Страница:
Камаль, Эйджер и Дженроза почти все время ехали с основной группой, держась вместе ради компании и чтобы не путаться под ногами у пытающихся не дать стаду разбрестись четтов. Они никогда не оставались одни надолго, так как их часто сопровождали дети и отдыхающие дозорные, засыпая вопросами о востоке и о Линане. Эйджер и Дженроза наслаждались путешествием, ценя, подобно Лина-ну, пребывание в безопасности, которое обрели впервые с тех пор, как покинули Кендру, но вот Камаля бездействие угнетало. Он сожалел о каждом дне, не потраченном на усилия по возвращению Линана в Кендру и уводящем их все дальше и дальше от цивилизации, все глубже и глубже в неизвестность Океанов Травы.
Через несколько дней Эйджер начал проводить больше времени в стороне от Камаля и Дженрозы и принялся общаться с самими четтами. Однажды он сел править фургоном королевы под присмотром его возницы, старого и почти беззубого четта по имени Кисойны. Ему понадобилось некоторое время для того, чтобы привыкнуть везти такой огромный груз и управлять восьмеркой лошадей, но Кисойны оказался терпеливым учителем. После того, как Эйджер усвоил урок, они провели остаток дня, рассказывая друг другу анекдоты. Эйджер с удивлением узнал, что не торговые моряки, а четты обладали самым грубым чувством юмора в мире – и решил, что это, вероятно, объясняется жизнью рядом с огромным стадом скота и дюжиной быков.
Постепенное удаление Эйджера от спутников было вызвано частично любопытством и потребностью заняться еще чем-то, кроме позволения своей кобыле влечь его по Океанам Травы, но в основном оно произошло с целью дать Камалю и Дженрозе время побыть вдвоем. Они не собирались исключать его из своих разговоров, но все чаще говорили только друг с другом, оставляя Эйджера на периферии. Эйджера радовало, что у Камаля есть Дженроза, способная отвлечь его от растущей депрессии, но он гадал, к лучшему ли это. Дженроза отправилась с ними потому, что была с Линаном в ночь, когда убили короля Берейму, и ей пришлось бежать из дворца вместе с принцем. Эйджер не знал, чем Дженроза занималась в ту ночь с Линаном, но был уверен, что наверняка не обсуждением истории Гренды-Лир. Какие же чувства Линан испытывал к ней теперь?
Но Эйджеру было определенно ясно, с кем предпочитала проводить время сама Дженроза.
Линан выехал из корраля в холодный ночной воздух. Второй раз он почувствовал, как его охватил темный голод; запах скота сводил его с ума. Ветер дул с юга, и от него у Линана коченели щеки и руки; на освещаемом лунным светом горизонте он различил направляющиеся к нему массы облаков, похожих на наковальню.
Когда корраль скрылся из виду, он остановился, намотал на руки узду и застыл в седле, плотно зажмурив глаза и стиснув челюсти. Ему хотелось есть и пить, хотелось почувствовать на губах вкус теплой крови. Кобыла под ним была напряжена и хотела бежать, но Линан держал узду крепко прижатой к животу.
Постепенно ветер унес все запахи стада, и в голове начало проясняться. Он глубоко вдохнул и осел в седле. Кобыла тоже расслабилась и принялась щипать траву.
На сей раз справиться с наваждением оказалось легче, и Линан гадал, не вызвано ли это тем, что он теперь дальше от Силоны и ее сверхъестественного влияния. Почему-то он был уверен: в жилах его текла уже не только кровь вампирши. Он посмотрел на восток и вспомнил все – хорошее и плохое – оставленное позади. Тоска по дому, которую он ощущал первые несколько недель после бегства из Кендры, сделалась теперь лишь воспоминанием. Затем его взгляд обратился к западу, устремляясь над великой степью, которая казалась безграничной. Здесь он был не более чем песчинкой, и это ощущение незначительности казалось ему привлекательным. Тут налетел ветер и взвил вокруг него пончо. Линан потуже затянул ремешок шляпы на подбородке. Лошадь принялась тихонько ржать; ей хотелось вернуться к своим сестрам.
К принцу приближался всадник. Четт, слишком высокий для Гудона. Возможно, Макон. Нет, сказал он себе, узнавая явное самообладание всадника, а точнее – всадницы, так как это была Коригана. Она остановила лошадь рядом с ним.
– Я гадала, чем это ты занимаешься здесь в одиночестве, особенно в подобную ночь.
– Мне нравятся подобные ночи, – отозвался он.
Королева огляделась кругом, и Линан увидел удовольствие у нее на лице, когда она окинула взглядом Океаны Травы. Такое же удовольствие испытывал и он.
– Мне они тоже нравятся, – призналась Коригана. – Они буйные и какие-то свободные от человека. Возникает такое ощущение, словно нашей расы вообще не существует. Ты когда-нибудь испытывал такое?
От ее слов у него по спине пробежала дрожь; он вспомнил свои сны, в которых ему являлась Силона, а она, как ему представлялось, должно быть существовала задолго до появления человека.
– Только здесь, – быстро ответил Линан. – На востоке никак нельзя игнорировать существование цивилизации.
– Ведь тут и есть твой родной дом, не так ли?
– Ощущение у меня именно такое, – кивнул Линан.
Коригана на мгновение задумчиво опустила голову, а затем сказала:
– Сожалею что встала между тобой и Камалем.
– Нам не требовалось, чтобы кто-то вставал между нами. Он все еще считает меня всего лишь самоуверенным и несколько безответственным мальчишкой.
– Ты не такой.
– Теперь уже нет.
– Он любит тебя.
– Знаю, и я люблю его. Сколько я себя помню, он был мне отцом.
– Ты говорил ему это?
Линан моргнул.
– Нет. Ему нет необходимости слышать это.
Коригана пожала плечами.
– Но вот мне нужно от тебя кое-что услышать. Ты решил отправиться в Верхний Суак, потому что счел этот курс наилучшим, или потому, что он шел вразрез с мнением Камаля?
– Вероятно, по обеим причинам. Мне как-то трудно вспомнить, что именно я думал той ночью; помню только свой гнев.
– Камаль той ночью тоже был в гневе.
– Он думал, я всегда буду следовать за ним, – фыркнул Линан.
– Теперь, когда ты становишься самостоятельным, думаю, обнаружишь, что он всегда будет следовать за тобой.
Налетел сильный порыв ветра. На руку Линана упали снежинки и тут же растаяли.
– Сонные Снегопады, – пробормотал Линан. Лицо Кориганы отразило ее удивление. – Гудон рассказывал мне, что эти холодные осенние ветры с юга почти всегда приносят снегопады, и их приход отмечает время, когда многие животные начинают впадать в спячку.
– Ты провел немало времени с Гудоном, разузнавая об Океанах Травы и о тех, кто в них живет. Это хорошо. Но название свое эти ветры получили не из-за впадающих в спячку животных.
– Да?
– Помню как-то однажды поздней осенью я с отцом воевала против одного мятежного четтского клана. Нас застиг один из этих снегопадов. На следующий день мы нашли двух наших дозорных замерзшими насмерть. Они уснули, да так и не проснулись. Вот потому мы и называем их «Сонными Снегопадами». – Снег вокруг них закружился еще гуще. – Нам следует вернуться.
– Я не засну, – заверил ее Линан.
– Но твоя лошадь может и заснуть.
– Надвигается снегопад, – отметил Эйджер.
– Да это просто ветерок, – ответил Камаль. Он проходился оселком по лезвию меча и почти не замечал ветра, начинающего завывать вокруг шатра в котором они сидели.
– Я его костями чую. С тех пор, как топор рассек мне спину, я сделался чувствительным к дождям и снегопадам. У меня от них мышцы ноют.
– Чушь, – крякнул Камаль.
– Я слышала похожие рассказы и от других, получивших серьезные раны, – рассудительно заметила Дженроза, сдерживая порыв сказать Камалю какую-нибудь резкость; его безапелляционность начинала ее утомлять.
Камаль начисто вытер клинок уголком своего пончо, а затем лизнул большой палец и провел им по плоскости клинка около режущей кромки. Кромка стала надвигаться на кожу, и он понял, что она достаточно острая. Теперь он принялся быстро водить вдоль лезвия оселком под противоположными углами, делая его слегка зазубренным, а затем повторил проверку большим пальцем и дважды чуть поранил его.
Полог шатра вдруг распахнулся и яростно заколыхался под внезапным порывом ветра.
– Божья погибель! – ругнулся Камаль и потянулся вновь завязать полог. Но не успел он закончить, в шатер влетел снежный вихрь.
– Говорил же я тебе, надвигается снегопад, – надменно сказал довольный Эйджер.
Камаль бросил на него кислый взгляд.
– Снег. Только его нам еще и не хватало. Он вдвое снизит скорость передвижения клана.
– Я думал, после всех наших метаний летом ты оценишь более неторопливый аллюр.
– У нас много дел, а здесь мы их сделать не можем.
– Линан все для себя решил, – мягко сказал Эйджер. – А мы всегда хотели, чтобы он именно так и поступал.
– Не только для себя, – указала Дженроза. – Он решил за всех нас.
– Конечно, он же наш принц, – парировал Эйджер. – А теперь еще и наш вождь.
– Если эта четтская королева добьется своего, он будет больше, чем принцем, – буркнул Камаль.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Дженроза.
Эйджер с Камалем быстро переглянулись. Эйджер кивнул.
– Коригана считает, что Линану следует добиваться трона, – напряженно произнес Камаль.
– Не понимаю. Зачем Коригане нужно, чтобы Линан стал королем четтов?
– Не ее трона, – ответил Эйджер. – Коригана думает, что Линану следует узурпировать престол Аривы.
Глаза Дженрозы расширились от удивления.
– О!
– А Камаль не согласен, – закончил Эйджер.
– А ты?
Эйджер пожал плечами.
– Я уже не знаю, что и думать.
– Той ночью ты был согласен со мной, – напомнил ему Камаль.
– Я согласился, что нам не надо в Верхний Суак. А насчет занятия Ливаном трона Гренды-Лир я не высказался ни за, ни против.
Камаль уперся взглядом в землю. Казалось, он ушел в себя. Дженроза села с ним рядом.
– Камаль, а есть ли другой способ?
– Что ты имеешь в виду? – буркнул Камаль.
– Может ли Линан вернуться в Кендру и продолжить прежнюю жизнь с того места, на котором она прервалась? Возможно ли такое?
– Не вижу, почему бы и нет. Если мы изобличим Оркида и Деджануса как убийц Береймы, ничто не может помешать Линану вновь занять свое положение во дворце.
– А тебе – снова сделаться коннетаблем, а Эйджеру – капитаном королевской гвардии.
– А тебе – вернуться к своим штудиям в Теургии Звезд. Да. Разве не именно этого мы все и хотим?
– Ты хочешь именно этого, как и прежде?
– Да.
– А как насчет Аривы и Двадцати Домов?
– Арива не глупа. Она помирится с Линаном. А Двадцать Домов сделают то, что им велят.
– А что если Линан решит бороться за престол? Ты остановишь его?
Пораженный, Камаль поднял взгляд на Дженрозу.
– Нет, он этого не сделает.
– Линан изменился. Эйджер сказал, что он стал вождем. Может он пойти войной на Ариву и в итоге отнять у нее трон?
Камаль быстро встал.
– Нет. Линан этого не сделает. Я его знаю.
– Ты знал Линана-мальчика, – напомнила ему Дженроза. – Насколько может быть уверен кто-либо из нас, что мы знаем Линана – Белого Волка?
– Белого Волка? – лающим смехом рассмеялся Камаль. – Ба!
Дженроза тоже встала. Камаль пытался избегать встречаться с ней взглядом, но она протянула руку и взяла его за подбородок, повернув лицом к себе.
– Ты слышал, что говорят четты? – бросила она, внезапно рассвирепев. – Они чуть ли не преклоняются перед ним, а он совсем недолго пробыл с ними. Если он решит отправиться добывать престол, и Коригана поддержит его – думаешь, четты не пойдут за ним?
– Для победы над всей Грендой-Лир ему понадобится нечто большее, чем четты.
– Ты так уверен? – спросил Эйджер. – Ведь это же всего один клан. Семь тысяч воинов. А сколько тут кланов, по словам Гудона? По меньшей мере семнадцать крупных.
– Они все верховые лучники, – отмахнулся Камаль. – Среди гор, холмов, полей и рек востока их поймают в западню и перебьют.
– Если их не обучат драться по-иному.
– С какой стати нам обучать их? Чтобы Линан мог посягнуть на корону Аривы?
– Мы так и так собирались набрать армию, чтобы добиться рассмотрения дела о цареубийстве, – возразил Эйджер.
Камаль не ответил.
– Разве не так? – настаивал Эйджер.
– Так. – Камалю пришлось выдавливать из себя это слово.
– И что же вы собирались делать с той армией? – спросила его Дженроза.
– Вынудить Ариву подчиниться, – ошеломленно признал он. – Заставить ее отдать под суд Оркида и Деджануса. – Он внезапно повысил голос. – Заставить ее исправить несправедливость, вызванную убийством Береймы и изгнанием Линана!
– И сделав все это под давлением, надолго ли Арива позволила бы Линану оставаться на свободе во дворце? Долго ли оставался бы на свободе любой из нас?
Камаль снова не ответил.
– Я устал, – заявил Эйджер. – Мы можем доспорить позже.
Дженроза последовала ко входу за Эйджером; отвязав полог, он придержал его открытым для нее, но она покачала головой. Бросив на нее вопросительный взгляд, он улыбнулся, затем пожал плечами, вышел и исчез в вихре кружимого ветром снега. Дженроза завязала за ним полог и повернулась лицом к Камалю.
– Он не хотел так вот загонять тебя в угол, – сказала Дженроза.
– Знаю. Но я не… не могу… согласиться с ним, так же, как с Кориганой или Гудоном.
Дженроза встала перед Камалем.
– Знаю, – сказала она.
– То, чего они хотят – неправильно.
– Знаю.
– Ты, должно быть, тоже устала.
– Ты хочешь, чтобы я ушла? – поджала губы Дженроза.
Камаль застыл на месте.
– Нет.
Дженроза подалась к нему, привстала на цыпочки и поцеловала его в губы.
ГЛАВА 6
Через несколько дней Эйджер начал проводить больше времени в стороне от Камаля и Дженрозы и принялся общаться с самими четтами. Однажды он сел править фургоном королевы под присмотром его возницы, старого и почти беззубого четта по имени Кисойны. Ему понадобилось некоторое время для того, чтобы привыкнуть везти такой огромный груз и управлять восьмеркой лошадей, но Кисойны оказался терпеливым учителем. После того, как Эйджер усвоил урок, они провели остаток дня, рассказывая друг другу анекдоты. Эйджер с удивлением узнал, что не торговые моряки, а четты обладали самым грубым чувством юмора в мире – и решил, что это, вероятно, объясняется жизнью рядом с огромным стадом скота и дюжиной быков.
Постепенное удаление Эйджера от спутников было вызвано частично любопытством и потребностью заняться еще чем-то, кроме позволения своей кобыле влечь его по Океанам Травы, но в основном оно произошло с целью дать Камалю и Дженрозе время побыть вдвоем. Они не собирались исключать его из своих разговоров, но все чаще говорили только друг с другом, оставляя Эйджера на периферии. Эйджера радовало, что у Камаля есть Дженроза, способная отвлечь его от растущей депрессии, но он гадал, к лучшему ли это. Дженроза отправилась с ними потому, что была с Линаном в ночь, когда убили короля Берейму, и ей пришлось бежать из дворца вместе с принцем. Эйджер не знал, чем Дженроза занималась в ту ночь с Линаном, но был уверен, что наверняка не обсуждением истории Гренды-Лир. Какие же чувства Линан испытывал к ней теперь?
Но Эйджеру было определенно ясно, с кем предпочитала проводить время сама Дженроза.
Линан выехал из корраля в холодный ночной воздух. Второй раз он почувствовал, как его охватил темный голод; запах скота сводил его с ума. Ветер дул с юга, и от него у Линана коченели щеки и руки; на освещаемом лунным светом горизонте он различил направляющиеся к нему массы облаков, похожих на наковальню.
Когда корраль скрылся из виду, он остановился, намотал на руки узду и застыл в седле, плотно зажмурив глаза и стиснув челюсти. Ему хотелось есть и пить, хотелось почувствовать на губах вкус теплой крови. Кобыла под ним была напряжена и хотела бежать, но Линан держал узду крепко прижатой к животу.
Постепенно ветер унес все запахи стада, и в голове начало проясняться. Он глубоко вдохнул и осел в седле. Кобыла тоже расслабилась и принялась щипать траву.
На сей раз справиться с наваждением оказалось легче, и Линан гадал, не вызвано ли это тем, что он теперь дальше от Силоны и ее сверхъестественного влияния. Почему-то он был уверен: в жилах его текла уже не только кровь вампирши. Он посмотрел на восток и вспомнил все – хорошее и плохое – оставленное позади. Тоска по дому, которую он ощущал первые несколько недель после бегства из Кендры, сделалась теперь лишь воспоминанием. Затем его взгляд обратился к западу, устремляясь над великой степью, которая казалась безграничной. Здесь он был не более чем песчинкой, и это ощущение незначительности казалось ему привлекательным. Тут налетел ветер и взвил вокруг него пончо. Линан потуже затянул ремешок шляпы на подбородке. Лошадь принялась тихонько ржать; ей хотелось вернуться к своим сестрам.
К принцу приближался всадник. Четт, слишком высокий для Гудона. Возможно, Макон. Нет, сказал он себе, узнавая явное самообладание всадника, а точнее – всадницы, так как это была Коригана. Она остановила лошадь рядом с ним.
– Я гадала, чем это ты занимаешься здесь в одиночестве, особенно в подобную ночь.
– Мне нравятся подобные ночи, – отозвался он.
Королева огляделась кругом, и Линан увидел удовольствие у нее на лице, когда она окинула взглядом Океаны Травы. Такое же удовольствие испытывал и он.
– Мне они тоже нравятся, – призналась Коригана. – Они буйные и какие-то свободные от человека. Возникает такое ощущение, словно нашей расы вообще не существует. Ты когда-нибудь испытывал такое?
От ее слов у него по спине пробежала дрожь; он вспомнил свои сны, в которых ему являлась Силона, а она, как ему представлялось, должно быть существовала задолго до появления человека.
– Только здесь, – быстро ответил Линан. – На востоке никак нельзя игнорировать существование цивилизации.
– Ведь тут и есть твой родной дом, не так ли?
– Ощущение у меня именно такое, – кивнул Линан.
Коригана на мгновение задумчиво опустила голову, а затем сказала:
– Сожалею что встала между тобой и Камалем.
– Нам не требовалось, чтобы кто-то вставал между нами. Он все еще считает меня всего лишь самоуверенным и несколько безответственным мальчишкой.
– Ты не такой.
– Теперь уже нет.
– Он любит тебя.
– Знаю, и я люблю его. Сколько я себя помню, он был мне отцом.
– Ты говорил ему это?
Линан моргнул.
– Нет. Ему нет необходимости слышать это.
Коригана пожала плечами.
– Но вот мне нужно от тебя кое-что услышать. Ты решил отправиться в Верхний Суак, потому что счел этот курс наилучшим, или потому, что он шел вразрез с мнением Камаля?
– Вероятно, по обеим причинам. Мне как-то трудно вспомнить, что именно я думал той ночью; помню только свой гнев.
– Камаль той ночью тоже был в гневе.
– Он думал, я всегда буду следовать за ним, – фыркнул Линан.
– Теперь, когда ты становишься самостоятельным, думаю, обнаружишь, что он всегда будет следовать за тобой.
Налетел сильный порыв ветра. На руку Линана упали снежинки и тут же растаяли.
– Сонные Снегопады, – пробормотал Линан. Лицо Кориганы отразило ее удивление. – Гудон рассказывал мне, что эти холодные осенние ветры с юга почти всегда приносят снегопады, и их приход отмечает время, когда многие животные начинают впадать в спячку.
– Ты провел немало времени с Гудоном, разузнавая об Океанах Травы и о тех, кто в них живет. Это хорошо. Но название свое эти ветры получили не из-за впадающих в спячку животных.
– Да?
– Помню как-то однажды поздней осенью я с отцом воевала против одного мятежного четтского клана. Нас застиг один из этих снегопадов. На следующий день мы нашли двух наших дозорных замерзшими насмерть. Они уснули, да так и не проснулись. Вот потому мы и называем их «Сонными Снегопадами». – Снег вокруг них закружился еще гуще. – Нам следует вернуться.
– Я не засну, – заверил ее Линан.
– Но твоя лошадь может и заснуть.
– Надвигается снегопад, – отметил Эйджер.
– Да это просто ветерок, – ответил Камаль. Он проходился оселком по лезвию меча и почти не замечал ветра, начинающего завывать вокруг шатра в котором они сидели.
– Я его костями чую. С тех пор, как топор рассек мне спину, я сделался чувствительным к дождям и снегопадам. У меня от них мышцы ноют.
– Чушь, – крякнул Камаль.
– Я слышала похожие рассказы и от других, получивших серьезные раны, – рассудительно заметила Дженроза, сдерживая порыв сказать Камалю какую-нибудь резкость; его безапелляционность начинала ее утомлять.
Камаль начисто вытер клинок уголком своего пончо, а затем лизнул большой палец и провел им по плоскости клинка около режущей кромки. Кромка стала надвигаться на кожу, и он понял, что она достаточно острая. Теперь он принялся быстро водить вдоль лезвия оселком под противоположными углами, делая его слегка зазубренным, а затем повторил проверку большим пальцем и дважды чуть поранил его.
Полог шатра вдруг распахнулся и яростно заколыхался под внезапным порывом ветра.
– Божья погибель! – ругнулся Камаль и потянулся вновь завязать полог. Но не успел он закончить, в шатер влетел снежный вихрь.
– Говорил же я тебе, надвигается снегопад, – надменно сказал довольный Эйджер.
Камаль бросил на него кислый взгляд.
– Снег. Только его нам еще и не хватало. Он вдвое снизит скорость передвижения клана.
– Я думал, после всех наших метаний летом ты оценишь более неторопливый аллюр.
– У нас много дел, а здесь мы их сделать не можем.
– Линан все для себя решил, – мягко сказал Эйджер. – А мы всегда хотели, чтобы он именно так и поступал.
– Не только для себя, – указала Дженроза. – Он решил за всех нас.
– Конечно, он же наш принц, – парировал Эйджер. – А теперь еще и наш вождь.
– Если эта четтская королева добьется своего, он будет больше, чем принцем, – буркнул Камаль.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Дженроза.
Эйджер с Камалем быстро переглянулись. Эйджер кивнул.
– Коригана считает, что Линану следует добиваться трона, – напряженно произнес Камаль.
– Не понимаю. Зачем Коригане нужно, чтобы Линан стал королем четтов?
– Не ее трона, – ответил Эйджер. – Коригана думает, что Линану следует узурпировать престол Аривы.
Глаза Дженрозы расширились от удивления.
– О!
– А Камаль не согласен, – закончил Эйджер.
– А ты?
Эйджер пожал плечами.
– Я уже не знаю, что и думать.
– Той ночью ты был согласен со мной, – напомнил ему Камаль.
– Я согласился, что нам не надо в Верхний Суак. А насчет занятия Ливаном трона Гренды-Лир я не высказался ни за, ни против.
Камаль уперся взглядом в землю. Казалось, он ушел в себя. Дженроза села с ним рядом.
– Камаль, а есть ли другой способ?
– Что ты имеешь в виду? – буркнул Камаль.
– Может ли Линан вернуться в Кендру и продолжить прежнюю жизнь с того места, на котором она прервалась? Возможно ли такое?
– Не вижу, почему бы и нет. Если мы изобличим Оркида и Деджануса как убийц Береймы, ничто не может помешать Линану вновь занять свое положение во дворце.
– А тебе – снова сделаться коннетаблем, а Эйджеру – капитаном королевской гвардии.
– А тебе – вернуться к своим штудиям в Теургии Звезд. Да. Разве не именно этого мы все и хотим?
– Ты хочешь именно этого, как и прежде?
– Да.
– А как насчет Аривы и Двадцати Домов?
– Арива не глупа. Она помирится с Линаном. А Двадцать Домов сделают то, что им велят.
– А что если Линан решит бороться за престол? Ты остановишь его?
Пораженный, Камаль поднял взгляд на Дженрозу.
– Нет, он этого не сделает.
– Линан изменился. Эйджер сказал, что он стал вождем. Может он пойти войной на Ариву и в итоге отнять у нее трон?
Камаль быстро встал.
– Нет. Линан этого не сделает. Я его знаю.
– Ты знал Линана-мальчика, – напомнила ему Дженроза. – Насколько может быть уверен кто-либо из нас, что мы знаем Линана – Белого Волка?
– Белого Волка? – лающим смехом рассмеялся Камаль. – Ба!
Дженроза тоже встала. Камаль пытался избегать встречаться с ней взглядом, но она протянула руку и взяла его за подбородок, повернув лицом к себе.
– Ты слышал, что говорят четты? – бросила она, внезапно рассвирепев. – Они чуть ли не преклоняются перед ним, а он совсем недолго пробыл с ними. Если он решит отправиться добывать престол, и Коригана поддержит его – думаешь, четты не пойдут за ним?
– Для победы над всей Грендой-Лир ему понадобится нечто большее, чем четты.
– Ты так уверен? – спросил Эйджер. – Ведь это же всего один клан. Семь тысяч воинов. А сколько тут кланов, по словам Гудона? По меньшей мере семнадцать крупных.
– Они все верховые лучники, – отмахнулся Камаль. – Среди гор, холмов, полей и рек востока их поймают в западню и перебьют.
– Если их не обучат драться по-иному.
– С какой стати нам обучать их? Чтобы Линан мог посягнуть на корону Аривы?
– Мы так и так собирались набрать армию, чтобы добиться рассмотрения дела о цареубийстве, – возразил Эйджер.
Камаль не ответил.
– Разве не так? – настаивал Эйджер.
– Так. – Камалю пришлось выдавливать из себя это слово.
– И что же вы собирались делать с той армией? – спросила его Дженроза.
– Вынудить Ариву подчиниться, – ошеломленно признал он. – Заставить ее отдать под суд Оркида и Деджануса. – Он внезапно повысил голос. – Заставить ее исправить несправедливость, вызванную убийством Береймы и изгнанием Линана!
– И сделав все это под давлением, надолго ли Арива позволила бы Линану оставаться на свободе во дворце? Долго ли оставался бы на свободе любой из нас?
Камаль снова не ответил.
– Я устал, – заявил Эйджер. – Мы можем доспорить позже.
Дженроза последовала ко входу за Эйджером; отвязав полог, он придержал его открытым для нее, но она покачала головой. Бросив на нее вопросительный взгляд, он улыбнулся, затем пожал плечами, вышел и исчез в вихре кружимого ветром снега. Дженроза завязала за ним полог и повернулась лицом к Камалю.
– Он не хотел так вот загонять тебя в угол, – сказала Дженроза.
– Знаю. Но я не… не могу… согласиться с ним, так же, как с Кориганой или Гудоном.
Дженроза встала перед Камалем.
– Знаю, – сказала она.
– То, чего они хотят – неправильно.
– Знаю.
– Ты, должно быть, тоже устала.
– Ты хочешь, чтобы я ушла? – поджала губы Дженроза.
Камаль застыл на месте.
– Нет.
Дженроза подалась к нему, привстала на цыпочки и поцеловала его в губы.
ГЛАВА 6
Прадо подтягивал седельные ремни на своем коне, покуда Оркид давал ему последние наставления. Канцлер разглагольствовал о тяжелой ответственности, возложенной на Прадо королевой, но у наемника вся эта болтовня влетала в одно ухо и вылетала в другое. Прадо мог думать только о том, что его ждало впереди. Потребуется несколько дней, чтобы добраться до Арранской долины, и по меньшей мере месяц на вербовку новобранцев и экипировку собственных наемников, а потом еще месяц или около того, чтобы добраться до границы с Хаксусом, набирая по дороге новых бойцов. Потом месяц, а если повезет, то и меньше, на получение надежных сведений о передвижениях Рендла и местонахождении четтского племени, защищающего Пинана. Ему не терпелось отправиться в путь. Но Оркид все еще нудил.
– И не злоупотребляй своей должностью. Помни, королева может сделать тебя отверженным с той же легкостью, что и генералом. И не забирай для своей маленькой экспедиции наших войск на границе.
«Маленькой? Этот придурок ничего не смыслит в военных операциях».
– Хьюмскую королеву Чариону уведомили о вашем предстоящем прибытии и рекомендовали ей оказать вам любую помощь, какая понадобится. Но будьте с ней поосторожней: Чариона – женщина умная.
– Я слышал о ней вещи и похуже, – небрежно обронил Прадо. – Кое-кто говорит, что она лживая сука, которая ненавидит Чандру больше, чем Хаксус.
– Как бы там ни было, она подданная королевы Аривы. Отнеситесь к ней с подобающей вежливостью.
– Как скажете.
– А кто эти господа? – спросил Оркид, оглядываясь на дожидающихся Прадо шестерых рослых и грубо одетых всадников.
– Мои первые новобранцы.
– Где ты их нашел?
– Большей частью – в тавернах. Все они бывшие солдаты или наемники, оказавшиеся малость на мели, но заинтересованные в полезной работе. – Он полуулыбнулся Оркиду. – Полезной работе на службе королеве, конечно.
– Надеюсь, другие будут хоть немного лучше, – с отвращением сказал Оркид.
– Для порученного дела они годятся, – кратко ответил Прадо. – Я ведь не парадную часть создаю, канцлер. Мне нужны опытные воины, к тому же привыкшие не задавать ненужных вопросов. – Он вскочил на коня и поудобней устроился в седле. – Есть еще что-то, прежде чем я отправлюсь? Передать что-нибудь на словах принцу Линану?
– Просто сделай свое дело, Прадо. Вот все, чего я прошу.
– Тогда не просите большего, – отозвался он и пришпорил коня.
Он покинул дворец, зная, что скоро под его командованием окажется большой отряд наемников. За все годы пребывания на покое в Арранской долине он ни разу не думал, что когда-нибудь это снова произойдет. Наверное, всего лишь наверное, размышлял он, старые добрые времена еще вернутся. Мир полностью переменился, и ему снова понадобились люди вроде Прадо и услуги, которые могли предоставить только они.
Оркид глядел, как Прадо покидает дворец в сопровождении следующих за ним по пятам подручных. Канцлер покачал головой, рассерженный явным пренебрежением в голосе наемника.
«Пусть себе и дальше высокомерничает, – подумал он. – Если он уцелеет, его всегда можно укоротить на несколько вершков».
Арива из своих покоев тоже наблюдала за отбытием Прадо и его людей. Подобно Прадо, она чувствовала, что мир совершенно переменился, но в сторону чего-то нового, а не старого. Грядет век, не похожий ни на какой из прежних, и она не была уверена, к добру это или к худу. Она подняла взгляд и оглядела всю Кендру. Та по-прежнему оставалась одним из самых прекрасных зрелищ, какие ей когда-либо доводилось видеть, и всякий раз укрепляла ее дух, когда она смотрела на нее, но какая-то часть блеска исчезла. Город все меньше выглядел воплощенной идеей государственности и власти естественного права, и все больше походил просто на место, где пребывала власть. Арива давно усвоила, что власть подобна ртути – всегда готова течь в любую сторону, куда ни направит ее фортуна.
Личный секретарь королевы Харнан Бересард, сидящий за письменным столиком, вежливо кашлянул. Арива какой-то миг непонимающе смотрела на него.
– Чем мы собирались заняться?
– Вашей перепиской с королем Томаром и королевой Чарионой касательно их торгового спора.
– Ах да. – Она мысленно вернулась к непосредственному делу и принялась диктовать: – «Хотя я считаю своим долгом обеспечить надлежащий доступ в Кендру обоим вашим государствам, я мало что могу сделать для установления тарифов в пределах ваших собственных владений. Моя мать считала, что должно оставлять местные дела местным правителям, и мне не хочется менять эту политику».
По-прежнему глядя в окно, она видела, как Оркид широким шагом шел через двор к собственному кабинету, когда через главные ворота вдруг галопом промчался гонец. Вместо того, чтобы остановиться и дать служителю забрать его коня, всадник поскакал прямо к Оркиду и вручил ему послание. Арива смотрела, как Оркид прочел сообщение, и заметила, как напряглась его фигура. Он что-то сказал посланнице, и та сразу же снова ускакала.
– Ваше величество?
– На чем я остановилась? – рассеянно спросила она.
Оркид посмотрел в сторону покоев королевы и увидел ее, после чего изменил направление движения и повернул к ее крылу дворца.
– Вам не хочется менять политику вашей матери касательно невмешательства в местные дела, – вкратце подытожил Харнан.
– «Однако я глубоко озабочена этим текущим спором между двумя столь верными подданными и желаю видеть его разрешенным как можно скорее».
Она услышала тяжелые шаги Оркида по каменной лестнице, а потом и по коридору, ведущему к ее покоям.
– «С этой целью, – продолжала она, – я решила учредить группу компетентных советников, которые будут давать мне рекомендации по данному вопросу и другим вопросам, относящимся к торговле и тарифам».
Раздался стук в дверь и караульный открыл ее. Оркид замер в дверях с мрачным и недовольным видом.
– «И, конечно же, я ожидаю, что каждый из вас пришлет заседать в Совете своего представителя. С наилучшими пожеланиями», и так далее и тому подобное. Подписано мной сегодня вечером.
– Ваше величество, – склонил голову Харнан.
– Оркид? У вас вид, как у потревоженного медведя.
– Нельзя ли мне немного поговорить с вашим величеством наедине?
Арива кивнула.
– Спасибо, Харнан, Я позову вас, когда буду готова.
Харнан быстро встал, собрал свои письменные принадлежности и столик, поклонился королеве и, шаркая, вышел за дверь. Оркид закрыл ее за ним.
– Я видела прибывшую к вам посланницу, – начала Арива.
– Она прискакала с причалов. У меня там есть пост.
– Знаю. Оплачиваю-то его я, помните?
Оркид, похоже, почувствовал себя неуютно.
– Да полно, канцлер. Не можете же вы рассчитывать, что будете оставлять все тайны при себе.
– Мои операции – открытая книга для вас, ваше величество. Вам следует это знать. Меня беспокоит нечто иное.
Арива кивнула.
– Послание пришло от одного из моих агентов на прибывшем сегодня луризийском корабле. Этот корабль недавно завершил долгое плавание вдоль восточного побережья Тиира, на север к Чандре и Хьюму… и Хаксусу.
– Так значит, Салокан все еще дозволяет вести торговлю? Многообещающий признак.
– Боюсь, что последний, – мрачно отозвался Оркид.
Арива почувствовала, как ей стеснило грудь.
– Какие у вас известия? – требовательно спросила она.
– Агент сумел проехать с караваном от устья Ойно до самого Колби. Он доносит, что во время его пребывания в городе там действовал комендантский час. Несколько ночей подряд он слышал, как по улицам передвигалось в сторону юга большое число солдат. Он полагал, что они двигались из королевских казарм. В последнее утро пребывания в городе он посетил рынок около казарм, и там никто не открывал торговлю, поскольку не было больше никакой торговли. Гарнизон Колби пропал – причем весь.
– Салокан мобилизует свои силы.
Оркид тяжело вздохнул.
– Да, ваше величество, именно так я и полагаю. – Он опустил взгляд, и пальцы его беспокойно задвигались.
– Есть еще какие-то сведения?
– Агент сообщает также, что среди многих жителей Колби ходят слухи, что Линана видели в Хаксусе.
– Это невозможно. Он сбежал от Рендла. Прадо сам нам об этом рассказал.
– Это не означает, что Рендл – или какой-либо другой капитан – не захватил его впоследствии в плен или что Линан не отправился к Салокану по собственной воле.
Арива почувствовала, как пол под ней покачнулся.
– Нет. Никогда в это не поверю. Даже Линан на такое не способен.
– Он убил Берейму, ваше величество. По сравнению с этим бегство в Хаксус – не великая измена.
Арива не ответила. Кожа ее побледнела до пепельного цвета, руки мертвым грузом лежали на коленях.
– Есть еще кое-что, – напряженно произнес Оркид.
– Продолжай, – медленно проговорила Арива.
– Некоторые из слухов утверждают, что Линан назначен главнокомандующим армии Хаксуса, выступающей походом на юг в Гренду-Лир.
Арива снова не ответила.
– Если это правда, то не может быть более веских доказательств его виновности, – продолжал Оркид. – И Линан при всем желании не мог бы сделать ничего, способного заставить народ Гренды-Лира еще больше охладеть к нему.
– Мог ли он повести армию против собственного народа? – спросила Арива, но Оркид знал, что вопрос этот адресован не ему. – Мог ли он поднять оружие против родной страны? – Лицо ее потемнело от гнева. Она внезапно встала, сжав кулаки. Ее льдисто-голубые глаза, казалось, засверкали.
– Давно твой агент побывал в Колби?
– Около трех недель назад, ваше величество.
– Трех недель!
– Он вернулся как можно скорее, но ему приходилось быть осторожным, возвращаясь к кораблю в дельте Ойно.
– А сколько времени потребуется гарнизону Колби, чтобы достичь границы с Хьюмом?
– Примерно столько же, покуда он не останавливается набрать новых бойцов или подобрать по пути дополнительные части.
Арива принялась расхаживать взад-вперед по покоям, по-прежнему сжимая кулаки и держа руки за спиной.
– Нападать будет для них слишком поздно. Через месяц наступит зима.
– Согласен, ваше величество, но король Салокан – или принц Линан – удобно расположится, чтобы напасть, как только начнется весенняя оттепель.
– Значит, мы должны сейчас же мобилизовать свои войска и отправить полки на север.
– К тому времени, когда они будут готовы покинуть юг, уже выпадут первые снега.
– Наплевать. Они обязаны выступить на север. К концу зимы наша оборона должна быть подготовлена.
– Вам понадобится увеличить налоги, ваше величество. Казна не истощена, но не сможет долго выдерживать военные расходы.
– Немедленно созвать Королевский Совет. Он меня поддержит.
– Как и вся Гренда-Лир, – сказал Оркид.
Она мрачно посмотрела на него.
– Надеюсь вы правы, канцлер – ради нас всех.
Несмотря на туман в голове, Олио каким-то образом нашел старинную библиотечную башню. Поднялся наверх, с преувеличенной осторожностью подымаясь на каждую ступеньку лестницы. Остановившись в середине помещения, он повернулся кругом, глядя на множество старинных книг, не читанных никем сотни лет, поскольку уже никто не знал этой письменности.
– И не злоупотребляй своей должностью. Помни, королева может сделать тебя отверженным с той же легкостью, что и генералом. И не забирай для своей маленькой экспедиции наших войск на границе.
«Маленькой? Этот придурок ничего не смыслит в военных операциях».
– Хьюмскую королеву Чариону уведомили о вашем предстоящем прибытии и рекомендовали ей оказать вам любую помощь, какая понадобится. Но будьте с ней поосторожней: Чариона – женщина умная.
– Я слышал о ней вещи и похуже, – небрежно обронил Прадо. – Кое-кто говорит, что она лживая сука, которая ненавидит Чандру больше, чем Хаксус.
– Как бы там ни было, она подданная королевы Аривы. Отнеситесь к ней с подобающей вежливостью.
– Как скажете.
– А кто эти господа? – спросил Оркид, оглядываясь на дожидающихся Прадо шестерых рослых и грубо одетых всадников.
– Мои первые новобранцы.
– Где ты их нашел?
– Большей частью – в тавернах. Все они бывшие солдаты или наемники, оказавшиеся малость на мели, но заинтересованные в полезной работе. – Он полуулыбнулся Оркиду. – Полезной работе на службе королеве, конечно.
– Надеюсь, другие будут хоть немного лучше, – с отвращением сказал Оркид.
– Для порученного дела они годятся, – кратко ответил Прадо. – Я ведь не парадную часть создаю, канцлер. Мне нужны опытные воины, к тому же привыкшие не задавать ненужных вопросов. – Он вскочил на коня и поудобней устроился в седле. – Есть еще что-то, прежде чем я отправлюсь? Передать что-нибудь на словах принцу Линану?
– Просто сделай свое дело, Прадо. Вот все, чего я прошу.
– Тогда не просите большего, – отозвался он и пришпорил коня.
Он покинул дворец, зная, что скоро под его командованием окажется большой отряд наемников. За все годы пребывания на покое в Арранской долине он ни разу не думал, что когда-нибудь это снова произойдет. Наверное, всего лишь наверное, размышлял он, старые добрые времена еще вернутся. Мир полностью переменился, и ему снова понадобились люди вроде Прадо и услуги, которые могли предоставить только они.
Оркид глядел, как Прадо покидает дворец в сопровождении следующих за ним по пятам подручных. Канцлер покачал головой, рассерженный явным пренебрежением в голосе наемника.
«Пусть себе и дальше высокомерничает, – подумал он. – Если он уцелеет, его всегда можно укоротить на несколько вершков».
Арива из своих покоев тоже наблюдала за отбытием Прадо и его людей. Подобно Прадо, она чувствовала, что мир совершенно переменился, но в сторону чего-то нового, а не старого. Грядет век, не похожий ни на какой из прежних, и она не была уверена, к добру это или к худу. Она подняла взгляд и оглядела всю Кендру. Та по-прежнему оставалась одним из самых прекрасных зрелищ, какие ей когда-либо доводилось видеть, и всякий раз укрепляла ее дух, когда она смотрела на нее, но какая-то часть блеска исчезла. Город все меньше выглядел воплощенной идеей государственности и власти естественного права, и все больше походил просто на место, где пребывала власть. Арива давно усвоила, что власть подобна ртути – всегда готова течь в любую сторону, куда ни направит ее фортуна.
Личный секретарь королевы Харнан Бересард, сидящий за письменным столиком, вежливо кашлянул. Арива какой-то миг непонимающе смотрела на него.
– Чем мы собирались заняться?
– Вашей перепиской с королем Томаром и королевой Чарионой касательно их торгового спора.
– Ах да. – Она мысленно вернулась к непосредственному делу и принялась диктовать: – «Хотя я считаю своим долгом обеспечить надлежащий доступ в Кендру обоим вашим государствам, я мало что могу сделать для установления тарифов в пределах ваших собственных владений. Моя мать считала, что должно оставлять местные дела местным правителям, и мне не хочется менять эту политику».
По-прежнему глядя в окно, она видела, как Оркид широким шагом шел через двор к собственному кабинету, когда через главные ворота вдруг галопом промчался гонец. Вместо того, чтобы остановиться и дать служителю забрать его коня, всадник поскакал прямо к Оркиду и вручил ему послание. Арива смотрела, как Оркид прочел сообщение, и заметила, как напряглась его фигура. Он что-то сказал посланнице, и та сразу же снова ускакала.
– Ваше величество?
– На чем я остановилась? – рассеянно спросила она.
Оркид посмотрел в сторону покоев королевы и увидел ее, после чего изменил направление движения и повернул к ее крылу дворца.
– Вам не хочется менять политику вашей матери касательно невмешательства в местные дела, – вкратце подытожил Харнан.
– «Однако я глубоко озабочена этим текущим спором между двумя столь верными подданными и желаю видеть его разрешенным как можно скорее».
Она услышала тяжелые шаги Оркида по каменной лестнице, а потом и по коридору, ведущему к ее покоям.
– «С этой целью, – продолжала она, – я решила учредить группу компетентных советников, которые будут давать мне рекомендации по данному вопросу и другим вопросам, относящимся к торговле и тарифам».
Раздался стук в дверь и караульный открыл ее. Оркид замер в дверях с мрачным и недовольным видом.
– «И, конечно же, я ожидаю, что каждый из вас пришлет заседать в Совете своего представителя. С наилучшими пожеланиями», и так далее и тому подобное. Подписано мной сегодня вечером.
– Ваше величество, – склонил голову Харнан.
– Оркид? У вас вид, как у потревоженного медведя.
– Нельзя ли мне немного поговорить с вашим величеством наедине?
Арива кивнула.
– Спасибо, Харнан, Я позову вас, когда буду готова.
Харнан быстро встал, собрал свои письменные принадлежности и столик, поклонился королеве и, шаркая, вышел за дверь. Оркид закрыл ее за ним.
– Я видела прибывшую к вам посланницу, – начала Арива.
– Она прискакала с причалов. У меня там есть пост.
– Знаю. Оплачиваю-то его я, помните?
Оркид, похоже, почувствовал себя неуютно.
– Да полно, канцлер. Не можете же вы рассчитывать, что будете оставлять все тайны при себе.
– Мои операции – открытая книга для вас, ваше величество. Вам следует это знать. Меня беспокоит нечто иное.
Арива кивнула.
– Послание пришло от одного из моих агентов на прибывшем сегодня луризийском корабле. Этот корабль недавно завершил долгое плавание вдоль восточного побережья Тиира, на север к Чандре и Хьюму… и Хаксусу.
– Так значит, Салокан все еще дозволяет вести торговлю? Многообещающий признак.
– Боюсь, что последний, – мрачно отозвался Оркид.
Арива почувствовала, как ей стеснило грудь.
– Какие у вас известия? – требовательно спросила она.
– Агент сумел проехать с караваном от устья Ойно до самого Колби. Он доносит, что во время его пребывания в городе там действовал комендантский час. Несколько ночей подряд он слышал, как по улицам передвигалось в сторону юга большое число солдат. Он полагал, что они двигались из королевских казарм. В последнее утро пребывания в городе он посетил рынок около казарм, и там никто не открывал торговлю, поскольку не было больше никакой торговли. Гарнизон Колби пропал – причем весь.
– Салокан мобилизует свои силы.
Оркид тяжело вздохнул.
– Да, ваше величество, именно так я и полагаю. – Он опустил взгляд, и пальцы его беспокойно задвигались.
– Есть еще какие-то сведения?
– Агент сообщает также, что среди многих жителей Колби ходят слухи, что Линана видели в Хаксусе.
– Это невозможно. Он сбежал от Рендла. Прадо сам нам об этом рассказал.
– Это не означает, что Рендл – или какой-либо другой капитан – не захватил его впоследствии в плен или что Линан не отправился к Салокану по собственной воле.
Арива почувствовала, как пол под ней покачнулся.
– Нет. Никогда в это не поверю. Даже Линан на такое не способен.
– Он убил Берейму, ваше величество. По сравнению с этим бегство в Хаксус – не великая измена.
Арива не ответила. Кожа ее побледнела до пепельного цвета, руки мертвым грузом лежали на коленях.
– Есть еще кое-что, – напряженно произнес Оркид.
– Продолжай, – медленно проговорила Арива.
– Некоторые из слухов утверждают, что Линан назначен главнокомандующим армии Хаксуса, выступающей походом на юг в Гренду-Лир.
Арива снова не ответила.
– Если это правда, то не может быть более веских доказательств его виновности, – продолжал Оркид. – И Линан при всем желании не мог бы сделать ничего, способного заставить народ Гренды-Лира еще больше охладеть к нему.
– Мог ли он повести армию против собственного народа? – спросила Арива, но Оркид знал, что вопрос этот адресован не ему. – Мог ли он поднять оружие против родной страны? – Лицо ее потемнело от гнева. Она внезапно встала, сжав кулаки. Ее льдисто-голубые глаза, казалось, засверкали.
– Давно твой агент побывал в Колби?
– Около трех недель назад, ваше величество.
– Трех недель!
– Он вернулся как можно скорее, но ему приходилось быть осторожным, возвращаясь к кораблю в дельте Ойно.
– А сколько времени потребуется гарнизону Колби, чтобы достичь границы с Хьюмом?
– Примерно столько же, покуда он не останавливается набрать новых бойцов или подобрать по пути дополнительные части.
Арива принялась расхаживать взад-вперед по покоям, по-прежнему сжимая кулаки и держа руки за спиной.
– Нападать будет для них слишком поздно. Через месяц наступит зима.
– Согласен, ваше величество, но король Салокан – или принц Линан – удобно расположится, чтобы напасть, как только начнется весенняя оттепель.
– Значит, мы должны сейчас же мобилизовать свои войска и отправить полки на север.
– К тому времени, когда они будут готовы покинуть юг, уже выпадут первые снега.
– Наплевать. Они обязаны выступить на север. К концу зимы наша оборона должна быть подготовлена.
– Вам понадобится увеличить налоги, ваше величество. Казна не истощена, но не сможет долго выдерживать военные расходы.
– Немедленно созвать Королевский Совет. Он меня поддержит.
– Как и вся Гренда-Лир, – сказал Оркид.
Она мрачно посмотрела на него.
– Надеюсь вы правы, канцлер – ради нас всех.
Несмотря на туман в голове, Олио каким-то образом нашел старинную библиотечную башню. Поднялся наверх, с преувеличенной осторожностью подымаясь на каждую ступеньку лестницы. Остановившись в середине помещения, он повернулся кругом, глядя на множество старинных книг, не читанных никем сотни лет, поскольку уже никто не знал этой письменности.