Брэнд Макс. Тропа Джексона

   — Разбить этому шпику башку! — предложил он. — А что еще с ним прикажете делать?
   — Ага, нам ничего другого не остается, — поддержал его Пит. — Не хватает только торчать здесь и нянчиться с ним! — И он испустил жесткий, неприятный смешок.
   — Ты же ничего ему не обещал, — сказал свое слово и Джерри. — Он сам прокрался сюда и сунул голову в пасть льва. Нечего было хрустеть тут кустами, раз уж удалось подобраться вплотную. Он же должен был знать, что если его накроют, то по головке не погладят!
   — Джексон! — с мольбой выдохнул Мэлоун. — Видит Бог, я оказался гадом! Мне не следовало соглашаться на эту грязную работу… но там — сам знаешь где — мы должны выполнять все, что нам приказывает док…
   — Тсс, — прервал его Джексон, — помолчи, приятель! Я еще только думаю, как с тобой поступить. Суди теперь сам! С тобою на руках моя игра почти на грани срыва. Клянусь Небесами, Мэлоун, я хотел бы, чтобы моя пуля угодила тебе прямо в сердце. Не будет преувеличением, если скажу, ты вполне заслужил, чтобы я влепил ее именно туда.
   Непоседа зажмурился. Его лицо еще больше побелело. Однако он ничего не ответил.
   — Я обещал, что если он выложит все начистоту, то сохраню ему жизнь, — процедил Джексон сквозь зубы. — Придется нам о нем позаботиться, Джерри!
   — Ну уж только не я, — запротестовал тот. — Чем я хуже остальных?..
   — Джерри! — прикрикнул Джексон. — Ты будешь меня слушать?
   — Ага! Я и слушаю.
   — Ты останешься здесь и позаботишься о Мэлоуне. Если ты обеспечишь ему безопасное место и поможешь встать на ноги, то, можешь не сомневаться, получишь столько же, сколько и остальные, которые отправляются туда, где в скором времени начнут свистеть пули. Ну как, согласен?
   — Я получу свою долю наравне с остальными? — с беспокойством уточнил Джерри.
   — Столько же, сколько Пит и Боб, — подтвердил Джесси.
   — Ну ладно, тогда я подряжаюсь на эту работенку, — решил Джерри. — Но она мне здорово не по душе. Предпочел бы махнуться с кем-нибудь из ребят…
   — Значит, решено! — оборвал его Джексон. — Возвращайся в город, раздобудь одеяла и все остальное, что тебе понадобится, чтобы перевязать Непоседе раны. Он не должен истечь кровью. Это я просто так ему угрожал. Держи его в тепле и хорошо корми, а мы постараемся в меньшем составе выполнить в полном объеме все, что я наметил.

Глава 36

   Джексон оставил Пита и Боба ломать голову над тем, как побыстрее добраться до Александрии, а Джерри — над тем, как обеспечить охрану и должный уход раненому. Сам же прямиком отправился обратно в Кемптон. А там, проезжая мимо отеля, неожиданно увидел маршала Текса Арнольда.
   Дверь отеля открылась как раз в тот момент, когда Джексон оказался напротив нее. В дверном проеме возникла высокая человеческая фигура, которую ему удалось хорошо разглядеть. Он узрел худое лицо, еще более осунувшееся по сравнению с тем, каким Джексон видел его последний раз, и глубоко запавшие глаза. Когда-то прямая спина Текса Арнольда теперь, казалось, согнулась под тяжестью плеч, а уголки рта подергивались так, словно острая боль терзала все его внутренности.
   Поскольку сам Джесси находился под покровом темноты, он мог вдоволь насмотреться на Текса Арнольда, не опасаясь, что тот его узнает. Сначала Джексон испытал чувство триумфа оттого, что так основательно и по всем статьям сумел побить знаменитого маршала. Репутация Арнольда была уже не та, что прежде, когда он впервые взял след Джексона. Люди сейчас только пожимали плечами при упоминании имени маршала. Более того, смеялись. Да и как они могли удержаться от смеха, судите сами, если этот человек так оконфузился, позволив Джексону дважды выскользнуть из его рук? Да, Текс Арнольд был побит, сломлен и опозорен!
   Но бурная радость Джесси длилась недолго. Да, это правда, что он утер нос Арнольду, плюнул в душу этому признанному ловцу людей. Но в конце-то концов, ведь не ради себя маршал охотился за ним! Он делал это для блага общества. А там, где потерпел неудачу один блюститель общественного спокойствия, вполне может добиться успеха другой страж закона и порядка. Что не смог сделать Арнольд, сделают другие новые арнольды, и настанет момент, когда Джексон окажется поверженным. Он знал это. И готов был с честью встретить неизбежный конец, если уж так уготовано ему судьбой. Вот так рассуждая, Джексон вернулся в лагерь великого Хэймана.
   На вырубке горел костер. Подходы к лагерю охраняли трое караульных: один из них остановил Джесси, но, узнав, позволил идти дальше.
   Джексон нашел Хэймана возле костра. Тот с улыбкой взирал на огонь. Пламя освещало только его руки и лицо на фоне коричневых сумерек ночи, которые вобрали в себя все остальные части тела Хэймана, оставив лишь смутные очертания. Он сейчас смотрелся как портрет какого-нибудь герцога. Итак, док улыбался пламени и думал о чем-то своем. Джексон наблюдал за ним с удивлением, восхищением, отвращением и одновременно со страхом. Это был человек не от мира сего. Скорее даже вовсе не человек, а просто интеллект, лишенный жалости и сострадания да и всех других эмоций. Джесси задумался. Если ему удалось оставить в дураках самого маршала Текса Арнольда, то можно ли это счесть признаком того, что он так же загонит в тупик и дока Хэймана? Это было очень сомнительно.
   — В Кемптоне Арнольд, — объявил Джексон.
   — О, так вот где ты был, надо же! — отреагировал Хэйман, не отрывая взгляда от танцующих языков пламени.
   — Да, был в Кемптоне и видел там Текса Арнольда.
   — Хм, выходит, ты его знаешь?
   — Более чем достаточно, — заверил Джесси.
   — Сейчас его опасаться нечего, — заявил главарь банды. — Он не сможет напасть на наш след. Он слеп!
   — Арнольд следопыт хороший, — возразил Джексон. — И людей он прихватил с собой немало.
   — Он слеп, — повторил преступник и пояснил свои слова: — Слеп ко всему, что не связано с Джексоном. Только один он у него на уме, а до остальных Арнольду нет дела. Этот малый, Джексон, таит в себе бездну очарования. Птица-фрегат, или можешь назвать его иначе, если не нравится такое сравнение, не в названии суть. Ну так вот, он излучает такой яркий свет, что привлекает к себе, как мотыльков, всех шерифов и маршалов. Я рад, что Джексон вновь принялся за старое, после того как на некоторое время отошел от дел. Он здорово отвлекает от меня внимание, а то мне уж порядком осточертело все время вызывать огонь на себя одного. — Он посмеялся и подтвердил: — Нет, сейчас Арнольд не станет меня беспокоить.
   — Зато, как я слышал, он уже побеспокоил одного из твоих ребят, — обрадовал его Джексон.
   — Кого же?
   — Имени я не слышал. Просто по городу прокатился слушок, будто люди Арнольда сцапали одного из твоей банды и отправили с эскортом на железнодорожную станцию.
   Хайман выждал какое-то время, затем спросил:
   — Так ты не слышал его имени?
   — Кажется, кто-то упоминал Мэлоуна, но точно не уверен.
   — Мэлоун! — воскликнул Хэйман. — Им бы никогда не удалось его схватить. Он не из тех, кто сдается без борьбы.
   — Ну, может, и была драка, — заметил Джесси. — Я особенно не задавал вопросов, как ты понимаешь.
   — Мэлоун! — с чувством повторил Хэйман, чем немало удивил Джексона. — Я предпочел бы потерять целую дюжину ребят вместо него одного!
   — Хм, ты что, никак, любил его? — полюбопытствовал Джесси.
   — Да, — признался Хэйман. — Он был для меня восхитительной загадкой. В этом малом было столько доброты, что, ограбив или убив человека или же сделав и то и другое, он неделями мучался угрызениями совести. Ограбит магазин, а потом из чувства раскаяния возьмет и просадит все деньги за первой же подвернувшейся ему игрой в покер. Это был величайший дурак, из всех мною виденных! Просыпаясь по ночам, я потешался над ним. Никто не снимал с меня так стресса, как Мэлоун. Однако теперь придется мне о нем позаботиться. И все же я удивлен! Непоседа из тех, кто будет драться до конца и предпочтет смерть лапам палача.
   — Возможно, его заманили в ловушку? — предположил Джексон.
   — Какой же должна быть ловушка, чтобы сработать быстрее, чем пушка в руке Мэлоуна? — скорее спросил, чем ответил Хэйман. — Ладно, Манхэттенец, хватит об этом! Сейчас нам предстоит поездка в Александрию. Отправляемся ты, я, Бад Непромах и еще двое.
   — По железной дороге? — осведомился Джексон.
   Главарь поднял голову.
   — Железная дорога? — повторил он с недоумением.
   — Ну да, в закрытом багажном вагоне или в товарняке?
   Хэйман рассмеялся, аккуратно модулируя каждую смешинку в гортани, прежде чем позволить ей сорваться с губ.
   — Манхэттенец, — произнес он, — ты хладнокровный дьявол, которому все нипочем. Ты что, и впрямь думаешь, что я могу показаться вблизи железной дороги без маски на лице? Ну нет, Манхэттенец, для такого подвига я не гожусь! Меня там больно хорошо знают. А пятьдесят тысяч долларов за меня — хороший куш для любого.
   Джексон понимающе кивнул.
   — Тогда на лошадях? — спросил он.
   — Да, на лошадях, — ответил Хэйман. — Отправляйся на пастбище и подбери себе хорошего коня. Твоему серому, как я понимаю, уже изрядно пришлось попотеть. Сегодня ему хватило работенки, раз ты гонял его в Кемптон и обратно. Мы же, если не выбьемся из графика, должны успеть в Александрию послезавтра еще до наступления темноты. А это значит — будем скакать всю ночь и передохнем только завтра на рассвете, да и то недолго. Ну как, сможешь выдержать такую гонку?
   — Конечно! — небрежно бросил Джесси и отправился на пастбище присмотреть себе скакуна.
   В целом он был более чем доволен собой. Ему удалось избежать хладнокровного убийства Непоседы Мэлоуна и в то же время дать убедительное объяснение, почему тот не вернулся в лагерь, объяснение, которое, судя по всему, не вызвало никаких подозрений у Хэймана.
   Джексону казалось, что все идет как по маслу. Вот только того, что происходило в этот момент между Мэлоуном и Джерри, он не знал.

Глава 37

   А там, в лесу, вплотную подступающем к Кемптону, во мраке ночи Джерри — бродяга и сиделка по совместительству — выполнял указания шефа.
   Он принес одеяла, соорудил для раненого подобие кровати из сучьев и веток, затем промыл и перевязал его раны.
   Покончив с этим, дал ему еды — банку сардин и крекеры, а в качестве напитка предложил кофе, заварив его в старой жестянке на костре, который Джерри сумел развести так, что дым и огонь от него были почти незаметны со стороны.
   А позже, уже при свете догоравшего костра — тусклые отблески угасшего пламени еле выхватывали из мрака лица обоих мужчин и слабым блеском отражались в их глазах — Непоседа Мэлоун решился прервать молчание и начать разговор. До этого он по большей части благоразумно отделывался междометиями, начиная с того момента, как остался с Джерри наедине. Но сейчас он чувствовал себя гораздо лучше. Слабость, вызванная болью, и ужас от сознания, что смерть близка, сменились надеждой жить дальше и ощущением того, как к нему реально возвращаются силы. По мере того как настроение у Мэлоуна поднималось, он все отчетливее видел возникшую перед ним проблему. Она была настолько серьезной, что он даже решился обсудить ее со своим стражем.
   Джерри совершенно не умел держать язык за зубами — это был его худший недостаток, а Мэлоун коснулся темы, на которую бродяга мог говорить без устали. Этой темой, естественно, был Джексон.
   — Ты давно работаешь с ним? — спросил Мэлоун, сбивая одеяло под головой так, чтобы можно было держать ее под более прямым углом.
   — Нет, не очень, — признался Джерри. — Никогда прежде не обламывалось ходить в корешах с такими, как Джексон. Получилось так, что он сам вышел на нас троих.
   — И сразу всех вас захомутал?
   — Ага. Мы наткнулись на него в товарном вагоне. — Пустился в объяснения Джерри. — Откуда нам было знать, что это сам знаменитый Джексон? Поэтому мы кучей навалились на него, а он уделал нас всех оптом… — Тут он сделал паузу, ухмыльнулся от уха до уха и погрузился в приятные воспоминания.
   — Как — троих? С одного захода? — не поверил Мэлоун. — Этот шплинт, которого соплей перешибешь?
   — Ха, он шплинт только с виду. — Джерри грудью встал на защиту своего шефа. — Это так, чтобы не бросаться в глаза. Разумеется, он не амбал, но огреет, как свинцовой трубой, хоть левой, хоть правой. Веса в нем не наберется и ста пятидесяти фунтов, зато каждый фунт — чистый нитроглицерин.
   — Да уж, я это испытал на собственной шкуре, — задумчиво произнес Непоседа. — Только не верится, что он один смог оприходовать вас троих — все вы на вид крупные ребята, понаторевшие в драках, так ведь?
   — Я могу работать кулаками даже на ринге, — откровенно поведал Джерри, — хотя и не профессионал. Зато Пит был им в прошлом. И что же? Пит только раз наскочил на Джексона, а тот тут же отправил его в нокаут. С помощью джиу-джитсу, как я думаю.
   — Довелось и мне видеть несколько приемчиков, — сообщил Непоседа. — С ними любого мужика можно поставить раком. И каково работать с Джексоном? Клево?
   — Ага. Он обращается с нами по-честному. — Джерри не стал темнить. — Не рычит, не смотрит свысока, не держит камня за пазухой и никогда не мелочится — словом, главарь по большому счету!
   — Еще бы! Странно было бы, если бы он вел себя с вами иначе. Джексон хитер как лис. Только дурак станет катить бочку на джентльменов, которые на него пашут, — высказался Мэлоун. — Ну а когда он сорвет свой жирный куш, то сколько отстегнет на вашу долю?
   — Ну, судя по всему, на нас обломится от сорока до пятидесяти тысяч, — с довольной ухмылкой похвастался Джерри и лукаво добавил: — Всего-то-навсего!
   — А шиш не хотите, да не на нос, а под нос? Ведь Джексон сразу же забудет про вас! — заверил Мэлоун.
   — Это по-твоему, — возразил Джерри. — Но Джексон не из таких. Он щедрый и справедливый.
   — Да, но только не с такими, как ты и я — преступниками, — заметил Мэлоун. — Вот почему его называют птицей-фрегатом. Он заставляет нашего брата работать на него. И живет только за счет нас — бандитов и воров. Ты окажешься в дураках, старик!
   — Не был дураком и никогда им не стану, — твердо отрезал Джерри. — Я знаю Джексона. Было время, когда он спокойно мог умыть руки и оставить нас гнить в тюрьме. А он что сделал? Вломился в тюрягу самым наглым и хитрым способом, рискуя своей шкурой. Вытащил нас всех из этого «отеля», посадил на хороших лошадей и набил нам карманы звонкой монетой. Какое же это надувательство, хочу я спросить?
   — Он спас вас только потому, что знал — вы ему потом понадобитесь, — упорствовал Непоседа. — Когда вы, рискуя своими шеями, сделаете свое дело, Джексон только расхохочется в ваши вытянутые рожи и укатит прочь, прихватив всю добычу. Именно так он всегда и поступает.
   Джерри хотел было возразить, но, вникнув в его слова, в силу испорченности своей натуры, не мог не согласиться с Мэлоуном. Он решил, что тот, пожалуй, прав или хотя бы близок к этому, а посему слова протеста так и не сорвались с его губ.
   — Ты просто его не знаешь — только вымолвил Джерри.
   Мэлоун, почувствовав, что одерживает победу, усилил натиск и продолжил гнуть свою линию, внешне оставаясь невозмутимым:
   — Да взять хотя бы то, что он сейчас проворачивает. Ведь не зря же Джексон ошивается в лагере Хэймана. Зачем? Да затем, чтобы попробовать его ограбить. А там есть чем поживиться.
   — Чем же? — заинтересовался Джерри.
   — Ну, — протянул Мэлоун. — Уж кому другому, а тебе-то следовало быть в курсе, для многих это давно не секрет, что сотня тысяч, а то и пара сотен тысяч долларов чистоганом у дока всегда под рукой.
   — Усек, — кивнул Джерри. — Вот только не возьму в толк, как можно держать при себе такую кучу денег. И что, ваш док хранит мешок денег у всех на виду?
   — Он держит ее не в бумажках, садовая ты голова! — небрежно бросил Непоседа. — Поэтому может иметь при себе сумму в четверть миллиона долларов, и при этом от нее даже не оттопырится жилетный карман.
   — Камешки? — спросил Джерри, у которого даже дыхание перехватило.
   — Дошло? Ну конечно!
   — Какие же? Бриллианты!
   — Рубины! На всю сумму. Вот в чем док хранит свои денежки. Это то, что он любит, — после крови, конечно. Ведь у крови цвет такой же, как и у рубинов. Да уж, этот дьявол держит всегда при себе свои камешки.
   — А ты видел их?
   — Нет, но один джентльмен сказал мне, что видел. Шомпол Ванрайт.
   — Ага, я слышал о таком. Только, по-моему, он мертв.
   — Мертв. Потому и труп, что видел эти рубины. И мне быть покойником, если док узнает, что я слышал про его камешки.
   — Ты считаешь, что Хэйман расправился с Шомполом?
   — Вот именно. Влепил ему пулю, да еще левой клешней, пока Шомпол выхватывал пушку. Стрелял навскидку, не глядя.
   — Он, должно быть, сущий дьявол, — поежился Джерри.
   — Сейчас я расскажу тебе, кто он такой. Док — тот, кто отвалит тебе хороший кусок без всякого надувательства. Док — верняк для нашего брата. Его слово — закон! Сколько обещал — столько и получишь. А платит он щедро и работает всегда по-крупному. Док — не птица-фрегат. Уж здесь-то он чист. Хэйман хапает, где только можно, лишь бы куш был крупным, и делит добычу справедливо — поровну между всеми нами.
   — Ты думаешь, он затырил камешки или так и таскает их с собой повсюду? — полюбопытствовал Джерри, вновь переводя разговор на драгоценности.
   — За кого ты его принимаешь? — презрительно бросил Мэлоун. — Он предпочитает наслаждаться жизнью, а не зарывать сокровища на необитаемом острове. Рубины ему нужны, чтобы ими любоваться. В этом весь Хэйман. Только поэтому он их и таскает с собой повсюду. Хэйман — настоящий мужчина, старик!
   — Ага, — с уважением отозвался Джерри. — Пожалуй, я с тобой согласен. Док — серьезный человек.
   — А то! — подхватил Непоседа. — С ним шутки плохи! Думаешь, он боится нашей банды? Дудки! Это банда его боится! Только… ну, короче, док свернет башку любому — тут равных ему нет, — кто покатит на него бочку. Вот если он узнает, что против него выступает Джексон, то и ему переломает хребет…
   — А тут ты дал маху! — заспорил Джерри. — Ты не видел Джексона в деле. А я вот видел, как он быстро двигается и какова у него реакция. Хлопок кнута — сущая черепаха по сравнению с той быстротой, « с какой он выхватывает пушку или прячет ее на место. Да и место, куда убирает, не успеваешь разглядеть. Я вот до сих пор так и не знаю, где он хранит свой шестизарядник. А уж сколько раз на моих глазах он его выхватывал и прятал! Да и промаха от него тоже не дождешься. — Джерри захлебнулся от восхищения, а потом с завистью глубоко вздохнул.
   Мэлоун не без любопытства наблюдал за этой пантомимой.
   — Вот точно так же ты и не углядишь, куда Джексон затырит камешки Хэймана, сколько бы ни пялил зенки, — обрадовал его Мэлоун. — Они уплывут у тебя прямо из-под носа, только их и видели! Джексон по-другому не поступает. Он и живет за счет того, что грабит таких, как ты и я. Все давно об этом знают.
   — Никогда не слышал прежде.
   — Что не слышал? То, что он охмуряет нашего брата?
   — Я не о том. Никогда не слышал, чтобы Джексон надувал тех, кто с ним работает… ну, своих партнеров.
   — Какие же вы, все трое, для него партнеры? — с насмешкой поинтересовался Непоседа. — Вы кучей поперли на него — и он вас всех троих уделал, а затем соизволил взять к себе в работники. Джексон выплачивает вам зарплату. И это делает его свободным от вас, ничем вам не обязанным. Тебе такое не приходило в голову?
   — Ну, если бы я подумал… — пылко начал Джерри и тут же сник.
   — А тебе и крыть нечем. Ты знаешь, что я угодил в самое яблочко, — торжествующе подхватил Мэлоун. — Ты просто хочешь думать, что не дал себя провести, как глупого щенка.
   — Сейчас я чувствую, что меня обвели вокруг пальца как последнего олуха, — простонал в ответ Джерри. — А вдруг они оставят меня с носом и сделают ноги, после того как отколют эту штуку в Александрии? И придется мне тут куковать…
   — Александрии? — нетерпеливо переспросил Мэлоун. — А там-то что?
   — Ну, я про то дельце с банком, что наклевывается, — рассеянно проговорил Джерри, поглощенный своими горькими мыслями.
   Непоседа удивленно хмыкнул:
   — И что ты знаешь об этом дельце?
   — Ну, только то, что мне сказал Джексон. Не больше и не меньше. То, что мальчики должны чесать во весь дух, чтобы успеть на поезд и на нем добраться до Александрии, а там во что бы то ни стало пробраться в здание банка, чтобы с треском спутать все карты Хэйману…
   — Дьявол! — в сердцах вырвалось у Мэлоуна.
   — Как мне сдается, ребята должны справиться, — продолжил тем временем Джерри. — Он объяснил им, как действовать, разложил все по полочкам. У Джексона есть голова на плечах, ничего не скажешь.
   — Разнести в пух и прах такую задумку! О, будь он проклят! Черт бы его подрал, этого Джексона! — простонал Непоседа. Затем с искренним отчаянием заявил: — Вот что я скажу, Джерри! Джексон предложил тебе сорок или пятьдесят тысяч долларов, которых ты не увидишь как своих ушей… как насчет того, чтобы получить пятьдесят тысяч наличными, а не обещаниями? Такое тебе подойдет?
   — Кому? Мне? — опешил Джерри. — Клянусь преисподней, еще как подойдет!
   — Тогда доставь меня в лагерь. Это недалеко. Я уже могу ходить, а раз так, то смогу удержаться и на лошади. Усади меня в седло и отвези к нам в лагерь, а там уж я замолвлю за тебя словечко Хэйману, и мы устроим ловушку Джексону. И тогда твое дело в шляпе, можешь не сомневаться! Не думай — за доком не заржавеет. Он отвалит тебе столько, что у тебя в глазах зарябит.
   — Откуда у тебя такая уверенность? — недоверчиво спросил Джерри.
   — Ты же не дурак: дельце в Александрии потянет на триста, а то и четыреста тысяч долларов — они нас ждут не дождутся в тамошнем банке. Неужели доку захочется лишиться добычи и остаться без банды, если всех ребят там перестреляют как куропаток? Нет уж, дудки! А кроме того, он ненавидит Джексона. Причем всегда ненавидел его лютой ненавистью. Именно за то, что Джексон относится свысока к таким, как мы с тобой, и отбирает наши кровные. Хэйман за честную игру. Он заодно с преступниками и повязан с нами раз и навсегда. А Джексон играет по принципу: и нашим и вашим, да еще и нос воротит от таких, как мы. Вот каков твой хваленый Джексон! Скунс вонючий — вот он кто! Док жаждет его крови, и наступит день, когда он сведет с ним счеты. Только случая такого пока не представлялось. Он же не знает, что к нему в банду пожаловал сам Джексон. Даже не подозревает!
   — Пятьдесят тысяч? — ошалело пробормотал Джерри.
   — Вот тебе мое слово, что Хэйман заплатит тебе столько, и ни центом меньше, — заверил Мэлоун. — Он готов заплатить жизнью своей за то, чтобы раздавить Джексона как таракана.
   — Погоди минуту, — прервал его Джерри. — А ты уверен, что сможешь ехать верхом?
   — Конечно смогу! Ради такого дела готов ехать хоть на край света, даже если бы в меня всадили все шесть пуль из барабана. Не бойся, я в порядке.
   Задушевная беседа была продолжена и после того, как, оседлав лошадей, они стали верхом пробираться через лес. Животные, которых достал Джерри, отличались хорошим ходом и неплохо шли ровным шагом — любой другой аллюр исключался из-за состояния Мэлоуна. Так что Джерри вполне хватило времени, чтобы выболтать все без утайки о том, что он успел узнать о плане Джексона. Совершенство этого плана не раз заставляло Мэлоуна рассыпаться в проклятиях.
   Луна уже высоко взошла в ночном небе, свет от нее в прозрачном горном воздухе был настолько ярок, что они смогли разглядеть пламя лагерного костра лишь тогда, когда подъехали к нему почти вплотную. Тут их окликнул резкий голос:
   — Кто идет?
   — Привет, Пузан, — отозвался Мэлоун. — Говори потише. Незачем орать. Это я — Мэлоун!
   — Дьявол ты, вот кто! — рявкнул Джо Пузан. — Мэлоуна сцапали люди Текса Арнольда, и он уже на пути к железнодорожной станции!
   — Кто тебе сказал такое?
   — Манхэттенский Джесси, наш новичок. Кто там с тобой еще?
   — Малый, который просвятил меня насчет Манхэттенского Джесси. Где шеф? Дуй к нему и приведи его сюда. Но больше никому ни слова! У меня новости, которые здесь все поставят вверх ногами. Все забегают!
   — К шефу? — переспросил Джо Пузан. — Если бы я мог! Он уже отбыл в Александрию, и Манхэттенский Джесси тоже с ним.

Глава 38

   — Веди нас к костру. Предпочитаю объясняться при свете, а не впотьмах! — воскликнул Мэлоун, когда до него дошел смысл сказанного. И он тронул лошадь шагом дальше, тогда как Джо Пузан, пыхтя и отдуваясь, семенил рядом.
   Когда они приблизились к костру, Мэлоун сполз с седла на землю. Пузан подхватил его и с помощью Джерри помог удержаться на ногах.
   — Что стряслось с тобой, Непоседа? — с тревогой потребовал он объяснений. — Ты серьезно пострадал. Весь в крови и…
   — Манхэттенский Джесси подстрелил меня, — прервал его Непоседа, сохраняя полное самообладание. Он думал о том, что делать дальше. Собственное состояние Мэллоуна, казалось ничуть не волновало.
   — Манхэттенский Джесси?! — воскликнул Пузан.
   — Ага. Джесси Джексон… он же Манхэттенский Джесси!
   — Мой Бог! Джексон! — выдохнул с шумом Пузан. — Я не ослышался, Непоседа? Джексон? Этот дьявол?!
   — Да, это все он, включая и дьявола, — подтвердил Мэлоун. — Так он уехал с шефом?
   — Ну да! Он теперь правая рука Хэймана.
   — Этот мерзавец спутает доку все карты, все полетит к псу под хвост, — произнес Мэлоун с тем же спокойствием в голосе и с тем же озабоченным взглядом. — Кто здесь с тобой еще остался в лагере?