Дашков Андрей Георгиевич. Странствие Сенора

   О том, что битва завершилась победой Легиона Зеркал, Сенор узнал только тогда, когда из облака бушующего ослепительного огня появился Древний Меч и упал к его ногам. На клинке даже не успели высохнуть темные потеки растаявшего льда, в котором было погребено оружие исчезнувшего Бога.
   Но герцогу не вернули ни кожаной маски, ни шкуры Синего Кота. Возможно, эти предметы остались в Призрачном Замке. Что ж, у Незавершенного появился еще один повод отомстить Люстиг…
   Потом воины Легиона преподнесли Сенору головы Флуга Тенга, Эрланы и еще шести слуг Шакала, которых Холодный Затылок вообще не знал. Отвратительные трофеи были брошены к его ногам, но он не испытывал ничего, похожего на радость…
   Мгла вокруг постепенно рассеивалась. Опустошенный Ландшафт Обители все еще существовал, однако в нем остались только поверженный Бог, лишенный иллюзорных форм, и мертвые изваяния, в которых сверкали волшебными озерами нетронутые зеркала… Легион возвращался через эти зеркала в мир багрового светила. Может быть, он спешил на зов того, кто обладал Амулетом в других, бесконечно далеких ландшафтах…
   Когда последний из воинов Легиона прошел сквозь поверхность зеркала, вокруг опять сгустились сумерки. В зеркалах померкли изображения; их поверхности обрели твердость, плотность и вновь отразили скудный свет Обители.
   Почти в то же самое мгновение два зеркала в руках Человека Безымянного Пальца рассыпались в мельчайшую пыль. Амулет Короля Жезлов перестал существовать.
   Сенор огляделся по сторонам в легком замешательстве. Он, конечно, не знал, что воспользоваться Зеркальным Амулетом можно всего один раз. Но зато он вернул себе меч, суливший не меньшее могущество.
   Герцог стоял на ледяной равнине, тускло освещенной далекими фиолетовыми огнями. Нигде не было ни единого воплощения Четвероногого Бога. Шакал скрылся в недостижимой норе между мирами, чтобы восполнить урон, нанесенный Легионом, и отыскать среди смертных тварей Тени новых слуг и посредников…
   После битвы не осталось ничего – ни трупов, ни глонгов, ни следов, ни теней. Только изваяния из мертвой материи Хаоса, среди которых, возможно, были ледяные могилы Истар и Семидесяти Семи Сущностей. Так думал герцог Мертвая Кожа.
   Но он ошибался.

Глава четырнадцатая
Исход

   Внезапно галерея замороженных Шакалом пленников исчезла.
   Холодный Затылок не сразу осознал начавшееся Изменение. Если в результате сражения Легиона с Четвероногим Богом оказались освобожденными Сущности, то придворному Башни снова грозила опасность встретиться с ними. С другой стороны, в плену у Шакала находились не только враги Сенора. Он мечтал о встрече с Истар после долгой разлуки. Он собирался вернуться и взять то, что принадлежало ему по праву, и магия ведьмы была бы совсем не лишней. Кроме того, когда-то он любил эту женщину. Но кто знал, кем она стала теперь, ЧЕМ сделал ее Бог На Четырех Ногах?
   …Черную точку на ледяной равнине герцог принял вначале за обломок каменной скалы. Но точка вскоре превратилась в вытянутое пятно, а потом в силуэт женщины, медленно пробиравшейся среди торосов.
   Раздираемый противоречивыми чувствами, надеждой и опасениями, Сенор пошел навстречу той, которую потерял в самом начале своего странствия по Тени.
   Вскоре он увидел бледное изможденное лицо ведьмы, но наградой ему была радость, светившаяся в ее огромных прекрасных глазах. Только потом он заметил боль, которая появилась в них, когда она разглядела его уродство. Но он был благодарен ей хотя бы за то, что она не задавала вопросов и избавила его от необходимости бередить старые раны.
   Отражения, в которых было все – и усталость, и любовь, и боль, и воспоминания – захлестнули мозг. Женщина из давно исчезнувшего мира почти упала в его объятия, и Сенор сожалел только о том, что хитиновый панцирь мешает ему ощутить ее тело. Ледяные губы Истар прикоснулись к его губам и размягчились, вбирая тепло его дыхания. Потом он почувствовал, что она все-таки не может преодолеть отвращение.
   ЗАПАХ. Она почуяла запах.
   Он отстранился, чтобы не мучить и ее, и себя.
   «Что это? – думал герцог с горечью. – Очередной каприз изменчивой судьбы, легко дающей и легко отбирающей все, что может стать дорогим человеку?» Но все «случайности» и «капризы» на самом деле были предопределены. Позже Сенору казалось, что Зеркала Короля Жезлов всего лишь выполнили его тайные желания – и в этом можно усматривать древнюю мудрость, снизошедшую до жалкой потребности смертного. Сейчас он не хотел даже думать о других пленниках Шакала, освобожденных волшебной силой амулета…
   Он пытался отогреть женщину в своих объятиях, прекрасно зная, что сумеет дать ей лишь иллюзию тепла. Теперь смерть от холода и голода показалась бы ему самым нелепым концом завершившейся драмы. Нужно было идти, чтобы как можно скорее покинуть Ландшафт Ледяной Обители, – двигаться к той невидимой границе, за которой можно вызвать Изменения.
   Уже не раз герцог убеждался в том, что здесь бессильны и Стеклянный Обруч Мелхоэд, и перстень Сдалерна. Но после бегства Шакала Обитель перестала быть местом, из которого вовсе не существовало выхода.

* * *

   Придворный Башни повел ведьму прочь от разрушенной Обители. Обратный путь оказался едва ли менее трудным, чем тот, который герцог проделал с отрядом глонгов под предводительством бароном Тенга. Все было по-прежнему: нескончаемый мороз, фиолетовые огни, едва разгонявшие тьму, и безмолвные скалистые бастионы, навечно вмерзшие в окружающий пейзаж.
   Герцог и ведьма ослабли и оголодали до крайней степени; их сапоги были порезаны острыми гранями льдинок. Спасаясь от жажды, они глотали снег. Талая вода имела неприятный кисловатый привкус. Холодный Затылок не думал о том, где будет искать избавления от проклятия, если им все-таки удастся выбраться отсюда. Еще более отдаленные цели казались слишком абстрактными; он попросту не хотел искушать судьбу.
   Однако именно здесь, в Ландшафте Обители, Сенор сделал поразительное открытие. Он не знал пока, дар ли это или очередная смертоносная ловушка. Было слмшком холодно, чтобы раздеваться или заниматься любовью, и потому лишь случайно он обнаружил на теле Истар тончайшие рисунки вроде тех, которые видел до этого на теле жрицы культа Лемвиг.
   Он осторожно прощупал отражения ведьмы, но, как и в случае с Джелвой, ее память оказалась девственно чистой во всем, что касалось загадочного творца этих изменчивых изображений…
   Сенор испытывал сильнейшую тревогу, угадывая нечто зловещее в двойственности, присущей предметам, которые его окружали, и событиям, в которых он был замешан. Сначала два абсолютно одинаковых медальона, хранивших тайну Рейты Меррадль и ее исчезнувшего ребенка, – один из Кобара, другой из дома Зелеша; теперь – рисунки на женских телах, сделанные при помощи неведомой магии и содержавшие неразгаданные послания.
   …Только тогда, когда впереди забрезжили едва заметные признаки Изменений, он позволил себе расслабиться.
   Темноту разогнал мягкий золотистый свет. Дохнуло теплом. Герцог и ведьма переместились в ландшафт, который Сенор счел подходящим для отдыха. Несколько кратких мгновений дурноты – и вокруг уже был совсем другой пейзаж…
   Они оказались на поляне посреди девственного леса, освещенной ласковыми лучами здешнего светила. Сенор опустился на густую траву и подставил лицо животворящему свету. Истар легла рядом. Лед на их одеждах стремительно таял, и земля впитывала темную воду…
   Герцог и ведьма чувствовали себя бесконечно уставшими. Слишком уставшими, чтобы думать о безопасности. Оба провалились в объятия сна, не сказав друг другу ни слова…

* * *

   Когда Сенор проснулся, вокруг уже сгущались сумерки. Желтое светило быстро опускалось за горизонт. Лес стоял неподвижный и тихий, погруженный в вечернюю дремоту.
   Холодный Затылок открыл глаза и встретил изучающий взгляд ведьмы. Она будто искала подтверждение тому, что ее обезображенный спутник – прежний придворный Башни.
   – Что ты будешь теперь делать? – спросила Истар, когда пауза слишком затянулась.
   – Я должен найти Зонтага, Призрачный Замок и Реку С Одним Берегом. Возможно, где-то в Тени все еще существует и Башня… Но сначала нужно отыскать тело младенца. Будет чем торговаться с Зонтагом. И не мешало бы отомстить этой твари Люстиг…
   – Она все-таки добилась того, чего хотела?
   – Конечно. И даже большего… Вероятно, нам придется еще раз побывать в Мургулле. Однако прежде всего я должен уладить дело с Хозяином Башни.
   – А почему не отправиться к Реке С Одним Берегом?
   – Он один может избавить меня от этого. – Сенор провел пальцами по своей обезображенной щеке. – Отсроченная магия. И срок уже близок…
   Они помолчали.
   – А ведь я знаю путь к Реке, – сказала вдруг ведьма. – Однажды я уже была там. Не спрашивай ни о чем! – быстро проговорила она, заметив его нетерпеливый жест. – Больше я ничего не помню. Только последовательность смены ландшафтов, но с тех пор все могло исчезнуть… Подожди! Я попробую…
   И ведьма внезапно погрузилась в транс. Ее глаза закрылись, а лицо приобрело мертвенную бледность. Изменившимся голосом, в котором явственно звучали мужские интонации, она продолжала:
   – Путь к Реке лежит через владения Охранников Веры. Боль, причиняемая ими, кошмары, порождаемые ими, заточение и смерть будут казаться тебе реальными до тех пор, пока ты сам будешь верить в них. Все – иллюзии, но не все иллюзии убивают. Это особенно верно на единственном берегу Реки. Ты останешься жив и сохранишь рассудок, если в твоем сознании ни на мгновение не возникнет хотя бы тени сомнения в собственной неуязвимости. Мало кому удалось уйти из владений Охранников Веры, и еще меньше тех, кто достиг берега…
   – Откуда ты можешь знать об этом?! – перебил он ее, в волнении забыв о том, что она вряд ли ему ответит и даже вспомнит слова, произнесенные в трансе. Мужской голос казался ему смутно знакомым, и от одного этого его пробирала дрожь.
   Ее использовали еще раз. Память и тело. Чужая речь и рисунки на коже…
   Однако его вопрос вернул ведьму к действительности. Она выскользнула из транса столь же стремительно, как и вошла в него. В ее отражениях не было признаков того, что она осознавала сказанное. Ведьму тревожило другое:
   – Иногда я вижу себя там… Кто-то, кого я не могу рассмотреть, находится со мною рядом… Возможно, это уже было раньше, а может, еще произойдет когда-нибудь… Нет ничего хуже, чем частичное знание. Но у меня остались только обрывки воспоминаний… Я потеряла свой дар. Мои пророчества – это всего лишь чужие сны… А как ты собираешься вернуть себе утраченное? Мне кажется, ты возлагаешь слишком много надежд на свой меч. Однако силы, заключенные в нем, не всегда подчинялись тебе. Ты должен заручиться более основательной поддержкой. В любом случае путь к Реке не займет много времени… ТВОЕГО времени.
   – По-моему, ты знаешь больше, чем говоришь. – Он все еще не мог избавиться от подозрений.
   – Просто я не забываю о Древнем Пророчестве, – печально улыбнувшись, сказала ведьма в пустоту.

Глава пятнадцатая
Река с одним берегом

   Во второй раз он доверился женщине с таинственными рисунками на теле. Его сознание уподобилось безграничному незамутненному зеркалу, которое отразило путешествие сквозь ландшафты Охранников Веры, но не было разбито или тронуто ими. Только это и позволило Сенору избежать безвозвратного заточения…
   Все произошло вне времени и минуло бесследно: ужас, неотвратимость смерти, новое рождение, искушения, желания и сама жизнь, мучительная и нежеланная.
   После он ничего не помнил об этом странном и иррациональном приближении к истине, находившейся по ту сторону всех его иллюзий. Ему пришлось преодолеть страх перед пустотой и абсолютной бесчувственностью. Возможно, путешествие заняло исчезающе краткое мгновение, а может, всю предшествующую жизнь – он ничего не мог сказать об этом. Пустота спасла Сенора от вечного рабства.
   Путь к Реке С Одним Берегом навсегда остался белым пятном в летописи его странствия, наглухо запертым подвалом в сознании, который было смертельно опасно отпирать, результатом мучительного выбора, который он сделал между миражами и небытием.

* * *

   И вот путешествие закончилось.
   Они стояли на берегу, который оказался черным каменным монолитом, а мимо несла свои темные воды Река С Одним Берегом. Другого ее берега действительно не было видно; сильнейшее течение увлекало за собой мутные огни в глубине вод, приносимые из бесконечности и исчезавшие в ней же («Фонари Отшельника», – прошептала Истар в трансе).
   Несмотря на это, ни одна волна и ни один водоворот не нарушали гладкой, как зеркало, поверхности Реки. Горизонт был затянут темными грозовыми облаками, но в зените небо оставалось чистым, и в нем сияли колючим белым светом небесные огни.
   Сенор стал спускаться к Реке, и ведьма шла за ним следом. Когда до края суши оставалось несколько шагов, перед людьми возникла каменная арка, материализовавшаяся из пустоты. В арке обнаружилась дверь из древнего темного дерева с небольшим окошком посередине. Окошко приоткрылось, и в нем появилось человеческое лицо, которое отличалось крайней невыразительностью черт, и Сенор подумал, что забудет его тотчас же после того, как оно исчезнет из виду.
   – Что тебе здесь нужно? – спросил незнакомец из-за двери, едва шевеля бледными губами.
   – Чтобы ты открыл дорогу к Хозяину Иллюзий, – ответил придворный Башни.
   – Кто это с тобой?
   – Она предназначена в дар твоему Хозяину, – сказал Холодный Затылок, не оглядываясь и ясно ощущая за собой присутствие ведьмы.
   – Какая из них? – насмешливо спросил из-за двери привратник, который, конечно, не был человеком.
   Сенор обернулся и увидел восемь женщин, ни в чем не отличавшихся от Истар. Все они смотрели на него выжидающе, а отражения всех восьми пришли к нему совершенно одинаковыми волнами.
   В легком замешательстве Сенор вновь повернулся к двери. В окошке он также увидел лицо ведьмы. Положение показалось ему одновременно смешным и угрожающим.
   Каменный берег был девственно чист, и Холодный Затылок попытался обойти арку, чтобы достичь Реки, но всякий раз арка возникала прямо перед ним, отгораживая от него скользящие мимо воды и как бы намекая на то, что в любом случае ему придется открыть дверь – самому или с магической помощью амулетов.
   Но когда он хотел сделать это, выяснилось, что дверь заперта. Ее поверхность была твердой как камень и не поддавалась лезвию кинжала.
   Вначале герцог проявил удивительное терпение. Жизнь научила его тому, что не нужно торопиться, совершая непоправимое.
   На протяжении дальнейших нескольких часов (Незавершенному они показались несколькими днями) существо за дверью, которое он принял за последнего и самого ничтожного из Охранников Веры, пыталось вести с ним никчемную и утомительную игру. В ней участвовало бесчисленное количество масок и человеческих жизней… Герцог Мертвая Кожа оставался безразличен ко всему. Он уже видел нечто подобное в Обители Семидесяти Семи и даже кое-что сверх того.
   Когда он понял, что представление будет тянуться вечно, потому что для привратника не существовало времени, Сенор наконец решился прибегнуть к силе. Он вытащил из ножен Меч Торра, и это произвело поистине волшебный эффект.
   Декорации, за которыми прятался неутомимый игрок, исчезли. В окошке вновь мелькнуло бледное лицо; теперь оно изображало испуг. Но только ИЗОБРАЖАЛО…
   Заскрипели петли, и дверь, запертая, вероятно, с момента сотворения Хаоса, открылась. Путь к Реке был свободен.
   Холодный Затылок шагнул под арку. Предчувствие не обмануло его – по ту сторону двери никого не оказалось.

* * *

   …Мимо безмолвно скользило жуткое и черное, гладкое и бесконечное тело Реки… Она была словно змея, пожиравшая где-то далеко отсюда свой хвост…
   – Что теперь? – спросил Сенор у ведьмы, остановившейся на шаг сзади. Он ожидал от нее еще одного транса и новых откровений. Как выяснилось, напрасно. Сенор хорошо помнил все, что слышал о Реке С Одним Берегом от Бродячего Монаха. Терять ему было нечего. В худшем случае он просто останется таким, как был, – неотомщенным и Незавершенным.
   Он вошел в Реку по пояс, обернулся и поманил к себе ведьму. То, во что они погружались, только извне казалось водой. Их одежда и тела не намокали, а чуть позже, когда их головы скрылись под поверхностью Реки, люди обнаружили, что по-прежнему могут дышать воздухом, растворенным в неизвестной субстанции.
   Течение было таким сильным, что Сенор с трудом удерживал равновесие на гладком дне. Его окружала абсолютная темнота. Он крепко сжимал руку Истар, но не мог увидеть даже собственного пальца, поднесенного к глазам. И магическое зрение нисколько не помогало…
   А потом герцог перестал сопротивляться натиску сгустившегося мрака, и темные стремительные струи унесли с собой оба тела.
   Здесь, в холодных и лишенных света глубинах бесконечной Реки, Сенор испытал такой страх перед вечным, бесцельным и безостановочным движением, что проклял себя за отказ от уготованной ему обычной человеческой судьбы. Затерянность в чуждых пространствах – и никаких иллюзий. Хуже, чем быть обманутым, и, кажется, даже хуже, чем умереть. Стерильность; существование без жизни; пыль на ветру…
   Одна мысль стала поистине пыткой для Незавершенного – он решил, что все же не сумел избежать одной из коварных ловушек Охранников Веры…

* * *

   Долго носило их во чреве великой Реки по воле неведомых течений, и это казалось изгнанием без ожиданий и надежд. Ведьма все время была рядом с герцогом, словно их соединяла невидимая нить, более прочная, чем любая материальная связь. Впрочем, это нисколько не утешало…
   Но однажды тусклый серый свет забрезжил впереди. Вначале Сенор принял его за игру воображения, фальшивое порождение разума, утратившего все привычные ориентиры. Однако Истар тоже видела свет, при котором вскоре стало различимым ее лицо. Холодному Затылку казалось, что он смотрит сквозь запыленное стекло. На лице ведьмы блуждала тень улыбки…
   Течение Реки выносило их в ландшафт некой тверди, над которой был разлит тот самый серый свет, и вскоре Сенор коснулся ногами дна.
   Шаг за шагом, они выбрались на берег. Темная субстанция Реки беззвучно отступила. Люди остались на острове, лишенном растительности и плоском, будто каменная арена. Тускло и равномерно светилась полусфера здешнего неба, а середину острова соединял с зенитом темный столб, верхушка которого терялась в неразличимой высоте.
   Идеальное место для заточения и идеальное место, чтобы сойти с ума, подумал Сенор. Но чье затворничество, добровольное или насильственное, ему суждено было нарушить? И чем здесь было чревато безумие?..

Глава шестнадцатая
Отшельник

   В далеком прошлом удалился ОН из суетливых ландшафтов, в которых обитали остальные Семьдесят Семь Сущностей, и достиг неведомого им величия. То же самое еще предстояло ЕМУ в будущем. ОН был воплощением могущества и в настоящем, к которому так прочно привязано сознание смертных.
   ЕГО Власть не имела продолжительности. ОН стал непостижимым для всех остальных существ атрибутом Зыбкой Тени, почти отождествившись с неотвратимостью и слепой природой. Река С Одним Берегом была единственным признаком, выдающим Неощутимое Присутствие, и могла находиться где угодно, словно свидетельство Его всеведения и вездесущности.
   Здесь, на «другом» ее берегу, ОН достиг всего, о чем мог мечтать один из Хозяев Хаоса, – безопасности, власти над отдаленными ландшафтами и судьбами, которых никто, кроме НЕГО, не мог изменить. ОН создал Охранников Веры, и они действительно охраняли миры иллюзий, вводя в заблуждение и удерживая в повиновении обитателей Тени.
   Река приносила ЕМУ тех, кого ОН использовал, и в ней же навсегда исчезали те, кто мешал осуществлению предначертанного. ЕГО сила заключалась еще и в том, что ОН знал, где кончаются собственное величие и власть над смертными тварями, – там, где кончается их вера.
   Поэтому появление Незавершенного и ведьмы позабавило ЕГО, но не более. Меч, принесенный из Кобара, спутал карты в раскладе демонических влияний, однако до сих пор это было поправимо. ОН знал о существовании многих Следов, принадлежавших древним, уже удалившимся на покой Богам, и о том, что некоторые из этих Следов находятся за пределами Тени.
   Появление амулетов и существ из Срединных Миров всегда вносило некоторую неопределенность в прямое и обратное течение событий, но именно эта неопределенность была условием дальнейшего существования Хозяина Иллюзий. В противном случае ОН исчез бы, как исчезает тень при слиянии с безграничной тьмой…
   ОН поджидал Сенора с поверхностным интересом игрока, столкнувшегося с неожиданным поворотом давно наскучившей игры, и глубоким безразличием стороннего наблюдателя, могуществу, неуязвимости и конечной победе которого ничто не могло помешать…

* * *

   Двое людей приближались к темному столбу, излучавшему силу, с которой им до сих пор не приходилось встречаться. Вокруг, в серой мгле, бродили призраки этой силы; они высасывали сгустки сновидений, реликты кошмаров, неощутимые плоды нечистой совести – и превращали их в реальность.
   На плоской каменной арене возникли человеческие силуэты, словно фигуры, расставленные на игральной доске. Потом они пришли в движение. Холодный Затылок с трудом оторвал взгляд от столба и огляделся по сторонам.
   Те, кто давно был мертвецом, стояли неподалеку от герцога и ведьмы – барон Тантор Тенга, Хильда Биорг и Эрлана, Обрученная Со Смертью. Почему именно в их, уже не существующие уста было угодно Хозяину Иллюзий вложить слова, понятные людям? Возможно, худшие из воспоминаний Незавершенного сыграли с его врагами дурную шутку и после смерти…
   Призрачные фигуры перемещались относительно неподвижного столба, словно репетиры давно забытых и никому уже не понятных событий, повторяющихся теперь в снах обезумевшего создателя. Сенор всматривался в их странные беспорядочные движения и уже не пытался объяснить себе происходящее.
   – Зачем пришел? – спросил его Тантор Тенга бесцветным и хрупким, как стекло, голосом.
   – Это зависит от того, кто ты, – ответил Сенор и увидел голубые огни, пробегавшие по обнаженному клинку меча, – вестники пробуждения его дремлющей силы.
   Барон Тенга и Эрлана рассмеялись («Даже если Я отвечу, разве ты, двуногая тварь, сможешь отличить правду от лжи?»), а Хильда громко прошептала издали, приложив прозрачную руку ко рту:
   – Я – Хозяин Иллюзий; так Меня называют смертные в Тени, но открою тебе один секрет: на самом деле Я – Отшельник, Семьдесят Восьмая, Утерянная Сущность.
   – Тогда мне придется убить тебя, – сказал герцог Мертвая Кожа, завороженно глядя на сияющие знаки, от которых зависела его жизнь.
   – Я так и знал, – сокрушенно покачал головой барон, резко обрывая смех. – Только не спеши нападать, глупец!.. Может быть, Я покажу тебе причину твоего неведения и путь к могиле заблуждений…
   – Зачем весь этот маскарад? – спросил Сенор после недолгого раздумья.
   – Есть вещи, в которые даже Я не могу вмешиваться, чтобы не оказаться перед неизбежностью самоуничтожения. Тебе повезло. Ты пересек границу, за которой наконец-то осталась полная неопределенность. Однако тебе еще предстоит избавиться от кое-каких старых привязанностей, иначе ты опять вернешься к началу своего пути – и будешь повторять его снова и снова, как неоднократно случалось до сих пор, бессмысленно страдая, однако так и не обретешь Завершения, покоя и смерти!..
   Тантор Тенга подошел совсем близко и коснулся рукой плеча Истар. Холодный Затылок сделал угрожающее движение мечом, но в ту же секунду фигура барона исчезла и снова возникла на каменной поверхности острова, но уже в значительном отдалении. Хрустальный смех, рассыпавшийся вокруг, прозвучал как издевательство высшего существа над дремучими человеческими инстинктами.
   – Он безнадежен! Безнадежен! – радостно шептала Хильда Биорг, плавно кружась на одном месте под неслышную людям музыку.
   Одежда ведьмы вдруг поползла вниз, будто магия Отшельника оживляла даже предметы. Обнажились изменчивые рисунки на женском теле… Даже сейчас Сенору было трудно оторвать взгляд от их волшебной игры.
   Истар пыталась удержать на себе одежду, но ткань просочилась между пальцами, не нарушив своей целостности, и упала к ее ногам.
   Вдова Гишаарна провела ладонью по телу ведьмы, но та не ощутила прикосновения.
   – Когда-нибудь тебе придется убить ее, – вдруг сказала Эрлана. – Так же, как и ту, вторую, которая уже была в твоей власти…
   – Ты надоел мне, – сказал герцог Мертвая Кожа вполне искренне. – Я все-таки попробую уничтожить тебя. В любом случае я ухожу.
   Тогда Эрлана оказалась совсем близко, поднесла руку к его лицу, и Сенор почувствовал, как ее указательный палец медленно вошел в середину лба. Он не ощутил ни малейшей боли, однако нечто постороннее и нематериальное действительно проникло в его голову. Оно мешало ему осуществить свое намерение. Ладонь призрака оставалась снаружи, и Холодный Затылок видел фалангу «пальца», беспрепятственно просочившегося сквозь его плоть.