Данилюк Семен. Бизнес - класс

   Коломнин подтянул первый лист, поименованный "Участие компании "Нафта-М" в уставном капитале других структур", намереваясь пробежать полученное по диагонали. Но
   в глаза бросилась отчеркнутая строчка - ООО "Руссойл" (Гамбург) - 26 %.
   - Это что, тот самый должник?
   - Именно, дорогой мой. Ладно, не трать время, - Лариса, перегнувшись, отобрала у него бумаги. - Здесь ты все равно многого не увидишь. Поэтому послушай меня. Все-таки времени даром не теряла.
   Это оказалось правдой. Из того, что удалось выяснить Ларисе, стало ясно: когда "Паркойл" принял решение предоставить "Нафте" крупный товарный кредит, одновременно, по предложению Гилялова, в Европе была создана трейдерская компания. Цель традиционная для компаний такого рода - реализовывать оговоренные объемы нефти на Запад, а деньги за вычетом комиссионых передавать "Нафте-М". А дабы Фархадов не нервничал, что деньги проходят через чужие руки, Гилялов предложил разделить Уставный капитал "Руссойла" на четыре части: по 26 % - "Паркойлу" и "Нафте-М" и по двадцать четыре - двум иностранным офшорным компаниям, созданным менеджерами "Руссойла".
   - Почему же тогда через два года "Руссойл" перестал платить, а Фархадов все это "проглотил" и даже не пытается получить свои деньги, которые ему просто позарез нужны? - задал Коломнин вопрос, ответ на который сам безуспешно пытался найти. Лариса безысходно промолчала. - То-то что. А если бы он действительно хотел запустить месторождение, так не прятал бы от нас эти бумажки.
   - Он хочет. Я тебе клянусь, Сережа! Есть вещи, которые обычной логикой не объяснить. Салман Курбадович, он, понимаешь ли, бешено гордый. Он просто не может не быть первым! Не может признать, что в чем-то не разбирается.
   - Другими словами, он не управляет компанией.
   - Это так, - Лариса кивнула. - Потому он вынужден на кого-то ставить. Пока был Тимур...
   - Тимура нет, Лоричка. Прости, конечно. Но банковские деньги - это не мои. И даже если бы я захотел...
   - А ты захоти! Просто захоти помочь!
   - Лариса, солнышко. Прости, но разговор на уровне бреда. Ведь это я могу задать тебе встречный вопрос: почему ты, близкий Фархадову человек, экономист, между прочим, - сама его не подперла. И только теперь, когда ситуация стала безвыходной, удосужилась изучить состояние дел?
   - И опять ты прав. Я слишком ушла в свои проблемы. Но сейчас вопрос не в том, кто виноват, а в том, как спасти "Нафту". Если хочешь, это вопрос и нашего с тобой будущего. Есть две вещи, которые я хочу довести до конца...
   - Выяснить, кто убил Тимура.
   - И добиться, чтобы "Нафта" стала прибыльной компанией. А уехать с тобой, когда компанию станут описывать, значит, предать и его, и...
   - Память Тимура. Ларочка, я ценю твои высокие побуждения. Но все это запоздало года на два. От нас с тобой больше ничего не зависит. Банк станет добиваться своих денег любой ценой.
   - А если бы я тебе сказала, что есть пять миллионов, которые мог бы забрать твой банк, не уничтожая компанию, ты бы согласился?
   - Если бы это были реальные деньги? Конечно. Ты что думаешь, мне самому по душе все это гробить?
   - Тогда - деньги есть! - с некоторой торжественностью произнесла Лариса, одновременно чисто по-женски оценивая произведенный эффект. Эффект, впрочем, не был оглушительным: Коломнин, боясь ее обидеть, отмолчался. - Не веришь, да? Между прочим, мне это в отделе ценных бумаг сказали. Компания "Руссойл"...
   - Вы хотите предложить банку самому взыскать ваш долг с мифического "Руссойла"?
   - Нет! И не мифического вовсе. Перестань наконец перебивать женщину! Мне и так непросто. Так вот, у директора "Руссойла" сохранились мощные связи, и все эти годы он активно работал сразу с несколькими российскими экспортерами. И там накопилось...
   - Можно себе представить. Одних ваших украденных двадцати пяти миллионов долларов...
   - Не это сейчас важно. "Руссойл" по германскому законодательству обязан каждый год подводить итоги и принимать решение о выплате акционерам дивидендов. Решение принимается простым большинством голосов.
   - И что?
   - Наши девчонки из отдела ценных бумаг говорят, что дивиденды еще ни разу не выплачивались. Им каждый год из "Руссойла" копии балансов и протоколов присылают. Наверное, в Германии так положено. - И кто от вас участвовал в собраниях?
   - Никто. Так вот за эти пять лет, по грубым подсчетам, на наши акции накопилось почти одиннадцать миллионов марок. Это порядка семи миллионов долларов. И - нам пришло извещение, что через десять дней в Гамбурге как раз состоится годовое собрание акционеров. Ты понимаешь?!
   - Едва ли. Похоже, я вообще перестаю что-либо понимать. Есть компания-должник, имеющая, как выясняется, деньги. И к тому же зарегистрированная в Германии, то есть находящаяся под жестким государственным контролем. Есть два главных акционера: вы и могучий "Паркойл". Так чего проще: вместе сгонять на собрание, принять решение о выплате дивидендов, а заодно разобраться с другим сущим пустячком - двадцатипятимиллионным долгом? А, Ларис? Или сделать это Сарман Курбадовичу тоже гордость не позволяет? И что это за гордость такая?
   - Во-первых, у "Паркойла" больше нет акций.
   - Н-не понял?
   - Я сегодня дозвонилась к ним. Говорят, кому-то продали.
   - Миленькое дельце. А сами-то вы почему в собраниях этих не участвуете? У вас же блокирующий пакет.
   Лариса смутилась:
   - Салман Курбадович запретил. У него плохие отношения с Бурлюком.
   - Фантастика! - Коломнин аж головой замотал. - У Фархадова не сложились отношения с каким-то Бурлюком. И поэтому "Нафта" позволяет себя за здорово живешь обкрадывать...Погоди, с кем?!
   - С Бурлюком, президентом "Руссойла". Я разве не говорила? В советское время работал в минтопе. Сейчас живет в Гамбурге. Что с тобой, Сережа? Вы что, знакомы?
   - Иван Гаврилович?
   - Иван?.. - Лариса быстро сверилась с текстом присланного приглашения. Да, наверное, - стоит "И.Г.".
   - Вот уж подлинно тесна Европа. Трем русским разминуться негде, пробормотал ошарашенный Коломнин. - Да, так ты, помнится, что-то хотела предложить?
   - Попросить. Узнай через свои каналы, кому "Паркойл" продал акции "Руссойла". Мы бы могли с теми, кто купил, договориться по поводу голосования. Наверное, семь миллионов долларов им тоже не лишние.
   - Наверняка.
   - Так ты смог бы их найти?
   - Пожалуй, - подтвердил Коломнин. - И даже гораздо быстрее, чем ты думаешь.
   Он доподлинно припомнил разговор о голосовании между Янко и Бурлюком. Что ж, бывают сюрпризы и приятные. Неясным, правда, оставалось, как эти акции оказались в системе банка и почему записаны они на "Авангард финанс". Но главное сейчас, что они есть. И они подконтрольны. А, стало быть...
   Он возбужденно заходил по комнате. Засмеялся, увидев, что Лариса, перепуганная внезапной переменой в его настроении, настороженно всматривается в его лицо. - Что ты меня сверлишь, друг мой Лара? На самом деле, как ни странно, все хорошо под нашим задиаком. Правда, пока это так... эскиз к портрету. А вот чтоб его написать... Словом, мне нужен срочный разговор с Фархадовым. Без Мамедовых, Мясоедовых, прочих "едовых". Я, он и - желательно -ты. Договаривайся на утро.
   - Сережа, но как ты себе это представляешь? - Лариса растерялась. - Что я скажу? Чем объясню?
   - Ты хочешь, чтоб я тебя научил, как объясняться с собственным свекром? Найдешь, думаю, предлог. Будет встреча, будет шанс договориться. Нет? Стало быть, увы. Попробуй как-нибудь. Сейчас не время для тотальной конспирации.
   Глаза Ларисы сузились. Она шагнула к телефону. Прежде чем он успел отреагировать, набрала номер:
   - Салман Курбадович, это Лариса... Да, да, все в порядке...Уложили? Спасибо... Я? В "Ройяль отеле". Только что встретилась здесь с господином Коломниным. Он завтра собирается улетать...Давайте об этом после. Салман Курбадович, он просит о срочной встрече. Речь идет о позиции банка в отношении "Нафты". Пожалуйста! Я - тоже прошу.
   Раскрасневшаяся, прикрыв глаза, она стояла у прикраватной тумбочки. Даже до Коломнина доносилось из далека невнятное похрипывающее бурление.
   Наконец Лариса положила трубку, взялась за сумочку:
   - Поехали!
   - Но...Как ты теперь объяснишься?!
   - А это не твоя забота. Как ты говоришь, не время для конспирации. Едем же! Он старый человек и привык рано ложиться спать.
   Такси подъехало к трехэтажному, огороженному решеткой коттеджу. При виде показавшейся из машины Ларисы калитка автоматически отворилась, - за входом осуществлялось видеонаблюдение.
   Также беззвучно раскрылась резная дубовая дверь, за которой, отделенные стеклом, сидели двое охранников.
   Дом спал. Сам Фархадов в пуловере и пижамных брюках поджидал их в каминном зале. Стрельнул недовольным взглядом из-под косматых бровей по невестке, будто снайпер из-за укрытия, хмуро поздоровался с нежданным гостем.
   - И что за спешка? Кофе? Чай?.. Лариса!
   - Да, да, я приготовлю, - Лариса поспешно двинулась вглубь дома.
   - Как впечатления от меторождения?
   - Видно, что дело всерьез начиналось, - Коломнин по знаку хозяина погрузился в глубокое кресло у журнального столика, в котором тут же и утонул. Сам Фархадов уселся подле, на жестком маленьком диванчике.
   - Дело - да. Это главное, - Фархадов словно не обратил внимания на двусмысленность похвалы. Пожевал выцветшими губами. - Ради этого и бьюсь. На отдых бы пора. Заслужил как будто. Да и ресурс выработан. Но - как оставить? И на кого? С сыном начинали. Вот доведу до конца и тогда уж... Так что хотел?
   "Для начала - пересесть", - едва не брякнул Коломнин. Он уже понял отработанный трюк Фархадова: гость, углубившийся задом в податливую кожу дивана, с безвольно задранными кверху коленями и обнажившимися носками (слава Богу, надел свежие), и парящий где-то ввысях хозяин, - словно коршун над добычей, - какой после этого разговор на равных?
   Поерзав, переместился на краешек кресла. Прямо встретил снисходительный взгляд полубога, снизошедшего до разговора со смертным. Времени для политеса не оставалось.
   - Салман Курбадович, могу я говорить откровенно?
   - Ты с этим пришел. Говори, - в глубине насмешливого взгляда угадывалась тревога.
   - Мне действительно очень симпатично то, чем вы занимаетесь.
   - Вот как? То есть вам симпатично? - съехидничал Фархадов. - Высокая оценка.
   - Но я вынужден вас спросить: чего вы добиваетесь, Салман Курбадович?
   - Что-с?!
   - Нам удалось изучить - правда, очень поверхностно - финансовое положение компании. - Ну-с, поздравляю.
   - Да не с чем. Это - полный крах!...Только прошу, дайте высказаться! За два года компания обросла долгами на десятки миллионов долларов. И отдавать нечем. Нечем, дорогой Салман Курбадович. Это-то вам должно быть известно. Все надежда на то, чтобы пробиться к узлу учета. Но - на трассе, как выясняется, конь не валялся.
   - Мы вошли в сложный таежный профиль.
   - Да бросьте вы! - вскричал, вскакивая, Коломнин, так что рот Фархадова от изумления приоткрылся, а вошедшиая Лариса едва не выронила поднос. - Скажите честно, когда вы сами в последний раз были на буровых?
   Лицо старика стремительно обросло пятнами.
   - Салман Курбадович не может сейчас ездить, - поспешно, с плохо скрываемой укоризной ответила за него Лариса. - Врачи категорически запретили летать... Временно, конечно.
   - Извините за бестактность, - Коломнин изобразил что-то вроде легкого поклона. - Это я к тому, что разговоры насчет всяких там сложностей - брехня. Вам врут. Щадят, наверное. Но трассу забросили. И это есть факт! Вас элементарно водят за нос.
   - Да ты! - губы Фархадова задрожали, острые пальцы впились в подлокотник дивана.
   С кем разговариваешь, мальчишка?! Фархадова вся Сибирь! Весь мир знает. А ты против меня - наперсток!
   - Вот и хочу, чтоб великий путь не завершился кляксой, - тихо, на контрасте проговорил Коломнин.
   Воцарилась внезапная тишина. По глубоким морщинам заструился пот, Коломнин попал снайперски точно. И хоть и жаль стало растерянного старика, нельзя было не использовать ситуацию.
   - Вам известен реальный объем долгов? Знаете ли вы, что строители полгода не получают зарплату? Что подрядчики не подают в суд только потому, что боятся лишиться последнего фронта работ? А деньги от добычи газоконденсата, что прежде, при Тимуре, шли на экстренные платежи и поддерживали строительство трассы, теперь элементарно разворовываются.
   Испуганная Лариса шагнула к свекру, успокаивающе положила ладонь на плечо. Но это было излишне. Фархадов оправился. Укрыл гневный взгляд под густые ресницы, как прячут в ножны клинок.
   - Да, мне непросто сейчас управлять процессом так, как раньше, - тяжело признал он. - Но рядом есть надежные люди. Друзья, родственники. И они делают то, что умеют. И как умеют!
   - Друзья! Родственники! - с горечью повторил Коломнин. - Дорогой мой, разуважаемейший Салман Курбадович! Вы будто задержались где-то в начале девяностых. Тогда все точно так и рассуждали: самое надежное - это с друзьями. Пока разборки не начались. И между прочим, первых киллеров друзья на друзей заказывали. Да и не это сейчас главное. Очень похоже, что компанию вашу кто-то умышленно долгами обложил, чтоб потом задешево под себя скупить.
   - Кого скупить? Меня? Фархадова?! Пусть только кто попробует. Да по моему зову вся нефтянка на помощь слетится. Кругом, куда ни глянь, мои воспитанники.
   - Вот кто-то из них и точит зубы на местрождение, - сбил его порыв Коломнин. - Тем более теперь, когда выяснилось, какие здесь роскошные пласты газоконденсата. Впрочем, если готовы отдать?..
   - Отдать?! Мое это все! И вот их теперь, - Фархадов ткнул пальцем в Ларису. - Внучке все передам. Не для того мой сын погиб, чтоб теперь, стало быть, в чужие руки...Тебе, впрочем, разве понять!
   - Как не понять? Как раз потому и здесь, что того же хочу, - чтоб дело ваше не разграбили. Только ситуация больно хреновенькая. У банка зависает пять миллионов кредитных денег. И отдать неоткуда. Да еще столько же нужно, чтоб дотянуть "нитку" до магистрали. А остальные кредиторы наготове стоят. Тут тенденция простая, как у голодных крыс: один подаст иск и - вся стая кинется. Все обгладают. Готовы обсудить?
   Тяжким было молчание Фархадова. Гордость боролась в нем с безысходностью.
   Лариса обошла диванчик, опустилась перед ним на колени, заглянула снизу вверх:
   - Салман Курбадович! Голубчик. Ради Бога! Это последний шанс. Банк на сегодня наш союзник. Все зависит от него. Ведь в самом деле, если только слух пойдет, что Фархадов рушится и... вы ведь умница, все понимаете. Ведь сколько сделано, сколько Тимур сюда вложил. А?
   Коломнин отхлебнул кофе. Потянулся к огромному бокалу чая, приготовленному для хозяина.
   - Сколько вам положить сахару? - между прочим поинтересовался он.
   - Две ложки.
   Коломнин сдержал вздох облегчения: согласие на диалог было получено.
   - Почему хочешь помочь? - ресницы старика требовательно взметнулись вверх.
   - Иначе банку денег не вернуть. Да и - нагляделся вдоволь. Придут другие растащат, конденсат скачают быстренько, - так что и через сто лет не подступишься. Союзник я вам, Салман Курбадович. Не ахти какой для вашего масштаба. Но другого-то, на кого опереться можно, и вовсе нет.
   - Что предлагаешь?!
   - Для начала хочу согласовать информацию. Некая компания "Руссойл" должна вам столько денег, что можно покрыть все долги. И, по моим сведениям, деньги у нее есть. Почему же вы не пытаетесь получить?
   - Как это не пытаюсь? Что ж вы меня, совсем за простофилю держите? обиделся Фархадов. - Только два дня назад с Гиляловым обсуждали. Это же он организовал по моему поручению кредит от "Паркойла". Потом, правда, сбой был длительный. Какие-то финансовые проблемы. Но заверил, что возьмет ситуацию под контроль и заставит Бурлюка до конца года рассчитаться.
   - Заверил? - не сдержал иронии Коломнин.
   - Гилялов - мой ученик. Выдвиженец! Это чего-то стоит?
   "Стоило. В прежние времена". - А он вам не говорил случаем, так, между делом, что искового срока у вас осталось не до конца года, а всего на три месяца? И если за эти три месяца вы не подадите иск, так о долге этом можно будет попросту забыть?
   Фархадов побагровел:
   - Не его масштаб - закорючки на бумажках отслеживать. Для этого такие клерки как ты существуют. Они и докладывать обязаны. На нашем уровне иначе решается: мне слово дадено!
   Коломнин беспомощно переглянулся с Ларисой. Сталкиваться с такой младенческой наивностью ему не приходилось много лет. А в большом бизнесе никогда. Теперь особенно стало ясно, кем был для компании Тимур.
   - Хорошо. Салман Курбадович, скажите, а вы знаете, что в "Руссойле" за это время накопились дивиденды, которыми можно перекрыть долг перед нашим банком?
   Фархадов едва заметно скосился на Ларису.
   - Там на самом деле на наши акции причитается большая прибыль, - участливо подтвердила та.
   - Через десять дней собрание, - напомнил Коломнин. - Согласны вы проголосовать за выплату дивидендов?
   - Вообще-то я с Бурлюком дел не имею. Нечистоплотен. Но если для дела, то - ладно уж. Направлю представителя. Только я должен Гилялова предупредить. Чтоб не за спиной. Но... нам ведь еще нужны деньги, чтоб трубу довести, спохватился он. И прежним, непререкаемым тоном закончил. - Без этого согласия не дам!
   За его спиной Лариса поспешно приложила палец к губам, и Коломнин сдержал готовое выплеснуться раздражение.
   - Мы можем, конечно, говорить и о новых деньгах. Тем паче без них вам и впрямь не выкарабкаться. Но при условии...
   Бровяные кусты Фархадова недоуменно поползли вверх по лбу.
   - Что-с?! Опять условия ставить? Не сильно ли увлеклись? Ишь спаситель выискался. Такому дай только палец ухватить! Да я "Газпрому" диктовать не позволил, - и со вкусом, явно заранее любуясь эффектом, бросил. - Больше не задерживаю. Свободен!
   - Салман Курбадович! - вскинулась растерянная Лариса, - все летело к черту.
   - Уйду! - Коломнин поднялся, взъерошенный, с выражением решимости на лице. - Но сначала выскажусь. А вы выслушаете. Когда-то и великим надо прислушиваться. Сегодня ваша главная беда, уж простите за откровенность, в том, что компания неуправляема. Вам трудно... по возрасту. А те, что возле вас, они...не очень, похоже, получается. Так что сейчас важней: амбиции удовлетворить или дело, что с сыном начали, довести?! Интерес-то у нас сегодня общий - наладить жесткий контроль. Добиться, чтоб деньги не разворовывались, а шли на строительство. Блокировать угрозу банкротства. Или - вам это все не важно? Тогда извиняйте за беспокойство.
   - Хотите заменить моих людей своими? - отреагировал Фархалов. - Вымыть из-под меня опору?
   - Какая к черту опора?! А впрочем вам решать. Я же прошу предоставить всю документацию моему экономисту - Богаченкову. Поверьте, это превосходный специалист. Через две-три недели вы будете иметь полную прозрачность компании.
   - Это вы будете иметь, - подправил Фархадов.
   - Мы (!) будем иметь. Потому что сегодня мы в одном интересе. А чтоб вы так уж не опасались чужих, назначьте замом к Мясникову, - да ту же Ларису Ивановну!
   - Лариса? - удивился Фархадов. Он оглядел смешавшуюся невестку. Задумался. - Вообще-то в этом что-то есть. Специалист, как оказалось, грамотный. К тому же цепкая: вариант с "Руссойлом" раскопала.
   - Но я не могу! - Лариса отчаянно замотала головой. - Это же столько людей. Ответственность!
   - Опять же экономист по образованию. Да и не дура в общем-то. Тимур тебя всегда хвалил. Это я пожалуй одобряю.
   - У меня и опыта нет! Как хотите, Салман Курбадович, но я...боюсь. Потом Машенька...
   Но чем больше она отбивалась, тем непреклонней делался Фархадов.
   - Хватит дома отсиживаться. На то няньки есть. А мне свой человек на ключе нужен. Пожалуй, это будет правильное решение. Поработай под Мясоедовым. Ему одному и впрямь трудно все тянуть. А ты подучишься. Заодно мне станешь докладывать. Так, пожалуй, и порешу!
   Он прищурился. И Лариса, на глазах которой выступили слезы отчаяния, осеклась.
   - Я, пожалуй, пошел, - заторопился Коломнин. Он с трудом сдерживал довольную улыбку: за спиной Фархадова Лариса показала ему кулак. - Утром вылетаю в Москву.
   - А Дашевский, - Фархадов замялся. - Он согласится, чтоб без этих... как их? Исков.
   - Президент банка кто угодно, но не дурак, - облегченно рассмеялся Коломнин, незаметно для Фархадова делая прощальный жест насупившейся Ларисе. Если есть шанс вернуть деньги, не разрушая компанию, а потом иметь ее же клиентом, - так почему нет? Сейчас главное - наши договоренности. По приезде отложу все остальное в сторону и займусь исключительно "Нафтой". Думаю, уже послезавтра перезвоню о том, что банк согласен.
   Лететь он решил один. Тащить за собой Хачатряна теперь не было необходимости.
   Москва. Страдания по "Руссойлу"
   Обещание свое Коломнин едва не нарушил. В Домодедово вместо управленческого водителя, которого вызвал коротким звонком перед вылетом, встречал его Седых. - Ты чего здесь? - удивился Коломнин. - Или работы мало? Где "Волга"?
   - Маковей не отпустил, - смутился Седых.
   Смущение его Коломнину не понравилось.
   - Говори, - потребовал он.
   - Может, присядем? Я тебе, кстати, квартирку подобрал на Профсоюзной. Однокомнатная. Но ухоженная. Цветочки эдак на подоконнике.
   Упоминание о цветочках окончательно развеяло Коломнинские сомнения, что-то произошло. И он разозлился:
   - Кончай размазывать. Ведь специально приехал упредить о чем-то. Так чего тянуть?
   - Вчера состоялось заседание правления. Рассматривали концепцию реорганизации работы по взысканию задолженности.
   - Погоди, как это? - недопонял Коломнин. - Что? Без меня?
   Седых вздохнул, будто правление назначили по его недосмотру.
   - И что?
   - Приняли решение: создать Департамент проблемных активов, объединив нас, залоги, юристов...
   - Так правильно решили. Чего ж ты, дурик, пузыри пускаешь? Концепцию Лавренцов защищал?
   - Паша Маковей. Свою.
   - Что значит свою?
   - Как альтернативную. Там же конкурс был объявлен. Каждый имел право представить...
   - Имел. А что представил Лавренцов? - в голосе Коломнина проскользнул холодок предчувствия. И оно, увы, не обмануло.
   - Да ничего не представил, - раздраженно рубанул Седых. - Как обычно: это потерял, то не нашел. Закрутился, говорит. Старый халтурщик. Лепило в эполетах! Всех подставил. А теперь оправдания ищет. Лучше б ты мне это поручил!
   - Так! Что еще? Ты ж не только из-за этого сюда торопился.
   - Не из-за этого, - Седых боязливо зыркнул на шефа. - Директором нового департамента назначили Маковея. Все остальные - пока за штаты. Ты - в том числе. Теперь все!
   Он облегченно выдохнул, будто удачно перекинул мяч на чужую сторону.
   - Мне ж Дашевский лично обещал, - обескураженно припомнил Коломнин. Поехали в Центральный офис!
   - А может, не стоит прямо сейчас? - попытался отговорить Седых, но, впрочем, не слишком настойчиво. Судя по насупленному его виду, в аэропорт он приехал как делегат: происшедшее было расценено в управлении как оскорбление всему личному составу.
   Коломнин стремительно пересек приемную, коротко кивая ожидающим вызова. В знак приветствия приподнял руку в сторону секретарши, любезничавшей с нависшим над ней охранником, автомат которого сполз с плеча и теперь интригующе покачивался меж тугих ляжек.
   - А вы собственно!.. - запоздало встревожилась секретарша, но Коломнин уже распахнул дверь и оказался вне зоны досягаемости - в кабинете президента.
   Дашевский сидел за столом для переговоров, углубившись в документы, разложенные перед ним двумя посетителями.
   Поднял голову на звук, нахмурился неуверенно.
   - Почему без вызова?!
   Подошедший Коломнин решительно впечатал перед ним листок с набросанным в машине заявлением об уходе:
   - Прошу визу.
   - Ты к кому это ворвался?! Я тебе что, отдел кадров? - подвижное лицо Льва Борисовича исказилось.
   Дверь вновь распахнулась, и в проеме показались секретарша и оплошавший охранник.
   Дашевский набычился, - дерзости, тем паче демонстративной, со стороны подчиненных не терпел. Но Коломнин опередил:
   - Лев Борисович, не стоит тратить эмоций. Ставьте автограф, и я исчезаю из вашей жизни. Никаких проблем.
   В притворной безучастности его легко угадывалось клокотание подступившей к поверхности лавы.
   - Всем, кроме Коломнина, выйти, - коротко распорядился Дашевский, отдельным жестом извинившись перед посетителями.
   Дождался, когда они остались вдвоем:
   - Доложили уже?.. А что было делать? Графики срывались. Пришлось вынести на вчера.
   Прислушался к молчанию Коломнина.
   - Я, что ли, виноват, что ты по собственному разгильдяйству не представил концепцию? Ведь предупреждал! Предупреждал или нет?.. То-то. Дважды через секретариат напоминал этому твоему Лавренцову... Воспитывать надо кадры. Дисциплине учить. Хорошо хоть Маковей свою подготовил, а то вовсе позор бы вышел: единственное направление, по которому не представлено предложений, Дашевский вытянул из пачки бумаг изящно оформленную, сброшюрованную папку "Концепция реорганизации работы по возврату проблемной задолженности. Автор П.Маковей", бросил перед Коломниным. - И кстати, очень толковая вещь получилась. Это все члены правления отметили. Мальчишка работает всего ничего, а все ключевые точки успел уловить. Вот чего тебе всегда не хватало стратегического мышления.
   Коломнин быстро перелистал текст.
   - И обрати внимание, как все структурировано. Четко, с цифрами, доказательно. Просто образчик профессионального подхода. Очень схватывающий парень.
   - Да, верткий, - обескураженно согласился Коломнин: концепция воспроизводила те самые предложения, что наговаривал он перед отъездом Лавренцову - в присутствии Пашеньки.