способности и мужество. А ведь, встретив на суше, они приняли бы меня за слабое создание, готовое удовлетворять их низменные инстинкты…
— Но не все же мужчины такие, как…
— Не прерывай меня. Так вот, никогда и ни один мужчина не овладеет мной. Никогда! Я долго и много работала над собой, чтобы стать леди до кончиков ногтей. Но это — для тебя, и только для тебя. Я страдала от ограничений светского общества. Ради тебя я сидела часами в гостиной, разливая по чашкам чай, жеманно опуская глазки, когда мужчины затевали беседы, по их мнению, мне не доступные. Я играла во все эти игры, зная, что этого хочешь ты. Но никогда, слышишь, никогда, даже ради тебя, я не подчинюсь капризам и прихотям мужчин! Ни один из них никогда не посмеет больше унизить или обидеть меня!
Майлз печально смотрел на дочь. Его милый ребенок превратился вдруг в хищную тигрицу. Раны, нанесенные когда-то Кэтлин, еще не зажили, это очевидно. Конечно, речь не о физических ранах. Кэтлин — самая красивая женщина, какую он когда-нибудь видел. Пышные каштановые локоны обрамляли изумительной красоты лицо. Огромные изумрудные глаза сияли из-под густых длинных ресниц. И хотя Кэтлин была гораздо выше среднего роста, но сложена исключительно пропорционально.
По иронии судьбы этой прекраснейшей из женщин не дано познать женских радостей!
Кэтлин холодно взглянула на отца:
— Думаю, нам лучше оставить эти разговоры и пойти спать, папа. Завтра трудный день. Утром мы должны атаковать «Кастанеду», и сражение предстоит непростое… Прости, что разбудила тебя. Майлз печально покачал головой: он терпеть не мог ее холодности. Но это не первая и не последняя их ссора.
— Это ты прости, что расстроил тебя, Кэтлин. Я ведь желаю тебе только добра.
— Знаю, папа. Но у нас с тобой разные представления о том, что для меня хорошо, а что — нет.
Майлз улыбнулся, глядя в огромные изумрудные глаза.
— Ты настоящий боец, дорогая… Но когда-нибудь встретишь мужчину, достойного тебя. И тогда поймешь, что я был прав.
Кэтлин смягчилась.
— Возможно, встретив мужчину, похожего на тебя, я изменю свои взгляды. Но, так как такого не существует, полагаю, права все-таки я.
Майлз крепко обнял дочь.
— Ох, Кейт, чтобы укротить тебя, нужен мужчина гораздо сильнее меня. — Нежно поцеловав дочь, он направился к себе: их каюты были смежными.
Кэтлин, потушив лампу, снова легла в постель. Сейчас она бранила себя за то, что была чересчур резка с отцом. Но каждый раз после ночного кошмара Кэтлин испытывала упадок сил и теряла контроль над собой.
Как Кэтлин ни пыталась это отрицать, она прекрасно понимала, что ей чего-то недостает в жизни. Другие женщины в ее возрасте уже были замужем, имели детей и вели такой образ жизни, который Кэтлин считала достойным презрения, но вместе с тем временами завидовала им.
И сейчас, в темноте, когда никто не видел ее, Кэтлин дала волю слезам. Прошло немало времени, пока она наконец она заснула.
Капитан Эрик Кросс выругался: всматриваясь в очертания двух сражающихся кораблей, он пытался разобраться в том, что же такое там происходит.
— Пожалуйста, сделайте это немедленно, мистер Венц, — приказал он первому помощнику. — Если кто-то опередил нас и первым напал на «Кастанеду», я хочу знать, кто это…
Когда помощник побежал передавать распоряжения капитана, Кросс снова выругался.
— Нет, надеюсь, я все-таки ошибся и это не «Кастанеда», — сказал он себе. Гордость не позволяла ему признать, что кто-то опередил его и сейчас пытается захватить в плен этот груженный сокровищами корабль, за которым он так долго охотился. Ведь Эрик уже волновался, готовясь к неминуемой битве. Последний месяц он был вовлечен в бесконечные игры и интриги, желая узнать дату отплытия испанского торгового корабля, груженного сокровищами. Ему удалось раздобыть эти важные сведения благодаря сеньоре Maрии дель Фуэго — красивой, страстной, избалованной и постоянно скучающей жене испанского губернатора Порто Белло… Такие женщины весьма склонны искать развлечений на стороне, и Эрик пустил в ход все свое обаяние, чтобы добиться задуманной цели.
Взяв с Эрика обещание, что он поделится с ней частью добычи, Мария сообщила ему и время отправления, и предполагаемый в маршрут «Кастанеды». Этот корабль должен был отправиться в плавание отдельно от испанского флота и без всякого сопровождения. Однако отношения Эрика с Марией были не только деловыми, и сейчас капитан Кросс с удовольствием вспомнил о тех сладостных минутах, когда эта дама сообщила ему необходимые сведения…Голос его первого помощника вернул его к действительности:
— Капитан, это и в самом деле «Кастанеда». Вот только никак не разберем, кто ее атакует…
Эрик взял у Венца подзорную трубу. С такого расстояния он увидел, что хорошо вооруженный корабль пытается завладеть медленным и неуклюжим суперкарго «Кастанеда». Нападающий искусно наносил короткие удары, быстро отходя, обстреливал противника продольным огнем, потом, отдалившись еще немного, про — изводил обстрел с новых позиций. Очевидно, нападающий ждал момента, когда корабли сблизятся и суперкарго удастся захватить, используя дреки и кошки.
— Да, это мастер своего дела, — проговорил Эрик, наблюдая за тактикой незнакомого капитана. — Черт! Но кто же он? — Эрик проклинал себя за то, что не поспешил атаковать «Кастанеду». Уже два дня он преследовал это испанское судно, не решаясь напасть на него и проверяя, не сопровождает ли «Кастанеду» боевой корабль. Хотя Мария сообщила ему, что «Кастанеда» уходит в плавание без сопровождения, он заподозрил неладное. В самом деле, зачем кораблю, везущему богатый груз, отрываться от флота и уходить в плавание одному? Усматривая в этом подвох, Эрик решил проявить осторожность. Поэтому его и опередили.
Выстрелы становились все громче по мере приближения «Сейведжа», корабля Кросса, к месту сражения. Однако капитан понимал, что не имеет права вмешиваться в ход битвы. Вот разве что таинственное судно, перехватившее его добычу, потерпит очевидное поражение, но это маловероятно. Незнакомый капитан — знаток своего дела, и сомневаться в его победе невозможно.
Между тем поединок кораблей становился все ожесточеннее. Хотя до «Сейведжа» уже доносились крики матросов, Эрик все еще не видел названия атакующего корабля: его небольшой корпус почти полностью заслонил тяжелый испанский суперкарго. Эрик подошел к месту битвы так, чтобы испанское судно оказалось зажатым между «Сейведжем» и атакующим кораблем. Оставаясь на безопасной дистанции, Эрик мог вмешаться в ход сражения в любой момент, если бы незнакомый капитан начал проигрывать поединок.
— Нет, — решил Эрик, — я не стану вмешиваться в сражение. Пожалуй, лучше отойти в сторону, приготовить орудия и подождать, чем все это кончится. — Остановившись на небольшом расстоянии от сражающихся кораблей, Кросс начал внимательно наблюдать за ходом разворачивающейся перед ним драмы. Сражавшиеся прекрасно владели пиками и абордажными саблями. Один из них, стройный и грациозный, умело нападал и парировал удары испанцев, иногда сражаясь сразу с несколькими. Казалось, он просто щеголял своим мастерством и умением владеть оружием. С восхищением наблюдая за ним в подзорную трубу, Эрик одобрительно присвистнул, когда храбрый матрос, ухватившись за конец веревки, смело прыгнул вниз и начал сражаться с нападавшими испанцами. Искусно владея оружием, он проворно наносил и отражал удары. Изящный и грациозный, как дикая кошка, матрос действовал так быстро, что ошеломлял своим натиском противников. Падая на залитую кровью палубу, они так и не понимали, что за ураган сбил их с ног.
Глядя на этого стройного юношу со стянутой на затылке тугой косичкой, Эрик мысленно пожелал ему успеха.
— Да, — решил он, — даже я, в совершенстве владеющий техникой боя, не хотел бы сойтись в поединке с этим смельчаком…
Заметив, что направление ветра изменилось, Эрик велел матросам отвести «Сейведж» в сторону — так, чтобы оставаться слева от «Кастанеды». Но едва он увидел сражающиеся корабли с другого ракурса, в глаза ему бросилось название атакующего корабля: «Хейзер».
— Будь я проклят, да это же капитан О'Ши! Этот чертов ирландец снова меня перехитрил!
Хотя Кросс и О'Ши встречались только случайно, оказываясь в одном порту, репутация и подвиги ирландца не давали покоя бедному Эрику. Оба они сражались на одной стороне в той войне, которую колонисты называли войной короля Георга, но много раз Майлз О'Ши опережал Эрика Кросса. Впрочем, случалось и по-другому. Соперничая, они питали друг к другу уважение и дружбу…
Эрика Кросса называли лучшим капитаном этих морей, всегда добавляя при этом: «За исключением капитана О'Ши».
« Хитрая старая лисица! — восхитился ирландцем Эрик. Несмотря на то что О'Ши был старше его лет на десять, Кросс называл про себя капитана стариком, хотя Майлзу было около сорока. — Возможно, — решил Эрик, — если кто-то и стареет, то это я сам… — В этот момент он думал, конечно, не о своих тридцати годах, а о том, что О'Ши снова опередил его. — Да, мне не следовало забывать, что опередить меня способен только ирландец».
Наблюдая за ходом сражения, Эрик вдруг вспомнил слух о том, будто на борту с капитаном-ирландцем плавает его дочь. Невероятно! Эрик не представлял себе, что кто-то способен подвергнуть ребенка опасностям морской жизни. Тут его внимание снова привлек ход сражения, который внезапно изменился.
Матросы Майлза О'Ши, имевшие явное преимущество еще несколько минут назад, теперь убегали от атаковавших их испанцев. Команда «Хейзера» пришла в смятение, казалось, не понимая, что происходит.
«Что же случилось?» — подумал Эрик. Найдя лишь одно объяснение происходящему, он не раздумывая ринулся в бой.
На ходу отдавая распоряжения, Кросс устремился вперед на всех парусах. Через несколько минут он приблизился к сражающимся кораблям на расстояние пушечного выстрела и велел открыть огонь. Только сейчас сражающиеся услышали его громкий голос — капитан Кросс приказывал «Кастанеде» сдаться, угрожая, что в противном случае ей придется ответить за все происходящее. Видя, что преимущество не на его стороне, испанский капитан приказал матросам сложить оружие. Битва закончилась.
Не теряя времени, «Сейведж» пришвартовался к борту испанского суперкарго. Убедившись в том, что больше никто никому не угрожает и все три корабля в безопасности, Эрик велел команде заняться пленными.
— Венц, пойдемте со мной! — крикнул он своему помощнику, после чего перепрыгнул на борт испанского корабля и вскоре приблизился к залитой кровью палубе «Хейзера». Встревоженный, Эрик надеялся, что его страхи окажутся необоснованными. Он находил только одно объяснение тому, что ход сражения так быстро изменился: это означало, что капитан О'Ши погиб.
По морским законам того времени битву с «Кастанедой» выиграл Эрик — ведь это он нанес испанцам последний, решающий удар. Однако ни какой радости это ему не доставило. Ничто на свете не стоило жизни славного капитана — ирландца…
Перебросив длинные ноги через леер, Эрик Кросс спрыгнул на палубу «Хейзера». Однако он был вовсе не готов к тому, что случилось в то самое мгновение, когда вдруг выяснилось, что разговоры о дочери капитана О'Ши — не пустые слухи…
Кэтлин снова проснулась от кошмара, постоянно возвращавшего ее, красивую, уверенную в себе двадцатилетнюю женщину, в тот роковой день, когда она, любопытная четырнадцатилетняя девочка, резвилась на палубе «Хейзера», отцовского корабля.
Кэтлин только-только заснула, убаюканная плеском волн, разбивающихся о борт судна.
— Ларго, Ларго! — Девочка взобралась на груду огромных корзин, в которых перевозили груз. — Ларго, куда ты запропастилась? Сколько мне еще искать тебя, разбойница? Черт бы побрал эту кошку! — Четырнадцатилетняя Кэтлин О'Ши быстро прикрыла рот ладошкой, боясь, как бы этого не услышал ее отец. Впрочем, отец знал, что она уже многому научилась у корабельных матросов. Он не поощрял интерес дочери к морю и кораблям, но никому не позволял ругаться в ее присутствии.
— Вот выброшу тебя за борт, тогда будешь знать! — строго крикнула Кэтлин, подражая манере отца. — Смотри еще, схлопочешь у меня хорошей плетки! — Тут девочка рассмеялась, ибо представить себе не могла, чтобы отец так наказал свою единственную дочь.
— Глупая кошка! — Кэтлин решила, что Ларго наверняка в трюме «Хейзера», и углубилась в конец темного трюма. — Ну, кис-кис-кис… — ласково позвала она и тут заметила какую-то тень. — Ну же, Ларго, — продолжала Кэтлин, — хватит охотиться за крысами. Пошли спать, уже поздно…
Но вдруг все неосвещенное пространство трюма заполнило гнусное мужское хихиканье. Здесь, как и всегда в этом сне, счастливые воспоминания детства кончались и начинался сущий кошмар.
Сначала в этом противном смехе девочка не почувствовала ничего угрожающего. Но откуда-то из темноты вдруг появились огромные волосатые мужские руки и крепко схватили ее за волосы. Как ни пыталась вырваться напуганная Кэтлин, они крепко держали ее.
— Андре, Андре, это ты? — спросила она, стараясь не выказывать страха. — Андре, что за глупые шутки? — Девочка еще надеялась, что это старший офицер Андре, помощник ее отца.
В этот момент погас тусклый фонарик, горевший у входа в трюм, и тьма стала непроницаемой. Позади Кэтлин снова раздался омерзительный смех.
— Андре, это вовсе не смешно!
Девочка попыталась высвободиться и пробраться через груды корзин к люку на палубу — к свободе и спасению. Но едва она сделала шаг, руки вцепились в нее еще крепче и прижали к перегородке шпангоута. От мужчины несло ромом, табаком и потом. Он сильно прижал девочку к себе, сдавив огромными руками ее тонкую талию.
Только теперь Кэтлин узнала громилу Кларка, одного из двух матросов, с неохотой взятых ее отцом на борт «Хейзера» во время короткой стоянки на Барбадосе. Кэтлин Кларк не понравился с первого взгляда, как и Тулли, крайне неприятный тип, следовавший за Кларком по пятам. Кэтлин не знала почему, но при виде Кларка ей сразу становилось не по себе. Однако оснастка корабля интересовала девочку куда больше, чем странные мужчины, и поэтому она просто избегала Кларка, смущавшего ее своими жадными взглядами.
— Отпусти меня, Кларк, а то я закричу, и отец услышит, — пригрозила Кэтлин громиле.
Гадко ухмыльнувшись, он стиснул девочку.
— А, так ты узнала меня, детка? Это хорошо. Сейчас ты поймешь, что настоящий мужчина ничуть не похож на этого недоделанного француза Рено. Я научу тебя получать удовольствие от настоящего мужчины…
— Получать удовольствие? От… от настоящего мужчины?! — От страха голос Кэтлин предательски задрожал, она понимала, что необходимо бежать, чего бы это ни стоило.
Что-то твердое уперлось в девочку сзади, и в этот момент Кларк одним молниеносным движением разорвал на ней рубашку. Его дыхание участилось, когда он нащупал ее юную грудь. Кэтлин вскрикнула от омерзения.
— О, да она сладенькая! — прохрипел Кларк.
Кэтлин, отчаянно сопротивлявшаяся, вдруг услышала шум в глубине трюма и поняла, что там кто-то еще.
— На помощь! — закричала она. — Помогите, пожалуйста! Но в ответ раздался противный смех — и из темноты показалось лицо Тулли, верной тени Кларка.
— О да, крошка моя! — расхохотался он в лицо девочке. — О да, да, да… Я охотно помогу тебе — да и себе самому тоже…
— Потерпи, Тулли, — пробормотал Кларк. — Ты получишь все в свое время. И в свою очередь. Но сначала эту крошку поимею я…
— Нет! — Кэтлин вцепилась ногтями и зубами в пьяного от желания Кларка. От неожиданности тот отступил назад, и девочка почувствовала себя свободной… Но едва она бросилась к люку, ее схватил Тулли. Еще мгновение, и Кэтлин держали уже двое мерзавцев.
Один из них ударил девочку, другой же шарил по телу Кэтлин, добираясь до самых тайных мест. Она закричала от ужаса, но крик ее заглушил зловонный рот Кларка, почти вобравший в себя ее губы. Кэтлин почувствовала, что он расстегивает штаны, доставая оттуда что-то твердое, жуткое… Она изо всех сил вцепилась зубами в его губы. Взвизгнув от боли, Кларк отпрянул.
— Ты заплатишь за это, крошка, — рявкнул он. — Я хотел обойтись с тобой по-хорошему, но теперь… Держи ее крепче, Тулли… — И когда тот крепко обхватил Кэтлин сзади, Кларк широко раздвинул ее ноги…
Девочка завопила от страшной боли.
— Папа, помоги мне, папа, прошу тебя, помоги… — Рыдающей Кэтлин казалось, что ее разрывают на части…
— Кэтлин, проснись. Тише, тише… Я здесь, папа здесь. Успокойся, все хорошо…
Эти слова, казалось, донеслись откуда-то издалека и разбудили Кэтлин. Крупные капли пота смешались со слезами на ее щеках, когда отец обнял ее и начал тихонько убаюкивать, успокаивая, как он делал уже много-много раз за последние шесть лет.
— Все в порядке, ты в безопасности, дорогая. Ты в своей каюте, и никто не посмеет тебя обидеть, — нежно прошептал ее отец. Сияние полной луны проникало в каюту через небольшой иллюминатор над постелью Кэтлин.
Майлз О'Ши, понимая, какие кошмары преследуют его дочь, обвинял себя во всем случившемся. Прояви он силу воли несколько лет назад — и сейчас Кэтлин спала бы спокойно… Нежно и ласково Майлз погладил дочь по мягким каштановым волосам, ожидая той минуты, когда она окончательно придет в себя.
Недовольная тем, что отец видит ее такой слабой и беспомощной, Кэтлин отстранилась.
— Прости меня, папа. Не стоит волноваться из-за какого-то глупого сна.
— К сожалению, это не глупый сон! — мягко возразил Майлз.
— Именно глупый сон, и больше ничего, — упрямо повторила Кэтлин. — И незачем делать из этого трагедию.
Майлз участливо посмотрел на нее:
— Ты ведь моя единственная дочь, Кэтлин. И я люблю тебя всем сердцем…
Слезы снова показались на глазах девушки. Ее немногословный, но сильный и смелый отец никогда не выражал так откровенно свою нежность и любовь. И потому сейчас Кэтлин очень тронуло его признание.
— Я тоже люблю тебя, папа. И хочу, чтобы ты мог гордиться мной… Каждый раз, когда меня посещает этот кошмар, я молю Бога, чтобы это было в последний раз. Надеюсь, со временем я справлюсь со всем этим. — Кэтлин слабо улыбнулась. — Мне ведь уже двадцать лет, я взрослая женщина, а веду себя иногда как маленький ребенок.
— Для меня ты навсегда останешься маленьким ребенком. Но я горжусь тобой. В тебе есть все, чем может гордиться отец. А то, что произошло шесть лет назад, — не твоя вина, а моя. Из-за меня ты пережила это страшное несчастье.
— Неправда! — горячо возразила Кэтлин.
— Нет, правда. — Майлз зажег маленькую лампу, стоявшую на столе. — Если бы тогда, после смерти твоей матери, я проявил волю и не взял тебя с собой на корабль, никаких несчастий с тобой никогда бы не произошло.
— Не забывай: это я хотела остаться с тобой на корабле. Это было мое решение!
— Твое решение! Да ты была тогда ребенком-непоседой! Я, конечно, не мог оставить море — нам надо было на что-то жить… Но мне следовало отдать тебя на попечение родственникам твоей покойной матери или отправить к брату в Чарлстон. Одним словом, все что угодно — только не брать тебя на корабль. — И он покачал головой, сожалея о собственном безрассудстве. — Ты была тогда совсем маленькой девочкой, ничего не знающей о жестоком мире. И я должен был защищать тебя лучше. Твоя мать так хотела, чтобы ты…
— Да, она хотела для меня многого, но это именно тебя я должна благодарить за то, что все это имею. — Кэтлин поднялась и приблизилась к отцу. — Мама мечтала, чтобы я обучалась в лучшие школах у лучших учителей, чтобы я стала настоящей леди… — Кэтлин засмеялась, бросив взгляд на свои бриджи. — Может, тебе и трудно представить себе это, когда каждый день ты видишь меня на палубе в мужской одежде, но я вполне свободно чувствую себя в высших кругах общества — и для этих людей я тоже своя. Ведь почти никто не знает о том, что шесть месяцев в году я провожу на «Хейзере», называясь другим именем и принимая на себя обязанности твоего помощника. Никто ведь не знает этого, кроме верных тебе матросов, умеющих держать язык за зубами, да нескольких родственников. Пожалуйста, поверь мне: когда я должна вести себя как истинная леди, я именно так себя и веду, и мама гордилась бы мной… — И Кэтлин серьезно посмотрела на отца. — Но лучше всего мне в море, папа. Я люблю его так же сильно, как и ты. Шесть месяцев в году я появляюсь в обществе под именем Кэтлин Валентин, девушки из высшего общества, несколько эксцентричной молодой леди, которая, слушаясь своего отца и уважая его желания, живет на, берегу. Но, ведя такую жизнь, я считаю дни и думаю только о возвращении в море…
— Вот это и беспокоит меня, Кэтти. Как ты будешь жить одна? Капитан шхуны подвержен опасностям, и, боюсь, удача изменит мне… Что будет с тобой, когда я умру?
— Прошу тебя, не говори таких ужасных вещей! Ничего с тобой не случится…
— Ну а это уж одному Господу известно, — прервал ее Майлз. — И сейчас я хочу обрести уверенность в том, что после моей смерти ты будешь под надежной защитой и о тебе будет кому позаботиться.
Кэтлин упрямо вскинула голову, и каштановые пряди ее волос взметнулись.
— Неужели мне снова и снова надо повторять, что я и сама способна позаботиться о себе? Но раз уж ты затеял этот неприятный разговор, позволь напомнить тебе, что у меня есть семья, куда я всегда могу вернуться…
— Нет, Кэтлин, семьи у тебя нет. И это беспокоит меня больше всего. Своей семьи у тебя нет. У тебя есть моя семья — моя и моей покойной жены, твоей матери.
Видя, куда он клонит, Кэтлин напустила на себя холодность.
— Папа, прошу тебя, не веди таких разговоров. Завтра ведь очень важный день… Мне нужно как следует выспаться.
— Нет уж, Кэтлин, выслушай меня до конца. Не будешь же ты всю жизнь убегать от этого, правда? Ты — прекрасная молодая женщина, но вместе с тем упрямая, сильная и решительная. И в этом тоже моя вина, потому что эти качества ты унаследовала от меня. И, как и я, не всегда следуешь здравому смыслу… Тебе нужен муж, Кэтлин.
— Нет! — Кэтлин опустила глаза.
— Да! — твердо повторил Майлз. — Тебе нужен сильный человек, способный защищать тебя. — Майлз положил руку на плечо Кэтлин. — Любимая моя девочка, твои раны, оставшиеся от прошлого, глубоки. Я знаю, ты сильно страдала. Но забудь об обидах прошлого, живи сегодняшним днем и смотри в будущее. Не будешь ведь ты всю жизнь прятаться под грубой матросской одеждой! Тебе нужен…
— Мне никто не нужен! Я и сама позабочусь о себе!
— Какого черта, Кэтлин! Женщина получит от жизни куда больше, если не будет упрямо носить мужские бриджи и торчать на палубе корабля. Знаю, ты владеешь оружием не хуже любого мужчины, умеешь управлять кораблем и командовать экипажем, внушаешь матросам восхищение и уважение, умеешь драться, ругаться и пить ром наравне с матросами… Но только вот… Способна ли ты любить, дорогая моя доченька? Можешь ли ты раз и навсегда забыть о прошлом, обо всех пережитых обидах и оскорблениях — и почувствовать себя женщиной?
— Перестань! — закричала Кэтлин. — Мое прошлое принадлежит только мне, и оно осталось позади. Сейчас я счастлива, и ни один мужчина на свете не может дать мне большего.
— Ты уверена, дорогая девочка? А когда я умру, кто, скажи на милость, успокоит и утешит тебя, защищая от ночных кошмаров? Кто обнимет, приласкает, высушит твои слезы?
— Так что же, отец, мне ловить первого попавшегося щеголя? — И она с силой ударила ладонью по столу, разделявшему их. — Шесть лет назад гнусный скот изнасиловал меня. И с того дня я раз и навсегда решила, что ни один мужчина никогда не посмеет больше поступить со мной таким образом. Тогда я была беззащитным ребенком, но теперь сильна и решительна. Я научилась драться, думать и рассуждать так, как это делают настоящие мужчины. Здесь, на палубе твоего корабля, я постоянно рядом с матросами, которые уважают меня за мои способности и мужество. А ведь, встретив на суше, они приняли бы меня за слабое создание, готовое удовлетворять их низменные инстинкты…
— Но не все же мужчины такие, как…
— Не прерывай меня. Так вот, никогда и ни один мужчина не овладеет мной. Никогда! Я долго и много работала над собой, чтобы стать леди до кончиков ногтей. Но это — для тебя, и только для тебя. Я страдала от ограничений светского общества. Ради тебя я сидела часами в гостиной, разливая по чашкам чай, жеманно опуская глазки, когда мужчины затевали беседы, по их мнению, мне не доступные. Я играла во все эти игры, зная, что этого хочешь ты. Но никогда, слышишь, никогда, даже ради тебя, я не подчинюсь капризам и прихотям мужчин! Ни один из них никогда не посмеет больше унизить или обидеть меня!
Майлз печально смотрел на дочь. Его милый ребенок превратился вдруг в хищную тигрицу. Раны, нанесенные когда-то Кэтлин, еще не зажили, это очевидно. Конечно, речь не о физических ранах. Кэтлин — самая красивая женщина, какую он когда-нибудь видел. Пышные каштановые локоны обрамляли изумительной красоты лицо. Огромные изумрудные глаза сияли из-под густых длинных ресниц. И хотя Кэтлин была гораздо выше среднего роста, но сложена исключительно пропорционально.
По иронии судьбы этой прекраснейшей из женщин не дано познать женских радостей!
Кэтлин холодно взглянула на отца:
— Думаю, нам лучше оставить эти разговоры и пойти спать, папа. Завтра трудный день. Утром мы должны атаковать «Кастанеду», и сражение предстоит непростое… Прости, что разбудила тебя. Майлз печально покачал головой: он терпеть не мог ее холодности. Но это не первая и не последняя их ссора.
— Это ты прости, что расстроил тебя, Кэтлин. Я ведь желаю тебе только добра.
— Знаю, папа. Но у нас с тобой разные представления о том, что для меня хорошо, а что — нет.
Майлз улыбнулся, глядя в огромные изумрудные глаза.
— Ты настоящий боец, дорогая… Но когда-нибудь встретишь мужчину, достойного тебя. И тогда поймешь, что я был прав.
Кэтлин смягчилась.
— Возможно, встретив мужчину, похожего на тебя, я изменю свои взгляды. Но, так как такого не существует, полагаю, права все-таки я.
Майлз крепко обнял дочь.
— Ох, Кейт, чтобы укротить тебя, нужен мужчина гораздо сильнее меня. — Нежно поцеловав дочь, он направился к себе: их каюты были смежными.
Кэтлин, потушив лампу, снова легла в постель. Сейчас она бранила себя за то, что была чересчур резка с отцом. Но каждый раз после ночного кошмара Кэтлин испытывала упадок сил и теряла контроль над собой.
Как Кэтлин ни пыталась это отрицать, она прекрасно понимала, что ей чего-то недостает в жизни. Другие женщины в ее возрасте уже были замужем, имели детей и вели такой образ жизни, который Кэтлин считала достойным презрения, но вместе с тем временами завидовала им.
И сейчас, в темноте, когда никто не видел ее, Кэтлин дала волю слезам. Прошло немало времени, пока она наконец она заснула.
Капитан Эрик Кросс выругался: всматриваясь в очертания двух сражающихся кораблей, он пытался разобраться в том, что же такое там происходит.
— Пожалуйста, сделайте это немедленно, мистер Венц, — приказал он первому помощнику. — Если кто-то опередил нас и первым напал на «Кастанеду», я хочу знать, кто это…
Когда помощник побежал передавать распоряжения капитана, Кросс снова выругался.
— Нет, надеюсь, я все-таки ошибся и это не «Кастанеда», — сказал он себе. Гордость не позволяла ему признать, что кто-то опередил его и сейчас пытается захватить в плен этот груженный сокровищами корабль, за которым он так долго охотился. Ведь Эрик уже волновался, готовясь к неминуемой битве. Последний месяц он был вовлечен в бесконечные игры и интриги, желая узнать дату отплытия испанского торгового корабля, груженного сокровищами. Ему удалось раздобыть эти важные сведения благодаря сеньоре Maрии дель Фуэго — красивой, страстной, избалованной и постоянно скучающей жене испанского губернатора Порто Белло… Такие женщины весьма склонны искать развлечений на стороне, и Эрик пустил в ход все свое обаяние, чтобы добиться задуманной цели.
Взяв с Эрика обещание, что он поделится с ней частью добычи, Мария сообщила ему и время отправления, и предполагаемый в маршрут «Кастанеды». Этот корабль должен был отправиться в плавание отдельно от испанского флота и без всякого сопровождения. Однако отношения Эрика с Марией были не только деловыми, и сейчас капитан Кросс с удовольствием вспомнил о тех сладостных минутах, когда эта дама сообщила ему необходимые сведения…Голос его первого помощника вернул его к действительности:
— Капитан, это и в самом деле «Кастанеда». Вот только никак не разберем, кто ее атакует…
Эрик взял у Венца подзорную трубу. С такого расстояния он увидел, что хорошо вооруженный корабль пытается завладеть медленным и неуклюжим суперкарго «Кастанеда». Нападающий искусно наносил короткие удары, быстро отходя, обстреливал противника продольным огнем, потом, отдалившись еще немного, про — изводил обстрел с новых позиций. Очевидно, нападающий ждал момента, когда корабли сблизятся и суперкарго удастся захватить, используя дреки и кошки.
— Да, это мастер своего дела, — проговорил Эрик, наблюдая за тактикой незнакомого капитана. — Черт! Но кто же он? — Эрик проклинал себя за то, что не поспешил атаковать «Кастанеду». Уже два дня он преследовал это испанское судно, не решаясь напасть на него и проверяя, не сопровождает ли «Кастанеду» боевой корабль. Хотя Мария сообщила ему, что «Кастанеда» уходит в плавание без сопровождения, он заподозрил неладное. В самом деле, зачем кораблю, везущему богатый груз, отрываться от флота и уходить в плавание одному? Усматривая в этом подвох, Эрик решил проявить осторожность. Поэтому его и опередили.
Выстрелы становились все громче по мере приближения «Сейведжа», корабля Кросса, к месту сражения. Однако капитан понимал, что не имеет права вмешиваться в ход битвы. Вот разве что таинственное судно, перехватившее его добычу, потерпит очевидное поражение, но это маловероятно. Незнакомый капитан — знаток своего дела, и сомневаться в его победе невозможно.
Между тем поединок кораблей становился все ожесточеннее. Хотя до «Сейведжа» уже доносились крики матросов, Эрик все еще не видел названия атакующего корабля: его небольшой корпус почти полностью заслонил тяжелый испанский суперкарго. Эрик подошел к месту битвы так, чтобы испанское судно оказалось зажатым между «Сейведжем» и атакующим кораблем. Оставаясь на безопасной дистанции, Эрик мог вмешаться в ход сражения в любой момент, если бы незнакомый капитан начал проигрывать поединок.
— Нет, — решил Эрик, — я не стану вмешиваться в сражение. Пожалуй, лучше отойти в сторону, приготовить орудия и подождать, чем все это кончится. — Остановившись на небольшом расстоянии от сражающихся кораблей, Кросс начал внимательно наблюдать за ходом разворачивающейся перед ним драмы. Сражавшиеся прекрасно владели пиками и абордажными саблями. Один из них, стройный и грациозный, умело нападал и парировал удары испанцев, иногда сражаясь сразу с несколькими. Казалось, он просто щеголял своим мастерством и умением владеть оружием. С восхищением наблюдая за ним в подзорную трубу, Эрик одобрительно присвистнул, когда храбрый матрос, ухватившись за конец веревки, смело прыгнул вниз и начал сражаться с нападавшими испанцами. Искусно владея оружием, он проворно наносил и отражал удары. Изящный и грациозный, как дикая кошка, матрос действовал так быстро, что ошеломлял своим натиском противников. Падая на залитую кровью палубу, они так и не понимали, что за ураган сбил их с ног.
Глядя на этого стройного юношу со стянутой на затылке тугой косичкой, Эрик мысленно пожелал ему успеха.
— Да, — решил он, — даже я, в совершенстве владеющий техникой боя, не хотел бы сойтись в поединке с этим смельчаком…
Заметив, что направление ветра изменилось, Эрик велел матросам отвести «Сейведж» в сторону — так, чтобы оставаться слева от «Кастанеды». Но едва он увидел сражающиеся корабли с другого ракурса, в глаза ему бросилось название атакующего корабля: «Хейзер».
— Будь я проклят, да это же капитан О'Ши! Этот чертов ирландец снова меня перехитрил!
Хотя Кросс и О'Ши встречались только случайно, оказываясь в одном порту, репутация и подвиги ирландца не давали покоя бедному Эрику. Оба они сражались на одной стороне в той войне, которую колонисты называли войной короля Георга, но много раз Майлз О'Ши опережал Эрика Кросса. Впрочем, случалось и по-другому. Соперничая, они питали друг к другу уважение и дружбу…
Эрика Кросса называли лучшим капитаном этих морей, всегда добавляя при этом: «За исключением капитана О'Ши».
« Хитрая старая лисица! — восхитился ирландцем Эрик. Несмотря на то что О'Ши был старше его лет на десять, Кросс называл про себя капитана стариком, хотя Майлзу было около сорока. — Возможно, — решил Эрик, — если кто-то и стареет, то это я сам… — В этот момент он думал, конечно, не о своих тридцати годах, а о том, что О'Ши снова опередил его. — Да, мне не следовало забывать, что опередить меня способен только ирландец».
Наблюдая за ходом сражения, Эрик вдруг вспомнил слух о том, будто на борту с капитаном-ирландцем плавает его дочь. Невероятно! Эрик не представлял себе, что кто-то способен подвергнуть ребенка опасностям морской жизни. Тут его внимание снова привлек ход сражения, который внезапно изменился.
Матросы Майлза О'Ши, имевшие явное преимущество еще несколько минут назад, теперь убегали от атаковавших их испанцев. Команда «Хейзера» пришла в смятение, казалось, не понимая, что происходит.
«Что же случилось?» — подумал Эрик. Найдя лишь одно объяснение происходящему, он не раздумывая ринулся в бой.
На ходу отдавая распоряжения, Кросс устремился вперед на всех парусах. Через несколько минут он приблизился к сражающимся кораблям на расстояние пушечного выстрела и велел открыть огонь. Только сейчас сражающиеся услышали его громкий голос — капитан Кросс приказывал «Кастанеде» сдаться, угрожая, что в противном случае ей придется ответить за все происходящее. Видя, что преимущество не на его стороне, испанский капитан приказал матросам сложить оружие. Битва закончилась.
Не теряя времени, «Сейведж» пришвартовался к борту испанского суперкарго. Убедившись в том, что больше никто никому не угрожает и все три корабля в безопасности, Эрик велел команде заняться пленными.
— Венц, пойдемте со мной! — крикнул он своему помощнику, после чего перепрыгнул на борт испанского корабля и вскоре приблизился к залитой кровью палубе «Хейзера». Встревоженный, Эрик надеялся, что его страхи окажутся необоснованными. Он находил только одно объяснение тому, что ход сражения так быстро изменился: это означало, что капитан О'Ши погиб.
По морским законам того времени битву с «Кастанедой» выиграл Эрик — ведь это он нанес испанцам последний, решающий удар. Однако ни какой радости это ему не доставило. Ничто на свете не стоило жизни славного капитана — ирландца…
Перебросив длинные ноги через леер, Эрик Кросс спрыгнул на палубу «Хейзера». Однако он был вовсе не готов к тому, что случилось в то самое мгновение, когда вдруг выяснилось, что разговоры о дочери капитана О'Ши — не пустые слухи…
Глава 2
За несколько минут до того, как ход сражения изменился Кэтлин, окончательно уверенная в том, что победа на их стороне, отправилась разыскивать отца. С мостика она видела мертвые тела на залитых кровью палубах обоих кораблей. Но Кэтлин не обратила внимания на резню, происходившую внизу. Время оплакивать погибших еще не настало. Сейчас ей надо найти отца. Силы испанцев быстро слабели. Экипажу «Хейзера» оставалось нанести последний, решающий удар — и сражение было бы выиграно.
Не найдя Майлза, девушка встревожилась.
«Однако, — подумала она, — его тела нет на палубе среди погибших. Кроме того, я наверняка узнала бы, что отец ранен». Слухи о смерти или ранении капитана корабля обычно распространялись среди членов экипажа очень быстро, поэтому Кэтлин надеялась, что отец не ранен и не убит. Но где же он?
Внезапно Майлз показался на юте «Хейзера».
— Что он там делает? — удивилась Кэтлин. Там не проходило никаких сражений, вся битва велась на палубе «Кастанеды», и девушка не понимала, почему капитан корабля не принимает участия в сражении.
Не успела Кэтлин направиться к отцу, как невесть откуда раздался выстрел. Крик ужаса вырвался из груди несчастной девушки, когда она увидела, что отец схватился за грудь и рухнул на палубу.
Кэтлин, вцепившись в конец веревки, устремилась вниз и через мгновение уже стояла на коленях перед истекающим кровью отцом. Пуля угодила ему в грудь, и Кэтлин почти не сомневалась, что он смертельно ранен.
Не найдя Майлза, девушка встревожилась.
«Однако, — подумала она, — его тела нет на палубе среди погибших. Кроме того, я наверняка узнала бы, что отец ранен». Слухи о смерти или ранении капитана корабля обычно распространялись среди членов экипажа очень быстро, поэтому Кэтлин надеялась, что отец не ранен и не убит. Но где же он?
Внезапно Майлз показался на юте «Хейзера».
— Что он там делает? — удивилась Кэтлин. Там не проходило никаких сражений, вся битва велась на палубе «Кастанеды», и девушка не понимала, почему капитан корабля не принимает участия в сражении.
Не успела Кэтлин направиться к отцу, как невесть откуда раздался выстрел. Крик ужаса вырвался из груди несчастной девушки, когда она увидела, что отец схватился за грудь и рухнул на палубу.
Кэтлин, вцепившись в конец веревки, устремилась вниз и через мгновение уже стояла на коленях перед истекающим кровью отцом. Пуля угодила ему в грудь, и Кэтлин почти не сомневалась, что он смертельно ранен.