Страница:
И уж конечно он ни слова не сказал Алиссе Локке.
Которая, услышав об этом, скорее всего, подумает: «Слава богу, что у меня есть Макс. По крайней мере, этот придурок Роджер Старретт не станет описывать вокруг меня круги, рассчитывая на сладенькое».
Макс. Ублюдок. Вновь обретенная надежда и легкость моментально испарились, оставив вместо себя досаду и жалящую ревность, стоило ему представить себе Алиссу и Макса Багата вместе.
– Как ты можешь трахаться с собственным начальником? – спросил Сэм вслух.
Алиссы не было в машине, и поэтому, естественно, ответа он не дождался.
Впрочем, Сэму он был и не нужен. Он и сам мог предложить множество ответов на свой вопрос. Макс красив. Макс силен. Макс потрясающе умен. Макс, возможно, очень хорош в постели.
М-да, вот только слово «возможно» здесь, наверняка, лишнее. Макс, несомненно,хорош в постели. Сэм был уверен, что Алисса не стала бы целый год валандаться с парнем, если бы тот не соответствовал самым высоким стандартам.
А что касается романа на службе…
Надо признать, они вели себя очень осторожно. Настолько осторожно, что в Управлении были люди, которые вообще отказывались верить, будто Алисса Локке состоит в интимной связи со своим начальником.
К сожалению, Сэму было доподлинно известно, что это правда. Месяцев шесть назад черт дернул его постучаться ночью в дверь ее номера в отеле. Конечно, это был чистый идиотизм. Они с Мэри-Лу тогда еще даже не разъехались. И, разумеется, Сэм не имел никакого морального права стучаться в ту дверь.
Но он только что услышал, что во время спецоперации погиб агент ФБР, и чуть не свихнулся. Женщина по описанию была похожа на Алиссу – темнокожая, около тридцати лет.
И догадайтесь, кто открыл дверь, в которую он стучал? Совершенно верно – Макс Багат собственной персоной. Привет, приятель, извини, если разбудил.
Вот и все. Достаточно оказалось заглянуть Максу в глаза. Этот ублюдок на самом деле всерьез запал на Алиссу. Все ясно. Вопросов больше нет.
И с тех пор каждый божий день Сэм старался – на самом деле честно старался! – убедить себя, что желает им всяческого счастья.
А что касалось его собственного неуловимого счастья…
По правде говоря, Сэма уже тошнило от жалости к самому себе. И от того дурного спектакля, в который превратилась его жизнь под чутким руководством Мэри-Лу.
Вместе со своим новым и очень дорогим адвокатом они составили юридически безупречное соглашение, самым подробным образом расписывающее его будущие свидания с дочерью. Разумеется, Сэм не претендовал на совместное попечительство. Это было бы безумием, учитывая его службу в отряде «морских котиков». Им нередко приходилось покидать страну в течение 30 минут после получения приказа и проводить в командировках недели, а иногда и месяцы.
Но он хотел быть уверенным, что, находясь дома, сможет встречаться с Хейли пару раз в неделю. Уж с этим-то Мэри-Лу должна согласиться?
Чтобы облегчить ей принятие решения, Сэм был готов передать жене все документы на их дом в Сан-Диего, и при этом пообещать, что будет по-прежнему выплачивать кредит и налоги. Он знал, что сестра Мэри-Лу Джанин недавно развелась с мужем, и надеялся уговорить всех троих – Мэри-Лу, Джанин и Хейли – вернуться в Калифорнию.
Только тогда он действительно сможет видеться с Хейли каждые выходные и еще раз в неделю, например, в среду, а не каких-то два жалких раза в год, о которых упоминала жена.
Она просто не может не клюнуть на то, что за дом не придется платить. За два с половиной года совместной жизни Сэм успел убедиться, что неумение экономить – не последнее в списке множества неумений Мэри-Лу.
Вот все вышеизложенное и позволяло Сэму смотреть в будущее с осторожным оптимизмом. Почему бы, в самом деле, им с Мэри-Лу не договориться?
И – кто знает? – если они договорятся, может, наладится и все остальное? Может, у Макса, например, найдется сестра, такое же совершенство, как он сам, и тогда они смогут иногда ужинать вчетвером.
Хотя нельзя забывать, что Макс не выносит Сэма так же, как и Сэм – Макса. И от совместных ужинов, скорее всего, придется отказаться.
…Ранним утром машин на улицах было совсем немного. До дома Мэри-Лу он доберется минуты через четыре.
Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы она оказалась дома!
Последний раз Сэм звонил своей, почти уже бывшей, жене из автомата в аэропорту, сразу же после приземления. Ему тогда пришло в голову, что Мэри-Лу могла обзавестись определителем номера и просто не берет трубку, когда на экране высвечивается номер его мобильника.
Черта с два! Опять ничего.
Он не стал оставлять сообщение на автоответчике. Лучше сразу же ехать к ней и ждать у дверей. Рано или поздно ей придется забрать Хейли из яслей и вернуться домой.
А тогда он так или иначе заставит Мэри-Лу подписать проклятые бумаги и потом уговорит ее переехать в Сан-Диего.
Черт с ней! Если не захочет возвращаться в дом, где они когда-то жили вместе, можно продать его и купить другой. Главное, чтобы это было недалеко от базы, куда он собирается в ближайшее время переселиться.
Конечно, помещения, в которых живут холостые офицеры – настоящие живопырки, и об уединении там можно только мечтать. Ну и черт с ним, с уединением! Зачем оно ему, если на ближайшие сто лет секс был снят с повестки дня?
Сэм невольно рассмеялся. Звучит мрачновато: сто лет без секса. Типа, он такой жалкий неудачник, на которого за целых сто лет не польстится ни одна женщина.
На самом деле, все обстояло совсем не так. Проблем с женщинами у него никогда не было. Даже наоборот. Взять хотя бы девушку из офиса, где он брал напрокат машину. Она и не пыталась скрыть свой интерес.
«А где вы собираетесь остановиться?»
«Вы приехали один?»
«Если вам негде остановиться, могу посоветовать отель «Барнаби» в двух кварталах отсюда. Я всегда захожу в их бар после работы».
Намеки, намеки.
А она была очень даже ничего. Хорошенькая блондинка с тренированным телом и симпатичной задницей. Просто с некоторых пор Сэм утвердился во мнении, что этого недостаточно. Нет, благодарю вас, мэм.
Со случайным сексом покончено. Вот уже девять месяцев он держит свои штаны на замке, что, кстати, оказалось совсем не так трудно, как представлялось раньше.
Наверное, это звучит чересчур пафосно, но он хочет от жизни большего, чем случайный перепих с едва знакомой безмозглой девахой.
Спасибо, это мы уже пробовали. Даже чересчур часто. И однажды это закончилось тем, что он проснулся мужем одной из этих безмозглых девах, которую угораздило забеременеть от него. Вот и прикинь, стоило ли то сомнительное удовольствие двух с половиной лет жизни, пущенных коту под хвост.
Нет, он хочет, чтобы секс не был просто сексом. Хочет, чтобы с ним ложились в постель не только потому, что у него голубые глаза, накачанные мускулы и он лейтенант из отряда «морских котиков».
Разумеется, если Алисса Локке вдруг позвонит ему, пригласит к себе, а потом разденется догола и в таком виде встретит на пороге спальни, все его новообретенные принципы полетят к черту. На Алиссу Локке ограничения не распространяются.
И хотя она не была ни пустоголовой, ни едва знакомой, но за те несколько ночей, которые они провели вместе еще до того, как Сэм женился на Мэри-Лу, он успел понять, что интересует ее только в качестве с сексуального партнера. И, как ни странно, до сих пор чувствовал жгучую обиду.
Он немного притормозил, вглядываясь в номера домов, потому что уже свернул на улицу, где жила Мэри-Лу: 458, 460, 462. Вот он!
Дом 462 по Камилла-стрит оказался маленьким, типичным для Флориды одноэтажным коттеджем с крытой стоянкой на один автомобиль. Машины на стоянке не было. Не было ее и на тротуаре, и на дорожке, ведущей к крыльцу.
Сэм сидел, откинувшись на спинку и прислушиваясь к ровному гулу кондиционера. Светлая краска на стенах заметно облупилась, ставни криво висели на проржавевших петлях, да и сам коттедж был в два раза меньше, чем их дом в Сан-Диего. Земля в крошечном дворике высохла и растрескалась, а газон пожелтел. Казалось, из-за небывалой засухи вся Флорида превращается в пустыню.
Замученная пальма давала единственный островок тени перед домом. Дверь была плотно закрыта, а темные жалюзи на окнах опущены…
Что за черт?
Выключив двигатель, Сэм выбрался из машины на раскаленную улицу и уставился на окна.
Или после бессонной ночи у него что-то неладно с глазами, или эти жалюзи действительно шевелятся, или…
Он подошел ближе к дому.
Твою мать!
Это вовсе не черные жалюзи, это… мухи. Тысячи мух, плотной, копошащейся массой облепивших окна.
Дела ни к черту! Такое количество мух в доме может означать только одно.
Тот, кто находится внутри, давно и безнадежно мертв.
… Ровно в десять ноль-ноль, так и не сумев справиться с раздражением и грызущим его беспокойством, Том Паолетти покинул сад и вернулся на кухню.
Келли, все еще в ночной рубашке, стояла у стола и перерабатывала в мелкое крошево гору фруктов. Она улыбнулась ему, но в глазах мелькнула тревога.
– Ну, как там азалия? Поправится?
– Да, – кивнул Том. – С азалией все будет в порядке. И со мной тоже, – добавил он чуть погодя.
Келли кивнула:
– Я знаю. Просто…
– … просто пока тяжеловато, – закончил он за нее и, сполоснув руки, вытер их о висящее у раковины полотенце. – Да, пока тяжеловато.
Он взглянул на часы. Десять ноль три. Шестнадцатый отряд «морских котиков» ВМС США уже поднялся в воздух и следовал к месту проведения учебной операции.
За полгода, прошедшие с тех пор, как Паолетти был отстранен от командования, отряд уже не раз покидал базу без него, но впервые Тому даже не сообщили, куда они направляются.
Что, скорее всего, свидетельствовало о том, что его шансы вновь занять место командира отряда практически равны нулю.
Теперь Келли рубила крупное яблоко.
– Может, на всякий случай, тебе стоит подумать о… каких-нибудь других планах на будущее?
– Хорошо, – согласился он. – Давай начнем с того, что назначим дату свадьбы.
Келли продолжала ловко орудовать сверкающим на солнце ножом.
– Ты же понимаешь, что я не об этом говорю.
– Понимаю. Но раз уж мы строим планы…
– Том, – вздохнула Келли и отложила, наконец, нож, – может быть, пока не будем говорить об этом?
Ну вот тебе на, пожалуйста. Том невольно улыбнулся. Стоило ему заговорить о свадьбе, и она немедленно находила способ отвлечь его. Чаще всего при помощи неординарного секса.
Ну ничего. Однажды он ее все-таки переупрямит, и ей придется сказать «да» и назначить дату. А до тех пор – он в любом случае в выигрыше.
Потому что, хоть Келли, с ее золотыми веснушками, широко открытыми голубыми глазами и затянутым резинкой хвостиком, и была похожа на типичную калифорнийскую блондиночку-простушку, когда дело доходило до секса, она становилась невероятно изобретательной.
Том знал, что Келли его любит. Ни минуты не сомневался в этом. Просто ее все еще пугала мысль о долгосрочных обязательствах. Что ж, после неудачного первого замужества она имела право на осторожность.
Ополоснув руки, Келли подошла и поцеловала его.
– Может, отложим серьезные разговоры на потом, а пока попробуем найти лучшее применение выходному?
Вот-вот. Испытанная тактика. От нее пахло клубникой и дыней. А под ночной рубашкой ничего не было.
– Согласен? – Рука Келли прокралась за пояс его шорт. Пальцы были прохладными и мокрыми.
Вместо ответа Том поцеловал ее. Наверное, это не самый плохой способ избавиться от мучительного беспокойства и досады, хоть и ненадолго. Но только сначала все-таки надо поговорить.
Вместо этого он не отрываясь следил за тем, как Келли через голову снимает ночную рубашку и бросает ее на пол, а потом стягивает с хвоста резинку. Освобожденные волосы рассыпались по плечам. Она уже давно начала отращивать их, и сейчас завивающиеся кончики доходили до груди, но еще не закрывали ее, что вполне устраивало Тома.
Давненько они не занимались любовью на кухне, хотя ему всегда это нравилось. Нравилось, что солнце бьет прямо в окна, и что столы здесь как раз правильной высоты. Даже после того, как Келли, подойдя к окну, опустила жалюзи, чтобы Ходжесы, живущие в соседнем доме, не могли их увидеть, на кухне по-прежнему было светло.
Том улыбнулся абсолютно голой, красивой и любимой им женщине.
Келли улыбнулась в ответ и подошла к нему, а Том подумал, что, если бы шесть месяцев назад его не отстранили от командования, он был бы сейчас не на кухне с Келли, а высоко в воздухе, в душном металлическом ящике вместе со своими ребятами. И хотя он не мог не радоваться тому, что находится именно здесь и сейчас, открывшаяся сегодня утром горькая истина не делалась от этого менее горькой.
– Может, нам обоим стоит бросить работу? Тогда сможем спать допоздна, а потом целый день заниматься любовью, – предложил он.
– Хорошо. – Встав на цыпочки, Келли легко подпрыгнула и уселась на стол, совсем рядом с горой нарезанных фруктов.
Вот, значит, как? Сегодня их ожидает ароматный, вкусный и замечательно сочный секс? Господи, как же он ее любит!
И насколько легче, оказывается, переживать неприятности, когда она рядом.
Том смахнул в раковину блестящий, острый нож, лежавший на столе рядом с ее ягодицами.
Келли дождалась, пока он вновь посмотрит на нее, и медленно выдавила себе на пупок сок из румяной половинки персика. Капли побежали по животу вниз, и, проводив их взглядом, она откинулась назад, прямо в мелко нарубленную дыню.
Фруктовый коктейль готов!
Но Том продолжал стоять неподвижно, помня о том, что сначала он хотел кое-что ей сказать.
– Знаешь, я ведь серьезно говорил о том, чтобы бросить работу. Чтобы мнебросить. Уйти из ВМС, И если я это сделаю, можно подумать о детях, Кел. Я бы смог сидеть с ними дома.
Она резко выпрямилась и недоверчиво уставилась на него. Том, наверное, рассмеялся, если бы разговор не был таким важным.
Даже важнее, чем напоенный фруктовыми ароматами секс.
– Ты готов уйти с поста командира отряда «морских котиков» —лучшего в мире– ради того, чтобы сидеть дома с младенцем?
– Вообще-то, я бы хотел трех. Младенцев, я имею в виду. Не сразу, конечно, а по очереди. Да, готов.
Келли смотрела на него так, словно пыталась решить, не пора ли бежать за своим докторским чемоданчиком.
– Я правда хочу, чтобы у нас были дети, Кел, – упрямо повторил Том. – Я люблю тебя и считаю, что нам пора пожениться. Я уже давно так считаю. А сейчас у меня, похоже, будет куча свободного времени и…
– А как же твоя карьера?
– Какая карьера?
Почти полгода назад, в тот самый день, когда он отдал своим людям приказ открыть огонь на поражение по террористам, проникнувшим на базу ВМС в Коронадо, где проходил публичный смотр отрядов особого назначения, карьера Тома Паолетти в качестве командира шестнадцатого отряда «морских котиков» была кончена, и теперь ему вряд ли светило что-нибудь, кроме бумажной работы в штабе флота.
Было бы полбеды, если бы на новой должности его знания и опыт оказались востребованными и он имел бы возможность активно участвовать в обеспечении работы подразделений быстрого реагирования. На деле же Том занимался в основном перекладыванием никому не нужных бумаг с одного стола на другой. Недавно он для эксперимента попробовал приходить на службу на час позже и уходить часом раньше и, как оказалось, никто этого даже не заметил. Всем было просто наплевать на него.
До тех пор, разумеется, пока он не начал поднимать волну.
Сначала Том решил, что надо проявить терпение и подождать. Руководству ВМС и правительству требуется время, чтобы решить, стоит ли считать лейтенанта-коммандера Тома Паолетти героем, спасшим жизнь президенту Соединенных Штатов и, кстати говоря, еще тысячам людей, наблюдающим за смотром, или он – опасный преступник, нарушивший Основной закон США.
Военнослужащим американской армии ни при каких обстоятельствах не разрешалось использовать оружие против гражданских лиц. Тому это было известно гак же хорошо, как и любому американцу. Это правило черным по белому было написано на небольшом листке бумаги, именуемом Конституцией Соединенных Штатов Америки.
И Том, действительно, нарушил этот запрет. Защита президента – исключительная забота секретной службы, а ее руководитель не давал Тому разрешения действовать. Это было четко зафиксировано на записи радиопереговоров.
«Мы сами этим займемся», – было сказано Тому, несмотря на то, что снайперы секретной службы, сидевшие на крышах, все еще не могли отыскать вооруженных террористов в толпе, а люди Тома с «вертушки» уже засекли их.
И первым это сделал лейтенант Сэм Старретт, один из лучших офицеров отряда. Именно он заметил оружие в руках у подозреваемого и сообщил об этом своему командиру.
Том без колебания отдал приказ об уничтожении террориста, а потом и двух других, открывших стрельбу по толпе. В тот день на смотр пришла Келли и сотни других подружек, жен, детей и матерей…
И еще – президент Соединенных Штатов Америки.
В результате решительных действий Тома были спасены сотни жизней, и это ни у кого не вызывало сомнений. И если бы пришлось, он, не колеблясь, сделал бы это еще раз. Хотя и знал, что это будет стоить ему карьеры.
Но на свете есть вещи поважнее карьеры.
На следующий же день Том был отстранен от командования, и его место временно занял лейтенант Джаз Джакетт, его бывший заместитель.
– С моей карьерой в ВМС покончено, – Том впервые произнес вслух то, что понял уже давно и в чем окончательно убедился сегодня.
И впервые он сказал об этом Келли.
Ее голубые глаза сразу же наполнились слезами.
– Ты уверен?
– Да. Я это уже давно понял. – Он посмотрел на обнаженную женщину, сидевшую среди горы нарезанных фруктов, и почувствовал укол разочарования. – Боюсь, я испортил тебе настроение. Извини.
Келли покачала головой:
– Я даже не думала, что… Ох, Том! Ну почему же ты ничего не рассказал мне раньше? Ты не должен был скрывать от меня… О господи…
– Я все время надеялся, что ошибаюсь. – Он пожал плечами. – Прости. Я просто…
Келли потянулась к нему и обняла за шею.
– Прости, Кел, – повторил Том. – Наверное, я думал, что если не произносить это вслух, то… – Он поцеловал ее и ощутил привкус соли на губах.
Келли слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза и вытереть слезы.
– Они просто дураки, если дадут тебе уйти.
– Да, спасибо, но…
– Ты ведь знаешь, что Макс Багат будет счастлив взять тебя к себе.
Том улыбнулся ее горячности.
– Ты хочешь, чтобы я перешел в ФБР?
– Да, – решительно ответила Келли. – Да, Том, хочу. В мире остается еще много мерзавцев, а ты отлично умеешь их ловить. Если ты не можешь делать этого в ВМС, надо найти другую возможность.
– А я все-таки хочу детей. Нет, скажу иначе: я хочу, чтобы мы поженились и чтобы у нас были дети.
– Ты дашь мне немного времени, чтобы подумать?
– Да, – кивнул Том. – Даю тебе двадцать минут.
Келли рассмеялась.
– Думай быстрее, – поторопил ее Том. – Мы можем уже сегодня съездить в Вегас. Или организовать маленькую церемонию прямо здесь, на базе. Спорим, что я к вечеру отыщу кого-нибудь, кто нас поженит? Разрешение лежит у меня в столе и все еще действует.
В этом году Келли захотела подарить ему на день рождения новую машину. Вопрос о деньгах по-прежнему оставался довольно чувствительным для Тома, который наотрез отказывался объединять их счета до тех пор, пока они не поженятся. Его вполне устраивало, что они живут в его доме и он сам за все платит, но это здорово злило Келли, которая унаследовала целое состояние после смерти отца и, к тому же, зарабатывала гораздо больше, чем Том.
Но у Тома были свои принципы, ион не желал слышать о «наших» деньгах, если они с Келли не станут мужем и женой. И даже если станут, он намеревался заключить такой брачный контракт, по которому у него не будет права распоряжаться ее наследством.
В результате долгих переговоров, Том согласился принять в подарок машину при условии, что сначала они сходят в муниципалитет и получат разрешение на брак. Это не значит, что они обязаны им воспользоваться. Просто пусть оно у них будет.
Сейчас разрешение лежало в столе в его кабинете и ждало, когда Келли наконец согласится должным образом оформить их отношения.
– Знаешь, если бы ты дал мне времени побольше, чем двадцать минут, мы могли бы провести этот день гораздо приятнее. – Келли съела сочный кусок арбуза, опять откинулась на спину и с удовольствием облизала пальцы.
Том рассмеялся над столь бесхитростной попыткой отвлечь его и над тем, что она так эффективно сработала.
– Ты не поверишь, но я бы предпочел поехать в Вегас.
– Правда? – она съела кусочек яблока.
– Правда.
Келли неторопливо облизала дольку апельсина.
– Прямо сейчас?
Том наклонился и поцеловал ее. Он ведь, в конце концов, не железный.
– Да, – в его голосе уже не было убежденности.
– А может, через пять минут? – вытянув руку, Келли начала расстегивать его шорты.
Том чуть-чуть отступил назад.
– Пять минут. А потом мы едем в Вегас.
– Пять минут, – засмеялась Келли. – А потом мы об этом поговорим.
Ну что ж, поговорить тоже можно. Том наклонился и поцеловал ее, на этот раз уже не в рот, и смех Келли скоро превратился в сладкий стон.
Ох, до чего же он любил персики! А еще он любил целовать Келли и прикасаться к ней особым проверенным способом, от которого она быстро теряла рассудок.
За несколько прожитых вместе лет, в течение которых Келли как детского врача вызывали из дома в самое неподходящее время еще чаще, чем Тома, они довели искусство быстрого секса до уровня совершенства.
– Пожалуйста… сейчас – простонала Келли, пододвинулась на столе ему навстречу, и через мгновение Том уже был внутри нее.
Именно в этот момент раздался звонок в дверь.
– Черт!
– Не обращай внимания, – потребовала Келли. – Пусть уходят.
Но звонок прозвучал снова. И снова.
Черт, черт, черт! Тот, кто стоял под дверью, несомненно, видел их машины у дома.
Келли-то, конечно, все это очень нравилось. Ее всегда до крайности возбуждала возможность быть застигнутой. Она ловила настоящий кайф при мысли что на крыльце дома стоят люди, нетерпеливо поглядывают на часы, гадают, где могут быть хозяева, а член Тома в это время находится глубоко в ней.
– Наверное, стоит проверить, работает ли телефон, – с трудом выговорил Том. В дверь продолжали настойчиво звонить.
Келли не стала возражать, и он легко подхватил ее на руки, а она ногами обняла его за талию, и так они добрались до висящего на стене телефона. Келли подняла трубку, и Том услышал гудок. Она вернула трубку на место и опять откинулась назад, упершись руками в стол.
Келли уже приближалась к пику наслаждения. Том знал это по тому, как вдруг участилось и стало хриплым ее дыхание, по коротким, сладким стонам и всхлипываниям, которые он так любил и которые и его самого доводили до точки кипения.
Тот, кто стоял на крыльце, слава богу, наконец-то, убрал палец со звонка.
Если это что-то серьезное, он вернется попозже.
В какой-то момент Том вообще забыл о неожиданном визите и думал только об удивительной, красивой, потрясающе сексуальной женщине, с которой он занимается любовью и которую уговорит стать своею женой сразу же после того, как доведет до оргазма.
Бух! Бух! Бух!
Тот, кто до этого трезвонил в переднюю дверь, сейчас колотил кулаком в заднюю.
Том всерьез занервничал, и Келли открыла глаза, почувствовав, что он отодвигается от нее.
– Я не помню, закрыл ли заднюю дверь.
– Язакрыла. – Ногами она притянула его ближе и еще глубже внутрь себя. – Так., так… так!
Она засмеялась и стала кончать, бурно и безудержно, как всегда.
Дзинь! Дзинь! Дзинь!
Проклятье! Значит, их двое. Теперь один из пришедших колотил в заднюю дверь, а другой – звонил в переднюю.
Келли знала Тома не хуже, чем он – ее. Она знала, что надо сделать, чтобы он забыл обо всем, даже об этом сумасшедшем звуковом сопровождении.
Бух! Дзинь! Бух! Дзинь-дзинь!
– Господи! Келли! Келли!
Наслаждение, яростное, глубокое и еще более острое оттого, что настигло его в обстановке, напоминающей Центральный вокзал в час пик, пронзило Тома с головы до ног…
– Лейтенант-коммандер Томас Паолетти, прошу вас, откройте дверь! – прокричал голос снаружи.
Засмеявшись, Том отодвинулся от хохочущей Келли, и на этот раз она не стала его удерживать. Он быстро привел себя в порядок при помощи кухонного полотенца, а Келли смахнула с его подбородка кусочек персика.
– Никуда не уходи, – приказал он, застегивая шорты. – У меня еще есть на тебя планы.
Пригладив волосы, Том направился к передней двери и, заглянув по дороге в зеркало, убедился, что на его лице крупными буквами написано, что только что на кухне он занимался любовью со своей умопомрачительной будущей женой.
Жена. Какое замечательное слово! Сегодня он уговорит ее, во что бы то ни стало.
Он распахнул дверь:
– В чем дело, джентльмены?
Черт! Оказывается, к нему пожаловал береговой патруль – военно-морская версия армейской полиции. На крыльце стояла пара очень юных и суровых энсинов. [2]
– Лейтенант-коммандер Томас Паолетти?
Которая, услышав об этом, скорее всего, подумает: «Слава богу, что у меня есть Макс. По крайней мере, этот придурок Роджер Старретт не станет описывать вокруг меня круги, рассчитывая на сладенькое».
Макс. Ублюдок. Вновь обретенная надежда и легкость моментально испарились, оставив вместо себя досаду и жалящую ревность, стоило ему представить себе Алиссу и Макса Багата вместе.
– Как ты можешь трахаться с собственным начальником? – спросил Сэм вслух.
Алиссы не было в машине, и поэтому, естественно, ответа он не дождался.
Впрочем, Сэму он был и не нужен. Он и сам мог предложить множество ответов на свой вопрос. Макс красив. Макс силен. Макс потрясающе умен. Макс, возможно, очень хорош в постели.
М-да, вот только слово «возможно» здесь, наверняка, лишнее. Макс, несомненно,хорош в постели. Сэм был уверен, что Алисса не стала бы целый год валандаться с парнем, если бы тот не соответствовал самым высоким стандартам.
А что касается романа на службе…
Надо признать, они вели себя очень осторожно. Настолько осторожно, что в Управлении были люди, которые вообще отказывались верить, будто Алисса Локке состоит в интимной связи со своим начальником.
К сожалению, Сэму было доподлинно известно, что это правда. Месяцев шесть назад черт дернул его постучаться ночью в дверь ее номера в отеле. Конечно, это был чистый идиотизм. Они с Мэри-Лу тогда еще даже не разъехались. И, разумеется, Сэм не имел никакого морального права стучаться в ту дверь.
Но он только что услышал, что во время спецоперации погиб агент ФБР, и чуть не свихнулся. Женщина по описанию была похожа на Алиссу – темнокожая, около тридцати лет.
И догадайтесь, кто открыл дверь, в которую он стучал? Совершенно верно – Макс Багат собственной персоной. Привет, приятель, извини, если разбудил.
Вот и все. Достаточно оказалось заглянуть Максу в глаза. Этот ублюдок на самом деле всерьез запал на Алиссу. Все ясно. Вопросов больше нет.
И с тех пор каждый божий день Сэм старался – на самом деле честно старался! – убедить себя, что желает им всяческого счастья.
А что касалось его собственного неуловимого счастья…
По правде говоря, Сэма уже тошнило от жалости к самому себе. И от того дурного спектакля, в который превратилась его жизнь под чутким руководством Мэри-Лу.
Вместе со своим новым и очень дорогим адвокатом они составили юридически безупречное соглашение, самым подробным образом расписывающее его будущие свидания с дочерью. Разумеется, Сэм не претендовал на совместное попечительство. Это было бы безумием, учитывая его службу в отряде «морских котиков». Им нередко приходилось покидать страну в течение 30 минут после получения приказа и проводить в командировках недели, а иногда и месяцы.
Но он хотел быть уверенным, что, находясь дома, сможет встречаться с Хейли пару раз в неделю. Уж с этим-то Мэри-Лу должна согласиться?
Чтобы облегчить ей принятие решения, Сэм был готов передать жене все документы на их дом в Сан-Диего, и при этом пообещать, что будет по-прежнему выплачивать кредит и налоги. Он знал, что сестра Мэри-Лу Джанин недавно развелась с мужем, и надеялся уговорить всех троих – Мэри-Лу, Джанин и Хейли – вернуться в Калифорнию.
Только тогда он действительно сможет видеться с Хейли каждые выходные и еще раз в неделю, например, в среду, а не каких-то два жалких раза в год, о которых упоминала жена.
Она просто не может не клюнуть на то, что за дом не придется платить. За два с половиной года совместной жизни Сэм успел убедиться, что неумение экономить – не последнее в списке множества неумений Мэри-Лу.
Вот все вышеизложенное и позволяло Сэму смотреть в будущее с осторожным оптимизмом. Почему бы, в самом деле, им с Мэри-Лу не договориться?
И – кто знает? – если они договорятся, может, наладится и все остальное? Может, у Макса, например, найдется сестра, такое же совершенство, как он сам, и тогда они смогут иногда ужинать вчетвером.
Хотя нельзя забывать, что Макс не выносит Сэма так же, как и Сэм – Макса. И от совместных ужинов, скорее всего, придется отказаться.
…Ранним утром машин на улицах было совсем немного. До дома Мэри-Лу он доберется минуты через четыре.
Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы она оказалась дома!
Последний раз Сэм звонил своей, почти уже бывшей, жене из автомата в аэропорту, сразу же после приземления. Ему тогда пришло в голову, что Мэри-Лу могла обзавестись определителем номера и просто не берет трубку, когда на экране высвечивается номер его мобильника.
Черта с два! Опять ничего.
Он не стал оставлять сообщение на автоответчике. Лучше сразу же ехать к ней и ждать у дверей. Рано или поздно ей придется забрать Хейли из яслей и вернуться домой.
А тогда он так или иначе заставит Мэри-Лу подписать проклятые бумаги и потом уговорит ее переехать в Сан-Диего.
Черт с ней! Если не захочет возвращаться в дом, где они когда-то жили вместе, можно продать его и купить другой. Главное, чтобы это было недалеко от базы, куда он собирается в ближайшее время переселиться.
Конечно, помещения, в которых живут холостые офицеры – настоящие живопырки, и об уединении там можно только мечтать. Ну и черт с ним, с уединением! Зачем оно ему, если на ближайшие сто лет секс был снят с повестки дня?
Сэм невольно рассмеялся. Звучит мрачновато: сто лет без секса. Типа, он такой жалкий неудачник, на которого за целых сто лет не польстится ни одна женщина.
На самом деле, все обстояло совсем не так. Проблем с женщинами у него никогда не было. Даже наоборот. Взять хотя бы девушку из офиса, где он брал напрокат машину. Она и не пыталась скрыть свой интерес.
«А где вы собираетесь остановиться?»
«Вы приехали один?»
«Если вам негде остановиться, могу посоветовать отель «Барнаби» в двух кварталах отсюда. Я всегда захожу в их бар после работы».
Намеки, намеки.
А она была очень даже ничего. Хорошенькая блондинка с тренированным телом и симпатичной задницей. Просто с некоторых пор Сэм утвердился во мнении, что этого недостаточно. Нет, благодарю вас, мэм.
Со случайным сексом покончено. Вот уже девять месяцев он держит свои штаны на замке, что, кстати, оказалось совсем не так трудно, как представлялось раньше.
Наверное, это звучит чересчур пафосно, но он хочет от жизни большего, чем случайный перепих с едва знакомой безмозглой девахой.
Спасибо, это мы уже пробовали. Даже чересчур часто. И однажды это закончилось тем, что он проснулся мужем одной из этих безмозглых девах, которую угораздило забеременеть от него. Вот и прикинь, стоило ли то сомнительное удовольствие двух с половиной лет жизни, пущенных коту под хвост.
Нет, он хочет, чтобы секс не был просто сексом. Хочет, чтобы с ним ложились в постель не только потому, что у него голубые глаза, накачанные мускулы и он лейтенант из отряда «морских котиков».
Разумеется, если Алисса Локке вдруг позвонит ему, пригласит к себе, а потом разденется догола и в таком виде встретит на пороге спальни, все его новообретенные принципы полетят к черту. На Алиссу Локке ограничения не распространяются.
И хотя она не была ни пустоголовой, ни едва знакомой, но за те несколько ночей, которые они провели вместе еще до того, как Сэм женился на Мэри-Лу, он успел понять, что интересует ее только в качестве с сексуального партнера. И, как ни странно, до сих пор чувствовал жгучую обиду.
Он немного притормозил, вглядываясь в номера домов, потому что уже свернул на улицу, где жила Мэри-Лу: 458, 460, 462. Вот он!
Дом 462 по Камилла-стрит оказался маленьким, типичным для Флориды одноэтажным коттеджем с крытой стоянкой на один автомобиль. Машины на стоянке не было. Не было ее и на тротуаре, и на дорожке, ведущей к крыльцу.
Сэм сидел, откинувшись на спинку и прислушиваясь к ровному гулу кондиционера. Светлая краска на стенах заметно облупилась, ставни криво висели на проржавевших петлях, да и сам коттедж был в два раза меньше, чем их дом в Сан-Диего. Земля в крошечном дворике высохла и растрескалась, а газон пожелтел. Казалось, из-за небывалой засухи вся Флорида превращается в пустыню.
Замученная пальма давала единственный островок тени перед домом. Дверь была плотно закрыта, а темные жалюзи на окнах опущены…
Что за черт?
Выключив двигатель, Сэм выбрался из машины на раскаленную улицу и уставился на окна.
Или после бессонной ночи у него что-то неладно с глазами, или эти жалюзи действительно шевелятся, или…
Он подошел ближе к дому.
Твою мать!
Это вовсе не черные жалюзи, это… мухи. Тысячи мух, плотной, копошащейся массой облепивших окна.
Дела ни к черту! Такое количество мух в доме может означать только одно.
Тот, кто находится внутри, давно и безнадежно мертв.
… Ровно в десять ноль-ноль, так и не сумев справиться с раздражением и грызущим его беспокойством, Том Паолетти покинул сад и вернулся на кухню.
Келли, все еще в ночной рубашке, стояла у стола и перерабатывала в мелкое крошево гору фруктов. Она улыбнулась ему, но в глазах мелькнула тревога.
– Ну, как там азалия? Поправится?
– Да, – кивнул Том. – С азалией все будет в порядке. И со мной тоже, – добавил он чуть погодя.
Келли кивнула:
– Я знаю. Просто…
– … просто пока тяжеловато, – закончил он за нее и, сполоснув руки, вытер их о висящее у раковины полотенце. – Да, пока тяжеловато.
Он взглянул на часы. Десять ноль три. Шестнадцатый отряд «морских котиков» ВМС США уже поднялся в воздух и следовал к месту проведения учебной операции.
За полгода, прошедшие с тех пор, как Паолетти был отстранен от командования, отряд уже не раз покидал базу без него, но впервые Тому даже не сообщили, куда они направляются.
Что, скорее всего, свидетельствовало о том, что его шансы вновь занять место командира отряда практически равны нулю.
Теперь Келли рубила крупное яблоко.
– Может, на всякий случай, тебе стоит подумать о… каких-нибудь других планах на будущее?
– Хорошо, – согласился он. – Давай начнем с того, что назначим дату свадьбы.
Келли продолжала ловко орудовать сверкающим на солнце ножом.
– Ты же понимаешь, что я не об этом говорю.
– Понимаю. Но раз уж мы строим планы…
– Том, – вздохнула Келли и отложила, наконец, нож, – может быть, пока не будем говорить об этом?
Ну вот тебе на, пожалуйста. Том невольно улыбнулся. Стоило ему заговорить о свадьбе, и она немедленно находила способ отвлечь его. Чаще всего при помощи неординарного секса.
Ну ничего. Однажды он ее все-таки переупрямит, и ей придется сказать «да» и назначить дату. А до тех пор – он в любом случае в выигрыше.
Потому что, хоть Келли, с ее золотыми веснушками, широко открытыми голубыми глазами и затянутым резинкой хвостиком, и была похожа на типичную калифорнийскую блондиночку-простушку, когда дело доходило до секса, она становилась невероятно изобретательной.
Том знал, что Келли его любит. Ни минуты не сомневался в этом. Просто ее все еще пугала мысль о долгосрочных обязательствах. Что ж, после неудачного первого замужества она имела право на осторожность.
Ополоснув руки, Келли подошла и поцеловала его.
– Может, отложим серьезные разговоры на потом, а пока попробуем найти лучшее применение выходному?
Вот-вот. Испытанная тактика. От нее пахло клубникой и дыней. А под ночной рубашкой ничего не было.
– Согласен? – Рука Келли прокралась за пояс его шорт. Пальцы были прохладными и мокрыми.
Вместо ответа Том поцеловал ее. Наверное, это не самый плохой способ избавиться от мучительного беспокойства и досады, хоть и ненадолго. Но только сначала все-таки надо поговорить.
Вместо этого он не отрываясь следил за тем, как Келли через голову снимает ночную рубашку и бросает ее на пол, а потом стягивает с хвоста резинку. Освобожденные волосы рассыпались по плечам. Она уже давно начала отращивать их, и сейчас завивающиеся кончики доходили до груди, но еще не закрывали ее, что вполне устраивало Тома.
Давненько они не занимались любовью на кухне, хотя ему всегда это нравилось. Нравилось, что солнце бьет прямо в окна, и что столы здесь как раз правильной высоты. Даже после того, как Келли, подойдя к окну, опустила жалюзи, чтобы Ходжесы, живущие в соседнем доме, не могли их увидеть, на кухне по-прежнему было светло.
Том улыбнулся абсолютно голой, красивой и любимой им женщине.
Келли улыбнулась в ответ и подошла к нему, а Том подумал, что, если бы шесть месяцев назад его не отстранили от командования, он был бы сейчас не на кухне с Келли, а высоко в воздухе, в душном металлическом ящике вместе со своими ребятами. И хотя он не мог не радоваться тому, что находится именно здесь и сейчас, открывшаяся сегодня утром горькая истина не делалась от этого менее горькой.
– Может, нам обоим стоит бросить работу? Тогда сможем спать допоздна, а потом целый день заниматься любовью, – предложил он.
– Хорошо. – Встав на цыпочки, Келли легко подпрыгнула и уселась на стол, совсем рядом с горой нарезанных фруктов.
Вот, значит, как? Сегодня их ожидает ароматный, вкусный и замечательно сочный секс? Господи, как же он ее любит!
И насколько легче, оказывается, переживать неприятности, когда она рядом.
Том смахнул в раковину блестящий, острый нож, лежавший на столе рядом с ее ягодицами.
Келли дождалась, пока он вновь посмотрит на нее, и медленно выдавила себе на пупок сок из румяной половинки персика. Капли побежали по животу вниз, и, проводив их взглядом, она откинулась назад, прямо в мелко нарубленную дыню.
Фруктовый коктейль готов!
Но Том продолжал стоять неподвижно, помня о том, что сначала он хотел кое-что ей сказать.
– Знаешь, я ведь серьезно говорил о том, чтобы бросить работу. Чтобы мнебросить. Уйти из ВМС, И если я это сделаю, можно подумать о детях, Кел. Я бы смог сидеть с ними дома.
Она резко выпрямилась и недоверчиво уставилась на него. Том, наверное, рассмеялся, если бы разговор не был таким важным.
Даже важнее, чем напоенный фруктовыми ароматами секс.
– Ты готов уйти с поста командира отряда «морских котиков» —лучшего в мире– ради того, чтобы сидеть дома с младенцем?
– Вообще-то, я бы хотел трех. Младенцев, я имею в виду. Не сразу, конечно, а по очереди. Да, готов.
Келли смотрела на него так, словно пыталась решить, не пора ли бежать за своим докторским чемоданчиком.
– Я правда хочу, чтобы у нас были дети, Кел, – упрямо повторил Том. – Я люблю тебя и считаю, что нам пора пожениться. Я уже давно так считаю. А сейчас у меня, похоже, будет куча свободного времени и…
– А как же твоя карьера?
– Какая карьера?
Почти полгода назад, в тот самый день, когда он отдал своим людям приказ открыть огонь на поражение по террористам, проникнувшим на базу ВМС в Коронадо, где проходил публичный смотр отрядов особого назначения, карьера Тома Паолетти в качестве командира шестнадцатого отряда «морских котиков» была кончена, и теперь ему вряд ли светило что-нибудь, кроме бумажной работы в штабе флота.
Было бы полбеды, если бы на новой должности его знания и опыт оказались востребованными и он имел бы возможность активно участвовать в обеспечении работы подразделений быстрого реагирования. На деле же Том занимался в основном перекладыванием никому не нужных бумаг с одного стола на другой. Недавно он для эксперимента попробовал приходить на службу на час позже и уходить часом раньше и, как оказалось, никто этого даже не заметил. Всем было просто наплевать на него.
До тех пор, разумеется, пока он не начал поднимать волну.
Сначала Том решил, что надо проявить терпение и подождать. Руководству ВМС и правительству требуется время, чтобы решить, стоит ли считать лейтенанта-коммандера Тома Паолетти героем, спасшим жизнь президенту Соединенных Штатов и, кстати говоря, еще тысячам людей, наблюдающим за смотром, или он – опасный преступник, нарушивший Основной закон США.
Военнослужащим американской армии ни при каких обстоятельствах не разрешалось использовать оружие против гражданских лиц. Тому это было известно гак же хорошо, как и любому американцу. Это правило черным по белому было написано на небольшом листке бумаги, именуемом Конституцией Соединенных Штатов Америки.
И Том, действительно, нарушил этот запрет. Защита президента – исключительная забота секретной службы, а ее руководитель не давал Тому разрешения действовать. Это было четко зафиксировано на записи радиопереговоров.
«Мы сами этим займемся», – было сказано Тому, несмотря на то, что снайперы секретной службы, сидевшие на крышах, все еще не могли отыскать вооруженных террористов в толпе, а люди Тома с «вертушки» уже засекли их.
И первым это сделал лейтенант Сэм Старретт, один из лучших офицеров отряда. Именно он заметил оружие в руках у подозреваемого и сообщил об этом своему командиру.
Том без колебания отдал приказ об уничтожении террориста, а потом и двух других, открывших стрельбу по толпе. В тот день на смотр пришла Келли и сотни других подружек, жен, детей и матерей…
И еще – президент Соединенных Штатов Америки.
В результате решительных действий Тома были спасены сотни жизней, и это ни у кого не вызывало сомнений. И если бы пришлось, он, не колеблясь, сделал бы это еще раз. Хотя и знал, что это будет стоить ему карьеры.
Но на свете есть вещи поважнее карьеры.
На следующий же день Том был отстранен от командования, и его место временно занял лейтенант Джаз Джакетт, его бывший заместитель.
– С моей карьерой в ВМС покончено, – Том впервые произнес вслух то, что понял уже давно и в чем окончательно убедился сегодня.
И впервые он сказал об этом Келли.
Ее голубые глаза сразу же наполнились слезами.
– Ты уверен?
– Да. Я это уже давно понял. – Он посмотрел на обнаженную женщину, сидевшую среди горы нарезанных фруктов, и почувствовал укол разочарования. – Боюсь, я испортил тебе настроение. Извини.
Келли покачала головой:
– Я даже не думала, что… Ох, Том! Ну почему же ты ничего не рассказал мне раньше? Ты не должен был скрывать от меня… О господи…
– Я все время надеялся, что ошибаюсь. – Он пожал плечами. – Прости. Я просто…
Келли потянулась к нему и обняла за шею.
– Прости, Кел, – повторил Том. – Наверное, я думал, что если не произносить это вслух, то… – Он поцеловал ее и ощутил привкус соли на губах.
Келли слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза и вытереть слезы.
– Они просто дураки, если дадут тебе уйти.
– Да, спасибо, но…
– Ты ведь знаешь, что Макс Багат будет счастлив взять тебя к себе.
Том улыбнулся ее горячности.
– Ты хочешь, чтобы я перешел в ФБР?
– Да, – решительно ответила Келли. – Да, Том, хочу. В мире остается еще много мерзавцев, а ты отлично умеешь их ловить. Если ты не можешь делать этого в ВМС, надо найти другую возможность.
– А я все-таки хочу детей. Нет, скажу иначе: я хочу, чтобы мы поженились и чтобы у нас были дети.
– Ты дашь мне немного времени, чтобы подумать?
– Да, – кивнул Том. – Даю тебе двадцать минут.
Келли рассмеялась.
– Думай быстрее, – поторопил ее Том. – Мы можем уже сегодня съездить в Вегас. Или организовать маленькую церемонию прямо здесь, на базе. Спорим, что я к вечеру отыщу кого-нибудь, кто нас поженит? Разрешение лежит у меня в столе и все еще действует.
В этом году Келли захотела подарить ему на день рождения новую машину. Вопрос о деньгах по-прежнему оставался довольно чувствительным для Тома, который наотрез отказывался объединять их счета до тех пор, пока они не поженятся. Его вполне устраивало, что они живут в его доме и он сам за все платит, но это здорово злило Келли, которая унаследовала целое состояние после смерти отца и, к тому же, зарабатывала гораздо больше, чем Том.
Но у Тома были свои принципы, ион не желал слышать о «наших» деньгах, если они с Келли не станут мужем и женой. И даже если станут, он намеревался заключить такой брачный контракт, по которому у него не будет права распоряжаться ее наследством.
В результате долгих переговоров, Том согласился принять в подарок машину при условии, что сначала они сходят в муниципалитет и получат разрешение на брак. Это не значит, что они обязаны им воспользоваться. Просто пусть оно у них будет.
Сейчас разрешение лежало в столе в его кабинете и ждало, когда Келли наконец согласится должным образом оформить их отношения.
– Знаешь, если бы ты дал мне времени побольше, чем двадцать минут, мы могли бы провести этот день гораздо приятнее. – Келли съела сочный кусок арбуза, опять откинулась на спину и с удовольствием облизала пальцы.
Том рассмеялся над столь бесхитростной попыткой отвлечь его и над тем, что она так эффективно сработала.
– Ты не поверишь, но я бы предпочел поехать в Вегас.
– Правда? – она съела кусочек яблока.
– Правда.
Келли неторопливо облизала дольку апельсина.
– Прямо сейчас?
Том наклонился и поцеловал ее. Он ведь, в конце концов, не железный.
– Да, – в его голосе уже не было убежденности.
– А может, через пять минут? – вытянув руку, Келли начала расстегивать его шорты.
Том чуть-чуть отступил назад.
– Пять минут. А потом мы едем в Вегас.
– Пять минут, – засмеялась Келли. – А потом мы об этом поговорим.
Ну что ж, поговорить тоже можно. Том наклонился и поцеловал ее, на этот раз уже не в рот, и смех Келли скоро превратился в сладкий стон.
Ох, до чего же он любил персики! А еще он любил целовать Келли и прикасаться к ней особым проверенным способом, от которого она быстро теряла рассудок.
За несколько прожитых вместе лет, в течение которых Келли как детского врача вызывали из дома в самое неподходящее время еще чаще, чем Тома, они довели искусство быстрого секса до уровня совершенства.
– Пожалуйста… сейчас – простонала Келли, пододвинулась на столе ему навстречу, и через мгновение Том уже был внутри нее.
Именно в этот момент раздался звонок в дверь.
– Черт!
– Не обращай внимания, – потребовала Келли. – Пусть уходят.
Но звонок прозвучал снова. И снова.
Черт, черт, черт! Тот, кто стоял под дверью, несомненно, видел их машины у дома.
Келли-то, конечно, все это очень нравилось. Ее всегда до крайности возбуждала возможность быть застигнутой. Она ловила настоящий кайф при мысли что на крыльце дома стоят люди, нетерпеливо поглядывают на часы, гадают, где могут быть хозяева, а член Тома в это время находится глубоко в ней.
– Наверное, стоит проверить, работает ли телефон, – с трудом выговорил Том. В дверь продолжали настойчиво звонить.
Келли не стала возражать, и он легко подхватил ее на руки, а она ногами обняла его за талию, и так они добрались до висящего на стене телефона. Келли подняла трубку, и Том услышал гудок. Она вернула трубку на место и опять откинулась назад, упершись руками в стол.
Келли уже приближалась к пику наслаждения. Том знал это по тому, как вдруг участилось и стало хриплым ее дыхание, по коротким, сладким стонам и всхлипываниям, которые он так любил и которые и его самого доводили до точки кипения.
Тот, кто стоял на крыльце, слава богу, наконец-то, убрал палец со звонка.
Если это что-то серьезное, он вернется попозже.
В какой-то момент Том вообще забыл о неожиданном визите и думал только об удивительной, красивой, потрясающе сексуальной женщине, с которой он занимается любовью и которую уговорит стать своею женой сразу же после того, как доведет до оргазма.
Бух! Бух! Бух!
Тот, кто до этого трезвонил в переднюю дверь, сейчас колотил кулаком в заднюю.
Том всерьез занервничал, и Келли открыла глаза, почувствовав, что он отодвигается от нее.
– Я не помню, закрыл ли заднюю дверь.
– Язакрыла. – Ногами она притянула его ближе и еще глубже внутрь себя. – Так., так… так!
Она засмеялась и стала кончать, бурно и безудержно, как всегда.
Дзинь! Дзинь! Дзинь!
Проклятье! Значит, их двое. Теперь один из пришедших колотил в заднюю дверь, а другой – звонил в переднюю.
Келли знала Тома не хуже, чем он – ее. Она знала, что надо сделать, чтобы он забыл обо всем, даже об этом сумасшедшем звуковом сопровождении.
Бух! Дзинь! Бух! Дзинь-дзинь!
– Господи! Келли! Келли!
Наслаждение, яростное, глубокое и еще более острое оттого, что настигло его в обстановке, напоминающей Центральный вокзал в час пик, пронзило Тома с головы до ног…
– Лейтенант-коммандер Томас Паолетти, прошу вас, откройте дверь! – прокричал голос снаружи.
Засмеявшись, Том отодвинулся от хохочущей Келли, и на этот раз она не стала его удерживать. Он быстро привел себя в порядок при помощи кухонного полотенца, а Келли смахнула с его подбородка кусочек персика.
– Никуда не уходи, – приказал он, застегивая шорты. – У меня еще есть на тебя планы.
Пригладив волосы, Том направился к передней двери и, заглянув по дороге в зеркало, убедился, что на его лице крупными буквами написано, что только что на кухне он занимался любовью со своей умопомрачительной будущей женой.
Жена. Какое замечательное слово! Сегодня он уговорит ее, во что бы то ни стало.
Он распахнул дверь:
– В чем дело, джентльмены?
Черт! Оказывается, к нему пожаловал береговой патруль – военно-морская версия армейской полиции. На крыльце стояла пара очень юных и суровых энсинов. [2]
– Лейтенант-коммандер Томас Паолетти?