Бова Бен. Смертельная мечта

   Дэн пошел дальше, втайне надеясь, что старый калека не проговорится Джэйсу, что столкнулся с ним.
   Войдя в кабинет, Дэн увидел Манкрифа и еще одного, незнакомого человека. Вики в кабинете не было, и этот факт насторожил и одновременно поразил Дэна. Он уже привык, что миссис Кессель находится в эпицентре всего, что происходит в «Парареальности», но на этот раз она почему-то оказалась на обочине.
   И Манкриф, и его собеседник стояли, Манкриф – по одну сторону стола, его визави – по другую. Дэну почему-то вдруг показалось, что шеф боится своего вашингтонского гостя и старается спрятаться от него, используя стол в качестве маленькой импровизированной баррикады.
   Незнакомец назвался Квентином Дорвардом Смитом.
   – Мистер Манкриф не верит, что это – мое настоящее имя, – прибавил он, – но зовут меня именно так. – В подтверждение своих слов Смит поднял правую руку, словно приносил клятву.
   Он был почти одного роста с Дэном, но покрепче и пошире в плечах. Светлые, коротко остриженные волосы, консервативный серый костюм и неброский темный галстук. Дэну он напомнил одного из фэбээровских агентов из недавно просмотренного фильма, только Смит, в отличие от грозного киногероя, был моложе. И его волевое скуластое лицо немного портил дурацкий нос пуговкой. Разглядывая Дэна, Смит приветливо улыбался. Но его веселое лицо не только не разряжало обстановку, а казалось, наоборот, только усиливало напряжение. Атмосфера в кабинете была гнетущей, и Дэн сразу почувствовал это. Шеф стоял, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, взгляд у него был тревожный, а весь вид – какой-то затравленный.
   Манкриф вышел из-за стола и проводил Дэна и Смита в конференц-зал, усадил за стол, а сам сел в кресло у стены.
   – Мистер Манкриф любезно согласился познакомить меня с вашим досье, – сказал Смит, обращаясь к Дэну. – Так что степень вашей квалификации я представляю.
   Дэна покоробило от слов Смита, но внешне он оставался совершенно спокоен.
   – Работа, которой мы с вами будем заниматься, – продолжал Смит, – очень важна для нас. Сделать ее нужно быстро, но так, чтобы не пришлось потом переделывать. У нас нет права на ошибку.
   Дэн посмотрел на Манкрифа и удивился. Всегда дружелюбный и непринужденный, сейчас он сидел, как окаменевший. Выражение лица было откровенно злым. «Манкрифу очень не нравится этот Смит. Это яснее ясного, – подумал Дэн. – И тем не менее он соглашается помочь ему. Почему?»
   – В чем будет заключаться работа? – спросил Дэн. – И почему на нее отпущено так мало времени?
   Смит напряженно улыбнулся:
   – Сроки определены не мной, и менять их я не могу.
   – А в чем, собственно, суть работы?
   – Нам нужна система с использованием виртуальной реальности, которая позволила бы давать различные сценарии развития событий, – неопределенно ответил Смит. – Мы должны знать заранее то, о чем обычно узнаем из теленовостей и газет. Эта система должна иметь в запасе несколько вариантов и по ходу сама вносить изменения. Это возможно?
   – Да, но только в заданных пределах.
   – В каких?
   Дэн мельком взглянул на Манкрифа:
   – Все зависит от сложности самих сценариев и времени, затраченного на разработку системы.
   – Она должна быть готова к первому февраля.
   – Я знаю, – кивнул Дэн.
   – Поэтому, если вы не сможете сделать систему к этому числу, лучше сразу скажите об этом, и мы расстанемся.
   – К сожалению, нет, – проворчал Манкриф. – Кроме нас, этого не сделает никто.
   – Сделает, – резко возразил Смит. – Кроме вас есть и Чапел-Хилл, и Мичиганский технологический институт.
   – Университеты, – усмехнулся Манкриф. – Вы, наверное, еще ни разу с ними не связывались. Ну попробуйте.
   – С ними постоянно работает НАСА, ВВС и не жалуются.
   – Тогда почему вы сразу не отправились к ним? Или в Кремниевую долину? – хитро прищурившись, спросил Манкриф.
   Смит улыбнулся.
   – Дорогой мистер Манкриф, мы сейчас говорим не об этом. Я вам предлагаю работу, но ставлю срок – к первому февраля. – Смит снова повернулся к Дэну: – Вы можете сделать то, что от вас требуется, к указанной дате или нет? Это все, что мне нужно знать.
   – Как можно ответить на ваш вопрос, не зная объема работы? – ответил Дэн. – Повторяю, все зависит от сложности сценариев, это они определяют, сколько времени придется затратить.
   Вашингтонский гость повернулся к Манкрифу:
   – Благодарю вас, но вы больше здесь не нужны. Чем меньше людей посвящено в детали работы, тем лучше.
   Манкриф хлопнул ладонями по коленям:
   – Вот спасибо, удружили. Мне уже, признаться, надоело здесь сидеть, своих забот вполне хватает.
   – Может быть, пройдем в мой кабинет? – предложил Дэн.
   Они шли по пустым полутемным коридорам. Проходя мимо «Страны чудес», Дэн снова увидел горящую лампочку. Гулко звучали шаги. Дэн открыл дверь своего кабинета, пропустил Смита, затем вошел сам и мягко закрыл дверь.
   Смит оглядел чистенький кабинет, затем полез во внутренний карман пиджака и вытащил из него небольшую продолговатую коробочку. Он поводил ею в воздухе, потом перешел к полкам, затем к столу и аппаратуре. Со стороны казалось, что он пылесосит комнату.
   – Вы думаете, что в комнате есть «жучки»? – спросил Дэн.
   – На данный момент их здесь нет, – ответил Смит. – Но кто знает, что будет завтра?
   Он опустился на стул, Дэн сел за свой стол.
   – Знаете, – заговорил Дэн, – вы меня страшно заинтриговали своим предложением. Только я никак не пойму, зачем вам все это нужно?
   – Людям, которые сидят наверху, в больших креслах, приходится принимать важные решения, и зависят они от поступающих сведений. Но с каждым годом эти сведения становятся все более путаными, и порой просто не разберешь, что, собственно, происходит и чем все кончится.
   Дэн вдруг заметил, что Смит ведет себя иначе, исчезла скованность, речь его стала почти дружеской.
   – Но чем сложнее обстановка, тем быстрее приходится принимать решения, – продолжал Смит. – Причем учтите, они должны быть абсолютно правильными. А это, к сожалению, не всегда получается. И вот вам ответ. Если вы разработаете систему с использованием виртуальной реальности и она поможет этим людям принимать только правильные решения, вы окажете своей нации громадную услугу.
   – Людям наверху? – тихо повторил Дэн. – Понятно.
   Смит подался вперед и положил на край стола широкие ладони.
   – Послушайте, Санторини, от вашей работы зависит очень многое. Решения должны полностью соответствовать качеству получаемых сведений. Понимаете? Я вам скажу, что, прежде чем вступить в войну с Ираком, нужно было учесть тысячу самых разных факторов: цену на нефть, реакцию этнических групп в Штатах, поведение союзников, возможность вступления в войну со стороны других государств, поведение ООН и многое, многое другое. А решение человеку приходится принимать быстро, причем учитывая все эти факторы.
   – Стало быть, это – задание от самого президента, – предположил Дэн. – Следовательно, вы работаете на него.
   Смит откинулся на спинку кресла и весело расхохотался. Смех у него был отрывистый, лающий. «Как у… гиены», – подумал Дэн.
   – Чем это я вас так развеселил? – спросил он.
   Смит вытащил из кармана бумажный платок и вытер слезы.
   – Извините, Санторини, но меня рассмешили ваши слова. Нет, вы заблуждаетесь. Решения принимает не президент.
   – А кто же?
   – В общем-то, конечно, президент. – Лицо Смита снова стало серьезным. – Но пока какое-нибудь дело дойдет до Овального кабинета, его изучит сотня других людей. Они-то и выносят решения. Президент только подтверждает их.
   Дэн задумался:
   – Вы хотите сказать, что президент – всего лишь марионетка? И за него думает его штат?
   – Да нет, – горячо возразил Смит. – Именно он говорит последнее слово, потому что за ним – право выбора.
   – Значит, вы хотите иметь систему с различными сценариями развития одного и того же события?
   – Совершенно верно. И чтобы каждый из них имел логический финал. Тогда те, кто принимает решения, могут проигрывать разные варианты и находить оптимальный.
   – Честно говоря, я бы понял вас лучше, если бы вы привели мне какой-нибудь пример, – произнес Дэн, ощущая в груди приятное волнение.
   Он почувствовал, что разговор захватил и Смита. С лица его исчезло выражение подозрительности. Он был заметно возбужден и совсем не походил на рыцаря плаща и кинжала.
   «Интересно, кто он по специальности? – думал Дэн. – Не исключено, что тоже инженер. Тогда он должен входить в технический совет при президенте».
   – Хорошо, – согласился Смит. – Давайте снова поговорим о войне в Персидском заливе, и вам станет все ясно. Предположим, мы разыгрываем сценарий, по которому не вступаем в войну с Ираком. Тогда все идет само собой, и что мы имеем в результате? Во-первых, значительное повышение цен на нефть, во-вторых, угрозу Израилю и Саудовской Аравии. Усиление ислама и напряженность на границе с Россией. Правильно?
   Дэн кивнул.
   – Возьмем другой сценарий. Мы вступили в войну, но без Израиля и арабских союзников. Какими будут наши потери? Кстати, факторы, о которых я уже упоминал, тоже нужно будет учитывать. Понимаете? А теперь третий вариант – мы вступаем в войну, часть арабов – на нашей стороне, и даже ООН санкционирует наши действия. Результаты будут совершенно другими. Разница ясна? – спросил Смит.
   – Не только разница, но и некоторые проблемы, – ответил Дэн.
   – Какие?
   – Каков будет запрос, таков будет и ответ.
   Смит закивал:
   – То есть что мы заложим, то и получим. Введем дрянь – будем иметь то же самое.
   – Конечно, – ответил Дэн. – Сценарии будут соответствовать данным. Неправильные данные – плохой сценарий. Виртуальная реальность – не магический плащ, она вам покажет только то, что вы в нее заложите. Так какая разница, будете ли вы видеть плохой сценарий с виртуальной реальностью или без нее? Результат все равно один и тот же – незнание истинного положения вещей.
   – А вот это уже вас не касается, – отрезал Смит. – Вводить будете не вы, а я.
   – И вы не боитесь ошибиться? – усмехнулся Дэн.
   Лицо Смита оставалось серьезным.
   – Нет, не боюсь, – четко выговаривая слова, ответил он.
   – Это ваше дело. Но я должен сказать, что это – работа очень большая.
   Смит откинулся на спинку стула и ответил:
   – Насколько я понимаю, до первого февраля нам нужно будет здорово потрудиться.
   – Нам? – удивился Дэн.
   – Нам, нам, – подтвердил Смит. – Я останусь в вашем тропическом раю вплоть до окончания работы.
   – Вы будете здесь, в Орландо?
   – Да, черт подери, – тяжело вздохнув, печально ответил Смит. – Что делать? Командировка.

 
   Когда Дэн приехал наконец домой, был вечер. Сьюзен с детьми уже поужинала и купала Филипа в маленькой ванне. Анжела стояла рядом с ней. Малыш хохотал и расплескивал вокруг себя воду. Жена и дочь были мокрыми.
   – Как дела в школе? – спросил Дэн, заворачивая в полотенце Филипа.
   – Отлично! – воскликнула Анжела.
   – Значит, учишься нормально?
   – Стараюсь.
   С каждым днем поведение Анжелы беспокоило Дэна все больше и больше. Он видел, что с девочкой что-то происходит, она то становилась молчаливой, то веселилась без видимой причины. В последние дни они мало разговаривали, Анжела словно избегала отца. «Почему?» – гадал Дэн.
   Проводив детей спать, Дэн поужинал и вскоре присоединился к Сьюзен, лежащей на софе в гостиной. Телевизор был включен, передавали прогноз погоды. В прибрежных районах Флориды продолжал бушевать тайфун, Дэн видел залитые водой парки и лужайки, пожарные машины, откачивающие воду в большие цистерны.
   Лицо Сьюзен было хмурым.
   – Плевать мне на то, что говорит Вики, – пробормотала она. – С этими играми творится что-то странное.
   Дэн не очень вслушивался в слова Сьюзен, он раздумывал, как бы помягче сообщить ей об «особой работе», которую ему подсунул Манкриф.
   – Давай не будем опять об этом, – попросил он.
   – Вики продолжает твердить, что все нормально, а Анжела все время видит в играх знакомых. Сегодня в программе по домоводству, по уходу за детьми, она увидела Филипа.
   – У нее слишком сильно развито воображение, – пробурчал Дэн. – Анжела – девочка впечатлительная.
   Сьюзен отрицательно замотала головой:
   – Ничего подобного.
   – Тогда нужно попросить учительницу, чтобы она на время отстранила Анжелу от работы с программами, – предложил Дэн.
   – Это еще больше встревожит ее. И что она будет делать в школе? Просто сидеть и смотреть, как остальные дети играют?
   Дэн пожал плечами:
   – Будет читать учебник. Это не так интересно, как игра, но тоже полезно.
   – Нет, – возразила Сьюзен.
   – Тогда пусть ограничится обучающими программами. В них, по крайней мере, наверное, нет ничего странного?
   – Скорее всего нет, – проговорила Сьюзен.
   – Значит, только игры, – задумчиво произнес Дэн. – Мне кажется, что она слишком увлеклась ими.
   – Дэн, не она ими увлеклась, а игры преследуют ее.
   – Что за чушь! Ни у одного из школьников в ее классе нет проблем с играми, только у Анжелы, – раздраженно сказал Дэн.
   Сьюзен не ответила. Дэн посмотрел на жену и увидел на ее лице тревогу, сомнение и злость. «Вот теперь пора менять тему», – подумал он.
   – У меня для тебя есть две новости. Одна – плохая, другая – хорошая. С какой начинать? – выдавливая из себя улыбку, произнес Дэн и увидел, как вспыхнули глаза Сьюзен.
   – Давай с хорошей, – ответила она.
   – Место консультанта тебе обеспечено. Я принес контракт, тебе нужно его только подписать. В течение ближайших двенадцати месяцев тридцать дней ты будешь обязана отработать на «Парареальность».
   – Замечательно! – радостно воскликнула Сьюзен и тихонько захлопала в ладоши. – И сколько мне заплатят?
   – Об этом ты договоришься сама. Вики просила меня передать тебе, чтобы ты позвонила ей завтра.
   Лицо Сьюзен мгновенно потемнело.
   – О, господи, – вздохнула она. – Ну почему нельзя обойтись без этого?
   – Чем ты так недовольна? Тебе она не нравится?
   – Не знаю, – взволнованно ответила Сьюзен. – Мне кажется, что она какая-то замкнутая и холодная. Может быть, я ей просто надоела своими звонками? Да нет, скорее всего я ей не нравлюсь.
   Такое же чувство было и у Дэна. Только вот холодной он бы Вики никогда не назвал.
   – Напрасно ты так о ней думаешь, – попытался Дэн успокоить жену. – По крайней мере, Вики без звука выдала мне контракт. Позвони ей завтра и обговори зарплату.
   – Это вся хорошая новость? – с сомнением в голосе произнесла Сьюзен. – Тогда говори плохую.
   – Манкриф нашел мне дополнительную суперсекретную работенку, – проговорил Дэн. – А поскольку основную бросить нельзя, то мне придется оставаться вечерами. Джэйсу одному с бейсболом не справиться.
   – Сверхурочная работа? – встревожилась Сьюзен. – По вечерам?
   – Ну, и может быть, по выходным, – произнес Дэн.
   – По вечерам и выходным? – переспросила Сьюзен. – Дэн, но ведь ты и так работаешь по шестьдесят, а то и по семьдесят часов в неделю. Не высыпаешься, говоришь во сне, скрипишь зубами.
   – Зато у меня нет приступов астмы, – слабо возразил Дэн.
   – А кошмары тебе, случайно, еще не снятся?
   – Да нет, – улыбнулся Дэн. Он соврал, сны ему снились ужасные, но он старался заставить себя забывать их. Помнил только, что ему было очень страшно, и этот страх вполз к нему в подсознание. Дэн старался не обращать на него внимания, но от этого страх не исчезал, он сидел там и всегда был готов снова преследовать Дэна.
   – А Джэйс тоже будет работать с тобой? – спросила Сьюзен.
   – Не со мной. О моей работе он ничего не знает. И тебе я тоже не должен говорить. Это секретное задание.
   – Подумать только, – произнесла Сьюзен и внезапно улыбнулась: – Значит, Кайл попросил тебя сделать что-то и при этом ни слова не говорить Джэйсу?
   – Да, – ответил Дэн, недоуменно разглядывая жену. Ему показалось, что она обрадовалась его последнему сообщению.
   – Он ценит тебя, – прошептала Сьюзен. – Он знает, что на тебя можно положиться, и ты сделаешь все, что Кайлу нужно.
   – Да, но придется поработать вечерами и по выходным, – намеренно повторил Дэн.
   К его удивлению, реакция Сьюзен была на редкость спокойной.
   – И надолго это затянется?
   – Все должно быть готово к первому февраля.
   – Десять недель, значит.
   – Десять выходных, – произнес Дэн, раздумывая. – Не удастся посмотреть ни одного матча по футболу. А чемпионат уже заканчивается. Скоро будут разыгрывать суперкубок. Вот, черт подери!
   – Зато это будет твоя работа.
   – Конечно.
   Сьюзен вскочила с софы и направилась на кухню:
   – Пойду приготовлю кофе. Хочешь чашечку?
   – Хочу, – ответил Дэн, радуясь, что его сообщение не вызвало негодования Сьюзен и ссоры.
   Сидя в гостиной и вдыхая аромат готовящегося кофе, Дэн пытался понять, как устроены мозги Сьюзен и как она расценивает его секретную работу. «Кажется, ее вполне устраивает, что я буду отсутствовать по выходным. Значит, ей не все равно, что думает обо мне Манкриф, она дорожит его мнением. А как быть с Энжи? Она и так редко меня видит. Сью ей все глаза промозолила, а девочке нужен еще и отец. Если бы я больше времени проводил с Энжи, она бы перестала видеть эти глупости в играх».

 
   Даже в страшной жаре и духоте телефонной будки с физиономии Петерсона не сходила его дурацкая клоунская улыбка. В стеклянной стенке он видел отражение всего гостиничного холла, включая столик администратора и самого администратора в темном костюме и туго завязанном галстуке. Петерсон томился, прохладный воздух, шедший из кондиционера, сюда не доходил. Рубашка на агенте взмокла и прилипла к спине.
   – «Парареальность» в глубоком провале, – говорил он в трубку. – Поговаривают даже, что инвесторы Манкрифа начали тайные переговоры с Диснейлендом. А Тошимура открытым текстом предлагает своим японским партнерам вступить в игру.
   – А что говорит вам эта баба, Кессель? – спросил «инквизитор».
   – Не очень много. Она в последнее время очень замкнута. Вероятно, напугана. Но я заставлю ее заговорить.
   – Я слишком часто слышу от вас одно и то же. Ну хорошо, во всяком случае, ваша информация подтверждает уже имеющиеся сведения.
   «Инквизитор» больше не пугал Петерсона, он понял, что тот работает на какую-то европейскую корпорацию, цель которой – разорить «Парареальность», а затем скупить ее по дешевке. «Но они могут пойти и другим путем – влезть в дело через инвесторов, – понял Петерсон. – Тогда мне не придется выламывать руки ни Вики Кессель, ни Дэну Санторини».
   Но «инквизитор» внес свои коррективы:
   – Вы еще не продумали, как Дэна Санторини можно заставить провести с нами пару выходных?
   – Не понял вас? – переспросил Петерсон.
   – Я пришел к мысли, что мне нужен Дэн Санторини на сорок восемь часов, не больше. Хотелось бы знать, что творится в «Парареальности» по технической части.
   – Я предполагал, что вы собираетесь действовать через инвесторов, – проговорил Петерсон.
   В трубке послышался тихий смех.
   – Зачем покупать, если можно сделать много проще – украсть?
   – Вам нужен Санторини? Он едва ли пойдет на контакт со мной. Мне удалось кое-что о нем узнать, это очень надежный тип. Почему бы не попробовать другого – Лоури? – предложил Петерсон.
   – Потому что Лоури слишком гениален. И еще неизвестно, что он начнет говорить, если его накачать алкоголем или наркотиками. Нет, мне нужен именно Санторини. У него есть семья, и он обязан беречь ее.
   – Мне не нравится ваша затея, – проговорил Петерсон. – Я вышел на Кессель, так давайте и дальше прорабатывать…
   – Забудьте об этой бабе, – перебил Петерсона «инквизитор». – А нравится вам что-нибудь или нет, это меня не волнует. Деньги притупляют чувство совести, дорогой Петерсон. Приведите ко мне Санторини и можете уходить на пенсию.
   Не зная, что ответить, Петерсон молчал.
   – Итак, я жду от вас Санторини, – повторил «инквизитор».
   Еще долго после этого разговора Петерсон гадал, действительно ли он слышал угрожающе произнесенное слово «иначе», или это ему только показалось?

21

   Утром в субботу Ральф Мартинес, проснувшись, сразу же посмотрел на часы. Было семь минут восьмого. Подполковник попытался встать.
   – Ты куда? – не открывая глаз, спросила Дороти сонным голосом.
   – Нужно идти.
   Рука Дороти потянулась к его бедру и скользнула по члену.
   – Больше не хочешь? – спросила Дороти. По ее голосу Мартинес понял, что Дороти улыбается.
   – Пора идти на базу, – ответил Ральф.
   – Сегодня же суббота.
   – Доктор и его ребята вчера закончили отлаживать имитационную кабину, на сегодня намечены испытания.
   – С каких это пор вы начали работать по субботам?
   Подполковник знал, что должен вставать, но ему так не хотелось вынимать член из ласковых рук Дороти.
   – Да, по субботам, – глухо ответил Ральф и тяжело вздохнул. – По субботам.
   – И когда ты садишься в кабину?
   – В девять.
   Дороти приподняла голову и, прищурившись, посмотрела на циферблат.
   – Но у нас еще есть куча времени, querido.^[1]
   Мартинес снял одеяло и приник к груди жены.
   – Ты права, дорогая. Времени у нас еще достаточно.
   В восемь сорок пять утра подполковник Мартинес в полном облачении – двух костюмах, спасательном жилете, с парашютом на груди и при оружии, уже шел по цементному полу ангара к имитационной кабине «Ф-22». Единственно, чего на нем не было, так это медицинских датчиков. Эпплтон и три оператора стояли возле кабины.
   Эту программу они испытали бы и вчера, в пятницу, если бы не ссора доктора Эпплтона с подполковником из-за медицинской аппаратуры. Мартинес наотрез отказывался надевать датчики, Эпплтон столь же настойчиво уговаривал Мартинеса сделать это. Вскоре разговор плавно перешел в скандал. В выражениях высокие договаривающиеся стороны не стеснялись.
   – Да пойми же ты, дурак, что это в твоих же интересах! – кричал доктор.
   – Засунь их себе в задницу! – возражал подполковник. – Я не допущу, чтобы твои говенные железяки мешали мне летать. Мы и так потеряли тьму времени.
   Несмотря на то что беседа проходила в раздевалке, стоящие за металлической дверью операторы прекрасно слышали каждое слово.
   – Ты же сам писал эти инструкции! – голос доктора.
   – Ни хрена подобного. Писал ты и твои придурки медики. Я только подписывал их.
   – Вот теперь им и подчиняйся. А я не могу нарушить то, что составляли врачи. И ты тоже.
   – Я отвечаю за подготовку групп и имею право решать, что нужно делать, а что – нет. Понятно?!
   – Пошел ты! Не разрешаю! – рявкнул Эпплтон.
   – Да как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне, штатская крыса? – взревел полковник, но тут же успокоился. – Послушай, доктор, ну чего ты ерепенишься? Ведь это я лезу в кабину, а не ты.
   – Ральф, но если с тобой что-нибудь случится, башку будут снимать с меня. Поверь, ты идешь на риск. Ради чего? Просто так? Ну, давай наденем датчики, и можешь идти в кабину.
   – Ничего не надену, – упорно повторял Мартинес. – Нет такой программы, которая смогла бы угробить летчика.
   Эпплтон вздохнул, голос его перешел на шепот.
   – Я с тобой полностью согласен, – ответил доктор. – Но у тебя повышенное давление, Ральф. Вспомни, Джерри умер от удара, а давление у него было куда лучше, чем у тебя. Ты подвергаешь себя большой опасности.
   Спор, в продолжение которого Эпплтон уговаривал Мартинеса надеть датчики, а тот упорно отказывался, продолжался чуть меньше двух часов и закончился победой подполковника. Эпплтон сдался и согласился. Результат переговоров отразили в меморандуме, где Мартинес заявил, что в интересах дальнейшего усовершенствования процесса обучения пилотов собирается испытать программу сам и без медицинского оборудования, что сознательно идет на нарушение инструкций и всю ответственность за возможные последствия смелого эксперимента берет на себя. В конце меморандума стояла приписка: «Программа испытывается с полной нагрузкой, вплоть до выхода из строя».
   – Вот так, – пробормотал подполковник, подписывая документ.
   Доктор Эпплтон знал, что означает приписка, – нагрузка на оборудование будет постоянно возрастать до того момента, пока не наступит предел и оно не сломается.
   – Только так мы узнаем, до какой степени можно использовать программу, – добавил Мартинес.
   – Не программу, а людей, – поправил подполковника Эпплтон.
   – Знаю.
   – Предупреждаю тебя, что ты рискуешь жизнью.
   – И это я тоже знаю.
   Вращая в руках трубку, Эпплтон стоял у кабины, в глазах его была тревога, печаль и удивление. Делая последние приготовления, операторы склонили головы над пультом управления.
   – Я готов, – сказал Мартинес.
   – Последний раз предлагаю тебе надеть датчики.
   – Нет.
   Эпплтон взял в рот трубку и сжал ее зубами.
   – Ну что же, Ральф. Я предупреждал тебя, ты меня не послушал. Все, вперед.
   Мартинес взобрался по лестнице к кабине и перекинул через стенку правую ногу. В этот момент он был похож на лихого ковбоя, вскакивающего в седло. Усевшись в кабине, Мартинес пристегнул проводку. Стуча ботинками по металлическим ступеням лестницы, к кабине подлетел молоденький капрал и подал подполковнику перчатки и шлем.