Дункан Дэйв. Грозные моря (Принцесса Инос - 3)

   Весь дизайн был выполнен в розовом и золоте. Оркестр закончил гавот и заиграл менуэт.
   Пришло время хозяину ненавязчиво поговорить с гостями.
   С улицы послышался звон - наверное, какое-нибудь дорожное происшествие.
   Приглашенные ликтором возвращались на свои места. Нужно произвести на них хорошее впечатление - не послать ли им пару бутылочек из Вальдоквиффа? Или даже Вальдоцейля?
   Снова приглушенный звон...
   Арткуис почувствовал, как засосало под ложечкой, как холодок пробежал вдоль позвоночника. Он повернулся и направился ко входу.
   Из-за угла вышел эльф. О Бог Деревьев!
   Арткуис заробел, как испуганный жеребенок, и шагнул навстречу гостю.
   - Могу быть вам полезен, господин?
   Эльф поднял бровь.
   - Вряд ли. - Он был почти мальчишкой, и одежда на нем была отвратительна! От него воняло... животными! Кишечник Арткуиса взбунтовался.
   - У вас заказано место, господин?
   - Нет вообще-то, - хладнокровно ответил юнец, разглядывая публику через плечо Арткуиса. - Но зато у меня имеются инструкции. Мне кажется, вот подходящее место.
   - Господин, очень сожалею, но сегодня у нас все занято. Если для вас не забронировано...
   Из-за угла вышел... джотунн!
   И другой! Великан! Чудовище!
   Живот обожгло горячими ножами боли. Арткуис почуял недоброе. И этот металлический звук, который он слышал с улицы...
   - Это что, шантаж? - вскрикнул он. - Да будет вам известно, что сейчас сам ликтор...
   Юноша широко улыбнулся, и Арткуис забыл, что хотел сказать.
   - Кто из присутствующих является самой важной персоной среди эльфов?
   - Для импов? - промямлил Арткуис.
   - Для эльфов. Мне нужен важный эльф. - Парень обвел глазами комнату. Это кто?
   Арткуис нехотя обернулся, чтобы увидеть, на кого показывал палец.
   - Это лорд Фаэлнилс. С ним...
   - Он важная персона?
   - Лорд Фаэлнилс? Он поэт Империи!
   - Отлично. Извините меня.
   С необычайным проворством паренек оказался позади Арткуиса, и не успел тот сделать и шага, как в плечо знаменитому повару вцепилась громадная лапа, походившая больше всего на пасть аллигатора. Джотунн поменьше подвинул лицо к самому его уху и прошипел сквозь отвратительные тюленьи усы: "Стой тихо".
   А вонючий эльфик в измызганной, как старый половик, одежде решительно направлялся туда, где пировал среди свиты поклонников лорд Фаэлнилс.
   Это был какой-то кошмар.
   4
   Никогда еще у Иное голова не болела так сильно. Может быть, из-за яркого солнечного света, хотя она должна была привыкнуть к этому. К тому же лицо затенял широкий кружевной капор. А может быть, так подействовала тряска по булыжникам, потому что Скараш просто умолял побыть возничим, хотя править умел только повозками с одной лошадью. Но скорее всего головную боль вызвала неопределенность.
   Кэйд снова скрылась в примерочной. Азак отправился что-то выведывать. Чувствуя, что голова болит все больше, Иное попросила Скараша проводить ее на улицу на свежий воздух и показать достопримечательности. Гонки на колесницах ее больше не привлекали.
   Сегодня уже второй день в Алакарне, и Иное раздирали вопросы, на которые не находилось ответов. Нужно ли пытаться бежать от Элкараса? Если верить его словам, он собирается отправить ее в Хаб, куда она и так собиралась, чтобы подать прошение Четверке. Но Элкарас, без сомнения, искусный лжец, не важно, служит он Раше или Олибино. Ясно, что в Хабе ни один из этой троицы не предоставит ей полной свободы действий.
   Как же ей спастись? Даже если перехитрить мага, за ней повсюду таскается Скараш. Хуже всего, что в Алакарне у нее не было ни друзей, ни денег. У Азака забрали его золото. Украсть лошадей в большом городе, а потом скрыться не так легко, как увести мулов в пустыне. Более того, выбраться из Алакарны можно было только одним способом - морем, на корабле Империи, а Иное с трудом представляла себе, как это они с Кэйд поедут зайцами.
   Самой тяжелой проблемой оказались деньги. Шейх был исключительно щедр. Он велел Скарашу покупать все, что дамы пожелают, невзирая на цену. Но если она просила просто золота, то он становился невероятно чопорным и несговорчивым.
   Сторговала ли уже Раша Иное? Действительно ли Элкарас все это время был на службе у колдуна Востока? На эти вопросы нужно было, по-видимому, ответить "нет". Если она уже принадлежит Хранителю, то ее должны были в мгновение ока переправить в Хаб. Значит, яснее ясного - Раша все еще контролирует ситуацию.
   Алакарна и вправду была чудесным городом. Широкие прямые улицы, типичные для имперского градостроительства, никак не напоминали тот лабиринт узких переулков, с которым сталкивается путешественник в Араккаране. Тут и там встречались участки с древними изначальными постройками, они производили впечатление незатянувшихся ран; к таким относился и дом Элкараса. Но все эти трущобы будут снесены в ближайшем будущем и вместо них будут выстроены новые, современные, более аккуратные здания.
   Так говорил ей Скараш.
   - И что вы по этому поводу думаете? - спросила тогда она.
   - Вы хотите услышать ответ импа или джинна?
   Вот так вопрос! Даже Скараш сегодня запутался в своих ролях. С дедушкой он был покорным и старался стушеваться, с Азаком он играл ярого патриота, для Кэйд представлял заботливого спутника, а с Иное превращался в ветреного ловеласа, а теперь вот и в кучера. Вчера он ни разу не оступился, но уже сегодня утром что-то мямлил, пару раз перепутал маски и менял голос прямо посреди фразы. Слишком много ролей сразу, думала Иное, или же мастера Скараша что-то сильно тревожило.
   Осматривать город было ошибкой - голова у Иное разболелась еще больше. Но теперь уже, благодарение Богам, они направлялись к дому, собираясь по пути забрать Кэйд. Если только Иное доживет до этого момента. Колеса прыгали по мостовой так, что искры сыпались из глаз. Коляска ныряла вниз-вверх по холмам и раскачивалась, распугивая пешеходов и животных, которые метались между фургонами и экипажами, еле успевая выскочить из-под колес. Люди рычали от ярости и грозили кулаками. Собаки лаяли, лошади шарахались. В голове точно гномы стучали молотками по наковальне.
   Правил Скараш... рядом с ними скакали два гусара, призванные охранять Иное, которые и явились причиной быстрой езды. В общем, они просто крутились перед экипажем, поддразнивая богатого джинна. И вот Скараш устроил скачки с препятствиями на улице Имелада, как показалось Иное, самой узкой, самой неровной, отвратительной улице города. Он намеревался победить, даже если она по дороге умрет.
   Алакарна была не таким холмистым городом, как Араккаран и Краснегар, но все же там имелась улица Имелада и дворец на холме. Ходили слухи, что эмир под домашним арестом. В городе, по-видимому, закипали антиимперские настроения, так что, вероятно, Азак сможет найти тайных союзников среди местных джиннов.
   За три дня? И почему это враги Империи должны помогать султану, направляющемуся в Хаб? Скорее они сочтут его изменником и порубят саблями, а уж беглая королева с далекого севера вряд ли их заинтересует. Нужно похоронить эту идею.
   Коляска накренилась и на одном колесе завернула за угол, едва не опрокинув тележку зеленщика.
   И вот перед ними гладкая широкая улица, запруженная народом. Скараш щелкал хлыстом, кричал на прохожих. Иное стиснула зубы и закрыла глаза, но это не помогло. Каждый толчок отзывался в голове вспышками боли, с закрытыми глазами эти вспышки были еще ярче. Где-то позади скакали двое всадников, но Скараш с самого начала перехитрил их, выпросив себе несколько шагов форы, и с тех пор так и не нашлось места, где всадники могли бы обогнать экипаж. Если он кого-нибудь не убьет, то выиграет скачки.
   Вчера Азак сопровождал Иное, сегодня ушел один. Он с неохотой согласился на время надеть наряд импов, потому что иначе он выглядел бы вызывающе и на него наверняка набросились бы солдаты. Как всегда, он сделал все по высшему разряду: сбрил бороду, подстригся и причесался на манер импов. В жилете и бриджах - на него обращали внимание все женщины города. И Иное подумала, что Азак в Кинвэйле и даже в Краснегаре, возможно, не будет выглядеть таким уж неуместным. Но сейчас не время думать об этом.
   Коляска раскачивалась, скрипела и подпрыгивала. Иное шептала молитвы и все крепче стискивала зубы. Потом она услышала над ухом победный клич и открыла глаза как раз в тот момент, когда мимо прогрохотали всадники. Прямо впереди лежала площадь Эмбли.
   - Ты проиграл! - сказала она.
   Скараш не решался взглянуть на принцессу, но усмехнулся под нос. Лицо его стало ярко-малиновым, волосы растрепались, шляпу с перьями унесло ветром. Но он был очень доволен собой.
   - Естественно, проиграл! Неужто вы думаете, что я такой идиот, чтобы выиграть!
   И он потянул поводья, чтобы остановить лошадь. Двумя минутами позже он препроводил Иное в целости, хотя далеко не в сохранности, в ателье. А сам начал отсчитывать всадникам золото, пересыпая его поздравлениями. Вот он, торговец: от него получаешь то, что желаешь.
   Ателье представляло собой шикарный дом. Слуги-джинны сей момент взяли лошадь Скараша под уздцы, и Скараш, заметив это, снова отсчитал монетки, чтобы слуги увели в конюшни и почистили заодно и коней всадников. Он взял Иное под руку и помог сойти по широкой лестнице к дверям. Он прямо раздувался от гордости и восторга. Он мог победить, если бы пожелал, поэтому проигрыш виделся двойной победой.
   Иное пыталась сосредоточиться, несмотря на головную боль.
   - Мастер Скараш? - промурлыкала она, когда перед ними распахнулись большие белые двери.
   - Да, душа моя? - ответил он ей в тон. Иное не стала спорить из-за титулов.
   - У меня есть родственники в Хабе. И тетушка знакома там со многими. Я подумала, может быть, следует послать им письма, чтобы предупредить о нашем прибытии?
   Они остановились посреди холла, уставленного дорогой мебелью. Иное посмотрела на дверь, где она оставила Кэйд, но поскольку к ним направлялся лакей, то, следовательно, тетка перешла в какое-то другое помещение.
   - Письма? - переспросил Скараш. - Но сейчас нет такой возможности, не так ли? Ведь первый корабль, который отправляется в Хаб, - это "Жемчужина зари", так что вы просто заплатите за то, чтобы отправить почту тем же кораблем, на котором поплывете сами. Когда мы прибудем в Гобль, ситуация может измениться. Вам, вполне вероятно, не захочется двигаться со скоростью почтовых экипажей.
   - Разве вы поедете с нами? - На секунду удивление оказалось сильнее головной боли. Скараш невинно улыбнулся.
   - Только до Ангота, чтобы доставить его всемогуществу кое-какие сообщения.
   Значит, Элкарас не поедет! А ведь он рискует, отправляя пленников без охраны. Ветры переменчивы. Даже если у "Жемчужины зари" и не были запланированы заходы в какие-либо порты до Гобля, в воле Богов заставить его причалить куда-нибудь. Раша не посмела бы оставить их совсем без магического контроля. Может быть, потому-то с ними и отправляют Скараша?
   Иное проводили в комнату, где перед застекленным прилавком суетилась Кэйд. Она так и лучилась радостью.
   - Ах, дорогая моя, надеюсь, тебе понравилась прогулка. Пожалуйста, будь добра, присядь и посоветуй мне. Никак не могу решить насчет этого жемчуга.
   Иное, изобразив улыбку, опустилась на стул. Занавеси глубокого алого бархата плохо сочетались с розовато-лиловым цветом толстых ковров. Да и мебель подобрана была довольно странно.
   Но Кэйд, безусловно, была взбудоражена предстоящим визитом в Хаб. Всю свою жизнь она мечтала попасть в столицу. Дважды она собиралась было уже поехать туда, но оба раза что-то не складывалось, и она оставалась в Кинвэйле.
   На самом деле Кэйд была обманщицей почище Скараша. Сначала в пустыне ей удавалось с блеском играть роль кочевницы, без жалоб сносить все тяготы и лишения; в Алакарне она мгновенно превратилась в пустоголовую кинвэйлскую даму, которая только и думает, что о нарядах и драгоценностях.
   - Как тебе эта нитка? - мурлыкала тетка. - А эта?
   Вокруг нее скакали и суетились помощники-импы, очарованные утонченным вкусом покупательницы и ее богатством. Конечно, в Алакарне, в городе на побережье моря Слез, жемчуга было сколько угодно. Как ни странно, несмотря на тревоги и головную боль, Иное увлекло это изобилие блеска и груды драгоценностей.
   - Почему бы не взять обе, ваше сиятельство? - предложил Скараш. - И этот пояс в придачу?
   - Вы думаете? - спросила Кэйд, несколько сбитая с толку. - А вот эти серьги и брошечка? Взгляни-ка, Иное!
   Иное пробормотала нечто одобрительное и нехотя отошла к стулу перед зеркалом, где можно было примерить и ожерелье, и брошки, и серьги. Скараш хлопал в ладоши, словно демонстрируя свое богатство и подбадривая знатных дам покупать все, что им приглянется. Довольные продавцы перешептывались.
   В голове Иное не переставая пульсировала боль, и даже когда она примеряла драгоценности, сознание ее занимал главный вопрос - разрозненные кусочки шарады никак не складывались в одно целое. Нет такой причины, которая заставила бы Рашу отправить своих пленников в Хаб. А обещанное путешествие в Гобль - просто неплохое времяпрепровождение, пока совершается что-то важное.
   Но что могли сделать трое изгнанников без денег, без друзей в незнакомом городе? Не могли заплатить за каюту на корабле, не могли подкупить ни охрану, ни матросов. Кажется, им ничего не оставалось, как подчиняться Элкарасу - по крайней мере, до тех пор, пока не раскроются истинные намерения волшебницы.
   - О, погляди, какое плетение! - воскликнула Кэйд. - Помнишь мои кружевные манжеты? Ах нет, это было до твоего рождения. Я их носила с разными нарядами, десять лет перешивала их с платья на платье, пока не истрепались. Кружево - это большая роскошь в Кинфорде. А такого кружева, какое здесь, я никогда не видела. Воротнички, манжетки...
   - Лучшее кружево делают в Гуваше, - заметил Скараш, на миг превращаясь в купца. Он принялся описывать, как гномы собирают шелк лесных пауков, а потом ударился в подробности относительно качества и хранения.
   Через полтора часа, рассыпаясь в благодарностях, Иное поднялась со своего места и собралась уходить. Солнце уже садилось, и Иное терзала мысль о предстоящей ночи в узкой комковатой кровати в доме Элкараса. Кэйд бессовестно растрачивалась по мелочам. Но она выглядела такой довольной милая Кэйд. Она заслужила это. Помощники упаковывали все эти богатства, а Скараш беспечно платил за покупки.
   Кэйд мельком взглянула на Иное.
   Иное моргнула и посмотрела на тетю еще раз, внимательнее. Но мимолетное странное выражение на лице у Кэйд уже исчезло, она как ни в чем не бывало болтала о местном наряде для чаепития.
   И тогда Иное догадалась. Прямо у нее на глазах Кэйд решила одну из проблем. Пусть у них не будет денег, зато будет куча драгоценностей, сережек, колец, брошек и булавок. Для взяток сгодится.
   Втроем в коляске с одной лошадью - даже Скараш не решился устраивать гонки. На него, кажется, напала неожиданная сдержанность. По улицам туда-сюда сновали рабочие и слуги, но Скараш только бормотал сквозь зубы, нетерпеливо ерзая на сиденье.
   Иное наблюдала за ним затуманенным от боли взором. Весь день юноша не упускал случая, чтобы поухаживать за ней. Любопытно, поверит ли она в конце концов в преданность внука Элкараса? И вообще, чего стоят обещания этого ловкого молодого человека? Если он и вправду наследник номер один, то, заигрывая с ней, здорово рискует, ведь он может не унаследовать тайное могущество Элкараса. А чего-то большего, чем легкий флирт, Иное, разумеется, не допустит. И если его отправляют сопровождать их во время плавания, то вполне вероятно, что он уже владеет какими-то тайными силами и тогда должен знать, о чем она сейчас думает, - тогда желание флиртовать как рукой снимет. Принцесса решила вообще об этом не думать, тем более что из-за головной боли она не могла выдавить даже улыбки.
   Наконец коляска свернула на узкую аллею и, качаясь, подъехала к дому купца. Скараш пробормотал что-то неразборчивое. Вокруг дома толпилось слишком много легионеров, слишком много лошадей, слишком много чем-то возбужденных горожан.
   Не дожидаясь Кэйд, Иное спрыгнула с подножки и поспешила за Скарашем. И вдруг, услышав знакомый голос, внезапно остановилась.
   В ту же секунду она увидела его, центуриона Имопони. Он выкрикивал команды, и снова принцесса ощутила безотчетную тревогу. Она не видела его с той первой встречи, но время от времени думала о нем. Иное так и не смогла понять, что же в нем так ее настораживает. При звуке его голоса всякий раз поднималось из глубины души необъяснимое беспокойство. Солдаты собрались группками, вокруг них толпились рабочие-джинны, которые выходили из обширного хранилища. На что все они смотрят?
   Иное начала продираться сквозь толпу, получив изрядное количество тычков, щипков и ругательств. И увидела, как появился Элкарас собственной персоной, огромный, важный в своей алой мантии, в шапочке, венчающей копну белых волос. Его красное лицо покраснело больше обычного. Все уставились на нечто, лежащее на земле.
   На булыжниках плашмя лежал Азак. Он был без сознания. Лицо все распухло от ударов, одежда изодрана. И красная от крови. Но только Иное присела рядом с ним на колени, как чья-то рука схватила ее за запястье и, встряхнув, поставила на ноги.
   - Вы знаете этого человека, сударыня? - Черные глаза центуриона глядели подозрительно.
   - Я... да.
   Вне себя от боли в руке, Иное попыталась высвободиться, но разве хватит ее ничтожных сил, чтобы выдернуть с корнем дуб - такая была хватка у центуриона.
   - Шейх... то есть мастер Элкарас... нанял... нанял его. Мне больно!
   Не обратив внимания на жалобу, Имопони взглянул на шеренгу легионеров. Они расступились, и вперед прошествовал Элкарас, сияющий словно жар-птица.
   - Он был из моей охраны, центурион.
   Поняв, что стиснул руку слишком сильно, Имопони отпустил Иное, оставив на запястьях белые, медленно розовеющие полосы.
   - Был, мастер? Элкарас пожал плечами.
   - Видимо, теперь он не сможет справляться со своими обязанностями. Могу ли я поинтересоваться, что произошло? Центурион сложил руки на груди.
   - Он полез туда, куда не следовало.
   - И за это, как видно, получил.
   - Хорошо еще, что жив остался. Оставить его вам или я могу распорядиться с ним по своему усмотрению?
   По-прежнему хмурясь, Элкарас бросил взгляд на кольцо вооруженных людей. Затем снова пожал плечами.
   - Пусть побудет у меня, пока не поправится. Вопрос исчерпан?
   - Почти. Элкарас вздохнул.
   - Полагаю, пять империалов.
   - И еще десять за нанесенный ущерб. Элкарас надулся, но уступил.
   - Плюс залог за будущее правильное поведение... скажем, двадцать.
   Теперь старик обжег центуриона свирепым взглядом, готовый взорваться.
   - Он, конечно, чего-то стоит, но он не наследник эмира! Могу я попросить носилки, чтобы внести этого идиота внутрь?
   Имопони, довольный, кивнул. Большинство его людей открыто перемигивались и хихикали, подсчитывая, сколько достанется каждому. Элкарас обернулся и промычал указания. Вокруг все засуетились, забегали.
   Дурак! Неужели он думал, что импы позволят джинну слоняться вокруг доков и морской базы и вынюхивать там?
   Конечно, Элкарас его вылечит, если решится использовать волшебную силу в самой Алакарне.
   - Это ваш друг, госпожа Хатарк?
   Иное подскочила и повернулась к стоящему рядом с ней центуриону. Страшному центуриону. Почему страшному? Знакомому? Нет, не лицом, лица она не узнавала.
   Тогда голосом? Нет, глазами! Озарение вспыхнуло как удар молнии. Она попятилась назад и наткнулась спиной на стоящего неподалеку легионера. Ощущение равнялось удару о каменную колонну. Он хмыкнул и поддержал ее, чтобы она не свалилась, а она все смотрела не отрываясь на Имопони.
   - Что такое? - На суровом лице центуриона играла издевка.
   - Я думаю, что мы уже встречались, - сказала Иное. Голос ее звучал хрипло.
   Олибино! Чародей! И за запястье он ее схватил, потому что она вот-вот положила бы руку на Азака - тогда ее обожгло бы проклятие. Он знал! Она начала сползать на землю, но стоящий позади человек не дал ей упасть. Но взгляд Иное все еще был прикован к центуриону.
   - Вчера?
   Он знал! Он понял, что она знает. Он хотел, чтобы она узнала.
   - Нет, раньше, сударь!
   Иное оттолкнула руки стоящего позади мужчины, и он громко, театрально вздохнул. Солдаты захохотали.
   Имопони строго взглянул на своих подчиненных, и они заткнулись.
   - Не припоминаю. Разве мог я забыть такую симпатичную девушку? Там было темно? Тайное свидание? Может быть, там было нечто, что отвлекло меня?
   Последовал взрыв хохота. Иное почувствовала, что щеки у нее запылали, как у джинна.
   - Возможно, я ошиблась, центурион. Склонив голову набок, Имопони разглядывал ее и так и эдак, а потом произнес:
   - Возможно, но мы можем обсудить этот вопрос где-нибудь в другом месте.
   - Нет... э-э... нет!
   Она снова сделала шаг назад, и снова ее остановил стоящий позади солдат. Иное постаралась вывернуться, но солдат лишь сильнее сжал ее, чтобы командир не упустил свой улов. Облизнув губы, чародей пододвинулся ближе.
   - Как вам нравится ваше пребывание в прекраснейшей Алакарне, сударыня? Или вам не терпится отправиться в Хаб?
   О Боги! Теперь стало совершенно ясно, почему ее отправляют в Хаб! Непонятно, почему отправляют кораблем вместо какого-нибудь колдовства, но зато ясно зачем.
   Иное покачала головой и, справившись с собой, ответила:
   - Я довольна своим визитом в Алакарну.
   - Уверен, мы можем сделать его еще приятнее для вас.
   Имопони обвел взглядом своих солдат, и те расхохотались. Он играл на публику и получал от этого удовольствие.
   Прибыли двое рослых слуг с носилками и с ними Элкарас. Из-за плеча солдата Иное мельком увидела бледное, как рыбье брюхо, лицо Скараша. Значит, и Скараш знал! А вчера еще не знал! Вот почему он сегодня так нервничал - узнал, что в игру включился чародей.
   Девушка резко обернулась. Наткнулась на насмешливый взгляд Олибино.
   - Вам нужно поскорее уезжать в Хаб, сударыня.
   Ничего себе: встретились первый раз.
   Иное кашлянула несколько раз, и голос вернулся:
   - Вряд ли моя тетя скоро управится.
   - Какая жалость! - Чародей пожал плечами. - Ну что же, желаю вам безопасного путешествия, госпожа Хатарк.
   И, превратившись снова в центуриона Имопони, приказал солдату, чтобы тот отпустил Иное, а сам повернулся к Элкарасу, приняв от него тяжелую сумку. Обнимая себя руками, Иное отступила; колени у нее подгибались.
   И в этот момент, словно для того, чтобы устранить последние сомнения, чародей исцелил ее от головной боли. Она прошла полностью.
   Азака подняли на носилки. Он получил урок - и не только урок, но и предупреждение. Теперь смешно даже думать о побеге.
   Все, что теперь оставалось Иное, - это ждать, пока их погрузят на корабль.
   5
   Зазвенели цепи, и Гатмор открыл глаза или, по крайней мере постарался это сделать. Облизнув губы, он прохрипел:
   - Рэп?
   - Я здесь, - спокойно отозвался Рэп, позвенев цепью прямо у него над ухом. Их вдвоем посадили в необычайно тесную конуру. - У тебя сломан палец и выбит зуб. Нос, судя по виду, выпрямится и будет как новенький. Остальное - царапины. Есть несколько порезов - это когда на тебя люстра свалилась.
   - А ты?
   - Рука сломана, и треснула пара ребер. Нет нужды упоминать, что они моментально срослись. Гатмор попробовал шевельнуться, но замычал от боли. Через некоторое время он произнес:
   - Н-да, получился небольшой скандальчик. Припомнив учиненный разгром, Рэп задумчиво протянул:
   - Если этот - небольшой, не хотел бы я участвовать в большом. Кто бы мог подумать, что импы такие мастера драться.
   - Численное превосходство и мотив, вот в чем дело.
   - Дарад?
   - Нету его.
   Может быть, в конце заварушки Дарад вызвал Тинала или Андора и таким образом спасся.
   Гатмор снова застонал. Он попробовал сесть, но ничего путного из этого не вышло.
   - Не вижу ни черта.
   - Вообще-то здесь темно. Даже без этих фонарей, которые тебе наставили, ты немного бы увидел. Мы в клетушке, как раз гному по росту. С трех сторон каменные стены, четвертая - деревянная.
   - И пахнет, как у гномов! - Гатмор попытался улыбнуться. - Все равно лучше, чем на "Кровавой волне". Это уже входит у меня в традицию просыпаться в таком виде. Но до чего хороша была драка! Ты не знаешь случайно, чем все закончилось?
   - Нет! - Рэп оставил при себе несколько сердитых замечаний.
   Камера находилась под землей, на втором этаже, одна из сотен таких же крошечных, переполненных людьми и цепями. Настоянный на столетиях воздух, сырой, неподвижный, смрадный.
   Гатмор стиснул зубы и шумно сел. Прислонившись спиной к стене, он, постанывая, старался вытянуть ноги.
   - Кажется, к нам идет посетитель, - сказал Рэп. Тюремщики все время крутились за дверью, а теперь спускались, сопровождая эльфа, а Рэп был единственным эльфом в этой тюрьме. В этот момент в глазке двери мелькнул свет и заскрипели дверные петли.
   Рэп отодвинул ноги, чтобы дать войти гостю, который, мигая, привыкал к темноте. Невысокий посетитель чуть не доставал головой потолка. Он казался до того юным, что, может быть, даже и был таким на самом деле. Одежда его выглядела совсем обыденной, золотые локоны не мешало бы расчесать, но ногти были выхолены и изящно подстрижены.