Страница:
Когда песок в часах перекочевал из одной части в другую, в дверях появился слуга и произнес:
– Пойдемте.
Грас, его жена и дети покорно последовали за слугой, как будто тот правил в Аворнисе.
Последние дни на площади перед дворцом не прекращался стук молотков: плотники строили специальный помост. Площадь уже была заполнена народом, было очень много женщин и детей, самые маленькие сидели на плечах у отцов, чтобы лучше видеть происходящее. Моряки и гвардейцы отделяли толпу от помоста и ковров, выстилавших путь к дворцу.
Грас и его семья, пройдя по ковру, поднялись по наскоро сбитым ступенькам на помост. Архипастырь Букко и принц Ланиус уже ожидали их там. Когда толпа заметила Граса, ровный гул сменился овациями. Командор помахал людям и покосился на Ланиуса. Казалось, молодого короля расстроил такой горячий прием, оказанный Грасу. Возможно, он надеялся, что люди начнут кричать «вор!», «захватчик!» и сорвут коронацию.
«Будь он немного постарше и обладай большей властью, без сомнения, такие бы нашлись, – подумал Грас. – Но не теперь, и слава богам».
Букко поднял руки жестом, одновременно благословляющим толпу и призывающим ее к молчанию. Постепенно голоса стихли.
– Аворнис в опасности, – медленно заговорил архипастырь. – Дикари фервинги грабят наши земли. Они даже осмелились осадить нашу столицу. С юга нам угрожают ментеше, и Низвергнутый направляет каждый их шаг. В это суровое время мы нуждаемся в мужественном правителе. И король Ланиус – всего лишь ребенок. – При этих словах Ланиус не смог сдержать гневного движения. До его совершеннолетия оставалось совсем недолго! Но Букко продолжил: – Никому, кроме командора Граса, командующего нашей речной флотилией, не удалось заставить короля Дагиперта оставить столицу Аворниса и вернуться в Фервингию. Кто лучше него сможет управлять Аворнисом?
Раздались одобрительные возгласы. Грас заранее побеспокоился, чтобы в толпе находились люди, которые могли вовремя поддержать его. Между тем архипастырь Букко указал рукой в сторону Ланиуса. Мальчик подошел почти к самому краю помоста.
– Люди Аворниса! – выкрикнул он. – Люди Аворниса, слушайте меня.
Грас насторожился. Если у Ланиуса достанет выдержки, сейчас лучший момент для попытки избавиться от соперника. Если он попытается поднять народ против человека, отбирающего у него трон... Рука Граса сжала эфес шпаги. Что ж, он может помешать, мне занять трон, но вряд ли останется в живых, чтобы насладиться победой.
– Люди Аворниса, – продолжал Ланиус, – настало время, когда мы нуждаемся в сильной королевской власти, короле, закаленном на поле боя. Я хочу, я рад разделить мою корону с командором Грасом.
Именно этих слов от него ждали. Командор с облегчением вздохнул. Ланиус холодно кивнул ему и, выйдя вперед, встал рядом с ним. Юному королю пришлось сказать, что он рад разделить корону, но на самом деле он так не думал. Грас пожал плечами – какая разница! Толпа внизу разразилась овациями, настолько громкими, что захотелось зажать уши. Это впечатляло.
«Я должен быть благодарен черногорцам за то, что они привезли этих забавных котов, – подумал Грас – Ланиус слишком юн, чтобы всерьез интересоваться женщинами. Еще пара лет, и только прелестная любовница будет занимать его мысли».
Слуга приблизился к архипастырю Букко. На бархатной подушке в его руках лежала точно такая же корона, как и на голове у Ланиуса. Архипастырь поднял подушку с короной высоко над головой, чтобы люди, заполнявшие площадь, могли разглядеть ее. Как будто специально, в это мгновение из-за облака выглянуло солнце, в лучах которого засверкали рубины, изумруды и сапфиры.
– Ах! – вырвалось у людей, пришедших короновать Граса.
Букко опустил корону и приказал командору нагнуть голову. Тот подчинился. «Это последний раз, когда я выполняю чью-то волю», – пронеслось в его голове. Его мысль не была осознанной: откуда человек может знать, что уготовано ему в будущем. После того как Букко водрузил корону ему на голову, Грас громко выкрикнул:
– Свершилось!
Он понял, почему Букко так спешил: корона оказалась слишком тяжелой, гораздо тяжелее шлема, который оберегал голову во время боя. Корона предназначалась для других целей.
«Слава королю Грасу!», «Долгих лет королю Грасу!», «Король Грас! Король Грас!» – крики подобно прибою. Не тому прибою, о котором помнить нужно было всегда, когда он служил на галере. А с этим прибоем он знал, как справиться.
Грас поднял руки вверх, прося тишины, как прежде делал архипастырь. Ему пришлось ждать дольше, чем Букко, – наверное, это хороший знак.
– Люди Аворниса! – выкрикнул он, напрягая голос, как во время шторма на палубе галеры, отдавая приказания. – Люди Аворниса, я никогда не мечтал – я никогда не собирался править вами. – Это было правдой, по крайней мере, до тех пор, пока его не призвали защитить столицу от фервингов и Дагиперта. Люди одобрительно зашумели при этих его словах, они тоже верили ему. Он продолжил: – У нас много врагов. Я сделаю все возможное, чтобы удержать их за границами государства. И дворяне в самом королевстве, те, кто зарится на чужое добро, пусть поостерегутся. Они не друзья Аворниса.
Овация, которой разразилась толпа, словно волна, почти опрокинула его с ног. Простые люди устали от жадных правителей, таких как Корвус и Коракс. И было приятно сознавать, что он не ошибся.
Но, к его удивлению, он заметил, что король Ланиус тоже хлопает в ладоши. «Не забавно ли это? – подумал Грас. – Что мальчишка может иметь против знати»?
Однако следовало завершать речь.
– С вашей помощью и помощью богов Аворнис снова станет великим королевством. Скоро мы добьемся этого. Если мы объединимся и перестанем враждовать между собой, у нас все получится. Низвергнутый не пытался бы с такой яростью сломить нас, если бы не боялся нас.
Грас почувствовал озноб. Изгнанный с небес, Низвергнутый считал, что земной мир принадлежал только ему по священному праву. Низвергнутый всегда будет расценивать как оскорбление, если любой смертный захочет править вместо него. «Плохо дело», – пронеслось в голове.
– Также я хочу назначить Алсу главой совета волшебников, поддерживающих трон, – сказал Грас. – Алса, покажись! – Женщина выступила вперед, махнув рукой, и тут же отступила назад. Муж обнял ее. На его лице сияла гордость. Грас продолжил: – Алса спасла меня от колдовского заклятия и заслуживает награду. Каждый, кто будет преданно служить мне, будет вознагражден.
Снова площадь взорвалась овациями. Грас поддержал впечатление, что его жизни угрожал Низвергнутый, не королева Серфия. Он не хотел унижать Ланиуса при всех без необходимости. Едва заметно Ланиус кивнул ему. Он понял, о чем Грас сказал и о чем умолчал. Итак, мальчик был благодарен ему за сдержанность. «Может быть, мы найдем общий язык, – подумал Грас – Может быть».
12
– Пойдемте.
Грас, его жена и дети покорно последовали за слугой, как будто тот правил в Аворнисе.
Последние дни на площади перед дворцом не прекращался стук молотков: плотники строили специальный помост. Площадь уже была заполнена народом, было очень много женщин и детей, самые маленькие сидели на плечах у отцов, чтобы лучше видеть происходящее. Моряки и гвардейцы отделяли толпу от помоста и ковров, выстилавших путь к дворцу.
Грас и его семья, пройдя по ковру, поднялись по наскоро сбитым ступенькам на помост. Архипастырь Букко и принц Ланиус уже ожидали их там. Когда толпа заметила Граса, ровный гул сменился овациями. Командор помахал людям и покосился на Ланиуса. Казалось, молодого короля расстроил такой горячий прием, оказанный Грасу. Возможно, он надеялся, что люди начнут кричать «вор!», «захватчик!» и сорвут коронацию.
«Будь он немного постарше и обладай большей властью, без сомнения, такие бы нашлись, – подумал Грас. – Но не теперь, и слава богам».
Букко поднял руки жестом, одновременно благословляющим толпу и призывающим ее к молчанию. Постепенно голоса стихли.
– Аворнис в опасности, – медленно заговорил архипастырь. – Дикари фервинги грабят наши земли. Они даже осмелились осадить нашу столицу. С юга нам угрожают ментеше, и Низвергнутый направляет каждый их шаг. В это суровое время мы нуждаемся в мужественном правителе. И король Ланиус – всего лишь ребенок. – При этих словах Ланиус не смог сдержать гневного движения. До его совершеннолетия оставалось совсем недолго! Но Букко продолжил: – Никому, кроме командора Граса, командующего нашей речной флотилией, не удалось заставить короля Дагиперта оставить столицу Аворниса и вернуться в Фервингию. Кто лучше него сможет управлять Аворнисом?
Раздались одобрительные возгласы. Грас заранее побеспокоился, чтобы в толпе находились люди, которые могли вовремя поддержать его. Между тем архипастырь Букко указал рукой в сторону Ланиуса. Мальчик подошел почти к самому краю помоста.
– Люди Аворниса! – выкрикнул он. – Люди Аворниса, слушайте меня.
Грас насторожился. Если у Ланиуса достанет выдержки, сейчас лучший момент для попытки избавиться от соперника. Если он попытается поднять народ против человека, отбирающего у него трон... Рука Граса сжала эфес шпаги. Что ж, он может помешать, мне занять трон, но вряд ли останется в живых, чтобы насладиться победой.
– Люди Аворниса, – продолжал Ланиус, – настало время, когда мы нуждаемся в сильной королевской власти, короле, закаленном на поле боя. Я хочу, я рад разделить мою корону с командором Грасом.
Именно этих слов от него ждали. Командор с облегчением вздохнул. Ланиус холодно кивнул ему и, выйдя вперед, встал рядом с ним. Юному королю пришлось сказать, что он рад разделить корону, но на самом деле он так не думал. Грас пожал плечами – какая разница! Толпа внизу разразилась овациями, настолько громкими, что захотелось зажать уши. Это впечатляло.
«Я должен быть благодарен черногорцам за то, что они привезли этих забавных котов, – подумал Грас – Ланиус слишком юн, чтобы всерьез интересоваться женщинами. Еще пара лет, и только прелестная любовница будет занимать его мысли».
Слуга приблизился к архипастырю Букко. На бархатной подушке в его руках лежала точно такая же корона, как и на голове у Ланиуса. Архипастырь поднял подушку с короной высоко над головой, чтобы люди, заполнявшие площадь, могли разглядеть ее. Как будто специально, в это мгновение из-за облака выглянуло солнце, в лучах которого засверкали рубины, изумруды и сапфиры.
– Ах! – вырвалось у людей, пришедших короновать Граса.
Букко опустил корону и приказал командору нагнуть голову. Тот подчинился. «Это последний раз, когда я выполняю чью-то волю», – пронеслось в его голове. Его мысль не была осознанной: откуда человек может знать, что уготовано ему в будущем. После того как Букко водрузил корону ему на голову, Грас громко выкрикнул:
– Свершилось!
Он понял, почему Букко так спешил: корона оказалась слишком тяжелой, гораздо тяжелее шлема, который оберегал голову во время боя. Корона предназначалась для других целей.
«Слава королю Грасу!», «Долгих лет королю Грасу!», «Король Грас! Король Грас!» – крики подобно прибою. Не тому прибою, о котором помнить нужно было всегда, когда он служил на галере. А с этим прибоем он знал, как справиться.
Грас поднял руки вверх, прося тишины, как прежде делал архипастырь. Ему пришлось ждать дольше, чем Букко, – наверное, это хороший знак.
– Люди Аворниса! – выкрикнул он, напрягая голос, как во время шторма на палубе галеры, отдавая приказания. – Люди Аворниса, я никогда не мечтал – я никогда не собирался править вами. – Это было правдой, по крайней мере, до тех пор, пока его не призвали защитить столицу от фервингов и Дагиперта. Люди одобрительно зашумели при этих его словах, они тоже верили ему. Он продолжил: – У нас много врагов. Я сделаю все возможное, чтобы удержать их за границами государства. И дворяне в самом королевстве, те, кто зарится на чужое добро, пусть поостерегутся. Они не друзья Аворниса.
Овация, которой разразилась толпа, словно волна, почти опрокинула его с ног. Простые люди устали от жадных правителей, таких как Корвус и Коракс. И было приятно сознавать, что он не ошибся.
Но, к его удивлению, он заметил, что король Ланиус тоже хлопает в ладоши. «Не забавно ли это? – подумал Грас. – Что мальчишка может иметь против знати»?
Однако следовало завершать речь.
– С вашей помощью и помощью богов Аворнис снова станет великим королевством. Скоро мы добьемся этого. Если мы объединимся и перестанем враждовать между собой, у нас все получится. Низвергнутый не пытался бы с такой яростью сломить нас, если бы не боялся нас.
Грас почувствовал озноб. Изгнанный с небес, Низвергнутый считал, что земной мир принадлежал только ему по священному праву. Низвергнутый всегда будет расценивать как оскорбление, если любой смертный захочет править вместо него. «Плохо дело», – пронеслось в голове.
– Также я хочу назначить Алсу главой совета волшебников, поддерживающих трон, – сказал Грас. – Алса, покажись! – Женщина выступила вперед, махнув рукой, и тут же отступила назад. Муж обнял ее. На его лице сияла гордость. Грас продолжил: – Алса спасла меня от колдовского заклятия и заслуживает награду. Каждый, кто будет преданно служить мне, будет вознагражден.
Снова площадь взорвалась овациями. Грас поддержал впечатление, что его жизни угрожал Низвергнутый, не королева Серфия. Он не хотел унижать Ланиуса при всех без необходимости. Едва заметно Ланиус кивнул ему. Он понял, о чем Грас сказал и о чем умолчал. Итак, мальчик был благодарен ему за сдержанность. «Может быть, мы найдем общий язык, – подумал Грас – Может быть».
12
ЛАНИУС поселил котозьянов в комнате рядом со своей спальней. Он назвал самца Чугуном, а самку – Бронзой. Когда спустя две недели Бронза родила двух детенышей, Чугун попытался убить их, как и предупреждал Ярополк. Так что для самца пришлось найти еще одну комнату.
Сначала Бронза относилась к Ланиусу с тем же недоверием, как к Чугуну, пока король не поселил его отдельно. Но мало-помалу кусочки свинины и дичи сделали свое дело.
Детеныши крепко держались всеми четырьмя лапками за Бронзу, даже их маленькие хвостики пытались обвиться вокруг нее. В первые недели своей жизни, держаться за мать и сосать ее молоко, было единственной их заботой. Они отнеслись к Ланиусу с той же любовью и доверием, как и к своей матери. Один детеныш оказался мальчиком, другой – девочкой. Было ли это счастливой случайностью или обычным делом для котозьянов? Но к тому времени Ярополк покинул столицу Аворниса, и никто из черногорцев, обитавших в столице, не знал ответа на этот вопрос. Ланиус назвал их Паук и Хваталка – она имела обыкновение хватать все, до чего могли дотянуться ее крошечные ручонки, и отправлять это в рот. Пока Грас управлял королевством, мальчик мог проводить все свое время с котозьянами.
Юный король не забывал и про Чугуна, чтобы тот не отвык от него. После того как он отселил его от Бронзы и детенышей, Ланиус подумывал, не назвать ли его Низвергнутым. Но затем отказался от этой идеи. В Аворнисе такое имя могло принести беду, даже данное в шутку.
Он искал блох у Паука, когда кто-то постучал в дверь комнаты котозьянов.
– Кто там? – спросил Ланиус.
Когда на его коленях урчал маленький котозьян, ему не хотелось видеть никого из людей.
– Грас.
Именно так, без титула, который он отобрал у Ланиуса. Он просто продолжал выполнять свои обязанности и общаться с мальчиком только по необходимости. Ланиус не мог понять, относится ли он лучше к своему соседу на троне из-за этого. Как бы то ни было, он не мог не замечать его.
Грас вошел в комнату и быстро прикрыл дверь за собой, чтобы котозьяны не смогли выскочить. Ярополк был прав: позволив им выбраться на свободу, было почти невозможно вернуть их обратно.
– Прелестные зверьки, ваше величество, – заметил Грас, – просто очаровательные. Я вижу, вам они очень нравятся.
– Очень, – согласился Ланиус и после короткой паузы добавил: – Ваше величество. – Ему не доставляло удовольствия обращаться к Грасу таким образом, но избежать этого было невозможно. – Ты пришел сообщить мне это?
Грас покачал головой:
– Вовсе нет, я пришел спросить тебя кое о чем.
– Пожалуйста, – ответил Ланиус.
Паук заерзал у него на коленях. Он выпустил котозьяна, и тот поковылял к матери. Бронза сгребла детенышей и прижала их к себе, почти как женщина обнимает своих детей.
– Вы видели мою дочь Сосию, – начал Грас. Ланиус кивнул, озадаченный таким началом. Не дождавшись ничего, кроме кивка, Грасу пришлось задать следующий вопрос: – Что вы о ней думаете?
Честно говоря, Ланиус вообще не думал о Сосии – ни плохо, ни хорошо. Он заметил, что она примерно его возраста, и только. Он также не обратил никакого внимания на ее брата, лишь заметил, что Грас тоже был не слишком внимателен к своему сыну.
– Что я думаю о твоей дочери? – повторил Ланиус. – Она... очень хорошенькая.
Подобный ответ показался ему достаточно безопасным. Но это оказалось не так. Лицо Граса засияло от удовольствия.
– Рад слышать это. Клянусь богами, я очень рад. Завтра я объявлю о помолвке.
– О помолвке? – вскрикнул Ланиус.
Он не заметил ловушки до тех пор, пока она не захлопнулась за ним, не оставив ему никакого шанса на спасение.
Грас удовлетворенно кивнул.
– Обручение. Что может быть лучше свадьбы, чтобы объединить наши семьи?
– Король Дагиперт тоже хотел женить меня на своей дочери, – сказал Ланиус.
На это старший король лишь мягко заметил:
– Дагиперт – чужестранец, варвар, враг Аворниса. Я надеюсь, ты понимаешь, что нас невозможно сравнивать.
«Тебе лучше признать, что это так», – в его тоне слышалась угроза. Конечно, он был аворниец, но...
– Я не уверен, что хочу жениться на ком бы то ни было.
Ланиус попытался ускользнуть.
– Конечно, ты хочешь, – возразил Грас. – Ты уже познал женщин, не так ли?
Его голос звучал вкрадчиво. Он был великодушен. Кроме того, он был непреклонен. Ланиус не мог и представить, каким настойчивым оказался новоиспеченный король.
«Я даже не могу соврать. Он все знает».
– Да, – неохотно признался он.
– Ну, тогда... – Грас улыбнулся широко и радостно. Наверное, так должна выглядеть улыбка тестя. – Тебе не кажется, что лучше иметь жену, чем гоняться за служанками, когда возникает желание?
– Я не знаю, – честно заявил Ланиус и задал ответный вопрос: – Тебе не приходилось бегать за другими женщинами после женитьбы?
Судя по тому, как Грас взглянул на него, он не ожидал такого вопроса. Но быстро взял себя в руки:
– Да, если говорить правду. Ты наверняка знаешь о том, что у меня есть незаконнорожденный сын на юге. Он почти твоего возраста. Мне приходилось подолгу бывать вдали от дома, надеюсь, это понятно.
Ланиус не понимал. Кроме своего короткого похода на войну, он никогда не покидал дом.
– Как его зовут? – спросил он.
Это было не просто любопытство. Незаконный сын Граса мог скоро стать его родственником.
– Ансер. Он кажется смышленым пареньком. Я помогал его матери деньгами все эти годы. Сейчас, когда я... достиг определенного положения, мне следует что-нибудь сделать и для него.
Ланиус ничего не ответил. Если Ансер – благоразумный малый, он сможет занять один из важнейших постов в королевстве и, возможно, принесет немало пользы. Если он будет не столь смышлен, как представляется Грасу, откажется ли тот от своей мысли назначить сына на важный пост? Ланиус скоро узнает это.
– Так что ты скажешь? Я собираюсь объявить о свадьбе в самое ближайшее время.
Чем ближе сумеет Грас приблизиться к древней королевской династии, тем тяжелее будет от него избавиться. Ланиус размышлял, как отказать ему. Затем он посмотрел в лицо Грасу. После короткого раздумья мысль об отказе уже не казалась столь разумной. «Может быть, и впрямь стать его зятем? Если я женюсь на его дочери, моя жизнь будет в большей безопасности». Он сомневался, что сможет справиться с Грасом, который казался таким сильным и предусмотрительным.
Но вопреки своим раздумьям Ланиус произнес:
– А что Сосия думает об этом?
– Она думает, что ты очень милый, – ответил Грас, что могло означать, что его дочь действительно считает Ланиуса милым или что Граса совсем не беспокоило ее мнение по поводу Ланиуса. – И я не сомневаюсь, она тоже хочет, чтобы наши семьи породнились.
Это показалось Ланиусу интересным:
– Неужели?
Его компаньон король кивнул.
– Да. Сосия – умная девочка. Она поступает, как положено.
Грас преувеличивал, говоря о том, что она прекрасна. Ланиус видел ее. Хотя ум... Ум действительно интересовал Ланиуса. Он не думал прежде, какие качества он желал бы видеть в своей жене. Но вряд ли бы он смог ужиться с глупой женщиной.
– Что ж, – сказал он, – давай посмотрим, что из этого выйдет.
– У нас действительно нет другого выхода? – спросила Эстрилда.
Грас посмотрел на жену.
– Ты думаешь, мы сумеем найти для Сосии лучшую партию? Кто может быть благороднее короля Аворниса?
– Я не сказала благородней. Конечно, нет, но лучше? – пожала плечами Эстрилда. – Откуда ты можешь знать? Будь я девушкой, я не хотела бы выйти замуж за такого человека, как Ланиус. Он слишком много думает.
– Ну, обо мне ты никогда так не скажешь, – ответил Грас, напрасно стараясь заставить Эстрилду улыбнуться. Поняв это, он сказал уже серьезно: – Это лучшее, что мы можем сделать для семьи.
– Как часто мужчины, прикрываясь заботой о семье, делают своих женщин несчастными! – возразила ему жена – Ты даже не спросил Сосию, чего она сама хочет. Ты просто пошел и сказал Ланиусу, что тот может на ней жениться. Так не поступают.
– Ну, хорошо, тогда мы спросим ее. Если она скажет «да», мы продолжим, если «нет»... – Он запнулся. Как поступить, если Сосия скажет, что не хочет выходить замуж за Ланиуса? Наверно, попытаться переубедить ее – причем втайне от матери.
Когда он вместе с Эстрилдой вошел в комнату дочери, та вышивала единорога на полотняном холсте. Прежде Грасу казалось, что единороги – это мифические животные, которых на самом деле не существует. Но после того как черногорцы привезли в Аворнис котозьянов, он перестал быть так уверен в нереальности некоторых животных.
Не тратя время на вступление, он спросил Сосию:
– Что ты думаешь о замужестве с Ланиусом?
Сосия пожала плечами. Очевидно, это тревожило ее меньше, чем мать. Хороший знак. Затем дочь ответила:
– Он довольно привлекателен, и я не думаю, что у него плохой характер.
Произнося последние слова, она огляделась. Тот же жест машинально повторили Грас и Эстрилда. К счастью, Орталиса не было поблизости.
– Я сожалею, что не поговорил с тобой прежде, чем заручился его согласием.
Сосия, казалось, не возражала против замужества, хоть и не высказала особого восторга.
На это девушка ответила:
– Все в порядке, отец. Я ожидала, что ты придешь к этому решению. Что еще может привязать к тебе Ланиуса?
От изумления Грас открыл рот. То, о чем он говорил Ланиусу, оказалось правдой. Он больше не боялся взглянуть на Эстрилду. Но та была удивлена не меньше мужа.
– Ты уверена, дорогая? – спросила она.
– Да, мама. Мне все равно придется выходить замуж, и лучше за Ланиуса, чем за кого-то, кто окажется в три раза старше меня, будет постоянно пьяным и без конца распевать песни об овцах.
Грас многозначительно взглянул на Эстрилду. Та вздохнула.
– Хорошо. Я согласна. Пусть все будет по-вашему. Я забочусь о твоем счастье, милая, и желаю быть уверенной, что ты знаешь, чего хочешь.
– Конечно, мама, – ответила Сосия.
– Тогда, – даже Грас был немного удивлен, хоть и старался не подать виду, – вопрос решен.
– Да, папа. Да, мама. Что-нибудь еще?
Грас и Эстрилда дружно покачали головой, глядя на дочь. Девочка очень хорошо знала, чего она ждет от жизни. Грас гадал, кому первому, ему или Сосии, пришла в голову мысль о замужестве с Ланиусом. Даже скрытое сопротивление удивило бы его меньше.
Ланиус с удивлением обнаружил, что считает дни до свадьбы. Несмотря на слова Граса, он не сомневался, что несколько покладистых хорошеньких служанок могут принести больше радости, чем одна единственная жена. Особенно если речь идет о дочери человека, который не просто захватил власть в королевстве, но и сместил Ланиуса с трона. Это было скорее угрозой, чем преимуществом.
И все-таки Ланиусу было легко чувствовать неприязнь к Грасу, но не по отношению к Сосии. Каждый раз, когда они встречались во дворце, девушка была неизменно вежлива и мила. Она говорила не слишком много, но все, сказанное ею, было разумно. Что ни говори, а женитьба на Сосии внесла бы стабильность в его жизнь. С тех пор как умер его отец, мир вокруг него не переставал быть враждебным. Король Сколопакс презирал его. Архипастырь Букко продолжал называть его не иначе как выродок. Только мать баловала и оберегала его... но затем королеву Серфию прогнали из дворца, и Грас занял ее место. Иногда казалось, что новый король старается забыть о его существовании.
Но это не слишком тревожило Ланиуса. К пятнадцати годам он понял, что лучше всего чувствует себя наедине с книгами. А сейчас еще появились котозьяны. Если у него будет жена, ему не придется гоняться за служанками, хотя они не особенно сопротивлялись.
Собственно, у него не было особого выбора. Бывший командор, назначивший себя королем, дал ему понять достаточно ясно, что Ланиусу лучше не сопротивляться.
День свадьбы выдался дождливым и ветреным. Слуги принесли ему снежно-белый шелковый камзол, расшитый серебряными нитями, и темные штаны из самой лучшей в Аворнисе мягчайшей шерстяной ткани. С усмешкой молодой портной пристегнул к его штанам гигантский гульфик, который скорее мог напугать, чем заинтриговать юную невесту.
– Слишком большой, – сказал Ланиус, – вынь немного ваты.
Но портной лишь покачал головой.
– Не сегодня, ваше величество. Сегодня вы должны выглядеть внушительно.
– Я сам на себя не похож, – усмехнулся юный король. – Клянусь богами, даже кобылы на конюшне испугались бы такого зрелища.
– Так полагается, – заявил один из слуг.
Сосия была одета во все красное, что символизировало потерю невинности, которая должна была последовать за церемонией, и казалась неотъемлемой ее частью. Ланиус успел бросить на нее быстрый взгляд, когда он усаживался в одну карету, а она в другую, чтобы совершить короткую поездку до собора.
Он все еще отчетливо помнил, как в далеком детстве священники, стоявшие плечом к плечу за спиной архипастыря Букко, не позволяли отцу с матерью и самому Ланиусу совершить молитву в соборе. Сейчас солдаты или моряки Граса окружили площадь, чтобы защитить своего командира на случай опасности. Ланиус был бы счастлив, если бы все эти люди подчинялись его приказам.
Однако изменить что-либо пока было не в его силах. Он вышел из кареты перед входом в собор и огляделся. Площадь – вторая по величине в Аворнисе, только немного меньше площади перед королевским дворцом – была пустынна. Свадебная церемония должна проходить закрыто.
Королевские гвардейцы окружили Ланиуса. К нему подошел возглавлявший их Лептурус.
– Мои поздравления, ваше величество, – произнес он тоном, больше подходящим для соболезнования.
– Все не так плохо, – отозвался Ланиус. Они прошли немного вперед, и мальчик добавил: – Могло быть намного хуже. – Он провел рукой по горлу, объясняя свои слова. Старый гвардеец был единственный во дворце, с кем Ланиус мог поделиться своими мыслями.
– Да, ваше величество, это так, – согласился Лептурус – Вас могли отправить на плаху, как и меня. До сих пор не перестаю удивляться, как я до сих пор жив.
– Ты можешь поделиться своими сомнениями с Грасом. Уверен, он разрешит их.
Когда они подошли к дверям собора, один из приближенных Граса, капитан речной галеры по имени Никатор, подошел к ним, сопровождаемый моряками, которых было вдвое больше, чем королевских гвардейцев. Кивнув Лептурусу, он сказал:
– С этой минуты мы позаботимся о молодом короле.
Старик возмутился:
– Чей это приказ? Никто не предупредил меня.
– Это меня не касается. – Никатор пожал плечами. – Твоим ребятам лучше отойти.
В его голосе прозвучало предупреждение: «Если они не подчинятся, мы сами уберем их».
Королевские гвардейцы шумно выразили свое неодобрение. Многие из них служили еще отцу Ланиуса, королю Мергусу, и теперь открыто заявляли, что Ланиус окажется в большой опасности, оставшись без них. Но мальчик не верил в это. Много раз Грас мог легко избавиться от него вдали от посторонних глаз.
– Все в порядке, – сказал Ланиус.
Судя по мрачному лицу Лептуруса, командир гвардейцев был не согласен с его словами. Он посмотрел на Никатора и сказал:
– Я пойду с его величеством.
Весь его вид говорил о том, что он не отступит.
– Я хочу, чтобы Лептурус был рядом, – поддержал его Ланиус.
Он ожидал, что Никатор начнет спорить. Но морской офицер равнодушно кивнул:
– Хорошо, ваше величество. Он в списке приглашенных. Но даже если бы его там не было, мы бы уладили этот вопрос. Я знаю, что он служит вам с самого рождения.
Едва Ланиус переступил порог собора, у него заслезились глаза, и защипало в носу от густого сладковатого запаха благовоний. Олор, король богов, и его жена Квила, изображенные на огромной фреске, над которой живописцы трудились не один год, возвышались над юным королем Аворниса, однако их взгляд был устремлен на Низвергнутого. Живописец изобразил его в углу свода в тот момент, когда, отвергнутый другими богами, он падал с небес. Судя по довольной, почти высокомерной улыбке Олора, тот был очень доволен, что отправил злобного бога на землю.
Так король богов обрек смертных на нескончаемые несчастья. Может быть, Олор надеялся, что Низвергнутый разлетится на куски, ударившись о поверхность земли. Если так, то он просчитался. Но, скорее всего, ему просто не было дела, что случится после.
Но сейчас у Ланиуса были другие заботы кроме Низвергнутого. Король Грас шел навстречу ему по проходу.
– Добро пожаловать, ваше величество, – произнес он, кланяясь. – Вы оказываете великую честь моей семье.
Возвращая поклон, Ланиус ответил:
– Я рад, что наши семьи породнятся.
На самом деле он не был уверен, что рад этому, но так требовал обычай. Его отец не мог произнести этих слов – король Мергус давно умер. Матери тоже не было рядом – ее сослали в Лабиринт. За неимением других родственников Ланиусу пришлось самому произнести их.
Грас протянул руку, и юный король пожал ее. Это тоже было частью ритуала.
– Тогда идемте, ваше величество, невеста ждет вас.
– Благодарю вас, мой будущий тесть. Я всем сердцем жажду этого.
«Какой я лжец!»
Сосия действительно стояла перед золотым алтарем между архипастырем Букко и королевой Эстрилдой. Ланиус решительно, как будто в бой, двинулся вперед.
Брат Сосии, Орталис, сидел на скамье перед алтарем. Он тоже был членом семьи, но ему в отличие от отца и матери не отвели никакой роли, чтобы участвовать в церемонии. «Его оттеснили в сторону, – подумал Ланиус, – совсем как меня». И неожиданно почувствовал симпатию к брату невесты.
Но Орталис вскоре заставил его пожалеть об этом. Как бы случайно он выставил в проход ногу, когда Ланиус поравнялся с ним. Не заметь жених этого вовремя, он бы упал и разбил лицо. К счастью, мальчик успел отступить в сторону. Орталис бросил на него злобный взгляд. Грас ответил сыну тем же. Никто не произнес ни слова. «Итак, меня приняли в семью», – подумал Ланиус.
Но официальная церемония была впереди. Букко, тоже одетый в красную мантию, но иного, чем у Сосии, оттенка, ожидал, чтобы связать его узами с Сосией и через нее с Грасом и Орталисом. Эта мысль не принадлежала к числу радостных.
Сосия улыбнулась Ланиусу. Букко поклонился так низко, как позволили ему его старые кости.
– Ваше величество, – приветствовал он короля.
Ланиус кивнул архипастырю. «Подлый лицемер, ты всегда считал, что мне не быть королем Аворниса, и, связывая меня с Сосией, надеешься, что я навсегда потеряю возможность править самостоятельно».
Сначала Бронза относилась к Ланиусу с тем же недоверием, как к Чугуну, пока король не поселил его отдельно. Но мало-помалу кусочки свинины и дичи сделали свое дело.
Детеныши крепко держались всеми четырьмя лапками за Бронзу, даже их маленькие хвостики пытались обвиться вокруг нее. В первые недели своей жизни, держаться за мать и сосать ее молоко, было единственной их заботой. Они отнеслись к Ланиусу с той же любовью и доверием, как и к своей матери. Один детеныш оказался мальчиком, другой – девочкой. Было ли это счастливой случайностью или обычным делом для котозьянов? Но к тому времени Ярополк покинул столицу Аворниса, и никто из черногорцев, обитавших в столице, не знал ответа на этот вопрос. Ланиус назвал их Паук и Хваталка – она имела обыкновение хватать все, до чего могли дотянуться ее крошечные ручонки, и отправлять это в рот. Пока Грас управлял королевством, мальчик мог проводить все свое время с котозьянами.
Юный король не забывал и про Чугуна, чтобы тот не отвык от него. После того как он отселил его от Бронзы и детенышей, Ланиус подумывал, не назвать ли его Низвергнутым. Но затем отказался от этой идеи. В Аворнисе такое имя могло принести беду, даже данное в шутку.
Он искал блох у Паука, когда кто-то постучал в дверь комнаты котозьянов.
– Кто там? – спросил Ланиус.
Когда на его коленях урчал маленький котозьян, ему не хотелось видеть никого из людей.
– Грас.
Именно так, без титула, который он отобрал у Ланиуса. Он просто продолжал выполнять свои обязанности и общаться с мальчиком только по необходимости. Ланиус не мог понять, относится ли он лучше к своему соседу на троне из-за этого. Как бы то ни было, он не мог не замечать его.
Грас вошел в комнату и быстро прикрыл дверь за собой, чтобы котозьяны не смогли выскочить. Ярополк был прав: позволив им выбраться на свободу, было почти невозможно вернуть их обратно.
– Прелестные зверьки, ваше величество, – заметил Грас, – просто очаровательные. Я вижу, вам они очень нравятся.
– Очень, – согласился Ланиус и после короткой паузы добавил: – Ваше величество. – Ему не доставляло удовольствия обращаться к Грасу таким образом, но избежать этого было невозможно. – Ты пришел сообщить мне это?
Грас покачал головой:
– Вовсе нет, я пришел спросить тебя кое о чем.
– Пожалуйста, – ответил Ланиус.
Паук заерзал у него на коленях. Он выпустил котозьяна, и тот поковылял к матери. Бронза сгребла детенышей и прижала их к себе, почти как женщина обнимает своих детей.
– Вы видели мою дочь Сосию, – начал Грас. Ланиус кивнул, озадаченный таким началом. Не дождавшись ничего, кроме кивка, Грасу пришлось задать следующий вопрос: – Что вы о ней думаете?
Честно говоря, Ланиус вообще не думал о Сосии – ни плохо, ни хорошо. Он заметил, что она примерно его возраста, и только. Он также не обратил никакого внимания на ее брата, лишь заметил, что Грас тоже был не слишком внимателен к своему сыну.
– Что я думаю о твоей дочери? – повторил Ланиус. – Она... очень хорошенькая.
Подобный ответ показался ему достаточно безопасным. Но это оказалось не так. Лицо Граса засияло от удовольствия.
– Рад слышать это. Клянусь богами, я очень рад. Завтра я объявлю о помолвке.
– О помолвке? – вскрикнул Ланиус.
Он не заметил ловушки до тех пор, пока она не захлопнулась за ним, не оставив ему никакого шанса на спасение.
Грас удовлетворенно кивнул.
– Обручение. Что может быть лучше свадьбы, чтобы объединить наши семьи?
– Король Дагиперт тоже хотел женить меня на своей дочери, – сказал Ланиус.
На это старший король лишь мягко заметил:
– Дагиперт – чужестранец, варвар, враг Аворниса. Я надеюсь, ты понимаешь, что нас невозможно сравнивать.
«Тебе лучше признать, что это так», – в его тоне слышалась угроза. Конечно, он был аворниец, но...
– Я не уверен, что хочу жениться на ком бы то ни было.
Ланиус попытался ускользнуть.
– Конечно, ты хочешь, – возразил Грас. – Ты уже познал женщин, не так ли?
Его голос звучал вкрадчиво. Он был великодушен. Кроме того, он был непреклонен. Ланиус не мог и представить, каким настойчивым оказался новоиспеченный король.
«Я даже не могу соврать. Он все знает».
– Да, – неохотно признался он.
– Ну, тогда... – Грас улыбнулся широко и радостно. Наверное, так должна выглядеть улыбка тестя. – Тебе не кажется, что лучше иметь жену, чем гоняться за служанками, когда возникает желание?
– Я не знаю, – честно заявил Ланиус и задал ответный вопрос: – Тебе не приходилось бегать за другими женщинами после женитьбы?
Судя по тому, как Грас взглянул на него, он не ожидал такого вопроса. Но быстро взял себя в руки:
– Да, если говорить правду. Ты наверняка знаешь о том, что у меня есть незаконнорожденный сын на юге. Он почти твоего возраста. Мне приходилось подолгу бывать вдали от дома, надеюсь, это понятно.
Ланиус не понимал. Кроме своего короткого похода на войну, он никогда не покидал дом.
– Как его зовут? – спросил он.
Это было не просто любопытство. Незаконный сын Граса мог скоро стать его родственником.
– Ансер. Он кажется смышленым пареньком. Я помогал его матери деньгами все эти годы. Сейчас, когда я... достиг определенного положения, мне следует что-нибудь сделать и для него.
Ланиус ничего не ответил. Если Ансер – благоразумный малый, он сможет занять один из важнейших постов в королевстве и, возможно, принесет немало пользы. Если он будет не столь смышлен, как представляется Грасу, откажется ли тот от своей мысли назначить сына на важный пост? Ланиус скоро узнает это.
– Так что ты скажешь? Я собираюсь объявить о свадьбе в самое ближайшее время.
Чем ближе сумеет Грас приблизиться к древней королевской династии, тем тяжелее будет от него избавиться. Ланиус размышлял, как отказать ему. Затем он посмотрел в лицо Грасу. После короткого раздумья мысль об отказе уже не казалась столь разумной. «Может быть, и впрямь стать его зятем? Если я женюсь на его дочери, моя жизнь будет в большей безопасности». Он сомневался, что сможет справиться с Грасом, который казался таким сильным и предусмотрительным.
Но вопреки своим раздумьям Ланиус произнес:
– А что Сосия думает об этом?
– Она думает, что ты очень милый, – ответил Грас, что могло означать, что его дочь действительно считает Ланиуса милым или что Граса совсем не беспокоило ее мнение по поводу Ланиуса. – И я не сомневаюсь, она тоже хочет, чтобы наши семьи породнились.
Это показалось Ланиусу интересным:
– Неужели?
Его компаньон король кивнул.
– Да. Сосия – умная девочка. Она поступает, как положено.
Грас преувеличивал, говоря о том, что она прекрасна. Ланиус видел ее. Хотя ум... Ум действительно интересовал Ланиуса. Он не думал прежде, какие качества он желал бы видеть в своей жене. Но вряд ли бы он смог ужиться с глупой женщиной.
– Что ж, – сказал он, – давай посмотрим, что из этого выйдет.
– У нас действительно нет другого выхода? – спросила Эстрилда.
Грас посмотрел на жену.
– Ты думаешь, мы сумеем найти для Сосии лучшую партию? Кто может быть благороднее короля Аворниса?
– Я не сказала благородней. Конечно, нет, но лучше? – пожала плечами Эстрилда. – Откуда ты можешь знать? Будь я девушкой, я не хотела бы выйти замуж за такого человека, как Ланиус. Он слишком много думает.
– Ну, обо мне ты никогда так не скажешь, – ответил Грас, напрасно стараясь заставить Эстрилду улыбнуться. Поняв это, он сказал уже серьезно: – Это лучшее, что мы можем сделать для семьи.
– Как часто мужчины, прикрываясь заботой о семье, делают своих женщин несчастными! – возразила ему жена – Ты даже не спросил Сосию, чего она сама хочет. Ты просто пошел и сказал Ланиусу, что тот может на ней жениться. Так не поступают.
– Ну, хорошо, тогда мы спросим ее. Если она скажет «да», мы продолжим, если «нет»... – Он запнулся. Как поступить, если Сосия скажет, что не хочет выходить замуж за Ланиуса? Наверно, попытаться переубедить ее – причем втайне от матери.
Когда он вместе с Эстрилдой вошел в комнату дочери, та вышивала единорога на полотняном холсте. Прежде Грасу казалось, что единороги – это мифические животные, которых на самом деле не существует. Но после того как черногорцы привезли в Аворнис котозьянов, он перестал быть так уверен в нереальности некоторых животных.
Не тратя время на вступление, он спросил Сосию:
– Что ты думаешь о замужестве с Ланиусом?
Сосия пожала плечами. Очевидно, это тревожило ее меньше, чем мать. Хороший знак. Затем дочь ответила:
– Он довольно привлекателен, и я не думаю, что у него плохой характер.
Произнося последние слова, она огляделась. Тот же жест машинально повторили Грас и Эстрилда. К счастью, Орталиса не было поблизости.
– Я сожалею, что не поговорил с тобой прежде, чем заручился его согласием.
Сосия, казалось, не возражала против замужества, хоть и не высказала особого восторга.
На это девушка ответила:
– Все в порядке, отец. Я ожидала, что ты придешь к этому решению. Что еще может привязать к тебе Ланиуса?
От изумления Грас открыл рот. То, о чем он говорил Ланиусу, оказалось правдой. Он больше не боялся взглянуть на Эстрилду. Но та была удивлена не меньше мужа.
– Ты уверена, дорогая? – спросила она.
– Да, мама. Мне все равно придется выходить замуж, и лучше за Ланиуса, чем за кого-то, кто окажется в три раза старше меня, будет постоянно пьяным и без конца распевать песни об овцах.
Грас многозначительно взглянул на Эстрилду. Та вздохнула.
– Хорошо. Я согласна. Пусть все будет по-вашему. Я забочусь о твоем счастье, милая, и желаю быть уверенной, что ты знаешь, чего хочешь.
– Конечно, мама, – ответила Сосия.
– Тогда, – даже Грас был немного удивлен, хоть и старался не подать виду, – вопрос решен.
– Да, папа. Да, мама. Что-нибудь еще?
Грас и Эстрилда дружно покачали головой, глядя на дочь. Девочка очень хорошо знала, чего она ждет от жизни. Грас гадал, кому первому, ему или Сосии, пришла в голову мысль о замужестве с Ланиусом. Даже скрытое сопротивление удивило бы его меньше.
Ланиус с удивлением обнаружил, что считает дни до свадьбы. Несмотря на слова Граса, он не сомневался, что несколько покладистых хорошеньких служанок могут принести больше радости, чем одна единственная жена. Особенно если речь идет о дочери человека, который не просто захватил власть в королевстве, но и сместил Ланиуса с трона. Это было скорее угрозой, чем преимуществом.
И все-таки Ланиусу было легко чувствовать неприязнь к Грасу, но не по отношению к Сосии. Каждый раз, когда они встречались во дворце, девушка была неизменно вежлива и мила. Она говорила не слишком много, но все, сказанное ею, было разумно. Что ни говори, а женитьба на Сосии внесла бы стабильность в его жизнь. С тех пор как умер его отец, мир вокруг него не переставал быть враждебным. Король Сколопакс презирал его. Архипастырь Букко продолжал называть его не иначе как выродок. Только мать баловала и оберегала его... но затем королеву Серфию прогнали из дворца, и Грас занял ее место. Иногда казалось, что новый король старается забыть о его существовании.
Но это не слишком тревожило Ланиуса. К пятнадцати годам он понял, что лучше всего чувствует себя наедине с книгами. А сейчас еще появились котозьяны. Если у него будет жена, ему не придется гоняться за служанками, хотя они не особенно сопротивлялись.
Собственно, у него не было особого выбора. Бывший командор, назначивший себя королем, дал ему понять достаточно ясно, что Ланиусу лучше не сопротивляться.
День свадьбы выдался дождливым и ветреным. Слуги принесли ему снежно-белый шелковый камзол, расшитый серебряными нитями, и темные штаны из самой лучшей в Аворнисе мягчайшей шерстяной ткани. С усмешкой молодой портной пристегнул к его штанам гигантский гульфик, который скорее мог напугать, чем заинтриговать юную невесту.
– Слишком большой, – сказал Ланиус, – вынь немного ваты.
Но портной лишь покачал головой.
– Не сегодня, ваше величество. Сегодня вы должны выглядеть внушительно.
– Я сам на себя не похож, – усмехнулся юный король. – Клянусь богами, даже кобылы на конюшне испугались бы такого зрелища.
– Так полагается, – заявил один из слуг.
Сосия была одета во все красное, что символизировало потерю невинности, которая должна была последовать за церемонией, и казалась неотъемлемой ее частью. Ланиус успел бросить на нее быстрый взгляд, когда он усаживался в одну карету, а она в другую, чтобы совершить короткую поездку до собора.
Он все еще отчетливо помнил, как в далеком детстве священники, стоявшие плечом к плечу за спиной архипастыря Букко, не позволяли отцу с матерью и самому Ланиусу совершить молитву в соборе. Сейчас солдаты или моряки Граса окружили площадь, чтобы защитить своего командира на случай опасности. Ланиус был бы счастлив, если бы все эти люди подчинялись его приказам.
Однако изменить что-либо пока было не в его силах. Он вышел из кареты перед входом в собор и огляделся. Площадь – вторая по величине в Аворнисе, только немного меньше площади перед королевским дворцом – была пустынна. Свадебная церемония должна проходить закрыто.
Королевские гвардейцы окружили Ланиуса. К нему подошел возглавлявший их Лептурус.
– Мои поздравления, ваше величество, – произнес он тоном, больше подходящим для соболезнования.
– Все не так плохо, – отозвался Ланиус. Они прошли немного вперед, и мальчик добавил: – Могло быть намного хуже. – Он провел рукой по горлу, объясняя свои слова. Старый гвардеец был единственный во дворце, с кем Ланиус мог поделиться своими мыслями.
– Да, ваше величество, это так, – согласился Лептурус – Вас могли отправить на плаху, как и меня. До сих пор не перестаю удивляться, как я до сих пор жив.
– Ты можешь поделиться своими сомнениями с Грасом. Уверен, он разрешит их.
Когда они подошли к дверям собора, один из приближенных Граса, капитан речной галеры по имени Никатор, подошел к ним, сопровождаемый моряками, которых было вдвое больше, чем королевских гвардейцев. Кивнув Лептурусу, он сказал:
– С этой минуты мы позаботимся о молодом короле.
Старик возмутился:
– Чей это приказ? Никто не предупредил меня.
– Это меня не касается. – Никатор пожал плечами. – Твоим ребятам лучше отойти.
В его голосе прозвучало предупреждение: «Если они не подчинятся, мы сами уберем их».
Королевские гвардейцы шумно выразили свое неодобрение. Многие из них служили еще отцу Ланиуса, королю Мергусу, и теперь открыто заявляли, что Ланиус окажется в большой опасности, оставшись без них. Но мальчик не верил в это. Много раз Грас мог легко избавиться от него вдали от посторонних глаз.
– Все в порядке, – сказал Ланиус.
Судя по мрачному лицу Лептуруса, командир гвардейцев был не согласен с его словами. Он посмотрел на Никатора и сказал:
– Я пойду с его величеством.
Весь его вид говорил о том, что он не отступит.
– Я хочу, чтобы Лептурус был рядом, – поддержал его Ланиус.
Он ожидал, что Никатор начнет спорить. Но морской офицер равнодушно кивнул:
– Хорошо, ваше величество. Он в списке приглашенных. Но даже если бы его там не было, мы бы уладили этот вопрос. Я знаю, что он служит вам с самого рождения.
Едва Ланиус переступил порог собора, у него заслезились глаза, и защипало в носу от густого сладковатого запаха благовоний. Олор, король богов, и его жена Квила, изображенные на огромной фреске, над которой живописцы трудились не один год, возвышались над юным королем Аворниса, однако их взгляд был устремлен на Низвергнутого. Живописец изобразил его в углу свода в тот момент, когда, отвергнутый другими богами, он падал с небес. Судя по довольной, почти высокомерной улыбке Олора, тот был очень доволен, что отправил злобного бога на землю.
Так король богов обрек смертных на нескончаемые несчастья. Может быть, Олор надеялся, что Низвергнутый разлетится на куски, ударившись о поверхность земли. Если так, то он просчитался. Но, скорее всего, ему просто не было дела, что случится после.
Но сейчас у Ланиуса были другие заботы кроме Низвергнутого. Король Грас шел навстречу ему по проходу.
– Добро пожаловать, ваше величество, – произнес он, кланяясь. – Вы оказываете великую честь моей семье.
Возвращая поклон, Ланиус ответил:
– Я рад, что наши семьи породнятся.
На самом деле он не был уверен, что рад этому, но так требовал обычай. Его отец не мог произнести этих слов – король Мергус давно умер. Матери тоже не было рядом – ее сослали в Лабиринт. За неимением других родственников Ланиусу пришлось самому произнести их.
Грас протянул руку, и юный король пожал ее. Это тоже было частью ритуала.
– Тогда идемте, ваше величество, невеста ждет вас.
– Благодарю вас, мой будущий тесть. Я всем сердцем жажду этого.
«Какой я лжец!»
Сосия действительно стояла перед золотым алтарем между архипастырем Букко и королевой Эстрилдой. Ланиус решительно, как будто в бой, двинулся вперед.
Брат Сосии, Орталис, сидел на скамье перед алтарем. Он тоже был членом семьи, но ему в отличие от отца и матери не отвели никакой роли, чтобы участвовать в церемонии. «Его оттеснили в сторону, – подумал Ланиус, – совсем как меня». И неожиданно почувствовал симпатию к брату невесты.
Но Орталис вскоре заставил его пожалеть об этом. Как бы случайно он выставил в проход ногу, когда Ланиус поравнялся с ним. Не заметь жених этого вовремя, он бы упал и разбил лицо. К счастью, мальчик успел отступить в сторону. Орталис бросил на него злобный взгляд. Грас ответил сыну тем же. Никто не произнес ни слова. «Итак, меня приняли в семью», – подумал Ланиус.
Но официальная церемония была впереди. Букко, тоже одетый в красную мантию, но иного, чем у Сосии, оттенка, ожидал, чтобы связать его узами с Сосией и через нее с Грасом и Орталисом. Эта мысль не принадлежала к числу радостных.
Сосия улыбнулась Ланиусу. Букко поклонился так низко, как позволили ему его старые кости.
– Ваше величество, – приветствовал он короля.
Ланиус кивнул архипастырю. «Подлый лицемер, ты всегда считал, что мне не быть королем Аворниса, и, связывая меня с Сосией, надеешься, что я навсегда потеряю возможность править самостоятельно».