Гуадальва бросил на доктора насмешливый взгляд:
— Прекрасно! Только нельзя ли обойтись без Уильяма Бенна? Видите ли, я человек боязливый… А если такой крутой парень, как Уильям Бенн, появится у реки в мрачном расположении духа? Ведь он может схватиться за револьвер, не так ли? И может запросто подстрелить беднягу Гуадальву. Но мне моя жизнь дороже, чем какие-то пятьдесят тысяч долларов.
Доктор побледнел от гнева, но все же выдавил из себя улыбку, показывая, что оценил хитрость соперника.
— Тогда скажите, с кем бы вы хотели встретиться у реки? Кому позволите принести вам деньги?
— Я вообще не вижу необходимости встречаться у реки, — заявил Гуадальва. — Не понимаю, зачем это нужно!
— То есть вы хотите сказать, что мы должны принести вам деньги прямо в этот дом? Неужели полагаете, что мы отдадим их вам до того, как вы уедете отсюда?
— Ну да, как же! — отозвался Гуадальва. — Думаете, получив деньги, я на прощанье перед самым уходом возьму да из чистой вредности шепну словечко на ухо мистеру Рейнджеру? Ладно, я соберусь и уеду сего дня до заката, а вечером буду ждать у реки. Но кто все-таки встретится там со мной?
— Интересно, а кого бы вы сами хотели видеть? — поинтересовался доктор.
— Слушайте, а почему бы вам, Клаусон, не прийти туда?
— Без оружия я с вами встречаться не собираюсь!
— Ладно, ладно, — пробормотал Гуадальва и повернулся к Рикардо. — Тогда, может быть, вы, мой старинный друг, Рикардо Манкос?
— Рикардо? Да зачем он вам нужен?
— Только для спокойствия, доктор. Пока мальчишка будет рядом со мной, я смогу быть уверен, что не получу пулю в спину ни от вас, ни от ваших сообщников. Он послужит мне неплохой защитой.
Клаусон закрыл глаза, лицо его болезненно скривилось.
— Это Рикардо-то будет вам защитой?
— Ну да, конечно, а кто же еще? Надеюсь, мне будет спокойно рядом с таким человеком, который сам лично, один, убил этого страшного Чарльза Перкинса! — Гуадальва бросил презрительный взгляд на юношу.
Рикардо съежился и заерзал на стуле.
— Хорошо, — сказал доктор, — пусть будет так, как вы хотите.
— Значит, придет он? — уточнил шантажист.
— Да, он, — подтвердил Клаусон.
— Ну, вот мы и договорились, — весело, как ни в чем не бывало заключил Гуадальва.
— Полагаю, это так, — очень вежливо откликнулся доктор.
— Тогда до свидания.
— До встречи, сеньор Гуадальва!
Шантажист вышел из комнаты, и Рикардо тут же с беспокойством спросил:
— И что теперь?
— Как бы я хотел, чтобы Бенн был здесь! Прямо сейчас, — пробормотал Хамфри Клаусон. — Без него просто не знаю, что делать!
— Так мне встречаться с Гуадальвой?
— Да, сынок, деваться некуда.
— Полагаете, вам удастся раздобыть пятнадцать тысяч долларов до вечера?
— Конечно же нет! Ты что думаешь, мы эти деньги печатаем, что ли?
— Тогда я ничего не понимаю! — недоумевающе воскликнул Рикардо.
— Чего ты не понимаешь?! — рассердился вдруг его собеседник. — У тебя есть оружие, так ведь? Мы научили тебя стрелять. А как еще иначе ты можешь рассчитаться с этим шантажистом?
Рикардо облизнул пересохшие губы и попытался избавиться от кома, застрявшего в горле.
— Так я что, должен его убить?
— Я попытался сделать это за тебя вчера вечером, но мне не повезло. Если знаешь какой-нибудь другой выход из этого положения, попробуй, друг мой. Но мы должны рассчитаться с ним. За чистый бриллиант не торгуются. Один человек уже поплатился жизнью. Надеюсь, Гуадальва будет последним!
Глава 38
Глава 39
Глава 40
— Прекрасно! Только нельзя ли обойтись без Уильяма Бенна? Видите ли, я человек боязливый… А если такой крутой парень, как Уильям Бенн, появится у реки в мрачном расположении духа? Ведь он может схватиться за револьвер, не так ли? И может запросто подстрелить беднягу Гуадальву. Но мне моя жизнь дороже, чем какие-то пятьдесят тысяч долларов.
Доктор побледнел от гнева, но все же выдавил из себя улыбку, показывая, что оценил хитрость соперника.
— Тогда скажите, с кем бы вы хотели встретиться у реки? Кому позволите принести вам деньги?
— Я вообще не вижу необходимости встречаться у реки, — заявил Гуадальва. — Не понимаю, зачем это нужно!
— То есть вы хотите сказать, что мы должны принести вам деньги прямо в этот дом? Неужели полагаете, что мы отдадим их вам до того, как вы уедете отсюда?
— Ну да, как же! — отозвался Гуадальва. — Думаете, получив деньги, я на прощанье перед самым уходом возьму да из чистой вредности шепну словечко на ухо мистеру Рейнджеру? Ладно, я соберусь и уеду сего дня до заката, а вечером буду ждать у реки. Но кто все-таки встретится там со мной?
— Интересно, а кого бы вы сами хотели видеть? — поинтересовался доктор.
— Слушайте, а почему бы вам, Клаусон, не прийти туда?
— Без оружия я с вами встречаться не собираюсь!
— Ладно, ладно, — пробормотал Гуадальва и повернулся к Рикардо. — Тогда, может быть, вы, мой старинный друг, Рикардо Манкос?
— Рикардо? Да зачем он вам нужен?
— Только для спокойствия, доктор. Пока мальчишка будет рядом со мной, я смогу быть уверен, что не получу пулю в спину ни от вас, ни от ваших сообщников. Он послужит мне неплохой защитой.
Клаусон закрыл глаза, лицо его болезненно скривилось.
— Это Рикардо-то будет вам защитой?
— Ну да, конечно, а кто же еще? Надеюсь, мне будет спокойно рядом с таким человеком, который сам лично, один, убил этого страшного Чарльза Перкинса! — Гуадальва бросил презрительный взгляд на юношу.
Рикардо съежился и заерзал на стуле.
— Хорошо, — сказал доктор, — пусть будет так, как вы хотите.
— Значит, придет он? — уточнил шантажист.
— Да, он, — подтвердил Клаусон.
— Ну, вот мы и договорились, — весело, как ни в чем не бывало заключил Гуадальва.
— Полагаю, это так, — очень вежливо откликнулся доктор.
— Тогда до свидания.
— До встречи, сеньор Гуадальва!
Шантажист вышел из комнаты, и Рикардо тут же с беспокойством спросил:
— И что теперь?
— Как бы я хотел, чтобы Бенн был здесь! Прямо сейчас, — пробормотал Хамфри Клаусон. — Без него просто не знаю, что делать!
— Так мне встречаться с Гуадальвой?
— Да, сынок, деваться некуда.
— Полагаете, вам удастся раздобыть пятнадцать тысяч долларов до вечера?
— Конечно же нет! Ты что думаешь, мы эти деньги печатаем, что ли?
— Тогда я ничего не понимаю! — недоумевающе воскликнул Рикардо.
— Чего ты не понимаешь?! — рассердился вдруг его собеседник. — У тебя есть оружие, так ведь? Мы научили тебя стрелять. А как еще иначе ты можешь рассчитаться с этим шантажистом?
Рикардо облизнул пересохшие губы и попытался избавиться от кома, застрявшего в горле.
— Так я что, должен его убить?
— Я попытался сделать это за тебя вчера вечером, но мне не повезло. Если знаешь какой-нибудь другой выход из этого положения, попробуй, друг мой. Но мы должны рассчитаться с ним. За чистый бриллиант не торгуются. Один человек уже поплатился жизнью. Надеюсь, Гуадальва будет последним!
Глава 38
ВОЗЬМИСЬ ЗА ОРУЖИЕ!
Мрачное настроение, охватившее Рикардо после разговора с доктором и вымогателем, рассеялось лишь на короткое время, когда он и Мод вышли погулять в сад. В последнее время девушка была слишком занята приготовлениями к свадьбе и уделяла ему мало внимания, лишь изредка подходила к нему, заглядывая в глаза. При этом ее лицо всегда светилось искренней радостью.
Не торопясь, они прогуливались по убогому садику и беседовали, но о чем, Рикардо даже не запомнил. Он пребывал в полном смятении.
Остаток дня юноша возился с оружием. Точно следуя наставлениям Уильяма Бенна, он всегда носил при себе два револьвера: один в кобуре справа, как у заправских ковбоев, другой — под левой мышкой, откуда его можно было легко вытащить в любой момент.
На всякий случай Рикардо еще поупражнялся в стремительном выхватывании револьверов. Правая рука у него работала просто отлично, а вот левой получалось несколько хуже.
Доктор, внимательно наблюдавший за этим занятием, произнес:
— Так, прочистил, зарядил, теперь пристегни. Хватит тренироваться. Ты стреляешь совсем не хуже Гуадальвы! Может, даже лучше. Интересно, ты сам-то в этом уверен?.. Чтобы убить этого негодяя, нужна твердость и выдержка. Скажи, ты его боишься?
Рикардо ответил честно:
— Да, боюсь.
— Если боишься, значит, он прострелит тебе голову, как только вы встретитесь!
Сделав столь «утешительное» замечание, Клаусон удалился, оставив парня одного.
А время неумолимо приближалось к вечеру. Солнце, казалось, неслось по склону с двойной скоростью. Пора было собираться в путь.
Но Рикардо еще пришлось миновать Мод. Она подошла к нему уже у самой конюшни.
— Мне нужно побыть одному, — объяснил он ей свой отъезд. — Хочу немного проехаться и немного подумать. А если вы будете рядом со мной, то я не смогу думать ни о чем, кроме как о вас!
Мод не стала его задерживать.
Рикардо вывел из конюшни лошадь, вскочил в седло. Но поехал он к реке не сразу. Его конь, застоявшийся на привязи, довольно заржал, отправляясь в путь, и юноша решил сначала хорошенько его выгулять. Наконец, перестав плясать и взбрыкивать, жеребец пошел ровным шагом, лишь время от времени прядая ушами навстречу заходящему солнцу. У всех животных, а особенно у собак и лошадей, на закате обостряются чувства. Именно в это время хищники выходят на охоту. Собаки на них охотятся, а лошади могут стать их добычей. Вот и жеребец Рикардо осторожно вышагивал по тропе, время от времени поворачивая голову к ближайшим кустам.
Рикардо спустился по склону и направил лошадь к реке.
На речной глади, залитой предзакатным пурпуром и золотом, лишь кое-где, полосками, словно масляная пленка, лежали тени от нависших над водой скал. Стояла пронзительная тишина, нарушаемая лишь шуршанием камыша и редкими всплесками воды.
Перед одним раскидистым кустом лошадь вдруг остановилась и отпрянула в сторону. Приглядевшись, Рикардо увидел в зарослях гигантскую фигуру.
Селим!
Вот оно что! Значит, люди Бенна попрятались где-то поблизости, да, может, и сам он находится неподалеку, готовый прийти ему на помощь в минуту опасности, как это уже однажды сделал.
Холод, до сих пор сковывавший сердце юноши, улетучился. Ему и в голову не могло прийти, что великан негр может прятаться в кустах, только чтобы приободрить его и придать больше мужества. Словно огромная ноша свалилась с плеч Рикардо, и он с легким сердцем поехал дальше. А повернув за излучину, увидел Гуадальву.
Тот приветственно махнул ему рукой. Юноша остановился ярдах в десяти от него.
— Неужели у вас такие длинные руки, мой друг? — весело крикнул Гуадальва.
— Да, длинные, — ответил Рикардо.
Гуадальва помолчал, постепенно осознавая истинный смысл фразы, потом проговорил:
— Сдается мне, что у тебя с собой есть что-то потяжелее, чем бумажные деньги. Разве не так?
— Да, так, — подтвердил юноша, слегка усмехнувшись.
— Ну что ж, этого следовало ожидать, — медленно протянул вымогатель. — Только, признаться, я думал, что доктор и Уильям Бенн окажутся умнее. Неужели они думали, что я приеду сюда просто так, ничем себя не подстраховав?
— И чем же, интересно, вы себя подстраховали?
— Письмом. Вручил его надежному человеку. Если к полуночи появлюсь в условленном месте, письмо будет благополучно сожжено. Но если меня там не окажется, оно так же благополучно попадет к Уильяму Рейнджеру. Ну как, уяснил?
Рикардо нахмурился. Он лихорадочно соображал, сейчас ему, как никогда, нужен был совет Уильяма Бенна.
Впрочем, поразмыслив, подумал, что он в данный момент похож на солдата, получившего приказ, и просто не может не выполнить его. Раз ему приказали приехать сюда и убить этого человека, значит, он должен это выполнить. Только и всего! Да и что такое его собственная голова по сравнению с умами доктора и Уильяма Бенна?!
— Так что видишь, мой мальчик, — продолжил между тем Гуадальва, — тебе лучше всего вернуться к тем, кто тебя сюда послал. И думаю, ты найдешь их где-нибудь неподалеку. Возьми у них деньги и привези их мне. И, пожалуйста, поживее, я уже и так давно жду.
Рикардо откликнулся так:
— Гуадальва, я все обдумал и считаю, что вы солгали насчет письма.
— Ах, солгал? И что же навело тебя на такую мысль, мой юный друг?
— А просто я знаю, что у вас нет такого надежного человека, которому вы могли бы доверить столь важное письмо.
Гуадальва негромко выругался.
— Вот что, парень, я тебя предупредил. Предупреждаю еще раз, последний. Поедешь за деньгами или…
— Вы готовы? — крикнул юноша.
— Проклятье! — пробормотал Гуадальва.
Они пристально смотрели друг на друга. Воинственный огонь, столько раз загоравшийся в сердце Рикардо, вновь вспыхнул в нем жарким пламенем. Вот он мир, распростертый перед ним, который ему конечно же жаль терять! Зато со смертью этого человека последняя преграда будет сметена с его пути! Одно усилие, и он обретет все разом — счастье, богатство, любимую женщину.
— Вы готовы? — крикнул он еще раз внезапно охрипшим голосом.
— Ты хорошо подумал, малыш? — прокричал в ответ Гуадальва. — Тебе что же, не дорога жизнь и… семь миллионов? Только не думай, что я поверил всем этим дурацким слухам, будто ты сам убил Перкинса! Лично я уложу тебя, как кролика! Даю тебе последний шанс…
— Возьмись за оружие! — яростно заорал Рикардо и сам протянул руку к револьверу.
И все же он не смог опередить такого опытного стрелка, как Гуадальва. Тот сделал молниеносный жест, и пуля просвистела возле виска Рикардо.
Поверх куртки Гуадальва носил перетянутые ремни, Рикардо целился в то место, где они пересекались. Его выстрел последовал сразу же за выстрелом Гуадальвы. Дуло револьвера дернулось, но прежде, чем юноша снова прицелился, он вдруг увидел, что его противник падает.
Кольт выпал из руки мексиканца, а сам он медленно опустился на землю и замер, раскинув в стороны руки и будто щерясь в злорадной ухмылке. Кроваво-красные лучи заката придавали изуродованному шрамом лицу зловещее выражение.
Рикардо спешился, приблизился к телу, затем посмотрел вдаль, где среди горных склонов приютился домик Рейнджеров. Ему показалось, что и этот крошечный домик может уместиться на его ладони.
Не торопясь, они прогуливались по убогому садику и беседовали, но о чем, Рикардо даже не запомнил. Он пребывал в полном смятении.
Остаток дня юноша возился с оружием. Точно следуя наставлениям Уильяма Бенна, он всегда носил при себе два револьвера: один в кобуре справа, как у заправских ковбоев, другой — под левой мышкой, откуда его можно было легко вытащить в любой момент.
На всякий случай Рикардо еще поупражнялся в стремительном выхватывании револьверов. Правая рука у него работала просто отлично, а вот левой получалось несколько хуже.
Доктор, внимательно наблюдавший за этим занятием, произнес:
— Так, прочистил, зарядил, теперь пристегни. Хватит тренироваться. Ты стреляешь совсем не хуже Гуадальвы! Может, даже лучше. Интересно, ты сам-то в этом уверен?.. Чтобы убить этого негодяя, нужна твердость и выдержка. Скажи, ты его боишься?
Рикардо ответил честно:
— Да, боюсь.
— Если боишься, значит, он прострелит тебе голову, как только вы встретитесь!
Сделав столь «утешительное» замечание, Клаусон удалился, оставив парня одного.
А время неумолимо приближалось к вечеру. Солнце, казалось, неслось по склону с двойной скоростью. Пора было собираться в путь.
Но Рикардо еще пришлось миновать Мод. Она подошла к нему уже у самой конюшни.
— Мне нужно побыть одному, — объяснил он ей свой отъезд. — Хочу немного проехаться и немного подумать. А если вы будете рядом со мной, то я не смогу думать ни о чем, кроме как о вас!
Мод не стала его задерживать.
Рикардо вывел из конюшни лошадь, вскочил в седло. Но поехал он к реке не сразу. Его конь, застоявшийся на привязи, довольно заржал, отправляясь в путь, и юноша решил сначала хорошенько его выгулять. Наконец, перестав плясать и взбрыкивать, жеребец пошел ровным шагом, лишь время от времени прядая ушами навстречу заходящему солнцу. У всех животных, а особенно у собак и лошадей, на закате обостряются чувства. Именно в это время хищники выходят на охоту. Собаки на них охотятся, а лошади могут стать их добычей. Вот и жеребец Рикардо осторожно вышагивал по тропе, время от времени поворачивая голову к ближайшим кустам.
Рикардо спустился по склону и направил лошадь к реке.
На речной глади, залитой предзакатным пурпуром и золотом, лишь кое-где, полосками, словно масляная пленка, лежали тени от нависших над водой скал. Стояла пронзительная тишина, нарушаемая лишь шуршанием камыша и редкими всплесками воды.
Перед одним раскидистым кустом лошадь вдруг остановилась и отпрянула в сторону. Приглядевшись, Рикардо увидел в зарослях гигантскую фигуру.
Селим!
Вот оно что! Значит, люди Бенна попрятались где-то поблизости, да, может, и сам он находится неподалеку, готовый прийти ему на помощь в минуту опасности, как это уже однажды сделал.
Холод, до сих пор сковывавший сердце юноши, улетучился. Ему и в голову не могло прийти, что великан негр может прятаться в кустах, только чтобы приободрить его и придать больше мужества. Словно огромная ноша свалилась с плеч Рикардо, и он с легким сердцем поехал дальше. А повернув за излучину, увидел Гуадальву.
Тот приветственно махнул ему рукой. Юноша остановился ярдах в десяти от него.
— Неужели у вас такие длинные руки, мой друг? — весело крикнул Гуадальва.
— Да, длинные, — ответил Рикардо.
Гуадальва помолчал, постепенно осознавая истинный смысл фразы, потом проговорил:
— Сдается мне, что у тебя с собой есть что-то потяжелее, чем бумажные деньги. Разве не так?
— Да, так, — подтвердил юноша, слегка усмехнувшись.
— Ну что ж, этого следовало ожидать, — медленно протянул вымогатель. — Только, признаться, я думал, что доктор и Уильям Бенн окажутся умнее. Неужели они думали, что я приеду сюда просто так, ничем себя не подстраховав?
— И чем же, интересно, вы себя подстраховали?
— Письмом. Вручил его надежному человеку. Если к полуночи появлюсь в условленном месте, письмо будет благополучно сожжено. Но если меня там не окажется, оно так же благополучно попадет к Уильяму Рейнджеру. Ну как, уяснил?
Рикардо нахмурился. Он лихорадочно соображал, сейчас ему, как никогда, нужен был совет Уильяма Бенна.
Впрочем, поразмыслив, подумал, что он в данный момент похож на солдата, получившего приказ, и просто не может не выполнить его. Раз ему приказали приехать сюда и убить этого человека, значит, он должен это выполнить. Только и всего! Да и что такое его собственная голова по сравнению с умами доктора и Уильяма Бенна?!
— Так что видишь, мой мальчик, — продолжил между тем Гуадальва, — тебе лучше всего вернуться к тем, кто тебя сюда послал. И думаю, ты найдешь их где-нибудь неподалеку. Возьми у них деньги и привези их мне. И, пожалуйста, поживее, я уже и так давно жду.
Рикардо откликнулся так:
— Гуадальва, я все обдумал и считаю, что вы солгали насчет письма.
— Ах, солгал? И что же навело тебя на такую мысль, мой юный друг?
— А просто я знаю, что у вас нет такого надежного человека, которому вы могли бы доверить столь важное письмо.
Гуадальва негромко выругался.
— Вот что, парень, я тебя предупредил. Предупреждаю еще раз, последний. Поедешь за деньгами или…
— Вы готовы? — крикнул юноша.
— Проклятье! — пробормотал Гуадальва.
Они пристально смотрели друг на друга. Воинственный огонь, столько раз загоравшийся в сердце Рикардо, вновь вспыхнул в нем жарким пламенем. Вот он мир, распростертый перед ним, который ему конечно же жаль терять! Зато со смертью этого человека последняя преграда будет сметена с его пути! Одно усилие, и он обретет все разом — счастье, богатство, любимую женщину.
— Вы готовы? — крикнул он еще раз внезапно охрипшим голосом.
— Ты хорошо подумал, малыш? — прокричал в ответ Гуадальва. — Тебе что же, не дорога жизнь и… семь миллионов? Только не думай, что я поверил всем этим дурацким слухам, будто ты сам убил Перкинса! Лично я уложу тебя, как кролика! Даю тебе последний шанс…
— Возьмись за оружие! — яростно заорал Рикардо и сам протянул руку к револьверу.
И все же он не смог опередить такого опытного стрелка, как Гуадальва. Тот сделал молниеносный жест, и пуля просвистела возле виска Рикардо.
Поверх куртки Гуадальва носил перетянутые ремни, Рикардо целился в то место, где они пересекались. Его выстрел последовал сразу же за выстрелом Гуадальвы. Дуло револьвера дернулось, но прежде, чем юноша снова прицелился, он вдруг увидел, что его противник падает.
Кольт выпал из руки мексиканца, а сам он медленно опустился на землю и замер, раскинув в стороны руки и будто щерясь в злорадной ухмылке. Кроваво-красные лучи заката придавали изуродованному шрамом лицу зловещее выражение.
Рикардо спешился, приблизился к телу, затем посмотрел вдаль, где среди горных склонов приютился домик Рейнджеров. Ему показалось, что и этот крошечный домик может уместиться на его ладони.
Глава 39
САМАЯ ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ НИЗОСТЬ НА СВЕТЕ
Несколько мгновений спустя из зарослей в четверти мили от того места, где стоял Рикардо, выехали два всадника и галопом поскакали в его сторону. Юноша снял притороченный к седлу винчестер и прицелился, подумав, что это, должно быть, люди Гуадальвы, о которых говорил ему доктор. Впрочем, это вполне могли быть и люди Уильяма Бенна. Скоро будет ясно.
Всадники были уже в сотне ярдов от него, когда один из них, помахав рукой, что-то крикнул ему. Издав радостный возглас, Рикардо опустил винтовку.
Это был Уильям Бенн! Подъехав, он спрыгнул с лошади и опустился на колени рядом с мертвым телом. Потом поднялся, повернулся к Рикардо и взял его за руки.
— Честно говоря, вот уже целых два дня я думал, что все потеряно что нас выпотрошат до последнего цента. Но гончая шла по следу слишком быстро. И вот нате вам! Собакам лучше держаться в своре, иначе волки раздерут их поодиночке. — Он громко рассмеялся. Потом снова повернулся к распростертому телу и пошевелил его носком сапога. — Вот все, что от него осталось, Рикардо. Этому парню доставало мозгов да и храбрости было не занимать. И все-таки ему пришел конец. Часики перестали тикать. Когда я узнал, что Гуадальва охотится за нами, я уж было подумал, что придется порядком повозиться, но все оказалось намного проще. — Бенн опять засмеялся и, повернувшись к кустам, трижды отрывисто свистнул. Потом спросил: — Он распрощался с Рейнджерами?
— Да. Распрощался и уехал.
— И никогда уже никуда не приедет, — угрюмо добавил Бенн. — Эх, Рикардо, сегодня отличный день! И его сотворил ты сам. Никто не стоял у тебя за спиной, готовый помочь! — Он улыбнулся, но не так зловеще, как прежде.
Рикардо снял шляпу, убрал волосы со вспотевшего лба. Догорающий закат залил прощальными лучами его золотистую голову.
— А теперь возвращайся обратно, — велел Бенн юноше.
— А что будет с телом?
— Не беспокойся, об этом есть кому позаботиться.
И он указал на кусты, из которых гигантскими шагами вышел Селим. Позади него семенила крошечная фигурка китайца Вонга с тощей косичкой на затылке.
Рикардо не стал мешкать и снова вскочил в седло. Уильям Бенн поехал с ним рядом.
— Итак, остался последний шаг, — почти торжественно произнес он. — Деньги почти у нас в руках. Держи голову выше, сынок! Смело иди вперед и знай: я всегда с тобой. Я мог бы и сам разделаться с этим Гуадальвой, только ведь он бы удрал, едва завидев меня. Но с этого момента я тоже вступаю в игру. И запомни: мы не можем не выиграть! Понимаешь? Не можем не выиграть!
Эта последняя фраза все еще звучала в голове Рикардо, когда он подъехал к ранчо Рейнджеров. Возле дома неторопливо прохаживался доктор. Он замер на месте, когда перед ним в сгущающихся сумерках возникла фигура всадника, но, узнав Рикардо, бросился ему навстречу:
— Ну как?
— Он мертв, -. бросил Рикардо, сам удивляясь тому, как мало для него значит совершенное убийство. И поинтересовался: — А как тут, все в порядке?
— Я не был в доме вот уже целый час, но конечно же там все в порядке. Последняя новость, которую я слышал, — это весточка от твоего «дядюшки» из Эль-Реала. Он, разумеется, просто счастлив приехать на твою свадьбу, прислал «дорогому племяннику» самые искренние поздравления. — И вдруг в свою очередь задал вопрос: — А что с телом?
— Бенн приехал. Селим и Вонг тоже там.
— Да, — ухмыльнулся доктор, — похоже, начинается последнее действие. Все актеры готовы к выходу. И кажется, больше ничто не может нам помешать, если только солнце вдруг не упадет с неба.
Рикардо пошел в дом, а доктор, находясь в самом что ни на есть радужном расположении духа, остался еще погулять под открытым небом, полюбоваться ночными звездами и особенно Венерой, ярко вспыхнувшей на западе.
В дверях Рикардо встретила Мод. Вид у нее был растерянный.
— Я так ждала, когда вы придете! — Голос ее дрожал.
С тяжелым предчувствием Рикардо вошел в гостиную, и его глазам предстала картина, которую он меньше всего ожидал увидеть. Вдоль стены в ряд на стульях сидели четверо смуглых мужчин. Один — седовласый, двое — очень крепко сложенные, и один худенький, с заостренным, словно лисья мордочка, лицом. Это были Антонио Перес и трое его сыновей!
О деньгах Рикардо и не вспомнил, его обожгла мысль, что он потерял девушку!
Антонио и его сыновья встали, обратив к вошедшему свои улыбающиеся, открытые лица.
— Наконец-то мы нашли тебя, Рикардо! — с чувством произнес погонщик мулов. — Нам пришлось проделать немалый путь, сынок. — Шагнув вперед, он протянул к нему руки.
Но Рикардо попятился к стене, почувствовав на себе страдальчески-пытливый взгляд девушки.
— Сынок? Да какой я вам сынок?! — громко закричал он. — Это вам-то, с таким закоптелым лицом?!
Антонио Перес застыл на месте, руки его, распростертые для объятий, начали медленно опускаться, улыбка замерла на губах, взгляд безжизненно остановился…
Мод Рейнджер закрыла лицо руками.
— Разве вы не видите? — обратился к ней Рикардо. — Это же гнусные вымогатели! Ну конечно, непременно нужно было найтись каким-нибудь мошенникам, желающим нажиться на нас или разлучить. Посмотрите на них, любовь моя! Разве я могу быть одной крови с ними?! Неужели вы поверили тому, что они тут говорили?
Девушка убрала с лица руки, взглянула на Антонио Переса, его сыновей, потом вдруг прижалась к Рикардо и посмотрела ему в глаза:
— Значит, то, что они говорили, неправда? Да, Рикардо?
— И никогда не могло ею быть! Господи Всевышний, Мод, да как же это может быть правдой?!
— Нет, нет, конечно же не может, — запинаясь, проговорила она. — Я должна была сразу догадаться. Но… этот человек показался мне таким честным! Он говорил так просто и искренне! Он весь светился радостью, когда называл вас своим сыном…
— Еще не было ни одного мошенника, который не умел бы лгать с честным и открытым лицом, — заметил Рикардо.
Антонио Перес пошатнулся, Хуан поспешно бросился к нему, чтобы поддержать.
— Мы совершили большую ошибку, — медленно проговорил погонщик мулов угасшим голосом. — Простите нас, сеньорита. Мы все просим вас нас простить. Я думал, что это мой сын Рикардо, но это оказался не он. Позвольте нам уйти и больше вам не докучать.
Он медленно прошел мимо девушки и Рикардо, вышел из гостиной.
— Рикардо, Рикардо! — зашептала Мод. — Быть может, он лжец и мошенник, но посмотрите, у него такой несчастный вид… Скажите им, что мы не сердимся, пусть они пойдут поедят на кухне…
Антонио Перес уже вышел, но сыновья его услышали эти слова девушки. Винсент как разъяренный тигр обернулся на пороге:
— Есть в этом доме? Да не то что ваша еда, стакан воды здесь хуже яда! А ты, собака и предатель, ты убил отца! Ты разбил ему сердце!
Казалось, он вот-вот бросится на Рикардо и вцепится ему в горло, однако Педро вовремя схватил Винсента за руку и вывел из комнаты со словами:
— Зачем, Винсент? Зачем ты так? Да простит нас Господь за то, что мы помешали ему!
— Будь проклят тот день, когда он попал в наш дом! — с мукой в голосе выдохнул Винсент.
— Молчи! Не надо так, — пытался унять его брат. — Мы все любили его, даже если…
Их голоса удалились, входная дверь захлопнулась.
Мод Рейнджер пристально посмотрела на возлюбленного.
— Если это игра, то я никогда раньше не видела ничего подобного, — серьезно произнесла она. — Никогда, Рикардо! Даже на сцене!
— Игра зависит от суммы, которую актер рассчитывает получить, — парировал он. — Не сомневаюсь, эти крысы надеялись сорвать приличный куш. — Помолчав, вдруг сообщил: — Пойду догоню их. Хочу узнать, что у этих негодяев на уме.
— Давай забудем о них, — слабо возразила Мод. — Я не хочу больше думать о них, особенно об этом старике… У него было такое лицо!
— Нет, лучше сходить. Я просто обязан! — решительно воскликнул Рикардо. — Ведь это же вымогательство! Самая отвратительная низость на свете!
Всадники были уже в сотне ярдов от него, когда один из них, помахав рукой, что-то крикнул ему. Издав радостный возглас, Рикардо опустил винтовку.
Это был Уильям Бенн! Подъехав, он спрыгнул с лошади и опустился на колени рядом с мертвым телом. Потом поднялся, повернулся к Рикардо и взял его за руки.
— Честно говоря, вот уже целых два дня я думал, что все потеряно что нас выпотрошат до последнего цента. Но гончая шла по следу слишком быстро. И вот нате вам! Собакам лучше держаться в своре, иначе волки раздерут их поодиночке. — Он громко рассмеялся. Потом снова повернулся к распростертому телу и пошевелил его носком сапога. — Вот все, что от него осталось, Рикардо. Этому парню доставало мозгов да и храбрости было не занимать. И все-таки ему пришел конец. Часики перестали тикать. Когда я узнал, что Гуадальва охотится за нами, я уж было подумал, что придется порядком повозиться, но все оказалось намного проще. — Бенн опять засмеялся и, повернувшись к кустам, трижды отрывисто свистнул. Потом спросил: — Он распрощался с Рейнджерами?
— Да. Распрощался и уехал.
— И никогда уже никуда не приедет, — угрюмо добавил Бенн. — Эх, Рикардо, сегодня отличный день! И его сотворил ты сам. Никто не стоял у тебя за спиной, готовый помочь! — Он улыбнулся, но не так зловеще, как прежде.
Рикардо снял шляпу, убрал волосы со вспотевшего лба. Догорающий закат залил прощальными лучами его золотистую голову.
— А теперь возвращайся обратно, — велел Бенн юноше.
— А что будет с телом?
— Не беспокойся, об этом есть кому позаботиться.
И он указал на кусты, из которых гигантскими шагами вышел Селим. Позади него семенила крошечная фигурка китайца Вонга с тощей косичкой на затылке.
Рикардо не стал мешкать и снова вскочил в седло. Уильям Бенн поехал с ним рядом.
— Итак, остался последний шаг, — почти торжественно произнес он. — Деньги почти у нас в руках. Держи голову выше, сынок! Смело иди вперед и знай: я всегда с тобой. Я мог бы и сам разделаться с этим Гуадальвой, только ведь он бы удрал, едва завидев меня. Но с этого момента я тоже вступаю в игру. И запомни: мы не можем не выиграть! Понимаешь? Не можем не выиграть!
Эта последняя фраза все еще звучала в голове Рикардо, когда он подъехал к ранчо Рейнджеров. Возле дома неторопливо прохаживался доктор. Он замер на месте, когда перед ним в сгущающихся сумерках возникла фигура всадника, но, узнав Рикардо, бросился ему навстречу:
— Ну как?
— Он мертв, -. бросил Рикардо, сам удивляясь тому, как мало для него значит совершенное убийство. И поинтересовался: — А как тут, все в порядке?
— Я не был в доме вот уже целый час, но конечно же там все в порядке. Последняя новость, которую я слышал, — это весточка от твоего «дядюшки» из Эль-Реала. Он, разумеется, просто счастлив приехать на твою свадьбу, прислал «дорогому племяннику» самые искренние поздравления. — И вдруг в свою очередь задал вопрос: — А что с телом?
— Бенн приехал. Селим и Вонг тоже там.
— Да, — ухмыльнулся доктор, — похоже, начинается последнее действие. Все актеры готовы к выходу. И кажется, больше ничто не может нам помешать, если только солнце вдруг не упадет с неба.
Рикардо пошел в дом, а доктор, находясь в самом что ни на есть радужном расположении духа, остался еще погулять под открытым небом, полюбоваться ночными звездами и особенно Венерой, ярко вспыхнувшей на западе.
В дверях Рикардо встретила Мод. Вид у нее был растерянный.
— Я так ждала, когда вы придете! — Голос ее дрожал.
С тяжелым предчувствием Рикардо вошел в гостиную, и его глазам предстала картина, которую он меньше всего ожидал увидеть. Вдоль стены в ряд на стульях сидели четверо смуглых мужчин. Один — седовласый, двое — очень крепко сложенные, и один худенький, с заостренным, словно лисья мордочка, лицом. Это были Антонио Перес и трое его сыновей!
О деньгах Рикардо и не вспомнил, его обожгла мысль, что он потерял девушку!
Антонио и его сыновья встали, обратив к вошедшему свои улыбающиеся, открытые лица.
— Наконец-то мы нашли тебя, Рикардо! — с чувством произнес погонщик мулов. — Нам пришлось проделать немалый путь, сынок. — Шагнув вперед, он протянул к нему руки.
Но Рикардо попятился к стене, почувствовав на себе страдальчески-пытливый взгляд девушки.
— Сынок? Да какой я вам сынок?! — громко закричал он. — Это вам-то, с таким закоптелым лицом?!
Антонио Перес застыл на месте, руки его, распростертые для объятий, начали медленно опускаться, улыбка замерла на губах, взгляд безжизненно остановился…
Мод Рейнджер закрыла лицо руками.
— Разве вы не видите? — обратился к ней Рикардо. — Это же гнусные вымогатели! Ну конечно, непременно нужно было найтись каким-нибудь мошенникам, желающим нажиться на нас или разлучить. Посмотрите на них, любовь моя! Разве я могу быть одной крови с ними?! Неужели вы поверили тому, что они тут говорили?
Девушка убрала с лица руки, взглянула на Антонио Переса, его сыновей, потом вдруг прижалась к Рикардо и посмотрела ему в глаза:
— Значит, то, что они говорили, неправда? Да, Рикардо?
— И никогда не могло ею быть! Господи Всевышний, Мод, да как же это может быть правдой?!
— Нет, нет, конечно же не может, — запинаясь, проговорила она. — Я должна была сразу догадаться. Но… этот человек показался мне таким честным! Он говорил так просто и искренне! Он весь светился радостью, когда называл вас своим сыном…
— Еще не было ни одного мошенника, который не умел бы лгать с честным и открытым лицом, — заметил Рикардо.
Антонио Перес пошатнулся, Хуан поспешно бросился к нему, чтобы поддержать.
— Мы совершили большую ошибку, — медленно проговорил погонщик мулов угасшим голосом. — Простите нас, сеньорита. Мы все просим вас нас простить. Я думал, что это мой сын Рикардо, но это оказался не он. Позвольте нам уйти и больше вам не докучать.
Он медленно прошел мимо девушки и Рикардо, вышел из гостиной.
— Рикардо, Рикардо! — зашептала Мод. — Быть может, он лжец и мошенник, но посмотрите, у него такой несчастный вид… Скажите им, что мы не сердимся, пусть они пойдут поедят на кухне…
Антонио Перес уже вышел, но сыновья его услышали эти слова девушки. Винсент как разъяренный тигр обернулся на пороге:
— Есть в этом доме? Да не то что ваша еда, стакан воды здесь хуже яда! А ты, собака и предатель, ты убил отца! Ты разбил ему сердце!
Казалось, он вот-вот бросится на Рикардо и вцепится ему в горло, однако Педро вовремя схватил Винсента за руку и вывел из комнаты со словами:
— Зачем, Винсент? Зачем ты так? Да простит нас Господь за то, что мы помешали ему!
— Будь проклят тот день, когда он попал в наш дом! — с мукой в голосе выдохнул Винсент.
— Молчи! Не надо так, — пытался унять его брат. — Мы все любили его, даже если…
Их голоса удалились, входная дверь захлопнулась.
Мод Рейнджер пристально посмотрела на возлюбленного.
— Если это игра, то я никогда раньше не видела ничего подобного, — серьезно произнесла она. — Никогда, Рикардо! Даже на сцене!
— Игра зависит от суммы, которую актер рассчитывает получить, — парировал он. — Не сомневаюсь, эти крысы надеялись сорвать приличный куш. — Помолчав, вдруг сообщил: — Пойду догоню их. Хочу узнать, что у этих негодяев на уме.
— Давай забудем о них, — слабо возразила Мод. — Я не хочу больше думать о них, особенно об этом старике… У него было такое лицо!
— Нет, лучше сходить. Я просто обязан! — решительно воскликнул Рикардо. — Ведь это же вымогательство! Самая отвратительная низость на свете!
Глава 40
АНТОНИО ПЕРЕС ВЫСКАЗЫВАЕТСЯ НАЧИСТОТУ
Выскочив из дома, Рикардо наткнулся в потемках на доктора.
— Куда они пошли? — задыхаясь, спросил его.
— Кто?
— Ну, эти четверо.
— Мексиканцы-то? Да вон туда. А зачем они тебе?
— Все рухнуло! — со стоном выдохнул Рикардо и бросился в направлении, указанном доктором.
Сломя голову он пронесся сквозь заросли и увидел всю четверку, медленно бредущую прочь, ибо убитый горем старый Антонио не мог идти быстро, его поддерживали сыновья. Приблизившись, Рикардо услышал громкие проклятия Винсента и до боли родной голос погонщика мулов, что-то возражающего сыну. Наконец юноша поравнялся с ними. Все четверо, остановившись, молча уставились на него, хотя в темноте не могли хорошо видеть его лица.
— Хуан, это сделал ты! — вскричал Рикардо. — Это ты привел их сюда, чтобы погубить меня!
— Хуан не виноват, — заступился за младшего сына погонщик мулов. — Это я вытянул из него правду и узнал, что ты встал на дурной путь, уйдя из дома. Я заставил его рассказать все, что он про тебя узнал. И разве после этого мы не должны были прийти за тобой, чтобы попытаться спасти тебя от худой участи? Мы бросили работу и пришли.
— Вы что, проделали весь этот путь пешком? — удивился Рикардо.
— Господи, да разве же я мог позволить, чтобы мы ехали сюда на мулах?! На мулах, купленных на украденные деньги! Я отдал их обратно и теперь начну все сначала, потому что зло никогда еще не порождало добро. Отравленные семена дают лишь отравленные всходы.
— Хуан, послушай хоть ты меня, если другие не хотят, — взмолился Рикардо. — Кстати, Педро, ты тоже послушай!
— Ладно, послушаю. Ведь когда-то ты был моим братом, — согласился Педро.
— Я и остался им, — со всей серьезностью заверил юноша. — Я по-прежнему твой брат. Ты просто не понял… Эта девушка, что была в доме…
— Да, я видел, как она прижалась к тебе. Видел, как глаза ее светились любовью, — перебил его Антонио Перес. — Я все понял. Ты собираешься на ней жениться. Она очень богата, у нее много денег, на них можно купить три такие деревни, как наша, и даже больше.
— Вот видите! — воскликнул Рикардо. — Вот почему я был вынужден вроде как отречься от вас! А вы подумали, что я вас забыл! Да разве я могу? Пока кровь течет в моих жилах, я никогда этого не сделаю! А когда стану богатым, и вас сделаю богатыми. Я хочу, чтобы у вас было все, абсолютно все, что нужно. Это доставит мне радость. Хочу, чтобы моя мать ходила в шелках, носила золото и изумруды! Вот почему мне пришлось отречься от вас сегодня! Только поэтому. Я был вынужден назвать вас…
— Вымогателями! — подсказал Винсент.
— Молчи! — одернул его Педро. — Пусть отец скажет.
— А ты что думаешь, Педро? — спросил погонщик мулов.
— Я еще недостаточно пожил на свете и не так умен, — ответил Педро, — поэтому буду думать и делать так, как скажешь ты, отец. Но я видел прекрасную леди. Она, кажется, и впрямь богата. Так почему бы Рикардо не жениться на ней? Нет, нет, не подумайте, что я рассчитываю хоть что-то получить от него! А то, что он женится на ней под чужим именем, так в этом нет ничего страшного — ведь он имеет на него столько же прав, как и на имя Пересов, ибо никто, собственно, и не знает его настоящего имени.
— Я так и думал, что ты это скажешь! — проговорил погонщик мулов. — Ну а ты, Винсент? Какое твое мнение?
— Никакое! Вот только не могу забыть, каким волком он смотрел на нас… Да еще обозвал нас мошенниками!
— Молчи! — прервал его Педро. — Он говорил так только для того, чтобы сначала спастись самому, а потом помочь нам.
— Ну а ты, Хуан? — обратился отец к младшему сыну.
— Я так думаю, одни работают руками, другие — головой, — заявил Хуан. — Лично я считаю, что Рикардо заслужил право жениться на этой прекрасной леди. Он ездил в Бэк-Крик и убил того страшного человека, значит, как бы достоин награды. Да и леди, похоже, любит его. Даже я заметил это…
— Ах ты лиса! — добродушно отозвался отец. — Все видишь, все замечаешь! А теперь, Рикардо, после того, как ты выслушал братьев, послушай и меня. Если бы твою мать спросили, она бы, конечно, согласилась с сыновьями, потому что тоже желает тебе счастья и богатства. Но я скажу так: у кого руки в саже, тот все вокруг перепачкает. — Он невольно повысил голос, который всегда, когда Антонио Перес был взволнован, становился похожим на львиный рык. — Я ни за что на свете не продал бы свою честь даже за тридцать мулов, груженных золотом! Я — честный человек, меня нельзя купить. Никогда бы не стал лгать, чтобы приобрести богатство, никогда бы не навредил ближнему! И никогда я не держал в руках грязных денег, кроме тех, что прислал мне ты, Рикардо… Да простит меня за это Господь, ибо я тогда не знал, что это за деньги!
Простые, но искренние слова старика потрясли душу Рикардо. Покачиваясь от неожиданно нахлынувшей на него слабости, он произнес:
— Отец, я знал, что ступил на неправедный путь. Но не думай, что я женюсь на этой девушке из-за денег. Я люблю ее всем сердцем!
— Э-э… Если так, то дайте и мне кое-что сказать, — вмешался Винсент. — Прости меня, Рикардо, за то, что я наговорил тебе столько злых слов. — Он шагнул вперед, нащупал в темноте руку брата и с силой потряс ее. — Мы снова братья! Братья, и навсегда!
Ком встал в горле Рикардо, слезы застлали глаза.
Но тут снова заговорил погонщик мулов:
— Ты любишь эту девушку и при этом позволяешь себе ей лгать. Как же ты можешь жениться на ней?! Как можешь допустить, чтобы между вами встала ложь?! Ведь ты не Манкос, и, выйдя за тебя, она выйдет за пустое место. А ты еще говоришь, что любишь ее! Неужели ты и в самом деле уже конченый человек, Рикардо, и у тебя нечистая душа?
— Отец, я знаю, что оступился, но потом собирался делать только хорошее. Потом, когда бы это все закончилось, я хотел делать только добро тебе, матери, моим братьям.
— Я скорее готов увидеть моих сыновей мертвыми, чем позволю им взять у тебя хоть грош! — торжественно заявил Антонио Перес. — А кроме того, знай: ступить на дурной путь куда как легче, чем свернуть с него. Это как ложь — если уж начал врать, то не остановишься. Ложь не вырвешь с корнем, она как сорняк, чье семи, упав однажды на поле, вскоре заполняет его целиком. То же самое произойдет и с тобой. Ты думаешь, тебе удастся вырваться? Вскоре сам убедишься, как зло поглотит тебя. Оно сделает твою душу черной, и ты окончательно падешь в глазах нормальных людей. Надеюсь, я не доживу до этого времени.
— Куда они пошли? — задыхаясь, спросил его.
— Кто?
— Ну, эти четверо.
— Мексиканцы-то? Да вон туда. А зачем они тебе?
— Все рухнуло! — со стоном выдохнул Рикардо и бросился в направлении, указанном доктором.
Сломя голову он пронесся сквозь заросли и увидел всю четверку, медленно бредущую прочь, ибо убитый горем старый Антонио не мог идти быстро, его поддерживали сыновья. Приблизившись, Рикардо услышал громкие проклятия Винсента и до боли родной голос погонщика мулов, что-то возражающего сыну. Наконец юноша поравнялся с ними. Все четверо, остановившись, молча уставились на него, хотя в темноте не могли хорошо видеть его лица.
— Хуан, это сделал ты! — вскричал Рикардо. — Это ты привел их сюда, чтобы погубить меня!
— Хуан не виноват, — заступился за младшего сына погонщик мулов. — Это я вытянул из него правду и узнал, что ты встал на дурной путь, уйдя из дома. Я заставил его рассказать все, что он про тебя узнал. И разве после этого мы не должны были прийти за тобой, чтобы попытаться спасти тебя от худой участи? Мы бросили работу и пришли.
— Вы что, проделали весь этот путь пешком? — удивился Рикардо.
— Господи, да разве же я мог позволить, чтобы мы ехали сюда на мулах?! На мулах, купленных на украденные деньги! Я отдал их обратно и теперь начну все сначала, потому что зло никогда еще не порождало добро. Отравленные семена дают лишь отравленные всходы.
— Хуан, послушай хоть ты меня, если другие не хотят, — взмолился Рикардо. — Кстати, Педро, ты тоже послушай!
— Ладно, послушаю. Ведь когда-то ты был моим братом, — согласился Педро.
— Я и остался им, — со всей серьезностью заверил юноша. — Я по-прежнему твой брат. Ты просто не понял… Эта девушка, что была в доме…
— Да, я видел, как она прижалась к тебе. Видел, как глаза ее светились любовью, — перебил его Антонио Перес. — Я все понял. Ты собираешься на ней жениться. Она очень богата, у нее много денег, на них можно купить три такие деревни, как наша, и даже больше.
— Вот видите! — воскликнул Рикардо. — Вот почему я был вынужден вроде как отречься от вас! А вы подумали, что я вас забыл! Да разве я могу? Пока кровь течет в моих жилах, я никогда этого не сделаю! А когда стану богатым, и вас сделаю богатыми. Я хочу, чтобы у вас было все, абсолютно все, что нужно. Это доставит мне радость. Хочу, чтобы моя мать ходила в шелках, носила золото и изумруды! Вот почему мне пришлось отречься от вас сегодня! Только поэтому. Я был вынужден назвать вас…
— Вымогателями! — подсказал Винсент.
— Молчи! — одернул его Педро. — Пусть отец скажет.
— А ты что думаешь, Педро? — спросил погонщик мулов.
— Я еще недостаточно пожил на свете и не так умен, — ответил Педро, — поэтому буду думать и делать так, как скажешь ты, отец. Но я видел прекрасную леди. Она, кажется, и впрямь богата. Так почему бы Рикардо не жениться на ней? Нет, нет, не подумайте, что я рассчитываю хоть что-то получить от него! А то, что он женится на ней под чужим именем, так в этом нет ничего страшного — ведь он имеет на него столько же прав, как и на имя Пересов, ибо никто, собственно, и не знает его настоящего имени.
— Я так и думал, что ты это скажешь! — проговорил погонщик мулов. — Ну а ты, Винсент? Какое твое мнение?
— Никакое! Вот только не могу забыть, каким волком он смотрел на нас… Да еще обозвал нас мошенниками!
— Молчи! — прервал его Педро. — Он говорил так только для того, чтобы сначала спастись самому, а потом помочь нам.
— Ну а ты, Хуан? — обратился отец к младшему сыну.
— Я так думаю, одни работают руками, другие — головой, — заявил Хуан. — Лично я считаю, что Рикардо заслужил право жениться на этой прекрасной леди. Он ездил в Бэк-Крик и убил того страшного человека, значит, как бы достоин награды. Да и леди, похоже, любит его. Даже я заметил это…
— Ах ты лиса! — добродушно отозвался отец. — Все видишь, все замечаешь! А теперь, Рикардо, после того, как ты выслушал братьев, послушай и меня. Если бы твою мать спросили, она бы, конечно, согласилась с сыновьями, потому что тоже желает тебе счастья и богатства. Но я скажу так: у кого руки в саже, тот все вокруг перепачкает. — Он невольно повысил голос, который всегда, когда Антонио Перес был взволнован, становился похожим на львиный рык. — Я ни за что на свете не продал бы свою честь даже за тридцать мулов, груженных золотом! Я — честный человек, меня нельзя купить. Никогда бы не стал лгать, чтобы приобрести богатство, никогда бы не навредил ближнему! И никогда я не держал в руках грязных денег, кроме тех, что прислал мне ты, Рикардо… Да простит меня за это Господь, ибо я тогда не знал, что это за деньги!
Простые, но искренние слова старика потрясли душу Рикардо. Покачиваясь от неожиданно нахлынувшей на него слабости, он произнес:
— Отец, я знал, что ступил на неправедный путь. Но не думай, что я женюсь на этой девушке из-за денег. Я люблю ее всем сердцем!
— Э-э… Если так, то дайте и мне кое-что сказать, — вмешался Винсент. — Прости меня, Рикардо, за то, что я наговорил тебе столько злых слов. — Он шагнул вперед, нащупал в темноте руку брата и с силой потряс ее. — Мы снова братья! Братья, и навсегда!
Ком встал в горле Рикардо, слезы застлали глаза.
Но тут снова заговорил погонщик мулов:
— Ты любишь эту девушку и при этом позволяешь себе ей лгать. Как же ты можешь жениться на ней?! Как можешь допустить, чтобы между вами встала ложь?! Ведь ты не Манкос, и, выйдя за тебя, она выйдет за пустое место. А ты еще говоришь, что любишь ее! Неужели ты и в самом деле уже конченый человек, Рикардо, и у тебя нечистая душа?
— Отец, я знаю, что оступился, но потом собирался делать только хорошее. Потом, когда бы это все закончилось, я хотел делать только добро тебе, матери, моим братьям.
— Я скорее готов увидеть моих сыновей мертвыми, чем позволю им взять у тебя хоть грош! — торжественно заявил Антонио Перес. — А кроме того, знай: ступить на дурной путь куда как легче, чем свернуть с него. Это как ложь — если уж начал врать, то не остановишься. Ложь не вырвешь с корнем, она как сорняк, чье семи, упав однажды на поле, вскоре заполняет его целиком. То же самое произойдет и с тобой. Ты думаешь, тебе удастся вырваться? Вскоре сам убедишься, как зло поглотит тебя. Оно сделает твою душу черной, и ты окончательно падешь в глазах нормальных людей. Надеюсь, я не доживу до этого времени.