Страница:
— Я правильно понял? — переспросил он у юноши. — Ты подозреваешь, что навигационное оборудование вышло из строя?
— Да, сэр.
— Но, видишь ли… хотя я кое-что понимаю в принципах его действия, я не мог бы его починить, — честно признался лорд Августин.
— Я не об этом, милорд, — терпеливо сказал Дик. — Мне нужно знать, где мы. Понимаете, мы не туда выскочили. Само по себе это не беда, я прыгаю вслепую в первый раз, а бывает всяко, даже с настоящими асами. Но с неисправным НавСантом я не знаю, где мы.
— Угу, — сказал лорд Гус. — Пойдем-ка в рубку.
Они прихватили сантор лорда Августина и поднялись в рубку, где ученый хлопнулся в одно из пилотских кресел на глазах у изумленного вахтенного Актеона.
— Так, — сказал он. — Чем из всего этого ты умеешь пользоваться?
— Ну-у, сканер, — Дик показал пальцем. — Экраны. И НавСант.
— Ты знаешь принцип работы НавСанта?
— Да, сэр.
Лорд Августин молчал особенным таким молчанием экзаменатора, ждущего развития темы, и Дик начал:
— Галактика биполярна. На одном полюсе постоянно исходят потоки вещества и энергии, этот полюс принято считать Зенитом. Датчики НавСанта улавливают потоки вещества, и указывают ориентацию корабля по оси зенит-надир. От центробежной силы вещество Галактики разбрасывается двумя рукавами. Тот, в котором находится Старая Земля, считается восточным, другой — западным. Движение по нему к Ядру считается курсом на Запад, движение от Ядра — курсом на Восток. И наоборот. Датчики НавСанта ловят усиление излучения Ядра при движении, это значит, что, чем сильнее излучения ядра, тем больше мы двигаемся на Восток. Но если выйти за пределы рукава и пойти к Ядру напрямую, это будет движением на Юг, а от Ядра — на север. В обоих случаях мы попадем сначала в другой рукав Галактики, изменится направление потоков вещества и энергии, и датчики покажут это как перемену курса по оси Запад-Восток на 180 градусов.
— А как ты определишь, не произошла ли на самом деле перемена курса?
— Увеличение интенсивности потоков вещества происходит скачкообразно — Дик отбарабанил это так, что сразу стало ясно: цитирует учебник наизусть.
— Отлично, — похвалил лорд Гус по преподавательской привычке. — Ну, а теперь подумаем о том, какие отклонения здесь возможны. Первое. Ты лучше меня знаешь, как ведут себя навигационные приборы вблизи от… левиафана.
— Они сходят с ума.
— Можно и так сказать. Но вблизи никакого левиафана нет, поэтому данную версию придется отмести. Дальше. По мере приближения к Ядру увеличивается количество аномалий, в которых направление потоков энергии искажено.
— Мы должны быть далеко от Ядра, — возразил Дик.
— И третье. Мощным источником помех является сам корабль — его двигатели, компенсаторы гравитации и все такое прочее. Поэтому датчики НавСанта располагаются в максимально удаленной от двигателей части корпуса и заэкранированы силовыми полями от внутрикорабельных воздействий. Но силовые поля порой дают слабину… На твоем месте я бы проверил силовые экраны.
— Спасибо, милорд. Скажите, а… можно ли с неисправным НавСантом определить, где мы?
— Не так-то просто. Но можно. Покажи мне эту свою Диадему…
Он нашел «Диадему сектора Ворона» через поисковую систему в справочных таблицах и пригляделся к указанной Диком группе звезд. Очки он по рассеянности оставил в каюте, контактных линз не переносил, а операцию все никак не собрался сделать, поэтому склонился к самому экрану, чтобы хоть на глазок прикинуть светимость.
— Ну, это никак не может быть Диадемой, — уверенно сказал он. — В моем справочнике Диадему образуют звезды от нулевого класса до В4, а здесь мы имеем самую яркую звезду класса F. Так что, юноша, никакая это не Диадема.
У Дика немного отлегло от сердца — по крайней мере, в собственном разуме он больше мог не сомневаться.
— А теперь займемся вашей туманностью, — продолжал лорд Гус. — На вопрос, может ли такая туманность образоваться за год, со всей авторитетностью отвечу: нет. Когда-то она образовалась значительно меньше, чем за год, из звезд, одна из которых превратилась в Сверхновую и индуцировала вторую — но это было очень и очень давно.
— До Эбера? — спросил Дик.
— До Потопа, — серьезно ответил лорд Августин. — Итак, где мы?
Он откинулся на спинку кресла, придвинув к себе большой терминал.
— Что представляет собой конфигурационная карта и на чем основан этот принцип навигации? На том, что каждая звезда представляет собой своего рода индивидуальность. Абсолютная величина, светимость и спектральный класс — по этим трем качествам мы отличаем одну звезду от другой — как отличаем одного человека от другого по росту, цвету глаз, волос и всего такого. Собственно НавСант мало чем может помочь в межпространстве — он там просто не работает, он нужен лишь для ориентации в пределах сектора и настроен на объекты такой удаленности, что размеры любого сектора — от одного до сотни парсек — пренебрежимо малы. Но в базах данных НавСанта содержатся сведения об отличительных особенностях разных звезд. При переходе из межпространства в сектор автоматика делает замеры светимости и спектра ближайших звезд и, согласно полученным результатам, составляет конфигурационную карту, после чего сличает ее с конфигурационными картами из базы данных, пока не получит полного соответствия. Однако сантор — всего лишь машина, и при переходе в совершенно незнакомый сектор пространства делает глупость. А именно — выдает из списка конфигурационных карт корабля ту, что похожа больше всего. Сантор, конфигурационную карту сектора Ворона на экран!
На терминале перед лордом Гусом появилась надпись: «Нет доступа». Ученый изумленно воззрился на юношу.
— Сантор, карту сектора Ворона, — повторил приказание Дик.
На экране загорелась карта-диаграмма.
— Очень хорошо. А теперь — конфигурационную карту этого сектора по результатам измерений, — сказал лорд Августин.
По приказу Дика на экране появилась… карта сектора Ворона, полностью идентичная первой.
— Черт! — вырвалось у лорда Гуса. — Не может быть… не может быть… Так…
Он потер лоб ладонью.
— Дик, боюсь, что дело обстоит немного не так, как я предполагал. НавСант в полном порядке, но пошла вразнос база данных. Я бы посоветовал тебе перезагрузить НавСант, а потом попробовать еще раз.
Дик поморщился: перезагрузка с проверкой всех кластеров памяти должна была занять несколько часов.
— Да, пожалуй, — согласился он. — Но, милорд… А что если НавСант так и не покажет правильной карты?
— Тогда, Дик, нам придется составить ее самим и самостоятельно перенастроить НавСант, не доверяя это дело автоматике. Такая опция в нем есть?
— Да, милорд.
— Ну вот и отлично. Начнем с основных ориентиров…
Как выяснилось, Дик понятия не имел, как подступаться к спектрометру.
— Чему только тебя учили, — вздохнул лорд Августин. — Ну, смотри сюда. Вот это я беру из своей базы данных. Это — спектральный профиль объекта, который мы называем ядром нашей Галактики. А вот — спектральный профиль объекта, который считает ядром Галактики ваш сантор. Смотри, какая разница. Светимость на порядок меньше. Ваша база данных определенно пошла вразнос. Я просто не знаю, что здесь делать…
Дик ввел спектральный профиль объекта в память сантора под названием «Ядро».
«Файл с таким названием уже существует. Заменить его?» — спросил сантор.
«Да» — ввел Дик.
«В замене отказано. У вас нет доступа к базе данных».
— Что? — вырвалось у юноши.
— Входи в корневой каталог, — посоветовал лорд Августин.
Но и из корневого каталога тоже ничего не получилось.
— Симатта, — пробормотал Дик. — Что же это такое?
— О, черт, — разочарованно протянул лорд Гус. — Нет, я пас. Нужно альтернативное решение.
— Мы ложимся на обратный курс, — Дик, включил внутрикорабельную связь — Актеон, вызови мне Рэя и Бет. Мы просто пройдем свой маршрут в этом секторе в обратном порядке. И вернемся в сектор Ласточки. И оттуда снова прыгнем — куда надо. Я перенастрою НавСант.
— Каким образом? — изумился лорд Гус.
— В капитанском сейфе есть копия базы данных. Я снесу все, что сейчас в НавСанте и загружу копию.
Дверь рубки открылась, вошли Бет и Рэй. Дик коротко обрисовал им ситуацию и поставил первую задачу: лечь на обратный курс и совершить еще один прыжок.
— Отдайте приказ, капитан — и я верну корабль на обратный курс, — с готовностью отозвался Рэй. — Но вот что мне не дает покоя: кто повредил сантор?
Все переглянулись.
— Это мог быть только один человек, — сказала Бет. — И мы знаем, кто…
Дик в раздумье потер кулаком правой руки о ладонь левой.
— Нет, — сказал он. — Я понимаю, что это мог только он… но он не мог. У него нет доступа к корабельным файлам, с его терминала можно управлять только внутренними системами.
— Сэнтио-сама, он входил в рубку, когда вы были без сознания, — напомнил Рэй.
— Но без ключа… — начал было Дик, и тут же ухватил себя за язык. А что стоило Моро, пока он лежал, снять с него ключ и…? Да нет, не получилось бы: даже в рубке система защиты тройная: ладонь, ключ и пароль. Можно украсть ключ, нельзя — правую руку. Но если Моро как-то обманул сенсор…
Он включил селектор внутрикорабельной связи и набрал код терминала Мориты.
— Срочный вызов в рубку, мастер Морита, — сказал он, когда на том конце прозвучало «Слушаю вас?» Моро отключился — видимо, пошел на вызов. Бет тихо сказала:
— Я думаю, есть смысл позвать ма… То есть, миледи…
— Да, — поддержал ее лорд Августин. — Вы собираетесь выдвинуть весьма серьезное обвинение, капитан…
Дик немного подумал, потом решительно тряхнул головой:
— Нет. Вы тоже доминатор и мой суверен, лорд Августин. Если мое обвинение подтвердится, то вашего свидетельства будет достаточно, а если нет… Я не хочу терять лицо перед миледи.
— Да какое лицо, все ясно как день… — прорычал Рэй, но умолк, когда прозвучал сигнал и Дик открыл двери в рубку.
— Что-то случилось? — Морита коротко поклонился лорду Августину и, как обычно, сделал вид, что не замечает гемов.
Места, чтобы сесть, уже не было — последнее свободное кресло заняла Бет, Рэй стоял. Морите тоже пришлось стоять перед юным капитаном, и лорд Августин чувствовал, что Дику неуютно от этого.
— Мастер Морита… — он не знал, с чего начать. — На корабле вышла из строя база данных. Вы… не знаете, почему это могло случиться?
— Ваш вопрос нужно рассматривать как просьбу о помощи? — Моро чуть склонил голову набок, как птица.
— Нет. Как приказ капитана, — голос юноши прозвучал бронзой. — Я требую от Вас сказать все, что вы знаете об этом, если вы что-то знаете.
— В таком случае я ничего не знаю, — Моро развернулся, чтобы идти.
Но Рэй заступил ему дорогу.
— Сэнтио-сама, можно я вытряхну из него эти сведения? — он улыбнулся, обнажив ослепительные клыки. — У меня давно руки чешутся.
— Только если ничего другого нам не останется, мастер Порше, — как можно тверже сказал Дик.
— Вы, конечно, можете приказать нелюдю переломать мне все кости, — спокойно проговорил Морита. — Содрать кожу и вырвать глаза. И не то чтобы мне не было страшно — но я действительно не знаю, чего вы добиваетесь… капитан.
— Я же сказал, мастер Морита: данные в базе перепутаны, ориентиры названы не своими именами.
— Ну, а при чем тут я?
— Но кроме вас, этого никто не мог сделать! У вас одного могла быть цель… захватить корабль… И возможность — когда я лежал без сознания после ментальной атаки…
— И, раз уж у меня была такая возможность — то, стало быть, я и виноват в том, что вы завели корабль не туда, и сами теперь не можете определить наше местоположение? Что ж, возможность у меня была. Черт побери, у меня была возможность овладеть вами на содомский лад — так почему бы вам не обвинить меня заодно и в этом?
Дик от стыда и гнева покраснел так, что хоть прикуривай. Но он справился с собой и сказал как можно ровнее:
— Мастер Морита, я пока еще ни в чем вас не обвиняю. Но повреждения в базе данных могли быть сделаны только умышленно и только тем, кто имел к ней доступ. Кроме вас, подозревать некого — больше никто не умеет работать с НавСантом…
— А не в этом ли все дело? — Морита чуть подался вперед. — Не в том ли, что больше никто не умеет работать с НавСантом? И тот, кто с ним работает, по простоте душевной принимает за диверсию то ли сбой системы, то ли… — вавилонянин выдержал многозначительную паузу.
— Говорите, мастер Морита, говорите, что собирались, — прошептал Дик сквозь зубы.
— То ли некомпетентность пилота, — спокойно закончил Моро.
— Нет, позвольте! — возразил лорд Августин тоном папского легата, провозглашающего «Contradictur!» на Соборе. — Навигационные системы мне и вправду мало знакомы, но в своем предмете я разбираюсь, и свидетельствую: этот навигационный сантор действительно принимает одни объекты за другие. Так, тот объект, что фигурирует в его памяти как «Ядро Галактики», совершенно не соответствует по своим параметрам реальному ядру, данные о котором я взял в последнем каталоге Маршьялло-Окада.
— Покажите, — Морита разом помрачнел, и лорд Августин понял, что ему стало не до обид и счетов — он серьезно был озабочен судьбой корабля, в конечном итоге — собственной судьбой.
— Сантор, объект «Ядро», характеристики, — скомандовал Дик. На экране снова засветилась замысловатая диаграмма.
— А вот настоящее ядро, — Лорд Августин вывел на терминал изображение из базы данных своего сантора.
После этого он пережил тридцать весьма неприятных секунд под взглядом Мориты. Никогда в жизни, за все свои без малого сорок лет, он не чувствовал себя настолько глупо.
Изображения были совершенно идентичны.
Дик сидел ни жив ни мертв. Потом голосом, похожим на треск рвущейся бумаги, он сказал:
— Сантор, объект Магелланово Облако, характеристики.
Снова на экране появилась хитроумная диаграмма. Лорд Августин, уже не говоря ничего, вызвал из памяти своего сантора профиль соответствующего объекта…
Идентичен. Дик опустил голову.
— Ну так что же у нас с системой? — спросил Моро.
— Не знаю, — пробормотал юноша. — Но полчаса назад все стояло кверху ногами.
— Вы уверены?
— Более чем, — ответил лорд Августин. — Я видел это своими глазами. Скорее всего, какой-то сбой системы.
— Меня обвиняют в этом сбое?
— Нет, мастер Морита, — сказал Дик. — Я прошу у вас прощения.
— Да полноте, есть ли тут за что просить прощения. Меня всего лишь выдернули с рабочего места, прилюдно обвинили в диверсии, пригрозили насилием… Совсем ничего, в чем стоило бы каяться.
— Мастер Морита, перестаньте. У меня и так горько внутри. Мне жаль, что я скверно поступил с вами, и что в первую очередь подумал на вас…
— Ты не об этом должен жалеть, мальчик. Вызови конхидзу.
Дик вызвал — наполовину предвидя результат:
— Лоция не определена.
Они находились в неизвестном секторе пространства. В секторе, на который не существовало конфигурационной карты.
Для Дика осталось полнейшей загадкой — почему после всего этого позора миледи не оспорила его капитанские полномочия. Она лишь молча выслушала отчет о происшествии, кивнула и сказала:
— Наверное, тебе нужно немного отдохнуть, Дик, перед тем, как делать следующий прыжок. Я хочу, чтобы ты проспал не меньше восьми часов — а потом возвращался к своим капитанским обязанностям.
Дик от изумления даже задохнулся и не смог ничего сказать. Он только поклонился, ударив кулаками в пол, встал и выбежал вон из ее каюты.
Чувствовал он себя так, словно печень ему раздавили. Наверное, даже хуже, чем тогда, когда Вальдер разбил ему лицо из-за Бет. Тогда он хотя бы знал, что его накажут — и на этом все закончится. А тут — все только начинается. Стоит ему подумать, что хуже не бывает — как почти тут же становится хуже. Сначала, когда капитан погиб, он решил, что ничего не может быть тяжелее, чем одному командовать экипажем из пятерых гемов и одного вавилонянина. Потом, когда он чуть не проиграл ментальное сражение на входе в сектор Кентавра, он понял, что хуже было бы погибнуть и оставить корабль на Мориту. Теперь он знал, что еще хуже — завести корабль в неизвестный сектор пространства, теряя трое суток на выход оттуда по памяти с риском опять угодить не туда. И это казалось ему сейчас самым дном — хотя он понимал, что ему еще есть куда катиться. Например, запороть кав-двигатель.
Голова не работала, точнее — все мысли крутились вокруг одного: он послал корабль в неизвестный сектор — значит, неправильно рассчитал точку входа. Неужели все произошло тогда, когда корабль сбился с курса? Да, похоже на то. Вот и объяснилось несовпадение расчетного времени. Он неверно рассчитал точку входа. Он дерьмо, а не капитан. Но ведь Том правильно вернул корабль на курс. Он все проверял. Значит, плохо проверял…
Это было как болезнь, как детская сыпь, когда нельзя расчесывать зудящие пятнышки на руках, но невыносимо хочется их чесать. Дик понимал, что его утомленное и перегруженное сознание не выдаст сейчас ничего, но не мог остановиться, и мысли крутились, как работающая вхолостую стиральная машина: сбой с курса — что делать? — просить помощи у Мориты — а если это он? — а если еще раз? — снова сбой с курса…
Придя в капитанскую каюту, он попробовал уснуть, но не смог. Так хотелось плюнуть на все и передать корабль взрослому… И не чувствовать себя дерьмом… Даже если Морита заведет всех в ад — что ж, он будет хотя бы ни при чем…
Трус.
Дик надел визор и стал читать «Апологию Сократа», чтобы отвлечься. Когда он взялся за «Федона», он наконец-то заметил, что безумный круговорот в голове прекратился — этот удивительный человек, живший три тысячи лет тому, христианин душой, Христа не знавший, захватил его и наполнил сердце тоской по тому, кто еще недавно был так близко — и одновременно так далеко. Сердце защемило: в то время как в далеких Афинах Сократ готовился к смерти, на другом краю Вселенной Майлз готовил смерть своим братьям. Не только тем, кого убил своей рукой и рукой своих аудранти — но и всем, кто погиб потом, в войне, длившейся бессчетные годы. По сравнению с тем количеством жертв, которое унесли войны Земли, количество погибших шедайин было ничтожным. Но Святой Брайан, увидев погубленную ашиу колонию шедайин, сказал: «Господь не считает по головам. Для него нет вопроса „Сколько?“, есть только — „Кто?“. И Дик вдруг понял это с ужасающей ясностью. Он читал о том, как из Афин уходила целая Вселенная, а Афины, за исключением нескольких верных, этого не замечали. Он не смог дочитать „Федона. Он никому не мог поверить своего страха. Прежде, когда капитан Хару был жив, и Дик был просто корабельным «начальником-куда-пошлют“, он мог прийти со своей болью хотя бы к леди Констанс. А сейчас…
«Миледи, я теперь как вы. Некому жаловаться, не перед кем каяться. Кроме Бога. Господи, ну почему все они меня оставили!»
Он лежал на спине, прикрыв глаза — снимать визор и даже выключать его было лень. Даже не лень — оцепенение, сковавшее Дика, имело с ленью нечто общее, но не было ею. Он словно находился в состоянии хрупкого равновесия, как шарик на шаре. Если его толкнут, если это равновесие нарушат — он покатится вниз и только вниз. Будет хуже. Поэтому он не двигался. Какое-то время спустя там, за границей сомкнутых век, потемнело — это визор, не улавливая движений зрачков, отключился сам собой. Ну и хорошо.
— Послушай, сынок, — сказал в темноте голос капитана Хару. — Кто будет доверять тебе, когда ты сам себе не доверяешь?
— Вы же умерли, капитан. Вам легко говорить.
— Капитан прав, — вступил в разговор Майлз. — Ри'шаард, Рики, разве мы плохо учили тебя? Разве хороший пилот полагается только на наносхемы сантора?
— Ну, дорогу до сортира он и без НавСанта находит, — буркнул голос Вальдера.
— Да, — ответил ему голос Джеза. — Значит, небезнадежен.
Дик открыл глаза. Перед ним в воздухе висели строчки — «если бы душа действительно могла где-то собраться сама по себе и вдобавок избавленная от всех зол, которые ты только что перечислил, это было бы, Сократ, источником великой и прекрасной надежды, что слова твои — истина…» Оцепенев от этакого «мене, текел, упарсин», Дик вздрогнул, но тут же сообразил, что это визор отреагировал на движение его зрачков: включился и крутнул текст немного вниз. Он отключил аппарат и встал.
Тело болело от лежания в неудобной позе, но голова была свежей и ясной. Часы показывали, что он проспал около пяти с половиной часов. На нижней вахте должен был находиться Батлер.
Дик пошел в душевую и принял ледяной душ, потом, не вытираясь, натянул одежду и почистил зубы. Сделал шаг назад и посмотрел на себя в зеркало.
С той стороны глядел мрачноватый, но решительный парняга. Этот решительный парняга был не из тех, кто легко отступает.
Если кто-то влезал в систему, система это зафиксировала. Нужно просто проверить команды, отданные за все время, прошедшее со дня гибели экипажа.
Когда Дик поделился этой мыслью с леди Констанс и лордом Гусом, они ужаснулись.
— Но это ведь тысячи команд, Дик!
— Да, — твердо ответил юноша. — И я проверю их все.
— Каким образом?
— Одну за другой.
Глава 9
— Да, сэр.
— Но, видишь ли… хотя я кое-что понимаю в принципах его действия, я не мог бы его починить, — честно признался лорд Августин.
— Я не об этом, милорд, — терпеливо сказал Дик. — Мне нужно знать, где мы. Понимаете, мы не туда выскочили. Само по себе это не беда, я прыгаю вслепую в первый раз, а бывает всяко, даже с настоящими асами. Но с неисправным НавСантом я не знаю, где мы.
— Угу, — сказал лорд Гус. — Пойдем-ка в рубку.
Они прихватили сантор лорда Августина и поднялись в рубку, где ученый хлопнулся в одно из пилотских кресел на глазах у изумленного вахтенного Актеона.
— Так, — сказал он. — Чем из всего этого ты умеешь пользоваться?
— Ну-у, сканер, — Дик показал пальцем. — Экраны. И НавСант.
— Ты знаешь принцип работы НавСанта?
— Да, сэр.
Лорд Августин молчал особенным таким молчанием экзаменатора, ждущего развития темы, и Дик начал:
— Галактика биполярна. На одном полюсе постоянно исходят потоки вещества и энергии, этот полюс принято считать Зенитом. Датчики НавСанта улавливают потоки вещества, и указывают ориентацию корабля по оси зенит-надир. От центробежной силы вещество Галактики разбрасывается двумя рукавами. Тот, в котором находится Старая Земля, считается восточным, другой — западным. Движение по нему к Ядру считается курсом на Запад, движение от Ядра — курсом на Восток. И наоборот. Датчики НавСанта ловят усиление излучения Ядра при движении, это значит, что, чем сильнее излучения ядра, тем больше мы двигаемся на Восток. Но если выйти за пределы рукава и пойти к Ядру напрямую, это будет движением на Юг, а от Ядра — на север. В обоих случаях мы попадем сначала в другой рукав Галактики, изменится направление потоков вещества и энергии, и датчики покажут это как перемену курса по оси Запад-Восток на 180 градусов.
— А как ты определишь, не произошла ли на самом деле перемена курса?
— Увеличение интенсивности потоков вещества происходит скачкообразно — Дик отбарабанил это так, что сразу стало ясно: цитирует учебник наизусть.
— Отлично, — похвалил лорд Гус по преподавательской привычке. — Ну, а теперь подумаем о том, какие отклонения здесь возможны. Первое. Ты лучше меня знаешь, как ведут себя навигационные приборы вблизи от… левиафана.
— Они сходят с ума.
— Можно и так сказать. Но вблизи никакого левиафана нет, поэтому данную версию придется отмести. Дальше. По мере приближения к Ядру увеличивается количество аномалий, в которых направление потоков энергии искажено.
— Мы должны быть далеко от Ядра, — возразил Дик.
— И третье. Мощным источником помех является сам корабль — его двигатели, компенсаторы гравитации и все такое прочее. Поэтому датчики НавСанта располагаются в максимально удаленной от двигателей части корпуса и заэкранированы силовыми полями от внутрикорабельных воздействий. Но силовые поля порой дают слабину… На твоем месте я бы проверил силовые экраны.
— Спасибо, милорд. Скажите, а… можно ли с неисправным НавСантом определить, где мы?
— Не так-то просто. Но можно. Покажи мне эту свою Диадему…
Он нашел «Диадему сектора Ворона» через поисковую систему в справочных таблицах и пригляделся к указанной Диком группе звезд. Очки он по рассеянности оставил в каюте, контактных линз не переносил, а операцию все никак не собрался сделать, поэтому склонился к самому экрану, чтобы хоть на глазок прикинуть светимость.
— Ну, это никак не может быть Диадемой, — уверенно сказал он. — В моем справочнике Диадему образуют звезды от нулевого класса до В4, а здесь мы имеем самую яркую звезду класса F. Так что, юноша, никакая это не Диадема.
У Дика немного отлегло от сердца — по крайней мере, в собственном разуме он больше мог не сомневаться.
— А теперь займемся вашей туманностью, — продолжал лорд Гус. — На вопрос, может ли такая туманность образоваться за год, со всей авторитетностью отвечу: нет. Когда-то она образовалась значительно меньше, чем за год, из звезд, одна из которых превратилась в Сверхновую и индуцировала вторую — но это было очень и очень давно.
— До Эбера? — спросил Дик.
— До Потопа, — серьезно ответил лорд Августин. — Итак, где мы?
Он откинулся на спинку кресла, придвинув к себе большой терминал.
— Что представляет собой конфигурационная карта и на чем основан этот принцип навигации? На том, что каждая звезда представляет собой своего рода индивидуальность. Абсолютная величина, светимость и спектральный класс — по этим трем качествам мы отличаем одну звезду от другой — как отличаем одного человека от другого по росту, цвету глаз, волос и всего такого. Собственно НавСант мало чем может помочь в межпространстве — он там просто не работает, он нужен лишь для ориентации в пределах сектора и настроен на объекты такой удаленности, что размеры любого сектора — от одного до сотни парсек — пренебрежимо малы. Но в базах данных НавСанта содержатся сведения об отличительных особенностях разных звезд. При переходе из межпространства в сектор автоматика делает замеры светимости и спектра ближайших звезд и, согласно полученным результатам, составляет конфигурационную карту, после чего сличает ее с конфигурационными картами из базы данных, пока не получит полного соответствия. Однако сантор — всего лишь машина, и при переходе в совершенно незнакомый сектор пространства делает глупость. А именно — выдает из списка конфигурационных карт корабля ту, что похожа больше всего. Сантор, конфигурационную карту сектора Ворона на экран!
На терминале перед лордом Гусом появилась надпись: «Нет доступа». Ученый изумленно воззрился на юношу.
— Сантор, карту сектора Ворона, — повторил приказание Дик.
На экране загорелась карта-диаграмма.
— Очень хорошо. А теперь — конфигурационную карту этого сектора по результатам измерений, — сказал лорд Августин.
По приказу Дика на экране появилась… карта сектора Ворона, полностью идентичная первой.
— Черт! — вырвалось у лорда Гуса. — Не может быть… не может быть… Так…
Он потер лоб ладонью.
— Дик, боюсь, что дело обстоит немного не так, как я предполагал. НавСант в полном порядке, но пошла вразнос база данных. Я бы посоветовал тебе перезагрузить НавСант, а потом попробовать еще раз.
Дик поморщился: перезагрузка с проверкой всех кластеров памяти должна была занять несколько часов.
— Да, пожалуй, — согласился он. — Но, милорд… А что если НавСант так и не покажет правильной карты?
— Тогда, Дик, нам придется составить ее самим и самостоятельно перенастроить НавСант, не доверяя это дело автоматике. Такая опция в нем есть?
— Да, милорд.
— Ну вот и отлично. Начнем с основных ориентиров…
Как выяснилось, Дик понятия не имел, как подступаться к спектрометру.
— Чему только тебя учили, — вздохнул лорд Августин. — Ну, смотри сюда. Вот это я беру из своей базы данных. Это — спектральный профиль объекта, который мы называем ядром нашей Галактики. А вот — спектральный профиль объекта, который считает ядром Галактики ваш сантор. Смотри, какая разница. Светимость на порядок меньше. Ваша база данных определенно пошла вразнос. Я просто не знаю, что здесь делать…
Дик ввел спектральный профиль объекта в память сантора под названием «Ядро».
«Файл с таким названием уже существует. Заменить его?» — спросил сантор.
«Да» — ввел Дик.
«В замене отказано. У вас нет доступа к базе данных».
— Что? — вырвалось у юноши.
— Входи в корневой каталог, — посоветовал лорд Августин.
Но и из корневого каталога тоже ничего не получилось.
— Симатта, — пробормотал Дик. — Что же это такое?
— О, черт, — разочарованно протянул лорд Гус. — Нет, я пас. Нужно альтернативное решение.
— Мы ложимся на обратный курс, — Дик, включил внутрикорабельную связь — Актеон, вызови мне Рэя и Бет. Мы просто пройдем свой маршрут в этом секторе в обратном порядке. И вернемся в сектор Ласточки. И оттуда снова прыгнем — куда надо. Я перенастрою НавСант.
— Каким образом? — изумился лорд Гус.
— В капитанском сейфе есть копия базы данных. Я снесу все, что сейчас в НавСанте и загружу копию.
Дверь рубки открылась, вошли Бет и Рэй. Дик коротко обрисовал им ситуацию и поставил первую задачу: лечь на обратный курс и совершить еще один прыжок.
— Отдайте приказ, капитан — и я верну корабль на обратный курс, — с готовностью отозвался Рэй. — Но вот что мне не дает покоя: кто повредил сантор?
Все переглянулись.
— Это мог быть только один человек, — сказала Бет. — И мы знаем, кто…
Дик в раздумье потер кулаком правой руки о ладонь левой.
— Нет, — сказал он. — Я понимаю, что это мог только он… но он не мог. У него нет доступа к корабельным файлам, с его терминала можно управлять только внутренними системами.
— Сэнтио-сама, он входил в рубку, когда вы были без сознания, — напомнил Рэй.
— Но без ключа… — начал было Дик, и тут же ухватил себя за язык. А что стоило Моро, пока он лежал, снять с него ключ и…? Да нет, не получилось бы: даже в рубке система защиты тройная: ладонь, ключ и пароль. Можно украсть ключ, нельзя — правую руку. Но если Моро как-то обманул сенсор…
Он включил селектор внутрикорабельной связи и набрал код терминала Мориты.
— Срочный вызов в рубку, мастер Морита, — сказал он, когда на том конце прозвучало «Слушаю вас?» Моро отключился — видимо, пошел на вызов. Бет тихо сказала:
— Я думаю, есть смысл позвать ма… То есть, миледи…
— Да, — поддержал ее лорд Августин. — Вы собираетесь выдвинуть весьма серьезное обвинение, капитан…
Дик немного подумал, потом решительно тряхнул головой:
— Нет. Вы тоже доминатор и мой суверен, лорд Августин. Если мое обвинение подтвердится, то вашего свидетельства будет достаточно, а если нет… Я не хочу терять лицо перед миледи.
— Да какое лицо, все ясно как день… — прорычал Рэй, но умолк, когда прозвучал сигнал и Дик открыл двери в рубку.
— Что-то случилось? — Морита коротко поклонился лорду Августину и, как обычно, сделал вид, что не замечает гемов.
Места, чтобы сесть, уже не было — последнее свободное кресло заняла Бет, Рэй стоял. Морите тоже пришлось стоять перед юным капитаном, и лорд Августин чувствовал, что Дику неуютно от этого.
— Мастер Морита… — он не знал, с чего начать. — На корабле вышла из строя база данных. Вы… не знаете, почему это могло случиться?
— Ваш вопрос нужно рассматривать как просьбу о помощи? — Моро чуть склонил голову набок, как птица.
— Нет. Как приказ капитана, — голос юноши прозвучал бронзой. — Я требую от Вас сказать все, что вы знаете об этом, если вы что-то знаете.
— В таком случае я ничего не знаю, — Моро развернулся, чтобы идти.
Но Рэй заступил ему дорогу.
— Сэнтио-сама, можно я вытряхну из него эти сведения? — он улыбнулся, обнажив ослепительные клыки. — У меня давно руки чешутся.
— Только если ничего другого нам не останется, мастер Порше, — как можно тверже сказал Дик.
— Вы, конечно, можете приказать нелюдю переломать мне все кости, — спокойно проговорил Морита. — Содрать кожу и вырвать глаза. И не то чтобы мне не было страшно — но я действительно не знаю, чего вы добиваетесь… капитан.
— Я же сказал, мастер Морита: данные в базе перепутаны, ориентиры названы не своими именами.
— Ну, а при чем тут я?
— Но кроме вас, этого никто не мог сделать! У вас одного могла быть цель… захватить корабль… И возможность — когда я лежал без сознания после ментальной атаки…
— И, раз уж у меня была такая возможность — то, стало быть, я и виноват в том, что вы завели корабль не туда, и сами теперь не можете определить наше местоположение? Что ж, возможность у меня была. Черт побери, у меня была возможность овладеть вами на содомский лад — так почему бы вам не обвинить меня заодно и в этом?
Дик от стыда и гнева покраснел так, что хоть прикуривай. Но он справился с собой и сказал как можно ровнее:
— Мастер Морита, я пока еще ни в чем вас не обвиняю. Но повреждения в базе данных могли быть сделаны только умышленно и только тем, кто имел к ней доступ. Кроме вас, подозревать некого — больше никто не умеет работать с НавСантом…
— А не в этом ли все дело? — Морита чуть подался вперед. — Не в том ли, что больше никто не умеет работать с НавСантом? И тот, кто с ним работает, по простоте душевной принимает за диверсию то ли сбой системы, то ли… — вавилонянин выдержал многозначительную паузу.
— Говорите, мастер Морита, говорите, что собирались, — прошептал Дик сквозь зубы.
— То ли некомпетентность пилота, — спокойно закончил Моро.
— Нет, позвольте! — возразил лорд Августин тоном папского легата, провозглашающего «Contradictur!» на Соборе. — Навигационные системы мне и вправду мало знакомы, но в своем предмете я разбираюсь, и свидетельствую: этот навигационный сантор действительно принимает одни объекты за другие. Так, тот объект, что фигурирует в его памяти как «Ядро Галактики», совершенно не соответствует по своим параметрам реальному ядру, данные о котором я взял в последнем каталоге Маршьялло-Окада.
— Покажите, — Морита разом помрачнел, и лорд Августин понял, что ему стало не до обид и счетов — он серьезно был озабочен судьбой корабля, в конечном итоге — собственной судьбой.
— Сантор, объект «Ядро», характеристики, — скомандовал Дик. На экране снова засветилась замысловатая диаграмма.
— А вот настоящее ядро, — Лорд Августин вывел на терминал изображение из базы данных своего сантора.
После этого он пережил тридцать весьма неприятных секунд под взглядом Мориты. Никогда в жизни, за все свои без малого сорок лет, он не чувствовал себя настолько глупо.
Изображения были совершенно идентичны.
Дик сидел ни жив ни мертв. Потом голосом, похожим на треск рвущейся бумаги, он сказал:
— Сантор, объект Магелланово Облако, характеристики.
Снова на экране появилась хитроумная диаграмма. Лорд Августин, уже не говоря ничего, вызвал из памяти своего сантора профиль соответствующего объекта…
Идентичен. Дик опустил голову.
— Ну так что же у нас с системой? — спросил Моро.
— Не знаю, — пробормотал юноша. — Но полчаса назад все стояло кверху ногами.
— Вы уверены?
— Более чем, — ответил лорд Августин. — Я видел это своими глазами. Скорее всего, какой-то сбой системы.
— Меня обвиняют в этом сбое?
— Нет, мастер Морита, — сказал Дик. — Я прошу у вас прощения.
— Да полноте, есть ли тут за что просить прощения. Меня всего лишь выдернули с рабочего места, прилюдно обвинили в диверсии, пригрозили насилием… Совсем ничего, в чем стоило бы каяться.
— Мастер Морита, перестаньте. У меня и так горько внутри. Мне жаль, что я скверно поступил с вами, и что в первую очередь подумал на вас…
— Ты не об этом должен жалеть, мальчик. Вызови конхидзу.
Дик вызвал — наполовину предвидя результат:
— Лоция не определена.
Они находились в неизвестном секторе пространства. В секторе, на который не существовало конфигурационной карты.
* * *
Для Дика осталось полнейшей загадкой — почему после всего этого позора миледи не оспорила его капитанские полномочия. Она лишь молча выслушала отчет о происшествии, кивнула и сказала:
— Наверное, тебе нужно немного отдохнуть, Дик, перед тем, как делать следующий прыжок. Я хочу, чтобы ты проспал не меньше восьми часов — а потом возвращался к своим капитанским обязанностям.
Дик от изумления даже задохнулся и не смог ничего сказать. Он только поклонился, ударив кулаками в пол, встал и выбежал вон из ее каюты.
Чувствовал он себя так, словно печень ему раздавили. Наверное, даже хуже, чем тогда, когда Вальдер разбил ему лицо из-за Бет. Тогда он хотя бы знал, что его накажут — и на этом все закончится. А тут — все только начинается. Стоит ему подумать, что хуже не бывает — как почти тут же становится хуже. Сначала, когда капитан погиб, он решил, что ничего не может быть тяжелее, чем одному командовать экипажем из пятерых гемов и одного вавилонянина. Потом, когда он чуть не проиграл ментальное сражение на входе в сектор Кентавра, он понял, что хуже было бы погибнуть и оставить корабль на Мориту. Теперь он знал, что еще хуже — завести корабль в неизвестный сектор пространства, теряя трое суток на выход оттуда по памяти с риском опять угодить не туда. И это казалось ему сейчас самым дном — хотя он понимал, что ему еще есть куда катиться. Например, запороть кав-двигатель.
Голова не работала, точнее — все мысли крутились вокруг одного: он послал корабль в неизвестный сектор — значит, неправильно рассчитал точку входа. Неужели все произошло тогда, когда корабль сбился с курса? Да, похоже на то. Вот и объяснилось несовпадение расчетного времени. Он неверно рассчитал точку входа. Он дерьмо, а не капитан. Но ведь Том правильно вернул корабль на курс. Он все проверял. Значит, плохо проверял…
Это было как болезнь, как детская сыпь, когда нельзя расчесывать зудящие пятнышки на руках, но невыносимо хочется их чесать. Дик понимал, что его утомленное и перегруженное сознание не выдаст сейчас ничего, но не мог остановиться, и мысли крутились, как работающая вхолостую стиральная машина: сбой с курса — что делать? — просить помощи у Мориты — а если это он? — а если еще раз? — снова сбой с курса…
Придя в капитанскую каюту, он попробовал уснуть, но не смог. Так хотелось плюнуть на все и передать корабль взрослому… И не чувствовать себя дерьмом… Даже если Морита заведет всех в ад — что ж, он будет хотя бы ни при чем…
Трус.
Дик надел визор и стал читать «Апологию Сократа», чтобы отвлечься. Когда он взялся за «Федона», он наконец-то заметил, что безумный круговорот в голове прекратился — этот удивительный человек, живший три тысячи лет тому, христианин душой, Христа не знавший, захватил его и наполнил сердце тоской по тому, кто еще недавно был так близко — и одновременно так далеко. Сердце защемило: в то время как в далеких Афинах Сократ готовился к смерти, на другом краю Вселенной Майлз готовил смерть своим братьям. Не только тем, кого убил своей рукой и рукой своих аудранти — но и всем, кто погиб потом, в войне, длившейся бессчетные годы. По сравнению с тем количеством жертв, которое унесли войны Земли, количество погибших шедайин было ничтожным. Но Святой Брайан, увидев погубленную ашиу колонию шедайин, сказал: «Господь не считает по головам. Для него нет вопроса „Сколько?“, есть только — „Кто?“. И Дик вдруг понял это с ужасающей ясностью. Он читал о том, как из Афин уходила целая Вселенная, а Афины, за исключением нескольких верных, этого не замечали. Он не смог дочитать „Федона. Он никому не мог поверить своего страха. Прежде, когда капитан Хару был жив, и Дик был просто корабельным «начальником-куда-пошлют“, он мог прийти со своей болью хотя бы к леди Констанс. А сейчас…
«Миледи, я теперь как вы. Некому жаловаться, не перед кем каяться. Кроме Бога. Господи, ну почему все они меня оставили!»
Он лежал на спине, прикрыв глаза — снимать визор и даже выключать его было лень. Даже не лень — оцепенение, сковавшее Дика, имело с ленью нечто общее, но не было ею. Он словно находился в состоянии хрупкого равновесия, как шарик на шаре. Если его толкнут, если это равновесие нарушат — он покатится вниз и только вниз. Будет хуже. Поэтому он не двигался. Какое-то время спустя там, за границей сомкнутых век, потемнело — это визор, не улавливая движений зрачков, отключился сам собой. Ну и хорошо.
— Послушай, сынок, — сказал в темноте голос капитана Хару. — Кто будет доверять тебе, когда ты сам себе не доверяешь?
— Вы же умерли, капитан. Вам легко говорить.
— Капитан прав, — вступил в разговор Майлз. — Ри'шаард, Рики, разве мы плохо учили тебя? Разве хороший пилот полагается только на наносхемы сантора?
— Ну, дорогу до сортира он и без НавСанта находит, — буркнул голос Вальдера.
— Да, — ответил ему голос Джеза. — Значит, небезнадежен.
Дик открыл глаза. Перед ним в воздухе висели строчки — «если бы душа действительно могла где-то собраться сама по себе и вдобавок избавленная от всех зол, которые ты только что перечислил, это было бы, Сократ, источником великой и прекрасной надежды, что слова твои — истина…» Оцепенев от этакого «мене, текел, упарсин», Дик вздрогнул, но тут же сообразил, что это визор отреагировал на движение его зрачков: включился и крутнул текст немного вниз. Он отключил аппарат и встал.
Тело болело от лежания в неудобной позе, но голова была свежей и ясной. Часы показывали, что он проспал около пяти с половиной часов. На нижней вахте должен был находиться Батлер.
Дик пошел в душевую и принял ледяной душ, потом, не вытираясь, натянул одежду и почистил зубы. Сделал шаг назад и посмотрел на себя в зеркало.
С той стороны глядел мрачноватый, но решительный парняга. Этот решительный парняга был не из тех, кто легко отступает.
Если кто-то влезал в систему, система это зафиксировала. Нужно просто проверить команды, отданные за все время, прошедшее со дня гибели экипажа.
Когда Дик поделился этой мыслью с леди Констанс и лордом Гусом, они ужаснулись.
— Но это ведь тысячи команд, Дик!
— Да, — твердо ответил юноша. — И я проверю их все.
— Каким образом?
— Одну за другой.
Глава 9
Двойная звезда
Никто не мог разделить с Диком этот груз, потому что никто не знал, какое именно отклонение от нормы нужно искать в логах. Дик и сам толком не знал — лишь надеялся на то, что поймет, когда что-то пойдет не так.
Он заблокировал сантор и, покидая рубку, всякий раз оставлял ее на Рэя, запрещая кому бы то ни было входить туда в его отсутствие. Поесть ему приносили туда. Через два часа работы от символов и команд у него уже рябило в глазах и звенело в ушах — тогда он устраивал себе пятнадцатиминутный отдых — и снова брался за дело. Спать, когда силы иссякли, он улегся тут же — в пилотском кресле. Потом вернулся к работе, и на девятнадцатом часу нашел то, что искал и позвал леди Констанс.
— Смотрите, — сказал он, когда она села в соседнее кресло. — Эта команда отдана сорок шесть с небольшим часов назад. Посмотрите, кому принадлежит доступ.
— Джезекия Болтон, — ахнула Констанс.
— Я верю в воскресение мертвых, — Дик сжал кулаки и осторожно опустил руки на консоль. — Но не в такое. Нет, миледи. Доступом Джеза воспользовался живой. И мы знаем, кто.
— Дик, — леди Констанс опустила глаза. — Во-первых, я к стыду своему, не понимаю, что именно сделал… тот человек. Во-вторых, есть ли у нас прямые доказательства против него? Доказательства, которые примет в рассмотрение имперский суд?
— Тот человек, — Дик нехорошо ухмыльнулся, — получил со своего терминала капитанский доступ. Скорее всего, он это сделал, когда я был без сознания. Он все верно рассчитал: никто не мог покинуть пост, никто не смотрел за ним. Он воспользовался рукой и ключом — а пароль подобрать время было. А потом он обеспечил доступ на имя Джезекии Болтона — без ключа, только по ладони. Вот эта команда. Я нашел ее.
— А почему он не уничтожил следы?
— Не смог. Логи нельзя стереть, не переформатировав весь корабельный сантор. Думаю, он на меня рассчитывал. Я ведь и правда собирался форматировать сантор.
Леди Констанс поджала губы.
— Нам нужно что-то предъявить имперскому суду, — сказала она.
— Предъявим, — Дик поднялся и вызвал Рэя.
Он спустился на третью палубу по аварийной лестнице и вошел в коридор.
Тот, кого он искал и очень надеялся не найти здесь, открывал двери своей аппаратной.
— Что вы делаете здесь, мастер Морита?
Надо отдать вавилонянину должное — лицо не изменило ему ни на секунду.
— Да вот, — ироничная усмешка промелькнула между словами. — Решил, знаете ли, поработать в тишине.
— Над чем? — сквозь зубы спросил Дик. — Над фальшивыми конфигурационными картами? Ведь мало разрушить базу данных. Нужно, чтобы до поры до времени этого никто не заметил. А если кто-то заметит раньше времени, нужно успеть скачать в сантор копию настоящей базы данных. У вас ведь она есть. Когда я окончательно бы поверил в то, что я — полное дерьмо, и сдал вам командование — вы бы вывели нас по ней. Вот только куда?
— А этого я тебя не скажу, мальчик, — улыбнулся Моро.
Он сделал шаг вперед, к Дику, но тот отступил назад на полшага и занял позицию для эйеш: пятки на ширине плеч, стопы развернуты, правая рука — на рукояти меча, у левого бедра, левая — поднята над головой, чтоб не мешать правой.
— Ни с места, мастер Морита. Или я ударю.
Моро оценил правильность позиции и то, как молниеносно она была принята. Но, кроме этого, существовал ряд других факторов, и Морита был намерен на них сыграть.
— Ты угрожаешь мне, Дик? Разве Майлз не учил тебя: нельзя попусту угрожать оружием? Браться за меч можно только в одном случае: если ты готов убить.
Он старался говорить медленно, плавно — это обычно срабатывало с теми, кто брал в руки смерть впервые в жизни.
— Спроси себя, Дик, готов ли ты убить меня?
Он заблокировал сантор и, покидая рубку, всякий раз оставлял ее на Рэя, запрещая кому бы то ни было входить туда в его отсутствие. Поесть ему приносили туда. Через два часа работы от символов и команд у него уже рябило в глазах и звенело в ушах — тогда он устраивал себе пятнадцатиминутный отдых — и снова брался за дело. Спать, когда силы иссякли, он улегся тут же — в пилотском кресле. Потом вернулся к работе, и на девятнадцатом часу нашел то, что искал и позвал леди Констанс.
— Смотрите, — сказал он, когда она села в соседнее кресло. — Эта команда отдана сорок шесть с небольшим часов назад. Посмотрите, кому принадлежит доступ.
— Джезекия Болтон, — ахнула Констанс.
— Я верю в воскресение мертвых, — Дик сжал кулаки и осторожно опустил руки на консоль. — Но не в такое. Нет, миледи. Доступом Джеза воспользовался живой. И мы знаем, кто.
— Дик, — леди Констанс опустила глаза. — Во-первых, я к стыду своему, не понимаю, что именно сделал… тот человек. Во-вторых, есть ли у нас прямые доказательства против него? Доказательства, которые примет в рассмотрение имперский суд?
— Тот человек, — Дик нехорошо ухмыльнулся, — получил со своего терминала капитанский доступ. Скорее всего, он это сделал, когда я был без сознания. Он все верно рассчитал: никто не мог покинуть пост, никто не смотрел за ним. Он воспользовался рукой и ключом — а пароль подобрать время было. А потом он обеспечил доступ на имя Джезекии Болтона — без ключа, только по ладони. Вот эта команда. Я нашел ее.
— А почему он не уничтожил следы?
— Не смог. Логи нельзя стереть, не переформатировав весь корабельный сантор. Думаю, он на меня рассчитывал. Я ведь и правда собирался форматировать сантор.
Леди Констанс поджала губы.
— Нам нужно что-то предъявить имперскому суду, — сказала она.
— Предъявим, — Дик поднялся и вызвал Рэя.
* * *
Он спустился на третью палубу по аварийной лестнице и вошел в коридор.
Тот, кого он искал и очень надеялся не найти здесь, открывал двери своей аппаратной.
— Что вы делаете здесь, мастер Морита?
Надо отдать вавилонянину должное — лицо не изменило ему ни на секунду.
— Да вот, — ироничная усмешка промелькнула между словами. — Решил, знаете ли, поработать в тишине.
— Над чем? — сквозь зубы спросил Дик. — Над фальшивыми конфигурационными картами? Ведь мало разрушить базу данных. Нужно, чтобы до поры до времени этого никто не заметил. А если кто-то заметит раньше времени, нужно успеть скачать в сантор копию настоящей базы данных. У вас ведь она есть. Когда я окончательно бы поверил в то, что я — полное дерьмо, и сдал вам командование — вы бы вывели нас по ней. Вот только куда?
— А этого я тебя не скажу, мальчик, — улыбнулся Моро.
Он сделал шаг вперед, к Дику, но тот отступил назад на полшага и занял позицию для эйеш: пятки на ширине плеч, стопы развернуты, правая рука — на рукояти меча, у левого бедра, левая — поднята над головой, чтоб не мешать правой.
— Ни с места, мастер Морита. Или я ударю.
Моро оценил правильность позиции и то, как молниеносно она была принята. Но, кроме этого, существовал ряд других факторов, и Морита был намерен на них сыграть.
— Ты угрожаешь мне, Дик? Разве Майлз не учил тебя: нельзя попусту угрожать оружием? Браться за меч можно только в одном случае: если ты готов убить.
Он старался говорить медленно, плавно — это обычно срабатывало с теми, кто брал в руки смерть впервые в жизни.
— Спроси себя, Дик, готов ли ты убить меня?