Страница:
— Он отправляет наличные по почте, — сказала Коль. — На Каймановые острова.
— Это безопасно?
Она кивнула.
— Достаточно. Куинн рискует только тем, что посылку могут украсть почтовые работники. Но адрес получателя — почтовое отделение, и посылка отправляется в категории «книги». А сейчас книги на почте не воруют. Так что Куинн может быть спокоен.
— Полмиллиона долларов — это большие деньги.
— Речь идет об очень важном оружии.
— Настолько важном?
— А ты так не думаешь?
Я пожал плечами.
— По-моему, все равно, это слишком дорого. За дротик для дартса?
Коль указала на магнитофон. Обращая внимание на голос Куинна, наполняющий помещение.
— Что ж, судя по всему, именно такую сумму ему готовы заплатить. Я хочу сказать, откуда еще у него могли взяться полмиллиона долларов? Определенно, он не отложил их из своего жалования.
— Когда ты совершишь первый шаг?
— Завтра. Ждать больше нельзя. Завтра Куинн получит последние чертежи. По словам Горовского, они являются ключом ко всему.
— Как это пройдет?
— С сирийцем работает Фраскони. Он пометит деньги в присутствии судьи. Затем мы станем свидетелями обмена чемоданчиками. Сразу же откроем чемоданчик, который Куинн передаст сирийцу, на глазах у того же самого судьи. Оформим надлежащим образом содержимое — то есть чертежи. Затем отправимся за Куинном. Арестуем его и опечатаем чемоданчик, который ему передаст сириец. Потом вскроем чемоданчик в присутствии судьи. Обнаружим внутри помеченные купюры. Таким образом, документально зафиксируем факт передачи чертежей в обмен на деньги. То есть Куинну будет крышка. Полная крышка.
— Непробиваемое дело, — согласился я. — Отличная работа.
— Спасибо.
— Фраскони не подведет?
— Без него не обойтись. Сама я не могу общаться с сирийцем. Эти восточные люди ведут себя с женщинами странно. Не могут к нам прикоснуться, посмотреть, иногда не могут даже говорить. Так что этим придется заняться Фраскони.
— Хочешь, я подержу его за руку?
— Его работа второстепенная, — сказала Коль. — Ничего существенного он испортить не сможет.
— Думаю, я все же подержу его за руку.
— Спасибо, — повторила она.
— И он пойдет с тобой осуществлять задержание.
Коль промолчала.
— Один на один я тебя отпустить не могу, — продолжал я. — И ты это понимаешь.
Она кивнула.
— Но я предупрежу Фраскони, что командовать будешь ты. И прослежу за тем, чтобы он это уяснил.
— Ладно, — сказала Коль.
Она остановила магнитофон. Голос Куинна оборвался на полуслове. Это должно было быть слово «долларов», «двести тысяч долларов». Но осталось только «долл». Куинн говорил веселым, жизнерадостным тоном, как человек в разгар игры по-крупному, уверенный в своем выигрыше. Коль достала кассету. Убрала ее в карман. Затем, подмигнув, вышла из кабинета.
— Кто такой Куинн? — десять лет спустя спросила меня Элизабет Бек.
— Фрэнк Ксавье, — ответил я. — Когда-то его фамилия была Куинн. Его полное имя — Френсис Ксавье Куинн.
— Вы его знаете?
Я кивнул.
— Именно поэтому я здесь.
— Кто вы?
— Я тот, кто знал Фрэнка Ксавье еще тогда, когда его звали Френсис Ксавье Куинн.
— Вы работаете на правительство.
Я покачал головой.
— Это сугубо личное дело.
— Что станется с моим мужем?
— Понятия не имею. И если честно, мне все равно.
Вернувшись в маленький домик Поли, я запер переднюю дверь. Вышел на улицу и запер за собой заднюю дверь. Затем проверил запор на воротах. Он был прочным. Я прикинул, что это должно будет задержать нападающих на минуту, может быть, на полторы. Неплохо. Я убрал ключ от замка в карман брюк.
— Теперь назад в особняк, — сказал я. — Боюсь, вам придется идти пешком.
Я повел «кадиллак» по дороге, обложенный со всех сторон коробками с патронами. В зеркале были видны Элизабет и Ричард, быстро идущие следом. Мать и сын не хотели уезжать в город, но им также не очень-то хотелось оставаться здесь одним. Остановившись у парадного входа, я сдал назад, чтобы легче было разгружаться. Открыв багажник, я достал крюк и цепь и бегом поднялся в комнату Дьюка. Его окно выходило как раз на дорогу. Идеальная огневая позиция. Достав из кармана плаща «беретту», я снял ее с предохранителя и выстрелил в потолок. Увидел в окно, как Элизабет и Ричард остановились как вкопанные, затем бросились бежать к дому. Возможно, решив, что я застрелил кухарку. Или себя. Встав на стул, я расковырял штукатурку вокруг пулевого отверстия и нашел деревянную балку. Тщательно прицелился и выстрелил еще раз, проделав в дереве аккуратное девятимиллиметровое отверстие. Вкрутил в него крючок, повесил цепь и своим весом проверил, крепко ли она держится.
Спустившись вниз, я открыл задние двери «кадиллака». К этому моменту подоспели Элизабет с Ричардом, и я приказал им носить наверх коробки с патронами. Сам я взял пулемет. Металлодетектор на входной двери завопил громко и возмущенно. Я отнес пулемет наверх. Повесил на цепь и вставил в ствольную коробку начало первой патронной ленты. Повернул ствол вбок и открыл нижнюю форточку окна. Высунул в нее ствол и поводил им из стороны в сторону и вверх и вниз. Под огнем можно было держать всю гранитную стену и всю дорогу до самого круга. Ричард зачарованно следил за мной.
— Тащи коробки, — сказал я.
Затем я подошел к тумбочке и снял трубку внешнего телефона. Набрал номер Даффи в мотеле.
— Вы по-прежнему готовы помочь? — спросил я.
— Да, — ответила она.
— В таком случае, вы все трое нужны мне в особняке Бека. Приезжайте как можно быстрее.
После этого оставалось только ждать, когда они приедут. Я стоял у окна, вжимая зубы в десны пальцем, и следил за дорогой. Ричард и Элизабет таскали тяжелые коробки с патронами. Я посмотрел на небо. Только-только наступил полдень, а было уже темно. Погода еще больше ухудшилась. Ветер усиливался. Североатлантическое побережье, конец апреля. Погода непредсказуемая. Элизабет Бек вошла в комнату и поставила очередную коробку. Выпрямилась, тяжело дыша.
— Что будет дальше? — спросила она.
— Предсказать невозможно.
— А для чего этот пулемет?
— Мера предосторожности.
— Против кого?
— Против людей Куинна. У нас за спиной море. Возможно, придется остановить их на дороге.
— Вы собираетесь в них стрелять?
— Если возникнет необходимость.
— А что насчет моего мужа?
— А вам не все равно?
Она кивнула.
— Я буду стрелять и в него, — сказал я.
Элизабет молчала.
— Он преступник, — продолжал я. — Он должен принять решение.
— Законы, которые называют его преступником, являются неконституционными.
— Вы так думаете?
Она снова кивнула.
— Во Второй поправке[9] все сказано ясно.
— Обращайтесь в Верховный суд. Не приставайте с этим ко мне.
— Люди имеют право носить оружие.
— А наркоторговцы — нет, — возразил я. — И ни в какой поправке не говорится, что можно стрелять из автоматического оружия в людном месте. Использовать пули, которые рикошетом отскакивают от стен. И поражают случайных прохожих. Женщин и детей.
Элизабет молчала.
— Вам когда-нибудь приходилось видеть, как пуля попадает в маленького ребенка? Она не входит в тело словно хирургическая игла. Она сокрушает все на своем пути. Раздирает ткани.
Она продолжала молчать.
— Никогда не говорите солдату, что оружие — это хорошо, — закончил я.
— Закон выражается ясно, — слабо возразила Элизабет.
— В таком случае, вступайте в НСА[10]. А мне хорошо и здесь, в реальном мире.
— Он мой муж.
— Вы сами сказали, что он заслуживает того, чтобы сесть в тюрьму.
— Да. Но он не заслуживает смерти.
— Вы так думаете?
— Он мой муж, — повторила Элизабет.
— Как он осуществляет поставки? — спросил я.
— Он использует И-95. Вырезает середину у дешевых ковров и заворачивает в них оружие. Возит их в Бостон или в Нью-Хейвен. Там его встречают.
Я кивнул. Вспоминая волокна, которые встречал повсюду.
— Он мой муж, — в третий раз сказала Элизабет.
Я опять кивнул.
— Если у него хватит ума не стоять рядом с Куинном, возможно, все кончится для него хорошо.
— Обещайте, что для него все кончится хорошо. Тогда я уеду отсюда. Вместе с Ричардом.
— Этого я обещать не могу.
— Тогда мы остаемся.
Я ничего не сказал.
— Поймите, это партнерство никогда не было добровольным, — снова заговорила Элизабет. — Я имею в виду Ксавье. Вы должны это понять.
Подойдя к окну, она посмотрела вниз. Ричард вытаскивал из «кадиллака» последнюю коробку с патронами.
— Моего мужа вынудили.
— Да, я догадался.
— Ксавье похитил моего сына.
— Знаю.
Подойдя ко мне, Элизабет посмотрела мне в лицо.
— Что он вам сделал?
В этот день я еще дважды виделся с Коль, которая готовилась к окончанию операции. Она все делала абсолютно правильно. Действовала как игрок в шахматы. Ничего не предпринимала, не просчитав последствия на два хода вперед. Так, например, Коль предусмотрела, что судья, которого она пригласила в качестве свидетеля передачи документов, не сможет принять участие в предстоящем суде военного трибунала, поэтому выбрала того, которого терпеть не могли прокуроры. Впоследствии это должно будет устранить одну лишнюю проблему. Коль нашла фотографа, которому предстояло фиксировать все действия. Она определила, сколько времени займет дорога до особняка Куинна в Вирджинии. Папка, которую я когда-то ей дал, теперь разрослась до двух картонных коробок. Когда мы второй раз увиделись с Коль, она как раз их несла. Коробки лежали одна на другой, и у Коль от напряжения вздулись бицепсы.
— Как держится Горовский? — спросил я.
— Неважно. Но завтра все будет окончено.
— Ты станешь знаменитостью.
— Надеюсь, не стану. Это дело навсегда останется засекреченным.
— Ну тогда знаменитостью в засекреченном мире. Тоже достаточно многолюдном.
— Что ж, в таком случае, наверное, я должна просить о том, чтобы ты устроил мне служебную аттестацию. Например, послезавтра.
— А сегодня вечером предлагаю поужинать вместе, — сказал я. — Нам надо куда-нибудь выйти. Отметить завершение дела. Посетить лучшее место, какое только мы сможем найти. Плачу я.
— А я полагала, ты живешь на продовольственные талоны.
— Я откладывал специально для этого случая.
— Тогда, наверное, у тебя скопилась порядочная сумма. Дело было очень долгим.
— Ты ползла медленно, словно улитка. В этом твоя единственная проблема, Коль. Ты дотошная, но чересчур медлительная.
Улыбнувшись, Коль подняла коробки выше.
— Напрасно ты отказался от свидания, — сказала она. — Я бы показала тебе, как медленно может быть лучше, чем быстро.
Она унесла коробки, и через два часа мы встретились в ресторане в городе. Это было очень приличное место, поэтому я принял душ и надел свежую форму. Коль пришла в черном платье. В другом. Без горошка. Просто в черном и блестящем. Оно ей очень шло, хотя Коль и не нуждалась в дополнительной помощи. В этом платье она выглядела на восемнадцать.
— Замечательно, — усмехнулся я. — Все решат, что ты ужинаешь вместе со своим отцом.
— Ну разве что с дядей, — поправила Коль. — С младшим братом отца.
Это был один из тех моментов, когда еда была не главным. Я помню тот вечер во всех подробностях, но начисто забыл, что мы заказали. Наверное, бифштекс. А может быть, равиоли. Одним словом, что-то мы заказали. Определенно, мы что-то ели. Мы много говорили, о таких вещах, о которых не делишься с первым встречным. Я подошел вплотную к тому, чтобы предложить Коль снять номер на ночь. Но я этого не сделал. Выпив по бокалу вина, мы перешли на минералку. Не сговариваясь, решив сохранить на завтрашний день свежие головы. Я оплатил счет, и в полночь мы разъехались по домам, каждый к себе. Несмотря на поздний час, Коль была оживленной. Полной жизни и энергии. Она буквально бурлила от возбуждения. Я долго стоял на улице, провожая взглядом ее машину.
— Кто-то едет к нам, — десять лет спустя сказала Элизабет Бек.
Выглянув в окно, я увидел вдалеке серый «торес». Цвет машины сливался со скалами и пасмурной погодой, и поэтому я заметил ее не сразу. До нее было мили две. Она быстро вошла в поворот. Я определил, что это был «торес» Валлинуэвы. Велев Элизабет присматривать за Ричардом, я спустился вниз и вышел через черный вход. Достал из тайника ключи Энджела Долла. Положил их в карман плаща. Достал также «глок» Даффи и запасные обоймы. Я хотел вернуть их в целости и сохранности. Для меня это было очень важно. У Даффи и без этого хватит проблем. Положив «глок» и обоймы в карман к «беретте», я вернулся к крыльцу и сел в «кадиллак». Подъехал к воротам, вышел из машины и, спрятавшись, стал ждать, «торес» остановился перед воротами, и я разглядел за рулем Виллануэву, рядом с ним Даффи и Элиота на заднем сиденье. Выйдя на открытое место, я отпер ворота и распахнул створки. Виллануэва проехал вперед и остановился бампер к бамперу перед «кадиллаком».
Открылись три двери, все трое вылезли из машины и вопросительно посмотрели на меня.
— Черт побери, что с тобой случилось? — спросил Виллануэва.
Я потрогал губу. Она распухла и болела.
— Наткнулся на ворота, — сказал я.
Виллануэва бросил взгляд на домик привратника.
— Или на привратника. Я прав?
— С тобой все в порядке? — озабоченно спросила Даффи.
— По сравнению с привратником — да.
— Зачем ты нас вызвал?
— Начинаем план Б, — сказал я. — Мы отправляемся в Портленд, но если нам не удастся быстро найти там все что нужно, мы вернемся сюда и будем ждать. Так что двое из вас поедут со мной прямо сейчас, а один останется здесь оборонять крепость. — Обернувшись, я указал на особняк.
— В центральном окне второго этажа установлен крупнокалиберный пулемет, из которого простреливаются все подходы. Мне нужно, чтобы один из вас остался при нем.
Добровольцев не оказалось. Я посмотрел на Виллануэву. Судя по возрасту, он попадал под призыв во время войны во Вьетнаме. Возможно, ему пришлось познакомиться с пулеметами.
— Терри, останешься ты, — сказал я.
— Только не я, — решительно возразил он. — Я еду с тобой вызволять Терезу.
Он произнес это тоном, не допускающим возражений.
— Хорошо, останусь я, — вызвался Элиот.
— Спасибо. Ты видел кино про Вьетнам? Видел пулеметчиков в люке вертолета? Вот этим ты и займешься. Если эти ребята приедут сюда, они не станут пытаться проехать через ворота. Они полезут через окно домика привратника. Так что будь готов окатить их из шланга.
— А если к тому времени стемнеет?
— Мы вернемся до наступления темноты.
— Хорошо. Кто находится в доме?
— Семья Бека. Они здесь случайные люди, но они отказались уехать. И еще кухарка.
— А что насчет самого Бека?
— Он вернется вместе с остальными. Если в суматохе ему удастся скрыться, я не буду сильно переживать. Но если он в суматохе получит пулю, я тоже не буду сильно переживать.
— Понял.
— Возможно, никто и не появится, — сказал я. — У наших ребят сейчас дел по горло. Так что это просто предосторожность.
— Понял, — повторил Элиот.
— Ты оставишь себе «кадиллак», — продолжал я. — Мы берем «торес».
Сев в «форд», Виллануэва выехал задом и развернулся. Мы с Даффи вышли следом и заперли ворота снаружи, а ключ перебросили Элиоту.
— До встречи, — сказал я.
Элиот сел в «кадиллак» и поехал к особняку. Я сел в «торес» вместе с Даффи и Виллануэвой. Даффи устроилась впереди. Я занял место сзади. Достав из кармана «глок» и запасные обоймы, я торжественно протянул их Даффи.
— Спасибо за заем, — сказал я.
Она убрала «глок» в кобуру под мышкой, а обоймы сунула в сумочку.
— Всегда пожалуйста.
— Сначала Тереза, — сказал Виллануэва. — Куинн потом. Согласен?
— Согласен, — сказал я.
Он поехал на запад.
— Где будем искать?
— Предлагаю на выбор три места, — сказал я. — Склад, офис в центре города и деловой центр неподалеку от аэропорта. В офисе в центре города держать пленницу в выходные нельзя. А склад — чересчур оживленное место. Только что пришла крупная партия товара. Так что я отдаю свой голос за деловой центр.
— И-95 или магистраль номер один?
— Магистраль номер один, — сказал я.
Мы молча проехали пятнадцать миль вглубь материка, а затем повернули на север и направились в Портленд.
Глава 13
— Это безопасно?
Она кивнула.
— Достаточно. Куинн рискует только тем, что посылку могут украсть почтовые работники. Но адрес получателя — почтовое отделение, и посылка отправляется в категории «книги». А сейчас книги на почте не воруют. Так что Куинн может быть спокоен.
— Полмиллиона долларов — это большие деньги.
— Речь идет об очень важном оружии.
— Настолько важном?
— А ты так не думаешь?
Я пожал плечами.
— По-моему, все равно, это слишком дорого. За дротик для дартса?
Коль указала на магнитофон. Обращая внимание на голос Куинна, наполняющий помещение.
— Что ж, судя по всему, именно такую сумму ему готовы заплатить. Я хочу сказать, откуда еще у него могли взяться полмиллиона долларов? Определенно, он не отложил их из своего жалования.
— Когда ты совершишь первый шаг?
— Завтра. Ждать больше нельзя. Завтра Куинн получит последние чертежи. По словам Горовского, они являются ключом ко всему.
— Как это пройдет?
— С сирийцем работает Фраскони. Он пометит деньги в присутствии судьи. Затем мы станем свидетелями обмена чемоданчиками. Сразу же откроем чемоданчик, который Куинн передаст сирийцу, на глазах у того же самого судьи. Оформим надлежащим образом содержимое — то есть чертежи. Затем отправимся за Куинном. Арестуем его и опечатаем чемоданчик, который ему передаст сириец. Потом вскроем чемоданчик в присутствии судьи. Обнаружим внутри помеченные купюры. Таким образом, документально зафиксируем факт передачи чертежей в обмен на деньги. То есть Куинну будет крышка. Полная крышка.
— Непробиваемое дело, — согласился я. — Отличная работа.
— Спасибо.
— Фраскони не подведет?
— Без него не обойтись. Сама я не могу общаться с сирийцем. Эти восточные люди ведут себя с женщинами странно. Не могут к нам прикоснуться, посмотреть, иногда не могут даже говорить. Так что этим придется заняться Фраскони.
— Хочешь, я подержу его за руку?
— Его работа второстепенная, — сказала Коль. — Ничего существенного он испортить не сможет.
— Думаю, я все же подержу его за руку.
— Спасибо, — повторила она.
— И он пойдет с тобой осуществлять задержание.
Коль промолчала.
— Один на один я тебя отпустить не могу, — продолжал я. — И ты это понимаешь.
Она кивнула.
— Но я предупрежу Фраскони, что командовать будешь ты. И прослежу за тем, чтобы он это уяснил.
— Ладно, — сказала Коль.
Она остановила магнитофон. Голос Куинна оборвался на полуслове. Это должно было быть слово «долларов», «двести тысяч долларов». Но осталось только «долл». Куинн говорил веселым, жизнерадостным тоном, как человек в разгар игры по-крупному, уверенный в своем выигрыше. Коль достала кассету. Убрала ее в карман. Затем, подмигнув, вышла из кабинета.
— Кто такой Куинн? — десять лет спустя спросила меня Элизабет Бек.
— Фрэнк Ксавье, — ответил я. — Когда-то его фамилия была Куинн. Его полное имя — Френсис Ксавье Куинн.
— Вы его знаете?
Я кивнул.
— Именно поэтому я здесь.
— Кто вы?
— Я тот, кто знал Фрэнка Ксавье еще тогда, когда его звали Френсис Ксавье Куинн.
— Вы работаете на правительство.
Я покачал головой.
— Это сугубо личное дело.
— Что станется с моим мужем?
— Понятия не имею. И если честно, мне все равно.
Вернувшись в маленький домик Поли, я запер переднюю дверь. Вышел на улицу и запер за собой заднюю дверь. Затем проверил запор на воротах. Он был прочным. Я прикинул, что это должно будет задержать нападающих на минуту, может быть, на полторы. Неплохо. Я убрал ключ от замка в карман брюк.
— Теперь назад в особняк, — сказал я. — Боюсь, вам придется идти пешком.
Я повел «кадиллак» по дороге, обложенный со всех сторон коробками с патронами. В зеркале были видны Элизабет и Ричард, быстро идущие следом. Мать и сын не хотели уезжать в город, но им также не очень-то хотелось оставаться здесь одним. Остановившись у парадного входа, я сдал назад, чтобы легче было разгружаться. Открыв багажник, я достал крюк и цепь и бегом поднялся в комнату Дьюка. Его окно выходило как раз на дорогу. Идеальная огневая позиция. Достав из кармана плаща «беретту», я снял ее с предохранителя и выстрелил в потолок. Увидел в окно, как Элизабет и Ричард остановились как вкопанные, затем бросились бежать к дому. Возможно, решив, что я застрелил кухарку. Или себя. Встав на стул, я расковырял штукатурку вокруг пулевого отверстия и нашел деревянную балку. Тщательно прицелился и выстрелил еще раз, проделав в дереве аккуратное девятимиллиметровое отверстие. Вкрутил в него крючок, повесил цепь и своим весом проверил, крепко ли она держится.
Спустившись вниз, я открыл задние двери «кадиллака». К этому моменту подоспели Элизабет с Ричардом, и я приказал им носить наверх коробки с патронами. Сам я взял пулемет. Металлодетектор на входной двери завопил громко и возмущенно. Я отнес пулемет наверх. Повесил на цепь и вставил в ствольную коробку начало первой патронной ленты. Повернул ствол вбок и открыл нижнюю форточку окна. Высунул в нее ствол и поводил им из стороны в сторону и вверх и вниз. Под огнем можно было держать всю гранитную стену и всю дорогу до самого круга. Ричард зачарованно следил за мной.
— Тащи коробки, — сказал я.
Затем я подошел к тумбочке и снял трубку внешнего телефона. Набрал номер Даффи в мотеле.
— Вы по-прежнему готовы помочь? — спросил я.
— Да, — ответила она.
— В таком случае, вы все трое нужны мне в особняке Бека. Приезжайте как можно быстрее.
После этого оставалось только ждать, когда они приедут. Я стоял у окна, вжимая зубы в десны пальцем, и следил за дорогой. Ричард и Элизабет таскали тяжелые коробки с патронами. Я посмотрел на небо. Только-только наступил полдень, а было уже темно. Погода еще больше ухудшилась. Ветер усиливался. Североатлантическое побережье, конец апреля. Погода непредсказуемая. Элизабет Бек вошла в комнату и поставила очередную коробку. Выпрямилась, тяжело дыша.
— Что будет дальше? — спросила она.
— Предсказать невозможно.
— А для чего этот пулемет?
— Мера предосторожности.
— Против кого?
— Против людей Куинна. У нас за спиной море. Возможно, придется остановить их на дороге.
— Вы собираетесь в них стрелять?
— Если возникнет необходимость.
— А что насчет моего мужа?
— А вам не все равно?
Она кивнула.
— Я буду стрелять и в него, — сказал я.
Элизабет молчала.
— Он преступник, — продолжал я. — Он должен принять решение.
— Законы, которые называют его преступником, являются неконституционными.
— Вы так думаете?
Она снова кивнула.
— Во Второй поправке[9] все сказано ясно.
— Обращайтесь в Верховный суд. Не приставайте с этим ко мне.
— Люди имеют право носить оружие.
— А наркоторговцы — нет, — возразил я. — И ни в какой поправке не говорится, что можно стрелять из автоматического оружия в людном месте. Использовать пули, которые рикошетом отскакивают от стен. И поражают случайных прохожих. Женщин и детей.
Элизабет молчала.
— Вам когда-нибудь приходилось видеть, как пуля попадает в маленького ребенка? Она не входит в тело словно хирургическая игла. Она сокрушает все на своем пути. Раздирает ткани.
Она продолжала молчать.
— Никогда не говорите солдату, что оружие — это хорошо, — закончил я.
— Закон выражается ясно, — слабо возразила Элизабет.
— В таком случае, вступайте в НСА[10]. А мне хорошо и здесь, в реальном мире.
— Он мой муж.
— Вы сами сказали, что он заслуживает того, чтобы сесть в тюрьму.
— Да. Но он не заслуживает смерти.
— Вы так думаете?
— Он мой муж, — повторила Элизабет.
— Как он осуществляет поставки? — спросил я.
— Он использует И-95. Вырезает середину у дешевых ковров и заворачивает в них оружие. Возит их в Бостон или в Нью-Хейвен. Там его встречают.
Я кивнул. Вспоминая волокна, которые встречал повсюду.
— Он мой муж, — в третий раз сказала Элизабет.
Я опять кивнул.
— Если у него хватит ума не стоять рядом с Куинном, возможно, все кончится для него хорошо.
— Обещайте, что для него все кончится хорошо. Тогда я уеду отсюда. Вместе с Ричардом.
— Этого я обещать не могу.
— Тогда мы остаемся.
Я ничего не сказал.
— Поймите, это партнерство никогда не было добровольным, — снова заговорила Элизабет. — Я имею в виду Ксавье. Вы должны это понять.
Подойдя к окну, она посмотрела вниз. Ричард вытаскивал из «кадиллака» последнюю коробку с патронами.
— Моего мужа вынудили.
— Да, я догадался.
— Ксавье похитил моего сына.
— Знаю.
Подойдя ко мне, Элизабет посмотрела мне в лицо.
— Что он вам сделал?
В этот день я еще дважды виделся с Коль, которая готовилась к окончанию операции. Она все делала абсолютно правильно. Действовала как игрок в шахматы. Ничего не предпринимала, не просчитав последствия на два хода вперед. Так, например, Коль предусмотрела, что судья, которого она пригласила в качестве свидетеля передачи документов, не сможет принять участие в предстоящем суде военного трибунала, поэтому выбрала того, которого терпеть не могли прокуроры. Впоследствии это должно будет устранить одну лишнюю проблему. Коль нашла фотографа, которому предстояло фиксировать все действия. Она определила, сколько времени займет дорога до особняка Куинна в Вирджинии. Папка, которую я когда-то ей дал, теперь разрослась до двух картонных коробок. Когда мы второй раз увиделись с Коль, она как раз их несла. Коробки лежали одна на другой, и у Коль от напряжения вздулись бицепсы.
— Как держится Горовский? — спросил я.
— Неважно. Но завтра все будет окончено.
— Ты станешь знаменитостью.
— Надеюсь, не стану. Это дело навсегда останется засекреченным.
— Ну тогда знаменитостью в засекреченном мире. Тоже достаточно многолюдном.
— Что ж, в таком случае, наверное, я должна просить о том, чтобы ты устроил мне служебную аттестацию. Например, послезавтра.
— А сегодня вечером предлагаю поужинать вместе, — сказал я. — Нам надо куда-нибудь выйти. Отметить завершение дела. Посетить лучшее место, какое только мы сможем найти. Плачу я.
— А я полагала, ты живешь на продовольственные талоны.
— Я откладывал специально для этого случая.
— Тогда, наверное, у тебя скопилась порядочная сумма. Дело было очень долгим.
— Ты ползла медленно, словно улитка. В этом твоя единственная проблема, Коль. Ты дотошная, но чересчур медлительная.
Улыбнувшись, Коль подняла коробки выше.
— Напрасно ты отказался от свидания, — сказала она. — Я бы показала тебе, как медленно может быть лучше, чем быстро.
Она унесла коробки, и через два часа мы встретились в ресторане в городе. Это было очень приличное место, поэтому я принял душ и надел свежую форму. Коль пришла в черном платье. В другом. Без горошка. Просто в черном и блестящем. Оно ей очень шло, хотя Коль и не нуждалась в дополнительной помощи. В этом платье она выглядела на восемнадцать.
— Замечательно, — усмехнулся я. — Все решат, что ты ужинаешь вместе со своим отцом.
— Ну разве что с дядей, — поправила Коль. — С младшим братом отца.
Это был один из тех моментов, когда еда была не главным. Я помню тот вечер во всех подробностях, но начисто забыл, что мы заказали. Наверное, бифштекс. А может быть, равиоли. Одним словом, что-то мы заказали. Определенно, мы что-то ели. Мы много говорили, о таких вещах, о которых не делишься с первым встречным. Я подошел вплотную к тому, чтобы предложить Коль снять номер на ночь. Но я этого не сделал. Выпив по бокалу вина, мы перешли на минералку. Не сговариваясь, решив сохранить на завтрашний день свежие головы. Я оплатил счет, и в полночь мы разъехались по домам, каждый к себе. Несмотря на поздний час, Коль была оживленной. Полной жизни и энергии. Она буквально бурлила от возбуждения. Я долго стоял на улице, провожая взглядом ее машину.
— Кто-то едет к нам, — десять лет спустя сказала Элизабет Бек.
Выглянув в окно, я увидел вдалеке серый «торес». Цвет машины сливался со скалами и пасмурной погодой, и поэтому я заметил ее не сразу. До нее было мили две. Она быстро вошла в поворот. Я определил, что это был «торес» Валлинуэвы. Велев Элизабет присматривать за Ричардом, я спустился вниз и вышел через черный вход. Достал из тайника ключи Энджела Долла. Положил их в карман плаща. Достал также «глок» Даффи и запасные обоймы. Я хотел вернуть их в целости и сохранности. Для меня это было очень важно. У Даффи и без этого хватит проблем. Положив «глок» и обоймы в карман к «беретте», я вернулся к крыльцу и сел в «кадиллак». Подъехал к воротам, вышел из машины и, спрятавшись, стал ждать, «торес» остановился перед воротами, и я разглядел за рулем Виллануэву, рядом с ним Даффи и Элиота на заднем сиденье. Выйдя на открытое место, я отпер ворота и распахнул створки. Виллануэва проехал вперед и остановился бампер к бамперу перед «кадиллаком».
Открылись три двери, все трое вылезли из машины и вопросительно посмотрели на меня.
— Черт побери, что с тобой случилось? — спросил Виллануэва.
Я потрогал губу. Она распухла и болела.
— Наткнулся на ворота, — сказал я.
Виллануэва бросил взгляд на домик привратника.
— Или на привратника. Я прав?
— С тобой все в порядке? — озабоченно спросила Даффи.
— По сравнению с привратником — да.
— Зачем ты нас вызвал?
— Начинаем план Б, — сказал я. — Мы отправляемся в Портленд, но если нам не удастся быстро найти там все что нужно, мы вернемся сюда и будем ждать. Так что двое из вас поедут со мной прямо сейчас, а один останется здесь оборонять крепость. — Обернувшись, я указал на особняк.
— В центральном окне второго этажа установлен крупнокалиберный пулемет, из которого простреливаются все подходы. Мне нужно, чтобы один из вас остался при нем.
Добровольцев не оказалось. Я посмотрел на Виллануэву. Судя по возрасту, он попадал под призыв во время войны во Вьетнаме. Возможно, ему пришлось познакомиться с пулеметами.
— Терри, останешься ты, — сказал я.
— Только не я, — решительно возразил он. — Я еду с тобой вызволять Терезу.
Он произнес это тоном, не допускающим возражений.
— Хорошо, останусь я, — вызвался Элиот.
— Спасибо. Ты видел кино про Вьетнам? Видел пулеметчиков в люке вертолета? Вот этим ты и займешься. Если эти ребята приедут сюда, они не станут пытаться проехать через ворота. Они полезут через окно домика привратника. Так что будь готов окатить их из шланга.
— А если к тому времени стемнеет?
— Мы вернемся до наступления темноты.
— Хорошо. Кто находится в доме?
— Семья Бека. Они здесь случайные люди, но они отказались уехать. И еще кухарка.
— А что насчет самого Бека?
— Он вернется вместе с остальными. Если в суматохе ему удастся скрыться, я не буду сильно переживать. Но если он в суматохе получит пулю, я тоже не буду сильно переживать.
— Понял.
— Возможно, никто и не появится, — сказал я. — У наших ребят сейчас дел по горло. Так что это просто предосторожность.
— Понял, — повторил Элиот.
— Ты оставишь себе «кадиллак», — продолжал я. — Мы берем «торес».
Сев в «форд», Виллануэва выехал задом и развернулся. Мы с Даффи вышли следом и заперли ворота снаружи, а ключ перебросили Элиоту.
— До встречи, — сказал я.
Элиот сел в «кадиллак» и поехал к особняку. Я сел в «торес» вместе с Даффи и Виллануэвой. Даффи устроилась впереди. Я занял место сзади. Достав из кармана «глок» и запасные обоймы, я торжественно протянул их Даффи.
— Спасибо за заем, — сказал я.
Она убрала «глок» в кобуру под мышкой, а обоймы сунула в сумочку.
— Всегда пожалуйста.
— Сначала Тереза, — сказал Виллануэва. — Куинн потом. Согласен?
— Согласен, — сказал я.
Он поехал на запад.
— Где будем искать?
— Предлагаю на выбор три места, — сказал я. — Склад, офис в центре города и деловой центр неподалеку от аэропорта. В офисе в центре города держать пленницу в выходные нельзя. А склад — чересчур оживленное место. Только что пришла крупная партия товара. Так что я отдаю свой голос за деловой центр.
— И-95 или магистраль номер один?
— Магистраль номер один, — сказал я.
Мы молча проехали пятнадцать миль вглубь материка, а затем повернули на север и направились в Портленд.
Глава 13
Субботний день близился к вечеру, поэтому в деловом центре было тихо. Вымытый дождем, он казался новым и свежим. Оцинкованное железо под серым небосводом блестело тусклым оловом. Мы проехались по лабиринту переулков со скоростью двадцать миль в час. Никого не увидели. Контора Куинна была наглухо заперта. Когда мы проезжали мимо него, я повернул голову и снова прочитал вывеску: «КСавье эКСпорт». Слова были профессионально выгравированы на толстой пластине нержавеющей стали, однако в увеличенных буквах «КС» было что-то дилетантское.
— Почему его компания называется экспортной? — спросила Даффи. — Он ведь занимается импортом.
— Как будем заходить внутрь? — поинтересовался Виллануэва.
— Предлагаю разбить стекло, — ответил я.
Здания стояли задами друг к другу, а спереди перед каждым имелась аккуратная автостоянка. Повсюду между ними были лишь асфальт или новые газоны, обрамленные бетонными бордюрами. Нигде никаких заборчиков. Непосредственно за конторой Куинна стояло здание с вывеской «Пол Кист и Крис Мейден. Доставка продуктов». Оно было заперто. От него прекрасно просматривалась дверь запасного выхода из конторы Куинна, стальной прямоугольник, выкрашенный тусклой красной краской.
— Поблизости никого нет, — сказала Даффи.
В задней стене конторы Куинна рядом с красной дверью было окошко, закрытое матовым стеклом. Вероятно, окно туалета. Оно было забрано стальными прутьями.
— Охранная система есть? — спросил Виллануэва.
— В таком новом месте? — сказал я. — Практически наверняка.
— Подключена к полиции?
— Сомневаюсь. Такой человек как Куинн вряд ли допустил бы подобную глупость. Ему не нужны фараоны, которые будут заглядывать к нему в гости каждый раз, когда какие-нибудь подростки разобьют стекло.
— Значит, частная компания?
— Думаю, да. Или своя собственная служба безопасности.
— Как мы поступим?
— Действовать надо очень быстро. Проникнуть внутрь и выбраться до того, как кто-либо успеет среагировать. У нас будет минут пять, максимум десять.
— Один спереди и двое сзади?
— Попал в точку, — подтвердил я. — Ты идешь к главному входу.
Я попросил Виллануэву открыть багажник, и мы с Даффи вышли из машины. Воздух был холодный и сырой, дул ветер. Достав из-под запасного колеса монтировку, я закрыл багажник, и Виллануэва уехал. Мы с Даффи прошли вдоль здания компании, занимающейся доставкой продуктов, и пересекли узкий газон до окошка туалета в конторе Куинна. Приложив ухо к холодному гофрированному железу, я прислушался. Ничего не услышал. Затем я изучил решетку на окне. Она была закреплена восемью болтами, по два с каждой стороны. Болты были вкручены в приваренные фланцы размером с четвертак. Головки болтов были размером с пятицентовую монетку. Я услышал, как скрипнула кожа кобуры: Даффи достала свой «глок». Я нащупал в кармане «беретту». Схватил двумя руками монтировку. Снова приложил ухо к стенке. Услышал, как с противоположной стороны здания остановилась машина Виллануэвы. Металл разносил шум работающего двигателя. Я услышал, как открылась и закрылась дверь. Услышал шаги по асфальту.
— Будь готова, — сказал я.
Даффи встала у меня за спиной. Виллануэва стал громко стучать в переднюю дверь. Я поковырял монтировкой под решеткой рядом с одним из болтов. Проделал небольшое углубление в металле. Просунул в него боком монтировку и нажал. Болт держался. Судя по всему, он проходил через внешнюю стену до стальной рамы каркаса. Я просунул монтировку дальше и дернул еще раз, затем другой. Головка болта отломилась, и решетка чуть отошла от окна.
Всего мне пришлось ломать головки у шести болтов. Это заняло почти тридцать секунд. Виллануэва продолжал колотить в дверь. Никто не отвечал. Сломав шестой болт, я схватил решетку и повернул ее на девяносто градусов к стене, словно дверь. Два оставшихся болта протестующе заскрежетали. Взяв монтировку, я разбил матовое стекло. Просунул руку, нащупал запор и открыл окно. Достал «беретту» и пролез внутрь.
Я оказался в небольшой кабинке размером шесть на четыре фута. Здесь были унитаз, раковина и маленькое зеркало без рамы, урна и полочка с туалетной бумагой и бумажными полотенцами. В углу ведро и швабра. На полу чистый линолеум. Сильный запах дезинфицирующих средств. Обернувшись, я оглядел окно. К подоконнику прикручен маленький датчик сигнализации. Но в здании тихо. Никакого воя сирен. Значит, сигнализация работала бесшумно. И сейчас где-то звонил телефон. Или на экране компьютера мигало тревожное сообщение.
Я вышел из туалета в коридор. Там было пустынно и темно. Повернувшись лицом к входной двери, я попятился назад до стены. Не оборачиваясь, пошарил и отпер дверь заднего входа. Услышал, как в коридор вошла Даффи.
Вероятно, она, учась на курсах, прошла шесть недель обязательной подготовки в Куантико[11] и до сих пор помнила основы. Держа «глок» обеими руками, Даффи скользнула мимо меня и заняла позицию у двери, за которой, судя по всему, начинался коридор, ведущий в остальные части здания. Прислонившись плечом к косяку, она согнула руки в локтях, чтобы не мешать мне своим пистолетом. Шагнув вперед, я распахнул дверь ногой и, проскочив вперед, отпрыгнул влево, а Даффи, последовав за мной, прыгнула вправо. Мы оказались в другом коридоре. Он был узким. И шел через все здание, от задней стены до передней. От него отходили комнаты, налево и направо. Шесть комнат, по три с каждой стороны. Шесть дверей, и все закрытые.
— Вперед, — шепнул я. — К Виллануэве.
Прижимаясь друг к другу спинами, мы боком прошли к переднему входу, поочередно держа под прицелом двери. Они оставались закрытыми. Я отпер замок и распахнул дверь. Виллануэва быстро шагнул внутрь и закрыл дверь за собой. В его узловатой руке был «глок-17». Пистолет выглядел в ней на своем месте.
— Сигнализация? — шепотом спросил Виллануэва.
— Бесшумная, — ответил я.
— Значит, надо шевелиться быстро.
— Комната за комнатой, — шепнул я.
Меня не покидало неприятное чувство. Мы произвели столько шума, что если в здании кто-то находился, он обязательно должен был нас услышать. И раз этот кто-то не выскочил опрометью на нас, значит, у него хватило ума сидеть тихо, сняв оружие с предохранителя и держа его нацеленным на дверь своей комнаты, на уровне груди. А центральный коридор был шириной всего фута три. Не давал кам возможности маневра. Очень неприятное чувство. У всех дверей петли были слева, поэтому я поставил Даффи слева от себя, лицом к противоположным дверям. Я не хотел, чтобы мы все смотрели в одну сторону. Затем я поставил Виллануэву справа от себя. Его задачей было открывать двери пинком, одну за другой. Я занял место в центре. Мне предстояло заходить в комнаты первым.
Мы начали с первой комнаты слева. Виллануэва что есть силы ударил в дверь ногой. Замок сломался, косяк треснул, и дверь распахнулась. Я шагнул внутрь. Комната оказалась пустой. Квадратное помещение десять на десять футов, окно, стол и стеллаж с ящиками. Я вышел в коридор, и мы, каждый развернувшись, приступили к следующей комнате. Она также оказалась пустой, но в ней нас ждал приятный сюрприз. Внутренняя перегородка между этой и соседней комнатами отсутствовала. Помещение имело размер десять на двадцать футов. Две двери в коридор. Три стола. На них компьютеры и телефоны. В углу вешалка с женским плащом.
Мы прошли до конца коридора. Четвертая дверь. Третья комната. Виллануэва выбил дверь, я вынырнул из-за косяка. Пусто. Еще один квадрат десять на десять.
Без окон. Стол, над ним большая пробковая доска с приколотыми записками. На полу восточный ковер.
Четыре позади. Впереди еще две. Мы выбрали комнату справа сзади. Виллануэва вышиб дверь. Я вошел. Никого. Десять на десять, выкрашенные белой краской стены, серый линолеум. Комната оказалась совершенно голой. В ней не было ничего. Кроме кровавых пятен. В комнате сделали уборку, но недостаточно чисто. На линолеуме были бурые разводы от половой тряпки. На стенах брызги. Часть пытались оттереть. Другие вообще не трогали. Вдоль плинтусов шли темно-бурые полосы.
— Почему его компания называется экспортной? — спросила Даффи. — Он ведь занимается импортом.
— Как будем заходить внутрь? — поинтересовался Виллануэва.
— Предлагаю разбить стекло, — ответил я.
Здания стояли задами друг к другу, а спереди перед каждым имелась аккуратная автостоянка. Повсюду между ними были лишь асфальт или новые газоны, обрамленные бетонными бордюрами. Нигде никаких заборчиков. Непосредственно за конторой Куинна стояло здание с вывеской «Пол Кист и Крис Мейден. Доставка продуктов». Оно было заперто. От него прекрасно просматривалась дверь запасного выхода из конторы Куинна, стальной прямоугольник, выкрашенный тусклой красной краской.
— Поблизости никого нет, — сказала Даффи.
В задней стене конторы Куинна рядом с красной дверью было окошко, закрытое матовым стеклом. Вероятно, окно туалета. Оно было забрано стальными прутьями.
— Охранная система есть? — спросил Виллануэва.
— В таком новом месте? — сказал я. — Практически наверняка.
— Подключена к полиции?
— Сомневаюсь. Такой человек как Куинн вряд ли допустил бы подобную глупость. Ему не нужны фараоны, которые будут заглядывать к нему в гости каждый раз, когда какие-нибудь подростки разобьют стекло.
— Значит, частная компания?
— Думаю, да. Или своя собственная служба безопасности.
— Как мы поступим?
— Действовать надо очень быстро. Проникнуть внутрь и выбраться до того, как кто-либо успеет среагировать. У нас будет минут пять, максимум десять.
— Один спереди и двое сзади?
— Попал в точку, — подтвердил я. — Ты идешь к главному входу.
Я попросил Виллануэву открыть багажник, и мы с Даффи вышли из машины. Воздух был холодный и сырой, дул ветер. Достав из-под запасного колеса монтировку, я закрыл багажник, и Виллануэва уехал. Мы с Даффи прошли вдоль здания компании, занимающейся доставкой продуктов, и пересекли узкий газон до окошка туалета в конторе Куинна. Приложив ухо к холодному гофрированному железу, я прислушался. Ничего не услышал. Затем я изучил решетку на окне. Она была закреплена восемью болтами, по два с каждой стороны. Болты были вкручены в приваренные фланцы размером с четвертак. Головки болтов были размером с пятицентовую монетку. Я услышал, как скрипнула кожа кобуры: Даффи достала свой «глок». Я нащупал в кармане «беретту». Схватил двумя руками монтировку. Снова приложил ухо к стенке. Услышал, как с противоположной стороны здания остановилась машина Виллануэвы. Металл разносил шум работающего двигателя. Я услышал, как открылась и закрылась дверь. Услышал шаги по асфальту.
— Будь готова, — сказал я.
Даффи встала у меня за спиной. Виллануэва стал громко стучать в переднюю дверь. Я поковырял монтировкой под решеткой рядом с одним из болтов. Проделал небольшое углубление в металле. Просунул в него боком монтировку и нажал. Болт держался. Судя по всему, он проходил через внешнюю стену до стальной рамы каркаса. Я просунул монтировку дальше и дернул еще раз, затем другой. Головка болта отломилась, и решетка чуть отошла от окна.
Всего мне пришлось ломать головки у шести болтов. Это заняло почти тридцать секунд. Виллануэва продолжал колотить в дверь. Никто не отвечал. Сломав шестой болт, я схватил решетку и повернул ее на девяносто градусов к стене, словно дверь. Два оставшихся болта протестующе заскрежетали. Взяв монтировку, я разбил матовое стекло. Просунул руку, нащупал запор и открыл окно. Достал «беретту» и пролез внутрь.
Я оказался в небольшой кабинке размером шесть на четыре фута. Здесь были унитаз, раковина и маленькое зеркало без рамы, урна и полочка с туалетной бумагой и бумажными полотенцами. В углу ведро и швабра. На полу чистый линолеум. Сильный запах дезинфицирующих средств. Обернувшись, я оглядел окно. К подоконнику прикручен маленький датчик сигнализации. Но в здании тихо. Никакого воя сирен. Значит, сигнализация работала бесшумно. И сейчас где-то звонил телефон. Или на экране компьютера мигало тревожное сообщение.
Я вышел из туалета в коридор. Там было пустынно и темно. Повернувшись лицом к входной двери, я попятился назад до стены. Не оборачиваясь, пошарил и отпер дверь заднего входа. Услышал, как в коридор вошла Даффи.
Вероятно, она, учась на курсах, прошла шесть недель обязательной подготовки в Куантико[11] и до сих пор помнила основы. Держа «глок» обеими руками, Даффи скользнула мимо меня и заняла позицию у двери, за которой, судя по всему, начинался коридор, ведущий в остальные части здания. Прислонившись плечом к косяку, она согнула руки в локтях, чтобы не мешать мне своим пистолетом. Шагнув вперед, я распахнул дверь ногой и, проскочив вперед, отпрыгнул влево, а Даффи, последовав за мной, прыгнула вправо. Мы оказались в другом коридоре. Он был узким. И шел через все здание, от задней стены до передней. От него отходили комнаты, налево и направо. Шесть комнат, по три с каждой стороны. Шесть дверей, и все закрытые.
— Вперед, — шепнул я. — К Виллануэве.
Прижимаясь друг к другу спинами, мы боком прошли к переднему входу, поочередно держа под прицелом двери. Они оставались закрытыми. Я отпер замок и распахнул дверь. Виллануэва быстро шагнул внутрь и закрыл дверь за собой. В его узловатой руке был «глок-17». Пистолет выглядел в ней на своем месте.
— Сигнализация? — шепотом спросил Виллануэва.
— Бесшумная, — ответил я.
— Значит, надо шевелиться быстро.
— Комната за комнатой, — шепнул я.
Меня не покидало неприятное чувство. Мы произвели столько шума, что если в здании кто-то находился, он обязательно должен был нас услышать. И раз этот кто-то не выскочил опрометью на нас, значит, у него хватило ума сидеть тихо, сняв оружие с предохранителя и держа его нацеленным на дверь своей комнаты, на уровне груди. А центральный коридор был шириной всего фута три. Не давал кам возможности маневра. Очень неприятное чувство. У всех дверей петли были слева, поэтому я поставил Даффи слева от себя, лицом к противоположным дверям. Я не хотел, чтобы мы все смотрели в одну сторону. Затем я поставил Виллануэву справа от себя. Его задачей было открывать двери пинком, одну за другой. Я занял место в центре. Мне предстояло заходить в комнаты первым.
Мы начали с первой комнаты слева. Виллануэва что есть силы ударил в дверь ногой. Замок сломался, косяк треснул, и дверь распахнулась. Я шагнул внутрь. Комната оказалась пустой. Квадратное помещение десять на десять футов, окно, стол и стеллаж с ящиками. Я вышел в коридор, и мы, каждый развернувшись, приступили к следующей комнате. Она также оказалась пустой, но в ней нас ждал приятный сюрприз. Внутренняя перегородка между этой и соседней комнатами отсутствовала. Помещение имело размер десять на двадцать футов. Две двери в коридор. Три стола. На них компьютеры и телефоны. В углу вешалка с женским плащом.
Мы прошли до конца коридора. Четвертая дверь. Третья комната. Виллануэва выбил дверь, я вынырнул из-за косяка. Пусто. Еще один квадрат десять на десять.
Без окон. Стол, над ним большая пробковая доска с приколотыми записками. На полу восточный ковер.
Четыре позади. Впереди еще две. Мы выбрали комнату справа сзади. Виллануэва вышиб дверь. Я вошел. Никого. Десять на десять, выкрашенные белой краской стены, серый линолеум. Комната оказалась совершенно голой. В ней не было ничего. Кроме кровавых пятен. В комнате сделали уборку, но недостаточно чисто. На линолеуме были бурые разводы от половой тряпки. На стенах брызги. Часть пытались оттереть. Другие вообще не трогали. Вдоль плинтусов шли темно-бурые полосы.