Страница:
Джордан смотрел на хребты, мрачно темневшие на фоне рассветного неба. Растительность здесь была своеобразной — колючие юкки, мясистые кактусы с огромными цветами, рядом с которыми самые благородные розы показались бы жалкими сорняками, раскидистые ивы, корявые, приземистые сосны с длинными ярко-зелеными иголками.
Старый верный конь Джордана — крупный серый мустанг — осторожно ступал между камнями. Из ложбин еще тянуло холодом, и Джордан мысленно порадовался тому, что догадался одеться потеплее. До его ближайшей цели — небольшого городка с громким названием Франклин — было недалеко: он раскинулся сразу же по ту сторону границы штатов Техас и Нью-Мексико.
Джордан рассеянно почесал давно не бритый подбородок, раздумывая, какое будущее его теперь ожидает. Одно нить было совершенно ясно — в армию он больше не вернется. Джордан решил податься в Мексику, сам толком не тая зачем. Может быть, там его мятущаяся душа найдет наконец желанный покой, хотя верилось в это с трудом… В минный же момент Джордану хотелось лишь двух вещей — горячей ванны и теплой постели.
Натянув поводья, капитан заставил коня перескочить через острый камень на дороге. Взгляд Джордана был прикопан к земле, но каким-то шестым чувством он вдруг ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Остановив коня, Джордан огляделся.
На обочине дороги стояли несколько конных индейцев в боевой раскраске. Они смотрели на Джордана тем же пристально-каменным взглядом, каким встречали каждого белого, у которого хватало смелости или глупости проезжать через их территорию.
Джордан весь внутреннс напрягся и попытался определить свои шансы. Выбор у него был невелик. Либо попытаться проскочить мимо индейцев — но даже если ему это и удастся, они наверняка бросятся за ним в погоню, — либо вступить с краснокожими в переговоры. В конце концов, если последнее не поможет, то пистолет при нем…
Через минуту четверо индейцев уже перегородили капитану дорогу.
— Ты едешь один, бледнолицый? — спросил один из них на чистом английском, направив на Джордана винтовку.
— Да, — кивнул тот.
Индеец помолчал с минуту, а потом безапелляционным тоном добавил:
— Ты поедешь с нами.
Выбора у Джордана не было. За всю дорогу ни он, ни его мрачные провожатые не проронили ни слова. Лишь к полудню впереди наконец замаячила деревушка, расположенная в зеленом живописном местечке. Навстречу Джордану тотчас же высыпала целая толпа мужчин в такой же боевой раскраске, что и у сопровождавших его индейцев. Сомнений не было — Джордан оказался в лагере самого Джеронимо, а значит, этот день вполне может оказаться для него последним.
Индеец, разговаривавший с Джорданом по-английски, окинул его взглядом с ног до головы и мрачно произнес:
— Shdi'ande, — а чтобы у Джордана не было сомнений, перевел: — Ты в лагере Джеронимо, бледнолицый.
— Давно мечтал познакомиться с Джеронимо! — пробурчал себе под нос Джордан.
— Что ж, — рассмеялся индеец, — теперь твоя мечта наконец сбылась.
Взяв в руку повод коня, на котором сидел Джордан, индеец пришпорил своего пони и понесся по деревне, крича что-то на своем языке толпившимся вокруг зевакам — очевидно, чтобы расступились.
Джордан намеренно не удостаивал ответным взглядом толпившихся вокруг мужчин, женщин и детей. Он смотрел прямо перед собой, гордо выпрямив спину и высоко держа голову. Пистолет у него, разумеется, уже давно отобрали. За все время пути индейцы не дали Джордану ни глотка воды, и теперь горло его было словно пересохший колодец. Спиной он чувствовал презрительные взгляды, которые бросали ему вслед. Каким-то боковым зрением Джордан вдруг заметил совсем юную девушку, стоявшую в одиночестве. Во взгляде ее больших выразительных глаз было любопытство, сочувствие и жалость, а не презрение, как у ее соплеменников. Джордан повернул голову, чтобы рассмотреть девушку получше, но в этот момент индеец дернул за узду его лошади, и Джордану пришлось переключить свое внимание. В памяти его остались лишь длинные волосы цвета воронова крыла, очаровательная улыбка и взгляд, таинственный и влекущий.
Едва только капитан снова подумал о том, что его теперь ожидает, как сама судьба предстала перед ним в образе Джеронимо — приземистого человека с властным лицом и суровым взглядом. Джордан решил, что самое лучшее для него в этой ситуации — сохранять молчание.
Через минуту он уже сидел на полу вигвама в окружении суровых мужчин, которые, должно быть, удивлялись про себя, почему задержавшие бледнолицего не убили его сразу или хотя бы не допросили на месте.
— Расскажи мне о бледнолицых воинах, — проговорил вождь индейцев спокойным, почти дружеским тоном, но от этого тона по спине Джордана побежали мурашки. — Ты был один из них?
— Был, — признался Джордан и, набравшись смелости, посмотрел в глаза вождю. — Но теперь я уже не с ними, а сам по себе.
— Мы это уже поняли, — усмехнулся индеец. Его и без того узкие глаза стали еще уже. — И ты не боишься ехать через мои земли, бледнолицый?
— Твои? — Джордан удивленно вскинул брови. — Я думал, эта земля ничья — и уж тем более она не принадлежит апачам. Так же, как небо, ветер, солнце…
С минуту Джеронимо пристально смотрел на бледнолицего, а затем кивнул и не спеша произнес:
— Может быть, ты по-своему и прав. Но так, как ты, думают лишь бледнолицые. Кто тебя послал?
— Никто, — ответил Джордан, пытаясь голосом не выдать волнения. — Когда-то я был в армии, но сейчас один как перст. Просто проезжал мимо по своим делам… Вообще-то я еду в Мексику, — добавил он.
— В Мексику! — Взгляд вождя немного смягчился. — Знаю, знаю, сам там не раз бывал… — Джеронимо имел в виду свои регулярные набеги в Мексику, где он со своими людьми жестоко грабил и вырезал ни в чем не повинных белых.
Смуглое лицо индейца снова стало каменным. Он смерил пленника холодным взглядом:
— Возвращайся к своим бледнолицым братьям, приятель. И скажи им, что Джеронимо не трусливая баба, как некоторые. Джеронимо никогда не сдастся. Он будет убивать любого бледнолицего, кто посмеет отобрать нашу землю, нашу еду, наши…
— Хорошо, я передам, — перебил вождя Джордан. — Но не уверен, что это их остановит. Их слишком много. Даже такой великий вождь, как ты, не сможет их остановить. Белые люди придут, как грозовые тучи, и заполнят всю эту землю…
От взгляда Джордана не укрылось, что на миг в глазах индейца мелькнуло осознание собственной безысходности, но уже в следующее мгновение его взгляд стал прежним — холодным и колючим.
— Что ж, мы будем бороться! — твердым голосом произнес Джеронимо. — Скажи это своим братьям, 'indaa'. Так говорю я, Джеронимо, великий вождь апачей!
С этими словами Джеронимо поднялся, давая понять, что разговор окончен. Джордан не знал, что именно побудило вождя отпустить его с миром, но, разумеется, не мог не радоваться освобождению. Выйдя из вигвама в сопровождении индейца, который привел его сюда, Джордан с наслаждением вдохнул свежий воздух. Яркий солнечный свет больно резанул его по глазам.
До слуха Джордана вдруг донесся негромкий женский смех. Он обернулся и успел заметить двух молоденьких темноволосых девушек, тут же скрывшихся за пологом островерхого вигвама, разукрашенного странным орнаментом. Джордан отвел взгляд, но почувствовав, что девушки опять наблюдают за ним, снова посмотрел в сторону вигвама. Девушки стояли у дверей. На почти плоской груди одной из них висел огромный серебряный медальон, горевший на ' солнце и слепивший Джордану глаза. Второй была та самая девушка, которую он уже видел. Одета она была скромнее первой.
Провожатый Джордана что-то сердито произнес на своем языке. Джордан слов не понял, но о смысле их догадался.
— Не смотри туда, бледнолицый, — добавил индеец уже по-английски. — Это вигвам незамужних девушек, и амулет внучкиВикторио защищает ее. Если тебе дорог твой скальп, бледнолицый, садись-ка на коня и уезжай поскорее! — Взгляд индейца был пронзительным и холодным, словно стальной клинок. — Тебе еще повезло, приятель. Будь я вождем, ты бы у меня умирал долго и мучительно…
Прячась в тени вигвама, Гааду вместе с Густсил внимательно наблюдала за бледнолицым красавцем.
— Не смотри такими глазами на 'indee', Гааду! — вдруг послышался рядом чей-то ревнивый голос.
Резко обернувшись, девушка увидела Чаа.
— Почему это? — фыркнула она и горделиво вскинула голову. — Почему бы не посмотреть на него? Разве он не красив?
— Это неприлично, Гааду! — Взгляд Чаа был так суров, что девушка невольно отпрянула назад.
— На кого хочу, на того и смотрю! — продолжала упрямиться она. — Я, кажется, не помолвлена ни с тобой, ни с другим мужчиной!
— Dah! — Мальчишка схватил девушку за руку. — Скоро ты будешь со мной помолвлена!
Густсил, не обладавшая и десятой долей смелости своей подруги, до этого момента наблюдала за сценой молча и лишь нервно теребила свой амулет. Когда же Чаа схватил Гааду за руку, она и вовсе убежала.
Резко вырвав руку, Гааду тряхнула волосами, словно непокорная лошадь гривой:
— Я не из вашего народа, Чаа. К тому же я не такая трусиха, как Густсил!
Чаа приблизился к девушке на шаг и, яростно сверкнув глазами, проговорил:
— Но я хочу, чтобы ты стала моей женой, Гааду!
— Я никогда не выйду за тебя, Чаа! Я выйду замуж только по любви или никогда не выйду, как Лозен, — выпалила ему в лицо Гааду и снова посмотрела вслед белому незнакомцу. Сомнений не было — это был тот мужчина, что столько раз являлся ей во сне и в мечтах… С яркими глазами и горевшей огнем на солнце рыжей копной волос, он был необычайно красив. Стройный и сильный, как все мужчины их племени, он в то же время был каким-то другим, не похожим на остальных. В чем заключалось это отличие, Гааду до конца не могла понять. Вероятнее всего, в его длинных мускулистых ногах и крепких бедрах, плотно обтянутых кожаными брюками. Глядя во все глаза на бледнолицего, Гааду вдруг поняла: отныне для нее существует на свете только один мужчина и никто другой ей не нужен.
Глава 2
Глава 3
Старый верный конь Джордана — крупный серый мустанг — осторожно ступал между камнями. Из ложбин еще тянуло холодом, и Джордан мысленно порадовался тому, что догадался одеться потеплее. До его ближайшей цели — небольшого городка с громким названием Франклин — было недалеко: он раскинулся сразу же по ту сторону границы штатов Техас и Нью-Мексико.
Джордан рассеянно почесал давно не бритый подбородок, раздумывая, какое будущее его теперь ожидает. Одно нить было совершенно ясно — в армию он больше не вернется. Джордан решил податься в Мексику, сам толком не тая зачем. Может быть, там его мятущаяся душа найдет наконец желанный покой, хотя верилось в это с трудом… В минный же момент Джордану хотелось лишь двух вещей — горячей ванны и теплой постели.
Натянув поводья, капитан заставил коня перескочить через острый камень на дороге. Взгляд Джордана был прикопан к земле, но каким-то шестым чувством он вдруг ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Остановив коня, Джордан огляделся.
На обочине дороги стояли несколько конных индейцев в боевой раскраске. Они смотрели на Джордана тем же пристально-каменным взглядом, каким встречали каждого белого, у которого хватало смелости или глупости проезжать через их территорию.
Джордан весь внутреннс напрягся и попытался определить свои шансы. Выбор у него был невелик. Либо попытаться проскочить мимо индейцев — но даже если ему это и удастся, они наверняка бросятся за ним в погоню, — либо вступить с краснокожими в переговоры. В конце концов, если последнее не поможет, то пистолет при нем…
Через минуту четверо индейцев уже перегородили капитану дорогу.
— Ты едешь один, бледнолицый? — спросил один из них на чистом английском, направив на Джордана винтовку.
— Да, — кивнул тот.
Индеец помолчал с минуту, а потом безапелляционным тоном добавил:
— Ты поедешь с нами.
Выбора у Джордана не было. За всю дорогу ни он, ни его мрачные провожатые не проронили ни слова. Лишь к полудню впереди наконец замаячила деревушка, расположенная в зеленом живописном местечке. Навстречу Джордану тотчас же высыпала целая толпа мужчин в такой же боевой раскраске, что и у сопровождавших его индейцев. Сомнений не было — Джордан оказался в лагере самого Джеронимо, а значит, этот день вполне может оказаться для него последним.
Индеец, разговаривавший с Джорданом по-английски, окинул его взглядом с ног до головы и мрачно произнес:
— Shdi'ande, — а чтобы у Джордана не было сомнений, перевел: — Ты в лагере Джеронимо, бледнолицый.
— Давно мечтал познакомиться с Джеронимо! — пробурчал себе под нос Джордан.
— Что ж, — рассмеялся индеец, — теперь твоя мечта наконец сбылась.
Взяв в руку повод коня, на котором сидел Джордан, индеец пришпорил своего пони и понесся по деревне, крича что-то на своем языке толпившимся вокруг зевакам — очевидно, чтобы расступились.
Джордан намеренно не удостаивал ответным взглядом толпившихся вокруг мужчин, женщин и детей. Он смотрел прямо перед собой, гордо выпрямив спину и высоко держа голову. Пистолет у него, разумеется, уже давно отобрали. За все время пути индейцы не дали Джордану ни глотка воды, и теперь горло его было словно пересохший колодец. Спиной он чувствовал презрительные взгляды, которые бросали ему вслед. Каким-то боковым зрением Джордан вдруг заметил совсем юную девушку, стоявшую в одиночестве. Во взгляде ее больших выразительных глаз было любопытство, сочувствие и жалость, а не презрение, как у ее соплеменников. Джордан повернул голову, чтобы рассмотреть девушку получше, но в этот момент индеец дернул за узду его лошади, и Джордану пришлось переключить свое внимание. В памяти его остались лишь длинные волосы цвета воронова крыла, очаровательная улыбка и взгляд, таинственный и влекущий.
Едва только капитан снова подумал о том, что его теперь ожидает, как сама судьба предстала перед ним в образе Джеронимо — приземистого человека с властным лицом и суровым взглядом. Джордан решил, что самое лучшее для него в этой ситуации — сохранять молчание.
Через минуту он уже сидел на полу вигвама в окружении суровых мужчин, которые, должно быть, удивлялись про себя, почему задержавшие бледнолицего не убили его сразу или хотя бы не допросили на месте.
— Расскажи мне о бледнолицых воинах, — проговорил вождь индейцев спокойным, почти дружеским тоном, но от этого тона по спине Джордана побежали мурашки. — Ты был один из них?
— Был, — признался Джордан и, набравшись смелости, посмотрел в глаза вождю. — Но теперь я уже не с ними, а сам по себе.
— Мы это уже поняли, — усмехнулся индеец. Его и без того узкие глаза стали еще уже. — И ты не боишься ехать через мои земли, бледнолицый?
— Твои? — Джордан удивленно вскинул брови. — Я думал, эта земля ничья — и уж тем более она не принадлежит апачам. Так же, как небо, ветер, солнце…
С минуту Джеронимо пристально смотрел на бледнолицего, а затем кивнул и не спеша произнес:
— Может быть, ты по-своему и прав. Но так, как ты, думают лишь бледнолицые. Кто тебя послал?
— Никто, — ответил Джордан, пытаясь голосом не выдать волнения. — Когда-то я был в армии, но сейчас один как перст. Просто проезжал мимо по своим делам… Вообще-то я еду в Мексику, — добавил он.
— В Мексику! — Взгляд вождя немного смягчился. — Знаю, знаю, сам там не раз бывал… — Джеронимо имел в виду свои регулярные набеги в Мексику, где он со своими людьми жестоко грабил и вырезал ни в чем не повинных белых.
Смуглое лицо индейца снова стало каменным. Он смерил пленника холодным взглядом:
— Возвращайся к своим бледнолицым братьям, приятель. И скажи им, что Джеронимо не трусливая баба, как некоторые. Джеронимо никогда не сдастся. Он будет убивать любого бледнолицего, кто посмеет отобрать нашу землю, нашу еду, наши…
— Хорошо, я передам, — перебил вождя Джордан. — Но не уверен, что это их остановит. Их слишком много. Даже такой великий вождь, как ты, не сможет их остановить. Белые люди придут, как грозовые тучи, и заполнят всю эту землю…
От взгляда Джордана не укрылось, что на миг в глазах индейца мелькнуло осознание собственной безысходности, но уже в следующее мгновение его взгляд стал прежним — холодным и колючим.
— Что ж, мы будем бороться! — твердым голосом произнес Джеронимо. — Скажи это своим братьям, 'indaa'. Так говорю я, Джеронимо, великий вождь апачей!
С этими словами Джеронимо поднялся, давая понять, что разговор окончен. Джордан не знал, что именно побудило вождя отпустить его с миром, но, разумеется, не мог не радоваться освобождению. Выйдя из вигвама в сопровождении индейца, который привел его сюда, Джордан с наслаждением вдохнул свежий воздух. Яркий солнечный свет больно резанул его по глазам.
До слуха Джордана вдруг донесся негромкий женский смех. Он обернулся и успел заметить двух молоденьких темноволосых девушек, тут же скрывшихся за пологом островерхого вигвама, разукрашенного странным орнаментом. Джордан отвел взгляд, но почувствовав, что девушки опять наблюдают за ним, снова посмотрел в сторону вигвама. Девушки стояли у дверей. На почти плоской груди одной из них висел огромный серебряный медальон, горевший на ' солнце и слепивший Джордану глаза. Второй была та самая девушка, которую он уже видел. Одета она была скромнее первой.
Провожатый Джордана что-то сердито произнес на своем языке. Джордан слов не понял, но о смысле их догадался.
— Не смотри туда, бледнолицый, — добавил индеец уже по-английски. — Это вигвам незамужних девушек, и амулет внучкиВикторио защищает ее. Если тебе дорог твой скальп, бледнолицый, садись-ка на коня и уезжай поскорее! — Взгляд индейца был пронзительным и холодным, словно стальной клинок. — Тебе еще повезло, приятель. Будь я вождем, ты бы у меня умирал долго и мучительно…
Прячась в тени вигвама, Гааду вместе с Густсил внимательно наблюдала за бледнолицым красавцем.
— Не смотри такими глазами на 'indee', Гааду! — вдруг послышался рядом чей-то ревнивый голос.
Резко обернувшись, девушка увидела Чаа.
— Почему это? — фыркнула она и горделиво вскинула голову. — Почему бы не посмотреть на него? Разве он не красив?
— Это неприлично, Гааду! — Взгляд Чаа был так суров, что девушка невольно отпрянула назад.
— На кого хочу, на того и смотрю! — продолжала упрямиться она. — Я, кажется, не помолвлена ни с тобой, ни с другим мужчиной!
— Dah! — Мальчишка схватил девушку за руку. — Скоро ты будешь со мной помолвлена!
Густсил, не обладавшая и десятой долей смелости своей подруги, до этого момента наблюдала за сценой молча и лишь нервно теребила свой амулет. Когда же Чаа схватил Гааду за руку, она и вовсе убежала.
Резко вырвав руку, Гааду тряхнула волосами, словно непокорная лошадь гривой:
— Я не из вашего народа, Чаа. К тому же я не такая трусиха, как Густсил!
Чаа приблизился к девушке на шаг и, яростно сверкнув глазами, проговорил:
— Но я хочу, чтобы ты стала моей женой, Гааду!
— Я никогда не выйду за тебя, Чаа! Я выйду замуж только по любви или никогда не выйду, как Лозен, — выпалила ему в лицо Гааду и снова посмотрела вслед белому незнакомцу. Сомнений не было — это был тот мужчина, что столько раз являлся ей во сне и в мечтах… С яркими глазами и горевшей огнем на солнце рыжей копной волос, он был необычайно красив. Стройный и сильный, как все мужчины их племени, он в то же время был каким-то другим, не похожим на остальных. В чем заключалось это отличие, Гааду до конца не могла понять. Вероятнее всего, в его длинных мускулистых ногах и крепких бедрах, плотно обтянутых кожаными брюками. Глядя во все глаза на бледнолицего, Гааду вдруг поняла: отныне для нее существует на свете только один мужчина и никто другой ей не нужен.
Глава 2
Дребезжащие звуки расстроенного пианино, доносившиеся из салуна, действовали Джордану на нервы, так же как уличный шум и нестерпимая жара. Ловкими, привычными движениями скрутив сигарету, он чиркнул спичкой и с наслаждением вдохнул терпко-пряный дым и выпустил его в небо.
День действительно выдался невероятно жарким — казалось, закопай в песок яйцо, и через пять минут оно сварится вкрутую. Джордан проделал трудный путь, и в горле у него пересохло, но, слава Богу, через минуту он сможет утолить жажду.
Докурив и отбросив щелчком окурок, капитан вдавил его в песок каблуком и вошел в салун. Пол здесь был земляным, точнее, песчаным, а воздух прокуренным. На грубой деревянной полке выстроились в ряд рюмки разного калибра, на стене красовалась картина, изображающая обнаженную женщину, — неизменный атрибут всех дешевых салунов.
— Чего изволите? — Круглое, как луна, лицо бармена расплылось в дежурной улыбке.
— Виски, пожалуйста.
В момент на стойке появился стакан, и бармен наполнил его, пролив при этом несколько капель драгоценной жидкости. Джордан осушил его одним глотком и тут же потребовал второй. С удивлением взглянув на посетителя, бармен вытер пролитое грязной тряпкой и исполнил приказание. Второй стакан Джордан осушил с той же скоростью, что и первый, и тут только наконец почувствовал, что хоть немного утолил жажду.
Прислонившись к стойке, он стал оглядываться вокруг. Поначалу разглядеть что-либо в клубах дыма было очень трудно, но, присмотревшись, Джордан увидел, что зал салуна переполнен. Кроме него, у стойки находились еще двое мужчин, остальные посетители сидели за расставленными в беспорядке маленькими столиками. Кое-кто перекидывался в покер, но большинство пили, болтали или просто сидели с отсутствующим видом, задрав ноги на стол.
Знакомых лиц Джордан не заметил. Не глядя на бармена, он молча протянул ему пустой стакан, и уже через мгновение тот был наполнен.
— Каким ветром тебя занесло в наши края, приятель? — спросил Пит (так звали бармена, если верить висевшей на стене деревянной табличке).
— А тебе-то что? — небрежно бросил в ответ Джордан, по-прежнему не глядя на него.
— Мне-то, собственно, без разницы, но вот другим может быть до этого дело.
Обернувшись, Джордан посмотрел на бармена таким взглядом, что тот наверняка пожалел о сказанном. Взгляд голубых глаз незнакомца буквально прожигал насквозь.
— Много будешь знать — скоро состаришься, — ледяным тоном проговорил Джордан.
— Извини, приятель, — промямлил бармен. — Больше вопросов не имею. — Он собрался было убрать бутылку, но Джордан поспешно перехватил ее.
— Не надо. Дай сюда! — рявкнул он.
Пит не стал спорить и на всякий случай отодвинулся от грозного незнакомца подальше. Вообще незнакомцы во Франклине не были редкостью — ведь городок стоит на самой границе Техаса с Мексикой, — но этот высокий, плотно сбитый малый разительно отличался от остальных. Чем именно, Пит не мог понять и потому продолжал изучать его, пристально глядя в лицо. В этот момент в дверях салуна показалась фигура очередного посетителя.
Хотя с момента окончания Гражданской войны прошло ни много ни мало восемнадцать лет, кое-кто все еще никак не мог примириться с тем, что принесла победа южан, — свободой для людей с черной кожей. Одним из этих «несмирившихся» был Пит Макколл.
— Эй! — закричал он при виде входившего в его заведение чернокожего. — Ты куда, приятель? Тебе сюда нельзя!
В баре тут же стало тихо. Даже тапер прекратил бренчать и повернул голову в сторону двери.
— Это ты мне? — спросил огромного роста негр и твердой походкой направился к стойке. На боку у него красовались два пистолета. Подойдя к стойке, он с вызовом посмотрел Питу в глаза.
— Тебе! — рявкнул бармен. — Черномазых и краснокожих не обслуживаем!
С минуту негр стоял молча, меряя Макколла презрительным взглядом, а затем спокойным тоном произнес:
— Я не краснокожий, но проливал кровь, чтобы краснокожие поменьше беспокоили таких тыловых крыс, как ты. Так что, полагаю, я заслужил право пить виски где хочу. А если этот аргумент тебе, приятель, покажется недостаточным, может быть, этот, — негр дотронулся до одного из своих пистолетов, — будет поубедительней!
Пит поднялся с места. По тому, как он прищурил глаза, было понятно, что он в бешенстве.
— Уж не собираешься ли ты устроить здесь пальбу, приятель? — с расстановкой произнес бармен, стараясь держать себя в руках.
— Если понадобится, — повторил негр, при этом ни один мускул не дрогнул на его широком лице.
— Один против всех? — снова спросил бармен, ехидно скривив рот.
— Если понадобится, — ответил чернокожий и гневно сверкнул глазами.
Джордан молча слушал словесную перепалку, которая грозила в любой момент перерасти в серьезную схватку. Хотя прошло уже три года с тех пор, как его, раненого и голодного, выходил негритянский отряд, однако Джордан хорошо помнил об этом и сохранил чувство благодарности к спасшим его от смерти людям. К тому же, прожив на свете без малого тридцать лет, он так и не научился прощать несправедливость.
— Ты не один, дружище! — заявил Джордан, хлопнув негра по плечу и решительно шагнув вперед.
— Спасибо, братишка, — чернокожий слегка покосился на своего нежданного помощника, — но я и сам разберусь. Не вмешивайся не в свое дело.
— Во что хочу, в то и вмешиваюсь. Это мое право. Мы живем в свободной стране, не так ли? — проговорил Джордан и улыбнулся негру широкой улыбкой.
Чернокожий помолчал с минуту, а затем произнес:
— Ну что ж, покажем, братишка, что мы действительно живем в свободной стране!
Стоя рядом плечом к плечу, Джордан и негр держали руки на своих пистолетах. Посетители салуна начали подниматься с мест и вскоре уже обступили мужчин плотным кольцом — никому не хотелось пропустить зрелище — какое-никакое развлечение в скучной и однообразной жизни захолустного городка.
Пит был в явном замешательстве. Он не собирался уступать упрямому черномазому, но, с другой стороны, если этого не сделать, тот, чего доброго, разнесет его заведение в щепки.
— Твоя взяла, приятель, — нехотя кивнул бармен. — Чего изволишь?
Публика, разочарованная, что настоящей заварушки так и не вышло, стала расходиться по своим местам.
Бросив на стойку несколько монет, Джордан направился к выходу.
— Приятной тебе выпивки, братишка! — подмигнул он негру.
— Подожди! — Чернокожий выложил на стойку пригоршню монет, и через секунду его широкая ладонь сжимала внушительных размеров бутылку виски. — Выпей со мной!
— Извини, брат, не могу. Срочные дела, — вежливо отказался Джордан.
— Зазнался, капитан Синклер? — спросил негр и лукаво прищурился. — Забыл старых друзей? Уже не хочешь пить с черномазым?
Джордан замер на месте и удивленно посмотрел на негра:
— Откуда ты знаешь, кто я такой?
— Знаю, братишка, знаю. Я много мог бы о тебе порассказать — и откуда у тебя этот шрам, и как ты остался в живых один из всего отряда…
— Все ясно! — догадался наконец Джордан. — Ты из девятого кавалерийского отряда. Я прав?
Негр согласно кивнул.
— Извини, брат, что-то я тебя не очень помню, — продолжил Джордан. — Как тебя зовут?
— Лейтенант Эймос Уэтерби. Точнее, бывший лейтенант — я ведь уже не в армии…
— Так ведь и я, приятель, уже не капитан. — Джордан пожал Эймосу руку. — Но выпить со старыми друзьями всегда готов!
Мужчины выбрали столик в углу и на всякий случай сели спиной к стене. Уэтерби все еще настороженно оглядывался по сторонам, а Джордан сдвинул шляпу на затылок, чтобы лучше видеть своего собеседника.
— Не могу сказать, братишка, — сказал он, — что я так уж возненавидел армию, но мне непонятно одно: почему у нас и людей и оружия вдоволь, так что если бы мы захотели, то в два счета справились бы с этими дикарями, а мы как дураки только ждем приказов? А когда эти чертовы приказы наконец поступают…
— …чаще всего оказывается уже поздно, — закончил фразу Эймос. Он молча, единым махом опустошил стакан и добавил: — Не бери в голову, Джордан, — так, кажется, тебя зовут? Все это дело прошлое… Викторио уже нет в живых, да и Нана, можно сказать, покойник — у него почти не осталось людей.
— Ты так думаешь, Эймос? — недоверчиво спросил Джордан. — Мне кажется, чтобы все устоялось, нужен еще годик, а то и все три.
Бутылка была почти пуста, и Эймос допил ее прямо из горла.
— Ты помнишь тот бой в низине Хембрилло, капитан?
— Помню, — поморщился, как от зубной боли, Джордан. — Пустая трата времени и снарядов!
— Для большинства — пожалуй что и так, для меня же — нет, — с видом заговорщика произнес Уэтерби. — Посмотри-ка, приятель, что я там случайно нашел, и, думаю, ты согласишься, что туда стоит вернуться.
Порывшись в карманах поношенных армейских брюк, негр извлек оттуда какой-то предмет. Эймос уже изрядно захмелел, и глаза его возбужденно бегали, но наконец остановились на Джордане.
— Вот почему я ушел из армии, капитан, — чернокожий перешел на доверительный шепот, — и вот почему я вернулся в эти края. У меня есть планы, большие планы!
Джордану уже приходилось слышать подобные речи — как правило, от какого-нибудь старого оборванного полусумасшедшего фермера. Но Эймос Уэтерби не был похож на сумасшедшего фермера — Джордан знал, что рядом с ним сидит весьма неглупый человек, у которого за плечами двенадцать лет службы в армии. Но главное было даже не это, а то, что увидел Джордан, — на широкой черной ладони лежал увесистый слиток золота. Одного этого было достаточно, чтобы весь хмель с Джордана как рукой сняло.
— Немаленький кирпичик! — восхищенно произнес он. — Таким и убить можно! Ты заявлял о своей находке властям?
— Я похож на идиота? — вопросом на вопрос ответил негр. — Чтобы все, кому не лень, сразу туда рванули? Нет, приятель, это наш маленький секрет — твой и мой.
— Ты так уверен в том, что мне можно доверять? — усмехнулся Джордан.
Негр с торжествующим видом отправил золото обратно в карман.
— Я много чего повидал на своем веку, братишка, и кое-чему научился. Взглянуть на человека пару раз мне достаточно, чтобы понять, можно ему доверять или нет. По твоему лицу я вижу — ты парень подходящий.
— Подходящий для чего? — Джордан заинтересованно посмотрел на Эймоса.
— Чтобы стать моим напарником, капитан, — решительно произнес негр и для большей убедительности грохнул по столу рукой.
— Рыть золото? — с недовольным видом произнес Джордан. — Извини, братишка, это не по мне — уж больно муторная работенка, да и рисковая…
— Рыть ничего не надо, — опять перейдя на шепот, продолжил Эймос. — Все уже давно готово, лежит штабелями, ждет, когда заберут…
— И где же ты это видел? — усмехнулся Джордан. — Во сне или в бреду?
— «В бреду»! — передразнил его негр. — Да ты посмотри на эту штуку. — Эймос снова вынул золото из кармана. — Что ты о ней скажешь?
Взяв слиток золота в руки, Джордан принялся тщательно осматривать его.
— Где ты нашел это? — недоверчиво прищурившись, спросил он чернокожего.
Негр помолчал с минуту, а потом сказал:
— Не могу сказать с точностью. Я уже третий месяц пытаюсь снова отыскать эту чертову пещеру, излазил, почитай, каждый дюйм в тех краях — и ни черта! Мне, пожалуй, нужен кто-нибудь, кто глянул бы на эти места свежим взглядом…
— Да на какие места? Где эта пещера, братишка?
— После того боя, о котором мы с тобой только что вспоминали, апачи подались на запад, а меня послали в разведку, чтобы разнюхать, — как далеко они ушли. Тогда-то я и набрел на эту пещеру — не иначе судьба вела… Приметы-то я помню — каменный навес, под ним дыра — пролезешь в нее и как раз угодишь в тоннель, что ведет в пещеру с сокровищами. Чего там только нет. Серебряные чаши, тарелки, блюда, я нашел даже старый испанский кинжал…
Похоже, для индейцев эта пещера — нечто вроде склада, куда они тащат все, что представляется им хоть мало-мальски ценным. Но главное не это, капитан, — Эймос пристально посмотрел Джордану в глаза и, понизив голос до шепота, добавил: — Золото, капитан, целые штабеля золота, словно кирпичи… Приходи и забирай сколько сможешь!
— Так чего же ты ждал до сих пор? — недоверчиво спросил Джордан. — Тот бой был, если мне не изменяет память, в восьмидесятом году — где тебя черти носили все это время?
— Сам знаешь, капитан, — пожал плечами Уэтерби, — военный — человек подневольный. Вскоре после этого меня перебросили в Канзас, затем в Техас, пока я наконец сам не решил бросить все и уволиться — на черта мне такая жизнь? И вот я здесь — но, как говорится, близок локоть, а не укусишь.
— И ты считаешь, что я могу тебе помочь? Чем же? — Джордан недоуменно посмотрел на Эймоса.
— Ты знаешь эти места как свои пять пальцев, не так ли? Это раз. Ты воевал с апачами, знаешь все их повадки — это два. И ты умеешь хранить тайну, Где я найду лучшего напарника?
Джордан молчал. Салун уже успел почти опустеть — лишь за двумя-тремя столиками еще кто-то сидел. Пит поглядывал время от времени в сторону Джордана и Эймоса — но не более того. Даже тапер ушел — очевидно, его рабочий день кончился.
Наконец Джордан произнес:
— Дай мне время подумать, Уэтерби, Дельце, кажется, выгодное, но рисковое.
— Да в чем же тут риск? — воскликнул негр.
— Во-первых, апачи. Нана, как ты сказал, еще жив, и я бы не стал его недооценивать. Во-вторых, те многие парни, что искали золото — не мы одни такие умные! — кончали, как правило, очень плохо. Погоня за богатством лишает человека рассудочности и заставляет забыть об осторожности.
— Погоня за богатством одуряет лишь жадных, Джордан. Я не жадный. Все, что мне нужно, — это купить маис и маленькую фермочку, чтобы выращивать там каких-нибудь поросят…
— Что ж, — усмехнулся Джордан, — в таком случае я не вижу проблем!
День действительно выдался невероятно жарким — казалось, закопай в песок яйцо, и через пять минут оно сварится вкрутую. Джордан проделал трудный путь, и в горле у него пересохло, но, слава Богу, через минуту он сможет утолить жажду.
Докурив и отбросив щелчком окурок, капитан вдавил его в песок каблуком и вошел в салун. Пол здесь был земляным, точнее, песчаным, а воздух прокуренным. На грубой деревянной полке выстроились в ряд рюмки разного калибра, на стене красовалась картина, изображающая обнаженную женщину, — неизменный атрибут всех дешевых салунов.
— Чего изволите? — Круглое, как луна, лицо бармена расплылось в дежурной улыбке.
— Виски, пожалуйста.
В момент на стойке появился стакан, и бармен наполнил его, пролив при этом несколько капель драгоценной жидкости. Джордан осушил его одним глотком и тут же потребовал второй. С удивлением взглянув на посетителя, бармен вытер пролитое грязной тряпкой и исполнил приказание. Второй стакан Джордан осушил с той же скоростью, что и первый, и тут только наконец почувствовал, что хоть немного утолил жажду.
Прислонившись к стойке, он стал оглядываться вокруг. Поначалу разглядеть что-либо в клубах дыма было очень трудно, но, присмотревшись, Джордан увидел, что зал салуна переполнен. Кроме него, у стойки находились еще двое мужчин, остальные посетители сидели за расставленными в беспорядке маленькими столиками. Кое-кто перекидывался в покер, но большинство пили, болтали или просто сидели с отсутствующим видом, задрав ноги на стол.
Знакомых лиц Джордан не заметил. Не глядя на бармена, он молча протянул ему пустой стакан, и уже через мгновение тот был наполнен.
— Каким ветром тебя занесло в наши края, приятель? — спросил Пит (так звали бармена, если верить висевшей на стене деревянной табличке).
— А тебе-то что? — небрежно бросил в ответ Джордан, по-прежнему не глядя на него.
— Мне-то, собственно, без разницы, но вот другим может быть до этого дело.
Обернувшись, Джордан посмотрел на бармена таким взглядом, что тот наверняка пожалел о сказанном. Взгляд голубых глаз незнакомца буквально прожигал насквозь.
— Много будешь знать — скоро состаришься, — ледяным тоном проговорил Джордан.
— Извини, приятель, — промямлил бармен. — Больше вопросов не имею. — Он собрался было убрать бутылку, но Джордан поспешно перехватил ее.
— Не надо. Дай сюда! — рявкнул он.
Пит не стал спорить и на всякий случай отодвинулся от грозного незнакомца подальше. Вообще незнакомцы во Франклине не были редкостью — ведь городок стоит на самой границе Техаса с Мексикой, — но этот высокий, плотно сбитый малый разительно отличался от остальных. Чем именно, Пит не мог понять и потому продолжал изучать его, пристально глядя в лицо. В этот момент в дверях салуна показалась фигура очередного посетителя.
Хотя с момента окончания Гражданской войны прошло ни много ни мало восемнадцать лет, кое-кто все еще никак не мог примириться с тем, что принесла победа южан, — свободой для людей с черной кожей. Одним из этих «несмирившихся» был Пит Макколл.
— Эй! — закричал он при виде входившего в его заведение чернокожего. — Ты куда, приятель? Тебе сюда нельзя!
В баре тут же стало тихо. Даже тапер прекратил бренчать и повернул голову в сторону двери.
— Это ты мне? — спросил огромного роста негр и твердой походкой направился к стойке. На боку у него красовались два пистолета. Подойдя к стойке, он с вызовом посмотрел Питу в глаза.
— Тебе! — рявкнул бармен. — Черномазых и краснокожих не обслуживаем!
С минуту негр стоял молча, меряя Макколла презрительным взглядом, а затем спокойным тоном произнес:
— Я не краснокожий, но проливал кровь, чтобы краснокожие поменьше беспокоили таких тыловых крыс, как ты. Так что, полагаю, я заслужил право пить виски где хочу. А если этот аргумент тебе, приятель, покажется недостаточным, может быть, этот, — негр дотронулся до одного из своих пистолетов, — будет поубедительней!
Пит поднялся с места. По тому, как он прищурил глаза, было понятно, что он в бешенстве.
— Уж не собираешься ли ты устроить здесь пальбу, приятель? — с расстановкой произнес бармен, стараясь держать себя в руках.
— Если понадобится, — повторил негр, при этом ни один мускул не дрогнул на его широком лице.
— Один против всех? — снова спросил бармен, ехидно скривив рот.
— Если понадобится, — ответил чернокожий и гневно сверкнул глазами.
Джордан молча слушал словесную перепалку, которая грозила в любой момент перерасти в серьезную схватку. Хотя прошло уже три года с тех пор, как его, раненого и голодного, выходил негритянский отряд, однако Джордан хорошо помнил об этом и сохранил чувство благодарности к спасшим его от смерти людям. К тому же, прожив на свете без малого тридцать лет, он так и не научился прощать несправедливость.
— Ты не один, дружище! — заявил Джордан, хлопнув негра по плечу и решительно шагнув вперед.
— Спасибо, братишка, — чернокожий слегка покосился на своего нежданного помощника, — но я и сам разберусь. Не вмешивайся не в свое дело.
— Во что хочу, в то и вмешиваюсь. Это мое право. Мы живем в свободной стране, не так ли? — проговорил Джордан и улыбнулся негру широкой улыбкой.
Чернокожий помолчал с минуту, а затем произнес:
— Ну что ж, покажем, братишка, что мы действительно живем в свободной стране!
Стоя рядом плечом к плечу, Джордан и негр держали руки на своих пистолетах. Посетители салуна начали подниматься с мест и вскоре уже обступили мужчин плотным кольцом — никому не хотелось пропустить зрелище — какое-никакое развлечение в скучной и однообразной жизни захолустного городка.
Пит был в явном замешательстве. Он не собирался уступать упрямому черномазому, но, с другой стороны, если этого не сделать, тот, чего доброго, разнесет его заведение в щепки.
— Твоя взяла, приятель, — нехотя кивнул бармен. — Чего изволишь?
Публика, разочарованная, что настоящей заварушки так и не вышло, стала расходиться по своим местам.
Бросив на стойку несколько монет, Джордан направился к выходу.
— Приятной тебе выпивки, братишка! — подмигнул он негру.
— Подожди! — Чернокожий выложил на стойку пригоршню монет, и через секунду его широкая ладонь сжимала внушительных размеров бутылку виски. — Выпей со мной!
— Извини, брат, не могу. Срочные дела, — вежливо отказался Джордан.
— Зазнался, капитан Синклер? — спросил негр и лукаво прищурился. — Забыл старых друзей? Уже не хочешь пить с черномазым?
Джордан замер на месте и удивленно посмотрел на негра:
— Откуда ты знаешь, кто я такой?
— Знаю, братишка, знаю. Я много мог бы о тебе порассказать — и откуда у тебя этот шрам, и как ты остался в живых один из всего отряда…
— Все ясно! — догадался наконец Джордан. — Ты из девятого кавалерийского отряда. Я прав?
Негр согласно кивнул.
— Извини, брат, что-то я тебя не очень помню, — продолжил Джордан. — Как тебя зовут?
— Лейтенант Эймос Уэтерби. Точнее, бывший лейтенант — я ведь уже не в армии…
— Так ведь и я, приятель, уже не капитан. — Джордан пожал Эймосу руку. — Но выпить со старыми друзьями всегда готов!
Мужчины выбрали столик в углу и на всякий случай сели спиной к стене. Уэтерби все еще настороженно оглядывался по сторонам, а Джордан сдвинул шляпу на затылок, чтобы лучше видеть своего собеседника.
— Не могу сказать, братишка, — сказал он, — что я так уж возненавидел армию, но мне непонятно одно: почему у нас и людей и оружия вдоволь, так что если бы мы захотели, то в два счета справились бы с этими дикарями, а мы как дураки только ждем приказов? А когда эти чертовы приказы наконец поступают…
— …чаще всего оказывается уже поздно, — закончил фразу Эймос. Он молча, единым махом опустошил стакан и добавил: — Не бери в голову, Джордан, — так, кажется, тебя зовут? Все это дело прошлое… Викторио уже нет в живых, да и Нана, можно сказать, покойник — у него почти не осталось людей.
— Ты так думаешь, Эймос? — недоверчиво спросил Джордан. — Мне кажется, чтобы все устоялось, нужен еще годик, а то и все три.
Бутылка была почти пуста, и Эймос допил ее прямо из горла.
— Ты помнишь тот бой в низине Хембрилло, капитан?
— Помню, — поморщился, как от зубной боли, Джордан. — Пустая трата времени и снарядов!
— Для большинства — пожалуй что и так, для меня же — нет, — с видом заговорщика произнес Уэтерби. — Посмотри-ка, приятель, что я там случайно нашел, и, думаю, ты согласишься, что туда стоит вернуться.
Порывшись в карманах поношенных армейских брюк, негр извлек оттуда какой-то предмет. Эймос уже изрядно захмелел, и глаза его возбужденно бегали, но наконец остановились на Джордане.
— Вот почему я ушел из армии, капитан, — чернокожий перешел на доверительный шепот, — и вот почему я вернулся в эти края. У меня есть планы, большие планы!
Джордану уже приходилось слышать подобные речи — как правило, от какого-нибудь старого оборванного полусумасшедшего фермера. Но Эймос Уэтерби не был похож на сумасшедшего фермера — Джордан знал, что рядом с ним сидит весьма неглупый человек, у которого за плечами двенадцать лет службы в армии. Но главное было даже не это, а то, что увидел Джордан, — на широкой черной ладони лежал увесистый слиток золота. Одного этого было достаточно, чтобы весь хмель с Джордана как рукой сняло.
— Немаленький кирпичик! — восхищенно произнес он. — Таким и убить можно! Ты заявлял о своей находке властям?
— Я похож на идиота? — вопросом на вопрос ответил негр. — Чтобы все, кому не лень, сразу туда рванули? Нет, приятель, это наш маленький секрет — твой и мой.
— Ты так уверен в том, что мне можно доверять? — усмехнулся Джордан.
Негр с торжествующим видом отправил золото обратно в карман.
— Я много чего повидал на своем веку, братишка, и кое-чему научился. Взглянуть на человека пару раз мне достаточно, чтобы понять, можно ему доверять или нет. По твоему лицу я вижу — ты парень подходящий.
— Подходящий для чего? — Джордан заинтересованно посмотрел на Эймоса.
— Чтобы стать моим напарником, капитан, — решительно произнес негр и для большей убедительности грохнул по столу рукой.
— Рыть золото? — с недовольным видом произнес Джордан. — Извини, братишка, это не по мне — уж больно муторная работенка, да и рисковая…
— Рыть ничего не надо, — опять перейдя на шепот, продолжил Эймос. — Все уже давно готово, лежит штабелями, ждет, когда заберут…
— И где же ты это видел? — усмехнулся Джордан. — Во сне или в бреду?
— «В бреду»! — передразнил его негр. — Да ты посмотри на эту штуку. — Эймос снова вынул золото из кармана. — Что ты о ней скажешь?
Взяв слиток золота в руки, Джордан принялся тщательно осматривать его.
— Где ты нашел это? — недоверчиво прищурившись, спросил он чернокожего.
Негр помолчал с минуту, а потом сказал:
— Не могу сказать с точностью. Я уже третий месяц пытаюсь снова отыскать эту чертову пещеру, излазил, почитай, каждый дюйм в тех краях — и ни черта! Мне, пожалуй, нужен кто-нибудь, кто глянул бы на эти места свежим взглядом…
— Да на какие места? Где эта пещера, братишка?
— После того боя, о котором мы с тобой только что вспоминали, апачи подались на запад, а меня послали в разведку, чтобы разнюхать, — как далеко они ушли. Тогда-то я и набрел на эту пещеру — не иначе судьба вела… Приметы-то я помню — каменный навес, под ним дыра — пролезешь в нее и как раз угодишь в тоннель, что ведет в пещеру с сокровищами. Чего там только нет. Серебряные чаши, тарелки, блюда, я нашел даже старый испанский кинжал…
Похоже, для индейцев эта пещера — нечто вроде склада, куда они тащат все, что представляется им хоть мало-мальски ценным. Но главное не это, капитан, — Эймос пристально посмотрел Джордану в глаза и, понизив голос до шепота, добавил: — Золото, капитан, целые штабеля золота, словно кирпичи… Приходи и забирай сколько сможешь!
— Так чего же ты ждал до сих пор? — недоверчиво спросил Джордан. — Тот бой был, если мне не изменяет память, в восьмидесятом году — где тебя черти носили все это время?
— Сам знаешь, капитан, — пожал плечами Уэтерби, — военный — человек подневольный. Вскоре после этого меня перебросили в Канзас, затем в Техас, пока я наконец сам не решил бросить все и уволиться — на черта мне такая жизнь? И вот я здесь — но, как говорится, близок локоть, а не укусишь.
— И ты считаешь, что я могу тебе помочь? Чем же? — Джордан недоуменно посмотрел на Эймоса.
— Ты знаешь эти места как свои пять пальцев, не так ли? Это раз. Ты воевал с апачами, знаешь все их повадки — это два. И ты умеешь хранить тайну, Где я найду лучшего напарника?
Джордан молчал. Салун уже успел почти опустеть — лишь за двумя-тремя столиками еще кто-то сидел. Пит поглядывал время от времени в сторону Джордана и Эймоса — но не более того. Даже тапер ушел — очевидно, его рабочий день кончился.
Наконец Джордан произнес:
— Дай мне время подумать, Уэтерби, Дельце, кажется, выгодное, но рисковое.
— Да в чем же тут риск? — воскликнул негр.
— Во-первых, апачи. Нана, как ты сказал, еще жив, и я бы не стал его недооценивать. Во-вторых, те многие парни, что искали золото — не мы одни такие умные! — кончали, как правило, очень плохо. Погоня за богатством лишает человека рассудочности и заставляет забыть об осторожности.
— Погоня за богатством одуряет лишь жадных, Джордан. Я не жадный. Все, что мне нужно, — это купить маис и маленькую фермочку, чтобы выращивать там каких-нибудь поросят…
— Что ж, — усмехнулся Джордан, — в таком случае я не вижу проблем!
Глава 3
К полудню южный техасский городок напоминал раскаленную сковороду. Джордан проснулся еще на рассвете, с удовольствием позавтракал бифштексом с яичницей и теперь сидел на лавочке в тени, словно старик, поджидая Эймоса и от нечего делать наблюдая за прохожими. Наконец он увидел своего приятеля. Огромный негр шагал семимильными шагами.
— Эймос! — окликнул его Джордан и в знак приветствия дотронулся до полей своей поношенной шляпы.
— Привет, Джордан! — ответил негр, и белозубая улыбка появилась на его широком лице. — Ты выглядишь отдохнувшим, к тому же, как я понял, впервые за много дней наконец-то поел как следует.
— А что, по мне это заметно? — улыбнулся в ответ Джордан.
— А то нет! — хохотнул Эймос.
— Ты прав, дружище, наконец-то нормальный человеческий завтрак… Хватит уже глотать пыль дорог! Но перейдем к делу. Я вот тут все думаю… Короче, этой ночью, ко мне пришла одна мыслишка…
— Так ты принимаешь мое предложение? — Негр вдруг потревожился, и его лицо при этом стало серьезным.
А ты уже успел передумать? — вместо ответа спросил Джордан.
— Ни в коем случае! Чтобы я отказался от своей мечты? — Эймос протянул руку. — Ну так как, по рукам?
— Отлично. — Джордан, поднявшись, хлопнул негра по протянутой ладони. — А теперь послушай, какая у меня идея, Эймос.
— Эймос! — окликнул его Джордан и в знак приветствия дотронулся до полей своей поношенной шляпы.
— Привет, Джордан! — ответил негр, и белозубая улыбка появилась на его широком лице. — Ты выглядишь отдохнувшим, к тому же, как я понял, впервые за много дней наконец-то поел как следует.
— А что, по мне это заметно? — улыбнулся в ответ Джордан.
— А то нет! — хохотнул Эймос.
— Ты прав, дружище, наконец-то нормальный человеческий завтрак… Хватит уже глотать пыль дорог! Но перейдем к делу. Я вот тут все думаю… Короче, этой ночью, ко мне пришла одна мыслишка…
— Так ты принимаешь мое предложение? — Негр вдруг потревожился, и его лицо при этом стало серьезным.
А ты уже успел передумать? — вместо ответа спросил Джордан.
— Ни в коем случае! Чтобы я отказался от своей мечты? — Эймос протянул руку. — Ну так как, по рукам?
— Отлично. — Джордан, поднявшись, хлопнул негра по протянутой ладони. — А теперь послушай, какая у меня идея, Эймос.