Страница:
– Да нормально, - вяло отозвался Смолин. Он не чувствовал ни радости, ни триумфа одну поганую, муторную усталость да еще в затылке противно покалывало. Обошлось так обошлось, чего там…
Посмотрел себе под ноги и злорадно ухмыльнулся. Вся правая сторона физиономии Маичи Петровича была уже украшена страшненькой опухолью с кровоточащей длинной царапиной: прикладом по харе - это вам не женской ладошкой по щечке… Вольный сын тайги смотрел печально и уныло, с азиатским фатализмом ожидая удара ногой по роже или еще чего-нибудь неинтеллигентного.
– Веточки, говоришь? - спросил его Смолин ласково. - Ножички, говоришь?
Маича Петрович смолчал, но покрылся обильным потом. Брезгливо сплюнув, Смолин отвернулся. Присмотрелся к Инге, определяя, не нужен ли срочный сеанс психотерапии. Кажется, нет - она тихонько всхлипывала, уткнувшись в подушку, но это не походило ни на истерику, ни на серьезный нервный срыв, так что с утешениями можно было и погодить… Он отставил ружье в проем меж двумя окнами и принялся натягивать брюки - только сейчас почувствовался утренний холодок.
Лихобаб тем временем, сделав неуловимое движение, оказался рядом с верзилой Пашенькой, зайдя со спины, вмиг избавил того от заткнутого за пояс ТТ, каковой, пренебрежительно покривив губы, бросил через всю комнату на постель, где уже валялся Петенькин наган. Распорядился холодно:
– Вы, отроки! А ну-ка, живенько присели на пол рядом с тем вон симпатичным дядькой, у которого рожа опухши…
Те повиновались. Зайдя за спину теперь уже Лешему, так и сидевшему в незыблемой позе возглавлявшего какой-нибудь партейный форум старых времен первого секретаря обкома, в три секунды охлопал по карманам, по всему телу.
– Да нет у меня ничего, - мрачно сообщил Леший. - Годочки не те - с дурой под полой бегать…
– Вижу, - сказал Лихобаб. - Итак, диспозиция следующая… Вы там, в уголке, несвятая троица… Сидеть смирненько и не рыпаться. Ушибленному позволяется стонать и скулить, но благолепно, тихонечко, без подвываний…
– Не дождешься, - пробормотал Маича Петрович.
– Ну и ладушки… Начнем саммит? - он мельком глянул через плечо Смолина: - Девушка, я вижу, в норме, пусть поплачет чуток, это полезно…
Он, не глядя, ловко придвинул ногой стул и сел на него в паре метров от Лешего, по другую сторону стола. Положил карабин поперек колен, вроде бы небрежно придерживая его только кончиками пальцев правой руки - но видно было, что расслабленность эта мнимая.
«Ловок, черт», - уважительно подумал Смолин тоже присаживаясь поодаль от стола.
– Ты хоть и Леший, но лесовик из тебя, прости, хреновый, - сказал Лихобаб спокойно. - Маича еще куда ни шло, с ним в случае чего пришлось бы повозиться, а вы, остальные, по тайге так, в жирных кавычках, «крались», что я вас засек быстренько, еще и не отъехав от деревни толком. Ну, привязал коня с псиной, вернулся послушать, о чем вы с моими гостями толковать собрались… Интересно. Леший, я тебя предупреждал?
– Ни хрена подобного, - мрачно сказал Леший. - Ты мне говорил: мол, не шатайся поблизости… А предупреждать не предупреждал, чего не было, того не было.
– А не один ли черт?
– Не скажи, - с той же мрачной серьезностью ответил Леший. - Одно дело - говорить, то есть сотрясать воздух разнообразным пустыми словесами, совсем другое - предупреждать внятно и по всем правилам…
– Понятно, - усмехнулся Лихобаб. - Тонкостями пытаешься прикрыться? Жить охота?
– А кому неохота?
– До чего вы мне надоели… - сказал Лихобаб, морщась и поматывая головой. - Ну как тебе, обормоту, объяснить, что не ищу я никакого энкаведешного золота?
– Ну? - осклабился Леший. - То-то и Вася, нарядившись привидением, к бабке ходил, то-то ты по тайге рыщешь, как жаждущий случки топтыгин… Нечего тут искать, кроме…
– Ох…
– А чего тут охать, - сказал Леший. - Я ж не дурак, это у меня просто рожа такая… Ладно. Твоя взяла. Говори, чего хочешь.
– Честно говоря, хочу я положить вас всех пятерых подальше от деревни, чтобы зверье быстренько объело… Самый простой способ, чтобы вы мне докучать перестали…
– А за что? - спросил Леший (вроде бы невозмутимый, но напрягшийся, Смолин видел, как сапер над хитрой миной). - Что мы кому сделали? Никого и пальцем не тронули, стекла на пять копеек не раскокали. Пока что твой Васька окаянствовал, вон потолок тебе картечью изнахратил да Маичу Петровича самым зверским образом отмудохал…
Поскольку Лихобаб молчал, встрял Смолин. Сказал с ухмылочкой:
– Гнилуху толкаешь, Леший. Верю, что ты давненько не бывал у хозяина, но ведь должен помнить наше все - уголовный кодекс. А что там про такие коллизии прописано? Не бывает ни смягчения, ни послабления, ежели преступление не совершилось по обстоятельствам, не зависящим от исполнителя… Как про нас с тобой, ага?
– Вот именно, - подтвердил Лихобаб. - И растолкуй ты мне, умник, что нам мешает всю вашу кодлу положить со свинцом в организме? Или ты меня гуманистом считаешь? Зря…
– Водяной, - сказал Леший даже с неким подобием усмешки (именно что подобием, на безмятежную, настоящую эта гримаса все ж не вытягивала). - Людей мочить - дело серьезное, уж ты-то понимать должен. Мочкануть-то нетрудно, а что потом?
Лихобаб прищурился:
– А ты думаешь, у меня привидения по ночам под окнами толкутся? Знаешь, сроду не бывало…
– Я не про то. А как всплывет! Если ты давненько сидел в соседней комнате, слышал, поди, как я Васе объяснял про спаянность! Нету ее в вас, милый, ну нету, и весь сказ… Ты, да Вася, да еще девочка - вы не команда, вы сами по себе, на трех делится ваша кодла, а не из трех состоит… Смекаешь? Мало ли что в будущем стрясется, мало ли кто проговорится… Не хватит у вас способности это на себе всю оставшуюся жизнь таскать, поверь моему жизненному опыту…
– А у тебя бы хватило? Леший поежился:
– Я так, теоретически… Рассуждаю вот…
– Иначе говоря, жить хочешь?
– А ты нет?
– Понятно… - протянул Лихобаб, поглаживая приклад карабина. - А предположим, попадаешь пальцем в небо? И ношу эту мы как-нибудь снесем? Леший… Ты, часом, попросить не хочешь? Поумолять, чтоб не мочили?
– Не дождешься, - угрюмо сказал Леший. - Сроду раком не вставал и сейчас не буду. Моч-канешь - значит, судьба такая. На коленях подыхать не буду…
– И за них решаешь? - Лихобаб показал большим пальцем за спину, где помещалась троица.
– Маича Петрович - человек немолодой, - отозвался Леший, - тех же убеждений. Ну, а ребятки… Мое воспитание. Крепенько вдолблено: если и помирать, то не раком или в иной неприглядной позе, а гордо держа голову. Ты к ним приглядись, приглядись. Похоже, что они скулить начнут?
Лихобаб не повернул головы, но Смолин присмотрелся. Походило на правду: оба племянничка сидели с видом бледным и угнетенным, но что-то не походили на слабаков, способных скулить на коленках…
– Хорошо воспитал, - сказал Леший с некоторой даже ласковостью, как мог бы охотник отозваться об идеально натасканной собаке. - Убить убьешь, но не согнешь и не поломаешь…
– Еще немножко - и я хлюпать начну от умиления… - сказал Лихобаб. - Ну, а если мы демократическим образом все решим, путем открытого голосования? Вася?
Без особых раздумий Смолин сказал то, что думал:
– Не стал бы я руки пачкать… Лихобаб оглянулся:
– Инга, вы как? Успокоились? Что думаете? Она рывком вскинула голову с непросохшими на щеках слезами, отозвалась со всхлипом:
– Пусть катятся… - и уточнила, куда словечками безусловно не входившими в курс университетского образования.
– Гуманные у меня присяжные заседатели… - сказал Лихобаб насмешливо. - А если я их не послушаю?
– Значит, не послушаешь, - сумрачно отозвался Леший.
– Ну ладно, - сказал Лихобаб. - Вот тебе итог, громко и внятно. Коли уж цепляешься к формулировкам, изволь… На сей раз отпускаю. Забирай свою кодлу, забирай битого и топай в лихорадочном темпе к «уазику». Ага, к нему. Вы его, шпана, не только не замаскировали толком, но даже в более-менее укромное местечко загнать не смогли, он там торчит, как галоша на белой скатерти. И вот тебе формулировка: если еще раз появитесь в моем районе, получите пулю. Неважно, кто появится, ты сам или твои архаровцы. Что понимать под «моим районом», тебе дополнительно растолковать или сам знаешь?
– Сам знаю, - сказал Леший, глядя в стол.
– Еще раз повторяю для надежности. Мой район - это все, что находится в Куруманском и Пижманском районах вне населенных пунктов.
– Очень мило, - проворчал Леший. - Это что ж, теперь по грибы-ягоды и не сходишь, чтобы ты из-за куста в спину не залепил?
– Не придуривайся, - хладнокровно отрезал Лихобаб. - Прекрасно ведь понимаешь, какие ситуации я имею в виду? Когда вы не с лукошком за грибами ходите, а со стволом подмышкой или за пазухой подсматриваете за мной, за моими друзьями, вообще без дела шляетесь по моим местам. Теперь все предельно ясно обозначено, а? Не слышу?
– Ясно…
– Больше душеспасительных бесед не будет. Слово даю. Если что - прилетит свинец в мед-но-никелевой оболочке неведомо откуда - и весь сказ… Договорились?
– Договорились…
– Ну, тогда мотайте отсюда, кладоискатели… Что ты ждешь? Чтобы я еще вам и стволы вернул? Леший, я что, на идиота похож? Обойдешься… Ну?
Он стоял неподалеку от двери, положив карабин на сгиб локтя в лучших традициях голливудских фильмов, а кладоискатели один за другим, угрюмой вереницей тянулись мимо него: Маича Петрович, с распухшей физиономией вурдалака, прошмыгнул, ни на кого не глядя, морщась от боли, оба племянничка, наоборот, на прощанье зыркнули-таки звероватыми взглядами типа «еще посчитаемся». Леший, как и следовало от него ожидать, прошествовал с гордо поднятой головой. «Следовало отдать ему должное, - подумал Смолин, - мужичок не из слюнтяев…»
Лихобаб бесшумно выскользнул следом - наверняка хотел убедиться, что разбитый противник организованно отступает, а не замыслил реванш (хотя какой может быть реванш в такой ситуации?). Оставшись тет-а-тет с Ингой, Смолин подошел, присел на краешек постели, погладил случайную спутницу жизни по голове и спросил со всем участием:
– Сильно испугалась? Ты прости, не было времени за всей этой каруселью тебя утешать…
– А меня не надо утешать, - сказала Инга, гордо выпрямившись. - Я в порядке. Я как-никак репортер, ко всему нужно быть готовым, мало ли куда и к кому еще забросит…
Голос у нее порой предательски подрагивал, мордаха была в засохших дорожках от слез, но она старательно держала марку, чем вызвала внутреннее одобрение Смолина, в воспитательных целях так и не переведенное в устные комплименты.
– Молодец, - сказал он, взъерошив ей и без того растрепанные волосы, - настоящая боевая подруга бродячего антиквара…
– Яковлевич! - позвал его Лихобаб из сеней. - Пойдем почирикаем на утренней прохладе?
Следовало ожидать… Смолин вышел, оставив ружье в комнате. На улице было почти светло, прохладно и пронзительно тихо.
– Ушли? - спросил Смолин.
– А что им остается… Леший мужик умный.
– Думаешь, отвяжется?
– Да нет, конечно. Но ходить будет на цыпочках и мельтешить под носом не станет.
Как-то не тянуло вдумчиво выспрашивать, всерьез Лихобаб давал обещание или просто припугнул. Совершенно не тянуло Смолина лезть в чужие непонятные дела, которые он собирался вскорости оставить далеко за спиной…
Искоса глянув на него, Лихобаб усмехнулся:
– Значит, и ты, Вася, ищешь золотишо? А на вид вроде мужик серьезный, обстоятельный и умом не обижен… Такие клады искать - все равно что иголку в стоге сена…
– Да не ищу я ничего, - сердито сказал Смолин.
– Ну? - иронически бросил Лихобаб. - Может, ты и впрямь мирный газетный фотокор? У которого при себе нет никаких хрупких профессиональных причиндалов, над которыми настоящий фотокор трясется?
– Я - мирный торговец антиквариатом, - сказал Смолин, подумав. - И мне, в самом деле пришлось делать ноги из Предивинска… потому что одна тамошняя сука вздумала мне подсунуть гнилой товар, а когда я это обнаружил, пытались примитивно отобрать деньги… Вот тебе и правда, она же истина. Ну да, я нашел энкаведешников. Тех самых. Обрыв речка подмыла… А когда ты рассказал про бабку… Согласись, глупо было бы не устроить от безделья маскарад. Ни прибыли, ни убытку…
– И что бабка?
– Чудит бабка, - сказал Смолин.
– Понятно… Ну а что, дальше искать будешь? Смолин повернул голову и глянул ему в глаза:
– Что, будешь и меня предупреждать? В тех же формулировках?
– Да нахрен ты мне сдался, откровенно-то говоря, - сказал Лихобаб лениво. - Я золота не ищу, мне оно без надобности. Берись, коли охота. Считай, что я тебе выписал лицензию на мой район… про который ты уже слышал, так что границы представляешь. Только с одним-единственным условием…
– Половину?
– Ох, Вася, мало мне было Лешего… Условие будет такое: если ты, болтаясь по тайге, найдешь что-нибудь другое, немедленно дашь мне знать. Антиквар, говоришь? Это где-то даже и хорошо, имеешь, надо полагать, некоторый опыт обращения с находками…
– Что - другое?
Лихобаб, щурясь, пускал дым колечками.
– В сорок четвертом в этих местах упал самолет, - сказал он наконец. - «Б-25» «Митчелл». Американский легкий бомбер, лендлизов-ский. С Аляски перегоняли. Ты ведь в курсе, что в войну через нашу губернию проходила трасса перегонщиков?
– Обижаешь. Всякий антиквар - историк немножечко, или, вернее говоря, краевед…
– Ну вот, - продолжал Лихобаб, - тогда должен знать, что самолеты иногда падали, пропадали, отысканы далеко не все… Тем более что искали не всегда старательно.
– Слышал. Брильянты какие-нибудь?
– Горе ты мое, - поморщился Лихобаб. - Ну откуда брильянты… да и вообще что-то ценное на стандартном военном самолете с Аляски? Тут все гораздо интереснее пошлых брильянтов и прочего мусора… Понимаешь, перегонщики почти всегда были наши, но на том бомбере летел американец. Штурман. Зачем-то именно так понадобилось… У американца был папа - в те времена мелкий бизнесменчик. Только с тех пор прошло шестьдесят с лишним лет. Семейка здорово поднялась - нефть, авиастроение и все такое прочее. Короче говоря, двоюродный внучек того штурмана сейчас - сенатор США, крепкий миллионер и парень с амбициями, намеренный прыгнуть еще выше. Если самолет найдут и останки героического дедушки торжественно перевезут в Штаты для подобающего захоронения в Арлингтоне, это… Объяснять дальше?
– Не надо, - сказал Смолин. - Кумекаем кое-что насчет буржуазных нравов загнивающего Запада. Если самолет найдут, для означенного сенатора это будет охренительный пиар - причем даже особо тратиться не придется… Я правильно понимаю?
– Правильно, - кивнул Лихобаб. - А с нашей стороны, соответственно - добрая услуга. Американ, конечно, может потом оказаться неблагодарным, но это еще не есть факт… Такой вот расклад, такая вот большая политика…
– Слушай, - сказал Смолин. - Я, конечно, циник… А подсунуть американам фуфло, что, нельзя? Мало ли на свете скелетиков и черепушек?
– Не пойдет, - серьезно сказал Лихобаб. - Нация коммерсантов, сам понимаешь. Анализ ДНК, восстановление лица по черепу и прочие контрольные предосторожности. Самолет нужен настоящий, тот самый. Даже если его при падении разнесло взрывом, все равно останется достаточно… Он где-то здесь… может, чуть севернее, но уж никак не южнее.
– А почему б тебе все это не растолковать Лешему?
– Потому что он не поверит, провинциальный придурок, - сердито сказал Лихобаб. - Он мужик умный, но такие мотивы - за пределами его дикарского понимания. Самолет и большая политика у него просто в мозгах не укладываются. А вот золотой клад в четыре пуда… Вот это для него очень жизненно и убедительно.
– Очень похоже… - сказал Смолин. - А ты-то в этой истории с какого боку?
– Да предложили подхалтурить, я и согласился. Не хочется на пенсии сидеть, скукота…
Смолин покосился на него, но свои мысли и замечания оставил при себе. Подобные комбинации крутят не частные лица, а государство - абсолютно нехрен делать что бы то ни было в этой игре частному лицу. А значит, нужно держать язык за зубами, вообще держаться подальше от этих мест. Не стоит человеку его веселой профессии, то и дело балансирующему на краешке закона, как кошка на заборе, быть рядом с теми местами, к которым проявлен державный интерес…
– В общем, если что…
– Я понятливый, - сказал Смолин. - Непременно. Лично мне этот твой бомбер вместе с героической девушкой из «айр форсиз» решительно неинтересен.
– И девочке своей не говори, ладно? Современные журналисты - это такая засада… Мне лишняя огласка ни к чему пока.
– Понял, - сказал Смолин.
– Ну вот и ладненько, - потянулся Лихо-баб. - Пойдем, чайку поставим? Часов в восемь утра подскочит парнишечка из Курумана, привезет того-сего, с ним в Куруман и доедете, как белые люди. Не ловить же попутку на трассе, если есть оказия…
– Спасибо, - сказал Смолин.
Он вообще-то не сомневался, что этот лихой мужичок самым хладнокровным образом использовал их с Ингой как наживку, как приманку, как живца, чтобы поймать Лешего, - но своими догадками делиться, понятно, не стал. Такова се ля ви. Сам он в подобной ситуации тоже не маялся бы излишним гуманизмом. Жизнь наша, за хвост ее и об пень, сложна и неоднозначна. В конце-то концов, кое-каких сложностей, может, и удалось бы избегнуть, не полезь Смолин к сумасшедшей бабке в роли симпатичного привидения без мотора, - а это-то все и усугубило…
Часть вторая. ПРИШЕЛ КОРОЛЬ ШОТЛАНДСКИЙ…
Посмотрел себе под ноги и злорадно ухмыльнулся. Вся правая сторона физиономии Маичи Петровича была уже украшена страшненькой опухолью с кровоточащей длинной царапиной: прикладом по харе - это вам не женской ладошкой по щечке… Вольный сын тайги смотрел печально и уныло, с азиатским фатализмом ожидая удара ногой по роже или еще чего-нибудь неинтеллигентного.
– Веточки, говоришь? - спросил его Смолин ласково. - Ножички, говоришь?
Маича Петрович смолчал, но покрылся обильным потом. Брезгливо сплюнув, Смолин отвернулся. Присмотрелся к Инге, определяя, не нужен ли срочный сеанс психотерапии. Кажется, нет - она тихонько всхлипывала, уткнувшись в подушку, но это не походило ни на истерику, ни на серьезный нервный срыв, так что с утешениями можно было и погодить… Он отставил ружье в проем меж двумя окнами и принялся натягивать брюки - только сейчас почувствовался утренний холодок.
Лихобаб тем временем, сделав неуловимое движение, оказался рядом с верзилой Пашенькой, зайдя со спины, вмиг избавил того от заткнутого за пояс ТТ, каковой, пренебрежительно покривив губы, бросил через всю комнату на постель, где уже валялся Петенькин наган. Распорядился холодно:
– Вы, отроки! А ну-ка, живенько присели на пол рядом с тем вон симпатичным дядькой, у которого рожа опухши…
Те повиновались. Зайдя за спину теперь уже Лешему, так и сидевшему в незыблемой позе возглавлявшего какой-нибудь партейный форум старых времен первого секретаря обкома, в три секунды охлопал по карманам, по всему телу.
– Да нет у меня ничего, - мрачно сообщил Леший. - Годочки не те - с дурой под полой бегать…
– Вижу, - сказал Лихобаб. - Итак, диспозиция следующая… Вы там, в уголке, несвятая троица… Сидеть смирненько и не рыпаться. Ушибленному позволяется стонать и скулить, но благолепно, тихонечко, без подвываний…
– Не дождешься, - пробормотал Маича Петрович.
– Ну и ладушки… Начнем саммит? - он мельком глянул через плечо Смолина: - Девушка, я вижу, в норме, пусть поплачет чуток, это полезно…
Он, не глядя, ловко придвинул ногой стул и сел на него в паре метров от Лешего, по другую сторону стола. Положил карабин поперек колен, вроде бы небрежно придерживая его только кончиками пальцев правой руки - но видно было, что расслабленность эта мнимая.
«Ловок, черт», - уважительно подумал Смолин тоже присаживаясь поодаль от стола.
– Ты хоть и Леший, но лесовик из тебя, прости, хреновый, - сказал Лихобаб спокойно. - Маича еще куда ни шло, с ним в случае чего пришлось бы повозиться, а вы, остальные, по тайге так, в жирных кавычках, «крались», что я вас засек быстренько, еще и не отъехав от деревни толком. Ну, привязал коня с псиной, вернулся послушать, о чем вы с моими гостями толковать собрались… Интересно. Леший, я тебя предупреждал?
– Ни хрена подобного, - мрачно сказал Леший. - Ты мне говорил: мол, не шатайся поблизости… А предупреждать не предупреждал, чего не было, того не было.
– А не один ли черт?
– Не скажи, - с той же мрачной серьезностью ответил Леший. - Одно дело - говорить, то есть сотрясать воздух разнообразным пустыми словесами, совсем другое - предупреждать внятно и по всем правилам…
– Понятно, - усмехнулся Лихобаб. - Тонкостями пытаешься прикрыться? Жить охота?
– А кому неохота?
– До чего вы мне надоели… - сказал Лихобаб, морщась и поматывая головой. - Ну как тебе, обормоту, объяснить, что не ищу я никакого энкаведешного золота?
– Ну? - осклабился Леший. - То-то и Вася, нарядившись привидением, к бабке ходил, то-то ты по тайге рыщешь, как жаждущий случки топтыгин… Нечего тут искать, кроме…
– Ох…
– А чего тут охать, - сказал Леший. - Я ж не дурак, это у меня просто рожа такая… Ладно. Твоя взяла. Говори, чего хочешь.
– Честно говоря, хочу я положить вас всех пятерых подальше от деревни, чтобы зверье быстренько объело… Самый простой способ, чтобы вы мне докучать перестали…
– А за что? - спросил Леший (вроде бы невозмутимый, но напрягшийся, Смолин видел, как сапер над хитрой миной). - Что мы кому сделали? Никого и пальцем не тронули, стекла на пять копеек не раскокали. Пока что твой Васька окаянствовал, вон потолок тебе картечью изнахратил да Маичу Петровича самым зверским образом отмудохал…
Поскольку Лихобаб молчал, встрял Смолин. Сказал с ухмылочкой:
– Гнилуху толкаешь, Леший. Верю, что ты давненько не бывал у хозяина, но ведь должен помнить наше все - уголовный кодекс. А что там про такие коллизии прописано? Не бывает ни смягчения, ни послабления, ежели преступление не совершилось по обстоятельствам, не зависящим от исполнителя… Как про нас с тобой, ага?
– Вот именно, - подтвердил Лихобаб. - И растолкуй ты мне, умник, что нам мешает всю вашу кодлу положить со свинцом в организме? Или ты меня гуманистом считаешь? Зря…
– Водяной, - сказал Леший даже с неким подобием усмешки (именно что подобием, на безмятежную, настоящую эта гримаса все ж не вытягивала). - Людей мочить - дело серьезное, уж ты-то понимать должен. Мочкануть-то нетрудно, а что потом?
Лихобаб прищурился:
– А ты думаешь, у меня привидения по ночам под окнами толкутся? Знаешь, сроду не бывало…
– Я не про то. А как всплывет! Если ты давненько сидел в соседней комнате, слышал, поди, как я Васе объяснял про спаянность! Нету ее в вас, милый, ну нету, и весь сказ… Ты, да Вася, да еще девочка - вы не команда, вы сами по себе, на трех делится ваша кодла, а не из трех состоит… Смекаешь? Мало ли что в будущем стрясется, мало ли кто проговорится… Не хватит у вас способности это на себе всю оставшуюся жизнь таскать, поверь моему жизненному опыту…
– А у тебя бы хватило? Леший поежился:
– Я так, теоретически… Рассуждаю вот…
– Иначе говоря, жить хочешь?
– А ты нет?
– Понятно… - протянул Лихобаб, поглаживая приклад карабина. - А предположим, попадаешь пальцем в небо? И ношу эту мы как-нибудь снесем? Леший… Ты, часом, попросить не хочешь? Поумолять, чтоб не мочили?
– Не дождешься, - угрюмо сказал Леший. - Сроду раком не вставал и сейчас не буду. Моч-канешь - значит, судьба такая. На коленях подыхать не буду…
– И за них решаешь? - Лихобаб показал большим пальцем за спину, где помещалась троица.
– Маича Петрович - человек немолодой, - отозвался Леший, - тех же убеждений. Ну, а ребятки… Мое воспитание. Крепенько вдолблено: если и помирать, то не раком или в иной неприглядной позе, а гордо держа голову. Ты к ним приглядись, приглядись. Похоже, что они скулить начнут?
Лихобаб не повернул головы, но Смолин присмотрелся. Походило на правду: оба племянничка сидели с видом бледным и угнетенным, но что-то не походили на слабаков, способных скулить на коленках…
– Хорошо воспитал, - сказал Леший с некоторой даже ласковостью, как мог бы охотник отозваться об идеально натасканной собаке. - Убить убьешь, но не согнешь и не поломаешь…
– Еще немножко - и я хлюпать начну от умиления… - сказал Лихобаб. - Ну, а если мы демократическим образом все решим, путем открытого голосования? Вася?
Без особых раздумий Смолин сказал то, что думал:
– Не стал бы я руки пачкать… Лихобаб оглянулся:
– Инга, вы как? Успокоились? Что думаете? Она рывком вскинула голову с непросохшими на щеках слезами, отозвалась со всхлипом:
– Пусть катятся… - и уточнила, куда словечками безусловно не входившими в курс университетского образования.
– Гуманные у меня присяжные заседатели… - сказал Лихобаб насмешливо. - А если я их не послушаю?
– Значит, не послушаешь, - сумрачно отозвался Леший.
– Ну ладно, - сказал Лихобаб. - Вот тебе итог, громко и внятно. Коли уж цепляешься к формулировкам, изволь… На сей раз отпускаю. Забирай свою кодлу, забирай битого и топай в лихорадочном темпе к «уазику». Ага, к нему. Вы его, шпана, не только не замаскировали толком, но даже в более-менее укромное местечко загнать не смогли, он там торчит, как галоша на белой скатерти. И вот тебе формулировка: если еще раз появитесь в моем районе, получите пулю. Неважно, кто появится, ты сам или твои архаровцы. Что понимать под «моим районом», тебе дополнительно растолковать или сам знаешь?
– Сам знаю, - сказал Леший, глядя в стол.
– Еще раз повторяю для надежности. Мой район - это все, что находится в Куруманском и Пижманском районах вне населенных пунктов.
– Очень мило, - проворчал Леший. - Это что ж, теперь по грибы-ягоды и не сходишь, чтобы ты из-за куста в спину не залепил?
– Не придуривайся, - хладнокровно отрезал Лихобаб. - Прекрасно ведь понимаешь, какие ситуации я имею в виду? Когда вы не с лукошком за грибами ходите, а со стволом подмышкой или за пазухой подсматриваете за мной, за моими друзьями, вообще без дела шляетесь по моим местам. Теперь все предельно ясно обозначено, а? Не слышу?
– Ясно…
– Больше душеспасительных бесед не будет. Слово даю. Если что - прилетит свинец в мед-но-никелевой оболочке неведомо откуда - и весь сказ… Договорились?
– Договорились…
– Ну, тогда мотайте отсюда, кладоискатели… Что ты ждешь? Чтобы я еще вам и стволы вернул? Леший, я что, на идиота похож? Обойдешься… Ну?
Он стоял неподалеку от двери, положив карабин на сгиб локтя в лучших традициях голливудских фильмов, а кладоискатели один за другим, угрюмой вереницей тянулись мимо него: Маича Петрович, с распухшей физиономией вурдалака, прошмыгнул, ни на кого не глядя, морщась от боли, оба племянничка, наоборот, на прощанье зыркнули-таки звероватыми взглядами типа «еще посчитаемся». Леший, как и следовало от него ожидать, прошествовал с гордо поднятой головой. «Следовало отдать ему должное, - подумал Смолин, - мужичок не из слюнтяев…»
Лихобаб бесшумно выскользнул следом - наверняка хотел убедиться, что разбитый противник организованно отступает, а не замыслил реванш (хотя какой может быть реванш в такой ситуации?). Оставшись тет-а-тет с Ингой, Смолин подошел, присел на краешек постели, погладил случайную спутницу жизни по голове и спросил со всем участием:
– Сильно испугалась? Ты прости, не было времени за всей этой каруселью тебя утешать…
– А меня не надо утешать, - сказала Инга, гордо выпрямившись. - Я в порядке. Я как-никак репортер, ко всему нужно быть готовым, мало ли куда и к кому еще забросит…
Голос у нее порой предательски подрагивал, мордаха была в засохших дорожках от слез, но она старательно держала марку, чем вызвала внутреннее одобрение Смолина, в воспитательных целях так и не переведенное в устные комплименты.
– Молодец, - сказал он, взъерошив ей и без того растрепанные волосы, - настоящая боевая подруга бродячего антиквара…
– Яковлевич! - позвал его Лихобаб из сеней. - Пойдем почирикаем на утренней прохладе?
Следовало ожидать… Смолин вышел, оставив ружье в комнате. На улице было почти светло, прохладно и пронзительно тихо.
– Ушли? - спросил Смолин.
– А что им остается… Леший мужик умный.
– Думаешь, отвяжется?
– Да нет, конечно. Но ходить будет на цыпочках и мельтешить под носом не станет.
Как-то не тянуло вдумчиво выспрашивать, всерьез Лихобаб давал обещание или просто припугнул. Совершенно не тянуло Смолина лезть в чужие непонятные дела, которые он собирался вскорости оставить далеко за спиной…
Искоса глянув на него, Лихобаб усмехнулся:
– Значит, и ты, Вася, ищешь золотишо? А на вид вроде мужик серьезный, обстоятельный и умом не обижен… Такие клады искать - все равно что иголку в стоге сена…
– Да не ищу я ничего, - сердито сказал Смолин.
– Ну? - иронически бросил Лихобаб. - Может, ты и впрямь мирный газетный фотокор? У которого при себе нет никаких хрупких профессиональных причиндалов, над которыми настоящий фотокор трясется?
– Я - мирный торговец антиквариатом, - сказал Смолин, подумав. - И мне, в самом деле пришлось делать ноги из Предивинска… потому что одна тамошняя сука вздумала мне подсунуть гнилой товар, а когда я это обнаружил, пытались примитивно отобрать деньги… Вот тебе и правда, она же истина. Ну да, я нашел энкаведешников. Тех самых. Обрыв речка подмыла… А когда ты рассказал про бабку… Согласись, глупо было бы не устроить от безделья маскарад. Ни прибыли, ни убытку…
– И что бабка?
– Чудит бабка, - сказал Смолин.
– Понятно… Ну а что, дальше искать будешь? Смолин повернул голову и глянул ему в глаза:
– Что, будешь и меня предупреждать? В тех же формулировках?
– Да нахрен ты мне сдался, откровенно-то говоря, - сказал Лихобаб лениво. - Я золота не ищу, мне оно без надобности. Берись, коли охота. Считай, что я тебе выписал лицензию на мой район… про который ты уже слышал, так что границы представляешь. Только с одним-единственным условием…
– Половину?
– Ох, Вася, мало мне было Лешего… Условие будет такое: если ты, болтаясь по тайге, найдешь что-нибудь другое, немедленно дашь мне знать. Антиквар, говоришь? Это где-то даже и хорошо, имеешь, надо полагать, некоторый опыт обращения с находками…
– Что - другое?
Лихобаб, щурясь, пускал дым колечками.
– В сорок четвертом в этих местах упал самолет, - сказал он наконец. - «Б-25» «Митчелл». Американский легкий бомбер, лендлизов-ский. С Аляски перегоняли. Ты ведь в курсе, что в войну через нашу губернию проходила трасса перегонщиков?
– Обижаешь. Всякий антиквар - историк немножечко, или, вернее говоря, краевед…
– Ну вот, - продолжал Лихобаб, - тогда должен знать, что самолеты иногда падали, пропадали, отысканы далеко не все… Тем более что искали не всегда старательно.
– Слышал. Брильянты какие-нибудь?
– Горе ты мое, - поморщился Лихобаб. - Ну откуда брильянты… да и вообще что-то ценное на стандартном военном самолете с Аляски? Тут все гораздо интереснее пошлых брильянтов и прочего мусора… Понимаешь, перегонщики почти всегда были наши, но на том бомбере летел американец. Штурман. Зачем-то именно так понадобилось… У американца был папа - в те времена мелкий бизнесменчик. Только с тех пор прошло шестьдесят с лишним лет. Семейка здорово поднялась - нефть, авиастроение и все такое прочее. Короче говоря, двоюродный внучек того штурмана сейчас - сенатор США, крепкий миллионер и парень с амбициями, намеренный прыгнуть еще выше. Если самолет найдут и останки героического дедушки торжественно перевезут в Штаты для подобающего захоронения в Арлингтоне, это… Объяснять дальше?
– Не надо, - сказал Смолин. - Кумекаем кое-что насчет буржуазных нравов загнивающего Запада. Если самолет найдут, для означенного сенатора это будет охренительный пиар - причем даже особо тратиться не придется… Я правильно понимаю?
– Правильно, - кивнул Лихобаб. - А с нашей стороны, соответственно - добрая услуга. Американ, конечно, может потом оказаться неблагодарным, но это еще не есть факт… Такой вот расклад, такая вот большая политика…
– Слушай, - сказал Смолин. - Я, конечно, циник… А подсунуть американам фуфло, что, нельзя? Мало ли на свете скелетиков и черепушек?
– Не пойдет, - серьезно сказал Лихобаб. - Нация коммерсантов, сам понимаешь. Анализ ДНК, восстановление лица по черепу и прочие контрольные предосторожности. Самолет нужен настоящий, тот самый. Даже если его при падении разнесло взрывом, все равно останется достаточно… Он где-то здесь… может, чуть севернее, но уж никак не южнее.
– А почему б тебе все это не растолковать Лешему?
– Потому что он не поверит, провинциальный придурок, - сердито сказал Лихобаб. - Он мужик умный, но такие мотивы - за пределами его дикарского понимания. Самолет и большая политика у него просто в мозгах не укладываются. А вот золотой клад в четыре пуда… Вот это для него очень жизненно и убедительно.
– Очень похоже… - сказал Смолин. - А ты-то в этой истории с какого боку?
– Да предложили подхалтурить, я и согласился. Не хочется на пенсии сидеть, скукота…
Смолин покосился на него, но свои мысли и замечания оставил при себе. Подобные комбинации крутят не частные лица, а государство - абсолютно нехрен делать что бы то ни было в этой игре частному лицу. А значит, нужно держать язык за зубами, вообще держаться подальше от этих мест. Не стоит человеку его веселой профессии, то и дело балансирующему на краешке закона, как кошка на заборе, быть рядом с теми местами, к которым проявлен державный интерес…
– В общем, если что…
– Я понятливый, - сказал Смолин. - Непременно. Лично мне этот твой бомбер вместе с героической девушкой из «айр форсиз» решительно неинтересен.
– И девочке своей не говори, ладно? Современные журналисты - это такая засада… Мне лишняя огласка ни к чему пока.
– Понял, - сказал Смолин.
– Ну вот и ладненько, - потянулся Лихо-баб. - Пойдем, чайку поставим? Часов в восемь утра подскочит парнишечка из Курумана, привезет того-сего, с ним в Куруман и доедете, как белые люди. Не ловить же попутку на трассе, если есть оказия…
– Спасибо, - сказал Смолин.
Он вообще-то не сомневался, что этот лихой мужичок самым хладнокровным образом использовал их с Ингой как наживку, как приманку, как живца, чтобы поймать Лешего, - но своими догадками делиться, понятно, не стал. Такова се ля ви. Сам он в подобной ситуации тоже не маялся бы излишним гуманизмом. Жизнь наша, за хвост ее и об пень, сложна и неоднозначна. В конце-то концов, кое-каких сложностей, может, и удалось бы избегнуть, не полезь Смолин к сумасшедшей бабке в роли симпатичного привидения без мотора, - а это-то все и усугубило…
Часть вторая. ПРИШЕЛ КОРОЛЬ ШОТЛАНДСКИЙ…
Глава 1. БЕЗДЕЛУШЕЧКА НА ЛАВОЧКЕ.
– Вроде бы и почтенных годов человек, - сказал Кот Ученый. - А не можешь без того, чтобы не вляпаться в дурные приключения.
– Хоть вы не подкалывайте, Штирлиц… - усмехаясь, ответил Смолин и налил себе еще пивка. - Я в дурные приключения не вляпывался, они сами меня нашли. Кто ж знал, что этот провинциальный мышонок от безденежья начнет кидалово устраивать… А приключения, между прочим, получились не дурные, а толковые.
И с удовольствием отпил холодного пивка, взял за хвост приличных размеров креветку и принялся ее шелушить.
Великая все-таки вещь - цивилизация. Даже если она, как сейчас, предстает в облике райцентра Курумана, бывшей купеческой столицы в веке девятнадцатом, основанной ненароком (как большинство сибирских городов) захожими казаками. Не Рио-де-Жанейро, конечно, и даже не Шантарск - тысяч тридцать жителей. Зато ввиду близости золотых приисков и леспромхозов имеются и гостиницы, и относительно приличные ресторанчики, и даже развлекательный центр, не столь уж и убогий - ну, и тружениц постельного фронта высвистеть нетрудно, если кому интересно. На некоторых улицах есть и асфальт. Одним словом, после таежного бродяжничанья Куруман предстает форменным центром цивилизации, пусть даже она ограничивается пивом с креветками да верандой неплохой кафешки, пышно поименованной «Эльдорадо». Отчего-то в Сибири обожают это названия и применяют его к чему попало, вплоть до мастерской по починке мобильников (Смолин собственными глазами лицезрел таковую вывеску в Предивинске).
Цивилизация, в общем. Расположились на помянутой веранде за обширным столом из неподъемных сосновых плах, довольно-таки неплохо отделанным - Смолин в роли оцта-командира, Шварц с Фельдмаршалом, увязавшийся с ними Кот Ученый и, наконец, Инга, в новеньком платьице, купленном Смолиным уже здесь, судя по бодрому и веселому виду, окончательно оклемавшаяся от недолгих жизненных передряг.
– Шутки-то шутками, - сказал Шварц, поблескивая неизменными терминаторскими темными очками. - А надо подумать, как этому предивинскому козлику рога пообшибать… Машину заберем без проблем, я туда отправил Евгешу с двумя ребятками из его охранного… ну, а как с козликом?
– Знаешь, что самое смешное? - сказал Смолин серьезно. - По-моему - никак… Чисто по-человечески, на эмоциональном уровне, обидно, конечно, так и тянет настучать по организму… Чтоб впредь не допускал. Но если подумать рассудочно… Мы ж не мафия, в конце-то концов, которая, кровь из носу, обязана непременно поймать обидчика и в бетонные сапожки его, болезного, обуть, чтоб поплавал вертикально вниз… Ну, козел сраный. Ну, надо бы ребра посчитать. Но на кой черт нам тратить время, фантазию и ресурсы, чтобы малость починить ему организм? В Шантарске он в жизни не появится больше, чует мое сердце. Себе дороже выйдет. Зачем нам лезть в прямую уголовщину? Вот если бы он нам в Шантарске гадил, выделывался, какое-то препятствие представлял… Да пошел он!
– Добрый ты, боярин… - проворчал Шварц.
– Вот уж ни капельки, - осклабился Смолин. - Что ты, меня не знаешь? Я не добрый, я рациональный и практичный. И точно тебе говорю - очень уж нерационально будет тратить время и силы на этого гнилого элемента из глухомани… Я неправ?
Все молчали.
– Да прав, пожалуй, - нехотя согласился Шварц. - Все равно, не кошерно как-то оставлять без последствий…
– Это в тебе молодость играет, - сказал Фельдмаршал. - А ежели с точки зрения рационализма, то шеф кругом прав…
– Я такой, - кивнул Смолин, выуживая из кучи очередную креветку, оглядел ее со всех сторон и задумчиво протянул: - Как нынче говорится, йа креведко… И еще один нюанс, ребятки. Некогда нам заниматься козликом еще и оттого, что в этом районе у нас неожиданно обозначились соблазнительные интересы… Вот о них нам и следует в первую очередь думать, судари мои, а не играть в вендетту по-корсикански…
– Думаешь, стоит поискать золотишко? - вопросил Кот Ученый.
– А ты так не думаешь? - усмехнулся Смолин. - То-то примчался, бросив абитуриенточек в мини, которые ради пятерочки, как девицы современные, на все готовы… Золото манит нас…
– А вдруг прокатит? - сказал Кот Ученый с определенным кладоискательским азартом в глазах. - Ты ж сам уже все решил, а?
– Каюсь, каюсь… - сказал Смолин. - Дел у нас невпроворот, на нас висит и броневик, и, что грустнее, майор Летягин, коего еще предстоит талантливо окунуть в лужу, благо кое-какие наметочки есть… Однако, я так прикидываю, и то и это может деньков несколько подождать. Не горит, в конце-то концов. Смотаетесь в Шантарск, привезете аппаратуру - и денек-другой побродим по этой самой Касьяновке. Благо, как выяснилось, деревенька окончательно заброшена лет двадцать назад, там теперь одни суслики с филинами обитают, а они конкуренцию составить не способны по глупости своей… Попробуем. А вдруг чего и надыбаем? Расходы минимальные, зато возможный прибыток…
– Да ясно, нечего нас уговаривать… - фыркнул Кот Ученый.
– Я не уговариваю, Вадик, - сказал Смолин. - Я рассуждаю вслух рабочее совещание провожу, только и всего… Светлые мысли у меня давно появились - у меня ими голова набита, скажу без ложной скромности… Короче, так. Могилку с бывшими энкаведешниками мы торжественно и с шумом сдаем государству, - он улыбнулся во весь рот, не без цинизма. - Благо, если откровенно, нам от нее никакой пользы. Ну, предположим, соберем мы там еще несколько значков, кокард, погонов и прочего… Цена этому на фоне громадья наших планов мизерная. Поэтому побудем филантропами и бескорыстными краеведами… Короче, так. Шварц с Фельдмаршалом обеспечивают аппаратуру, и мы втроем плотно занимаемся Касьяновкой. Вадик едет с ними в Шантарск, где незамедлительно отправляется на Дзержинского, в ГБ и радостно орет с порога: «Мужики, а вы знаете, что ваши наконец объявились?» Они Вадика с визгом качать примутся, как любые норамльные люди на их месте: наконец-то пропавшие без вести таковыми числиться перестанут, часть тайны объяснение получит… Ты, Вадик, решил побродить по тайге, чтобы малость оклематься от потока абитуры, вот и обнаружил ненароком шкилеты под обрывом… Детали сам придумаешь по дороге, это нетрудно. Да, Инга с тобой была, конечно… С чекистами устроишь ма-аленький торг. Мол, ты, как человек ученый и интеллигентный, требуешь за свои открытия одного: чтобы монополию на освещение в прессе сенсационной находки получила… - он легким мановением руки показал на оживившуюся Ингу. - Чека на это, сдается мне, пойдет легко: ну какая тут может быть секретность через столько-то лет!? Вот и получается, что всё хорошо, все довольны. Чекисты наконец-то отыскали своих пропавших, Инга на белом конике к зависти коллег, ты, Вадик, себя проявил с самой лучшей стороны… Все в белом. Возражения, поправки и уточнения гениального плана имеются?
– Да нет, пожалуй… - пожал плечами Кот Ученый.
– То-то, - сказал Смолин. - Вождь, как всегда, мудр и где-то, не побоюсь этого слова, гениален… С этой частью плана покончено, остается в жизнь ее претворять… Теперь о делах тутошних. Какие у нас могут тут оказаться контакты? У меня разве что Степка Лухманов, веем вам прекрасно известный - антикварий наш куруманский мелкого полета. Ничем он нам полезен быть не может, разве что как источник информации об этой деревушке…
Кот Ученый поскреб аккуратную бородку:
– Вообще-то здесь обосновался Гена Дробышев, что-то они копают верстах в двадцати от Курумана - тагар, кажется.
Смолин задумчиво покивал. Дробышев, трудившийся в той же научной шараге, что и Гонщиц, тоже порой что-то второстепенное из находок приносил - хотя и без гонзицевского размаха. Может, и окажется полезным, как консультант в том или этом…
Фельдмаршал сказал:
– Есть тут у меня человечек… Служили вместе. Мишка Щербенко, майор… Он сейчас в службе безопасности приисков - бывший особист, а их понимающие люди с руками рвут. Он мужик хваткий и дело знает. Года четыре на прииске, не главный шеф, но пост у него немаленький…
– Хоть вы не подкалывайте, Штирлиц… - усмехаясь, ответил Смолин и налил себе еще пивка. - Я в дурные приключения не вляпывался, они сами меня нашли. Кто ж знал, что этот провинциальный мышонок от безденежья начнет кидалово устраивать… А приключения, между прочим, получились не дурные, а толковые.
И с удовольствием отпил холодного пивка, взял за хвост приличных размеров креветку и принялся ее шелушить.
Великая все-таки вещь - цивилизация. Даже если она, как сейчас, предстает в облике райцентра Курумана, бывшей купеческой столицы в веке девятнадцатом, основанной ненароком (как большинство сибирских городов) захожими казаками. Не Рио-де-Жанейро, конечно, и даже не Шантарск - тысяч тридцать жителей. Зато ввиду близости золотых приисков и леспромхозов имеются и гостиницы, и относительно приличные ресторанчики, и даже развлекательный центр, не столь уж и убогий - ну, и тружениц постельного фронта высвистеть нетрудно, если кому интересно. На некоторых улицах есть и асфальт. Одним словом, после таежного бродяжничанья Куруман предстает форменным центром цивилизации, пусть даже она ограничивается пивом с креветками да верандой неплохой кафешки, пышно поименованной «Эльдорадо». Отчего-то в Сибири обожают это названия и применяют его к чему попало, вплоть до мастерской по починке мобильников (Смолин собственными глазами лицезрел таковую вывеску в Предивинске).
Цивилизация, в общем. Расположились на помянутой веранде за обширным столом из неподъемных сосновых плах, довольно-таки неплохо отделанным - Смолин в роли оцта-командира, Шварц с Фельдмаршалом, увязавшийся с ними Кот Ученый и, наконец, Инга, в новеньком платьице, купленном Смолиным уже здесь, судя по бодрому и веселому виду, окончательно оклемавшаяся от недолгих жизненных передряг.
– Шутки-то шутками, - сказал Шварц, поблескивая неизменными терминаторскими темными очками. - А надо подумать, как этому предивинскому козлику рога пообшибать… Машину заберем без проблем, я туда отправил Евгешу с двумя ребятками из его охранного… ну, а как с козликом?
– Знаешь, что самое смешное? - сказал Смолин серьезно. - По-моему - никак… Чисто по-человечески, на эмоциональном уровне, обидно, конечно, так и тянет настучать по организму… Чтоб впредь не допускал. Но если подумать рассудочно… Мы ж не мафия, в конце-то концов, которая, кровь из носу, обязана непременно поймать обидчика и в бетонные сапожки его, болезного, обуть, чтоб поплавал вертикально вниз… Ну, козел сраный. Ну, надо бы ребра посчитать. Но на кой черт нам тратить время, фантазию и ресурсы, чтобы малость починить ему организм? В Шантарске он в жизни не появится больше, чует мое сердце. Себе дороже выйдет. Зачем нам лезть в прямую уголовщину? Вот если бы он нам в Шантарске гадил, выделывался, какое-то препятствие представлял… Да пошел он!
– Добрый ты, боярин… - проворчал Шварц.
– Вот уж ни капельки, - осклабился Смолин. - Что ты, меня не знаешь? Я не добрый, я рациональный и практичный. И точно тебе говорю - очень уж нерационально будет тратить время и силы на этого гнилого элемента из глухомани… Я неправ?
Все молчали.
– Да прав, пожалуй, - нехотя согласился Шварц. - Все равно, не кошерно как-то оставлять без последствий…
– Это в тебе молодость играет, - сказал Фельдмаршал. - А ежели с точки зрения рационализма, то шеф кругом прав…
– Я такой, - кивнул Смолин, выуживая из кучи очередную креветку, оглядел ее со всех сторон и задумчиво протянул: - Как нынче говорится, йа креведко… И еще один нюанс, ребятки. Некогда нам заниматься козликом еще и оттого, что в этом районе у нас неожиданно обозначились соблазнительные интересы… Вот о них нам и следует в первую очередь думать, судари мои, а не играть в вендетту по-корсикански…
– Думаешь, стоит поискать золотишко? - вопросил Кот Ученый.
– А ты так не думаешь? - усмехнулся Смолин. - То-то примчался, бросив абитуриенточек в мини, которые ради пятерочки, как девицы современные, на все готовы… Золото манит нас…
– А вдруг прокатит? - сказал Кот Ученый с определенным кладоискательским азартом в глазах. - Ты ж сам уже все решил, а?
– Каюсь, каюсь… - сказал Смолин. - Дел у нас невпроворот, на нас висит и броневик, и, что грустнее, майор Летягин, коего еще предстоит талантливо окунуть в лужу, благо кое-какие наметочки есть… Однако, я так прикидываю, и то и это может деньков несколько подождать. Не горит, в конце-то концов. Смотаетесь в Шантарск, привезете аппаратуру - и денек-другой побродим по этой самой Касьяновке. Благо, как выяснилось, деревенька окончательно заброшена лет двадцать назад, там теперь одни суслики с филинами обитают, а они конкуренцию составить не способны по глупости своей… Попробуем. А вдруг чего и надыбаем? Расходы минимальные, зато возможный прибыток…
– Да ясно, нечего нас уговаривать… - фыркнул Кот Ученый.
– Я не уговариваю, Вадик, - сказал Смолин. - Я рассуждаю вслух рабочее совещание провожу, только и всего… Светлые мысли у меня давно появились - у меня ими голова набита, скажу без ложной скромности… Короче, так. Могилку с бывшими энкаведешниками мы торжественно и с шумом сдаем государству, - он улыбнулся во весь рот, не без цинизма. - Благо, если откровенно, нам от нее никакой пользы. Ну, предположим, соберем мы там еще несколько значков, кокард, погонов и прочего… Цена этому на фоне громадья наших планов мизерная. Поэтому побудем филантропами и бескорыстными краеведами… Короче, так. Шварц с Фельдмаршалом обеспечивают аппаратуру, и мы втроем плотно занимаемся Касьяновкой. Вадик едет с ними в Шантарск, где незамедлительно отправляется на Дзержинского, в ГБ и радостно орет с порога: «Мужики, а вы знаете, что ваши наконец объявились?» Они Вадика с визгом качать примутся, как любые норамльные люди на их месте: наконец-то пропавшие без вести таковыми числиться перестанут, часть тайны объяснение получит… Ты, Вадик, решил побродить по тайге, чтобы малость оклематься от потока абитуры, вот и обнаружил ненароком шкилеты под обрывом… Детали сам придумаешь по дороге, это нетрудно. Да, Инга с тобой была, конечно… С чекистами устроишь ма-аленький торг. Мол, ты, как человек ученый и интеллигентный, требуешь за свои открытия одного: чтобы монополию на освещение в прессе сенсационной находки получила… - он легким мановением руки показал на оживившуюся Ингу. - Чека на это, сдается мне, пойдет легко: ну какая тут может быть секретность через столько-то лет!? Вот и получается, что всё хорошо, все довольны. Чекисты наконец-то отыскали своих пропавших, Инга на белом конике к зависти коллег, ты, Вадик, себя проявил с самой лучшей стороны… Все в белом. Возражения, поправки и уточнения гениального плана имеются?
– Да нет, пожалуй… - пожал плечами Кот Ученый.
– То-то, - сказал Смолин. - Вождь, как всегда, мудр и где-то, не побоюсь этого слова, гениален… С этой частью плана покончено, остается в жизнь ее претворять… Теперь о делах тутошних. Какие у нас могут тут оказаться контакты? У меня разве что Степка Лухманов, веем вам прекрасно известный - антикварий наш куруманский мелкого полета. Ничем он нам полезен быть не может, разве что как источник информации об этой деревушке…
Кот Ученый поскреб аккуратную бородку:
– Вообще-то здесь обосновался Гена Дробышев, что-то они копают верстах в двадцати от Курумана - тагар, кажется.
Смолин задумчиво покивал. Дробышев, трудившийся в той же научной шараге, что и Гонщиц, тоже порой что-то второстепенное из находок приносил - хотя и без гонзицевского размаха. Может, и окажется полезным, как консультант в том или этом…
Фельдмаршал сказал:
– Есть тут у меня человечек… Служили вместе. Мишка Щербенко, майор… Он сейчас в службе безопасности приисков - бывший особист, а их понимающие люди с руками рвут. Он мужик хваткий и дело знает. Года четыре на прииске, не главный шеф, но пост у него немаленький…