Бова Бен. Смертельная мечта

   Вкратце описав последние события, Петерсон перешел к своему разговору с Викторией Кессель. «Инквизитор» закурил. Пытаясь отогнать от лица дым, Петерсон замахал руками. Он уже, наверное, в сотый раз давал понять, что не курит, но «инквизитор» не обращал внимания на его манипуляции.
   – Ну? – произнес он, выслушав Петерсона. – Ваше мнение?
   – Думаю, что она еще не решила, – ответил Петерсон и закашлялся, табачный дым мешал ему говорить.
   – Но вы же говорили, что она – женщина с амбициями. Или я ошибаюсь?
   – Нет, не ошибаетесь. Но она может параллельно начать работать и на другую фирму, помимо нас. Кессель лучше других известно, что «Парареальность» испытывает материальные затруднения, и она попытается поискать себе что-нибудь на случай краха этой компании.
   – Неубедительно, – произнес «инквизитор». – От добра добра не ищут.
   – Может быть, – уклончиво ответил Петерсон, – но нас она боится.
   – Боится вас? – переспросил «инквизитор» и повернулся к Петерсону. На его тощем лице мелькнула слабая улыбка. – Чем же это вы так ее напугали? – едва шевеля губами, спросил он.
   – Не знаю. Но не в этом дело. Мне кажется, что, если она не захочет работать с нами, мы не сможем ее заставить этого делать.
   – Она взяла деньги, а это значит, что она обязана выполнять наши требования.
   – М-м-может быть…
   – Вы полагаете, что нам следует прибегнуть к более действенному средству? – спросил «инквизитор».
   – Она, конечно, дама пугливая, но с гонором и себе на уме. И стойкая. Она способна выдать нас.
   – Полагаю, что она не представляет себе, какими могут быть последствия данного шага.
   – Не представляет, – согласился Петерсон.
   – Тогда просветите ее. Объясните ситуацию, пригрозите.
   – Не годится, – покачал головой Петерсон. – Так мы ее еще больше напугаем, и тогда она в полном отчаянии побежит сдавать нас.
   – Что вы о ней знаете? Есть ли в ее биографии что-нибудь, за что мы могли бы зацепиться?
   – Очень немногое, – ответил Петерсон, отгоняя от себя дым. – Она живет одна. Родителей нет, по крайней мере мне ничего о них не известно. С мужчинами встречается крайне редко. Чистюля, работящая и амбициозная.
   – Эмансипе, – презрительно произнес «инквизитор». – Жидовочка, возомнившая о себе черт знает что. Типаж ясен.
   Петерсон закашлялся.
   Сжав сигарету большим и указательным пальцами, «инквизитор» вытащил ее изо рта, поднес огонек к самым губам и сдул с него пепел.
   – А давайте-ка посмотрим на это дело с другой стороны, – предложил он.
   – С какой именно? – спросил Петерсон.
   – Наша цель – не дать «Парареальности» открыть свой «КиберМир».
   – И получить технологии, – прибавил Петерсон. – Их разработки в области виртуальной реальности представляют большой интерес.
   – Да, несомненно, – подтвердил «инквизитор». – Но сейчас главное – разорить Манкрифа. А если он не откроет свой игровой парк, это неминуемо произойдет. Тогда инвесторы бросят его, компания рассыплется, а его разработки попадут на аукцион.
   – А, вот как. Понятно.
   – Повторяю. Наша основная задача – не дать «КиберМиру» открыться.
   – И как вы думаете этого добиться?
   Костюм аскета зашевелился. Петерсон предположил, что «инквизитор» пожал плечами.
   – Пока мне известен только один путь – это заставить одного из ключевых сотрудников «Парареальности» работать на нас.
   – Викторию Кессель, – закончил мысль Петерсон.
   – Можно и ее. Хотя, по моему мнению, она ничего особо ценного собой не представляет. Она не инженер. Единственное, что она может сделать, – это помочь нам выйти на нужного человека.
   – На кого? – прошептал Петерсон.
   – На человека, к которому легче всего найти подход, – невозмутимо ответил «инквизитор». – На семейного, с долгами или с прошлым, которое он хотел бы скрыть.
   – Да, сама она на таких не похожа.
   – А кто похож?
   Обхватив ладонями лысину, Петерсон задумался.
   – Здесь нужно подумать, – сказал он. – Начнем с Манкрифа. Из всех грехов, которые я за ним знаю, есть только один – уклонение от службы во время войны во Вьетнаме.
   – Это просто смешно. От такого мы ничего не добьемся.
   – Есть еще Джэйсон Лоури, – продолжал Петерсон. – Сумасброд, без семьи и привязанностей. Не интересуется ничем, кроме работы.
   «Инквизитор» молчал.
   – Есть еще один. Помощник Лоури, его зовут Дамон Санторини. Женат, имеет двоих детей. Совсем недавно приобрел дом и машину для жены.
   «Инквизитор» сделал последнюю затяжку, слегка приоткрыл окно и щелчком выбросил окурок в стоящую неподалеку урну.
   – Можете связаться с ним? – спросил он Петерсона.
   – Не знаю.
   – А вы попробуйте. Проследите за ним, может быть, что-нибудь и придет в голову. В следующий раз я буду ждать от вас подробный план действий по всем указанным направлениям. Не исключено, что он нам и не понадобится, а может быть, окажется кстати. Кто знает?
   Петерсон кивнул и быстро вышел из машины. Он немного постоял, глубоко вдыхая свежий вечерний воздух. Петерсону не нравилось давить на людей, выбивать из них нужные сведения, но он понимал, что в его работе это иногда необходимо. «Будем надеяться, что здесь этого не потребуется, – думал он. – Очень бы не хотелось выкручивать руки». Единственное, чего Петерсону сейчас хотелось, – так это закурить.

14

   Обычно кабинеты технического персонала не имели окон, но в кабинете Дэна оно было. Когда, задумавшись, Дэн смотрел в него, то всегда видел одно и то же – асфальтовую дорожку, идущую к стоянке, и колченогого Джо Ракера, совершавшего ее ежечасный обход. Реже вдалеке проносилась случайно заехавшая на территорию «Парареальности» машина. Кусты олеандра и клумбу с яркими экзотическими цветами Дэн не видел, он их просто не замечал.
   За два месяца работы на «Парареальность» он обзавелся еще одним предметом мебели. Теперь к полированному столу, двум небесно-голубым пластиковым стульям и полкам с редкими книгами прибавился еще и невероятно длинный, почти во всю стену, кожаный диван. Дэн выбил его для Джэйса, который старался избегать своего захламленного кабинета и, когда не был в «Стране чудес», торчал у Дэна. Входя в кабинет, Джэйс сразу же растягивался на диване и время от времени выдавал свои колоссальные идеи.
   Диван уже начал засаливаться. Дэн посмотрел на него и брезгливо поморщился. Он не любил неопрятности; если бы не этот диван, его чистый кабинет выглядел бы как мини-выставка офисной мебели. Дэн перевел взгляд на стол, где стояли телефонный аппарат со встроенным автоответчиком и маленький магнитофон с прислоненной к нему фотографией Сьюзен и детей. Больше ничего на столе не было. Сбоку, на откидной крышке, напоминавшей по форме крыло, находился персональный компьютер, связывавший Дэна с пультом управления в «волчьей яме» и суперкомпьютером в лаборатории Джэйса.
   Откинувшись на спинку вращающегося стула и положив ладони на затылок, Дэн уныло смотрел в потолок. Сегодняшнюю ночь, как, впрочем, и многие другие до нее, он спал очень плохо. Сьюзен говорила ему, что во сне он стонет и скрипит зубами. Это было крайне странно, еще никогда работа не влияла на его сон. Теперь же Дэна во сне почти постоянно мучили кошмары, он просыпался в холодном поту, трясся как в лихорадке, но, как ни старался, не мог вспомнить, что же такое ужасное ему снилось.
   Совершенно неожиданно на него свалилась еще одна напасть. На жидкокристаллическом дисплее телефона намертво застыло сообщение: «Доктор Эпплтон – 513-990-4547 – 15:26, ЧТВ». Дэн старался не думать о звонке своего бывшего шефа, но он преследовал его, не давал работать. Стоило ему только опустить голову, как сообщение назойливо лезло ему в глаза. Джэйс где-то прятался, говорил, что бьется над какой-то новой своей идеей, о которой ничего не хотел говорить, а бейсбол тем временем покрывался пылью. Бездельничал и Дэн, без Джэйса заниматься чем-либо было просто бессмысленно. Вспомнив о Джэйсе, Дэн тяжело вздохнул. Его друг сделался неуправляемым. Если раньше, на базе «Райт-Паттерсон», Дэн хоть как-то мог воздействовать на него, то здесь, в Орландо, он почувствовал, что бессилен справиться с Джэйсом. И еще Джэйс становился невыносимым.
   «Что с ним происходит? – мучился Дэн. В течение последних недель этот вопрос Дэн задавал себе уже, наверное, в тысячный раз и находил только один ответ: – Всему виной та перестрелка». Дэн не ошибался: с того самого дня, когда Джэйс стрелял в него, с той самой минуты, как он почувствовал удар пуль в грудь, с того самого мгновения, как он умер, Джэйс стал невыносим. Он вырвался из-под опеки Дэна. «Джэйс считает, что теперь может делать что угодно, поскольку получил власть над моей жизнью», – подумал Дэн и усмехнулся. Ему показалось, что он слишком драматизирует ситуацию, придает ей оттенок дешевой мелодрамы. «Да нет, Джэйс остался Джэйсом, – успокаивал он себя. – Тем же сумасбродом. Но приструнить его все-таки надо, иначе он окончательно разболтается».
   Но это были только мечты, на практике же держать Джэйса в узде с каждым днем становилось все сложнее и сложнее. Он ускользал, и даже больше того – он не желал заниматься работой.
   «Хорошо, что хоть дома все в порядке, – продолжал размышлять Дэн. – Энжи забыла о своих страхах, учится нормально. Нет, просто отлично. И полюбила игры с виртуальной реальностью. Смотрит их постоянно. Ну и ладно, пусть смотрит, ничего плохого в этом нет. Главное, что у Филипа больше не бывает приступов астмы. Да, хотя бы из-за этого стоило сюда приехать. У Сьюзен тоже все в полном порядке, – при воспоминании о жене Дэн улыбнулся. Черт, дела у нее идут так, что позавидуешь. Еще год-два – и она будет зарабатывать побольше меня. Да, можно сказать, что дома у меня все отлично», – подвел итог Дэн. – Спасибо Манкрифу. Это благодаря ему Анжела быстро вошла в норму. Что ни говори, а я многим ему обязан». Так думал Дэн, но сам не мог объяснить, почему при одной только мысли о Манкрифе, человеке, к которому он обязан испытывать благодарность, внутри у него все закипало. «Чего я, собственно, обижаюсь на него? Ну, сказал он мне, что нанял меня исключительно ради Джэйса, ну и что? – продолжал успокаивать себя Дэн, но все равно злился на шефа. – Он взял меня в качестве укротителя и погонщика прославленного Джэйса. На самом деле я Манкрифу не нужен».
   Взгляд Дэна то и дело возвращался к жидкокристаллическому дисплею. «А доктору Эпплтону позвонить все-таки нужно, – решил он. – У него явно что-то случилось, он не станет никого беспокоить по пустякам. А просто болтать по телефону он вообще не любит».
   Обычно Джэйс не входил, а врывался в кабинет. Никогда не закрывая за собой дверь, он сразу же подлетал к дивану и с размаху валился на него. Так произошло и сейчас.
   Джэйс положил голову на один подлокотник, ноги в ковбойских ботинках – на другой и приказным тоном произнес:
   – Какие тут дела? Давай рассказывай.
   – Ты где шляешься? – попробовал перейти в атаку Дэн, хотя заранее знал ответ.
   – Я думаю свои великие мысли.
   – Ни черта подобного. Ты все утро проиграл с Джо Ракером.
   – Ну и что? Пока я играл с этим убогим, я думал.
   – Джэйс, Манкриф ждет, когда ты закончишь бейсбол.
   – Ну и хрен с ним. Пусть ждет. И не ори ты так! Когда я играю с колченогим Джо, мое подсознание отдыхает, и на ум мне приходят оригинальные идеи.
   – Да? Ну и что явилось тебе сегодня? – насмешливо поинтересовался Дэн.
   Джэйс ухмыльнулся, но ничего не ответил.
   Вот уже целых шесть недель Дэн бился над единственной задачей – как сделать детали картинок бейсбола четче, но все его усилия оказывались бесполезными. Что бы он ни придумывал, финал был один и тот же.
   – А ты что придумал? – спросил Джэйс.
   – А что я могу сделать один? – огрызнулся Дэн. – Я занимался с Гари Чаном, помогал ему выправить его «Охоту на динозавров».
   – С Чарли Чаном? С этим сопливым мальчишкой?
   – Его имя – Гари, – резко поправил Дэн.
   – Не строй из себя умника. Все зовут его Чарли.
   Дэн вскочил со стула:
   – Пусть так, но только этот мальчишка, как ты его называешь, неплохо поработал. И кстати, почти закончил «Прогулку по Луне». А Херст со своими ребятами сработал такую программу по анатомии – закачаешься. Видел ее?
   – Ну, видел, видел, – махнул рукой Джэйс. – Да, – вздохнул он, – если мы в кратчайшее время не доделаем бейсбол, Манкриф нас с калом съест.
   – Нас? – удивился Дэн. – Нет. За игру отвечаешь…
   – Я слышал, шеф потащился в Вашингтон за деньгами, – перебил его Джэйс. – Может, выпросит у кого-нибудь.
   – Джэйс! Пока ты там прыгал с Джо Ракером, Манкриф вызывал меня. – Дэн снова опустился на стул.
   – Слушай, Данно, нам нужно придумать нечто особенное. Какую-нибудь изящную штучку.
   – Гений у нас – ты, вот и думай.
   – Да, но с бейсболом проблема у нас не в идее, а в ее практическом выполнении. А это уже по твоей части.
   – Конечно, – зло ответил Дэн. – Как только что-то не идет, это сразу становится по моей части. Придумываешь ты, а работаю – я. Очень здорово.
   – Что? – спросил Джэйс. – Ты хочешь стать гением? Отлично, тогда придумай, что нам делать с бейсболом.
   Дэн думал не больше секунды.
   – Ты слышал что-нибудь об инерции зрительного восприятия? – спросил он.
   Джэйс удивленно посмотрел на Дэна.
   – Слышал. Ну и что? Этот феномен используется в кино. Показывают одну застывшую картинку, и мозг ее регистрирует. Покажи таких картинок десяток, и мозг соединяет их и тогда зрителю кажется, что все движется.
   – Совершенно верно, – подтвердил Дэн. – И вот о чем я думаю. Может быть, нам скадрировать все изображения? Все то время, когда компьютер показывает нам картинки раздельно.
   Джэйс вскочил.
   – Половину времени пустить на фон, а половину – на игроков. Так ты предполагаешь?
   – Компьютер будет работать на полную мощность с каждой частью изображения, но в течение очень короткого времени, чтобы играющий не догадался, что он видит только часть картинки. До того как его глаз и мозг поймут, что часть изображения потеряна, она появится. Тот же самый принцип, что и в кино. Понимаешь?
   – Понимаю, – кивнул Джэйс. – Ты хочешь удвоить скорость.
   – Совершенно верно, – ответил Дэн.
   Джэйс почесал обросшую двухдневной щетиной щеку.
   – А сможет ли оборудование так быстро переключаться?
   – Вне всякого сомнения. Для наших машин двадцать четыре кадра в секунду – это черепашья скорость, за это время они способны сделать миллион операций.
   – Слушай, а не сорок восемь? – спросил Джэйс.
   – Да хоть тысячу! – вскипел Дэн. – Ты что, совсем меня не слушаешь? Я же говорю тебе, что наша машина способна за секунду переключиться миллион раз! Для нее двадцать четыре кадра в секунду – то же самое, что для нас с тобой год. И никакой играющий ничего не заметит.
   – Слушай, а это выход! – воскликнул Джэйс и, вскочив с дивана, забегал по кабинету. – По идее, должно сработать.
   – Я в этом абсолютно уверен, – кивнул Дэн. – Только…
   – Никаких «только», – Джэйс ткнул в Дэна пальцем. – Ты даже не представляешь, до чего ты допер. Черт, да как же я не вспомнил об этом раньше?! Ну, теперь я им такое покажу… Дэн, мы улучшим изображение в тысячу раз. Играющий увидит даже текст на входном билете.
   – Но есть тут у меня кое-какие сомнения, – проговорил Дэн.
   – Плюнь на них! – крикнул Джэйс. – То, о чем ты говоришь, уже делали, и все получалось. Тебе нужно только написать программу.
   – Вот именно. А на это уйдет несколько месяцев.
   – Да ты что?! – Джэйс остановился и посмотрел на Дэна. – Какие месяцы! Ты что, не знаешь ни одного человека, у которого есть похожая программа? – Дэн утвердительно кивнул. – Знаешь? Тогда попроси и скопируй. А лучше всего – укради.
   Дэн пристально посмотрел на друга. Тот выглядел ужасно, казалось, что он не только не умывался, но и не спал. Лицо Джэйса осунулось, небритые щеки впали, вокруг глаз были синие круги, а засаленные волосы космами свисали до плеч. Джэйс явно устал, но, несмотря на это, буквально трясся от возбуждения, потому что Дэн дал ему новую возможность усовершенствовать игры, добиться того, чего прежде никому не удавалось. У него появилась новая игрушка, блестящая и очень интересная. Джэйс задыхался от волнения.
   Дэн помялся – последнее предложение Джэйса было ему не по нутру.
   – Помнишь Боба Франкеля? – спросил Джэйс. – Он занимался чем-то похожим, применял тот же принцип.
   – Никак не предполагал, что ты интересовался «Звездными войнами».
   – Заткнись! – рявкнул Джэйс. – Какая кому разница, где мы достанем программу? Попробуй связаться с ним. Может быть, за те триллионы, которые они тратят на свою белиберду, им удалось создать что-нибудь стоящее.
   Роберт Франкель был одним из самых блестящих математиков в лаборатории доктора Эпплтона. Именно поэтому Джэйс невзлюбил его с самого начала и постоянно с ним цапался. Взаимная неприязнь, которую эти два высокомерных гениальных эгоиста испытывали друг к другу, усиливалась завистью. После того как Боб Франкель вдруг уехал в Вашингтон работать над программой стратегической оборонной инициативы, Джэйс сказал: «Не думал я, что наш Бобби не только сукин сын, но и фашист» – и целую неделю после этого события не находил себе места.
   – Да ты в уме? – спросил Дэн. – К тому, чем занимается Франкель, и на километр не подступиться. Это же совершенно секретные разработки.
   – Позвони Бобу, – приказным тоном произнес Джэйс. – Возможно, что математические исследования не считаются секретными.
   – Он не будет со мной говорить о своей работе, – запротестовал Дэн.
   Джэйс наклонился над столом и посмотрел в глаза Дэну с такой злостью, что тому сделалось жутко.
   – Слушай, Данно, – заговорил Джэйс, и Дэна передернуло от отвращения. Запах изо рта Джэйса был просто омерзительным. – Я сказал, чтобы ты позвонил Бобу. В этом нет ничего зазорного. Выполняй. Пронто, тонто. Понял?
   Дэн встал:
   – Слушай, Джэйс. Не строй из себя крутого ковбоя. И перестань повторять свое «пронто, тонто».
   Джэйс отошел от стола и смерил Дэна издевательским взглядом.
   – Но ведь ты даже не знаешь, что означают эти слова. Это же испанский, – произнес он и, повернувшись на каблуках, вышел из кабинета.
   Дэн опустился на стул и некоторое время неподвижно сидел, рассматривая покачивающуюся дверь. Джэйс, как обычно, не закрыл ее. В душе Дэн сознавал, что Джэйс прав. Разумеется, Бобу Франкелю звонить придется, но Дэна возмущало то, как Джэйс разговаривал с ним. Его манеры и раньше вызывали у Дэна раздражение, но он надеялся, что здесь, в Орландо, Джэйс станет другим. Однако все происходило с точностью до наоборот, с каждым днем Джэйс становился все грубее. Дэн не любил обращаться за помощью к кому-либо, со всеми своими проблемами он привык справляться сам. И эту задачу с бейсболом он уже практически решил, но это не принесло ему ни радости, ни облегчения. Джэйс придумал для него новую головоломку. «И так будет всегда…» – обреченно подумал он.
   Дэн с трудом заставил себя дотянуться до телефона.
   – Роберт Франкель, – уныло произнес Дэн. – Министерство обороны, Вашингтон, дистрикт Колумбия.
   Телефон был запрограммирован на голос Дэна, но все равно, чтобы добиться от него правильного выполнения команды, приходилось быть очень осторожным и произносить слова медленно и членораздельно. Беглую речь машина не понимала. Замигала маленькая желтая лампочка, это означало, что телефон начал поиск абонента. Втайне Дэн очень надеялся, что он не найдет Боба, но не прошло и десяти секунд, как вначале раздался длинный гудок, затем еще два, а затем послышался спокойный, уверенный голос:
   – Говорит автоответчик. Это кабинет доктора Роберта Франкеля. В данное время его нет на месте. Пожалуйста, оставьте свой телефон и, если можно, скажите, о чем бы вы хотели переговорить с доктором. Роберт Франкель позвонит вам в самое ближайшее время.
   Дэн со счастливой улыбкой выслушал автоответчик.
   – Привет, Боб. Это я, Дэн Санторини. Пожалуйста, позвони мне, как появишься. Мне хотелось бы поговорить с тобой о делении времени.
   Дэн нажал на кнопку, и его номер автоматически записался на пленку автоответчика.
   Дэн снова откинулся на спинку стула. Ему почти удалось забыть о дисплее и светящемся номере доктора Эпплтона. «Интересно, что означают эти чертовы «пронто» и «тонто»?» – задумался Дэн.
   Но вскоре чувство долга все-таки пересилило нежелание, и Дэн опять потянулся к телефону. Набрав на клавиатуре определенную комбинацию букв и цифр, Дэн произнес:
   – Набрать номер в памяти.
   Дэн не умел говорить командным тоном, ему все время хотелось обратиться иначе, повежливее, но он подумал, что это было бы, во-первых, смешно, а во-вторых, машина просто не поняла бы его, она знала только повелительное наклонение.
   Оставалась последняя надежда – что доктора Эпплтона не окажется на месте. Дэн посмотрел на часы и удовлетворенно кивнул: как-никак пятница, вторая половина дня. Но он ошибся.
   – Эпплтон слушает, – проговорил динамик.
   Дэн поморщился и взял трубку:
   – Приветствую вас, доктор. Это Дэн Санторини.
   – О, Дэн. Ну, наконец-то. Рад слышать тебя. Как устроился?
   – Да вроде неплохо. Извините, что не смог позвонить вам раньше, был очень занят.
   – Можешь не оправдываться, мне известно, что у вас там работы по горло. Все нормально?
   – Стараемся, чтобы было нормально, – уклончиво ответил Дэн.
   – Как Джэйс?
   Дэн немного помолчал, потом ответил:
   – Джэйс – это Джэйс. Все такой же.
   – Понимаю, вопрос глупый, – сказал Эпплтон, и по его голосу Дэн понял, что доктор улыбается.
   Наступило молчание, которое прервал Дэн:
   – А что там у вас стряслось?
   Послышался тихий вздох Эпплтона.
   – Да есть тут одна сложность, – произнес он. – Нештатная ситуация.
   Дэн сразу уловил тревогу в голосе Эпплтона и насторожился.
   – Можете рассказать, в чем дело? – спросил он.
   – Только по защищенной линии, – прозвучал быстрый ответ.
   – Даже так? – Брови Дэна полезли вверх. – Настолько серьезно?
   – Давай поговорим по линии базы ВВС «Патрик».
   – Это та, которая расположена на мысе Канаверал?
   – Дэн, ты мог бы туда приехать? – голос Эпплтона звучал тревожно. – Это очень срочно, Дэн. Постарайся приехать завтра утром.
   – Завтра же суббота, – неохотно произнес Дэн.
   – Прости, что прибавляю тебе забот, – извиняющимся тоном продолжал Эпплтон, – но это действительно необходимо. Мне требуется твоя помощь.
   Дэн мог бы навскидку назвать с десяток причин, по которым никак не мог приехать на базу. Прежде всего ему хотелось бы побыть с детьми, он и так их редко видел. Потом ему хотелось бы подумать и о бейсболе – что ни говори, а работа есть работа. И Сьюзен очень рассчитывала на него, у нее что-то не ладилось с компьютером. Но самое главное – Дэну хотелось бы повозиться с Филипом, в последнее время он видел мальчика только спящим.
   – Часов в одиннадцать, – услышал Дэн свой голос как бы со стороны. – Вас устроит?
   – Спасибо, Дэн, – ответил Эпплтон. – Записывай, сейчас я скажу, к кому тебе нужно будет обратиться.

15

   Дэн удивленно заморгал. Он никак не мог понять, как он попал сюда, в свой родной Янгстаун. Та же пыльная улица, те же ряды неприглядных домов. Даже ребята и девчонки, играющие на тротуаре, те же самые, какими он видел их в детстве. Они машут ему, что-то кричат. Интересно, а он сам как выглядит?
   «Но ведь этого не может быть, все давно выросли. И я вырос», – убеждал он себя.
   Внезапно Дэн улыбнулся – он все понял. «Это же игра. Имитация, – обрадовался он. – Но как здорово сделана! И откуда этот чертов Джэйс знает, где я жил и с кем играл?»
   Дэн прошел мимо табачного магазина, где он и его приятели покупали книжки комиксов. Вот и мистер Штайн, все такой же толстый. Он тоже приветливо машет Дэну. Улыбается. «Дьявол. Но как я попал в эту игру?» – спросил себя Дэн и не смог ответить.
   Вдруг около одного из уличных фонарей он увидел доктора Эпплтона.
   – А вы что здесь делаете? – спросил его Дэн. – И откуда вы тут взялись?
   Внезапно фигура доктора растворилась, а на ее месте оказался Джэйс в черном костюме наемного убийцы.
   – Приготовься, Данно, – сказал он.
   – Но у меня нет оружия. И это уже другая игра, про ковбоев. Меня там нет.
   – Зато я здесь есть, – прохрипел Джэйс и выхватил сразу оба револьвера. Дэн увидел вспышки и почувствовал, как в грудь ему ударили пули. Они сшибли его с ног и принесли боль. Дикую, невыносимую боль.
   Дэн скинул с себя намокшее одеяло и вскочил. Он задыхался, ему казалось, что грудь его разрывается.
   – Дэн, что с тобой? – взволнованно спросила его Сьюзен и, дотянувшись до стоящей на ночном столике лампочки, включила ее. – Господи, да что же с тобой происходит? – воскликнула она.
   Дэна шатало, дыхание его становилось хриплым и прерывистым. Он схватился за грудь.
   – Сон… – прохрипел Дэн. – Я снова был там…
   Сьюзен вскочила и начала судорожно шарить по ящикам, пытаясь найти ингалятор. С момента своего приезда во Флориду Дэн ни разу им не пользовался.