Буревой Роман. Темногорск

   Мишка замер с полуоткрытым, плаксиво скривленным ртом.
   – Его нельзя оставлять! – закричал Юл и впихнул «телохранителя» в машину. – А то он к концу дня кого-нибудь грохнет.
   Стен помог сесть Иринке, сам забрался на место водителя. Хозяин «шестерки» наконец понял, что лоханулся.
   – Стойте! – завопил он. – Стойте! Гады!
   Юл обернулся, махнул рукой, ботинки парня тут же предательски заскользили по обочине, и он шлепнулся лицом в грязь. Чародей нырнул на заднее сиденье, «шестерка» рванулась с места.
   Иринка дрожала. Юл подумал, что девчонке надо бы дать глотнуть заговоренной воды, но у юного чародея не было ни капли.
   – Проверь, нет ли у твоего приятеля при себе какого-нибудь сюрприза вроде струны, – велел Стен.
   – Нету, – хмуро сказал Мишка. – А струну я у Генки вытащил из вещей.
   – Может, ты у него и ствол видел? – спросил Юл.
   – Ствол не видел… – огрызнулся Мишка.
   «О, Вода-Царица, зачем он при себе струну таскал? Против кого? Неужто против Генки?» – Юл не додумал мысль, быстро провел руками поверх Мишкиной куртки и заявил:
   – Он чист!
   – Хотелось бы надеяться, – отозвался Стен.
   – Что ты задумал? Объясни наконец! – потребовал Юл у старшего брата.
   – Меняю будущее.
   – Может быть, уродуешь? – съязвил мальчишка.
   – Это как посмотреть! – надменно откинул голову Стен.
   – Послушай, неужели нельзя было объяснить все как есть…
   – Долго объяснять. Некоторые события я предвижу всего за несколько минут или даже секунд и не успеваю вмешаться… Это целая цепочка. Я меняю одно, и тут же наваливается другое. И потом… у грядущего такое свойство: оно стремится к своей истинности, несмотря на все мои воздействия.
   – Что? Какая истинность? – не понял Юл.
   – Истинность – это то, что я увидел до своего вмешательства, – объяснил Стен. – К примеру, я увез тебя из Темногорска, чтобы тебя здесь не было в воскресенье. Но ты убежал и вернулся…
   – А зачем ты меня увез?
   – Из-за темной волны.
   – Но почему?
   – В первом варианте событий я увидел, как эта темная волна… тебя убила. Она бы и на расстоянии тебя задела. Как могла задеть Казика, если бы не охранные заклинания, наложенные на новую квартиру.
   – Казик был в Питере… Или у вас там тоже порча?
   – Неважно, что далеко. Он очень подвержен. Очень. Я увез тебя из Темногорска, чтобы в воскресенье, когда темные волны будут гулять по городу, тебя здесь не было. Но ты все равно вернулся – это опять же стремление к первоначальному варианту событий.
   – Но я не погиб!
   – Под первую, самую сильную, волну ты попал в стеклянном саду. Сад как-то сумел защитить тебя…
   – Вот как… – Юл попытался улыбнуться, но губы лишь дернулись. – Да, вполне возможно… Роман тоже указал на стеклянный сад как на защиту. Но почему ты не сказал мне насчет Иринки?
   – Я не был уверен, я только увидел, что ей стало плохо. Но ее смерть не видел, клянусь.
   – Врешь!
   – Прекрати! Зачем мне лгать? – вспылил Стен. Он всегда приходил в ярость, когда его обвиняли во лжи.
   – А во втором варианте… Что там было?
   – Уже не помню точно. Этих вариантов было штук десять… я начинал что-то менять, и тут же появлялся новый…
   – Значит, ты нащупал нить изменений… – Юный чародей глянул на брата с восхищением.
   Черт возьми, человек, который умеет менять будущее! Да можно такое учинить… У мальчишки голова пошла кругом.
   – В принципе – да. – Стен говорил о своем новом даре как-то равнодушно, буднично. Как будто он новый язык выучил. Или заработал лишнюю пару тысяч. – Если удастся хоть один раз изменить звено в цепи событий, эта цепь тут же оказывается у меня в руках. Я в нее встраиваюсь, как…
   «Как вирус», – мысленно продолжил Юл и сам испугался своей догадки. Фыркнул:
   – Неважно как… Только отныне ты меняешь события своей волей. Что ты об этом думаешь?
   – Думаю, что фаталистом быть проще, – прошептал Стен. – Да, я научился управлять событиями. Но не всегда успеваю что-то изменить. Теперь мы должны не дать сбить печати с кейса… Ты слышал про кейс с личными знаками колдунов?
   – Роман рассказал? – Юл вспомнил недавний разговор с учителем. Помнится, про личные знаки, что лежат в каком-то там чемоданчике, Роман вроде бы говорил. Но ни про какие печати он не упоминал.
   – Зимой. Когда предлагал мне вступить в Синклит. А потом я увидел этот кейс сквозь свои очки. Он был запечатан тремя печатями. Три печати, похожие на красный сургуч. Несомненно, это колдовство. Догадываешься, откуда печати?
   Юл кивнул:
   – Три темные волны порчи…
   – А теперь прикинь, что будет, если печати сломать? Что бывает, когда печати снимают?
   – Откуда мне знать?
   – А если подумать?
   – Черт, ты говоришь, как наш физик.
   – Физика – замечательная наука. Полезная. Учи физику, братишка…
   – Новые три волны, – предположил Юл. – И если печати сломать одновременно, то волны войдут в резонанс.
   – Хорошо знаешь физику.
   – Ты видел этот вариант?
   – Видел. Выглядит мерзко. – Стен передернулся.
   Юл и Иринка невольно вздрогнули. Будто от этих слов повеяло знакомым холодом порчи.
   – Кто снимет печати?
   – Неизвестно. Видел просторную комнату, овальный стол с полированной столешницей, и на нем кейс. Печати не тронуты
   – И как нам раздобыть чемоданчик?
   – Если б я знал!
   – Где Роман и Тина сейчас? Это хотя бы знаешь?
   – В доме Жилкова. Особняк рядом со стеклянным садом.
   Стен вытащил из кармана футляр и достал очки в золотой оправе. Стекла во время аварии не разбились. Впрочем, Юл сомневался, можно ли их разбить даже ударом молотка. Стен несколько минут напряженно вглядывался прямо перед собой, потом откинулся на спинку сиденья.
   – Пока с ними все нормально, – вынес вердикт прорицатель. – Но это ненадолго. Медонос скоро потребует, чтобы они открыли кейс.
   Медонос? То бишь Вадим Федорович Сазонов! Значит, он опять в Темногорске.
   – Ты видел Медоноса?
   – Да, только что.
   – А похищение Романа не предсказал! – съязвил Юл.
   – Нет. Потому что в первом варианте Романа убили. А похитили Иринку и тебя. Роман уцелел… и тут же я увидел новый вариант будущего: как ты со своим приятелем выходишь из квартиры и куда-то бежишь. Я понял, что будущее изменилось, Роман остался жив, а тебя не похитят.
   – Ага, значит, эти уроды явились за мной и забрали Романа с Тиной? Так, что ли?
   – Ну да! Наконец-то ты хоть что-то понял! – Стен остановил машину возле какого-то дома.
   – Нам сюда? – спросил Юл, оглядывая незнакомую девятиэтажку.
   – Не знаю… этот дом мелькнул в моих видениях, но что с ним связано – понять пока не могу. А что ты думаешь, молодое дарование?
   – Роман считал, что Иринка может разбить стеклянный сад, – признался Юл.
   – Нет! – ахнула Иринка.
   – Зачем? – спросил Стен.
   – Так можно «погасить» порчу, – сказал Юл. И добавил – уже от себя: – Сад надо разбить, когда будут снимать печати.
   – Ни за что! Это ж такая красота! – заявила Иринка.
   – У тебя есть какое-нибудь предсказание насчет сада? – спросил Юл у брата.
   – Пока нет. Мои предсказания всегда связаны с одним вариантом событий. Как только я изменю что-нибудь важное, тогда и появится другой вариант. Раньше у меня не было дара что-либо менять. Я прозревал – и только. Но второе ожерелье подарило мне способность менять будущее.
   – Я знаю, что это за дом, – вдруг сказал Мишка.
   Все к нему оборотились.
   – Я за Генкой сегодня с самого утра следил. И видел, как он в этот дом зашел, а потом вышел. Думаю, он где-то здесь получил оружие. Я номер запомнил… Только не сразу сообразил, что это – тот самый дом. Смотрю на эту жирную девятку и думаю, где я ее видел.
   – Ты всегда соображал неспешно, – заметил Юл.
   – Можешь определить, в какой квартире утром побывал Геннадий? – спросил Стен.
   Юл на миг задумался. Вытянул вперед руку с перстнем, глянул на желтый камень.
   – Легко. Здесь есть одна квартирка с очень сильной магической аномалией. Вот туда и заглянем.
   – Почему ты думаешь, что заказчик убийства – колдун? – спросила Иринка.
   – Пуля была заговоренная. Романову защиту пробила. Так что не простой колдун, а очень сильный. Жаль, у меня воды нет.
   – Тут у мужика сумка сзади стоит, – сказала Иринка. – И бутылка с минералкой имеется. Подойдет?
   – Вполне.
   Угнанную «шестерку» оставили на углу, вошли в подъезд, который указал Юл, поднялись на четвертый этаж.
   Чародей не стал звонить: попросту плеснул водой из бутыли на замок и толкнул дверь. Ввалились всей гурьбой. Им навстречу с кухни выскочила женщина в зеленом парчовом платье. Хотела закричать, но лишь беззвучно открыла рот.
   Юл шагнул в комнату. Первое, что он увидел, – черный кейс на столе. Потом заметил Землемерова…
   – Земля? – удивленно выдохнул Юл.
   Сидящие за столом повернулись к нему… Томка, Олег, Аркадий Сидоренко – все ученики Романа. Последним (почему-то последним) Юл заметил Гавриила.
   – Вы! – выкрикнул юный чародей.
   В этом «вы» было столько гнева и ярости, что в окнах задребезжали стекла.
   Но ярость свою Юл потратил зря. Нет чтобы выбросить вперед руку с оберегом и всю силу своего дара и всю ненависть в подчиняющее заклятие вложить. Опытный колдун так бы и поступил. Но Юл был всего лишь учеником, пусть и наделенным талантом. То есть опыта не имел никакого.
   Гавриил вскочил. Хлопнули за спиной черные крылья. Юный чародей, опомнившись, поднял руку с волшебным кольцом. Оберег защитил его от удара лишь частично. Мальчишку отшвырнуло к стене. Прижало так, будто Гавриил стиснул его руки и обездвижил.
   Иринка хотела кинуться к Гавриилу, но Стен вовремя схватил девчонку за руку, иначе она бы попала под колдовской удар. Схватил и слегка придержал. Но, видимо, не рассчитал силу, потому что Иринка вскрикнула от боли.
   – Не лезь меж ними, – шепнул Алексей.
   – Я рад, что ты пришел, Юлий Александрович, твоя помощь очень кстати, – улыбнулся Гавриил.
   – Вы Романа пытались убить… – прохрипел Юл.
   – Ты все не так понял, к сожалению. Надеюсь, ты хотя бы сообразил, что этот чемоданчик-дубликат? Или пет?
   – Я там был… я…
   – Отпустите его, – сказал Алексей. – Разумеется, Юлий Александрович с вами тягаться не может, но мы все вместе… – В голосе Стена послышалась угроза.
   – Алексей Александрович, я помню, что ваше вмешательство на том памятном заседании Синклита осенью очень нам помогло. – Гавриил слегка наклонил голову в знак признательности. – Почему бы теперь…
   – Отпустите брата!
   – С удовольствием отпущу. Но пусть ваш одаренный братец даст слово мне не препятствовать. Я, конечно, со всеми вами смогу сладить, но тогда Медонос откроет кейс с личными знаками. Думаю, не надо объяснять… Времени осталось всего несколько минут. Кто в чем виноват, будем считать потом. Лучше станем союзниками. Я с моими замечательными помощниками не даю открыть кейс, а вы тем временем уничтожаете подлинный чемоданчик со всем содержимым. Идет?
   Если Стен и колебался, то всего несколько минут.
   – Хорошо, договорились. Юл, ты слышал? – повернулся старший брат к мальчишке.
   Юный чародей закричал от ярости, но из колдовского плена не вырвался.
   – Не трать зря свои и мои силы. Времени очень мало, – сухо сказал Гавриил.
   Вот так и Матюшко извивался, бессильный… На глаза Юла навернулись слезы. Выхода не было. Если Юл хочет помочь Роману, придется уступить.
   – Клянусь водой, не буду препятствовать…
   Сразу же хватка Гавриила исчезла.
   Юл отпрыгнул в сторону, глянул на главу Синклита с яростью. Никогда он не простит Гавриилу своего унижения. Никогда!
   – И сколько времени вы нам можете дать, господа чародеи? – спросил Стен. И глаза его из-за стекол в золотой оправе глянули строго.
   – Полчаса.
   – Хорошо. – Он посмотрел на часы. – Но уж потом открытию кейса не препятствуйте.
   – Алексей Александрович, вы уверены, что справитесь? – спросил Гавриил.
   – Уверен. Полчаса после нашего ухода. И пожалуйста… не заставляйте своих помощников расходовать слишком много сил.
   Гавриил снова выпростал крылья, и они нависли, казалось, надо всей комнатой.
   – Хорошо, – сказал повелитель Темных сил тихо. Обратился к сидящим: – Настройтесь на этот кейс, господа чародеи… Вы слышали – всего тридцать минут.
   – Уходим! – Стен положил руки брату и Иринке на плечи, подтолкнул своих юных помощников к двери.
 

* * *

 
   – Что вы с моей рукой сделали! – воскликнула Иринка, когда они очутились на лестнице. – Кисть вся онемела.
   – Я забыл тебе сказать, что мой брат – каратист! – заметил Юл.
   – Он просто псих! Как и ты! – Против воли в ее голосе послышалось восхищение.
   – Хватит выдвигать претензии. Пошли быстрее!
   Они сбежали вниз по лестнице: Стен впереди, Иринка и Юл за ним. Мишка топал следом.
   – Юл, почему сад вырос только вокруг разрушенного дома? Ты знаешь?
   – Роман сказал, там выход в Беловодье… иное волшебство просачивается в наш мир.
   – Только на этот участок?
   – Так Роман охранные заклинания на канавы с водой наложил и на забор. Никто, кроме меня и Иринки, пройти туда не может.
   – А ты можешь снять заклинания Романа?
   – Могу! – дерзко заявил юный Цезарь.
 

* * *

 
   Они вступили в сад в белесых сумерках. Впереди шли Стен с Иринкой. За ними – Юл. Мишка отъехал в машине два квартала, загнал «жигуленок» в кювет и ушел. Снять заклинания Романа Юлу оказалось не так уж и сложно.
   «А ведь я в самом деле сильнее него!» – воскликнул мальчишка мысленно.
   – Выслушай меня, Ира… Ты – сейчас единственная, кто может исправить положение, – сказал Стен.
   Иринка стояла неподвижно и, запрокинув голову, оглядывала сад.
   – Я слушаю, слушаю… – проговорила она таким тоном, будто хотела сказать: да не желаю я ничего слушать.
   – Сад надо разбить немедленно.
   – Ни за что!
   – Я сказал: выслушай! Беловодье было создано для того, чтобы дать шанс исправить ошибки. Правда, задуманное не доведено до конца, и Беловодье обрело лишь часть своей силы. Но, думаю, ошибки вашего Гавриила мы сможем исправить. В этих деревьях – накопленная магия Беловодья. Ты разобьешь деревья и тем самым погасишь наведенную Гавриилом порчу.
   – И не угова… – Иринка замолчала на полуслове. Потому что услышала, как звенят деревья. Все громче, все пронзительнее становился звук.
   – Что это?
   – Скоро начнется. Я видел, что будет. Мы не должны опоздать.
   Простенькое словечко «видел» прозвучало зловеще.
   – И что мы должны сделать? – Юл взял Иринку за руку и ощутил ее страх и тоску.
   – Я же сказал: разбить стеклянный сад. А ты направишь силу в нужное русло.
   – Нет! Невозможно! Нет! – закричала Иринка.
   В ответ деревья зазвенели.
   Сейчас девчонка испытывала настоящую боль, и Юл это чувствовал.
   – Единственный способ, – отрезал Алексей.
   – Но я еще его не нарисовала… – В этом возгласе было столько детской обиды.
   «Детской» – не смешной, а – подлинной. Той обиды, когда одна слезинка может перевесить любую чашу…
   – Сейчас начнется, вот-вот.
   – Хорошо, – уступила Иринка. – Я разобью сад. Если вы так решили. Сволочи!
   – А мне что делать? – спросил юный чародей у брата.
   – Я же сказал: направить силу в нужное русло.
   Юл вздохнул, сознавая, что видит это стеклянное великолепие в последний раз. Завтра здесь снова будет только голая земля. Никто больше не станет любоваться сверкающими на кончиках ветвей огоньками, а Иринка уже никогда не нарисует волшебный сад.

Глава 4
СТЕКЛЯННЫЙ ДОЖДЬ

   – Снимите с Алевтины платок! – приказал Медонос. – Ей эта тряпка не поможет.
   Что в платок вплетены нити колдовской защиты, догадаться было нетрудно. Хотя сила этого оберега была невелика. От одного колдована или от слабенькой порчи могла защитить – и только.
   – Не трогайте ее! – Роману казалось, что он кричит. Но вышел противный сип. – Данила Иванович… – повернулся он к Большеруку.
   Тот нахмурился, сделал вид, что не слышит.
   – Ничего страшного, Ромка, – гаденько хмыкнул Слаевич. – Попользуйся девчонкой, сила ее потом восстановится. Бабы, они такие: их чем больше топчешь, тем они слаще.
   – Я сама сниму! – Тина спешно принялась развязывать узел.
   Оттолкнула руку колдована, поднялась, шагнула к стулу водного колдуна и повесила платок на спинку.
   – Садись! – Колдован толкнул ее назад, на стул.
   Роман протянул руку и коснулся кейса. Там, где была нашлепка, похожая на застывший сгусток крови.
   – Руки! – рявкнул цепной пес за спиной.
   – Не препятствуй, – улыбнулся Медонос. – Он хочет найти дырочку в кейсе. Пускай ищет. Он же сейчас слаб, как слепой котенок. А котят топить одно удовольствие. Они так забавно дрыгают лапками, когда пытаются выплыть.
   «Слаб, как котенок»… Как нерожденный ребенок. Прав Медонос. Никакой силы у Романа сейчас нет. Ничего нет. Медонос вполне отчетливо намекнул: ты слаб, и посему тебя следует утопить. Умертвить. Какая нелепица! Ведь это минутная слабость! Как колдун Роман сейчас в самой силе, и лет у него впереди еще минимум пятьдесят. Полвека полноценной жизни. Неужели он должен их потерять… Потерять? Пятьдесят лет… Сила, неизрасходованная за пятьдесят лет? Несвершенное?
   «Подвиг несвершения – самый трудный!» – прозвучал отчетливо голос матери.
   Что он ей ответил?
   «Не для меня!»
   Тогда он вложил в эти слова один смысл, теперь они приобрели совсем иной.
   Вода-Царица! Как же он не догадался раньше! Это обычный человек, умирая до срока, покорно делает последний вздох. А человек, наделенный даром, носящий ожерелье, может выплеснуть всю свою неизрасходованную силу разом.
   «Все, что не довелось тебе в своей жизни сотворить, переплавляется в одно чувство – в злобу», – вновь прозвучал голос Марьи Севастьяновны.
   Пятьдесят непрожитых лет сжать в долю секунды и швырнуть в лицо мучителям. Это будет похоже на нажатие кнопки. На настоящий взрыв. Только надо сделать так, чтобы Тину не задело. И колдунов. Впрочем, Максимку пусть разорвет на пару с Медоносом. Хрен с ними… Вода – как время. И сила – как вода. Пусть ожерелье соберет ее… только бы хватило оставшихся минут для концентрации. Первым делом – пробить печати на кейсе, а потом и сам кейс уничтожить. Вернее, не так – силу воды из силы четырех стихий вычесть. Все знаки тут же погаснут, умрут. Только и Роман умрет в тот же миг. Взять часть силы из будущего водный колдун не сможет. Всю придется выпить – без остатка.
   Роман вцепился в край стола. Капли пота выступили на лбу.
   Как там говорят – вся жизнь пронеслась перед ним… Воистину это сейчас с ним и происходило. Только не прошлая жизнь проносилась, а будущая, та, которой уже не будет.
   О, Вода-Царица, сделай так, чтобы Тина не надумала вмешаться! Ему хотелось подать глупой девчонке знак: чтобы опрометчивым желанием помочь не испортила все. Но он уже не мог подать ей знака… Даже повернуться не мог. Ему казалось: он листает книгу, и страницы мелькают все быстрее.
   Итак, пятьдесят непрожитых лет… каково это? Подобные фокусы практически никто не проделывал. Все верят до конца, что ускользнут от смерти. Подобная перекачка силы из будущего – самоубийство. Смертный грех. Грех всемогущества перечеркнуть грехом самоубийства. Что будет круче? Что страшнее?
   Лицо Слаевича исказилось. Все! Сейчас ударит. Отлично! Значит, и его силу приплюсуем!
 

* * *

 
   Роман коснулся ожерелья, почувствовал, как завибрировала водная нить… Еще минута, другая, и нить начнет выкачивать силу из будущего…
   Ожерелье дернулось, впилось в кожу. Но Роман не ощутил прилива силы, только… опасность? Настрой исчез. Книга, страницы которой бешено мелькали перед глазами, захлопнулась.
   «Берегись!» – Ожерелье предупреждало своего господина.
   – На пол! – прохрипел водный колдун.
   Он ринулся со стула вбок. Падая, успел схватить Тину за руку и увлечь за собой. Она заскользила по натертому паркету, как по льду. Черный овал столешницы должен был стать их щитом. Уже лопались стекла в оконных рамах, а они скользили под прикрытие стола, и все это вдруг напомнило водному колдуну его детство, катание по льду на реке… Рядом рушился на пол Данила Большерук. Рот его был плотно сжат, щеки надуты, глаза выпучены, как будто повелитель воздушной стихии пытался удержать воздух в себе.
   Все же Роман успел. Тина ударилась о ножку стола и застыла, Роман – прижался к ней, обнял. Напротив них вцепился в ножку стола, как в свою пристани, Слаевич. Возле соседней скорчился Костерок. Один из осколков задел его: по щеке огненного колдуна текла кровь.
   Роман слышал, как с визгом проносятся осколки стекла, круша все в комнате. Видел, как стоящий незыблемо колдован медленно осел на пол, и красная густая лужа стала растекаться подле него.
   Большерук ткнулся головой Роману в бок и выдохнул:
   – С-с-стеклянный сад!
   Воздух вышел из своего повелителя со странным присвистом, как из проколотого шарика.
   Да Роман уже и сам понял: осколки, что разбили окна в комнате (наверняка стекла были заговорены Медоносом), – из волшебного сада. Сам Медонос в момент удара стоял спиной к окну… Нестерпимо хотелось выглянуть и посмотреть, что же там, с несостоявшимся узурпатором. Похоже, удрать тот не успел.
   «Глаша!» – запоздало подумал Роман.
   Но своей бывшей невесте он уже ничем помочь не мог. Оставалось надеяться, что в соседней комнате она уцелела.
   Впрочем, стеклянный дождь быстро иссяк, осколки теперь падали в основном у противоположной стены или улетали в дверной проем.
   Роман видел, как Слаевич с искаженным от напряжения лицом колотит кулаком в пол. Стены дрожали. Трещина, извиваясь, медленно ползла змеей по белой стене.
   Один из колдованов присел на корточки, наставил на Романа ствол:
   – Выползайте, уроды…
   Пол качнулся у него под ногами. А затем раздался страшный грохот. Что-то рухнуло… Колдован не удержал равновесия и плюхнулся на задницу, не выронив, однако, пистолет.
   Большерук заворочался. И тут в комнату хлынула вода. Поток ткнулся покорным щенком водному колдуну в колени. Ахнула Тина, теперь удивленно-восторженно. Роман вытянул руку, шепнул заклинание, и колдована тут уволокло потоком в дверной проем (саму дверь давно уже высадило).
   Труп убитого осколками колдована и стулья развернуло потоком так, что они образовали некое подобие плотины, и теперь вода переплескивалась через мертвое тело.
   Водный колдун чувствовал, как прибывает его сила вместе с водой.
   «Отличная работа, Юл!» – мысленно похвалил ученика.
   – Можно выбираться. – Роман вылез из-под черного щита столешницы и помог выбраться Тине.
   – Мы победили! – заорал Слаевич и выпрыгнул, как чертик из коробочки.
   Большерук поднялся с достоинством, отряхнулся. Почему-то в этот момент он напоминал огромного ньюфа. А вот Костерка в комнате не было. Похоже, этот тип каким-то образом успел ускользнуть из комнаты, потому что среди неподвижных тел Костерка Роман не обнаружил. На полу валялись два колдована, изуродованные стеклянными шипами. Ближе к наружной стене лежал еще один труп – без головы. Кто это – узнать было невозможно. Но точно не Костерок – тело было слишком крупным для огненного колдунчика. Судя по всему – Медонос… Во всяком случае, Роман надеялся, что в этот раз «кулик в свои попался сети» наконец. Впрочем, утверждение, что труп лежал у наружной стены, было не совсем корректным – стена эта попросту отсутствовала, от нее остался лишь барьерчик высотой сантиметров тридцать.
   Кейс Синклита по-прежнему лежал посреди стола. Несколько стеклянных осколков впились в полированное дерево, но черный чемоданчик остался невредим. Только не было больше на нем печатей. Роман без труда распахнул крышку. Внутри кейс был полон черной трухи, похожей на жирный пепел. И посреди этого пепла сверкали серебром четыре знака – Романа Вернона, Большерука, Пламенюги, Слаевича. Роман вынул их, а кейс, уже ненужный, швырнул на пол, водный поток подхватил его и понес. Большерук и Слаевич забрали свои знаки, а серебряный знак Пламенюги остался у водного колдуна.
   Вода, поднятая колдовской силой из реки Темной, все еще вливалась в комнату через разрушенную наружную стену, но уже не широким потоком, а тонкими струйками. Роман протянул руку Тине и помог подняться. Бок его все еще болел, так что двигаться приходилось осторожно.
   – Ну что ж, вода и земля сказали свое слово, теперь моя очередь! – объявил Большерук.
   Он сосредоточенно сдвинул кустистые брови, вытянул руки. Седые волосы и борода взметнулись, поднятые ветром. Роман оттолкнул Тину к стене. Ветер мгновенно усилился. Уже настоящий ураган, завывая, влетел в окно, нырнул в дверной проем и полетел дальше – вниз, на первый этаж, и вверх, в мансарду. Громко хлопали, распахиваясь, окна, стонали срываемые с петель двери, наверху раздался страшный грохот: похоже, сорвало крышу с дома.
   – Класс! – потер руки воздушный колдун, самодовольно ухмыляясь. – Кажется, в доме не осталось ни одного колдована. Путь свободен.
   Он вел себя так, будто с самого начала собирался помогать Роману и думать не думал угождать Медоносу или Гукину. Теперь, когда изуродованное до неузнаваемости тело Медоноса валялось на полу, Большерук сразу уверился, что никогда с этим человеком не собирался сотрудничать.