Страница:
– Да, – коротко ответила Алисса, не желая развивать эту тему. Потому что прекрасно знала, что Макс ее
нелюбит. По крайней мере, в том смысле, который вкладывает в это слово Сэм Старретт.
Они с Максом друзья. Правда, это немного странноватая дружба. И, надо признаться, когда-то их отношения едва не стали гораздо более близкими. Тогда они часто ужинали вместе. И разговаривали до поздней ночи. И не раз целовались. Но на самой границе, отделяющей дружбу от любовной связи, Макс вдруг остановился.
Алисса не хотела останавливаться. Очень не хотела.
Все произошло однажды вечером, почти год назад, когда они с Максом ужинали у нее в квартире. Алисса не любила вспоминать этот ужин. Сначала они выпили по два бокала вина, потом еще по одному, потом начали целоваться, потом продолжили, а потом…
Все кончилось тем, что, наполовину раздетые, они уже лежали на ее диване, и за весь вечер она ни разу не вспомнила о Сэме Старретте, и была вполне, вполнеготова довести до логического конца свои отношения с мужчиной, который очень хорошо к ней относился, который умел ее слушать и искренне хотел знать, о чем она думает и что чувствует, но…
Но в последний момент Макс нажал на тормоза.
Потому что так и не смог забыть о том, что Алисса – его подчиненная.
И даже имел наглость спросить ее, не согласна ли она уволиться из их самого престижного и элитного подразделения ФБР? И совершенно недвусмысленно объяснил, что только в том случае, если она перейдет в другой отдел – разумеется, без всякой помощи или протекции с его стороны! – сексуальные отношения между ними станут возможными.
После этого он, конечно, попросил прощения. Очень темпераментно. В какой-то момент Алиссе даже показалось, что он готов заплакать. Еще никогда в жизни ее не отвергали при таких странных обстоятельствах. Она ясно видела, что Макс хочет остаться с ней не меньше, чем она хочет оставить его у себя. Хочет, но действительно не может.
И хотя к этому моменту Алисса сама уже наполовину разделась и как раз расстегивала Максу штаны, подобная сила воли и верность принципам не могли не произвести на нее впечатление. Конечно, было бы лучше, если бы он сообщил ей о своих принципах до того, как они перебрались на диван, но тем не менее…
После того эпизода Алисса, кажется, влюбилась в Макса Багата еще больше.
Что было совершенно закономерно. Она всегда влюблялась в мужчин, которых не могла заполучить. И которых не должна была желать.
Макс не допустил того, чтобы это странное происшествие испортило их дружбу. Поцелуи и романтические ужины прекратились, но они по-прежнему беседовали до глубокой ночи. Он приложил к этому массу стараний, бесконечно звонил ей и заходил, захватив с собой пиццу и пиво, и наконец Алисса почти забыла о том, что когда-то хотела и готова была переспать с ним.
Почти.
К тому же, она была уверена, что и Макс не забыл этого. Вот только к любви все это не имело никакого отношения.
– Ну и что, ты собираешься за него замуж? – поинтересовался Сэм.
– Вообще-то он мне еще не предлагал, – ответила Алисса и почувствовала легкий укол совести. Конечно, это не ложь, но и не совсем правда. Просто сейчас не время объяснять Сэму, что он заблуждается.
– А если предложит, ты согласишься?
– Я не хочу говорить об этом, – сухо ответила она.
– А о чем ты хочешь говорить? – какая-то машина догнала их, и ее фары, отражаясь в зеркале заднего вида, освещали теперь лицо Сэма. Алисса заметила, что его рот плотно сжат, а глаза потемнели. – О том, как Мэри-Лу подставила меня? О том, что теперь никогда в жизни я не воспользуюсь никаким презервативом, кроме того, который сам купил и достал из пакетика? О том, что я, как выяснилось, полный лох?
– Не все женщины похожи на Мэри-Лу. – Алисса старалась, чтобы ее голос звучал ровно.
– Не все женщины похожи на тебя, Алисса. Точнее говоря, ни однаженщина в мире…
– Замолчи, – коротко приказала она.
Он замолчал на несколько секунд.
– Прости, но я давно хочу тебе сказать, что…
– Побереги силы, – посоветовала она. – Потому что спать с тобой я все равно не собираюсь. Ни сегодня, ни завтра, ни на следующей неделе, никогда. Если хочешь, могу повторить: ни-ког-да.
– Я не об этом хотел…
– Ни-ког-да. В эту игру мы уже пробовали играть, и у нас ничего не получилось.
– У нас прекрасно получилось, и ты об этом знаешь не хуже меня, – горячо возразил Сэм.
– Да, все было прекрасно, пока не стало ужасно, – не уступала Алисса.
– Согласен, у нас случались неприятные моменты, и все-таки оно того стоило.
– Говори только за себя!
– Яи говорю. Послушай, Алисса, я знаю, тебе было неприятно, когда я…
– Неприятно? – она уже кричала и не замечала этого. – Сэм – ради бога! – ты просто… просто выпотрошил меня!
Ее голос звенел от эмоций и будто эхом отражался от стен тесного салона. Сэм был совершенно ошеломлен. Как, впрочем, и сама Алисса. Черт! Она не собиралась говорить с ним об этом.
К счастью, машина, ехавшая сзади, прибавила скорость и обогнала их, и Алисса уже не могла разобрать выражения его лица. Она надеялась, что и он не видит ее.
Что она вообще здесь делает? Это какое-то безумие! Она помогает своему бывшему любовнику, который каким-то образом умудрился залезть к ней в душу так глубоко, что она, даже спустя несколько лет, никак не может от него избавиться, найти его пропавшую жену.
Пусть бывшуюжену, но, тем не менее, он ведь даже не скрывает своего беспокойства.
Алисса мысленно одернула себя, решив, что все это чересчур похоже на ревность. На самом деле, Сэм просто хочет найти свою дочь. И беспокоится он только о Хейли.
И все-таки…
– Ты даже не представляешь, как мне жаль, – тихо сказал он.
– Да, – кивнула она, злясь и на него, и на себя. – Спасибо. Теперь я чувствую себя гораздолучше.
– Пожалуйста, дай мне шанс все исправить.
– И как ты это себе представляешь? Ты совершаешь двенадцать подвигов Геракла, а после этого я бросаюсь тебе на шею с криком: «Сэм, я все простила, трахни меня, пожалуйста»? Ведь, давай будем честными, тебе именно это от меня надо?
Он с горечью рассмеялся:
– Похоже, ты и понятия не имеешь, что именно мне надо.
– Сказал парень, – зло засмеялась она в ответ, – которому пришлось жениться на первой встречной девке из бара, потому что он двух минут не смог подержать штаны застегнутыми.
Пожалуй, тут она перегнула палку.
– Ты права! Ты абсолютно – твою мать! – права. Ты всегда права, Алисса, но на этот раз ты просто суперправа! Только ты никогда не задумывалась, с какой это стати меня вдруг потянуло на Мэри-Лу? Ты никогда не задумывалась – хотя бы на секунду! – что это случилось как раз после того, как ты сообщила, что не желаешь иметь со мной ни хрена общего?
– Какой сюрприз! – голос Алиссы дрожал от злости. – Значит, это я во всем виновата? Господи, какой же ты… Тебя не хватает даже на то, чтобы отвечать за собственные мудацкие ошибки!
Ну вот! Ему опять удалось вывести ее из себя! Почему Сэм Старретт всегда заставляет ее переходить на его собственный примитивный язык?
– Я не говорю, что это ты…
– Забудь. Все в порядке. Обвиняй меня, сколько хочешь. – Она изо всех сил вцепилась в руль и, не отводя глаз от дороги, вжала в пол педаль газа. Чем скорее они доберутся до этого проклятого Уалдо, тем лучше.
– Пойми, я действительно в чем-то тебя обвиняю. Ты просто использовала меня для секса…
– А ты, бедненький, так сопротивлялся!
– … а я тогда не понимал, что это только секс. Я – твою мать! – тебя любил!
У Алиссы вдруг остановилось сердце. Потом оно забилось снова, и она покачала головой:
– Ты просто не знаешь, что означает этот слово. Ты, как… как «АББА»… зазубрил слова на незнакомом языке и поешь, не понимая смысла. Ты меня любил? Нет, извини, ты «твою-мать-меня-любил». А потом ты точно также «твою-мать-полюбил» Мэри-Лу, стоило ей задрать юбку!
– Ты так неправа…
– А что ты «твою-мать-полюбил» сначала, Роджер – мои сиськи или мою задницу?
– Твои глаза.
Алисса засмеялась:
– Немногим лучше. К тому же, я тебе не верю.
– А зачем тебе вообще мне верить? – вскипел он. – Ты ведь гораздо лучше меня знаешь, что ячувствую…
– А ты случайно не помнишь, сколько раз мы с тобой разговаривали до того, как забрались в постель?
– Нет, но ты,наверняка, помнишь.
– Три раза. Да и то, мы не разговаривали, а ругались и…
– Зато я отлично помню, сколько раз довел тебя до оргазма…
– Какая я, Сэм? Если ты меня любишь, ты должен знать. А ты понятия об этом не имеешь.
– Имею…
– Черта с два! И даже если когда-то тебе и казалось,что ты меня знаешь, должна сказать тебе, что сейчас я совсем другой человек. И ты тоже.
Сэм молчал, и, тем не менее, Алисса слышала его. Слышала, как он сидит рядом, как дышит. Если бы она знала его хуже, то, возможно, подумала бы, что он пытается взять себя в руки, сдержаться, чтобы не сказать чего-то непоправимого.
– Ты права, – заговорил он, и теперь его голос действительно звучал спокойно. – Я стал другим. Совсем другим. Я думаю… я думаю, сейчас я мог бы тебе понравиться.
Ох, лучше бы он не говорил ей таких слов.
Алисса заставила себя рассмеяться, пытаясь обратить все в шутку:
– Сомневаюсь.
Сэм кивнул:
– Да, наверное, я чересчур самоуверен. Скажем так: возможно, сейчас я был бы тебе не так противен.
Теперь уже ей пришлось сдерживаться, чтобы не засмеяться.
– Пожалуйста, постарайся уснуть. – В горле застрял комок, и слова давались Алиссе с трудом. – Через час твоя очередь вести.
Вздохнув, Сэм снял бейсболку, бросил ее на заднее сиденье и устало потер лоб:
– Извини, я не хотел злить тебя, когда… когда сказал то, что сказал. Просто раньше я не говорил об этом. Надо было сказать, что я люблю тебя, еще до того, как…
– Постарайся заснуть, – безнадежно повторила она.
Сэм помолчал несколько минут, и Алисса уже собиралась успокоиться, когда он сказал:
– Надо было написать это шоколадным сиропом у тебя на животе. Помнишь ту первую ночь?..
Ту первую ночь, когда она напилась и наручниками приковала к себе Сэма, чтобы он не смог удрать из отеля и броситься на помощь своему другу Джону Нильсону. Ту ночь, когда она забыла обо всем и до утра занималась любовью со Старреттом, а он отыскал где-то бутылку шоколадного сиропа «Херши» и…
До сих пор при виде шоколада она чувствовала странное головокружение.
Алисса молчала, плотно сжав губы. Если она не станет отвечать, он решит, что разговор закончен, и уснет.
По крайней мере, так обязательно сделал бы тот Сэм Старретт, которого она знала раньше.
Вместо этого он тяжело вздохнул:
– Молчишь? Знаешь, Лис, с тех пор я вспоминаю тебя всякий раз, как ем шоколад. – Сэм пошевелился, и Алисса знала, что сейчас он смотрит на нее. – Как будто чувствую во рту твою сладость.
О господи!
– Спи, – сказала она и удивилась тому, как холодно и ровно прозвучал ее собственный голос. – Или смени тему. Или я разворачиваю машину и еду назад.
Сэм опять вздохнул:
– Хорошо. Ты победила. Подчиняюсь.
Он еще немного помолчал, на этот раз совсем недолго – всего секунд тридцать.
– Интересно, каковы шансы, что мы найдем Мэри-Лу и Хейли в Уалдо?
– Не знаю. У нас слишком мало фактов. – Алисса была рада, что он заговорил на безопасную тему и можно забыть о словах, эхом отдающихся в ее сознании.
«Как будто чувствую во рту твою сладость».
– Я все пытаюсь понять, почему Мэри-Лу решила убежать. – Его голос стал совсем усталым, а техасский акцент – гораздо явственней. – И пытаюсь представить весь тот день. Вот она забрала Хейли из яслей и пришла домой, сразу же зашла на кухню и на полу увидела Джанин с дыркой в голове. Не удивительно, что она сразу же выскочила из дома, но непонятно, почему не села в машину и не поехала в полицейский участок.
– Возможно, знала убийцу, – предположила Алисса, – и не хотела выдавать его или ее. – Она отхлебнула остывший кофе из бумажного стаканчика, чувствуя, что и сама смертельно устала.
– Или убийца еще был в доме, когда она пришла, – мрачно сказал Сэм. – И он загнал ее и Хейли в машину, угрожая оружием, и куда-то увез их. – Он помолчал. – В этом случае они обе, скорее всего, мертвы.
– Мы не можем этого знать.
– Да, я понимаю. Я не верю, что они убиты. Я не думаю… – На этот раз Сэм замолчал надолго. Только через несколько минут он заговорил снова: – Знаешь, когда я открыл ту дверь, увидел на полу Джанин и подумал, что это Мэри-Лу… – Он откашлялся. – Я подумал, что Хейли тоже там, внутри.
– Знаю, – тихо сказала Алисса.
Сэм молчал, а она вспомнила, как он закрыл лицо руками, пытаясь скрыть эмоции, когда услышал, что тело принадлежит Джанин. И еще она вспомнила, как он плакал. И не один раз.
– Я тогда был уверен, что она тоже мертва, – продолжал Сэм, – и мог думать только о том, как она испугалась. Понимаешь, я боялся, что и ее застрелили, и еще больше боялся, что она осталась жива. Представляешь? Полуторагодовалый ребенок, запертый в доме с мертвой матерью? Я думал, что она умирала от голода. И кричала, пока не сорвала горло. – Его голос задрожал. – Господи…
На этот раз Алисса крепко вцепилась в руль, чтобы удержаться и не погладить Сэма.
– Поэтому ты и не стал ждать Мэнни Конеско, чтобы обыскать дом? – догадалась она.
– Да. Я не мог ждать. Я думал, что если она там…
– Прячется в темной кладовке, – прошептала Алисса.
– Нет, я знал, что, если Хейли в доме, она мертва.
– Знаю, – кивнула Алисса. – Я о другом…
Она почувствовала, что Сэм пристально смотрит на нее.
– Может, Мэри-Лу оставила Хейли в Уалдо? – поспешно сказала она. – Со своей матерью?
– Ее мать алкоголичка, – покачал головой Сэм. – Мэри-Лу ни за что бы не оставила с ней Хейли. Если, конечно, Дарлен не завязала. Что, наверное, не исключено. Надеюсь, они…
– Если мы не найдем их в Уалдо, надо будет завтра утром переговорить с этим торговцем машинами из Гейнсвилла и выяснить, была ли Мэри-Лу одна или с кем-то, узнать приметы…
И что дальше? Алисса понимала, о чем думает Сэм: если Мэри-Лу – при условии, разумеется, что это именно Мэри-Лу продала черную «хонду» – продолжала двигаться на север, то сейчас, через три недели, она может оказаться где угодно: от Канады до Мексики.
– Мы попробуем примерно рассчитать, докуда она могла доехать, когда узнаем, сколько денег она получила за машину, – предположила Алисса. Конечно, только в том случае, если Мэри-Лу ехала одна, а не с человеком, который, возможно, угрожал ей.
Теперь они ехали по хорошо освещенному участку дороги, и, обернувшись на Сэма, она обнаружила, что тот все еще пристально смотрит на нее.
– Поговори со мной, – негромко попросил он.
Алисса не хотела даже вспоминать, сколько бессонных ночей провела, мечтая об этом: Сэм Старретт, практически секс-символ, ездит совсем близко, смотрит на нее и хочет поговорить.
– А разве я не говорю?
Он покачал головой.
– Кто был в темной кладовке, Лис?
7
Они с Максом друзья. Правда, это немного странноватая дружба. И, надо признаться, когда-то их отношения едва не стали гораздо более близкими. Тогда они часто ужинали вместе. И разговаривали до поздней ночи. И не раз целовались. Но на самой границе, отделяющей дружбу от любовной связи, Макс вдруг остановился.
Алисса не хотела останавливаться. Очень не хотела.
Все произошло однажды вечером, почти год назад, когда они с Максом ужинали у нее в квартире. Алисса не любила вспоминать этот ужин. Сначала они выпили по два бокала вина, потом еще по одному, потом начали целоваться, потом продолжили, а потом…
Все кончилось тем, что, наполовину раздетые, они уже лежали на ее диване, и за весь вечер она ни разу не вспомнила о Сэме Старретте, и была вполне, вполнеготова довести до логического конца свои отношения с мужчиной, который очень хорошо к ней относился, который умел ее слушать и искренне хотел знать, о чем она думает и что чувствует, но…
Но в последний момент Макс нажал на тормоза.
Потому что так и не смог забыть о том, что Алисса – его подчиненная.
И даже имел наглость спросить ее, не согласна ли она уволиться из их самого престижного и элитного подразделения ФБР? И совершенно недвусмысленно объяснил, что только в том случае, если она перейдет в другой отдел – разумеется, без всякой помощи или протекции с его стороны! – сексуальные отношения между ними станут возможными.
После этого он, конечно, попросил прощения. Очень темпераментно. В какой-то момент Алиссе даже показалось, что он готов заплакать. Еще никогда в жизни ее не отвергали при таких странных обстоятельствах. Она ясно видела, что Макс хочет остаться с ней не меньше, чем она хочет оставить его у себя. Хочет, но действительно не может.
И хотя к этому моменту Алисса сама уже наполовину разделась и как раз расстегивала Максу штаны, подобная сила воли и верность принципам не могли не произвести на нее впечатление. Конечно, было бы лучше, если бы он сообщил ей о своих принципах до того, как они перебрались на диван, но тем не менее…
После того эпизода Алисса, кажется, влюбилась в Макса Багата еще больше.
Что было совершенно закономерно. Она всегда влюблялась в мужчин, которых не могла заполучить. И которых не должна была желать.
Макс не допустил того, чтобы это странное происшествие испортило их дружбу. Поцелуи и романтические ужины прекратились, но они по-прежнему беседовали до глубокой ночи. Он приложил к этому массу стараний, бесконечно звонил ей и заходил, захватив с собой пиццу и пиво, и наконец Алисса почти забыла о том, что когда-то хотела и готова была переспать с ним.
Почти.
К тому же, она была уверена, что и Макс не забыл этого. Вот только к любви все это не имело никакого отношения.
– Ну и что, ты собираешься за него замуж? – поинтересовался Сэм.
– Вообще-то он мне еще не предлагал, – ответила Алисса и почувствовала легкий укол совести. Конечно, это не ложь, но и не совсем правда. Просто сейчас не время объяснять Сэму, что он заблуждается.
– А если предложит, ты согласишься?
– Я не хочу говорить об этом, – сухо ответила она.
– А о чем ты хочешь говорить? – какая-то машина догнала их, и ее фары, отражаясь в зеркале заднего вида, освещали теперь лицо Сэма. Алисса заметила, что его рот плотно сжат, а глаза потемнели. – О том, как Мэри-Лу подставила меня? О том, что теперь никогда в жизни я не воспользуюсь никаким презервативом, кроме того, который сам купил и достал из пакетика? О том, что я, как выяснилось, полный лох?
– Не все женщины похожи на Мэри-Лу. – Алисса старалась, чтобы ее голос звучал ровно.
– Не все женщины похожи на тебя, Алисса. Точнее говоря, ни однаженщина в мире…
– Замолчи, – коротко приказала она.
Он замолчал на несколько секунд.
– Прости, но я давно хочу тебе сказать, что…
– Побереги силы, – посоветовала она. – Потому что спать с тобой я все равно не собираюсь. Ни сегодня, ни завтра, ни на следующей неделе, никогда. Если хочешь, могу повторить: ни-ког-да.
– Я не об этом хотел…
– Ни-ког-да. В эту игру мы уже пробовали играть, и у нас ничего не получилось.
– У нас прекрасно получилось, и ты об этом знаешь не хуже меня, – горячо возразил Сэм.
– Да, все было прекрасно, пока не стало ужасно, – не уступала Алисса.
– Согласен, у нас случались неприятные моменты, и все-таки оно того стоило.
– Говори только за себя!
– Яи говорю. Послушай, Алисса, я знаю, тебе было неприятно, когда я…
– Неприятно? – она уже кричала и не замечала этого. – Сэм – ради бога! – ты просто… просто выпотрошил меня!
Ее голос звенел от эмоций и будто эхом отражался от стен тесного салона. Сэм был совершенно ошеломлен. Как, впрочем, и сама Алисса. Черт! Она не собиралась говорить с ним об этом.
К счастью, машина, ехавшая сзади, прибавила скорость и обогнала их, и Алисса уже не могла разобрать выражения его лица. Она надеялась, что и он не видит ее.
Что она вообще здесь делает? Это какое-то безумие! Она помогает своему бывшему любовнику, который каким-то образом умудрился залезть к ней в душу так глубоко, что она, даже спустя несколько лет, никак не может от него избавиться, найти его пропавшую жену.
Пусть бывшуюжену, но, тем не менее, он ведь даже не скрывает своего беспокойства.
Алисса мысленно одернула себя, решив, что все это чересчур похоже на ревность. На самом деле, Сэм просто хочет найти свою дочь. И беспокоится он только о Хейли.
И все-таки…
– Ты даже не представляешь, как мне жаль, – тихо сказал он.
– Да, – кивнула она, злясь и на него, и на себя. – Спасибо. Теперь я чувствую себя гораздолучше.
– Пожалуйста, дай мне шанс все исправить.
– И как ты это себе представляешь? Ты совершаешь двенадцать подвигов Геракла, а после этого я бросаюсь тебе на шею с криком: «Сэм, я все простила, трахни меня, пожалуйста»? Ведь, давай будем честными, тебе именно это от меня надо?
Он с горечью рассмеялся:
– Похоже, ты и понятия не имеешь, что именно мне надо.
– Сказал парень, – зло засмеялась она в ответ, – которому пришлось жениться на первой встречной девке из бара, потому что он двух минут не смог подержать штаны застегнутыми.
Пожалуй, тут она перегнула палку.
– Ты права! Ты абсолютно – твою мать! – права. Ты всегда права, Алисса, но на этот раз ты просто суперправа! Только ты никогда не задумывалась, с какой это стати меня вдруг потянуло на Мэри-Лу? Ты никогда не задумывалась – хотя бы на секунду! – что это случилось как раз после того, как ты сообщила, что не желаешь иметь со мной ни хрена общего?
– Какой сюрприз! – голос Алиссы дрожал от злости. – Значит, это я во всем виновата? Господи, какой же ты… Тебя не хватает даже на то, чтобы отвечать за собственные мудацкие ошибки!
Ну вот! Ему опять удалось вывести ее из себя! Почему Сэм Старретт всегда заставляет ее переходить на его собственный примитивный язык?
– Я не говорю, что это ты…
– Забудь. Все в порядке. Обвиняй меня, сколько хочешь. – Она изо всех сил вцепилась в руль и, не отводя глаз от дороги, вжала в пол педаль газа. Чем скорее они доберутся до этого проклятого Уалдо, тем лучше.
– Пойми, я действительно в чем-то тебя обвиняю. Ты просто использовала меня для секса…
– А ты, бедненький, так сопротивлялся!
– … а я тогда не понимал, что это только секс. Я – твою мать! – тебя любил!
У Алиссы вдруг остановилось сердце. Потом оно забилось снова, и она покачала головой:
– Ты просто не знаешь, что означает этот слово. Ты, как… как «АББА»… зазубрил слова на незнакомом языке и поешь, не понимая смысла. Ты меня любил? Нет, извини, ты «твою-мать-меня-любил». А потом ты точно также «твою-мать-полюбил» Мэри-Лу, стоило ей задрать юбку!
– Ты так неправа…
– А что ты «твою-мать-полюбил» сначала, Роджер – мои сиськи или мою задницу?
– Твои глаза.
Алисса засмеялась:
– Немногим лучше. К тому же, я тебе не верю.
– А зачем тебе вообще мне верить? – вскипел он. – Ты ведь гораздо лучше меня знаешь, что ячувствую…
– А ты случайно не помнишь, сколько раз мы с тобой разговаривали до того, как забрались в постель?
– Нет, но ты,наверняка, помнишь.
– Три раза. Да и то, мы не разговаривали, а ругались и…
– Зато я отлично помню, сколько раз довел тебя до оргазма…
– Какая я, Сэм? Если ты меня любишь, ты должен знать. А ты понятия об этом не имеешь.
– Имею…
– Черта с два! И даже если когда-то тебе и казалось,что ты меня знаешь, должна сказать тебе, что сейчас я совсем другой человек. И ты тоже.
Сэм молчал, и, тем не менее, Алисса слышала его. Слышала, как он сидит рядом, как дышит. Если бы она знала его хуже, то, возможно, подумала бы, что он пытается взять себя в руки, сдержаться, чтобы не сказать чего-то непоправимого.
– Ты права, – заговорил он, и теперь его голос действительно звучал спокойно. – Я стал другим. Совсем другим. Я думаю… я думаю, сейчас я мог бы тебе понравиться.
Ох, лучше бы он не говорил ей таких слов.
Алисса заставила себя рассмеяться, пытаясь обратить все в шутку:
– Сомневаюсь.
Сэм кивнул:
– Да, наверное, я чересчур самоуверен. Скажем так: возможно, сейчас я был бы тебе не так противен.
Теперь уже ей пришлось сдерживаться, чтобы не засмеяться.
– Пожалуйста, постарайся уснуть. – В горле застрял комок, и слова давались Алиссе с трудом. – Через час твоя очередь вести.
Вздохнув, Сэм снял бейсболку, бросил ее на заднее сиденье и устало потер лоб:
– Извини, я не хотел злить тебя, когда… когда сказал то, что сказал. Просто раньше я не говорил об этом. Надо было сказать, что я люблю тебя, еще до того, как…
– Постарайся заснуть, – безнадежно повторила она.
Сэм помолчал несколько минут, и Алисса уже собиралась успокоиться, когда он сказал:
– Надо было написать это шоколадным сиропом у тебя на животе. Помнишь ту первую ночь?..
Ту первую ночь, когда она напилась и наручниками приковала к себе Сэма, чтобы он не смог удрать из отеля и броситься на помощь своему другу Джону Нильсону. Ту ночь, когда она забыла обо всем и до утра занималась любовью со Старреттом, а он отыскал где-то бутылку шоколадного сиропа «Херши» и…
До сих пор при виде шоколада она чувствовала странное головокружение.
Алисса молчала, плотно сжав губы. Если она не станет отвечать, он решит, что разговор закончен, и уснет.
По крайней мере, так обязательно сделал бы тот Сэм Старретт, которого она знала раньше.
Вместо этого он тяжело вздохнул:
– Молчишь? Знаешь, Лис, с тех пор я вспоминаю тебя всякий раз, как ем шоколад. – Сэм пошевелился, и Алисса знала, что сейчас он смотрит на нее. – Как будто чувствую во рту твою сладость.
О господи!
– Спи, – сказала она и удивилась тому, как холодно и ровно прозвучал ее собственный голос. – Или смени тему. Или я разворачиваю машину и еду назад.
Сэм опять вздохнул:
– Хорошо. Ты победила. Подчиняюсь.
Он еще немного помолчал, на этот раз совсем недолго – всего секунд тридцать.
– Интересно, каковы шансы, что мы найдем Мэри-Лу и Хейли в Уалдо?
– Не знаю. У нас слишком мало фактов. – Алисса была рада, что он заговорил на безопасную тему и можно забыть о словах, эхом отдающихся в ее сознании.
«Как будто чувствую во рту твою сладость».
– Я все пытаюсь понять, почему Мэри-Лу решила убежать. – Его голос стал совсем усталым, а техасский акцент – гораздо явственней. – И пытаюсь представить весь тот день. Вот она забрала Хейли из яслей и пришла домой, сразу же зашла на кухню и на полу увидела Джанин с дыркой в голове. Не удивительно, что она сразу же выскочила из дома, но непонятно, почему не села в машину и не поехала в полицейский участок.
– Возможно, знала убийцу, – предположила Алисса, – и не хотела выдавать его или ее. – Она отхлебнула остывший кофе из бумажного стаканчика, чувствуя, что и сама смертельно устала.
– Или убийца еще был в доме, когда она пришла, – мрачно сказал Сэм. – И он загнал ее и Хейли в машину, угрожая оружием, и куда-то увез их. – Он помолчал. – В этом случае они обе, скорее всего, мертвы.
– Мы не можем этого знать.
– Да, я понимаю. Я не верю, что они убиты. Я не думаю… – На этот раз Сэм замолчал надолго. Только через несколько минут он заговорил снова: – Знаешь, когда я открыл ту дверь, увидел на полу Джанин и подумал, что это Мэри-Лу… – Он откашлялся. – Я подумал, что Хейли тоже там, внутри.
– Знаю, – тихо сказала Алисса.
Сэм молчал, а она вспомнила, как он закрыл лицо руками, пытаясь скрыть эмоции, когда услышал, что тело принадлежит Джанин. И еще она вспомнила, как он плакал. И не один раз.
– Я тогда был уверен, что она тоже мертва, – продолжал Сэм, – и мог думать только о том, как она испугалась. Понимаешь, я боялся, что и ее застрелили, и еще больше боялся, что она осталась жива. Представляешь? Полуторагодовалый ребенок, запертый в доме с мертвой матерью? Я думал, что она умирала от голода. И кричала, пока не сорвала горло. – Его голос задрожал. – Господи…
На этот раз Алисса крепко вцепилась в руль, чтобы удержаться и не погладить Сэма.
– Поэтому ты и не стал ждать Мэнни Конеско, чтобы обыскать дом? – догадалась она.
– Да. Я не мог ждать. Я думал, что если она там…
– Прячется в темной кладовке, – прошептала Алисса.
– Нет, я знал, что, если Хейли в доме, она мертва.
– Знаю, – кивнула Алисса. – Я о другом…
Она почувствовала, что Сэм пристально смотрит на нее.
– Может, Мэри-Лу оставила Хейли в Уалдо? – поспешно сказала она. – Со своей матерью?
– Ее мать алкоголичка, – покачал головой Сэм. – Мэри-Лу ни за что бы не оставила с ней Хейли. Если, конечно, Дарлен не завязала. Что, наверное, не исключено. Надеюсь, они…
– Если мы не найдем их в Уалдо, надо будет завтра утром переговорить с этим торговцем машинами из Гейнсвилла и выяснить, была ли Мэри-Лу одна или с кем-то, узнать приметы…
И что дальше? Алисса понимала, о чем думает Сэм: если Мэри-Лу – при условии, разумеется, что это именно Мэри-Лу продала черную «хонду» – продолжала двигаться на север, то сейчас, через три недели, она может оказаться где угодно: от Канады до Мексики.
– Мы попробуем примерно рассчитать, докуда она могла доехать, когда узнаем, сколько денег она получила за машину, – предположила Алисса. Конечно, только в том случае, если Мэри-Лу ехала одна, а не с человеком, который, возможно, угрожал ей.
Теперь они ехали по хорошо освещенному участку дороги, и, обернувшись на Сэма, она обнаружила, что тот все еще пристально смотрит на нее.
– Поговори со мной, – негромко попросил он.
Алисса не хотела даже вспоминать, сколько бессонных ночей провела, мечтая об этом: Сэм Старретт, практически секс-символ, ездит совсем близко, смотрит на нее и хочет поговорить.
– А разве я не говорю?
Он покачал головой.
– Кто был в темной кладовке, Лис?
7
– Это была ты? – спросил Сэм.
Ну, давай же! Наверное, им действительно надо просто поговорить. Алисса считает, что он ее не знает. А откуда он мог ее узнать, если любой едва начавшийся между ними разговор, моментально перерастал в ссору не на жизнь, а на смерть?
Хотя, конечно, следует признать, что инициатором этих ссор не всегда была Алисса.
Оторвавшись от дороги, она на секунду повернулась к нему, но выражение ее лица оставалось непроницаемым, по крайней мере, для Сэма.
Интересно, поняла ли она, как сильно он старается наилучшим образом воспользоваться этой неожиданно выпавшей возможностью побыть вдвоем.
Алисса открыла рот, будто собираясь что-то сказать, но передумала и опять закрыла. Потом она все-таки заговорила, не глядя на него:
– Моя мать умерла, когда я была еще ребенком.
– Знаю, тебе было тринадцать лет, – кивнул Сэм.
– Разве я рассказывала тебе об этом? – удивилась она.
– Да. Не помнишь? Ну, тогда в баре, а потом ты пришла в мой номер и приковала меня к себе наручниками. Ты тогда не вдавалась в подробности, но сказала, что тебе было тринадцать, когда она умерла.
Она сказала, а он запомнил. С тех пор прошло несколько лет. Сэм внимательно наблюдал за тем, как эта новость доходит до сознания Алиссы.
– Я не помню, – сказала она и опять поглядела на него. Глаза на тонком личике казались огромными, а вся она – хрупкой, ранимой и даже испуганной. Сэм знал, что это не так. Алисса Локке крепче стали и ничего на свете не боится.
– Я вообще не очень хорошо помню ту ночь, – призналась она, а потом поправила себя: – Вернее, не помню, о чем мы тогда говорили. И весь вечер помню какими-то обрывками. Давай не будем сейчас об этом.
– Хорошо, – согласился Сэм. – Извини. На самом деле, я и не пытался… Я не собираюсь смущать тебя.
Она опять быстро и подозрительно посмотрела на пего:
– Да? Интересно, почему мне в это не верится?
– Потому что ты вообще не веришь ничему, что я говорю. По-моему, мы это уже точно установили.
Алисса засмеялась.
Отлично. Пусть смеется. Смех – это лучше, чем застарелая и, тем не менее, острая боль.
«Сэм, ради бога, ты просто выпотрошил меня!»
Он до сих пор помнил, какое у нее сделалось лицо, когда он объявил, что женится на Мэри-Лу.
Но ведь потом, уж после того, как родилась Хейли, они случайно встретились во время антитеррористической операции в Индонезии, выпили вместе кофе, и Алисса призналась ему, что всегда считала их отношения всего лишь приятным эпизодом. Мимолетным приятным эпизодом, если говорить точнее. Короткой, ни к чему не обязывающей связью. Привет, привет, спасибо, до свидания. Только и всего.
Именно так она и сказала ему за чашкой паршивого эспрессо. И вроде бы никакой боли этот сценарий не предполагал.
– Значит, ты врала? – неожиданно для себя спросил он Алиссу. – Там, в баре, в Джакарте, когда мы пили кофе?
– Какая теперь разница? – пожала она плечами, не глядя на Сэма, и включила сигнал поворота. – Я же все равно выхожу замуж за Макса.
О-ох! Вот как, оказывается, потрошат. Сначала вот так – сильно и точно – втыкают нож в живот.
– Я думаю, тебе надо его бросить, – решительно заявил Сэм, потому что и так слишком много лет потратил, тщательно скрывая от Алиссы свои желания и чувства. – А нам надо начать все заново. – Он протянул ей руку: – Привет. Меня зовут Роджер Старретт. Некоторые называют меня Сэмом. Это прозвище я получил, когда поступил в отряд «морских котиков». Сначала меня прозвали «Хьюстоном» из-за «Роджер – Хьюстон» – помнишь? – позывные космического шаттла. Но «Хьюстон» показался всем слишком длинным, и меня стали звать «Сэмом», из-за Сэма Хьюстона. [5]Еще я отзываюсь на имя Боб, и ты, возможно, заметила, Ной называет меня Ринго. Боб – это потому что в какой-то книге есть герой, которого зовут Боб Старретт, а Ринго – потому что дядя Уолт, дедушка Ноя, прозвал меня так, когда я учился в седьмом классе. Он очень любил «Битлз».
– Я видел, как ты стреляешь, – продолжал Сэм, намеренно не давая ей вставить слово. – Круто! Еще меня поразило то, что ты делала в Бюро все эти годы. Ты мне нравишься, Локке. Если бы ты прикрывала мне задницу, я был бы за нее совершенно спокоен. И я очень хочу получше узнать тебя.
Алисса не пожала протянутой руки. И даже не посмотрела в его сторону. Молча она свернула с шоссе на ярко освещенную заправку.
Только остановившись у колонки и заглушив двигатель, Алисса повернулась к Сэму:
– Неужели ты всерьез думаешь, что я готова обо всем забыть и начать заново то, чего на самом деле никогда и не было, в тот самый момент, когда мы ищем твою женуи дочь?
От ее ледяного взгляда Сэму стало холодно.
– Бывшую жену, – быстро поправил он и тут же понял, что сказал это напрасно. Алисса была не в том настроении, чтобы воспринимать юмор.
– Я дура, что согласилась, – поморщилась она. – Нельзя мне было ехать с тобой в Уалдо, и нельзя было выпускать тебя из Сарасоты, пока следствие не установит, что ты больше не являешься главным подозреваемым.
– Но ты же знаешь, что я не…
– Заткнись, – жестко скомандовала Алисса. – Теперь моя очередь говорить. Еще раз попробуешь приставать ко мне, Старретт, и тут же окажешься в местном отделении полиции, а они быстренько доставят тебя обратно в Сарасоту.
Кажется, она это серьезно. Вслед за Алиссой Сэм вылез из машины и подошел к колонке. Ее рука дрожала от злости, когда она проводила кредитной карточкой по считывающему устройству компьютера.
Неужели она обвиняет его в… И еще на него же и злится?
– Я не приставал к тебе, – возразил он, стараясь говорить спокойно. Сэм знал, что ни в коем случае не должен выходить из себя и, тем более, демонстрировать это Алиссе, но он слишком устал, чтобы помнить об осторожности. – Если ты считаешь, что это называется «приставал»… Блин! Я покажу тебе, как пристают по-настоящему!
Он схватил ее и прижал к себе, с силой, всем телом. И сердце на мгновение замерло, готовясь разорваться, потому что он опять держал в объятиях Алиссу Локке. А потом Сэм вдруг растерялся, потому что Алисса стояла совершенно неподвижно.
Если бы она попыталась бороться, Сэм знал бы, что делать и что говорить.
Вместо этого она замерла и, задрав голову, смотрела ему прямо в глаза.
– Я мечтаю об этом каждую ночь, вот уже два года, Лис, – прошептал Сэм. – Я душу дьяволу готов продать, чтобы ты опять стала моей.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и на мгновение ему даже показалось, что все будет хорошо, потому что Алисса пододвинулась еще ближе, оказавшись между его бедер. Если бы он чуть похуже знал ее, то решил бы, что она готова сдаться. Но он ее знал и поэтому, быстро отпрыгнув в сторону, повернулся к ней боком, и колено, нацеленное в пах, угодило ему в бедро.
Стряхнув его руки, Алисса отскочила назад.
– Какой же ты засранец, Старретт! Тебе обязательно надо доказать, что ты прав? Значит, вот такты пристаешь по-настоящему? Большое спасибо за демонстрацию. И прости, что сначала не догадалась. В дальнейшем советую тебе сразу же переходить к делу, а не тратить время на слова и прочие деликатности. У тебя это плохо получается. И чтобы расставить все точки над «i», предупреждаю: еще раз прикоснешься ко мне – и дальше будешь доживать с яйцами всмятку.
Неужели она подумала?..
– Это была не демонстрация… – Сэм потряс головой. – То есть, сначала – да…
– Если ты хочешь добраться до Уалдо, то не скажешь больше ни слова! – Алисса резко открыла крышку бензобака и вставила шланг. – С этого момента я с тобой не разговариваю.А раз уж ты такой бодрый, то садись-ка за руль, а я посплю на заднем сиденье.
Ох, черт! Кажется, он немного перестарался. Опять!
– Матерь божья! – присвистнул Сэм.
Алисса выпрямилась на заднем сиденье и протерла глаза. Да уж, действительно, матерь божья.
Во Флориде имелись прекрасные стоянки для автофургонов – с ухоженными газонами, цветущими зелеными изгородями и белоснежными домиками на колесах, выстроенными ровными шеренгами.
Стоянка, к которой они только что подъехали, была совсем другой.
Больше всего она напоминала декорацию к известному фильму ужасов, в котором отвратительные герои с гнилыми зубами моются примерно раз в шесть лет и живут на свалке, в компании свирепых питбулей.
Сэм остановил машину перед искореженной металлической коробкой, которая когда-то, наверное, была белоснежным автофургоном, а сейчас больше всего напоминала ржавую консервную банку, поставленную на спущенные колеса. Сквозь кривые жалюзи на улицу пробивался тусклый электрический свет.
– Неужели это?..
– Дом номер два, Хэппи-лэйн, – мрачно подтвердил Сэм. – Мэри-Лу здесь нет. Она и на три минуты не оставила бы Хейли на этой помойке, не говоря уже о трех неделях.
– Когда люди в отчаянии, они иногда делают странные вещи. – Алисса пригладила волосы и вытянула шею, пытаясь заглянуть в зеркало заднего вида. И встретилась в нем с взглядом Сэма.
– Ты, кажется, собиралась никогда больше со мной не разговаривать.
– Я и не разговариваю, – буркнула Алисса. Полтора часа, проведенные на заднем сиденье в какой-то странной полудреме, не прибавили ей бодрости, но зато помогли свести общение со Старреттом к минимуму. – Я просто думаю вслух, а ты подслушиваешь. Думаю, надо заглянуть внутрь и проверить, кто дома.
Она нажала на ручку дверцы, но Сэм не двинулся с места.
– Твою мать! – вдруг глухо выругался он. – Понимаю, что это глупо… Я и сам говорил, что Хейли здесь не будет, но все-таки так надеялся, что она… – Он ударил кулаком по рулю. – Твою мать!
Алисса не знала, чем утешить его. «Не волнуйся, мы найдем ее»? Но она совсем не была в этом уверена. Если Мэри-Лу и Хейли силой увезли на какую-нибудь богом забытую свалку или болото и там застрелили, их тела, скорее всего, никогда не будут найдены.
И все-таки она почему-то не верила, что они мертвы. Так просто в жизни ничего не бывает.
Господи, неужели она действительно это подумала? Какой ужас!
– Если сегодня нам не удастся ничего узнать, – попыталась она успокоить Сэма, – узнаем завтра, когда поговорим с этим торговцем машинами из Гейнсвилла.
Он кивнул:
– Да, я понимаю. Просто… это будет только завтра… Черт! Я не очень терпеливый.
Ну, давай же! Наверное, им действительно надо просто поговорить. Алисса считает, что он ее не знает. А откуда он мог ее узнать, если любой едва начавшийся между ними разговор, моментально перерастал в ссору не на жизнь, а на смерть?
Хотя, конечно, следует признать, что инициатором этих ссор не всегда была Алисса.
Оторвавшись от дороги, она на секунду повернулась к нему, но выражение ее лица оставалось непроницаемым, по крайней мере, для Сэма.
Интересно, поняла ли она, как сильно он старается наилучшим образом воспользоваться этой неожиданно выпавшей возможностью побыть вдвоем.
Алисса открыла рот, будто собираясь что-то сказать, но передумала и опять закрыла. Потом она все-таки заговорила, не глядя на него:
– Моя мать умерла, когда я была еще ребенком.
– Знаю, тебе было тринадцать лет, – кивнул Сэм.
– Разве я рассказывала тебе об этом? – удивилась она.
– Да. Не помнишь? Ну, тогда в баре, а потом ты пришла в мой номер и приковала меня к себе наручниками. Ты тогда не вдавалась в подробности, но сказала, что тебе было тринадцать, когда она умерла.
Она сказала, а он запомнил. С тех пор прошло несколько лет. Сэм внимательно наблюдал за тем, как эта новость доходит до сознания Алиссы.
– Я не помню, – сказала она и опять поглядела на него. Глаза на тонком личике казались огромными, а вся она – хрупкой, ранимой и даже испуганной. Сэм знал, что это не так. Алисса Локке крепче стали и ничего на свете не боится.
– Я вообще не очень хорошо помню ту ночь, – призналась она, а потом поправила себя: – Вернее, не помню, о чем мы тогда говорили. И весь вечер помню какими-то обрывками. Давай не будем сейчас об этом.
– Хорошо, – согласился Сэм. – Извини. На самом деле, я и не пытался… Я не собираюсь смущать тебя.
Она опять быстро и подозрительно посмотрела на пего:
– Да? Интересно, почему мне в это не верится?
– Потому что ты вообще не веришь ничему, что я говорю. По-моему, мы это уже точно установили.
Алисса засмеялась.
Отлично. Пусть смеется. Смех – это лучше, чем застарелая и, тем не менее, острая боль.
«Сэм, ради бога, ты просто выпотрошил меня!»
Он до сих пор помнил, какое у нее сделалось лицо, когда он объявил, что женится на Мэри-Лу.
Но ведь потом, уж после того, как родилась Хейли, они случайно встретились во время антитеррористической операции в Индонезии, выпили вместе кофе, и Алисса призналась ему, что всегда считала их отношения всего лишь приятным эпизодом. Мимолетным приятным эпизодом, если говорить точнее. Короткой, ни к чему не обязывающей связью. Привет, привет, спасибо, до свидания. Только и всего.
Именно так она и сказала ему за чашкой паршивого эспрессо. И вроде бы никакой боли этот сценарий не предполагал.
– Значит, ты врала? – неожиданно для себя спросил он Алиссу. – Там, в баре, в Джакарте, когда мы пили кофе?
– Какая теперь разница? – пожала она плечами, не глядя на Сэма, и включила сигнал поворота. – Я же все равно выхожу замуж за Макса.
О-ох! Вот как, оказывается, потрошат. Сначала вот так – сильно и точно – втыкают нож в живот.
– Я думаю, тебе надо его бросить, – решительно заявил Сэм, потому что и так слишком много лет потратил, тщательно скрывая от Алиссы свои желания и чувства. – А нам надо начать все заново. – Он протянул ей руку: – Привет. Меня зовут Роджер Старретт. Некоторые называют меня Сэмом. Это прозвище я получил, когда поступил в отряд «морских котиков». Сначала меня прозвали «Хьюстоном» из-за «Роджер – Хьюстон» – помнишь? – позывные космического шаттла. Но «Хьюстон» показался всем слишком длинным, и меня стали звать «Сэмом», из-за Сэма Хьюстона. [5]Еще я отзываюсь на имя Боб, и ты, возможно, заметила, Ной называет меня Ринго. Боб – это потому что в какой-то книге есть герой, которого зовут Боб Старретт, а Ринго – потому что дядя Уолт, дедушка Ноя, прозвал меня так, когда я учился в седьмом классе. Он очень любил «Битлз».
– Я видел, как ты стреляешь, – продолжал Сэм, намеренно не давая ей вставить слово. – Круто! Еще меня поразило то, что ты делала в Бюро все эти годы. Ты мне нравишься, Локке. Если бы ты прикрывала мне задницу, я был бы за нее совершенно спокоен. И я очень хочу получше узнать тебя.
Алисса не пожала протянутой руки. И даже не посмотрела в его сторону. Молча она свернула с шоссе на ярко освещенную заправку.
Только остановившись у колонки и заглушив двигатель, Алисса повернулась к Сэму:
– Неужели ты всерьез думаешь, что я готова обо всем забыть и начать заново то, чего на самом деле никогда и не было, в тот самый момент, когда мы ищем твою женуи дочь?
От ее ледяного взгляда Сэму стало холодно.
– Бывшую жену, – быстро поправил он и тут же понял, что сказал это напрасно. Алисса была не в том настроении, чтобы воспринимать юмор.
– Я дура, что согласилась, – поморщилась она. – Нельзя мне было ехать с тобой в Уалдо, и нельзя было выпускать тебя из Сарасоты, пока следствие не установит, что ты больше не являешься главным подозреваемым.
– Но ты же знаешь, что я не…
– Заткнись, – жестко скомандовала Алисса. – Теперь моя очередь говорить. Еще раз попробуешь приставать ко мне, Старретт, и тут же окажешься в местном отделении полиции, а они быстренько доставят тебя обратно в Сарасоту.
Кажется, она это серьезно. Вслед за Алиссой Сэм вылез из машины и подошел к колонке. Ее рука дрожала от злости, когда она проводила кредитной карточкой по считывающему устройству компьютера.
Неужели она обвиняет его в… И еще на него же и злится?
– Я не приставал к тебе, – возразил он, стараясь говорить спокойно. Сэм знал, что ни в коем случае не должен выходить из себя и, тем более, демонстрировать это Алиссе, но он слишком устал, чтобы помнить об осторожности. – Если ты считаешь, что это называется «приставал»… Блин! Я покажу тебе, как пристают по-настоящему!
Он схватил ее и прижал к себе, с силой, всем телом. И сердце на мгновение замерло, готовясь разорваться, потому что он опять держал в объятиях Алиссу Локке. А потом Сэм вдруг растерялся, потому что Алисса стояла совершенно неподвижно.
Если бы она попыталась бороться, Сэм знал бы, что делать и что говорить.
Вместо этого она замерла и, задрав голову, смотрела ему прямо в глаза.
– Я мечтаю об этом каждую ночь, вот уже два года, Лис, – прошептал Сэм. – Я душу дьяволу готов продать, чтобы ты опять стала моей.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и на мгновение ему даже показалось, что все будет хорошо, потому что Алисса пододвинулась еще ближе, оказавшись между его бедер. Если бы он чуть похуже знал ее, то решил бы, что она готова сдаться. Но он ее знал и поэтому, быстро отпрыгнув в сторону, повернулся к ней боком, и колено, нацеленное в пах, угодило ему в бедро.
Стряхнув его руки, Алисса отскочила назад.
– Какой же ты засранец, Старретт! Тебе обязательно надо доказать, что ты прав? Значит, вот такты пристаешь по-настоящему? Большое спасибо за демонстрацию. И прости, что сначала не догадалась. В дальнейшем советую тебе сразу же переходить к делу, а не тратить время на слова и прочие деликатности. У тебя это плохо получается. И чтобы расставить все точки над «i», предупреждаю: еще раз прикоснешься ко мне – и дальше будешь доживать с яйцами всмятку.
Неужели она подумала?..
– Это была не демонстрация… – Сэм потряс головой. – То есть, сначала – да…
– Если ты хочешь добраться до Уалдо, то не скажешь больше ни слова! – Алисса резко открыла крышку бензобака и вставила шланг. – С этого момента я с тобой не разговариваю.А раз уж ты такой бодрый, то садись-ка за руль, а я посплю на заднем сиденье.
Ох, черт! Кажется, он немного перестарался. Опять!
– Матерь божья! – присвистнул Сэм.
Алисса выпрямилась на заднем сиденье и протерла глаза. Да уж, действительно, матерь божья.
Во Флориде имелись прекрасные стоянки для автофургонов – с ухоженными газонами, цветущими зелеными изгородями и белоснежными домиками на колесах, выстроенными ровными шеренгами.
Стоянка, к которой они только что подъехали, была совсем другой.
Больше всего она напоминала декорацию к известному фильму ужасов, в котором отвратительные герои с гнилыми зубами моются примерно раз в шесть лет и живут на свалке, в компании свирепых питбулей.
Сэм остановил машину перед искореженной металлической коробкой, которая когда-то, наверное, была белоснежным автофургоном, а сейчас больше всего напоминала ржавую консервную банку, поставленную на спущенные колеса. Сквозь кривые жалюзи на улицу пробивался тусклый электрический свет.
– Неужели это?..
– Дом номер два, Хэппи-лэйн, – мрачно подтвердил Сэм. – Мэри-Лу здесь нет. Она и на три минуты не оставила бы Хейли на этой помойке, не говоря уже о трех неделях.
– Когда люди в отчаянии, они иногда делают странные вещи. – Алисса пригладила волосы и вытянула шею, пытаясь заглянуть в зеркало заднего вида. И встретилась в нем с взглядом Сэма.
– Ты, кажется, собиралась никогда больше со мной не разговаривать.
– Я и не разговариваю, – буркнула Алисса. Полтора часа, проведенные на заднем сиденье в какой-то странной полудреме, не прибавили ей бодрости, но зато помогли свести общение со Старреттом к минимуму. – Я просто думаю вслух, а ты подслушиваешь. Думаю, надо заглянуть внутрь и проверить, кто дома.
Она нажала на ручку дверцы, но Сэм не двинулся с места.
– Твою мать! – вдруг глухо выругался он. – Понимаю, что это глупо… Я и сам говорил, что Хейли здесь не будет, но все-таки так надеялся, что она… – Он ударил кулаком по рулю. – Твою мать!
Алисса не знала, чем утешить его. «Не волнуйся, мы найдем ее»? Но она совсем не была в этом уверена. Если Мэри-Лу и Хейли силой увезли на какую-нибудь богом забытую свалку или болото и там застрелили, их тела, скорее всего, никогда не будут найдены.
И все-таки она почему-то не верила, что они мертвы. Так просто в жизни ничего не бывает.
Господи, неужели она действительно это подумала? Какой ужас!
– Если сегодня нам не удастся ничего узнать, – попыталась она успокоить Сэма, – узнаем завтра, когда поговорим с этим торговцем машинами из Гейнсвилла.
Он кивнул:
– Да, я понимаю. Просто… это будет только завтра… Черт! Я не очень терпеливый.