Страница:
Продавец овощей поморщился, но сказал:
— Конечно, дружище.
Он обернулся и достал из тележки трехфутовую дубину, пока привратник возился с замками.
Участок по эту сторону от увитой виноградом ограды выглядел ухоженным. Кусты, беспорядочно разросшиеся при прежних владельцах, сейчас были аккуратно подстрижены или пересажены в надлежащее место.
Мужчины молча шли в том направлении, откуда доносился шум. В дальнем конце сада располагалось небольшое здание склепа. После того как бор-Муллиманы въехали в имение, они отгородили гробницу кирпичной решеткой, по которой плелись ветви лобелии с ярко-алыми цветами. Затаив дыхание, приятели замерли перед этой загородкой. И тут от склепа полыхнуло голубым светом. Полыхнуло и исчезло, после чего ночь стала казаться еще темнее. Снова раздалось металлическое лязганье.
Привратник неслышно чертыхнулся и судорожно вцепился в древко своей алебарды. Он шагнул вперед, но торговец придержал его за рукав.
Дверь медленно отворилась, затем с глухим стуком захлопнулась. Голубой туман, просачивавшийся сквозь листву лобелии, казался столь же невозможным и нереальным, как и запах разложения, который ощущали мужчины.
Они переглянулись. Продавец овощей потянул своего друга прочь, и они тихо, постоянно оглядываясь через плечо, побрели к центральным воротам.
— Это ведь не твое дело, правильно? — говорил Тоуз. — Склеп находится уже за границей вашего участка. Ты мне сам говорил.
— Да, ты прав, — подтвердил привратник, — это не мое дело.
Он выпустил продавца за ворота, затем провел рукой по решетке. Ощущение холодного металла принесло ему некоторое успокоение.
— Можно рассказать об этом кому-нибудь утром, когда будешь сдавать смену, — медленно произнес торговец. — Правда, тогда они удивятся, почему ты так долго ждал…
— Точно, — кивнул привратник, вглядываясь в темноту и страстно желая, чтоб поскорее взошло солнце. — Да там ничего и не было, верно ведь? Я даже не уверен, что мы видели свет.
Помолчав, он добавил:
— И знаешь, что, Тоуз? Я был бы только рад, если б какая-нибудь чертова толпа поперла сейчас по улице.
19
КНИГА ПЯТАЯ
1
2
— Конечно, дружище.
Он обернулся и достал из тележки трехфутовую дубину, пока привратник возился с замками.
Участок по эту сторону от увитой виноградом ограды выглядел ухоженным. Кусты, беспорядочно разросшиеся при прежних владельцах, сейчас были аккуратно подстрижены или пересажены в надлежащее место.
Мужчины молча шли в том направлении, откуда доносился шум. В дальнем конце сада располагалось небольшое здание склепа. После того как бор-Муллиманы въехали в имение, они отгородили гробницу кирпичной решеткой, по которой плелись ветви лобелии с ярко-алыми цветами. Затаив дыхание, приятели замерли перед этой загородкой. И тут от склепа полыхнуло голубым светом. Полыхнуло и исчезло, после чего ночь стала казаться еще темнее. Снова раздалось металлическое лязганье.
Привратник неслышно чертыхнулся и судорожно вцепился в древко своей алебарды. Он шагнул вперед, но торговец придержал его за рукав.
Дверь медленно отворилась, затем с глухим стуком захлопнулась. Голубой туман, просачивавшийся сквозь листву лобелии, казался столь же невозможным и нереальным, как и запах разложения, который ощущали мужчины.
Они переглянулись. Продавец овощей потянул своего друга прочь, и они тихо, постоянно оглядываясь через плечо, побрели к центральным воротам.
— Это ведь не твое дело, правильно? — говорил Тоуз. — Склеп находится уже за границей вашего участка. Ты мне сам говорил.
— Да, ты прав, — подтвердил привратник, — это не мое дело.
Он выпустил продавца за ворота, затем провел рукой по решетке. Ощущение холодного металла принесло ему некоторое успокоение.
— Можно рассказать об этом кому-нибудь утром, когда будешь сдавать смену, — медленно произнес торговец. — Правда, тогда они удивятся, почему ты так долго ждал…
— Точно, — кивнул привратник, вглядываясь в темноту и страстно желая, чтоб поскорее взошло солнце. — Да там ничего и не было, верно ведь? Я даже не уверен, что мы видели свет.
Помолчав, он добавил:
— И знаешь, что, Тоуз? Я был бы только рад, если б какая-нибудь чертова толпа поперла сейчас по улице.
19
Один солдат шел впереди, другой — сзади. Они держали Шарину за вытянутые руки, так что ей приходилось спускаться по узкой, огороженной лестнице боком. Третий солдат, с ключом от темниц, возглавлял шествие, он нес с собой фонарь.
Последним следовал Колин. Свеча в его руке трепетала и, собираясь окончательно погаснуть, часто роняла голубые искры.
Еще находясь на лестнице, девушка заметила розовое свечение, пульсировавшее в конце коридора. Она осторожно оглянулась: похоже, Колин с солдатами не обратили внимание на этот знак. Свет мелко дрожал, как водная поверхность на изломе прилива, когда море, кажется, не может решить: катить ему дальше на сушу или отступить.
Наконец они достигли конца лестницы. Медер распевал заклинания высоким громким голосом, но эхо в длинном коридоре мешало расслышать слова. Солдат во главе процессии остановился и приподнял фонарь. Камера колдуна освещалась изнутри ярким светом. Настолько ярким, что на пол легли четкие тени от прутьев решетки.
Теперь и Колин увидел, что происходит.
— Я говорил этому придурку, что его ждет. — На лице офицера появилась игривая улыбка, рука легла на меч. — Сестра забери меня, если я не предупреждал его!
И затем совершенно иным тоном добавил:
— Пошли!
Он швырнул свечу на пол, чтоб освободить левую руку, и зашагал по коридору. Расплавленный воск стал натекать в лужицу, но свеча продолжала гореть. Солдаты устремились вслед за своим командиром, и Шарине пришлось прибавить шаг, чтоб ее не тащили волоком.
Азера стояла перед зарешеченной дверью, держась за прутья. Лицо ее было совершенно пустым и непроницаемым, но девушке показалось, что прокуратор напугана.
Шарина и сама боялась.
Медер сидел на полу со скрещенными ногами и вслух распевал:
— Сесенген ио барфанисес…
Девушка учуяла запах свежей крови — крысиный труп валялся у задней стенки, на горле зияла рваная рана. Шарина содрогнулась, увидев следы крови на лице Медера: должно быть, он воспользовался зубами, чтоб пустить кровь животному.
— Отпирай камеру! — крикнул Колин солдату с ключом. Тот замешкался, то ли растерявшись, то ли сознательно желая отсрочить неприятный момент. — Да отпирай же!
Крысиной кровью волшебник нарисовал на каменном полу шестиконечную звезду. Он отломал одну из костей, свисавших из наручников, чтобы использовать ее в качестве атама. Сейчас он жестикулировал им, распевая:
Небоутосаоуалет актиофи эресчигал…
Солдат наконец вставил ключ в скважину медеровского замка и со скрипом повернул его. Один из шарининых стражников отпустил ее руку, чтоб вытащить меч из ножен. Другой, наоборот, бессознательно сжал ее запястье изо всех сил, губы его кривились в злобной ухмылке.
— Ио бербита ио тобарга бауи!
На пол свалился камень. Шарина и солдаты принялись с беспокойством озираться, Колин же весь был поглощен борьбой с заклинившейся дверью. Зато человек, державший фонарь, в страхе вскрикнул.
Ближайшая колонна начала крошиться. Из ее нутра стал вырисовываться контур демона, такого же черного, как и сам камень. Ноги его были короче, чем надо, зато непомерно длинные руки напоминали клешни паукообразного краба. Они заканчивались маленькими кистями с четырьмя когтями, острыми как кинжал, и расплющенными на концах, как лепесток цветка.
Колин оглянулся, увидел монстра и нанес молниеносный удар — он обладал стремительной пластикой кошки. Отпущенная сталь сверкнула на чугунной башке демона и отскочила назад, загудев, как натянутый трос. Колин взвыл от боли и злости, перехватив эфес меча левой рукой, чтобы погасить вибрации. Демон поймал его голову и одним движением снял с нее скальп, разбрызгав повсюду кровь.
Кусочки камней продолжали падать из колонн вдоль коридора. Падая и танцуя на каменном полу, они наводили на мысль о лавине в горах. Солдат, державший фонарь, бросил его в лицо демону и постарался проскользнуть мимо. Однако номер не удался: чудовище поймало бедолагу и стало раздирать на куски. В свете свечи, оставленной на другом конце коридора, четко вырисовывались огромные гротескные силуэты убийцы и его жертвы.
Остальные солдаты бросились бежать, пока монстр был занят их товарищем. Тот, что успел обнажить меч, бросил его на пол. Первый демон погнался за ним, раскидав куски расчлененного тела в разные стороны. Тем временем еще пять демонов освободились из своих каменных темниц и поднялись, простирая руки.
Камера Медера осталась открытой. Шарина вытянула ключ и отперла камеру Азеры. Лицо прокуратора застыло в неподвижной маске, напоминавшей череп. Девушка схватила ее за руку.
— Бежим! — крикнула она.
Но единственный путь из подземелья пролегал мимо демонов. Что ж, придется рискнуть. Потолок в коридоре трещал и стонал, грозя обвалиться сейчас, когда колонны больше не поддерживали его. Кусок скалы размером с человеческую голову грохнулся на пол рядом с Шариной.
Из темноты раздавались ужасные крики: четверо демонов, развлекаясь, отрывали одну за другой конечности несчастного солдата.
— Медер! — закричала девушка. — Ты можешь унять эти создания?
Тот вышел из камеры, на лице его было написано божественное спокойствие.
— О, они просто исчезнут, — ответил колдун. — Они мне больше не нужны.
И Медер покровительственно положил руку на плечо девушки. Шарина с возмущением стряхнула ее.
— Как много вещей я не понимал, пока не попал сюда, — проговорил колдун довольным тоном. — И как все стало ясно теперь.
С потолка продолжали сыпаться камни — от мелкого гравия до обломков размером с каминную доску. Демоны тоже обсыпались. Вот от ближайшего отвалилась длинная рука, за ней последовала нога, и все тело пошло трещинами, как яйцо, упавшее на пол. Шарина бросилась к лестнице, таща за собой Азеру. Колдун поспешал за ними.
Девушка на него не оглядывалась. Все ее внимание было направлено на то, чтоб не поскользнуться на кусках человеческой плоти, которую демоны разбросали по всему коридору.
Пусть Медер идет туда, где ему полагается быть. В ад, расположенный под этим адом.
Стена меж двух камер рухнула, обнажив пошедший трещинами потолок. Грохот был сильнее даже ужаса, который царил в сознании Шарины. Свеча больше не давала света: то ли догорела, то ли погасла в этой удушливой атмосфере, слишком пыльной даже для свечи.
Камень под ногой девушки превратился в песок — это рассыпалась в прах рука или нога демона. Точно так же разваливался и весь замок, раньше державшийся на демонах-колоннах. Оглушенная, слепая в темноте, Шарина пыталась на ощупь пробраться туда, где по ее расчетам должна быть лестница.
Вдруг впереди возник свет: в ореоле из пыли, такой плотной, что освещалась лишь рука, державшая факел.
Рука принадлежала Ноннусу.
— Наверх! — крикнул он. — Я прикрою сзади!
В правой руке его блестел пьюльский нож. Все верно: дротик оказался бы малополезным на такой узкой лестнице.
— Они все мертвы! — ответила девушка. Еще один огромный обломок свалился с потолка, окатив Шарину потоком пыли, плотным, как мельничный ручей. Она задохнулась. — Только мы…
Она поспешила проскользнуть мимо Ноннуса, зная, что он не пойдет первым. А сейчас было не время спорить. Возможно, времени не осталось вообще. Девушка продолжала тащить за собой Азеру, хотя та теперь была уже в состоянии идти сама. По мере того как они поднимались по лестнице, атмосфера становилась все чище, хотя за их спиной продолжали падать обломки, каждый раз выбрасывая в воздух облака пыли.
Наконец, Шарина достигла верхнего коридора. Здесь лежал мертвый солдат: удивленный взгляд и улыбка от уха до уха — через все горло. Вдоль основания боковой стены змеилась трещина, хотя сводчатый цоколь над подземельем пока еще держался.
Девушка на ходу наклонилась и выдернула из ножен кинжал солдата. Было бы время, можно бы прихватить и пояс, и ножны… А вот меч она посчитала слишком тяжелым и громоздким для себя. Шарина чувствовала себя неуютно без привычной тяжести топорика в руке. Ей просто необходимо было разжиться каким-нибудь оружием.
Наверху лестницы показалась Азера, за ней — Ноннус, он тащил за шиворот колдуна. Тем временем щель в полу расширилась, стена ощутимо дрожала.
— Бегом отсюда! — скомандовал отшельник. — Снаружи есть повозка и лошади в конюшне. Надо спешить, пока весь замок не обвалился!
Еще один солдат валялся на полу в комнате, где Шарина обедала. Там все еще горел очаг. При каждом сотрясении замка из дымохода вылетала сажа и оседала на трупе — он уже весь был покрыт серой пеленой.
Девушка налегла на дверь, но открыть ее удалось только с помощью остальных. Во дворе, мощенном черными базальтовыми плитами, она остановилась, не зная, в какой стороне конюшни. Ведь Колин, помнится, спешился прямо у крыльца, предоставив подчиненным заботиться о коне.
— Сюда! — воскликнул Ноннус, указывая дорогу. В руке у него снова был дротик.
Небо расчистилось, ночь стояла звездная, хоть и безлунная. Медер потерял свой жуткий атам. Лицо и одежда колдуна были засыпаны каменной пылью, но он довольно улыбался.
От конюшен остались одни только стены, большая же часть крыши рухнула неизвестно сколько лет назад. Изначально конюшня была рассчитана на сорок лошадей с отдельными стойлами. Люди Колина починили старые постройки и перекрыли обвалившуюся крышу парусиной.
Сейчас внутри ржали и бились лошади — колыхание почвы заставляло их нервничать. Откуда-то сверху упала часть перекрытия и рассыпалась на куски.
— И все же я спас вас, Шарина, — лукаво произнес колдун. — Видите, что я для вас могу сделать… Рядом со мной вы всегда будете в безопасности.
— Лжец! — крикнула девушка. — Ноннус и так бы спас нас! А ты ничего не сделал! Ничего!
Отшельник коснулся ее руки и подвел к стойлам.
— Тебе придется запрягать лошадей, дитя мое, — сказал он. — Я никогда этим не занимался.
Затем голосом, в кагором слышалось отчаяние, добавил:
— Что сделано, то сделано. Им, мною… Все равно, сделано.
Шарина потащила отшельника с собой, якобы искать упряжь. На самом деле ей не хотелось оставлять его одного.
Последним следовал Колин. Свеча в его руке трепетала и, собираясь окончательно погаснуть, часто роняла голубые искры.
Еще находясь на лестнице, девушка заметила розовое свечение, пульсировавшее в конце коридора. Она осторожно оглянулась: похоже, Колин с солдатами не обратили внимание на этот знак. Свет мелко дрожал, как водная поверхность на изломе прилива, когда море, кажется, не может решить: катить ему дальше на сушу или отступить.
Наконец они достигли конца лестницы. Медер распевал заклинания высоким громким голосом, но эхо в длинном коридоре мешало расслышать слова. Солдат во главе процессии остановился и приподнял фонарь. Камера колдуна освещалась изнутри ярким светом. Настолько ярким, что на пол легли четкие тени от прутьев решетки.
Теперь и Колин увидел, что происходит.
— Я говорил этому придурку, что его ждет. — На лице офицера появилась игривая улыбка, рука легла на меч. — Сестра забери меня, если я не предупреждал его!
И затем совершенно иным тоном добавил:
— Пошли!
Он швырнул свечу на пол, чтоб освободить левую руку, и зашагал по коридору. Расплавленный воск стал натекать в лужицу, но свеча продолжала гореть. Солдаты устремились вслед за своим командиром, и Шарине пришлось прибавить шаг, чтоб ее не тащили волоком.
Азера стояла перед зарешеченной дверью, держась за прутья. Лицо ее было совершенно пустым и непроницаемым, но девушке показалось, что прокуратор напугана.
Шарина и сама боялась.
Медер сидел на полу со скрещенными ногами и вслух распевал:
— Сесенген ио барфанисес…
Девушка учуяла запах свежей крови — крысиный труп валялся у задней стенки, на горле зияла рваная рана. Шарина содрогнулась, увидев следы крови на лице Медера: должно быть, он воспользовался зубами, чтоб пустить кровь животному.
— Отпирай камеру! — крикнул Колин солдату с ключом. Тот замешкался, то ли растерявшись, то ли сознательно желая отсрочить неприятный момент. — Да отпирай же!
Крысиной кровью волшебник нарисовал на каменном полу шестиконечную звезду. Он отломал одну из костей, свисавших из наручников, чтобы использовать ее в качестве атама. Сейчас он жестикулировал им, распевая:
Небоутосаоуалет актиофи эресчигал…
Солдат наконец вставил ключ в скважину медеровского замка и со скрипом повернул его. Один из шарининых стражников отпустил ее руку, чтоб вытащить меч из ножен. Другой, наоборот, бессознательно сжал ее запястье изо всех сил, губы его кривились в злобной ухмылке.
— Ио бербита ио тобарга бауи!
На пол свалился камень. Шарина и солдаты принялись с беспокойством озираться, Колин же весь был поглощен борьбой с заклинившейся дверью. Зато человек, державший фонарь, в страхе вскрикнул.
Ближайшая колонна начала крошиться. Из ее нутра стал вырисовываться контур демона, такого же черного, как и сам камень. Ноги его были короче, чем надо, зато непомерно длинные руки напоминали клешни паукообразного краба. Они заканчивались маленькими кистями с четырьмя когтями, острыми как кинжал, и расплющенными на концах, как лепесток цветка.
Колин оглянулся, увидел монстра и нанес молниеносный удар — он обладал стремительной пластикой кошки. Отпущенная сталь сверкнула на чугунной башке демона и отскочила назад, загудев, как натянутый трос. Колин взвыл от боли и злости, перехватив эфес меча левой рукой, чтобы погасить вибрации. Демон поймал его голову и одним движением снял с нее скальп, разбрызгав повсюду кровь.
Кусочки камней продолжали падать из колонн вдоль коридора. Падая и танцуя на каменном полу, они наводили на мысль о лавине в горах. Солдат, державший фонарь, бросил его в лицо демону и постарался проскользнуть мимо. Однако номер не удался: чудовище поймало бедолагу и стало раздирать на куски. В свете свечи, оставленной на другом конце коридора, четко вырисовывались огромные гротескные силуэты убийцы и его жертвы.
Остальные солдаты бросились бежать, пока монстр был занят их товарищем. Тот, что успел обнажить меч, бросил его на пол. Первый демон погнался за ним, раскидав куски расчлененного тела в разные стороны. Тем временем еще пять демонов освободились из своих каменных темниц и поднялись, простирая руки.
Камера Медера осталась открытой. Шарина вытянула ключ и отперла камеру Азеры. Лицо прокуратора застыло в неподвижной маске, напоминавшей череп. Девушка схватила ее за руку.
— Бежим! — крикнула она.
Но единственный путь из подземелья пролегал мимо демонов. Что ж, придется рискнуть. Потолок в коридоре трещал и стонал, грозя обвалиться сейчас, когда колонны больше не поддерживали его. Кусок скалы размером с человеческую голову грохнулся на пол рядом с Шариной.
Из темноты раздавались ужасные крики: четверо демонов, развлекаясь, отрывали одну за другой конечности несчастного солдата.
— Медер! — закричала девушка. — Ты можешь унять эти создания?
Тот вышел из камеры, на лице его было написано божественное спокойствие.
— О, они просто исчезнут, — ответил колдун. — Они мне больше не нужны.
И Медер покровительственно положил руку на плечо девушки. Шарина с возмущением стряхнула ее.
— Как много вещей я не понимал, пока не попал сюда, — проговорил колдун довольным тоном. — И как все стало ясно теперь.
С потолка продолжали сыпаться камни — от мелкого гравия до обломков размером с каминную доску. Демоны тоже обсыпались. Вот от ближайшего отвалилась длинная рука, за ней последовала нога, и все тело пошло трещинами, как яйцо, упавшее на пол. Шарина бросилась к лестнице, таща за собой Азеру. Колдун поспешал за ними.
Девушка на него не оглядывалась. Все ее внимание было направлено на то, чтоб не поскользнуться на кусках человеческой плоти, которую демоны разбросали по всему коридору.
Пусть Медер идет туда, где ему полагается быть. В ад, расположенный под этим адом.
Стена меж двух камер рухнула, обнажив пошедший трещинами потолок. Грохот был сильнее даже ужаса, который царил в сознании Шарины. Свеча больше не давала света: то ли догорела, то ли погасла в этой удушливой атмосфере, слишком пыльной даже для свечи.
Камень под ногой девушки превратился в песок — это рассыпалась в прах рука или нога демона. Точно так же разваливался и весь замок, раньше державшийся на демонах-колоннах. Оглушенная, слепая в темноте, Шарина пыталась на ощупь пробраться туда, где по ее расчетам должна быть лестница.
Вдруг впереди возник свет: в ореоле из пыли, такой плотной, что освещалась лишь рука, державшая факел.
Рука принадлежала Ноннусу.
— Наверх! — крикнул он. — Я прикрою сзади!
В правой руке его блестел пьюльский нож. Все верно: дротик оказался бы малополезным на такой узкой лестнице.
— Они все мертвы! — ответила девушка. Еще один огромный обломок свалился с потолка, окатив Шарину потоком пыли, плотным, как мельничный ручей. Она задохнулась. — Только мы…
Она поспешила проскользнуть мимо Ноннуса, зная, что он не пойдет первым. А сейчас было не время спорить. Возможно, времени не осталось вообще. Девушка продолжала тащить за собой Азеру, хотя та теперь была уже в состоянии идти сама. По мере того как они поднимались по лестнице, атмосфера становилась все чище, хотя за их спиной продолжали падать обломки, каждый раз выбрасывая в воздух облака пыли.
Наконец, Шарина достигла верхнего коридора. Здесь лежал мертвый солдат: удивленный взгляд и улыбка от уха до уха — через все горло. Вдоль основания боковой стены змеилась трещина, хотя сводчатый цоколь над подземельем пока еще держался.
Девушка на ходу наклонилась и выдернула из ножен кинжал солдата. Было бы время, можно бы прихватить и пояс, и ножны… А вот меч она посчитала слишком тяжелым и громоздким для себя. Шарина чувствовала себя неуютно без привычной тяжести топорика в руке. Ей просто необходимо было разжиться каким-нибудь оружием.
Наверху лестницы показалась Азера, за ней — Ноннус, он тащил за шиворот колдуна. Тем временем щель в полу расширилась, стена ощутимо дрожала.
— Бегом отсюда! — скомандовал отшельник. — Снаружи есть повозка и лошади в конюшне. Надо спешить, пока весь замок не обвалился!
Еще один солдат валялся на полу в комнате, где Шарина обедала. Там все еще горел очаг. При каждом сотрясении замка из дымохода вылетала сажа и оседала на трупе — он уже весь был покрыт серой пеленой.
Девушка налегла на дверь, но открыть ее удалось только с помощью остальных. Во дворе, мощенном черными базальтовыми плитами, она остановилась, не зная, в какой стороне конюшни. Ведь Колин, помнится, спешился прямо у крыльца, предоставив подчиненным заботиться о коне.
— Сюда! — воскликнул Ноннус, указывая дорогу. В руке у него снова был дротик.
Небо расчистилось, ночь стояла звездная, хоть и безлунная. Медер потерял свой жуткий атам. Лицо и одежда колдуна были засыпаны каменной пылью, но он довольно улыбался.
От конюшен остались одни только стены, большая же часть крыши рухнула неизвестно сколько лет назад. Изначально конюшня была рассчитана на сорок лошадей с отдельными стойлами. Люди Колина починили старые постройки и перекрыли обвалившуюся крышу парусиной.
Сейчас внутри ржали и бились лошади — колыхание почвы заставляло их нервничать. Откуда-то сверху упала часть перекрытия и рассыпалась на куски.
— И все же я спас вас, Шарина, — лукаво произнес колдун. — Видите, что я для вас могу сделать… Рядом со мной вы всегда будете в безопасности.
— Лжец! — крикнула девушка. — Ноннус и так бы спас нас! А ты ничего не сделал! Ничего!
Отшельник коснулся ее руки и подвел к стойлам.
— Тебе придется запрягать лошадей, дитя мое, — сказал он. — Я никогда этим не занимался.
Затем голосом, в кагором слышалось отчаяние, добавил:
— Что сделано, то сделано. Им, мною… Все равно, сделано.
Шарина потащила отшельника с собой, якобы искать упряжь. На самом деле ей не хотелось оставлять его одного.
КНИГА ПЯТАЯ
1
Снаружи здание представляло собой обычный кирпичный склад, в точности похожий на два десятка других — они тянулись вплоть до самого Эрда. В тот момент, когда Гаррик вместе с Лианой и Теноктрис подошли к нему, из двойных дверей как раз выезжала повозка, доверху груженная терпентином.77 Она распространяла сильный смолистый дух — приятное разнообразие в затхлой атмосфере прибрежных болот.
Гаррик даже засомневался, а не ошиблась ли Лиана адресом, но девушка решительно поднялась на крыльцо и громко постучала в чугунный молоточек — довольно неожиданное приспособление для здешних мест.
Открылось маленькое треугольное окошко на уровне глаз.
— Госпожа Лиана ос-Бенлоу с компаньонами желает видеть мастера Полью, — произнесла Лиана. — К сожалению, мой отец не в состоянии сам явиться, поэтому мне необходимо срочно встретиться с господином банкиром.
— Подождите минутку, — послышался голос, и окошко захлопнулось.
Обернувшись к спутникам, Лиана пояснила:
— Полью — серианец. У них не принято демонстрировать свое богатство всему свету.
Дверь отворилась. За ней стоял привратник — высокий, гибкий мужчина, одетый в шелковую блузу и панталоны неброского коричневого цвета.
— Если позволите, я позабочусь о вашем мече, господин, — вежливо обратился он к Гаррику. — Или же вы можете подождать снаружи…
Юноша отстегнул пояс с мечом, обмотал ножны вокруг него передал оружие привратнику. Проделал он это не без удовольствия, поскольку не любил носить меч. Он оттягивал ему бок, а наконечник ножен при ходьбе постоянно колотился об икры.
В Эрдине мечи были распространены гораздо меньше, чем в Каркозе, но все же часть мужчин, в том числе и Гаррик, носила их. Его на это толкало чувство долга, юноша полагал: раз он взялся защищать Лиану, то он обязан повсюду ходить вооруженным.
Кроме того, в крайней ситуации это давало возможность прибегнуть к помощи короля Каруса. Взявшись за рукоятку меча, Гаррик обеспечивал себе быстрое и надежное решение проблемы.
Вот и сейчас в его мозгу раздался короткий насмешливый смешок Каруса.
«Все верно, парень, — казалось, говорил король, — бывают моменты, когда мужчина должен действовать без промедления…»
Вопрос в том, как определить эти моменты.
Привратник стоял в нише рядом с ведущей наверх лестницей. Эта часть здания отделялась от всех остальных толстой, звуконепроницаемой стеной.
Лиана направилась вверх по довольно крутой лестнице, обеими руками поддерживая подол платья, чтоб не споткнуться. В помещение лился неяркий потолочный свет, который был в новинку Гаррику. Для вечернего освещения служила люстра на пять свечей, свисавшая на тяжелой цепи.
Наверху гостей встречала молодая смуглая и темноволосая женщина. Она отодвинула занавеску на двери и с поклоном пригласила их войти в комнату. Лиана также поклонилась и прошла внутрь во главе своих друзей.
Пожилой мужчина, высокий и очень худой, поднялся им навстречу из-за письменного стола. На нем был белый шелковый балахон и такая же белая шапочка на лысом, как подозревал Гаррик, черепе. Дубовые панели кабинета украшала позолоченная резьба в виде виноградной лозы и плодов страстоцвета.
— Господин Полью, — с поклоном произнесла Лиана.
— Госпожа Лиана, — так же изысканно поприветствовал ее старик. — Примите соболезнования по поводу прискорбной кончины вашего батюшки. Садитесь, пожалуйста.
За столом стояло изящное кресло, еще три аналогичных перед столом — для посетителей. Кресла — ажурные, с позолотой и вставками из белой эмали — были настолько легкие и ненадежные на вид, что Гаррик побоялся доверить им свой вес. Лишь опробовав украдкой спинку и убедившись, что она не гнется, юноша рискнул вслед за всеми остальными усесться.
Он с любопытством разглядывал изящную статую незнакомой богини у стены. По обе стороны от нее, в отдельных нишах стояли два демона. В противоположной части комнаты располагался окованный сундук, прикрепленный к стене и полу при помощи железных полос. И больше никакой мебели.
За креслом мастера Полью стоял худощавый серианец в тонком полотняном одеянии. Руки его свободно свисали, голова слегка повернута в сторону. Хотя он избегал бросать прямые взгляды, Гаррик был уверен: от глаз серианца ничего не укроется.
Рядом с банкиром не наблюдалось никаких телохранителей с оружием. В них не было необходимости: секретарь Полью сам по себе являлся оружием.
— Мастер Полью, — сразу перешла к делу Лиана, — мне крайне необходимо связаться с заказчиком моего отца. Его убили, когда он выполнял задание этого человека.
Банкир сложил пальцы «домиком», взгляд у него был настороженный.
— Еще раз сожалею по поводу вашего отца, госпожа, — произнес он, — я посажу дерево в его честь. Не менее скорблю по поводу невозможности выполнить вашу просьбу.
Лиана возмущенно подалась вперед, но банкир остановил ее, предупреждающе подняв ладонь.
— Видите ли, госпожа, — произнес он, — мы ведем дела с вашим семейством вот уже на протяжении трех поколений. К несчастью, дело, которое мы обсуждаем, касается не только вас, но и еще одного клиента нашей фирмы. А вы, несомненно, понимаете: как честный человек и порядочный банкир я не имею права обсуждать дела своих клиентов с третьими лицами.
— Но здесь особый случай, — вмешался Гаррик. Он сидел, положив руки на колени, и безотрывно глядел на них, пытаясь унять дрожь в голосе. — Мастер Бенлоу был убит демоном, который буквально распорол ему живот. Затем он похитил госпожу Лиану и унес ее в ад. Да-да, господин, именно в ад! И лишь вмешательство могущественной волшебницы позволило вызволить ее оттуда.
Он поднял глаза на собеседника.
— Мастер Полью, мне кажется, девушка имеет право знать виновника своих несчастий.
Лицо банкира оставалось бесстрастным, он уже открыл рот, чтобы ответить, но Лиана поспешила опередить его отказ.
— Мастер Полью, — сказала она, — я уважаю ваше нежелание открывать мне имя клиента. Но, наверное, вы можете сообщить мне имя банкира, по чьей тратте78 был открыт счет в вашем банке. Этого ваша профессиональная честь не запрещает делать?
Легкая улыбка тронула губы банкира.
— Нет, госпожа, не запрещает, — ответил он. — Но, боюсь, я не располагаю подобной информацией. Видите ли, счет открыт не по тратте. Клиент предоставил обеспечение в виде золота. Если быть точными: в виде монет Старого Королевства.
Поджав губы, добавил:
— Считаю возможным сообщить вам, госпожа Лиана, что и сам незнаком с моим клиентом. Человек, доставивший залог, сделал все, чтоб скрыть свою внешность. Вряд ли я узнал бы его, встреть вновь. К тому же подозреваю, что это был не сам заказчик… Дальнейшие инструкции передавались через мальчиков с улицы. Они говорили: какой-то человек, весь закутанный, останавливал их и велел отнести мне пакет, с тем, что я им заплачу. Больше мне ничего неизвестно.
— Скажите, а эти монеты Старого Королевства все еще у вас? — спросила Теноктрис.
Полью впервые обратил внимание на старую колдунью, которая до сих пор молча сидела в кресле.
— Да, — ответил он, — я сохранил их в качестве фактического обстоятельства. Надо сказать, великолепные образцы — лучших мне не доводилось видеть.
Он прошел через комнату и опустился на колени перед сундуком. Просторное одеяние мешало разглядеть его манипуляции, но Полью определенно не пользовался ключом. Его помощник с дежурной улыбкой переместился и стал так, чтоб быть между гостями и хозяином. Если не обращать внимания на взгляд этого человека, а также на узлы мышц под кожей, можно было подумать, что случайный служащий забрел не в ту комнату.
Банкир вернулся, протягивая Лиане тонкую монету размером с ноготь большого пальца. С аверса79 смотрел король Карус во всем своем удалом величии, черты лица были такими же четкими, как на матрице, с которой штамповалась монета.
— Нет-нет, вы ничего не должны мне, госпожа, — сказал Полью, когда Лиана потянулась к кошельку. — Примите это в качестве посмертного подношения вашему отцу. В прежние времена…
Он огляделся со смутной улыбкой. Окна были затянуты негладким стеклом, которые искажали образы до неясных цветовых пятен.
— Знаете, я редко покидал дом, — продолжил банкир. — И ваш отец приносил мне чудесные истории о чужих землях, настолько диковинные, что я стал и сам задумываться о путешествиях. Однако я понимал, что истории потеряют оттенок чуда, если я везде побываю сам.
— Это было, очевидно, до того, как моя мать умерла, — сказала Лиана.
— Да, до трагической смерти госпожи Маццоны, — кивнул Полью. — Примите монету, госпожа, вместе с моими сожалениями по поводу того, что не смог помочь вам.
Они раскланялись, и девушка-служанка снова откинула перед ними занавеску на двери.
Разговор начался лишь тогда, когда троица оказалась на улице и услышала, как привратник запер дверь на замок. Лиана протянула монету колдунье.
— Что вы планируете делать Теноктрис? — спросила она.
— Завтра… — ответила та. — Сегодня уже поздно, скоро начнет темнеть. А вот завтра, при свете дня, я бы хотела вернуться в ваш семейный склеп. Там я смогу уединиться и провести ритуал по выявлению истоков. В результате, я надеюсь, мы узнаем происхождение этого золота. В гостинице же, боюсь, нам могут помешать.
Лицо Лианы застыло.
— Ей ведь необязательно туда идти? — спросил Гаррик.
— Я пойду, — тут же возразила девушка. — Он ведь был моим отцом, Гаррик. И меня не страшат никакие действия, способные открыть причину его ужасной смерти.
— А вот меня страшат, — произнесла Теноктрис с улыбкой, которая не могла сгладить жутковатый смысл ее слов. — Ритуал сам себе не несет никакой опасности. А вот то, что за ним последует…
Гаррик даже засомневался, а не ошиблась ли Лиана адресом, но девушка решительно поднялась на крыльцо и громко постучала в чугунный молоточек — довольно неожиданное приспособление для здешних мест.
Открылось маленькое треугольное окошко на уровне глаз.
— Госпожа Лиана ос-Бенлоу с компаньонами желает видеть мастера Полью, — произнесла Лиана. — К сожалению, мой отец не в состоянии сам явиться, поэтому мне необходимо срочно встретиться с господином банкиром.
— Подождите минутку, — послышался голос, и окошко захлопнулось.
Обернувшись к спутникам, Лиана пояснила:
— Полью — серианец. У них не принято демонстрировать свое богатство всему свету.
Дверь отворилась. За ней стоял привратник — высокий, гибкий мужчина, одетый в шелковую блузу и панталоны неброского коричневого цвета.
— Если позволите, я позабочусь о вашем мече, господин, — вежливо обратился он к Гаррику. — Или же вы можете подождать снаружи…
Юноша отстегнул пояс с мечом, обмотал ножны вокруг него передал оружие привратнику. Проделал он это не без удовольствия, поскольку не любил носить меч. Он оттягивал ему бок, а наконечник ножен при ходьбе постоянно колотился об икры.
В Эрдине мечи были распространены гораздо меньше, чем в Каркозе, но все же часть мужчин, в том числе и Гаррик, носила их. Его на это толкало чувство долга, юноша полагал: раз он взялся защищать Лиану, то он обязан повсюду ходить вооруженным.
Кроме того, в крайней ситуации это давало возможность прибегнуть к помощи короля Каруса. Взявшись за рукоятку меча, Гаррик обеспечивал себе быстрое и надежное решение проблемы.
Вот и сейчас в его мозгу раздался короткий насмешливый смешок Каруса.
«Все верно, парень, — казалось, говорил король, — бывают моменты, когда мужчина должен действовать без промедления…»
Вопрос в том, как определить эти моменты.
Привратник стоял в нише рядом с ведущей наверх лестницей. Эта часть здания отделялась от всех остальных толстой, звуконепроницаемой стеной.
Лиана направилась вверх по довольно крутой лестнице, обеими руками поддерживая подол платья, чтоб не споткнуться. В помещение лился неяркий потолочный свет, который был в новинку Гаррику. Для вечернего освещения служила люстра на пять свечей, свисавшая на тяжелой цепи.
Наверху гостей встречала молодая смуглая и темноволосая женщина. Она отодвинула занавеску на двери и с поклоном пригласила их войти в комнату. Лиана также поклонилась и прошла внутрь во главе своих друзей.
Пожилой мужчина, высокий и очень худой, поднялся им навстречу из-за письменного стола. На нем был белый шелковый балахон и такая же белая шапочка на лысом, как подозревал Гаррик, черепе. Дубовые панели кабинета украшала позолоченная резьба в виде виноградной лозы и плодов страстоцвета.
— Господин Полью, — с поклоном произнесла Лиана.
— Госпожа Лиана, — так же изысканно поприветствовал ее старик. — Примите соболезнования по поводу прискорбной кончины вашего батюшки. Садитесь, пожалуйста.
За столом стояло изящное кресло, еще три аналогичных перед столом — для посетителей. Кресла — ажурные, с позолотой и вставками из белой эмали — были настолько легкие и ненадежные на вид, что Гаррик побоялся доверить им свой вес. Лишь опробовав украдкой спинку и убедившись, что она не гнется, юноша рискнул вслед за всеми остальными усесться.
Он с любопытством разглядывал изящную статую незнакомой богини у стены. По обе стороны от нее, в отдельных нишах стояли два демона. В противоположной части комнаты располагался окованный сундук, прикрепленный к стене и полу при помощи железных полос. И больше никакой мебели.
За креслом мастера Полью стоял худощавый серианец в тонком полотняном одеянии. Руки его свободно свисали, голова слегка повернута в сторону. Хотя он избегал бросать прямые взгляды, Гаррик был уверен: от глаз серианца ничего не укроется.
Рядом с банкиром не наблюдалось никаких телохранителей с оружием. В них не было необходимости: секретарь Полью сам по себе являлся оружием.
— Мастер Полью, — сразу перешла к делу Лиана, — мне крайне необходимо связаться с заказчиком моего отца. Его убили, когда он выполнял задание этого человека.
Банкир сложил пальцы «домиком», взгляд у него был настороженный.
— Еще раз сожалею по поводу вашего отца, госпожа, — произнес он, — я посажу дерево в его честь. Не менее скорблю по поводу невозможности выполнить вашу просьбу.
Лиана возмущенно подалась вперед, но банкир остановил ее, предупреждающе подняв ладонь.
— Видите ли, госпожа, — произнес он, — мы ведем дела с вашим семейством вот уже на протяжении трех поколений. К несчастью, дело, которое мы обсуждаем, касается не только вас, но и еще одного клиента нашей фирмы. А вы, несомненно, понимаете: как честный человек и порядочный банкир я не имею права обсуждать дела своих клиентов с третьими лицами.
— Но здесь особый случай, — вмешался Гаррик. Он сидел, положив руки на колени, и безотрывно глядел на них, пытаясь унять дрожь в голосе. — Мастер Бенлоу был убит демоном, который буквально распорол ему живот. Затем он похитил госпожу Лиану и унес ее в ад. Да-да, господин, именно в ад! И лишь вмешательство могущественной волшебницы позволило вызволить ее оттуда.
Он поднял глаза на собеседника.
— Мастер Полью, мне кажется, девушка имеет право знать виновника своих несчастий.
Лицо банкира оставалось бесстрастным, он уже открыл рот, чтобы ответить, но Лиана поспешила опередить его отказ.
— Мастер Полью, — сказала она, — я уважаю ваше нежелание открывать мне имя клиента. Но, наверное, вы можете сообщить мне имя банкира, по чьей тратте78 был открыт счет в вашем банке. Этого ваша профессиональная честь не запрещает делать?
Легкая улыбка тронула губы банкира.
— Нет, госпожа, не запрещает, — ответил он. — Но, боюсь, я не располагаю подобной информацией. Видите ли, счет открыт не по тратте. Клиент предоставил обеспечение в виде золота. Если быть точными: в виде монет Старого Королевства.
Поджав губы, добавил:
— Считаю возможным сообщить вам, госпожа Лиана, что и сам незнаком с моим клиентом. Человек, доставивший залог, сделал все, чтоб скрыть свою внешность. Вряд ли я узнал бы его, встреть вновь. К тому же подозреваю, что это был не сам заказчик… Дальнейшие инструкции передавались через мальчиков с улицы. Они говорили: какой-то человек, весь закутанный, останавливал их и велел отнести мне пакет, с тем, что я им заплачу. Больше мне ничего неизвестно.
— Скажите, а эти монеты Старого Королевства все еще у вас? — спросила Теноктрис.
Полью впервые обратил внимание на старую колдунью, которая до сих пор молча сидела в кресле.
— Да, — ответил он, — я сохранил их в качестве фактического обстоятельства. Надо сказать, великолепные образцы — лучших мне не доводилось видеть.
Он прошел через комнату и опустился на колени перед сундуком. Просторное одеяние мешало разглядеть его манипуляции, но Полью определенно не пользовался ключом. Его помощник с дежурной улыбкой переместился и стал так, чтоб быть между гостями и хозяином. Если не обращать внимания на взгляд этого человека, а также на узлы мышц под кожей, можно было подумать, что случайный служащий забрел не в ту комнату.
Банкир вернулся, протягивая Лиане тонкую монету размером с ноготь большого пальца. С аверса79 смотрел король Карус во всем своем удалом величии, черты лица были такими же четкими, как на матрице, с которой штамповалась монета.
— Нет-нет, вы ничего не должны мне, госпожа, — сказал Полью, когда Лиана потянулась к кошельку. — Примите это в качестве посмертного подношения вашему отцу. В прежние времена…
Он огляделся со смутной улыбкой. Окна были затянуты негладким стеклом, которые искажали образы до неясных цветовых пятен.
— Знаете, я редко покидал дом, — продолжил банкир. — И ваш отец приносил мне чудесные истории о чужих землях, настолько диковинные, что я стал и сам задумываться о путешествиях. Однако я понимал, что истории потеряют оттенок чуда, если я везде побываю сам.
— Это было, очевидно, до того, как моя мать умерла, — сказала Лиана.
— Да, до трагической смерти госпожи Маццоны, — кивнул Полью. — Примите монету, госпожа, вместе с моими сожалениями по поводу того, что не смог помочь вам.
Они раскланялись, и девушка-служанка снова откинула перед ними занавеску на двери.
Разговор начался лишь тогда, когда троица оказалась на улице и услышала, как привратник запер дверь на замок. Лиана протянула монету колдунье.
— Что вы планируете делать Теноктрис? — спросила она.
— Завтра… — ответила та. — Сегодня уже поздно, скоро начнет темнеть. А вот завтра, при свете дня, я бы хотела вернуться в ваш семейный склеп. Там я смогу уединиться и провести ритуал по выявлению истоков. В результате, я надеюсь, мы узнаем происхождение этого золота. В гостинице же, боюсь, нам могут помешать.
Лицо Лианы застыло.
— Ей ведь необязательно туда идти? — спросил Гаррик.
— Я пойду, — тут же возразила девушка. — Он ведь был моим отцом, Гаррик. И меня не страшат никакие действия, способные открыть причину его ужасной смерти.
— А вот меня страшат, — произнесла Теноктрис с улыбкой, которая не могла сгладить жутковатый смысл ее слов. — Ритуал сам себе не несет никакой опасности. А вот то, что за ним последует…
2
Шарина вернулась от ручья с последней четверкой лошадей, куда водила их на водопой. Она застала Медера у костра: он сидел, глядя в огонь. Азера возилась с одеялом, устраивая себе постель под повозкой. Перенесенные лишения не переменили прокуратора, но, когда было нужно, она умела приспосабливаться к обстоятельствам.
— А где Ноннус? — спросила девушка. Они успели отойти на пять миль от Гоналии. Дорога была совсем неплохая по меркам жителей Барки — твердое покрытие и не слишком глубокие рытвины — но зачем рисковать, путешествуя в темноте, если замок остался достаточно далеко?
Колдун обернулся и молча посмотрел на Шарину, выражение лица его было не разглядеть, так как свет падал ему в спину.
— Он недавно пошел в лес, — ответила Азера. Она неопределенно махнула рукой куда-то за дорогу. — Во всяком случае, не слишком давно.
Девушка стреножила лошадей, перефыркивавшихся в темноте. Очевидно, их тревожила ночевка на открытом воздухе. Эти животные всю свою жизнь проводили либо в упряжи, либо в закрытых стойлах. Не факт, что нововведения им нравились.
Недавно прошедший дождь выманил из укрытия местных жаб и лягушек. Шарине эти твари были почти незнакомы — на Хафте они не водились. Их крики, особенно немелодичные вопли одной разновидности жаб, действовали девушке на нервы. Она направилась в лес, прихватив с собой кнут и планируя использовать его длинное кнутовище в качестве зонда в траве.
В общем-то, Шарина понимала: глупо сердиться на Азеру и Медера за то, что они такие. Она и сама была напугана и дезориентирована, оказавшись так далеко от дома. Но ведь то же самое можно сказать и об этих аристократах.
Девушка осторожно обходила заросли можжевельника, слишком густые, чтоб можно было продраться сквозь них. Да уж, одинокие прогулки в темноте не способствуют снисходительности суждений.
— Сюда, дитя мое, — раздался неподалеку голос Ноннуса Он стоял у подножия сосны по крайней мере десяти футов в диаметре.
— Я просто хотела убедиться… — проговорила Шарина, — что с тобой все в порядке.
Отшельник рассмеялся:
— О, да. Я просто молился.
Недавно упавшее огромное дерево образовало в лесу двухсотфутовый проход, не успевший затянуться молодыми побегами. Здесь над головой виднелось небо со звездами, их свет позволял разглядеть и поляну, и лицо старика.
Ноннус обтесал нижнюю часть ствола и набросал облик Госпожи. Работал он совсем недолго — буквально несколько быстрых ударов, но даже неискушенный зритель мог бы узнать знакомый образ. Да уж, с режущим инструментом отшельник умел управляться мастерски.
— А где Ноннус? — спросила девушка. Они успели отойти на пять миль от Гоналии. Дорога была совсем неплохая по меркам жителей Барки — твердое покрытие и не слишком глубокие рытвины — но зачем рисковать, путешествуя в темноте, если замок остался достаточно далеко?
Колдун обернулся и молча посмотрел на Шарину, выражение лица его было не разглядеть, так как свет падал ему в спину.
— Он недавно пошел в лес, — ответила Азера. Она неопределенно махнула рукой куда-то за дорогу. — Во всяком случае, не слишком давно.
Девушка стреножила лошадей, перефыркивавшихся в темноте. Очевидно, их тревожила ночевка на открытом воздухе. Эти животные всю свою жизнь проводили либо в упряжи, либо в закрытых стойлах. Не факт, что нововведения им нравились.
Недавно прошедший дождь выманил из укрытия местных жаб и лягушек. Шарине эти твари были почти незнакомы — на Хафте они не водились. Их крики, особенно немелодичные вопли одной разновидности жаб, действовали девушке на нервы. Она направилась в лес, прихватив с собой кнут и планируя использовать его длинное кнутовище в качестве зонда в траве.
В общем-то, Шарина понимала: глупо сердиться на Азеру и Медера за то, что они такие. Она и сама была напугана и дезориентирована, оказавшись так далеко от дома. Но ведь то же самое можно сказать и об этих аристократах.
Девушка осторожно обходила заросли можжевельника, слишком густые, чтоб можно было продраться сквозь них. Да уж, одинокие прогулки в темноте не способствуют снисходительности суждений.
— Сюда, дитя мое, — раздался неподалеку голос Ноннуса Он стоял у подножия сосны по крайней мере десяти футов в диаметре.
— Я просто хотела убедиться… — проговорила Шарина, — что с тобой все в порядке.
Отшельник рассмеялся:
— О, да. Я просто молился.
Недавно упавшее огромное дерево образовало в лесу двухсотфутовый проход, не успевший затянуться молодыми побегами. Здесь над головой виднелось небо со звездами, их свет позволял разглядеть и поляну, и лицо старика.
Ноннус обтесал нижнюю часть ствола и набросал облик Госпожи. Работал он совсем недолго — буквально несколько быстрых ударов, но даже неискушенный зритель мог бы узнать знакомый образ. Да уж, с режущим инструментом отшельник умел управляться мастерски.