Страница:
Ли усмехнулся, празднуя сладость победы.
– Я счастлив, что одержал победу именно над этим человеком. Возможно, когда-нибудь добьюсь, чтобы этот человек вообще прекратил заниматься адвокатурой.
– Если у кого и хватит ума на такое дело, так это только у тебя, – покачал головой Бен.
– Главное, я очень хочу сделать это.
Мужчины чокнулись и выпили. Ли закрыл глаза и почувствовал, как спиртное обожгло желудок и горло. Внутренний голос твердил, что он пьет слишком много в последние четыре месяца… с тех пор, как Одри исчезла из его жизни. Каждый вечер он выпивал немного виски, потому что иначе не мог заснуть. Боль воспоминаний не давала успокоиться, отключиться.
– Не объяснишь ли ты мне кое-что, – заговорил Бен. – Я знаю, что Джордан настоящий ублюдок. Достаточно долго я работал с ним, мне известно, на какие махинации он способен. Ты рассказывал мне, что когда открыл фирму, то Джордан уговаривал крупных бизнесменов не поручать тебе никаких дел, внушая им, что ты неопытен, молод. Не из-за этого ли ты хочешь одержать над ним верх? Черт возьми, он же адвокат вашей семьи, вашего семейного бизнеса. Что происходит между тобой и отцом? Почему, черт возьми, не ты представляешь интересы семейных предприятий? Ты же должен понимать, что никто, кроме тебя, не может лучше знать дел на отцовских фабриках.
– Это верно только отчасти. Иногда лучше, чтобы кто-то посторонний занимался делами семьи, – Ли подошел к окну, посмотрел на оживленное уличное движение. Проезжая часть была забита лошадьми и экипажами. Движение застопорилось. Упряжка лошадей вышла из-под контроля. Возможно, лошади испугались необычного шума и суеты. Колеса повозки, которую они тащили, сцепились с колесами встречного экипажа. Владельцы повозок стояли посреди улицы и бранились друг на друга.
«Вот и типичная история для небольшого судебного разбирательства», – подумал Ли. Но его совершенно не интересовали «маленькие» дела. Он предпочитал заниматься только крупными, такими, которые могли бы оставить без работы людей, вроде Кая Джордана.
– Но, вероятно, основная причина еще и в том, что отец злится, если у меня дела идут прекрасно. Он человек, который любит руководить, подчинять. Он руководит не только бизнесом, но и своей женой… – Боже, какую боль ему приносили мысли о матери, которая лежит теперь одиноко на семейном кладбище в Коннектикуте. Она уже никогда не сможет петь и играть на фортепьяно, – и собственными детьми, – продолжал рассказывать Ли. – Мы всегда ссорились. Может быть потому, что очень похожи во многом. Если кто-то из нас считает, что прав, то ни за что не уступит.
«Именно поэтому я потерял женщину, которую люблю, – подумал он. – Я всегда был уверен, что должен поступать правильно и благоразумно. Неужели для меня личные принципы важнее любви?»
– Во всяком случае, – добавил он, – отец был неумолим, желая только, чтобы я занялся семейным бизнесом. Но я вовсе не хотел иметь дело с вонючими фабриками и бедняками, которые всю жизнь проливают там пот. Когда я начал свое собственное дело, отец был взбешен, – Ли повернулся и посмотрел на Бена. – Мне больно говорить об этом, Бен. Но я подозреваю, что отец вместе с Каем Джорданом пытался помешать мне.
– Твой отец?
Ли сокрушенно вздохнул, снова вернулся к шкафу, чтобы налить себе еще порцию виски.
– О, он все равно меня любит. Просто ужасно упрямый человек. Он возражал против учебы в Вест-Пойнте. А когда я, в конце концов, закончил и Йельский университет, решил, что теперь я, как и старшие братья, займусь семейным бизнесом. Чего он только не предпринимал, пытаясь заставить меня делать то, что он считает нужным. Мне кажется, даже просил Джордана сделать все возможное, чтобы я отказался от собственной фирмы и стал партнером «Мануфактур Джеффриз». Я так и не сумел убедить его, что это дело не для меня. Я чувствовал нутром. Иногда мой отец ведет себя, как настоящий ублюдок, – молодой человек опрокинул рюмку, проглотил виски. – Но я тоже иногда бываю таким же.
– Если бы ты был моим сыном, я бы очень гордился тобой, – озадаченно сказал Бен.
Ли довольно улыбнулся.
– Спасибо. Плохо, что мой отец не похож на вас.
Бен затянулся сигарой.
– Но ты не должен испытывать неприязни к отцу, Ли. Я сам вырастил шестерых детей. Знаю, что иногда отцу кажется, что он лучше знает, чем заниматься сыну. Он так сильно любит своего ребенка, что не видит из-за деревьев леса. Пытаясь принудить собственное дитя делать то, что тому не по душе, он превращает собственного ребенка в несчастного человека. И настраивает против себя.
– Да, приходит момент, когда отец должен уступить. Вы, наверное, это поняли?
Бен согласно кивнул.
– А мой отец до сих пор не может понять, – добавил Ли. Он вернулся и сел за стол.
– Не надо ненавидеть его, Ли. Тебе будет еще больнее, если с ним что-то случится.
Ли крутил в руках ручку, глядя на нее, но, скорее всего, не видя, что делает. Он вспоминал, как когда-то его, маленького мальчика, Эдмунд Джеффриз повел по предприятиям, принадлежащим «Мануфактурам Джеффриз», с гордостью показывая сыну, чем когда-нибудь тот будет владеть. Ли едва ли запомнил, что производили фабрики. Он запомнил только угрюмые выражения лиц рабочих – мужчин, женщин, даже детей.
– Я не ненавижу его. Только не согласен со способом, каким он делает деньги. Плохо, что и мне пришлось воспользоваться его деньгами, чтобы открыть собственную фирму. Поэтому, когда дело касается принципов, то я нахожусь словно между двух огней.
– Может быть, ты уж слишком много волнуешься о принципах.
Ли подумал об Одри.
– Да, может быть, – он посмотрел в глаза партнеру. – Мы с вами очень откровенны, Бен. Можно я спрошу вас о чем-то очень личном?
Бен пожал плечами, понимающе улыбнулся.
– Ты блестяще справляешься с работой как юрист. Но что касается жизни вообще, возможно у меня больше опыта. В конце концов, я вырастил детей, имел двух жен и, вообще, прожил на двадцать лет больше, чем ты.
Ли улыбнулся, но Бен почувствовал горечь, сквозящую в улыбке. Он знал, что Ли тяжело переживает смерть матери. Но иногда казалось, что молодого человека гнетет нечто большее, чем только смерть матери, политическая обстановка или его проблемы с отцом и Каем Джорданом.
– Прошлым летом, когда я был у матери в Коннектикуте, я познакомился с молодой женщиной, – сказал Ли.
Бен приподнял брови, круглое добродушное лицо осветилось понимающей улыбкой.
– Даже Богу известно, что женщина может создавать самые большие проблемы в жизни мужчины, – сказал он, усмехнувшись.
Лиг откинулся на спинку кресла, смущенно улыбаясь.
– Возможно, это действительно так. Я влюбился в нее, Бен. Хочу подчеркнуть, я очень ее люблю. Она молода, красива, талантлива, способна на страстное чувство. Однако упряма, избалована. Но, вместе с тем, добра и заботлива. И все это воплощено в создании небольшого роста с рыжими волосами и зелеными глазами. Она заставила меня, мужчину, вести себя как шестнадцатилетний подросток.
Бен снова усмехнулся.
– Итак? Почему ты не женился на ней и не лег с ней в постель. Не было бы никаких проблем.
Ли опустил глаза, подумав: «Я уже был с ней в постели».
Но он не хотел говорить об этом Бену. Не желал рисковать именем Одри, ее честью. Он зашел так далеко только по собственной вине.
– С одной стороны, по очень важной и серьезной причине, – ответил он. – Но с другой стороны, я иногда сомневаюсь, не глупо ли поступил, не дурак ли я, – он наклонился к столу, поставил на него локти. – Это красивое избалованное создание воспитано в традициях Юга, Бен. Она дочь одного из крупнейших плантаторов в Луизиане.
Бен тихо присвистнул.
– Рабы и все прочее?
– Рабы и все прочее.
Бен протянул руку к пепельнице, стряхнул пепел с сигары.
– Всем известны твои взгляды на рабство. Это единственное, в чем вы сходитесь с отцом. Ты, кажется, даже помогаешь ему в предвыборной кампании?
Ли снова встал.
– Да, из-за предвыборной кампании я даже решил на время забыть о разногласиях, – он снова подошел к окну. Несколько полицейских, по-видимому, пытались разобраться в уличном инциденте. – Ее зовут Одри Бреннен. Я думаю только о ней, но между нами ничего не могло быть. Она должна скоро выйти замуж за богатого джентльмена с Юга, который разделяет ее убеждения, понимает образ жизни. Она сейчас там, на родине. Наверное, она никогда не смогла бы стать счастливой здесь. А я никогда не был бы счастлив там. Бреннен-Мэнор – это часть Одри, так же, как кровь, текущая в ее венах. Она никогда не покинет своего любимого отца, его она, практически, боготворит. Мать умерла, когда Одри было семь лет. Отец внушил, что перед ней нет важнее задачи, чем сохранить плантацию и прежний образ жизни. Воспитательница обучала ее управлять плантацией и вести домашнее хозяйство. У Одри есть брат, который очень нуждается в ее поддержке. Я познакомился с ним, когда он приезжал в Мэпл-Шедоуз с сестрой. У Джоя проблемы с речью. Отец слишком строг к нему. Я думаю, мистер Бреннен разочарован в сыне. Джой хороший мальчик, невинный и добродушный. Такой, как он, никогда не сможет управлять огромной плантацией. Одри считает, что должна там жить, чтобы заботиться о мальчике. Она заменила ему мать.
Ли отвернулся от окна.
– Если Одри выйдет замуж за Ричарда Поттера, их плантации объединятся в одну, по словам девушки, самую большую хлопковую плантацию на всем Юге. Она слишком долго находится под отцовским влиянием и никогда, наверное, не сможет понять, что в жизни все это не так важно. Одри убедила себя, что сможет быть счастливой, выйдя замуж за человека, которого не любит. Но зато будет принимать участие в управлении огромной плантацией. Она считает, что счастье отца и Джоя должно быть на первом месте. Да, она очень смелая девушка и одновременно добрая. Но мне не дает покоя мысль, что она будет несчастна так или иначе.
– А больше всего тебе невыносима мысль, что какой-то другой мужчина дотронется до нее, – добавил Бен. – Правильно?
Ли невесело засмеялся.
– Правильно.
– И вы оба опасались, что, независимо от того, где бы вы не обосновались, все бы закончилось ненавистью друг к другу.
– Это неизбежно, – Ли пожал плечами. – Она не смогла бы покинуть Бреннен-Мэнор, а я и не требовал от нее такой жертвы, поскольку она очень нужна Джою. Я уверен, что не смогу жить на Юге. Уверен, что наша встреча с мистером Бренненом равнозначна соединению огня и горючего. Мы, несомненно, заговорили бы о рабстве, такая беседа привела бы к взрыву. Мы с Одри подумали и решили вовремя остановиться. Чтобы после остались только нежные воспоминания, а не ненависть, что обязательно случилось бы. Как вы думаете, правильное ли мы приняли решение?
Бен снова потянулся к пепельнице, на этот раз положил сигару, откинулся на спинку кресла и потер подбородок.
– Только вы можете это знать, Ли. Иногда любовь способна преодолеть различия образа жизни и убеждений. Но зная твое отношение к рабству и правам южных штатов и понимая сложную ситуацию в стране, возможно, вы поступили правильно. Вы не стали бы счастливыми. Особенно если учесть, что девушка убеждена в правильности своего образа жизни. Черт возьми, такой человек, как ты, не сможет там жить. Ты чувствовал бы себя предателем, – Бен поднялся и подошел к шкафу со спиртными напитками. – Не возражаешь, если я налью себе еще немного?
– Пожалуйста.
Бен открыл бутылку и налил себе немного виски в рюмку.
– Знаешь, Ли, обстановка в стране изменится, скорее, к худшему, чем к лучшему. Ты только вспомни, сколько пролилось крови, когда фанатик Джон Браун захватил Харперс-Ферри. Сейчас он схвачен и повешен, а Юг дрожит от страха. Негры могут в любой момент восстать, – он проглотил виски одним глотком и поставил рюмку на полку. Дело в том, что южные рабовладельцы сейчас ужесточили отношение к неграм. И хотя Север судил Джона Брауна за нападение на Федеральный арсенал, подозреваю, что многие здесь, на севере, восхищены Брауном, его стремлением вооружить негров и помочь им в создании независимой страны. Не забывай о послании, которое Браун оставил после смерти. В нем говорится, что «от рабства невозможно освободиться без кровопролития». А если в стране начнется война, Ли, что бы ты делал, если бы твоей женой была южанка?
Ли кивнул.
– Знаю. Я все это ей говорил. И она согласилась. Мне хочется навсегда забыть ее.
Бен вышагивал по комнате, держа руки за спиной, словно собирался произнести заключительную речь перед присяжными.
– Она уже вышла замуж за этого Ричарда Поттера? – спросил он.
– Не думаю. Они не должны пожениться раньше лета. Свадьба должна состояться после того, как Одри исполнится восемнадцать лет. Я ожидал, что Джой ответит мне. Написал ему пару раз, но не получил никакого ответа. Он обещал писать мне. Я не понимаю, почему он не отвечает.
Бен испытующе взглянул на Ли.
– Когда Одри исполняется восемнадцать?
– Кажется, двенадцатого апреля.
– Ты подцепил слишком юное существо, правда?
Ли натянуто засмеялся, чувствуя, как боль охватывает сердце.
– Она достаточно взрослая.
– Хм. Достаточно взрослая, чтобы не давать тебе спать по ночам, – улыбнулся Бен, продолжая вышагивать по комнате. – Возможно, тебе нужно съездить в Луизиану, Ли. Просто для того, чтобы убедиться, действительно ли ты не сможешь там жить. В конце концов, девушка уже немного знает, что за жизнь у нас. А ты не видел, как живет она. Ты собираешься отдыхать в мае и июне, верно?
Ли откинулся на спинку кресла, положил ноги на стол.
– У меня уже все распланировано. Я рассчитывал побывать в Чикаго на съезде Республиканской партии, а также собирался помочь Аврааму Линкольну выиграть предвыборную кампанию.
– А почему бы тебе вместо этого не съездить в Луизиану? Твое участие в кампании Линкольна ничего не изменит. Если ему суждено выиграть, он выиграет и без тебя. Напиши этой девушке письмо. Попроси отложить свадьбу с Ричардом Поттером до твоего приезда. Напиши, что будет разумно и справедливо, если ты приедешь посмотреть на Бреннен-Мэнор и познакомишься с ее отцом. Возможно, ты сумеешь прийти к какому-то решению.
Ли покачал головой.
– Не знаю. Зачем бередить старые раны, если после этого будет труднее? И для нее встреча, наверное, будет болезненной. Очевидно, она уже решила, где ее место и чего она хочет. Иначе давно бы уже написала письмо. Даже Джой, скорее всего, забыл обо мне с тех пор, как уехал.
– А как ты думаешь сам? Разве ты не имеешь права встретиться с ней? Посмотреть, как она живет и убедиться, что девушка приняла правильное решение – твое право. В конце концов, вы же любите друг друга. И ты считаешь, что она все еще любит тебя. Может быть, отец запретил ей писать тебе. И Джою тоже. Мне кажется, мистер Бреннен не может быть доволен тем, что его дети подружились с янки, убежденным аболиционистом. Если они рассказали ему о тебе, возможно он решил задушить вашу дружбу в зародыше, – Бен подошел к столу поближе, посмотрел на Ли немного удивленно. – Я не ожидал, что ты так легко можешь сдаться, Ли Джеффриз. Ты не позволил отцу сделать за тебя выбор профессиональный, почему же ты позволяешь человеку, которого совершенно не знаешь, разлучать тебя с женщиной, которую любишь? Ради Бога, парень, пойми, любовь гораздо важнее, чем вся эта чушь.
Ли вскочил из-за стола.
– Вы мне совершенно не помогли. Сначала пытались отговорить меня, а теперь уговариваете попытаться достичь своей цели.
Бен засмеялся.
– Я просто хороший адвокат, мой друг. Пытаюсь заставить тебя взвесить оба варианта и самостоятельно решить, что, все-таки, для тебя важнее. Ты лучше других должен знать, что в любом случае можно найти компромисс. Вероятно, ты мог бы жениться на Одри и пожить какое-то время на Юге. Если обстановка в стране станет опасной, переберетесь оттуда на Север, пока все не успокоится. Пока жив отец, он будет управлять плантацией. Когда он умрет, ты вправе плантацию продать, если захочешь. Мне рассказывали, что некоторые рабовладельцы очень привязываются к неграм. Если в твоем случае это так, ты, как владелец плантации, имеешь право освободить рабов, что успокоит твою совесть. Любимые рабы Одри могут поехать с вами на Север и работать на вас, как оплачиваемые слуги. Любимые рабы останутся с девушкой, она будет отлично жить здесь. Ты, разумеется, сможешь обеспечить ей такую жизнь, к какой она привыкла. Так ты избавишься от плантации, решишь для себя расовую проблему и сохранишь рядом любимую женщину. Ты смог бы забрать на Север ее брата. Вероятно, тогда мальчик начнет здесь самостоятельную жизнь.
– Не знаю, – Ли снова подошел к окну. Теперь люди старались расцепить колеса повозок, которые столкнулись друг с другом, – Боюсь, что окажусь там, словно в осином гнезде. Послушать вас, все так понятно и просто. Но вы сами знаете, что все не так, Бен. А что будет с моей адвокатской практикой? Мне удалось создать фирму «Джеффриз, Джеймс и Стилвелл», одну из лучших в Нью-Йорке. Я не могу так все бросить.
– Ты в состоянии добиться успеха, куда бы ни поехал. Стилвелл, да и я, постараемся брать самые перспективные дела. Ты можешь остаться владельцем фирмы и снова начать работу, когда вернешься на Север. Неужели адвокатская практика для тебя важнее любви к Одри Бреннен?
Ли посмотрел в лицо партнера.
– Вы задаете вопрос, на который нет ответа. Было бы несправедливо задавать такой вопрос Одри, что для нее важнее, Бреннен-Мэнор или ее любовь? Такой вопрос здесь не подходит. Надо хорошенько подумать о наших взглядах, о наших образах жизни, о проблемах рабства, отце и брате Одри. Она никогда не сделает того, что причинит отцу боль.
– Что же, теперь ты представляешь присяжных, ты и должен решать.
– Большое спасибо.
– Иногда даже простой разговор дает результат. Мне льстит, что ты решил посоветоваться именно со иной. Можешь быть уверен, разговор останется между нами. Если, конечно, ты не уедешь в Луизиану и не вернешься под руку с женой, – Бен направился к двери. – Оставляю тебя наедине с грустными мыслями и нерешенными вопросами.
– На которые нет ответа, – саркастически сказал Ли.
– Прислушайся к тому, что подсказывает сердце, Ли. Может быть, ты правильно поступил? Но прежде чем эта девушка выйдет замуж и ты потеряешь ее навсегда, вероятно, не мешало бы съездить туда и убедиться, что вы оба уверены в правильности принятого решения. Познакомься с Ричардом Поттером и убедись, что он действительно любит Одри, и ей будет с ним хорошо. Может быть, на душе станет легче, когда ты убедишься, что именно там, только там она будет счастлива. По всей видимости, она предстанет там перед тобой совсем в другом свете, когда вы встретитесь в привычной для нее обстановке. Может, встреча слегка охладит твою страсть. Вернувшись в родной дом, возможно и она будет смотреть на тебя иначе.
Ли озадаченно посмотрел на Бена, провел рукой по волосам.
– Мне как-то такой вариант не приходил в голову. Возможно, вы правы, Бен.
Бен засмеялся.
– Есть только один способ разобраться во всем. Делай то, что считаешь нужным. Желаю тебе удачи, – он похлопал Ли по плечу и вышел за дверь.
Ли подошел к шкафу, налил себе немного виски в рюмку, сел за стол, задумавшись, разглядывал рюмку. Да, он должен увидеть Одри еще раз! Он поставил рюмку, так и не пригубив. Обмакнул перо в чернильницу и начал писать:
«Моя любимая Одри, – написал он. – Я много думал о нас. Не знаю, возможно, ты будешь против моего приезда в Бреннен-Мэнор в июне».
Подумав немного, решил, что необходимо быть осмотрительным в подборе слов, чтобы отец Одри или Ричард Поттер не догадались, что Ли спал с ней. Это должно быть официальное, сдержанное письмо. Он вычеркнул слова «моя любимая» и вставил «Дорогая». Сначала он напишет на черновике, потом перепишет начисто и отправит. Письмо должно прийти к ней до того, как она будет помолвлена.
Глава 11
– Я счастлив, что одержал победу именно над этим человеком. Возможно, когда-нибудь добьюсь, чтобы этот человек вообще прекратил заниматься адвокатурой.
– Если у кого и хватит ума на такое дело, так это только у тебя, – покачал головой Бен.
– Главное, я очень хочу сделать это.
Мужчины чокнулись и выпили. Ли закрыл глаза и почувствовал, как спиртное обожгло желудок и горло. Внутренний голос твердил, что он пьет слишком много в последние четыре месяца… с тех пор, как Одри исчезла из его жизни. Каждый вечер он выпивал немного виски, потому что иначе не мог заснуть. Боль воспоминаний не давала успокоиться, отключиться.
– Не объяснишь ли ты мне кое-что, – заговорил Бен. – Я знаю, что Джордан настоящий ублюдок. Достаточно долго я работал с ним, мне известно, на какие махинации он способен. Ты рассказывал мне, что когда открыл фирму, то Джордан уговаривал крупных бизнесменов не поручать тебе никаких дел, внушая им, что ты неопытен, молод. Не из-за этого ли ты хочешь одержать над ним верх? Черт возьми, он же адвокат вашей семьи, вашего семейного бизнеса. Что происходит между тобой и отцом? Почему, черт возьми, не ты представляешь интересы семейных предприятий? Ты же должен понимать, что никто, кроме тебя, не может лучше знать дел на отцовских фабриках.
– Это верно только отчасти. Иногда лучше, чтобы кто-то посторонний занимался делами семьи, – Ли подошел к окну, посмотрел на оживленное уличное движение. Проезжая часть была забита лошадьми и экипажами. Движение застопорилось. Упряжка лошадей вышла из-под контроля. Возможно, лошади испугались необычного шума и суеты. Колеса повозки, которую они тащили, сцепились с колесами встречного экипажа. Владельцы повозок стояли посреди улицы и бранились друг на друга.
«Вот и типичная история для небольшого судебного разбирательства», – подумал Ли. Но его совершенно не интересовали «маленькие» дела. Он предпочитал заниматься только крупными, такими, которые могли бы оставить без работы людей, вроде Кая Джордана.
– Но, вероятно, основная причина еще и в том, что отец злится, если у меня дела идут прекрасно. Он человек, который любит руководить, подчинять. Он руководит не только бизнесом, но и своей женой… – Боже, какую боль ему приносили мысли о матери, которая лежит теперь одиноко на семейном кладбище в Коннектикуте. Она уже никогда не сможет петь и играть на фортепьяно, – и собственными детьми, – продолжал рассказывать Ли. – Мы всегда ссорились. Может быть потому, что очень похожи во многом. Если кто-то из нас считает, что прав, то ни за что не уступит.
«Именно поэтому я потерял женщину, которую люблю, – подумал он. – Я всегда был уверен, что должен поступать правильно и благоразумно. Неужели для меня личные принципы важнее любви?»
– Во всяком случае, – добавил он, – отец был неумолим, желая только, чтобы я занялся семейным бизнесом. Но я вовсе не хотел иметь дело с вонючими фабриками и бедняками, которые всю жизнь проливают там пот. Когда я начал свое собственное дело, отец был взбешен, – Ли повернулся и посмотрел на Бена. – Мне больно говорить об этом, Бен. Но я подозреваю, что отец вместе с Каем Джорданом пытался помешать мне.
– Твой отец?
Ли сокрушенно вздохнул, снова вернулся к шкафу, чтобы налить себе еще порцию виски.
– О, он все равно меня любит. Просто ужасно упрямый человек. Он возражал против учебы в Вест-Пойнте. А когда я, в конце концов, закончил и Йельский университет, решил, что теперь я, как и старшие братья, займусь семейным бизнесом. Чего он только не предпринимал, пытаясь заставить меня делать то, что он считает нужным. Мне кажется, даже просил Джордана сделать все возможное, чтобы я отказался от собственной фирмы и стал партнером «Мануфактур Джеффриз». Я так и не сумел убедить его, что это дело не для меня. Я чувствовал нутром. Иногда мой отец ведет себя, как настоящий ублюдок, – молодой человек опрокинул рюмку, проглотил виски. – Но я тоже иногда бываю таким же.
– Если бы ты был моим сыном, я бы очень гордился тобой, – озадаченно сказал Бен.
Ли довольно улыбнулся.
– Спасибо. Плохо, что мой отец не похож на вас.
Бен затянулся сигарой.
– Но ты не должен испытывать неприязни к отцу, Ли. Я сам вырастил шестерых детей. Знаю, что иногда отцу кажется, что он лучше знает, чем заниматься сыну. Он так сильно любит своего ребенка, что не видит из-за деревьев леса. Пытаясь принудить собственное дитя делать то, что тому не по душе, он превращает собственного ребенка в несчастного человека. И настраивает против себя.
– Да, приходит момент, когда отец должен уступить. Вы, наверное, это поняли?
Бен согласно кивнул.
– А мой отец до сих пор не может понять, – добавил Ли. Он вернулся и сел за стол.
– Не надо ненавидеть его, Ли. Тебе будет еще больнее, если с ним что-то случится.
Ли крутил в руках ручку, глядя на нее, но, скорее всего, не видя, что делает. Он вспоминал, как когда-то его, маленького мальчика, Эдмунд Джеффриз повел по предприятиям, принадлежащим «Мануфактурам Джеффриз», с гордостью показывая сыну, чем когда-нибудь тот будет владеть. Ли едва ли запомнил, что производили фабрики. Он запомнил только угрюмые выражения лиц рабочих – мужчин, женщин, даже детей.
– Я не ненавижу его. Только не согласен со способом, каким он делает деньги. Плохо, что и мне пришлось воспользоваться его деньгами, чтобы открыть собственную фирму. Поэтому, когда дело касается принципов, то я нахожусь словно между двух огней.
– Может быть, ты уж слишком много волнуешься о принципах.
Ли подумал об Одри.
– Да, может быть, – он посмотрел в глаза партнеру. – Мы с вами очень откровенны, Бен. Можно я спрошу вас о чем-то очень личном?
Бен пожал плечами, понимающе улыбнулся.
– Ты блестяще справляешься с работой как юрист. Но что касается жизни вообще, возможно у меня больше опыта. В конце концов, я вырастил детей, имел двух жен и, вообще, прожил на двадцать лет больше, чем ты.
Ли улыбнулся, но Бен почувствовал горечь, сквозящую в улыбке. Он знал, что Ли тяжело переживает смерть матери. Но иногда казалось, что молодого человека гнетет нечто большее, чем только смерть матери, политическая обстановка или его проблемы с отцом и Каем Джорданом.
– Прошлым летом, когда я был у матери в Коннектикуте, я познакомился с молодой женщиной, – сказал Ли.
Бен приподнял брови, круглое добродушное лицо осветилось понимающей улыбкой.
– Даже Богу известно, что женщина может создавать самые большие проблемы в жизни мужчины, – сказал он, усмехнувшись.
Лиг откинулся на спинку кресла, смущенно улыбаясь.
– Возможно, это действительно так. Я влюбился в нее, Бен. Хочу подчеркнуть, я очень ее люблю. Она молода, красива, талантлива, способна на страстное чувство. Однако упряма, избалована. Но, вместе с тем, добра и заботлива. И все это воплощено в создании небольшого роста с рыжими волосами и зелеными глазами. Она заставила меня, мужчину, вести себя как шестнадцатилетний подросток.
Бен снова усмехнулся.
– Итак? Почему ты не женился на ней и не лег с ней в постель. Не было бы никаких проблем.
Ли опустил глаза, подумав: «Я уже был с ней в постели».
Но он не хотел говорить об этом Бену. Не желал рисковать именем Одри, ее честью. Он зашел так далеко только по собственной вине.
– С одной стороны, по очень важной и серьезной причине, – ответил он. – Но с другой стороны, я иногда сомневаюсь, не глупо ли поступил, не дурак ли я, – он наклонился к столу, поставил на него локти. – Это красивое избалованное создание воспитано в традициях Юга, Бен. Она дочь одного из крупнейших плантаторов в Луизиане.
Бен тихо присвистнул.
– Рабы и все прочее?
– Рабы и все прочее.
Бен протянул руку к пепельнице, стряхнул пепел с сигары.
– Всем известны твои взгляды на рабство. Это единственное, в чем вы сходитесь с отцом. Ты, кажется, даже помогаешь ему в предвыборной кампании?
Ли снова встал.
– Да, из-за предвыборной кампании я даже решил на время забыть о разногласиях, – он снова подошел к окну. Несколько полицейских, по-видимому, пытались разобраться в уличном инциденте. – Ее зовут Одри Бреннен. Я думаю только о ней, но между нами ничего не могло быть. Она должна скоро выйти замуж за богатого джентльмена с Юга, который разделяет ее убеждения, понимает образ жизни. Она сейчас там, на родине. Наверное, она никогда не смогла бы стать счастливой здесь. А я никогда не был бы счастлив там. Бреннен-Мэнор – это часть Одри, так же, как кровь, текущая в ее венах. Она никогда не покинет своего любимого отца, его она, практически, боготворит. Мать умерла, когда Одри было семь лет. Отец внушил, что перед ней нет важнее задачи, чем сохранить плантацию и прежний образ жизни. Воспитательница обучала ее управлять плантацией и вести домашнее хозяйство. У Одри есть брат, который очень нуждается в ее поддержке. Я познакомился с ним, когда он приезжал в Мэпл-Шедоуз с сестрой. У Джоя проблемы с речью. Отец слишком строг к нему. Я думаю, мистер Бреннен разочарован в сыне. Джой хороший мальчик, невинный и добродушный. Такой, как он, никогда не сможет управлять огромной плантацией. Одри считает, что должна там жить, чтобы заботиться о мальчике. Она заменила ему мать.
Ли отвернулся от окна.
– Если Одри выйдет замуж за Ричарда Поттера, их плантации объединятся в одну, по словам девушки, самую большую хлопковую плантацию на всем Юге. Она слишком долго находится под отцовским влиянием и никогда, наверное, не сможет понять, что в жизни все это не так важно. Одри убедила себя, что сможет быть счастливой, выйдя замуж за человека, которого не любит. Но зато будет принимать участие в управлении огромной плантацией. Она считает, что счастье отца и Джоя должно быть на первом месте. Да, она очень смелая девушка и одновременно добрая. Но мне не дает покоя мысль, что она будет несчастна так или иначе.
– А больше всего тебе невыносима мысль, что какой-то другой мужчина дотронется до нее, – добавил Бен. – Правильно?
Ли невесело засмеялся.
– Правильно.
– И вы оба опасались, что, независимо от того, где бы вы не обосновались, все бы закончилось ненавистью друг к другу.
– Это неизбежно, – Ли пожал плечами. – Она не смогла бы покинуть Бреннен-Мэнор, а я и не требовал от нее такой жертвы, поскольку она очень нужна Джою. Я уверен, что не смогу жить на Юге. Уверен, что наша встреча с мистером Бренненом равнозначна соединению огня и горючего. Мы, несомненно, заговорили бы о рабстве, такая беседа привела бы к взрыву. Мы с Одри подумали и решили вовремя остановиться. Чтобы после остались только нежные воспоминания, а не ненависть, что обязательно случилось бы. Как вы думаете, правильное ли мы приняли решение?
Бен снова потянулся к пепельнице, на этот раз положил сигару, откинулся на спинку кресла и потер подбородок.
– Только вы можете это знать, Ли. Иногда любовь способна преодолеть различия образа жизни и убеждений. Но зная твое отношение к рабству и правам южных штатов и понимая сложную ситуацию в стране, возможно, вы поступили правильно. Вы не стали бы счастливыми. Особенно если учесть, что девушка убеждена в правильности своего образа жизни. Черт возьми, такой человек, как ты, не сможет там жить. Ты чувствовал бы себя предателем, – Бен поднялся и подошел к шкафу со спиртными напитками. – Не возражаешь, если я налью себе еще немного?
– Пожалуйста.
Бен открыл бутылку и налил себе немного виски в рюмку.
– Знаешь, Ли, обстановка в стране изменится, скорее, к худшему, чем к лучшему. Ты только вспомни, сколько пролилось крови, когда фанатик Джон Браун захватил Харперс-Ферри. Сейчас он схвачен и повешен, а Юг дрожит от страха. Негры могут в любой момент восстать, – он проглотил виски одним глотком и поставил рюмку на полку. Дело в том, что южные рабовладельцы сейчас ужесточили отношение к неграм. И хотя Север судил Джона Брауна за нападение на Федеральный арсенал, подозреваю, что многие здесь, на севере, восхищены Брауном, его стремлением вооружить негров и помочь им в создании независимой страны. Не забывай о послании, которое Браун оставил после смерти. В нем говорится, что «от рабства невозможно освободиться без кровопролития». А если в стране начнется война, Ли, что бы ты делал, если бы твоей женой была южанка?
Ли кивнул.
– Знаю. Я все это ей говорил. И она согласилась. Мне хочется навсегда забыть ее.
Бен вышагивал по комнате, держа руки за спиной, словно собирался произнести заключительную речь перед присяжными.
– Она уже вышла замуж за этого Ричарда Поттера? – спросил он.
– Не думаю. Они не должны пожениться раньше лета. Свадьба должна состояться после того, как Одри исполнится восемнадцать лет. Я ожидал, что Джой ответит мне. Написал ему пару раз, но не получил никакого ответа. Он обещал писать мне. Я не понимаю, почему он не отвечает.
Бен испытующе взглянул на Ли.
– Когда Одри исполняется восемнадцать?
– Кажется, двенадцатого апреля.
– Ты подцепил слишком юное существо, правда?
Ли натянуто засмеялся, чувствуя, как боль охватывает сердце.
– Она достаточно взрослая.
– Хм. Достаточно взрослая, чтобы не давать тебе спать по ночам, – улыбнулся Бен, продолжая вышагивать по комнате. – Возможно, тебе нужно съездить в Луизиану, Ли. Просто для того, чтобы убедиться, действительно ли ты не сможешь там жить. В конце концов, девушка уже немного знает, что за жизнь у нас. А ты не видел, как живет она. Ты собираешься отдыхать в мае и июне, верно?
Ли откинулся на спинку кресла, положил ноги на стол.
– У меня уже все распланировано. Я рассчитывал побывать в Чикаго на съезде Республиканской партии, а также собирался помочь Аврааму Линкольну выиграть предвыборную кампанию.
– А почему бы тебе вместо этого не съездить в Луизиану? Твое участие в кампании Линкольна ничего не изменит. Если ему суждено выиграть, он выиграет и без тебя. Напиши этой девушке письмо. Попроси отложить свадьбу с Ричардом Поттером до твоего приезда. Напиши, что будет разумно и справедливо, если ты приедешь посмотреть на Бреннен-Мэнор и познакомишься с ее отцом. Возможно, ты сумеешь прийти к какому-то решению.
Ли покачал головой.
– Не знаю. Зачем бередить старые раны, если после этого будет труднее? И для нее встреча, наверное, будет болезненной. Очевидно, она уже решила, где ее место и чего она хочет. Иначе давно бы уже написала письмо. Даже Джой, скорее всего, забыл обо мне с тех пор, как уехал.
– А как ты думаешь сам? Разве ты не имеешь права встретиться с ней? Посмотреть, как она живет и убедиться, что девушка приняла правильное решение – твое право. В конце концов, вы же любите друг друга. И ты считаешь, что она все еще любит тебя. Может быть, отец запретил ей писать тебе. И Джою тоже. Мне кажется, мистер Бреннен не может быть доволен тем, что его дети подружились с янки, убежденным аболиционистом. Если они рассказали ему о тебе, возможно он решил задушить вашу дружбу в зародыше, – Бен подошел к столу поближе, посмотрел на Ли немного удивленно. – Я не ожидал, что ты так легко можешь сдаться, Ли Джеффриз. Ты не позволил отцу сделать за тебя выбор профессиональный, почему же ты позволяешь человеку, которого совершенно не знаешь, разлучать тебя с женщиной, которую любишь? Ради Бога, парень, пойми, любовь гораздо важнее, чем вся эта чушь.
Ли вскочил из-за стола.
– Вы мне совершенно не помогли. Сначала пытались отговорить меня, а теперь уговариваете попытаться достичь своей цели.
Бен засмеялся.
– Я просто хороший адвокат, мой друг. Пытаюсь заставить тебя взвесить оба варианта и самостоятельно решить, что, все-таки, для тебя важнее. Ты лучше других должен знать, что в любом случае можно найти компромисс. Вероятно, ты мог бы жениться на Одри и пожить какое-то время на Юге. Если обстановка в стране станет опасной, переберетесь оттуда на Север, пока все не успокоится. Пока жив отец, он будет управлять плантацией. Когда он умрет, ты вправе плантацию продать, если захочешь. Мне рассказывали, что некоторые рабовладельцы очень привязываются к неграм. Если в твоем случае это так, ты, как владелец плантации, имеешь право освободить рабов, что успокоит твою совесть. Любимые рабы Одри могут поехать с вами на Север и работать на вас, как оплачиваемые слуги. Любимые рабы останутся с девушкой, она будет отлично жить здесь. Ты, разумеется, сможешь обеспечить ей такую жизнь, к какой она привыкла. Так ты избавишься от плантации, решишь для себя расовую проблему и сохранишь рядом любимую женщину. Ты смог бы забрать на Север ее брата. Вероятно, тогда мальчик начнет здесь самостоятельную жизнь.
– Не знаю, – Ли снова подошел к окну. Теперь люди старались расцепить колеса повозок, которые столкнулись друг с другом, – Боюсь, что окажусь там, словно в осином гнезде. Послушать вас, все так понятно и просто. Но вы сами знаете, что все не так, Бен. А что будет с моей адвокатской практикой? Мне удалось создать фирму «Джеффриз, Джеймс и Стилвелл», одну из лучших в Нью-Йорке. Я не могу так все бросить.
– Ты в состоянии добиться успеха, куда бы ни поехал. Стилвелл, да и я, постараемся брать самые перспективные дела. Ты можешь остаться владельцем фирмы и снова начать работу, когда вернешься на Север. Неужели адвокатская практика для тебя важнее любви к Одри Бреннен?
Ли посмотрел в лицо партнера.
– Вы задаете вопрос, на который нет ответа. Было бы несправедливо задавать такой вопрос Одри, что для нее важнее, Бреннен-Мэнор или ее любовь? Такой вопрос здесь не подходит. Надо хорошенько подумать о наших взглядах, о наших образах жизни, о проблемах рабства, отце и брате Одри. Она никогда не сделает того, что причинит отцу боль.
– Что же, теперь ты представляешь присяжных, ты и должен решать.
– Большое спасибо.
– Иногда даже простой разговор дает результат. Мне льстит, что ты решил посоветоваться именно со иной. Можешь быть уверен, разговор останется между нами. Если, конечно, ты не уедешь в Луизиану и не вернешься под руку с женой, – Бен направился к двери. – Оставляю тебя наедине с грустными мыслями и нерешенными вопросами.
– На которые нет ответа, – саркастически сказал Ли.
– Прислушайся к тому, что подсказывает сердце, Ли. Может быть, ты правильно поступил? Но прежде чем эта девушка выйдет замуж и ты потеряешь ее навсегда, вероятно, не мешало бы съездить туда и убедиться, что вы оба уверены в правильности принятого решения. Познакомься с Ричардом Поттером и убедись, что он действительно любит Одри, и ей будет с ним хорошо. Может быть, на душе станет легче, когда ты убедишься, что именно там, только там она будет счастлива. По всей видимости, она предстанет там перед тобой совсем в другом свете, когда вы встретитесь в привычной для нее обстановке. Может, встреча слегка охладит твою страсть. Вернувшись в родной дом, возможно и она будет смотреть на тебя иначе.
Ли озадаченно посмотрел на Бена, провел рукой по волосам.
– Мне как-то такой вариант не приходил в голову. Возможно, вы правы, Бен.
Бен засмеялся.
– Есть только один способ разобраться во всем. Делай то, что считаешь нужным. Желаю тебе удачи, – он похлопал Ли по плечу и вышел за дверь.
Ли подошел к шкафу, налил себе немного виски в рюмку, сел за стол, задумавшись, разглядывал рюмку. Да, он должен увидеть Одри еще раз! Он поставил рюмку, так и не пригубив. Обмакнул перо в чернильницу и начал писать:
«Моя любимая Одри, – написал он. – Я много думал о нас. Не знаю, возможно, ты будешь против моего приезда в Бреннен-Мэнор в июне».
Подумав немного, решил, что необходимо быть осмотрительным в подборе слов, чтобы отец Одри или Ричард Поттер не догадались, что Ли спал с ней. Это должно быть официальное, сдержанное письмо. Он вычеркнул слова «моя любимая» и вставил «Дорогая». Сначала он напишет на черновике, потом перепишет начисто и отправит. Письмо должно прийти к ней до того, как она будет помолвлена.
Глава 11
Одри шла по саду, стараясь разобраться в своих чувствах. Состояние здоровья отца напугало девушку. Приезжал доктор из Батон-Ружа и сказал, что это – сердечный приступ.
«Он может прожить еще много лет, – пояснил доктор. – Но ему необходимо больше отдыхать, не переутомляться и не расстраиваться».
«Не расстраиваться». Вот что не давало покоя Одри. Отец беспокоится, что не доживет до ее свадьбы с Ричардом Поттером. Помолвка не предполагалась раньше августа. Но отец страстно хотел дождаться помолвки, выдать дочь замуж и убедиться, что плантации ничего не грозит.
Мысль о том, что Бреннен-Мэнор останется без Джозефа Бреннена, была для Одри невыносимой. Отец всегда был таким сильным и энергичным. Казалось, что он проживет сто лет. Но в памяти девушки еще не стерлись воспоминания о внезапной смерти Энни Джеффриз, напугавшей ее. С отцом может случиться то же самое. Раньше она старалась отгонять мысли о замужестве. Однако понимала, что свадьба неизбежна. На пальце Одри уже носила дорогое кольцо с бриллиантом и сапфиром, в знак того, что обещала выйти замуж за Ричарда. Он сопровождал их семью во время поездок в Батон-Руж. Они навестили тетю Джанин и дядю Джона. Тетя и дядя устроили грандиозный вечер, на котором объявили о помолвке.
Ричард оказался джентльменом до кончиков ногтей. Во время визитов к ней, прогулок верхом и разговоров наедине, прогулок в саду он был очень добр, внимателен. Никогда до нее не дотрагивался и даже не пытался поцеловать. Иногда Одри хотелось, чтобы он попытался приласкать ее. Понравится ли ей его прикосновения и поцелуи? Одри бросало в дрожь при мысли, что Ричард будет заниматься с ней любовью, когда она станет его женой. Будет ли он столь же нежен, как Ли? Почему от этой мысли Одри прямо-таки содрогалась?
В конце концов, вполне очевидно, что Ричард любит ее. Он красивый мужчина, для своего возраста. Самый подходящий жених в южной Луизиане. Элеонор не без зависти заметила, что Одри самая счастливая женщина в штате.
«Ты должна рассказать мне о своей брачной ночи, – сказала кузина, хихикая. – Если хочешь, расскажу, что тебя ждет. Можешь спрашивать. Я знаю все, что необходимо знать».
Одри хотелось поделиться с кузиной своим секретом. Она прекрасно знает, что ждет ее, но Элеонор ужасная сплетница. Несомненно, узнав правду о Ли, она расскажет все Ричарду. Поттер сочтет Одри запятнанной, непорядочной женщиной и откажется жениться. Отказ Ричарда разобьет сердце отца. Но Одри подозревала, что Элеонор была бы рада такому повороту дела.
Она пыталась убедить себя, что любит Ричарда. В конце концов, многие женщины с радостью полюбили бы его, представляя, какую блестящую жизнь будут они вести, став самой богатой парой в Луизиане. Ричард уже подумывает о выдвижении своей кандидатуры на пост губернатора. Но пока его больше волновало управление двумя плантациями. Именно сейчас он обсуждает этот вопрос с отцом Одри. Девушка была уверена, что они попутно обсуждают возможность перенести свадьбу на более ранний срок. Возможно, уже на следующий месяц. Отец пытался говорить с ней об этом, когда она сидела у его постели во время завтрака.
Одри знала, что надо согласиться. Но что-то удерживало. Да, это – самый выгодный союз, означающий, что Бреннен-Мэнор будет всегда в безопасности. Ричард хороший человек… А, может, нет? Что-то неясное тревожило Одри. Ричард внимательный, щедрый и благоразумный. Не скрывает любви к ней. Но нечто, затаенное в его холодном взгляде, пугало и настораживало. Всем хорошо известно, что Поттер очень суров со своими рабами. Гораздо чаще приказывает избивать их, чем это делает ее отец и знакомые плантаторы. Отец втолковывал ей, что Сайпресс-Холлоу гораздо больше Бреннен-Мэнор, и после нападения на Харперс-Ферри жестокость оправдана и вызвана необходимостью защищаться от возможных волнений негров. В последнее время плантаторы только и говорили об этом.
Из-за болезни мистера Бреннена Ричарду пришлось взять на себя часть забот по управлению Бреннен-Мэнор. Он работал с Джоем, брал юношу с собой в поездки по плантации. Неплохо относился к Джою. А это было очень важно для Одри. Но несмотря ни на что, она не испытывала к Ричарду тех чувств, какие испытывала в присутствии Ли. Иногда в душе зарождалась надежда, что Ли приедет за ней. Если бы он написал хоть одно письмо. Даже Джой ничего не получил. Брат сказал Одри, что отец запретил переписываться с янки. Сначала Одри расстроилась и разозлилась. Но теперь ей казалось, что отец принял мудрое решение. После событий в Харперс-Ферри стало яснее ясного, что проблема уничтожения рабства приведет к страшному кровопролитию. Отец и другие плантаторы считали, что большинство северян тайно сочувствуют Брауну в попытках вооружить негров. Она не сомневалась, что Ли один из таких людей.
Отношения между Севером и Югом с каждым днем становились все более напряженными. Очевидно, летняя любовь с Ли останется всего лишь… летней любовью, память о которой навсегда будет дорога сердцу Одри. Тайной, которую она решила унести в могилу. Одри отдала Ли то, чего уже не сможет дать ни одному мужчине, даже Ричарду. Она отдала Ли Джеффризу свою душу, свою девственность, свою страсть.
Может, он просто использовал ее? Что она в действительности знала о мужчинах кроме того, что они делают с женским телом? Не посмеялся ли этот янки Джеффриз над южанкой, с которой переспал? Больно осознавать то, что Ли не попытался написать ей, подать весточку, хотя совершенно свободен. Одри же не могла ничего сообщить ему. В конце концов, почему он не написал Джою?
«Он может прожить еще много лет, – пояснил доктор. – Но ему необходимо больше отдыхать, не переутомляться и не расстраиваться».
«Не расстраиваться». Вот что не давало покоя Одри. Отец беспокоится, что не доживет до ее свадьбы с Ричардом Поттером. Помолвка не предполагалась раньше августа. Но отец страстно хотел дождаться помолвки, выдать дочь замуж и убедиться, что плантации ничего не грозит.
Мысль о том, что Бреннен-Мэнор останется без Джозефа Бреннена, была для Одри невыносимой. Отец всегда был таким сильным и энергичным. Казалось, что он проживет сто лет. Но в памяти девушки еще не стерлись воспоминания о внезапной смерти Энни Джеффриз, напугавшей ее. С отцом может случиться то же самое. Раньше она старалась отгонять мысли о замужестве. Однако понимала, что свадьба неизбежна. На пальце Одри уже носила дорогое кольцо с бриллиантом и сапфиром, в знак того, что обещала выйти замуж за Ричарда. Он сопровождал их семью во время поездок в Батон-Руж. Они навестили тетю Джанин и дядю Джона. Тетя и дядя устроили грандиозный вечер, на котором объявили о помолвке.
Ричард оказался джентльменом до кончиков ногтей. Во время визитов к ней, прогулок верхом и разговоров наедине, прогулок в саду он был очень добр, внимателен. Никогда до нее не дотрагивался и даже не пытался поцеловать. Иногда Одри хотелось, чтобы он попытался приласкать ее. Понравится ли ей его прикосновения и поцелуи? Одри бросало в дрожь при мысли, что Ричард будет заниматься с ней любовью, когда она станет его женой. Будет ли он столь же нежен, как Ли? Почему от этой мысли Одри прямо-таки содрогалась?
В конце концов, вполне очевидно, что Ричард любит ее. Он красивый мужчина, для своего возраста. Самый подходящий жених в южной Луизиане. Элеонор не без зависти заметила, что Одри самая счастливая женщина в штате.
«Ты должна рассказать мне о своей брачной ночи, – сказала кузина, хихикая. – Если хочешь, расскажу, что тебя ждет. Можешь спрашивать. Я знаю все, что необходимо знать».
Одри хотелось поделиться с кузиной своим секретом. Она прекрасно знает, что ждет ее, но Элеонор ужасная сплетница. Несомненно, узнав правду о Ли, она расскажет все Ричарду. Поттер сочтет Одри запятнанной, непорядочной женщиной и откажется жениться. Отказ Ричарда разобьет сердце отца. Но Одри подозревала, что Элеонор была бы рада такому повороту дела.
Она пыталась убедить себя, что любит Ричарда. В конце концов, многие женщины с радостью полюбили бы его, представляя, какую блестящую жизнь будут они вести, став самой богатой парой в Луизиане. Ричард уже подумывает о выдвижении своей кандидатуры на пост губернатора. Но пока его больше волновало управление двумя плантациями. Именно сейчас он обсуждает этот вопрос с отцом Одри. Девушка была уверена, что они попутно обсуждают возможность перенести свадьбу на более ранний срок. Возможно, уже на следующий месяц. Отец пытался говорить с ней об этом, когда она сидела у его постели во время завтрака.
Одри знала, что надо согласиться. Но что-то удерживало. Да, это – самый выгодный союз, означающий, что Бреннен-Мэнор будет всегда в безопасности. Ричард хороший человек… А, может, нет? Что-то неясное тревожило Одри. Ричард внимательный, щедрый и благоразумный. Не скрывает любви к ней. Но нечто, затаенное в его холодном взгляде, пугало и настораживало. Всем хорошо известно, что Поттер очень суров со своими рабами. Гораздо чаще приказывает избивать их, чем это делает ее отец и знакомые плантаторы. Отец втолковывал ей, что Сайпресс-Холлоу гораздо больше Бреннен-Мэнор, и после нападения на Харперс-Ферри жестокость оправдана и вызвана необходимостью защищаться от возможных волнений негров. В последнее время плантаторы только и говорили об этом.
Из-за болезни мистера Бреннена Ричарду пришлось взять на себя часть забот по управлению Бреннен-Мэнор. Он работал с Джоем, брал юношу с собой в поездки по плантации. Неплохо относился к Джою. А это было очень важно для Одри. Но несмотря ни на что, она не испытывала к Ричарду тех чувств, какие испытывала в присутствии Ли. Иногда в душе зарождалась надежда, что Ли приедет за ней. Если бы он написал хоть одно письмо. Даже Джой ничего не получил. Брат сказал Одри, что отец запретил переписываться с янки. Сначала Одри расстроилась и разозлилась. Но теперь ей казалось, что отец принял мудрое решение. После событий в Харперс-Ферри стало яснее ясного, что проблема уничтожения рабства приведет к страшному кровопролитию. Отец и другие плантаторы считали, что большинство северян тайно сочувствуют Брауну в попытках вооружить негров. Она не сомневалась, что Ли один из таких людей.
Отношения между Севером и Югом с каждым днем становились все более напряженными. Очевидно, летняя любовь с Ли останется всего лишь… летней любовью, память о которой навсегда будет дорога сердцу Одри. Тайной, которую она решила унести в могилу. Одри отдала Ли то, чего уже не сможет дать ни одному мужчине, даже Ричарду. Она отдала Ли Джеффризу свою душу, свою девственность, свою страсть.
Может, он просто использовал ее? Что она в действительности знала о мужчинах кроме того, что они делают с женским телом? Не посмеялся ли этот янки Джеффриз над южанкой, с которой переспал? Больно осознавать то, что Ли не попытался написать ей, подать весточку, хотя совершенно свободен. Одри же не могла ничего сообщить ему. В конце концов, почему он не написал Джою?